Необычный день

Виктор резко поднялся, сбросив с себя тёплое одеяло. Солнце уже во всю щекотало обшарпанные стены давно не видевшей ремонта спальни. Встряхнув взъерошенной головой с бледными остатками былой пышной шевелюры, он машинально потянулся к тумбочке, на которой лежала пачка сигарет и зажигалка:
- Приснится же такое, мать уже, как три года на том свете, а всё своей Библией достаёт, - и с его губ слетело превычное проклятие приправленное грязными нецензурными оборотами.
Взяв пачку с тумбочки Виктор, убедившись, что она пуста, ещё громче проклиная всех и вся, скомкал хрустящую упаковку и со злобой запустил её в угол. Продолжая ругаться молодой по паспорту, но далеко не такой на внешний вид, человек поплёлся к ванной комнате, шаркая босыми ногами по грязному полу.
Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина с мешками под глазами  и глубокими морщинами на лбу, блёклые карие глаза дрожали злобой и безнадёжностью.
- Ну и рожа у тебя, Шарапов! – кисло усмехнулся своему отражению и в очередной раз резко выругавшись принялся умываться. Страшно хотелось курить, а мысли, по прежнему крутились вокруг того кошмара, который снится ему уже не первую ночь.
Сегодня опять его покойная мать призывала своего сыночка одуматься и встать на путь жизни, а он всячески объяснял своей чокнувшейся мамочке, что это ей надо вернуться к жизни, а не блуждать в библейских мечтаниях. Как всегда он был очень резок, а мама спокойно призывала его подумать, к чему приведёт такое отношение к самому важному.
- Достала уже! – в очередной раз слетело с его губ крепкое проклятие. Вытерев лицо засаленным полотенцем, Виктор, быстро одевшись и обув кроссовки на босые ноги, вышел из квартиры на лестничную площадку.
Пройдя несколько пролётов вниз по лестнице, он поймал себя на мысли, что всё вокруг слишком новое и красивое. Остановившись, Виктор осмотрелся вокруг, действительно подъезд сиял необычайной чистотой и нереально сверкающей новизной. На смену мерзкого запаха кошачей мочи благоухали ароматы цветов непонятно откуда взявшихся и аккуратно развешанных в изящных горшках на кипельно белых стенах.
- Неужели за ночь такой шикарный ремонт заделали, умеют же, когда захотят. Либо президент приезжает, вот и зашевелились дармоеды, - найдя для себя подходящее объяснение произошедшего заядлый курильщик помчался в магазин за заветным зельем.
Выйдя во двор он уже с меньшим удивлением констатировал факт ожидания приезда, как минимум президента вместе с премьер-министром в их город, поскольку всё вокруг сияло всё той же чистотой и новизной. Более того видимо все, кроме него, были в курсе предстоящего приезда и только Виктор пропустил мимо ушей такое великое событие. Вокруг гуляли нарядные соседи, радостно улыбаясь они приветствовали удивлённого происходящим Виктора.
- Видимо и, правда, надо завязывать с пьянством, а то всё на свете пропущу, - думал озадаченный мужчина, глядя на красиво одетых и улыбающихся людей, приветливо кивающим ему при встрече. – Что происходит? Неужели я так долго был в отключке, что пропустил, что-то важное?
Двор за ночь сильно видоизменился, кроме чистоты и порядка, в раньше загаженных собаками клумбах, всеми цветами радуги дразнили взор красивые цветы, а на детской площадке смех и гомон детей, говорили о том, что качели и карусели починили, покрасили и высушили за ночь. Самое удивительное, что дети на этой площадке играли вместе с родителями. Подобные картины стали сильно напрягать и без того туго соображающий мозг Виктора, страшно хотевшего курить. Наконец-то добравшись до табачного киоска, он сунул в окошко приготовленную мелочь:
- «Приму» на все!
- Какую «Приму»? – послышался удивлённый голос из окошка.
- Сигареты естественно, не печение же! – раздражённо рявкнул Виктор вдруг заметив, что киоск был не похож на прежний, новизна и чистота его уже не удивляла, а вот наличие пачек печенья и отсутствие сигарет в табачном киоске это уже было что-то.
- А куда киоск перенесли? – спросил он, всё ещё ничего не понимая – Где я курева могу купить?
 - Боюсь, что нигде, у нас никто не курит – всё также с удивлением произнёс приятный голос из окошка.
Отойдя в сторону Виктор стал внимательнее приглядываться к тому, что происходило вокруг. На первый взгляд кроме чистоты и порядка всё было, как раньше. Воздух, правда, был непривычно чистым, какая-то лесная пьянящая свежесть струилась со всех сторон и теребя ноздри своей необычностью. Те же здания, те же улицы, но, что это? Взгляд удивлённого мужчины привлекло здание напротив его дома.
- «Обувная фабрика»? – прочитал он вывеску – Но ведь это тюрьма, неужели за ночь она в фабрику превратилась?
Он стоял разинув рот от удивления и ближайший прохожий поспешил поинтересоваться его самочувствием, поскольку вид его вызывал недоумение.
- С тобой всё в порядке, дружище? – спросил молодой человек, взяв Виктора за руку.
- Не совсем. Это, что за хрень? А тюрьма куда делась?
- Закрыли за ненадобностью, зачем тюрьма, если нет преступлений?
- Ты чё, издеваешься, мужик? – выпалив очередную порцию проклятий Виктор повернулся и быстро пошёл к продуктовому магазину.
В магазине не найдя сигарет, он взял бутылку пива и пачку сухариков. Подойдя к кассе увидел, что кассира не было на месте, а впереди стоящие покупатели сами оплачивали покупки и брали сдачу прямо из кассы.
- Э, вы чего это в кассу лезете, где эти бездельники? Ещё не хватало, чтобы мне тут групповой грабёж пришили, - не на шутку забеспокоился Виктор, вспоминая, что первую свою ходку на зону он именно за такую кассу получил. Воспользовавшись отсутствием кассира, он тогда вытащил пятихатку и загремел на два года.
- Успокойся, друг, здесь полное самообслуживание, - по доброму сказал ему впередистоящий мужчина.
Бросив деньги в кассу и не беря сдачу Виктор быстрым шагом направился домой, находясь в полном недоумении от происходящего. Вернувшись в родной двор он увидел ещё одно чудо. Рядом с новыми мусорными баками в глубине двора его взгляду предстала необычная картина. Егорка – местный БОМЖ в отутюженном, ярко оранжевом фартуке сметал мусор новенькой синтетической метёлкой и насвистывал какую-то весёлую мелодию.
Открыв в очередной раз рот от удивления Виктор подошёл к безотказному собутыльнику и спросил:
- У Вас закурить не найдётся?
- Ты чего, Витёк, так официально? Нет у меня курить, бросил, да и все бросили, а ты всё дымишь? – улыбаясь голливудским оскалом во всю ширь белоснежных зубов сказал Егорка, опёршись на метёлку.
- Егор – это ты что ли, мать твою перемать? – хлопнув по плечу кореша, в очередной раз крепко выругался.
- Вить, ты бы эти выражения при себе держал, отвык я от такой речи, да и не красит она человека.
- Да вы что тут все совсем обалдели что ли? Что тут происходит?
- Ничего, живём и радуемся жизни, - весело сказал Егорка положив руку Виктору на плечо.
- Нет ты мне вот это объясни, - и Виктор многозначительно обвёл рукой указывая на всё вокруг них.
- А это результат всемирной программы изучения Божьего Слова, - вполне серьёзно сказал человек, от которого Виктор раньше кроме матюков и вопроса «Есть что нибудь вмазать?» ничего больше внятного не слышал. Глядя на аккуратную спецодежду и не чувствуя привычной вони исходившей от Егорки Виктор вдруг с ужасом понял, что он не врёт.
- Какой программы? Ты чего мне здесь заливаешь? – в надежде разогнать нехорошее предчувствие прохрипел Виктор схватив Егорку за отвороты его новенькой спецовки.
- Обыкновенной, когда все стали изучать Библию и применять её советы, жизнь наладилась и всё само собой пришло к тому, что ты видишь, - спокойно, всё также улыбаясь, сказал бывший БОМЖ – Помнишь, мама твоя всегда тебе говорила: «Витенька, образумься, начни изучать Библию и живи, как человек!»
Виктор резко поднялся, сбросив с себя тёплое одеяло. Солнце уже во всю щекотало обшарпанные стены давно не видевшей ремонта спальни. Встряхнув взъерошенной головой с бледными остатками былой пышной шевелюры, он машинально потянулся к тумбочке, на которой лежала пачка сигарет и зажигалка:
- Приснится же такое, мать уже, как три года на том свете, а всё своей Библией достаёт, - и с его губ слетело превычное проклятие приправленное грязными нецензурными оборотами.