Последняя сказка года

***

Обычно Марья старалась избегать повышенного внимания к себе со стороны окружающих. Полноватой девушке это совсем ни к чему, не правда ли? Вот и она так думала.

За праздничным столом или просто в разговоре коллег вы не различили бы среди общего хора ее тихий голос, не услышали бы ее смеха за смехом других, более раскованных и смелых, сотрудниц.

Эти женщины очень уверены в себе, с завистью думала девушка, и, верно, поэтому даже не самые красивые из них обладают таким шармом и привлекательностью, каких у нее не будет никогда. Всегда такие праздничные и яркие, с голосами, звонкими, как лучший хрусталь, они не боятся обнаружить перед другими свои недостатки. Ведь недостатки, вообще-то, свойственны людям, это нормально. И они словно провоцируют всех мужчин вокруг, бросая им вызов своей смелостью и раскрепощенностью.

Правда на работе этих прекрасных женщин окружали в основном программисты, у которых, как известно, зрение не отличается остротой. А на слух этим странным людям намного больше нравился тихий нежный голос их Марьюшки, которую они почему-то просто обожали и все время угощали чем-нибудь вкусным, от чего даже очень закомплексованной на своем весе девушке было просто нереально отказаться. И вот этого никто из сотрудниц маленького отдела большого НИИ, включая саму Марью, никак не мог понять.

Впрочем, симпатию коллег (в основном женатых и даже отцов, и даже дедов) девушка никогда не воспринимала всерьез. То, что тебя угощают шоколадом, еще ничего не значит. Маленьких детей все подряд пичкают сладостями!
 
Марья была реалисткой. И, однажды оценив себя в сравнении с другими девушками, она не питала уже никаких иллюзий по поводу своей довольно невзрачной, «средненькой» внешности, которая и на среднюю вытягивала только благодаря роскошным каштановым волосам и огромным темно-синим глазам, доставшимся ей по какой-то ошибке, наверное.

А по поводу своего более чем среднего ума девушка вообще никогда не питала иллюзий. И не важно, что говорят в институте. Учеба учебой, но в жизни она оставалась полной дурой, и знакомые женщины часто тонко намекали ей об этом. Они говорили, что Марья не умеет «подать себя», «забить на комплексы», и в этом вся беда. Сама девушка тоже отлично понимала, что не умеет быть такой привлекательной и интересной, как другие. Но она и не стремилась к этому.

Она точно знала себе цену и знала, что таких, как она – самых обыкновенных – тысячи, а может, миллионы.  Каждый день они шли мимо нее и рядом с ней в серой толпе прохожих. Она ничем не отличалась от других.

И, словно не желая хоть чем-нибудь выделяться из будничной толкотни, Марья решительно отрицала наличие в своем гардеробе всего, что считала сколько-нибудь вызывающим. Все «слишком» короткое, облегающее, яркое было под строжайшим запретом. Как, впрочем, и косметика. И даже свои восхитительные длинные волосы девушка почти всегда заплетала в простую косу.
 
В итоге, в свои двадцать эта очаровательная девушка выглядела исключительно… скучно. И, встречаясь с ней на остановке, рыжеволосая библиотекарша, у которой не бывало, казалось, выходных, недовольно щурила темные зеленые глаза. Как только можно быть такой скучной и совершенно никакой в самый разгар ослепительно яркой юности? Она не понимала.

Но Марье так легче было жить в мире, где по тротуарам мимо нее каждый день проходили, если не такие же восхитительные как эта сердитая незнакомка, то, во всяком случае, очень привлекательные и уверенные в себе женщины, сравниться с которыми она не смогла бы никогда. Любая попытка стать такой, как они, с ее стороны выглядела бы жалко и нелепо, и, несомненно, ими же была бы осмеяна.

Марья просто хотела оградить свою гордость. Женщины так безжалостны, когда смеются над кем-то, даже самые прекрасные из них.


***

Но эта туника была такая!

Да и примерив ее, Марья решила, что эта вещь ей, без сомнения, очень идет. И ни капельки не полнит!

Так внезапный порыв оказался сильнее всех доводов разума и горьких уроков прошлого. И, направляясь в родной отдел на коллективную попойку, в этом году названную почему-то корпоративом, в своей чудесной обновке и чудесных новеньких сапожках, девушка радовалась так, как не радовалась, наверное, со времен новогодних утренников в детском саду.

И как в те беспечные годы, когда все вокруг называли ее хорошенькой, и сама она совершенно искренне думала так же, она распустила по плечам волны длинных густых волос. И даже чуть-чуть (ну, самую капельку!) тронула пухлые губки блеском сестры.

И всю дорогу до здания НИИ она бессознательно и счастливо улыбалась, даже не замечая восхищения мужчин и зависти в глазах женщин, идущих ей навстречу.
 

***

Праздничный настрой был уничтожен, едва девушка переступила порог своего отдела.
Сотрудницы накрывали на стол и сплетничали о чем-то в отсутствие мужчин, весело посмеиваясь только им понятным шуткам. Но они мгновенно смолкли, увидев девушку, и быстро окинули ее с головы до ног внимательными цепкими взглядами. Эти взгляды были настолько пристальными, что под ними становилось холодно, и невольно Марья поежилась.

«Леночка, да ты в обновке! – пропела одна из женщин, шагнув ей навстречу, и добавила задумчиво, когда девушка сняла куртку. - Коротковато, коротковато… Ты не обижайся! Очень красивая туника! – спохватилась она, заметив, как улыбка словно стерлась с лица Марьи, и добавила заговорческим шепотом, обнимая ее за талию: - Но тебе ножки прятать надо…»

Марья осторожно отстранилась от нее, но не успела сделать и двух шагов, как с другой стороны ее под локоть подхватила вторая сотрудница.

«Да отстань ты от нее! – бросила она первой сердито. - Леночка, просто чудесная туничка! И тебе так идет! А сапожки какие! Тоже новые? Ну-ка, покажись! Где брала? – и, едва на лице осчастливленной похвалой девушки вновь появилась робкая улыбка, она поинтересовалась между прочим: - Меньше там размеры есть?»

«Да хватит смущать девочку! – решительно вмешалась в разговор третья сотрудница, и Марья вздохнула с облегчением, но рано. - Не всем же быть миниатюрными! – продолжила женщина и сказала со вздохом: - Но вот волосы ты зря распустила. У тебя и так личико круглое. Тебе бы стрижку какую-нибудь… Я ведь давала тебе телефон моего мастера?»

Марья готова была уже разрыдаться, когда из кабинета начальника отдела выплыла грузная, празднично блестящая бухгалтер и прервала затянувшуюся пытку. Эта женщина никогда не отличалась чуткостью, если правду сказать.

«Елена! Что ты напялила? – бросила она раздраженно, смерив девушку недовольным взглядом. - Хоть бы жиры прикрыла!»

Больше Марья уже ничего не слышала. Схватив куртку и сумку, ничего не видя от слез, она бросилась к выходу, едва не налетев на куривших у лестницы программистов.

Увидев ее, мужчины сначала радостно воскликнули «Марьюшка!» Потом, разглядев в ее глазах слезы, бросились следом с угрожающим «Марья, стой!» И, наконец, когда их погоня за девушкой, которая и на каблуках по льду бегала невероятно быстро, не увенчалась успехом, завалились всей гурьбой в отдел с одним вопросом: «Вы что Марье сказали?» Разъяренные программисты, знаете ли, пугающее зрелище.


***

Но как бы ни бушевали программисты отдела, негодуя на своих коллег, которым «лишь бы поиздеваться над девчонкой», размазню-директора, который «заперся в кабинете и типа не слышит», и бухгалтера, которая «как холера», это уже ничего не могло изменить.

Пробежав две остановки, заблудившись в городском парке и уревевшись до икоты, Марья приняла исключительно важное для себя решение.

«Никогда! Никогда больше! Ни ногой в этот террариум! – икала она, быстро шагая по обледеневшей дорожке безлюдного парка и безуспешно пытаясь задушить свою сумку. - Уволюсь! Завтра же!»

«А можно полюбопытствовать о причине такого решения? – приятным мужским голосом поинтересовалась плитка молочного шоколада, возникнув вдруг перед самым носом девушки, и пояснила отстраненно: - Просто люблю изображать если не Чеширского кота, то хотя бы Белого кролика».

И, выйдя из-за спины ошарашенной девушки, высокий сухощавый мужчина средних лет улыбнулся дружелюбно: «Угощайтесь. Успокаивает».

Марья икнула и отшатнулась от протянутого ей угощения. И, стараясь не слушать больше подозрительного незнакомца, она быстро направилась к выходу из парка. Она, оказывается, помнила, в какой он стороне!

«Девушка! – обижено воскликнул мужчина, следуя за ней. - Девушка! Ну куда же Вы?»

И, поняв, что этот тип намерен преследовать ее и дальше, Марья побежала уже со всех ног, надеясь добежать хоть до каких-нибудь людей прежде, чем он нагонит ее.

Вы бы поступили точно так же, и не надо отнекиваться! Поздний вечер, пустынный парк… незнакомец с шоколадкой… И Вы бы не побежали? Это наше время! Шоколад и нож в руках незнакомца означают порой абсолютно одинаковые намерения.


***

Бегала Марья даже на каблуках просто отлично. И, может быть, незнакомец не догнал бы ее вовсе, если бы вдруг ей не надоело убегать.

Размазывая слезы по лицу обеими ладонями, девушка опустилась на ступени перед кукольным театром и расплакалась еще безутешнее, чем раньше. Что станет с ее чудесной туникой ей было теперь абсолютно все равно.

«Ну ты даешь! – выдохнул незнакомец сипло, присаживаясь на ступени рядом с девушкой, и снова протянул ей уже развернутую плитку шоколада, аккуратно разломленную на дольки. - Кушай».

«Отстаньте от меня, а?» - взмолилась та, отворачиваясь. Она так устала от всего, что даже не боялась теперь.

Незнакомец нахмурился. Он был забавным типом, вообще-то. Весь рыжий, с мохнатыми рыжими бровями, похожими на редкие кустики, с тусклыми голубыми глазами за толстыми линзами очков. Он был очень серьезным, или просто казался таким. Но когда он слушал Марью и смотрел, хмурясь, в пустой темный парк, девушке казалось, что она знает, что она видела – и не раз – этого человека.

«Что значит «отстаньте»? – отправив в рот дольку шоколада, сердито спросил он. - Как я могу пройти мимо рыдающей девушки?»

«Молча…» - тихо предположила Марья, тайком покосившись на все убывающую плитку на ладони незнакомца. Тот ее даже не услышал.

«И вообще, - продолжал размышлять он, уплетая шоколад дольку за долькой, - может, у тебя горе? Может, тебе помощь нужна? Нельзя бросать человека в одиночестве, когда ему плохо. А то ведь, знаешь, пройдешь мимо, а он – в колодец…»

«Идея!» - тихо заметила девушка и довольно улыбнулась, посмотрев на незнакомца, который в этот раз услышал ее слова.

«Плохая идея!» - поперхнувшись шоколадом, воскликнул он. Но, увидев, как девушка взяла, наконец, дольку с фольги, он снисходительно улыбнулся.

«Ну? Так что случилось, Марья-краса?» - спросил он лукаво.


***

Марья подняла на мужчину заплаканные синие глаза.

«Откуда вы знаете мое имя?» - спросила она подозрительно.

Рыжие брови незнакомца медленно поползли вверх, и медленно его красивый рот растянулся в обаятельнейшую улыбку.

«А тебя правда так зовут? – уточнил он, поверх очков посмотрев на девушку, и в ответ на ее сердитое бормотание пояснил беспечно: - Да Сережка, сын, с подружкой эту сказку с утра смотрели, вот фраза и привязалась!»

Марья шмыгнула носом и невольно улыбнулась. Ее всегда умиляли маленькие дети.

«А ему сколько?» - спросила она.

«Шестнадцать! – грустно вздохнул незнакомец и, протянув расхохотавшейся девушке руку, он представился очень серьезно: - Андрей Федорович».

«Марья! – улыбнулась та, вложив руку в ладонь мужчины. - Как-то это странно, когда взрослый парень сказки смотрит».

Андрей Федорович равнодушно пожал плечами.

«Да оба они странные, что он, что Саша! – согласился он и снова повторил свой вопрос: - Так что случилось?»

Девушка отняла у него руку и сердито насупилась. Она не собиралась рассказывать этому подозрительному – пусть даже и очень обаятельному – типу о своей жизни! Но блеклые глаза смотрели на нее так прямо и сочувственно, по-настоящему искренне, а не как другие… Губы девушки дрогнули, и на глаза ей снова выступили слезы. И, спустя пятнадцать минут беспрерывного икания, она поведала мужчине всю свою нехитрую историю.

Тот слушал ее очень серьезно и внимательно, и даже тень улыбки не коснулась его губ. Он только молча протягивал девушке то носовой платок, то очередную плитку шоколада. Шоколад он словно извлекал из воздуха! И даже в столь унылом и упадническом настроении Марья не могла не улыбнуться этому.

Выговорившись и умяв две плитки с лишком молочного шоколада, девушка успокоилась, наконец, перестала плакать и икать и только безнадежно вздыхала, складывая из фольги фигурку крокодильчика. Андрей Федорович тоже долго молчал и шуршал фольгой, сосредоточенно щуря близорукие глаза.

«Осмелюсь предположить, что все женщины, о которых ты говорила, старше тебя, - произнес он, наконец, - и на твоем месте я не брал бы их слова в расчет вовсе».

Марья хотела возразить, но не успела.

«Это зависть, ничего больше!» - уверенно заявил мужчина.

«Да чему завидовать-то? – возмущенно воскликнула девушка. - Они же красивее! И умнее! Умеют ухаживать за собой! И умеют себя подать!»

«Опытнее, - с улыбкой поправил ее Андрей Федорович. - Это разные вещи».

«Ну, опытнее! – сердито пробормотала Марья. - Но мне такая опытность ни в жизнь не светит!»

«Спорить не буду, - лукаво улыбнулся мужчина, продолжая шуршать фольгой. - Но вот что говорит по этому поводу моя премудрая сестра, - он невольно улыбнулся этим словам. - Можно научиться следить за собой, как за самым капризным ребенком, и подавать себя, как самое изысканное блюдо. Годам к сорока это можно возвести в ранг искусства. Но вторых восемнадцати лет уже не будет».

«Мне двадцать!» - вздохнула Марья совершенно безнадежно.

И громко ахнула, увидев прямо перед собой изумительную серебристую бабочку, чьи крылья сияли так ослепительно в холодном зимнем свете и вздрагивали так живо, будто она готова была вот в эту самую секунду упорхнуть из рук мастера высоко-высоко в темное небо.

«И этот год тоже тебе не доведется прожить дважды, - улыбнулся мужчина. - Так проживи его!»

И стоило лишь ему сказать это, как снежный ветер, легко тронув серебристые крылышки, сорвал бабочку с его ладони. Она улетела ввысь – к самому небу. Марья, словно завороженная, следила за мельканием блестящих крылышек, пока совершенно не потеряла бабочку из виду. А обернувшись, она не увидела больше рядом Андрея Федоровича.

Было немного грустно, ведь она не сказала «спасибо». Но благодаря этому странному человеку девушка знала теперь абсолютно точно, как она должна жить, чтобы к сорока годам ей не пришлось завидовать никому. Она, может быть, знала это и без него. Но без него хватило бы ей храбрости?

«Спасибо!» - прошептала девушка и направилась к выходу из парка. Нужно было поторопиться, если она хотела успеть хотя бы к середине корпоратива.


***

Вино еще не было откупорено, когда она вернулась в отдел. И, поставив на стол большой шоколадный торт, Марья приветливо улыбнулась повеселевшим программистам и смело – удивленным женщинам.

«Я решила, что одного будет мало!» - сказала она, снимая куртку.

В этот день грядущий Новый год отмечал весь НИИ, и веселые от вина сотрудники сновали по коридорам от кабинета к кабинету. И многие молодые люди удивленно замирали у распахнутой двери маленького отдела, восхищенно глядя на весело смеющуюся розовощекую девушку с огромными сияющими глазами, которую – и они были уверены в этом – видели сегодня впервые в жизни.


24.12.2011 – 04.01.2012