Во имя вечности. Глава 13

   Он стоял в блистании звезд, взирая на их сверкающие россыпи, а звезды смотрели на него, прямо в самую душу. И среди великолепия и покоя было нечто еще. Нечто чужое. Будто мрак растворенный в пустоте окружал его и одновременно находился внутри, словно отражение самого себя. И он сам был вроде этого мрака, оттеняя свет звезд и ширясь за пределы постижимого. И, казалось, что уже не было ни тела, ни рассудка, только первозданный хаос мрака.
 - Слышь, завязывай спать на вахте. – Голос вахтенного штурмана прозвучал сонно, но твердо. – Снова обоих лишат бонусов.
 - Извини, - произнес раздраженно Винсент, стряхивая наваждение накатившей дремы. – Я отключился на мгновение. Вектор уже проверил?
 - Угу.
   Штурман встал с кресла и потянулся. Он тоже выглядел усталым после двухнедельного бдения, но держался молодцом. Сказывался богатый опыт.
 - Если тянет в сон, - посоветовал он, - помажь виски и лоб бальзамом после бритья. Здорово освежает.
   Винсент не ответил. Усталость отпустила, бодрость вернулась.
 - Меня научили несколько циклов назад, - продолжал штурман, - когда я только начинал службу на этом рейдере. От применения нейростимуляторов отказались после крупного ЧП, когда у вахтенного поплыли мозги, и он чуть не угробил личный состав, запустив программу аварийного отстрела модулей анабиоза под воздействием возникших галлюцинаций.
   Щелкнули затворы сервоприводов, и зажужжали движители направляющих, сдвигая вахтенный блок. Система производила это для того, чтобы сохранять незащищенных анабиозом людей во время прохождения искаженного пространства.
 - Ненавижу эти перемещения. Чувствуешь себя, как жук в коробке. Просто мозги закипают.
   Винсент положил руки на панель сканирующего устройства и отпрянул от увиденного. От кончиков пальцев и до локтей вместо плоти было черное пятно, расползавшееся и пульсировавшее. Обернувшийся на шум штурман тоже увидел пугающую метаморфозу Винсента и попятился к выходу с Поста.
 - Что это с тобой, приятель? – произнес он дрожащим голосом.
 - Я… я не знаю.
 - Тебе надо в медблок. Может это реакция на гиперискривления. Хотя такое я не видел ни разу.
   Винсент поднял ладони к лицу, наблюдая, как подвижный мрак стекает на пол, истончая контуры рук. Он не почувствовал ни боли ни угрозы для своей жизни. Более того ему вдруг показалось, что эта трансформация подвластна его разуму, как если бы это было новой способностью его организма.
 - Я подниму диагноста, - сказал штурман, судорожно пытаясь разблокировать перегородку выходного шлюза.
 - Не надо, - твердо отрезал Винсент, отчего его напарник только усилил свои старания. – Все под контролем.
 - Мне, почему-то, так не кажется.
 - Я сказал, не надо! – В голосе металлом проскрежетал гнев.
   В следующее мгновение он обнаружил себя возле напуганного штурмана, поразившись тому, как его тело стремительно переместилось через весь Пост только лишь усилием воли. Оно словно уже было здесь всегда, а его атомы заняли пустоту. Напуганный штурман вжался в панель перегородки, ожидая нападения. Винсент, обретший свой прежний вид, сделал шаг назад, показывая, что его незачем бояться.
 - Я не хотел… Это так странно… Пожалуй, мне нужно немного отдохнуть.
 - Да, да, - решительно закивал штурман. – Я присмотрю тут за всем, а ты иди, приляг, Винсент. Ни о чем не беспокойся. Я управлюсь один.
   Винсент молча отправился в отсек отдыха вахтенных. Его сердце переполняли противоречивые чувства, в связи с произошедшим. Новый опыт, который был как-то связан с печально окончившейся миссией на красном планетоиде, интересовал и пугал одновременно. Пока он не осознал, является ли то что с ним произошло даром или проклятьем, разум не принимал случившееся как данность, мечась между любопытством и страхом. Возможно, контакт с пришельцем из мрачного мира породил некий симбиоз между двумя такими непохожими видами, подарив человеку чудесные качества его телу. Или он стал причиной заражения организма чужеродным геном, грозившим ему погибелью.
   Так или иначе, ответить на вопрос могла только наука, но становиться объектом изучения Винсент также не спешил. Высоколобые ученые, и особенно одержимая их часть, всегда и везде ставили во главу угла лишь научный результат, зачастую жертвуя как чужими так и своими жизнями, считая их неизбежными и потому допустимыми издержками в угоду новых открытий и свершений. А оказаться жертвенным агнцем на алтаре науки, особенно пережив мясорубку войны, он совсем не жаждал. Но и скрывать очевидное было затруднительно, тем паче когда его метаморфоза обросла очевидцем. Так что тайное было обречено стать явным, а значит и пристальное внимание к его особе со стороны военно-научных ведомств было лишь вопросом времени. Оставался только один выход из сложившегося положения, и он не имел ничего общего с дальнейшим пребыванием на рейдере, на борту которого он, однозначно, уже не был членом экипажа, но опасным монстром, которого было необходимым изолировать в клетке или попросту уничтожить. Но бежать с хорошо охраняемого военного корабля и, тем более, находившегося в глубоком космосе было делом, по сути, немыслимым. И устранить свидетеля, дабы сохранить тайну, будучи постоянно под неусыпным оком бортового компьютера было также безрассудным. Тем более, что факт отклонения его физиологии от человеческой нормы, вне всяких сомнений, был зафиксирован уже с самого первого мгновения его проявления.
   Он ошибся, полагая, что будет оставаться в относительной безопасности, по крайней мере, до окончания вахты, и что у него будет время обдумать дальнейшие шаги и, если повезет, разработать план побега с рейдера. В дверь постучали уже через час после того, как он заперся в отсеке для отдыха вахтенных. Он не отвечал, но стук с каждым разом становился все настойчивее, и Винсент понял, что его участь уже практически решена. Уповая на последнюю надежду и свои новые способности, он отпер дверь, мысленно представляя все, что должно произойти далее.
   На пороге стояло целых пять десантников из группы внутренней безопасности. Все, не в сравнение Винсенту рослые и, конечно же не на шутку вооруженные.
 - Мы знаем о вашем состоянии, рядовой,  - заявил один из них, по-видимому, старший. - Вам надлежит проследовать в изолятор медицинского блока.
 - Я могу это сделать самостоятельно, - спокойно произнес Винсент, прислушиваясь к своему новому дару, который, по какой-то причине, безмолвствовал.
 - Мы настаиваем на сопровождении.
 - Хорошо. Позвольте умыться и выпить воды. – Он тянул время
 - Нет, - последовало жестко и безаппеляционно.
   Винсент кивнул и покорно двинулся на выход, мысленно умоляя свою силу помочь скрыться от навязчивого сопровождения. По мере продвижения к медицинскому сектору, в груди разрасталось свербевшее волнение, готовое взорваться паникой, а мозг был готов взорваться от пульсирующих мыслей. Он не противился своему состоянию, надеясь, что стресс спустит курок трансформации, на которую он уповал, как на спасение.
   Прошипел створ медицинского блока, открывая путь в слепящий белизной коридор. Контуры интерьера расплылись в глазах, слив все в единое белое пространство, лишая способности ориентироваться. Винсент и раньше бывал здесь, но впервые видел все в таком свете. Вероятно недавние изменения стали причиной такого восприятия, или попросту сказывалось чрезвычайное волнение. Он энергично заморгал, словно пытаясь разогнать пелену белесого наваждения. Будто в ответ на его усилия из света проявилось несколько темных пятен, обратившиеся в лица людей. Далее последовал голос, неясный, будто прорывавшийся сквозь вату. Он стал прозрачным и ясным только через несколько мгновений, и Винсент разобрал единственную сказанную фразу.
 - Здравствуйте, Винсент.
   Он обернулся, но выход, как и все остальное, растворился в белом свечении. На лицах стоявших перед ним людей отобразили доброжелательность, в которой без труда читалась практически нескрываемая фальшь.
 - Вам не о чем беспокоиться, Винсент. Мы только хотим Вам помочь.
 - С чего вы взяли, что мне нужна помощь? - произнес он машинально.
 - Вам нужна помощь. – Настойчивость в голосе была призвана убедить, сломив сопротивление смятенного рассудка. – И мы можем это сделать.
   Коварные улыбки вновь озарили бездушные маски медиков. К нему потянулись призывавшие к смирению руки. Винсенту снова стало не по себе. Его подсознание убеждало в очевидной опасности, но сбитое с толку тело сделало шаг в направлении пугающей неизвестности.
 - Винсент, прошу Вас.
   Лица расступились, открывая путь к креслу, вид которого оказался, на удивление, отчетливым.
 - Что Вы собираетесь со мной делать?
 - Только помочь Вам вернуться к здоровому состоянию.
 - Я здоров.
 - Это не совсем так, Винсент. Похоже, Вы пережили аномальный контакт с иной формой жизни, в результате чего чужеродный ген проник в Вашу клеточную систему, вызвав мутацию.
 - Не понимаю, о чем вы говорите.
 - Так как с момента контакта прошло немного времени, - продолжал монотонный голос, - изменения, как мы полагаем, обратимы, и нам удастся избавить Вас от мутагена. Для этого мы должны провести стандартную генетическую диагностику и определить методы терапии. Поверьте, Вам абсолютно не о чем беспокоиться.
   С этими словами родился болезненный спазм под грудиной, от которого Винсент невольно пошатнулся. Он не ожидал, что реакция организма на трансформацию будет такой чувствительной. Если он всем разумом желал использовать свои необычные возможности, то тело, очевидно, было категорически против чуждой метаморфозы.
   Он согнулся под новым ударом просыпавшейся внутри него тьмы, увидев как фигуры в белой защитной форме бросились к нему с намерением схватить. То, что произошло дальше было похоже на странный сон. Яркий свет внезапно сменился непроглядным мраком, в котором буквально растворилось его тело, подобно расплавленному металлу. Оно стало самим мраком, плотным и напряженным от переполнявшей каждую его темную частицу энергии. Его разумом теперь была наделены все крупицы материи, неважно составляли ли они его собственные атомы или те, что были достоянием космоса. Ничтожность в самоощущении сменилась величием, которое совершенно не знало границ. Чрезвычайная уверенность в своих возможностях скомкала и раздавила как тонкий лист пластика все сомнения, до этого обитавшие в его сознании. А вместе с ними сгинули и все человеческие нормы и ценности, отныне ставшие недостойными нового сверх существа, которое было выше всякой морали. Ни страха, ни жалости, ни угрызений совести.
   Нападавшие остановились, растерянно озираясь в поисках того, кто буквально растворился в воздухе. Их беспомощность забавляла, и Винсент почувствовал, как в нем, подобно голоду, рождается нечто мощное и неукротимое, сила, направленная на то, чтобы сокрушать. Это было то, что он не мог контролировать, только наблюдать, как оно выбирает цель для удара. Будучи везде и нигде одновременно, Винсент увидел рождение сгустка разъяренной энергии, взорвавшейся безудержным вихрем. Один из людей тут же упал, лишившись верхней половины тела, превратившейся в черный курящийся туман. Остальные шарахнулись в стороны. Убийство не шелохнуло ровную гладь спокойствия. Он не почувствовал ровным счетом ничего, ни удовлетворения, ни азарта, ни жажды насилия. Даже резкий звук, пронзивший все его естество чем-то, похожим на боль, не породил сколько-нибудь эмоций. Однако, зыбкий мираж его всезащищенности настойчиво потянулся куда-то прочь, материализуя его прежнюю физиологию, для которой преграды реального мира уже не казались такими незначительными. Его неожиданная сила предавала его, оставляя уязвимую сущность в серьезной опасности. Лишь мгновение, отделявшее его от полного поражения, позволило ему преодолеть преграждавшую путь переборку и оказаться вне досягаемости пытавшихся причинить ему зло людей.
   С этого момента все изменилось. Познавший было власть и силу охотник, в одночасье обратился в загнанную в угол жертву. Столь стремительная смена амплуа серьезно дезориентировала, лишив разум поиска спасительных решений. Прежняя таинственная сила покинула его, и даже знание расположения переходов и помещений рейдера констатировало безвыходность положения. Он основательно увяз в сложившейся ситуации, где любой шаг неминуемо вел в ловушку.
   Но и оставаться в бездействии означало признать собственное поражение. Раз уж он допустил столь досадный промах, позволив зверю вырваться наружу и убить, тем самым раскрыв врага и обернув всех вокруг против себя, то ему оставалось принять неизбежное, либо продать свою жизнь подороже. Пройдя сквозь адскую ночь на планетоиде, где остались все его знакомые и сослуживцы, он предпочел второе.
   Заслышав шум торопливых шагов в одной из галерей, он побежал, но не прочь, а навстречу приближавшемуся звуку. Лишь достигнув поворота, он мгновенно остановился, и, когда из-за угла появился молодой боец, нанес сокрушительный удар. Через мгновение оружие застигнутого врасплох бедолаги было уже в его руках, а еще через одно упали скошенные потоком плазмы еще двое преследователей. Винсент мысленно пожалел убитых, для которых эта крайне скоротечная схватка оказалась, пожалуй первым и, увы последним боевым опытом, и которые присоединятся к тем погибшим в том бою, что навсегда выжег след в его памяти и будет терзать его рассудок, проливая ледяной пот во сне.
   Теперь, когда он окончательно заклеймил себя именем убийцы, ему не оставалось ничего кроме попытки прорваться сквозь набитые множеством приборов слежения и не менее многочисленным вооруженным личным составом галереи к причальным ангарам, в надежде покинуть рейдер. По правде, оставались еще некоторые нюансы вроде блокировки систем управления всех малых бортов кодами доступа и охранительные комплексы самого рейдера, способные в автоматическом режиме стереть в пыль небольшой флот. Но Винсент, находившийся лишь на первом этапе этой нелепой и смертельно опасной игры, даже не нагружал себя мыслями об ожидавших на его пути препятствиях. Он просто бежал по прямой, прокладывая себе путь яростью огня и умоляя покинувшее его могущество иного мира вернуться и помочь спасти его новое обиталище. Он бежал, мысленно посылая вопросы в никуда, относительно цели его спасения из пекла столкновения миров, возвращения к людям, среди которых он уже сам оказался пришельцем вне закона. Быть может, было бы резонно остаться среди мертвых в залитых багряным светом болотах и ныне слыть почившим и безымянным, но героем, нежели отдать концы в лапах ученых-изуверов в качестве неодушевленного биоматериала. Мысль об этом не внушала энтузиазма и добавляла сил, хотя не тех, что он так жаждал в эти трудные мгновения его висевшей на волоске жизни. Изрядную долю пессимизма добавлял тот факт, что несмотря на сжимавшееся кольцо, никто из обложивших его хорошо вооруженных и изрядно разозленных людей не стремился его убивать, хотя поводов и возможностей для этого было предостаточно. Ему явно намеревались сохранить жизнь, дабы после умертвить особо изощренным способом, а вместе с ним и невидимого врага из чужого мира. Чтобы, таким образом, излить весь гнев и вершить суд мести за все жертвы развязанной войны. Перспектива, прямо сказать, не самая радужная.
   Винсент бежал, как ему тогда казалось, навстречу свободе и даже не думал о том, где, наконец, захлопнется коварная ловушка. Краем глаз он видел затаившихся в примыкавшей к центральной галерее рукавах, которые даже особенно не прятались. Даже свет в главном коридоре был приглушен, словно в помощь беглецу. Вся эта инсценировка была воспроизведена для того, чтоб у мишени, то есть у него, создалось впечатление, что дорога к спасению свободна. Инстинкт самосохранения упрямо направлял его вперед, однако возле самого створа в шлюзовой отсек на него шквалом обрушилось тревожное ощущение,  что пути за сомкнутыми перегородками нет. Как будто он неожиданно уперся в прочную стену. Озарение было столь явным, что все остальное стало неважным.
   Винсент опустил оружие и обернулся, видя, как множество бойцов осторожно покидало свои укрытия, перекрывая ему обратный путь. Теперь это уже не имело значения, и когда он был готов поднять оружие в последний раз, за спиной взвизгнули сервомоторы, открывая ворота шлюза.
   Хлынувший из недр камеры свет показался ослепительным после полумрака галереи. Винсент невольно прикрылся локтем, и среди света увидел возникшую из ниоткуда фигуру. Он приготовился стрелять в человека, но тот поднял руки, продолжая идти ему навстречу.
 - Постой, Винсент, - прозвучал его спокойный голос. – Это совершенно ни к чему.
   Человек подошел ближе и остановился, когда Винсент мог рассмотреть его дружелюбное лицо.
 - Мне нечего терять, - отрезал Винсент, пресекая попытки незнакомца вступить в переговоры.
 - Напротив, - продолжал тот. - Я – Гик Каммола, и мне очень нужна твоя помощь.