Превращения косолапы

               


Одна  бурая  Косолапка  решила  как-то  изменить  свой  статус. Или  имидж. Или  масть.  Или ... В  общем, называйте, как  знаете.
Короче, она  решила  стать  рыжей.
О  том  она  узнала  по  секрету. Есть  такое  средство (волшебный  порошок)  под  названием  Хьна (или  Хня).
И  вот  ровно  в  полдень  нужно  нанести  на  себя  эту  Хню, намазать  её  на  себя  и  стать  настоящей  рыжей  косолапой.
Странно, что  никто  до  этого  ещё  не  додумался.
Косолапа пошла  на  восточный  базар. И  купила  там  большой  мешок  этой  самой  Хьни.
Дальше  все  как  учили. Насыпала  порошок  в  таз, залила  кипятком. Получилось  похоже  на  цемент, только  зеленый.
Прежде, чем  пойти  на  этот  ответственный  шаг, она  окинула  мысленным  взглядом  свою  прошедшую  жизнь. В  теле, а  вернее – в    шкуре  Бурой  Косолапы. Как  мелка  показалась  ей  эта  жизнь, как  убога!
«Белые – сентиментальны, рыжие – огонь. А  кто – мы? Ни  то  и  ни  сё. Ни  то, и  не  это. Мы  практичны, но  никто  ещё  не  заработал  миллион. Не  то,  что  долларов, даже  рублей. И  никому  из  нас  не  придет  в  голову  совершить  нечто  безумное. Или  спеть  дикую  песнь. Или  взобраться  на  крышу. А  я  всегда  чувствовала  себя  совсем  иной. Природа  иногда  ошибается, но  мы  в  силах  её  поправить»
Она  намазалась  Хнёй  вся – с  ног  до  головы. И  даже  хвост.
Хня  вначале  была  горячая, но  быстро  остыла.
Косолапа  посмотрела  в  зеркало. И  увидела  не  бурую, а  темно-зеленую  косолапку.
Она  села  у  зеркала, и  стала  ждать  превращения, как  чуда. Самого  большого  в  своей  судьбе.
Хня  засохла. Шерсть  стала  грязной  и  жесткой. А  превращение  все  не  наступало.
В  это  время  в  дверь  постучали. Но  Косолапка  не  стала  открывать, потому  что  не  хотела, чтобы  её  видели  в  таком  виде.
Через  минуту  постучали  в  окно.
Это  другая  бурая  Косолапка (та  самая, у  которой  одно  ухо  было  внизу, а  другое  на  макушке), пришла, чтоб  показать  полную  корзину  грибов, которые  сегодня  насобирала  в  лесу. Но, заглянув  в  окно  и  встретившись  с  ней  глазами, кажется, потеряла  рассудок – шерсть  поднялась  дыбом, глаза  стали, как  плошки. Пальцем  показывая  в  окно, она  пыталась  что-то  произнести, но  получалось  только:  «Э,э,э …ООО…А!У!». Наконец  она  убежала, разбрасывая  грибы  во  все  стороны.
«Что  может  понимать  эта  серость! И  вот  с  такими  приходилось  жить», - подумала  Бурая  Косолапа. Вместо  превращения  получилось  фиг-знает-что .
Неужели  исход  безнадежен?
Она  выбралась  через  окно, и  пошла  по  дороге  к  лесу. Никто  ей  не  встретился  на  пути (кроме  птиц). Солнце  палило  жарко  и  Косолапка  свернула  к  реке  на  безлюдный  пляж.
«Вот  и  исход… Неужели  и  вправду – утопиться? Другого, кажется, выхода  нет. Не  жить  же  дальше  в  таком  виде?  Это, конечно, страшно. Но  можно  хотя   бы  попробовать».
Говоря  всё  это, бурая  Косолапка  шагнула  в  теплую  воду. Дошла  до  середины  реки  и  остановилась, потрясенная  мгновенным  открытием. Хня  на  её  лапе  стала  мягкой. И  её  всю  можно  смыть!
Она  мылась  долго, скребла  себя  песком, потом  нырнула  в  воду  с  головой. Шерсть  была  не  бурой, а  светло-коричневой!
Это  значит, превращение  произошло!
Косолапа  стала  прыгать  по  песку, потом  села  греться  на  солнце. Мокрая  шерсть  постепенно  становилась  светлей, уже  не  с  коричневым, а  медно-красным  отливом. Зеркало  воды  отразило  шикарную  рыжую  Косолапу.
«Наконец  я  эмигрирую». С  этими  мыслями  она  переплыла  на  другой  берег  реки, в  местность, где  обитали  Рыжие. Как  и  положено, новенькую  обступили  со  всех  сторон  и  хором  воскликнули  «БЯ!». Совершили  обряд  посвящения  и  выделили  жилплощадь – пожалуй, не  лучше, но  и  не  хуже  прежней.
Время  текло, как  вода. Прежняя эйфория  сменилась  недоумением.
«Всё  же, мы  из  разного  теста».
 Трудно  было  понять  их  слишком  быструю  речь. Их  непредсказуемые  поступки.  Их  дикие  песни  и  непонятные  выходки. Почти  невозможно  было  всерьез  принимать  их  безумные  проекты – вроде  как  нагреть  всю  землю  до  температуры  Африки – ну, или  всё  прочее  в  этом  духе. А  главное, с  их  привычкой  занимать  деньги, и  назавтра  об  этом  забывать. Так  ни  одна  и  не  вспомнила!
"Либо  они  безумны, либо  очень  хитры. Или  то  и  другое  вместе", - в  который  раз  думала  огненно-рыжая  Косолапа. – "Интересно, как  там  мои? Помнят, или  забыли? Дом-то  мой, наверное, отдали  какой-нибудь  новенькой  Косолапе".
Однажды  она  не  выдержала. И  чтобы  покончить  с  этой  жизнью  навсегда, взяла  в  лапы  острую  бритву. Намазалась  мылом, завесила  шторы  и  стала  сбривать  с  себя  рыжую  шерсть – всю  до  последней  шерстинки. В  зеркало  смотреть  не  стала. Завернулась  в  штору  из  желтого  шелка, и  пошла к  лесу. Опираясь  на  оставленный  в  её  квартире  одной  из  Рыжих  толстый  бильярдный  кий. Короче, она  решила  вернуться  к  своим. По  мосту  через  реку. А  после через  поляну.
И  вышла  в  местность, знакомую  с  первого  дня.
Её не  узнали.
И  долго  спорили, дать  ли  ей  посвящение. Ведь  лысых  Косолапок  ещё  никто, никогда  и  нигде  не  видел. Пока  она  не  сказала: «Ну  вы  чё, охренели – это  я!»
Тут  они  её  и  узнали. И  огласили  местность  радостным  кличем.
Оказалось, что  дом  её  цел. Все  боялись  подойти  к  нему  даже  близко. Даже  таз  с  засохшей  Хнёй  стоял  на  полу.
Всем  любопытным  она  объясняла,  что  медитировала  в  гималайских  пещерах. А  потом  отросла  бурая  шерсть, вдвое  гуще  прежней, и  всё  превращение  забылось, как  невнятный  и  непонятный  сон.
Впрочем, она  ни  секунду  не  жалела  о  потерянном  времени. Ведь  если  б  не  Хня, она  бы  так  до  сих  пор  и  не  узнала  свою  истинную  суть.
Значит, природа  не  ошибается.
И  всегда  права – даже  если   нам  её  не  понять.