Здесь рыбы нет

Здесь рыбы нет.

Три тысячи хабаровских аборигенов в 2011 году не смогут реализовать свое право на вылов нормовой осенней кеты. Почему так получилось и откуда такие данные мы  решили спросить у председателя ТСОКМНС «Чжурчжэнин» Леонида Сунгоркина.

- Точную цифру аборигенов, проживающих в Хабаровске, назвать нельзя возможно только перепись населения откроет истинные цифры. Это связано с тем, что учет аборигенов, которые живут в Хабаровске, никем специально не проводился, просто на то не  было нужды. Ну, живут аборигены в городе, а сколько их, пожалуй, и мэр Хабаровска Соколов не знает. Я родился в хабаровском роддоме на улице Серышева. Соответственно и в паспорте у меня стоит: место рождения – город Хабаровск. Я городской абориген. А уж кто там меня считал и зачем, и считали ли вообще, я не знаю. По крайней мере, за свои 35 лет, что я живу в городе ко мне никто ни разу не подошел и не посчитал меня, живу да живу, и честно сказать, сам до последнего не знал, сколько нас аборигенов живет в городе.
 Мои предки по материнской линии из рода Удинканов и Донканов еще до основания поста Хабаровки жили на этой территории. Местность эта называлась Бури. Там сейчас стоит гостиница «Интурист» и памятник Дьяченко.
Начиная с истории развития города Хабаровска, политика, проводимая царской Россией, заставила моих предков уйти с насиженных мест.  Причину этого ухода ни в одном историческом источнике я не нашел. Но догадываюсь, что в планы первостроителей города не входило присутствие аборигенов в их новом городе. Так как многие из аборигенов  имели тесную связь с Китайским государством и могли рассматриваться как враги.
Выгнав моих прямых предков со своей исконной земли, Российская империя начала строить на Дальнем Востоке свой новый мир, в котором аборигенам места не нашлось, разве что в глухой тайге, куда те бежали, спасаясь.
С тех давних пор повелось, что абориген должен жить в глухой местности, желательно в национальном селе. Там государство окружало его теплом и заботой, отстаивало его право на национальную культуру, самобытность и прочее-прочее, и наделяло его льготами, такими, как получение нормой рыбы и возможность обучаться в медицинском и педагогическом институтах города Хабаровска. О других льготах я никогда не слышал. Жить в Хабаровске абориген мог, конечно, и родиться тоже, но для государства такой абориген был неполноценным. Так как он не проживал в местах, отдаленных от крупных городов, а за то, что абориген как горожанин пользовался всеми благами цивилизации, он автоматом лишался даже тех мизерных льгот, что могли бы у него быть, живи он в деревне. Одним словом хочешь жить в городе, забудь, что ты абориген и живи как все. Рыбу покупай в магазине, за учебу плати.
Поэтому, если вы абориген и волею судьбы родились или переехали жить в краевую столицу, вы автоматически теряли статус аборигена. Получалось, что аборигены, проживающие в городе, за свое естественное желание – жить в городе, платили такую странную цену. Государство их не признавало. Тех, кого уже один раз выгнали или повесили, чтобы не мешали жить другим, тем, кто пришел первым на берега Амура, в городе не жаловали. Намекая на тот факт, что вас тут, отродясь, не было, и что город - это творение и гордость лоча, а нани на  земле предков должны чувствовать себя чужаками.
Отношение к истории меняется. И то, что вчера было тайной за семью печатями, теперь для тех же аборигенов становится явью.
Вы можете прочитать в Интернете, как шло освоение Дальнего Востока, в местных газетах о таком не пишут, но поверьте, там есть, что почитать и над чем поразмыслить. После таких чтений Ерофей Хабаров уже не предстает героем, как-то иначе воспринимаются его деяния на этой земле. Отношение первопроходцев к аборигенам было далеко не мирное, и это подтверждают документы той поры. Сразу на ум приходят факты уничтожения индейцев в Америке. В те далекие времена, когда русский и нанаец познакомились поближе, в нанайском языке появилось слово «лоча», так нанайцы называли тех, кто пришел осваивать их родное село, облагая аборигенов ясаком, убивая и насилуя тех, кто не хотел покориться и платить. Лоча в нанайском языке имеет и другое значение, например, если вы повесили свою куртку или шапку на вешалку, то можно сказать что моя куртка лоча, то есть висит. Одним словом любой предмет, который можно повесить, и будет лоча или повешенным. Первопроходцы не церемонились с непокорными аборигенами они их лоча, или, по русски говоря, вешали. Так и бежали нанайцы из своих стойбищ с криками: «Лоча, лоча, вешатели-вешатели», - завидев первопроходцев, от греха подальше. Кому ж охота быть повешенным. Не стану сейчас описывать ужасы тех дней, любознательный читатель, задумавшись о сказанном мною, сам для себя сделает много открытий в истории освоения Дальнего Востока. Я бы хотел вернуться к одной знаменательной дате для городских аборигенов - 8 мая 2009 года. Чем же знаменателен этот день? А день этот как день победы, день, когда российское правительство признало город Хабаровск местом традиционного проживания аборигенов. Именно 8 мая 2009 года я абориген, живущий и родившийся в Хабаровске, стал полноценным аборигеном со всеми так сказать льготами. Теперь я мог получить положенную мне нормовую рыбу.
Но не тут-то было, в 2009 году был принят закон о самоотлове нормовой кеты, и начал действовать заявочный принцип. Теперь чтобы получить нормовую рыбу, надо было сначала получить разрешение на самоотлов той самой рыбы. Вот тут-то я и понял, что рано радоваться и что все только начинается. Теперь вешать не будут, сам повесишься, пока разрешение получишь.