Уинтроп C. Хадсон Пуританизм

ПУРИТАНИЗМ
Уинтроп С.Хадсон (1970)

Пуританство было самой динамичной формой протестантизма среди англоязычных народов XVI – XVII вв. Эпоху пуритан в Англии можно грубо определить как век после Реформации, от первых лет царствования Елизаветы I до 1660 г.. когда реставрация Стюартов положила конец стремлениям пуритан. Эпоха пуританства в Новой Англии датируется периодом с 1620 г., то есть создания первого поселения, до утери в Массачусетсе старого церковного устава и создания нового в 1691 г., хотя имела место непродолжительная попытка восстановить старые порядки на новой основе в 1730-е гг. под руководством Джонатана Эдвардса .
Термин «пуритане» был создан как презрительный эпитет в 1560-е гг. и применялся ко всем людям в пределах англиканской Церкви, которые искали ее более радикального реформирования, чем то, которое представляли собой елизаветинские религиозные порядки. Он стал применяться также ко всем, кто откололся от Церкви Англии в целях осуществления желаемых реформ без дальнейшего промедления. В основной массе пуритане были англиканами и оставались ими до начала Гражданской войны в 1642 г.  Большинство из них принадлежали к умеренной епископальной Церкви, хотя среди них были и пресвитерианские общины. Даже ранние конгрегационалисты Массачусетского залива в Америке исповедовали себя лояльными членами англиканской Церкви. Небольшое не-англиканское крыло пуританства первоначально сформировалось из сепаратистов-конгрегационалистов и баптистов, но при режиме Оливера Кромвеля, когда религиозные группы умножались в огромном изобилии, к пуританскому движению примкнули даже квакеры.
В Северной Америке имела место разная степень влияния пуритан в разных английских колониях, но сам этот термин, как правило, используется для обозначения как сепаратистов, так и несепаратистских конгрегационалистов, создавших Новый Плимут и колонии Массачусетса, и распространившихся по остальным территориям, которые стали известны как Новая Англия.

Природа пуританства

Пуританизм возник из стремления к литургической реформе, и классическое определение его ранней стадии дано Дж.М.Тревельяном: это «религия всех желающих либо «очистить» установленную государственную церковь от налета католицизма, либо поклоняться отдельно от нее» (Trevelyan G. England Under the Stuarts. L.,1933). Вопросы государственного устройства и богословия вошли в область споров позднее, но основной дух религиозной и моральной серьезности, порожденный изначальным стремлением к реформам, остался наиболее постоянной особенностью пуританства. Как следствие, пуританизм совершенно правильно закрепился в народном сознании как позиция тех, кто следовал строгому, жестко регулируемому образу жизни. Джонатан Эдвардс дал выражение этому аспекту пуританства, когда он описывал «религиозные обязанности» христианина в следующих словах: «Можно сказать, что его обязанности касаются не только определенных периодов, субботнего дня или чрезвычайных моментов времени, это не дело месяца, года или нескольких лет, или определенных обстоятельств, но дело всей его жизни» (Edwards J. Works in 10 v. V.1. L.,1865. P.314). Пуританская аскеза характеризовалась поэтому стремлением не только к реформе, но и к упорядочиванию личной и семейной жизни, вероисповедания, церкви, дел, политических взглядов, даже отдыха – в свете Божьих требований к тому. 
Пуританская повседневность обычно включала регулярную личную молитву, семейную молитву с чтением Священного Писания и катехизацией детей и слуг, а также ведение духовного дневника, в котором тщательно рассматривались события дня и с бухгалтерской дотошностью велся учет нравственных успехов и неудач, а также отмечались свидетельства работы Божией благодати или гнева, раскрывшиеся в течение дня. Вся направленность пуританской проповеди разрабатывалась и посвящалась тому, чтобы укрепить этот систематический и тщательный контроль всего образа жизни, обращение к совести в вопросах, которые необходимо решать изо дня в день усердным христианам. Энтони Гилберт, непуританский священник, живо представлял этот аспект пуританства, когда сообщил, что его патрон говорил ему, что он «никогда не мог пойти ни на одну из этих женевских проповедей, ибо когда он приходил в храм и что-то кололо его совесть, он всегда думал, что вся проповедь направлена против него. Но о мессе в соборе св. Павла и службе в моей часовне он говорил, что его ничто так не трогало, чтобы он не мог радостно идти к причастию».
Эти вещи, вызывавшие озабоченность пуритан, делают очевидным, что пуританство было укоренено в огромном чувстве неудовлетворенности посредственными и половинчатыми усилиями. Это недовольство, в свою очередь, уходило корнями в глубокие, драматически интенсивные религиозные переживания. Весь предмет забот пуританства состоял в том, чтобы испытать  чудо благодати и передать его другим. Таким образом, пуританизм подпадает под категорию религиозного возрождения, и он во многом аналогичен и более ранним возрождениям, возникшим из монашеской проповеди, и более поздним, связанным с именами Джорджа Уайтфилда, Джона Уэсли и Гилберта Теннента.

Пуританизм при Тюдорах

При Генрихе VIII папская власть в Англии была официально упразднена серией парламентских актов, кульминацией которых стал Закон о супрематии 1534 года, объявивший короля высшим главой Церкви Англии. За ограниченными реформами Генриха последовал быстрый рост протестантизма при юном короле Эдуарде VI (1549-1553), а затем, в свою очередь – реставрация католицизма при королеве Марии (1553-1558). Многие из наиболее известных протестантских лидеров, в том числе архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер, были сожжены при Марии на кострах. Отвращение общества к этим казням гарантировало, что в дальнейшем Англия останется протестантской страной. Еще большее значение имело изгнание протестантов на континент, где многие молодые лидеры вынужденно прошли такую подготовку, что Елизавета, вступив на престол в конце 1558 г., могла положиться на них в англиканской Церкви. Когда королева приветствовала вернувшихся из изгнания, они сочли ее английской Деборой, призванной, по их мнению, восстановить Церковь в нетронутой чистоте. Однако она не исполнила их надежд.
Елизавета сделала для протестантов очень многое, но она ненавидела все, что отдавало Женевой, была разражена атакой Джона Нокса на правление женщин и убеждена, что кальвинисты «опрометчивы с Богом Всемогущим, делая слишком много тонких различений внутри Его благословенной воли, как адвокаты работают с людскими завещаниями». По ее мнения, для королевской власти было опасно предоставлять частным лицам возможность ссылаться на Писание при критике правительства. Елизавета была намерена осуществлять власть и государственную и церковную, как свою королевскую прерогативу, и она особенно настаивала на том, что вся религиозная позиция должна следовать среднему пути. Под давлением короны парламент принял Закон о единообразии, требующий соблюдения ряда обрядов, которые большинство протестантов считало папскими суевериями.
Именно в этот момент произошло разделение. Некоторые вспомнили слова Петра, что должно повиноваться более Богу, нежели человекам; именно они стали пуританами. Другие ссылались на слова Павла о том, что власти должно воздавать честь; они были апологетами елизаветинских порядков, и утверждали, что благочестивому государю следует, как делалось в Израиле, повиноваться во всех вещах, не запрещенных четко Писанием. 
Первоначальный спор возник в царствование Эдуарда VI, когда Нокс возражал против стояния на коленях перед евхаристической чашей, как практики, связанной с верой в пресуществление, а Джон Хупер – против пышных облачений духовенства, символизирующих отрицание всеобщего священства верующих. Именно этот последний вопрос вышел на передний план в связи с публикациями Мэтью Паркера в 1566 г. как части усилий по обеспечению единообразия облачений, и в результате диссидентской партии достался ярлык «пуритан».
Пуритане, конечно же, пытались реформировать литургию Церкви в целом, чтобы она обладада богословской цельностью и была правильно упорядоченным служением, что, по их мнению, было также важной частью восстановления евангельской дисциплины Церкви. Их программа была четко изложена в 1572 г. в «Наставлении парламенту», где было заявлено, что «мы в Англии остаемся настолько далеки от того, чтобы Церковь была обоснованно реформирована в соответствии со Словом Божиим, что пока мы не пришли даже к внешним формам этого». «Внешними знаками истинной христианской Церкви, - продолжали пуритане, - являются чистая проповедь Слова, искреннее отправление таинств и церковная дисциплина, соблюдаемая в серьезном наставлении и исправлении заблудших». По всем трем пунктам этих положений елизаветинский порядок был призван ущербным.
Пуританские настроения оказались достаточно сильны для того, чтобы в 1563 г. добиться единогласного принятия широкой программы реформ на соборе в Кентербери – главном законодательном органе Церкви Англии. Победив там, пуритане обратились к парламенту, где они были в состоянии заручиться поддержкой большинства на протяжении всего правления Елизаветы, которая, однако, всегда применяла свои прерогативы в парламенте, удерживая его от борьбы по религиозным вопросам. Эдмунд Гриндал, архиепископ Кентерберийский, рекомендовал к реализации значительную часть программы пуритан, и это привело к отрешению его от должности. Хотя официальные усилия по проведению реформ были отвергнуты королевой и она делала все, чтобы удержать этот широкий проект на стадии разработки, в приходах была разрешена большая свобода убеждений, и в силу эффективной проповеди и пастырской работы пуританизм продолжал набирать силу на протяжении всего периода елизаветинского правления. В этот период было также некоторое число последовательных и горячих умов, которые проявляли нетерпение в связи с непоследовательностью реформ и, приняв в качестве своего лозунга «реформацию без промедлений», приступили к организации отделенных общин.  В конечном счете большинство этих сепаратистов были вынуждены искать убежища в Нидерландах. 

Пуританизм при Стюартах

Уверенность пуритан в правоте своего дела была источником оптимизма, когда они встречали каждого нового монарха. Предметом их особой надежды был Джеймс I, вступивший на престол после смерти Елизаветы в 1603 г. Еще будучи Джеймсом VI Шотландским, он согласился на учреждение пресвитерианства в родной стране. Пуритане считали, таким образом, что можно ожидать от него некоторых преференций пуританству в Англии. С большими ожиданиями они представили новому королю весьма умеренный призыв к церковной реформе, известный как «Ходатайство тысячи», поскольку он представлял позицию около 1000 служителей. Король обещал созвать в Хэмптон-Корте конференцию по этому вопросу. Когда он встретился с пуританами в январе 1604 г., он с презрением отверг их прошение. Джеймс был убежденным кальвинистом, но он не был пресвитерианином и ограничивал даже полномочия епископов. Его девизом было: «Нет епископа – нет короля».   
Одним из последствий попытки короля начать репрессии против пуритан было то, что он оттолкнул многих из них в сепаратизм или в изгнание. Среди этих групп эмигрантов было собрание Гейнсборо-Скруби, часть которого под руководством Джона Смита выехала в Амстердам, где стала первой  группой английских баптистов. Группа из Скруби под руководством Джона Робинсона выехала в Лейден, откуда в 1620 г. некоторые ее члены отправились создавать в Новом Свете колонию Плимут. Другие пуритане, не желая отказываться от всех связей и общения с Церковью Англии, приняли более мягкую позицию, известную как нонсепаратистский конгрегационализм. Под руководством Генри Джейкоба и Уильяма Эймса они разработали теорию, что Церковь Англии по существу состоит из отдельных общин и поэтому ее нельзя уничтожить. Таким образом, они оправдывали создание в случае необходимости независимых общин и в то же время считали себя лояльными членами англиканской Церкви. Сторонники этого направления создали в 1629 г. колонии Массачусетского залива.
Король Джеймс, однако, не был эффективным гонителем, и его политика находилась под влиянием архиепископа Джорджа Эбби, который с пониманием относился к притязаниям пуритан. Поскольку в силу разного рода давления многие священники не смогли сохранить свободу в своих приходах, была разработана лекционная система, обеспечивающая духовные нужды тех, кто не мог быть охвачен служением. При ней проповеди велись на местах, предоставляемых добровольцами, что позволяло спасать через Писание многие души. Серьезные проблемы, начались, однако, после воцарения Карла I в 1625 г. Под эгидой архиепископа Кентерберийского Уильяма Лода были приняты жесткие меры для обеспечения единообразия, лекционные собрания оказались подавлены и, когда парламент начал сопротивляться этому, Карл вступил на путь личной власти, что продолжалось до конца 1630-х гг.

Пуританская революция

В результате попыток навязать литургию Лода Церкви Шотландии шотландцы подняли восстание и в 1639 г. вторглись в Англию. Не имея достаточных финансовых средств для ведения войны, Карл в 1640 г. был вынужден созвать парламент, который сразу же взял ситуацию под контроль и отказал в предоставлении необходимых субсидий, пока злоупотребления личной власти не будут устранены. Существовало общее мнение, что епископальное устройство подлежит отмене, но когда парламент попытался упразднить его, король вновь смог заручиться поддержкой, и в 1642 г. вспыхнула гражданская война. Через год для создания проекта нового религиозного устроения нации была созвана Вестминстерская Ассамблея, однако ее по существу пресвитерианские предложения по ряду причин не могли удовлетворить большинство народа. Более эрастиански настроенные парламентарии вовсе не смотрели благосклонно на создание независимой церковной системы. Широкие слои населения по-прежнему решительно симпатизировали епископальной церкви. Также получили самое широкое распространение небольшие религиозные группы в силу снятия ограничений лодианского режима. Кроме того, пуританские проповедники, которые на протяжении уже трех поколений настаивали на необходимости Слова Божия, смогли свободно проповедовать и создавать культурный климат через множество своих последователей, которые были враждебны введению новых ограничений на свободу проповеди. Наиболее важным для общественного мнения было то, что религиозная терпимость сложилась в парламентской армии. Это и было «старое доброе дело», состоявшее в совместной борьбе армии и парламента с королем, хотя в программу военных фактически входила лишь замена одной репрессивной церковной системы на другую. Джон Мильтон по сути был прав, говоря: «Новые пресвитеры – это старые священники с большой буквы».
Парламент все более разделялся и слабел, и руководство всеми действиями переместилось в армию под командованием Кромвеля. В ряде сражений роялисты были разбиты, король был казнен, а религиозная проблема стала решаться путем создания, в том числе через армию, свободных национальных учреждений. Кромвель оказался менее успешен в своих усилиях создать не военный, а стабильный парламентский режим. Через его политику нация оказалась слишком разделена, чтобы преуспеть. После его смерти и потери сильных сторон его правления политическая ситуация стремительно ухудшалась, и в 1660 г. попытка создания пуританского государства святых была окончена с восстановлением монархии. Религиозный вопрос оставался мучительным вплоть до принятия Закона о веротерпимости 1689 года.

Американский пуританизм

Гораздо более узкое определение понятию пуританизма было дано в США. Вначале заметное влияние пуритан имело место в Вирджинии, законы которой были еще более строгими, чем в остальной Новой Англии. Кроме того, пуританское влияние было в значительной мере представлено во всех английских колониях, где жили пресвитериане, баптисты и даже квакеры. Однако, как правило, под пуританизмом в Америке понимается конгрегационализм в Новой Англии.
Массачусетс-Бей, самая сильная из всех новоанглийских колоний, была основана группой конгрегационалистов-нонсепаратистов, которые убедились – в результате роспуска Карлом парламента в 1629 г. и принятия строгих репрессивных мер Лода – что реформа англиканства в Англии уже невозможна. Пользуясь недостатками устава, они смогли создать собственное управление колонией, и в течение 1630-х гг. продолжалась большая и хорошо организованная миграция в новую общину. Во всей истории европейской колонизации не было колонии, превышавшей Массачусетс по богатству, образованности и талантам. Колонисты избрали сильное духовенство, и их целью было достичь в новом мире того, что они были лишены возможности создать на родине. Их целью было создать в американской пустыне новый Сион, который станет «градом на холме» и силой своего примера разбудит желаемую Реформацию в Англии.
Пуритане Массачусетса основали то, что по их убеждению было библейским порядком Церкви, и вместе с тем сообщество, целиком регулируемое Божественным и естественным законом. Вся их программа была изложена в Кембриджской платформе 1648 года. Членство в Церкви ограничивалось возрожденными и их детьми, которые должны были подтвердить завет, и только члены Церкви пользовались политическими правами. Религиозное единообразие было реально достигнуто, несогласным же было сказано, что они имеют право отказаться от своих взглядов или пересечь реку и занять земли за пределами колонии. Такие ограничения было трудно поддерживать, и религиозное инакомыслие периодически появлялось снова и снова. Когда из колонии был изгнан Роджер Уильямс, он основал поселение в Провиденсе, ставшее новым источником диссидентства. Второе поколение колонистов отличалось меньшим рвением. Духовенство интерпретировало периодические бедствия как знак Божия гнева на растущую слабость общин, но принятие т.н. Частичного завета лишь показало его неспособность остановить эту тенденцию. Замена же устава в 1691 г. положила конец любой реальной надежде, все еще лелеемой, поддержать сообщество святых во всей его чистоте. Так же развивалась история других пуританских колоний Новой Англии. Эдвардс ненадолго сплотил убывающие силы новым рвением, и ослабевшие конгрегационалистские учреждения продержались в штатах Массачусетс, Коннектикут и Нью-Хэмпшир до начала XIX века. Пуританское наследие, однако, запечатлелось на всем характере Новой Англии, и вместе с великой миграцией на запад стало главным фактором в формировании американского духа.

Вклад пуритан

Одним из самых заметных вкладов пуританства стал прочный характер его воспроизводства. «Ум пуритан был вовлечен в одно из самых сложных дел за всю историю человечества. Невозможно представить себе разочарованного пуританина, какое бы несчастье ни постигло его, и независимо от того, какие частые и трагические неудачи преследовали его собратьев, он был готов к худшему, не переставая надеяться на лучшее» (Miller P., Johnson T.H. Puritans. N.Y.,1938. P.59-60). Пуритане знали, что жизнь веры – это тяжелая борьба, что грех есть упрямый факт человеческого существования и что святые часто пребывают в немощи, но их укрепляла великая преданность Богу и доверие к Его несомненному промыслу. Последующие поколения снова и снова питались от трудов пуританского посвящения.
Любопытно, что пуритане, которые начинали, твердо веря в необходимость религиозного единообразие, стали архитекторами принципов и стиля религиозной свободы. Отчасти это было результатом того, что религиозное многообразие, которое они создали, с необходимостью предполагало дух терпимости, и это необходимо было поддержано богословскими убеждениями, следствия которых лишь постепенно стали полностью очевидными. Они подчеркивали необходимость Слова Божия и его свободной проповеди, и они признавали, что даже лучшие люди и церкви могут ошибаться. Кто тогда должен решать вопрос о праве проповедовать, если Бог может говорить даже через самого скромного из братьев? Поэтому пуритане Новой Англии могли продолжать репрессии только со скрытым чувством вины, и они проявили тенденцию к увеличению уступок инакомыслящим и их защите. Вполне в логике пуритан был и «Кровавый догмат преследования за веру» Уильямса, который стал одним из великих пуританских манифестов периода английской Гражданской войны.
Многие ученые отмечают вклад пуритан в развитие демократии. Дебаты в армии, создание общин, стремление к свободе и неприятие произвола властей – все это помогло создать общественное мнение, благоприятное для развития самоуправления. Еще более важным было настаивание на необходимости сдержек и противовесов, которое предотвращало бы злоупотребление властью. Джон Коттон писал: «Пусть весь мир научится давать смертному человеку не большую власть, чем та, что он сможет достойно использовать… Необходимо, чтобы любая власть на земле, церковная или иная, была ограничена. Считается опасным для государства делом ограничивать прерогативы, но куда опаснее оставлять их неограниченными» (Cotton J. Exposition of Thirteenth Chapter of Revelation. L., n.d. P.72). Более спорны отношения между пуританством и становлением современного капитализма.   

Перевод (с) Inquisitor Eisenhorn