Дракон

***

Он летел над равнинами и лесами, уверенно и нежно скользя в потоках воздуха. Солнце сияло на его неутомимых крыльях, мерно перекатывались массивные мускулы на спине. Он снова чувствовал себя наполненным, стремительным, счастливым. Он летел, унося в свой неприступный горный дворец молодую девушку с белой кожей и черными волосами. Девушка была свежая, гладкая, от нее приятно пахло цветочным маслом и свежевыстиранной тканью. Она уже перестала размазывать капельки соленой воды по лицу и стучать его мощную спину своими мягкими полудетскими кулачками. Ее странные, некрасивые подвывания прекратились и она что-то тихо, но яростно нашептывала.
Наконец, под ним раскинулся океан. Сине-зеленая неспокойная поверхность вскидывала к нему свои волны, приветствуя возвращение короля-победителя.  Только плач чаек, этих неугомонных белых росчерков на небе, растревожил его. Всегда они кричат о недобром, всегда их крики делают его опять проигравшим королем… В сотый, в тысячный раз хрупкое прекрасное тело соскальзывало с его величественной спины и безвольной тряпочкой летело в ликующие волны. Белые руки, которые должны были ласкать его, в заходящем солнце изогнулись как крылья ненавистных чаек, и исчезло его сокровище в бездонных пучинах ненасытного океана.
Почему? Почему никто не долетал? Почему до сих пор, за сотни лет, не появилось у него королевы?
Проигравший король. Как всегда сильный, свободный и одинокий. И снова он летел, щуря желтые глаза на кровавый закат.

***

Оскальзываясь, падая на неприветливые камни, фигурка с рыжими волосами проползала через вересковые заросли на склонах мокрых от неистового, самовлюбленного ливня гор. Она не спала два дня, два дня карабкалась по чертовым склонам, два дня за ней шел дождь, шел, то ли из интереса, то ли из вредности. Глупый, но сильный дождь мешал ей достигнуть, наконец, цели. Она устала, сил не было даже на дрожь, даже на тихое проклятие. Хотелось упасть, закрыть глаза и лежать, не дыша, чтобы дождь подумал, что она умерла, и оставил ее.  Но как только она прижимала лбом к пропитанным влагой камням, она чувствовала, слышала, как они зовут ее, как возбужденно требуют скорее стать их королевой. Камни манили, обещали, угрожали. Она знала, что каждый шаг наперекор сумасбродному ливню приближает ее к цели. Она знала, что он рядом.
Поздней ночью, снова бессонной, стылой и мокрой, обдирая кожу на руках, задыхаясь и холодея, она ползла вверх. Тонкие бледные пальцы судорожно скребли по скале, а слипшиеся, мокрые волосы упорно падали на опухшие васильковые глаза. Именно тогда она нашла ступени. Ступени к величию. Ступени к бессмертию. Ступени к дворцу Дракона.

***

- Почему ты лежишь? Ты же Дракон, ты должен лететь. А ты лежишь.
- Я летал, много лет назад. Я летал и искал себе жену. Скалы просили королеву. Наиумнейшую. Наипрекраснейшую. Самую простую. Ни одна не царила в этих горах. Все они – на молчаливом дне, пытаются разглядеть звезды, которые могли принадлежать им. Я устал. Я лежу.
Девушка презрительно и удивленно посмотрела на Дракона. Жизнь водопадом срывалась с ее подсыхающий волос, ключом била из гордых глаз. Захваченный странным теплым потоком старый дракон просыпался. Настойчивый, непокорный васильковый взгляд кипятил, разгонял остывшую кровь по его жилам, и он развернул крылья…

***

Он был рыцарем. Она была его королевой. Он наконец-то нашел Королеву. И весь его дворец, все горы от глубочайших ущелий до высочайших пиков, все принадлежало теперь ей. Ее насмешливо вздернутым бровям. Ее тонкой властной улыбке. Ее волшебному игривому взгляду. 
Ветер стелился ей под ноги, а любопытный дождь не осмеливался больше лить над ее головой. Орлы, как ручные прилетали к ней, принося на крыльях запахи небес, и камнем бросались на скалы, разбиваясь, чтобы поразить ее своей преданностью и любовью. Все его царство без остатка восхищалась ею, любило ее больше жизни, больше солнца, больше свободы. Весь мир был для нее, и она была весь мир.
И он был счастлив. И он был силен. Он был свободен как никогда.

***

- Что ты делаешь, женщина? Чего ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты был моим. И ты мой. Чтобы ты был сильным, чтоб мощь твоих крыльев водоворотами  закручивала мирозданье, чтоб звук твоего голоса проникал в душу всего живого на земле и внушал суеверный трепет. А ты старый, старый, страый…Ты устаешь. Ты хочешь снова лечь, я знаю!
Он действительно устал. Он бросил к ее ногам все. Всего себя. Но она не позволяла ему быть у ее ног. Он должен быть сильным, сильнее ее, он должен быть безрассудным, храбрым, быстрым, свободным. Он должен быть свободным, но он принадлежал ей. Как искалеченный раб, он ждал лишь тени участия в ее взгляде, не надеясь ни на тепло, ни на улыбку. Он радовался даже ее гневу, желчи, унижениям – всему, лишь бы она не была равнодушной, лишь бы она помнила о нем. Эта рыжая женщина пришла к нему хрупкой, измотанной, худой, и взяла все. А взамен дала хлесткий презрительный смех. Дракон должен был ее убить. Но он не мог. Он устал. Он перестал быть…
- Тебе не жаль, женщина?  - спросил он, глядя в ее пожелтевшие и сузившиеся глаза.
- Глупый! Я королева, о чем мне жалеть?!

И он взмыл, взмыл в небо, и звук его голоса коснулся каждой живой души и раскололся на тысячи крошечных тревожных осколочков. И он упал, упал могучей сияющей грудью, на острые серые камни.

***

Девушка стояла на краю обрыва и смотрела вниз. Ветер бешено хлестал ее по бледному холодному лицу и надрывно плакал. Ее желтые глаза еще сильнее сузились, и она сжала ветер в тонких хрупких пальцах так, что он задохнулся. Она жадно дышала, широко распахивая ноздри и пьянея от каждого вздоха. Она пила. Она пила дыхание умирающего дракона.
Дракона, который раскинулся золотым узором на притихшем камне, обратив к беспристрастному небу благодарный взгляд васильковых глаз.