Слова имеют вес Часть 1

Алексей ТИХОНОВ
СЛОВА ИМЕЮТ ВЕС

ПОСВЯЩАЕТСЯ ВСЕМ МОИМ ДРУЗЬЯМ!


Скажу сразу, в тех местах, где я не так давно побывал мне не очень-то удивлялись. Всё больше тыкали пальцем. Одни тыкали, потому что были рады, другие же наоборот. В общем вторые как раз и доставляли кучу мелких, да и не мелких тоже, неприятностей. Меня пытались пару сжечь, повесить, затравить драконом прибавив к этому всякой нечисти, ну и ещё многие вещи не свойственные для нашего мира со мной пытались сотворить. А ведь всего-то надо было добраться до одного человека. В прочем об этом позже.
В нашем двадцать первом веке зовут меня Алексеем, я студент педагогического института, учусь на третьем курсе, пишу стихи, играю на гитаре, увлекаюсь исторической реконструкцией. Кстати, с моего увлечения стихами всё и началось, прибавив к этому всё остальное! Многие пишут в юной молодости, но мог ли я подумать, что они могут так сильно влиять на события вокруг меня? Конечно же, нет! Когда-то я читал о тайнах слова, что словом можно убить, но считал это всё красивой сказкой, словно говорящей «не бросайся словами», тема же эта была и будет интересна для писателей, находящих время для поэзии. Правда, суть даже не в этом. Дело в том, что я оказался именно в такой ж… жизненной позиции, что волей-неволей пришлось поверить в силу слов. В Северной стране и Пограничье я гордо именуюсь – Волхв, прозванный Волком. Лаконично, в меру эпитетов и в тоже время звучит. Хотя называют меня всё больше Волхвом, а «прозванный Волком» – для близкого круга знакомых и друзей.
Всё началось с того, что мы гуляли с Викой по аллее недалеко от нашего с ней института. К слову это моя сокурсница, а по совместительству вторая половинка. Между прочим, о-очень симпатичная девушка с длинными до плеч каштановыми волосами, необыкновенной красоты и глубины зелёными глазами и доброй, любящей душой. В своём фиолетовом пальто, светлых джинсах и коротких сапожках она выглядела просто великолепно! Я же был одет во всё чёрное и отнюдь не цветастое: длиннополый кожаный плащ, свитер с высоким воротом и джинсы, заправленные в высокие сапоги. Лишь пара весящих у меня на поясе цепей мерно позвякивала с каждым шагом. 
Осенью быстро темнеет, а мы наслаждались этой темнотой и влажным воздухом. Не холодно, не жарко. Пожелтевшие листья клёнов разбросаны по асфальту, точёные тёмные стволы возвышаются над скамейками. Чуть дальше неподвижно стоят молодые берёзки. Приятное чувство измороси на лице и ветра в волосах, и густеющий туман в вышине, закрывающий вид на крыши многоэтажек…
Прошло где-то чуть больше часа с момента окончания занятий и всё это время мы неспешно бродили с Викой, болтая на разные темы. По началу, мы говорили об учёбе, о том, что нужно будет сдавать, и каких трудов нам будут стоить зачёты, потом о том, что нам нравиться о планах на будущее, о поэзии... По своей натуре я человек лирического склада, романтик, часто строю планы на будущее и стараюсь их осуществлять по мере сил и возможности, но в тоже время плыву по течению, примиряясь со всем, что происходит вокруг. Вика же, помогает мне отбирать работы на все возможные поэтические конкурсы и последнее время довольно удачно. Ну и, конечно же, для университетской редакции, где меня временами печатают и издают в местной газете. Но это уже мелочи, так что с вашего позволения продолжим…
Мы сели на деревянную скамейку под двумя клёнами. Прохлада досок немного успокаивала, и я окончательно расслабился в обществе Вики.
– Лёш, скажи, а всё-таки, почему ты пошёл именно сюда учиться? Скажи честно, я всё могу понять и принять, – спросила Вика, взглянув мне в глаза.
– Милая, я уже давно говорил, что пришёл сюда из-за учёбы, а не из-за девушек, – улыбнулся я. Устал уже всем доказывать, что мне интересна учёба, а не женское общество, коего у нас в институте в избытке.
– Нет, ну всё-таки… – Вика скрестила руки на груди и посмотрела на меня так словно, вот-вот расплачется, а я такой «добрый» Бармалей, не хочу сказать правду, занимаясь только тем, что тайно охмуряю всевозможных учениц ВУЗа… Но, естественно, это не так!
– Учиться, учиться и ещё раз учиться, - я взял её за плечи и притянул к себе, рассмеявшись. – Кроме тебя мне никто не нужен.
Вика шмыгнула своим носиком и прижалась ко мне поближе.
– Девочка моя, никому тебя не отдам, – тихо шептал я ей на ухо. – Даже если для этого мне придётся перевернуть вверх дном целый мир.
Ох, язык твой – враг твой. Стоило мне это говорить? Наверно нет. Промолчал бы, и может быть, всё бы обошлось, но нет. Разве со мной может что-нибудь не произойти… Я не говорил, что временами притягиваю к себе всякие неприятности? Нет? Сейчас говорю.
По аллее в нашу сторону шли несколько ребят. На первый взгляд им было лет по шестнадцать (Почему я так решил, всё просто: гормоны всё ещё играют, организм испытывает стресс по поводу нехватки… «женского внимания», а с возрастом  человек становится в этом плане более спокоен – в семнадцать-восемнадцать всё это уже не так сильно проявляется), чем ближе они были к нам, тем больше я в этом убеждался. Прыщавые лица, наигранно-показное курение и попытки показать себя взрослыми, потягивая пиво и гогоча на всю округу. Ещё издали было понятно, что ребята уже хорошенько подшофе. Проходя мимо нас стало ясно, что слишком хорошо.
– Ребят, сигареткой не угостите? – от четверки подростков отделился самый высокий и крепкий на вид парень. «Заводила» мелькнуло в голове.
– Не курим, – отмахнулся я. Вика покрепче обняла меня.
Собравшийся уже идти вслед за товарищами парень вот-вот тронулся дальше, но оставшиеся трое остановились и какой-то мелкий парень рванул к нам:
– Чё, усатый, правильный да?! – я так и знал! Это был даже не парень, а мальчишка. Руки в карманах спортивной куртки, а изо рта… жутчайший перегар! Двое остальных дружков обступили нас.
– Какой есть, – я начал свирепеть. И ведь прекрасно понимал, что их раза в два раза больше, даже если брать в расчёт Вику. – Ребят, вы, что не знаете, неписаное правило, что к парню с девушкой не лезть? – миролюбиво спросил я. – У вас же у самих…
– Ты угрож-жаешь? – выпятил грудь мальчуган.
– С чего бы? Вас вон сколько, а я один, – Я мысленно досчитал до десяти.
– Нет. Серж имел в виду, что ты конкретно типа попал, – в наш разговор влез первый, тот, что спрашивал сигарет.
– Так что давай-ка показывай что у тебя в карманах, – делая самое идиотское выражение лица, констатировал мальчуган, которого назвали Сержом.
Поздно было, что-то говорить. Вся эта малолетняя кодла рванула вперёд. Вика в недоумении сидела на скамейке, хлопая глазами – она ещё не в полной мере осознала, суть происходящего… Первым ударом в челюсть был повален бугай. Серж бросился вперёд, но я отошёл в сторону и он полетел в клён, стоящий за лавкой, едва задев подол моего плаща. Началась потасовка. Как себя вести в ситуации, когда ещё двое человек начинают бешено тебя колотить я не знал. Меня хватило ещё на два удара, как вдруг мне прилетело откуда-то сбоку. Били толи в нос, толи в челюсть, но факт тот, что сознание я потерял. На несколько секунд, но потерял. Очнулся от того, что услышал крик напуганой Вики. «Баста! Сейчас будет мясо» решил я. Под рукой оказался компактный дрын. Глаза заволокла пелена ярости. Что было дальше - я не помню. По-видимому, я вскоре снова отключился…
Сон. Долгий, чёткий, цветной. Это редкость. Мне снилось, что мы с Викой гуляем по Большому Каменному мосту. Вечер. Слева Кремль, под нами Москва-река. А вдалеке, переливается огнями мой родной город. Мы облокотились на перила моста. Я читал ей стихи о любви, и машины, гудящие за спиной, ничуть не мешали. Их мерный гул даже убаюкивал, задавая нужны ритм. Казалось бы, ни что более не помешает мне дочитать последние строки, взглянуть в эти бездонные зелёные глаза и коснуться губ поцелуем... Боже, как давно я хотел показать ей этот вид на город…
Всё тело обожгла ноющая боль – я проснулся. С добрым утром! А утро, как известно добрым не бывает. Глаза открывать не хочется. Солнце с большей силой ударило в закрытые глаза. Я начал понемногу вспоминать, что вчера было, но головная боль сильно мешала. Мысли бегали отрывками и никак не хотели складываться во что-то логически законченное, до конца осмысленное. Крик Вики. Я в бешеной ярости врываюсь в толпу молодых подонков. Дрын, который я подобрал, ломается о вторую голову. Далее идут в ход кулаки и сапоги. Чья-то загребущая рука ухватила меня сзади за волосы. Я ударил вслепую с ноги и хватка ослабела. Я слышал, как что-то просвистело над ухом, а после обожгло щёку. Резкая боль в затылке. А после ночь и тишина…
Я почувствовал как, теплая ладонь касается моей щеки.
– Вика-а-а! – закричал я не своим голосом.
– Тише, тише! Я здесь, – Вика сидела рядом со мной на кровати, и я увидел, что у неё красные глаза... от слёз.
– С тобой всё в порядке? Что вчера было? – только и смог выдавить я. Комок подкатил к горлу.
– Всё хорошо, любимый. Тебе просто вчера сильно досталось, – она смотрела на меня такими ласковыми глазами, что невольно захотелось её прижать к себе и не отпускать. Никогда. И молчать. Молчали минут двадцать. Она тихо плакала у меня на плече, я гладил её по голове, перебирая волосы, боясь произнести хоть одно слово, да и вообще пошевелиться. Радостная идиллия с нотками грусти.
Вскоре мы перебрались на кухню. Головная боль уже отпустила. Вика пришла в себя и за готовкой завтрака рассказывала о произошедшем. Выяснилось, что у одного из этих юных дарований оказался нож, который пролетел в паре сантиметрах от моей шеи, но зацепил левую щёку, благо несильно, плюс ко всему меня здорово приложили по голове чем-то тяжёлым и если бы не подоспевший наряд, меня возможно, в лучшем случае, сильно покалечили бы.
– Странно, обычно после таких происшествий забирают в отделение как виновников, так и потерпевших…
– Ну-у-у, знаешь, милый, им было не до нас. В конце концов я оставила телефон, а тебя я забрала домой, под предлогом того, что тебя надо отвезти в больницу.
– Но вот я здесь, у тебя дома! И к тому же… ты меня одна тащила!
– Нет, – улыбнулась Вика. – Папа помог… И не волнуйся, родителей дома нет. Они на даче.
Я блаженно потянулся на табуретке.
– Эх, дача… Какое всё-таки приятное слово. Благозвучное, я бы сказал. Особенно приятно его слышать в контексте со словами «родители» и «уехали».
 – Это точно, любимый! – согласно кивнула Вика. – Тебе чай или кофе?
– Чай, если можно. Лучше крепкий и с лимоном… Ага, спасибо.
Сделав пару глотков, я понял, что разомлел окончательно и меня потянуло на искренность.
– Знаешь, а я ведь в серьёз перепугался за тебя… если бы они хоть что-нибудь с тобой…

– Я знаю, ты лучше поешь, а о произошедшем забудем, – Вика села мне на колени, взяла со стола бутерброд и начала меня кормить. Малость, но приятно. Я обнял её за талию и наслаждался моментом. Однако в голове крутилась мысль о том, что о прошлом забывать не стоит. Не знаю к чему это, но, кажется это важно… Прошлое в историческом смысле всегда важно. Путь и недавнее… пусть и… мелочь…


После завтрака мы уютно устроились в гостиной на диване перед телевизором. Как обычно ничего интересного там не показывали, поэтому я включил музыкальный канал. Изредка включая телевизор, это был один из тех каналов, который давал разгрузку мыслям. Там показывали какие-то из концертных записей Арии. Моя зеленоглазая краса просто обожает слушать их песни. У нас много с ней общего на почве «тяжёлой» музыки. Вот заиграли первые аккорды арийской «Улицы роз» и мы, не сговариваясь, начали подпевать в такт песне. Я повернулся к  ней, взглянув в эти любящие зелёные глаза, все проблемы сразу же отошли на второй план. Не было ничего, что могло нарушить нашу идиллию. Мы просто пели уже забыв обо всём. Странно, но в такие моменты начинаешь понимать, чего стоит для тебя тот человек, который сейчас рядом, особенно, когда что-то страшное пронеслось в один короткий миг и ты даже не успел испугаться. Лишь впоследствии, понимаешь, что лёгко отделался. Лёгким испугом.
…Моя радость сопела, уютно устроившись у меня на плече… Я улыбнулся. Неужели она предпочла меня всем остальным своим ухажёрам?.. Ну, во-первых ухажёр из меня самого никакой! Сыпать комплиментами не умею. Единственное, что могу сказать «Ты обворожительна» или «У тебя красивые глаза», на большее меня не хватает… Во-вторых, в отличии от своих конкурентов я не являюсь той горой мускулов, которую те старательно из себя делают. Поддерживать себя в форме – это одно, но не до такой же степени, когда глаза лезут из орбит, сам красный, как рак, и в следующий момент ты неудачно поднимаешь штангу с весёлым «скрипом ботинка» за спиной.
Я осторожно поцеловал Вику в макушку, но всё равно она проснулась. Эх, а ведь так хорошо сидели.
– Милы-ый,  – она обняла меня за шею, и наши губы встретились на несколько долгих секунд... или минут.
– Что, дорогая? – оторвавшись от неё, но, не выпуская из объятий, спросил я.
– Сколько я спала?
– Наверное, не больше получаса.
– Серьёзно? – моя радость сделала удивлённо-недоверчивый взгляд. – А мне казалось, что дольше… Ты не устал?
– Неа, – улыбнулся я. Она повернулась, что посмотреть на часы, стоящие на столике у дивана. Ох, что-то пошалить охота! Пощекотать, что ли?..
– Лёшка-а! Хи-хи… Что ты делаешь, дурак?! Ох, ха-ха… Я сейчас упаду-у! Ну, хва.. ха-ха.. тит! Мне щекотна-а, ха-ха!
Вика схватила плюшевого медвежонка со спинки дивана и начала меня бить им. В перерывах между её смехом и хихиканьем, она обещала, что припомнит, мне это при любом удобном случае, а зная её характер, она так и сделает, причём именно, тогда когда даже не буду подозревать… Плюшевый медвежонок с размаху полетел мне в глаз. Я зажмурился и… Зачем я убрал перестал её щекотать? Вика в тот же момент перехватила инициативу и начала проделывать тоже самое со мной, не переставая пускать в ход медведя.
Мы так веселились ещё минут десять. После чего моя любовь решила сходить поправить причёску и умыться прохладной водой, так как сейчас её каштановые волосы были растрёпаны и частично накручены на уши (Вспомнил, мультик про Карлсона, но Фрекенбок из неё более симпатичная, поэтому обошлись только ушами), а лицо приобрело здоровый розовый оттенок с капельками пота на лбу. И она ушла причёсываться, грациозно и очаровательно покачивая бёдрами. Всё-таки розовый халатик и весёлые тапочки-зайчики, того же цвета, ей идут так же как и строгий наряд девушки-металлистки – просто сногсшибательно!
…Я подошёл к окну, прислонился лбом к прохладному стеклу, вглядываясь в полуденную даль города. По проспекту носились разномастные машины, птицы шерудили у палаток с выпечкой, резво отрывая куски булок у проголодавшихся зевак, чуть дальше на фоне серого неба стройно возвышались многоэтажки в окружении облетевших деревьев. Пейзажик не очень… Интересно, чего я всё-таки хочу? Хочется, пожалуй, чего-то большего. Солнца, например. Травы позеленее. Если не травы, так хотя бы снега… Пора бы уже. Через месяц-другой будет новогодний бугурт. Лучше носиться по снегу или по траве, чем по грязи. Хотя без этого летом не обходится, но летом – тепло, а на дворе прохладней с каждым днём.
На столике рядом стояла бутылка вина. Я сделал пару глотков. Кислятина. Не признаю алкоголь, хотя иногда смачиваю горло бокалом хорошего вина или шампанского, на крайний случай пиво, опять же не ларьковое. Опять же всё в меру. В конце концов в жизни есть множество других удовольствий. Намного лучше выпить чашечку хорошего кофе в компании милой девушки, не правда ли?
– Что-то случилось? – В комнату впорхнула Вика, грациозная, роскошная, и прислонилась спинкой к косяку. На её прекрасном личике было выражение искренней любви и ласки, смешанных с озадаченностью.
– Нет, всё в порядке, любимая… Просто задумался.
Она подошла ко мне и уткнулась носом в плечо.
– Знаешь, мне ещё никогда не было так страшно, – прижалась она ко мне.
– Знаю… Я… я тоже перепугался за тебя, когда…
– Ш-ш-ш, давай просто помолчим – её пальцы легко закрыли мне рот, да я и не стал спорить, благодарно поцеловал ей руку и положил к себе на щёку. Слегка защипало место пореза, но это мелочи! Боже, как я её люблю…
Уделив ещё немного трогательного внимания друг другу, чуть позже было решено, что надо сходить в магазин за чем-нибудь съестным, так как время шло к обеду, а после нашего завтрака в холодильнике мышь повесилась. Да и ту мы, по всей видимости, оприходовали под бутерброды.
Я натянул плащ, одел сапоги, чмокнул Вику и вышел в подъезд. Нехорошее предчувствие точило меня изнутри. Огляделся - тишина. Ничего, что могло бы дать повод для опасений. Бледно-зелёные стены, белый потолок, кафельный пол, бетонные ступеньки лестницы – ничего особенного. Достав из внутреннего кармана небольшую фотографию мило улыбающейся Вики, улыбнулся в ответ и убрал назад, слегка успокоившись.  Я легко понёсся по ступенькам вниз и… каблук сапога соскользнул словно, кто-то разлил масло. Мой затылок со всего маху встретился с бетоном… Всё тем же затылком, всё так же больно, аж до потери сознания. Нет, мне на такие вещи всё-таки везёт! Пожалуй, это было последнее, что пришло мне в голову в момент падения, не считая пары нецензурных словечек. Дальше наступила темнота и тишина.


Ветер. Прохладный, чистый. Голова гудит ещё сильнее, чем прежде. Солнце светит в закрытые глаза. Щёку едва ощутимо, но неприятно саднит. Тело ноет!
– Очнись, – голос был похож на мой, но чуть грубее.
 Очнуться, я очнулся, но глаза открывать не хочу… И не уговаривайте-е!
– Очнись! – голос стал чуть громче и в нём чувствовались повелительные нотки.
С не охотой, но я открыл глаза… Никого! То есть совсем! Я лежу на травенистом пригорке, недалеко от леса, неизвестно где! Загородом что ли? Ощупал себя. Всё на месте, кроме денег… Я ругнулся. Слово моё было короткое, синоним слову «свистнули», и ему же созвучное. Ладно бы деньги вытянули, так зачем же увозить чёрте куда?!
– Зачем так грубо? – спросил всё тог же голос, слегка удивлённо.
– Кто это?! – опешил я. Никого не было. Может, с ума схожу? Чёртов бетон!
– Я – это ты, – голос был спокоен и ироничен. – Ты – это я. Вы просто как дважды два.
Ну, точно! Мои догадки верны - я свихнулся, шизанулся, сбрендил… Столько биться головой о твёрдые предметы и вот и результат – шиза косила наши ряды!
– Но не делай поспешных выводов, Алексей, – поспешил успокоить голов. – Я твоё Альтер эго. Можно сказать, я – это ты сам.
– Ну, да конечно… Рад слышать! – я слегка озадачился. Вряд ли  такое может быть…
– Поясню для особо… одарённых. Ты хотел познать себя?
– Что за чушь?
– Это не чушь! – обрезал голос. – Я лишь инструмент, чтобы ты этого добился.
– Вот и добился… головой о твёрдые предметы! – весело подытожил я. По-видимому, действительно тронулся! У меня сотрясение мозга. И вообще я теперь больной человек с табличкой «Не кантовать». Мне показан сон и покой… а, где?..
Вдруг я вспомнил, что Вики рядом нет, а я всё ещё сижу среди травы, холодной и слегка пожухлой.
– Где Вика?! – у меня начиналась истерика. Боже, мой! Что происходит-то?!
– Не волнуйся…
– Не волнуйся?! Это всё, что ты можешь мне сказать?! – вскочил я на ноги. – Где ты, тварь? Поймаю – убью, если это твоих рук дело! – я крутился из стороны в сторону – никого! – Выходи скотина, душить тебя буду!
– Пожалуйста, – усмехнулось Альтер эго. – Хватай себя за шею и вперёд. Действуй!
Хм… Я ушёл в ступор. Надо успокоиться. Всему есть логичное объяснение. Паника не лучший способ решения такой задачки. Сперва досчитать до десяти про себя, отдышаться. Голова после моего порыва гнева заболела сильнее. Я снова упал в траву, раскинув руки и ноги в стороны.
– Объясни мне всё по порядку, – попросил я, голова думать не хотела, ни в какую.
– Ради Бога. С чего начать? – поинтересовался мой невидимый собеседник.
– Для начал, как тебя зовут?
– Как и тебя. Собственно я – твоё отражение в этом мире, – голос замолчал на пару секунд, а затем ответил. – Можешь называть меня Яго.
– Что ж… Яго… Что это за место? – сейчас я не особо верил в происходящее и относился ко всему происходящему, как ко сну в котором очень чётко всё чувствуешь, почти как наяву. Поэтому решил поддержать своеобразную игру.
– С радостью, Алексей, – с чувством некоего безразличия произнёс Яго и тоном историка начал. – Если вкратце, то данная область именуется Северной страной. Это параллельный мир, существующий вместе с твоим, но почти не взаимодействующий с оным. Собственно вот.
–Потрясающе! – окончательно решив, что сошёл с ума, воскликнул я, привстав на локте. – Только, не совсем понятно как я здесь…
– Всё просто, – перебило моё второе я. – Ты вчера сколько раз головой прикладывался?
Голова тут же дала о себе знать острой болью в затылке. Мне стало плохо, и я снова ухнулся в траву, закрыв лицо руками.
– Во-от.
– Что «вот»? – заскулил я, чуть не плача от обиды. На кого обижаться не знаю… Но всё равно обидно.
– Башкой наловил косяков, вот тебя и забросило сюда! – взревел Яго. Голове стало ещё хуже. – У человека, знаешь ли, в некоторых ситуациях открываются необыкновенные возможности и он способен на…
– Путешествия во времени, в астрал, по иным мира и измерениям, к бабе Яге и к чёрту на Куличики. – Сострил я, но легче не стало ни на йоту. Хорошо хоть чувства юмора не лишился.
– Именно! – По-видимому, Яго успокоился и у меня в голове прозвучал его выдох, медленно и полной грудью… кажется.
Я закрыл глаза. Стоило хорошенько поразмыслить. Во-первых, мне почему-то кажется, что это не сон по той причине, что голова гудит до невозможности. Во-вторых Яго – моё второе я, довольно интересное отражение меня самого, я себя настолько скептичным и ироничным не представлял. Хотя… это же холодный разум и рассудок, плюс подсознанье… В-третьих, мне нужно по зарез найти способ, как связаться с Викой. Она там с ума сойдёт, если поймёт, что я пропал!
– Яго, что предлагаешь делать? – спросил я, закинув руки за голову. Его познания этого места, значительно богаче моих.
– Ну, сперва, стоит придумать тебе убедительную историю, кто ты и зачем в этих краях.
– А зачем, что-то придумывать? Может проще сказать всё, как есть? Кто я, что попал сюда по чистой случайности и что мне надо назад в свой мир…
– Не стоит, здесь помимо православной церкви существует ещё инквизиция, так что тебя при первом же слове о параллельном мире сожгут на костре за святотатство или что-нибудь в этом духе.
– И что же ты предлагаешь? Бард, менестрель?
– Нет, ты на них даже не похож… За исключением того, что пишешь стихи и любишь музыку, но, опять же, за Хеви-метал тебя здесь даже не задумываясь предадут огню. Молча и сурово.
– Оптимистично. Я бы сказал прямо-таки яркое будущее, – мне ничуть не хотелось быть поджаренным с дымком.
– Скорее жаркое будущее, – это точно был я сам. Яго мыслит в той же манере. – Придумал, назовись волхвом! – Предложил он.
– На сколько, я помню волхв – это кто-то вроде мага, обладающего тайными знаниями и всякое такое… – припомнил я.
– Близко к истине.
– А за «волхва» мне пятки случаем не поджарят, как за того же колдуна? Всё-таки тайные знания и прочее… – меня охватило сомнение.
– Могут, но шансы меньше, – в голосе Яго, чувствовалась ирония. Мне это не нравилось.
– Насколько меньше?
– Процентов на пять… Может десять.
– Спасибо, обнадёжил…
Ситуация казалась безвыходной. Смотрите-ка, я один, почти сумасшедший (если кто-нибудь слышал мой разговор с самом собой, то сказал бы не «почти», а «полностью») сижу на пригорке не далеко от леса и как далеко до людей мне не известно… Ушибите меня кто-нибудь ещё раз, а?!
– Слушай, Яго, а откуда ты так много знаешь об этом мире?
– Потому что этот мир в некотором смысле плод людских фантазий. Не глобальных, но довольно весомых. Даже скорее один из нескольких. Здесь есть короли, есть маги, колдуны, волшебники, чародеи, нечисть. У всех из них есть свои вассалы, вольных людей почти нет. Каждый кому-то служит. И могу сказать тебе, честно, что твои фантазии здесь тоже могли поработать. Словом это мир Средневековья.
– Интересно, что такого я мог привнести в этом мирок, – задумавшись, произнёс я. Действительно, а что?
– Всё, что угодно, – Яго произнёс это не уверенно. Если он и знал, то отвечать не хотел, а желания узнать это у меня не было. Есть и другие проблемы на данный момент.
– Так значит, я – волхв? И какими же тайными знаниями я владею?
– Решай сам, – моё Альтер эго решило переложить всю ответственность на меня? Ладненько.
– Тайна слова. Пожалуй, это будет лучше всего.
– Как знаешь, – подкоркой мозга я почувствовал, что Яго моя идея понравилась.
– Итак, куда держим путь? – я встал на ноги. Боль почти улетучилась и это радовало.
– На запад. – Скомандовал Яго и сразу добавил. – Да, и когда будешь среди людей, со мной разговаривать не советую. Мысли читать я не могу, так что как-нибудь завуалируй наши переговоры. Всё, я отключаюсь… то есть до скорого! – протараторил он.
– До связи, – брякнул я и стал осматривать окрестности в поисках ориентиров на запад.
Путь «На запад», как мне показалось, лежал через тот самый лес. Здесь, по-видимому, конец осени, но трава была зелёная, а погода не такая уж и прохладная. Так что одежда всё же соответствовала погоде. Подойдя ближе, я увидел усыпанную листьями тропу, но вполне различимую. По ней-то и пошёл. Лес начинался с высоких берёз, но в скорее они закончились и моя дорожка уходила в сосновый бор. Пахло смолой и влагой. Идти было легко и приятно. Боль уходила и лишь несильно зудящая щека не давала забыть о недавних событиях. Стало грустно… Вспомнил Вику. Прошло, наверное, уже часа два-три, может меньше, может больше, а что сейчас с ней? Она неверное пошла меня искать… А я вот он – в некоей Северной стране иду по бору и скучаю по своему миру. Для меня это уже долгое расставание. Любимая… Я тяжело вздохнул и на глаза навернулись слёзы. Одна за другой. Хорошо, что никто не видит... Облокотившись спиной о ближайшую сосну, я сполз к её корням и сел, опустив голову к коленям. От бессилия хотелось кричать. Крик вырвался из груди. Сперва хрипом, а к концу перешёл просто в рёв. Но я не сразу заметил, как передо мной оказался… волк!
Самый натуральный, матёрый волк! Шерсть дыбом, лапы напряжены, уши прижаты. Мать моя женщина - ну и зубки! Боюсь, что мой плащ не лучшая преграда и закусит он мной с удовольствием. Волхва свежеиспечённого не заказывали? Ну, уж нет братец! Живым тебе не дамся. Я медленно потянулся рукой к правому боку, где у меня весели цепи. Одна из них, короткая, предназначалась лишь в эстетическом плане, а вот вторая с двойным плетением уже не раз применялась для членовредительства (увы, было дело), её-то и пришлось отстегнуть, поудобней перехватив двумя руками. Не знаю, почему я сделал именно так, но в момент, когда волк готов был уже броситься для меня, это казалось верным решением. С глухим рыком матёрый прыгнул в мою сторону, распахнув пасть, наметившись в горло. Руки буквально на автомате взмыли вверх, сжимая цепь, угодившую прямо меж раскрытых челюстей Серого. По инерции я со всего размаху ударил кулаками ему куда-то чуть ниже ушей, но при этом повалился на землю вместе с волком. Он полулежал на мне, яростно дыша жаром в лицо. Понимая, что долго так бороться не смогу, изловчившись, я крутанулся вместе с волком поджав его спину под себя. Что делать?.. А хрен его знает! Волк извивался, пытаясь встать и… это у него получилось! Его верхняя челюсть оказалась закручена в цепь и в том месте, где она тёрлась о морду сочилась алая волчья кровь. Я потянул его голову на себя, уперев колено в мохнатую шею и через мгновение волк взвизгнул, послышался хруст костей, и он обмяк.
Честно говоря, я всю свою жизнь с благоговением относился к животным такого рода. Волк – вольный зверь. А этого зверя скрутила моя воля к жизни, и он отдал за неё свою жизнь… Жалко. На глаза навернулись слёзы скорби. Вспомнился один из моих стихов. Старый, неуклюжий, но так сейчас необходимый, он бился в голове, как и матёрый, требуя воли. Присев у той же сосны, я прикрыл глаза и тихо начал читать вслух, себе под нос:

Клеймённый титулом мерзавца
Я стану вашим,
Пусть рабом –
Принципиально…
Сквозь тьму пройду
Я лжепророком.
Заплачет ива, ель и бук,
Предчувствуя сильнее ветры Рока.
Но звёздам было всё равно…
Хрустальный снег поднял из пыли
Цветы, что были по весне,
И зелень трав соткал из пыли.
Поверьте, но не надо слов,
Не все поймут трактаты древних.
Волки старались превозмочь
Суровой власти и заблудшей вере.
К материям, что сбросили меня
Готов был приложить свой клык
И я
Приветствую ту тьму и глаз горящих блик,
С заглавной буквы начиная строки.
Мелькнёт в мозгу забытый алгоритм,
И вой в затмение луны
Прольётся серебром на волчьи морды.
Гитарным перебором меди,
Сыграю старинную грустную песню.
А звери, понимая слово,
Придут к костру, отбрасывая тени,
Без страха или спеси,
К прозванному Волком.

К горлу подкатил дурацкий комок. В лесу наступила тишина. Нет, не просто тишина ласкающая слух, а гробовая. Стало не по себе. Птицы умолкли, ветер тоже пропал. Словно кто-то накрыл округу невидимым колпаком. Лишь запах смолы сильно был в нос… Через мгновение, из-за сосен вышло ещё с десяток матёрых волков. Мама дорогая! Всё мне каюк… Я мысленно начал прощаться с жизнью, но я не ныл, да и… на душе было спокойно (что странно само по себе).
Забавно, но волки не выглядели агрессивно, отнюдь, они шли покойно в мою сторону. Шерсть густая ровная, острые уши внимают любому шороху. И за метр до меня они все дружно сели, глядя на меня, словно изучая. Как хорошо, что в глазах этих зверушек не читался гастрономический интерес! Над нами нависло молчание, т.е. я молчал. Волки по определению не умеют говорить. И что делать дальше я не имел ни малейшего понятия.
Придя в себя от охвативших меня переживаний и адреналина я расслабился и в конец оборзев аккуратно протянул руку к ближайшему. Никакой агрессии.
– Собачка, дай лапу. – Улыбнулся я. За такие слова меня бы растерзали, но здесь, что-то другое.
– К Вашему сведенью я не являюсь «собачкой», как и все мои собратья, а лишь её давний предок.
По-моему меня перекосило. То, что моя челюсть отвисла – это точно. Поймать не успел. Из пасти волка, к которому я обращался, послышался вполне разборчивый человеческий голос. При том женский! Нет, друзья мои я всё-таки свихнулся. Нельзя столько стучаться головой, иначе, как и я заговорите с животными... или чего ещё повеселей. Если же не заговорите, то вам прямая дорога в госпиталь с сильнейшим сотрясением мозга и его дальнейший разжижением, плюс двадцать один день покоя и усиленного питания.
– Вы разговариваете? – кое-как подобрав челюсть с пола, спросил я.
– Глупый вопрос. Ты Волхв. Ты можешь понимать нас, а мы можем понимать тебя.
– Но… как? Какого чёрта вообще?! – я перешёл на крик. – Мне это не нравиться.
– Ты убил нашего собрата. Моего мужа. Мне не нравится это. Но мы не осудим тебя, ведь ты пожалел его. Хотя это и странно. Ты знал, что иного выбора нет. А наша месть – это не лучший выход. Достойный одолел достойного. Поэтому Волхв, мы нарекаем тебя своим собратом.
Слов не было. Челюсть снова пыталась отпасть, но своевременно была пойма. Правда говорить я уже не мог. Столько потрясений за одно утро это слишком много! Да и голова снова разболелась…


Через пару часов, я всё-таки пришёл в себя и отправился в путь. Ту волчицу, что разговаривала со мной, звали - Итьяра. Имя не обычное и немного режет слух, но это их культура – волчья. Знаете, я даже начал верить в то, что все живые создания умеют говорить и обладают разумом. Однако всех понимать мы не в состоянии, исключительно себе подобных. Итьяра, объяснила мне, что мои стихи в этом мире могут расцениваться как заклинания, если они исходят от сердца и души. Что не всё так случайно, и, видимо, не случайно я сказал, что владею «тайной слова». Вот, пожалуйста, расхлёбывай теперь. Увы, но если кто узнает, костра мне точно не избежать! Напоследок, волчица обещала мне, что если когда-нибудь потребуется её помощь и  её собратьев – они без промедленья придут. По человеческим меркам, она была не многословная и прямолинейна, но согласитесь, что по тем же меркам волки и вообще любые другие животные разговаривать не должны! От слова «совсем»! Для меня это был сильнейший шок, будто ещё раз чем-то приложили… Поскорей бы домой вернуться…
Вы можете сказать, что уже читали про то, что стихи могут приобрести статус заклинания, что всё это выдумка и было написано давным-давно. Я тоже читал. И понимаю, что это не ново, но поверьте, если бы эта история со мной не произошла, то и писать о ней, не имело бы ни малейшего смысла Подумаешь, какая-то очередная похожая история, хотя слова, которые мы произносим – одни и те же, но звучат по разному и для каждого означают разные вещи и несут в себе разные смыслы для того кто их услышит... Но я отвлёкся, так что с вашего позволения продолжу.
Вечерело, когда я вышел к стенам одинокой церкви, представлявшей собой традиционные сооружения русских зодчих, как говорится «без единого гвоздя». Проверил калитку и ворота. Заперты. После ещё минут десяти моих криков, стуков в ворота кулаками и под конец головой, мне открыли. Из калитки вышел священник. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Мягкие, доброжелательные черты лица в обрамлении традиционной седой бороды, спадающей на рясу, располагали к доверию.
– Здравствуй, странник. Далёко ли путь свой держишь? – Пробасил священник, оглядывая мой наряд.
– Добрый день, батюшка, – поклонился я и решил, что таить ничего не имеет смысла, – путь мой не ведом даже мне.
– Вижу, ты не здешних мест, – оглядев меня, произнёс он. – Я – отец Филимон, настоятель церкви Святой Троицы. Проходи-ка, гостем будешь, поведаешь свою историю. – Предложил мне батюшка, пропуская во внутренний двор, и перекрестившись, я вошёл.
Пройдя в келью, отец Филимон усадил меня на скамью за стол, а сам ставил на стол, как говорится, что Бог послал. А Бог послал пироги с капустой, варёный картофель с зеленью, жаренную рыбу и солённые огурцы из бочки. Скромненько, но со вкусом. Лишь сейчас я в полной мере прочувствовал, насколько сильно был голоден. За едой я поведал настоятелю свою историю. Просто с самого начала, обходя стороной такие моменты, как двадцать первый век и прочее связанное с моим миром.
Отец Филимон слушал меня весьма внимательно, не перебивая, и в итоге заключил, что мне стоит искать помощи у короля. Однако, не исключая возможность быть пойманным и сожжённым Святой инквизицией (это было произнесено с особой иронией). Чем мне может помочь король – решит конкретно он сам. Попутно я услышал, множество историй об этих краях, о короле, о обитателях и о нечисти. Биже к полночи настоятель, он же единственный человек, проживающий в этой округе, позаботился о ночлеге для меня и отправил спать.
К сожалению, поспать мне не удалось. Я думал. Думал о том, что сейчас творится в Москве. Как, наверное, волнуется Вика, родители. Наверное, они все рвут и мечут, звонят ноль-два, передавая в милицию мои приметы. А учёба? Забавно конечно, устроил себе бессрочный отдых в неведомой Северной стране, населённой, по словам Яго и отца Филимона, разного рода нечистью и просто вредным для здоровья и жизни людом. К примеру – Святая инквизиция. Ну чем вам не злодеятели в масках праведников? Плюс всякие ужастики-бармалястики в виде оборотней, вампиров, упырей, вурдалаков и прочих наркоманов, которые с радостью нападут на безобидного волхва… Надо будет себе найти меч. С этим оружием я всё-таки худо-бедно умею обращаться… Эх, Вика… Только сейчас я понимаю, как сильно ты запала мне в душу… Надеюсь меня не вгонят из ВУЗа. Очень хочу надеяться. Но… надо, что-то делать… я не хочу, чтобы моя девушка страдала в моё отсутствие… Хотя, может она и не страдает вовсе? Может уже подцепила себе, кого-нибудь «получше»? И уже во всю крутит с ним шуры-муры? А обо мне не слуху не духу – радуется?! Да за фига я ей такой потерянный нужен?! Всё, завтра поговорю с отцом Филимоном – уйду в монастырь! Или брошусь в объятия какого-нибудь вурдалака или вампирчика… Нет... Это слишком! Лучше вампирши! Она посимпатичней должна быть…
К рассвету, я вроде бы задремал и успокоился. Не стоит отчаиваться. Выберусь отсюда и всё будет отлично. Но с отцом Филимоном стоило поговорить, да и спать когда тебе в лицо во всё светит солнце, даже отвернувшись к стенке, не очень хорошая идея. Так что за завтраком я устроил опрос по теме «Куда мне идти и что делать?»
– Да, я ж повторяю, тебе, сын мой, нужно идти на север по дороге к столице, это всего три дня пешего пути отсюда, и попасть на приём к королю. Думаю, он тебе сможет помочь.
– Если честно, отец Филимон, то верится мне с трудом. Ведь по вашим словам, король… как его?
– Азурай, – напомнил настоятель.
– Вот… Он ведь, по вашим словам, большой любитель посидеть на пиру и с лёгкой руки отправляет на плаху. Так как же я попаду на приём к такому сумасброду? – немного отчаялся я.
– Ну, не такой уж он сумасброд... Но для успокоения нервов может и на плаху, как ты говоришь. – Отец Филимон улыбнулся и добавил. – Думаю, у тебя это получится!
– Что получиться? – взвыл я. – На плаху?!
– Да нет же! – рассмеялся мой сотрапезник. – К королю попасть живым и невредимым. Только стишки свои не читай, больше. Это хоть и не колдовство с одной стороны, но с другой работает аналогично.
– Постараюсь, – пообещал я.
Дав мне в дорогу несколько монет и пару булок, отец Филимон благословил меня в дальний путь. Вообще, страна эта не такая уж и страшная, как мне казалось. Люди-то теже! Птички поют, солнце светит, трава зелёная, но всё-таки осень. Как мне этого в Москве не хватало. А здесь не хватает Вики… Мне стало грустно, и я ускорил шаг – скорее надо возвращаться. Три дня – это уже много. Нет, я здесь надолго задерживаться не собираюсь!
Обычно, я человек спокойный и уравновешенный, страсть, как любящий размышлять на различные темы. Но задевать меня не стоит. Особенно, если меня лишают моей девушки и забрасывают неизвестно куда! Если найду этого гада… Он труп! Хотя… Яго! Вот в чём причина! М-да… убить его я не убью, да и изувечить не удастся, разве, что себя самого... Нет, можно конечно о ближайшую берёзу лбом приложится, но не известно кому от это будет хуже. Мне или ему? Да и отбрасывать вариант о повторном переходе в другой мир, не исключено, что в мир иной, не стоит. Ох… и ведь не подскажет никто! Тот же Яго, крыса тыловая, ушёл в подсознание и не дозовёшься. Но всё-таки странно, почему он не может общаться со мной в моей же голове?
– Объяснил бы кто! – крикнул я в небеса.
Мой крик спугнул ворон с ближайшего дерева. Эх, чёрный ворон! Что ж это ты надо мною вьёшься-то, а? Всё равно, здесь меня ничто не удержит. Вот дойду до столицы это страны, найду короля, а уже там видно будет. Придумывать себе ещё проблемы я не намерен. Уж лучше их решать по мере поступления…
Какая-то божья птаха, типа голубь, в результате своей бомбардировки, ловко попала мне на плечо. Чем, думаю не имеет смыла уточнять. Глянув под ноги, я нашёл подорожник – отличная замена влажной салфеточки. Странно, но в этот момент мне показалось, что в кустах проскользнула чья-то тень. Возможно галлюцинации на почве хронической шизофрении в результате многократных ушибов черепной коробкой о твёрдые поверхности. Думаю ничего страшного.
– Проснись и пой! Я вернулся! – послышался знакомый голос. Я подскочил.
– Лёгок на помине, – буркнул я. – Яго, знаешь кто ты?!
– Чувствую, тут пронеслась буря, – задумчиво протянул он.
– Правильно чувствуешь! Если б я мог – я бы тебя придушил…
– Вперёд, тебе до шеи только дотянуться.
– Издеваешься? Смешно тебе? Всё больше убеждаюсь, что ты это я…
Нависло молчание. Пришлось признать очевидное и я сильно обиделся «сам на себя». Нет, ну серьёзно!
– Что-нибудь узнал? – нарушил молчание Яго.
– Не особо много, да и ты наверное больше знаешь, нежели я. Единственное, что уяснил, так это то, что мне надо направляться к королю.
– К Азураю?! – вопль Яго летал у меня в голове от уха к уху.
– Зачем, так орать? – делая ударение на каждом слове, прорычал я.
– Извини… Но это не безопасно!
– Не кричи. Во-первых, он сможет мне помочь, знаешь, есть такое шестое чувство…
– Я твоё шестое чувство! – перебил он.
– Шестое чувство должно подсказывать, направлять. Шёпотом. А ты орёшь, как орангутан в брачный период.
– Но…
– Не перебивай! – завёлся я. – Я ещё раз тебе повторяю: что мне, во чтобы то ни стало, надо попасть к королю Азураю. Во-вторых… А что собственно, я с тобой рассусоливаю? Помалкивай в тряпочку.
– Ладно, проехали…
Секундное молчание.
– Однако, обрати своё внимание на то, что у тебя пытаются обшарить карманы.
Действительно, за всеми нашими распрями, я не заметил, как встал у края дороги, и из кустов к моему карману тянулась чья-то тощая рука. Схватив, мерзавца я вытянул его из кустов на свет божий. Это был парень лет восемнадцати-девятнадцати, с хитрыми глазами, короткими (по моим меркам) растрепанными волосами, чёрными как смоль. Сам он был одет в потёртую рубаху чёрного цвета, кожаную жилетку, кожаные штаны и короткие сапоги, на вид вполне удобные. Всё это дополнял плащ с капюшоном. Он смотрел на меня, как на умственно больного, который вот-вот искусает бедного парня. Мы смотрели друг на друга, он молчал.
– Скажи уж что-нибудь. – Не вытерпел Яго.
– Как звать? – просил я.
– Демир, милорд. – Отозвался вор-неудачник, таращась на меня. Воришка, да и только!
– Чего у меня в кармане забыл? – изогнул я бровь. После обращения «милорд» я почувствовал некоторое превосходство над ним. Жалко парня, но он воришка и церемониться с ним не стоит… а я ещё пока снисходителен.
– Деньги, – честно ответил Демир.
– Спасибо за честность.
– Не за что, – ответил он, изобразив нечто вроде поклона. Когда тебя поймали за руку и не отпускают это трудно.
– Дай ему с сапога, что ли… – задумчиво протянул Яго.
– Не… С сапога не стоит. Голову на место вправлю и дело с концом. – Только сейчас я сообразил, что наш залётный не слышит Яго… Боже, сейчас парня кондрашка хватит! – Э… Не спи, ты нам живой нужен. Демир…
Я хлопал парня по щекам. Он так плавно ушёл в обморок, что я не сразу это понял. А когда понял, приложил его веткой по лбу. Ветка сломалась, но он очнулся.
– Вы… сумасшедший, милорд? – промычал воришка, потирая лоб. Как жалко, что ветка сломалась…
– С чего взял? – процедил я.
– Так я же сам видел, как вы разговаривали сами с собой, – удивился он. Сомнений не было, я не сумасшедший, а тот силуэт в кустах был этот парень.
– Понимаешь, – взяв себя в руки, я начал объяснение. – то, что ты мог услышать был мой разговор с Яго...
– Э-э, ты ничего не забыл?!
– Яго – это моё… мой дух, который сопровождает меня в пути, – спохватился я.
– М-м-м-м… – многозначительно протянул воришка.
– Дух? Лучше ничего не мог придумать для меня? Я ему тут историю, понимаешь, придумываю. Делаю имидж, чтоб не загребли на костёр, а он мне – дух?! – разошёлся Яго, но дальше я его болтовню не слушал.
– Милорд, –  сбивчиво начал Демир. – вы… может… как вас величать-то хотя бы?
– Волхв, – ответил я и добавил, – прозванный Волком.
– Уж, кто бы говорил! – презрительно хмыкнул Яго.
– Милорд, если вы Волхв, не поможете ли мне… то есть я хотел сказать моим братьям по клану?
– Помогать ворам? – засомневался я.
– Милорд, если хотите, возьмите меня в слуги. – Взмолился парень. – Мне много не надо, только ради Бога, спасите мой клан.
– Валяй, – я протянул ему руку и помог встать на ноги, – по пути всё расскажешь.
Итак, в этом мире у меня наконец-то появились сподвижник. Думаю в качестве слуги его можно оставить. Парень явно способный, но не настолько, чтоб не допускать ошибок.
Теперь мы шли на север. Демир, поведал, что их клан сменил атамана. Нынешний же, коего кличут Стирзом, держит всех в ежовых рукавицах. Устраивает частые набеги на обозы и деревни, нарушает Кодекс, в особенности правило никого не убивать. И плюс ко всему требует ещё больший налог с добычи так же со всего клана. Будь он один, его бы свергли на раз, но этот вельможа воровского типа собрал вокруг себя довольно большой круг сподвижников, с которыми, естественно, делится. Словом множество связей и устрашение берут верх над честными ворами. Или разбойниками. Лично на мой взгляд клан Синей Розы (из которого Демир) это нечто среднее между одними и другими. Честно говоря, мне показалось, что они владели почти всей округой и жили в спокойствии до поры до времени. Нет, грабить – они грабили, воровать – воровали. Но без убийств же! И тут встал вопрос что я и Демир можем сделать против толпы вооружённых разбойников? Правильно, ничего. Но это пока… Есть время поразмыслить. Дойдя до ближайшей деревни, мы решили остановиться в ней на ночлег, а утром решать насущные проблемы…
Демир, подыскал подходящую таверну, в которой можно было снять комнату и хорошенько поужинать. Ужин принести в наши скромные апартаменты на втором этаже, кои состояли из двух кроватей со шкурами вместо одеял, столиком и парой кресел. Довольно скромно, но большего позволить пока не позволяют финансы, так как я решил экономить. Хотя экономии особо, увы, не получалось.
Ужин состоял из сыра, хлеба, пары отбивных и кувшина вина. Честно говоря, к спиртному я отношусь отрицательно. Но выбора нет, поэтому пришлось поступиться с принципами… К полуночи я набрался в стельку, по крайней мере должен был от количества выпитого, собственно как и незадачливый разбойник напротив меня, безбожно храпевший в обнимку с остатками караваем, но мой ум же был яснее ясного. Яго же исчез, а может просто молчал.
– Значит, этот ваш узурпатор, одним словом кровожадный подонок? – в голову приходили бредовые идеи, которые я, впрочем, старался подавить, потому что двое это почти ничего.
– Хррр… Угуп… ф… – промямлил воришка. Извините, но вором или разбойником я его назвать не мог. Во-первых, он – неудачник. Во-вторых, нормальный бандитский элемент, не станет выдавать своих с потрохами (как мне кажется это нарушает Кодекс), при этом заявляя, что они не такие уж и разбойники, как при нынешнем кровожадном узурпаторе и их надо бы пожалеть и помочь им. Но сам факт того что передо мной сидит вор несколько раздражал. Выбивать это надо, может хороший всё-таки человек…
– А ну подъём, экспроприатор бесстыжий! – гаркнул я, резко вырвав из-под его пустой башки оставшийся каравай. Удар о стол получился глухой – это хороший знак.
– Мило-орд. – Выдавил он, мотнув короткой шевелюрой и округлив глаза.
– Молчать, стукачам слово не давали. – Не на шутку разозлился я. Видимо это на меня обстановка давит. Стресс, нервы, девушки рядом нет, как следствие недо… недостаток внимания и ласки...
 – Дать бы тебе по шее, а то мало о стол приложился. Что глаза пучишь? Сдал своих и спишь сном праведника? Челюсть подбери и не изображай из себя кита на суше!
– Милорд, за что ж… это… вы меня так? – заныл парень, вытирая, навернувшиеся на глаза, слёзы. Кажется, я вспылил, а что делать? – Что ж я не знаю законов? Да я своих ни разу не продавал! А вы… меня… в стукачи-и-и! А я… я же… помочь им хочу-у!
Думаю почти все были свидетелями женской истерики и те из вас, кто был, знают, как трудно бывает успокаивать ревущую навзрыд девушку. Но суть ясна – поцелуй, ласковые слова, пустопорожняя болтовня и она снова весёлая и общительная (хоть и не всегда это срабатывает)! Но кто из вас успокаивал ревущего навзрыд парня, а? Ох, беды наши тяжкие… Мне этого не доводилось делать. Поэтому я ухнулся в кресло и попросту закрыл уши. Ну довёл, ну вспылил. Каюсь! Зачем так самого себя доводить-то?..
Демир рыдал от обиды вселенской на меня гада. А он сам-то кто есть? Вор! Да при том неудачник! Достал уже, ну до печёнок. Всего день знаю, а уже довёл до бешенства! Сколько можно ныть в конце концов? Ты мужик или кто?!
Всё это время раздумий я сидел в кресле, наблюдая за воришкой. Сначала зажав уши, потом просто, подперев подбородок, смотрел как он стучится лбом об деревянный пол. Думаете, у меня нет жалости? В тот момент мне просто было интересно кто кого? Дубовый пол или дубовый лоб? Пусть! В средневековье у всех таких индивидуумов лбы были крепкие. Ну, набьёт шишку, девушки над ним похихикают в кулачёк, осознает, что калечить себя не стоит и всё, придёт в норму. Может даже перевоспитается, человеком станет. В конце концов, найдёт работу, женится, родит пару-тройку детей и… Стоп! Не туда меня понесло. За всеми этими  воплями, рыданиями, стонами и биениями головой, я не услышал стука в дверь. Скорее даже долбёжки. Прислушавшись, понял, что слух меня не подводит и именно в дверь, встал с кресла и пошёл открывать, предварительно кинув в место соударения лба  с полом подушечку.
На пороге стоял преклонного возраста невысокий мужичок в чёрной рясе с жиденькой седоватой бородкой, массивным распятием на шее, стрижкой под горшок и небольшой лысиной смело венчавшей всю эту композицию на макушке. Радом сложив руки на груди стоял лично сам хозяин таверны. К чему бы это?
– Добрый вечер! Чем обязан, господа? – спросил я, улыбнувшись в усы.
– Не такой уж и добрый, – нервно буркнул лысоватый незнакомец.
– Понимаете ли в чём дело, – начал хозяин заведения, тон которым он начал разговор не предвещал ничего хорошего. – Достопочтимый отец Игнац жалуется, что вы нарушаете его молитву непотребными стонами, воплями и стуками… Кхм… Я как человек бывалый, конечно, видал многое и почти всегда в курсе того, чем заняты мои постояльцы, но проявите уважение и к другим людям. Они тоже хотят отдыхать.
– Вот-вот! Кто непотребствами занимается в неприкрытой форме, а кто замаливает грехи перед Богом за себя и таких как вы! – с ходу выпалил священнослужитель в рясе. В моей голове стали появляться нехорошие подозрения… да за кого они меня принимают тут вообще?!
– Приношу свои искренние извинения, – процедил я, всё ещё стараясь улыбаться, и закрыл дверь, не дав сунуть рясистому свой дотошный нос мне через плечо. По-видимому, эта страна меня скоро достанет до печёнок, и я подамся в сумасбродство, препарируя пиявок в старости…
А о чём это я, собственно?
Пройдя всего два шага по направлению к Демиру, я вновь услышал стук в дверь, теперь более настойчиво заглушающий биение лбом моего новоиспечённого знакомого об пол. Подушка валялась рядом. Дойдя до стола и развернувшись у него, я мимоходом прихватил графин с водой, разом опорожнив его на воришку. Стучаться он перестал, но так и остался сидеть на коленях, прижавшись лбом к дубовым доскам. Я снова открыл.
– Хам, подлец, нахал, скотина! – обрушился на меня рясистый дедок, краснея от натуги. – Как ты смеешь, хлопать дверью перед Святой Инквизицией?! Смерд, быдло…
Я тяжело вздохнул. Вид инквизитора выпрыгивающего из рясы и брызжущего слюной не вызывал ничего кроме сострадания. Не исключено, что сейчас прицепится к тому, что я выпил, заставит выйти подышать и попытается меня спалить на костре. Ну а про хозяина таверны и говорить нечего. Тот спокойно сложил волосатые руки на груди и уставшим взглядом смотрел то на меня, то на инквизитора, то на Демира, так и застывшего в своей причудливо не замысловатой позе. Представитель духовного слоя общества повёл носом. Учуял-таки!
– Пьянь! Грязная свинья! Подзаборник! – вновь начал перечислять он, шумно втягивая воздух с каждым новым словом. После ещё нескольких оскорблений инквизитор… замолчал (!), и, развернувшись, направился к хозяину таверны, шепнув ему пару слов на ухо. Вздохнув, тот поплёлся вниз по лестнице. Рясистый снова повернулся в мою сторону. – Во славу, Бога нашего, будешь сожжён на рассвете!
При этих словах дверной косяк, что так успешно придерживал моё плечо, скрипнул и отправил меня в полёт вдоль стены. Ухватится за что-нибудь я не успел, поэтому сшиб столик, стоящий у той самой стены, и всё что на нём было, а именно пару бутылок с вином и какую-то старенькую вазу для цветов с давно засохшим букетом, более походящим на веник. Простите за детализацию, но данный момент чётко засел у меня в памяти из-за того, что меня щедро окатило тем самым вином, а в дверной проёме торчала довольная физиономия инквизитора.
– Велик Господь наш и велики деяния его! Лучше гореть будешь, колдун окаянный.
Колдун? Кто, я?! Не сказать бы, что мне такой расклад не приходил в голову, но я не особо люблю, когда мои нехорошие догадки подтверждаются. Ну, святоша, доберусь я до тебя…
– А вот и ещё один безбожник на костёр! – радостно хлопнул в ладоши инквизитор, увидев, как воришка, на секунду придя в себя, звучно всхрапнул, пихнул всё так же лежащую рядом подушку себе под голову и ухнулся на бок, захрапев. Моё терпение лопнуло – я встаю. – А-а-а! Стража, на помощь! Убиваю-у-ут!
Выхватив из разбитой вазы букет-веник, я втянул в комнату инквизитора и с нездоровым энтузиазмом начал гонять его вокруг Демира, кресел и другой немного численной мебели, охаживая засохшими цветами в желании запихнуть их ему куда-нибудь поглубже. Как бы грубо это не звучало – это так! И не подумайте, что я всегда такой, просто довели до ручки! Да и к инквизиции у меня особое отношение, которое выработалось ещё на уроках истории в средней школе. Нет, ну как можно безжалостно сжигать ни в чём не повинных девушек? К тому же рыжих и зеленоглазых?! Ах, Вика, Вика… Ты же у меня тоже зеленоглазая. Да и цвет волос у тебя близок к рыжему. Перед глазами встала ужасная картинка сжигания моей девушки, и я с удвоенной силой и яростью охаживал святошу букетом. Однако, смею заметить, что, не смотря на свой уже зрелый возраст, инквизитор не уступал в резвости и довольно удачно для себя (а может и нет?)  переворачивал мебель, усложняя мою задачу праведной мести и, как следствие, я больно ушиб коленку. В тот момент, когда я в грациозном прыжке через Демира дотянулся-таки до рясистого старикана, в комнату вломились двое стражников. Я брыкался, пинался, пытаясь всё ещё совершить своё чёрное дело с букетом, но меня повязали. Но пнуть свою жертву всё-таки успел! За что правда получил латной варежкой удар поддых…