Тайные записки городничего

               




Приступая к этим запискам, торжественно клянусь перед самим собой в том, что буду правдив как в изложении событий, свидетелем и участником коих мне пришлось быть, так и в мыслях моих и умозаключениях, сомнениях и страхах, надеждах и разочарованиях. А также, клянусь давать правдивые характеристики всем, с кем пришлось быть в приятных и не очень приятных сношениях во время каждодневных трудов моих.
Итак, волею божьей сподобился я стать во главе нашего сибирского города, слава которого гремела многие годы по всей стране и далеко за её пределами. Объёмами промышленного производства город наш обскакал многие другие города, и кабы всё богатство это – лесное и металлургическое ему – городу нашему – принадлежало, жили бы мы довольнёхонько и сытёхонько. А я бы, как городничий здешний,  и в ус бы не дул: знал бы только оладьи со сметаной уплетал за обе щеки.… Ну, как оно теперь есть – так и есть. Чего уж тут…
Не знаю, благодарить ли Господа за ношу эту приятную, но чрезвычайно ответственную… Я ведь считаю себя человеком верующим, хоть в церковь и не хожу… А привык всё как-то по жизни в трудную минуту к нему - Господу обращаться. Если что, так - Господи, пронеси! или Господи, помоги!.. Авось и пронесёт, и поможет мне-то… Правда, недавно пришлось прогневить Всевышнего … Отнял у православной гимназии помещение бывшего детского сада. Ну, а куда прикажете деваться? Не у налоговой же отнимать или у ГАИ?! Ну, и что? Ну, покричали маленько, посокрушались, что, видите ли, в гимназии тоже ведь дети… Прямо  умные все такие! Один я, получается, дурак… Не понимаю, видишь ли, где святое, а где потребное. А я про себя, грешным делом, подумал, что священники в приходах помолятся хорошенько, а Господь, глядишь,  и опять им поможет. Ну, и  что, что прежние городничие гимназии помогали?! Если бы их тоже коммунисты к власти продвигали, посмотрел бы я на них тогда – на безбожников!
По - правде сказать, я ведь никогда даже не помышлял стать городничим. Как и всякий обыватель, всегда власть ругал:  что там она не доглядела, то не сделала, это не предусмотрела… А потом вот к общественной работе пристрастился. Интересно как будто было…Да, и с другой стороны, так рассуждаю: годы-то идут, пора уже и проявить себя в чём-то. А тут что, особого ума не надо, кричи только погромче: «Не дадим тут строить!», «Мы будем жаловаться в Страсбургский суд!», «Долой!», «Власть к ответу!» Да ещё, смотрю, среди недовольных и местные депутатики ошиваются. Тоже что-то кричат, обещают народу. Один худой, а второй важный такой… Оба улыбочками ехидными улыбаются. Поинтересовался у знакомых: кто такие? Так это ж, отвечают мне знакомые, вроде как местные депутаты-предприниматели - исследователи. То одной партии возможности  исследуют, то другой партии… И меры, значит, в этом смысле соответствующие предпринимают. Ну, чтобы уже наверняка себе места в Думе обеспечить. Интересные такие ребята: сделают на копеечку, а орут про свои заслуги – на целый рубль. Вот и решил я поближе к ним держаться. А они, вижу, тоже ко мне приглядываются.  А тут – на тебе - выборы городничего случились. Депутатики эти как раз тогда, разочаровавшись в идеологии Миронова из «Справедливой России», приобщились к трудам вождей мирового пролетариата – Маркса, Энгельса, Ленина. Один из них – точно помню! – в своё время коммунистов не иначе как «коммуняками» пренебрежительно называл. А теперь мне с умным видом про политику «втирает», что, по ленинскому определению, политика – есть концентрированное выражение экономики. У него – я уже успел заметить – ко всем политическим вопросам сугубо экономический подход. Это, видно,  ещё с депутатских времён такая привычка у человека осталась. Тогда, какой бы вопрос городской жизни ни обсуждался, он его всегда перво-наперво через интересы собственного бизнеса рассмотрит. И в присутствии всех депутатов не стеснялся примеры из собственной предпринимательской практики приводить: «… а вот мне аренду такую-то установили…» Ему и замечание не раз делали, а он улыбнётся так – по-детски, и опять свою линию гнёт. Нет, молодцы, всё же, ребята! Понял я, что с такими не пропаду. Разве, только, с голоду… Но это уж, определённо, только в самом крайнем случае…
И вот, значит, ввязался я при их – ребят этих самых – поддержке в предвыборное дело. Из губернии приезжали пролетарские интернационалисты, благословляли меня, значит… С деньгами-то у них не того… конечно, сильно-то не разживешься. С ихним «генералиссимусом» тоже встречался, заверял его, руку  пожимая, в совершеннейшем моём почтении. Он улыбается, поддержку обещает. А я тоже улыбаюсь, и про себя думаю: « Ты бы, дядя, чем просто улыбаться, деньжат бы лучше подкинул. Дело-то общее, пролетарское, понимаешь ли…» А ребятки-то мои, депутатики предприимчивые, нет-нет, а всё же деньжат мне подкидывали. Сами на выборы пойти, при ихней-то ушлости, отчего-то не решились, но меня решили поддержать. И ведь не ошиблись, черти полосатые!  В точку попали! Вообще, я заметил, что в ихней партийной структуре, хоть они и не члены, а с пролетарским интернационализмом трудновато бывает. Один из ихних членов хотел мне на выборах конкуренцию составить, а ему партийное руководство:  «Цыц! Тут люди подостойнее тебя есть!» Он ни в какую не соглашается соблюсти партийную дисциплину. А ему тогда – хлоп! – пинка под зад, и в беспартийные. У них с этим делом строго. Поэтому я в партию и не вступаю. Посмотреть ещё надо – в какую вступить. Тут в этом смысле надо по-ленински рассуждать, я имею в виду, экономически.
Короче говоря, победил я! И сам не мог поверить в случившееся. Поначалу даже струхнул маленько: ё-моё, что же я с властью  этой делать-то теперь буду?! Ё-моё!.. А меня  ребятки-то мои ушлые успокаивают, чтобы не дрейфил, а положился во всём на них. Я и положился… Они меня по плечам ободряюще похлопывают, шутки – прибаутки приговаривают. Ну, никакой субординации! Делать нечего, одного сделал первой своей рукой, второго – левой. А сам, чувствую, что, как бы, без рук вовсе оказался. Хочу иной раз за ухом почесать, а левая рука не шевелится. О первой руке уж и не говорю. Тут не только в голове… и нигде не почешешь. Я в последнее время даже как-то и стесняться стал чесать… Короче, вижу, что без «рук» своих и шагу ступить не могу. А в городской управе всё как-то зыбко, ненадёжно…  Никакой прямо инициативы. Пока не скажешь, даже и не пошевелятся. То ли боятся меня, то ли тайно насмехаются…  Сразу и не определишь… Да, ещё услышу ненароком за спиной разговорчики, что при прежнем городничем так-то  вот было и так-то вот, ну, прямо зло разбирает! Решил я взяться за тех, кто поумней да покрасившее… Одна, смотрю, глазастая такая… вся прям такая независимая… «Кто такая?» - спрашиваю у своей «левой руки». «А она, - говорит, - вопросами всякими психическими заведует…» И что, спрашиваю, поди, ещё за это деньги из бюджета получает? И точно! Получает, оказывается! Всё, говорю, никаких делов, никаких центров психических! Если надо будет, мы и сами попсиховать мастаки. А тут ещё юристка из правового управления, тоже симпатюля… Опасаюсь я таких… И тоже мне что-то доказать старается: что по закону, а что – нет. А я ей говорю, что как я сказал, так и по закону должно быть. А она тут спорить со мной!.. В общем, дал распоряжение «первой руке», чтобы духу её – юристки этой – в городской управе не было. Тем более  что прежний городничий сильно, говорят, ценил её за ум и широкие юридические познания. А я так для себя решил:  что прежнему городничему по душе было, у меня непременно изжогу должно вызывать. Уволил, в общем, её. И с самого начала определил, что пока мне выгодно всё на прежнюю власть валить. Тут одному – то ли полиглоту, то ли политологу – чёрт их разберёт! – нами прикормленному, сказал, чтобы интервью со мной на телевидении записал, и спросил меня про старую власть. Он и спросил: как, мол, я оцениваю прежнюю власть? А я ответил, что ниже плинтуса её проклятую оцениваю!
Фу, что-то раззевался я… Не высыпаюсь с этой работой. Тут в театре был недавно, так тоже зевота одолела. Аж челюсти судорогой сводило… Хорошо, хоть телефон постоянно звонил. Все оглядываются на меня недовольно… Тоже мне, театралы окультуренные нашлись! А мне на манеры ихние утончённые плевать! Тут, может, по делу важному звонят! От которого, может, судьба города зависит! Телефон как зазвонит, а я многозначительно так по сторонам посмотрю, мол, видите, и тут мне покою нету! И громко так солидно отвечаю, чтобы все слышали: «Да! Слушаю – городничий!»
Ну, ладно, в следующий раз допишу. Что-то спать сильно охота… Говорю же, тяжёлая эта ноша – быть городничим! Х-р-р… х-р-р…х-р-р…