Вампир Улин. Две пары клыков. 2

II.
Улин всегда просыпался после захода солнца. Но сегодня он очнулся от того, что до его щеки дотронулась холодная рука. Юноша так не хотел покидать чертоги сна раньше времени, но холодная ладонь требовательно вырвала его оттуда. Он что-то невнятно пробормотал и разлепил веки. В комнате было темно, но глаза бывалого вампира могли видеть сквозь тьму. Улин замечал, что с каждым годом его ночное зрение становится все лучше. Если по началу абсолютная тьма была для него такая же непроглядная как для человека, то с годами он смог различать в ней очертания близких предметов. Вот и сейчас он видел склонившееся над собой лицо девочки. Она была новорожденным вампиром, поэтому еще слепо водила глазами. Пока руки заменяли ей глаза, и она кончиками пальцев погладила Улина по волосам.
- Почему ты на полу? На кровати хватило бы места для двоих.
- Не хотел тревожить тебя.
Тимпа улыбнулась. Девочка еще не знала, что вампиры умеют видеть в темноте. Да откуда ей было знать? Она всему училась сама.
- Солнце зашло? - Спросил Улин, потирая заспанное лицо.
Вместо ответа юная вампирша отдернула плотную занавесь, закрывающую проем двери. Ярко-красный луч закатного солнца упал возле ноги Улина. Он испуганно отдернул ногу.
- Закрой!
Тимпа поспешно задернула занавесь. Юноша строго взглянул на нее, а девочка виновато опустила глаза.
- Ты что не знакома с убийственной силой солнца?
- Я знаю о его свойствах, но на себе ни разу не пробовала.
- И не надо.
Улин выдохнул и покачал головой, вспоминая себя в первые три года своей новой жизни. Он тоже еще не знал силы солнца, более того он его не чувствовал. Тогда он определял восходы и закаты по свету. Тимпа пока, видимо, делала так же.
- Ничего, вскоре ты научишься чувствовать силу солнца сквозь стены и даже из-под земли.
- Здорово! - Воскликнула девочка. - А расскажи мне еще чего-нибудь, чего я не знаю.
- Позже. - Улин задумался, но через мгновение решился. - Я подумал, что уже загостился в этом городе. А сегодня замечательная ночь для дороги. Если хочешь, можешь пойти со мной, и я обо всем тебе расскажу.
- Вот это да! Я еще никогда не путешествовала далеко.
- Учти, для вампира это трудно! Нам надо добывать пищу и прятаться от солнца.
- Ничего. Я сильная, справлюсь. А ты меня всему научишь. Только не оставляй меня.
- Не оставлю. - Улин улыбнулся, однако в темноте Тимпа врядли увидела это. - Теперь можем идти.
Улин быстро собрал вещи, благо их было не много, и закинул их в походную сумку.
На этой улице было не людно. Спутники вышли, плотно притворив дверь. Юноша с удовольствием заколотил бы дверь — в будущем убежище в этом городе могло ему пригодится, - но сейчас не было времени. Тимпа уверенно и радостно шла впереди. Выйти через городские ворота вечером не составляло труда. Привратники, как всегда, прижимались спинами к холодным петлям ворот. Ветер, еще не остывший после заката, бил в лицо.
- Тимпа, ты наверно голодна? - Заботливо спросил старший вампир.
- Еще да. Вчерашняя охота не удалась.
- Мы вскоре что-нибудь придумаем.
- Улин, а куда мы идем?
- Сейчас на север, через лес, а потом... посмотрим.
Он говорил об этом так просто, будто был знаком с этой девочкой много лет и словно с сегодняшней ночи намеревался провести с ней рядом вечность, и не важно куда они пойдут. Изменчивая судьба вампира пока не научила его не строить планов.
Они быстро взбирались на холм за городом, с которого было видно поле, упирающееся в лес на севере. С левой стороны поле обрамляла желтая лента дороги, уходящей через лес на север. Небо еще багровело на западе, будто из него вырвали его жарко-оранжевое сердце. Улин первым оказался на вершине холма и вдохнул знойный воздух, прикрыв глаза. Тимпа старалась в точности выполнять все движения наставника, все могло оказаться важным. Город остался позади у подножья холма, а впереди было не возделанное поле, покрытое широколистной травой. Возле самого леса виднелась деревенька. Улин хорошо знал здешние места, потому что нашел здесь убежище более чем на месяц. Ему успешно удавалось скрывать свою сущность и поэтому за ним никто не гнался. Юноша знал в той деревне одно местечко, чтобы укрыться там до заката. А потом им предстоял долгий путь через лес до самого предгорья. Куда пойти дальше Улин еще не придумал. Ему столько захотелось показать этой девочке, многому научить ее. Может от ныне его существование изменится? Теперь у него была цель — наполнить жизнь этой девочки радостью, добром, знаниями, путешествиями. Да, пожалуй от такого и в его беспросветной ночи могла засиять радуга.
- Мы идем в ту деревню? - Спросила Тимпа, когда они уже стали спускаться по северному склону холма.
- Да. Как раз успеем до рассвета.
Девочка-вампиреныш скакала вприпрыжку рядом, все время поглядывая на старшего. Ее жизнь тоже внезапно менялась. После перевоплощения она долго приспосабливалась к своей новой сущности. Но благодаря навыку выживания, приобретенному в сиротливом детстве, она справилась. Но стала чувствовать себя отрешенной от людей, среди которых провела детство. Со временем одичала. Она даже разговаривала сама с собой, боясь говорить с людьми и боясь молчать, чтобы не разучится говорить. А люди стали для нее лишь средством к существованию. Так она жила до появления Улина. И сразу перед ней распахнулся целый мир, и она — маленькая девочка — поспешила шагнуть в него.
- Я никогда не была дальше опушке этого леса. А ты?
- Я пришел с севера, пройдя этот лес насквозь. Где-то в дне пути прямо в лесу проходит граница двух княжеств: Гории и Чектара. Не сказать, чтобы они враждовали, но только недоверие порой хуже открытой вражды. Там есть просека, по которой несколько раз за ночь проезжают конные дозоры. Заставы стоят только на дороге. Солдаты не чинят препятствий пешим путникам, но это только днем. Ночью придется перебираться через просеку осторожно, не привлекая внимания людей. Совсем недавно ни застав ни просеки в этом лесу не было.
- Откуда ты знаешь?
- Я бывал здесь сразу после того, как покинул дом. - Юноша поморщился. Это воспоминание давалось ему не легко. - Граница тогда была намного севернее, да и лес был пониже.
- А где был твой дом? - Поинтересовалась девочка, но по выражению лица собеседника поняла, что не стоило задавать этот вопрос. Тем не менее Улин ответил.
- На востоке Корагуса за перевалом есть полуостров. Я оттуда.
Следовало скорее закончить мрачную тему.
- А где ты еще был? - Любопытству девочки не было предела.
- За тридцать лет я прошел Корагус вдоль и поперек. Теперь я намереваюсь уплыть по морю на Эарник. Это большая земля на юго-востоке от Корагуса. Говорят там много чудес. Там исконные земли эльфов...
Тимпа встрепенулась и перебила Улина:
- Ты видел эльфов?
- Да встречал одного на севере, во Флигриате.
- А кого ты еще видел, кроме людей? Я слышала, что мир за пределами Гории полон иными расами.
- Это так. Но кроме людей и эльфов я никого не встречал. Говорят Корагус не так велик как иные земли. И здесь поместились только люди. Прочие же только гостят здесь.
- А расскажи еще что-нибудь. - Попросила девочка. Улин не смог отказать.
- Пожалуй тебе будет интересно услышать сказку о драконах. - Девочка только закивала головой. В глазах был восторг. - Далеко на северо-востоке есть большой остров Драконов. Другого названия у него нет, потому что люди, привыкшие давать название всему, там не живут. А обитают там только драконы. Точнее обитали много веков назад. Они жили огромными племенами на разных частях острова и вечно враждовали между собой. Много позже драконы расселились по всем землям. Но, как и прежде, они прячутся от людей.
- Ну, это я все знаю. Слышала от кого-то. - Тимпа надула губки. Улин не хотел ее разочаровывать, поэтому, подумав недолго, решился.
- А ты слышала про черных драконов?
- Слышала, что таких не бывает.
- Иногда люди говорят, что вампиров не бывает только потому, что боятся нас. А черных драконов они бояться еще больше, поэтому покрыли их существование пеленой мрака и забвения.
Улин увидел в глазах спутницы интерес, но не восторженный как прежде, а настороженный.
- Я расскажу то, что сам слышал. Не знаю, что из этого правда, а что вымысел. Говорят черные драконы такие же выродки из драконьего племени, как и мы. Они обладают сильной врожденной магией, и дышат смертью.
- А как это?
- Ну, то, что они выдыхают, немедленно убивает любого. Очень редко их тень закрывает небо здесь, над землями живых, но за то на Темных островах рядом с Бездной все небо черно от их крыльев. Так говорят.
- А Бездна и правда существует?
- Я не знаю. Но вот видишь этот клинок, - Улин вытянул свой меч из ножен на пол пальца, - он выкован из металла, который маги добыли из преддверия Бездны.
Тимпа рассмотрела темный металл. Он не показался ей ни странным, ни зловещим. Меч не искрился темной магией и не источал запах серы, который как известно сопровождает все зло. Металл как металл. Она было подумала, что старший вампир просто хочет развлечь ее байкой, но, посмотрев на серьезное лицо Улина, передумала. Девочка больше ни о чем не спросила, а юноша тревожно поглядывал на нее. Он карил себя за то, что решил начать рассказ про дальние земли с таких страшных вещей как драконы и Бездна. Всю жизнь сталкиваясь лишь со взрослыми, он не умел разговаривать с детьми. А вдруг она решит, что мир за пределами ее родного края враждебен? Конечно, так оно и было, но Улин хотел объяснить девочке, что и во враждебном мире можно жить и даже испытывать от этого радость. Лишь бы она не передумала идти с ним. Дальше пошли молча. Улин сказал достаточно, исчерпав запас слов на сегодня, а девочке просто нечего было сказать. Ну что она могла поведать наставнику? Ее задача была слушать и запоминать, а если старший молчит, значит так надо.
Под ногами шуршала обезвоженная трава, иногда юркие ящерки выскакивали из-под сапог. В жарком мареве летела половинка луны среди тусклых звездных искр. Временами сорвавшиеся звезды летели вниз, рассекая небо острым росчерком, который тут же пропадал, словно рана на теле вампира. Люди в это время уже пытались уснуть, мучаясь от жары.
Деревня и лес приближались. Уже были видны отдельные низкие домики, укрытые вязанками тростника. Здесь, близко к лесу, дома строили уже из дерева, не то что в Легвинге — из обожженной глины. В деревеньке глиняными были только очаги, которые устраивали на улице, чтобы не нагнетать лишний жар в доме. Ночь близилась к завершению и пора было спешить на дневку. Улин взял девочку за холодную ладошку и потянул за собой. Прикосновение будто взбодрило юную вампиршу, и она отвлеклась от мрачных раздумий. Путники осторожно пошли мимо низких — в человеческий рост — домиков. Приходилось таиться. В таких маленьких поселениях все знали друг друга в лицо, были дальней родней, и появление чужаков по среди ночи могло всполошить людей. Но Улин знал тропку на задворках за тростниковыми плетнями, где их не заметят. Звуки мерных ударов молота и вздохи мехов из кузницы, которая работала только по ночам, заглушала их шаги.
Вампир, остановившись у домика с загоном для животных и небольшим хранилищем, осторожно заглянул в окно. Он долго всматривался в темноту. Тимпа молча стояла рядом, но, когда по ее мнению молчание затянулось, все-таки спросила.
- Что там?
Улин резко обернулся и приложил палец к губам. Девочка съежилась под его взглядом. Опять она что-то сделала не так. Если так пойдет и дальше, то Улин вполне мог отправить ее восвояси.
В этом доме люди спали, наслаждаясь ночной прохладой. Улин потянул девочку за собой, просачиваясь в щель в тростниковой стене хранилища. Эта заграда была возведена не от людей, а от диких зверей. Внутри хранилища юноша как можно тише разворошил сено на полу и отыскал люк. Это был погреб. Хоть здешняя летняя жара проникала и туда, там было все же прохладнее, чем снаружи.
- Там же темно. - Громко прошептала Тимпа, глядя в дыру.
- А ты как хотела? - Улыбнулся Улин.
Он полез первым. Яма была не глубока — всего в половину его роста, а уложенные повсюду пучки густого мха сохраняли прохладу и сырость. Сейчас в разгар лета погреба были почти пусты, но по осени они снова наполнятся соленьями, вареньями и медом. Хоть человеческая пища была не съедобна для вампира, Улин любил как пахло в погребах. Тимпа жалась щекой к его руке, слепо озираясь вокруг, и не могла разглядеть где они оказались. А еще юноша от всей души загадал, что бы сегодня днем людям не захотелось отведать ни солений, ни варений.
- Здесь мы выспимся, а следующий день уже будем спокойно дневать в лесу по пути на север.
- Я ничего не вижу. - Поморщилась вампирша, задев ногой кадку с соленым лесным хреном.
- Я уж понял. - Усмехнулся Улин, присел на мох, ограждая девочку от других, хранящихся здесь, припасов и расстелил свой меховой плащ поверх пушистого мха. - Садись.
Тимпа заползла на плащ и улыбнулась, проведя рукой по меху. Хоть тот был и густым, но хранящаяся здесь влага быстро пропитала его насквозь, впрочем, приятно охлаждая тело.
- Засыпай, уже рассвет. - Тихо произнес Улин.
- Я так голодна. - Вздохнула Тимпа.
- Потерпи еще день. Ты же сильная.
После того как его спутница заснула, свернувшись возле него калачиком, он еще немного посидел в темноте. В голове не было ни одной мысли, а на душе было легко-легко. Девочка тихо спала рядом, так, как умеют только вампиры. Улин ласково смотрел на нее и ему хотелось думать, что наверно так смотрят на своих детей любящие родители. И верно так на него спящего когда-то смотрела его мать.  В месте, свободном от мыслей, тихим колокольчиком зазвенела мелодия, взявшись неизвестно откуда. Улин стал одними губами выговаривать ускользающие из памяти слова:

Ночь тает в рассвете
За гребнем вершин,
В солнечном свете,
В тумане долин,

Гонимая ветром,
Гонимая днем.
От солнца скрываясь,
Мы с ночью уйдем.

Кормит ночами
Нас красный родник.
И я тоже с вами,
Я к крови привык.

Я солнца не видел
Уж тысячу лет.
И нету мне жизни,
И смерти мне нет.

Сам себя убаюкав песней, юноша уснул. Ушко от кадки с хреном давило в спину, но его это не сильно беспокоило.

Он стоял по середине широкой городской улицы. На серых стенах чадили факелы. В руке был судорожно сжат его верный черный клинок. Он почему-то непривычно отягощал руку. В сердце царило гнетущее беспокойство. Вдруг Улин услышал крик, но не понял слов. Порыв ветра принес запах свежепролитой крови. Юноша стоял, не двигаясь и ожидая, что будет дальше. Он, как всегда, был готов ко всему. Ко всему ли?
Вытянув вперед рогатую морду и сложив до поры кожистые крылья, к нему полз черный дракон, едва втискиваясь в ширину улицы. Его огромные когти чиркали по камням, а в желтых глазах плясали отсветы факелов. Улин бросился бежать, но дракон достал его, резко выбросив вперед мощную лапу. Черный меч зазвенел по камням, отлетая на недосягаемое расстояние. Поверженный юноша лежал лицом вниз и не дышал. Он-то думал, что если он так сделает, то не умрет. Огромный коготь коснулся спины, прочертил глубокую борозду. Улин жалобно всхлипнул. Потом дракон сомкнул лапу, превращая жалкое тельце в сгусток боли. Где-то там было сердце, которое мучительно сжалось.

Его разбудил его собственный стон. Улин протер глаза и сел, затаив дыхание. Девочка не проснулась. Кошмар почти тут же забылся, но страх тонкой масляной пленкой еще держался на поверхности сознания. До захода солнца осталось немного. Время шло незаметно, и было так спокойно, что можно так сидеть вечность, и ничего не случится. Вскоре Тимпа зашевелилась и сладко потянулась, насколько позволяла теснота погреба.
- Улин, ты здесь? - Глядя в мимо него, спросила девочка.
- Да. Добрый вечер.
- Как же я голодна! - Воскликнула вампирша, потянувшись к крышке люка.
В погреб проник серый свет темнеющего неба. Вампиры вылезли из погреба, а потом покинули хранилище, аккуратно сдвинув вязанки тростника на место.
Когда-то давно Улин тоже был новорожденным вампиром. По началу он не мог обходится без крови и ночи, но потом научился сдерживать жажду. Теперь она настигала его лишь на третью ночь. Учитывая этот опыт, девочка держалась стойко.
- Пойдем. - Улин поспешил потянуть спутницу за руку, видя как она, прикрыв глаза, принюхивается к человеческому жилью.
Зной постепенно отступал, и земля вздыхала свободнее. В деревеньке протяжно выли псы и завели боевую песню схлестнувшиеся в драке коты. Люди еще не спали, и из окон струился мягкий свет масляных ламп.
Двое чужаков, похожие на тени в жарком мареве, шли за домами. Улин поглядывал по сторонам, опасаясь встречи с людьми. Он опасался, что Тимпа не сможет сдержать хищный порыв своего голода. На всякий случай он покрепче сжал руку девочки. Когда они спустились вниз по ручью, отходя подальше от женщин, которые набирали воду, юноше даже пришлось с силой дернуть Тимпу, чтобы та отвлеклась от мыслей о еде.  Перешагивая прохладную воду, Улин не смог отказать себе в удовольствии плеснуть ее на лицо. Девочка сделала, то самое, после вытерев лицо рукавом
- Пойдем. - Снова поторопил старший вампир.
На опушке леса Тимпа неожиданно остановилась. Улин насторожился, опасаясь, что голод пересилит разум, и ему придется силой тащить девочку в лес. Но нет, в ее глазах была тоска, а не голод. Как большинство деревенских девочек по всему миру, Тимпа не уходила от дома дальше, чем на день пути. И даже, перевоплотившись, не смела покинуть окрестностей гнезда. Здесь же был край известной ей земли, а что за ним она не знала, и не знала сможет ли вернуться сюда. Улин не торопил ее, пусть насмотрится и надышится впрок. Он искренне надеялся, что уходя отсюда, девочка взяла в путь только приятные воспоминания об этом месте. Здесь давно не было воин, засухи, наводнения, или мора. Да и люди здесь были спокойные, преимущественно добрые и отзывчивые. Сердца их были растоплены солнцем, и зло там не приживалось. Юноша не сомневался в том, что девочке здесь жилось хорошо. И уйти она решила не от горя и безысходности, а от того, что даже среди благодати ей было безумно одиноко. И теперь она, скорее всего, пойдет за ним даже в преддверие Бездны, и даже в нее, лишь бы не одна. Наконец девочка решительно повернулась лицом к лесу и пошла вперед, углубляясь в темноту меж стволов.
В лесу было прохладнее. Вскоре под ногами появился пушистый мох, из которого повсюду к стволам тянулись щупальца лианы-древолаза. Пока Тимпа могла различать тропу, натоптанную за лето собирателями лесных даров, она бодро шла впереди, но потом Улин снова взял ее за руку и повел за собой, старательно обходя коряги, коварные петли лиан и рытвины. Их окружала лесная тишина, изредка прерываемая только ночной птицей. Над головами покачивались кроны изнуренных жарой деревьев. В волосах путались сухие ветки и не к сроку упавшие листики. Иногда на лицо липли незаметные нити паутины, хозяева которых негодовали поблизости. Раз или два им попадались отличные места для дневки, но до рассвета было еще далеко, и можно было уйти дальше на север.
- Я очень голодна, - напомнила девочка.
- Еще немного потерпи.
Улин начал прислушиваться. Конечно он не надеялся вдруг наткнуться на злодея, заплутавшего в лесу, чтобы предложить его кровь юной вампирше. Однако он знал, что при суровой необходимости могла сгодится кровь какого-нибудь животного. В долгих путешествиях в дали от людского жилья, его самого не раз выручали всякие лесные зверушки. И теперь он надеялся, что девочка продержится какое-то время. Улин не признавал ни лука ни стрел, всегда полагаясь на свою скорость, ловкость и умение мечника. Хотя последнее в лесу чаще всего было бесполезно.
- Подожди здесь. - Сказал юноша остановившись и на ощупь передавая девочке перевязь с мечом.
- Что случилось? - Тихо спросила она.
- Ничего. Сиди здесь.
Тимпа доверяла старшему вампиру и осталась на месте, обратив невидящий взор в ту сторону, куда, шелестя подошвами, ушел Улин.
- Вот, держи.
Девочка вздрогнула, когда у нее над ухом неожиданно раздался голос ее спутника. У него в руках трепыхался крупный заяц, удерживаемый за уши.
- Спасибо, - только и сказала девочка, умело перехватывая добычу.
Улин предполагал, что будучи деревенской девочкой, Тимпа не испытывала мук совести при умерщвлении животных и за столь долгую жизнь на одном месте наверняка иногда перебивалась кровью зверушек. Ведь вампир, раз в два дня убивающий одного человека, способен за год опустошить небольшую деревню. Улин не слышал о подобном в этих краях.
Тем временем Тимпа уже насытилась, робко отодвинув от себя пушистую тушку. Ей заметно полегчало. Снова появились силы идти дальше и настроение улучшилось. Вампиры продолжили путь. Вскоре кончились хоженые места, и извилистые людские тропки стали забирать обратно на юг. Их место заняли звериные, проложенные под низко нависающими ветвями, в обход сырых оврагов, устланных преющей листвой, и валежников. Идти стало труднее. Шли молча. Но, видимо, для ребенка долго молчать, все равно что стать невидимым.
- Улин, ты уже придумал куда мы пойдем после того, как преодолеем лес?
- После просеки станем забирать на восток. А когда лес кончится мы окажемся недалеко от прибрежного города Вирелас. Попробуем попасть на корабль до Эарнинга.
- А потом?
- На северо-восток.
- А почему именно на северо-восток?
Улин слегка нахмурился.
- Неужели тебе не хочется просто посмотреть мир?
- Хочется. Значит на северо-восток, - улыбнулась девочка.
- Ты слышала сказки о пегасах, крылатых белых лошадях?
- Ага. А мы и их увидим?
- Боюсь, что нет. Нам этого не дано. Они живут на белых облаках, следующих за солнцем. А когда светило спускается в Нижние миры, пегасы превращаются в туман, а утром встречают солнце серебром росы и снова возносятся на облака. Но есть и другие, черные пегасы-изгнанники. Они живут на болотах, бродя по колено в трясине, и взлетают в небо только по ночам. Их может быть и увидим.
Какие-то у него получались мрачные рассказы. Мог бы остановиться на белых пегасах, оседлавших облака, но он не хотел скрывать от девочки ничего. Пусть мир не такой уютный и теплый как ее край, но чем быстрее она об этом узнает, тем легче ей будет приспособится.
Внезапно Улин остановился, вглядываясь вперед. Девочка проследила его взгляд и застыла. Там впереди, среди деревьев, светились глаза. Больше она ничего не видела. Но Улин хорошо различил волков. Он насчитал их семь. Они не охотились, а просто обходили дозором свои владения, пока вдруг не наткнулись на двуногих врагов своего рода. Если бы это была чужая стая, волк-одиночка, или другое хищное животное, волки просто дружно взвыли бы, прогоняя не прошенных гостей. Но перед ними были люди, веками беспощадно уничтожающие их братьев и волчат, и этой ночью пожаловавшие в их владения. У этих людей не было огня.
- Быстро на дерево. Я подсажу! - Воскликнул Улин, не отводя взгляд от приближающихся хищников.
Он уже понимал, что схватка неминуема. Волки могут просидеть под деревом много дней, охотясь по очереди. Но вампирам нужно было идти дальше и найти убежище на день, куда не доберется солнце. Улин занял удобную позицию, поднял с земли короткую толстую палку и вытянул из ножен меч. Волки обступали его полукругом, но пока не нападали. Они обоняли странный запах. Люди обычно пахли гарью очагов, домашним скотом, потом, не живой древесиной, а главное страхом. Этот пах по иному, почти как охотник: лесным костром, железом, кровью и мертвым животным. Но был еще какой-то непонятный отталкивающий холодный запах. Почти так же пахла опасность.
Улин без труда нашел в стае вожака. Волчицы и молодые волки стояли чуть поодаль, не мешая старшему сделать победоносный бросок. Крупный матерый самец рассматривал странно пахнущего человека и готовился к прыжку. Та полоска металла, которая была у двуногого зверя в руке, совсем не пугала его, потому что не была похожа ни на капкан ни на рогатину. И зверь прыгнул.
Улину приходилось уворачиваться от более опасных бросков, поэтому он без труда отклонился, припав на правую ногу, и сильно ударил волка палкой по голове за левым ухом. Хищник взвизгнул и повалился на бок, но быстро встал, находя глазами обидчика. Вампиру не хотелось убивать волка, ведь их встреча была лишь недоразумением и неудачным стечением обстоятельств. Однако хищник ничего этого не понимал и снова бросился. Юноша и на этот раз увернулся, саданув волка плоскостью меча поперек хребта. Если и после этого хищник не отступится, то просто не останется выбора, потому что еще шесть волков нетерпеливо перебирали лапами и скалились. Вожак вновь утвердился на четырех лапах, но бросаться не торопился. В ушах звенело, и спина болела. Он рассмотрел лицо двуногого противника. У того светились глаза, словно у него самого, и из-под верхней губы торчали острия клыков. Он выглядел по другому, но был свой. Вожак тявкнул и повел волков прочь, вглубь своих владений.
Улин облегченно выдохнул и убрал меч.
- Слезай.
Девочка ловко спрыгнула с дерева. Она ничего не поняла, видя только мелькания светящихся глаз и слыша рык и треск веток. Но похоже все было в порядке.
До рассвета было еще достаточно времени, но Улин решил остановиться, увидев толстый полый ствол. Да еще на удачу его жерло было повернуто на север. Такие поваленные гиганты были излюбленным местом дневки Улина в лесных путешествиях, да и встречались в нехоженых лесах они не редко.
- Остановимся здесь.
- Хорошо.
Было заметно, что девочка устала идти пол ночи, ведомая лишь сильной рукой провожатого. Было не понятно жалеет она о том, что начала это путешествие, или нет. Однако веселой она не выглядела. Хоть было совсем не зябко, вампир решил запалить небольшой костер. Здесь в глубине леса, где до пограничной просеки еще пол ночи пути, можно было не опасаться людей. Да и зверье близко не подойдет. Сухое дерево занялось быстро. Увидев, язычки огня, Тимпа оживилась. Теперь она снова прозрела.
- А я, когда вырасту, тоже смогу видеть в темноте. - Прозвучало это странно.
- Да, конечно. Я начал замечать за собой эту способность лишь через пять лет после...
- Улин, а что еще я смогу?
Улин пожал плечами. По меркам вампиров он был еще достаточно молод и не мог доподлинно знать что умеют вампиры-долгожители. Но он знал какие способности обрел за последние десятилетия.
- Чувствовать время дня или ночи, несколько ночей сдерживать голод, двигаться очень быстро, научиться всему, что знают люди, контролировать свет глаз. Приобрести особое чутье, позволяющее определять опасность.
- А еще? Может летать, или плавать как рыба, или обращаться в струйку пара?
- Нет, Тимпа, это не про нас. Мы же не маги. Чары Ночи, насыщающие наши мертвые тела, делают нас бессмертными, позволяет заживлять раны и восстанавливать силы кровью, но не более того.
- Но мы же не мертвы. Я дышу, мое сердце бьется, я чувствую боль.
- Но наши тела холодны, и нас отвергает время.
- Ну и что? Чем я отличаюсь от человека? Люди тоже иногда убивают друг друга, но не перестают от этого быть людьми. Я чувствую и думаю, значит я живая?
В голосе Тимпы звенело возмущение. По мнению Улина в ее словах была доля правды, но за все те, годы которые он скитался по подлунному Корагусу, про вампиров он не слышал ничего кроме «нежить», «выродки», «упыри», «кровопийцы».  Но на этот раз он не пытался переубедить девочку. Он знал чем вампиры отличаются даже от самых жестоких людей. Таким людям дано право на исправление и искупление, если только они пожелают этого. У вампиров убийство было в крови, и о другом пути не было и речи. Такова их природа.
Тем временем светало. Путешественники уже не разговаривали, а просто глядели на завораживающую и усыпляющую пляску небольшого костра. Через некоторое время Улин заметил, что девочка уже дремлет, прильнув к стволу молодого дуба. Рыжие волосы, выбившись из хвоста, укрывали бледное лицо, ручки сжимали край одежды. Улин смотрел на  Тимпу и улыбался. Наконец он признался себе, что эта девочка всего за две ночи их знакомства стала ему самым близким существом во всем подлунном мире. Наверно так старшие братья чувствуют своих маленьких сестренок. И теперь он боялся ее потерять.
Когда небо напиталось лазури, вампир взял девочку за плечи, не разбудив до конца, помог забраться в их убежище. Вход он завесил своим меховым плащом. Солнце вот-вот прошьет лес золотыми горячими лучами, но Улину совсем не хотелось спать. Он устроился полу лежа рядом с девочкой и слушал трели проснувшихся еще до рассвета птиц. Он долго лежал так, погрузившись в созерцание туманно-молочной пелены под прикрытыми веками.
Наконец ему надоело лежать без сна и он решился взглянуть одним глазком на утренний лес. Это было очень опасно, поскольку случайный солнечный блик в капельке росы мог серьезно ранить вампира. Но юноша все равно осторожно приоткрыл щелку и посмотрел в нее, не приближая лица. Трава возле их погасшего ночного костра успела выпрямится и тянулась длинными листами к солнцу. У самой земли открывали свои бутоны белые цветы-звездочки, под листиками которых прятались ночные мотыльки. Улину казалось, что он долго смотрел сквозь щель, пока глаза не заболели, но на самом деле улитка, облюбовавшая листик возле их убежища, успела проползти лишь на пол мизинца. Сон наконец возложил свои ладони на отяжелевшие веки вампира и он быстро погрузился в сон.
Этим днем к нему пришли воспоминания. Они были такими ясными и четкими, заставляя пережить все еще раз. Он очень любил своих родителей. После перевоплощения он много раз тайно приходил к их окнам, минуя стражу. Для всех живых он просто пропал. Когда его не было еще только день-два, родители думали, что он скрывается от несчастной любви. Но потом стало понятно, что сын не вернется. Улин, тогда еще Алин, твердо решил не показываться на глаза тем, кто знал его в лицо, и глотал горькие слезы, наблюдая за ними из темных укрытий. Пусть думают, что он сбежал, но пусть надеются, что он жив. Пусть не знают...