Дорога из Цветов Плоти. Черно-Белые Дневники 14

(КАРАМЕЛЬ)

Проснулась я на диване в гостиной своего дома. Рядом мельтешила Ника, моя домработница, что-то собирая с пола щеткой в совок. Она улыбнулась мне, эта наглая сучка, а у меня так раскалывалась голова, что я даже не смогла послать служанку куда подальше с этой ее дешевой улыбочкой пай-девочки.

«Ой, простите», – промямлила Ника, глядя на меня своими дурацкими широко раскрытыми глазами, и попятилась из гостиной с щеткой и совком в руках.

Домработница скрылась в коридоре, и я села, прижав ладони к щекам. Казалось, голова сейчас треснет. Поднялась и ощутила, что меня качает из стороны в сторону, как раздолбанную лодку в десятибалльный шторм. В ушах появился противный писк, от которого негде было укрыться. Я подошла к зеркалу, и оттуда на меня посмотрело чье-то чужое лицо. Это была не я. С синяками под веками, тушью, размазанной по щекам, с губами и подбородком в малиновой помаде и только с одной серьгой в ухе. Юбка на мне была надета задом наперед, трусики неприятно терли между ног, пуговицы блузки были застегнуты неправильно, а лифчик свисал наискосок, обнажая правую грудь.

Я помнила, как мы с Валерием сидели в кафе, выпили несколько рюмок водки… а дальше я отключилась. Это было утром. Сейчас же стоял вечер, стемнело и часы показывали половину одиннадцатого. Стоя перед зеркалом, я задумалась над тем, кто же привез меня домой. Валера? Скорее всего, это был он. Больше некому.

По дороге в туалет я ощутила резь внизу живота и сильный дискомфорт в интимном месте. У меня сложилось такое ощущение, будто накануне меня трахнуло целое стадо баранов. Так все болело.

«Что же произошло?» – подумала я, теряясь в догадках. У меня никак не могло быть секса в тот день. Нужно было срочно позвонить Валерию и все выяснить.

Мочеиспускание отозвалось жжением, и я поспешила в ванную, чтобы смыть с себя следы непонятно чего. Но не успела я войти в душевую, как в гостиной раздался звонок телефона. Выругавшись, я проковыляла обратно в комнату и сняла трубку.

«Здравствуйте, меня зовут Татьяна», – донесся из трубки молодой женский голос.

«Чем могу помочь?» – поинтересовалась я, недоумевая кто эта женщина.

«Я сестра Леши Минорского. Я знаю, что вы с ним были близки… ваш номер я нашла в его телефоне», – произнесла она, и ее голос неожиданно оборвался, в трубке повисла тишина.

«Что случилось?» – спросила я, ощутив, как по спине пробежали мурашки, знаменующие недоброе предчувствие.

«Он мертв. Его убили вчера поздно вечером», – сказала она.

«Как?» – вырвалось у меня, и я машинально поднесла пальцы к губам.

«Смертельные травмы головы. Били чем-то тяжелым, ему череп проломили напрочь, – бесцветным голосом произнесла Татьяна. – Похороны состоятся в пятницу, в двенадцать».

«Но…» – начала я, однако мне не пришло в голову, что можно сказать. Я была поражена случившимся. Этого просто не могло быть.

«Простите, как вас зовут?» – спросила сестра Минорского.

«Карамель… вообще-то это неважно», – ответила я, но сама своего голоса не расслышала. Перед глазами стояло улыбающееся лицо Минорского.

«Ясно», – сухо сказала Татьяна, в ее голосе появились нотки презрения. Но мне в тот момент было плевать на это.

В трубке повисла неловкая пауза, но ненадолго. Женщина снова заговорила:

«Он не был хорошим человеком».

«С чего вы это взяли?» – спросила я, ее замечание меня удивило.

«Вы, наверное, ничего не знаете. Но я-то знаю о своем брате то, что немногим известно. Точнее, никому больше. Такое обычно сразу измазывает в грязи всю семейную репутацию», – загадочно произнесла Татьяна, и я никак не могла взять в толк, о чем она говорит. Еще мне показалось, что ее язык немного заплетался, и тут она сказала:

«Вы простите, я немного выпила. Сами понимаете».

«Да», – согласилась я с ней.

А дальше она проговорила:

«Леша был педофилом. Спал с несовершеннолетними девочками».

Эти ее слова обрушились на меня, словно гром с неба. Я вновь напрочь потеряла дар речи. Казалось, эта информация обескуражила меня даже больше, чем само известие о смерти Минорского.

«Я не верю, чушь какая-то», – вырвалось у меня вместе с нервным смешком.

«Но это так. У меня есть фотографии. Я понимаю, что он был для вас хорошим другом и… любовником, но еще он был подлым человеком. Я бы могла упечь его за решетку, уже давно, компромата хватает. Но я этого не сделала. И почему? Знаете?» – произнесла она.

«М-м?» – отозвалась я. В голове моей, тем временем, крутилась буря мыслей. Подобная шоковая терапия была не для меня.

Она сказала:

«Я любила его, понимаете? Он же брат мой, хоть и сволочь последняя. Хотите увидеть эти фотографии? Леша любил снимать девочек. Во всех ракурсах».

«Нет, спасибо», – ответила я, расценив ее предложение, как злую шутку. Или эта баба на полном серьезе говорила? Странно все это.

Я в растерянности тряхнула головой, а Татьяна сказала: он был в курсе того, что она обо всем знала. О его увлечениях преступными съемками. Леша однажды сказал ей, что в маленьких девочках он видел чистоту, которой не было во взрослых девушках и женщинах. Они его пленили. Леше было тяжело сдержаться, когда он видел ребенка, девочку, но он старался. Она сказала, что не оправдывает его, но он все-таки был ее братом. Единственным братом. А теперь его нет. И он ей однажды признался, что спал с несовершеннолетней девочкой только один раз. Он не сделал девочке ничего плохого. Леша сам все рассказал Татьяне. А позже, видимо, испугался, что сестра сдаст его и порвал с ней все отношения. Они практически не общались за последние года три.

«Еще он раньше собирал детские трусики, – сказала она, – обожал их. Я как-то раз увидела, как Леша…»

Я оборвала пустившуюся в исповедь сестру Минорского, положив трубку. Больше не могла слушать этот бред. Сев на диван, обхватила руками голову. Волосы на ощупь были жирные. Я никак не могла осознать то, что услышала от звонившей женщины. Минорский был педофилом? Это немыслимо. Просто не укладывалось в голове Я ни разу не замечала за ним, каких бы то ни было странностей. Дети? Да Леша был к ним совершенно равнодушен.

Нужно было позвонить Минорскому и обо всем рассказать, об этом звонке его сестры. А может и не сестры вовсе? Может эта баба его оклеветала? Я уже потянулась к мобильнику, когда меня словно молнией ударило. Я вспомнила, что сказала женщина в самом начале разговора. Минорского убили.

Я воззрилась на свои руки, шумно выдохнув ртом воздух. Кисти заметно подрагивали, а пальцы превратились в ледышки. Мне до боли захотелось глотнуть чего-нибудь согревающего, свернуться клубком и услышать успокаивающий голос Валеры.