По вызовам

     ПО ВЫЗОВАМ

Вот она спешит к магазину, энергичная такая, молодая. Мелькает красивыми икрами в заграничных колготках. Не только икры, но и что повыше – в длинном разрезе на боку. Озадачивает встречных мужиков.
-Кто такая, ишь как завертухляла?!
-А то не знаешь. Это ж наша Мовсисян. Краснодипломница, спасительница детей.
-Кудай-то она наруштынилась с утра пораньше?
-Э, малый, ты пойди за ней и будешь в дефиците.
-Да ты что!
-То. Во, видишь в винный нырнула. Гля, наливку тянет. Двадцать бутылок, не меньше, клубничной. Ну, на весь медпункт хватит! И друзья, вместо дальнейшего наблюдения, дружно бегут в винный.
-Нам по две клубничной.
-Какой клубничной?- рявкает продавщица, но увидев резко посвирепевшие лица друзей, коротко бросает: «Две бутылки в обмен , минус стоимость посуды».
-А этой, шустрая такая, только вышла, у нее никакого обмена?...
-Проснись, дорогуша, показалось что ли? Голубой фингал под насупленной  бровью мгновенно приобретает багровый оттенок. –Одиннадцать только, а уже того. Продавщица звонко щелкает пальцем по шее. Делать нечего, друзья летят по домам за «обменом».
А Мовсисяниха, прогремев бутылками мимо очереди, в которой лица приняли озадаченное лошадиное выражение, распахивает дверь кабинета и приказывает кокетливой, всепонимающей медсестре: «Ты тут попринимай без меня, в обход иду, больных много. Вызовов!» Она закатывает густо подведенные стальные очи и, мазнув фиолетовой помадкой по губам, задорно шевеля ляжечками, проскакивает мимо молчаливой, ко всему привыкшей очереди, даже не пытающейся ее остановить. Все знают, что Мовсисяниха «закроет» любого, ох, и груба, прости ее, Господи, груба безапелляционной вежливой грубостью человека, не привыкшего считаться ни с кем, кроме себя.
А спешить, действительно, надо. Сегодня стоящие «вызова». Прямо домой ей звякнула Руфь Степана: будут кофточки. Кофточки так кофточки. Какая разница. Небольшая, впрочем, услуга за то, что балбес Руфи Степаны освобождается от экзаменов «по болезни». Там такое мурло наедено, что ни одна болезнь не берет. А тоже. Справку им, на таких бы пахать не перепахать в колхозе. Но что делать. Нет у ребенка ума, а «корочки» надо.
От Руфи Степаны бежит в мебельный. Обещали стиральную, «Фею». Самой-то ей почти уже ничего не надо, сынку если. Сынок молодец, голова на плечах, не то что у быдла окружающего. Да еще друзья одолевают: достань, Светочка, то, сё, с твоими-то связями… Зачем их разочаровывать?
Не имей сто рублей… В загранку опять же. Каждый год. Это дорогого стоит, все , что есть дома , -оттуда. Налаженная жизнь, быт. Кто б этого не хотел? Крутиться надо. А вот завидовать –ни-ни. Семь лет в институте на одну стипендию, тогда «работяжки» мне не завидовали, смеялись в общежитии, тоже нажилась по квартирам, по общагам. И сейчас зарплата – фиговая, опять же меньше «Работяжкиной». Завидуют все равно. Взять хотя бы коллег.
У одной. Муж прораб, сама медсестра, оклады символические. Домой к ним приди – мебель мягкая, ковры, хрусталь, дача, машина, гараж, одеты, обуты. Из горла прет. А прораб прет со стройки.
У другой. Муж шофер, сама медсестра. Ну, у него зарплата есть. И машина государственная – своя.
Как коллеги, ничего не скажу, работают и даже с душой, многие нас уважают, хорошо отзываются. Но мечтают, бедняги, от меня избавиться.
В кулаке они у меня все. Маленькая ручка в ажурной перчатке хищно и судорожно сжимается. А работу, работу я сама свою люблю, жаль, что она не кормит, существовать можно, а жить…
Завидуют. У меня мужик – «рохля», а я –«доставала». У них мужики –«доставалы», а они –«рохли».
И не надо высоких слов: интеллигенция, интеллигенция! Да. Я – интеллигенция.
Во-первых, психология стукачества мне не свойственна, никого не закладываю, хоть весь мир пусть загребет себе тот, кто умеет.
Во-вторых, никому не завидую. Делаю жизнь сама.
В-третьих, на полусогнутых ни перед кем не ползаю, стараюсь на дружеской ноге, весело, с юмором. Те, кто выше, это ценят и понимают, если бы надо было, разобрались бы и со мной и умников не спросились, хоть и усмехнутся когда, но наше дело маленькое, стерпи.
В-четвертых, у меня нет этого наглого рабского хамства. А те, кто там со своим ОРЗ в очереди с детишками стоит, тоже пусть поймут: людям жить надо. ОРЗ – преходяще, а музыка вечна, -как сказал классик.
Впрочем, купить-продать. Кто сейчас этим не занимается?
Все спекуляры, все со связями с общественного положения имеют. На барахоловку пойди. Цвет города. Все там. Все. А за бока берут только тех, кто не в мафии. Ну, это народ наш глупый так говорит, что в мафии. Нет никакой мафии, просто люди жить хотят, люди со связями. Начальство, одним словом. А для чего учились, для чего старались? Раз мозги наши стоят так мало, сделаем им наценку, сами. Мне говорят: «Что ты, Светочка, столько раз по путевкам ездила, а ни разу за границей не осталась?» А зачем? Я Россию люблю. Здесь жить хочу, здесь от меня многое зависит. Кто я за границей? Никто. Врач с достатком. И не больше. А здесь я Мов-си-сян!

               
                Н.Романова
г.Калуга
1985г.