Холод замужества по нелюбви

(Продолжение «Исповеди отвергнутой в ночи»)
Случайные связи.
Случайные связи,
Они порицаются,
Став синонимом грязи
У грязи самой на устах…

Пусть лучше запомнят:
Развратнее нет ничего –
Спать с мужем законным,
Когда ты не любишь его!
Е. Евтушенко

- Нет, девочки, не могу, не пойду, - она рыдала на руках Вали и Лены. До свадьбы оставалось полчаса.
- Как я с ним спать буду, без любви?
- Как, как? Как все! - отрезала Валя.
- У тебя не худший, а лучший вариант: не пьет, не курит, уже зам.прокурора, квартира, зарплата. Стерпится, слюбится. Не ты первая, не ты последняя. Нельзя уже, пойми, нельзя, поздно.
- Валя права, - тихо произнесла Лена, - народ собрался, ждет.
- Ну что ж, народ ждет шоу, народ его получит.

Она наотрез отказалась от свадебного платья, выбрала вызывающее красное платье в сеточку, красные туфли. Платье сидело идеально, подчеркивая сексуальное тело. Изящные красные туфли делали ноги неправдоподобно длинными. Все, она во всеоружии. Подруги молчали.

Эта была необычная пара: красивая невеста во всем красном, неказистый жених. Невеста была почему-то холодной, спокойной, а жених сиял от счастья.
Гости были шокированы, когда после первых криков «Горько»,  невеста встала и сказала, что не собирается прилюдно целоваться. Ее тон был непререкаем.
Весь вечер невеста танцевала, смеялась, шутила. И всем казалось, что она счастлива.

Они остались вдвоем. Ему не терпелось обнять, поцеловать жену. Ведь за все это время она не позволяла к себе прикасаться. Таким было условие ее согласия. Сразу сказала, что нужно время, чтобы примириться с прошлым. Он терпеливо ждал.

Ночь настала, она рядом, стоит только дотянуться, но он не решался. Молчание стало таким гнетущим, тягостным,  не выдержав, чуть слышно произнесла:
 -Я покурю.
Подойдя к окну, долго  смотрела в ночь, какая темень, не видно ничего. А где же звезды? Затягиваясь с удовольствием, посмотрела на Павла. Ей опять нестерпимо стало жаль его, ведь он любит и ждет, затушив сигарету, тихо произнесла:
- Мне холодно, обними.
Павел очень осторожно гладил ее по волосам, прикоснулся к губам.

- И ничто души не потревожит и ничто ее не бросит в жар, - думала она позже. Оказалось все довольно терпимо:
 - Да, кто любил, тот любить уже не сможет, кто сгорел, того не ….
Посмотрела на спящего Павла, тот был счастлив до безумия.
 - Ладно, сама не познала любви, хоть кто-нибудь будет счастлив, - устало подумала она.

Совсем недалеко, всего в нескольких кварталах, рука Александра потянулась к такому  привычному стакану.
 - И мне налей, не забудь, - послышался чей-то довольный голос из-за спины.
 - Саш, ты просто супер, неугомонный такой.
- Да заткнись и убирайся быстрее, - прокричал он и направился на балкон.
Ему не хотелось даже слышать эти меняющиеся голоса. Почти каждый вечер новая пассия, ни одна не побывала в его постели дважды. Как все прозаично, как, оказывается, все скучно.

Он закрыл глаза и вспомнил, как ЕЕ жаркие губы касались тела, целовали так нежно, что сердце разрывалось… Как устал он от воспоминаний, эротических снов. Все чаще и чаще вспоминал вечер, как она стояла у окна, вся испуганная, маленькая и что-то пыталась неуверенным голосом прошептать. Да, она ведь тогда шептала, даже не могла говорить. Нет, такое нельзя сыграть. Наверное, ей на самом деле было плохо, а он оттолкнул . Своими руками в бездонную пропасть. Ну почему даже ее не выслушал? Стакан, еще стакан и он забывался…

Человек оказывается такое существо, что ко всему привыкает. Она привыкла тоже. Секс, слава богу, всего два раза в неделю, можно и потерпеть, даже иногда и страсть изобразить. Если сильно постараться, можно и отказаться.

Жили они даже хорошо. Никогда не ругались. А зачем и как можно поругаться, если все время почти молчали. Утром за завтраком он читал газету, вечером за ужином просматривал почту. А потом шел и писал кандидатскую. Она садилась,  вязала и смотрела телевизор. Ей было все -равно что смотреть: хоккей, балет, фильм…и так проходила неделя за неделей, месяц за месяцем.

Что-то резко похолодало, опять эта осенняя мерзопакостная погода, не то дождь, не то снег. Она лихорадочно искала зонтик в сумке, вдруг подняв голову,  увидела… Нет, этого не может быть, его в этом городе не может быть!!! Эти до боли знакомые, до боли любимые черты. Он стоял у витрины и что-то разглядывал. «Саш», - еле слышно она прошептала дрожащим голосом.

Он обернулся и … эти бездонные зеленые глаза он узнает из миллиона. Его уже ничего не удерживало, через несколько секунд он ее обнимал. В его пылающем взоре она увидела такую неприкрытую боль и нежность. Их сердца бились с трудом, но они бились в унисон. Она не могла насмотреться в эти глубокие, темные глаза, излучающие столько нежности, любви.

Из состояния эйфории их вывел голос Павла:
- Это твой родственник, родная?
Саша нехотя выпустил ее из объятий, смерив презрительным взглядом, как он посмел назвать его любимую родной?
- Познакомьтесь, это мой муж, - дрожащим голосом промолвила она.
- Кто? Муж? Ты замужем? Ты меня предала? Бросила?
 И он опять превратился в безжалостного камня. Он не мог больше выносить её близости:
 - Желаю счастья, - бесстрастным голосом изрек он и исчез.
Если бы не сильные руки мужа, она рухнулась бы прямо на каменный пол. Очнулась дома, в своем любимом кресле. Она подняла распухшие от слез глаза:
- Как он мог, Паша? Как я могла его бросить, предать? Как?
Павел сочувственно молчал. Да что мог ей сказать? Сказать, что она по ночам во сне шепчет: «Саша, любимый, где ты?» Он ей обещал любить за двоих…