Холостяк

Жизнь наша полна сюрпризов и неожиданностей. Всем нам хочется, чтобы они были приятными и добрыми. Это не всегда так. Но и не то, чтобы на нас сыпались одни только шишки. И все-таки из всех даров судьбы, любовь самый неожиданный и неоднозначный. Несомненно, любовь одно из самых возвышенных чувств человека, но, оно же одно из самых разрушительных. Нет в любви ни победивших, ни проигравших. Каждый получает, что хотел. Не то, чего ожидал. Но то, чего хотел глубоко внутри себя. Именно это несоответствие и порождает все конфликты, как внешние, так и внутренние. По современной терминологии любовь напоминает военные действия: одни завоевывают, другие сдаются. Учитывая последние тенденции и эмансипацию, объекты могут меняться местами. Существо отношений при этом не изменяется. Понятия неразделенной любви или любви платонической (не во вновь  обретенном гомосексуальном смысле, а возвышенно-жертвенном), почти полностью потерялись. Зато любовь «свободная» начала свое победное шествие. Нет ничего удивительного, что в такой период появляются люди подобные Павлу Великанову. Среднего роста, стройный и привлекательный как эльф, в противовес своей фамилии, он тем не менее сразу привлекал к себе взгляды женщин, стоило ему только появиться на каком-нибудь мероприятии. Его можно было встретить на светских раутах, закрытых вечеринках, выставках и презентациях. Всегда у него было свое мнение и он умел его красиво и убедительно отстаивать. Павел был неотразим в такие моменты, ведя диалог как опытный боец поединок, давая возможность противнику развить свою атаку, раскрыться и нанести единственный, но неотразимый удар. По образованию Великанов был искусствовед, защитивший диплом по истории искусств. А привычку ведения диалогов, перенял из своего хобби муай-тай. Павла знали в среде профессиональных боксеров и признавали его мастерство, время от времени он даже выступал в коммерческих боях, о чем правда, мало кто знал. Но на жизнь он зарабатывал совсем другим призванием, которое приносило ему значительно больший доход, чем должности репортера светской хроники и критика в нескольких издательствах.

Павла можно было бы назвать  профессиональным Жигало, ели бы это не было сильным и оскорбительным (как для него, так и для его женщин) упрощением. В отличие от общих представлений, он не старался сдать себя подороже на содержание какой-нибудь бизнес-леди, семейная жизнь которой, принципиально невозможна по причине абсолютной верности делу. В смысле основные предложения исходили как раз от них, но вот согласие Павла не зависело от размера их состояния. Критерии отбора никому не были понятны, но формулировались предельно просто: «должна быть в женщине какая-то загадка». Трудно себе представить женщину, сумевшую построить собственное дело, чтобы в ней при этом не было этой самой загадки или хотя бы изюминки. Тем не менее, отвергнутых было значительно больше, чем можно себе представить, и они то как раз были основной рекламой Павла. Всем было известно, что Великанов убежденный холостяк, а от того, желание заполучить его возрастало пропорционально количеству отвергнутых женщин. Они, конечно же, не могли признать поражения, и распространяли о Павле слухи один другого краше. А надо помнить, что каждая женщина имеет внутреннее убеждение, что стоит ей только захотеть и мужчина будет ее. Убеждение это тайное, но столь сильное, что открытый вызов в стиле «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей», прямая дорога, если не к сердцу, то уж точно в направлении спальни. Конечно, действовать столь прямолинейно невозможно, при таком подходе учиненный женским полом разгром будет столь сильным, что поражение Наполеона при Ватерлоо, это просто потасовка в детской песочнице. Но основа всегда одна и та же. А вот исполнение – это искусство мастера.

Сам Павел не играл ни в какие игры и от того играть с ним было еще интереснее. Вряд ли хотя бы одна из его прошлых подруг мечтала действительно оказаться с ним в загсе, но почти все хотели получить от него такое предложение. Мечта тем и интересна, что вполне реальна. Но недостижима. Иначе она превращается в цель, а цель рано или поздно реализуется или же признается ошибочной. Мечтать об идеальном любовнике означает всего лишь копировать свои фантазии на реальный объект. Так как всегда найдется хотя бы несколько пунктов несоответствия, то возникнет и разочарование. А нет никого опаснее разочарованной женщины. Только женщины умеют до последнего момента убеждать себя, что все хорошо и копить в себе недоразумения, ссоры, невыполненные обещания и забытые слова. Когда их становиться столь много, что сдерживать внутри никак невозможно, случается катастрофа, страшнее и разрушительнее атомного взрыва, поскольку после нее мир в котором все было «так, как надо» превращается в мир, где все «не так, как надо».

Павел всегда выдерживал только один такой взрыв. Он мог случиться через год, месяц, неделю, и даже через день. К его чести надо отметить, что он всегда честно предупреждал о своих вредных привычках, и о нежелании от них избавляться. Но так, как у женщин есть столь же сильная убежденность, выражающаяся фразой «просто до этого никто тобой как следует не занимался», то и степень их удивления сродни эмоциям Фрекен Бок после первой встречи с Карлесоном.

Великанов никогда не гнался за деньгами своих женщин, просто ситуация, когда женщина зарабатывает значительно больше и может делать ему подарки более дорогие, чем он, не смущала его. У него была своя квартира-студия, несколько дорогих машин, не банальных мерседесов, бмв, майбахов или бентли, а машин выполненных по персональному заказу, на основе марок машин того же класса. Все это были подарки, хотя их дарительниц уже давно не было рядом. Тем не менее, дары радовали Павла и сейчас. В настоящее время, принципиальный холостяк, полностью соответствовал своему реноме. Его последний «роман» оказался коротким и очень болезненным для обоих, и потому убеждения Великанова о верности избранного пути в направлении одинокой жизни никогда еще не были столь сильны. Это означало, что сам он даже не флиртовал по обыкновению (необходимо отметить, что не смотря на репутацию Казановы, Павел был предельно верен установившемуся союзу, и до его распада, не позволял себе никаких вольностей), а потому был особенно интересен. Очередь из желающих залечить разбитое сердце отвергнутого любовника, могла бы конкурировать с очередью в мавзолей в советское время. Слухи о причинах расставания ходили один страшнее другого и волновали умы и души, сильнее, чем внутре- или внешнеполитические события. Потому как в них, не смотря на возникающие тут и там нелепые ситуации, логики все-таки больше. А если посчастливилось в школе с учителем истории, то нового просто вообще ничего не происходит.

Тем не менее, Павел по-прежнему был безутешен, а женщины желающие утешить его были еще безутешнее по причине невозможности реализации своих утешительных планов. Напряженность росла с каждым днем и грозила взрывом всему бомонду. Как вдруг Великанов просто исчез. Самые смелые начали обзванивать морги, более осторожные – знакомых в пограничной службе, а так как всегда найдутся еще и вредные, то и загсы не были пропущены. Однако нашлись еще и умные, спокойно наблюдавшие за всеобщей суетой и напомнившие, что такое исчезновение уже не первое. И всё же это не снимало вопроса: куда именно делся Павел? Этого не знали даже самые близкие и верные друзья.

У каждого из нас есть какое-то свое укромное место, куда мы неосознанно стремимся. Когда на сердце нет покоя и полученные раны столь сильны, что не помогает уже ничего (в данном случае речь конечно о душевных ранах). Это тайное место связано, как правило, с каким-то самым теплым событием в жизни или ощущением покоя и защиты. Нигде не чувствуешь себя столь защищенным, как в тех местах, где тебе было легко и свободно. Нас тянет снова и снова в эти места, в попытке вновь вернуть  остроту ощущений.

Для Павла таким местом  был лес. Не любой конечно. Больше всего его радовали березовые рощи, в них можно было буквально ощутить потоки радости льющиеся вместе с шорохом листвы, в аккомпанемент вольному ветру, решившему пошалить с красотками-березами, вьющемуся вокруг их столов, заставляя их изгибаться  то ли уклоняясь от его ласк, то ли наоборот стремясь к ним. В таком лесу Павел наполнялся положительной энергией, в нем снова просыпалась возможность любить людей вокруг себя. Поэтому после очередного бурного расставания, причина которого не была понятна никому из расстающихся, он помаялся в городе, понял, что от притворных слов поддержки и шуток друзей его скоро совсем заклинит, собрал рюкзак, палатку и спальник, закидал все в машину и уехал. Оставив машину в маленьком селе, под охраной во дворе одного из домов, он несколько часов шел по лесу, пока на одном из холмов не увидел березовую рощицу, отвоевавшую себе место среди соснового царства. Обойдя ее всю, сначала по периметру, потом по хордам и диагоналям, путешественник утвердился в мысли, что именно это место ему необходимо. В рощу явно приходили очень редко, не было тропинок ни человеческих, ни звериных. Иногда тут проходили и те и другие, но очень редко, место было сравнительное молодое и сейчас в середине лета, когда ягоды уже сошли, а грибы еще толком не начались делать тут было принципиально нечего. Но как раз дело и имелось у Павла. Точнее даже не дело, а необходимость. Нужда телесная и духовная влекла Великанова в березовые рощи раз за разом, в душные июльские дни. Только тут он находил свою настоящую любовь.

Впервые это случилось в студенческие годы, на третьем курсе они как и положено отправились справлять экватор (в отличие от большинства групп у них это произошло летом, так как учиться надо было 6 лет). Денег у будущих искусствоведов было не очень много и потому идея похода в ближайший лес с торжественным разведением костров и жертвоприношениями в виде сосисок, тушенки, различных каш и макарон с распитием огненной воды различной степени горючести было встречено с небывалым энтузиазмом. Еще до прихода на место, большая часть группы уже была далека от нормальных кондиций, одни угорели на жаре, у других горели трубы. Страдания и тех и других уменьшила ночь, обнявшая всех ласково и заботливо, пусть ее прикосновения и были прохладны, но они приносили отдохновение и расслабление.

Павел не очень любивший выпивать и еще меньше терпеть выпивших людей быстро устал от накала эмоций подогретых алкоголем. Могло показаться, что даже самые строгие девушки курса вот–вот начнут вести себя как мартовские кошки, а самые скромные ботаники на глазах превращались в ошалевших от нечаянного изобилия котов. Максимально незаметно, хотя как выяснилось у многих девушек на него были планы, содержаниям которых так и не суждено было сбыться, юноша покинул лагерь. В темноте было сложно понять куда он идет, но выбрав направление по удалению от шума он максимально осторожно стал двигаться между деревьями. Ночью небольшая березовая роща стала казаться гораздо больше, казалось, что в ней есть что-то волшебное, черное небо с иголками звезд стало рванным лоскутным одеялом переплетясь с березовой листвой. Павел стал ощущать себя как в другом мире, что-то должно было случиться, что-то непременно хорошее. Неожиданно скорее ощутив, чем увидев Павел осознал, что он не один в этом месте. На встречу ему шла девушка, стройная и ловкая как подросток, юноша еще не успел удивиться откуда она появилась, как та оказалась рядом и без промедления поцеловала Великанова. Нельзя сказать, что это был первый поцелуй в его жизни, но по сравнению, а еще точнее именно из-за того, что его нельзя было сравнить ни с чем из ранее испытанного, он стал первым! Казалось, что при первом прикосновении губ из Павла вышло все дыхание, ему тут же стало не хватать воздуха, голова закружилась, а в ногах появилась слабость, но он скорее бы задохнулся, чем прервал поцелуй. Его обвили неожиданно сильные руки, каждое прикосновение которых вызывало дрожь наслаждения. Странная ярость овладела Павлом, ему хотелось сминать, подавлять, властвовать над девушкой. С восьми лет занимаясь тайским боксом юноша был достаточно физически развит, несмотря на свою компактную конституцию. Как не странно его попытка утвердить свою власть не только не встретила сопротивления, но и была, если так можно выразиться встречена с энтузиазмом. Пара обезумевших влюбленных (а как иначе их назвать) оказалась на земле, а березы одобрительно пели над ними, свою песню любви. Люди так не наслаждаются каждым движением, Павел давил и с удовольствием ощущал упругость женского тела, радость силы собственного тела, повелевающего, требующего, жаждущего. В какой-то момент ситуация изменилась и теперь уже юноша оказался прижат к земле, его руки были в сильном замке захвата, бедра девушки сжимали его как необъезженного жеребца и задавали темп движения, с удовольствием неменьшим, чем ранее, он подчинялся. Не единожды он вел и были ведомыми, прежде чем наступил тот решающий миг стирающий грань между жизнью и смертью, когда оказываешься где-то между и не знаешь в чем большее удовольствие: жить дальше или же дать удовольствию унести себя дальше за грань невозвращения. Окончательно обессилив они переплелись в последнем порыве нежности и уснули.

Утром Павел проснулся один на маленькой полянке, нежно укрытый собственной одеждой и ветками берез. Вернувшись в лагерь он застал картину достойную кисти художника. Его сокурсники пребывали в различных позах, не оставляющих сомнения в производимых действиях, кто-то заснул сидя, прислонившись к стволам добродушных берез, не имея сил добраться до палатки, кто-то спал в плотных группках в палатках, некоторые заснули у костров. Одни обнявшись в порыве нежности, другие как будто и во сне пытались выяснить отношения. Обойдя всю стоянку Павел не смог ни в ком из девушек опознать свою неожиданную ночную подругу. Вернувшись обратно в рощу, он не смог найти никаких следов кроме собственных. Из лагеря тоже никто по утру не уходил. Такое открытие несколько испугало юношу, но имея богатую фантазию и соответствующее образование, он без каких-либо сомнений решил для себя, что встретил лесную нимфу.

До города было всего тридцать минут пешком, а там еще столько же на автобусе и вот они родимые общежития. Проделать этот путь боле или менее успешно удалось только к вечеру, да и то не всем. Великанов казавшийся самым бодрым в этой кампании принципиально отказался возвращаться в город. Оставшись под благовидным предлогом присмотра за тяжелобольными от вчерашних излишеств приятелями, он с нетерпением ожидал ночи. К вечеру те пришли в себя настолько, что снова смогли пить, благо выпивку привезли вернувшиеся из города одногруппники. Вновь покинув стоянку Павел бродил по роще, но в этот раз не случилось ничего. Не было ни ощущения грядущего чуда, ни неповторимости момента. Юноша бродил по лесу, звал, умолял, обещал, грозил, все было тщетно. Он лег спать на прежнем месте, но в этот раз под утро стало так холодно, что стуча зубами он добрался до палаток и с непередаваемым удовольствием зарылся в плотную группку спящих девушек. От них вкусно пахло и сейчас в утренней неге, тела их были нежны и податливы, согревшись Павел тут же уснул. Много позже, проснувшиеся девушки, обнаружили в своей палатке столь неожиданного с одной стороны и столь желанного с другой визитера, по причине частичной утраты памяти многими из них, не смогли придти к единому мнению о том как и с какой целью и с кем именно Великанов оказался в палатке. Так как уступать не собирался никто, его самым честным образом поделили на всех. Так начала формироваться репутация Павла Великанова, которая совсем от него не зависела.