гл. 12. Торопливые шаги прошлого

Глава 12. ТОРОПЛИВЫЕ ШАГИ ПРОШЛОГО


Это прозвучало, как гонг на боксерском ринге. Мозг со скоростью курьерского поезда тут же выстроил картину происшедших событий. Они мелькали перед глазами, как слайды – эпизод за эпизодом.

Тамарка не крадет у своего отца папку с документами, а получает от него задание мне ее просто передать с душещипательной историей про подслушанный разговор. Появляется Эльф с целью втереться в доверие и вести за мной наблюдение. Дашка, имея ключи от моей квартиры, устанавливает скрытые камеры взамен на обещание Ремезова… ну, повышения по должности, например, премии и прочей хрени. Удобная ситуация с замужеством – глядишь,  я о чем-нибудь проболтаюсь невесте и, тем паче, молодой жене. Уж больно быстро она согласилась выйти за меня замуж!

Так что вполне нормально получается. Пасьянс почти сложился. Только остается два вопроса.
Первый. Почему эта дерготня началась не сразу после смерти моего отца, а именно сейчас?
И второй. Как мне теперь с этим жить? Смотреть в глаза Дашке и делать вид, что я ни о чем не догадываюсь?

Взгляд скользил по густой, как кровь в ночи, мгле, окутавшей стены спальни. Привычные вещи принимали причудливые очертания, растекаясь контурами и смешиваясь с темнотой. Громкое тиканье будильника напоминало запущенный взрывной механизм. Девушка, чьи волосы я недавно гладил, теперь казалась чужой. Только такой идиот, как я, мог скоропалительно позвать замуж совершенно незнакомую бабу. Хотелось выть. Но я лишь сцепил крепче зубы. Ладно, раз так складывается, может, оно и лучше. Во всяком случае, теперь один из врагов будет постоянно находиться у меня под боком.

С этими мыслями я и уснул.



Меня разбудило нежное поглаживание по руке.
- Сережа… Сережа, пора вставать.
Черт! Придется начинать свою игру.
- Уже поднимаюсь.
Потянувшись, я вскочил, обнял Дашу и поцеловал смеющиеся губы. Все-таки приятно, когда тебя утром так ласково будят.
- Вставай, а я уже убегаю.

Ну, да! Конечно! Я даже догадываюсь – куда!
Закрыв за ней дверь, первым делом направился к шкафу, где девушка хранила свои вещи. Распахнув дверцу, долго в задумчивости стоял, глядя на одежду, ровно разложенную стопками. Нет, опускаться до этого я не буду. Достаточно того, что мне известно, зачем эта сука проникла в мой дом.

Стало легче. Я с аппетитом позавтракал, погладил Марту, которой пофиг были все мои проблемы, и вскоре несся на стоянку. Как там сказал Леонов? чужая игра?

Звонок мобильника застал меня возле самого бизнес-центра. Кинув взгляд на дисплей, чертыхнулся и не ответил. Телефон продолжал звонить снова и снова. Выдернув ключ из замка зажигания, я выскочил из машины, нажал кнопку сигнализации и только потом равнодушно плюнул:
- Да.
- Серж, это я. Привет!
- Привет!
- Давай в обед встретимся?
- Извини, Эльвира, не могу, дел по горло.
- Я соскучилась.
- Извини.
- Если передумаешь, позвони мне.
- Хорошо.

Я отключился, сунул мобильник в карман. Прислонившись спиной к стенке лифта, тупо глядел на табло с мелькающими цифрами этажей и чувствовал себя, как брошенная хозяином собака. Едва закрыл за собой дверь, раздался звонок. Подлетев к телефону на рабочем столе, схватил трубку:
- Слушаю.
- Сергей Викторович, доброе утро. Это Нина Николаевна.
- Доброе.
- Павел Александрович просил вас зайти к нему.
- Сейчас буду.

Повесив куртку в шкаф, схватил ежедневник и направился в кабинет шефа.
Нина Николаевна, как всегда, была на посту. Увидев меня, улыбнулась, чуть качнула ладонью в знак приветствия и указала на дверь директора. Вздохнув, я постучал и заглянул за тяжелую дверь:
- Павел Александрович, можно?
- Заходи, Сергей.

Шеф пребывал в раздраженном состоянии. Краем глаза я увидел на столе диаграммы и таблицы сводных отчетов по филиалам. Опять продажи провалились – понял я.
- Ты это безобразие видел? – спросил Павел Александрович, ткнув дорогой перьевой ручкой в бумаги.
- Нет еще, не приносили.
- А ты что, царица заморская, тебе все надо на блюдечке приносить?

Я хмыкнул. Раньше обиделся бы, но позже узнал – шефу надо дать выговориться, иначе до него не достучаться.
- Что хрюкаешь, как поросенок в стойле? Ишь, весело ему! На! – кинул он мне скрепленные степлером листы. – Полюбуйся!

Пробежав глазами столбики цифр и мельком бросив взгляд на диаграммы, я пожал плечами:
- А я вам давно говорил – надо менять директоров двух филиалов.
- Он мне говорил! Он! Мне! Говорил! – лицо шефа приобрело багровый оттенок, более густой на щеках, ноздри шумно выдыхали воздух, а ежиковатые брови сдвинулись к переносице. – Что ты мне говорил?!

Я полистал ежедневник, остановился на одной из дат, ткнул пальцем в список дел:
- Вот, пожалуйста, по результатам продаж за 3 квартал у нас было совещание в головном офисе компании. Помните? Между прочим, головной офис – это мы.
- Ну? – шеф с размаху плюхнулся в свое кресло и закачался в нем – начал отходить.
- Я предложил рассмотреть вопрос о смене руководителей двух филиалов – Московского и Уфимского. Вы меня послали. Назвать адрес?
- Не надо! – буркнул он в ответ. – Ты предлагаешь вернуться к этому вопросу?
- Павел Александрович, филиальная сеть мне не подчиняется. Это ваша епархия. Прежде чем кого-то увольнять, надо съездить и разобраться, что к чему.
- Согласен. Вот ты и поедешь.
- С какой это стати?
- С такой. Сегодня я подписал приказ об изменении штатного расписания. Теперь филиальная сеть будет находиться под твоим управлением.
- Лихо! А меня, значит, спрашивать не надо? – я готов был взорваться: объем работы и так огромный, теперь еще и это в довесок.
- Тебя? Не надо. Ишь, разбаловался – спрашивать его надо. Не надо! Я тебя не замуж зову.
- Слава богу!
- Не дерзи начальству! Значит, так. Пересмотришь структуру своей вотчины, к вечеру дашь предложения. Смету не раздувай, не прокатит под шумок.
- К вечеру не успею.
- А ты постарайся! – ехидно усмехнулся он. – Завтра вечером едешь в Москву. Нина тебе уже билеты заказала и гостиницу забронировала. А в Уфу поедет Ильин. Все! Все! Даже не обсуждается.
- Что значит – не обсуждается? Хотелось бы узнать зону ответственности и полномочия.
- Полномочия у тебя… чуть меньше моих. Ответственность – тоже.
- А оклад? Тоже чуть меньше вашего?
- Опять дерзишь? Нормальный оклад. Как полагается. Среднерыночный. Все, иди, у Нины возьмешь приказ, изменения к должностной инструкции и все прочее. К вечеру доложишь о новой структуре подчиненных подразделений.
- Тогда и мотивацию надо менять.
- Не зарывайся! Я же сказал – смету не раздувай.
- Ага, типа, одними граблями и сено грести, и песок насыпать.
- Умный больно! Ну, посмотри сам, чтоб… не зашкаливало.
- Разрешите идти?
- Проваливай! Шутник!
- Да, Павел Александрович, хотел вам сказать… – задержался я на пороге.
- Ну? Что у тебя еще?
- В стойле лошади стоят, а не хрюшки!

Смеясь, я захлопнул ежедневник и выскочил в приемную, оставив шефа думать над моими словами. Подойдя к Нине Николаевне, наклонился к стойке рецепшн:
- Где тут надо расписываться?
- Вот здесь, пожалуйста, – показала она. – И здесь. Вот ваше командировочное, билеты до Москвы и обратно, гостиницу я забронировала.
- Спасибо.
- А это ваша новая должностная инструкция.
- С собой возьму, почитать надо… на свежую голову.
Она усмехнулась и повела бровью.

Покопавшись в файлах, я нашел проект структуры, которую когда-то предлагал шефу. Посмотрев еще раз трезвым взглядом, внес небольшие коррективы, распечатал и засел за новую смету. Проект у меня был, оставалось кое-что подправить.

Дверь распахнулась, в кабинет влетел разъяренный Толик:
- Что это у нас за новые веяния? Почему я должен ехать в какую-то Уфу?
- У нас изменения в оргструктуре. Теперь работу филиалов буду курировать я.
- А я при чем?
- При том. Сядь и не пыхти, как самовар. На, почитай лучше.
- Что это?
- Новая структура нашего подразделения.
- Понятно. Филиалы продажи опять провалили?
- Угадал.
- Теперь понятно.

Он какое-то время в задумчивости кусал губу, теребил волосы, мычал что-то сквозь зубы.
- Усек? – кивнул я на листы, которые пристально разглядывал Толик.
- Не тупее тупого! Усек! В принципе, нормальная схема, рабочая. Только чего это как в Москву, так Мирошниченко, как на периферию, так Ильин?
- Приказ шефа. Толик, мне одному не разорваться. По итогам проверки сформируем отчет и предложения.
- Думаешь, надо обоих директоров менять?
- Не знаю пока. Невыполнение плана по продажам – это следствие, нам надо установить причины. Согласен? Сам понимаешь, если машина не едет, не всегда водила виноват.
- Ну, да, согласен. И когда ехать?
- Завтра.
- Черт! А мы со Светкой в театр собирались.
- Театр подождет. Между прочим, у тебя прибавка к зарплате ожидается. Думаю, ей это тоже интересно будет.
- Не собираюсь я ей ничего рассказывать, – он как-то скис, отвернулся к окну.
- Э-э, поругались, что ли?
- Да не поругались, – махнул Толик рукой. – Понимаешь… у меня секса давно не было, а она не дает.
- Пфу! Тоже мне, проблема! Вот тебе командировочка в самый раз. Поскучает одна, подумает, а там, глядишь, и раскочегарится топочка.
- Думаешь? – посмотрел он на меня с сомнением.
- А то!
- Ехать-то надолго?
- Дня на три.
- Ни фига себе!
- А тут все от тебя зависит - чем раньше разберешься, тем раньше вернешься. Да и не до отдыха сейчас. Понимать должен… серьезность момента. К Нине Николаевне зайди, возьми командировочное.
- Эх, черт, как все не вовремя!

Толик вскочил, быстро пересек мой кабинет, на пороге обернулся:
- Кстати, как поживает Марта?
- Нормально. Жизни радуется.
- Ну-ну!

Он ехидно усмехнулся и вышел, плотно прикрыв дверь.

День пронесся, как кобыла на скачках. Вздохнуть было некогда. Под вечер, после шумного обсуждения новой структуры и сметы расходов у генерального, я, все еще разгоряченный и взъерошенный, выскочил в приемную, держа листы, на которых стояла размашистая подпись шефа и желанное «согласовано». Все-таки мне удалось выбить повышение зарплаты моим ребятам.

К моему отъезду Даша отнеслась настороженно.
- А чего так неожиданно? – тихо спросила она, покусывая губу.
- Производственная необходимость.

Вечер не сложился. Ночь тоже. Дашка забралась под одеяло, накрылась с головой и тихонько сопела. Я сделал вид, что устал, и завалился спать. Мысли крутились в голове, перескакивая с житейских проблем на рабочие и обратно с такой скоростью, что вскоре я плюнул, решив, что пусть все идет, как идет. А там разберемся!

Утро не порадовало разнообразием эмоций, оно было дохлым, как шлепнувшийся на землю птенец. Печальные женские глаза  наводили на меня тоску, и отрешенный серо-зеленый взгляд преследовал весь день. Я пару раз набрал Дашкин номер, чтобы поинтересоваться, как у нее настроение, дела, она односложно отвечала после секундной заминки. В конце-концов, я плюнул – ну, не хочешь разговаривать, не надо. А после обеда пришла мысль, перерастающая в уверенность – чего это меня понесло в ЗАГС? Жалость? Похоже на то. Только стоит ли рушить свою жизнь ради того, чтобы кто-то рядом чувствовал себя уверенней?

Казалось, Дашка угадала мое настроение. Пока я складывал вещи в сумку, она сидела на диване, поджав ноги и вздыхая. Ужин прошел в молчании. Время тянулось тягомотно, и когда часы, наконец, показали десять вечера, я с облегчением стал собираться. Дашка вышла в коридор меня проводить, и стояла, переминаясь с ноги на ногу.
- Сереж… Ты… не из-за меня уезжаешь?
- Глупенькая!
Я усмехнулся, привлек ее к себе, поцеловал. Она облегченно вздохнула и шмыгнула носом.

Суховато поцеловав теплые губы, быстро выскочил за дверь. Обойдемся без женских слез! Я не ценитель подобной наигранной драмы. Такие спектакли не для меня. Слетев по лестнице, шагнул в морозный вечерний воздух, подсвеченный уличными фонарями, и вдохнул его полной грудью, обжигая легкие.

Направляясь через двор в сторону метро, мельком глянул на свои окна. В одном из них виднелась фигурка, машущая рукой. Японахрень! Строит из себя жену! Будто я не знаю, зачем она ко мне приставлена. Дрянь! И ведь какую искреннюю печаль разыгрывала передо мной! Какую вселенскую тоску изображала, и очень достоверно. Я почти готов был поверить, что ей безумно не хочется расставаться со мной даже на несколько дней.
Эти мысли занимали меня всю дорогу в метро. До тех пор, пока я не вышел к шумливым перронам.

Обожаю запах и гул вокзала. Почему-то сердце начинает стучать в ритме африканского там-тама, ноздри раздуваются, и странное умиротворение обволакивает душу. Не знаю, с чем это связано, но если мне становится окончательно хреново, я приезжаю на вокзал, на какое-то время смешиваюсь со спешащей и нервничающей толпой.

Вот и сейчас состояние эйфории поглотило меня без остатка. Отошли на задний план проблемы. Они словно растаяли в мареве прожекторов локомотивов и божественного шума предстоящей дороги. Бежал ли я от себя? Наверно. И пусть! Сейчас мне не надо натягивать лживых масок, пыжиться от желания показать себя лучшим самцом на свете. Сейчас существует только она одна – дорога. И я окунался в нее постепенно, пропитываясь ею, как промокашка чернилами, как ломоть черного хлеба родниковой водой.  Пил ее, как потрескавшаяся от полуденного зноя земля пьет теплые капли дождя. Я не лгал ей, она – мне. Мы были равны друг перед другом.

Голос диктора, объявившего посадку на мой поезд, показался родным и любимым. Подхватив сумку, я, не торопясь, направился к своему вагону. Улыбчивая проводница – молодая интересная женщина, обаятельная и милая –  проверила документы, показала рукой на тамбур:
- Проходите, пожалуйста. У вас четвертое купе, место пятнадцать.

Хотелось съязвить, что читать я умею и считать тоже, но она была так очаровательна, что повисшая на кончике языка фраза, так и осталась за сомкнутыми и растянувшимися в улыбке губами.

Вагон оказался чистым и приятно пахнущим какой-то фигней. Дверь в купе была открыта. Похоже, моих попутчиков пока нет.

Пристроив сумку под нижним сидением, я с удовольствием раскрыл книжку, которую взял с собой в дорогу. Но буквы не хотели складываться в строки, смысл прочитанного улетучивался, не успевая застрять в мозгах. Положив книгу на столик, я уставился в окно, за которым растекался свет вокзальных фонарей.
- Можно? – услышал я голос, от которого все внутри сжалось и выплеснулось на щеки отчаянным румянцем. – Добрый вечер!
- Здравствуйте, – отозвался я, радуясь, что тусклый свет в купе скрадывает мое лицо.
- Хорошо, что у меня есть попутчик, а то одной страшно ехать, – продолжала девчонка, кинув небольшую сумку на нижнее сидение и расстегивая куртку с меховой оторочкой.
- Ну, да, – неуверенно отозвался я, разглядывая ее теперь уже откровенно и нагло.

Как бы невзначай обнажилась полоска загорелой кожи между тоненьким джемпером, под которым не было бюстгальтера, и юбчонкой, едва доходившей до середины бедер. Упругие сиськи заманчиво выглядывали из выреза и явно требовали мужских рук. Кокетливо отброшенные за спину темные вьющиеся волосы открыли длинную шею, и я не мог оторвать взгляда от того места, где она переходила в плечо. Словно только что вспомнив, девица поднялась, потянулась к матрасу, лежавшему на второй полке. Подол юбки скользнул вверх, открывая резинки чулок.

Я испытывал дикое желание трахнуть ее немедленно. Судя по всему, она хотела того же.
- Помочь? – с трудом справившись с хрипотой, атаковавшей мои связки, спросил я.
- Да, спасибо, – улыбнулась она, не двигаясь с места.
Поднявшись, я оказался рядом с ней. От нее изумительно и дорого пахло, шелковистые волосы соскользнули мне на руку.
- Меня зовут Альбина. А вас? – повернулась она ко мне неожиданно, и я оказался не в состоянии удержаться от объятий.

Короткий рывок, пламя жаждущих губ, мгновенная схватка моих ладоней с ее тугой задницей – мы за доли секунды сказали друг другу о своих намерениях.

Она несильно оттолкнула меня, села на нижнюю полку, а я с легкостью стащил матрас с подушкой и положил рядом с ней.
- Ну, – вызывающе посмотрела деваха на меня, – так как вас зовут?
- Сергей, – мой взгляд в тысячный раз скользнул по ее телу. – И можно на «ты». Не возражаешь?
- Не возражаю! – она двинулась, юбчонка скользнула по бедрам вверх, и мне очень хорошо стал виден белый треугольник ее трусов. – До Москвы?
- Да.
- Хорошо. Значит, я всю дорогу буду под надежной защитой. Не так ли?
Ее голос звенел где-то в глубине мозга, отдаваясь железной хваткой в паху.
Странное движение – и она уже рядом со мной, жаркий шепот в самое ухо кружит голову.

Ее руки на моей шее, губы вырывают из моей глотки стон желания, которое я не в силах спрятать.
- Хочешь?.. Хочешь меня?.. – как ненормальная, спрашивает она, задирая джемпер и давая мне полюбоваться ее сиськами.
Если бы в это мгновение не раздался стук в дверь купе, я трахнул бы ее прямо сейчас, не дожидаясь отхода поезда.
- Можно? – в купе заглянула проводница.
- Да, пожалуйста, – любезно отозвалась Альбина, продолжая сжимать мое бедро.
- Провожающих нет? А то мы через пять минут отправляемся.
- Нет, – ответил я.
- Билеты далеко не убирайте.

Проводница недовольно покосилась на Альбину и захлопнула дверь.
- Ну, целуй же меня быстрее! – зашептала настойчивая сучка.
Мои руки сами задрали ее джемпер. Дальше все произошло так стремительно, что я сам не ожидал.
- Презики есть? – это было единственное, что зацепилось в моем мозгу, когда чпокнула защелка на двери купе.
Сознание того, что в любой момент может постучать проводница, припозднившийся пассажир, черт в ступе – лишь окрашивало сумасшедший экстрим в яркие цвета и добавляло драйва. Потом, выпотрошенные до кишок безумным экстазом, мы чинно расселись по разным сторонам столика, по поверхности которого только что скребли пальцы Альбины.

Постучав, в купе снова вошла проводница, подозрительно посмотрела на нас, забрала билеты, предупредила, чтоб мы не бросали в унитаз бумагу и прочие использованные вещи, и, недовольно сопя, закрыла за собой дверь. Альбина хихикнула, вытащила из сумки нетбук, ловко пробежалась пальцами по клавиатуре.
- А ты классный! – выдохнула она, просовывая свои ноги в тонких чулках мне между бедер, ее пальцы пробежались по клавиатуре. - Та-ак, посмотрим, что у нас тут.

Я смотрел в окно, за которым пробегали смазанные быстрым движением поезда фонари. Непроглядная мгла разбавлялась сугробами, в темноте казавшимися фиолетовыми. Это было так красиво, что на мгновение забылось обо всем на свете. Захотелось выскочить, упасть лицом в снег, а потом валяться и глядеть в ночное небо, просвечивающее сквозь прорези облаков громадными звездами.

- Ты женат? – послышался голос Альбины, уже не казавшийся таким восхитительным, как раньше.
- Нет.
- Запиши мой телефон.
Отказываться было неловко. Пришлось создать новый контакт. В конце-концов, одним больше, одним меньше – какая разница?
- Люблю ужастики! - доверительно сообщила она, понизив голос. - Всегда просматриваю сводку происшествий. Это такой драйв!
- Драйв? Ты считаешь происшествия драйвом? - меня словно окатили водой из ушата.
- Конечно! Читаешь, и прямо кровь стынет... Ой! – вдруг напряглась Альбина и опустила ноги. - Смотри! Тут даже фотки есть.
- Не, я не любитель таких новостей, - в моем голосе неприязнь и холод, но ей, похоже, все равно.
- Ладно, сама прочитаю. В результате столкновения с фурой на Московском шоссе погиб водитель иномарки, которую буквально разорвало на две части. Для мужчины, находившимся в автомобиле, столкновение стало роковым. По предварительным данным, легковушка вылетела на встречку. Очевидцы утверждают, что водитель мчался на огромной скорости и не справился с управлением на скользкой дороге. Водитель фуры в ДТП не пострадал и, скорее всего, не виноват в случившемся. Погибший…
- Что? – в голове гудело, мои пальцы под столом сжимались и разжимались.
- На, сам смотри! – Альбина снова развернула ко мне нетбук.

Я почти знал, что о чем сейчас прочитаю.

«Погибшим оказался Игорь Леонов, известный в журналистских кругах под именем Игорь Белогудов. В свое время он прославился репортажами о бандитских разборках и переделе рынка собственности в Питере и Москве. Несколько лет назад Леонов закончил журналистскую карьеру и лишь изредка публиковал заметки на экономические темы. Удивляет тот факт, что Игорь был опытным водителем с многолетним стажем. Бывшие коллеги выражают солидарность в сомнениях случайности происшедшего. Известно, что две недели назад Леонов снова занялся журналистским расследованием, о чем он как-то сообщил в кулуарах издательства».


(ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2012/01/16/2080 )