Венецианский каприз

Когда тебе 96 лет, а твоему возлюбленному 95 это может плохо кончиться. Мой Джакомо с этим не согласен. Он весел как Данте, нащупавший руку своей Беатриче в купели для молитвы. Этот великовозрастный шкодник и не помышляет о последней исповеди и забывается при виде красотки, будто я сопровождающая его сестра милосердия. Чтобы хоть как-то поддерживать в нем живую память, я устаиваю дни рождения и годовщины нашей свадьбы.
Он какой-то там потомок Казановы и за десять евро в день выглядывает в определенный час в окошко нашего дома, отвешивает поклоны проплывающей гондоле с оголтелыми туристами. Вот и сейчас сидит в панталонах, а в окне его напудренное личико, на голове треуголка, на плечах наброшен красный плащ, а ноги, (видела бы это почтеннейшая публика, фотографирующая и одаривающая его влюбленными взглядами) опущены в тазик с горчичной водой.
Небо свело нас. С семнадцати лет я не могла пройти мимо Джакомо. Открыв окна своей комнаты, я видела его плывущего по Большому каналу, по ночам я слышала его гитарные струны. Как солнце каждый день встает над Венецией и спрятаться от него можно только закрыв ставни окон, так и он всюду преследовал меня. В этом была какая-то естественность. Я так привыкла к его безмолвному присутствию, что была сама не своя, когда дни проходили без него. Представьте мое состояние, когда на целых полгода я потеряла его из виду. Я уже совершенно отчаялась, в моем положении девушки выходят за кого угодно. Не очень то приятно быть старой девой, в свои неминуемо приближающиеся двадцать лет.
В тот вечер я с особым чувством молилась деве Марии. Я кусала свои не целованные губы, моя не ласканная грудь придавила мне сердце и только глубокие вздохи освобождали его для  рыдания. Вдруг мне послышалось, что в саду что-то происходит. Я приоткрыла окно, стала прислушиваться и всматриваться. Вот он, черный силуэт перелез через ограду нашего дома. Я чуть не вскрикнула, когда увидела, что неизвестный начал забираться на мой балкон. Любопытство и вера в помощь девы Марии заставили меня ждать разрешения загадки. Да, это был он – мой Джакомо! Тогда впервые я услышала его голос, я помню его первые слова: «Анна, я пришел к тебе».
До первых лучей, послуживших нам сигналом к бегству, он рассказывал мне о том, что произошло с ним за эти несчастные для меня полгода. Луна висела над городом, лодки сталкивались бортами и вновь расходились. Слабый ветерок шуршал листьями, прохожие пьяно прогуливались по набережной, вдали тревожно горел слабенький огонек. Над всем стоял дурманящий запах свежего, сочного, молодого лета. Джакомо говорил, а у меня было только впечатление без слов. Так странно, он впервые говорит со мной, а я его не слышу, как будто уже что-то случилось, что-то большее чем его слова – он говорит со мной. Из наплывов сознания я поняла, что его провели, как проводят в наших землях многих молодых людей. Дома округи могут прихвастнуть своей историей свадебного обмана. А нашим домам более четырехсот лет. Любовные сети за это время научились плести искусно.
Все дочери рождаются красивыми, но не все это замечают. Ко времени замужества в несовершенстве черт своего чада убеждаются и родители. Чтобы иметь верную партию из числа служанок выбирается королева красоты. Эта коронованная блеском неотразимых женских чар особа в образе сеньоры выступает в оконном проеме. Будущий жених проплывая у окна в гондоле (как заведено у нас) видит это совершенство и горит желанием поскорее совершить обряд венчания. И вот новобрачные в церкви. Под балдахином невеста подает жениху свою руку и после клятв перед Богом в любви до последних дней своих открывает личико для поцелуя, тут жениху лучше закрыть глаза или сойти в один из Дантовых кругов ада.
Эта венецианская пьеса, с соблюдением всех традиций, была разыграна и с Джакомо. И вот он уже в спальне с молодой женой, она спит, а Джакомо открыл глаза и молит Бога о пощаде, вспоминая за какие такие грехи он мог впасть в не милость к проведению. В одну из таких ночей Джакомо почувствовал, что Бог ответил ему. Он открыл окно и на воде увидел лунную дорожку ведущую прямо к моему дому. Кровь взыграла в нем молодым вином и через миг он уже был перед своей единственной любовью – то есть передо мной. Сейчас или никогда, - подумали мы оба. Внизу он оставил свою лодку снаряженную для побега со мной. Я не раздумывая спустилась по лозе винограда в сад, там мы пробрались к калитке, открыли её, и она заскрипела столетиями. Я видела как зажигали в комнатах керосиновые лампы, как бежали за нами слуги, но мы уплывали, бросая все, только бы навсегда остаться друг с другом. Мне не было страшно, мой возлюбленный был рядом.   
И теперь спустя столько лет мой Джакомо рядом со мной. Я посмотрела на него и сказала:
- Я давно не выходила на улицу, Джакомо, пойдем к нашему источнику?
- Да, любимая, только можно я на секунду забегу по одному адресу?
Я согласилась, а про себя подумала, - к Софи надеется зайти, но три этажа ему точно не осилить.
Мы вышли на улицу, я должна была проститься с Венецией – моей любимой женщиной, сестрой, матерью, этот город стал моим сокровищем, которое я оставляла людям. Мой любимый город, ты видишь я ступаю по твоей мостовой, иду по узенькой твоей улочке. Сколько надежд, а теперь одни воспоминания. Такой нереальный город, такие нереальные мы. Я одела все самое лучшее из своего гардероба. Тоже сделала и с Джакомо. Две развалины в дорогих костюмах, в золотых украшениях. Что остается нам как не блеснуть последними лучами нашей жизни? Мы поддерживаем друг друга, двигаемся осторожно, но с достоинством. За нашими плечами вся жизнь, впереди еще с десяток шагов по мостовой: дойти до угла дома, перейти через мост, а там уже не далеко до места нашего первого поцелуя.
В ту ночь, когда я убегала с ним из родительского дома, Джакомо остановился у источника посмотрел на меня влюбленными глазами, прикоснулся к моему лицу рукой и поцеловал. От избытка чувств я упала в обморок, он подхватил меня, взял на руки и понес к лодке.
Как много еще шагов надо сделать, как мало сил осталось, нужно дойти, обязательно дойти, чтобы как тогда губы ощутили прикосновение губ, потом напиться живой водой источника и никогда не умирать. Я иду одна? Зачем мне туда идти одной?
- Джакомо, любовь моя, не отставай, дай мне свою руку!