Зов

                Марина Карпенко
                Печать греха.

Тьма…. Без проблесков, без времени…. Тьма.
Только узнаваемые звуки и запахи. Тойво потрогал матрас, ощупью разгладил складки потревоженной простыни.
Гулкий стук приближающихся шагов отдавался в ушах, груди. Вошедший доктор озвучил сотни раз повторяемый диагноз.
- Вы никогда не будете видеть. Это врождённый порок сетчатки.
- Порочность…. Греховность?
- Может быть – задумчиво протирая очки, согласился врач. - Только скорее не Ваша порочность – опережая возражения, продолжил, - а печать греха.
- Да Вы философ – грустно улыбнулся Тойво.
  Больше всего на свете он мечтал увидеть свет. Шло время, а мечта его не становилась ближе.
Год за годом Тойво упорно напрягал незрячие зрачки потухших глаз.
 И свершилось чудо. Нет, он не стал видеть окружающий мир внешним зрением, он увидел его внутренним. В темноте сознания, стали появляться очертания следов, оставляемых живыми существами, и сами существа излучали свет. Потрясённый Тойво увидел свечения, которые отличались не только по форме, но и по степени яркости. Теперь он мог видеть. ВИ-ДЕТЬ….
- Сильно затоптанные места - дороги. Узкие протоптыши - тропы. Тойво лихорадочно осваивал новый мир. Теперь он уверенно шёл по следам. Теперь он ВИДЕЛ.
  - Ещё немного – мечтал Тойво – и я увижу солнце, я увижу воспетое поэтами звёздное небо. Сны его наполнились мозаикой ожидания. Фантазия летала в пространстве, как потерянный спутник в поисках орбиты. По сути, Тойво, на родной планете, инопланетянин.
    Зов, пришедший из сновидения, он воспринял как продолжение чуда. Без раздумий двинулся в путь, боясь надеяться и, лелея надежду.

                Звезда в ночи

Зима в этом году задержалась. Пасмурное небо, тоскуя, заморосило первым снегом.  Притихший лес, готовился к холодам. Кабанчик первогодок поковырял ещё не промёрзшую землю, и почесался о сосну, которая немедленно окатила его снежной россыпью. Свинорылый визгливо заохал, разыскивая злобными глазками обидчика, и задрав рыло, утробно хрюкнул, готовясь встретить врага.  Надвигающийся шум привлёк его внимание. Нарастающий порыв ветра принёс тревогу, страх и шквал холода, которые мгновенно угнездились в мозгу животного и погнали его прочь от опасного места.
   В сумерках угасающего дня, волна догнала одиноко бредущего по бездорожью путника. Нетвёрдо ступая, он опирался на металлический посох, отражающий последние отблески уходящего дня. Может промокшая одежда, а может ощутимо витающая в воздухе тревога, заставляли путника мелко дрожать. Только сумасшедший мог одиноко бродить в местах, где до ближайшего жилья лежали сотни километров безлюдного пространства. Ещё больше удивился бы человек, узнавший в незнакомце слепого Тойво.
   Настало время, когда грань серого неба и сумеречного леса стала настолько условной, что любой другой путник, немедленно остановился бы на ночлег, но только не Тойво.
Его живущие во мраке глаза увидели звезду. Он шёл к ней, как идут к последнему в жизни пристанищу. Ничего не желал он в жизни больше, как увидеть свет.
Звезда, зовущая Тойво, действительно существовала. В промежутке, между светом и тенью, на огромном пространстве между небом и землёй, теплился свет крохотного костра, разведённого женщиной.
   Женщина задумчиво потягивала трубку, пуская в небо витиеватый дымок.
Вы бывали когда-нибудь в горах? местах, которые потрясают своей красотой  и суровостью? Где человек, по сравнению с природой, кажется маленькой букашкой?
Подобные чувства рождала эта женщина. Как похотливый мужчина раздевающий глазами женщину, за ложью и лицемерием видела она наготу чужих мыслей. Пронзительные глаза смотрели холодно и иронично в самую душу, заставляя собеседника нервничать.
- Ведьма.
Наверно у неё было имя, но одного взгляда оказывалось достаточно, чтобы человек им не интересовался.
  Итак, у Ведьмы были чёрные глаза, и такие же чёрные волосы. Из одежды, на ней красовался ворох разноцветных юбок, на плечах кокетливо сидел тулупчик, отороченный мехом лисицы. В ушах, тускло блестели тяжёлые золотые серьги.  Нос женщины, выделялся характерной горбинкой.  Из всего перечисленного, становилось понятно, что перед вами цыганка.
- АЩ! – выкрикнула цыганка и, сверкнув глазами, сплюнула на землю. Поднявшаяся вслед за этим снежная кутерьма не оставила сомнений – Ведьма.
Защитившись, таким образом, цыганка стала укладываться на ночь.
  В этот момент, промёрзший Тойво, приблизился к своей цели.
- Садись – невозмутимо приказала цыганка, подбрасывая в огонь дрова. Она всматривалась в лицо незнакомца до тех пор, пока не поняла, что он слеп.
Бедняга так устал, что молча, опустился у костра, подчиняясь женщине. От мокрой одежды гостя повалил пар. Ведьма плеснула в кружку кипяток, и аромат степных трав напомнил о лете. Незнакомец пил горячий напиток, наслаждаясь каждым глотком. На предложенное вяленое мясо, он отозвался мирным сопением спящего человека. Цыганка помогла ему лечь на подстилку из  сухого валежника, накинула сверху одеяло, и после недолгих раздумий легла рядом, сберегая тепло.

                Цыганка.

  Её разбудила луна. Снег прекратился. Взошедшее на небесный трон светило осматривало свои владения. Цыганка нехотя покинула нагретое место, достала из складок многочисленных юбок гребешок и, распустив волосы, начала расчёсываться. Она делала это всегда, так научила её старая цыганка.
- Расчеши волосы на луну – говорила старуха – и насекомые никогда не будут отвлекать твои мысли.
Расчёсывая волосы, Ведьма уже не сожалела о покинутой постели. С каждым взмахом гребешка, под тусклыми лучами ночного светила в неё вливалась сила её народа, которая давала уверенность и беспричинную радость. Она слышала скрип кибиток и бесконечную песню цыганской дороги. Страх и тревога больше не беспокоили Ведьму. Женщина раскурила трубку пуская в ночное небо задумчивый дымок, и в морозном пространстве с новой силой услышала зов. Там, где вершины гор упираются в небо, находился кто-то, на чей зов она спешила.
    В свете теплящегося костра, женщина тревожно всматривалась  в пришельца, пытаясь угадать, с кем в этом странном месте делит ложе? Брат по крови? Нет, на цыгана не похож.
   Ей вспомнился табор. Старая цыганка привела внучку в табор, когда той исполнилось двенадцать.  Тогда, старейшины, поклонились старой цыганке.
Юная Ведьма не понимала, почему ровесники её сторонятся. Мысли в их головах были, по большей части, глупые и путаные. Вскоре девочка поняла, что мысли взрослых соплеменников мало чем отличаются от мыслей детей. Колкие замечания с её стороны возмущали старших, но побаиваясь своенравной старухи, они помалкивали, что не помешало им отстраниться от наглой девчонки.
   Когда старуха умирала, Ведьма впервые увидела на её щеке слезу. Одну единственную. Стремясь облегчить страдания умирающей, Ведьма старательно втирала травы в грудь старухи.
- Тебе очень больно?
- Больно – соглашалась старуха – больно оставлять тебя совсем одну, твой дар, твоё проклятие.  И мой грех – после продолжительного молчания добавила цыганка.
- Ты его никому не показывай – наказала она внучке.
   Ведьма так и не узнала, какой грех тяготил душу умирающей старухи? Только после её смерти, она, на радость табору, ушла, прихватив немудрёные пожитки.

                Страх.

  Звёзды на небе начали бледнеть, и Ведьма растолкала гостя.
- Пора – коротко приказала она.
Тойво протянул руку, в поисках посоха. Устыдившаяся Ведьма подала потерю, невольно касаясь руки гостя. И вздрогнула, как будто целый мир обрушился на неё, тьма и свет ножом прорезали сознание. Вот ты какой! И пришла вера в этого человека, пришла ниоткуда и успокоила цыганку.
 Ведьма облегчённо вздохнула, освобождаясь от груза сомнений. Плотно
позавтракав, чтобы не тратить время в пути, они двинулись в сторону далёких вершин.
   Не пройдя и часа, путники почувствовали  тревогу, она нарастала, и с каждым шагом становилось всё труднее ей сопротивляться.
По истечении следующего часа, цыганка увидела, как в разреженном воздухе, появился мираж. Непроходимая тайга, упиралась в небо вековыми елями, картина нарастала, и в какой-то момент, на ней появилась точка. Точка шевелилась, как чёрная туча. В момент, туча стала огромным медведем. Глаза – буравчики уставились на путников, в них не было ни жизни, не любопытства. Звериная злоба и жажда насыщения пронизывали пространство.
    Ведьма застыла, парализованная страхом. Страшный лес со зверем прошёл сквозь путников, оставив на губах горечь страха.  Только теперь цыганка почувствовала, что изо всех сил сжимает руку Тойво.
- Иногда, полезно не видеть – проворчала она.
По мере приближения к горам, мираж становился всё реальнее. Зверь то уходил, то возвращался.Ведьма больше не выпускала руки Тойво. Пришёл момент, и Тойво увидел чудовище. Зверь больше не был миражом, его присутствие обозначила вонь.  Из огромной пасти стекала слюна. Зловоние, распространявшееся по округе, приводило в ужас обитателей леса. В прошлом году старый самец проиграл сражение за территорию, и ему пришлось, уступить дорогу молодому. Полученная в схватке рана загноилась и старый медведь обезумел. Отощавшее, но ещё полное сил животное бродило в поисках жертвы, переполняемое ненавистью и злобой.  Наверно, разумнее всего было бы развернуться, уходя от опасного соседства. Но призыв звучал отчётливо, умоляя о помощи, и ведьма молилась всем своим цыганским предкам, чтобы ветер сменился, и  не донёс предательский запах человеческой плоти до ноздрей чудовища.
    Утро бессонной ночи приблизило путников к ущелью, а медведя к добыче.
- Нам лучше подниматься вверх, – предложила цыганка.
  Осторожно цепляясь за выступы, женщина поднималась на обледеневшую вершину, по её следам, поднимался Тойво, впервые познающий горы. От подножия, за ними внимательно наблюдали злобные глазки хищника. Небольшое плато, попавшееся на пути первопроходцев, поманило желанной передышкой.
- Тут кто-то есть – подал голос Тойво.
- Я никого не вижу – обеспокоилась цыганка.
- Там – указал рукой спутник.
Ведьма пошла в указанном направлении, и увидела вход в пещеру. Вход был настолько мал, что не протиснуться и ребёнку.

- Там, наверное, мелкое животное спряталось от медведя – успокоилась Ведьма.
- Нет – покачал головой Тойво, там много света.
Цыганка протянула руку, и неожиданно обнаружила, что вход достаточно велик. В темноте пещеры, она увидела глаза, почувствовала страх и присутствие чуждого разума.
Прижавшись к Тойво, Ведьма не знала, что делать.
  Сомнения разрешил медведь, в обход покрывший расстояние до плато.
Ринувшаяся в пещеру Ведьма, потянула за собой Тойво. Страх гнал их вглубь, мимо затаившегося в темноте существа. Пространство сужалось. Когда движение вперёд стало невозможным, Тойво и Ведьма остановились. Снаружи доносились звуки сражения. Существо, мимо которого они промчались в темноте пещеры, билось с хозяином тайги.
- А если одно чудовище стоит другого?
Боясь дышать, друзья ожидали исход сражения.

                Покровитель.

  Бывают моменты, когда минуты кажутся вечностью.
Наконец наступило затишье. У входа в пещеру кто-то постанывал. Цыганка опасливо выглянула наружу. На камнях лежало раненое лохматое существо, напоминающее человека огромного роста.
- Снежный человек! – изумилась Ведьма. Помутневшие глаза существа выдавали страдание. С первого взгляда, Ведьма поняла, что дни его сочтены. Понимал это и Снежный человек.
- Он мог скрыться, они обладают гипнозом – с горечью подумала цыганка.
На снегу алели следы раненого медведя. Он бродил где-то поблизости.
Пока жив Снежный человек, медведь не решится напасть.
Тойво и цыганка, расположились в пещере, под защитой неожиданного покровителя. Ночь прошла не спокойно. Под утро существо перестало стонать, и воздушная волна, стихая, принесла запах смерти.  Всё живое затаилось, прислушиваясь к звенящему колоколу небытия.
  С первыми лучами пасмурного утра, путники покинули убежище. Снежный человек исчез. О схватке напоминали только следы на снегу.   Прислушиваясь и озираясь, люди пошли на зов, который слышался совсем радом.
Изодранные в кровь пальцы неопытных скалолазов слушались с трудом.
Звериный запах стал острее. Медведь неторопливо гнал свои жертвы к финальному концу.
- Нам не уйти – выдохнула в изнеможении женщина.
- Он должен пройти под нами – прошептала цыганка.
- Устроим засаду.
- Наверно это конец – подумал Тойво. Он ни о чём не жалел, было только чуточку грустно, расставаться с жизнью сейчас, когда рядом человек, за короткое время ставший ему близким. Сейчас, когда жизнь, стала открывать ему свою многогранность, когда свет звезды приближал его к мечте.
Ведьма подвела Тойво к огромному валуну.
- Будем толкать его…, когда скажу.
  Чудовище показалось неожиданно быстро. Тойво и Ведьма, не успели перевести дух, как сердца их заколотились с новой силой.
- Толкай – крикнула цыганка, но Тойво остановил её.
  Животное также остановилось, и неторопливо почесалось о выступ каменного валуна, оставляя клочки свалявшейся бурой шерсти,  тягучей слюны, и спёкшейся крови.
  Люди отчётливо понимали, что это их последний шанс остаться в живых.
- А вот теперь, пора – ровным голосом скомандовал мужчина.
  Тойво и Ведьма изо всех сил налегли на камень. Шло время, а их усилия оставались тщетными. Наверно медведь уже прошёл опасный участок, но люди продолжали толкать то, что не желало двигаться с места. Отчаянно рыдая, цыганка толкала глыбу, больше не веря в благоприятный исход. Тойво напирал на камень, понимая, что время упущено.
  Характерное сопение послышалось совсем рядом. Тойво ощутил дыхание зверя.
  Когда последняя надежда угасла, валун пошатнулся, и сдвинулся, увлекая за собой камни. Поднявшийся грохот камнепада, эхом отозвался в горах. Клубы каменной пыли медленно оседали, уступая место свежему горному воздуху.
Пошатываясь, цыганка поднялась.
- Тойво!
- Той – во – во…. – отозвалось эхо.
Разбрасывая камни, она помогла ему подняться. Пробивший кашель, освобождал лёгкие от пыли. Под грудой камней, в метре от Тойво, виднелась бурая шерсть хозяина тайги.
  Воздух задрожал, и мираж, с медведем начал удаляться. Заснеженные горы и вековые ели проходили сквозь Тойво и цыганку, растворяясь в лучах полуденного солнца.
  Путники стояли у подножия гор.
- Что это? Гипноз? Иногда не на всякий вопрос есть ответ – подумала цыганка, поворачиваясь к Тойво.
  Грязные разводы на лице, рваная одежда спутника, говорили о реальности произошедшего.
Ведьма перевела взгляд на свои одежды.
Ворох некогда красочных цыганских юбок, рваньём виднелся из-под тулупчика, оторочка которого больше напоминала дохлую кошку, и никак не претендовала на пушистый мех чернобурки.
- Не видеть, ни всегда плохо – снова подумала цыганка.
Их больше никто не звал. Тревога исчезла. Каким то чутьем они поняли, что исполнили волю того, кто в них нуждался.
- Свобода!
Тойво смотрел на спектр свечения спутницы и думал: «Похожий свет  излучает  солнце».
- Всё было напрасно. Мы зря потратили время – в отчаянии выкрикивала цыганка.
Она раскурила трубку, и задумчиво глядя на Тойво, произнесла:
 « А может и не зря».

   Путешествия во времени давно стали доступными сообществам внешних цивилизаций.
   Находящиеся в состоянии анабиоза путешественники беззащитны во время сна.


   Из межгалактической сводки:

   В результате испытаний нового, межгалактического оружия, произошло смещение временного пространства.
Врата в параллельные миры стали доступны. Пришедшее из параллельного мира животное не отреагировало на поставленную защиту, в результате, были растерзаны пять путешествующих туристов. Космопорт вынужден был запросить помощь у слабо развитой цивилизации. Откликнулись двое. Последовало сотрясение подобное взрыву. В результате чего неисправность устранена. Опасность для дальнейших путешествий отсутствует.
Оказавшая помощь цивилизация зачислена на пересмотр градации контактов по категории развития.