Стук колёс

 Свет фонарей за окном, ровными крестами резал пространство.  Резал мою душу и тело. Вновь внутри живота это дикое полое пространство, кажется, ты вырвал что-то важное мне по существу. Я точно знал «что» мне что-то  не хватает, но никак не мог понять чего именно.
Стук колёс. Вот уже четвёртые сутки, этот чёртов стук колёс. Иногда он прекращается, но это ненадолго. Мы куда-то едем. Поначалу в этом был смысл, но на четвёртые сутки я его потерял.
Я даже не могу с точность сказать,  жив ли я. Кажется, я не видел дневного света более недели.
Я чувствую кровь во рту из-за выбитых зубов и чувство голода, которое периодически ты даёшь забить водой и какими-то бутербродами. Первые сутки я бунтовал, но с завязанными глазами и сломленным духом – это сложно. 
 Я пытался восстановить двигательную активность пальцев рук, но всё было тщетно. Я грыз губы в кровь и молчал.  "Он"  знал, что сил во мне уже не осталось, но верёвка на руках и ногах не ослабевала, лишь каждый раз, как я падал головой в мешок, чтобы поспать, он  затягивал их сильнее.
 Он не затыкал мне рот, но я всё рано молчал. Его это бесило и он бил меня. Но боли я уже не чувствовал. Я не переходил ему дороги, я просто его ненавидел, как ненавидел всё вокруг.
- Если я выкину тебя на этой станции, тебе некуда будет идти. – Однажды разбил он наше молчание.
Я уткнул голову в колени. Только эта поза была мне доступна сидя с завязанными руками за спиной.
- Я тебе необходим. Скорее ты мне необходим. Теперь мы друг без друга никто.
Поезд тронулся, снова стук колёс. Меня вырвало пустотой, во мне ничего уже не осталось. Я словно трансформер.  В темноте моё тело перестало существовать, внутри тоже ничего не осталось, поток мыслей сливался с чужим нечто. Это нечто давило и забирало в свои сети.  Мной обладали, меня имели. Я просто медленно переставал существовать.
Я засыпал и просыпался. Но вместе со мной уже просыпался не я, просыпалось нечто.
- Ты можешь меня ненавидеть, ты должен меня ненавидеть. Но однажды ты поймёшь ещё одну самую важную суть всего. Самое главное, что и кого ты можешь ненавидеть в этом мире – это только себя. Это ты здесь без воли, а я всего лишь рядом.
Его голос впивался в мой больной мозг, я рисовал образ его хозяина, но вокруг была лишь тьма.  Теперь эта тьма проникала в меня изнутри. Появилось такое странное ощущение, почти паронормальное.  Словно, допустим у двух магнитов есть бесконечная связь. За сто миллионов километров она не пропадает и существует. А потом вдруг их стали медленно сближать. И то, что раньше было почти нулём, набирает медленно очки. Примерно такое новое ощущение во мне появилось и с каждым новым метром по этой дороге я думаю о нём всё сильней.
На какое-то время он исчез. Сломанные и затёкшие пальцы пытались на ощупь определить  положение вещей.  Но всё было безрезультатно.
Я сам загнал себя в это место, сам нашёл того, кто сможет это сделать. Никто кроме меня самого в этом не виноват.
Стука колёс я больше не слышал. Но местоположения мы не поменяли. Наверное, он вышел отлить. У меня было мало времени. Где-то он промахнулся, верёвка ослабла, и левая рука с хрустом вышла из-под гнёта. Боль вернулась.  Но конечности не слушались.  Я не помню подобного состояния…
Я мечтал убежать, а теперь я сидел с развязанными руками и ногами и не мог двинуться с места,  я даже не мог снять повязку с глаз. Страх сковал моё тело больше радости. Я боялся его увидеть.  Но медлить было уже некуда.
Это решение оставалось в сердце слишком долго. Он прав, мне оставалось ненавидеть лишь себя. Никого вокруг, я один, дневной свет, сквозь дешёвые сальные занавески проникал в купе и резал мне мозг. Слёзы текли ручьём…никого…действительно никого…  Я так ни на что никогда и не решался.  Это я без воли, а он всего лишь рядом.
Со страшным скрипом я открыл купе и вышел. Надо было так мало.
Поезд  тронулся.
Страх пропал,  боль пульсировала под рёбрами и в запястьях,  мне хотелось хоть что-то найти в этом пустом вагоне, что-то, что можно было вложить в руки и разбить Ему о голову. Ещё минуту назад мне хотелось просто умереть, а теперь сила гнева и ненависти взяла верх.  Я не знал что делать, но бежать из поезда было поздно, да и желание пропало.  Хотелось разбить окно, выбить дверь ногой. Кто-то говорил, что каждый человек должен хоть кого-нибудь убить в своей жизни. Видать, тогда бы население сократилось вдвое. Убийцы и те, кто не успели убить.
Шатаясь от движения по рельсам и от затёкших конечностей, я обошёл весь вагон. Со скрипом открывая каждое купе, я понимал, что в вагоне мы ехали одни, туалет тоже был пуст. Я подошёл к тамбуру, пропахшему сигаретами, и вышел в другой вагон.   Пробежав ещё три таких же, я остановился в ужасе.
…Странно,  всё работает, поезд едет, я слышу отчётливо стук колёс, как и слышал их все эти пять дней, но пусто. Нигде не души.
Может, это мне сейчас снится, что каким-то образом меня нашёл Он и по какой-то необъяснимой причине он играет со мной в игру, условия которой – получать удовольствие от свободы?  Ведь, это действительно никак не вяжется с действительностью. Либо вся моя жизнь – дурной сон, либо он просто гипнотизировал меня. Вот бы это всё было сном. Вся моя жизнь. Чтобы я сам оказался сном…
Но оглядываясь по сторонам…пустота. Ни души.  Дорога была бесконечно, как жизнь. У любой математической прямой есть конец, просто при создании он не учитывается. Просто, потому что кому-то нужно верить, что чему-то в этом мире, даже несуществующему, нет предела. А он есть всегда. Либо там, где рука устаёт чертить, либо где-то за горизонтом, куда я не могу взглянуть пока. Видимо, есть у человека такое чувство. Чувство собственного конца. 
А поезд всё мчался, мелькали леса, поля и озёра. Жизнь за окнами продолжалась, только моя ненависть к этой жизни, словно выросла.  Словно полярность моего магнита теперь поменяла ориентиры. Именно сегодня, выпустили на свободу не меня – выпустили на свободу то «нечто», что взращивал Он. Для чего и почему, уже не имело значения.  Он влез мне под кожу, смотрел через  мои глаза и думал моими мыслями. Я сам впустил его. Открыл дверь и предложил зайти.  Теперь дверь замуровали изнутри. Ему больше не выйти.  Мне тоже.

Стук колёс. Вот уже девятые сутки, этот чёртов стук колёс. Иногда он прекращается, но это ненадолго. Мы куда-то едем. Поначалу в этом был смысл, но теперь это лишь дурной сон. Кто-то говорил, что каждый человек должен хоть кого-нибудь убить в своей жизни. Видать, тогда бы население сократилось вдвое. Убийцы и те, кто не успели убить.