Циничное Никите Михалкову

Старорежимный, цвета хаки,
 Весь утонченный, как бокал,
 Поручик пьяный разом плакал
 И звук гитарный извлекал.
 Полковник с челюстью чугунной
 Вдруг стал всем близок, словно брат:
 Так запузыривать на струнах
 Не может пролетариат,
 И, об отечестве радея,
 Влепил полковник, как всегда,
 Кому-то в рожу прохиндея:
 «Чего изволят господа?»
 Он пел, российский наш Карузо,
 И пил шампанское с утра,
 И млела в фартучке кургузом
 Премилосердная сестра,
 Сидела, бледная, на стуле,
 В певца направив томный взор.
 Ее – пройдет лишь год – в Стамбуле
 Зарежет пьяный сутенер.
 Под песни эти, слезы эти
 Корнет, сидевший в уголку
 Ушел, чтобы в ватерклозете
 Холодный ствол прижать к виску.

 А за окном гудели мухи,
 Бросались красные в штыки,
 Бежали толпы от разрухи
 И шли вперед большевики.

 И где-то там была Европа,
 И мерно, будто метроном,
 По чьей-то жопе шомпол хлопал,
 Взрываясь кровью и говном.