Люди торопятся

 
               
     Дверь автобуса несколько раз дернулась и осталась открытой. Из нее  выпирала сутулая спина в буром пальто с разрезом. Спине, видно, очень хотелось занять более прочное положение и она безуспешно взывала:
   -Пройдите вперед. Там свободно, а люди висят.
Наконец, дверь закрылась. Но машина не трогалась   с места.
И тут микрофон разнес по автобусу неторопливую речь водителя:
   -Три года я работал на семнадцатой линии. Там были интервалы по часу тридцать. Так вот, скажешь: товарищи, садиться больше некуда, прошу остаться. И все. Как отрезал. Оставшиеся граждане спокойно ждут следующую машину... Я, между прочим, мог пропустить остановку, но не сделал этого. Думал - поймете. Так нет же. Обязательно надо душиться. А что стоит подождать минуту-две. Сзади идет пустая машина...Что за народ пошел, просто не понимаю.
Неожиданная нотация прозвучала проникновенно, с неподдельным огорчением.
     Наступившую тишину прорезал хрипловатый женский голос:
     -Чего это он, выпимши?
     -Их проверяют.
    Вскоре весь автобус зашумел, заволновался.         
      -Кончай перекур. Трогай!
      Кругленькая старушка с нежными колечками седых волос
пронзительно затараторила:
      -Он людей не уважает, люди торопятся, а он издевается.Безобразие.
       Из кабины снова раздался спокойный, слегка задумчивый голос, перекрывший нараставшее гудение пассажиров:
      -Да нет. Не то вы говорите. Я вас уважаю. Это вы себя не уважаете. Вот вы -  пожилая женщина. Зажали вас со всех сторон и места никто не подумает уступить. Потому что уважающий   себя человек, извиняюсь, не полезет в такую давку.
      Раздался смех. Пассажиры тянули головы, пытаясь   разглядеть  шофера. Передним было видно, как он выбросил в окно папиросу и взялся за руль.
       -Тебя что, лекции сюда посадили читать! - пронзительно крикнули из  компании крепких парней.
        Мотор взревел, но тут же опять смолк. И все услышали:
        -Я сейчас вот что сделаю. Буду стоять минут пять... Пока не пропущу следующую машину. Если вы себя не уважаете, так хоть я сам себя уважу.
        На какое-то мгновение  автобус затих. Затем не очень уверенно прозвучало:
     -Это хулиганство.
       И сразу же все забушевали:
     -Надо записать номер и сообщить на автобазу.
     -И как только таких к работе допускают?
     -Эй, веди машину или выпусти пассажиров.
     -Ничего, ничего, завтра ему нарисуют,- успокоительно гудел басок.
     Водитель не реагировал, и вдруг его голос раздался совсем тихо, как будто бы и не в микрофон:
     -Тринадцать лет я работаю шофером, и все время меня грозят расписать, уволить, прибить...
      Он помолчал и весело добавил:
         -Начальником мне никогда не быть... я знаю. Ну и плевать, буду баранку крутить всю жизнь.   
          В автобусе опять стало тихо.
         -Таких и за баранку пускать нельзя,- проворчал кто-то. Его не поддержали.
        Сзади скрипнули тормоза следующей машины. Автобус вздрогнул и поехал. Когда подъезжали к следующей остановке, уже знакомый хрипловатый женский голос сказал:
        -Хороший мужик, а тронутый. И охота нервы-то каждый день тратить.