Буян

               
    Это было давно – в далёком, далёком детстве. Когда не было асфальтированных дорог, телефонов и телевизоров. Когда свет вырабатывали, дизель – генераторы и их включали, лишь на несколько часов в день. Когда главным и самым надёжным источником света, была керосиновая лампа.
Когда по хуторам разъезжали старьёвщики, и за узелок тряпья, у них можно было приобрести крючочки – заглотушечки, иголки, нитки, булавки и необычайной красоты глиняные свистульки.
Когда цыгане были вольными, а не жили оседло. Не торговали водкой и наркотой. И главным законом, у них был - не писаный таборный закон. Кочевали, по всей земле – матушке. Отдыхали, разбивая свои шатры в окрестностях городов, сёл, станиц, хуторов. И до поздней ночи,  оттуда тянуло дымком костров, слышалось – ржанье лошадей, голоса ребятишек. А незабываемая гитара, пела так, что щемило в груди.
Надо и нам, отдать должное. В детстве, мы были довольно – таки самостоятельными товарищами. Если не играли в выбивного, лапту или футбол. То собравшись вместе – самые, самые отчаянные и надёжные, частенько шкодили.
Отец, называл меня чмулём, а младшего братишку чмулевичем. Тот, всегда и везде, волочился  за мной, как хвостик. В школу ходить, было рано. Родители на работе. Мы, у кого не было - ни бабушек, ни дедушек. Сутками, были предоставлены сами себе. С удовольствием ходили на речку. Рано научились плавать. Там, можно было - хорошо покупаться, поиграть в « дема », наловить рыбы и раков. Домой, обедать не ходили. Разжигали костры, варили уху, пекли раков, запекали рыбу в лопухе - обмазав глиной. Поровну, раскладывали на кучки, и чтобы никому не было обидно, один отворачивался, и в тёмную, называл - кому, какую. Ели с аппетитом, все были довольны. У каждого, были свои обязанности, которые выполнялись без
принуждения. Старшие, ненавязчиво помогали младшим. Слабых не обижали. Собирали ракушки, ловили головастиков, лягушек. Верхом отваги, считалось - поймать ужа. Им, можно было пугать девчонок, или засунуть кому – ни будь за пазуху.
Как – то, накупавшись до синих губ, бродили вдоль реки. Приметили стреноженного мерина. Он, принадлежал деду « Халере ».Оба, они были старые и даже чем – то похожи, друг на друга. Дед, очень любил своего мерина. И часто, можно было наблюдать, как сидя рядом, о чём – то, с ним разговаривал.
Зная, добрый нрав мерина, и пока близко не было деда, мы решили прокатиться. Влезли всей толпой. Мерин, не обращая внимания, мирно щипал травку и потихоньку двигался. Сидеть было неудобно, так как, опуская голову, он лишал нас последней точки опоры. Держаться было не за что, и некоторые скатывались.
Кто – то, предложил растреножить. Дело пошло.  Теперь, держась за гриву и пришпоривая его пятками, можно было кататься.
Походив по берегу, спустились к реке. Стали купать.  Накупавшись, решили - поплавать. Мерин, как корабль, двигался по реке. Прыгали – « головка », наломали пыжиков.
На холке сидел самый маленький – Витюшка. Он ещё плоховато разговаривал, и на него, мало кто обращал внимание. « Буян в уси вада тицёт, Буян в уси, вада тицёт" - настойчиво повторял Витюшка. Мы же, увлёкшись плаванием, глазея по сторонам, не заметили, как Буян попал в яму. Захлебнулся и тонет. Одни уши над водой!
Наконец, сообразив, что тонем, стали помогать малышам, выбираться на берег. Отлянулись – Буяна не видно. Ромка самый старший, ему на этот год в школу, нахмурившись задумчиво произнёс: « Если, дед « Халера » узнает, то нам что – то будет…». У нас, холодок пробежал по спине. Подумали, обсудили. Пришли к выводу – раз дед, не научил мерина плавать, то причём здесь мы? Он и сам, мог утонуть. Но всё равно, на всякий случай, что там ещё взрослые выдумают – дали друг, другу, самую страшную клятву! Никому, ничего не говорить, даже под пыткой!
На окраине хутора - под горой, лагерем разместился цыганский табор. Разбили шатры, разожгли костры. Цыганки разбрелись по хутору. Что – то продавали, что – то меняли на продукты.
Дед « Халера », как всегда, вечером пришёл за мерином. Поискал, нигде нет. Увидел табор и потихоньку поплёлся туда. Цыгане, выслушали его молча, не приняли всерьёз и направили домой. Дед, возмутившись такой наглостью, пошёл на почту и позвонил в милицию.
В то время, у нас на два района, было всего - два милиционера. Участковый уполномоченный, да сержант – помощник и конюх по совместительству. Для быстрого реагирования и продвижения, им была придана служебная линейка – двухосный экипаж, типа тачанки.
Утром, оперативно прибыв на хутор, участковый – сразу к деду « Халере ». Позавтракали, и приступили к протоколу. Дед, охарактеризовал своего Буяна. По протоколу, Буян оказался, довольно – таки, приличным жеребцом, с отличными данными. Чуть ли, не иноходец – цирковой!
Закончив писать, участковый, вместе со своим заместителем Петькой, направилиськ табору. Дед, с победным видом, семенил следом.
Прибыв в табор, начали расследование. Цыгане, ничего не ведающие, и естественно не чувствующие за собой вины – справедливо возмутились такой наглости, и видимо, послали наших « ходоков », куда – то, но очень далеко. Да так красиво, что участковый, даже подпрыгнул и выхватил наган.
Он, бывалый человек, решил сразу – брать быка за рога! Расследовать дело по горячим следам! Помахав пистолетом для острастки. Приказал Петьке, подводить по одному – на допрос. Но цыгане идти не хотели.
Женщины, оправившись от шока, решили восстановить справедливость. Привели с собой старух, детей. Одни орут, другие ревут, третьи требуют - прокурора.
Такой гвалт подняли, аж нам - стало страшно. Творилось, что – то невообразимое!
Но участкового, невозможно - не смутить, ни тем более испугать, он - фронтовик!
Почесав затылок, изрёк: « Да, дело видать не шутейное, запутанное – без бутылки не разберёшь! Нужна, надёжная свидетельская база! ».
Цыгане притихли, предчувствуя недоброе....
Дед, решил тряхнуть стариной. Он раньше хвалился, что служил, у самого - Будённого! Его даже в школу, на Октябрьские приглашали! Угощали, как ветерана! Но однажды, видимо, выпив лишнего, как заорёт : « Руби, красную сволочь! ». Все притихли. А парторг, оглядев всех, прищурился и спрашивает: « Так,  где ты, дед - служил? ».
Дело замяли, но деда, после этого, приглашать перестали.
Так вот - дед на козлах, сзади участковый - нога за ногу. Так они и направились в хутор, собирать свидетельские показания, а заодно, провести « устрашающую » акцию, по конфискации незаконно производимого, подрывающего бюджет страны, но очень - полезного напитка, под названием – самогон!
Перед этим - естественно, уже были наведены справки о качестве напитка, из чего произведён и какова убойная сила градусов.
На хуторах все знали, что любит выпить участковый, чем закусить. Знали, когда приедет. Уже собрали, подготовили - всё, как положено. Чтобы, не дай Бог, не осрамиться. Участковый, был приятно удивлён.
С хутора, приехали на веселе. Привезли с собой стол, венский стул – для начальства, табуретку для деда, и лавку - для подследственных.
Всех мужчин из табора - под пистолетом, сопроводили под арест, в рядом стоящий колхозный амбар. Женщины, попытались отбить мужчин силой, но безуспешно.
Раскрасневшийся дед, застелил стол белой скатёркой. Поставил - початую бутыль, с чистой, как слеза жидкостью, шмат сала, решето - полное яичек и большую чашку, со всевозможной зеленью.
Чокнувшись с дедом, как старинные друзья. Приняв рюмку, участковый крякнул от удовольствия, расправил усы и приказал заместителю - выводить по одному, подозреваемых на допрос.
Мужчины – цыгане, привыкшие жить вольно, держались гордо и независимо. Дознаватель - злился!
Цыганки, трезво оценив ситуацию, поняли, что дело пахнет - « керосином ».
Наблюдая, как быстро, испаряется самогон из бутыли. Как, с каждой рюмкой, участковый всё больше впадает в транс. А он уже, начал путать - цыган с фашистами.
Даже несколько раз, пытался выкрикнуть – « За Родину! За Сталина! ».
Цыганки - заревели, во весь голос, упали перед своими мужчинами на колени. Взмолились: « Отдайте им, за ради Бога, коня, какого они захотят. Пусть заберут и уезжают! ».
Мужчины, скрипя зубами - согласились, уступая силе и наглости власти.
Дед, с обиженным, но полным достоинства видом, пошёл выбирать себе коня.
    Так, у деда « Халеры », появился красавец жеребец. Следователи - погостив, на следующий день уехали. Табор, быстро свернувшись, укатил за пределы района. На том месте, где затонул Буян, развелось большое количество раков. И нам, ничего - не было!