Москва влюбленная- КП

Москва Влюбленная.

И крикнул Сокол с тоской и болью, собрав все силы:
     - О, если б в небо хоть раз еще подняться!..
 
                ***
Страстная, манящая, жестокая любовь особенно ярка на фоне серого московского смога и невзрачной лавины машин. Она фокусирует на себе все внимание, ничего не оставляя другим. Любовь бешеным потоком уносит тебя, не давая осмотреться вокруг, забирая все силы. Когда она уходит, ты оказываешь в том же старом мире, но уже другим человеком. Перемена декораций настолько резка и стремительна, что потом очень сложно снова прийти в себя…

                ***
Под ногами – слякоть. Снег толстым одеялом укрыл голые крыши домов. Толпа народу хлынула из туристического автобуса.  К. достал свою сумку из багажного отделения и оказался посреди людской массы. Слышались слезливые стоны нараспев и звонкий смех. Однонедельная поездка сблизила этих людей, сплотила их, а теперь жизнь разрезает их ножом бытового существования.
                ***
Возле унылых, заляпанных  ларьков с хот – догами бродили бомжи в драных ватных куртках, беззубыми ртами жуя грязные сигаретные бычки. Десятки ног месили бурую снежную жижу.
                ***
Распрощавшись со всеми, К. начал протискиваться сквозь толпу к метро. Прогремел автомобильный гудок; испуганные птицы рванулись с костлявых веток деревьев. На встречу шла Она. Высокая, с густыми короткими волосами оттенка меди с серебром, с приятным, широким и румяным лицом.
                ***
«Так и полагается божеству: оставаться инкогнито – незримым. Если ты не можешь вспомнить лицо этой девушки – значит, это всерьез, значит  ты ее «любишь». Разве можно полюбить то, что уже стало, что уже завершено, лишь то, что течет, способно увлечь за собой душу, подобно речи, подобно объятиям».
                ***
Эта мысль навестила К., когда он прижимал ее к себе, вдыхая аромат густых волос. Все должно было кончиться прямо сейчас, но разум был заперт в белой комнате без дверей. Сердце К. стучало, требуя кофе и любви. Ладонь крепко лежала на бедре девушки, но тепло не чувствовалось сквозь прохладную куртку. Они обменялись теплым «пока» и каждый пошел своей дорогой. Но эти дороги не долго разнились.
                ***
Мимо проходил человек в темно – сером пальто и с медным кольцом на среднем пальце правой руки.
– Братиш, стой, погоди – окликнул его, выходящий из – за ларьков, бомж – Подай на бухло, брат. Посмотри на мя, ёпт, те не жалко мя, а?
Молодой человек отдал ему пару блестящих десятирублевых монет и ушел, оглядываясь на расстающихся.
                ***
Дома было тепло. Снаружи, холод на стекле рисовал ветвистые узоры, прячась за занавесками падающего снега. Сидя на письменном столе, К. пил чай с корицей, одну чашку за другой, периодически зависая в интернете.
Он писал ей тягучую, сладко – липкую ерунду, выпрашивая о встрече. Она холодно, но маняще отвечала. Они условились встретиться на следующий день на С. Вокзале.
                ***
Метро – клубок улиц подземного мегаполиса, до отказа набитый людьми. Гул вагонов, мерзкий скрежет, доносящийся из колонок оповестительной системы, свернувшиеся на холодном полу личинки нищих и бездомных.
Час езды, измятый журнал «Большой Город», едва помещающийся в сумку –  К. оказался на С. Вокзале.
                ***
Город был белый, как голубь мира Пикассо. Снег вцепился своими мелкими морозными зубками в непокрытые головы домов, а румяная от морозов детвора бегала по хрустящим белым улицам, волоча за собой своих старушек.  К. со своей спутницей шли, держась за руки, и болтали о незначительных вещах. Говорили о прошлом, о поездке, об отношениях – занимались пережевыванием старого.
Мимо снова прошел человек в темно – сером пальто. Он что – то говорил идущей рядом даме с коляской и укоризненно смотрел в сторону К.
                ***
Беспрестанное чувство конца, тяжелой, все не наступающей разлуки, давило на К. Становилось теплее – мороз уже не сковывал пальцы, шарф свободно болтался на груди. Спустя полчаса К. с девушкой сидели в ближайшем кафе. Она пила чай, задумчиво глядя на белый эмалированный чайник; он смотрел на нее глупыми, влюбленными глазами.
- Ведь она не будет меня ждать. Не из – за нежелания, а потому что не сможет. Я знаю. Но тогда чего же я жду? Чего я хочу от этого всего? Исчезнуть прямо сейчас? – думал К.  – Мусор… Надо ждать… И надеяться?
                ***
Обернувшись, К. увидел того же человека в пальто, сидящего за столиком напротив. Он пил черный, как уголь, кофе и непринужденно  говорил о чем – то с неким офисным клерком, который его вовсе не слушал.
 К., вопросительно, даже с надеждой посмотрел на молодого человека. Он, обернувшись к К., показал средний палец, сверкнув медным кольцом, и снова отвернулся.
                ***
Они обнимались. Она, полулежа на плече К., все так же задумчиво глядела в стол, изредка отвечая на вопросы. Он же говорил о чем – то; пожирал ее глазами, то и дело, прикладываясь губами к ее красивым волосам.
- Я всем тогда сказала, что ты мне нравишься;
- О, вот оно – начало конца, - подумал К., сильнее прижимая девушку к себе.
Так прополз еще один час в предсмертной агонии любви. Высокий белый потолок плавился в ожидании счастливого исхода. Косо глядели официантки.
 Книга от покойной бабушки, подаренная ей – поцелуй от нее в ответ.
                ***
- Мне на 345 маршрутку – сказала она, глядя на загаженный заводскими выхлопами горизонт. Они с К. держались за руки, но уже крепче, чем обычно – оба чувствовали необратимость разлуки, щелканье сообщений в «вконтакте» на мутно сером мониторе, мысли и чувства – растянутые до предела и покрывающиеся трещинами, как пересохшая жвачка. Мелкие воспоминания,  липнущие к стенкам черепа.
                ***
Фарфоровые маршрутки 344 номера тянулись бесконечной цепью – одна за другой, одна за другой, растягивая время. Показалась 345.
- Нет, - сказала Она, жалостливо посмотрев К. в глаза, - я поеду на автобусе. Чуть больше времени с тобой… В ту же секунду появился зелено – серый длинный автобус, похожий на жирную, неуклюжую гусеницу;
Девушка снова обернулась к К. и, обняв, поцеловала его.
- Беги, - счастливо пробормотал он, - а то не успеешь…
                ***
Она уже сидела в автобусе, глядя на старый мир сквозь грязное, заляпанное окно. К. неловко улыбаясь, подошел к окну и постучал по нему подушечками пальцев; она в ответ. Где – то испуганно гаркнула ворона; мимо пронесся ряд безумных машин. К. уже ни о чем не думал, любуясь той, что была по другую сторону стекла. Пальцы болели не сколько от холода, сколько от волнения и кофе. Автобус был готов к отправке и недовольно заскрипел дверьми.
                ***
Они смотрели друг на друга, пытаясь понять. Она видела в его глазах завершение, последний аккорд истории, а он  – слабое, надломленное начало. К., проведя тонким пальцем по грязному стеклу, нарисовал сердце. Она, прикрыв ладонью глаза, откинулась на спинку сидения, и засмеялась. К., нелепо улыбнувшись и словно испугавшись своего поступка, нервно постучал ладонью по стеклу и отошел от автобуса. Машины все гудели, шинами царапая асфальт; пошел тяжелый дождь. Небо плотнее затянулось свинцово – серой пеленой туч.
                ***
Рядом с Ней сел другой человек. Другая, новая «надежда». Она, погрустив, написала К. сообщение – «Я люблю тебя».
К., стоя в промерзшем преддверии метро и переглядываясь с красными от мороза и водки алкашами, понял, что любовь уехала. Уехала на автобусе, перескочив через границу чувств.
В углу, укутавшись в рванную половую тряпку, сидела старушка с картонкой в руках, на которой было написано « Не обстоятельства губят нас. Мы губим сами себя, помогите».

Кирилл П.