Ряса

Отец Василий любил хорошие одежды еще смолоду. «Ведь когда красиво - приятно не только самому себе, но и людям, что рядом с тобою» - так объяснял себе свое пристрастие еще совсем молодой человек, собирающийся в скором времени стать на стезю служения Богу. С детства им были вынесены поучения отца о том, что собираясь в церковь нужно одевать свою лучшую одежду, так как молитва и общение с Богом – это праздник. Он, маленький мальчик, так и делал, не осознавая своей большей сосредоточенности на том, как он выглядел, нежели на состоянии своих мыслей.
Будучи семинаристом, он понял, что желание выглядеть красиво, просто потому что так «душа желает» и это красиво, не имеет ничего общего с праздничным душевным настроем, подчеркнутым добротной, но скромной одеждой. Однажды настоятель монастыря, заметив эту его особенность, прямо так и сказал: «Не гоже, Василий, стремиться к красоте внешней. Прежде нее важна сила и красота внутренняя, духовная».
Со временем он и полностью осознал свою слабость, и боролся с ней, и примирялся с ней, стараясь не замечать, и в каждодневной молитве просил сил для преодоления своего духовного недуга. И мирские одежды он давно уже сменил на рясу, а стремление выглядеть броско все не уходило от него, в некоторые моменты, как ему казалось, даже усиливаясь. Так и монашеские одеяния ему удавалось носить с некоей внешней утонченностью.
Семинарию молодой священник закончил с отличием, закон Божий изучив от и до, да страсть к рясам не прошла.

Уже, будучи в церковном чине, имея свой приход, наставляя на путь истинный множество других людей, не переставал отец Василий задавать себе вопрос: «Должен ли священнослужитель придавать особое значение своему одеянию?». Не давал он ему покоя, и продолжительные внутренние диалоги надолго выбивали его из колеи, угнетая морально вплоть до физического истощения. В такие периоды он пораньше приходил в храм и подолгу допоздна задерживался там, то ли за чтением псалмов, то ли опять-таки в изматывающих тягостных размышлениях.
Да, ко всему душа человеческая привыкает, и он, будучи обыкновенным человеком, после долгих сомнений мирился с существующим положением, не находя приемлемого ответа для себя, как священнослужителя и как просто человека.
Мысли изживали самих себя. Душа успокаивалась. Рясы изнашивались.

Небольшой городок, где проживал отец Василий, предполагал такой же небольшой приходской доход. А с чего-то жить нужно было, да и рясы периодически напоминали о себе, порой, даже, по причине своей естественной изнашиваемости. Одни у него были повседневными, а некоторые он приберегал для особых «выездных» случаев, которых у батюшки случалось немало - так со временем новенькие одеяния переходили в разряд часто используемых, и потом - каждодневных. Поэтому отец Василий с благодарностью принимал от прихожан редкие, но все же случающиеся, дары в виде новой рясы.
Один из таких даров был получен батюшкой от представителя силовой структуры из большого города. Красота рясы соответствовала высокому статусу дарящего. И отец Василий был рад новым знакомству и рясе.

В один из послепасхальных поминальных дней отцу Василию предстояло служение на могилах усопших по исконной традиции. Близкие и родственники усопших через других служителей церкви узнавали, когда по времени будет батюшка в этот день. Так и дожидались его.
Отцу же Василию в этот день довелось снова встретить «силовика», и толи из уважения, то ли из других каких-то побуждений надолго задержаться у могилок его родных.
И поговорили задушевно - рюмкой-другой вина не побрезговал батюшка, и новая ряса ему в тот день обещана была.
И все бы ничего, да вот только другие прихожане подолгу дожидались молебна. Кто-то не дождался. А на другое кладбище, где его тоже ждали, отец Василий так и не заехал.

Мучила ли его совесть – да, мучила. Признавал ли он свои действия грешным проступком – да, признавал. Боролись ли в который раз его плоть и дух в эти минуты – не то что боролись, прям таки бушевали страсти.

«Бог простит, ведь до сегодняшнего дня прощал» - говорил себе в такие моменты отец Василий.

22:42     13.01.12.