Записки из жизни маршала артиллерии

Что определяет судьбу человека, путь, который ему суждено пройти, высоты его взлетов и жизненный масштаб? Рок? Случай? Целеустремленность? Или внутренняя сила, помогающая преодолеть тернистые извилистые тропы на пути к свету указующей звезды? А может, все эти составляющие, перемешанные в некий эликсир, впитываемый нами вместе с материнским молоком?..
 
Однозначного ответа на этот вопрос нет. А посему трудно предполагать, что именно повлияло на жизненную стезю крепенького белобрысого мальчонки, родившегося ясным июньским днем далекого двадцать седьмого года на окраине Бобруйска, в военном городке Кисилевичи. Именно там жила счастливая семья командира артиллерийской батареи Михаила Михалкина – отца маленького Володьки.  Жизнь офицерских семей кочевая. Гомель, Речица, Заслоново, Полоцк, Витебск… Так же, как вся гарнизонная ребятня,  он бегал по стрельбищам и спортплощадкам. Так же, как и все, тянулся к солдатам, постигал азы конной подготовки, рубил шашкой лозу. И смысл слова «тревога» открылся для него значительно раньше, нежели основы школьной грамматики и арифметики.

Так же как и все… Только высоты его оказались особенными. 

…Спустя годы Владимир Михайлович вновь вернется на белорусскую землю уже  начальником ракетных войск и артиллерии 7-й Краснознаменной танковой армии, а затем возглавит ракетные войска и артиллерию Краснознаменного Белорусского военного округа. А дальше Москва, где он станет командующим этого рода войск, многочисленные командировки в  Афганистан, «Маршальская звезда»… Его дороги всегда  были извилисты и тернисты. 
О людях с такой яркой судьбой в народе говорят: «Видно, Господь при рождении поцеловал». Возможно, этот поцелуй и помог Владимиру Михалкину преодолеть тяжкий путь от солдатского ранца к звезде маршала. А может, здесь не обошлось без того самого судьбоносного эликсира, сочетавшего и рок, и случай, необычайную внутреннюю силу и целеустремленность. …

…Первая, а потому самая страшная война обрушилась на юного Володьку в Выборге, под Ленинградом, роковым июньским утром 1941года, которого они со старшим братом ждали затаив дыхание. В тот редкий для отца, вечно пропадающего на службе, воскресный день он выкроил-таки выходной и обещал пойти с ними на рыбалку…

***
– В школу! И никакой войны, без вас справимся! – начальник артиллерии 50-го стрелкового корпуса полковник Михаил Михалкин сурово смотрел на сыновей.
Старшему, Юре, было уже шестнадцать. Младшему, Володьке, едва исполнилось четырнадцать. Фронт им подавай! Вот пострелята!

Подростки, насупившись, смотрели на отца. Они твердо решили отправиться  на защиту родного и любимого города. Было видно, что сыновья сдаваться не собираются, и что бы сейчас кто ни говорил, мнение их останется незыблемым и неизменным.

– Ну, сами подумайте, какие из вас защитники?! Армии нужны грамотные люди. Грамотные! Ну ладно Юрка, а ты-то куда со своим семилетним образованием собрался? – обратился полковник к своему младшему сыну. – Что ты умеешь делать?.. Все, разговор окончен, в школу!

– Не пойду, что хочешь делай, а в школу я не пойду! Ты же знаешь, что я стреляю не хуже взрослого! Все равно убегу на фронт! – взвился Володя, полный решимости отстаивать свое решение до конца.

После долгих препирательств  отец сдался.
–  Ладно, что с вами сделать?! Воюйте, ребята!
Так, прибавив себе пару лет, Володя оказался в батарее артиллерийской разведки, расположенной в одном из самых горячих мест Ленинградского фронта – на Пулковских высотах. На самом переднем крае, в самом его пекле. Юра окончил Ленинградское артиллерийское училище. Он погибнет в 1944 году в боях за Украину. Его похоронят в Котовске. Сходить вместе на отложенную  в самом начале войны рыбалку так и не доведется…

***
Свое боевое крещение Володя принял в конце августа 1941-го. В тот день командир батареи взял его с собой в Гатчину. Надо было разведать расположение  противника. Приехали на место. Улицы города были пустынны: ни своих, ни немцев. Местные жители прятались по домам и подвалам.

Доложив о ситуации, группа направилась обратно.  По пути полуторку, на которой они ехали, атаковал фашистский «мессер». Спикировав, немецкий летчик открыл огонь. Разведчики выскочили из машины и залегли в густой траве в придорожной канаве. Не прошло и минуты, как грузовик вспыхнул точно факел –пуля угодила в бензобак. Володька, закрыв голову руками, прижался к земле. Рядом пожилой солдат, лежа на спине, бил по самолету из винтовки. Приободрившись, Володя тоже перевернулся и начал стрелять в воздух. Только что толку?! Страха не было. Он пришел несколько позже, когда малец увидел объятую пламенем полуторку.

Вид дымящейся и горящей машины, по всей видимости, удовлетворил немецкого аса, и он убрался восвояси. Разведчики смогли беспрепятственно вернуться в расположение батареи.

– А ты, сынок, молодец, не сдрейфил! – похвалил его пожилой солдат, примеру которого он последовал.

Тогда Володя не успел до конца осознать ледяное дыхание смерти, стоявшей от него всего в нескольких шагах.

Понимание своей уязвимости и хрупкости человеческой жизни пришло несколько позже. Как-то раз он столкнулся с санитарными повозками, которые двигались в тыл с передовых позиций. Грязные, окровавленные тела, в почерневших от запекшейся крови и пыли бинтах, вповалку лежали на повозках. Живые, умершие в пути – все вперемешку.
Володя застыл на месте как вкопанный. Никогда он еще не сталкивался со смертью во всем ее чудовищном проявлении  так близко. Голова закружилась, ком тошноты подкатил к горлу.

– Иди, малец, куда шел!  – привел его в чувство крик угрюмого санитара. – Незачем тебе сюда смотреть.
– Откуда, они, дядя? – пролепетал Володя.
– Ополченцы из 5-й дивизии, – нехотя ответил санитар. – Многих там, под Пулково, побило вчера.

Володе вдруг вспомнилось, что сегодня было 14 сентября. Стало быть вчера… Вот и не верь после этого в приметы.

– Да не в этом дело, – ответил санитар на высказанное им вслух умозаключение. – Воевать еще не умеют, потому как необучены… Ступай, малец, ступай, не дело тебе рядом быть.
Он подхлестнул поводьями лошадь и пошагал дальше. Володька же отправился постигать премудрости войны, чтобы выжить в этом адовом пекле. А выжить было непросто – за артиллерийскими разведчиками фашисты охотились с особым рвением. В декабре 41-го Володя едва не погиб во время сильного обстрела. Да, видно, ангел-хранитель не дремал – контуженный, с касательным ранением головы, он уцелел в этом бушующем море огня и смерти.

Впереди его ждали голод блокады и лютая зимняя стужа, множество не детских испытаний, горечь потерь и радость побед.

– Знаете, – вспоминает Владимир Михайлович, – там, на Пулковских высотах, мы не боялись ни ранения, ни даже гибели. Больше всего мы боялись умереть от голода, ибо смерть эта наиболее мучительная и страшная. Но дух наш был крепок, иначе бы мы не выжили, не выстояли и не победили!

***
Володя очень быстро повзрослел, возмужал. На фронте у времени особый бег, особое измерение. Он старался говорить баском, дабы придать большей солидности и убедительности прибавленным годам. Кто-то верил, кто-то нет. Но все по-отечески опекали его, окружив немудреной солдатской заботой.   

– На, Володька, кушай, –  говорили взрослые, повидавшие на своем веку бойцы, отламывая от своих положенных в день трехсот граммов хлеба небольшой кусочек. – Тебе расти надо. А то у тебя еще и костей-то нет – одни хрящики.   

В сорок втором он получил свою первую награду – медаль «За отвагу», а потому самую дорогую и самую ценную.

Однажды, в самую страшную зиму 42-го, Володя  вместе с командиром батареи приехал в Ленинград. Они ехали по дороге, вдоль которой лежали завернутые в одеяла тела умерших от голода людей. Серый город под серым свинцовым небом, в которое возносился черный столб дыма  из трубы переделанного под крематорий кирпичного завода и мрачные темные  силуэты человеческих тел на грязно-сером снегу… Страшное, апокалипсическое  зрелище.

Пока командир был на совещании, Володя  ждал его в машине и увидел, как из ближайшего дома выбежала плачущая маленькая девчушка лет восьми-девяти. Он вышел из кабины, подошел к девочке, спросил, что случилось.

– Мамка умерла, – ответила она не в силах сдержать рыдания. – От голода умерла…
Володя взял ее с собой в машину, дал оставленный командиром сухарь, прижал к себе ее хрупкое вздрагивающее тельце, погладил по голове…

Он что-то говорил, понимая, что все слова сейчас теряют всякий смыл и что он ничем не в силах помочь этому маленькому беспомощному человечку. В этот миг ненависть к фашистам, которые вторглись на его родную землю, окружили кольцом блокады его любимый город и тем самым обрекли на нечеловеческие страдания и мучительную смерть  миллионы людей, достигла наивысшего предела.

Такой ненависти он не испытывал к врагу даже тогда, когда в его руки попала трофейная немецкая артиллерийская карта. В качестве наиважнейших целей для гитлеровских стволов на ней значились Эрмитаж (объект № 9), Дворец пионеров (объект № 12), Институт материнства и младенчества (объект № 708) и другие, далекие от военных нужд здания…
Немного успокоившись, девчушка, зажав в кулачке подаренный сухарь, ушла домой, а Володя, дождавшись командира, вернулся в батарею с увеличенным во сто крат желанием бить врага до его полного уничтожения, до Победы…

…Зоркого, смышленого паренька заметили, присвоили звание сержант, назначили командиром отделения разведки. После снятия блокады Володю отправили на двухмесячные курсы, а в декабре 1944 года Владимиру Михалкину присвоили  первое офицерское звание – младший лейтенант.

Победа застала Михалкина в Чехии. На плечах поблескивали звездочками лейтенантские погоны, а на груди, помимо первой награды, горели ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медали «За оборону Ленинграда», «За боевые заслуги», «За победу над Германией».

Впереди лейтенанта Михалкина ждали… школьная парта и наполненная событиями и неожиданными поворотами жизнь.

***
– Если мы таких молодых офицеров, с богатым фронтовым опытом, увольнять будем, кто же придет нам на смену?! – задал риторический вопрос командующий войсками Одесского военного округа Маршал Советского Союза Жуков, ознакомившись со стопкой рапортов на увольнение офицеров-фронтовиков, пожелавших по окончании войны  получить образование в гражданских вузах и найти себя в мирной, далекой от армейских забот жизни.

Среди прочих там лежал и рапорт лейтенанта Михалкина. Его часть в 1946 году вывели из Чехии в Тирасполь. Вернувшись на родную землю, офицер  решил стать инженером. Однако планы эти так и не сбылись.

– Служить и учить! – был окончательный вердикт командующего, навсегда связавший Володину судьбу с армией.
Вот она – рука Фортуны!
 
Спустя три года старшему лейтенанту Владимиру Михалкину торжественно вручили диплом о среднем военно-специальном образовании и одновременно… аттестат зрелости, свидетельствующий об окончании средней общеобразовательной школы.
Прошли годы. Учения, полигоны, гарнизоны… Рота, батарея… Военная артиллерийская ордена Ленина, Краснознаменная академия имени М.И.  Калинина… Полк, бригада, дивизия… Переезды, перелеты, встречи, разлуки…

...В марте 1974 года генерал-майора Владимира Михалкина назначили начальником ракетных войск и артиллерии 7-й Краснознаменной танковой армии, штаб которой дислоцировался в Борисове.

В середине апреля 1974 года Владимир Михайлович прилетел в Минск и представился командующему войсками округа Герою Советского Союза генерал-полковнику Ивану Моисеевичу Третьяку.

– Ну, здравствуй, Яшка-артиллерист, – приветствовал его командующий. Это было его излюбленное обращение к представителям вознесенного солдатской молвой в божественный ранг рода войск. И за это на него никто не обижался.

Впоследствии у них сложились отличные деловые отношения.
В Борисове Михалкин прослужил два года, после чего в 1976 году Владимира Михайловича назначили начальником ракетных войск и артиллерии Краснознаменного Белорусского военного округа. На этой должности он находился до 1979 года.

Маршал артиллерии Владимир Михалкин:
– Самые лучшие свои воспоминания я отношу к службе в Белоруссии. Здесь я родился, здесь прошли мои детство и юность, – говорит маршал. – КБВО представлял собой большой, насыщенный войсками, техникой и вооружением военный округ. Все самое современное оружие и техника в первую очередь поступали сюда. Именно здесь новейшие разработки советской оборонки проходили практическую обкатку  в войсках, после чего на основе наших замечаний и предложений их дорабатывали и внедряли повсеместно. Все стратегические  учения проводили на базе нашего округа. Все новые уставы, наставления, руководства, испытывались на учениях, проводимых частями и соединениями округа. Служба в КБВО была насколько почетна и интересна, настолько сложна и ответственна…

***
1980 год. В СССР принят на вооружение новый оперативно-тактический ракетный комплекса «Ока». Вершина конструкторской мысли ХХ века в этом направлении. Мощный, современный, высокоточный твердотопливный  комплекс «Ока» с автоматизированной системой управления и автономными средствами топопривязки и подготовки полетного задания не имел на тот момент ни одного аналога на Западе. Кроме того, комплекс был оснащен системой преодоления противоракетной обороны. В нем впервые была решена проблема преодоления ПРО с вероятностью близкой к единице. Это была своего рода революция в ракетном деле для сухопутных войск. Имя его создателя –  генерального конструктора конструкторского бюро машиностроения, Героя Социалистического Труда, академика Российской академии ракетных и артиллерийских наук Сергея Павловича Непобедимого –  в особом представлении не нуждается. Созданные им ракетные комплексы известны во всем мире. Ракетный комплекс «Точка», противотанковые комплексы «Шмель», «Малютка», «Шторм-С»…

Сейчас мало кто уже помнит о том, что первая бригада, оснащенная «Окой» была сформирована в небольшом белорусском поселке Станьково, в сорока километрах от Минска на базе окружной ракетной бригады. Там же в конце восьмидесятых согласно подписанному договору о сокращении ракет средней и малой дальности были уничтожены пусковые установки «Оки».

Маршал артиллерии Владимир Михалкин  курировал этот проект от начала и до конца. На его глазах проходили испытания «Оки». Именно Маршал Михалкин настоял, чтобы первая бригада, оснащенная комплексом, была сформирована на территории Белорусского военного округа.  А в конце восьмидесятых маршалу пришлось стать очевидцем уничтожения этого уникального комплекса.  До сих пор его сердце болит  при воспоминании о самоличном принятии лидером страны этого недальновидного и политически необоснованного решения. Иначе, как предательством национальных интересов он об этом не говорит. Сегодня Владимир Михайлович поделился  с нашими читателями своими воспоминаниями о событиях, свидетелем которых ему довелось быть.

***
Маршал артиллерии Владимир Михалкин:
 – Испытания ракеты «Ока» проходили на Государственном полигоне Капустин Яр. Председателем государственной комиссии по приему на вооружение комплекса был талантливейший ракетчик генерал-полковник Леонид Сапков. Проведению пусков предшествовало проведение определенного ритуала. Создатели комплекса то прижимались небритой в течение трех последних дней щекой к металлическому корпусу ракеты, то гладили ее рукой. Кто-то ставил автограф на стабилизаторе своего детища. Во время каждого пуска на командном пункте стояла пронзительная тишина. Все, затаив дыхание, ждали результатов телеметрии. Наконец поступал доклад. Обычно, отклонения при стрельбе на дальность до четырехсот километров составляли от пяти до пятидесяти метров. Напряженную тишину разрывало громогласное многоголосое «Ура-а-а!». Присутствующие здесь создатели комплекса обнимали и целовали друг друга. Радости и счастью не было предела.

***
Решение разместить первую бригаду ракетного оперативно-тактического комплекса «Ока» в Белоруссии Владимир Михайлович принял не случайно. Во-первых, Краснознаменный Белорусский военный округ был в те годы наиболее передовым, насыщенным войсками, техникой и вооружением. Все самое современное оружие и техника в первую очередь поступали сюда. Именно здесь новейшие разработки советской оборонки проходили практическую обкатку  в войсках, после чего на основе полученных замечаний и предложений их дорабатывали и затем уже внедряли повсеместно. Поэтому служба здесь была насколько почетна и интересна, настолько сложна и ответственна. Требования к офицерским кадрам предъявляли высокие. Здесь служили лучшие из лучших.

Во-вторых, Владимир Михайлович не понаслышке знал  о ситуации в ракетных войсках КБВО.
Маршал артиллерии Владимир Михалкин:
– 189-я  ракетная бригада, на которую пал выбор, располагала прекрасной материальной базой и отличным офицерским составом. Командовал бригадой подполковник Юрий Усынин.  Личный состав, которому предстояло непосредственно работать на комплексе, прошли переподготовку в учебном ракетном центре, который располагался в Капустином   Яре. Сергей Непобедимый лично занимался созданием учебно-материальной базы.

К приему техники в бригаде готовились с особой тщательностью. Соблюдая все прописанные требования и нормы. Помимо средств, выделенных министерством обороны, комбриг задействовал и «вспомогательные ресурсы». Будучи прекрасным хозяйственником, он грамотно и эффективно привлекал к процессу подготовки шефов – местные колхозы и предприятия. Благодаря их стараниям были облицованы стены в хранилище для пусковых установок. Отчего помещение стало походить на операционную. На стенах установили красивые взрывобезопасные светильники. Отопительные батареи закрыли резными решетками.

Красота и царящая чистота радовала глаз!  При входе в хранилище каждого входящего заставляли самым тщательным образом вытирать ноги. Невзирая на звания и занимаемые должности. Когда генерал-лейтенант Михалкин, приехав оценить готовность бригады к приему техники, пришел осмотреть хранилище, его остановил дежурный сержант.

– Товарищ генерал, пожалуйста, вытрите хорошенько ноги, –  сказал он, указывая на специальный мат лежащий у входа. – У нас здесь полы выкрашены.
Такое трепетное отношение к делу было Михалкину приятно. Он и сам всегда всем сердцем переживал за любой, доверенный ему, участок работы. По-другому он не мог.

Приблизительно в это же время оперативно-тактическим комплексом «Ока» были готовы к оснащению еще две бригады КБВО.  199-я гвардейская ракетная бригада, дислоцировавшаяся в деревне Цель Осиповического района. И
 233-я ракетная бригада, находившаяся в Брестской области.

***
…Наступил 1987 год. Перестройка шла полным ходом. Семимильными шагами.  Демократия, открытость, гласность, разоружение. Заигрывание с Западом, граничащее с заискиванием. Съезды, выборы, возвращение диссидентов… Говорить можно все. Выбирать можно всех. Кто громче тот и прав. Новые приоритеты нового времени. Великая советская империя приближалась к своему великому краху.

С момента принятия на вооружение оперативно-тактического комплекса «Ока» прошло семь лет. За это время его закупили страны Варшавского Договора – Болгария, ГДР, Чехословакия. Несмотря на то, что комплекс был засекречен, в печати и каталогах всемирного вооружения стали появляться его фотографии, классифицированные натовскими специалистами как SS-23 «Spider» («Паук»).

В этот момент полным ходом шли переговоры с американцами, касающиеся подготовки подписания договора по ликвидации ракет средней и малой дальности (от 500 до 1500 км). И никто даже в страшном сне не мог предположить, что под нож этого договора попадет самый современный оперативно-тактический комплекс «Ока», дальность которого не превышала четырехсот километров…

…Весной 1987 года на столе командующего ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск генерал-полковника Михалкина зазвонил телефон. Владимир Михайлович поднял трубку. На проводе был главком Сухопутных войск генерал армии Е. Ивановский.
– Что же ты, Владимир, «Оку» под нож отдаешь? – спросил он без лишних предисловий.
– Это что – шутка? – спросил Михалкин.
– К сожалению, сейчас точно сказать ничего не могу. Но возможно «Ока» попадет под сокращение.

Два профессионала прекрасно понимали, что угробить ни за грош новые ракеты, стоившие стране миллиарды рублей, было непростительной глупостью. Более того – вопиющим преступлением перед армией и обороноспособностью страны. Тем более что дальность применения комплекса не подпадала под условия готовящегося договора.

Сразу после телефонного разговора Михалкин отправился прямиком к начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза Ахромееву. Сергей Федорович был немало удивлен столь внезапному визиту. Являться к НГШ (начальнику Генерального штаба – прим. Л.К.) без предварительного согласования было не принято. Но причины, побудившие Михалкина нарушить устоявшиеся правила, не требовали отлагательств.

– Товарищ Маршал Советского Союза, насколько правомерны слухи о том, что комплекс «Ока» подлежит уничтожению? – прямо спросил Владимир Михайлович.

Маршал встал, вышел из-за стола, задумался. Он не спешил с ответом. Затем медленно, глядя в глаза Михалкину, произнес:
– Да. Это так. Пятьдесят процентов вины беру на себя. О других пятидесяти процентах говорить не могу, в силу понятных причин.
Положение Сергея Федоровича было очень сложным и незавидным. Ведь именно он вел военную часть переговоров с американцами.

Американцы знали об огромных преимуществах «Оки» и упорно добивались его уничтожения. Понять их было можно. Комплекс преодоления средств ПРО, которым была оснащена «Ока», сводил на нет эффективность применения новейшего для того времени американскоого ЗРК "Patriot". Американцы не могли допустить, чтобы потраченные на его разработку огромные средсва были выброшены на свалку. Деньги своих налогоплательщиков они считать умели.

В подготовленном меморандуме Ахромеев особо подчеркивал, что ни в коем случае нельзя соглашаться на настойчивые требования американской стороны  включить в соглашение комплекс «Ока». Ни за что!!!

Однако, несмотря на это, во время предварительных переговоров  генеральный секретарь, к большому изумлению присутствовавших здесь же начальника Генерального штаба и советского посла в США Анатолия Добрынина, с легкостью дал согласие на его уничтожение. Отыгрывать ситуацию назад было поздно.

Ахромеев был ошеломлен. Сразу по завершении переговоров пошел к генсеку. После разговора с главой государства он был явно обескуражен. На его вопрос почему с такой легкостью изменили выработанную позицию и отдали на откуп этот уникальный комплекс так и не получив ничего существенного взамен он услышал: «Забыл, мол, ошибся…»
 
Михалкин в то время об этом ничего знать не мог. Широкой общественности эти  подробности стали известны намного позже. В августе 1996 года о них рассказал Анатолий Добрынин на страницах газеты «Рабочая трибуна». Поэтому Михалкин начал докладывать Ахромееву, что по своим параметрам комплекс под сокращение не подпадает. Приводил существенные доводы, аргументы, которые были очень хорошо известны начальнику Генерального Штаба.

Маршал ответил по-офицерски прямо:
– К сожалению, решаю не я.

Однако Михалкин в поисках правды решил идти до конца. Из кабинета Ахромеева он направился  к министру обороны Маршалу Советского Союза С. Соколову и доложил ему свои соображения по этому вопросу. Министр тут же связался по телефону с Ахромеевым. После разговора с ним он пообещал Михалкину во всем разобраться.

Спустя три дня Ахромеев собрал совещание, после которого стало ясно, что решение было принято политиками в обход мнения военных профессионалов, которые оказались перед лицом свершившегося факта. Отыгрывать ситуацию назад было слишком поздно.

Однако Михалкин еще надеялся отстоять ракеты. Для этого он предложил Ахромееву провести для американцев показательные стрельбы «Оки», чтобы они воочию смогли убедиться в том, что дальность поражения  комплекса не превышает четырехсот километров. При вводе дальности более 407 километров система управления ракеты дает сбой, и запуск становится невозможным. Ахромеев вначале идею поддержал. Стрельбы решили провести на полигоне Капустин Яр в присутствии главного конструктора, а для запуска использовать ракеты, отпущенные на боевую подготовку. Срочно подготовили ракетный дивизион.

Главный конструктор Сергей Непобедимый и начальник штаба Ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск генерал-лейтенант Юрий Шумилихин, которому было поручено проведение мероприятия по показу реальных возможностей комплекса, вылетели на полигон. Однако за несколько дней до назначенного срока Сергей Федорович позвонил на полигон и приказал прекратить подготовку к стрельбам.  Судьба «Оки» была решена.

8 декабря 1987 года договор был подписан. Согласно нему уже спустя полгода  в поселке Станьково под руководством ставшего к тому времени уже полковником Юрия Усынина было уничтожено немногим более ста пусковых установок. Что в это время творилось в душе офицера, который не так давно принимал это мощное современное оружие, осваивал, давал ему путевку в реальную эксплуатационную жизнь, остается только догадываться… А  где-то далеко от Станьково, в далеких сопках Казахстана под Сары-Азеком, подполковник А. Бородин руководил подрывом  ракет «Ока».

Уникальное детище советского военпрома кануло в Лету. Однако его место в системе отечественного вооружения на протяжении  очень долгого времени так никто и не смог занять.
– В одном своем интервью «Московскому комсомольцу» Михаил Сергеевич Горбачов лукавит, утверждая, что все вопросы переговоров сперва проходили институты МИДа, госбезопасности, Министерства обороны, ВПК и Академии наук, – с болью в голосе сказал Владимир Михайлович. – История с оперативно-тактическим комплексом «Ока» – яркое тому подтверждение. Ни заместитель министра обороны – главком Сухопутных войск, ни  начальник Главного ракетно-артиллерийского управления МО СССР, которые заказывали, испытывали и принимали на вооружение комплекс, не были в курсе принятия этого преступного решения. Никто не спросил их мнения по данному вопросу. В считанные минуты облаченный властью и доверием народа человек единоличным решением уничтожил труд 100-тысячного коллектива ученых, конструкторов, рабочих, испытателей. Обороноспособности страны был нанесен огромный ущерб. Я не говорю о материальной стороне вопроса, который в ценах 1989 года составил около семи миллиардов рублей. По прошествии нескольких лет я лично в глаза высказал Горбачову, все, что думал по этому вопросу …

 ***
Однако, следя за перепитиями трагической судьбы ракет "Ока мы забежали далеко вперед. Вернемся на несколько лет назад.
…Сентябрь 1981 года выдался теплым. Уходящая красота бабьего лета радовала глаз. Хрустальная небесная высь торжественно нависала  над остывающей после летнего зноя землей. Внизу, под всем этим вневременным и безграничным величием, текла суетная жизнь неугомонного человеческого муравейника…

– Потрясающе! – с восхищением выдохнул из себя министр обороны Польской Народной Республики генерал армии Войцех Ярузельский, приглашенный на оперативно-стратегическое учение «Запад-81». – Так сколько, вы сказали, на этих маневрах было израсходовано боеприпасов?

Его вопрос был обращен к стоявшему рядом начальнику штаба ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск генерал-лейтенанту Владимиру Михалкину.

– Сто две тысячи снарядов и двенадцать тактических ракет, – уточнил Владимир Михайлович без промедления. На его плечах лежала изрядная доля забот по разработке, организации и проведению учения.  Все эти цифры прочно засели в голове. – Кроме того, для стрельбы привлекалось девятьсот восемьдесят орудий, минометов и боевых машин реактивной артиллерии…

– Вот это мощь! Вот это настоящая демонстрация силы оружия и образцовой выучки войск! – искренне восхитился польский генерал, немало повидавший на своем веку.
Удивить же его чем-либо было непросто. Свой неподдельный восторг выказывали и остальные приглашенные на учение министры обороны стран – участниц Организации Варшавского договора. Размах увиденного потрясал.

***
Генерал-лейтенант Михалкин знал, что поразиться здесь действительно было чему. Готовиться к  учению начали в 1979 году. Ни одно государство военных учений такого масштаба не проводило. Ни до, ни после. В этом он был уверен тогда. В этом он остается уверен до сих пор.

Оперативно-стратегическое учение «Запад-81» задумывалось для проверки основных положений новых уставных документов. Лучшим испытанием для теории, рожденной в тиши министерских кабинетов, во все времена была суровая практика. Только опробовав в реальной, максимально приближенной к боевой обстановке перспективные разработки, можно делать выводы об их эффективности и целесообразности.  Просторы полигонов – вот истинная лаборатория, где заоблачные концептуальные высоты снисходят на грешную землю, где куются будущие победы.

С 4 по 12 сентября  на территории Краснознаменного Белорусского военного округа собранные в единый мощный кулак силы форсировали реки, выбрасывали воздушные десанты, реально стреляли, реально наступали, реально вели разведку...
Все новые образцы вооружений Сухопутных войск, ВВС и ВМФ применялись с максимальным напряжением. Именно в этом и заключалась уникальность этого учения. Здесь впервые опробовали автоматизированные системы управления и некоторые виды высокоточного оружия. 

– Начиналось все на Дретунском полигоне, – вспоминает маршал Михалкин. –  Затем войска передвигались на Лепельский полигон, после чего наступление продвигалось в район Борисовского, далее – на Минский, а после – Гожский полигон под Гродно. Глубина проводимой операции впечатляла.  Надо отметить, что управление войсками, применение оружия, заряженного отнюдь не учебными боеприпасами, и взаимодействие видов и родов войск было организовано максимально четко. Следом за танками в атаку пошли БТРы и БМП с укрытыми в них мотострелками. Артиллерия сопровождала их огневым валом. И никаких жертв от разрывов своих снарядов не было! Для контроля мер безопасности требовалось большое количество офицеров-посредников.
Вот это выучка! Вот это мастерство!

– Небольшая ремарка о масштабности  проводимого тогда учения, –  уточнил Владимир Михайлович. – За 55 минут огневой подготовки каждая 152-мм самоходная гаубица заряжалась около 120 раз, для чего потребовалось поднять и перенести к ней снаряды и заряды общим весом порядка 6700 килограмм.  Для боевой стрельбы привлекались около тысячи орудий разных калибров, минометов, боевых машин реактивной артиллерии.
Не менее впечатляюще проходила и атака переднего края «противника».

– Перед началом атаки инженеры запустили заряды разминирования для проделывания проходов в минных полях,  – продолжил свой рассказ маршал. – Вслед за этим саперы тут же обозначили безопасные направления движения, по которым танкисты и мотострелки устремились в атаку, ведя огонь по позициям «неприятеля».
 
По свидетельству очевидцев, передний край  дышал жаром, словно доменная печь. Люди, находившиеся на одном из наблюдательных пунктов недалеко от него, были в шоке от бушующей лавины огня и грохота, от которого, казалось, дрожала земля. Кто-то даже сел в угол, закрылся руками. Да и было отчего! Никаких условностей! На войне как на войне. Может, именно поэтому масштаб проводимого учения сравнивали с крупными операциями времен Великой Отечественной.

Линия обороны условного противника создавалась в точном соответствии с боевыми уставами армий стран НАТО. Инженерными войсками Краснознаменного Белорусского военного округа для правдоподобия был оборудован район обороны механизированной дивизии одной из иностранных армий. Отрыли почти сорок километров траншей, более тысячи укрытий для техники; было построено несколько сотен дотов, дзотов, блиндажей и убежищ.  Траншеи «населили» манекенами, имитировавшими живую силу противника. По окончании атаки специальная группа внимательно изучила повреждения неодушевленных «солдат»,  дабы выяснить, кому были нанесены  совместимые с жизнью ранения, кому несовместимые, а кого уничтожили сразу. Невредимых манекенов обнаружено не было.

«На убой» подготовили  и большое количество списанной бронированной техники, а также  артиллерийские, ракетные и зенитные установки. Безжизненные груды некогда грозного железа тщательно окапывали и маскировали в специально сооруженных капонирах. Около ста списанных, но способных передвигаться СУ-100 оснастили блоками для дистанционного управления.  Им была уготована роль движущихся мишеней. Ожившая по мановению кнопки дистанционного пульта металлическая армада, имитируя танковую контратаку «противника», двинулась навстречу наступающим.  По медленно ползущим бронированным черепахам тут же открыли шквальный высокоточный огонь танки, установки ПТУР, противотанковые пушки, вертолеты и ручные противотанковые гранатометы.

Прорвав передний край «вражеской» обороны, наступавшие войска  устремились дальше. После того как саперы доложили об отсутствии в зоне недавних «боев» неразорвавшихся снарядов, участники сбора и приглашенные министры обороны стран – участниц Варшавского договора на автобусе прибыли на опорные пункты. Они внимательно осмотрели повреждения целей.

– Каждая из радиоуправляемых СУ-100, изображавших неприятельские танки,  получила по три-четыре пробоины, – не без гордости уточнил маршал. – Отдельные цели имели от 10 до 18 пробоин.

Присутствовавший на учениях министр обороны СССР Маршал Советского Союза Дмитрий Устинов пожал руку Владимиру Михайловичу.

– Спасибо, товарищ генерал, порадовали! – сказал он ему и, посмотрев в сторону окопов, добавил: –  Не хотел бы я оказаться здесь во время недавней артподготовки и последующей за ней атаки.

Так укреплялась военная мощь великой страны, безвозвратно канувшей в мутные воды реки забвения, именуемой Лета...

…По окончании учения в Минском учебном центре  состоялся смотр войск. Проводил его Маршал Советского Союза Дмитрий Устинов. Военнослужащие в стройных парадных коробках звучно чеканили шаг. Здорово! Монолитно! Красиво! Многих из них министр обороны только что наградил орденами и медалями. Глядя на уверенно шагающих в парадном строю воинов, непосвященному человеку трудно было представить, что им довелось пережить и преодолеть за прошедшую неделю на окаймленных белорусскими лесами полигонах. Их лица светились счастьем и сдержанной радостью. Счастьем профессионалов, отлично справившихся со своей работой – защищать Родину!

Затем показалась техника: танки, самоходки, боевые машины реактивной артиллерии…Растворившийся в раскатистом реве двигателей оркестр выдувал из сияющих на солнце труб зычную медь армейских маршей.

Генерал-лейтенант Михалкин молча смотрел на проезжающие мимо трибун боевые машины. Казалось,  можно было вздохнуть с облегчением. Завтра собранные в единый мощный кулак войска отправятся к пунктам постоянной дислокации.  Для него же в очередной раз все только начнется. Предстояло провести крупное исследование по результатам маневров. Необходимо было проанализировать взаимодействие видов и родов войск, а также огневые возможности средств поражения и методов их эффективного применения.

…Отгремела полигонными баталиями его очередная «война». «Война?» – спросите вы.  Именно война, вобравшая в себя бесчисленное множество полевых выходов, учений, испытаний, стрельб, в которых маршалу довелось участвовать за долгие годы службы. Ибо только война, пусть и мирная и бескровная, может проходить так мощно, так динамично, на таком нерве и пределе человеческих чувств и сил.  Еще одна «война» Владимира Михалкина, ставшая, к сожалению, не последней…

***

…Афганистан. Он оставил в судьбе маршала свой огненный след, опалил его сердце своим неуемным жаром.

– Не военные начали эту войну, – с болью говорит Владимир Михайлович. – Многие крупные военачальники на самом высоком уровне высказывали свое несогласие с  вводом войск. Только нас никто не послушал. А жаль… Война эта была сложная и необычная. Никакого позиционного противостояния, никакой линии фронта. Враг был повсюду. В этом была ее специфика. Там, «за речкой», артиллерия сыграла не последнюю роль. Как ни крути, а «боги войны» – мы. Правда, горы, сложные климатические условия и некоторые другие особенности вносили в нашу тактику свои коррективы. И к ним мы на первых этапах оказались не готовы. Переучиваться приходилось на ходу. В то время как противник, прекрасно ориентирующийся на местности, грамотно и умело применял против нас тактику огневого противодействия.

Трудностей было действительно много. И решать их было необходимо как можно быстрее. Слишком велика была цена промедления – человеческие жизни, судьбы, трагедии.

Во-первых, стрельба в горах имеет свою специфику. Пришлось «доворачивать»  умение наших офицеров воевать в горах. В начале 1980 года Военная артиллерийская ордена Ленина, Краснознаменная академия имени М.И. Калинина и Центральные офицерские артиллерийские курсы выпустили и разослали до батареи включительно пособие, утоняющее правила стрельбы в горах. Кроме того, Михалкин, которого в 1983 году назначили командующим ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск, лично вызывал в Афганистан начальников высших военных артиллерийских и зенитных ракетных училищ. В течение месяца они на месте изучали ситуацию, проводили анализ применения артиллерии в боевых операциях. По возвращении вносили изменения в учебную программу, чтобы подготовить будущих офицеров к боевым действиям в новых реалиях.

Во-вторых, имелись сложности в определении координат точек, откуда вели стрельбу. Отражение от гор радиолокационного луча создавало на экране локатора серьезные помехи. Как следствие, серьезные трудности при определении позиции орудия или пусковой установки по траектории полета снаряда. По этой же причине – в горах звук, отталкиваясь от уступов, идет сложными зигзагами – звукометрические станции также работали неустойчиво, выдавая ложные координаты. Визуальное наблюдение?.. Кто был в горах, знает, что определить на глаз местонахождение цели – занятие малоперспективное. Да и душманы на месте не сидели. Пальнут и растворятся среди серых базальтовых нагромождений – ищи-свищи.

Наиболее остро стояла проблема с  применявшимися душманами 82-мм минометами и реактивными системами. Действовали они дерзко, динамично, быстро меняя огневые позиции после каждого огневого налета. Даже кяризы для обстрелов приспособили, в чем просматривался определенный смысл: отсутствие пыли, звуконепроницаемость, прекрасные маскирующие свойства, возможность быстро ретироваться. Это все играло на душманскую руку!

– И я, и представители центрального аппарата Министерства обороны постоянно летали в Афганистан, планировали и проводили боевые операции, – продолжает беседу Владимир Михайлович. – Но война не была для нас самоцелью, мы старались извлечь из нее уроки. Определить моральный дух воинов, профессиональную подготовку офицерского состава, увидеть, как работает техника в  сложных метеорологических и в горных условиях.
В общем, техника в Афганистане показала себя хорошо. Мы сделали соответствующие выводы по ее эксплуатации в особых климатических условиях: пустынных, морозных, горных. Так как у противника не было бронированных целей, то противотанковые комплексы применяли в единичных случаях, а в основном использовали осколочные снаряды. Наилучшим образом себя зарекомендовали минометы всех калибров. Хорошо себя проявила и самоходная артиллерия. Если во время Великой Отечественной войны себя отлично показала 122-мм гаубица М-30 образца 1938 года, то здесь – 122-мм дивизионная гаубица Д-30. Точная, неприхотливая в горах в песках, в мороз. Очень хорошее оружие, которое до сих пор состоит на вооружении.

…В 1989 году советские войска покинули Афганистан. В феврале 1989 года, в день славного шествия генерала Громова по термезскому мосту, ознаменовавшего окончательный вывод наших солдат из Афганистана, генерал-полковнику Владимиру Михалкину было присвоено звание маршал артиллерии. Символично? Бесспорно. Более того, я уверена –  в жизни ничего случайно не происходит.