Владимир Макаров-Чалдон
СТРАННИК
«Мы все странники,но каждый бредет
своим путем»
Бетховен
Глава первая
Май 1958 года. В выпускном 10 «Г» последний урок по расписанию - классный час. Прозвенел звонок, и класс вошла классный руководитель небольшого роста, худенькая как девочка, подвижная средних лет женщина. За ней шел стройный уже не молодой седовласый мужчина. В опущенной левой руке он держал видавший виды портфель и берет. Ученики встали, приветствуя вошедших.
- Садитесь, знакомьтесь, это журналист «Комсомольца» Жданович, - при этих словах мужчина слегка наклонил голову и приветливо улыбнулся. - Мы с вами не раз восхищались его статьями и очерками. Даже писали отклики в газету, и он нашел время побеседовать с вами. Не буду Вам мешать, - она улыбнулась Ждановичу и вышла из класса.
Жданович положил портфель и берет на учительский стол. Сам же присел на пустую переднюю парту. Видимо, он считал, что таким образом станет ближе к ученикам, сумеет расположить их к себе.
- Через месяц вы оканчиваете школу, входите во взрослый мир. Читателей «Комсомольца» интересует, что волнует вас, чего вы ждете, о чем мечтаете. Несмотря на задушевный тон Ждановича разговора не получалось. Девчата хихикали, юноши смущенно ограничивались междометиями: «Да, нет». Раздраженный Жданович воскликнул:
- Но неужели нет ничего, что вас поразило!? Не заставило пересмотреть свои взгляды, ведь мы с вами живем в переломный момент нашей истории? Страна отряхивает культ личности!
В этот момент раздался звонок об окончании урока. Ученики не спросив разрешения, быстро покинули класс. Через минуту в нем остались разочарованный Жданович и хруп-кий невысокий юноша. Невысокий рост подчеркивали брюки «клеш» с широкими штанинами. За учительским столом Жданович укладывал в портфель экземпляры «Комсомольца» со своими очерками, которые ранее он достал из него, пытаясь вызвать ребят на откровенность. Юноша подошел к столу и, близоруко щурясь, попросил:
- Можно мне проводить Вас?
- Да, пойдем. Они вышли со школьного двора и расположились в ближайшем сквере на скамейке.
- Вы спросили, что нас поразило, я Дамир Боязный на всю жизнь запомню смерть Сталина. В марте 1953 года вся страна, затаив дыхание, следила за здоровьем Сталина. Несколько раз в день по радио передавался бюллетень о его здоровье. В школе учителя и дежурные следили, чтобы на переменах не было игр и шума. 6 марта передали сообщение о смерти Сталина. Никогда ранее и после я не видел такого всеобщего горя.
9 марта организованно пришли к райкому партии слушать трансляцию траурного митинга и похорон в Москве. 6 марта была оттепель, светило солнце, а 9 марта мороз под 30 градусов. У всех быстро замерзли ноги и руки. Но как писал поэт: «в ладоши бить нельзя, не уместно». На митинге в Москве Молотов не смог сдержать слез и договорить речь до конца. Вместе с ним плакало и стоящее на площадях население Великой страны. Умер Сталин, и люди почувствовали себя беззащитными сиротами. Народ глубоко верит, что только благодаря Сталину, мы одержали победу в страшной войне.
Я давно читаю Ваши очерки в «Комсомольце». Ответьте мне, когда Вы были искренни? Три года назад, когда писали: «под руководством великого вождя и полководца товарища Сталина» или сейчас : «мы с вами живем в переломный момент нашей истории. Страна отряхивает культ личности!»
Он замолчал и выжидательно посмотрел на собеседника. Жданович с большим трудом сдержался, чтобы не вспылить. Как этот мальчишка смеет требовать от него отчета! От него, который всю войну прослужил во фронтовой газете, не один раз рисковал жизнью! От него, который имеет боевые награды! Но он понимал, что юноша, мировозрение которого еще только формируется, ищет ответ на вопросы, на которые непросто ответить и ему. Еще вчера на Сталина «молились» как на бога. Слово Сталина было откровением. За Родину, за Сталина бойцы шли в атаку. А сегодня он объявлен преступником.
Усилием воли он попытался сосредоточиться. Лихорадочно искал слова, способные объяснить юноше его Ждановича миропонимание. Не найдя таких слов он начал оправдываться:
- Пойми, мы не знали об этих преступлениях…
- А что изменилось, если бы знали, -перебил Дамир ,- ведь дело не в преступном использовании культа личности, а в самом культе! Как стало возможным такое в самом демократическом государстве, где власть принадлежит трудящимся массам? А впрочем, извините! Он встал и быстро пошел прочь мимо квартала строящихся пятиэтажных жилых домов.
Глава вторая
Отец Дамира был мелким служащим, мать домохозяйка. Оба росли круглыми сиротами. Ими их сделала гражданская война двадцатых годов. Как и все русские люди, они хотели мира и ненавидели войну. Даже сына назвали Дамир – даешь мир. Оба мечтали, чтобы их дети не повторили их трудной судьбы. Они всеми способами старались уберечь Дамира и его младшую сестру от сложной действительности, от знания как трудно им достается кусок хлеба. Мать была тяжко больна, а зарплата отца была невелика. Часто, чтобы дожить до зарплаты родители занимали деньги у знакомых. Оба они внушали детям, что им нужно получить высшее образование. По глубокому убеждению матери только инженеры живут хорошо. Общий уровень жизни населения был низок. Жили только на зарплату. Самая высокая зарплата была у высших чиновников, научной интеллигенции, имеющей степени и звания, и технической интеллигенции из руководящего состава предприятий. Затем по уровню зарплаты шли квалифицированные рабочие, после них - рядовые инженеры. Последнее место в этом ряду занимали гуманитарии без степеней и званий. Причем у тружеников одной и той же квалификации в тяжелых отраслях индустрии зарплата была значительно выше, чем в легкой промышленности.
Выпускники, не имевшие трудностей при освоении школьного курса естествознания и математики, стремились поступить в технические вузы. В гуманитарии шли те, кому обучение давалось с большим трудом и те, у кого еще в школьные годы проявлялись талант и любовь к определенному виду гуманитарной деятельности. Талантливых людей власть всячески поддерживала.
Хотя Дамир окончил школу в числе четырех лучших, он, видя, как трудно живут родители, решил год поработать на предприятии рабочим, чтобы помочь семье, а затем уже поступать в ВУЗ. К тому же в этот период в средствах массовой информации, в партии и комсомоле была развернута агитационная кампания, что только молодой человек, поработавший на производстве рабочим, делает сознательный выбор будущей профессии и становится классным специалистом.
Поступил он учеником токаря на машиностроительный завод, в цех штампов и приспособлений. В это время на заводе шла реконструкция. Трофейные немецкие станки, а также довоенные «Дипы» срывали с фундаментов и сдавали на металлолом. Взамен устанавливали более современные, конструирование которых было начато после войны. По личному указанию Сталина были выделены деньги на их производство.
Два месяца вместо освоения работы на станке Дамир вместе с другими учениками трудился на бетонных работах. Он физически слабо развитый и не выполнявший ранее тяжелой физической работы приходил домой не чувствуя ни рук ни ног. Только через два месяца ученики стали учиться работать на станках. К каждому из них был приставлен наставник из числа кадровых рабочих.
Через месяц ученики сдавали экзамен. Сначала теорию токарного дела, а затем по чертежу точили деталь. Из ста пятидесяти человек только трое, в том числе Дамир, получили четвертый разряд. Остальным был присвоен третий.
После сдачи экзамена за каждым был закреплен станок, и бывшие ученики стали работать самостоятельно. Стипендия, которую они получали, была отменена, они стали получать заработную плату. Платили с выработки. Зарплата была не большая, так как мастера выгодную работу распределяли среди кадровых рабочих, а вновь «испеченным кадрам» доставались заказы дешевые, но требующие длительного времени для выполнения.
В конце сентября в одну из суббот, незадолго до конца смены к Боязному подошел комсорг и сказал, что в воскресенье коллектив цеха участвует в рейде народной дружины. Дамиру к пяти часам вечера необходимо подойти в опорный пункт милиции. Когда Боязный пришел в опорный пункт, там кроме работников милиции никого еще не было.
Один из сержантов рассказывал капитану, сидящему за столом с телефоном:
- В октябре прошлого года я с напарником патрулировал на втором участке. Часа в два ночи мы решили пройти по «шанхаю». В одном окне увидели качающийся свет. Нас заинтересовало, что это такое. Заглянув туда, увидели в комнатушке спираль, которая протянута от стены до стены и включена в электророзетку. Видимо под действием разницы температур раскаленная спираль раскачивалась и уже почти касалась кровати, на которой спала женщина. Мы не знали, что делать. При стуке в окно женщина с перепугу может наткнуться на спираль и обжечься. Но обошлось, она сразу не вскочила и выключила спираль. Представляете это в октябре, а что было зимой в сорокаградусный мороз!?
- Чему ты удивляешься? Если представители власти узнали о незаконном строительстве, но дом уже построен, то сносить его запрещено. Строят из всякого подручного материала, даже из ящиков, лишь бы возвести крышу до приезда властей. Вот и горят эти «шанхаи», как спички. А очередь на получение благоустроенной квартиры расписана на 10-15 лет вперед.
В семнадцать ноль-ноль капитан стал объяснять дружинникам их задачи, обязанности и права. Их задача состояла в пресечении уличного хулиганства и поддержании правопорядка.
В заключение капитан сказал:
- Из колонии бежал рецидивист Костя Граф. Не ваше дело его ловить. Но если кто-то из вас увидит человека, похожего на него, срочно позвоните сюда или по 02. И он показал фотографию Графа. Дружинникам раздали красные нарукавные повязки, разбили на группы. И группы разошлись по участкам. В качестве командиров в группы были включены милиционеры. В опорном пункте остались капитан, два сержанта и группа дружинников, в которую был включен Боязный.
Капитан сказал:
- В вашей группе в качестве командира будет командир комсомольского оперативного отряда (КОО) Григорий Тимохин. Все вы его хорошо знаете. Группа из шести человек во главе с Тимохиным приступила к патрулированию своего участка. Группой они ходили по улицам и переулкам участка. От нечего делать травили анекдоты, говорили о женщинах, обсуждали международные события. Петька, белобрысый крепкий парень в свободное время занимался самбо, какой-то хитрой борьбой, о которой мало кто слышал. Он взахлеб рассказывал о Харлампиеве-создателе самбо, о приемах самообороны без оружия, показывал сами приемы.
На тротуаре валялся пьяный. Попытки привести его в чувство ни к чему не привели. Тимохин решил отправить его в вытрезвитель. Минут пятнадцать-двадцать он не мог остановить ни одной проходящей автомашины. Наконец, остановилась одна грузовая автомашина. Тимохин, показав водителю красные корочки командира КОО, потребовал отвезти пьяного в вытрезвитель. Пьяного погрузили в кузов, туда же сели двое дружинников. Оставшиеся четверо продолжили патрулирование.
Из ворот на тротуар вышел парень. На нем были узкие брюки, полуботинки на толстой каучуковой подошве, серый пиджак с широченными за счет подкладочного материала плечами, умопомрачительной расцветки галстук. Все дружинники имели короткую стрижку, которая называлась полубокс. У парня же волосы были раза в три длиннее.
- Стиляга! - ахнул Петька. Григорий поманил стилягу пальцем к себе. Когда тот подошел, сказал:
- Прошлый раз я тебя предупредил, чтобы ты прекратил стиляжничать, надел нормальные брюки и занялся полезным для общества трудом. Ты игнорировал мое предупреждение, пеняй на себя. Петька подержи его! Петька обхватил парня руками, одновременно прижав руки стиляги к его же туловищу. Тимохин бритвой разрезал штанины стиляги. После чего тот был отпущен на свободу. Всхлипывая, он бегом скрылся в воротах, из которых вышел несколько минут назад.
- Гриша, что ты сделал! - возмутился Боязный. - А если штаны у него последние!?
- Не волнуйся, не последние, восемнадцать лет парню, а нигде не работает, не учится, сидит на родительской шее. Якобы готовится к поступлению в институт, хотя вступительные экзамены окончились месяц назад. В одежде подражает золотой молодежи Запада. Правильно пишет «Комсомолец» о таких «Плесень…» Он прервал свой монолог на полуслове: - Ваши документы! - обратился он к шедшему навстречу мужчине лет тридцати-тридцати пяти. Владимиру показалось, что этого мужчину он знает, но не мог вспомнить, где он его видел раньше.
- Ребята, какие документы!? - сказал мужчина окружившим его дружинникам. - Я только, что вышел из дома, пивка попить на углу. Может мне и в сортир ходить с документами!? И он попытался продолжить свой путь. Тимохин схватил его за левую руку:
- Пройдемте с нами в отделение милиции! Мужчина прижался к Григорию и тот, охнув, осел на тротуар.
- Не подходи! Убью! - мужчина размахивал финкой с наборной ручкой. На лезвии алела капелька крови.
- Парни не подходите к нему! Дайте его мне! - крикнул Петька. Он шагнул к мужчине, подставил под опускавшуюся с ножом сверху руку свои скрещенные руки. Перехватил руку и одновременно повернулся спиной к мужчине. Локтевой сустав руки с зажатой финкой оказался на плече у Петьки. Он резко надавил на кисть. Мужчина закричал и выпустил нож. С глухим стуком тот упал на тротуар. Увидев, что мужчина обезоружен, Дамир и второй дружинник кинулись к нему. Дамир в исступлении, не выбирая и не понимая, что делает, бил бандита куда попало:
\ - Сволочь! Ты убил Тимоху! Сволочь! Сволочь! Когда мужчина упал, Боязный еще два раза пнул его.
- Прекратите! Хватит! - кричал Петька, оттаскивая их от бандита. Петька перевернул мужчину на живот и брючным ремнем связал ему за спиной руки. - Покараульте его. Я пойду, позвоню капитану, - распорядился он.
Минут через тридцать пришла милицейская машина, а следом машина скорой помощи. Врач констатировал смерть Тимохина, и труп его увезли в морг. Старшим на милицейской машине приехал мужчина в штатском костюме. Обращаясь к нему, милиционеры называли его товарищем старшим лейтенантом. Он осмотрел лежащего бандита и присвистнул:
- Ну, вы, мужики даете! Вы же самого Графа повязали! Завтра в десять часов пожалуйте ко мне в отдел уголовного розыска для записи свидетельских показаний. На сегодня вам хватит приключений, расходитесь по домам. Капитану я доложу, что отправил вас домой.
Примерно через месяц Петьку вызвали в управление милиции и вручили награду - командирские часы. На следующий день в «Комсомольце» был опубликован очерк о комсомольцах, которые, рискуя жизнью, задержали опасного бандита Графа. В очерке говорилось, что Григорий Тимохин посмертно представлен к награждению орденом Красной Звезды, а горсовет принял решение назвать именем дружинника Тимохина одну из новых улиц города.
В поселке «Суворовский» завод строил жилые дома для своих работников. Условием получения квартиры было личное участие претендента в строительстве дома. Поэтому очередники в воскресные дни и те дни, когда на предприятии они работали во вторую смену, днем работали на строительстве домов.
В ближайшее воскресенье коллектив цеха штампов и приспособлений работал на строительстве дома, в котором должна была получить квартиру семья Тимохина.
Дамир жил так, как жили многие его сверстники. Завод-дом, дом-завод. В свободное время читал, встречался с другом Георгием, если у них совпадали смены, а также в воскресные дни. Георгий на год был старше Боязного. Он работал на том же заводе шлифовщиком. Увлекался игрой в шахматы, имел первый разряд. Приходя к нему, Дамир часто заставал его за анализом партий. Невольно Боязный втягивался в этот процесс и незаметно тоже увлекся этой игрой.
У Георгия звучали песни в исполнении Нины Дорды, Гелены Великановой, звучал джаз. Для Дамира это была новая, не знакомая музыка. Его родители признавали только русскую народную музыку. Отец его обладал красивым тенором. Когда собирались многочисленные родственники, чтобы отметить государственный праздник или семейное торжество, он пел. Нередко такие вечера превращались в бенефис отца, так как слушатели просили еще и еще и подпевали ему.
В один из субботних вечеров Дамир впервые в своей жизни слушал оперу в театре. Это была «Травиата». Великолепная мелодия, праздничная атмосфера в театре произвели на него неизгладимое впечатление. Несколько дней после этого вечера у него было прекрасное настроение, и он мурлыкал:
-Подымем же терпкую влагу бокалов…
Он с удовольствием слушал арии из оперетт. Родители купили дешевую радиолу «Рекорд». Дамир мог несколько раз подряд проигрывать на ней пластинку с арией мистера Икса в исполнении Георга Отса: «Смычок опущен, и мелодия допета…».
Недели за две до нового 1959 года брат отца, который проживал в одном из южных лесостепных районов, пригласил его поохотиться на коз. Отец предложил Дамиру поехать с ним. Они выехали в субботу после обеда на легковом вездеходе ГАЗ-69 с водителем. Вечером были у дяди. По случаю их приезда у дяди собрались его дети с семьями, знакомые дяди. Выпивали, сыновья дяди играли на баяне, отец пел, а дядя плясал. Засиделись до глубокой ночи. Встали рано утром и еще затемно выехали на охоту. В машину набилось девять человек. Все с ружьями, кроме Дамира. Когда приехали в лес, светало. Лес был редким, снега тоже было мало. Дамиру дали толстую палку и объяснили, что надо идти по лесу и стучать этой палкой по деревьям. Впереди будут просеки. Две из них надо пересечь, выйдя на третью, свернуть налево, по просеке выйти на дорогу и ожидать машину. Охотники поехали в засаду. Оставшись один, Боязный почувствовал себя не уютно. Он редко бывал в лесу и не любил лес. Однако надо было стучать и выгонять коз на охотников. Он пересек одну просеку, но вместо того, чтобы пересечь вторую, он свернул налево и по просеке вышел на дорогу. Но это была другая дорога, не та на которой его должна была подобрать его автомашина. Только в пять часов вечера, уже в темноте нашли его охотники. Они были злы, так как охота была испорчена, добычи тоже не было.
Новый год Дамир встречал дома. Пришли только соседи по квартире. Они были немцы и ранее жили в бараке в «Берлине». «Берлином» в народе прозвали поселок из полутора десятков бараков, в которых жили депортированные с Поволжья и Украины немцы. В 1955 году их освободили, но в Поволжье и на Украине их никто не ждал. Поэтому практически все они продолжали жить в этом поселке и работать на предприятиях города. Некоторые из них в порядке очереди получали комнаты, и даже квартиры. По словам соседей, немцы, оставшиеся в бараках, неофициально старшей по поселку считали жену генерала СС. ЕЕ муж - один из заместителей Гимлера международным трибуналом осужден на двадцать пять лет. Срок отбывает в лагере под Норильском. Она, жительница Западной Германии обратилась к советскому правительству с просьбой о предоставлении свиданий с мужем. Ей ответили, что ей будут предоставляться свидания с мужем при условии, что она переедет жить в Советский Союз. Она приехала, поселили ее в «Берлине». И один раз в год она ездит на север для свидания с мужем. Самое интересное во всей этой истории, сын этого генерала СС - советский подданный и новый 1959 год встречает, выполняя гражданский долг, в рядах Советской Армии.
После встречи нового года Боязный поступил на четырехмесячные курсы по подготовке к вступительным экзаменам в институт. Курсы работали только вечером. Дамир написал заявление на имя начальника цеха Ларичева с просьбой перевести его работать в одну смену и приложил справку с курсов.
- Где же я возьму тебе станок для работы одну смену? - Ларичев задумался и вдруг спросил: - Согласен работать в третью смену? Цех работал в две смены с 8 до 17 и с 17 до 2 часов ночи. Третьей смены не было. Дамир так хотел учиться, что согласился не задумываясь. После занятий на курсах Боязный во втором часу ночи приезжал на завод и по окончании второй смены становился к станку. Первое время он добросовестно трудился. Но постоянная ночная работа вымотала его. По окончании второй смены мастера обычно часов до четырех утра писали наряды, приводили в порядок документацию. После чего расходились по домам. В огромном цехе, в котором стояло более 500 токарных, фрезерных и расточных станков оставались Боязный и сторожа - старик со старухой. Дамир выключал станок, шел на слесарный участок и ложился на верстак. Часов в шесть утра старики будили его. Он вновь включал станок. Конечно, мастер и руководство цеха догадывались об этом, но относились к нему снисходительно.
Окончание курсов совпало с наступлением весны. Молодая женщина, бухгалтер цеха в модной юбке колоколом виляя бедрами, шла по цеху между рядами токарных станков. Край юбки попал в переднюю бабку станка, и шпиндель со скоростью три тысячи оборотов в минуту начал ее закручивать. Токарь тоже молодая женщина в растерянности смотрела на это. Мимо шел слесарь с тесаком в руке. Он подскочил, но вместо того, чтобы выключить станок, ножом обрезал платье. Бухгалтер ниже пояса оказалась, в чем мама ее родила. Молодые рабочие бросили свои станки, окружили место происшествия и гоготали. Одна из работниц сняла халат, накинула его на пострадавшую, и женщины увели ее из цеха. Больше в цехе Боязный ее не видел.
В мае Боязный подал заявление на увольнение. В это время в цех на практику пришли учащиеся фабрично-заводского училища (ФЗУ), которое существовало при заводе. Однако свободных станков не было, и вся практика учащихся заключалась в том, что они стояли рядом с наставником и смотрели, как тот обрабатывает деталь. Учащиеся использовали любой момент, когда станок был свободен, чтобы поработать на нем. Был обеденный перерыв. Рабочие разошлись. Часть в столовую, а часть на солнышке около цеховых ворот играла в домино. Дамир задержался. Он выключил станок и увидел, что в цехе никого нет. Лишь за одним из фрезерных станков склонился учащийся ФЗУ и обрабатывает деталь. Дамир подошел к нему:
- Кончай парень! Я ухожу, а одному на участке по технике безопасности работать нельзя. - Сейчас! Сейчас!- ответил тот, поправляя деталь. И вдруг Боязный увидел, как фреза отрезала парню три пальца.
- А-а!! - закричал Боязный. Он выскочил за ворота и, заикаясь, рассказал игрокам в домино о происшествии. Кадровые рабочие побежали в цех, пытались остановить учащемуся кровь, вызвали скорую, которая и увезла пострадавшего.
31 мая Боязный получил расчет и купил себе наручные часы. На другой день, первого июня 1959 года по заведенному еще Сталиным обычаю в стране были снижены розничные цены, и часы эти стали стоить на тридцать процентов дешевле.
Глава третья
В политехническом институте конкурс был: семь человек на одно место, проходной бал двадцать два из двадцати пяти возможных. Боязный набрал двадцать один бал. Перед ним встал выбор: либо продолжать работать на заводе, либо идти учиться в технологический институт, где проходной бал был значительно меньше. Родители настаивали на институте, так как боялись, что через год он передумает вообще учиться, а они так мечтали видеть своего сына инженером. И Дамир поступил на химико-технологический факультет технологического института. Он был зачислен в группу для получения специальности «Технология резины». Это было время, когда партия провозгласила: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны плюс химизация!» Ежедневно в печатных и электронных СМИ репортажи о достижениях химиков-технологов, строителях химических производств. В городе формировался химический комплекс на базе лесопереработки. Целлюлозно-бумажный комбинат, завод искусственного волокна, завод синтетического каучука, завод ракетного топлива, шинный комбинат, финажный завод и ряд мелких производств химических препаратов. В технологическом институте в несколько раз был увеличен набор на химические специальности, и как результат - низкий конкурс.
Зачисление Боязного в институт совпало с проводами друга Георгия на службу в армию. Уезжая, он оставил Дамиру книгу «Шахматы за 1954 год» с дарственной надписью: «Дорогому другу Дамиру на долгую память от Гоши. В надежде увидеть тебя перворазрядником».
После зачисления студентов первого курса отправляли на хлебоуборку в колхозы и совхозы. Старшекурсники уехали еще раньше: десятого августа. Группы первокурсников были сборными. Сразу после экзаменов они разъехались по домам, и теперь группы формировались по мере их прибытия в институт.
Группа, в которую попал Боязный, на две трети состояла из девушек. На химических специальностях учились в основном девушки. Половина юношей в этой сборной группе поступила после окончания десятого класса. Другая половина после службы в Советской Армии. Им было по двадцать три-двадцать четыре года. А тем, кто служил пять лет на флоте двадцать пять лет. Великовозрастные сразу стали задавать тон. Остальные прислушивались к ним, и всегда получалось как-то так, что решения в группе принимались только те, которые поддерживали старшие.
Сутки студенты плыли на пароходе. Конец августа. Погода великолепная. На верхней палубе шум, смех, шутки. Студенты любовались мощью и красотой величавой реки, танцевали под музыку, транслируемую из радиорубки. Возникали первые симпатии, увлечения. Тон задавали великовозрастные. Молодые старались им подражать.
Часа в два пароходный гудок возвестил об остановке. Пароход подвалил к дебаркадеру. На его борту огромные буквы «НОВОСЕЛОВО». Их встречал мужчина лет пятидесяти – управляющий совхозным отделением.
- Товарищи студенты, занимайте автомашины – распорядился он. На двух грузовиках, наскоро приготовленных для перевозки людей, их везли еще час в деревню Чесноки. После вселения в общежитие и ужина студенты отправились в совхозный клуб на танцы под радиолу. Кроме танцев в клубе был хороший биллиардный стол. На танцы пришла и местная молодежь. Местные тоже стали приглашать студенток танцевать. Это не понравилось студентам, отслужившим в армии. Они считали, что у них особые права на этих девчат. Кто-то кому-то что-то сказал, кого-то толкнули. И началась драка между студентами и местными парнями. Местные стали выламывать из забора жерди и «махать» ими, а двое или трое студентов схватились за ножи. Но обошлось, порезанных и покалеченных не было. «Помахались» и успокоились. Начальство приняло свои меры. Утром после завтрака группу разделили на две части. Девчат оставили в Чесноках, а юношей увезли за пятнадцать километров на центральную усадьбу совхоза для работы на сушилке. Там же их и поселили в старом амбаре. Вдоль длинной стены амбара были сколочен топчан. На топчане лежали матрасы, накрытые постельным бельем. Рюкзаки и чемоданы студенты сложили под топчан. В стенах амбара были дыры, через которые можно было наблюдать полет воробьев на улице. Но молодежь не унывала. Один стал настраивать гитару, другой вывернул электролампочку, развинтил патрон, подсоединил катушечный небольшой магнитофон. И амбар заполонил хриплый голос Эдит Пиаф: «Падам, падам …». Эдит Пиаф сменил страдающий голос Петра Лещенко, поющего о родине и журавлях.
Утром начались будни. Работали в три смены. Боязного, привыкшего на заводе к дисциплине и трудовому ритму неприятно поразили неорганизованность и бестолковость низшего звена совхозных руководителей. Перед началом смены начальник сушилки объяснит задачу. Только начали ее выполнять, бежит механик:
- Ребята, прекращайте! Срочно нужно перелопатить зерно в амбаре №5! Только начали перелопачивать, бежит бригадир грузчиков:
- Ребята, выручайте! Пришли машины за сухим зерном! Задерживать их нельзя! А мои женщины не справляются! И так всю смену. Оборудование и электрокабели изношены. Вышел из строя электропогрузчик. Пришел механик. Шла первая половина дня, а он был пьян, едва держался на ногах. Взяв пассатижи с неизолированными ручками, стал вскрывать электромотор погрузчика. Один из студентов не сдержался:
- Ты что делаешь?! Тебя же ударит током!
- Кто здесь механик? Ты или я? Понаехали тут, умники! Студент, покрутив пальцем у виска, отступил. В этот момент из электромотора вылетел сноп искр, а механика отбросило от погрузчика метра на два. Удивительно встал он совершенно трезвый. Минут через двадцать погрузчик заработал.
Студент Алексей Гуриев, отслуживший пять лет на флоте, встречался с местной девушкой, работавшей на сушилке. Местные женщины работали на сушилке только днем. Гуриев после ночной смены позавтракал и пошел повидать зазнобу. За обедом он рассказывал:
- Иду, смотрю. Двое местных парней погрузчик перекатили, и один пошел за колонну распутать зацепившийся кабель. Естественно рубильник не отключен. Изоляция у кабеля порвана, его ударило током. А отцепиться не может и никто его не видит кроме меня. Я подбежал, отключил рубильник и его оттащил от кабеля. Так он же меня и материть стал, что я влез не свое дело. Я ему говорю: «Дурак! Я же тебе жизнь спас!» Не слышит, матерится. Я понимаю, это он с перепугу.
Студенты, не занятые во вторую смену, вечера проводили в кино, на танцах. Иногда по вечерам великовозрастные выпивали. Потянулись за ними и остальные. Боязный в детстве перенес энцефалит и менингит, поэтому, никогда ранее не пил алкоголь. Однако, чтобы не прослыть белой вороной, тоже стал выпивать и при этом быстро «отключался». Это вызывало шутки, так как считалось геройством много выпить и остаться на ногах. Однажды во время выпивки один из великовозрастных обвинил более молодого сокурсника в трусости. Возник спор, и старший товарищ спросил:
- А сможешь в полночь один сходить на кладбище? И молодой пошел. Боязный как всегда с ним бывало «отключился» и не дождался молодого с кладбища. Утром студенты проснулись от шума и криков за стеной. Около амбара стояло человек тридцать сельчан, угрожавших расправой студентам. Время от времени они показывали пальцами на амбар. Около стены амбара лежало два креста. Оказывается после одного ночью на кладбище ходил и другой спорщик. А чтобы доказать, что они там были, принесли по кресту. С большим трудом староста группы и руководители сушилки уговорили собравшихся оставить все это без последствий. Естественно студенты восстановили могилы.
На центральной усадьбе работало подразделение военных водителей. Десять водителей с автомашинами были присланы с Курильских островов. По окончании уборки они подлежали демобилизации, а автомашины передавались совхозу. Они в основном возили зерно от комбайнов на сушилку. Так как комбайны работали практически круглосуточно, солдаты вымотались и говорили, что больше всего они хотят спать. Командовал ими офицер в звании майора. Сам он в работах не участвовал, а лишь транслировал по команде распоряжения совхозного руководства. Разослав своих подчиненных, он садился за руль одиннадцатой автомашины, которую лично пригнал с Курил, и колесил по району. Местные говорили, что он переспал со всеми женщинами легкого поведения. Возвращался он, обычно, сильно выпивши. Однажды, будучи пьяным, он не справился с управлением и врезался в повозку, на которой повариха везла обед в поле для комбайнеров. Лошадь погибла на месте, а повариху с тяжелыми травмами увезли в районную больницу. Майор заплатил за лошадь и договорился с мужем поварихи, чтобы тот не подавал в суд. С Дальнего Востока прилетели два подполковника, непосредственный командир майора и военный прокурор. Командир лично уговаривал мужа поварихи подать в суд на майора, так как у майора такой случай был не первый и он командование «достал». Но муж отказался, как говорили сельчане, он за всю свою жизнь не видел такой суммы денег, что ему дал майор. Пострадали при этом солдаты, майор заставил их копать огород у поварихи, сократив и без того короткий отдых.
Когда совхозный хлеб был вывезен с полей, солдат отправили на железнодорожную станцию за железобетонными плитами для перекрытий. Для помощи при погрузке с ними отправили Алексея Гуриева и Боязного. До станции было 130-150 километров. Автомашины шли по степной дороге. В какую бы сторону не поглядел Дамир – степь, степь до самого горизонта. Хлеб в основном был убран, но кое-где еще работали комбайны. Дамир ехал с Володей. Володя был украинцем, не по годам степенный и рассудительный. Володя обратил внимание Дамира на марево, висевшее над степью. Из-за этого марева не всегда можно было увидеть поворот дороги.
После окончания страды солдатам дали два дня отдохнуть. И сейчас они выспавшиеся и посвежевшие устроили гонки. На большой скорости машины мчались по дороге. Если та или иная не вписывалась в поворот, она выскакивала в поле и несколько десятков метров шла по полю. Володя в гонках не участвовал.
- У нас девять ЗИЛов. А у меня и майора ГАЗ-63. У Газ-63 высокая подвеска, чуть что перевернемся – объяснил он Боязному.
Когда шли назад с плитами некоторые водители продолжали лихачить. На первой машине ехал совхозный снабженец. Он хорошо знал дорогу. На третьей ехал Гуриев, который был уроженцем этого района и до службы на флоте не один раз проехал по этой дороге. Володя с Дамиром ехали пятыми. На одном крутом повороте вправо первая машина прошла нормально. Вторая вылетела на левую сторону и несколько раз перевернулась. Третья прошла нормально, а четвертая разделила судьбу второй. Подъезжая к повороту, Володя резко затормозил. Вглядываясь в лежащие слева автомашины, риторически спросил:
- Чи наши, чи не наши? Оказалось наши, но водители, за исключением нескольких царапин, не пострадали. Как они объяснили, поняв, что машины будут переворачиваться они падали на пол кабины, вперед. И моторы спасли их.
Студентов хорошо кормили, фляга со свежим молоком постоянно стояла около амбара, на столе был даже мед. Однако стоило это все не дешево, и при расчете получать на руки было нечего. Практика хороший учитель. Поэтому при поездках на хлебоуборку в последующие годы выделялись две-три студентки для работы на кухне. Они сами получали продукты, дорогие не брали, варили и строго следили, чтобы не было обсчета. На хлебоуборке был не плохой заработок. Кроме пятого курса ездили все. Обычно уезжали десятого августа, а возвращались в двадцатых числах октября, когда начинали летать уже белые мухи.
22 октября после ужина первокурсников повезли в Новоселово. В десять вечера отходил пароход. При переправе на пароме к Боязному подошел Гуриев.
- Дамир видишь, стоят два ЗИЛа. Утром они будут дома, а мы на пароходе доберемся только к вечеру. Я разговаривал с водителями. Они соглашаются взять нас с собой. Поехали! Предупредив старосту, Гуриев с Дамиром сели в кабину одного из ЗИЛов. Водителем оказался мужчина лет тридцати пяти. Он сказал студентам:
- Ребята только одно условие, всю ночь вы должны травить анекдоты. Иначе трудно бороться со сном. А заснуть на ходу за рулем чревато большими опасностями.
Вначале все шло хорошо, но километров через сорок одна из машин забуксовала в топкой грязи. Минут тридцать четверо путешественников потратили на ее вызволение из липкого плена. В течении ночи еще раза три пришлось вытаскивать машины из грязи. Наконец, обе автомашины застряли надолго. Водители решили поспать и утром поискать трактор, чтобы их вытащить. Когда рассвело, путешественники увидели, что стоят они около железнодорожной станции «Красная сопка». До города оставалось 250 километров. Водители посоветовали студентам добираться до города на поезде. На вокзале висело расписание. Правда, расписанием это было назвать трудно, так как пассажирский поезд проходил один раз в сутки в одиннадцать часов вечера местного времени. Они стояли около расписания и гадали, как же уехать. Проходивший через вокзал местный житель подсказал:
- Наши все ездят на товарняках. Доберетесь до магистрали, а там пассажирские поезда идут каждые 20-30 минут. Студенты так и сделали. Вскочили на тормозную площадку проходящего товарняка. Они сидели на рюкзаках и довольные оглядывали, проносящиеся мимо них окрестности. На площадке соседнего вагона в длинном плаще, надетом на телогрейку, стоял немолодой мужчина. «Кондуктор» - почему то решили студенты. Минут через двадцать поезд замедлил ход и остановился на станции. Кондуктор куда-то ушел. Студенты гадали, пойдет поезд дальше или нет. По платформе шел кондуктор с лейтенантом милиции. Они остановились около вагона.
- Вот эти ребята ехали со мной с Красной сопки, – сказал кондуктор.
- Молодые люди, пройдемте в отделение! – приказал лейтенант.
- В чем дело? – спросил Гуриев.
- Во дают! – удивился кондуктор, – делают вид, что не знают, что на товарняках запрещено ездить пассажирам.
В линейном отделении милиции лейтенант, посмотрев студенческие билеты, убедился, что перед ним действительно студенты. Он даже посочувствовал им, но объяснил, что за проезд на товарном поезде налагается штраф. Поняв, что они действительно нарушили закон, студенты начали уговаривать лейтенанта, не выписывать штраф, так как у них нет денег. Что они даже остались должны совхозу. Лейтенант был не преклонен. Находящийся тут же сержант подверг их наружному обыску. В наружных карманах у них на двоих оказалось двенадцать рублей. На эту сумму и была выписана штрафная квитанция. Когда все закончилось, Гуриев спросил лейтенанта, как же им добираться до магистрали.
- Как?! Как ездят все местные, на товарняке – ответил лейтенант.
- Так нельзя же! – удивился Боязный, – да и вы нас вновь задержите!
- Увидим, задержим, а вы садитесь так, чтобы мы не видели – ответил лейтенант. Только утром следующего дня Гуриев и Боязный добрались до города, через десять часов после прибытия парохода из Новоселово.
Глава четвертая
Во время пребывания первокурсников на сельхозработах с очередной речью выступил Первый секретарь компартии Хрущев Н.С. В этой речи он коснулся и высшего образования. В частности очень возмущался тем, что студенты только учатся, не принося при этом пользы обществу, да еще и стипендию получают. Вот он Хрущев, учась на рабфаке и в академии народного хозяйства, одновременно работал в партийных организациях, приносил пользу обществу. Министерство образования тут же взяло под козырек. Было принято решение, что студенты, имеющие к моменту поступления в вуз двухгодичный трудовой стаж или отслужившие в армии, будут только учиться. Остальные, вечером учась, днем будут зарабатывать этот самый двухгодичный стаж. По направлению института Боязный был принят слесарем кордного производства на завод искусственного волокна. Начались будни. В девять утра он приступал к работе на заводе, до которого трамвай шел минут сорок. В связи с повышенной загазованностью рабочее время было сокращено до шести часов плюс один час на обед. В семнадцать часов он уходил с завода, а уже в восемнадцать часов сидел на лекциях в институте. Занятия заканчивались в двадцать три пятнадцать. Он приезжал до-мой, ужинал и часов до четырех утра решал эпюры и выполнял другие домашние задания. И так пять дней в неделю. Суббота был рабочим днем, но занятий в институте у первокурсников не было. Воскресенье был общий выходной день. Все время хотелось спать. Спать, спать, спать… Он спал даже стоя в трамвае. Несколько раз проезжал свою остановку.
В один из дней было практическое занятие по математике. Студенты заняли места в аудитории, открылась дверь. Вошел мужчина лет пятидесяти. Еще стоя в дверях, он кинул на стол журнал группы, и пройдя к окну, стоя спиной к аудитории, минуты три молча смотрел в окно. Затем повернулся к аудитории:
- Студент задает профессору вопрос: «Скажите профессор, что это такое: человек упал с высокой колокольни и остался жив и невредим?» Преподаватель выжидательно посмотрел на аудиторию. Студенты в недоумении молчали.
- Это случайность. Студент вновь задает профессору вопрос: «Скажите профессор, что это такое: этот человек упал с этой же самой колокольни и опять остался жив и невредим?» Преподаватель молчал. Молчали все более недоумевающие студенты. Поняв, что пауза затянулась, преподаватель назидательно поднял указательный палец:
- А это уже привычка.
- Но ведь есть люди, которые считают, что случайности нет. Все предначертано нам свыше, - не выдержал Боязный.
- Меня очень интересует происхождение вселенной. Много времени я посвятил изучению этого вопроса. Естественно я не мог пройти мимо Библии, меня поразили ее противоречия. Библия состоит из двух частей: Ветхого и Нового Заветов. В книге Исход Ветхого Завета говорится: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» Мало того Ветхий Завет требует того, кто будет поклоняться изображению мужчины или женщины, предавать смерти. А кому поклоняются христиане? Вы скажете, они не отрицают бога. Вроде бы да. Но христианская церковь возникла как одна из сект иудейской религии. Если бы она стала отрицать бога, она осталась бы без паствы. Поэтому первые христиане подчеркивали, что Христос – сын божий. Но в евангелиях сказано, что сам Иисус предпочитал называть себя: «Сын Человеческий». Израиль в то время находился под гнетом всемогущего Рима. И до Иисуса в Израиле появлялись проповедники, которые пытались поднять восстание за освобождение от римского владычества. Они также подверглись позорной казни. Почему же именно Иисус стал в сознании миллионов Богом? В Ветхом Завете сказано как лечили в те времена. Больного осматривал священник. После этого он изолировался от общения с окружающими на неделю. Через семь дней священник вновь осматривал больного. Если человек продолжал болеть, он изгонялся в пустыню, где и поги-бал. Иисус, прежде всего, прославился тем, что успешно лечил многие недуги. Это воспринималось его современниками как чудо. Занимаясь знахарством и плотничая, Иисус бродил по Израилю. Страдания покоренного народа вызывали в нем протест и желание освободить его. Начал он с того, что объявил себя царем Израиля. Одно это уже являлось тяжким преступлением, т.к. в Израиле был царь, поставленный Римом. Иисус хотел создать Царствие Божие на земле для живых людей. В евангелии от Марка: «Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». В евангелии от Матфея: «Бог не есть Бог мертвых, но живых». Для кого будет Царствие Божие? Иисус прямо говорит: «Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его». (Матфей глава 21, стих 43) В этом царстве: «Многие будут первые последними, и последние первыми». Иисус обещает своим приверженцам большие материальные блага, одних пахотных земель во сто крат более. Иисус говорил, что Царствие Божие наступит очень скоро. «…не успеете обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий». Матфей и Марк пишут, что апостолы даже ссорились из-за мест в иерархии будущего царства. А знаменитое: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». И далее: «Блаженны алчущие ныне, ибо вы насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь. Напротив горе вам богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете».
Каким же образом он хотел этого достигнуть? Об этом можно только гадать. Но тем не менее: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир на земле? нет, говорю вам, но разделение. Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! …теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч». При этом имейте ввиду, что апостолы были вооружены. Апостол Петр не задумываясь применил оружие для защиты Иисуса и отрубил мечом ухо одному из пришедших арестовать Христа. Угнетенные видели исцеленных Иисусом, они слышали его проповеди о Царстве Божиим на земле для живых. Где они труженики, ныне последние станут первыми. Естественно они обожествляли Иисуса. И первоначально христианская религия была религией угнетенных трудовых масс. Они любили Иисуса даже за то, что ради их спасения он принял позорную смерть, какой карали римляне бедноту, лишенную каких-либо прав.
Иисус любил поесть, выпить, посидеть в шумной компании. При этом не гнушался общества грешников и мытарей. Невозможно поверить, чтобы человек с таким характером мог учить, что если тебя ударили по одной щеке – подставь и другую. А если кто с тебя хочет снять рубашку, отдай ему и верхнюю одежду.
Скорее всего, Иисус никогда и не произносил этого. По всей видимости, он призывал к восстанию против Рима. Большинство евреев не верило в успех восстания, в том числе и его родные братья и мать. Марк пишет: «И услышавши, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя». Первосвященики настаивали: «… Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем. …Он возмущает народ». А первосвященник Каиафа, боясь кровавой расправы римлян с восставшими, подал совет иудеям :«что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». И иудеи сдали Иисуса римлянам. По римскому праву распятию подвергались только рабы и осужденные за политические преступления. Римлян не интересовали религиозные распри местного населения. В этих случаях в Израиле судил синедрион, в основном состоящий из жрецов во главе с первосвященником. Синедрион приговаривал к смерти побитию каменьями, повешению, отрубанию головы. То, что Иисус был распят, говорит о том, что и римляне и евреи видели в нем мятежника.
После казни Иисуса во главе секты христиан в Израиле стал брат Иисуса Иаков. После его казни (побития каменьями) во главе секты были другие родственники Иисуса. Все они, в том числе и апостолы, были правоверными иудеями и чтили Христа как одного из пророков. Но для них он оставался все же человеком, лишенным божественной сущности. Эта секта практически исчезла после разрушения Иерусалима римлянами при подавлении восстания евреев.
Фактически христианскую церковь основал апостол Павел, который в послании к римлянам без всяких иносказаний пишет: «… Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь». Да и в других своих посланиях он проповедует, что Христос является Богом. Христиане и поклоняются изображению Иисуса Христа. А ведь Ветхий Завет, который наряду с Новым Заветом является священной книгой для христиан, объявляет еретиком каждого, кто будет поклоняться «изображению мужчины или женщины» и требует для него смерти.
Сама личность апостола Павла противоречива. Он происходил из богатой семьи торговца тканями. Имел римское гражданство и имел два имени, еврейское – Савл и латинское – Паулус. Первоначально он и прославился под именем Савла, как ярый враг христиан. Он добивался их осуждения и даже участвовал в казни святого Стефана. Синедрион наделил его правом чинить расправу над христианами и вне пределов Израиля. И вот по пути в Сирию произошло необъяснимое. Агент синедриона Савл превратился в фанатичного христианина апостола Павла. Сам Павел объяснял это тем, что ему явился Христос и наставил его на путь истинный. До этого Павел считал Иисуса мертвым и, как большинство современников, не верил в воскресение Иисуса. На мой взгляд, все объясняется проще. В посланиях Павла неоднократно упоминается, что всю свою жизнь он страдал какой-то неизлечимой болезнью. И даже однажды побывал в раю, то есть пережил клиническую смерть. А Иисус и его ученики занимались врачебной практикой и видимо уме-ли облегчать страдания Павла. Желание жить - самый сильный инстинкт всего живого заставило Павла изменить мировоззрение.
За двадцать лет он совершил три миссионерских путешествия по всему цивилизованному миру того времени. Везде он основывал христианские секты. В своих посланиях Павел последовательно разработал и изложил теологическую идею христианства. Главное в его учении – вера в то, что Иисус Христос является Богом, который ради искупления первородного греха человечества позволил себя распять, воскрес и вознесся на небеса. По Павлу именно воскресение Христа является доказательством, что Иисус есть Сущий Бог. В первом послании коринфянам он пишет: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша».
Еще при жизни Иисуса ученики говорили ему, что они видели людей, которые именем его лечили больных. Иисус запретил преследовать этих людей. И он предрекал: «Ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: что это Я, и многих прельстят». Из полемики христианского богослова и писателя Оригена, жившего в 185-254 годах, с греко-римским философом Цельсом известно, что Иисус был мизерного роста с некрасивым лицом. Именно поэтому Иуда во время ареста Христа поцеловал его. Иначе римские воины и слуги первосвященника могли и не найти его в толпе евреев. То, что Иисус имел ничем не примечательную внешность, говорит и следующий эпизод: «Тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, прошедши посреди них, и пошел далее». Неудивительно, что после казни Иисуса нашлись люди, выдававшие себя за воскресшего Христа. Возможно, это был первый случай в человеческой истории, но далеко не последний. История знает сотни самозванцев. Показательна судьба Лжедимитрия. Даже после казни Пугачева были атаманы, выдававшие себя за него, якобы спасшегося чудесным образом.
Иисус предрекал свою казнь и свое воскресение. Казалось, чего волноваться. Воскреснешь и будешь жить вечно и сидеть по правую руку Бога. Но накануне ареста в Гефсимании он пишет Матфей «…пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия…» Еще интереснее у Иоанна, оказывается, Иисус не родился, как рождаются смертные. «Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца». Значит как сошедший с неба сын божий, он изначально был бессмертен, о каком же воскресении можно вести речь?
В том же послании коринфянам Павел пишет: «Но Христос воскрес из мертвых , первенец из умерших». Совершенно очевидно, что Павел не знает, что якобы Иисус воскрешал мертвых. Иначе он не умолчал об этом, т.к. если бы действительно Иисус воскресал мертвых, то это было бы бесспорным доказательством его божественности. А ведь послания Павла появились на десятилетия раньше евангелий. Правда, синоптики пишут, что Иисус говорил, что эти люди не умерли, а спят. Особый интерес представляет рассказ Иоанна Богослова о воскресении Лазаря. Ибо Лазарь перед тем, как Иисус его воскресил, четыре дня находился в гробу. То, что этот эпизод неизвестен апостолу Павлу и остальным авторам евангелий однозначно говорит о том, что он Иоанном выдуман. Интересно, что в апокалипсисе Иоанн пишет: «И от Иисуса Христа, который есть свидетель верный, первенец из мертвых …». Из этой фразы однозначно следует, что автор «От Иоанна святое благовествование» не верил в воскресение Иисуса, считал его мертвым. А ведь апокалипсис написан после евангелия.
Из четвертой главы «Деяния святых апостолов», одной из двадцати семи книг Нового Завета, мы узнаем, что в первой христианской общине господствовал принцип общности имущества. При вступлении в секту будущие ее члены продавали все свое движимое и недвижимое имущество, а деньги отдавали апостолам, а те уже распределяли материальные блага между единоверцами. Члены общины даже питались за одним столом. Апостол Павел понимая, что принцип общности имущества сдерживает численный рост христианских сект, фактически отменил его. В первом послании к Тимофею он пишет :«Богатых в настоящем веке увещавай, чтоб они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения. Чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны.» Павел явно мирится с существованием богачей, не осуждает их и требует от них лишь материальной поддержки единоверцев. Павлом руководили, видимо, не только тактические соображения. Как я уже говорил, он был из богатой семьи. Показательно отношение Павла к рабству. Он, считая, что социальный строй от бога, в послании к ефесянам приказывает рабам-христианам: «Рабы повинуйтесь господам своим по плоти, со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу». Павел лишь призывал облегчать участь рабов и считал, что это является долгом христиан, исповедующих любовь к ближнему. Последователи Павла пропагандировали, что рабство - наказание за грехи, поэтому рабы не должны стремиться к освобождению, так как это противоречит божьей воле. Христианская церковь способствовала сохранению института рабства на протяжении нескольких десятков поколений. Да и после отмены рабства церковь стояла на стороне эксплуататоров. Показателен 1918 год. В гражданскую войну трудовые массы России пошли за большевиками, почему они не только взяли власть, но и удержали ее. Церковь же благословила и активно поддержала белое движение. А ведь Иисус говорил: «Никто не может служить двум господам… Не можете служить Богу и маммоне».
В послании к римлянам Павел пишет: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение. … начальник есть Божий слуга, тебе на добро». Я думаю вы согласитесь со мной, что этот постулат полностью противоречит поведению живого Иисуса и его учению, в котором был протест против несправедливостей жизни. Далее Павел продолжает: «Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь». О чем идет речь? Евреи были порабощены всемогущим Римом. В борьбе с ним они потеряли свою честь. Павел призывает смириться и покорно склонить голову перед оккупантами. Павел гордился тем, что он римский гражданин и пользовался привилегиями, вытекающими из этого звания.
Правящие классы быстро сообразили, что христианство в интерпретации Павла не угрожает их власти, а наоборот увековечивает ее. И христианская церковь из гонимой превратилась в официальную государственную. Процесс этот по историческим меркам прошел стремительно.
Однако у Павла были и противники. Иудео-христиане отвергали учение Павла, не признавали его апостолом. Они, согласно Ветхому Завету, считали Иисуса мессией, избранником божьим, пророком и чудотворцем. Но были глубоко убеждены, что Иисус оставался все же человеком и был лишен божественной сущности. Иоанн пишет:«Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом». Они считали, что Павел фальсифицировал учение Иисуса и перешел на сторону римлян. Еще в IV веке после рождества Христова секта евионитов (нищие) клеймила Павла как вероотступника, исказившего учение Иисуса. Да и в наше время в христианской религии существует множество течений и сект, не согласных с учением официальной церкви.
Между отдельными книгами библии существуют острые противоречия. Даже в одной и той же книге в уста Иисуса, апостолов вкладываются взаимоисключающие суждения. Я уже говорил о том, как характеризовал свою миссию на земле Иисус.
В Ветхом Завете практически нет ада и его характеристики. В книге премудрости Соломона написано: «Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть…». А в книге Екклесиаста: «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению». Новый Завет ведущим неправедный образ жизни грозит геенной огненной после смерти.
Самое загадочное в христианской религии – душа. По Павлу после смерти человека его душа предстает «на суд Христов». В Новом Завете нет определения души. Один из стихов, говорит, что душа это жизнь. «Ибо кто хочет душу* (*жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее». Из чего можно сделать вывод, что душа это какая-то субстанция. Когда она покидает тело, наступает смерть. Науке такая субстанция не известна. В Ветхом Завете Моисей передает волю Бога: «только строго наблюдай , чтобы не есть крови, потому что кровь есть душа: не ешь души вместе с мясом». Таким образом, по Второзаконию душа – это кровь. И как она попадет на суд Божий?
Много спекуляций вокруг завета «Не убий». В Новом Завете, в частности в Нагорной проповеди, среди заповедей, по которым должен жить человек есть и «Не убий». Но она перечислена в ряду морально-нравственных принципов. В двадцатой главе Исхода это тоже морально-нравственный принцип. А вот в следующей двадцать первой главе пере-числены законы, по которым должно жить человеческое общество. И в ней перечислено не менее десяти преступлений, за которые священное писание требует предать пре-ступника смертной казни.
Мало того ученики Иисуса, не смущаясь моральными принципами, устроили самосуд над супружеской парой, нарушившей принцип общности имущества секты, и убили суп-ругов.
В Исходе же говориться, что и Моисей безжалостно уничтожал не верующих в Бога, а значит не верящих ему Моисею. Однажды по его приказу было уничтожено более 14 ты-сяч человек.
Палестина была заселена и до прихода евреев. Евреи, действуя по заветам Моисея (которые по Моисею были заветами Бога), истребили семь народов. Причем истребляли даже детей.
Ветхий Завет разрешает развод. Новый Завет считает разведенную жену прелюбодей-кой. А ведь обе книги являются для христиан священными.
В книге Екклесиаста о том чем должен заниматься человек в жизни: «Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей».
Иисус Христос: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их, Вы не гораздо ли лучше их?
Апостол Павел: «Ибо, когда мы были у вас, то завещевали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь».
Как видите, даже в Новом Завете взаимоисключающие указания о том, как человек должен относиться к труду.
У Ионна:«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Открываем Бытие: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал». Ясно, что кроме Иисуса у Бога, как минимум, еще два сына. Но христиане их не чтут.
Бога никто не видел и кроме Моисея с Богом не общался. Всем остальным Он якобы являлся во сне. Чтобы доказать, что его поступками руководит Бог, Моисей привел евреев к горе, извергающей огонь и гром. Но евреи не поняли и, Моисей переводил им то, что якобы сказал Бог (по Моисею гром это и был глас Божий). «Лицем к лицу говорил Гос-подь с вами на горе из среды огня; я же стоял между Господом и между вами в то вре-мя, дабы пересказывать вам слово Господа, ибо вы боялись огня и не восходили на гору».
Согласно Новому Завету Бог восседает на небесном престоле. А земля подножие пре-стола Его. Открываем Левит: «и поставлю жилище Мое среди вас, и душа Моя не погнушается вами; и буду ходить среди вас и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом». А где же еще быть Богу, ведь внешне он такой же человек, как и мы люди. Он создал человека «по образу и подобию своему». Отличается он от людей только тем, что Он бессмертен. Откуда это известно? Из Бытия, одной из книг Пятикнижия Моисея, который сам Бога не видел. От Моисея же известно о сотворении вселенной Богом. Свидетелем сотворения вселенной Моисей не был. Можно предположить, что во время встреч Бог рассказал Моисею подробно, как все происходило. Встречи эти происходили на протяжении сорока лет, когда Моисею было от 80 до 120 лет. Согласитесь, очень почтенный возраст. Правильно ли передал человечеству Моисей слова Бога, адекватно ли воспринимал он действительность? Ведь принял же он гром, сопровождающий извержение огня горой за глас Божий. Невольно возникает вопрос, а встречался Моисей с Богом, или встречи с «Сущим Ие-говой» являются плодом фантазий глубокого старца?
Преподаватель окончил монолог, назвал себя и приступил к занятиям. Все свое свободное время, да и не свободное тоже он посвящал изучению мироздания. Постоянно был задумчив, видимо, решал какие –то «глобальные» задачи. Большинство студентов прощало ему эту отрешенность от жизни. Но некоторые жестоко подставляли его. Душевно здоровый он был очень увлечен загадкой происхождения мира. Когда на кафедре физики появилась вакансия, он перешел туда. И практику по математике вел уже другой преподаватель.
Глава пятая
В ремонтной бригаде только Боязный учился в институте. В этой же бригаде работал молодой женатый мужчина. Был он небольшого роста, тщедушный. Обычно в обеденный перерыв или по окончании смены он, став посредине помещения мастерской, расставив руки и ноги, говорил: «Эх, с медведем бы сейчас побороться!» Хотя это повторялось изо дня в день, настолько тщедушная фигура его была не соизмерима с медведем, что каждый раз окружающие не могли удержаться от смеха. Именно с ним Дамир был отправлен на устранение аварии за несколько дней до нового года. Старший товарищ подал идею: устранить аварию без перекрытия подачи целлюлозы на прядильную машину. Дамир поддержал. Раствор целлюлозы был щелочным. В результате оба сожгли руки. А был ли выигрыш при выпуске корда, для них осталось тайной. Так как никто кроме них не знал об этой их затее. По идее был, так как по технологии устранения данной аварии машина в те-чении полутора часов стояла бы, да потом минут тридцать выходила бы на режим. Они же скрывали свой поступок, иначе выговор за нарушение технологии.
Новогодний вечер в институте Боязный помнил смутно, не давали покоя обожженные руки. Поэтому он очень рано уехал домой.
Производство корда было очень шумным. Стучали ткацкие станки, жужжали веретена в крутильном цехе. Вдобавок загазованность, которая распространялась из прядильного цеха. Не все выдерживали. На глазах Боязного одна молодая ткачиха стала вести себя не адекватно. Мастер вызвал скорую помощь, а врач скорой вызвал психиатрическую помощь, которая и увезла больную. Пробыв день в этой атмосфере, вечером нужно было идти учиться.
В одну из пятниц марта месяца до предела устав, Боязный не остался на последнюю лекцию и на полтора часа раньше отправился домой. Было холодно, примерно минус двадцать. Он не одел перчаток, а засунул руки в карманы «москвички», полупальто с врезными карманами. На трамвайной остановке никого не было кроме одного мужчины, который беспокойно ходил по платформе. Боязному показалось это подозрительным, и он встал на противоположном конце платформы. Как только мужчина увидел, что Боязный остановился, он развернулся и решительным шагом направился к нему. Не доходя шага до Дамира, мужчина выхватил из кармана пустую водочную бутылку и замахнулся ею, намереваясь ударить ею юношу по голове. Хотя Боязный был в напряжении, к такому обороту событий он был не готов, его руки оставались в карманах «москвички». В самый последний момент он успел поймать взгляд мужчины. И они уставились глаза в глаза, кто кого пересмотрит. Боязному казалось, что он смотрит уже не в глаза, а в мозг мужчине. Продолжалось это несколько минут. Мужчина не выдержал, отвел взгляд, с силой кинул бутылку, которая слегка задев плечо Дамира, разбилась об асфальт. Осколки с шорохом покатились по асфальту. Мужчина сделал еще шаг мимо Боязного, развернулся, и они вновь уставились глаза в глаза. Через какое-то время, которое показалось Дамиру очень долгим, мужчина не выдержал и отвернулся. Тогда Боязный сказал:
- Черт и трамвая не дождешься! И пошел по направлению к дому. Отойдя от остановки шагов десять-пятнадцать, он провел по лбу рукой. На лбу был холодный пот. Позже анализируя ситуацию, он пришел к выводу, что мужчина его с кем-то перепутал.
Приближалось Первое мая. В газетах обсуждалась предстоящая встреча Первого секретаря ЦК КПСС Председателя Совета министров Хрущева с Президентом США Эйзенхауэром. Печатались первомайские призывы ЦК. Описывались трудовые подвиги, которыми рабочие и колхозники встречали пролетарский праздник.
Первого мая Боязный приехал на место сбора институтской колонны. Над колонной алели лозунги. Накануне было тепло, а ночью на первое мая выпал снег, температура опустилась до минус пяти градусов. Несмотря на это студенты много смеялись, шутили, фотографировались на память. Девчата пели: «Мы технологи оба с тобой…». Химики замыкали студенческую колонну. За ними колонна рабочих. В ней в ожидании начала шествия плясали под баян, смеялись. Некоторые мужчины выпивали, стараясь при этом быть не заметными. В рабочей колонне было много детей, которые бегали друг за другом. Наконец, пошли. На флангах шли организаторы с красными нарукавными повязками. На тротуарах толпился народ. Перед выходом на площадь, чтобы не отстать от предыдущей колонны пришлось бежать. Самые маленькие демонстранты ехали на отцовских плечах. На трибуне стояли партийные и хозяйственные руководители города. Когда студенты проходили мимо трибуны, один из них крикнул в микрофон: «Да здравствует советская молодежь! Ура, товарищи!» «Ура!»-нестройно закричали студенты. Рядом с трибуной находились знатные люди города. Женщина, стоявшая среди них, в восхищении от увиденного шествия восклицала: «Какая мощь! Какая сила!» Выйдя с площади и пройдя еще два квартала, колонна свернула с центральной улицы в переулок. Здесь стояли грузовые автомашины, в которые грузили лозунги и транспаранты. Люди же шли на улицу параллельную центральной, по которой ходил транспорт, и штурмовали автобусы и трамваи, чтобы попасть домой.
Вечером радио сообщило, что под Свердловском сбит американский разведывательный самолет У-2. Летчик Пауэрс спустился на парашюте. При задержании Пауэрс не принял яд, который у него был, а предпочел сдаться. До этого у Советской армии не было оружия, способного сбивать самолеты, летевшие на высоте 20 тысяч метров. И американские У-2 летали в нашем небе, как у себя дома.
Была отменена встреча на высшем уровне. Дипломаты обменивались нотами. Полеты американских самолетов над территорией СССР прекратились.
Глава шестая
Осенью, вернувшись с хлебоуборочных работ, Боязный уволился с завода.
В восемь утра шумной ватагой студенты вваливались в огромную аудиторию №328. В ней не было перекрытия между третьим и четвертым этажами. Столы шли лесенкой. Передние стояли внизу, а задние наверху и высоким студентам, сидящим сзади, приходилось нагибаться, чтобы не задеть потолок. В этой аудитории читались лекции целому потоку. Поток численностью 150-200 человек-это студенты родственных специальностей, которые изучали одни и те же общеобразовательные технические дисциплины. Практические же занятия и лекции по специальным предметам проходили в небольших аудиториях, рассчитанных на 25-30 человек. Много времени студенты-химики проводили в лабораториях. Некоторые лабораторные опыты шли по нескольку часов и даже около суток. До глубокой ночи не замирала жизнь в институте. В аудиториях и лабораториях обсуждались институтские новости. Многие обратили внимание, что в лаборатории твердого тела временами счетчики Гейгера буквально захлебывались. Студенты гадали, отчего в институте такой высокий фон радиации.
Много было дебатов о том, кто важнее для общества лирики или физики. И почти единодушно пришли к выводу: важнее всего ХИМИКИ. Не смотря на это, зачитывались стихами Евтушенко, Роберта Рождественского, Вознесенского. Девушки обсуждали достоинства и недостатки парней, которые им нравились или наоборот не нравились. Обменивались мнениями о фильмах, о моде, косметике.
У городских мужчин вместо валенок в моду входили полуботинки, «корочки» как их называли. На корочки надевались утепленные боты «прощай молодость». Студенты же бот не надевали, всю зиму бегали в корочках. Боязный ездил в институт на трамвае, который, как и автотранспорт, в морозы ходил очень редко. Иногда замерзнув в его ожидании и повиснув на подножке, он чувствовал, что до следующей остановки не доедет. Замерзнет окончательно и свалится под колеса. Дамир спускался на платформу, шел домой и, сняв корочки, отогревал ноги на батарее парового отопления. В институт он приезжал ко второй лекции. Никто из студентов не носил брюк с широкими штанинами. Два года назад Дамир, участвуя в рейде, видел, как дружинники разрезали брюки у стиляги. Он и тогда не одобрял радикальные меры, но был уверен, что со стилягами надо бороться, а в 1960-м он сидит и целый день ушивает штанины своих брюк. Впервые у него возникло сомнение, а можно ли бороться с модой? И влияет ли мода на политические взгляды индивидуума?
С первой стипендии Боязный с двумя сокурсниками пошел в ресторан. Они заказали на троих пятьсот грамм водки и одну порцию салата. Втроем истратили менее пяти рублей. Провели целый вечер. Выпивали, слушали музыку, танцевали. Понравилась праздничная атмосфера ресторана, и впредь у них у них вошло в традицию один раз в месяц посещать ресторан.
Несмотря на уплотненный график жизни, студенты выкраивали время для своих увлечений. Одни влюблялись и постоянно меняли партнеров, другие принимали участие в спортивных соревнованиях, тренировались. Одаренные природой голосом или артистизмом занимались в кружках художественной самодеятельности. Хореографический ансамбль института был лауреатом многих конкурсов.
Дамир в свободную минуту находил партнера для игры в шахматы или занимался анализом сыгранных партий (своих и корифеев шахмат), изучением шахматной теории. Разыскивал шахматные книги. Один из его партнеров однажды сказал, что будет играть в турнире второго разряда. Победитель получит первый разряд.
- А мне можно сыграть в этом турнире? - спросил Боязный. Товарищ задумался, затем предложил Дамиру придти к шести вечера в институт. В небольшой аудитории яблоку негде было упасть, так как одновременно начинались два турнира первого и второго разрядов. Товарищ подвел Боязного к судье турнира второго разряда и стал просить того включить Дамира в состав. Он объяснил судье, что Дамир второразрядник, но потерял спортивный билет. В составе турнира было нечетное число участников, поэтому судья согласился включить Дамира. Иначе во время туров один участник был бы без партнера, а включение Дамира дистанцию турнира не увеличивало. Все участники этого турнира, кроме Боязного, имели второй спортивный разряд. Но именно Боязный задал темп со старта, выигрывая партию за партией. За три тура до конца жребий свел его с товарищем, который привел его на соревнование. Они играли примерно в одну силу, и Дамир испытывал робость перед противником. Видимо, и тот тоже, так как не мог скрыть волнение. Уже после первых же ходов Боязный забыл о противнике. Всеми фибрами своей души он был в сражении. Он не видел и не слышал окружающих. Не понимал, где находится, какое время суток сейчас. Он намечал очередную цель и считал варианты, считал, считал... По примеру других участников, сделав ход, ходил между столами. Невидящим взглядом смотрел на чужие партии. Он жил только своей партией. У партнеров оставалось по ферзю, ладье, однопольному слону и по равному количеству пешек. По мнению Боязного партия явно катилась к ничьей. Напряжение спало и он вдруг увидел, что он сидит за шахматным столиком. Напротив партнер думает над очередным ходом, за соседними столами также склонились играющие. И в этот момент противник пожертвовал ему ферзя, получив взамен ладью и слона. Их столик окружили, не каждый день игроки такого уровня жертвуют ферзя. Дамир был в растерянности. Он никак не мог сосредоточиться и найти достойный ответ. Лихорадочно считал варианты, но не мог оценить получающиеся позиции. После двадцати-минутного раздумья сделал ход, который, по его мнению, не вел к немедленному краху позиции. Он еще сделал два хода. Но никак не мог оценить получающие позиции. При этом не видел форсированного выигрыша за противника. Дамир поднял голову и внезапно охрипшим голосом предложил ничью. К его радости неожиданно партнер принял предложение. Тот тоже растерялся от своей смелости. И хотя оба понимали, что в партии игры еще вагон и маленькая тележка, они расписались под соглашением о ничьей. При анализе партии, в котором участвовали и перворазрядники, мнения разделились примерно поровну. Часть считала, что выиграть должен был Боязный. Остальные яростно отстаивали правоту его противника. После партии Дамир вернуся домой с тяжелой головой. Как он сказал матери: «Голова – как чугунка». Он проиграл следующую партию и с большим трудом свел вничью последнюю. В итоге он оказался среди трех победителей турнира. Они набрали по семьдесят пять процентов очков, и всем им был присвоен первый разряд. Дамир работал, учился. Но никакой вид деятельности не захватывал его в плен, так как шахматы.
Глава седьмая
В 1953 году умер Сталин, расстрелян Берия и к власти пришел Хрущев. «Наш Никита Сергеевич», как называли его в средствах массовой информации. Действительно, в отличие от Сталина он совершал поездки по стране, пытаясь понять положение на местах, выступал на митингах, организуемых партийными органами по случаю его приезда. Выступавшие на этих митингах рабочие, представители трудовой интеллигенции читали речи по бумажкам и одобряли линию партии. Знал ли Хрущев, что в большинстве случаев речи эти написаны работниками обкомов? В крайнем случае, проверены и исправлены ими. Речи эти выражали те чувства и мысли, которые, по мнению обкомовских работников, понравятся Хрущеву и обеспечат им успешную карьеру. Если не знал, то наверняка догадывался. Но делал вид, что верит в искренность происходящего на митингах.
Пожалуй, самой главной чертой характера Хрущева была неугомонность. Инициативами он сыпал как из рога изобилия. Партийные организации обязаны были организовать обсуждение этих инициатив в коллективах и, естественно, одобрить их. Все это либо напрямую касалось студентов (совмещение учебного курса с трудом на предприятиях). Либо затрагивало их семьи. Начал Хрущев с сельского хозяйства. После войны оно переживало глубокий кризис. Не хватало даже хлеба. Очереди за ним формировались вечером накануне продажи. В 1956 году в очереди за хлебом в двух шагах от Дамира был убит человек. Из черного хода хлебного магазина вышел мужчина с двумя буханками хлеба в авоське, купивший их вне очереди, и пошел мимо очереди. Один из мужчин, всю ночь простоявший в очереди возмутился. Между ними возникла драка, и один из них в этой драке был зарезан.
Отмена налогов, повышение закупочных цен, введение материальной заинтересованности стимулировало тружеников. Освоение целинных земель способствовало исчезновению хлебных очередей. Благодаря силосу, основным компонентом которого при Хрущеве стала кукуруза, впервые с 22 июня сорок первого года, был накормлен скот. Население городов получило мясо и молоко.
Деревня стала жить более зажиточно. Однако запрещение иметь скот в личной собственности граждан больно ударило по материальному благополучию жителей поселков и небольших городов, из которых были многие студенты и где проживали их родители. Вызывал недовольство и отказ правительства возвращать населению средства, полученные на восстановление народного хозяйства по займам. Население не очень верило, что ему вернут их в будущем, как обещали партия и правительство. А ведь во время подписных кампаний тружеников вынуждали «добровольно» подписываться в размере месячной зарплаты. Даже школьники должны были подписаться на облигации номиналом десять рублей. Ходили слухи, что в Москве во время футбольного матча болельщики обклеили облигациями трибуны.
Все решения партии и правительства разъяснялись населению в средствах массовой информации, на собраниях и политинформациях. Раз в неделю во всех предприятиях, учреждениях и колхозах СССР проводились двадцатиминутные политинформации по международному и внутриполитическому положению СССР. Студенты же изучали эти документы на занятиях по марксистко-ленинской теории. Во всех вузах СССР гуманитарных и технических преподавались история коммунистической партии, основы научного коммунизма, политическая экономия капитализма и социализма, диалектический и исторический материализм. Студенты слушали лекции, писали рефераты, сдавали экзамены. Нередко на практических занятиях по данным предметам разгорались жаркие споры. Активное участие в них принимал Боязный. Он свободно ориентировался в марксистко-ленинских терминах. Эти науки давались ему настолько легко, что за исключением курса диалектического материализма он не читал учебников.
Например, на экзамене по курсу истории партии он вытащил билет о шестом съезде партии. К шести он прибавил одиннадцать. Значит, шестой съезд партии состоялся в 1917 году. Что было в 1917 году? - Октябрьская революция. Какой вопрос мог обсуждаться на съезде? После февральской революции в стране установилось двоевластие: советы рабочих и солдатских депутатов и временное правительство. Каждая из сторон стремилась стать единственной законной властью. Первым в наступление перешло временное правительство. В июле в Петрограде была расстреляна рабочая демонстрация. На фронте была введена смертная казнь за отказ воевать. Но даже в этих условиях приказ командира без визы председателя солдатского Совета не имел законной силы. Выступление Главнокомандующего генерала Лавра Корнилова на государственном совещании, в котором он требовал вернуть быдло (так называли имущие свой народ) в казармы и хлева с лико-ванием было встречено имущими классами. Корнилова носили на руках (в буквальном смысле). Воодушевленный Корнилов двинул на Петроград дикую дивизию. Временное правительство перепугалось. Оно лишь безучастно наблюдало, как Советы сделали все, чтобы сорвать это наступление. В конечном итоге оно захлебнулось, а Корнилов был арестован. При этом резко возрос престиж и влияние советов. После февральской революции временное правительство в основном состояло из дворян и крупной буржуазии, а большинство в советах принадлежало эсерам и другим партиям социал-демократического направления, их представители и занимали руководящие посты в советах. Однако к осени положение изменилось. Эсдеки мигрировали из советов в правительство. Трудовик Керенский стал премьер-министром вместо крупного землевладельца князя Львова, эсер Савинков товарищем (заместителем) военного министра, а большевик Троцкий возглавил Петроградский Совет. В этих условиях на шестом съезде партии мог обсуждаться только вопрос взятия советами всей полноты власти в стране.
Особенно увлекала Боязного политическая экономия. Он один из всей группы прочитал все тома «Капитала» Маркса. Готовил доклады и зачитывал их на заседаниях студенческого научного кружка. Его очень интересовала Америка – цитадель современного империализма, как характеризовали эту страну советские политологи. Он жадно читал все, что писалось о жизни американцев, особенно людьми, которые там жили некоторое время по служебным обязанностям. После десяти вечера максимально приглушив звук приемника «Рекорд», изредка слушал передачи Голоса Америки из Окинавы. Ему иногда казалось, что радиожурналисты Голоса Америки более свободны от своих работодателей, чем наши. Например, в одной из передач они рассказывали слушателям о советской системе образования, восхищались ею и на примерах показывали насколько она лучше американской. Но передачи голоса вызывали и возмущение у Дамира. В одной из передач минут тридцать было уделено спору о том, какую сумму получил один западный общественный деятель от советского правительства, за то, что поддержал инициативу СССР в ООН. В заключение этого спора ведущий программы четко сказал, что этот деятель никаких денег от советского правительства не получал. Что это ложь, и что эту ложь распространил один из одиозных журналистов. Казалось бы объективно. Но у каждого ли слушателя хватит терпения дослушать спор о сумме до конца? Большинство переключит радиоканал, убежденное, что этот деятель куплен Москвой, и верить ему нельзя.
Дома тоже обсуждались события в стране. И не всегда оценки тех или иных событий родителями совпадали с оценками Дамира. Иногда они до хрипоты спорили с отцом. И почти каждый раз, заканчивая такой спор, отец говорил сыну: «Никогда! Слышишь никогда, публично не высказывай мыслей, которые расходятся с официальной политикой партии. Ты можешь жестоко пострадать. Дома с нами родителями ты можешь высказывать любые мысли. На людях же говори то, что от тебя ждут окружающие, а не то, что думаешь на самом деле».
Один случай наглядно показал Дамиру, что отец прав. Одно из практических занятий по курсу политэкономии было посвящено современному положению трудящихся масс капиталистических стран, в том числе США. Студенты продолжали обмениваться мнениями и на перемене. Постепенно обмен мнениями перерос в спор. Боязный, много занимавшийся США, стал говорить, что материальное положение американцев в разы выше, чем советских людей. Что раз нам надо догонять Америку, стоит ли оказывать огромную безвозмездную помощь развивающимся странам? Студентка Билык, которая была единственной дочерью одного из партийных функционеров города и дома практически не знала отказа своим желаниям, крайне возмутилась и стала требовать разобрать несоветское поведение Боязного на комсомольском собрании. Требование это не нашло поддержки, но для Дамира этот случай стал уроком. И он во время споров, особенно на занятиях стал более сдержанным и по мере сил старался контролировать свои эмоции.
В отличие от марксистских наук изучению иностранного языка в технических вузах уделялось мало внимания. Будущих инженеров стремились лишь научить пониманию текста. Процесс был формализован. Достаточно было перевести текст, состоящий из десяти-двадцати тысяч знаков, и студент получал зачет автоматом. В эти годы газета «Московские новости» и журнал «Новое время» издавались на русском и нескольких иностранных языках. Многие студенты покупали один и тот же номер газеты или журнала на русском и английском или немецком языке. В одном и том же номере на разных языках печатались одни материалы. Запомнив перевод той или иной статьи, студент бойко рапортовал его преподавателю и получал зачет.
Глава восьмая
Огромное внимание в технических вузах уделялось точным наукам и техническим дисциплинам. Химикам – технологам читались курсы высшей математики, физики, электротехники, начертательной геометрии, теоретической механики, теплотехники, сопротивления материалов, строительного дела, деталей подъемно-транспортных устройств, автоматизации производственных процессов, аппаратов химической технологии, кристаллографии и минералогии, оборудования заводов, техники безопасности и противопожарной техники, конкретной экономики и несколько курсов химии, начиная с курса общей химии и кончая физической химией, три курса химической технологии. Невозможно даже представить советского инженера не умеющего чертить и читать чертежи. Кроме курса черчения, при защите курсовых проектов, практических работ студент обязан был представить ряд чертежей, подтверждающих его выводы. По окончании института молодой инженер имел теоретический багаж, позволявший ему быть командиром огромного предприятия. Оставалась самая «малость» - пробрести практический опыт. И вот вам готовый директор завода, а то и руководитель целой отрасли народного хозяйства. Только для подавляющего большинства инженеров процесс приобретения практического опыта на рядовой должности затягивается на всю оставшуюся жизнь. Боязный, поработав два года на предприятиях, не обольщался в отношении своего будущего.
12 апреля шестьдесят первого года «от Москвы до самых до окраин» ликовал великий народ. Наш человек в космосе!!!
Назавтра на практическое занятие по физике Дамир пришел не подготовленным. Перед началом любого опыта по любому предмету преподаватель задавал студенту несколько конкретных вопросов, проверяя его знания о том, чем он будет заниматься. При этом большое внимание обращалось на знание конкретной техники безопасности именно при проведении данного опыта. Дамир не смог ответить ни на один вопрос преподавателя Шуфледовича. Виктор Иванович, пожилой уже человек, практически всю свою жизнь проработал в институте на кафедре физики. Он не имел научной степени и работал рядовым преподавателем. Студенты его любили и уважали за глубокие знания предмета, за честность и мягкость в обращении со студентами. Он возмутился:
- Как же Вы собираетесь работать на производстве, молодой человек? Ведь Вы не готовы даже для выполнения элементарного опыта!
- Виктор Иванович, извините меня за откровенность, но на предприятии я буду работать мастером. И знание данного раздела физики мне не понадобится до самой смерти. Несколько минут каждый из них старался доказать свою правоту. Кончилось тем, что Шуфледович объяснив в нескольких предложениях цель опыта и напомнив правила безопасности, разрешил Дамиру проводить опыт. Хотя должен был не допустить не подготовленного студента до работы и обязать его явится вторично.
Через день самолеты B-26 кубинских контрас нанесли бомбовый удар по кубинским аэродромам. В понедельник 17 апреля началась высадка гусанос в заливе свиней. Студенты восхищались мужеством бородачей. Крошечная Куба бросила вызов могущественной империи, добилась подлинной независимости. Победила и в открытом бою на Плайя Хирон.
Вызывала восхищение и смелость корреспондента «Комсомольской правды» Тимура Гайдара, сына прославленного советского писателя Аркадия Гайдара. В разгар боя в зали-ве свиней он под чужим именем вошел в штаб-квартиру контрас в Майями и взял интер-вью у руководителей гусанос. В случае разоблачения вряд ли он остался живым. Своими впечатлениями студенты обменивались на переменах между лекциями и в лабораториях, где проходила большая часть их жизни.
На практическом занятии по курсу органической химии Боязный должен был получить нитробензол. Препарат этот является сильным ядом, окисляет гемоглобин, поражает центральную нервную систему, вызывает заболевания печени. Получается при нитровании бензола смесью азотной и серной кислоты при хорошем перемешивании. Плохое перемешивание может привести даже к взрыву. Опыт проводился в вытяжном шкафу. Как раз во время проведения этого опыта на кафедре теплотехники шли последние часы защи-ты курсовых проектов. Их защита шла уже неделю, но Боязный только накануне вечером закончил расчет и чертежи прямоточного котла. Если студент не сдал зачеты и не защитил курсовые, он автоматически не допускался до экзаменов. Поэтому смешав химикаты, Дамир схватил записку с расчетами, чертежи и помчался на кафедру теплотехники.
Декан химико-технологического факультета доктор технических наук Левин Давид Маркович небольшого роста очень подвижный, живой старичок с умными глазами был одновременно завкафедрой теплотехники. Экзамены он принимал не стандартно. Он брал у студента билет и, глядя в него, говорил: «Идите в библиотеку, возьмите следующие книги (следовало перечисление), через полтора часа возвращайтесь, будем с Вами беседовать». Он любил повторять на лекциях: «Главное, чтобы вы понимали суть процесса, могли определить, нормально работает машина или нет. Если нет, то в чем причина. Машина с вас не будет требовать знание формулы. Формулу вы всегда сможете посмотреть в справочнике. Почему я должен требовать больше машины?» И при этом из группы в двадцать пять человек с первого захода у него успешно сдавало экзамен не более пяти студентов. Обычно чтобы получить положительную оценку студент приходил на беседу с Левиным два-три раза. Хотя Левин не принимал участия в оценке курсовых, защитить их было не просто, так как преподаватели кафедры теплотехники подбирались им. Разделяя убеждения шефа, они также старались добиться понимания студентами сути процесса. Как говорил один из них: «Инженер должен физически ощущать машину. Любой сбой в работе машины, инженер должен почувствовать, не глядя на показания приборов, также как вы чувствуете сбой в работе собственного организма. Приборы только подтвердят ваши ощущения».
При любых жизненных и учебных осложнениях студенты шли к декану. Левин всегда внимательно слушал студента. Если дело не выходило за рамки его служебных обязанностей, он всегда оказывал помощь. Но если он не мог сам решить вопрос, нужно было выходить на ректора или на государственные, партийные органы, он никогда даже не пытался этого делать. Он говорил: «Слушаю я Вас – сердце кровью обливается! Но что я могу? Я человек маленький». Он никогда не повышал голоса на студента, даже если тот был виноват.
В одной из групп потока, где учился Боязный, был студент Поляков Николай. Это был тридцатилетний мужчина, имевший инвалидность. До института он работал в шахте и попал под взрыв газа. У него был перелом ноги в коленном суставе. Нога не срасталась. Так как инвалидность он получил на производстве, у него была очень высокая пенсия. У отца Дамира зарплата была меньше пенсии Полякова. Весной и осенью у Полякова было обострение. В этот период он с большим трудом передвигался с помощью палки, хотя обычно ходил без палки. Как он говорил, в этот период он испытывал сильные боли. Боролся с болью он с помощью водки. Весной запой у него совпадал с экзаменационной сессией. И хотя он учился успешно, весной у него нередко были проблемы со сдачей экзаменов. Как то Боязный с товарищем встретили Николая по пути в институт. Тот совершенно пьяный с палкой едва ковылял к институту. Под мышкой у него был какой-то сверток. На вопрос, куда он идет и что у него под мышкой, ответил, что идет к Левину сдавать экзамен по теплотехнике. Под мышкой же у него взрывчатка: «По английскому меня завалила жена Левина, по органической химии - его старший сын. Если сейчас и старик меня завалит, я всю семью Левиных взорву!» Жена Левина, два сына и их жены работали в институте. Уговоры сдать экзамен в другой раз, а сейчас пойти домой и выспаться, не помогли. С пьяной решительностью Николай продолжал путь. Самое удивительное, экзамен Николай сдал. Как рассказывал один из преподавателей, Левин уложил его на диван в своем кабинете. Кабинет замкнул и ушел на заседание ученого совета института. Когда он через два с половиной часа возвратился, Поляков уже проснулся. Левин на столе разложил билеты, Николай вытянул один из них, и Левин в обычной своей манере принял у него экзамен.
Боязный успешно защитил проект прямоточного котла и примерно через час вернулся к своему опыту. По времени реакция должна была уже прекратиться. Далее следовало промыть полученный нитробензол дистиллированной водой, что он и начал делать. Вна-чале все шло нормально, как вдруг смесь в колбе забурлила. И мимо плеча Дамира ударил фонтан. Этот фонтан падая, попадал на брюки ниже колен, работавшего за столом напро-тив студента. У Боязного хватило самообладания вылить содержимое колбы на пол, после чего реакция прекратилась. Взяв швабру (швабра и ведро всегда присутствовали в хими-ческих лабораториях института) он вымыл пол на данном участке лаборатории большим количеством воды. После чего начал подводить итоги своей «бурной» деятельности. За-щитил курсовой проект - это Большой плюс, его костюм под халатом остался невредим – это тоже Большой плюс. Минус – халат превратился в решето. У товарища брюки ниже колен так же, как и халат Дамира, были похожи на сито – это Огромнейший минус.
Анализируя происшествие, друзья пришли к выводу, что в связи с тем, что уйдя на защиту курсового, Дамир не перемешивал смесь, реакция прошла не полностью. Большая часть серной и азотной кислот не вступила в реакцию. Через два дня Боязный успешно повторил данный опыт.
Вскоре после защиты курсового по теплотехнике началась весенняя экзаменационная сессия. В большом волнении шел Боязный на первый экзамен: «Допустят или не допус-тят?» Он пропустил три занятия по военному делу, а за это исключали из института. На время весенней распутицы пришлись занятия строевой подготовкой. Полковник, прово-дивший занятия с группой, занимавшейся за день до Боязного, уложил группу в грязь и заставил студентов ползти по-пластунски. Дамир не мог рисковать единственным костю-мом и пропустил два занятия. Третье занятие он пропустил из-за того, что не уложился в срок с выполнением курсового проекта по теплотехнике. «Допустят или не допустят?» Он поднялся на второй этаж. Все ближе аудитория, где идет прием экзамена. Около дверей человек пять, ожидающих вызова. У некоторых тревожные лица. Другие наоборот стараются показать, что они совершенно не волнуются. Дамир подходит, здоровается со всеми, с юношами обменивается рукопожатиями. Один из них, не выпуская его руки из своей, в шутку требует, чтобы Дамир сплясал.
- Придумал! Почему я должен плясать?! – возмущается Боязный.
- У нас расформировывают военную кафедру. Теперь тебе не грозит исключение из института.
- Как?! Почему? Ты шутишь?
- Успокойся! Я не шучу. Помнишь, прошлой зимой было объявлено о сокращении численного состава армии? Вот оно докатилось и до нас. Другой студент говорит, что те-перь им могут не дать доучиться. Только пятикурсники получают отсрочку от службы, а служить им придется рядовыми. Но Дамир не осознает, что еще ему говорят. Душа его поет. В таком состоянии он взял билет. Во время ответа преподаватель как то странно смотрел на него. Наверное, редко видел, чтобы студент был так счастлив, отвечая на во-просы.
Как всегда после окончания весенней сессии студенты отправились в заповедник Столбы. Вечером на полянке горит небольшой костерок. На палке, над костром котелок с каким-то варевом. Вокруг костра сидят и лежат парни и девушки. Перед ними нехитрая снедь и стаканы. Один из сидящих наливает в свой и ближайшие стаканы портвейн и пе-редает бутылку соседу. Две бутылки движутся по кругу. Всего бутылок четыре. Это не много на пятнадцать человек, но утром им предстоит подъем на скалы. А скалы не любят людей с похмелья и порой жестоко расправляются с ними. Выпив, девчата начинают петь. Конечно геологов, но вместо «…мы геологи оба с тобой…» поют «…мы технологи оба с тобой…». Затем старинную студенческую, которую подхватывают и юноши:
Коперник целый век трудился
Чтоб доказать земли вращенье
Дурак, он лучше бы напился
Тогда бы не было сомненья
По рюмочке, по маленькой
Чем поят лошадей
Буль-Буль-Буль бутылочка
Стаканчики налей
Так наливай сосед соседке
Соседка тоже пьет вино
Вино, вино, вино, вино
Оно на радость нам дано
До глубокой ночи не смолкают смех, шутки. Кое-где слышатся поцелуи. Кажется, угомонились. Лишь только на востоке начало чуть светлеть они уже полезли на скалы. Далеко внизу зеленая тайга, а ведь высота сосен более тридцати метров. Свежий ветерок пробирается под одежду. В теле такая легкость, что, кажется можно летать. И наконец, вот оно, ради чего ни свет, ни заря они карабкались наверх. Далеко внизу, на востоке заалело. Потом показался краешек солнца. Через несколько минут из-за сосен выкатилось все солнце. Но оно там внизу, ниже, чем смотрящие на него люди. Длится это недолго, но впечатление незабываемое. Народу было не много, так как был будний день. Горожане обычно на Столбы уходят вечером в субботу. В воскресенье на Столбах такая масса людей, что перед скалами выстраивается очередь.
К полудню скалы накалились от солнца. От них шел жар. У Боязного заболела голова. Он любил утренние часы на столбах и с трудом переносил дневные в солнечный день. К его счастью на этот раз уже в час дня студенты отправились в город.
Глава девятая
Осенью студенты вернулись с сельхозработ и приступили к занятиям во время проведения двадцать второго съезда партии. Решения этого съезда никого не оставили равнодушным. Они обсуждались не только на занятиях, не только на политинформациях, но и в автобусах, и в электричках, и с друзьями, и дома. Съезд поставил задачу: в течении двадцати лет создать материальную базу коммунизма. И провозгласил: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» В соответствии с решениями съезда в понедельник 30 октября тело Сталина было вынесено из мавзолея и предано земле. Вечером во вторник к институту подъехал грузовик с бригадой рабочих. Один из них накинул трос на шею статуи Сталина, стоявшей напротив парадного входа, трос присоединили к грузовику. Водитель тронул авто с места. Статуя свалилась с пьедестала и раскололась. Рабочие ломами разбили ее и пьедестал, совковыми лопатами погрузили куски в кузов и уехали.
Неоднозначно отнеслось население страны к решениям съезда. Немало было людей, в основном пожилых, которые не одобряли вынос тела Сталина из мавзолея. Очень многие были уверены, что если бы не Сталин, Советский Союз не одержал бы победы над фашизмом. Молодым же еще раз показали, что в России кумиры до тех пор кумиры, пока они живы. А память о них растопчут те, кто вчера были их «друзьями» и соратниками.
Однако решения о развитии материальной базы с оптимизмом были встречены молодежью. Было немало пожилых людей, которые считали, что Хрущева в очередной раз «занесло», что еще очень рано ставить в повестку дня переход к коммунизму. Отец Дамира говорил сыну:
- О каком коммунизме можно вести речь, если у нас средства производства принадлежат государству. Ведь в коммунистическом обществе они должны принадлежать не государству, а обществу, состоящему из людей высокой морали. Процесс этот не происходит по мановению волшебной палочки. Ведь большинство трудящихся не ощущает себя хозяевами предприятий. Почему я получаю меньше рабочего? Ведь чтобы выполнить его работу мне достаточно поучиться месяц – полтора, а чтобы он смог выполнять мою работу, он должен как минимум получить среднее специальное образование. Когда оплата моего труда будет повышаться при повышении моей производительности, качества моей работы вне зависимости от оплаты труда соседа? Равенство не может быть всеобъемлющим. Ведь у людей разные способности, разная воля в достижении цели. Только за равный труд может быть равная оплата. Равенство и уравниловка, очень разные категории. Когда статья оплаты труда вырастет на предприятии в зависимости от повышения производительности его работников, качества его изделий, от выпуска им новейших, революционных изделий, вне зависимости от того, как обстоит дело в целом по отрасли? Когда заработок трудящегося будет зависеть и от экономии материальных ресурсов, тогда он не понесет с предприятия. Правда, для этого еще нужна возможность приобретения материалов в торговой сети. Все это возможно, при условии, что государство передаст средства производства в безвозмездное пользование коллективам трудящихся, также как в свое время оно передало землю колхозам.
- Но это же повсеместный колхоз, а ведь колхозы влачат жалкое существование, на их базе почти везде организуются государственные предприятия – совхозы, - возразил Дамир.
- Они влачат жалкое существование по той простой причине, что до недавнего времени люди в них работали за «палочки». Практически всю произведенную продукцию государство у них выгребало, платя за нее гроши. Люди работали год, а получать на трудодни нечего. Учетчики проставляли в журналах палочки, отмечая, сколько дней отработал колхозник. Человек работает, а получать нечего, только «палочки». Колхозники содержат себя и свои семьи только за счет приусадебного участка. При этом из Москвы командуют, когда сеять, когда жать. Как будто в Москве лучше местных специалистов знают природные условия на местах. Выполняя эти указания, районные партийные органы рассылают во время страды уполномоченных, которые, зачастую не смысля в сельском хозяйстве, заставляют колхозников сеять в неготовую землю или убирать зеленый хлеб. Формально колхозы самостоятельны, но даже председателя колхозники не могут выбрать. Им буквально навязывает райком своего выдвиженца. Во всяком случае, я не слышал, чтобы хотя бы в одном колхозе избрали председателем человека, против кандидатуры которого выступал районный комитет партии.
И колхозы, и промышленные предприятия должны быть самостоятельны. Их коллективы должны иметь возможность нанимать управляющую команду по контракту. Министерства же должны изучать и анализировать состояние отрасли, народного хозяйства в целом, тенденции мирового хозяйства, составлять перспективный план развития. С помощью экономических методов, прежде всего налогов и льгот, стимулировать деятельность предприятий, только в крайнем случае прибегать к административным методам. Если министерство считает, что в том или ином регионе нужно построить абсолютно новое предприятие. Оно должно быть построено на государственные деньги, а после выхода на проектную мощность передано коллективу. К строительству отдельных цехов нужно стимулировать предприятия. Конечно, оборонные предприятия и крупные предприятия тяжелой промышленности должны оставаться государственными. Больше того, небольшие торговые предприятия и предприятия сферы обслуживания, наверное, могут быть частными. Конечно, на них не должно быть эксплуатации трудящихся. Они должны быть семейными. При Сталине, купив патент, почти на каждом углу сидели инвалиды в палатках. Они ремонтировали обувь, несложные механические и электрические устройства, точили ножи, паяли посуду. И никак не угрожали основам социализма. Хрущев ликвидировал этот промысел, и при этом у тысяч людей ухудшились условия жизни.
Наша система управления хозяйством мобилизационная. Она прекрасно себя зарекомендовала в годы войны, в годы восстановления народного хозяйства, она прекрасна для прорывных действий. Но сейчас, когда положение стабилизировалось, когда мы выходим на прямое соревнование с самой развитой страной капиталистического мира, нужны новые методы хозяйствования. Нужно, чтобы весь народ участвовал в этом процессе, а не только передовой класс. А для этого кроме моральных нужно включить и материальные методы стимулирования. Не стесняться, включить на полную катушку. Трудящийся, почувствовавший себя хозяином, горы своротит.
При этом начнет меняться и его мораль. Только тогда можно ставить вопрос о переходе от социализма к более высшей формации. Я понимаю, почему социализм возможен в одной стране. От рабства к феодализму, от феодализма к капитализму, а затем к социализму страны переходили не одновременно. Разная стадия развития, а следовательно разная степень соответствия производительных сил и производственных отношений. Но я абсолютно не понимаю, каким образом возможно коммунистическое общество в одной отдельно взятой стране в условиях капиталистического окружения. На мой взгляд, Хрущев «забегает вперед». О том, что социализм является первой ступенью коммунистической формации Маркс и Энгельс сказали сто лет назад. По марксизму-ленинизму практика является критерием истины. Так вот современная практика говорит, что капитализм будет существовать еще долго. И нужно отбросить иллюзии, что социализм – первая стадия коммунизма. Социализм, это самостоятельная формация, которая будет существовать не-определенно долго. И только наши потомки будут свидетелями его смены другим строем, который возможно и не будет называться коммунизмом.
Удивительно на занятиях по марксизму-ленинизму некоторые студенты задавали вопрос: «А какое общество будет после коммунизма, ведь по теории общественное развитие не может прекратиться?» И иные из преподавателей приходили в ступор и не могли внятно ответить на вопрос. В который раз Боязный убеждался, что гуманитарии слабо знают свою специальность. Защитили диссертацию, которая представляет собой собрание надерганных цитат из классиков марксизма – ленинизма. И вот вам кандидат или доктор наук. Нового вклада в науку никакого. И эти люди считают себя элитой общества и устанавливают законы, по которым обязаны жить остальные его члены. Иногда Дамир думал: «А может потому они такие, что в гуманитарии в основном идут недоучки, те, кто с трудом овладевает школьными знаниями? Управлять должны технари! К сожалению, большинство технарей не может плести кружева из болтовни. Они люди дела. А в наше время, как правило, при власти те, кто умеет болтать.»
А вскоре стало происходить труднообъяснимое. Первой начала говорить об этом мать Дамира. Она стала жаловаться, что из магазинов исчезла качественная продукция сельского хозяйства. По ее словам на пятьдесят процентов картошка была гнилой. Возникли очереди за мясом и молоком. Зато на рынке все это было в избытке, но цены там, почему то, стали в два раза дороже магазинных. В очередях все громче звучало, что на рынок продукция попадает из госторговли. И что спекулянты наживаются на этом. 31 мая 1962 года вышло постановление ЦК партии и правительства о повышении цен на мясо и молоко. В постановлении говорилось, что цены повышаются временно. После выхода постановления ничего не изменилось. Продуктов в магазинах больше не стало, а цены на рынке тоже выросли. Поползли слухи о расстреле рабочей демонстрации в одном из южных городов страны. Всякие слухи партийная пропаганда объясняла деятельностью спецслужб капиталистических государств и клеветой радиоголосов. Усилилось их глушение. Но прие-хавшие из служебных командировок и южных санаториев, привезли оттуда: «Новочеркаск!»
В средине октября новое событие взволновало народ. Американское правительство в ультимативной форме потребовало убрать с Кубы советские ракеты. Американские военные корабли стали осуществлять досмотр гражданских судов, идущих на Кубу. Советские корабли совсем не пропускались. А их сопровождали советские подлодки с ядерным оружием. Затаивший дыхание мир был на грани уничтожения. По сообщениям корреспондентов население США было в панике. Тревожно было и в СССР. Но никаких признаков паники не было. Как обычно люди занимались своими делами. Они доверяли своему правительству и надеялись, что оно найдет достойный выход. Целую неделю один из руководителей государства Микоян А.И. курсировал между Гаваной и Вашингтоном. В это время его жена, с которой он прожил десятки лет, лежала при смерти. Он продолжал свою миссию даже после сообщения о ее смерти. И добился от США равного размена. Американцы выводили свои ракеты от советских границ с Турцией, СССР – с Кубы. Мир перевел дыхание.
Глава десятая
Сквозь сон Боязный услышал взволнованный голос матери:
- Дамир, сынок просыпайся.
- Еще чуть–чуть дай поспать, - и перевернулся на другой бок.
- Дамир, Кеннеди убили! Сон как рукой сняло. Рывком он сел на кровати.
- Не может быть! Ты понимаешь, что ты говоришь?!
- Только, что передали по радио, в каком–то Далласе застрелили президента Кеннеди. Трудно было поверить. Во второй половине двадцатого века президента самой могучей державы прицельно из снайперской винтовки убивают на глазах у всего народа. Мало того убийца скрывается с места преступления. Случайно его задерживают. И совершенно не случайно убивают перед телекамерами. Все это было дико для русского человека.
Через неделю ректор института и заведующий кафедрой технологии резины читал их группе очередную лекцию. Ректор, пожилой мужчина среднего роста, с благородными чертами лица обычно держал себя величаво. Большинство студентов института боялось его. Студенты же групп, занимавшихся у него на кафедре, слушавшие его лекции, сдававшие экзамены в ректорском кабинете знали его как деликатного человека. Он никогда не говорил студенту как другие преподаватели: «Вы не готовы, придется вам придти во второй раз». Почувствовав, что студент не готов, он таким образом ставил вопросы, что студент говорил: «Алексей Васильевич, можно я приду во второй раз?»
В этот раз, читая лекцию, он вдруг прервал речь и как-то странно поглядел на аудиторию:
- А не хотите ли, молодые люди, съездить в Москву на экскурсию? Студенты недоуменно молчали. Ректор продолжил:
- Конец года, у меня пропадают деньги. Если они не будут использованы, то на будущий год бюджет института будет урезан. Поедите через Москву в Ярославль, на шинном заводе познакомитесь с производством. На обратном пути задержитесь в Москве дня на три - четыре. Погуляете по белокаменной.
Ярославль Боязный практически не запомнил. Москва! Каждый советский человек стремился побывать в Москве. Да и все пути–дороги вели через Москву. Куда бы человек ни поехал, Москвы было не миновать. Дамир первый раз за свои двадцать два года был в столице. Вся группа проехала в центр города. Перед расставанием решили сходить в кинотеатр «Москва». Потом он не мог вспомнить, что за фильм они смотрели. Помнил только, что перед фильмом в хронике показывали дебют молодой балерины Бессмертновой Наташи в Большом театре и пророчили девушке большое будущее. После фильма вся группа разбежалась. У каждого в Москве оказались родные или знакомые. Остались они вдвоем с Анатолием. Анатолий, высокий, белобрысый парень, громогласный предложил, прежде всего, найти ночлег. Не зная Москвы, вошли в первую, попавшуюся на их пути гостиницу «Советская». Администратор вежливо улыбнулась и посоветовала им поехать на ВДНХ. Там рядом несколько гостиниц «Колос», «Алтай», «Восток» и «Ярославская». Возможно, и места будут. Они так и поступили. Но в центральной диспетчерской их ждала табличка «Мест нет». Один из постояльцев посоветовал им походить по корпусам, так как после девяти вечера на освободившиеся места администраторы сведений в центральную диспетчерскую не дают и селят сами. В корпусе рядом мест не было, но администратор посоветовала пройти в тринадцатый корпус. Администратор тринадцатого корпуса предложила им тринадцатый номер. Четырехместный тринадцатый номер был свободен и три ночи они ночевали в нем вдвоем.
Утром пошли на ВДНХ. Фотографировались у входа, у неработающего фонтана. Зашли в один из павильонов, но осматривать не стали и поехали в кремль. При Хрущеве в кремль стали допускать экскурсии. Осматривали площадь в кремле, колокольню Ивана Великого, у арсенала артиллерийское вооружение русской армии, соборы внутри, фотографировались около царь-пушки и царь-колокола. Бродили по Красной площади и центру Москвы. Весь второй день провели в Третьяковской галерее.
Утром Анатолий на электричке уехал в пригород. У него тоже нашлись знакомые. Правда, не в Москве, а в Подмосковье. Оставшись один, Боязный отправился в музей изобразительных искусств имени Пушкина. Еще в вестибюле музея он обратил внимание, как одна пожилая женщина длительное время рассматривала статую Давида, стоявшую перед лестницей. Затем им явно овладела зависть. Учительница одной из московских школ проводила в музее урок рисования с группой школьников. Он в двадцать два года впервые открыл двери этого хранилища шедевров, а они с малых лет могут наслаждаться созерцанием творений гениев. При этом глядя на них с уверенностью можно сказать, что они даже не понимают своего Счастья. Прочитал объявление, что как раз в эти дни в музее выставка фламандской живописи из Эрмитажа. Прошел в этот зал и часа четыре простоял около полотен Рембрандта, Рубенса и других голландцев.
Дома он много слышал о букинистическом магазине на Сретенке 9 и хотел побывать в нем. Поэтому по остальному музею он почти пробежал. Заглянув в зал, он говорил себе: «Ага, здесь итальянцы». Выйдя из музея, он пошел по направлению к кремлю, перешел мост через реку. Между кремлем и им была набережная с шестиполосным движением. Переход был слева около библиотеки Ленина. Идти туда ему показалось далеко, и он смело пустился через автодорогу. Стоявший на перекрестке регулировщик засвистел и погрозил ему кулаком. Он повернул и пошел назад на тротуар. Сам косил глаза на регулировщика. Как только тот отвернулся, Дамир бегом перебежал дорогу и буквально наткнулся на офицеров милиции. Майор и капитан стояли на углу при ответвлении от автодороги к воротам под Боровицкой башней кремля.
- Иди! Иди сюда, - поманил один из них его пальцем. Когда он подошел, капитан начал отчитывать его. Дамир оправдывался:
- Я не знал, что здесь нельзя переходить.
- Не ври! Мы видели твои выкрутасы! Давай плати штраф!
- Да нет у меня денег! Я студент, вечером улетаю домой. Вот мой билет на самолет.
- Откуда ты? Боязный назвал город.
- Товарищ майор, он Ваш земляк.
- Я таких земляков каленым железом жгу, - пробурчал майор. Вдруг капитан воскликнул:
- Смотрите, смотрите! Юра Гагарин! Из-за Москворечья по мосту шла волга. За рулем был Гагарин, в машине больше никого не было. Волга проехала мимо них спереди, повернула направо и, проехав мимо них сбоку, ушла в кремль. В кремле в эти дни шел пленум ЦК партии, участником которого был Гагарин. Проводив глазами машину, майор повернулся к Дамиру:
- Ты не соврал, откуда ты?
- Нет, можете паспорт посмотреть!
- Лет десять на родине не был! Изменился город?
- Да и очень,- Дамир начал рассказывать о переменах в городе за последние пять лет
- Ладно, земляк. Скажи спасибо Гагарину. Не посмотрели бы на него, не отпустил бы тебя без штрафа. Иди, да впредь, соблюдай правила.
Магазин поразил его завалами различной литературы, и современной, и старинной. Глазами он все бы купил. Но как говорится в кармане у него «финансы пели романсы». Роясь в книгах, Боязный не замечал, как летит время. Наконец, он остановил свой выбор на трех шахматных книгах. Он взял сборник партий матча «Ботвинник – Таль» с комментариями Таля и сборники партий Эммануила Ласкера и Капабланки. Для матери он купил книгу «Кулинария» 1955 года выпуска с цветными иллюстрациями. В ней было 960 страниц нестандартного размера, и весила она около пяти килограмм. Эту книгу продавец обернула бумагой и обвязала шпагатом.
С Анатолием он встретился на концерте балета на льду, куда они заранее приобрели билеты. После концерта поехали в гостиницу, уложили вещи и поехали в аэропорт. Кулинария в чемодан не вошла, Дамир держал ее под мышкой. При регистрации билетов и при посадке в самолет раза три он ронял ее на пол и на снег. В час ночи самолет взял курс домой.
На границе весны и лета началась преддипломная практика на шинном заводе. В институте уже давно существовал порядок, на каком участке была преддипломная практика, туда выпускник и получал направление на работу. Боязный попал на участок вулканизации резиновой смеси. Именно на данном участке в качестве наполнителя в смесь добавляется сажа до пятидесяти процентов от веса смеси. Все это было не ново для Дамира. Ведь почти два года им преподавали курс технологии резины. Но действительность вызвала шок у него. На участке, буквально, на всем оборудовании был слой сажи. Лицо и руки были в саже, казалось, она проникала сквозь одежду. Он с детства приученный родителями следить за чистотой тела, до полутора десятков в день мывший руки физически не мог переносить грязь. Стоило ли учиться пять с половиной лет, чтобы следующие три года работать в таких условиях?! Нет!! Нет! Это не для него! Он едва дождался конца практики.
Осенью выпускники начали работать над дипломными проектами. Записка к проекту представляла собой двести страниц химических, тепловых (при химических реакциях, как правило, выделяется тепло и его надо отводить) и механических расчетов. На основании расчетов выбирается оборудование, а также материал, из которого оно должно быть изготовлено плюс двадцать страниц экономических расчетов. Полтора месяца Боязный не выпускал из рук логарифмическую линейку. Окончил расчеты и увидел, что конечный результат не соответствует заводской практике. Явно ошибка в расчетах. Два дня пытался найти ошибку – безрезультатно. Поехал на кафедру к руководителю проекта. На кафедре было безлюдно. Старший преподаватель Карев смотрел проект сокурсника Боязного, и они негромко говорили между собой. В вытяжном шкафу проводил опыт еще один сокурсник Юнрев Рубцов. Юнрев – юный революционер, но все его звали Юрой. Он был одним из нескольких выпускников, по мнению преподавателей, наиболее способных к научной работе. Они выполняли вместо проектов дипломные работы. Один–два из этих студентов после защиты зачислялись в аспирантуру института. После обмена рукопожатиями Карев сказал:
- Подождите, минут через пятнадцать мы закончим. Боязный отошел к Рубцову. Они стали делиться своими тревогами, связанными с подготовкой к защите. Вдруг открылась дверь и секретарь декана, появившаяся в проеме, воскликнула:
- Почему студенты не в зале?! Всем, всем в зал!
- Студенты уже все ушли в зал, - сказал Карев, - а это выпускники, у них более срочные дела.
- Что случилось? - спросил Дамир Юрия, когда секретарь закрыла дверь.
- Всем студентам – химикам в актовом зале читают лекцию по технике безопасности. В одной из лабораторий органической химии в момент, когда студентка держала колбу перед собой, содержимое в ней воспламенилось. Инстинктивно она отдернула голову и туловище назад, и горящая смесь выплеснулась ей на грудь. Увидев огонь у себя на груди, она бросила колбу и с криком бросилась бежать по лаборатории. Преподаватель с парнями догнали ее, свалили на пол и закатали в дорожку. Огонь погас, и они вызвали скорую помощь. Когда скорая увезла пострадавшую, они увидели, что как раз, напротив, на стене висит вот такой огнетушитель, - он кивнул на стену, где висел небольшой огнетушитель, специально предназначенный для тушения горящей одежды на людях.
- Говорят, что у нее выгорела левая грудь. А ведь девчонка не замужем. И как всегда бывает, обвинили «стрелочника». Якобы стеклодув изготовил колбу с отступлением от чертежа, который на скорую руку набросал сам завкафедрой.
Больше часа Карев проверял расчеты Боязного. Закрыв их, сказал:
- Принципиально все правильно. Возможно ошибка в десятичном знаке, где-то не там запятую поставили. Попробуйте еще раз ошибиться. Поищите, где можно перенести запятую, чтобы получилось то, что нужно и не бросалась в глаза эта несчастная запятая. На защите ведь никто не будет просчитывать все двести страниц. Расчеты будут рассматриваться лишь в принципе.
Когда Боязный ехал домой, у него замерзла голова. Было такое ощущение, что под череп ему налили ледяной воды. Его часто мучили головные боли, и таблетки анальгина у него постоянно были в кармане. Но такое с ним случилось впервые и напугало его. Он в этот день решил отдохнуть, но и утром ощущение «ледяной воды» не прошло. По настоянию матери он обратился к невропатологу. Невропатолог выслушала его жалобы, покрутила перед глазами и постучала по коленям «хитрым молоточком». Спросила, какие болезни он перенес ранее, кем работает. Была крайне удивлена, узнав, что он выпускник института:
- Первый раз вижу человека, получившего высшее образование после того, как перенес энцефалит и менингит. Вы дешево отделались молодой человек. Что касается вашего нынешнего состояния, то это остаточные явления прежней «роскоши». Вам просто надо отдохнуть. В процедурном Вам поколют внутривенно хлористый кальций, внутримышечно витамин B1, попьете успокаивающие таблетки.
Дней десять Дамир ничем не занимался, лишь гулял по городу. Наконец, он почувствовал, что может продолжить работу. Но и этот день прошел хаотично, с утра передали о снятии со всех должностей Никиты Хрущева. Обвинение: волюнтаризм. И это через восемь лет после осуждения культа личности Сталина и уверений, что ничего подобного в партии и стране не повторится. Родные и знакомые на все лады обсуждали это не ординарное событие.
Дамир недолго думал. Характер не позволял ему делать из проекта «липу». Он начал заново полностью пересчитывать расчеты. По проторенной дороге идти было легче, уже дней через двадцать он добился результата. Итог соответствовал заводским данным.
В это время к Боязным приехала одна из его сокурсниц. В юности, еще до замужества их матери были подругами. У нее была такая же установка, но другой мощности. И тоже не получались расчеты. Дамир потратил неделю на ее расчеты и нашел ошибку. Однако чертежи ей разрабатывать отказался.
- Боюсь, что даже свои не успею выполнить, у тебя же есть секретарь – пусть потрудится. Секретарями юноши называли студентов, которые за своих возлюбленных выполняли курсовые и писали рефераты. Времени действительно оставалось очень мало, а надо было начертить десять листов первого формата. Дней десять он чертил, чертил… Спал два часа в сутки с 8 до 10 утра. За время работы на машиностроительном заводе и учебы на первом курсе, он привык работать по ночам. Да и во время шахматных турниров отложенные партии анализировались по ночам. В это время суток у него была самая высокая производительность. Последние три дня он вообще не прилег. Наконец, все было готово. Он отвез проект рецензенту, сходил в баню и лег спать. Проспал он пятнадцать часов и, как сказала мать, ни разу не перевернулся на другой бок. Она его и разбудила. На дворе было двадцать четвертое декабря. Он позавтракал, надел свой единственный костюм, забрал у рецензента проект и от него поехал в институт защищаться. Защитился он на отлично.
Вечером в комнате общежития, в которой жили только выпускники кафедры «Технология резина» водка лилась рекой. Девчат сокурсниц не было. А были какие-то девицы, которых Боязный видел в первый раз. Ему показалось, что и другие парни их не знают. Он быстро захмелел и решил ехать домой. Одна из девиц, выше его головы на полторы, пошла его провожать. Даже по прошествии нескольких лет однокурсники подшучивали над ним, вспоминая этот вечер.
Очнулся он неподалеку от общежития в гастрономе. Он один стоял около батареи парового отопления и отогревал замерзшие ноги. Корочки стояли рядом. Растолкал его один из двоюродных братьев. Брат этот гулял со своей девушкой по городу. Они замерзли и совершенно случайно зашли в этот же гастроном погреться. Влюбленная парочка усадила его в такси. Они хотели проводить его до дома. Но Дамир уверенно заявил, что чувствует себя хорошо и уехал один. Даже родители удивились, что успешно защитившись, он практически трезв.
Глава одиннадцатая
Через два дня вручали дипломы. Боязный был твердо уверен, что он не будет работать на участке вулканизации шинного завода, куда он был направлен. Но как избежать этого он не представлял. Вначале он предложил свои услуги другим химическим предприятиям города. В большинстве отделов кадров с ним не стали говорить и советовали не «мудрить». Ему четко объяснили, что учился он бесплатно, мало того государство платило ему еще и стипендию. За это он должен работать в течении трех лет там, куда получил направление, иначе он может лишиться диплома. Одно предприятие с очень вредным производством, на котором нужно было работать в противогазе, имело право приглашать любого. Но Дамира не пропустила медицинская комиссия. На другое предприятие его брали на должность начальника цеха по выпуску скипидара. Но когда он узнал, что предприятие находится в зоне в трехстах километрах от города, а его рабочие заключенные, он категорически отказался от предложения. В представительстве этого предприятия в городе один из ищущих работу рассказал ему, что в городе есть представительство предприятий закрытого города и посоветовал обратиться туда. Кадровик этого представительства знал, что он не имеет права брать Боязного на работу. Но в профессионально-техническом училище, готовившем рабочих не только для предприятий этого города, но и для десятка других закрытых городов страны не было преподавателя курсов химической технологии, процессов и аппаратов. И это в декабре месяце, а эти курсы были основными в этом училище, именно по ним учащимися выполнялись дипломные работы. И кадровик решил рискнуть.
22 февраля 1965 года Боязный въезжал в соцгородок. Так рекомендовали ему называть закрытый город при подписании расписки о не разглашении государственной тайны. Хотя городок находился от города примерно в сорока километрах, жители города о нем знали мало. Знали, что где-то там (при этом неопределенно махали рукой), находится секретный объект - «девятка», как называли его в народе.
Ехал он на автобусе, который уходил с железнодорожного вокзала. На переднем стекле автобуса надпись «маршрутный». На привокзальной площади автобус стоял не на остановке общественного транспорта, а одиноко приткнувшись к тротуару. При этом в месте посадки не было расписания его движения, и ни каких указателей, о том, что здесь его конечная остановка.
Прежде всего, Дамира поразила автодорога. Кругом была степь, а с обеих сторон дороги шла лесополоса. На асфальте не было ям. Ход автобуса был плавным, без рывков. Сосед по креслу объяснил, что слой асфальта на этой дороге лежит на бетонных плитах, а лесополоса для маскировки. Дамир подумал, что лесополоса демаскирует дорогу, но спорить не стал. Часа через полтора впереди показался шлагбаум. От шлагбаума в обе стороны от дороги уходила изгородь из колючей проволоки и терялась вдали. Около шлагбаума стоял домик. КП объяснил попутчик. Автобус остановился около шлагбаума. К окошку водителя подошел солдат. Водитель что-то ему показал, и солдат подойдя к шлагбауму, нажал какую-то кнопку. Подождав пока шлагбаум поднимется, автобус пошел дальше. Дамир видел, что из окна КП выглянул еще один солдат. Минут через десять дорогу перегородил еще один шлагбаум. От него также в обе стороны уходила изгородь из колючей проволоки. В метрах десяти от дороги стояло еще одно КП. Это КП представляло собой дом барачного типа. Пассажиры вышли из автобуса, и пошли в КП. Внутри было несколько турникетов. Около каждого турникета была застекленная будка, в которой находился гражданский сотрудник. Боязный видел, как пассажиры подавали в окошки паспорта, либо постоянные пропуска. Подал и он свой паспорт. Сотрудник сверил паспорт с каким то списком и сказал: «проходите». Дамир пройдя турникет, вышел из КП. Он увидел, как автобус проехал под поднятым шлагбаумом, увидел колючую изгородь изнутри, и его охватило неприятное чувство, будто его изолировали от внешнего мира, и не понятно за что заключили в тюрьму. Это чувство он испытывал еще неоднократно, когда время от времени ездил к родителям. Он тяжело вздохнул и вслед за остальными пассажирами поднялся в автобус, который повез пассажиров к видневшимся в невдалеке многоэтажным домам. Дамир был приятно удивлен тем, что на въезде в соцгородок отсутствовали одноэтажные здания и здания барачного типа. Не только на въезде они вообще отсутствовали в соцгородке. Городок был застроен кирпичными трех-пятиэтажными зданиями в стиле ампир. Только в находящемся несколько в стороне новом микрорайоне стояли современные панельные дома. Да и городком его трудно было назвать. По прикидкам Боязного в нем проживало не менее ста тысяч жителей. Это был современный город, в котором был театр. В нем было две труппы: драмы и му-зыкальной комедии. Состав труппы блистал талантами, которые пришлись бы ко двору в театральных коллективах любого областного центра и даже столицы. А красочностью и богатством своих декораций театр мог потягаться с любым столичным театром. В городе был стадион, плавательный бассейн, работал филиал политехнического института с двумя факультетами с вечерней формой обучения. В магазинах было изобилие продуктов и ширпотреба.
Автобус остановился.
- Конечная, - объявил водитель. Боязному объяснили, как найти училище, и он с чемоданом в правой руке пошел по указанному адресу. Вскоре он подошел к цели своего путешествия. Перед ним продолговатое трехэтажное кирпичное здание. Он поднялся на второй этаж и открыл дверь с табличкой «Директор». Помещение, в которое он вошел, было проходным. Напротив дверь, на которой такая же табличка «Директор». За столом с телефоном у левой стены сидела женщина бальзаковского возраста и печатала на пишущей машинке. «Секретарша» - понял Дамир. Она подняла голову:
- Что у вас? Узнав, что он новый преподаватель, кивнула в сторону двери директора:
- Проходите, мы Вас давно ждем. В кабинете находились двое мужчин. За письменным столом сидел мужчина лет сорока. За приставным столом элегантный мужчина с благородной сединой в волосах. На его широкой груди было несколько орденских планок. В их числе две планки ордена солдатской славы. Они оживленно что-то обсуждали. Услышав, что открылась дверь, они прервали беседу и вопросительно уставились на Боязного.
- Я Боязный Дамир Викторович направлен к вам преподавать общую химическую технологию, - сказал Дамир.
- Мы Вас ждали. Проходите, присаживайтесь, - пригласил хозяин кабинета,- я директор Мягких Михаил Сергеевич. Он привстал и пожал руку Дамира. Поглядев на второго мужчину:
- Мой заместитель, заведующий учебной частью Ратушный Тимофей Михайлович. Коротенько расскажите о себе, - попросил директор, после того как Ратушный с Дамиром обменялись рукопожатиями.
- Да рассказывать особенно нечего. 24 декабря окончил технологический институт. Присвоена квалификация инженера – технолога – химика. На предприятие не пропустила медицинская комиссия, получил право свободного трудоустройства (эту легенду сочинил для него кадровик представительства). Обратился в ваше представительство, почти два месяца проверяли мою благонадежность, и вот я здесь.
- Есть ли семья?
- Не женат, в городе живут родители с младшей сестрой. Директор снял телефонную трубку, набрал номер:
- Здравствуйте, помните, мы с Вами говорили о месте для молодого преподавателя? Так вот он прибыл. Хорошо, - он положил трубку, - сейчас идите в рабочее общежитие, это в одном квартале отсюда, Вас устроят. Завтра в девять утра прошу ко мне, познакомлю с обязанностями, программами, распорядком. И через пару дней Ваш первый урок. Времени на раскачку нет, уже прошло более половины учебного года.
Большая комната на втором этаже. Комендант объяснила, что рабочие в таких комнатах живут вчетвером. Боязный же будет жить вдвоем. Второй молодой человек тоже имеет высшее образование и работает завлабораторией на горнохимическом комбинате (ГХК). ГХК – основное предприятие в соцгороде. Практически все принадлежит ГХК. И общежития, и жилые дома, и магазины, и столовые, и гостиница, и училище, и стадион с плавательным бассейном. Даже театр содержится на средства ГХК, хотя формально принадлежит областному управлению культуры. Да и школы ремонтируются и оборудуются комбинатом. Вечером появился сосед. Парень восточной наружности со скуластым лицом. Познакомившись, он сказал, что он чистокровный русак. И мать и отец у него русские, видимо, среди их далеких предков кто-то был восточных кровей. Он был всего на один год старше Дамира. На вопрос Дамира, как его назначили заведующим лабораторией. Он объяснил, что он работал лаборантом у академика Будкера и одновременно учился. Лекции ему и другим таким же, как он, читали академик Будкер и его соратники и ученики. По окончании им выдали дипломы Томского политехнического института и распределили на работу по закрытым предприятиям страны. Он приехал сюда с рекомендательным письмом, подписанным Будкером, и сразу был назначен заведующим лабораторией. На вопрос, чем занимается его лаборатория, спросил:
- Ты, что не подписывал расписку о не разглашении государственной тайны?
- Подписывал и что?
- А то, не задавай глупых вопросов, если не хочешь, чтобы тобой заинтересовались компетентные органы. На нашем предприятии инженер, сидящий за стеной моего кабинета, не знает, чем я занимаюсь, а я не знаю, чем занимается он. Естественно, я знаю, какие проблемы стоят перед персоналом моей лаборатории и чем занимаются смежники. Но это при условии, что получено разрешение руководства. Любопытство же сразу вызывает подозрения. Не забывай, такие предприятия, как наше, на карту страны не нанесены. Официально их нет, они не существуют. Не существует и соцгородок. Даже родных и друзей из других населенных пунктов страны мы не можем пригласить в гости. А если они сами будут напрашиваться, то должны всячески отговаривать. Ссылаться на ремонт квартиры или написать, что уезжаем в длительную командировку.
Утром директор училища дал ему две небольшие брошюры - программы по курсам «Общая химическая технология» и «Процессы и аппараты химической технологии» и пару учебников по данным предметам для техникумов. И рассказал об училище:
- Наше училище существует девять лет. До сих пор мы готовили слесарей по оборудованию, электрослесарей и слесарей КИП. С этого учебного года нам вменили в обязанность готовить и аппаратчиков. Как видите, по данной специальности даже нет учебников для училищ трудовых резервов. Сейчас их две группы первогодков. Обучение двухгодичное, так что на следующий год у вас будет четыре группы. Эти группы будут выпускаться и две группы новых первогодков. Выпускники защищают проект перед комиссией. Конечно, не такой как выпускники вузов. Записка страниц на тридцать и один – два листа чертежей первого формата. В комиссии специалисты комбината. Кроме специальных предметов учащимся преподается полный курс средней школы. Вместе с дипломом они получают аттестат о среднем образовании. Мало того им читается курс эсте-тики, чего нет в средней школе. У нас этот курс читает худрук нашего театра. Набираем мы учащихся, окончивших восемь классов в возрасте не ниже 16,5 лет. По окончании училища они работают под землей, а подземный труд в нашей стране разрешен только с восемнадцати лет. Должен предупредить контингент у нас не простой. Примерно тридцать процентов учащихся прошли колонии для малолетних нарушителей закона. Однако много и хороших ребят. В основном они из сельской местности и, как правило, из многодетных семей. В большинстве деревень начальные и семилетние школы. Содержать в районном селе старшеклассника для многодетных семей трудно. А здесь они не только живут на всем готовом, но еще и получают форму и пусть небольшую стипендию. Надо сказать, без этих ребят трудно было бы справиться с остальными. Они оказывают очень большую помощь педагогам. Преподаватели по спецпредметам у нас читают лекции, проверяют усвоение пройденного материала. Практику же ведут мастера. За каждой группой закреплен мастер. Он же выполняет обязанности классного руководителя. Мастерами у нас, как правило, рабочие, имеющие большой опыт работы на нашем комбинате, но по каким-то причинам они уже не могут работать под землей. Кроме того в общежитие училища три воспитателя. Преподаватели школьных дисциплин и воспитатели окончили обычные педагогические вузы. Все они женщины. Кроме Вас в преподавательском составе у нас один мужчина. Матюхин ведет курс теоретической механики. Еще худрук, но он приходящий, через пять минут по окончании урока его и след простыл. Для начала, пожалуй, хватит. Пойдемте, я познакомлю Вас с педагогическим коллективом.
Они зашли в комнату напротив приемной, на ее двери была прикреплена табличка «Преподавательская». Была перемена, в преподавательской находилось шесть или семь молодых женщин. Директор представил Боязного, показал его персональный столик и показал, где висит ключ от туалета для преподавателей и объяснил, как его найти. Когда он вышел семь пар женских глаз привели Дамира в смущение. Кровь бросилась в лицо, он пробормотал извинение и, сказав, что ему надо готовиться к урокам, а времени совсем мало, ушел в общежитие. Два дня с небольшими перерывами, чтобы перекусить, готовился он к занятиям по своим институтским лекциям и вузовским учебникам, которые он привез с собой. Те же учебники, что дал директор, были куцыми и не давали представления о предмете.
Глава двенадцатая
И вот первый урок. Он учился пятнадцать с половиной лет, бывал в различных ситуациях, связанных с учебным процессом. В институте был случай, когда он явился на экзамен, не прочитав по предмету ни одной страницы, и получил хорошо благодаря своей памяти. Запомнил, что читалось на лекции. Думал, что его уже ничто не сможет взволновать. Но оказалось, что учиться – это одно, а учить других – это совсем другое. Он настолько был взволнован, что читая вступительную лекцию, не слышал даже своего голоса. Вдруг он понял, что он не слышит себя не только потому, что взволнован, но и потому, что в классе очень шумно. Он замолчал, и стало отчетливо слышно, что учащиеся разговаривают между собой и явно не по теме урока. Некоторые даже смеются. Он тупым концом авторучки стал стучать по столу преподавателя. Постепенно в классе установилась тишина, и учащиеся обратили свои взоры на него.
- Я должен вас предупредить. Учебников по предметам, которые я веду, для училищ нет. А эти предметы составляют основу вашей будущей профессии. По ним вы будете защищать дипломные проекты. Поэтому прошу записывать хотя бы основные положения темы. Если, что-то будет не понятно, я готов повторить. Шума же я не потерплю. Нарушителей дисциплины буду наказывать и выдворять за дверь. Едва он проговорил это, из-за первого стола вскочил двухметровый, худой, но казалось состоящий из одних мускул парень. Нависая над Дамиром, он спокойно, как будто говорил с приятелем, произнес:
- А мы Вас тогда в окошко выкинем. Боязный посмотрел в окно. Третий этаж – по спине невольно пробежал холодок. Мгновенно, как всегда бывало в минуты опасности, все тело его напружинилось. Кулаки невольно сжались. Но перед ним стоял человек, которому он обязан передать свои знания, парень лет на шесть–семь младше него. Боязный перевел взгляд на оппонента, и невольно залюбовался его атлетическим телом. Он улыбнулся и сказал:
- Какой же ты высокий и красивый. От девчат, наверное, отбоя нет? А в баскетбол не играешь?
- Играет! Играет! Он входит в молодежную сборную соцгородков! – опять зашумел класс.
Дамир вновь стал стучать авторучкой по столу. Когда установилась тишина, сказал:
- Я очень рад за тебя. Надеюсь, что ты не будешь мешать учебному процессу. Да еще, со следующего моего урока я прошу тебя садиться за один из задних столов. Мы будем рассматривать диаграммы, чертежи оборудования. Кое, что я буду чертить и писать на доске. А из-за твоего роста сидящим сзади будет плохо видно. А сейчас садись и постарайся внимательно слушать. Боязный продолжил лекцию и по установившейся тишине понял, что группа его приняла. Но несколько человек именно из этой группы до самого расставания отравляли ему жизнь.
Прошло дней десять. После очередного урока в этой же группе Боязный зашел в преподавательскую. Там никого кроме курившего Матюхина не было. Уроки закончились, и молодые преподавательницы поспешили к своим семьям. Дамир устало опустился на стул у своего стола и нервно бросил на него книги и журнал группы. Руки у него дрожали. Матюхин, мужчина лет пятидесяти, с залысинами внимательно посмотрел на него.
- Вы, курите? - спросил он
- Нет.
- И никогда не курили?
- Нет.
- А Вы попробуйте, уверяю, станет легче, - он протянул Дамиру сигарету и спички – берите, берите. Боязный неуверенно взял в рот сигарету и прикурил.
- Вы затянитесь, - учил Матюхин. Дамир затянулся и закашлялся. У него выступили слезы, и закружилась голова. Но странное дело, перестали дрожать руки, и наступило какое-то умиротворение. Под руководством Матюхина он освоил технику курения, выкурив всего одну сигарету.
- Хотя директором у нас Мягких, - рассказывал Матюхин, в действительности главным является Ратушный. Очень редко так бывает, чтобы характер человека так соответствовал его фамилии. Михаил Сергеевич мягкий, сомневающийся, безвольный человек. Легко подпадающий под чужое влияние. Полная противоположность ему Ратушный. Это очень сильная личность. Он появился у нас года четыре назад, по состоянию здоровья врачи рекомендовали ему сменить подземную работу на работу на поверхности. Он пришел к нам на должность мастера. До него многие наши учащиеся были совершенно не управляемые. Представьте, к уроку совершенно не готов. Я беру ручку, чтобы поставить в журнал неуд, а он вытащит финку, вертит ее в руках, и весь его вид говорит: «Только попробуй!» Нельзя сказать, что это только бравада. Пару лет назад в одном из таких же училищ учащийся на новогоднем вечере насмерть зарезал директора училища. Наши преподавательницы панически боялись своих учащихся. А куда они могут пойти. В школах соцгородка преподавателей хватает. А из других женских профессий в соцгородке только неквалифи-цированная работа. На основное же производство женщин не берут. Связано это с повышенной радиацией и подземной работой. Пришел Ратушный и все пошло по другому. Прежде всего, он сколотил костяк из ребят, которые хотели получить профессию, знания. Этот костяк физически заставил маленьких атаманов вести себя скромно. Постепенно вокруг костяка объединилось большинство учащихся. Теперь в каждой группе у мастера есть актив, на который он опирается. Если появляется «отпетый», то стоит мастеру шепнуть, активисты так вломят ему, что он перестает вести себя дерзко. Это не значит, что они стали паиньками. В каком учебном заведении будут держать воспитанника, имеющего до восемнадцати приводов в милицию? А у нас держат, мало того, мы стараемся научить их профессии, привить высокоморальные качества, воспитать гражданина и патриота. Сейчас самый отчаянный хулиган в училище Унакан. Его отчим член Совета Национальностей. Так Мягких никак не соберется с духом попроситься к нему на прием, чтобы нажаловаться на пасынка. Если кто-то из учащихся мешает Вам на уроке, не стесняясь, приказывайте ему удалиться из класса. Староста автоматически занесет его в рапортичку. Рапортички в конце дня ложатся на стол к Тимофею Михайловичу. Тот вызывает провинившихся и каждой «сестре» раздает по серьге. У него две общих тетради. Одна в черном переплете, вторая в красном. В черную он заносит совершивших проступок в первый раз. Обычно с ними он ограничивается разговором «по душам». Занесенные во вторую тетрадь несут наказание. Знаю, что наиболее действенным средством у него является приказ убрать и вымыть туалетные комнаты. Назавтра, они приходят, просят у преподавателей извинения и разрешения присутствовать на занятии. Если бы у Ратушного было высшее образование, он давно был не завучем, а директором. Боязный поблагодарил Матюхина за науку, и они пошли по домам.
В общежитие его сосед Сергей лежал на своей кровати, отвернувшись к стене, и никак не реагировал на присутствие в комнате Дамира. На вопросы не отвечал. Дамир пожал плечами, и занялся подготовкой к следующему учебному дню. Утром Сергей вел себя как обычно. На вопрос Боязного, не обидел ли он чем-нибудь Сергея. Тот ответил, что по служебным обязанностям был на участке, где работают заключенные, охраняемые солдатами. Радиация там в несколько раз превосходит допустимые нормы. Практически все они смертники.
- Я могу еще понять, почему там работают люди, совершившие тяжкие преступления. А солдаты в чем провинились?!
Урок в этот день начался несколько необычно. На вопрос Боязного, что непонятно учащимся из предыдущего занятия. Один из учащихся спросил, можно ли задать вопрос не совсем по теме. На согласие Дамира спросил, чем отличаются насыщенные спирты от ненасыщенных. Вопрос не имел никакого отношения к предмету, преподаваемого Боязным. Но Дамир понял вопрос, как проверку учащимися его знания химии. Отказ отвечать мог быть воспринят учащимися, как попытка преподавателя скрыть свои низкие знания. Почти не задумываясь, он начал рассказывать о предельных и непредельных углеводородах, о простых и кратных связях между атомами углерода, сопровождая свои слова химическими формулами на доске. На это краткое объяснение он потратил минут десять. Когда он закончил, задавший вопрос сказал:
- Как все просто. А Анна Семеновна (преподаватель химии) целый урок объясняла, и никто ничего не понял. Далее занятие продолжалось как обычно. Только в конце урока один из учащихся с места вдруг сказал:
- Дамир Викторович, Вы в училище приходите обязательно в галстуке. Дамир не любил галстуков, называя их удавками. В ответ он так и сказал, и даже возмутился, почему он должен одеваться так, как хотят они вопреки своим желаниям. В ответ класс зашумел: «Вы очень молоды! У нас есть учащиеся Вашего возраста. Есть женатые и имеющие детей. В галстуке Вы будете отличаться от учащихся, иначе на перемене Вы можете схлопотать по шее. Ведь в группах, где Вы не преподаете, не знают, что Вы преподаватель». Боязного растрогала забота учащихся о нем, их аргументы он признал правильными, и с этого дня в училище без галстука не приходил.
Его вызвал завуч. Когда они обменялись рукопожатиями, Ратушный объяснил:
- В училище, преподаватели спецпредметов и некоторые мастера ведут кружки технического творчества. За это им доплачивают. Вас я не нагружал. Хотелось посмотреть, на что Вы способны. Но Вы быстро вписались в коллектив. О Вас хорошо отзываются и воспитанники. Пора и Вам впрягаться. Они начали обсуждать, что за кружок может вести Боязный. Ратушный поддержал предложение Дамира собрать макет установки для получения слабой азотной кислоты. Решили, что макеты оборудования ребятами будут изготавливаться из жести. Жесть, припой, трубки для соединения аппаратуры Ратушный закажет в отделе снабжения ГХК по списку, который подготовит Боязный. У Ратушного имелась информация Комитета трудовых ресурсов СССР. В ней были перечислены наглядные пособия, которые могли получить училища. Они оформили заказ на следующий учебный год двух кабинетов по предметам Боязного. Кабинеты представляли собой наборы макетов оборудования, изготовленных на заводах химического машиностроения. Тимофей Михайлович закрепил за Дамиром классную комнату на втором этаже, рядом с преподавательской. При ней был кабинетик площадью 12 квадратов. В нем столяр сделает полки, на которых установят макеты оборудования. Вход в кабинет из этого класса. В конце разговора Дамир сказал, что он мог бы вести шахматный кружок. Тимофей Михайлович узнав, что у Боязного первый раз-ряд с энтузиазмом воспринял эту идею. И сказал, что Дамир может хоть сегодня начинать занятия с шахматистами. С первого числа за шахматный кружок он будет также получать доплату в сумме пятнадцати рублей.
Уже через день Боязный проводил первое занятие с шахматистами, на которое пришло восемь человек. Вначале он выяснил в какую силу играет каждый. Затем рассказал о становлении и развитии шахматной теории. Попросил решить пару задач. Задачи эти он взял из имеющегося у него сборника задач. В этом сборнике были задачи, взятые из позиций, случившихся в практических партиях, а не составленные этюдистами. В конце занятия учащиеся сыграли между собой. На каждое занятие с шахматистами приходило все больше учащихся. На следующей неделе в средине занятия в класс явился «чемпион». Это был учащийся, по отзывам игравший лучше всех. Он начал надсмехаться над учащимися, которые как раз решали задачи. Заявил, что занятие этой «ерундой» не научит их играть. Боязный предложил:
- Давай, сыграем! На «чемпиона» смотрели все присутствующие. Он понимал, что отказаться он не может, иначе его престиж рухнул бы. Они начали расставлять шахматные фигуры на доске. Вдруг Боязному пришла забавная мысль.
- Ты шахматную нотацию знаешь?-спросил он «чемпиона».
- Знаю, а какое это имеет значение?
- А я сыграю с тобой вслепую.
- Как это вслепую?
- Не глядя на доску. Я отвернусь. Ты будешь делать ход на доске и говорить его мне. Я свой ход буду говорить тебе. Ты его будешь делать на доске физически, и после этого сделав свой очередной ход, сообщать его мне. А ребята проследят, чтобы все было честно.
- Что за ерунда! Сами предложили мне сыграть, а теперь придумываете, как выкрутиться и не играть!
- Конечно, если ты боишься играть со мной, ты можешь отказаться. Я же настолько уверен в своей силе, что и вслепую у тебя выиграю. Оглядев ребят и поняв, что его отказ, они воспримут как проявление трусости, «чемпион» сел за стол и сделал первый ход. Дамир ушел в другой конец класса и сел на стуле так, чтобы не видеть ни кого, чтобы ни что не отвлекало внимание. Конечно, он рисковал. Он мог только догадываться, в какую силу играет «чемпион». Но зная силу своих учеников, считал, «чемпион» играет лишь немного сильнее их. На двадцать девятом ходу «чемпион» получил мат. На него было страшно смотреть. Потрясло его не то, что он проиграл, а то, что противник выиграл, не глядя на доску. Чувствовал себя уставшим и Дамир. Он не стал продолжать занятие, распустил ребят и отправился в общежитие.
Назавтра, когда на перемене он зашел в преподавательскую, ему показалось, что коллеги как то иначе смотрели на него, не так как раньше. А Матюхин, пожимая руку, сказал:
- Учащиеся о Вас рассказывают просто легенды. Неужели Вы, в самом деле, можете играть в шахматы, не глядя на доску?
- Я вслепую сыграл уже партий десять. Первую я играл против перворазрядника и забыл позицию на сорок втором ходу. После этого вслепую я играю только против тех, о ком точно знаю, что они играют слабее меня. И все эти партии выиграл. Сложного ничего нет. Теория шахмат настолько развита, что вчера из двадцати девяти ходов я самостоятельно сделал ходов одиннадцать – двенадцать. Вот венгерский мастер Флеш вслепую одновременно играет 67 партий. Как ему это удается, я не представляю.
- А я не представляю, как вообще можно играть, не глядя на доску.
На следующее занятие шахматного кружка пришел «чемпион» и спросил Дамира, можно ли ему заниматься в кружке. Дамир дал согласие и обещал подготовить для него отдельную программу занятий.
Подошел очередной день выдачи заработной платы. Боязный получил более трехсот рублей. В предыдущие такие дни он чувствовал себя богачом. Еще бы после стипендии в сорок пять рублей, это было целое состояние. Его отец на меньшую зарплату содержал семью. На этот раз он заинтересовался, а что получают другие. Оказалось, Матюхин получил в полтора раза больше него. Это показалось Дамиру странным. У него нагрузка сорок два часа в неделю при норме восемнадцать часов плюс два кружка. А Матюхина меньше тридцати часов. Он решил спросить об этом руководителей училища.
В это время к нему подошла секретарь директора и сообщила, что директор просит его зайти в его кабинет. Мягких поздравил его с выделением однокомнатной квартиры.
- В нашем государстве учителя имеют льготу на внеочередное получение квартиры. Эта льгота в нашем городе распространяется и на педагогов училища. Идите в жилищный отдел ГХК за ключами. Да, у Вас, наверняка, нет никакой мебели. Как получите ключи, позвоните мне прямо из жилищного отдела и сообщите адрес квартиры. Я отправлю автомашину с парой парней. Они привезут из нашего общежития кровать, стол и пару стульев во временное пользование. Обзаведетесь своей мебелью, вернете. Вопросы есть?
- Большое спасибо! А можно не по этой теме? По вопросу загрузки и зарплаты директор объяснил, что зарплата педагогов зависит от стажа педагогической работы. Чем больше стаж, тем выше зарплата. Дамир еще раз поблагодарил за заботу о нем и отправился в жилищный отдел.
Закончился учебный год. За каждый проработанный месяц педагогам полагался отпуск четыре дня. Получив отпускные за шестнадцать дней, Боязный купил стиральную машину и повез ее матери в подарок.
Глава тринадцатая
Закончился отпуск и вновь Дамир испытал тягостное чувство при проходе через КП. Вновь его свобода передвижения ограничена. Даже на пляже заплывших за красные буйки из воды вытаскивали чекисты и допрашивали.
Пришли кабинеты с макетами оборудования. Дамир расставлял их на полках в своем кабинетике. Там у него стоял стол. И он без помех мог готовиться к занятиям и заниматься делами, не относящимися к занятиям не только дома, но и в училище.
В первое воскресенье после отпуска к нему домой пришел Сергей со своим другом. Они принесли с собой вино. Выпив и поговорив, они решили играть в карты. Сергей предложил расписать пульку. Дамир не знал игры в преферанс, кроме того он принципиально не играл на деньги. Он считал себя азартным человеком. В любой игре он не успокаивался до тех пор, пока не выиграет. А при игре на деньги азарт мог привести к плачевным результатам. До сих пор у него хватало силы воли, чтобы не играть на деньги. Товарищи предложили научить его игре в преферанс бесплатно. Дамир решив, что знание игры ему не повредит, согласился. Установили один вист равным 0,5 копейки. Игра продолжалась два с половиной часа. Он практически не проиграл. Так незначительную мелочь. После этого партнеры настойчиво начали уговаривать его сыграть на деньги, мотивируя тем, что играть бесплатно не интересно. Дамир категорически отказался. Разочарованные товарищи ушли, договорившись встретиться через пару недель.
Начался новый учебный год. Сложности Боязный испытывал при подготовке к урокам только с группами второго года обучения. Первогодкам же он читал почти наизусть. Когда же первогодок отвечал у доски, он его, казалось, совершенно не слушал. Думал о своем или смотрел в окно. Но стоило учащемуся ошибиться, как внимание Дамира немедленно переключалось на отвечающего. Задав два-три вопроса и получив неверный ответ, он ставил ему неуд. Если же учащийся отвечал правильно, то по окончании ответа ему иногда приходилось говорить: «Дамир Викторович, я кончил». Включив внимание, Дамир задавал пару вопросов и при правильном ответе ставил положительную оценку. На занятиях с первогодками Боязный отдыхал. В группах второго года обучения занятия проходили на нервах. Особенно в группе, в которой он проводил свой первый в жизни урок. Окончив урок в этой группе, он проходил в свой кабинетик и трясущимися руками доставал сигарету. Уже несколько месяцев он в кармане имел свои сигареты. Курил много, иногда пачки не хватало на день.
После ноябрьских праздников училище потрясло ЧП. Утром в понедельник в кабинете Мягких раздался телефонный звонок. Звонил секретарь горкома по пропаганде и агитации. Как только Мягких взял трубку, секретарь начал его отчитывать. Оказалось, группа учащихся пришла в горком с жалобой, будто бы завуч Ратушный избил одного из них.
Через час по распоряжению директора уроки были прекращены. Коммунисты училища собрались на партсобрание. На повестке дня один вопрос: «Персональное дело коммуниста Ратушного Т. М.». Хотя партийные собрания с подобной повесткой дня всегда были закрытыми. В виде исключения на этот раз на собрание пригласили беспартийных преподавателей. На собрании присутствовал инструктор горкома. Собрание открыл секретарь первичной организации Павлов, мастер одной из групп. Он сообщил присутствующим, что накануне один из учащихся был избит, и предоставил слово Ратушному. На пиджаке Ратушного позвякивали ордена и медали. Внешне он был спокоен. Но сильное волнение выдавали судорожные сокращения кожи на подбородке. Иногда он потирал подбородок пальцами, видимо, пытаясь остановить судороги, но из этого ничего не получалось.
- Товарищи, - начал он говорить, - в двадцать два тридцать я зашел в наше общежитие проверить какая там атмосфера. Как вы знаете отбой в общежитие в двадцать два часа. Дежурный мастер доложил, что все в порядке. Я уже собрался уходить, как на втором этаже раздались крики. Явно была ссора и, судя по крикам, назревала драка. Я решил сам унять учащихся, а мастеру приказал оставаться на месте. Поднялся на второй этаж и войдя в комнату, увидел Артемьева. Думаю, нет нужды характеризовать его. Отъявленный хулиган, училище постоянно трясет от его проделок, только милиция задерживала его восемнадцать раз за нарушение общественного порядка, как правило, в пьяном виде. Он стоял около стола. Против него двое парней. По комнате были разбросаны верхняя одежда, лыжи и лыжные палки. Видимо, парни недавно вернулись с лыжной прогулки. Я приказал им замолчать и решив пройти к ним, взял лыжную палку и хотел поставить ее к стене. Как я уже сказал, лыжи и палки были разбросаны по комнате. Если бы я просто пошел, я бы их переломал собственным весом. Что и случилось. Я взял лыжную палку, а в это время Артемьев слегка повернув голову в мою сторону, через плечо послал меня на три буквы. В глазах у меня по-темнело. Опомнился я тогда, когда в руках у меня был короткий обломок палки. Я всю обломал об него. Когда началась война, мне было столько лет, сколько сейчас Артемьеву. В первые же дни стал проситься на фронт. В сорок втором добровольцем ушел в танковые части. Воевал неплохо, как вы можете судить по этому, - он кивнул на ордена, - в том числе и за то, чтобы поколение Артемьевых могло учиться, работать и мирно жить. Любой, кто воевал, вам скажет, самое большое счастье – это жизнь. В партию вступил на фронте. Имею несколько ранений. Конечно, это не дает мне права бить воспитанников. Моя вина в том, что не сдержался. Я понимаю, что моя вина огромна. Обещаю, что извлеку правильный урок из этого случая. Понимаю, что в училище мне уже не работать. Но прошу при решении моей судьбы, учесть смягчающие обстоятельства – всю мою честную предыдущую жизнь. Едва он кончил, как слово попросил мастер Тримасков. Лицо у Тримаскова было чуть розоватое, как у большинства людей, склонных к полноте и, как правило, страдающих гипертонией. От преподавательниц Боязный знал, что Тримасков работал в училище еще до прихода Ратушного. И был очень обижен, что не он, а Ратушный был назначен заместителем директора. И обиды своей не скрывал.
- Ратушный возомнил себя богом. Унижает не только учащих, но и не считается с человеческим достоинством педагогического коллектива. Считает, что его прошлые заслуги дают ему право на безнаказанность. Этот случай должен стать ему уроком на всю жизнь. Предлагаю за злостное нарушение этики коммуниста исключить Ратушного Тимофея Михайлович из партии. Слово попросила Анастасия Григорьевна, преподаватель математики, единственный член партии среди женщин училища.
- Товарищи, вина Тимофея Михайловича огромна, он нарушил кодекс советского педагога. Но не надо забывать, что вызвано это было обстоятельствами чрезвычайными. Положа руку на сердце, кто из вас сдержался бы в подобном случае? Заслуги же Тимофея Михайловича перед родиной велики. Два ордена солдатской славы говорят об этом. Вы забыли уже, что творилось в училище до его прихода. Конечно, дисциплину в училище поднимал весь педагогический коллектив. Но главную скрипку при этом играл товарищ Ратушный. Предлагаю ограничиться строгим выговором с занесением в учетную карточку. На вопрос Павлова: «Кто еще желает выступить?» Раздались голоса: «Все и так ясно! Давайте голосовать!» Павлов предупредив, что голосуют только коммунисты, члены первичной организации поставил предложения о наказании коммуниста Ратушного в порядке их поступления. За исключение проголосовал один Тримасков, все остальные за строгий выговор с занесением в учетную карточку. Инструктор горкома промолчал. На этом собрание Павлов закрыл. После собрания Ратушный был уволен из училища. Через неделю по представлению Мягких заместителем директора был назначен парторг Павлов. А через три дня в училище стало известно, что Мягких переходит на работу в городской отдел образования.
Павлов вызвал Боязного в свой кабинет (бывший кабинет Ратушного). Борису Ефимовичу было тридцать восемь лет, невысокого роста, худощавый, очень подвижный, энергичный человек. Он пользовался полной поддержкой городского комитета партии. Когда Дамир вошел в кабинет, он встал, крепко пожал ему руку и усадил за приставной стол. Сам сел не на свое место, а напротив Дамира.
- Дамир Викторович, как Вы знаете, Мягких нас покидает. Я в горкоме предложил Вашу кандидатуру в качестве временно исполняющего обязанности директора училища. Дамир не смог скрыть растерянности.
- Как? Я же молодой специалист, без году неделя в училище! Есть более достойные люди. Например, тот же Матюхин. А потом у меня сорок два часа в неделю, кто будет их вести?
- Не волнуйтесь Вы так. Ведь это временно, до подбора новой кандидатуры. В училище два достойных кандидата на пост директора. Это Анастасия Григорьевна и Матюхин. У Анастасии Григорьевны очень болен муж. Официально признано, что он получил заболевание, работая на ГХК. У него очень хорошая пенсия. Но за ним нужен уход. И Анастасия Григорьевна посвящает этому все свое время, порой даже в ущерб учебной программе. Что касается Матюхина. Он беспартийный, и горком вряд ли утвердит его в должности директора. Может быть, Вы не знаете. Все руководители утверждаются в должности партийными органами. Таких небольших учреждений как наше, райкомами, по крупнее - горкомами. Крупных – обкомами, а руководителей крупнейших и оборонных предприятий утверждает ЦК партии. В своей жизни я встретил всего двух беспартийных директоров. Ведь беспартийный директор может не выполнить указания райкома, он ведь подчинен своему ведомственному начальству, а не райкому. А коммунист в порядке пар-тийной дисциплины обязан выполнять указания партийных органов. Директор нашего ГХК, генерал, утвержден ЦК. И не он выполняет указания горкома. А наоборот первый секретарь горкома ему в рот смотрит. Наша партия является передовым отрядом рабочего класса. Две трети партии – рабочие. Чтобы интеллигента принять в партию, нужно одновременно принять не менее двух рабочих. Я вот ранее жил в областном центре и работал в центральном районе. В нашем районе были размещены руководящие учреждения, учреждения культуры, науки, искусства, институты. Заводов, фабрик практически не было. Так представляете, в райкоме была очередь из желающих вступить в партию. Некоторые по пять лет были в этой очереди. Вот Матюхин отказался быть директором и заставить его нельзя. А Вы комсомолец, Вы обязаны выполнить указание первичной партийной организации. За отказ без уважительной причины комсомольское собрание училища может вас и исключить из своих рядов. Что касается нагрузки, то в группах первого года обучения оставим по два – четыре часа в неделю. В прошлом учебном году вообще полгода не читались Ваши курсы. И ничего справились.
- Могу я подумать?
- Да конечно, но не более трех дней. Мягких работает у нас последнюю неделю. Еще вопросы есть?
- Как Вы считаете, на какой срок посадят Ратушного?
- Скорее всего, его вообще не будут судить.
- Как?!
- Вы же учили историю нашей партии. Она возникла и долгое время была в подполье. Естественно за какие-либо проступки товарищи не могли отдавать провинившегося царскому суду. Высшим судом был суд товарищей по партии. И он был беспощадным. До сих пор высший суд для коммуниста, суд его товарищей. В этом мы наследники Нечаева. Народник Нечаев разработал катехизис революционера. Он первый своими руками казнил предателя. Сейчас в деле Ратушного все зависит от стариков. Если они посчитают, что Ратушный должен остаться в партии, то и судить его не будут. А если он будет исключен из партии, то тогда он будет отвечать в соответствии с законом.
- Какие старики?
- При горкоме партии есть партийная комиссия. В ее составе ветераны партии. Эта комиссия рассматривает персональные дела коммунистов перед заседанием райкома. Как правило, мнение этой комиссии является решающим. Через эту комиссию проходят также вступающие в ряды партии. А старики очень дотошны. Если сдал у них экзамен, то считай, что ты уже член партии. Ну, не позже среды жду Вашего согласия, или сообщения об очень уважительной причине отказа временно исполнять обязанности директора.
Глава четырнадцатая
Через три дня Боязный принимал дела у Мягких. Когда акт передачи был подписан, Мягких спросил:
- Можно мне откровенно Вас предупредить?
- Конечно.
- Насколько я знаю Павлова, он хочет играть такую же роль в училище, какую играл Ратушный при мне. И он будет стремиться превратить Вас из врио в директора. Он считает, что при молодом малоопытном директоре он будет хозяином в училище. Но Ратушный гораздо умнее Павлова, к тому же, он постоянно и много читал педагогическую литературу. Занимался самообразованием, большинство вопросов мы с ним решали совместно. Учитывал мнение педагогов с опытом, Матюхина, Анастасии Григорьевны. Вам тоже нужно советоваться с ними. Не таков Павлов. Он считает себя всезнающим человеком, никогда не сомневается в своей правоте. В горкоме он пользуется большим уважением. Помните у Гёте: «В того невольно верят все, кто больше всех самонадеян!» Поэтому будьте бдительны. В своем стремлении отличиться он может подставить Вас.
В конце декабря из управления трудовых резервов коллективу училища пришло приглашение на новогодний вечер. ГХК оформило пропуск и выделило автобус. Во время поездки Боязный почувствовал на себе чей-то взгляд. Он оглянулся. Чуть сзади через проход сидела яркая блондинка лет двадцати пяти-двадцати семи. Поймав его взгляд, она улыбнулась ему. Раньше ее Дамир не видел. Сидевший рядом с Боязным Матюхин пояснил, что это воспитатель Марина Степановна, которая уже два года работает в училище.
После краткого вступительного слова начальника управления заиграл оркестр, и начались танцы, игры вокруг ёлки, работал буфет. Взрослые люди веселились как дети. Родители с младенческого возраста учили Боязного любое дело выполнять с душой и хорошо. Он настолько привык к этому, что если какие-то действия у него не получались, он старался их не делать. К таким действиям относились танцы. Он много учился, с детских лет много читал художественной литературы, потом увлекся шахматами. На танцы у него времени не оставалось. К тому же для танцев нужна партнерша. А девушки у него не было. Воспитанный на классической литературе и рано познакомившийся с иллюстрациями выдающихся художников прошлого, он очень строго подходил к женской красоте. До сих пор он не влюбился ни в одну женщину. У него не появлялось желание обладать женщиной. Романисты внушили ему уверенность, что обладать женщиной можно только по любви. Без любви это мерзко, подло.
Однако с возрастом его стало беспокоить, а нормален ли он как мужчина? Возможно, перенесенные им в детстве энцефалит и менингит подействовали и на половую сферу? Ведь физически был же он слабее своих ровесников. Проверить? А как? Для этого надо встречаться с женщиной, а у него не было времени. К тому же с детских лет он был очень застенчив. Кроме того он был убежден, что все женщины любят мужчин при деньгах. А с этим до этого года у него была напряженка. Но потом в одной около научной книге он прочитал, что не так уж редки мужчины, которые могут обладать женщиной при условии, что они в нее влюблены. Прочитал и успокоился. Но всегда праздничные дни не приносили ему радости. Люди танцевали, хахатали над любым пустяком. А ему было скучно. Правда, на студенческих вечеринках, выпив лишнего, он не сходил с круга, танцевал до упада.
И на этом вечере ему было скучно. Он прошел в буфет. Взял стакан вина, сел за столик, выпил и закусил бутербродами с сырокопченой колбасой и с сыром. Вернулся в зал, и в этот момент ведущий объявил: «Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!» К нему улыбаясь, подошла Марина Степановна и пригласила на танец. Он забормотал, что не умеет танцевать. Но она была настойчивой:
- Вас приглашает дама! Вам не дано права отказываться!- и потянула его в круг. Чтобы не обращать на себя всеобщего внимания, он вынужден был подчиниться. У него получилось не так уж и плохо. Ни разу не наступил даме на ногу. Когда танец кончился, она вдруг заявила:
- Я хочу есть! Угостите даму! И он вынужден был вести ее в буфет. Присев за столик она заказала бутылку вина и закуску.
- За что будем пить? – спросил он.
- Вы не так уж плохо танцуете. Большинство мужчин не умеет танцевать. Их выручает смелость, я бы сказала наглость. Давайте выпьем за то, чтобы Вы стали смелым и перестали лелеять свои комплексы. Они чокнулись и выпили. И вдруг ему стало легко с ней. Первый человек, который понял его проблемы. Поняла с первого взгляда, ведь ранее они не встречались, хотя он уже почти год работал в училище. Он с интересом изучал ее лицо. Лицо ее было гармоничным. По мнению Боязного именно гармония была главным признаком классической женской красоты. Она была немного ниже Дамира, очень подвижная с летящей походкой. Она чувствовала, что нравится Дамиру, и напропалую кокетничала. Но ее голубые глаза иногда смотрели холодно и отчужденно. Все оставшееся время до отъезда они танцевали. В автобусе они сидели рядом. Он даже не подозревал, что умеет развлекать женщин. Впрочем, она звонко смеялась любой шутке. При расставании около ее дома он набрался наглости и неумело чмокнул ее в щечку.
Как обещал Дамир, новый год он встречал с родителями. Но уже первого января он уехал в соцгород. Несмотря на то, что в предыдущую ночь спал мало, он почти не спал и ночью с первого на второе января. Вечером у него свидание с Мариной, Мари как просила она себя называть вне стен училища. Уже в час дня он начал готовиться. Погладил брюки и рубашку, почистил полуботинки. По студенческой привычке он всю зиму ходил в корочках. Они встретились в шесть вечера. Вначале гуляли по улицам, а замерзнув, пошли в кино. Потом он не мог вспомнить о чем был фильм. После фильма они погуляли, затем долго целовались в подъезде ее дома. Третьего числа опять началась напряженная рабочая неделя. Боязный приходил в училище около девяти часов утра, а уходил из него в десять, а иногда в одиннадцать вечера. В субботу они с Мари были в театре, на оперетте. Зал затаив дыхание, внимал обладателю хорошо поставленного и сильного голоса тенору Кисленко: «Где то на юге море и небо, вместо земли серый песок. Где б не скитался, где бы я не был, город родной забыть не мог». И буквально взорвался аплодисментами, когда он закончил арию. Публика от смеха хваталась за животы, когда на сцене появлялся Эмирзиади, который вполне мог конкурировать со знаменитым Яроном. После спектакля он проводил ее домой. Едва закрылась дверь подъезда, как он, обняв ее, начал целовать.
- Подожди! Подожди! – вырвалась она из его объятий.
- В чем дело?! – удивился он.
- Пойдем ко мне. Моих соседей нет. Я в квартире одна. Она в двухкомнатной квартире занимала комнату. Зайдя в квартиру и сняв пальто, она пригласила его на кухню и угостила чаем. На кухне стояло два стола. Над каждым из них висел шкафчик с посудой. Около ее стола стояли два стула. На спинке стула, на котором она сидела, висел халат. Он недолго сидел спокойно, опять начал к ней приставать. Она благосклонно к этому отнеслась. Но через минуту вырвалась из его объятий.
- Иди в комнату! Я скоро приду, - и, взяв халат, пошла в ванную комнату. Он прошел в ее комнату. Комната была небольшая, но уютная. Напротив двери было окно. Пол был покрыт пушистым ковром. Ноги тонули в нем. Стену слева занимало огромное зеркало. Около него стоял туалетный столик, который весь был заставлен духами, косметикой и какими-то вещичками женского туалета, в которых Боязный не разбирался. У другой стены стояла большая кровать. Она была подготовлена для сна. И вдруг он понял, чем они будут с Мари заниматься. Внезапно задрожавшими руками он стал снимать одежду. Оставшись в одних трусах, он лег и накрылся одеялом. Он лежал и все более волновался. Он физически ощущал, что потерпит фиаско. В комнату вошла Марина. Он сразу понял, что у нее под халатом ничего нет. Он вскочил.
- Извини! – забормотал он, - сегодня ничего не получится! И схватил брюки, собираясь их надеть. Марина быстро подошла к нему, обняла его, крепко прижав к себе и прильнув к губам, стала целовать в засос. Одновременно она его гладила по спине.
- Успокойся, - шептала она, - все будет хорошо. Его перестала бить дрожь. Постепенно он обретал спокойствие. Стал отвечать на поцелуи и не заметил, как она уложила его в постель. И вдруг он понял, что они с Мари одно целое. Душа его ликовала, так это было хорошо. А потом наступило блаженство. Минут через тридцать он уже сам решил повторить. В эту ночь они мало спали. В воскресенье приехали соседи Мари, и влюбленные перебрались в квартиру Дамира. Мари ненавязчиво учила его премудростям любви, показывала различные позы. Ей больше всего нравилось быть сверху. Он обследовал каждый уголок ее тела и был безумно счастлив, когда чувствовал, что доставляет ей удовольствие.
В понедельник во время урока он зашел в преподавательскую. В ней была одна Анастасия Григорьевна. У нее было окно, и она использовала его для проверки тетрадей. Они перекинулись парой слов, и он уже взялся за ручку двери, собираясь выйти. Но задержался, услышав:
- Дамир Викторович! Вы извините меня старуху. Но я считаю нужным Вас предупредить. О Марине Степановне ходят очень нехорошие слухи. Мой совет, прекратите эту связь. Как бы Вас не вывалили в грязи.
- Спасибо за совет, - ответил он и вышел. А про себя подумал: «Интересно, мы знакомых не встретили ни в театре, ни на улице. Во всяком случае, я не видел, а уже все и всё знают».
Работы было по-прежнему много. Из училища он уходил не ранее девяти вечера. После ужина встречался с Мари. А ведь еще надо было готовиться к занятиям. К концу третьей недели после нового года он стал походить на скелет. Днем ему все время хотелось спать, спать, спать. Мари же, как обычно бывает с женщинами, которые купаются в любви, наоборот расцветала.
А тут еще Павлов начал уговаривать Дамира подать заявление о вступлении в члены партии. Правда при этом, при положительном решении вопроса в течении года он был бы только кандидатом в члены партии с правом совещательного голоса. Рекомендации ему давали Павлов, Анастасия Григорьевна и комсомольская организация училища.
Дамир испытал психологический шок, когда открылись преступления эпохи культа личности. Он интересовался жизнью в Америке и Западной Европе и знал, что там жизненный уровень значительно выше, чем в СССР. Отец, коммунист с сорокового года, дома неоднократно рассказывал о барских замашках партийных боссов. Все это вызывало у него сомнение в искренности партийных руководителей. В тоже время лозунг «Свобода! Равенство! и Братство!» был для него священен. Что бы ни было, коммунисты в массе своей действовали во благо народа. Еще в первые годы после революции партия провозгласила: «Кто не с нами, тот наш враг!» Дамир не был врагом партии. После нескольких попыток сопротивляться под предлогом, что он еще не достоин высокого звания коммунист, Боязный сдался и написал заявление. Категорический отказ вступать в партию, мог вызвать вопрос о его благонадежности. Это в свою очередь повлияло бы на его дальнейшую судьбу.
На партийном собрании в училище для проформы ему задали три вопроса и, единогласно он был принят кандидатом в члены КПСС. Предстояло утверждение в горкоме. Павлов объяснил, что предварительно ему надо пройти партийную комиссию, тех самых стариков, о которых он рассказывал, когда они говорили о деле Ратушного. Боязный серьезно готовился к встрече со стариками. Вначале все шло хорошо. Он ответил на все их вопросы и чувствовал, что его ответы им нравятся. В самом конце один из них, пожалуй, самый въедливый, ставивший самые каверзные вопросы спросил: «А как Вы здесь оказались? У Вас, что было направление в училище?» По привычке Боязный ответил, что ему было предоставлено право самому найти работу.
- Хм, хм, - захмыкал дед. Он явно не поверил Дамиру. При голосовании он воздержался, все остальные члены комиссии голосовали за принятие Боязного кандидатом в члены КПСС. Павлов поздравил Дамира и сказал, что после положительного решения партийной комиссии исключительно редко бывает, чтобы горком не утвердил решение партийного собрания.
Но через несколько дней ситуация изменилась на сто восемьдесят градусов. Дед, не поверивший ему на комиссии, съездил в институт. Там он узнал, что направление у Боязного было на шинный завод. Завод и институт его ищут, но найти не могут. В отделе кадров института горячо благодарили деда, за сведения о Боязном. Павлов был вне себя и орал на Боязного. Немного успокоившись, он сообщил, что Дамира вновь вызывают на заседание парткомиссии. Дамир в ответ заявил, что не будет вступать в партию и поэтому на заседание не пойдет. Назавтра он был освобожден от исполнения обязанностей директора и передал дела Матюхину. В отделе кадров ГХК ему объяснили, что ГХК добивается от завода и института разрешения задержать его до окончания учебного года. Иначе будет сорван выпуск.
Вечером он поспешил к Мари. Однако ее не оказалось дома. Его попытки переговорить с ней в училище не увенчались успехом. У нее все не было времени. Она явно его избегала. Он тяжело переживал все случившееся. Что делать??? Как избежать работы на участке вулканизации? А любовь? Любила ли его Марина? И есть ли она любовь, о которой так красиво написаны миллионы книг? Может быть, просто есть животная тяга удовлетворять свои похоти? А он? Ведь он любит Мари?!
Он стал избегать общения с коллегами и знакомыми. По его просьбе Павлов вернул ему часы в группах первого года обучения. Он вновь стал проводить занятия в кружке технического творчества и с шахматистами. Весь его день был расписан почти по минутам. Когда же он добирался до постели, он долго не мог уснуть. В голову лезли всякие мысли. Усталость брала свое. Он засыпал. Но сон был тревожным. Он часто просыпался, и проснувшись иногда не мог заснуть до утра. У него всегда часто болела голова. Сейчас же головная боль почти не проходила. Кроме анальгина другие таблетки не помогали. За день он принимал три-четыре таблетки анальгина, но они приносили облегчение лишь на короткое время. Стал больше курить, пачки на день ему не хватало, просыпаясь, курил ночью. На уроках срывался, стал кричать на учащихся. Прошло полтора месяца. Приближалось окончание учебного года. Он роздал учащимся второго года обучения темы дипломных проектов. У него еще меньше стало времени. Из-за отсутствия учебников для училища практически единственным пособием оказались его институтские учебники. Каждый день учащиеся приходили на консультацию. Получив необходимые разъяснения, они переносили их на ватман и через день-два вновь приходили к нему.
В один из дней у него было окно. Обычно он использовал окна для подготовки к занятиям. Но сегодня у него не было желания заниматься новым материалом. Была суббота, а воскресного дня ему с лихвой хватит для подготовки. Он стоял около двери в пустой классной комнате и решал, чем бы заняться. Вдруг с другой стороны закрытой двери он услышал, как две преподавательницы обменивались новостями.
- Слышали, Марину Степановну вызвали в милицию?
- Нет. А что случилось?
- Вы же знаете, учащиеся на хранение деньги отдают воспитателям, мастерам. Один из учащихся получив перевод из дома, решил добавить к нему деньги, полученные ранее и купить костюм. Он обратился к Марине Степановне, у которой хранились его деньги. А она в ответ заявила, что у нее нет денег. Тогда другие учащиеся тоже потребовали свои деньги. Она им тоже заявила, что у нее нет денег. На вопрос где же деньги она сказала, что она их издержала. Учащиеся написали заявление в милицию.
Дней через пять после уроков Боязный сидел в своем кабинетике и ожидал шахматистов. Открылась дверь и вошел старший лейтенант милиции.
- Вы Боязный Дамир Викторович, - спросил он.
- Да. Старший лейтенант прошел в кабинетик, сел на стул и объяснил, что он следователь по делу Марины Степановны. И просит ответить Боязного на ряд вопросов. Прежде всего, какие отношения у Боязного с Мариной. Дамир сказал, что они были любовниками, но Марина порвала отношения. Причем по времени это совпало с освобождением его от исполнения обязанностей директора училища. Он же ее до сих пор любит. Но все его попытки продолжить отношения она отвергает, она даже не хочет с ним встретиться и поговорить.
- Знали ли Вы, что она издержала деньги учащихся?
- Нет. Она никогда об этом не говорила.
- Знали ли Вы, что она должна знакомым значительную сумму денег, при этом продолжала занимать, а отдавать не спешила?
- Нет, не знал. Она никогда об этом не говорила. А откуда это известно?
- Уже восемь человек подали об этом заявления. Она утверждает, что ее заставлял делать это ее любовник. Если она отказывалась, избивал ее. Деньги же он тратил на свои развлечения. И указала, что это были Вы. Но я установил, что Ваши отношения начались в декабре, до этого Вы даже не были знакомы, а деньги она стала занимать за год до этого. Что Вам известно о других ее любовниках?
- Ничего. Мы никогда об этом не говорили. Я понимал, что до меня у нее кто-то был. Но меня не интересовала ее прошлая любовь. Я был на седьмом небе от того, что как я считал, меня любит такая женщина. До нее у меня не было женщин. Я ее боготворил! Старший лейтенант стал прощаться.
- А что ей будет? – спросил Боязный.
- Это решит суд.
- И меня вызовут на суд?
- Мне нравится, что ты откровенен со мной. Я старше тебя немного, но опыт общения с женщинами у меня значительно больше твоего. Не буду скрывать, я уверен, что она хотела использовать тебя, чтобы расплатиться с долгами. Но не успела, слишком быстро тебя отрешили от должности директора. В материалах, передаваемых в суд, твое имя я упоминать не буду. Так, что тебя вызовут в суд в случае, если твое имя будет названо подсудимой во время судебного процесса. Ну, досвидания, - милиционер протянул руку. Они с явной симпатией пожали руки.
Оставшись один, Дамир некоторое время пытался обдумать то, что услышал от лейтенанта. Но он никак не мог сосредоточиться, мысли путались. Одна из них потрясла его. Может прав Вильям Гэнли и действительно: «Вся наша жизнь – ошибка и позор!» О Гэнли он прочитал у Джека Лондона. «Может прав буржуазный писатель? Ведь и наш классик Фадеев пишет, что жизненный путь может быть ошибочным: «Вы скажете – но чем вы можете проверить, что вы проливали свою кровь не зря? Я этого не могу проверить ни чем, кроме как опытом, традициями поколений моих отцов, кроме как своими желаниями и стремлениями. А если ошибались отцы и если стремления ложны, то пусть… В этом и состоит жизнь, иначе бы она прекратилась…» И опять мысли лихорадочно теснили друг друга. Вместо обретения спокойствия он еще больше разволновался. Он обратил внимание, что у него от волнения дрожит правая рука. Голова разламывалась от сильной боли. Но болеть и страдать было некогда, класс уже наполнялся шахматистами. Он принял две таблетки анальгина и шагнул в класс.
Боязный сидел в своем кабинетике и проверял, как идет выполнение учащимися дипломных заданий. Один из учащихся расстелил на столе чертеж. Дамир склонился над ним. Но он ничего не видел. Он пытался сосредоточиться, но перед глазами все расплывалось. Вчера Боязного вызвали в отдел кадров ГХК. Там ему объяснили, что с шинным заводом и институтом согласована его работа в училище до конца учебного года. После чего он должен явиться на шинный завод и приступить к обязанностям в соответствии с направлением. Иначе он лишится диплома о высшем образовании. Он был в полной растерянности. Он не мог даже представить, как он будет работать на участке вулканизации: «Что делать?! Господи, как болит голова!» Он проглотил еще две таблетки анальгина. С большим трудом заставил себя сосредоточиться.
- Вот здесь у тебя не верно, - показал он на чертеже. Дамир стал объяснять исполнителю, в чем ошибка. В это время двое учащихся, затеяли какой-то спор.
- Прекратите! Вы мне мешаете! – прикрикнул на них Дамир. Учащиеся затихли. Боязный вновь начал объяснять, в чем ошибка. И вновь в уши ударил громкий шепот одного из учащихся. У Дамира потемнело в глазах. Вскочив, он схватил учащегося за ворот и вытолкнул из кабинетика в класс. Тот, не удержавшись на ногах, упал.
- А-а-а!- закричал Боязный. Он выскочил в класс, схватил стул и стал с силой колотить им по столу. В стороны полетели сломанные ножки. Прибежавший на шум Матюхин пытался его уговорить. Но Дамир ничего не слышал, тогда Матюхин вызвал скорую помощь. Два дюжих санитара скрутили Боязного. Один из них закатав у него рукав, сделал ему внутривенный укол. Минут через десять он затих и вскоре уснул. Его погрузили в машину скорой помощи и увезли.
Вернувшись из отпуска, декан факультета Левин сидел за приставным столом ректора. Они с ректором обсуждали задачи, стоявшие перед факультетом в новом учебном году. На пульте коммутатора засветилась лампочка. Звонила начальник отдела кадров института. Ректор снял трубку, некоторое время слушал. Затем сказал:
- Хорошо, заходите сейчас. У меня как раз Давид Маркович. Вместе и обсудим. Он положил трубку и вернулся к прерванному разговору. Минут через пять в кабинет вошла начальник отдела кадров Милиция Ивановна. Высокая, полная, громогласная женщина она уже с порога начала рассказывать, что с шинного завода опять пришло письмо. Боязный так и не явился на завод.
- И где же он? – спросил ректор.
- По моему запросу ГХК ответил, что Боязный на лечении в психиатрической клинике. К ответу приложена копия справки психиатрической клиники.
- Довели парня, а я его помню, звезд с неба не хватал. Но учебный курс знал твердо, очень упертый парень - сказал ректор. Помолчали.
- Что же мне делать? Ведь как то надо изымать у него диплом? – спросила Милиция Ивановна.
- После психиатрички его и с дипломом не возьмут ни на одно химическое предприятие. Шинный завод сам откажется от него, - сказал Левин.
- Да, да, - поддержал ректор, - оставьте диплом ему. Напишите на завод, что Боязный не может прибыть к ним по болезни и приложите копию справки психиатрической клиники. Копию письма и копию справки отправьте в управление кадров нашего министерства. Он нажал одну из кнопок на пульте. Заглянувшей в кабинет секретарю приказал соединить его с директором шинного завода.
Глава пятнадцатая
Через три месяца отец приехал за Дамиром в клинику. Перед выпиской лечащий врач долго беседовал с Дамиром. Настоятельно рекомендовал не позже, чем через неделю обратиться к психиатру по месту жительства и регулярно посещать его. Рассказывал как себя вести, какие лекарства принимать. В заключение посоветовал поменять профессию, так как все равно ни одна медицинская комиссия к работе на химическом предприятии его не допустит. А попытки все-таки устроиться на химпредприятие приведут лишь к дальнейшему травмированию его психики.
- Вы сейчас здоровы и прежде всего от вашего поведения зависит оставаться работоспособным, стать полноценным членом общества или провести свою жизнь в стенах такой клиники как наша. Я скажу сейчас то, что говорю всем выписываемым: «Дай бог нам с Вами больше не встречаться!»
Родители и сестра окружили его заботой и вниманием. Старались не упоминать о его болезни. Но как раз это больше всего задевало Дамира. Он думал: «Значит, они считают меня больным, если не допускают никаких разговоров о моей болезни». Недели через две его стало тяготить амебное сосуществование. Он понимал, что вместо помощи родителям, он фактически стал иждивенцем. Надо работать, а где? Он быстро решил, что диплом о высшем образовании ему оставили, так как за последние три с половиной месяца ни он, ни его родные никаких требований сдать диплом не получали. В СМИ публикаций о недействительности его диплома также не было. После того как он попал в клинику его личные вещи и документы, в том числе и диплом, сослуживцы по училищу передали его родителям. В его трудовой книжке Матюхин сделал запись: «Уволен по собственному желанию», за что Боязный был бесконечно благодарен ему.
На третьей неделе после выписки Дамира из клиники к ним зашел друг юности отца, приехавший в командировку в город. Он проживал в соседнем областном центре. По русскому обычаю был накрыт стол. Выпивая, друзья вспоминали минувшее и делились заботами настоящего дня. Естественно у них зашел разговор о Дамире. Отец поделился тревогой за судьбу Дамира. Даже устроиться на работу для него теперь большая проблема. И гость предложил Дамиру переехать в соседний город:
- Первое время поживешь в моей семье. Муж моей сестры занимает высокий пост в строительной отрасли области. Он устроит тебя на работу, да и жилищный вопрос поможет решить.
- Но я же не строитель!
- Не волнуйся, не боги горшки обжигают. К тому же он подберет более-менее тихое место. Освоишься, почитаешь соответствующую литературу. Ты ведь говоришь, что в институте вам читали курс строительного дела. Ты же грамотный человек и вполне можешь самостоятельно пополнить свои знания до объема, дающего возможность полноценно трудиться на производстве. Конечно, корифеем, теоретиком, двигающим науку на светлые вершины, ты станешь. Но я уверен, года через два ты будешь справляться на своем рабочем месте не хуже любого инженера, окончившего строительный вуз. За это время поправишь здоровье и сам решишь, что тебе делать дальше. Может быть, состояние здоровья года через два позволит тебе вернуться в химическую отрасль. Ведь кроме справки клиники, нет никаких документов о твоем заболевании. А ее ты можешь спрятать подальше и никому не предъявлять. Кроме моих близких о ней никто не будет знать. Так, что все будет зависеть от состояния твоего здоровья. К тому же молодой специалист обязан проработать три года согласно направлению. Через три года после окончания вуза никому будет не интересно, почему ты не работал там, куда тебя направили. Подумав, Дамир согласился с этими доводами и переехал в соседний город.
Родственник друга отца устроил его в одну из организаций, работавших в строительстве на субподряде. Строительная организация заключает договор генподряда с заказчиком и выполняет общестроительные работы. А для выполнения специальных работ (монтаж различного оборудования, электрических сетей, связь и т. д.) она привлекает специализированные организации, при этом заключает с ними договор субподряда. В октябре 1966 года Боязный приступил к работе в качестве инженера производственно-технического отдела (ПТО) монтажного управления, занимавшегося на строящихся объектах монтажом оборудования и сетей телефонной связи и радиофикации, радиосвязи и телевидения. Жить его устроили и прописали в служебной квартире, принадлежавшей генподрядчику. Квартира была трехкомнатной. В одной из комнат, имевшей замок, жил Дамир, в двух других жили командированные специалисты. В основном это были представители заводов-изготовителей уникального оборудования. Они выполняли его монтаж и пусконаладку на строящихся объектах промышленности. Командированные менялись, одни по окончании срока командировки уезжали, на их место приезжали другие. Некоторые жили по полгода.
Утром инспектор отдела кадров привела Дамира в кабинет, на двери которого висела табличка «ПТО». В кабинете стояли пять столов. Напротив двери окно. У левой стены у окна стол начальника отдела. Начальник отдела Аверина, стройная женщина лет тридцати была бы симпатичной, если бы не недовольная гримаса на ее лице. И хотя знакомясь с Дамиром, она выдавила улыбку, у него осталось чувство неприязни к ней. Впритык к ее столу стоял стол старшего инженера Юрочкина. Высокий молодой мужчина тридцати пяти лет Юрочкин никогда не терялся. Боязному казалось, что Юрочкин найдет выход из любой ситуации. И время подтвердило первое впечатление Дамира об этом человеке. Месяца через три Юрочкин с Боязным прибыли на один из объектов. После обеда представители городского узла связи должны были принимать телефонный кабель в эксплуатацию. А одна из муфт не была смонтирована. Кабель не был единым на всем протяжении, это были два отдельных отрезка. Спайщик (специалист по монтажу муфт) только выехал сюда с другого объекта. Время в пути три часа. Значит, сдача кабеля будет сорвана, а это означает, что заказчик не перечислит на счет управления деньги. Управление не выполнит месячный план, значит, его работники получат только заработную плату, о премии им придется забыть. Юрочкин взял паяльную лампу, припой, чугунную муфту и кабельную массу и в течении полутора часов смонтировал муфту. Затем вместе с Боязным выполнил контрольные измерения и запрото-колировал их. В этот же день кабель был сдан в эксплуатацию. Именно Юрочкину Аверина поручила шефство над Дамиром. В средине кабинета у правой стены также в притык друг другу стояли два стола. За одним сидела инженер отдела Алла, женщина лет сорока-сорока пяти. Двадцатипятилетнему Дамиру женщины такого возраста казались старухами. Второй стол предназначался для Дамира. У самой двери находился еще один стол, за которым сидела еще одна женщина таких же лет как и Алла. Она была сметчицей.
Начальник отдела рассказала Боязному о специфике работы отдела. Отдел является службой главного инженера и подчиняется непосредственно ему. Именно ПТО разрабатывает проекты технических решений, которые являются обязательными для всех работников управления после их утверждения главным инженером. ПТО и инженеры отдела имеют право давать указания начальникам участков, прорабам и их работникам по всем техническим вопросам. В случае возникновения каких-либо осложнений на объекте, туда направляется инженер ПТО. Он на месте должен решить проблему и создать условия для успешной работы монтажников управления. Как выразился Юрочкин: «Инженер ПТО – это пожарник, который обязан потушить пожар в самом начале его». Перед заключением техническая и сметная часть всех договоров подряда обязательно изучается и готовится к подписанию инженерами ПТО. Инженеры отдела обязательно проверяют месячные материальные отчеты прорабов, и главный инженер утверждает их только при наличии визы инженера ПТО. Аверина показала Боязному в шкафу техническую литературу по отраслям связи и дала рекомендации, какие книги ему нужно изучить в первую очередь.
После обеда в отдел зашел главный инженер управления Соловьев. Мужчина лет тридцати пяти, оживленный, улыбчивый. И хотя Аверина жаловалась ему на обстоятельства, срывающие сдачу одного из объектов, он весь светился оптимизмом и успокаивал ее. И его уверенность в положительном исходе невольно заражала окружающих. Окончив разговор об этом объекте он информировал отдел, что едет посмотреть как идут работы по прокладке кабеля на остров Казачий и распорядился Авериной сопровождать его, а также пригласил Боязного, чтобы молодой специалист познакомился с практической деятельностью управления. За рулем персональной автомашины главного инженера ГАЗ-69 был парень лет двадцати пяти. Чувствовалось, что у него с шефом доверительные отношения. Из разговоров в автомашине Боязный понял, что остров Казачий лежит напротив дач обкома партии. Для снабжения их водой на острове был построен водозабор. И кабель прокладывался через протоку шириной 500 метров для организации телефонной связи между насосной первого подъема на острове и насосной второго подъема на дачах. Через полтора часа дорога уперлась в шлагбаум, преграждавший въезд на территорию, огражденную забором. Соловьев показал служебное удостоверение милиционеру и сказал:
- Остальные со мной. Шлагбаум был поднят, и водитель повел автомашину к берегу. Однако дорога, не достигнув берега, поворачивала направо к корпусам. Водитель остановил машину и все вышли из нее. Подходя к берегу они услышали громкий хохот нескольких мужчин. В промежутке между взрывами хохота молодой голос спросил:
- Петрович, так ты жарил мясо или варил? – и вновь громкий хохот заглушил все остальные звуки. Дорожка, по которой шли приехавшие, вынырнула из-под деревьев, и перед ними открылась река. Между берегом и островом была протока шириной с полкилометра. А за островом (его ширина была метров 300) величавая река несла свои воды к океану. Противоположный берег реки был закрыт не то туманом, не то какой-то дымкой и казалось, что ширина реки бесконечна. И эта бесконечность завораживала. У Боязного невольно возникло чувство, что он пигмей перед мощью природы. Новый взрыв хохота вернул его к реальности. На берегу четверо мужчин сидели кружком. Чуть в стороне пятый плел из проволоки какой-то рукав. Увидев начальство, рабочие замолчали. Главный инженер поздоровался и спросил над чем они смеются.
- В обеденный перерыв,- начал рассказывать молодой парень,- мы вдвоем с Петровичем решили погулять по территории. Когда подошли к корпусам, увидели среди них магазин. Зашли, а там такой выбор продукции, что ни в одном городском магазине не увидишь. Петровичу особенно понравилось мясо, без единой косточки. Цена как в магазине – два рубля за килограмм, но в магазине оно с костями. Без костей же на рынке не всегда и за четыре рубля купишь. Я тоже решил купить полкило мяса. Живу в общежитии, хранить негде, а полкило сварю и съем. Я первым попросил продавщицу отвесить мне полкило. Расплатился и положил мясо в сумочку. Петрович говорит:
- Красавица, и мне мяса, пять килограмм, пожалуйста.
- Как пять килограмм?! – удивилась продавщица, - как Ваша фамилия? Петрович назвал свою фамилию. Она начала что-то искать в списке, который висел сзади нее. Потом повернулась к Петровичу и сказала:
- Вашей фамилии нет в списке обслуживаемых, поэтому я не могу Вам ничего продать. Покиньте магазин. Петрович начал возмущаться, что его пролетария, гегемона не хотят обслуживать. Но продавщица пригрозила вызвать охрану и посоветовала нам быстрее покинуть магазин. На крыльце Петрович продолжал возмущаться. Из магазина вышла покупательница, она была свидетелем этой сцены. Она объяснила нам, что в этом магазине каждый день свежая продукция, поэтому обслуживаемые покупатели большое количество не берут. Вход на территорию ограничен, поэтому меня и обслужили. А когда Петрович попросил пять килограмм мяса, то естественно, у продавца возник вопрос: «А кто он такой?»
На берегу на козлах стоял барабан с кабелем. Изолированные жилы кабеля были заключены в свинцовую оболочку, которая имела джутовое покрытие. Диаметр кабеля был около 4 см. Аверина пояснила Боязному, что это кабель ТЗК 3х4х1,2. По наименованию кабеля связи можно судить о его конструкции. В частности данный кабель предназначен для прокладки под водой, о чем говорит буква К в его наименовании. Пока Аверина объясняла, прораб закончил плетение рукава и закрепил его на кабеле. Оказалось, рукав этот называется чулком. Конец чулка был прикреплен к тросу, который уходил в воду и на острове был прикреплен к трактору С-100. По команде прораба тракторист включил первую передачу и кабель медленно заскользил в воду. Все присутствующие внимательно следили за процессом, командовал же прораб. По его команде тракторист либо останавливал трактор, либо вновь начинал движение. Понаблюдав за процессом минут тридцать, главный инженер простился с бригадой, и руководство вместе с Боязным поехало в управление.
Однако данный кабель сдать в эксплуатацию не удалось. Связь по нему была отвратительной, так как в процессе прокладки кабель был «растянут». Зимой на протоке, от берега до острова, во льду была прорублена траншея, и в нее был опущен новый кабель. Весной во время ледохода его порвало. И только летом многострадальный кабель удалось сдать в эксплуатацию. Прибывшие из Ленинграда водолазы гидромониторами вырыли на дне протоки траншею, уложили в нее кабель и замыли траншею. К тому времени Дамир уже знал, что эта технология была предусмотрена проектом. Но у ленинградцев работы по данному проекту были запланированы на лето. Партийное руководство города ждать не хотело, и руководители монтажного управления решили рискнуть.
Первые три месяца работы Юрочкин опекал Боязного. Вместе они ходили и ездили по строящимся объектам. И Юрочкин постоянно рассказывал Дамиру о технологии монтажных работ. Дамир в этот период много читал технической литературы по связи и технологии монтажных работ. Сочетание теории с практикой позволило ему быстро освоиться на новом рабочем месте. Если ему что-то было не понятно, на помощь приходил Юрочкин. Однако, когда Боязный обратился к нему с вопросами по теории телетрафика, Юрочкин сказал:
- У меня нет высшего образования, за плечами техникум связи, в теории телетрафика я и сам плаваю. Однако это не мешает мне успешно работать. В нашей работе теория телетрафика нам не нужна.
Участки управления были разбросаны по всей области, и практически каждый день на каком-нибудь из них возникала нештатная ситуация. И они ехали туда на автомашине, на поезде или летели самолетом и искали выход из нее. В средине декабря сдавался в эксплуатацию жилой микрорайон на северо-западе города. Им поручили проконтролировать ход монтажных работ. От конечной остановки автобуса они пешком пошли к корпусам. Вдруг путь им преградила бродячая собака величиной с годовалого теленка. Собака была разъярена и явно готовилась напасть на них. Дамир лихорадочно искал глазами какое-нибудь орудие. Юрочкин же был спокоен, он внимательно посмотрел на собаку. И этот огромный волкодав поджал хвост и, заскулив, кинулся в сторону от дороги.
- Слушай, что это было?!-взволнованно спросил Боязный.
- Достаточно мне поймать взгляд собаки и внимательно посмотреть ей в глаза, любая собака, бродячая или цепная поджимает хвост и старается скрыться от меня, - ответил Юрочкин. Я и сам не знаю почему. Узнал я об этом лет десять назад в такой же ситуации, какая с нами была только – что. До этого и не подозревал о таких своих способностях.
В домах работало неисчислимое множество рабочих. При этом рабочие разных специальностей мешали друг другу. Монтажники их управления прокладывали от слаботочных щитков на лестничных клетках до квартир провода радиофикации. Однако в квартирах они ничего не делали, а в косяк входной двери вбивали гвоздь и крепили на нем кусок провода.
- Это, что за работа?! – возмутился Юрочкин, когда они нашли бригадира монтажников.
- По проекту провода до розетки прокладываются под плинтусом. Их будут крепить после сдачи дома в эксплуатацию. В связи с тем, что до нового года осталось очень мало времени, заказчик - управление капитального строительства (УКС) горисполкома принял решение «навести тень на плетень». Иначе на следующий год город не получит на строительство жилья и половины денег, что запланированы, - ответил бригадир, - Вы посмотрите какая масса людей делает вид, что выполняет полезную работу. И бригадир матерно выругался. Видимо, у членов государственной комиссии на глазах были черные повязки, так как дома северо-западного микрорайона были приняты в эксплуатацию почти без замечаний. Четыре месяца после этого продолжались строительные и монтажные работы на этих домах. Лишь перед майскими праздниками началось их заселение. Руководство УКСа сделало выводы, и перед следующим новым годом аврала не было. Жилье было построено качественно и сдано в срок. В марте месяце Боязному было поручено сдать в эксплуатацию городскому радиоузлу радиофидер в этом микрорайоне. Для этого нужно было изготовить исполнительную документацию, которая прилагается к акту приема в эксплуатацию. Два дня он провел на крышах пятиэтажных зданий, зарисовывая трассу фидера. На шатровой кровле одного из домов из-за резкого порыва ветра его ноги поскользнулись на наледи, и он покатился вниз. Спасла его «родная» радиостойка, за которую он зацепился. Поднявшись, он спустился с кровли на чердак и опять вылез через слуховое окно на кровлю только тогда, когда перестали трястись руки и ноги. Обязанностью инженеров ПТО было также следить за выполнением правил техники безопасности монтажниками. На кровле монтажникам по одному работать было нельзя. Но сами инженеры не всегда соблюдали безопасность. В июле он вновь пришел в этот микрорайон с чертежами. В этот раз он сдавал городскому узлу связи телефонную сеть микрорайона. Увидев в его руках чертежи, его обступили подростки, дети жильцов, заселивших новый микрорайон:
- Дяденька, - обратился к нему самый смелый, - почему, когда мы просили доски, оставшиеся от строительства, чтобы огородить хоккейную площадку, которую мы сами строим, нам их не дали? А потом пришел экскаватор, вырыл яму и зарыл их туда. Мы хотели огородить площадку, нам сказали нельзя. Это называется хищением социалистической собственности. А поломать доски и затем закопать их в землю, это как называется? Что мог ответить им Боязный? По большому счету он и сам не понимал этого.
На монтажно-заготовительном участке управления изготавливали некоторые изделия, необходимые для монтажа оборудования и сетей связи. В том числе шкафы для слаботочных устройств, устанавливаемые в жилых домах. Так как каждый проектный институт применял для этого свои шкафы, участку приходилось перенастраивать станки почти для каждого дома. Главный инженер поставил перед ПТО задачу разработать типовой шкаф, который можно было бы устанавливать во всех типах домов. Аверина поручила выполнение этой задачи Боязному. Вначале он подобрал ряд проектов с различными типами шкафов. Втроем (Аверина, Юрочкин и Боязный) обсудили достоинства и недостатки различных шкафов. Выбрали наиболее удовлетворяющий условиям установки в домах и изготовления на участке. А также решили, какие изменения необходимо внести в принятую конструкцию. После чего Дамир разработал чертежи, которые после утверждения Соловьевым были переданы на заготовительный участок. В конце первого квартала оказалось, что управление не выполняет условия социалистического соревнования между управлениями всесоюзного монтажного треста, в состав которого их управление входило. А именно не хватает ко-личества внедренных в производство рационализаторских предложений. И Аверина приказала Боязному оформить чертежи шкафа как рационализаторское предложение. Так как на чертежах стояло его имя, то и автором рационализаторского предложения был записан он. Трест принял и утвердил это рационализаторское предложение и Дамир как автор получил десять рублей. На них приобрел три бутылки вина, женщины принесли из дома закуску и в пятницу после работы работники отдела «обмыли» успех.
В управлении было несколько участков. Три участка были в областном центре, остальные в крупных городах области. Руководили их работой начальники участков, прорабы и мастера. Инженеры ПТО отвечали за деятельность закрепленных за ними участков перед главным инженером управления. Их положение было двусмысленным. Они несли ответственность за работу участка наравне с его начальником. В тоже время они не имели права подменять его, так как по положению в управлении действовал принцип единоначалия. Начальники участков подчинялись непосредственно начальнику управления, а ПТО его первому заместителю главному инженеру. И участие в работе закрепленных за инженером ПТО участков называлось курированием.
В конце марта приказом по управлению Боязный был назначен куратором Абинского хозрасчетного участка. В соответствии с пятилетним планом в Абинске ударными темпами возводился комбинат. И для его работников строилось жилье и объекты соцкультбыта. Проведя четыре часа в электропоезде Боязный прежде всего решил устроиться в гостиницу. Гостиница была только, что сдана в эксплуатацию. До этого Дамир дважды с Юрочкиным был в Абинске. И они тогда жили в служебной квартире генподрядчика. В фойе гостиницы толпилось до десятка желающих поселиться. На столе администратора стояла табличка «Мест нет» и все попытки Дамира доказать необходимость именно его поселения были пресечены женщиной сурового вида, явно привыкшей повелевать. Выйдя из гостиницы Дамир сел в автобус и поехал в контору участка. В конторе находился начальник участка Вдовкин, щуплый человек лет сорока. Большим достоинством Вдовкина было великолепное знание оборудования и технологии монтажа сетей связи. Но по своему характеру это был боязливый, нерешительный человек. Не раз Боязный про себя удивлялся, как такому человеку было доверено руководство ответственейшим участком. Видимо, сыграло свою роль то, что он постоянно представлял управление на заседаниях штаба строительства комбината. Штаб возглавлял второй секретарь обкома партии, который с большим почтением относился к знающим и грамотным специалистам. Выслушав Дамира, Вдовкин не мог ничего предложить, кроме как поселить Дамира в своей однокомнатной квартире. В ней он проживал с женой и двумя детьми. В бытовом плане Вдовкин был беспомощен. От этого предложения Боязный отказался.
В это время к участку подошла грузовая машина. Из нее сказав что-то водителю, вышел крупный мужчина. Во всем его облике сквозила решительность и целеустремленность. Это был заместитель Вдовкина Поляковский Виктор Михайлович. Юридически он не был заместителем начальника участка. Ранее он работал начальником ПТО управления. Незадолго до прихода в управление Боязного народный суд назначил ему наказание в виде двух лет «химии». Чтобы городской узел связи областного центра не «придирался» при приеме сдаваемых объектов два его работника были оформлены по совместительству на работу в управление. Фактически не работая в управлении, они получали заработную плату, которая делилась между ними, прорабом и Поляковским. В ОБХСС поступило анонимное сообщение об этом. При расследовании уголовного дела подтвердилась криминальная деятельность фигурантов. И суд воздал им должное. После осуждения Поляковского начальником ПТО была назначена Аверина. Однажды наедине Поляковский сказал Боязному, что она была любовницей главного инженера Соловьева, поэтому ее и назначили начальником отдела. Отбывал наказание Поляковский в Абинске на строительстве автодороги. Когда руководство управления узнало об этом, оно добилось от управления МВД перевода Поляковского из управления строительства дорог на свой Абинский участок. Числился он на участке монтажником четвертого разряда. Но человек решительный, он быстро подмял под себя Вдовкина, ни один вопрос не решался без его участия. Днем он работал как один из руководителей участка, а ночевать отправлялся в общежитие, где жили «химики». Если бы к десяти вечера его не оказалось бы в общежитие, это приравнивалось бы к побегу со всеми вытекающими последствиями.
Вдовкин пожаловался Поляковскому на администрацию гостиницы и попросил совета, как устроить Боязного. Не отвечая Вдовкину, Поляковский открыл дверь в приемную участка и приказал одному из находившихся там монтажников:
- Михаил, возьми кусачки, отвертку, съезди на машине и отключи гостиницу от телефонной сети!
- Ты, что делаешь?! Ведь мне по шапке дадут! – воскликнул Вдовкин, как только Поляковский закрыл дверь в переднюю комнату.
- Не дадут. Телефонный кабель к гостинице еще только монтируется. Узел связи времянку, по которой телефон гостиницы включен в сеть в эксплуатацию не принимал. Следовательно, никто, кроме нас не знает, что телефон подключен по воздушной линии. И от нас зависит, будет связь гостиницы с внешним миром или нет. Сейчас уже тает, в колодцах вода, когда будет звонить городское начальство, а оно будет звонить обязательно, говори, что временный кабель «напился» водички. Что мы делаем все для быстрейшего ремонта, и сделали бы еще быстрее, да специалиста, инженера прибывшего из управления не можем устроить в гостинице. А он жить на улице не хочет и собирается уехать из Абинска. Через два часа Вдовкину позвонил инструктор промышленного отдела горкома партии. Между ними состоялся разговор по сценарию, разработанному Поляковским. По окончании разговора Вдовкин положил трубку и сказал:
- Инструктор гарантировал устройство Боязного в гостиницу. Поляковский распорядился:
- Михаил поезжай вместе с Дамиром Викторовичем в гостиницу, и как только его устроят в номер, подключи им телефон, - и добавил, обращаясь к Дамиру, - а Вы там требуйте одноместный номер.
Глава шестнадцатая
Утром Дамир завтракал в буфете гостиницы. Кроме него в буфете был еще один жаждущий поесть. Большинство постояльцев уже отправились по делам. Командированный старается быстрее выполнить задание и вернуться домой. Меньшинство, которое приехало согласовать проектные решения, еще спало, так как в учреждениях рабочий день начинается в девять часов утра, и посетителей в них раньше десяти-одиннадцати часов утра не принимают. Второй завтракающий, мужчина лет тридцати на голову выше Дамира рассчитавшись с буфетчицей сел за стол Дамира, хотя в помещении буфета было еще четыре не занятых стола. На его подносе стояли тарелочка с двумя яйцам, стакан сметаны, кофе и лежало несколько кусочков хлеба. Они перекинулись несколькими ничего не значащими фразами о качестве пищи. А затем высокий спросил Дамира, надолго ли он приехал. Выслушав ответ, сказал, что он здесь последний день, завтра возвращается домой и предложил вечер провести вместе. Обещал показать город, они договорились встретиться в восемь часов вечера.
В восемь часов Боязный прибыл на участок. Вдовкин и Поляковский были уже в конторе. Между собой они уже договорились, какими вопросами каждый из них будет заниматься в этот день. Они познакомили Боязного с текущей работой участка и проблемами, которые стоят перед ними. После чего Поляковский сказал ему:
- А Вас, Дамир Викторович я прошу решить вопрос оплаты работ по монтажу телефонной станции на комбинате. Вся документация по ней вот здесь, - он показал на полке шкафа несколько папок. И руководители участка уехали каждый на грузовой машине с водителем.
АТС емкостью десять тысяч номеров в административном здании комбината монтировала бригада монтажников из управления. Бригада подчинялась непосредственно управлению. Члены бригады находились здесь в командировке. Местом прописки их был областной центр. Жили они в общежитии генподрядчика. Начальник Абинского участка обязан был лишь следить за ходом работ, выполняемых бригадой, оформлять документы на оплату выполненных объемов, оказывать бригадиру содействие в решении возникающих вопросов. Но за выполнение плана бригадой он не отвечал. В папках оказались проект телефонной станции, договор субподряда с приложением графика работ и их стоимости, разбитой по кварталам. В одной из папок находились процентовки (акты оплаты работ). Боязный все это просмотрел, отпечатал процентовку за текущий квартал и поехал на городском автобусе на комбинат. Прежде всего, он встретился с бригадой. Встретили его по-дружески. Он был уже знаком и с бригадиром и членами его бригады. Уже ни один раз он с ними встречался ранее в разных населенных пунктах области. Они рассказали ему о ходе работ, об их нуждах. После встречи с бригадой он пошел в строительное управление (СУ). СУ располагалось в этом же здании. Без подписи руководства СУ и его печати генподрядчик процентовки не оплачивал. Ему повезло, начальник СУ был на месте. Но подписывать процентовку без визы начальника производственного отдела СУ он отказался. Производственный отдел СУ находился на другой стороне коридора. Его начальник парень одних лет с Дамиром с первого взгляда располагал к себе. Стройный, темно-русый с внимательным взглядом он протянул для рукопожатия руку:
- Виктор Кузнецов, чем могу служить? Они вместе посмотрели договор субподряда, предыдущие процентовки, Боязный рассказал о текущей работе на станции. И Кузнецов завизировал процентовку. Они тепло распрощались:
- Будут проблемы, заходи, - сказал Виктор пожимая Дамиру руку. Начальник СУ увидев «закорючку» Кузнецова подписал процентовку, после чего бухгалтер СУ поставила на ней печать. День прошел, и Боязный вспомнил, что он сегодня не обедал. По привычке он много курил и никотин подавлял аппетит. Но есть все-таки было нужно. Он по телефону разыскал Поляковского и информировал его о проделанной работе. После чего пошел есть в столовую комбината.
Он встретился с высоким и они пошли бродить по городу. Пройдя два квартала Дамир понял, что они с высоким антиподы. Дамира не интересовали любовные приключения высокого. От него только и слышно было: «А вот здесь я встретил…». Но делать было нечего, читать не хотелось, шахматы он не привез, а вечер был изумителен. Зима вела арьергардные бои с весной. Снежок, припорошивший лужицы, потрескивал под ногами. Не было даже намека на ветерок. Тепло, во всем теле легкость. Лишь сбоку журчит высокий. Вдруг он слегка толкнул Дамира:
- Не слышишь! Я говорю, давай познакомимся с девушками! Впереди них под ручку фланировали две девушки. Одна черненькая была не выше плеча Дамира, вторая блондинка примерно одного роста с ним. На черенькой было красное пальто, а на голове блондинки красный шарф.
- Твоя черненькая, моя беленькая, - вполголоса сказал высокий и, повысив голос,- девушки в красном, подождите нас несчастных! Девушки оглянулись, потом переглянулись и рассмеялись.
- Я иду долиной. На затылке кепи,
В лайковой перчатке смуглая рука.
Далеко сияют розовые степи,
Широко синеет тихая река.
Я – беспечный парень. Ничего не надо.
Только б слушать песни – сердцем подпевать,
Только бы струилась легкая прохлада,
Только б не сгибалась молодая стать, - прочитал высокий из Есенина, - девушки как можно одним гулять в такой чудесный вечер? Давайте гулять вместе. Парни ускорили шаг и когда подровнялись с девушками, высокий назвал себя:
- Меня зовут Олег.
- Валентина, - сказала свое имя блондинка.
- А это…, Олег запнулся, так не знал имени своего приятеля.
- Дамир, - назвал себя Боязный
- А это Леночка, - представила подругу Валентина, и спросила Боязного, - какое странное у Вас имя. Вы с Казани или с Кавказа?
- Ни с Казани и ни с Кавказа. Перед войной, так же как и сейчас, наши соотечественники не хотели воевать, они хотели мира. Мои родители не были исключением, поэтому и назвали меня Дамир – даешь мир.
- Как интересно! – воскликнула Валентина. Инициативу взял в свои руки Олег. Он шутил, рассказывал анекдоты. Девушки хохотали. Образовалось две пары, впереди шли Леночка с Дамиром, а Валентина с Олегом сзади. После очередного перекрестка сзади наступила тишина. Дамир оглянулся – второй пары не было. Видимо, они свернули на другую улицу. Оставшаяся пара шла молча. Дамир мучительно искал тему для разговора. Наконец он спросил:
- Леночка, Вы давно живете в Абинске?
- Полгода, - она стала рассказывать о себе. Она с Дальнего Востока. Окончив школу, работала в детском саду. Но с детьми трудно, да и платят мало. Здесь у нее тетка, которая устроила ее продавцом в книжный магазин. Тетка жила в комнате в коммунальной квартире, неделю назад у нее появился сожитель. И Леночке пришлось уйти. Спасибо, Валентина приютила. С Валентиной она познакомилась случайно, когда та покупала книгу. Она пару раз оставила ей книги, пользующие большим спросом. А Валентина приютила ее у себя. Валентина была уже замужем, но развелась – муж пил. Она остановилась около пятиэтажного дома и объявила, что в нем они с Валентиной и живут на первом этаже. В подъезде они постояли минут десять, договорились встретиться завтра вечером. Стали прощаться, Дамир наклонился и поцеловал Леночку в губы, она ответила. После чего они расстались. Мотаясь по объектам весь следующий день, он и не вспоминал о ней. Было не до воспоминаний. Наконец, трудный день окончился и за ужином он вспомнил о свидании. Он опоздал всего на три минуты. Лена была в том же красном пальто. Они посмотрели кино, погуляли по улице. Когда они зашли в подъезд ее дома, свет там не горел. И они не меньше часа целовались и обнимались в подъезде.
На следующий день в воскресенье они встретились днем, после обеда. Дамир пригласил Леночку в гости, к себе в гостиницу. В номере он помог ей снять пальто и заключил ее в объятия. Вначале они целовались стоя у порога, потом Дамир сел на стул, а так как стул в номере был один, Леночку он усадил себе на колени. Его рука сама стала расстегивать пуговицы ее платья.
- Подожди, - она вырвалась из его объятий, - я сама! Она соскочила с колен, расстегнула пуговицы и через голову стянула платье. Наклонившись, она ловко сняла плавки и осталась в одной сорочке. Он не ожидал, что все будет так быстро и в некоторой растерянности смотрел на нее. Она выпрямилась:
- Ну чего ты? Раздевайся быстрее! Он скинул полуботинки, снял рубашку, брюки и взялся за трусы. Она задержала его руки, слегка толкнула его на стул и сама села к нему на колени. Ему казалось, что они еще долго целовались и ласкали друг друга. Наконец, он не выдержал, поднял ее, кинул на кровать и вошел в нее. Уроки Мари не прошли даром, Леночке явно понравилось. И они повторили еще и еще. Они вместе поужинали в буфете гостиницы, и Дамир проводил ее домой. Так как он почти не располагал своим временем, договорились, что как только у него будет свободное время, он придет к ней на квартиру Валентины.
Утром в понедельник его вызвали в управление, и по приезде туда он проверял материальные отчеты участков. Лишь в субботу вечером он вернулся в Абинск. В воскресенье перед обедом он звонил в квартиру Валентины. Дверь открыла Леночка. Она чмокнула Дамира в щеку:
- Проходи, знакомься! – и убежала в кухню. Из кухни доносился звон посуды. На столе стояла бутылка водки и две бутылки красного вина. На диване сидел рыхлый парень, лет тридцати пяти и просматривал книгу.
- Василий, - протянул он руку.
- Дамир, - они пожали руки.
- Какая твоя? – спросил Василий, - беленькая или черненькая?
- Черненькая, - односложно ответил Дамир. Девушки начали из кухни носить закуски. Потом все сели за стол, Валентина с Василием с одной стороны, а Леночка с Дамиром с другой. Василий открыл бутылку с водкой и налил водку в стопки.
- За что будем пить, - спросила Валентина.
- За дружбу! – воскликнул Василий. Все чокнулись и выпили. По второй пили за любовь. А третью рюмку, на этот раз было налито красное вино, пили на брудершафт. Выпив, Василий поцеловал Валентину, а Дамир Леночку, которая явно была уже пьяна. Валентина включила магнитофон, и они танцевали, иногда меняясь партнерами. Лена уже плохо стояла на ногах и висела на партнерах. Василий же с Валентиной допили водку и распечатали вторую бутылку красного вина. Они угощали вином и Дамира, но он из трех предложенных рюмок выпил лишь одну.
- Давайте играть в бутылочку, - вдруг предложил Василий.
- В бутылочку! В бутылочку! – захлопала в ладоши Валентина. Они сели на стулья кругом. Василий взял бутылку из под водки и положив ее на бок на полу крутанул. Когда бутылка остановилась, ее горлышко смотрело на Валентину. Валентина встала, они обнялись с Василем, он крепко прижал ее к себе и в засос поцеловал ее. Потом крутила Валентина и целовала Лену. Так прошло несколько кругов. Дамиру не нравилось, что когда целовались Василий и Елена, он ее целовал также как и Валентину. Он одной рукой обнимал партнершу, а второй рукой, взяв попу партнерши, крепко прижимал партнершу к низу своего живота. Особенно не нравилось Дамиру, когда приходилось ему целоваться с Василием. Он с трудом подавлял отвращение к партнеру. В один из моментов Василий предложил, что тот, кого целуют, должен снять с себя что-нибудь из одежды. Валентина бурно поддержала его. И как раз ее целовал Василий. Когда закончились объятия, она тут же сняла платье, и крутанула бутылочку. Бутылочка указала на Елену, поцеловав ее, Валентина со смехом стала стягивать с нее платье, та настолько уже была пьяна, что сама уже была не способна ни к каким действиям. Минут через двадцать на мужчинах кроме трусов уже ничего не осталось, а на девушках были только сорочки. Бутылочку крутил Дамир и ему выпало целовать Леночку. Он поцеловал и оглянулся. Василий с Валентиной лежали на диване. Одну грудь Валентины он сосал, а вторую мял рукой. Дамир поднял Леночку и понес ее в кухню. По дороге он снял с вешалки пальто Елены, бросил его в кухне на пол, положил на него Елену и вошел в нее. Кончив, он накрыл ее какой – то одеждой и, одевшись, ушел в гостиницу и лег спать.
Будни закрутили его. Вырваться к Елене он смог только в выходной день. Дверь квартиры открыла Валентина. Она была в халате. И Дамир сразу понял, что под ним ничего не было. Не стесняясь, она полулежала на диване. Халат откинулся, и одна нога с внешней стороны оголилась до паха. На вопрос Дамира где Леночка, засмеялась:
- Ищи свою Леночку на Дальнем Востоке!
- Как?!
- Да, выгнала я ее! Она же рассчиталась и уехала домой, наверное, уже Читу проехала. Вот будет радость маме!
- Да, что у Вас случилось?
- Да, ничего не случилось! Видишь ли, ей не понравилась мое поведение! Нашлась честная! Да ну, ее! Не хочу о ней говорить! Выпить хочешь?
- Нет, мне пора идти, меня ждут.
- Жаль, - она по-кошачьи потянулась. Закрывая за ним дверь, сказала:
- Запомни! Для тебя моя дверь всегда открыта!
Иногда, если день был не шебутной и не нервный, Боязному ночью снилась Леночка. Его тело физически ощущало ее. И проснувшись, он решал найти ее. Но почти мгновенно вмешивался разум: «Подумай! Она отдалась тебе, чуть ли не при первой встрече, как она отдавалась другим до тебя. И где гарантия, что живя с тобой, она не отдастся первому встречному, который ей понравится?» Так боролись между собой его тело и разум. И в этой борьбе постепенно разум одерживал верх. Образ Леночки стал стираться в его памяти. Изредка он вспоминал: «Найти? А как?» Он даже фамилии ее не знал, да и Дальний Восток велик.
Перед майскими праздниками он в областной газете прочитал интервью управляющего Абинским строительным трестом. В нем тот хвастался успехами треста, хвалил ряд работников треста. В частности, очень высоко отозвался о Викторе Кузнецове. Третьего мая Кузнецов был назначен начальником строительного управления. Боязный искренне порадовался за успех своего ровесника.
Глава семнадцатая
Очень редко в кабинете производственно – технического отдела все его сотрудники одновременно сидели за своими рабочими столами. Чаще всего их можно было встретить на многочисленных стройках области. Был конец квартала, нужно было проверить мате-риальные отчеты прорабов, подбить итоги выполнения квартального плана управлением и наметить план работ на следующий квартал. Все это входило в отчет, представляемый всесоюзному тресту. Все инженеры были поглощены работой. Открылась дверь, и вошел, как всегда уверенный в себе, улыбающийся главный инженер. Он поздоровался и сказал:
- Минутку внимания! Как вы все знаете, сейчас в стране идет внедрение кабелей связи в пластмассовой оболочке вместо кабелей в свинцовой оболочке. В связи с этим у нас возникла проблема. Спайщики категорически отказываются от монтажа муфт на кабелях с пластмассовой оболочкой, так как при этом в колодце образуется такое количество ядовитого дыма, что это не только вредно для здоровья, но и представляет угрозу для жизни. Я прошу Вас подумать, как изменить технологию монтажа муфт, чтобы рабочие не теряли здоровье. После этого он задал несколько вопросов Авериной о ходе текущих работ и получив от нее ответы вышел. В свою очередь начальник ПТО попросила инженеров подумать над новой технологией монтажа муфт и особенно обратила внимание Боязного на эту проблему. По ее мнению раз Боязный по образованию «резинщик», то ему и «карты в руки». Боязный и сам загорелся. Он внимательно перечитал инструкцию по монтажу муфт, изучил свойства материалов пластмассовых оболочек. Бывая на объектах обязательно беседовал со спайщиками. Вечером в гостинице он «прокручивал в голове» одну из бесед на эту тему, и вдруг ему пришла мысль использовать при нагреве муфт медные вкладыши. Это, по его мнению, должно было в разы уменьшить время нагрева, а следовательно сократить объем выделенных газов. После обсуждения предложения Боязного инженерами ПТО и одобрения главным инженером было проведено испытание. Оно показало эффективность метода. По распоряжению Соловьева Дамир оформил документы на получение патента на изобретение, и они были отосланы в Москву в трест. Однако при этом он не смог оценить экономический эффект от внедрения изобретения.
Вечером он пошел в кино. Шел фильм «Свадьба в Малиновке». В соседнем кресле си-дела девушка лет восемнадцати. Хрупкая брюнетка с античным профилем была одета в красное платье, которое выгодно подчеркивало ее загар шоколадного цвета. Она искренне хохотала над проделками героев и пару раз обратилась к Дамиру за поддержкой. После фильма они вышли единомышленниками. И как – то получилось само – собой, что он пошел ее провожать. Дорогой они обсуждали фильм, который понравился им обоим и не заметили, как дошли до ее дома. Дамир предложил встретиться завтра вечером, и Света согласилась. Он шел домой и вспоминал, какая она милая, как смешно морщит носик, когда смеется. И какая умная для своих восемнадцати лет! Он в свои двадцать шесть иногда чувствовал себя ребенком, слушая ее прагматические рассуждения. Обычно вечером он удивлялся, как быстро прошел рабочий день, этот же день, казалось ему, никогда не окончится. Наконец, часовые стрелки показали восемнадцать. Он заскочил в столовую, наскоро что-то пожевал. Что, он потом не мог вспомнить. И помчался на свидание. Он пришел на пятнадцать минут раньше и стоя на тротуаре, жадно ловил глазами каждую девушку, выходящую из трамвая. Не она ли?! Она опоздала всего на пять минут! При остановке трамвая остановились автомашины, пропуская выходящих пассажиров. Она подбежала к нему и засмеялась неизвестно чему. И он тоже засмеялся, глядя на то, как сморщился ее носик. Он взял ее за руку, и они вошли в парк. Вначале они гуляли по аллее, затем проехали на детском поезде. По периметру парка проложены рельсы и по ним ездит поезд. Маленькие открытые вагоны тащит настоящий тепловоз только такой же маленький. На трассе две станции. Станция отправления и станция прибытия. Обслуживают поезд и все железнодорожное хозяйство подростки, одетые в форму железнодорожных служащих. При этом они выполняют ту же работу, что и взрослые служащие на обычной дороге. И устав и правила на малой дороге те же, что на обычной железной дороге. Днем на поезде в основном катаются дети, а вечером и взрослые. Но работает малая железная дорога только до восьми часов вечера. Потом они катались на колесе обозрения, и Дамиру понравилось, что Света не боялась высоты и не визжала, как другие девушки. Ему всегда казалось, что на самом деле это было всего лишь кокетство. Затем они ели мороженное, весело смеялись и бродили по аллеям. Темнело. И они на трамвае приехали на ближайшую остановку от ее дома. Пока шли до дома, Дамир объяснил Светлане, что его работа связана с постоянными выездами в командировку. Он записал ее номер телефона и обещал обязательно звонить. При прощании он хотел ее поцеловать, но она увернулась и юркнула за дверь.
Утром Боязному сообщили, что патент на изобретение новой технологии монтажа муфт на пластмассовых кабелях оформлен на его имя. Произошло это благодаря усилиям инженерного состава всесоюзного треста. Имидж треста, его руководства вырос в связи с этим. В качестве соавтора изобретения был записан управляющий трестом. Боязный от этого не пострадал. Так как оценить материальный эффект от изобретения не удалось, то и делить было нечего. Ему также вручили приглашение от областного совета всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов на областное совещание, которое должно состояться через месяц. Начальник управления, главный инженер и парторг его поздравили с этим событием в его жизни, и уже через полтора часа он сидел в электричке на Абинск. Происходившие там события требовали присутствия представителя службы главного инженера управления.
Через неделю заместитель начальника областного управления капитального строи-тельства (УКС) поехал с ревизионной проверкой объектов строительства на юге области. По его требованию его сопровождали представители субподрядчиков. От управления связи эта миссия выпала на долю Боязного. Заместитель был человеком средних лет, очень подвижный. Профессиональный строитель он был выдвинут на работу в областной комитет партии. Однако там долго не проработал. Ходили слухи, что руководителям области не нравилась его упертость в отстаивании приоритета строительных норм и правил перед политической волей и администрированием. Он быстрым шагом ходил по объектам, спускался в подвалы, лазил на кровлю. Задавал вопросы рабочим, сопровождающим, делал замечания. Сопровождающие начинали совещаться, а он уже садился в машину, чтобы ехать на другой объект. И сопровождающие буквально бегом догоняли его. В машине он отвлекался, задавал вопросы о жизни сопровождающих, рассказывал о себе. Как он сказал, он был любителем шахмат. Узнав, что у Боязного первый разряд, он потребовал, чтобы Дамир ехал в его машине и дорогой расспрашивал его о соревнованиях, о жизни шахматистов. Вечером в гостинице после ужина и выпивки он попросил Боязного сыграть партию в шахматы. Играл он откровенно слабо. При этом, постоянно отвлекался от партии.
Захмелев вдруг начал рассказывать Боязному, как проходили оперативные совещания в обкоме партии. Выступает начальник областного управления культуры. Говорит о том, что задерживается поступление денег на строительство домов культуры. Сроки уходят и даже если деньги поступят в этом году, строители не успеют их освоить. А это сокраще-ние финансирования на следующий год и просит вмешаться первого секретаря. «Да надо, надо» - говорит первый секретарь и предоставляет слово начальнику управления торгов-ли. Тот докладывает, что квартальный план по обороту область не выполнит. На вопрос, что можно сделать он отвечает, что нужно два вагона водки. Но область уже выбрала ли-мит и водочный завод не хочет даже разговаривать с ним о поставке сверх плана. Вот если бы первый секретарь поговорил с директором водочного завода. «Чтобы получить два надо просить три» - говорит первый секретарь, вызывает из приемной секретаря и приказывается немедленно установить связь с директором водочного завода. Через десять минут связь установлена и первый секретарь обкома просит того отгрузить в область дополнительно три вагона водки. Участники совещания сидят и слушают весь разговор. Договорившись о поставке водки, первый секретарь продолжает совещание.
Пока партнер рассказывал, Дамир мучительно думал, что ему делать в партии: «Вы-играть? А как воспримет это партнер? Не повредит ли это Боязному? Вес и положение их не совместимы? Проиграть?» Против этого восставала натура спортсмена. Да и партнер поймет неискренность Дамира и может обидеться. Наконец, он решил сделать ничью. Он сделал вид, что пьян, и в три хода шаховал короля противника. У того не было ходов. Пат, а значит ничья. Шел первый час ночи. И Дамир пошел в свой номер спать.
Утром он вылетел в областной центр. В аэропорту он увидел бригадира из своего управления Соболева Николая. Оказалось того срочно вызвали в управление, и они летят вместе. Пассажиров было немного, и стюардесса сказала, что занимать кресла можно любые, необязательно те, что указаны в билетах. Дамир и Николай сели рядом. Николай, невысокий белобрысый парень, очень оживленный и любивший поговорить, как только они устроились, начал рассказывать, как он сдавал в эксплуатацию приборы слепой посадки в аэропорту областного города:
- Представляешь, посадили меня в самолет, в кабине у пилота все стекла закрыты черными шторами. И две недели самолет садился вслепую, взлетал и вновь садился. Своей шкурой проверял качество своей работы. И хотя я был уверен в качестве монтажа, мои ребята – специалисты очень высокой квалификации. Все равно при каждой посадке сердце было не на месте. Только после двух недель такой приемки мне заказчик подписал акт. Неделя уже прошла, а я все еще не могу придти в себя.
С аэропорта они поехали в управление. На автобусных остановках висели рекламные щиты о гастролях труппы столичного оперного театра. Сегодня в помещении театра музыкальной комедии опера «Чио-чио-сан». Дамир знал, что ажиотаж был настолько велик, что организаторы гастролей не решились пустить билеты в свободную продажу. Их распределяли по предприятиям. Несколько билетов достались их управлению. Производственному отделу посчастливилось – ему выделили два билета. Как раз на Чио-чио-сан. А идти оказалось некому – все инженеры были в командировках, а начальника отдела руководство управления обязало во второй половине дня представлять управление на штабе строительства целлюлозно-бумажного комбината, и она просто не успевала в театр. Аверина уже искала с кем обменяться билетами, как в отделе появился Дамир. И он немедленно получил новое «производственное» задание – вечером представлять ПТО в теат-ре музыкальной комедии. Получив билеты, он позвонил Светлане и договорился о совместном прослушивании оперы. В пять тридцать вечера Дамир зашел за ней. Она жила с мамой, вдвоем они занимали комнату в коммунальной квартире. Света была в белой блузке, серой юбке и туфлях на шпильке, губы ее были накрашены. Других следов косметики он не заметил. Как большинство брюнеток, она мало пользовалась косметикой. От нее исходил аромат духов, который становился привычным для Дамира. Они уже уходили, Света замыкала дверь комнаты, как в проеме открывшейся двери квартиры появилась женщина лет сорока.
- Мама, это Дамир, а это моя мама, - представила их друг другу Света. Он отметил, что дочь очень походила на мать. Но в отличие от дочери весь облик матери говорил, что она имеет сильный и решительный характер, знает себе цену и может постоять за себя. Он поздоровался с матерью и извинившись пояснил, что они торопятся.
- Мама, мы спешим в театр слушать оперу «Чио-чио-сан», - вмешалась в их разговор Светлана.
Вначале они ехали трамваем, затем троллейбусом. В транспорте как всегда была толкучка, и Дамир со Светланой прилагали большие усилия, чтобы сохранить и не помять ее наряд. Он не один раз пожалел, что не вызвал такси. Но как говориться, поезд уже ушел. Они приехали за пятнадцать минут до начала спектакля. Театр уже был полон, и стоял ровный гул голосов. Из оркестровой ямы слышались звуки настраиваемых инструментов. Дамир купил программку с либретто оперы и провел свою даму на место. У них оказались места в пятом ряду партера. Но вот шум в зале стал стихать. Увертюра. Он уже несколько опер слушал в театре. И обычно с первыми звуками увертюры отключался от окружающей действительности, погружаясь в мир музыки. Но в этот раз, что-то отвлекало его. Он скосил глаза влево и понял. Светлана! Она эмоционально переживала происходящее на сцене. Бессознательно ее рука касалась Дамира, как бы приглашая его разделить ее переживания. Когда зазвучала ария: « В ясный день желанный пройдет и наше горе…», он вновь взглянул на Светлану. По ее лицу катились слезы. Волна нежности обожгла его. Он вдруг понял, что любит эту девушку, этого полуребенка.
Через неделю он уговорил ее посетить его жилище. Удостоверившись, что они совершенно одни, что никто и ничто за ними не следит, она расслабилась, и чувства вырвались из-под контроля. Дамир, целуя и лаская, усадил ее на колени. Он и сам потерял голову, уложил ее на кровать и вошел в нее. Она забилась в его объятиях и вскрикнула. Долгим поцелуем он подавил крик…
Она увидела на покрывале кровь и расплакалась:
- Что ты со мной сделал!? Он коротко усмехнулся:
- Ты стала женщиной. Ты же студентка второго курса, будущий педагог и не знаешь, как девушка становится женщиной. Чему же ты научишь своих будущих учеников? Он хотел обнять ее и поцеловать. Она истерически закричала:
- Не трогай меня!! Он смотрел на нее в недоумении. Что-то заставило его опуститься на одно колено. Он умоляюще протянул к ней руки:
- Света прости меня. И я прошу, выходи за меня замуж! Она перестала плакать: - Что ты сказал? Он повторил:
- Света я люблю тебя! И хочу, чтобы ты стала моей женой по закону.
- Ты, правда, любишь меня?
-Да! Да! Да! Она вновь стала непреступной и снисходительно сказала:
- Хорошо, я подумаю и посоветуюсь с мамой.
Его разум был удивлен его поступком: «Ты, что с ума сошел! На колени становиться перед девушкой во второй половине двадцатого века! Это что за мелодрама?!» Но разум был не един, он раздвоился. И этот второй возражал: «На подсознательном уровне в каждом мужчине теплится мечта о чистой женщине, которая любит только его, которая пришла к нему, не расплескав себя по дороге. И такая женщина заслуживает рыцарского предложения о браке».
Через неделю Света дала согласие, и они пошли в загс для предварительной записи. Сотрудник загса записала дату бракосочетания, которое по закону должно состояться через месяц после первого обращения, и выдала талон для посещения специализированного салона для новобрачных. В этом салоне можно было приобрести наряды для невесты и жениха. При этом не выдала им талона на приобретение обручальных колец. Она объяснила - на золото такой большой спрос, что, даже имея талон, обручальные кольца невозможно найти в продаже. Боязный стал настаивать, она возражала. Дамир пригрозил написать жалобу председателю горсовета. Это сломило женщину, и она, разволновавшись, бросила на стол перед Дамиром талон на кольца. Действительно в торговой сети колец практически не было. Боязный обратился за помощью к другу отца. Тот взял у него талон и через три дня вручил ему кольца.
Как же долго и томительно тянулся этот месяц!
И наконец, наступил этот день! Светлана с Дамиром в сопровождении свиделей – подруги Светланы и Владимира Юрочкина пешком отправились в Загс. Во время обряда бракосочетания сотрудница Загса при взгляде на жениха иронически улыбалась. Дамир, думая, что это связано с неполадками в его костюме, каждый раз внимательно осматривал себя, но никаких изъянов не находил. Они скрепили свой союз подписями, шампанским, поцелуем и вышли из Загса. В это время свидетельница чихнула и открыла сумочку, доставая носовой платок.
- Ребята, кольца! – воскликнула она. Обручальные кольца лежали в сумочке свидетельности. И брачующие и свидетели забыли о них. Боязный понял, почему сотрудница Загса иронически улыбалась, глядя на него. Кольца были извлечены на свет божий и новобрачные на тротуаре перед входом в Загс надели их друг другу на пальцы. После чего пошли в ресторан, где Дамир заранее заказал два столика. Там их уже ожидали мать Светы, еще две ее подруги и жена Юрочкина. Они сдвинули столики вместе и искренне повеселились на этой скромной свадьбе.
По закону Боязному были предоставлены три дня. Три медовых дня! Они провели их в комнате Дамира, где молодые решили жить. Супруг был нежен с женой и ненавязчиво и осторожно учил ее премудростям любви. На второй день после свадьбы у него распух палец и причинял при этом труднопереносимую боль – обручальное кольцо оказалось мало. С большим трудом, с помощью мыла кольцо удалось снять. Больше Дамир его не надевал.
Через три дня он уехал в Абинск. В преддверии очередной годовщины Великой Октябрьской Революции в Абинске проходил штаб стройки. Возглавлял штаб второй секретарь обкома КПСС Колиш. Перед заседанием штаба Боязный встретился с Кузнецовым Виктором. У того было приподнятое настроение. Он ждал позитивных перемен.
- Колиш, - говорил он, - не строитель, он инженер – судостроитель, бывший директор завода. Человек, технически грамотный, быстро схватывающий суть процесса. Он не терпит разгильдяйства, внимателен к нуждам трудящихся. Рабочие его любят.
На заседании штаба действительно был решен ряд задач. Колиш вел заседание деловито, на лету схватывая суть вопроса. Решение же сложнейшего вопроса: поставки оборудования на пусковой комплекс он взял на себя. Обещая с помощью ЦК заставить министерство ускорить поставку оборудования.
Закрывая заседание, он спросил, какие вопросы есть еще у присутствующих. Слово попросил бригадир из управления, ведущего строительство электрических сетей. Бригадир пожаловался, что рабочим управления на три дня задержали выдачу зарплаты по вине СУ генподрядчика.
Колиш поднял начальника СУ Кузнецова и спросил в чем дело. Виктор не ожидавший такого вопроса растерялся. Он что-то начал говорить о выполнении плана. Лицо Колиша перекосила судорога:
- Вон!! Пошел вон!! – закричал он. Пока Виктор шел к двери Колиш немного успокоился. Он слегка наклонился влево и сказал сидящему рядом с ним протоколисту, - занесите в протокол: «Немедленно снять за преступное отношение к правам рабочего класса! Указать управляющему трестом, что при повторении подобного случая будет поставлен вопрос о его соответствии занимаемой должности». И затем, обращаясь ко всем присутствующим, сказал:
- Партия поставила вопрос о перерастании государства диктатуры пролетариата в общенародное государство. Но по конституции у нас в стране диктатура пролетариата, никто ее не отменял. Запомните: «Всякое ущемление прав рабочих будет пресекаться!»
Через день Кузнецов работал на своем прежнем месте – начальником производственного отдела СУ.
По возвращении из Абинска у Дамира состоялся неприятный разговор со своей тещей. Она не могла понять, как он мог через три дня после свадьбы оставить молодую женщину и уехать в командировку. Задала также вопрос, почему он не работает по специальности. Что он мог сказать ей? Рассказать все о своей жизни после окончания института? Поймет ли она? И он на ходу сочинил легенду. Она явно не поверила ему. Ее муж был военным летчиком. Он оставил ее с трехлетней Светланой, увлекшись другой женщиной. Они не успели расторгнуть брак, как он погиб при исполнении служебных обязанностей. Один из его друзей намекнул, что погиб он в бою над Кореей. Она замуж больше не выходила, не верила в искренность мужчин и всю свою жизнь посвятила воспитанию дочери. Дамир понимал ее тревогу о судьбе дочери. Но сказать правду боялся.
Через неделю он получил очередной отпуск. Они его провели в городе. Днем она была на занятиях в институте, он валялся на кровати, читал художественную литературу. Читал он быстро от 50-ти до 200-сот страниц в час. Разбирал партии знаменитых шахматистов, изучал защиту Уфимцева за черных. Раза три был на футбольных матчах местной команды, которая шла во главе таблицы первенства России, самой крупной республики СССР. Вечером у них была культурная программа – кино, театр. После отпуска он неделю провел в Абинске. Когда вернулся, Светлана на ухо сказала ему, что у них будет ребенок. Он был счастлив и схватив ее на руки стал кружиться вместе с ней.
- Ты родишь сына, он продолжит мою фамилию! – сказал он ставя ее на ноги.
- Нет дочь и она будет моей помощницей!
- Сын! И он продолжит мою фамилию!
- Сын!
- Дочь! – топнула она ножкой. Спор кончился тем, что они в первый раз поссорились. Теща узнав причину ссоры долго смеялась над ними.
Через день он улетел на юг области – на одном из объектов, как говаривал Юрочкин, случился «пожар» - прораб не смог сдать его в эксплуатацию. Разобравшись и доложив по телефону главному инженеру о положении на объекте, Боязный получил разрешение возвратиться домой.
Когда он вошел в свою комнату, его поразило ощущение, что Светлана не живет в ней. Не было женского запаха, он кинулся к шкафу – в нем не было ее вещей. Он знал, что днем она в институте. Он поехал туда. На перемене они встретились.
- Света, что случилось?!
- Он еще спрашивает! Ты обманул меня!
- Как?! Что ты выдумала!
- А это что?! – она кинула ему справку из психиатрической больницы, данную ему при выписке.
- Это? Это был просто нервный срыв. Все прошло. Я абсолютно здоров!
- Ты обманул меня! Теперь понятно, почему ты не работаешь по специальности. Забудь меня! Между нами все кончено!
- Как кончено?! А наш ребенок?
- Никакого ребенка не будет! Мама консультировалась, твоя болезнь передается по наследству. Я не хочу сумасшедшего ребенка! Я сделаю аборт! Прозвенел звонок, и она ушла на занятия.
Вечером Дамир поехал к теще. Теща и открыла ему дверь коммунальной квартиры.
- Света дома? – спросил он.
- Молодой человек для тебя Светы нет! С тобой у нее не будет счастья! И пока я жива, вы вместе не будете!
- Но послушайте! Но слушать было не кому. Дверь захлопнулась перед его носом. По дороге домой он зашел в магазин. Купил колбасу, хлеб и бутылку водки. В своей комнате он выпил стакан водки, подумал и выпил еще полстакана. После чего стал есть. Как всегда он быстро опьянел, включил на полную мощность репродуктор. В комнату ворвался мужской голос:
«Лежать и мне в земле сырой!
Напев унылый надо мной
В долине ветер разнесет;
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он,
В раздумье петь вечерний звон!»
«Может мне покончить с этой жизнью?» - пришла ему мысль. «Никто меня не любит, и плакать обо мне не будет. Нет! Мама не переживет моей смерти. Она так мечтает о моем счастье, о внуках». Он еще выпил, и все больше пьянел. Пьянее он успокаивался и незаметно уснул за столом.
Утром он поехал в автоинспекцию согласовывать перекрытие автодороги при прокладке кабеля. Приехал рано, приема еще не было. Чтобы убить время зашел в книжный магазин. В отделе художественной литературы как раз художественной литературы почти не было. Когда ее «выбрасывали» на прилавок мгновенно вырастали огромные очереди. Жаждущие расхватывали ее в течение получаса. И это при тиражах сто тысяч и выше. На полках в этом отделе стояла публицистика и несколько стихотворных сборников. Дамир взял в руки один из сборников и наугад раскрыл. Открылись строки:
«Уж коль стряслось, что женщина не любит
То с дружбой лишь натерпишься стыда
И счастлив тот, кто сразу всё обрубит
Уйдет, чтоб не вернуться никогда!»
Он поднял взгляд к началу стихотворения и прочитал: «Константин Симонов». Он стал примерять ситуацию к себе: «Конечно, поэт прав! Любовь выпросить невозможно! Униженья приведут лишь к потере уважения к тебе женщины, которую любишь. Да и сам к себе потеряешь уважение. Самое лучшее – постараться забыть». Ему казалось, что дважды ему это уже удалось.
Он закрыл книгу. «Стихи о любви» было написано на обложке. Он купил этот сборник.
Глава восемнадцатая
В очередной командировке в гостинице поздним вечером Дамир лежал на кровати и пытался заснуть. Заснуть не удавалось. Гостиница была недавно сдана в эксплуатацию. Отопление либо было не отрегулировано, либо было включено по какой-нибудь временной схеме. Батарея была чуть теплой. В номере было очень холодно. Поверх одеяла он набросил пальто, но согреться не удавалось. Он пробовал считать овец – не помогало. Измучившись, он встал, надел пальто, завернулся в одеяло, налил воду из графина в стакан. В стакан положил кипятильник и включил его в розетку. Чай согрел его, жизнь стала уже не такой плохой, как несколько минут назад. Ровно заструились мысли: « За окном минус двадцать по Цельсию, а в номере примерно плюс восемь. Разница двадцать восемь градусов, а ведь бывает разница и все пятьдесят. А куда тепло исчезает из номера? Оно уходит на улицу. Получается, что отапливается «свет божий», почему же оно не используется, например, для выработки электроэнергии? Конечно большое количество не получить, но для освещения этого номера и просмотра телевизора хватит. Нужен только аппарат, который бы окупился хотя бы за десять лет. Стоп! Утром на работу». Он с большим трудом заставил себя ни о чем не думать и минут через двадцать уснул.
Как только у него появилось свободное время, он пошел в областную техническую библиотеку, взял вузовский учебник электротехники и стал изучать работу электрогенератора. Затем начал искать способы превращения тепловой энергии в электрическую. Оказалось прямое превращение дает только термопара. Он был разочарован - на один градус разницы температур вырабатывается несколько микровольт. Какую же разницу надо иметь, чтобы получить ток для питания обычной лампочки!
Он вел обычную жизнь: работал, ел, спал, иногда развлекался и совершенно не думал о разнице температур за окном и в комнате. Но где-то в глубине его мозга происходила какая-то неконтролируемая сознанием работа. Вдруг ни с того, ни с сего ему приходило «решение». И время от времени он задумывался и перебирал варианты, но все они были технически не выполнимы. И он, усмехнувшись, переключался на каждодневные дела и совершенно забывал о своей идее.
Утром Боязный вышел из трамвая. На другой стороне улицы напротив остановки в пятиэтажном здании размещалось управление, в котором он работал. На светофоре включился зеленый свет для пешеходов, и Дамир пошел через улицу. Вдруг он ясно увидел «решение». Оно показалось ему настолько верным, что от неожиданности он остановился. Идущий сзади и не ожидавший этого ударился о его спину:
- Чего встал?! Проходи! Проходи! – подтолкнул он Дамира. Дамир дошел до тротуара и вновь остановился. Он уже не сомневался, что нашел решение. Нужно из термопар сделать батарею, а концы этих батарей, размещаемые в комнате и за окном должны представлять собой многогранные призмы из этих же самых сплавов. Торжествующим взглядом он окинул окрестности. Кругом торопливо шли люди, и никто не обращал на него внимания. Взгляд остановился на здании, около которого он стоял. Недоуменно он глядел на него несколько секунд, затем перевел взгляд на электрические часы у входа. Часы показывали девять часов пятнадцать минут. «Черт! Я же опоздал на работу!». И вбежал в здание. Дела закрутили его, и только вечером он вспомнил о своей идее. На следующий день поехав на объект он проезжал мимо областной технической библиотеки, зашел туда и взял описание типов термопар. И вновь его ждало разочарование. Более, менее эффективные термопары изготовлялись из сплавов благородных металлов. «Где же я возьму эти самые благородные металлы? Они, наверное, так дороги, что моей зарплаты не хватит. Да и если достану, каким образом изготовлю из них сплавы?» Он решил окончательно бросить эту затею, но какие-то клеточки его мозга не согласились с этим. И время от времени «решения» возникали перед ним. И в один из таких моментов его осенило: «Ведь можно запатентовать идею!» С этого момента все свободное время он посвящал оформлению заявки на получение патента. Заявка уже была готова, когда он подумал, что ток в термопаре постоянный, а в быту применяется в основном переменный. И почти сразу он увидел решение: нужно на одну ось поместить роторы электромотора постоянного тока и генератора переменного тока с самовозбуждением. А часть оси между ними выполнить из изолятора.
Наконец он оформил заявку и отослал в Москву заказным письмом. Примерно через месяц ему сообщили, что его заявка отправлена на рецензию в один из московских научно-исследовательских институтов (НИИ). И на этом все заглохло. Летом, пойдя в отпуск, Дамир решил съездить в Москву. Жилье он нашел в одной из гостиниц на ВДНХ.
В НИИ ему сказали, что рецензия готова и находится на подписи у заведующего одной из лабораторий, члена – корреспондента академии наук СССР. Завлаб сейчас в заграничной командировке. Ночью прилетает домой. Боязному посоветовали подойти за рецензией послезавтра. Оставшуюся часть дня Дамир гулял по Москве. Хотел взять билет в театр, но большинство театров были на гастролях в других городах. А на спектакли оставшихся театров билеты были проданы на одну – две недели вперед. Он решил утром съездить на вокзал и оттуда на экскурсию.
К зданию вокзала автобусы подходили один за другим. Гиды в мегафон объявляли маршрут следования и зазывали пассажиров ознакомиться с достопримечательностями города Москвы. Но все эти достопримечательности Боязный уже видел и знал. Он уже жалел, что приехал на вокзал и потерял время, как гид только что подошедшего автобуса объявил об экскурсии в Загорск. Дамир решил съездить, вошел в автобус и сел у окна. Минут тридцать автобус стоял. Ждали пока наберется достаточное количество экскурсантов. Затем гид собрала с экскурсантов деньги, вручила билеты и автобус тронулся. Когда выехали из Москвы гид, сидевшая впереди, начала рассказывать о Московской области: ее достижениях, памятниках культуры, природе и животном мире.
Часа через полтора при очередном повороте дороги автобус остановился. Гид попросила посмотреть налево: «Перед вами панорама Троице-Сергиевой лавры». И экскурсанты увидели большое количество церковных куполов золотых и голубых с золотыми с звездами и ажурную колокольню бирюзового цвета. Это было настолько удивительно в безбожной России, что Боязный обомлел.
Постояв минут пять, автобус продолжил рейс. Придя в себя, Дамир оглядел попутчиков. Они тоже испытали похожие чувства. Начались городские кварталы. «Проспект Красной Армии» - прочитал Боязный название улицы. Слева показались стены лавры и купола, но автобус проследовал мимо. Правда, вскоре остановился. Гид предложила выйти из автобуса. Перед туристами было монументальное здание. Гид начала рассказ о том, что за годы советской власти старинный город Загорск преобразился. Здесь активно ведется строительство промышленных и жилых комплексов. Построены и выдают продукцию завод Учоптика, Оптико-механический завод, Электромеханический завод, фабрика игрушек. Формируется новый общественный центр. Первенцем в нем является вот это здание дворца культуры, построенное в 1954 году по проекту архитектора Метлина. «Праздничный облик здания выдержан в классических формах, с колоннадами, портиками и лепными украшениями. Его строительство было начато еще до войны и было продолжено по ее окон-чании. Это здание является своеобразным памятником долгожданной Победе. Рядом по проекту архитекторов Метта и Малышева возведено здание административных учреждений. Ритмично расположенные – пилоны придают ему представительность и торжественность. А сейчас прошу занять свои места в автобусе, мы проедем к лавре».
Перед стенами монастыря автобус остановился. Там уже стоял еще один такой же автобус без экскурсантов. Гид объявила: «Вас уже ожидает экскурсовод, видите у автобуса стоит женщина. С ней вы осмотрите лавру. Отправление нашего автобуса в Москву в три часа дня. Прошу к этому времени быть на своих местах. Ждать никого мы не будем. Кто опаздает, до Москвы добираться будем самостоятельно».
Экскурсовод, миловидная женщина средних лет, подождав пока все выйдут из автобуса, представилась и повела группу в лавру. Перед входом остановилась: «Перед вами надвратная церковь Иоанна Предтечи у главного входа в монастырь. Построена она в 1693-1699 годах на средства Строганова, одного из богатейших людей того времени. Она носит все отличительные черты так называемых строгановских построек с их яркой индивидуальностью и свободной трактовкой классических форм. Надвратная церковь Троицкого монастыря относится к числу лучших памятников этого типа. Нижний куб сооружения прорезан высокой аркой проездных ворот, в северном пилоне которых размещена лестница. Она выводит на верхнюю площадку, где расположен стройный и нарядно убранный трехапсидный храм, увенчанный первоначально пятью вытянутыми вверх гранеными главами. Но в 1809 году четыре из пяти глав разобрали. Реставраторы ставят во-прос о восстановлении этих глав и возвращении надвратной церкви ее первоначального вида. По периметру фасада размещены полуколонны в обрамлении прямоугольных рам с кудрявыми капителями коринфского типа, профили развитого карниза с модильонами, скульптурные раковины в верхней части стен. Расположение полуколонн совершенно необычно, они то неожиданно обрываются на половине высоты стены, то как бы подвешены капителью к венчающему карнизу. Классические ордерные формы теряют, таким образом, свою конструктивную логику и используются как декоративный элемент. Своеобразны восьмигранные окна, обрамленные вставками резного белого камня неповторяющегося рисунка. Все это возведено безвестными русскими мастерами. За всю историю лавры иностранные мастера и архитекторы в Троице-Сергиевой лавре не работали. А теперь пройдемте на территорию.
Перед вами Троицкий собор. В 1422 году был предпринят торжественный акт канонизации основателя лавры Серьгия (он был причислен к лику святых). Его также провозгласили «покровителем земли Русской» и «заступником перед богом». И вместо деревянной церкви над гробом Сергия возвели собор из белого камня. Троицкий собор особенно почитался московскими князьями и царями. Здесь, у гроба Серьгия, торжественным крестоцелованием скрепляли они договоры и союзы, совершали молебны перед военными походами и по окончании их. Они делали дорогие подарки монастырю. Монастырь превратился в крупного землевладельца и крепостника. Крепостных только мужского пола у него было более ста тысяч душ. Даже такое крупное поселение как Павловский посад было собственностью Троицкого монастыря.
Собор представляет собой образец нового типа храма, который был выработан на московской земле в годы высокого подъема национального искусства, последовавшего за знаменательной победой на Куликовом поле. Это относительно небольшая четырехстолпная церковь с одной главой и тремя невысокими апсидами. Строгую гладь ее стен завершают килевидные закомары, форму которых подхватывают два ряда кокошников, создавая переход к башнеобразному барабану. Барабан увенчан шлемовидным куполом и крестом простого рисунка. Несмотря на небольшие размеры, собор производит впечатление величественного и мощного сооружения. Необычайно эффектный наклон стен к центру здания (до 45 см) придает ему особую зрительную устойчивость и вместе с тем устремленность ввысь. Это впечатление еще более усиливает пирамидальное сужение кверху высокого барабана. Стены собора выложены из правильных блоков белого камня. Узкие, редко расположенные щелевидные окна подчеркивают толщину и массивность его конструкций. А теперь войдем внутрь.
Троицкий собор был расписан фресками и украшен иконами вскоре после его сооружения. Лучшие иконописцы того времени Андрей Рублев и Даниил Черный руководили и принимали непосредственное участие в исполнении росписей и икон для иконостаса храма. В нижнем ряду иконостаса всемирно известная «Троица» принадлежит кисти Андрея Рублева. По христианскому вероучению, бог, будучи единым по существу, троичен в лицах: бог-отец, создавший небо и землю, бог-сын – Иисус Христос, принявший образ человеческий и сошедший на землю, чтобы принять мученическую смерть ради спасения людей, и бог-дух святой, дающий жизнь всему сущему на земле. Истинный вид божества неизвестен человеку – «бога же не виде никто». Библейский рассказ повествует, как праотцу Аврааму и его жене Сарре явился бог в облике трех странников-ангелов, олицетворяющих три лица Троицы, и один из них предсказал Сарре рождение сына. Исполненный радости Авраам усадил странников под сенью дуба и угостил их хлебом, молоком и мясом нежного тельца. Этот сюжет и изображен на иконе «Троица». На иконе нет ничего лишнего. Все внимание сосредоточено только на фигурах трех ангелов. С тихой грустью и глубоким раздумьем ведут они безмолвную беседу, склонившись над чашей – символом той смертной чаши, которую одному из них предстоит испить ради спасения рода человеческого. Изящные силуэты фигур как бы образуют невидимый круг – символ вечности. Спокойствие поз, плавный ритм линий выливаются в безупречно – кристальную композицию. А чистые и звучные краски рождают ощущение мира, тишины и удивительной гармонии».
Дамир оглядел группу. Большинство лиц, кроме любопытства, ничего не выражали. На некоторых он увидел какую-то отрешенность от реальности. Их глаза смиренно были устремлены на икону. «Наверное, верующие» - подумал он. «Не хватало, чтобы они опустились на колени и стали молиться! Что же их привлекло в иконе?» Он перевел взгляд на икону и внезапно чувство светлой радости, чувство отрешенности от всего мирского охватило его. Он забыл, где находится. Не видел и не слышал как группа, повинуясь экскурсоводу, ушла дальше по маршруту.
Очнулся он от подталкивания. Это пришла новая группа и экскурсанты, располагаясь и выбирая места, где лучше видно и слышно невольно задевали Дамира. Эту группу вел слушатель духовной академии, действующей на территории лавры. Он начал рассказ: «Иконостас Троицкого собора состоит из пяти ярусов; сорок икон его трех средних рядов полностью сохранились от времени сооружения храма и выполнены под непосредственным руководством Андрея Рублева. Самый верхний ярус (чин) иконостаса называется праотеческим: по обеим сторонам от иконы, на которой представлен бог Саваоф, размещается двадцать икон с изображением в рост Адама, Ноя…». И он привел краткий пересказ библии о том, как бог создал небо, землю и человека иллюстрируя рассказ изображениями на иконах. «В третьем ярусе иконостаса развертывается последовательный рассказ о главных событиях земной жизни Христа. События эти являются для христиан праздниками, поэтому этот чин иконостаса носит название праздничного. Он состоит из девятнадцати небольших икон: «Благовещение», «Рождество Христово", «Сретенье», «Крещение», «Преображение», «Воскресение Лазаря», «Вход в Иерусалим», «Омовение ног», «Тайная вечеря», «Причащение хлебом», «Причащение вином», «Распятие», «Снятие со креста», «Положение во гроб», «Сошествие во ад», «Жены мироносицы», «Вознесение», «Сошествие святого духа» и «Успение». Христос – сын человеческий умер на кресте и воскрес уже в новой сути – как сын божий и стал царем и судией небесным. Об этом повествуют иконы второго яруса – деисусного чина (деисус – моление). В центре этого ряда расположена икона «Спас в силах». Христос торжественно восседает на троне в окружении херувимов и серафимов. По обе стороны от него величественные фигуры, изображенные в рост: справа – Богоматерь, а за ней Архангел Михаил, апостол Петр, Иоанн Богослов, Василий Великий, Григорий Богослов и Дмитрий Солунский; слева – Иоанн Предтеча, Ар-хангел Гавриил, апостол Павел, апостол Андрей, Иоанн Златоуст, Николай Чудотворец и мученик Георгий. Почтительно склонившись, все они молят судию небесного за грешный род людской. Всемирно известная икона «Троица» кисти Андрея Рублева находится в самом нижнем ряду. Икона «Троица» покоряет каждого, кто ее видит.»
Через несколько минут монах повел группу далее. «Перед вами серебряная рака над гробом основателя монастыря Серьгия Радонежского. Она изготовлена по повелению Иоанна Грозного.
Боярские сыновья Стефан и Варфоломей, похоронив родителей, решили принять особый вид монашества – уйти пустынножительствовать в лес. В десяти километрах севернее Радонежа на небольшом холме Маковец они поставили келью и «церквицу малу». Не выдержав тягот суровой жизни в лесу, старший брат Стефан вскоре ушел в московский Богоявленский монастырь. А младший , приняв после пострижения имя Серьгий, остался здесь в одиночестве.Через два-три года около него стали селиться другие монахи. Серьгий ввел, один из первых на Руси, строгий устав общинной жизни. После введения устава монастырь был перестроен по строго обдуманному плану. Обладая выдающимися личными качествами («крепкий душою», «могутный за два человека», «мало же словесы глаголавша, вящая же делы учаша», - говорят о нем современники), Серьгий Радонежский скоро приобрел исключительный авторитет. Он становится духовником великого князя Дмитрия Ивановича, крестит его сыновей, участвует в государственных делах, константинопольский патриарх шлет ему свои грамоты и подарки. Летописи рассказывают, как московские князья не один раз призывали игумена Троицкого монастыря для решения сложных междоусобных разногласий и он только силой своего морального авторитета неизменно подчинял стропти-вых князей «голосу Москвы». Серьгий активно поддерживал деятельность великого князя Дмитрия Ивановича по строительству укреплений к югу от Москвы как подготовку к предстоящим боям с монголами. В этих целях он сам основывает здесь ряд монастырей: Высоцкий близ Серпухова, Голутвин близ Коломны, Симонов под Москвой. Всего во второй половине ХIV Сергием и его учениками были основаны двадцать два монастыря в различных русских княжествах, и современники с полным правом говорили о нем: «бе начальник и учитель всем монастырем иже в Руси». Серьгий не только напутствовал князя Дмитрия Ивановича на подвиг, на бой с монголами на Куликовом поле, но и отправил с ним в качестве воинов двух монахов своего монастыря – Пересвета и Ослябю. Современниками о них написано как о «зело умеющих ратному делу и полки уставляти еше же и силу имущих и удальство великое и смельство». Единоборством Пересвета с татарским богатырем Челубеем и началась историческая Куликовская битва. После битвы Дмитрий Донской снова посетил Сергиеву обитель, чтобы совершить здесь поминовение по десяткам тысяч русских воинов, оставшихся лежать на ратном поле. В связи с этим, как отмечают летописи, великий князь «и милостыню многу в монастырь вдасть». И после Дмитрия Донского московские великие князья и российские цари оказывали подчеркнутое внимание Троице-Сергиевой лавре, делали богатые вклады, часто совершали торжественно обставленные богомольные походы к Троице, крестили здесь своих детей.
Спустя двести лет после победы на Куликовом поле Россию ждало новое испытание. Сильные польские отряды захватили и разграбили многие города к северу от Москвы (Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Владимир, Суздаль, Нижний Новгород и др.) и только одна Троицкая крепость продолжала сопротивляться врагам. И это многомесячное сопротивление оказывало влияние на рост самосознания русичей, укрепляло их дух и способствовало мобилизации народного ополчения под водительством Минина и Пожарского. В январе 1610 года противник снял осаду лавры и бежал на запад. Высокой ценой заплатили русские люди за эту победу. Во время осады лавры убито и умерло 2125 старцев и ратных людей, это не считая женщин, детей и немощных стариков».
Под звон колоколов лавры проходила посадка в автобус. При возвращении в Москву в автобусе было тихо. Молчала гид, молчали уставшие экскурсанты. Больше половины дремало. Боязный смотрел в окно на проносящийся мимо лес. Медленно текли мысли: «Какой же упёртый человек был, этот Серьгий. Правильно говорят: «упорство, и труд все перетрут». Но где взять силы, чтобы пережить невзгоды и вернуться в специальность? Стоп! Не расслабляться! Ведь ты мужик! Серьгий какое-то время жил в одиночестве, ты же никогда не был одинок. Тебя окружают люди и некоторые из них помогают тебе. Соберись! Выше голову!»
Глава девятнадцатая
В десять утра он был в НИИ. Секретарь подала ему подписанную на фирменном бланке с круглой печатью рецензию. Это был второй экземпляр, первый отправлен в организацию, запрашивающую ее. Расписавшись в получении, он присел на стул в приемной и стал нервно читать. Рецензия была отрицательной. А подписавший ее с нажимом, так что чернила разбрызгивались, на его экземпляре написал: «Данное предложение к науке отношения не имеет!» Некоторое время Дамир сидел оглушенный, читая рецензию и пытаясь понять ее смысл. С большим трудом он понял, что это конец его многомесячным раздумьям и поискам. «Что же делать?! Что же делать?!» - пульсировала мысль. «О! Надо переговорить лично с этим членкором! Убедить его!» Он подошел к столу секретарши:
- Девушка, я хочу переговорить с товарищем, - он назвал фамилию подписавшего.
- Сейчас это невозможно, у него совещание.
- Я подожду! Она открыла толстую тетрадь, лежащую на столе.
- Товарищ, у члена-корреспондента время расписано. У него окно только через две недели. Если желаете, могу записать.
- Пропадите вы все пропадом! – закричал Дамир. Последнее, что запомнил Боязный, был его хлопок входной дверью изо всей силы, когда он выбегал из НИИ. Больше он ничего не помнил, в глазах его было темно.
Сознание его стало проясняться. Он с удивлением увидел, что находится в незнакомом ему районе Москвы. Здесь раньше он никогда не был. Он не знал, как попал сюда, как при этом не попал под машину. Он посмотрел на часы, прошло два часа, как он открыл входную дверь НИИ. Его внимание привлекла необычная для него картина на другой стороне улицы. Там был сквер, огороженный металлической решеткой высотой не менее двух метров. В глубине сквера стояло здание, а у ворот со стороны улицы будка. На улице около ворот стоял милиционер, на поясном ремне у него была кобура, видимо с пистолетом. Через окно в будке виднелся второй милиционер. Милиция с оружием, это было так необычно во второй половине шестидесятых годов. Дамир не забыл еще, какое возмущение у него, его родных и знакомых вызвало вооружение милиции резиновыми дубинками при Хрущеве.
- Что это они охраняют? – спросил он прохожего.
- Посольство.
- Чье посольство?
- Не знаю, я не москвич, наверное, какое-нибудь западное, видишь, охрана вооружена.
В голове зашевелилась какая-то мысль: «Если моя страна отказывается от моего изобретения, почему остальные должны страдать?» Он старался не думать, но в голове вновь и вновь возникала эта крамольная мысль. Наконец, он почти сдался. Он решил погулять около посольства, а там будет видно. Он перешел улицу и не торопясь пошел вдоль забора посольства. Дошел до конца забора, повернул и пошел обратно. Так он прошел два раза туда и обратно. Он не видел, что на него внимательно посмотрел милиционер, стоявший у ворот. Посмотрел и что-то сказал своему товарищу в будке. Тот из будки позвонил по телефону. Когда Боязный в третий раз проходил мимо ворот, к нему подошел мужчина лет тридцати в гражданской одежде.
- Гражданин, - обратился он к Дамиру, - на минутку зайдите в будку. В будке его попросили предъявить документы. Гражданский посмотрел его паспорт, спросил о цели пребывания в столице. Подошла автомашина, его усадили в нее и повезли. Ему сказали для проверки его личности и цели его пребывания в столице. Он не возражал. Раз надо – значит надо.
Прошло пять дней. В небольшом кабинете в здании на одной из центральных площадей Москвы сидят двое мужчин. За основным столом мужчина лет сорока пяти, его виски уже посеребрил возраст. Но только виски и выдают возраст, выглядит он моложе своих лет. Даже стол не скрывает, что он спортивен, подтянут. В его позе сквозит уверенность. На столе два телефонных аппарата, один обычный городской, другой без номеронабирателя для связи с руководством. За его спиной на стене портрет Дзержинского. За приставным столом наш знакомый, тот самый «гражданский», что задержал Боязного у посольства. Бросается в глаза, что младший подражает старшему в жестах, в одежде. Складывается впечатление, что их костюмы шиты одним и тем же портным из одного и того материала.
- У тебя все лейтенант?
- Товарищ майор, пришел ответ на запрос о Боязном.
- Боязном? – майор явно пытался вспомнить, кто такой Боязный.
- Который гулял возле посольства, - майор кивнул, давая понять, что вспомнил и можно продолжать.
- То, что говорит Боязный , подтверждается. Дополнительно сообщается, что два года назад он проходил курс лечения в психиатрической клинике. Я звонил также в НИИ, там посмеялись: «Очередной изобретатель вечного двигателя».
- Отправьте его домой! В область телеграфируйте, чтобы встретили и проводили до квартиры.
- В телеграмме дать наши рекомендации?
- Не надо! Со своими сумасшедшими пусть сами разбираются. Идите, выполняйте!
Дамир вышел из вагона, пересек зал ожидания вокзала и остановился на трамвайной остановке. Народу было значительно больше, чем мог вместить трамвайный состав из двух вагонов. Поэтому, когда, подошел трамвай, толпа бросилась на штурм. Боязный как нередко с ним бывало, оказался висящим на подножке. Он уже был готов висеть до следующей остановки, как сзади на него мощно надавили. Повернув голову он увидел, что пытаются уехать на этом же трамвае два амбала. Задний из них кричал: «Граждане, подвиньтесь еще немного, еще на три копейки!» Он вместе со стоящим за Дамиром, так надавили, что у него сперло дыхание, а двери трамвая закрылись, так как задний пассажир залез в вагон и их уже не держал. Колеса застучали по рельсам. На улице моросил дождь, быстро темнело. В вагоне зажегся свет. Когда Дамир вышел на своей остановке, было уже совершенно темно. Он бодро зашагал домой. Вдруг его «локаторы» уловили тяжелую поступь двух человек. Он вгляделся в тьму, и по огромности теней понял, что это те два амбала, что ехали в трамвае. Хотя ему надо было прямо, он повернул в первую улицу налево. И амбалы повернули налево. «Что им от меня надо» - подумал он. Он повернул за дом и побежал. Забежал в последний подъезд и поднявшись на третий этаж, выглянул в окно лестничной клетки. Амбалы забежали в этот же подъезд.
- Ты уверен, что он зашел сюда?
- А черт его знает, но проверить надо, - услышал Боязный. Теперь он уже не сомневался, что они преследовали его. Он быстро поднялся на пятый этаж и через люк вылез на чердак. На чердаке была тьма египетская, лишь смутно белело слуховое окно. Он прошел к нему, больше всего он боялся за что-нибудь зацепиться и упасть. На ощупь открыл окно, вылез на кровлю. Она была мокрой. Уцепившись за выступ крыши над слуховым окном, взобрался на конек кровли дома. На обратном скате примерно в метре от конька стояла радиостойка. Он медленно спустился с конька, сел на кровлю, уцепившись за радиостойку правой рукой.
По крыше заметался луч фонаря.
- Никого здесь нет!- услышал он.
- Куда же он подевался?
- Ладно, пошли. Проверим, пришел ли он домой. Стало тихо. «Подожду не много и домой. Как же болит голова!» Левая рука автоматически потянулась к голове. При этом Дамир выпустил портфель с документами по изобретению. Он попытался поймать его левой рукой, но не смог дотянуться. Инстинктивно он выпустил стойку, схватил портфель обеими руками. Его тело сначала медленно, затем все быстрее поехало вниз. Он выпустил портфель из рук и старался остановить свое движение вниз. Но на мокрой крыше это оказалось невозможно.
Эпилог
Через два дня в местной вечерке появилось сообщение: «Областное правление всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов с прискорбием извещает, что двадцатого августа 1968 года в результате несчастного случая погиб член общества Боязный Дамир Викторович».
Послесловие
Мой герой жил в годы так называемой оттепели. Об этом времени сложено множество мифов. В это время столичные львы совершили великое множество «подвигов», о которых они не преминули поведать потомкам. В отличие от них мой герой скромный провинциал жил в провинциальном городе. Как и десятки миллионов советских людей подвигов не совершал, а просто жил, учился, работал. Мечтал о любимой работе, любящей женщине, крепкой семье.
Дорогой читатель, если у Вас хватило терпения прочесть мой «опус», может быть Вы черкнете мне о своих впечатлениях. Мой Е: Smeta2005@list.ru
С уважением, Владимир Александрович
г. Электрогорск, 2011 г.
Странник
© Copyright: Владимир Макаров-Чалдон, 2012
Свидетельство о публикации №212011501051
Свидетельство о публикации №212011501051
Рецензии