Иди к черту

Иди к черту!

Пролог 

Посреди бесконечно огромного зала, чьи стены кончаются в темной неизвестности, пожираемые густой темнотой, кружась, танцуют две сплетенные фигуры. Они подобны отблескам пламени на стене – видны, но не осязаемы. Эфемерные. Полупрозрачные. Неживые. Черный мрамор под их ногами, гладкий и скользкий, не дает разогнаться, а потому медленное кружение никак не переходит в быстрые па. Да и не нужно. Ведь так приятно просто уронить голову на его плечо, ощущать прохладную тяжесть объятья. Ледяное дыхание, столь редкое, что трудно заметить, замораживает кожу. Но если этот холод желанен? Если он согревает душу сильнее тысячи костров?
- Время настало, - тихо, но твердо говорит девушка с иссиня-черными волосами своему партнеру. Она не поднимает глаз, будто боится чего-то.
- Нет. – Решительно, твердо.
- Но я готова! – Протест гораздо громче просьбы. Он отражается звоном от зеркальной поверхности стен. Девушка вырывается из уютных объятий и гневно смотрит на мужчину.
Свечи в черных подсвечниках вспыхивают, мгновенно озаряя темную залу. Он злится. Рывком тянет вниз ее волосы, заставляя девушку смотреть ему прямо в глаза, которые даже в царящей полутьме кажутся невообразимо черными, глубокими и затягивающими. В них обещание смерти и… любви.
- Нет! Ты сама не знаешь, чего просишь, - жесткие, неумолимые слова.
- Знаю!
- Опять ты мне перечишь! – он рассмеялся, но прервал бессмысленную дискуссию долгим, сладким, как мороженое, поцелуем.
«И как я ему прощаю деспотизм?» – спросила себя девушка, но тут же отпустила эту мысль. Разве ж посмела бы она противиться воле и слову сына Дьявола…

Глава 1

1978 год, деревня Нгарамаш, остров Ангаур.

Холодный северный ветер согнал с набережной зевак и любителей романтики. Только рыбаки сновали туда-сюда, закрепляя понадежнее свои суденышки. Метеорологический прогноз обещал сильный шторм. И в подтверждение море уже начало волноваться, обрушивая пенистые волны на бетонные укрепления вдоль линии земли. Лодки, катера, немногочисленные яхты, принадлежащие зажиточным семьям, трепыхались, как попавшие на крючок рыбы.
В такое время выходить в море не просто опасно,  а смертельно. Потому даже отчаянные смельчаки покидали набережную и спешили по домам или гостеприимным барам.
Берег опустел. Темно-серые, почти черные, тучи затянули небо наглухо в пределах видимости. Собственно, и видимость была почти нулевая, потому что на землю полился сильный дождь. Густой и тяжелый, он заволок все пространство и спрятал от глаз случайных наблюдателей одинокую фигурку на самом конце пирса.
Молодая девушка, довольно высокая, с копной черных с синеватым оттенком волос до талии, в наброшенном на плечи длинном плаще, балансировала на самом краю дощетчатого строения.  Злые рывки ветра нападали на нее, силясь скинуть в воду. Но все тщетно – девушка хоть и покачивалась, но словно приросла к поверхности пирса.
Дождь хлестал все сильнее и сильнее, трансформировавшись в почти непрерывный водяной поток. Он смеялся над тщедушностью человечества, чьи представители попрятались в укрытия, боясь грозной стихии. Смеялась и она. Звонко хохотала, с вызовом глядя на черные тучи и бушующее море.
«Сумасшедшая», - решил ветер, видя безрезультатность своих усилий и, подхватив дождь, понесся дальше в море. Тучи сдавались дольше, все так же грозно хмурясь, но постепенно и они стали светлеть, пропуская лучи солнца. Омовенная небесной водой земля нежилась в его тепле. Люди стали потихоньку выбираться из домов, спеша к своим суденышкам.
Этот шторм не нанес особого ущерба. Лишь пара лодок лишилась части конструкций, что, впрочем, было скорее виной безалаберных хозяев. Опытные моряки сообщили, что пару дней море будет спокойно, как спящий младенец, и рыбаки стали готовиться к отплытию за богатым, как обычно бывает после разгула стихии, уловом.
Седовласая женщина с горестным выражением лица брела вдоль берега и что-то громко кричала. Удивительно, но никто даже не обернулся ей в след. А все потому, что жители знали - старая Прия ищет свою дочь Клеанти. Клеа с детства была странной девочкой, часто убегала из дому без причины, заставляя мать волноваться, но всегда возвращалась.
Прия родила и вырастила дочь одна, и неизвестно, кто был отцом девочки. Местные мужчины открещивались, а приезжие в деревушке бывали редко и никто из них не был замечен в связи с островитянкой. Уже когда малышке исполнился годик, мать заметила, что та отличается от других детей. Девочка начала разговаривать в один момент, причем в ее речи не было ничего детского. Как в произношении, так и в том, что она вещала миру. Глядя своими удивительными льдисто-голубыми глазами на человека, она рассказывала все, что у того было на уме. Сначала это было довольно весело, гости приходили к Прие, чтобы поиграть в «угадайки» с маленькой провидицей. Затем, стало понятно, что девочка спокойно вытаскивает на свет белый тайные помыслы и секреты. Поток желающих пообщаться с удивительным ребенком иссяк. С взрослением все только ухудшилось.
Едва Клеа минуло десять лет, как она замкнулась в себе, отказываясь общаться даже с матерью. Она часами сидела на берегу, глядя на море, и что-то бормотала себе под нос. А еще она смеялась. Громко, заливисто. Этот смех пробирал до костей, леденящий кровь ужас охватывал тех, кому «посчастливилось» слышать его.
Клеанти стала парией в своем родном селении. Были доброхоты, что предлагали Прие утопить безумную дочь, и скинуть это бремя с плеч. Но мать любила ту, что выносила под сердцем и только зло кричала на советчиков, помогая тем убедиться, что она так же безумна, как и ее дитя... В итоге, их оставили в покое. Мать и дочь поселились на самой окраине деревни и ограничили свое общение с остальным миром до минимума.
Хуже всего было в шторм. Бушующее море будто манило Клеа, и девочка вырывалась из дома, спеша на пирс. Каждый раз Прия молилась, чтобы дочь не утонула. Но, похоже,  даже глубокие воды океана отреклись от сумасшедшей.
Так прошло тридцать лет со дня рождения Клеанти. Эти годы состарили ее мать, превратив некогда цветущую красавицу в сгорбленную седую старуху. Но для самой Клеа время будто остановилось на отметке «юность», ибо девушка выглядела только вошедшей в пору своего цветения. Это не могло не вызывать отвращения и первобытного страха у окружающих.
Жители деревни все чаще стали обращаться мысленно к временам инквизиции, отчетливо проводя параллель между ведьмами средневековья и безумной Клеа. Настал миг, когда поздно ночью в таверне собрались пятеро взрослых мужчин – почтенных отцов семейства, которые решили, что «дьявольское отродье» нужно уничтожить. Важное дело было назначено на тот день, когда и разыгрался шторм.
И вот, сумасшедшую Клеанти искала уже не только ее мать, но и кучка охотников на нечисть, надеющихся навсегда избавить остров от той, что одним взглядом повергала в ужас. Однако судьба распорядилась так, что в этот день никто не нашел девушку. Она исчезла. Навсегда.

Глава 2

Наше время, где-то…

Сегодня был день ее рождения, шестьдесят третий, если кто-то считал. Даже не верится. Отражение в зеркале показывало всю ту же картину – высокая девушка, довольно симпатичная,  со слишком светлыми, кажущимися кусочками хрусталя, голубыми глазами и черными волосами. Клеа не изменилась за эти годы, что возможно порадовало бы иного, но ей порядком надоело. Она словно замерла в междувременье, не имея возможности двинуться дальше. Лишенная того, что называют нормальной жизнью.
Чтобы хотя бы создавать видимость, что она может вырваться из этого порочного круга, раз в пять-шесть лет Клеанти переезжала на новое место жительства, заново искала работу, психиатра, обзаводилась друзьями… Стоп! Какие друзья?! У Клеа их отродясь не было.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы как нормальные молодые девушки развлекаться в клубе, или как обычные шестидесятитрехлетние почтенные матроны играть в карты с подругами и пить травяной чай, она сидела одна в пустой квартире. Пустой и неуютной. У Клеанти не было желания обживать ее – ведь дом, это не просто место с мебелью и коврами. Дом – это там, где тебя ждут. Ее давно никто не ждал.
Клеа взяла еще одну бутылку пива из ведра с холодной водой – в связи с отсутствием холодильника приходится импровизировать – и подошла к окну. Там, за давно не мытым стеклом, раскинулся сонный город. Она бы и не вспомнила, как он называется, спроси ее кто-то об этом…Это уже шестой, где Клеанти пытается обустроиться. Вчера сходила на собеседование, а с понедельника приступает к работе уборщицей в местную школу. Да, еще она познакомилась со своим новым психиатром – доктором Оржунаи Тхай. Она индианка, кажется.
Клеа знала, что эта доктор не поможет, как и все до нее, но хоть будет исправно выписывать рецепты на лекарства, что делают девушку почти обычным человеком. Затормаживая какие-то невидимые процессы в ее голове, они помогают Клеа скрывать от окружающих свое истинное лицо. Ведь она абсолютно, бесповоротно, бесконечно безумна. Вот тут бы рассмеяться диким смехом, но она обещала себе больше так не делать. Из нескольких квартир ее выселили именно из-за этого хохота – соседи боялись за свою жизнь.
Сколько Клеанти себя помнила, она слышала мысли окружающих, да и просто голоса – не ясно чьи, они не спешили представляться. В далеком детстве могла как-то управлять этой способностью, отключать ее. Но чем взрослее становилась, тем больший кавардак творился у нее в голове. Лет в пятнадцать Клеа уже не могла нормально спать, ночами голоса становились настойчивее. Что они хотели? Она не знала. Просто назойливо барахтались в ее голове, перекрывая кислород собственным мыслям девушки. Сводили с ума.  Легче становилось в шторм, ветер словно уносил этот гомон прочь, а ливневые потоки смывали невидимые прикосновения...
Однако, сейчас, спустя несколько десятков лет, Клеа прекрасно отдавала себе отчет, что не является хозяйкой своего разума, а еще, нет на Земле силы, способной ей помочь. Медицина беспомощна сделать ее «нормальной», не превращая при этом в овощ, а попытки убить себя всегда оканчивались неудачно. Лишь сильнейшие лекарства, специально подобранные для нее, дают иллюзию власти над собственным разумом. Иллюзию. В этом то и все дело.

Пиво кончилось не вовремя. Спать девушке не хотелось, а больше и заняться нечем. Телевизора в квартире нет, компьютера и подавно. Окинув полупустую комнату тоскливым взглядом, Клеа решила прогуляться, да и сон потом придет быстрее.
Она потянулась за небрежно брошенной на матрас курткой, когда почувствовала дуновение ветра, всколыхнувшее волосы у виска. Глянув в противоположный угол комнаты, девушка заметила привычные тени, старательно ползущие от него дальше по стене. Они даже шипели еле слышно, напоминая змей. Клеа усмехнулась и помахала им рукой, понимая впрочем, как глупо это выглядит со стороны.
- Я гулять, а вы развлекайтесь, ребятки! – сказала она извивающимся теням почти нежно, словно старым друзьям, и вышла из квартиры.

Ночная улица встретила Клеа тишиной и каким-то мистическим спокойствием. Людей не было видно, только две собаки, бредущие друг за дружкой неведомо куда, встретились ей на пути.  Одинокий сверчок чирикнул из травы и умолк, будто почувствовал неуместность своего выступления.
Мостовая, выложенная гладким серым камнем, ярко светящие фонари, закованные в железные коробы, ровно подстриженные кустарники – город казался сошедшим со страниц сказочной истории. Девушка поймала себя на мысли, что ей впервые нравится ее временное пристанище.
Она бродила, наверное, больше часа, когда краем глаза заметила, что ее силуэт отбрасывает на дорожку две тени. Одна принадлежала девушке, а вторая была наглым пришельцем. «Опять приступ!» - мысленно сокрушалась Клеа, быстро поворачивая назад к дому, жаждая спрятаться от возможных неприятных последствий этой вспышки в стенах квартиры.
Беспардонная тень-двойник не отставала, преследуя спешащую Клеа.  В отличие от «родной», она далеко не во всем повторяла контуры девичьего тела. Эта лишняя подружка была намного длиннее, шире в области плеч, а еще периодически задерживалась на дороге позади спешащей Клеанти, будто задумавшись о чем-то. Но потом снова догоняла и цеплялась за ноги девушки. Вот зараза!
Не выдержав, Клеанти побежала. Обе тени неслись следом, вторая вскоре даже стала нагло опережать девушку, явно не желая быть брошенной посреди пустынной улицы, как надоевший черный шарф.
Губы Клеа самовольно начали шептать дурацкую детскую считалку: «Чертик-чертик, ты один, второго слопал крокодил, третьему пора пришла уходить в долину смерти, вон из круга на раз-два, черти, черти, черти…». Она задыхалась от одновременного бега и необходимости говорить, но не могла отбиться от назойливых строчек.
В панике девушка закрыла руками уши и зажмурила глаза, старательно, невзирая на это, легко разбирая дорогу. Вдруг неожиданное препятствие остановило ее – Клеанти с размаху влетела во что-то мягкое и холодное.
Это был человек. Скользя взглядом вверх по его телу, девушка изумленно открыла рот, даже не заметив, что перестала проговаривать стишок. Мужчина, в которого она врезалась, показался ей удивительно притягательным и отталкивающим одновременно. А если учесть, сколько она прожила, это было вдвойне любопытно – раньше ее ничто и никто так не интриговали.
Он был явно выше двух метров – Клеа едва доставала ему макушкой до подбородка - с длинным хвостом черных волос, перекинутым через левое плечо, бледной кожей и алыми глазами, явно обязанными этим цветом контактным линзам. Одет во все черное:  брюки, высокие ботинки грубого вида, длинный плащ, развивающийся у мужчины за спиной, причем ветер-то еле дул. На шее кулон на серебряной цепочке – какая-то абракадабра из переплетенных трубочек. С первого взгляда просто поклонник готического стиля, но в нем было что-то нечеловеческое. Возможно ледяной холод, который коконом окружал внушительную фигуру. Клеанти казалось, что, протяни она руку ближе к его телу, та замерзнет, покрывшись тонким слоем инея.
А еще он словно парил, не касаясь ногами мостовой. Клеа, прищурив глаза, пригляделась внимательнее к его стопам и заметила, как та неугомонная тень, что преследовала ее, медленно переползла к мужчине. Едва коснувшись носков его ботинок, она замерла, будто закрепившись на своем законном месте.
«Все, крыша уехала окончательно!» - мысленно призналась себе девушка, обреченно выдохнув. Мужчина приподнял бровь, вопрошающе глядя на нее.
- Привет! – тихо поздоровалась Клеа, решив, что терять более нечего.
Но он не ответил. Бегло оглядел сверху вниз растрепанную от бега девушку, потом резко развернулся, позволив своему плащу встрепенуться высоко над землей, и пошел прочь.
«Ну и иди к черту!» - мысленно послала парня Клеа. Она вообще-то уже давно привыкла, что красивые мужчины, да и некрасивые тоже, бегут от нее, как от огня, хотя и не видят ее медицинскую карту с кучей «несовместимых с психикой» диагнозов – словно на подсознательном уровне чувствую, что она «другая». И с чего она решила, что в этот раз будет по-другому? Мысленно обозвав себя дурой и, будучи не в силах совладать с неожиданным раздражающим чувством потери, еще немного полюбовавшись на удаляющуюся высокую фигуру, девушка пошла прочь.

У самого дома Клеанти нашла подарок. Да-да! Коробку с алым бантиком и записочкой сверху. Развернув свернутый вдвое белый лист бумаги, Клеа прочитала написанное по центру размашистым почерком «Поздравляю с Днем рождения!». От этих простых слов слезы выступили на глазах - девушке никогда не делали подарков, разве что в далеком детстве, когда мама была еще жива и радовала дочь маленькими сюрпризами. Шмыгнув носом, девушка дрожащими от нетерпения руками стала срывать ленту. Внутри коробки что-то зашевелилось и заскреблось. Опасность?! Клеа решительно отмахнулась от предостережений внутреннего голоса. Это же подарок! Значит, его нужно открыть, чтобы там ни было.
Девушка избавилась от последней ленты, дернула крышку и… увидела сидящего на устланном куском искусственного меха дне коробки, зевающего черного зеленоглазого котенка.
- Какой хорошенький! – воскликнула Клеанти, как ребенок обрадовавшись лохматому чуду. 
Котенок был трогательно растерянным, моргал от бьющего по глазам света одинокого фонаря, что висел на фасаде дома. Его блестящие усы недовольно топорщились, а из приоткрытого розового ротика высовывались кончили маленьких острых клычков.
Клеанти вытащила зверюгу и осторожно прижала к себе, позволяя крошечным когтям впиться в одежду. Еще никогда у нее не было ничего своего, никогда не было того, о ком можно заботиться, но теперь у нее есть эта малютка! Котенок одобрительно мяукнул в подтверждение мыслей девушки и уткнулся мокрым носом в ее шею.
Клеанти подхватила коробку, сунула в карман записку и, бережно придерживая на сгибе локтя котенка, поднялась к себе в квартиру. Малыш по дороге любопытно озирался, словно подмечая маршрут. Прищурился, заметив обшарпанную шаткую дверь, которую его новая хозяйка отпирала ключом, и недовольно повел носом, очутившись внутри и мгновенно осознав, что ничего съедобного тут не отыскать.
Опустив ценную ношу на пол, Клеа с умилением наблюдала, как котенок делает первые неуверенные шажки по своему новому дому. Он передвигался чуть в развалочку, нервно подергивая ушами и махая из стороны в сторону неожиданно длинным для такой крохи хвостом.
Сообразив, что котенок наверняка хочет есть, Клеа посмотрела на полупустую пачку из-под печенья, виновато пожала плечами и налила ему воды в свою кружку. Малыш макнул в нее нос и презрительно фыркнул, отряхивая от влаги усы. Тогда девушка все же покрошила ему печенья, которое, впрочем, тоже не вызвало интереса у котенка.
- Прости, чертенок, молока у меня нет, - извинилась она перед ним. Взгляд зеленых глаз был неожиданно понимающим. Он будто говорил: «Ничего, я переживу, ты только завтра меня не забудь накормить».
– Надо придумать тебе имя! – Клеа пригляделась пристальнее к пушистому комочку, отметив богатый блеск черной шубки, высокие подвижные ушки и маленькие белые клыки, обещающие  со временем перерасти в грозное оружие хищника. - Хм, а почему бы и не оставить тебя Чертенком? Тебе идет.
«Подарок» согласно мяукнул и, наконец, принялся лакать воду.
Укладываясь спать, Клеа взяла котенка с собой. Он с радостью залез под одеяло, прижался к боку новообретенной хозяйки и принялся громко мурлыкать, сотрясая импровизированную кровать. Девушке стало так тепло и уютно, как уже не было много лет, и она погрузилась в спокойный, свободный от привычного ночного бреда, сон.

Глава 3

Чертенок проснулся рано, едва солнце встало, а на улицах принялись усердно скрести дорожки  утренние уборщики. Малыш уселся у самого лица хозяйки и незатейливо ткнулся лапкой в ее нос. Не получив должного эффекта, он осторожно выпустил один коготок и теперь уже им цапнул не желающую вставать девушку.
- Да проснулась я, проснулась! Негодник, - с умилением прошептала она котенку, приоткрывая один глаз.
Чертенок удовлетворенно потянулся, продемонстрировав грацию хищника, и легко вскочил на подоконник. «Изумительная прыгучесть у этого мелкого!» – подумала Клеа.
Полдня они потратили на сооружение туалета для котенка, использовав для этого дела коробку из-под обуви и песок с детской площадки во дворе. Чертенок внимательно наблюдал за действиями Клеанти, периодически выражая свое неодобрение фырканьем или мурлыканьем показывая, что сейчас-то хозяйка все делает правильно.
Затем Клеа погрузила Чертенка в сумку и направилась в ближайший магазин за достойной едой. Вчерашнее печенье и вытащенные на белый свет из давней «заначки» карамельки котенок забраковал, демонстративно закопав свой несостоявшийся завтрак в лотке.
Они вызвали небольшой переполох в супермаркете, потому как Чертенку быстро надоело сидеть в сумке и он, резво выпрыгнув из нее, принялся бродить по полкам, периодически обнюхивая баночки и коробки и подталкивая понравившиеся к хозяйке. Покупатели с раскрытыми от удивления ртами наблюдали за необыкновенно смышленым котенком. Охраннику магазина, впрочем, это представление не понравилось и он грубовато велел Клеанти оплатить покупки и уходить, а в следующий раз оставлять «это мерзкое животное» дома. Чертенок, обидевшись на невоспитанного мужлана, сделал лужу на стопке конфет в подарочных упаковках. Девушка едва сдерживала смех, пробираясь к выходу с сумками. Уже на улице она услышала вопль обнаружившего «страшную месть» котенка охранника.
- Больше мы с тобой в этот магазин ни ногой. - Клеа подмигнула торчащей из сумки довольной усатой морде.

Малыш обжился в новом доме довольно быстро, даже заставил хозяйку купить мебель, однажды распотрошив в клочья опостылевший матрас. Первым приобретением стал купленный на барахолке диван и пара стульев – они не были новыми и диван жутко скрипел, но лучше так, чем ничего. Тем более, что один из стульев Чертенок занял сразу, демонстративно подточив коготки о его спинку. Так как котенок предпочитал остальным лакомствам сырое мясо, Клеа купила так же холодильник.
Девушка всем сердцем привязалась к черному пушистому существу, ощущая, как ее пустая доселе жизнь наполняется новым смыслом – заботиться о питомце. И малыш отвечал хозяйке полной взаимностью. Когда Клеанти уходила на работу, Чертенок провожал ее у порога, мурлыкая что-то напутственное. А когда возвращалась, всегда выбегал чтобы встретить.
Спустя какое-то время Чертенок намекнул хозяйке, что любит прогулки в одиночестве, и девушка стала оставлять окно открытым – воров она не боялась, взять-то было нечего. Клеа не знала, где бродил ее друг, когда ее не было дома, но ночью и в выходные он всегда был рядом с ней, будто охранял от чего-то.
Клеанти порой ловила себя на мысли, что Чертенок слишком умен для кота, да и вообще с его появлением ее жизнь мистическим образом изменилась. А в один момент она поняла, что со всеми этими заморочками с новым питомцем забросила походы к психиатру и не выпила с того самого дня, как обнаружила коробку с подарком, ни одной таблетки, без которых раньше обходиться не могла. Но приступов больше не было! Она по-прежнему могла читать мысли окружающих, но только когда этого хотела! А желания такого у нее не возникало, только пару раз, чтобы убедиться, что эта способность все еще с ней. Да и тени стали редкими посетителями в ее жилище, высовываясь лишь, когда котенка не было рядом, и то на мгновение, чтобы недовольно что-то прошуршать и вновь скрыться в щелях стен. Неужели в этих удивительных переменах виноват Чертенок?
- Знаешь, я думаю, тебя мне подарил ангел, - сказала она однажды вечером Чертенку, но он на это лишь презрительно фыркнул и подставил спинку под ласковые руки хозяйки.
Клеа поглаживала Чертенка по загривку, периодически щекоча за ушком, котенок довольно урчал и глядел на нее на редкость умными глазами. Девушка в ответ присмотрелась к питомцу, с изумлением отметив, что за эти три недели он здорово вымахал. По привычке думая о нем как о котенке, она упустила момент, когда Чертенок превратился в довольно крупного черного кота с богатыми усами и опасно заостренными клыками. Даже странно. У нее раньше не было домашних животных, но кошки точно не растут так быстро.
- А ты уникальный, да? – спросила она у урчащего комочка.
- Мур, - ответил тот и довольно сощурился, явно польщенный такой характеристикой.

Вскоре Клеа представилась возможность убедиться в необычности своего питомца.
Рабочий день выдался особенно тяжелым, ученики разбомбили столовую, и Клеа наводила там порядок до темноты. Кроме того, впервые за долгое время  в эту ночь ее сон превратился в кошмар, пугающе прекрасный и притягательный, но и опустошающий. Так что, по дороге домой Клеанти едва ли не валилась от усталости. Решив, что сил дойти до подъезда без отдыха не хватит, она присела на одну из одиноко стоящих вдоль пешеходной дорожки скамеек. С тяжелым вздохом откинувшись на спинку, девушка закрыла глаза, чувствуя, как боль начинает уходить из мышц, а легкий ветерок приятно охлаждает. Она и не заметила, как погрузилась в сон.
И снова пришло это…Видение, как через дымку: что-то неуловимо притягательное, чистое счастье, воплотившееся в форму большой бабочки с хрупкими сиреневыми крыльями, бьется в плену теплых ладоней. Как неприрученный дикий зверь, оно рвется на волю, зло глядя на Клеа сквозь клетку из неплотно сомкнутых пальцев. Но девушка знает, что нельзя отпускать бабочку, она – есть средоточие радости. Но как забрать эту радость? Как заставить силу жизни впитаться в кожу и плыть по венам чистым экстазом? Клеанти мучилась от разрывающих противоречивых чувств – отпустить на волю невинное создание, но потерять единственную возможность на счастье, или раздавить ладонями, размять в пыль тонкие крылья, забрать жизнь, подобно вампиру…
Клеа погружалась в омут беспамятства, в бесполезной погоне за бабочкой-счастьем бросаясь прочь от реальности. Сознание едва теплилось в девичьем теле, с каждой секундой угасая…
Ее разбудил резкий толчок в плечо. Встрепенувшись, девушка  с усилием приподняла тяжелые веки, дезориентированная, она не сразу поняла, где находится. Потом пришло ощущение дикого холода, сковавшего конечности, оно накатывало волнами, заставляя дыхание замирать в груди. С ужасом осознав, что практически не ощущает ног и не может пошевелить пальцами рук, Клеа вдруг с отрезвляющей четкостью поняла, что еще минут двадцать, и она просто умерла бы переохлаждения. Умерла бы, даже не проснувшись… Умерла, хотя всегда считала, что нет силы, способной оборвать ее жизнь…
- Мяу! – раздалось рядом.
С трудом повернув голову, сквозь накатившие слезы Клеа увидела сидящего рядом Чертенка. Зеленые глаза были недовольно прищурены, уши прижаты к голове, а усы топорщились в стороны. Сейчас малыш более всего походил на дикого зверя, готового растерзать и за меньшую провинность, нежели халатное отношение к собственной жизни.
- Прости, - выдавила Клеа и попыталась подняться. Но ноги не слушались, и она упала обратно на скамейку.
Чертенок спрыгнул на дорожку и обернулся согревающим клубков вокруг замерзших ступней Клеа. Громко возмущенно урча, он начал покусывать ноги девушки, заставляя кровь приливать. Сил удивляться уже не было, поэтому Клеанти поднесла обездвиженные холодом руки к губам и стала дышать на них, стараясь отогреть. Вскоре кожа на них порозовела и девушка смогла пошевелить пальцами, да и ноги судорогами и покалыванием сообщили, что еще послужат.
Чертенок тем временем с хирургической точностью нанес пару жалящих уколов-царапин в невидимые точки на  ногах хозяйки, заставив волну тепла охватить их до колена, а затем пробираясь выше и выше. Клеа ойкнула, но тут что-то щелкнуло в висках, и глаза ее стали сами закрываться. Последнее, что она видела, пока мягкая вата дурмана не окутала ее сознание, были умные зеленые глаза Чертенка. Сильные руки подхватили девушку, подняв со скамейки…

Глава 4

Клеанти проснулась в один миг, едва ощутила, что кто-то уложил ее на диван. Она, еще не открывая глаз, почувствовала, что находится в своей квартире, так же, как знала, что рядом есть кто-то, чье присутствие просто не может не беспокоить. Но темнота скрывала от нее незнакомца, заставляя ее кожу покрыться мурашками в нервной дрожи. Рядом сверкнули два зеленых огонька. Чертенок запрыгнул на грудь хозяйки и нежно заурчал, будто успокаивая.
- Кто здесь? – прошептала Клеа, не узнавая собственного голоса – настолько слабым и хрипящим он был.
- Ты совсем идиотка, да? – раздалось гневное рядом. Не дав девушке даже сориентироваться, незнакомец продолжил, не повышая голоса, но вплетая в слова почти физически ощутимую ярость: - Ты же могла умереть!
- Я не знала… что могу… умереть, - выговорила раздельно Клеа, стараясь успокоить незваного гостя.
- Можешь, если хочешь, - зло заверил ее голос.
Что-то тяжелое опустилось на диван рядом с Клеанти. Ледяные пальцы коснулись ее лба, потом съехали ниже, прочертив дорожку из холода по щеке, добрались до дрожащих губ. Девушка отпрянула прочь от непрошенного прикосновения.
- Я не хотела, - прошипела она.
- Хотела, - в той же властной натуре ответствовал ей незнакомец. – Ты шла за ней, за бабочкой. Она – посланник . Всего лишь посланник. Если бы не твое желание умереть, она бы не пришла к тебе. - К концу голос неожиданно смягчился.
Девушка не захотела возражать – он во многом был прав. Ее глаза уже стали привыкать к темноте, и она различила крупную мужскую фигуру рядом. Незнакомец лениво поглаживал за ухом Чертенка, а предатель довольно урчал.
- Кто ты? – наконец задала Клеа волнующий ее вопрос.
- Не важно, кто, важно зачем.
- И зачем же? – невольно улыбнулась девушка. – Зачем ты тут? Зачем мне рассказываешь все это?
- Я не дал тебе уйти, - спокойно произнес мужчина, - потому что ты нужна.
- Кому? Тебе что ли? – Клеа уже было откровенно смешно. Этот странный тип, похоже, не менее безумен, чем она.
- Мне, - согласился тот. – Я – Аллес.
- Приятно познакомиться. Меня зовут Клеа.
- Я знаю.
Девушка почувствовала себя неловко в темноте с незнакомым, ну то есть уже знакомым, мужчиной.
- Зажги, пожалуйста, свет. Выключатель…
Мужчина щелкнул пальцами, и над их головой вспыхнула лампа. Клеанти с изумлением, даже не обратив внимания на необычный способ включения освещения, смотрела на того самого мужчину, с которым столкнулась когда-то на улице. Алые глаза, не мигая, уставились на нее. Девушка резко выбросила руку, пытаясь столкнуть Аллеса с дивана. Тот даже не дернулся и засмеялся, услышав недовольное шипение Клеа. В этот момент она увидела, что у ее незваного гостя… клыки. «Совсем как у Чертенка», - мелькнуло в голове.
- Ты боишься меня? – спросил Аллес, заметив, как отшатнулась Клеа. – Не стоит. Я – последний, кто обидит тебя.
- Почему?
- Я же сказал, ты мне нужна. Но об этом потом. Сейчас спи. – Он вновь протянул истощающую ледяной холод руку к лицу девушки и легко провел над ее глазами. Сознание Клеанти тут же нырнуло в водоворот целительного сна.
Аллес поднялся на ноги, погрозил пальцем Чертенку и исчез.


Глава 5

Клеанти все утро пыталась вспомнить подробности того, как добиралась до дома. Но, увы, перед глазами стоял лишь размытый темный силуэт и имя: Аллес. Кто бы он ни был, похоже, он принес ее домой. Последним, четко запечатленным ее памятью, был момент, когда она присела на лавочку, чтобы отдохнуть. В следующий раз она открыла глаза, уже будучи дома. Чертенок тихо шуршал, скорее всего, гонял мух на окне, солнце светило ярко и целенаправленно, не позволяя Клеа спрятаться от его яркости и снова уснуть. Поэтому она нехотя поднялась и приняла мудрое решение – побездельничать сегодня, благо была суббота – ее выходной.
Девушка еще лет пятнадцать назад научилась вязать и по выходным частенько сидела за спицами. Она никогда не довязывала вещь до конца, распуская нитки время от времени и начиная заново. Ее успокаивал сам процесс, позволяющий отвлечься от ненужных мыслей. Чертенку явно импонировало увлечение хозяйки, потому как в такие моменты он сидел рядом, внимательно следя за клубком ниток, подгоняя его к ногам хозяйки, когда тот порой норовил убежать. Иногда кот играл нитками, путаясь в них и перегрызая пряжу. Вот и сейчас, едва завидев, что Клеанти взяла спицы, Чертенок спрыгнул на пол и присел рядом с диваном.
- Будем вязать или поиграем? – смеясь, спросила Клеа.
- Мур! – важно ответствовал кот, цапнув когтистой лапкой клубок.
- Ну хорошо, негодник, немного поиграем, но потом ты дашь мне повязать!
Следующие полчаса Чертенок бегал по комнате, нападая на клубок, загоняя его в угол и разматывая нитку, которая в итоге опутала всю мебель, ноги Клеа и в несколько раз обернулась вокруг пушистого тела. Девушка звонко смеялась, когда подуставший Чертенок пытался выпутаться из собственноручно сплетенного шерстяного кокона. И, когда кот, отчаявшись освободиться из плена, упал на спину и закатил хитрющие зеленые глаза, она поспешила ему на помощь. Нитки пришлось перерезать – так сильно они запутались – поэтому вязание было решено отложить до следующего похода в магазин за пряжей.
Клеанти размышляла, чем бы заняться - время было только полдень - а Чертенок решил прогуляться. Махнув на подоконник, он выскользнул в приоткрытое окно. Оттуда сиганул на стоящее у дома ветвистое дерево, а затем спустился на землю. Девушка фыркнула, заслышав, как соседский пес, явно увидев на своей, как он считал, территории врага из семейства кошачьх, заливисто залаял. Она-то знала, что доберману вовек не догнать Чертенка. Этот кот был настоящим чемпионом по обману собак. Он умудрялся доводить до белого каления даже дикую стаю, живущую на городской помойке,  чему Клеа ни единожды была свидетелем. Что уж говорить о домашней псинке, натренированной исключительно на миску с сухим кормом.
День был солнечный и теплый, настойчиво маня Клеа выйти из дому. Девушка поддалась уговорам, решив по такому случаю пройтись до библиотеки, где давно не брала ничего нового. За долгие годы своей жизни она прочла кучу книг, в основном предпочитая мистику, фантастику и, что закономерно, труды по психологии и психиатрии. Сейчас ей неожиданно захотелось прочесть историю любви. Это было весьма странно, ведь романтика была чужда Клеанти – зачем мечтать о том, чего никогда не получишь?
Выходной день, тепло – город ожил, его улицы наполнили прогуливающиеся пары, рисующие на асфальте мелками дети, велосипедисты и подростки на роликах и скейтбордах. Клеа поддалась неожиданному порыву и купила по пути шоколадное мороженое. Она почти доела его, неспешно шагая по дорожке, когда впереди замаячило здание городской библиотеки. С едой туда нельзя, поэтому девушка нырнула под сень деревьев, чтобы доесть мороженое в прохладной тени.
Вдумчиво облизывая палочку от эскимо, снимая остатки шоколадного лакомства, она не заметила, как рядом кто-то появился. Лишь когда растаявшее мороженое потекло по пальцам, она вздрогнула от опустившейся на плечо холодной руки. Обернувшись, Клеа встретилась глазами с Аллесом. Так неожиданно легко она вспомнила, как он вчера нашел ее на улице, умирающую от холода и принес домой. Намереваясь поблагодарить его, Клеа открыла рот, но так и замерла…Мужчина, не произнося ни слова, перехватил ее руку и, поднеся к своим губам, облизал шоколадную струйку. Палочка выскользнула из пальцев девушки, но она даже не заметила этого. Вытаращившись в немом удивлении на высокого красавца, продолжающего ласкать языком ее руку, чуть царапая нежную кожу клыками, она почувствовала дрожь в коленях. Безумно захотелось опуститься на бархатную траву, закрыть глаза и заурчать, как кошка.
- Клеа.
Девушка распахнула зажмуренные от удовольствия глаза, когда поняла, что мужчина уже несколько раз позвал ее по имени.
- Дьявол! – вспыхнула она от смущения. Реакция Аллеса ее поразила. Он сощурил алые глаза и быстро схватил ее, прижав к себе.
- Повтори! – прошипел он.
Клеанти разозлилась, она терпеть не могла подобной бесцеремонности. Со всей силы пихнув мужчину, она выскочила из тени деревьев и забежала в библиотеку. Клеанти не видела, как Аллес с трудом поднялся с земли в трех метрах от того месте, где они стояли последний раз в тесной связке, отряхнулся от налипших веточек и грязи и с клыкастой ухмылкой осмотрел свою рубашку, прожженную в тех местах, где его тела коснулась девушка, когда отталкивала.

Клеанти бродила среди книжных полок, надеясь, что интуитивно найдет то, что хочет почитать. Библиотекарь несколько раз пыталась помочь ей. Задавая наводящие вопросы, на которые у Клеа не было ответов. Девушка лишь знала, что сегодня найдет нужную историю.
- Смотри там.
Клеа обернулась на голос, но позади никого не было. Пожав плечами, она вернулась к разглядыванию стеллажей. Поглаживая корешки книг кончиками пальцев, она пробегала глазами по незамысловатым, порой глупым, названиям – это был раздел любовной лирики, пестрящий яркими обложками и до боли схожими меж собой аннотациями.
- Налево.
Снова этот голос. Девичий, тонкий.
Клеа послушно обернулась к левому стеллажу. Ей было не привыкать слышать голоса, но этот поразил своей… дружелюбностью.
- Ну и где? – поинтересовалась она в полголоса у невидимого собеседника.
- Выше. Четвертая слева.
Клеанти подняла глаза и потянулась за неприглядной серой книжечкой. Вытащила. «Адвокат для Дьявола» - гласило название. С обложки на девушку уставилась нарисованная четкими черными линиями девчушка с переброшенной через плечо длинной косой. Картинка казалась неожиданно живой для рисунка, будто девушка смотрела прямо на Клеа, прищурив один глаз.
Библиотекарь долго искала по каталогам выбранную посетительницей книгу, в итоге, так и не найдя, отдала ее Клеанти на неопределенный срок, предложив, если та понравится девушке, оставить себе.

Домой Клеа вернулась в хорошем настроении. На пороге, в ожидании, уже сидел Чертенок. Девушка продемонстрировала питомцу книжку, подвергнутую им тщательному осмотру. Особенно внимательно кот изучал изображенную на обложке девчонку, наклонив голову и подергивая ухом. Затем он как-то странно склонил мордочку перед картинкой, будто кланялся и, пятясь задом, ускользнул на кухню.
- Странный ты сегодня какой-то, - крикнула ему вдогонку Клеа. – А знаешь, что еще сегодня было странно? Я опять встретила его, Аллеса. Если хочешь, я тебе все расскажу.
Котенок выглянул из-за угла, подтверждая, что да, очень хочет послушать.
- Мне кажется, он меня преследует, - задумчиво начала Клеанти. – Не то чтобы ему было зачем это делать. Скорее наоборот, но я его встречаю уже третий раз, и это наводит на определенные мысли. А еще он… ммм… - девушка остановилась, думая, стоит ли рассказывать коту о мороженом и том, что было с ним связано, - в общем, Аллес мне нравится.
Чертенок неожиданно зашипел, оскалившись. Девушка растолковала его реакцию по-своему и, схватив питомца на руки, быстро зашептала ему на ушко:
- Нет-нет! Ты не думай, я тебя на него не променяю! Ты - мое самое родное существо. А он… он просто мужчина! Не ревнуй, Чертенок.
Клеа наполнила миску кота молоком, вытащила из холодильника кусок мяса и с умилением глянула, как Чертенок с голодным урчанием напал на еду. Налив себе чаю и порезав сыра, она устроилась на диване с книгой. На первой странице она обнаружила странное посвящение: «Чтобы ты не забывал, Рогатый, как встретил самое ценное в своей вечной жизни!». Хмыкнув, Клеа перелистнула и погрузилась в чтение.
«Сказать, что он был зол…»

Девушка уснула с книгой в руке, даже не дочитав до конца первой страницы. К ней пришел странный сон, в котором девчонка с обложки тащила ее за руку по извилистым коридорам очень жаркого места, жуткий монстр с бритым черепом склонил голову в нижайшем поклоне, продемонстрировав черные татуированные узоры на коже, а высокий широкоплечий мужчина с косицей у виска подмигнул.
Потом картинка сменилась, и глазам Клеа предстало поле, до горизонта укрытое отливающей синим травой. То тут, то там над ним порхали сиреневые бабочки, ныряя вниз, скрываясь среди листвы, и резко взлетая вверх, кружа вокруг изумленной девушки. От беспрестанного мельтешения ярких крыльев, а еще дурманяще сладкого запаха у Клеанти закружилась голова, и она упала…
В следующее мгновение Клеа очутилась в ледяной воде. Барахтаясь, она старалась держать голову над водой, чтобы различить в какой стороне берег. Но вокруг была лишь темнота, а выше - звездное небо. Неожиданно сильные руки втащили ее в оказавшуюся рядом лодку. Упав на дно суденышка, откашливаясь и избавляясь от выпитой невольно воды, девушка молила лишь о том, чтобы это был последний сон на сегодня. Она, как всегда, когда к ней приходили кошмары, прекрасно сознавала, что спит, но не могла проснуться. В такие моменты она была вынуждена досмотреть до конца представление, подготовленное больным воображением.
- Ну, здравствуй. – Тихий голос откуда-то сверху и приветливо протянутая ладонь были не самыми ужасными элементами нынешней ночи. Клеанти ухватилась за едва различимые в темноте пальцы и поднялась со дна лодки. Она на ощупь обнаружила скамейку и постаралась устроиться поудобнее, чтобы ненароком не вывалиться за борт покачивающегося на волнах судна.  – Ты так выросла, - продолжил тем временем ее попутчик.
- А мы знакомы? – удивилась она.
- Да, конечно. Я помню тебя еще совсем крошечной. Ты была очень забавным ребенком. Хотя, такой и осталась.
- Забавная, - разочарованно протянула Клеа. Ей вдруг захотелось, чтобы этот человек похвалил ее. Непонятно почему, но от него она ждала… комплимента. Который, впрочем, тут же прозвучал.
- А еще очень красивая. Так похожа на мать…
Едва Клеанти успела задать вопрос о той, кого не видела вот уже более трех десятков лет, но о ком помнила всегда, как за бортом поднялась волна и хлестнула ее по лицу, оглушая.

Глава 6

Все неделю Клеа отдавалась работе, стараясь вымотаться сильнее, чтобы, придя домой, тут же уснуть. А все потому, что ночью ей снился он. Мужчина, назвавшийся Аполлионом. Он рассказывал ей истории о прошлом, окрашивая известные факты яркими цветами, добавляя то, чего не было ни в одной из прочитанных ею книг. Он объяснил, что за всеми важными, судьбоносными историческими событиями стояли большие силы, которые не принято считать реальными. Он говорил о том, как зародился и сколько метаморфоз претерпел мир, в котором жила Клеа. Лодочник даже сказал девушке, что ее необычные способности слышать голоса,  видеть тени и иммунитет к старению - это действительно дар, что бы она ни думала. Просто ей надо его принять как часть себя, не отрицая лишь потому, что это не вписывается в общепринятые рамки. Единственным, чего избегал в их ночных беседах Апполион, было, кто он и почему все это рассказывает. «Ты узнаешь, когда придет время», - уверял он Клеанти. И она ждала, с нетерпением ждала какого-то знака, чтобы наконец определиться со своим местом в этой жизни.
Периодически ее мысли возвращались к Аллесу – после той странной встречи у библиотеки, они не виделись, и девушка с сожалением констатировала, что первый, по-настоящему заинтересовавший ее мужчина, похоже, сбежал от нее. Пару раз ей правда казалось, что, когда она идет с работы домой, кто-то наблюдает за ней, скрываясь в вечерних сумерках. Однако, это было решено списать на паранойю. Кстати, о птичках.
Клеа опять стали посещать тени. Они появлялись рано утром, навязчиво шурша и шипя, словно специально старались вырвать ее из столь познавательных прогулок во сне. Девушка злилась, швыряя вещами в стены, покрытые темными полупрозрачными узорами. Тени лишь с издевкой смеялись. Правда, до тех пор, пока на защиту хозяйки не вступался Чертенок. Кот утробно завывал, шерсть на его загривке дыбилась, он открывал опасные клыки, угрожая незваным гостям. От зрелища превращения ее ласкового питомца в незнакомого хищника Клеа и сама покрывалась мурашками, а тени уползали обратно в угол.
Недавно Клеанти навестила своего психиатра. Доктор Тхай выговорила пациенте за столь долгий отказ от лечения, угрожая серьезными ухудшениями в будущем.
- Нельзя халатно относиться к своему здоровью! – строго говорила она, заполняя рецепт.
А Клеанти лишь послушно кивала, мечтая, что когда-то, как уверял ее Аполлион, эти белые колеса и цветные капсулы станут частью ее прошлого. А потом шла в аптеку и получала заветный кулечек и сочувственный взгляд фармацевта.

Тяжело дыша и вытирая выступающий на лбу пот, Клеа водила шваброй по пустынным коридорам школы. Дети сегодня опять отличились, измазав плитку какой-то едкой и несмываемой краской. Она уже третий раз безуспешно пыталась оттереть пятна, все больше и больше злясь. Резко ткнув швабру в ведро, она не рассчитала силы, и оно опрокинулось, выплескивая поток грязной вонючей воды.
- Черт! Черт! Черт!!! – выругалась в сердцах Клеа. Ее затрусило от усталости, вступившей в опасную связи со злостью, и она, не отдавая себе отчета, что делает, взмахнула руками, мысленно проклиная этот день. Это движение, словно пропитавшись магией, создало вихревый поток, в мгновение ока пронесшийся до ближайшей стены и ударивший в висевшие на ней зеркала. Стекло в миг взорвалось мельчайшими осколками, с шумом осыпавшимися на пол. Свет погас.
Девушка вскрикнула, оказавшись почти в полной тьме. Только свет луны из единственного окна освещал коридор, придавая ему мрачный пугающий вид. Клеа обхватила себя руками, словно боясь, что натворит еще что-то столь же разрушительное и стала пятиться назад. Глаза ее против воли наполнились слезами обиды, и она совсем по-детски шмыгнула носом.
- Ревешь, как ребенок, - читая ее мысли, проговорил знакомый низкий голос.
Клеа различила рядом темную фигуру. Аллес. Мужчина с грацией кошки приближался к ней, плавно огибая мерцающую в свете неполной луны грязную лужу. Приблизившись к тому, что когда-то было зеркалом, он склонил голову набок и прошептал что-то на незнакомом Клеа языке. Осколки стекла, как зачарованные, зашевелились, затем взмыли вверх и облепили стену, находя каждый своей место. Швы спаялись, и вот уже зеркало висит, как новехонькое, тускло поблескивая в полутьме.
- Свет, - несмело намекнула мужчине Клеанти.
- Позже, - невозмутимо ответил он и, приобняв за плечи дрожащую девушку, подтолкнул ее к выходу. – Прогуляемся. Ночь сегодня прекрасная.

Ночь и впрямь была чудесная. Тишина и безветрие, совсем как тогда, когда они впервые встретились. Аллес уже не производил на Клеа такого отталкивающего чувства, но настороженность оставалась. Он молча шел с ней рядом, демонстрируя холодную отстраненность, причем холодную буквально. От него по-прежнему исходили волны морозной свежести, заставляя насыщенный влагой воздух кристаллизоваться вблизи его тела.
Клеанти исподтишка наблюдала за своим спутником, отмечая его, какую-то дьявольскую красоту. С алыми линзами мужчина, похоже, никогда не расставался – Клеа даже была готова поверить, что это его настоящий цвет глаз. Волосы красивым черным хвостом спускались до талии. Одежда опять-таки была черной. К девушке невольно пришло сравнение его с Чертенком, по крайней мере, что-то хищное в Аллесе было.
Они молчали на протяжении всего пути, и это начинало действовать на нервы.
- Может, расскажешь, как ты оказался в школе? – поинтересовалась Клеа.
- Мимо проходил, - пожал плечами мужчина.
- Ой ли! – недоверчиво воскликнула девушка. – Ты слишком часто «проходишь мимо», не находишь?
- Нет.
«Как сложно с ним общаться!» - подумала Клеанти и уже было решила послать его к черту и уйти домой, как Аллес заговорил сам.
- Ты не хочешь пойти со мной на бал?
- Куда?! – Клеа могла поклясться, что большей глупости не слышала за всю свою далеко не короткую жизнь. На бал! Она демонстративно фыркнула.
- Что-то не так? – мужчина был так искренне удивлен ее отказом. – Ты не любишь светские рауты? Я думал, всем девушкам они нравятся.
- Я не люблю массовые скопления людей, - проговорила она тихо, в тайне надеясь, что мужчине не покажется отталкивающей ее патологическая замкнутость и необщительность.
- На этом балу людей не будет. Почти.
- М? – удивленно вскинула голову девушка. Алые глаза смотрели так серьезно, когда Аллес кивнул, подтверждая сказанное.
- Ты расслышала верно. Людей на такие мероприятия не приглашают.
- Но ты-то пригласил, - рассмеялась Клеа, снова легко приняв то, что вызвало бы недоумение и сомнения в душевном здоровье у любого другого на ее месте.
- А ты разве человек? – парировал Аллес. Он остановился, заставив Клеа последовать его примеру, и сорвал с газона цветок. Задумчиво покрутив его в длинных пальцах, впутал стебель в волосы девушки и продолжил: – Люди не выглядят так молодо, разменяв шестой десяток. Не разбивают усилием воли зеркала, не слышат чужих мыслей и не видят ловушки. Так что…
- Какие ловушки? – удивленно перебила его девушка, опустив весь остальной разоблачительный монолог мужчины.
- Тени, что посещают твою квартиру. Это ловушки. Их цель - опутать разум человека и свести его с ума, чтобы потом питаться отчаянием безумства. Они высасывают из жертвы жизнь, в два-три месяца превращая ее в с трудом удерживающуюся на грани смерти оболочку, и уходят в поисках следующей. Но с тобой у них такой фокус не проходит, а они крайне любопытны и настойчивы, поэтому и преследуют тебя, пытаясь разобраться, что ты такое.
- Сволочи! – прошипела Клеа. Ей отчего-то стало обидно, что эти тени портили ей жизнь исключительно из любознательности.
- Если хочешь, я прогоню их.
Девушка энергично закивала в ответ на щедрое предложение Аллеса.
- А что ты такое, Аллес? – задумчиво протянула она.
- Нечто, что существует в единственном экземпляре, - прозвучало самодовольное. – Ты сама все узнаешь, если согласишься пойти со мной на бал.
Клеанти закусила губу, раздумывая, соглашаться ли на такое необычное приглашение. С одной стороны, ее жизнь давно наскучила девушке, а максимум, чем может грозить ей поход с Аллесом неизвестно куда – это смерть, которую она лишь приветствует. С другой же, это шанс узнать, кто он, этот необычный мужчина, да и возможно понять, кто она. В общем, два «за».
- Хорошо, - выдохнула она. – Я согласна пойти с тобой на бал.
- Чудесно. – Голос Аллеса не выражал радости, он словно констатировал то, что сам решил уже давно. Клеанти поняла, что у нее, по сути, не было шанса отказаться от этого «щедрого» приглашения.
- О! Вот и мой дом! – воскликнула девушка, когда поняла, что за разговором они подошли к ее подъезду.
- Тогда спокойной ночи, - отозвался Аллес и исчез. Просто взял и испарился, невесть куда. Не человек и не вежливый.

Глава 7

Квартира встретила Клеа безмолвием и какой-то странной пустотой, будто, пока ее не было, отсюда унесли что-то, что всегда было здесь, создавало атмосферу. Девушка пробежала глазами по стенам, подошла к их соединению и провела рукой, так с каждым углом, каждым изломом. Ничего. Тени, которые должны были воспринять ее действия, как приглашение к игре, не появились. Они ушли – Аллес сдержал обещание. Клеанти даже не знала, почему не рада – словно они, несмотря на свое явно недружелюбное происхождение, были ей родными. Вообще, девушку тревожило ощущение, что в ее жизни грядут серьезные изменения, более того, они уже совсем рядом. Это пугало.
Она подошла к окну и уставилась невидящим взглядом куда-то дальше тонкого стекла, дальше пустынной улицы. Она думала о том, что в последнее время в ее жизни появилось лишнее волнение, погружение во что-то загадочное и, возможно, недружелюбное… эмоции… Эмоции! Как она ненавидела быть охваченной эмоциями, все они, вне зависимости от причины появления, подводили ее к краю безумия. В глазах защипало, и Клеа поняла, что давно не моргала. Оторвавшись от бесцельно созерцания ночи, она повернулась к окну спиной, не желая более пытаться разглядеть то, что невидимо.
Чертенок развалился на своем любимом стуле и, чуть прищурившись, следил за перемещениями хозяйки. Сверкнув яркой зеленью глаз, он мяукнул, подзывая. Девушка послушно подошла к любимцу, присела на пол, рядом со стулом и принялась почесывать Чертенка за ухом, как тот любил. Кот громко заурчал, а потом крутанулся, повернувшись кверху животом, подставляя его под массирующие поглаживания теплой руки.
- Какой ты у меня упитанный, - сообщила Чертенку Клеа, оценив свесившиеся с края стула черные лапы и хвост. Тот довольно мяукнул, игриво цапнув ее за палец.
Оставив кота нежиться в одиночестве, Клеанти легла на диван, отгородившись от прохлады ночи тонким пледом. Она думала о том, какой сумбур внесло в ее жизнь появление Аллеса. Привыкшая  к одиночеству, к понятной, хотя и нежеланной, размеренности жизни, даже к галлюцинациям и бреду, она ощущала себя дезориентированной. Не было ни малейших оснований полагать, что этот мужчина её враг, но она его опасалась, также не было и доказательств его благих намерений, но она к нему тянулась. Наверное, так странное тянется к странному, чтобы быть ближе к родственному. Он сказал, что не человек, и ее не относил к виду хомо сапиенс – это ли не повод держаться рядом с ним. Однако, тревога, неясная и не имеющая видимой причины, охватывала ее при мысли о мужчине. Словно где-то в подсознании она знала о нем нечто, что заставило бы ее, при осознании этого факта в полной мере, в тот же миг убежать так далеко, как только возможно.
Уставившись на потолок, Клеа тоненько завыла, будто потерявшийся в лесу волчонок. Как хотелось иногда закрыть глаза и больше не открывать. Ей надоела эта жизнь, давным-давно. Она не интересна ей, пустая и бессмысленная. Отчего-то девушка с самого детства жила с твердой убежденностью, что за гранью земного существования ее ждет настоящая судьба, что после смерти она обретет цель…
Погружаясь в сон, девушка краем глаза уловила, как что-то большое и темное мягко скользнуло рядом на диван. «Чертенок», - умиротворенно подумала она и тот час уснула.

…Тихий шелест волн, прохлада ночи и тонкий аромат невидимых цветов пробудили Клеа. Она привычно потянулась и уселась поудобнее на дне лодки. Сегодня Аполлион выглядел довольно странно. Он сидел напротив девушки, укутанный в длинный плащ, а на голове у него, так низко, что не было видно лица, был одет капюшон. Лодочник размеренно погружал в воду весла, что-то напевая себе под нос. Он будто и не заметил, что уже не один. Клеанти с намеком покашляла, и Аполлион наконец обратил на нее внимание.
- О! Ты пришла. Хорошо.
- Правда? – усомнилась Клеа, не отметив особого энтузиазма в голосе мужчины.
- Конечно! Мы же видимся в последний раз… тут. – Клеанти не понравился ответ, о чем она не преминула сообщить протестующим «Нет». – Так надо, моя девочка, - ласково сказал он, - все меняется, и это замечательно. Скоро ты узнаешь все, о чем так мечтала, станешь той, кем была рождена. Я счастлив, что помог тебе найти верный путь. – Он оставил весла и опустился рядом с Клеанти, приобняв ее.
- А я еще когда-нибудь смогу вернуться сюда? – Клеа с трудом сдерживала слезы.
- Ты сможешь все. Скоро ты сможешь все, - таинственно заверил ее Аполлион. – Только помни, для тебя нет границ, придуманных людьми. И не нужно примерять на себя их глупые правила и представления о верном и ложном. Создавай свои законы, и тогда твое безумие превратится в силу, равной которой нет…
Клеанти верила каждому слову, просто не смея даже возразить тому, кто стал ее проводником в незнакомый ранее мир. Она прикрыла глаза и вслушивалась в размеренную речь лодочника. А потом уснула второй раз за эту ночь.

Уже неделю Клеа не видела Аллеса. Он опять куда-то пропал, и ей уже начало казаться, что его приглашение на бал – не более, чем глупая шутка или минутный порыв, о котором мужчина уже пожалел. На работе ей дали короткий отпуск - в школе проводили ремонтные работы. Единственным развлечением для Клеанти стали книги, которые она читала запоем, уже пролистав добрую часть местной библиотеки.
И сегодняшний вечер не стал исключением – она устроилась на уголке дивана, поджав под себя ноги и пристроив рядом кружку с чаем, и с упоением читала приключения морских пиратов. Погружаясь в фэнтезийный мир, Клеа ощущала себя частью чего-то важного и интересного, меняясь на пару часов душой с героями книги, примеряя их жизнь, полную приключений и магии, как одежду..
Перелистывая очередную страницу, девушка услышала сдавленное шипение. Оглянувшись на дремавшего рядом Чертенка, она поразилась переменам, произошедшим с питомцем. Кошачьи зрачки сузились, превратившись в узкие полоски, а ушки прижались к голове. Кот смотрел, не мигая, за спину хозяйки и злобно урчал. Попытавшись было успокоить его, зная, что в квартире никого, кроме их двоих быть не может, девушка получила пару внушительных царапин. И наконец обернулась…
Он стоял там, около окна. Высокий и притягательный. Воздух вокруг него искрился льдинками, она даже почувствовала холод в своих легких. На нем было черное длинное одеяние, похожее на монашескую рясу, но не внушающее благоговейного доверия. В руке Аллес держал небольшой сверток, который протянул Клеа.
- Бери. Одевайся.
Девушка в первый миг растерялась, а  потом разозлилась ультимативности его тона. Пропал, ничего не пояснив, а  теперь приказы раздает. Вскочив на ноги, забыв о кружке с чаем, которая с глухим стуком упала на пол и пролилась коричневой жидкостью, Клеанти выпалила:
- Нет! Я не хочу никуда с тобой идти. - Чертенок одобрительно шикнул.
- Ты обещала, - вкрадчиво пояснил Аллес, - и не можешь отказаться. Бал сегодня, и ты пойдешь на него. Одевайся, я вернусь очень скоро. – Кинув сверток на диван, Аллес исчез, даже не дав девушке ответить.
Клеанти, шумно выдохнув, потянулась за принесенной мужчиной вещью, оказавшейся длинным шелковым черным платьем. Такой одежды у нее никогда не было, и притягательность прохладной гладкой ткани преодолела возмущение и смятение. Надев платье, девушка убедилась, что с размером Аллес угадал. Она глянула на свое отражение  в темном окне. Тщеславие, дремлющее в каждой девушке, удовлетворенно похлопало увиденному. Клеанти была красавицей, а в таком шикарном наряде чувствовала себя едва ли не принцессой.
- Пойдем. – Рядом материализовался Аллес, в нетерпении протягивающий девушке руку. Она не задумываясь вложила свою ладонь в его, чуть вздрогнув от ледяного прикосновения. Мужчина украдкой улыбнулся, подмигнул нахохлившемуся отчего-то Чертенку, и красивая пара исчезла из квартиры.

Глава 8

Легкое головокружение, ощущение падения, что наверняка испытывала Алиса, ныряющая в кроличью нору, и вот Клеанти очутилась в большом зале, с блестящим шлифованным каменным полом, стенами и потолком, будто вырубленными в монолитной скале, расстояние до которых не возможно было определить. В помещении было довольно жарко, и Клеа, в попытке охладиться, прижалась ближе к Аллесу – все-таки неплохо иметь рядом персональный холодильник. Она осмотрелась. Не очень-то это было похоже на бальный зал – слишком мрачно, никаких элементов декора, которые полагаются в таких случаях, музыка не играет.
Сначала девушке показалось, что они вообще тут одни – тишина стояла просто гробовая - но постепенно из теней со всех сторон стали выходить люди… Нет, это в последнюю очередь были люди. Скорее, монстры. Жуткие, скалящиеся морды, обтянутые красной и черной кожей, очерчивающей изгиб костей, зловеще горящие глаза, разной длины и формы рога, обнаженные торсы, покрытые непонятными узорами. Они все медленно, но неуклонно двигались к ней, протягивая когтистые лапы, словно приветствуя или, что более вероятно, желая разорвать на мелкие кусочки. Вскрикнув, Клеанти зажмурилась и впечаталась в широкую грудь Аллеса, неосознанно ища укрытия в его объятиях. Приобняв дрожащую девушку, мужчина спокойно, но очень громко и внушительно сказал что-то – Клеа не разобрала слов. Толпа вокруг зашумела, но монстры как по команде отодвинулись на пару метров. Аллес потянул девушку за собой, шагая по залу, сквозь живой коридор. Клеа по-прежнему не поднимала головы, лишь краем глаза следя за тем, что казалось ей сейчас страшнее многих кошмаров, пока не почувствовала, что они остановились.
- Ты должна поздороваться с моим отцом, это его бал, - тихо пояснил мужчина Клеанти, отрывая ее все еще дрожащее тело от себя.
Девушка настороженно, с трудом подавляя приступ паники, посмотрела перед собой. На небольшом возвышении стояли два высоких стула, более походящих на царские троны, на которых восседала странная пара. Монстр, вроде тех в зале, только еще более ужасающий, окруженный коконом власти и силы, облаченный в точно такое же, как у Аллеса одеяние, и молодая девушка, с длинной, перекинутой через плечо косой, смешливыми глазами, в алом платье.
- Сын мой, ты привел ее! – как-то подозрительно радостно рыкнуло чудовище, указывая длинным когтем на грозящую упасть в обморок Клеа. Ей уже не первый раз показалось, что ее пригласили в качестве… главного блюда.
- Как ты и просил, - почтительно склонил голову Аллес.
- Чудно! Чудно! – захлопала в ладоши девчонка. – У нас так давно не было гостей. – Она соскочила со своего стула и приблизилась к новоприбывшим. Клеанти показалось знакомым лицо это девушки, но она не смогла вспомнить, откуда могла знать ее. Не мудрено -  в такой ситуации вообще с трудом думалось. А та продолжала что-то щебетать, кружась вокруг Клеа и легко подпрыгивая.
 - Агнесса, ты опять нарушаешь этикет, - цокая языком, мягко обратился к нетерпеливой партнерше монстр. – Мы должны представиться, как подобает, а то она наверняка уже напридумывала себе всякой ерунды. Я – Дьявол! – обратился он к Клеанти. С моим сыном Аллесом ты уже знакома. А эта малява – Агнесса.
Клеанти сморгнула несколько раз, не веря в то, что сейчас произошло. Или она спит дома в своей постели и видит дурной сон или ей правда сообщили, что она на балу у самого Владыки Ада! И уже не первую неделю водит знакомство с его сыном! А эта Агнесса, что, его матушка?!
- Нет, она мой адвокат, - охотно пояснил Дьявол, заставив Клеа вздрогнуть.
-  Мысли читает, - добавила с укоризной Агнесс, зыркнув на Дьявола, словно учительница на нерадивого ученика. – Ты не волнуйся, скоро привыкнешь! Идем, я тебя угощу чем-нибудь вкусненьким. – Девчонка потянула застывшую, подобно манекен в витрине магазина, Клеа к столу.
Клеанти и не заметила со всеми этими невероятными новостями, что совсем рядом находится огромный, уставленный разнообразными блюдами обеденный стол. Вдоль него уже расселись… демоны, не приступающие впрочем к еде, будто ждали команды или благословляющей пищу молитвы.  Девушка хихикнула над абсурдностью собственной идеей.
Пора это признать, - решила Клеа, - она в Аду, а эти монстры - его жители. Могла ли она подумать, что, когда Аллес говорил о том, что на балу не будет людей, он имел в виду чертей! Девушке ну совсем не хотелось трапезничать рядом с ними, она не сомневалась, что кусок в горло не полезет при таком соседстве. Да еще и не ясно, чем тут подчуют, не кровью ли и человечинкой…
- Малява! – грозно окликнул чрезмерно активную Агнесс Дьявол. – Отстань от нашей гостьи, она еще не все узнала.
- Аааа! – вспомнив о важном, протянула девчонка и смущенно посмотрела сначала на Клеанти, потом на Аллеса, и поспешила на свое место, рядом с Дьяволом, оставив уже в конец дезориентированную Клеа на попечение его сыну. Ее слишком часто тягали сегодня из стороны в сторону, и желание исчезнуть из этого места стало как никогда сильным. Только вряд ли они ей позволят, - подумалось Клеанти, и она была права.
- Думаю, мой непутевый отпрыск не сказал тебе, почему ты здесь, - начал неторопливо Владыка Преисподней, сложив перед собой руки в подобие пирамидки. – Собственно, он и сам не все знает. Он испытывает к тебе непонятную для себя тягу, видит твой небывалый потенциал, едва ли не равный его силе, и с целью разобраться он притащил тебя в Ад. Хороший мальчик, - Дьявол улыбнулся сыну, заставив Клеа подавиться воздухом при виде жуткого оскала. – Я – есть средоточие зла, а мой отпрыск – достойный преемник традиций Тьмы. – Владыка Пресиподней, как заправский оратор, сделал трагическую паузу. - Удивительно, но ты - третья часть этой цепочки. Обладающая бессмертием, хотя и дремлющем в человеческом теле, умением видеть невидимое и слышать пустоту, читающая мысли и помыслы, как книгу. Не отрицай своей природы и удивишься, какой безграничной силой обладаешь по праву рождения… дочь моя.
Ну что на такое ответишь? Клеанти не знала, поэтому все-таки упала в обморок. Свалилась кулем из шелка и черных волос у ног Аллеса. А тот и не пытался удержать девушку, даже немного завидуя ее способности так просто уйти от проблемы.
Не то чтобы он был шокирован папенькиными откровениями – напротив, теперь все встало на место – но ситуация, без лишнего пафоса, убийственная. Глянув на обездвиженное тело той, которую изучал, познавал, жаждал сделать своей, он в полной мере осознал, что все его планы рухнули перед лицом реальности. Мало шансов, что он сможет приручить ее. Ту, в которой сила Дьявола. Свою сестру.
Но Аллес всегда жил на грани своих желаний, точнее существовал, ведь у жизни есть предел – смерть, на которую ему рассчитывать не приходилось. Он умел повернуть любую ситуацию так, чтобы она была выгодной для него, а еще он знал истинную цену жестокости: не счесть войн, которые он устроил лишь ради развлечения, цунами, насланных им на людей только потому, что они в его глазах ничтожные букашки. Никогда и никто не отказывал сыну Дьявола, он всегда получал то, что хотел. Сейчас он хотел ее. Он всегда ее хотел.
- Может воды? – предложила Агнесс, с гримасой сочувствия оглядывая лежащую Клеа. - Две пары алых глаз воззрились на нее. – А что? У вас есть идеи лучше?
- Есть, - ответил адвокатессе Аллес. Он наклонился и легко подхватил на руки сестру. – Мы, пожалуй, покинем вас. Прием шикарный, танцы наверняка обещали быть заводными, но у меня более нет желания развлекаться.– От каждого слова исходила ледяная ярость. Аллес не злился на кого-то определенного, он просто ненавидел в этот момент все и вся. – Знаешь, папочка, это самая дурацкая твоя шутка за последние веков десять, не считая святой инквизиции, конечно. – Он посмотрел на бледное лицо Клеа, словно выискивая в нем ответы. – Не похоже, что она наша. Она слишком… человек. И уверен, стать одной из нас она не пожелает. - Не тратя слов для прощания, он исчез с ценной ношей в своих объятиях, не услышав уже, как Дьявол задумчиво произнес:
- Ошибаешься, мальчишка, ой как ошибаешься.

Агнесса подошла к Дьяволу, осмотрела, хмуря брови, застывшую, словно статуя, внушительную фигуру. Затем прошла к столу, за которым, также окаменев, сидели демоны, и стыл ужин. Бесцеремонно вытащила из-под одного из них стул, даже не моргнув, когда тот шлепнулся задницей об пол, и потащила добытое к Владыке Ада. Примерившись, адвокатесса приставила стул как можно ближе к Дьяволу и взобралась на него, задрав подол платья едва ли не до жутко откровенного мини. Тот молчал, краем глаза наблюдая за манипуляциями девчонки. Наконец, устроившись на самодельном постаменте, Агнесс с легким вздохом положила голову на плечо Дьявола. Так они и замерли – будто какой-то безумный скульптор изваял колоритную пару на потеху себе – монстр и милая девушка на стуле. К тому же Агнесс изобразила на лице обожание и поклонение, чуть кося глазом на того, кого таким образом пыталась поддержать. Она то знала, что Дьявол в апатии – это не шутка.
И тут Владыка Преисподней не выдержал. Он расхохотался так, что от стен стали откалываться кусочки скальной породы. Подхватив адвокатессу на руки, он стащил ее со стула и закружил в подобии вальса. Тут же, как по команде, грянула музыка невидимого оркестра.
- Ну, малява, ну… Это ж надо было! – грохотал на всю залу Дьявол, ведя в танце свое сокровище. – Ты – мое лекарство от депрессии! Не зря я тебя нанял!

Клеанти не желала приходить в себя, изо всех сил вцепляясь когтями в спасительную дрему. Но реальность назойливо стучалась в ее сознание - от нее не отмахнешься, как от жужжащей мухи. Она помнила, как слышала сквозь дымку беспамятства слова Аллеса: «Не похоже, что она наша. Она слишком… человек». Клеа цеплялось за слово «человек», как утопающий за соломинку. Сейчас ей до жути хотелось, чтобы все диагнозы, что она выслушивала всю свою жизнь, оказались правдивы. Она чокнутая, сумасшедшая, ненормальная, психованная, неадекватная… Но она не дочь Дьявола! Она – человек!
- Я вижу, что ты очнулась. Не притворяйся.
Клеанти открыла глаза и резко отшатнулась – нос к носу рядом с ней сидел Аллес. Они находились в небольшой, уютной комнате. И это явно был все еще Ад -  те же каменные стены, мрачная давящая атмосфера, жаркий воздух. Девушка отчего-то решила, что это комната Аллеса, просто он казался здесь… на месте. Но ее тут быть не должно. Клеа вскочила на ноги и заозиралась в поисках выхода.
- Ты не сможешь убежать от меня, - ломая ее планы, спокойно уведомил мужчина.
- Я постараюсь! – отрезала Клеанти и двинулась мимо него к тому, что показалось ей дверью. Аллес метнулся почти в неуловимом глазу рывке и очутился перед девушкой.
- Глупо скрываться от проблем, их надо решать. Если у  тебя есть вопросы, я попробую на них ответить, - миролюбиво сделал попытку сблизиться Аллес.
Но Клеа только еще больше разозлилась на него - Аллес виноват, что впутал ее в эту темную историю, виноват в том, что спутал ее мысли. Как же ей хотелось убить его, уничтожить, как главное свидетельство своей сломанной судьбы. Клеанти почувствовала дикое желание сжечь этого ледяного мужчину, спалить ненавистью…
Он горел! Черт возьми! Аллеса охватило пламя, синее, обжигающее… холодом пламя. Клеа закричала, когда сквозь лижущие его тело языки огня, Аллес посмотрел не нее. До костей пробирал этот взгляд, ведь в нем была не жажда мести, но странная одержимость. Девушка обхватила себя руками и отшатнулась от ужасающего зрелища. Не в силах остановить дело собственных рук, плод секундного желания, убивающий мужчину на ее глазах.
Зажмурившись, она стала, как мантру, бормотать считалку, которую почему-то запомнила. Чертик-чертик, ты один, второго слопал крокодил, третьему пора пришла уходить в долину смерти, вон из круга…
- И ты все еще хочешь уйти без ответов?
Клеа открыла глаза и от облегчения зарыдала – огонь исчез, Аллес был цел и невредим.
- Если бы это был не я, ты стала бы убийцей. Пойми, Клеа, мы с тобой – единое целое, только мне под силу стать противовесом для твоих способностей. А они развиваются – механизм запущен, и нет кнопки обратного хода. Ты же не хочешь навредить невинным?
Он говорил такие правильные вещи, был так убедителен, и Клеанти очень хотелось поверить ему. Хоть раз в жизни снять с себя груз ответственности, разделить свои метания с тем, кто поймет и не осудит. Но единственное ли это, чего хотел Аллес? Она сомневалась. Рядом с ним ей было неспокойно, она боялась его и своей реакции, ведь дыхание перехватывало, когда он был так близко, жар наполнял тело от прохлады его объятий. И она была уверена, его мысли полны похоти. Потому что видела их – отражение своих собственных, неправильных, извращенных.
Но кто сказал, что это плохо? Перед глазами Клеанти встал последний разговор с Аллесом. «Нет границ, придуманных людьми… Создавай свои законы…» - говорил он, и девушка внезапно осознала смысл этих слов. Нет причины отказываться от того, что желаешь, если это единственное, что поддерживает в тебе желание жить. Она, не мигая, смотрела на Аллеса, побуждая его сделать шаг навстречу, не в силах первой ступить на эту опасную дорогу. И он понял.

Оглядев ее так, будто видит впервые, лаская алым светом прищуренных глаз изгибы женственной фигуры, Аллес все ближе и ближе подходил к девушке, пока она не уперлась спиной в стену. Откинув голову на холодный камень, Клеа выглядела такой нереально красивой, с обнаженной шеей и линией декольте, чертовски притягательной для него.
Не позволяя мужчине доминировать в полной мере, Клеанти смотрела с вызовом, в ее светлых глазах блестели искры неподчинения и одновременно интуитивного желания покориться. Немного зло усмехнувшись, сын Дьявола прижал ледяную руку к шее девушки, чуть надавливая на нее, с наслаждением ощущая под пальцами с каждой секундой убыстряющееся пульсирование крови.
- Боишься меня, сестренка? – прошипел он у самого девичьего уха, от чего мурашки побежали по коже Клеа.
- Нет, - прохрипела она, в последней попытке отстоять власть над собственным разумом, вглядываясь прямо в глаза мучившего ее мужчины.
- Зря.


Глава 9

Клеанти как в замедленной съемке наблюдала приближающееся лицо Аллеса. Его намерения не были для нее тайной, она и сама этого хотела, но почему тогда так страшно? Сердце колотится, дыхание перехватывает, и не только из-за сжимающих шею пальцев, кожа покрылась испариной. Хочется зажмуриться и, как Элли , щелкнуть каблучками и переместиться отсюда.
- Все-таки боишься… - Клеа услышала насмешку, но губы мужчины не шевелились, только легкая улыбка подтверждала, что ей не показалось.
«Похоже, я  переняла от папочки дар слышать мысли», - с обреченностью подумала Клеанти.
Рука Аллеса ослабила хватку на шее девушки, и она наконец смогла сделать полноценный вдох. Едва кислород насытил ее сжавшиеся легкие и побежал по венам освежающей волной, как губы брата в нетерпении прижались к ее рту. Клеанти застонала от сладкой боли, когда клыки проехались по ее губе, царапая. Вкус собственной крови и обжигающего холода кружил Клеа голову, заставляя вжиматься в мужское тело, впиваться в него ногтями, и мурлыкать, словно похотливая кошка.
Ее закрутило в водовороте ощущений, собственное имя стало далеким и чужим. Важным было только здесь и сейчас, а внутри рос и креп огонь, грозящийся вырваться наружу и спалить все вокруг. Девушка едва держала порыв, подавляла его из последних сил, памятуя о том, как в последний раз на ее глазах это пламя поглотило Аллеса. Но контроль слаб под напором страсти.
Первым отстранился Аллес, его глаза, обычно пугающе алые, стали черными, словно бездна, затягивающая и высасывающая душу. Клеанти с трудом дышала, все еще тесно прижатая к мужскому телу.
Хвост Аллеса расплелся – Клеанти со смущением обнаружила перевязывающую его ленту у себя в руке – и черные волосы струились вдоль тела, перемешиваясь с ее собственными. В этот момент Клеа будто воспарила из собственного тела и увидела со стороны, как стоит в объятиях Аллеса. Она изумилась тому, что не замечала ранее -  насколько они похожи: высокие, стройные, темноволосые, с тонкими чертами изящных лиц.  Только глаза разные. Брат и сестра. Дети Дьявола.
- Ты должна принять это, иного варианта нет, - строго сказал Аллес, с легкостью прочитав на девичьем лице сомнения и ужас от осознания всей ситуации. Она опять судила с точки зрения человека, и этого он был не в силах изменить. Не сейчас.
- Я хочу поговорить с ним… - голос Клеа дрожал, но намерения были тверды.
- Хорошо, - улыбнулся Аллес, - тем более что мы даже не потанцевали.
Он взял ее руку и, поднеся к губам, легко поцеловал подрагивающие пальцы. Поправив упавшие с плеч Клеа бретели платья, он вновь закрепил свои волосы в хвост и перенес их обоих в бальный зал.

Дьявол развалился на стуле, потягивая любимый коктейль – виски с кровью – и наблюдал за скачущей Агнессой.  Девчонка только что вытащила из-за стола хмурого Вельзевула и кружила его по залу. Советник был до смешного неуклюж – не любитель он танцев – высокое тощее тело едва поспевало за полной неуемной энергии Агнесс. Периодически, когда она выделывала очередной пируэт, коса лупила демона по лицу, заставляя его морщиться. Но Вельзевул не выказывал недовольства: во-первых, он знал, что Дьявол позволяет своей адвокатессе творить что угодно, и любой, кто решит возразить, может стать мишенью для гнева Владыки Ада, а во-вторых, Советник, как и все в Преисподней, давно привязался к Агнессе и просто не мог отказаться от участия в любой задуманной ею авантюре. Вот и сейчас он скрепя зубами следовал в шустром ритме за девчонкой, в тайне надеясь, что следующей ее «жертвой» станет кто-то другой.
Глухой шорох пробежал по толпе танцующих. Агнесса резко затормозила, отчего Вельзевул, на автомате продолжая движение, влетел в обеденный стол, распластавшись среди бокалов и блюд. Переполох вызвало появление Аллеса и Клеанти. Девушка выглядела посвежевшей и уже не такой напуганной, хотя и держалась настороженно и вцепилась в руку сына Дьявола. Сам же Дьявол тут же соскочил с теплого местечка и метнулся к своим детям.
- Не очень-то она похожа на Него, - шикнул кто-то из демонов. Владыка Ада оскалился и подпалил огненным шаром болтливую шкуру. Больше глупых выступлений не было.
Дьявол с миролюбивой (ему так казалось) улыбкой приблизился к Клеа и Аллесу и распростер руки, предлагая кинуться в отцовские объятия.
- Нет? – наивно вопросил он, не заметив положительной реакции. – Ну и ладно! Буду Агнессу обнимать!
Аллес рассмеялся, а Клеанти улыбнулась. Обстановка в миг стала если не семейно-дружественной, то уже не столь накаленной. Дьявол выглядел очень довольным, все шло по его плану. Он знал, что его дочь не сможет избежать своей судьбы – рано или поздно она пришла бы к нему, и даже хорошо, что ее привел брат. Их связь сильнее оков из стали, их тяга друг к другу подобна мощнейшему магниту. Противоположности, которые, объединившись, создают идеальный союз.
Когда-то давно, пока этого мира не было и в планах, они  мечтали создать что-то столь совершенное, но время было не то. Она предсказывала, что пройдут тысячи лет, когда наконец объединятся две силы, она же дала жизнь первой половинке. А потом Дьявол встретил Прию, человеческую девушку, в которой не было ровным счетом ничего необычного, кроме ее способности дать ему то, чего он так хотел – недостающий кусочек своей персональной мечты.
- Пойдем со мной, дитя мое, я так хочу познакомиться с тобой, - воскликнул Дьявол, заметив на лице своего адвоката рвущееся наружу желание посплетничать с Клеа, и не желая отдавать бедняжку на растерзание Агнессе. Пихнув надоедливую девчонку к Аллесу и буркнув «Потанцуйте пока!», он, не дав Клеанти опомниться, потащил ее за собой.

Дьявол устроился на своем месте и указал Клеа на стул Агнессы. Девушка отрицательно помотала головой и уселась на край постамента у ног отца. Любой фотограф мира отдал бы руку за возможность запечатлеть эту сцену. Словно иллюстрация сказки о Красавице и Чудовище – такие разные и неуместные рядом друг с другом, но удивительным образом сочетающиеся в парадоксальной красоте.
Владыка Ада выжидал, он хотел получить знак, что Клеанти готова выслушать то, что он может рассказать. Девушка же колебалась между свербящим желанием получить ответы и детской верой в то, что завтра она проснется и все окажется сном.
- Так как же вышло, что у Дьявола дочь – человек? - решившись и прикрыв болезненную ранимость юмором, спросила девушка.
 - О! Ты хочешь узнать? Правда, хочешь все узнать? – протянул тот. Клеа решительно кивнула. – Это довольно скучная история, и в ней никогда не было места для романтики. Я надел личину возлюбленного Прии и пришел к ней под покровом ночи. Подробности опущу, все-таки ты моя дочь, и я не готов к откровениям такого рода. А спустя какое-то время родилась ты. Ну не обижайся, не могу же я врать собственному ребенку и придумывать приторную «карамельную» историю. Да и глупости все это – не в чести у средоточия зла влюбляться в человека.
- А как же..?
- Агнесса? Это совсем другое дело!
Клеа хмыкнула.
- Не важно почему, но ты моя дочь и этого факта не изменить. В тебе часть моих сил, в тебе и моем сыне. Я возлагаю большие надежды на вас, но… - Дьявол остановился с хитрецой глядя на Клеа.
- Что «но»? – оправдала она его надежды логичным вопросом.
- Ты – человек. Большей частью, - уточнил Владыка Преисподней. – Ты уже не можешь жить среди людей, но еще не готова быть с нами. Есть способ решить эту… ммм… проблему, однако я не смею подвергать тебя столь жестокому испытанию. Аллес знает об этом, и ему решать, помочь тебе или нет.
Клеа вперилась взглядом в толпу, выискивая среди движущихся в ритме музыки брата. Дьявол довольно ухмыльнулся – его посев дал всходы, нет ничего лучше недосказанности. Это отличная приманка, побуждающая к действию скорее, чем полная откровенность. А уж сдобренная предупреждением, она становится столь желанным запретным плодом, что мало кто в силах устоять. Цель оправдывает средства – эта фраза всегда нравилась Дьяволу, он же ее и придумал когда-то, после вложив в головы и уста мнивших себя великими мыслителями людишек. И его цель оправдывала любую жестокость.

- Хочешь потанцевать? – Аллес оказался рядом с Клеа, едва почувствовал, что она ищет его.
- Да, очень хочу! – с жаром ответила девушка. Мужчина покосился на Дьявола, заподозрив того в необычайном энтузиазме Клеа. Владыка Ада пожал плечами.
- Идем, - наконец сказал он девушке.
Клеанти шла с Аллесом к толпе демонов, начиная сомневаться в своем решении оказаться к ним столь близко.
- Я помогу тебе, - шепнул ей на ухо мужчина. Едва они достигли центра зала, он стянул с волос ленту – Закрой глаза. – Клеа послушно опустила веки, ощутив, как ее лица коснулась мягкая ткань. – Так тебе не будет страшно, представь, что мы тут одни. Подаришь мне танец, сестренка?
- Да, - выдохнула Клеанти.
Аллес вел ее медленно, даже не слушая музыки. Для них ритм отбивало сердце Клеа, а мелодией было ее прерывистое дыхание. Девушка позволила своей фантазии взлететь, мысленно перенеся себя и Аллеса на высоту стоэтажного здания. Она представила, что над их головой темное небо, усеянное звездными узорами. Уютная ласковая ночь, дарящая исполнение любой мечты, скрывающая сомнения и страхи. И они одни, одни во всем мире.
 - Когда глаза закрыты, видишь по-другому.
- Да, совсем не видишь, - усмехнулась девушка.
- Но это не делает тебя слепой.
- Я вообще сегодня, как мне кажется, впервые прозрела.
- Но что-то еще тревожит тебя.
- Он… отец сказал мне, что ты сможешь помочь.
- Но не захочу.
- Он и это сказал.
- Ты не понимаешь…
- Мне все равно!
- Глупая! Ты ведь даже боишься быть среди них.
- Не боюсь!
Клеа сорвала с глаз повязку и гневно толкнула Аллеса.
- Я не боюсь их! Меня ничто не пугает больше, чем возможность снова потеряться в мире иллюзий, что мучил меня больше полусотни лет!
- Хорошо, я помогу тебе, раз ты так хочешь. Но не сейчас. Музыка еще играет, будет кощунством не завершить, как полагается, наш первый танец.
И они снова закружились по залу, но теперь границы между ними не было. Ни ощутимой - закрывающей глаза ленты, ни невидимой – недосказанности и опаски. До полного единения двух сил, слияния в целое остался маленький шаг по разбитому стеклу…
- Время настало, - тихо, но твердо сказала Клеанти, едва мелодия затихла на последних аккордах.

Глава 10

Мужчина среднего возраста с глубокими залысинами от висков, одетый в белый халат, явно давно не глаженный, изучал кипу бумаг, завалившую его стол. Постучав пальцем по подбородку, он что-то решил и протянул руку к неровной стопке, вытащив из середины папку бледно-голубого цвета. Он долго вглядывался в фотографию молодой девушки на первой странице, пролистал следующие две и нахмурился. Потом снял очки в золотистой оправе и, швырнув их на стол, откинулся на кресле. Он сидел не двигаясь уже долго и почти заснул, когда дверь его кабинета распахнулась, впустив грузную женщину, с угрюмым лицом.
- Доктор Вайс? Доктор? Вы спите? – ее голос был неприятно высоким с визгливыми нотками, выдающим истероидный тип личности.
- А! Нет…не сплю, - мужчина зевенул, махая руками, чтобы отогнать дрему. – Что случилось, Клодия?
- У нас новенькая. Ее только что привез патруль. Нашли в парке, она бродила там одна, без документов, в вечернем платье. Похоже, совсем двинутая. Разговаривала сама с собой, а на копов кидалась, как бешеная собака…
- Стоп! Клодия, сколько раз тебе говорить, нет такого термина «сдвинутая», и позволь диагнозом заняться мне, - жестко прервал ее Вайс.
- Потому я вас и беспокою, доктор, - обиженно ответила женщина. – Чтобы вы занялись новой пациенткой, а у меня и так дел полно. Я, в конце концов, не ваш секретарь. – Она фыркнула, далеко не изящно развернулась на подгибающихся под немалым весом каблуках и ушла.
Доктор Джеремайя Вайс нацепил очки, напоследок оглядел заваленный стол и отправился встречать гостей. Кто бы знал, как он ненавидел эту работу, этот провинциальный город, этих… идотов! Если бы его не лишили практики из-за апробирования на пациентах незаконных препаратов, он бы никогда не оказался здесь, практически похороненный заживо, как специалист. И к черту годы учебы, тонну наработанного материала! В этой больнице каждый второй больной – просто алкоголик, часть - наркоманы и еще небольшая группка с неспецифическими когнитивными нарушениями, чаще всего являющимися следствием депрессии. Была, правда, еще его любимица – Моник – бывшая певичка, страдающая биполярным расстройством, которой не грозило в ближайшие пару лет покинуть его вотчину, и никому из ее родных не было дела до схемы лечения, что полностью развязывало руки Вайсу. Но и та уже надоела, выкидывая ежедневно до оскомины однообразные фортеля. Никакого веселья!
В смотровой доктора ожидала весьма любопытная картина: двое здоровенных санитаров и один полицейский пытались удержать отчаянно вырывающуюся, вопящую, как сирена, девушку. Она была невероятно красива, как раз типаж Джеремайи. Он с сожалением подумал, что ее чудные длинные волосы придется отрезать, если окажется, что они могут помочь ей навредить себе. Знавал он одного пациента, который повесился на веревке из собственной шевелюры…
- Ну что же вы стоите, док?! – коп с удивлением вытаращился на «зависшего» врача. – Сделайте что-нибудь с этой ненормальной.
Девчонка завизжала, когда один из санитаров наконец заломил ей за спину руки, придавав их коленом. Другой удерживал ноги и заодно похотливо рассматривал оголившееся из-за порванного в клочья платья тело. Вайс с выработанной годами ловкостью вкатил в ее вену сильное успокоительное, и через пару минут девушка перестала вырываться, повиснув на руках санитаров, как тряпичная кукла.
- Уложите ее и зафиксируйте. А вы, - доктор указал на копа, - расскажите мне, кто она и что случилось.
- Да, собственно, мы и сами ничего не знаем, - пожал плечами тот. – Поступил звонок, что в парке бродит какая-то умалишенная. Мы приехали, сразу нашли девчонку, пытались узнать, кто она. Но она бормотала какой-то бред – Ад, Дьявол - а потом начала кидаться на нас. Мой напарник сейчас в больнице – эта сука исцарапала ему лицо. Документов при ней не было. Одета вроде хорошо, как будто с какой-то вечеринки шла. Но пока никакой информации относительно пропавшей ее параметров нет. Странно вообще все это. Может, она наркоманка из богатеньких, жиру бесятся, ища запретных удовольствий. Но это уже не моя головная боль. Если что-то узнаем, сообщим, а пока… разбирайтесь сами. Психи – это ваша работа, доктор.
Полицейский расписался в нужных формулярах и уехал. А Джеремайя, начиная радоваться сегодняшнему дню, поспешил к своей новой пациентке. Диагноз он мог поставить не раньше, чем она проснется, поэтому пока решил оставить девушку в смотровой, а уже позже определиться с типом палаты и ее оснащением. Выпроводив санитаров, Вайс приблизился к кушетке, на которой, удерживаемая ремнями лежала пациентка. Он брезгливо оглядел изорванное платье и разводы грязи на красивом теле, сделав для себя пометку о душе и новой одежде для нее.
- Как мне тебя называть? – ласково спросил он у спящей, поглаживая ее по голове, как котенка. – Будешь Синди. Знаешь, у меня в детстве была кукла, ты на нее похожа. Я очень любил ее, наряжал в красивые платья, устраивал прогулки, даже построил для нее своими руками домик. Но потом случился пожар и она сгорела. Пластмасса очень воняет, когда горит, я не думал, что моя Синди может так вонять… Но ты лучшее, ты живая, теплая, вкусно пахнешь, - Вайс наклонился и втянул запах у шеи девушки, - как сиреневый сад. Мы с тобой поиграем, Синди…

Было душно, очень душно. Не так, когда от жары спертый воздух с трудом проникает в легкие, а так, будто чья-то рука сдавила трахею. И что-то тяжелое давило на голову, не позволяя приподнять ее. Она, постанывая, разлепила набухшие веки, с ужасом обнаружив, что все равно ничего не видит. Ослепла?! В попытке дотронуться до собственных глаз, жаждая убедиться, что они на месте, обнаружила, что и руки больше не подчиняются мозгу. Она беспокойно замоталась, хрипло подвывая. Даже закричать в голос не получилось – от сухости во рту и еще чего-то неуловимого, туманящего сознание.
Стараясь успокоиться, она глубоко задышала. Раз-два-три – вдох, четыре-пять-шесть-семь-восемь – выдох. А потом наоборот, быстро выпуская ядовитый газ и судорожно заглатывая более чистый воздух.
Сознание стало возвращаться вместе с пониманием, что она привязана к горизонтальной поверхности, вероятно кровати, ремнями, обхватывающими лодыжки, запястья и легко удерживающими тело на уровне талии. Вокруг царила темнота, но глаза стали адаптироваться  к ней, и вскоре проявились  размытые очертания двери, очерченной тонкой полоской света. Клеа выгнулась, запрокинув голову назад, разглядывая то, что было позади. Окно. Ночь.
- Что, черт возьми, происходит? – прошипела она в сумрак, инстинктивно стараясь не привлекать к себе внимания раньше времени. За дверью, вероятно, кто-то был, и, учитывая ее положение, этот кто-то не был сейчас ее лучшим другом.
Клеанти помнила, как закончился бал, как она напилась – к своему смущению она не всегда знала, что именно пила, но кажется припадала пар раз к отцовскому кубку – помнила веселые рассказы Агнессы и холодные руки Аллеса. Аллес! Она умоляла его помочь ей понять… Он согласился. Неужели это испытание, о котором говорил Дьявол, началось? Но в чем оно заключается? Пока это было похоже на… плен. И нужно понять, кем были похитители…
Словно в ответ на ее размышления, за дверью послышались шаги и чьи-то руки стали поворачивать ручку. Клеа закрыла глаза и максимально расслабила тело, прикинувшись спящей. Щелкнул, свет и под потолком зажглась яркая лампа, свет пронзал сомкнутые веки.
- Я знаю, что ты не спишь, - произнес мужской голос. – На твоей руке датчик, он показал мне, что ты проснулась.
Девушка выдохнула и посмотрела на вошедшего. Мужчина был в белом халате, в очках, выглядел он в целом довольно презентабельно, если бы не едкая ухмылка, уродовавшая его губы. И он явно был доктором.
- Я доктор Джеремайя Вайс, - подтвердив догадку Клеа, представился мужчина. – Как твое имя?
- Клеанти, - хрипло ответила девушка.
- Странное имя. Мне больше нравится Синди. Так что, давай договоримся, пока ты тут, я буду звать тебя так.
- А где я?
- В психиатрической больнице, дорогая, - ласково ответил Вайс.
- Что?! – закричала Клеа, резко дернувшись, что ремни врезались в кожу запястий. – Меня здесь быть не должно!
- Успокойся, Синди! – рявкнул доктор, в момент сняв маску обходительности. – Теперь ты – моя пациентка, и только мне решать, сколько ты тут пробудешь. В твоих интересах идти на контакт.
Клеанти почувствовала себя так, будто нырнула в ледяную воду. Психиатрическая больница? То, чего она боялась всю жизнь, чего избегала, послушно глотая таблетки. Все, что угодно, только бы не оказаться в этом месте! Она знала, как в таких местах умеют ломать волю, превращая в растение, как отбирают способность решать, мыслить, мечтать. Если это и было тем испытанием, о котором говорил Дьявол, то она не готова! И не будет готова никогда!
- Аллес! – завопила она. – Забери меня отсюда! Я передумала! Аллес! – ответом ей было лишь участившееся дыхание доктора, который подался вперед, рассматривая ее в момент истерики, как букашку под лупой. – Отпустите меня! – закричала Клеа уже Вайсу, но получила в ответ издевательскую улыбку. – Дьявол, отец, помоги… - зашептала она, взывая к самой последней инстанции.
- Значит, разговариваешь с Дьяволом, Синди? – деловито поинтересовался Джеремайя, что-то старательно записывая в блокноте. – Он отвечает тебе?
- Что? – тихо спросила Клеа, все еще не придя в себя от мысли, что ее действительно бросили одну.
- Давно ты ведешь беседы с Дьяволом? – задал следующий вопрос доктор.
- Я не…
- Ну что ты, дорогая, я не осуждаю. Я хочу помочь.
Девушка смотрела на этого человека и понимала, что за такую помощь она заплатит весьма дорого. Блеск в глазах Вайса выдавал безумие, едва ли не большее, чем жило в ней. Она содрогнулась от мыслей, которые мельком уловила в его голове. Это были мысли плохого человека. Таким место в Аду.
- В Аду, значит? – Клеа поняла, что последнюю фразу произнесла в слух, когда доктор уставился на нее выжидающе.
- Я не сумасшедшая, - сделала последнюю попытку договориться Клеанти, - я просто перепила, и мне было плохо.
- Позволь мне об этом судить, Синди. Я отчего-то уверен, что ты тут надолго.
- Нет!!! – закричала девушка, увидев, что Вайс достает из кармана шприц. Ответом ей был лишь тихий смех и шипение выпускаемого через иглу воздуха.

Вайс дописал последние фразы в карте Синди и вызвал Клодию, чтобы она оформила оставшиеся документы. Палата была готова, это были шикарные апартаменты, со стенами из мягчайшего материала и кушеткой, не имеющей острых углов. И никаких окон – доктор был убежден, что солнечный свет пагубно влияет на здоровье пациентов.
- Ну и что с ней? – любопытно поинтересовалась женщина, принимая из рук доктора карту.
- Шизофрения, вероятнее всего, - со вздохом сожаления ответил Вайс. – Симптомы на лицо: параноидальный и фантастический бред, галлюцинации, голоса слышит, взывает к мистическим силам… Месяц как минимум надо понаблюдать для точного диагноза, но у меня сомнений нет. Я не первый раз вижу эти симптомы.
- Жаль девочку.
- Мы ей поможем, - заверил проявившую неожиданное сердобольство Клодию доктор. – Начнем с тиоридазина, если не будет эффекта, придется применить трифлуоперазин и галоперидол. - Вайс покачал головой. -  К сожалению, это один из самых запущенных случаев. И скажите, пусть отрежут ей ногти, - попросил доктор уходящую женщину.
Едва дверь захлопнулась за спиной Клодии, как Вайс отдался во власть обуревавших его эмоций: глаза заблестели от предвкушения, а пальцы, сжав рукоять ножа для резки бумаги, самовольно зачертили на столе нечитаемые узоры.


Глава 11

Клеа словно со стороны смотрела, как ее безвольное тело поднимают, несут и укладывают на кровать в темной комнате два санитара, как рядом кружит женщина с визгливым голосом, отдающая указания, как с нее стягивают изорванное платье и надевают жесткую, пахнущую лекарствами рубаху, как ее руки и ноги закрепляют ремнями. А потом все ушли, и она осталась одна.
Это было ужасное чувство – одиночество в чистом виде, концентрированное, густое. Такого она никогда не ощущала, всегда имея возможность слышать еще что-то, кроме собственных мыслей. А сейчас вдруг стало так тихо, только пульс – тум-дум, тум-дум – в висках. Сколько лет она стремилась к этому – к ощущению, что в ее голове живет только один разум, к стене, огораживающей ее от невидимых голосов. И вот, когда получила, поняла, что ошибалась. Нельзя бегать от себя, ведь тогда ничего не остается, только пепел собственной личности. Быть как все можно лишь тогда, когда ты рожден таким, а стать – значит оторвать кусок собственной души.
Одна инъекция, и весь мир Клеа съежился до маленькой точки, ее силу, ее волю задушили, цвета померкли…
Глаза закрывались, щупальца небытия потянулись к ослабшему разуму и приготовились утащить туда, откуда нет дороги назад. Там нет места теням, там нет места свету. Только серая дымка и одна бесконечная дорога в никуда.
Не хочу.
Не хочу!
Или хочу…
Клеа чувствовала себя странно. Она не хотела сопротивляться, но не желала покоряться. Помощи ждать бессмысленно, решение только за ней. Отказаться от себя или принять свою личность со всем ее безумием? Сложный вопрос, простой ответ и ставка – жизнь.
- Аллес… - прошептала Клеа как заклинание. Он знает. Он поможет.
И только тишина в ответ.
Девушка почувствовала, что в глазах скапливается влага, вырываясь затем из под сомкнутых век и сбегая тонкими дорожками по лицу. Одно слово, одно имя, пусть тихое и неуверенное, пусть оставшееся без ответа, но оно дало трещину в ледяной скорлупе, укрывшей ее сознание.
Руки дернули стягивающие ремни в намерении разорвать их, но сил пока не было. Девушка зарычала. Чертова психиатрическая больница! Чертов Вайс! Чертова дрянь, которой он ее накачал! В сравнении с нею прописываемые ей ранее лекарства казались просто витаминами. Трудно сопротивляться, когда против тебя играют собственные, обманутые химией, чувства.
Игра. Точно! Это все игра! Клеа захотелось рассмеяться. К чему жалкие потуги избавиться от физических и психологических оков, если причина произошедшего глубже. Проблема в ее человечности, как сказал на балу Дьявол, а значит, для освобождения нужно отказаться от этой своей части. От привычки смотреть на все через призму морали, логики, людских правил. Не больница – ее клетка, а свой собственный страх полностью отдаться той сущности, что всегда жила в ней и всегда же была отрицаема.
Отправив ее сюда, Аллес выполнил то, о чем она просила. Он дал ей возможность понять, кто она и где ее место. Видимо, таким образом он и Дьявол хотели отвратить ее от мира людей, но им не стоило так стараться. Она итак никогда не чувствовала себя своей в человеческом мире, с той лишь разницей, что раньше не знала о существовании иного. Однако, Клеанти чувствовала, что есть еще что-то, что ей предстоит осознать…

Размышления прервал царапающий звук за стеной. Девушка затаила дыхание, вслушиваясь. Могло показаться, что это мышь скребется, если бы не сопровождающие этот шорох всхлипы и подвывания. Там явно кому-то было плохо. Клеанти снова потянула удерживающие ремни, но они не поддавались. Небывалая волна злости захлестнула ее. Она ненавидела это чувство беспомощности, зависимости, плена. Пусть бы оно осыпалось осколками, как разбитое стекло…
Осколки.
Зеркало!
Зеркало, которое разбилось в школе. Которое она разбила. Так почему не может разорвать путы?! Потому что ее силы сковали психоделики. Она слишком слаба. Слишком человек.
«А ты разве человек?» - вспомнила она слова Аллеса, ощущая необходимость задать себе этот вопрос здесь и сейчас. «Нет», - усмехнулся в ответ внутренний голос.
- Так почему позволяешь людям удерживать тебя? – крикнула Клеа во весь голос.
Не раздумывала более, впервые в жизни отдавшись на волю инстинкта, она прикрыла глаза и максимально расслабилась, нащупывая спящие возможности, разгоняя путающий мысли туман, ломая стены. Сначала тонкой струйкой, потом ровным потоком, затем мощной волной в нее хлынули голоса. Перебивающие друг друга, вопящие, будто скучали по ней, они постепенно с довольным урчанием стали укладываться на свои законные места в глубинах ее сознания. Странное чувство радости и свободы охватило Клеа. Теперь все как надо. Это не безумие, не бред, это она, такая, какой была рождена. Она не полноценна без сил, которые в течение полусотни лет пыталась отрицать, их нужно было приручать, а не гнать, как болезнь.
Последние остатки лекарства уступили под напором единственного хозяина, серая дымка развеялась, взамен пришло наслаждение царящей темнотой вкупе с желанием яркого света. Вот оно – умение видеть крайности и находить в них хорошее. Таким и должен быть ее мир, мир обновленной Клеанти, признавшей свою кровь. Дочь Дьявола. Сестра Аллеса. Существующая в единственном экземпляре. Не человек.
Ремни на запястьях и щиколотках затрещали и упали клочьями волокон, едва девушка приказала им отступить. Из соседней комнаты пришли потоки мыслей и слов, пусть неровные, наполненные ужасом, но понятные.
- Помогите! Мне страшно! Помогите!
Высокий девичий голос, бешеный стук сердца, рваное дыхание. И безумие. Такое родное.
- Все будет хорошо! – вскричала мысленно Клеа, посылая успокаивающий импульс. Шум в соседней палате стих на секунду – слова дошли до адресата, но потом возобновился с новой силой, с надеждой на освобождение.
Клеанти соскочила с опостылевшей кушетки. Ее немного штормило, но теперь уже ничто не могло остановить.
Дверь. Коридор. Дверь. Толкнуть, сломав замок и вырвав петли. Увидеть полные боли и слез глаза. Помочь.
Такая же коморка, как отведенная ей: без окон, мрачная, с этими мерзкими, будто обитыми пуховыми одеялами, стенами и полом. Кровать, как та, на которой очнулась Клеа.  А на ней, забившаяся в угол девушка, с короткими светлыми волосами, изможденным лицом и дрожащими тонкими пальцами. Нависший над ней высокий, крепкий мужчина в голубой рубахе и штанах. Его Клеа как будто уже видела, но не помнила где и когда. И еще он ей не нравился, от него шла волна злобы и мерзкой липкой похоти.
- Что?.. – удивленно начал мужчина, развернувшись к незваной гостье, но Клеанти не дала ему договорить. Слушать будет судья, она же – палач.
Со всей силы пнув его ногой в живот, а затем ребром ладони ударив по шее, она с удовлетворением слушал, как он воет от боли, стоя на коленях. Отвратительное, жалкое существо. Сузив глаза, Клеа вспомнила, где видела эту мразь – он был одним из санитаров, удерживающих ее, его руки шарили по ее телу, переодевая в больничную робу. «Уничтожить!» – сверкнуло молнией в мозгу.
- Сюда! – крикнула Клеанти, протягивая руку в приглашающем жесте к самому темному углу комнаты. Раздалось слышное лишь ей шипение. Тени мрачными кляксами расплывались по стенам, подползая к скрученной на полу фигуре. Ловушки получили новую игрушку, они извивались от предвкушения, посылая тому, который сам хотел причинить боль, самые жуткие кошмары его жертв, заставляя его корчиться в агонии. Они с небывалой скоростью, повинуясь признанной хозяйке, поглощали душу человека.
А Клеа улыбалась, понимая, что больше не боится их, даже чувствует какую-то нежность, наслаждаясь ювелирной работой порождений Ада. То, что еще недавно было мужчиной, злобным и жестоким, превратилось опустевшую телесную оболочку, одежду для души, но уже без нее. Тени насытились и несмело потянулись к сидящей на кровати женской фигуре.
- Нет! – остановила их Клеанти. – Прочь! - Ловушки послушно скрылись. - Идем! – рявкнула Клеа, протягивая руку дрожащей девушке. – Не до приветствий сейчас. Пора выбираться.
Та испуганно посмотрела на нежданную спасительницу, но руку протянула. Прижимая с трудом передвигающую ноги девушку к себе, Клеа поспешила к выходу. Но эта ночь не собиралась уступать без развлечений – по коридору бежали знакомые Клеанти доктор Вайс и второй санитар, не уступающий в размерах оставленному в палате.
Недоумение и блеск истинного сумасшествия сменяли друг друга в глазах врача. Он оценил сорванную с петель дверь палаты, ярость на лице Клеа и повисшее на ней тело другой пациентки. Это было что-то, чего он не мог предсказать, но терять контроль над собственной вотчиной не желал. Указав санитару на Клеанти, он выудил из кармана шприц и пузырек с лекарством. Отточенным движением набрал жидкость и высвободил иглу. Не было смысла скрывать свои намерения, а потому он криво скалился, взглядом указывая непослушным пациенткам на имеющееся оружие.
- Моник, Синди, будьте хорошими девочками, а не то я буду очень зол.
Клеанти зарычала при звуках вкрадчивого голоса Вайса. Этот отвратительный, жалкий докторишка с манией величия просто искрил тем безумием, от которого якобы лечил своих пациентов. Она видела - он из тех, кто свято верил в собственное душевное здоровье и безгрешность.
«Опасность!», - вопили все ее чувства, адреналин в крови зашкаливал, частый ритм пульса отдавал в висках. Клеа понимала, что убежать они не сумеют, а в драке от нее пользы не больше, чем от находящейся в полубессознательном состоянии Моник. Но где-то среди хаотичных мыслей молнией сверкнула одна – до поражения белым флагом не махать.
Девушка, не сводя взгляда с противника, аккуратно сняла с плеча обмякшую руку спасенной девушки и опустила ту на пол. Моник послушно свернулась комочком у стены. Страха в ее глазах больше не было, но и понимания ситуации тоже, скорее любопытство ребенка, старающегося победить сонливость, чтобы увидеть что-то интересное.
Та потаенная сущность, что Клеанти всегда пыталась сокрыть даже от себя, теперь завладела ее душой. И если еще недавно Клеа бежала бы от ситуации, требующей отдаться во власть своих опасных способностей, но сейчас в ней проснулась жажда… убийства. Кто сказал, что уничтожать врагов плохо? Закон? К черту человеческие законы! Иногда нужно растоптать то, что мешает, растерзать в клочья, заставить врагов понять, какую ошибку они совершили.
Девушка замерла без движения, позволяя лишь взгляду перебегать от Вайса к санитару. Доктор стоял всего в двух шагах, со шприцем в руке и довольной ухмылкой. Он ни в коей мере не сомневался в собственном превосходстве, настолько привык быть хозяином положения.
Вот только не рассчитал собственные силы, вознамерившись завладеть очень и очень опасной «куклой»…
Сначала Джеремайя и не заметил, как легкие толчки, сходные с первыми волнами землетрясения, стали покачивать здание. Но набравшая силу тряска заставила его брови нахмуриться, а пальцы дрогнуть. Пусть город и находился в сейсмически активной зоне, предупреждения о надвигающемся землетрясении не было. А значит причина вовсе не природная. Вайс был достаточно умен, чтобы понять, что происходит нечто не совсем обычное. Он всей кожей ощутил, как холод и темнота движутся к нему от неподвижного девичьего силуэта
- Схватить! – резко бросил он санитару, а сам чуть отступил назад. Как охотничий пес, Вайс учуял, что роли сменились – он больше не владеет ситуацией - и хотел выяснить, что может предпринять эта девчонка.
Широкоплечий мужчина, привыкший в пару секунд скрутить даже самого буйного пациента, послушно выполняя приказ, двинулся к девушке. Его излюбленный прием – отработанный удар мощным кулаком в левое плечо, заставляющий терять равновесие, и захват рук за спиной шокированной болью жертвы – не давал осечек никогда. Вот и сейчас он с силой отбойного молотка врезался в хрупкую девичью фигуру. Но та даже не пошатнулась!
Недоумение даже не успело завладеть санитаром, потому что в следующую же секунду он летел к стене. Резкий удар, глухой треск сломанной кости и последний выдох. Трещина в покрытии, обнажившая кирпичную кладку, покрылась алыми мазками, уходящими вниз, к полу, куда сползло безжизненное тело.
Моник сдавленно всхлипнула, широко раскрытыми глазами уставившись на свою спасительницу. С легкостью, будто санитар был бумажным самолетиком, она одним касанием пальца отправила того в иной мир. И Моник видела, что сейчас девушка стала выглядеть… счастливой. Улыбка, обнажившая ровные зубы, искры смеха в глазах были такими неуместными на фоне кровавой картины, но они странным образом украшали ее.
Взглянув на перепуганного Вайса, вмиг растерявшего былую самоуверенность, и сейчас пытающегося незаметно пятиться к выходу, Клеа захохотала.
- Ну что же ты, человек, так невежлив? Я – твоя гостья, а ты уходишь! – ее голос был мягким и вкрадчивым, словно она напевала колыбельную.
Доктор уже не пытался сдержать панику, и развернулся было для побега, но остановился как вкопанный, испытав далеко не первое за этот день потрясение. Низко урча и топорща усы, по коридору крался огромный черный зверь. Дикая кошка, жаждущая крови. Изящная и смертоносная пантера, неведомо как оказавшаяся в этот час в стенах лечебницы.
У зверя был на удивление разумный взгляд. Джеремайя не сомневался, что в глубине фосфорицирующих желтых глаз плещется осознанная мысль. Убить его. Пантера оскалилась, продемонстрировав острые белые зубы, способные разорвать оленя, и громко рыкнула. Вайс вскрикнул, шприц выпал из его ослабевших пальцев.
Кошка уверенной поступью прошествовала мимо него к Клеанти, впрочем, не сводя янтарного взора с потенциальной жертвы. Подойдя к девушке, пантера села на задние лапы и… дружелюбно мурлыкнула.
- Чертенок? – удивленно спросила Клеанти, интуитивно ощутив родное, дружественное в пантере. Кошка утвердительно опустила голову, будто подставляла ее для поглаживания. Холодные девичьи руки несмело коснулись лоснящейся черной шерстки, а затем зарылись в нее, почесывая. – Как же ты вымахал! – Клеа хохотнула и дернула кота за ус.
Увлекшись встречей с другом, Клеанти не заметила, как Вайс все же выскочил за дверь. В другое время она отпустила бы его, порадовавшись, что сама жива, но не сейчас. Если это именно то, о чем говорил Дьявол. Если это испытание, то она готова его пройти и принять себя такой, какой была рождена. Отцовское наследие всегда жило в ней, оно было той темной частью ее души, от которой она всегда хотела избавиться, опасаясь. Но теперь сомнения прошли, страх испарился.
- Уничтожь.
Пантера мгновенно поняла короткий приказ и парой мощных прыжков преодолела коридор, спеша разорвать на части обидчика своей хозяйки. Клеанти тоже поторопилась покинуть лечебницу, прихватив Моник. Этой ночью она уничтожит свое прошлое, устроит костер, в котором превратятся в пепел ее сомнения и страхи. И это место, ставшее темницей для разума для многих, таких как она – просто иных, непонятых и брошенных на произвол судьбы и жестокого фанатика.
Когда все пациенты, теперь уже бывшие, сгрудились под открытым небом, объединенные чувством непонимания, тревоги и надежды, Клеа подозвала умывающегося после удачной охоты Чертенка. Опустившись на колени, она обняла массивную шею зверя и зарылась в его теплый мех.
- Ты ведь не оставишь меня? – прошептала девушка. Кот согласно махнул длинным хвостом.- Тогда мне больше нечего желать. – Она подняла глаза на здание больницы и коротко бросила: -Гори!
В секунду пламя вырвалось из центра строения, с бешенной скоростью облизывая стены и пожирая деревянные оконные рамы, обгладывая черепицу, превращая в пепел это проклятое место. Благодарные вскрики мучимых злой волей демона в больничном халате уносились вверх, освобожденные от плена. А неподалеку за кострищем наблюдали остекленевшие глаза Вайса, единственные не тронутые когтями и зубами на истерзанном, лишенном дыхания теле.
- К черту! – крикнула Клеанти в унисон с ревом очищающего огня.


Эпилог

По настоянию Владыки Ада после ставшего традиционным совместного ужина все собрались не в большом зале, а в уютной комнатке Агнессы. Собственно адвокатесса и Дьявол оккупировали два удобных кресла, недавно купленных Вельзевулом на собственное жалование (и чего это он так разорился?) в подарок Агнесс. Чертенок пристроился на пушистом белом ковре, создавая весьма колоритную картинку. Аллес и Клеанти, держась за руки, сидели на диване. Дух семейного уюта, как бы странно это не звучало применительно к Преисподней, витал в воздухе.
Агнесса что-то настойчиво втолковывала Дьяволу, который лишь делал вид, что слушает и кивал, хотя внимание его принадлежало в этот момент детям. Владыка Ада мог с уверенностью заявить, что наконец-то получил все. Не просто все, а ВСЕ. Оказалось, что вовсе не власти он желал все эти тысячелетия, не могущества, а… гармонии.
Все его тщеславные мечты и порывы истлели со временем, оставив лишь горечь вечной жизни, полной скуки и одиночества. Но когда-то брошенные в бездумьи семена дали всходы и обернулись двумя великолепными цветами. Полными совершенства, смертоносного яда и идеально подходящими друг другу. Сын и дочь. Такие разные, но словно половинки целого, только ступившие на совместный путь, но уже с уверенностью смотрящие в будущее. И где-то там, он знал, настанет день, когда они покажут свою истинную силу, способную изменить мир или… уничтожить его. Но это потом, а пока он просто наслаждался, наблюдая их несмелые попытки стать ближе и не обжечься. В прямом смысле слова.
- Прости! Прости! -  Клеа испуганно соскочила с дивана и замахала руками, пытаясь потушить синее пламя, охватившее волосы брата. Ее эмоции вновь зашкалило, и как всегда пострадал Аллес. Сын Дьявола невозмутимо стряхнул остатки огня с хвоста, с сожалением посмотрел на сильно укороченную шевелюру и протянул руку Клеанти.
- Ерунда! – он потянул девушку и усадил к себе на колени. – Ты научишься себя контролировать со временем, а пока я с удовольствием побуду твоим плацдармом для тренировок.
Клеа послушно прижалась к Аллесу и расслабилась. И правда, спешить некуда – у них целая вечность. Самое главное она уже совершила – осознала свою сущность и сделала выбор, освободившись от навязанных представлений о добре и зле. Семейка ей, конечно, досталась не из простых, но зато скучно не будет точно. Дьявол обещал помочь ей разобраться с настоящим мироустройством, а Агнесса познакомила девушку со своими друзьями демонами. И, что было важнее всего, она получила в свое безраздельное пользование Аллеса, ставшего для нее не только братом, но и возлюбленным.
Видимо решив, что на него давно не обращали внимания, Чертенок недовольно заворчал, приподнимаясь с ковра. Сделав вид, что хочет напасть, он стал красться к дивану, а потом взмыл в прыжке. Миг и вот уже не огромная пантера, а жилистый черный кот приземляется рядом с Клеанти. Хитрые глаза прищурены, когтистые лапки мягко перебирают обивку, а спинка выгибается в ожидании ласки.
Котенок, он же дикий кот, он же защитник Клеанти, носящий незамысловато имя Чертенок, в Аду стал всеобщим любимцем. Демоны непременно кормили его свежатиной, а Агнесса дарила ошейники и банты, которые, впрочем, тот постоянно терял. Даже Дьявол бывало, когда никто не смотрел, чесал кота за ушком. Хотя до сих пор не совсем ясно было, откуда взялся кот и как он попал к Клеанти. Но Дьявол  заверил девушку, что когда-то давно демонические звери жили в Преисподней и защищали выбранных себе в хозяева даже ценой собственной жизни. Сотни лет назад звери почему-то ушли, растворились в воздухе в одночасье, а значит, появление Чертенка можно считать судьбоносным. Клеа получила не просто питомца, но сильнейшего демона себе в телохранители.
- Ну ладно, дети мои, мы с малявой пойдем. Дела зовут, - Дьявол недовольно поморщился. – Жалобы на меня катают не переставая! Можно подумать, я с большой радости всех этих нагрешивших сюда тащу. Самому уже жилплощади не хватает. Скоро на курорты уеду, нервы лечить,  – чуть тише добавил Владыка Ада, на что Агнесса погрозила ему маленьким кулачком, еще живо помня, как в прошлый раз осталась замещать работодателя на троне Преисподней.
- Ты мне, рогатый, не юли! Уедет он. Я может тоже хочу отдохнуть, надоели эта постоянная темень и жарища, на райские острова хочу! – Агнесса презрительно фыркнула и выскочила из комнаты, оставив Дьявола с разинутым от удивления ртом.
- Какие такие острова?! – наконец очнулся он, почуяв реальную угрозу, и помчался за адвокатессой.
Аллес и Клеа только посмеялись. Оба знали, что коли Агнесса скомандовала «острова», значит, Дьявол скоро уступит и обеспечит своей протеже самый лучший «райский» отдых. Эта парочка была самым невероятным тандемом за всю историю мира с момента его сотворения.
- Мне кажется, отец ради Агнесс и рогов лишиться может, - с улыбкой сказала Клеа.
- Не знаю, как рогов, но разума он уже лишился, - ответил Аллес. – Как и я. Наверное, это у вас талант такой. – Он посмотрел в глаза сестры, отмечая в их глубине столь же глубокую страсть, что ощущал сам. – Как насчет развлечься?
- Согласна! Что у тебя на уме? Катастрофа? Война? Я жажду крови. – Восторгу Клеа не было предела, с недавних пор она полюбила «развлечения», как называл их Аллес. Не то чтобы она была такой порочной и ненавидела человечество, но нужно оправдывать свой высокий статус дочери Дьявола. А потому они с братом периодически давали встряску людишкам, показывая, как ничтожны их надуманные проблемы и как глупы идеи о собственном величии против истинных сил зла.
Аллес рассмеялся, видя столь бурное воодушевление. Только Дьявол мог бы понять радость от того, что Клеанти разделяет его интересы. С каждым днем они становились все ближе и ближе друг к другу, по мере того, как девушка осознавала свое место в этом мире и впитывала его атмосферу. Если Агнесс, несмотря на бессмертие все же оставалась человеком, Клеа была истинной дочерью Дьявола.
– Знаешь, милая, говорят, темнота тянется к свету. Но моя черная душа тянется к твоей тьме.

Конец.