Андрей Фомин отрывок из романа Любовь к маленьким

-  Откуда они только выползают, тараканы так не плодятся, как наши метрошные бомжи… Ну, ты смотри, вот так видок… Там, что воздуха заборщик или электростанция? Наведи-ка  камеру на его рожу.…Ползёт гад, упадёт, нет - нет смотри-ка ты, встал зараза.…Да я его помню, вечером он привалил с оравой из спец отдела.…С ним баба смачная такая, ох стерва, чувствую таких сразу, так бы и вдул ей по самые помидоры...
-  Виктор Палычь, куда он прёт там же провода?
-  Да и пусть прёт…
-  Может передать по рации, пусть ППС подскочит? 
-  Я те передам, я те передам, это их дела, это «спецы», хуже ФСБ, надо им и пусть лазят!
-  Так током может…
-  Я, начальник линейного отдела МВД метрополитена, а не спасатель МЧС, наше дело видео наблюдать, а потом и посмотрим…
-  Вы видели, его ударило, вот это полетел…
-  Всё хана - спёкся, там тысячи вольт!
-  Вызывать спасателей с трупповозкой?
-  Подожди, подожди погонять…Ты посмотри…. Шевелиться гад! Может там, отключило всё?
-  Встаёт!
-  Что-то здесь не то.… Давай «скорою помощь» вызовем, славу богу, что не труп! Трупов нам на участке не хватало! Давай вызывай быстрее, а то если окочурится.… Придется к соседям подбрасывать. Их начальник, до сих пор, за тех двух жмуриков прошлогодних, «до сих пор» - со мной не здоровается! А тут придётся, опять светиться, - таскать этого гада! Мы им подбросим на участок глухаря-жмурика, - они нам! Представляешь, на прошлый Новый год, всю ночь труп таскали через дорогу, хохма да!? Они нам, мы им! Они нам, мы им – Хохма, да и только…
-  Каждый, защищает свой участок…
-  Молчал бы  защитник безмозглый! И если хоть одну… Неустановленную личность замечу в тоннелях, я вас всех  «защищу»!
-  Сегодня, всей сменой пойдём проверять…
-  А на эскалаторах, кто останется дежурить, - Тютчев?
-  Так сами же говорите…
-  «Так раз так» через «так», мать твою Хуану Пизанскую! Кончай  - «свои -  говорите», иди передавай его эскулапам видишь скорая подъехала, да  правильно протокол составь - защитник!
      
 Выскочив на резервную -  радиальную полосу, машина скорой помощи, включив сирену и световые сигналы, продиралась сквозь стадо «сытых» машин. Блатные номера и левые мигалки, считали за честь не пропустить экстренную помощь.

Хозяевам  выдутых, словно перекормленных «членовозов»,  даже не приходила в голову, что возможно им тоже придётся воспользоваться  этими услугами. Врач подгонял водителя, у пришибленного тысячей вольт Андрея с невероятной скоростью скакало давление, пульс побил самые невероятные рекорды скорости.

Вообще с пациентом происходили странные вещи, по всем законам физики и даже лирики он должен был сгореть, и обуглиться, как спичка, а он выжил да ещё вытворяет чёрти что! Такое ощущение, будто он стал конденсатором, аккумулировав на себя часть тысяче вольтовой дуги. Все металлические предметы, находящиеся возле тела постреливали мелкими искорками тока, Андрей буквально горел, синим пламенем. Врач и медсестра впервые столкнувшись с такой аномалией просто не представляли, как к нему подойти.

Машина уже выехала на Крымский мост возле Парка Культуры имени Горького. Оставалось совсем немного до первой Градской, но тут - то доктору и пришла в голову «хорошая идея», опробовать резиновые перчатки. Смело, шагнув к пострадавшему со шприцом в руках, он дотронулся до локтевого изгиба.
 
        Ранним весенним утром, прохожие, спешащие по своим делам, восприняли всё произошедшее, как съёмки очередного, российского блок -  барстера. Врача тряхнуло током страшной силы, скрюченной рукой, он уцепился за медсестру, та падая  дотронулась ладонью до перегородки с водителем. Шофёр потеряв сознание завертел рулём во все возможные направления.

Цепляя  подряд машины различных калибров от  Москвича до Мерседеса, не взирая на номера, лакировку и хозяев, Газель творила чудеса каскадёрского мастерства. В конце концов  выехав на середину встречной полосы, будто на трамплин наскочила на приземистый Порш. Полёт Газели впечатлил даже видавших виды Москвичей. Риа-мобиль, перевернувшись в воздухе вокруг своей оси, словно гигантская муха в поисках посадки,  помахивая отрывшимися дверьми словно крыльями, врезалась в ограждение моста и выбросила своего пациента реку.

 Носилки вместе с пострадавшим пациентом снарядом вошли в свинцовую, весеннюю воду. Разрядившись окончательно тело Андрея, медленно погружалось на дно Москва реки, получая долгожданный холод стремительно стало приходить в норму.

Придя в сознание на дне грязной реки, спецназовец открыл глаза, экстремальная подготовка и опыт былых испытаний, сработали почти автоматически. Без паники или спешки, Фомин освободился от носилок, оттолкнулся от мылистого месива и выплыл на поверхность.

Толпа зевак всегда готовая созерцать, тут же словно злобные осы зароилась на парапете моста.

 «Вторую серию «Человек амфибия» снимают» - со знанием советского кинематографа, поясняла собравшимся преклонных лет женщина с надутыми, словно обиженными губками.

 «Вот это было кино, а это, что пародия, ну разве так может плавать человек – акула? Потом актёр то не фактурный, маленький  какой то растрёпанный весь, ну что это за вспышки под водой, разве это спец – эффекты»?
 «Да они всё  на компьютере дорисуют, только всё равно Голливудского качества не будет!» - вторил ей приятный господин с ноутбуком в руке.

« Да, не могут наши, переплюнуть Америку, лучше бы про Путина фильм сняли, соц. реализм у нас лучше получается».

 
      Андрей тем временем выбрался на гранитную набережную, ему всё ещё было жарко. К радостному удивлению дискутирующей галёрки на мосту, сняв мокрую одежду он остался в плавках.

«Всё ясно это же каскадёр из Русского экстрима, сто пудов про моржей передачу клепают, хоть бы не позорились, где они такого дохляка нашли, только на работу из – за них опоздал». -  Пробасил худющий хлыщ очкарик, а недовольная обманом толпа тут же растворилась в Московской суете.

Фомин, осмотрев место своей дислокации, подошёл к ближайшей торговой палатке. Продавец азербайджанец прошедший через дни пограничников, десантников, скинхедов и футбольных фанатов – ласково поинтересовался о самочувствии мускулистого спецназовца. Предложил водочки для согрева, но к своему большёму удивлению услышал вежливую просьбу о бутылочке холодной воды или порции мороженного.
 «Совсем эти русские с ума посходили со своей погодой,  полтора месяца нормального лета, а им мороженное подавай».
        Фомин «приняв на грудь» пару бутылок ледяной воды и побрёл в сторону художественного выставочного центра.

Лазурное небо радостно поблёскивало ослепительным солнцем ранней весны. Изумрудные вечнозелёные насаждения успокаивали и напоминали о торжестве жизни,  подыгрывали скульптурам, разбросанным то здесь - то там, отбрасывающим длинные тени на грязный не растаявший снег. Даже серый бетон здания Центрального Дома Художника казалось,  вот-вот покроется мелкими горными цветами и укроется плющом или виноградной лозой. Фасадные стекла, отражая томную голубизну неба веселясь, пускали солнечных зайчиков, громадных зайцев и непоседливых зайчих.

Весна овладевала всей Москвой!

Андрей остановился у одной из скульптур представителя высшей ступени эволюции. Художественное воплощение в камне, своим рельефом, светотенями и размерами, что-то напомнили спецназовцу.  Надавив на какую-то болевую точку в его кипящем мозгу, ослепив фотовспышкой, выплывшая картинка тут же погасла. Интуитивно почувствовав на себе чей - то пристальный взгляд, развернувшись на сто восемьдесят градусов  от необычного зрелища,  он сам почти превратился в каменного ребёнка парковых скульптур.

Возвышаясь над столицей и её лилипутами, снующими в своих жестянках с моторами, на Фомина плыл по реке маленький ботик, с  исполином, выпучившим глаза, держащим в руке палку, а может огрызок бронзовой трубы. Странный металлический великан со вскинутой ручищей, наверняка указывавшей путь другим монстрам. А может быть, желавший поймать кого-то из людей, что - бы подчинить своей идеи,  заставить пахать на себя и свою неувядающею славу.

Бронзовый гость не испугал Фомина, а скорее расстроил. «Почему он не родился вот таким же исполином, ну почему он такой обычный, средний человечек, да ещё ему так жарко и тревожно среди этих атлантов - толи живших на самом дне океанов, толи придуманных такими же маленькими людьми, как и он»?

Андрей присел у подножья скульптуры, словно Роденовский мыслитель и заплакал.

«Почему мы такие маленькие, почему после нашей смерти нам никто не ставит таких же гигантских памятников?

          Его друзья, погибшие в разных войнах и конфликтах, прикрытые землёй и скромными надгробиями, отдавшие жизнь за гигантскую страну, - даже не размышляли и не думали, что их жизнь и они сами, такие мелкие и незаметные.

Скользнувшая жизнь - будто песок сквозь пальцы, песчинками прожитых дней развеялась во времени. Крошечный холмик с проросшей сквозь камень травой – вот всё, на, что способен маленький человек, вместе со своими маленькими запросами.
 Как же стать большим, что бы после смерти поплыть вот таким же колоссальным исполином? Возможно напоминая живым о важности каждой минуты, отпущенной творцом их душ…. Но почему то не вложившим жёсткого понимания того, что в любую следующую минуту господь может призвать их к себе, с этой тленной земли»?
- Молодой человек! – Обратилась к Фомину приятная дама, прервав ход философских мыслей спецназовца.
- Здравствуйте. – Вежливо, но с недовольством в голосе откликнулся Андрей, подумав про себя. – «Вот, они вторые половинки, даже поразмыслить или всплакнуть спокойно не дают! «Вторые половинки», - откуда он помнит это выражение?
И вообще, что он помнит, а что нет, из своей жизни? Почему он здесь оказался, что с ним произошло, из-за чего ему так жарко? И вообще «какого Хасимото…» он здесь делает»?               
- Да, да.…Здравствуйте. Вы кому-то позируете? – Приятно давила свою линию дама.
- Нет, я сам по себе…Я просто думаю…
- Так, так…Просто так, здесь думать нельзя. Да, да.…Тем более в таком виде, это же не пляж, а выставочный центр.…Да, да.…Между прочим… -  Льдинками слов колола дама Андрея.
- А почему тогда им можно, а мне нельзя? – Андрей широким жестом указал на мраморные изваяния. – Они ведь тоже одеты, не пойми во что?
- «Они», скульптуры, а вы  между прочим  живой человек. Да, да.… И у Вас, между прочим, видно всякое там…. Волосы на груди и  ниже возле Т.Д…Да, да!
- Что же, мне на лысо побриться? Или окаменеть, что бы спокойно здесь посидеть?
Андрей встал.

- Да, нет же, просто оденьтесь! А… пока…конечно, лучше присядьте. – «Запела» дама партию из «Морозко».
- Я не могу, мне жарко!
- Вы, что «морж»? Тогда вам нужно отправиться в прорубь, а не здесь смущать…ценителей красоты….
- Нет, я десантник, ну как «морской котик», только лучше.
- Да, да.…Так, так…Понятно.…До дня десантников ещё далеко, а вы уже отметили, господин «морж – котик». – Дама многозначительно открыла сумочку, достала сотовый телефон и уходя прочь, набрав номер, стала  кого-то вызывать.

Андрей расстроенный, таким непониманием и отсутствием элементарных правил поведения, -  «Не поздоровалась по-человечески, не попрощалась по-людски». Привстал на постамент свободный от скульптуры и демонстративно прокричал, - «До свидания, госпожа медуза»!

- Да, да.…До свидания, до свидания, десантный морж! – Обернулась дама, ускорив шаг. На встречу ей,  по видимому, на «свиданку» с Фоминым, уже мчались пара коротко постриженных «шкафов». Выглядели они словно два пингвина в чёрных костюмах с белыми воротничками, пытающиеся наказать голого моржа. По их серьёзным лицам было видно, что здороваться они тоже не собираются.

 Подскочив к новоиспечённой «скульптуре», охранники попытались схватить Андрея с двух сторон за руки. Возможно для того, что бы приподняв, выкинуть, куда подальше, от культурных ценностей. Первая попытка не удалась. Так как разогретое тело «спеца», сработало стремительно, и вот уже двое верзил в нелепых позах кувыркаясь на грязном асфальте, пытаются встать на ноги. Встав, они удивились, узрев перед собою картину достойную кисти Сурикова, «Купающийся в снегу морж». Рассудив, что такая силища может быть только у сумасшедшего и не решившись снова лезть на рожон, посовещавшись, стали вызванивать психушку.

Пока вечно живущий боец охлаждался в снегу, подоспела парочка нарядных милицейских Жигулей и жёлтая карета скорой помощи. Не уговаривая и не миндальничая, навалившись всем скопом, черными, серыми и белыми костюмами, быстро связали, прикрутили к носилкам, затолкав в машину, увезли в тихие пенаты Кащенко.