Утопия

  «Они опять хотят это сделать! Как мне это надоело! Стоит мне подготовить проект, продумать каждую деталь, как они меняют место и ставят меня в известность в самый последний момент! Более того, они сносят старый дом, в котором живут ветераны. И опять не предоставляют жильё! Как с ними бороться?!» - с такими мыслями шла Светлана с работы в магазин.
  Девушка работала в крупной фирме и занималась проектированием новых офисных зданий. Её крайне возмущало то, как начальство вело дела: сносили старые жилые дома и строили на их месте новые. С одной стороны это неплохо, даже наоборот - как бы обновляют город. Но жильцов тех домов попросту надували! Подсовывали им либо забытые государством пансионаты, либо просто выдавали документы и ставили их в «очередь» за квартирой. Бедные люди с этими не нужными бумажками не знали, куда податься… Света искренне их жалела, но сама она ничего поделать не могла. Впервые когда такое случилось, она поругалась со своим директором. Но после того как он намекнул, что она работает у них не так давно и что на её место метят несколько достойных людей, девушке пришлось замолчать. Её ругань результатов не даст, а ей семью кормить.
  Купив продукты, она вышла из магазина и направилась на остановку. Автобус как раз подошёл. Света быстро зашла в него и села у окна.
  «Мир не справедлив. Хватит возмущаться и жалеть всех подряд! Привыкни и молчи!» - так сказал Давид Аркадьевич ей в тот день. Девушка горько усмехнулась, -  «Привыкнешь тут…»
Автобус остановился на светофоре.
  Светлана посмотрела в окно. Молодые люди с разноцветными волосами, пирсингом и со страшной символикой на сумках и одежде распивали пиво и безудержно смеялись над чем-то, даже безумно. По ним сразу видно, что им нет и четырнадцати, и что одной бутылкой спиртного не обошлось. «Куда смотрят полицейские? – ужаснулась Света. – Более того: куда смотрят их родители?».
  Зажегся зеленый, и автобус плавно двинулся дальше. Притормозив у остановки, водитель нажал заветную кнопочку и двери открылись. Зашло несколько людей. Неприметная женщина преклонных лет с маленькой девочкой лет четырёх, пожилой, хорошо одетый мужчина, два не русских мальчика лет шестнадцати и сильно пьяный мужчина. Женщина с ребёнком прошла чуть дальше, на задние сидения. Два мальчика прошли в переднюю часть автобуса и сели там. Статный мужчина сел рядом со Светой, а пьяница едва преодолев метр до ближайшего сидения и обнаружив, что это место занято, рухнул на пол. Все покосились на него, но никто не посмотрел прямо: предпочли сделать вид, что ничего и не произошло. Кондуктор тяжело вздохнула и подошла к бедняге.
  -Мужчина! Мужчина встаньте с прохода. Вы мешаете! – заговорила она с ним.
В ответ он издал какие-то непонятные звуки.
Света сочувствовала обоим. Она могла представить как неловко кондукторше, но в то же время жалела мужчину. Мало того, что довёл себя до такого состояния, так ещё и выставил себя на посмешище!
  Женщине удалось достучаться до пьяницы: тот, наконец, встал и сел на свободное место.
Света отвела взгляд обратно к окну. Привыкнуть… Она не может привыкнуть! Неужели все люди, сидящие в этом автобусе, привыкли к несправедливости? И к такой жизни в целом?
Остановка. Зашёл старик, сильно прихрамывающий на левую ногу. Он огляделся по сторонам: нигде нет свободных мест - проковылял к поручням. Света посмотрела на мальчиков что зашли перед ним, те уткнулись в телефоны. Девушка горько усмехнулась: « С таким-то поколением, конечно, привыкнешь.» - подумала она и, повернувшись к мужчине, что сидел рядом, попросила:
  -Выпустите, пожалуйста.
  Он понимающе посмотрел на неё и встал.
  Света подошла к выходу. Старик проковылял к её месту и благополучно сел.
  Через три остановки девушка вышла и быстрым шагом направилась к пятиэтажке, что была ближе всего.
  Поднявшись на третий, Света позвонила в железную дверь.
  -Кто? – донеслось из-за двери.
  -Я, дедуля, - отозвалась она.
  Прозвучало два щелчка, и дверь открылась.
  -Заходи, родная. Ты как по часам! Ровно семь! – улыбнулся Василий Петрович, запуская внучку.
  Девушка вошла и, быстро разувшись и сняв пальто, засуетилась. Продукты - на кухню. В комнату – прибраться. Вновь на кухню – приготовить ужин.
  -Как пчёлка! – посмеивался дедушка, наблюдая за действиями внучки.
  -Жу-жу-жу, - отзывалась та.
  Через сорок минут, наконец, управившись с делами, Света накрыла ужин. После трапезы дед и внучка по своему обычаю завели разговор. Только сегодня диалог их был не на бытовые темы, а, так сказать, на мировые.
  -Вот скажи мне, дедушка: если всем известно, что мир несправедлив, то почему с этим никто не борется? Почему люди просто смиренно опускают головы?
Василий Петрович задумчиво посмотрел на неё и спросил:
  -А что натолкнуло тебя на такие мысли?
  Девушка вкратце пересказала ему ситуацию на работе и свои наблюдения по дороге сюда.
  -Угу, - кивнул он. – Понятно. Значится, обманывают? Ну, это не то чтобы несправедливость, это скорее природа человеческая. Хотя изначально в природе нашей не было заложено обманывать братьев своих. Но какие мы теперь братья? – дед печально вздохнул и продолжил. – А как ты внучка хотела-то? Все нынче о своём суетятся нежели о чужом. В худой час отворачиваются… Это да… «Жизнь – несправедливая штука» - говорят многие и считают, что открыли глаза. А кому глаза-то открыли? Не себе уж точно. Вот почему жизнь несправедлива? Потому что  люди хуже волков, за каждую копейку готовы перегрызть друг другу глотки! И с этим уж ничего не поделаешь.
  -Можно права у всех уровнять, - предложила Света. – Вот если бы пришли к власти люди честные и бдительные, то в мире был бы порядок. Тем более если все равны, то все счастливы, потому что нет этих несправедливостей, которые присущи рабочим классам.
Дед тихо посмеялся.
  -Интересно мыслишь. Но представь: ты принцесса. Живёшь в роскоши и ни в чём не нуждаешься. А тут раз, и тебя скидывают с твоего трона и отбирают всё твоё богатство. Больше тебе никто не кланяется, и ты живёшь наравне со всеми.
  -Тогда все должны жить как короли! – ответила девушка. – Тем более я не жадная. Пусть забирают и радуются жизни.
  -Ну, ты не так воспитана, чтобы хотеть многого. Завари-ка чаю.
Света встала и подошла к чайнику.
  -Знаешь, дело и в поколении. Вот если бы всех детей воспитать сейчас наравне друг с другом, то и в будущем будет, какая никакая, гармония.
  -Ох, внучка. Ты уже про утопию говоришь, - вздохнул дед.
  Она с горечью усмехнулась, заливая чайный пакетик кипятком.
  -Да уж. Была ли эта утопия хоть когда-нибудь?
  -Да она и сейчас есть. Только не у нас, – сказал Василий Петрович, приняв горячий чай из рук девушки.
  -Где-то за рубежом?
  -Гораздо дальше. Я впрочем, оттуда. Бежал при первой же возможности. И скажу тебе одно: только здесь я получил возможность вырваться в люди. В Утопии это невозможно.
Света подозрительно посмотрела на своего пращура. «Уж не свихнулся он на старости лет?». Но  она слишком  хорошо знала своего деда: если что-то что он делает или говорит, что кажется из ряда вон выходящим, значит, он всё делает правильно. В конечном итоге он всегда оказывается правым. Вообще Василий Петрович на самом деле очень мудрый человек. Свете всегда помогали его советы. Он знал очень много из истории, географии, биологии, астрономии и других наук. Поэтому девушка никогда не сомневалась в его историях и в нём самом.
  -Расскажи мне про Утопию. Почему ты оттуда сбежал?
  Отхлебнув горячего чая, Василий Петрович поставил кружку на салфетку.
  -Ну, внучка, слушай про родину свою. Где она и как добраться, как по картинке помню. Но тебе не расскажу. Мало ли что тебе в голову взбредёт, а я не хочу, чтобы ты оказалось в той же ситуации, что и я. Одно скажу: на острове тот мир находится. Так и называется он – Утопия. И законов там немного. А порядок таков: все живут на равных правах от рождения. Никаких ограничений. Ни по возрасту, ни по статусу. Электрички и трамваи бесплатные. Люди на работах получают зарплату одинаково. Цены в магазине никогда не меняются. А если в городе происходят изменения: памятник ставят или здание какое строят, то тут уж весь город деньги собирает, причём с радостью и энтузиазмом. Медицина сильно развита. О таких болезнях как гепатит, рак, СПИД и прочей нечисти они даже и не слышали. Правда, вот с телефонами они далеко не ушли, но я уже не был, так что точно сказать уже не могу. Дети там такие смышлёные: считают всё подряд или всё во дворе с мячами бегают. Сколько игр только не придумают за один день, лишь бы не скучать! Хотя и в советские годы тут такая же детвора была… Девушки там не красились. Да-да! И знаешь, красивые девушки были. У власти было только три человека: Голос, Наблюдатель и Сотник.  Голос – оратор. До народа всегда все новости доносил, и газеты все через него проходили. Человек деятельный, публичный. Второй Наблюдатель  - он следил за всем: за развитием, за доходом, за убытками, за погодой, за людьми – ну, ты поняла, – сделав ещё несколько глотков уже подостывшего чая, Василий Петрович тяжело вздохнул и продолжил: - И последний вершинник – Сотник. У него задача была простая: следить за «чёрной сотней» - так нас называли люди наверху. Погоди, не перебивай, сейчас всё поясню. Дело в том, что эта Утопия не была абсолютной утопией. По крайней мере, не для всех - меньшинство всё равно страдало. Люди по своей природе всё равно люди. Некоторым просто не нравится копаться в грязи и выполнять «пыльную» работу. Возьмем, к примеру, установку памятника представь: выбрали нескольких людей, один из них мог просто возмутиться, почему, мол, он должен устанавливать, а не другой? Ему объяснят, что тот другой будет в следующий раз работать. Но первого всё равно не устраивает: недовольство нарастает. В итоге – бунт, и конец системе. «Крупным преступлениям всегда предшествуют мелкие.» - понимаешь? В общем, и придумали такую систему как «сотня». Набирается сотня человек. Не удивляйся, что так немного, Утопия сама по себе невелика. Люди выбираются по разному: забирают ребёнка возрастом до пяти лет, провинившихся, реже всего сами приходят, и то на старости лет, когда уже податься некуда. И чтобы эта сотня не мозолила глаза гражданам, поселили её под землей. И разрешалось выходить на улицу только ночью и только после работы. Работали, конечно, посменно, в основном ночью. Заплату платили, но гораздо меньше, чем людям наверху. Но я не там вырос, а попал по глупости. Мальчишкой был. Лет тринадцать – четырнадцать. Влюбился тогда без памяти в девчонку какую-то… Как же её звали? Да и неважно. Говорю же: без памяти любил. И решился ради неё на дурацкий поступок, а именно - цветы из городского сада нарвать, - дед глубоко вздохнул. – Не знал я тогда что в «чёрную сотню» люди нужны были. Попался. Наказали. Причём пожизненно из-за такой малости. Меня бы простили, если бы работники не нужны были… Через три года, мне это всё жутко осточертело. Я не мог никак смириться. Я попытался поднять бунт, но люди, как и нынешние, просто опустили руки и смирились. Знаешь, что сказал мне мой друг, когда я просил его меня поддержать? «Но ведь им там хорошо. Я тешусь этой мыслью». Тьфу! Вот что действительно: «Ему плюнут в лицо, он утрётся и скажет: «Роса божья»! Поэтому я просто сбежал. Один. - Василий Петрович залпом допил чай и, со стуком поставив кружку на стол, сказал: - Так что, внучка, думай теперь! В этом мире ты можешь стать кем-то. Ты можешь бороться и проявлять себя. А в Утопии и делать нечего.
  Света остекленевшими глазами смотрела на деда. Она резко встала и сказала:
  -У нас никогда и не будет утопии. Но ты был прав, что не смирился. Ты не сдался и победил. И я отвоюю жильё для людей! – с этими словами она вышла из кухни - собираться.
  -Нет, внучка, - печально вздохнул дед. – Я проиграл.
  Но этого она уже не услышала. Девушка не знала правдива ли история рассказанная дедом, но это отходило для неё на второй план. Света воодушевилась от разговора и теперь понимала, что всё в её руках. Только если она из последних сил будет бороться, мир сможет стать чуточку лучше. И в море разочарования будет капелька справедливости.