Качели любви

                "КАЧЕЛИ ЛЮБВИ"

В жизни главных героинь (Анна, Эля, Елена, Яна) переплетены: дружба, любовь, предательство, измена, разочарование, боль и отчаяние. Описаны проблемы одной из героинь с родителями и вытекающие из этого комплексы и проблемы во взрослом возрасте. Пройдя через боль и страдания, познание себя и обретение опыта, героини находят ответ: как построить гармоничные отношения с мужчиной. Роман начинается, когда подругам Анне и Эльвире восемнадцать лет...Оканчивается, когда героини замужем, имеют детей, а за спиной длинный путь познания себя, поражений и побед, становления настоящими женщинами. Много юмора, слезы, комические и серьезные моменты. Одним словом жизнь.
Мужчины, после прочтения романа, узнают не только о чем говорят женщины, но и об их мыслях, страхах, желаниях... Роман поможет мужчинам лучше понять женщин.



Глава 1.

Когда мне было 18 лет, я не знала…

Я не знала, что огромная, всепоглощающая любовь может превратить сердце в кровоточащую рану, которая постоянно болит. Я чувствовала и понимала любовь, как бесконечно парящее в небесах чувство двоих.
Я не знала, что любовь может быть яркой, но скоротечной, что можно парить в небесах, и больно удариться о землю, а потом медленно собирать себя по кусочкам, учиться жить заново, но сердце будет постоянно напоминать о любви: страдать, скучать, болеть, тосковать…


Я не знала, что страдания могут поселиться во мне, прятаться, а когда я только начну приходить в себя, они как злые враги, с новой силой покажут свои зубы и будут терзать и грызть моё уже и без того кровоточащее сердце.
Я не знала, что мне придётся жить с этой болью.
Я не знала, что смогу быть сильной и не потерять веру в любовь. Я отдавалась любви целиком, без остатка, ничего не оставляя себе. Я теряла себя, обжигала крылья и душу, медленно умирала и еще медленнее возрождалась.

Я не знала, что нельзя выпрашивать любовь. Я не знала, что чем больше выпрашиваешь любовь, тем дальше любимый уходит от тебя.
Я не знала, что чем больше говоришь и показываешь, как ты любишь, тем чаще любимому хочется вырваться и глотнуть свежего воздуха свободы.
Я не знала, что мужчину можно задушить любовью и ему станет тесно в объятиях. Не знала когда можно говорить с мужчиной о любви, а когда надо молчать.
Я не знала, что для сохранения отношений, иногда необходимо найти в себе силы и сделать шаг назад, дать возможность любимому побыть одному.

Я не знала, что нельзя становиться придатком любимого, что надо сохранить себя во имя любви. Я не знала, что не бывает настоящей любви у половинок!
Я не знала, что должна быть цельной и интересной личностью со своими желаниями и своим мнением. Только тогда я смогу претендовать на уважение и любовь.
Я не знала, что любовь может быть теплом, а не огнём, который спалит душу, но не согреет. Я не знала, что когда уходит страсть, остаётся любовь. Страсть и любовь были для меня синонимами.

Я не знала, что любовь не всегда говорит.
Я не знала, что любовь может быть молчаливой, что любовь, это поступки, а не слова.
Я не знала, что мужчина может молчать и это совсем не значит, что он не любит.
Я не знала, что мужчина нуждается в одиночестве и личном пространстве и это не связано с охлаждением его чувств.

Я не знала, что ни один, даже самый достойный мужчина, не избавит меня от комплексов и не сделает более значимой.
Я не знала, что должна сама пройти этот путь.
Я не знала, что любовь, это не лекарство, которое делает тебя увереннее. Путь для обретения уверенности и понимания себя, я тоже должна пройти одна.
Я не знала, что, только пройдя свой путь, я обрету любовь. Я не знала, что я нуждалась в любви мужчины для подтверждения того, что я есть! Что я лучшая! Если я сама не буду верить, любить и ценить себя, НИКТО не сможет дать мне эти ощущения. Я не знала, что надо пройти через несчастья, чтобы стать счастливой.

Я не знала, что как день не бывает без ночи, так положительные эмоции невозможно почувствовать, не испытав отрицательные. Это и есть жизнь. Я читала много книг, но оставалась наивной. Это был не мой опыт, и не моя боль!
Я не знала, что любовь с самого рождения у меня есть, что она живёт во мне.

Сейчас я хочу передать то, что знаю, своим детям, но это мой опыт, моя боль и мои ошибки.
Как сделать, чтобы дети услышали меня?
Как уберечь их от боли? Скорее всего, это невозможно.
При всей моей огромной любви к ним, они должны пройти свой путь, но так хочется подставить свои руки, чтобы им не было больно. Сейчас я знаю!
Но не повторю ли я своих ошибок? Нужны ли мне эти знания?
Сейчас я знаю, что страдания - это часть жизни. Сейчас я знаю, что могу всё также любить, скучать и умирать без любимого.
А тогда всё только начиналось…

Глава 2.

С Элькой мы стали подругами на лабораторке по физике. Видели мы друг друга и до поступления в универ, так как учились в одной школе в параллельных классах, но молча, недолюбливали друг друга. Мне она казалась стервозной и заносчивой по одной причине – её внешним данным.  Она красивая, кареглазая, стройная брюнетка с волнистыми волосами и полной грудью. Замечательно училась и имела своего собственного молодого человека. Еще она очень умело пользовалась косметикой. На тот момент мне казалось,  что этого было вполне достаточно, чтобы быть стервой. Что меня саму так называли за глаза, мне тогда и в голову не могло придти. Синонимом слова стервы в свои восемнадцать лет, у меня была красота и успешность. Сейчас я понимаю, что стерва - это  женщина, разочаровавшаяся в любви и мужчинах, несчастное и злобное создание. У меня было немного друзей, всего лишь трое и это были мальчики. С девочками, по неизвестной мне причине, большой дружбы не получалось. После окончания первого курса всех троих моих друзей одновременно призвали в Армию, отдавать долг Родине. А я оказалась в одиночестве. Правда, письма они писали исправно. Один даже жениться предлагал, но меня он в качестве мужа что-то не впечатлял.


Об Эльвире слышала, что у неё есть какой-то молодой человек и жутко завидовала. Больше в нашей группе завидовать было некому. А завидовать Эльке было целых три причины. Мне говорили, что я красивая, но этим  разговорам я не доверяла и считала их сильно преувеличенными. Я выше Эли, тоже брюнетка, но с зелеными глазами, хотя мама говорит, они у меня изумрудные, прямыми длинными волосами, стройная, на мой собственный взгляд,  даже худая. Грудь у меня не такая пышная, как у Эльки.  Вдобавок ко всему, у меня нет молодого человека. Пока мои друзья-приятели в Армию не ушли, я об этом не задумывалась, а вот теперь это стало моей навязчивой идеей. Я озаботилась тем, что мне срочно надо познакомиться с красивым и умным молодым человеком. Мне казалось, что классный молодой человек, это показатель моих достоинств. Но к моему великому сожалению, на горизонте никто не маячил. Одногруппиники меня не интересовали. Не было у нас в одном лице красивого высокого брюнета, хорошо образованного и влюблённого в меня. Вот жизнь у меня и не клеилась. Никакой радости и уверенности в своей неотразимости я не чувствовала, не то что Элька. У неё как раз таки всё это было.


И вот в один прекрасный день слышу:
-Анька, у нас с тобой один вариант лабораторки, давай вместе сделаем!- Кто бы вы думаете, это был? Элька!- Я сидела в гордом (с виду гордом), одиночестве, поэтому с радостью согласилась.
-Садись! – обрадовалась я возможности избавиться от «гордого» одиночества.
-Ты с кем-нибудь встречаешься? - Вот не ожидала, что Элька об этом спросит и, причем так сразу с порога. Я на секунду замешкалась, решала соврать или нет. Остановилась на горькой правде.
-Неа! А у тебя парень есть, я в курсе, -поспешила сообщить я.
-Да то разве парень! Он мне совсем не нравится, -удивила меня Элька.
-Зачем же тогда встречаешься? – шепотом спросила я.
-Ну, вроде бы положено, я ему очень нравлюсь, достал, пора расставаться, – призналась соседка по парте.
-А  у тебя с ним уже был секс? – мне казалось, что в нашей группе осталась только я, у которой не было серьезных отношений с молодыми людьми.               
-Нет, не хочу с ним. И вообще, если честно, то у меня еще не с кем не было. А ты сама с кем-нибудь уже? – задала встречный вопрос Эльвира.
-Нет! А я думала, что одна такая. Даже как-то не по себе было, -сразу разоткровенничалась я с Элькой, почувствовав в ней родственную душу. – Не хочется мне сексом заниматься лишь бы с кем.
-Знаешь, Аня, я решила, что муж будет моим первым мужчиной, -сообщила мне Элька, накручивая свой локон на ручку. – А сейчас мне хочется встречаться с интересным молодым человеком.


Вот это счастье мне привалило: подумала я. После этих слов я сразу поняла, что мы станем подругами. У нас общая цель и интересы, да и вообще чувствуется, что мы похожи.
-Знаешь, Эля, я замуж хочу, но не сейчас, после универа… и до замужества не собираюсь ни с кем спать.
По тому, как у Эльки загорелись глаза, я поняла, что и она в эту минуту обрела лучшую подругу. На лабораторную мы решили время не тратить, а  у кого-нибудь списать. Тем более есть появились важные дела. Две пары мы проговорили, но естественно всё рассказать друг другу так и не успели. Решили продолжить в кафе, после занятий.
В кафе нас ждал очередной сюрприз, нам обеим нравился томатный сок, салат «Цезарь» и мы обе не курили.
-Анька, тебе сколько лет? – поинтересовалась только что приобретенная мною подруга.
-Через месяц восемнадцать, а тебе?
-Ой, а мне уже восемнадцать! Надо срочно найти хорошего мальчика, а то так досидимся, пока всех приличных парней разберут.  Надька страшненькая, а замуж уже собралась, -огорчила меня Элька.
-Ничего себе! Может и он тоже не фонтан? - с надеждой спросила я. – Замуж, конечно, рановато еще, но Надьке можно, пока берут! – И мы весело рассмеялись.
-По мне не фонтан, но ты ж Надьку видела, ей в самый раз будет. И что же нам делать? Как вопрос этот решать будем? У тебя есть кто-то на примете? – спросила Элька, попивая томатный сок.
-Ни души!  – воскликнула я слишком эмоционально, так что на меня повернули головы люди, сидящие за соседними столиками.
-Вот и у меня ни души. Я всех знакомых перебрала, всё не то,- уже тише сообщила мне подруга.
-Нам надо вплотную заняться этим вопросом. А давай по выходным в клуб будем ходить, может, кого и присмотрим, раз в универе нас никто не впечатляет, -внесла я предложение, которое было с радостью поддержано. Мы чокнулись бокалами с томатным соком и заключили союз!
Еще по бокалу томатного сока мы выпили за нашу дружбу!


Утром мы уже дружили вовсю. Встретились с Элькой на остановке и пешком пошли в универ, делясь мыслями, которые посетили за ночь. Мысли у нас были похожими и текли в одном направлении.
-Анька, а ты книги любишь? Умный ведь с дурой встречаться не будет, разве, что переспит разок – другой, а нам это не надо.
-Конечно, люблю. – С жаром ответила я, -знаешь, красивая и глупая женщина, это как классная машина с плохим водителем. – Блеснула я где-то услышанной фразой.
-Я классиков обожаю, а вот мой бывший сомневаюсь, что кроме «Колобка» вообще что-то читал. Да и то, небось, не сам, а в детском садике услышал. Наверное, это была его первая и последняя книга.
Мы обсуждали прочитанную литературу, делились впечатлениями, советовали друг другу, что почитать ещё. Вдруг я вспомнила, что Элька произнесла слово «бывший».
-Эль, а почему бывший? Вы же ещё вчера встречались, -удивилась я.
-Вчера мне было как-то неудобно не иметь молодого человека. Но, во-первых, раз у тебя никого нет, значит и мне не стыдно, во- вторых, не хочу молодого человека, не блещущего умом, а  в-третьих, как я с таким багажом буду строить новую жизнь?! Думать надо! – доходчиво объяснила Эльвира.


Учились мы с Элей на инженеров! Почему я там училась ответить трудно. Универ был расположен близко к дому, да и папа, который для меня всегда был в авторитете, считал, что инженер это круто. Сына у папы не было, вот он и вкладывал в меня свои родительские мечты, даже в четырнадцать лет научил меня гонять на машине, не хуже взрослых дядек. Папа сам был инженером, правда, уже давно на руководящей должности. Поэтому благодаря папе, меня в городе знала каждая собака, но непонятно почему, личная жизнь у меня всё равно не складывалась. Скорее всего, из-за моей маленькой груди и больших запросов.
Эльку тоже непонятно как занесло на эту специальность. Сразу после того, как мы решили дружить, учиться мы стали хуже, но веселее. Лекции, правда, посещать продолжали исправно и без надобности не пропускали. Все конспекты у нас были, писали мы их по очереди. Пока одна о нашей доле тяжелой думает, вторая пишет. Экзамены мы тоже неплохо наловчились сдавать.  И всё благодаря дружбе.



Глава 3      


Так незаметно подкрались выходные. Мы с утра полезли в душ. Не вместе, не подумайте плохого. Она у себя дома, я у себя и стали готовиться к поиску молодого человек. Весь день перезванивались, советовались, как накраситься, договаривались, надевать шпильки или нет, джинсы или юбку. Готовили себя к встрече с любимым основательно.
Вечером созванивались и шли в клуб устраивать свою судьбу. Молодых людей там было много. Скажу больше, на нас обращали внимание, но всё как-то не те! Не впечатлялись мы. Иногда появлялась парочка симпатичных молодых мальчиков,  мы подтанцовывали к ним поближе, они подтанцовывали к нам. Домой шли уже вчетвером, потом разделялись на две группы. Один шел провожать меня, второй Эльку. По пути к дому я успевала разочароваться. То ударение не там поставит, то книгу известную не читал, то вообще нигде не учится. Так мои свидания и заканчивались. Дойдя до подъезда, я грустнела, что это не мой избранник, номер телефона не оставляла и уходила ждать следующих выходных. У Эльки всё тоже самое. Встречаться абы с кем не хотелось. Мы страдали, но не сдавались!


Эльвира нашла причину в себе, а я в себе. По её мнению у неё ноги внизу кривоваты, поэтому личная жизнь не складывается. Сколько я не пыталась рассмотреть, кривизны ног не обнаруживала. Элька красавица с точеной фигурой, красивым лицом. У неё огромные карие глаза, прямой нос, красивые зубы и ни одного прыщика. Начитанная и учится почти хорошо. Ясный пень, просто парень достойный не попадается, видно же, как они на неё смотрят.
У меня вот точно беда: если бы мне грудь и попу пополнее, то мною уже давно бы восхищался красивый и эрудированный молодой человек. А кто позарится на грудь первого размера?! Эля, как хорошая подруга, доказывала мне, что я красивая и не худая, но я не верила, понятно -  успокаивает.
Прошло месяца два с начала нашей дружбы. Мне стукнуло восемнадцать лет, что настроения не прибавило. Элька тоже на глазах мрачнела, хотя виду мы не показывали. В универе ходили веселые, как будто у нас всё клёво! Надька, зараза, успела уже выйти замуж и перед всей группой хвасталась, как её свекровь достаёт. Мы с Элькой делали вид, что нас эти глупости не интересуют, но в душе, по-настоящему, страдали.


Мне стало намного легче, когда я смогла лицезреть супруга счастливицы. Мне бы такой не подошел, но не буду же я всем объяснять, что мне нужен красивый высокий брюнет, очень хорошо образованный и безумно влюблённый в меня. Тем более надежда, что меня с маленькой грудью полюбит такой образованный красавец, таяла с каждым днём. Ложась спать, я уговаривала себя снизить запросы. Вспоминала, кто из одногруппников на меня смотрит плотоядно, пыталась представить их в роли своего молодого человека и через 30 минут от таких представлений начинала реветь в подушку. Почему я такая страшная, а с претензиями, так и вообще можно в старых девах остаться. Своими мыслями я делились только с Элькой, а она со мной. Для всех остальных мы были очень самоуверенными девушками.
Как-то во время очередной лекции, Элька мне написала записку, препод строгий не поговоришь, где сообщала, что у неё в принципе есть тайная любовь! Я чуть под стол не упала. Подруга называется! Я строго посмотрела на неё. Ноль реакции! Потом сделала страшные глаза, но Элька так до звонка больше не написала ни одной записки и молчала, как партизан на допросе. Пришлось слушать лекцию.


На перемене Эльку прорвало:
-Анька, помнишь, с твоими друзьями в группе Юра учился?  Высокий кареглазый брюнет! Воспитанный такой!  (Не поверите, Эльке тоже высокие брюнеты нравились)
-Конечно, помню. Он в Армии, -не упустила я возможность продемонстрировать свою память.
-Ань, мне кажется, что я его люблю, -сказала Элька и я впервые увидела, как она покраснела, но как настоящая подруга, решила внимание на этом не заострять.
-Так что ты молчишь?! Давай узнаем его адрес, ты напишешь ему письмо, он придет из Армии, и будет у тебя собственный молодой человек твоей мечты, а там, может, и в разряд мужей его переведём, -радостно выпалила я.
-Давай, только мне неудобно адрес спрашивать, - засмущалась подруга.
-Элька, ради такого дела я тебе помогу. Мы ж подруги, -перешла я на шепот, так как рядом прогуливалась замужняя Надька. Не хватало ещё, чтобы она наш разговор услышала.
В четверг, я гордая собой, преподнесла подруге адрес Юры. В этот день мы впервые вместе не писали лекции -  мы сочиняли письмо, чтобы оно выглядело ненавязчиво и в тоже время интригующе. К концу учебного дня письмо было готово, и мы отправились за конвертом. Приобрели заветный пакетик с марочкой и с замиранием сердца опустили его в голубой ящик.
По пути домой зашли в кафе, заказали «Цезаря» с томатным соком и стали обсуждать дальнейшие планы на жизнь. Поход в клуб решили не отменять! В кафе мы тоже незаметно зыркали по сторонам, ведь неизвестно где тебя любовь поджидает. Но всё опять было не то.
Посидели, построили планы на будущее, обсудили замужнюю Надьку и пошли по домам.



Глава 4.


Не успела я расстаться с Элькой, как вижу, навстречу мне идёт Он: красивый высокий брюнет! Сердце моё начало выпрыгивать из груди. Обидно только, что сходу не разобрать, насколько он образован и влюблён в меня. Ладошки мои стали мокрыми и я перепугалась, что сейчас начну спотыкаться, подверну ногу и упаду! Я шла ровно, как статуя Свободы, лицо от напряжения у меня стало каменным. Высокий брюнет проводил меня взглядом и…  прошел мимо, оставив меня влюблённой первый раз в жизни, если, конечно, не считать детсадовские увлечения. Мне сразу захотелось не только с ним встречаться, я уже была не против выйти за него замуж. Почти всю ночь я не могла заснуть, представляя нашу свадьбу. Но ещё сильнее будоражило мои мысли, что я наконец-то получу статус замужней женщины, и все мне будут завидовать. Муж – красавиц выбрал меня! И у меня появится своя собственная свекровь, которую я смогу обсуждать с Элькой.  Я уже начала составлять меню для нашего первого, приготовленного мной ужина. На этих сладких мыслях я, собственно, и заснула.
Утром, как всегда, мы с Элькой встретились на остановке. Я минут пять загадочно молчала. Подруга естественно не выдержала и поинтересовалась, что со мной случилось, предварительно сообщив мне, что вид у меня, как у пришибленной. Оскорбляться я не стала, очень уж не терпелось поделиться новостью.


-Элька, я встретила его, высокого брюнета и влюбилась, я- самозабвенно начала  рассказывать историю нашей романтической встречи. Очень подробно и красочно.
-Ты что, совсем дура? –  На самом интересном обворовала мой рассказ подруга. У меня челюсть отвисла на полпути от обиды. Я так увлеклась рассказом. А тут на тебе!
-Ну и что ты с ним не заговорила? Интересно, где ты его искать будешь? Или объявление в газету дашь? Проморгала ты своё счастье, -потом, видимо, пожалев меня, Элька добавила: -ладно, не расстраивайся, не факт, что он образованный и влюбится в тебя, – «успокоила» подруга.
Я погрустнела еще сильнее. Элька поняла свой промах.
-Ты девушка, конечно, красивая, с этим не поспоришь, но может он извращенец, и ему тупые блондинки нравятся. – Лучше бы Элька совсем молчала, чем так подбадривать. Я еле сдерживала слёзы, которые подошли к последнему рубежу и в любую секунду готовы были прорваться.
Но универ был близко, а имидж портить нельзя, я взяла себя в руки и в здание зашли две уверенные, что они лучше всех, брюнетки. Я и Элька.
К следующему выходному Элька заболела, пришлось сидеть дома и готовиться к экзаменам. Мы пили чай и усиленно писали шпоры. Наши мамы были крайне довольны, чего не скажешь о нас. Бездарно потеряли целую неделю
Через неделю Элька выздоровела и была как новенькая. И мы опять рвались в бой. Надели самые узкие джинсы, самые высокие каблуки и самые короткие топики. Довольные собой мы поехали в клуб. Когда мы вышли из такси, молодые люди поворачивались нам вслед. Это придало уверенности, мы выпрямили спины, приподняли подбородки и прошествовали в зал. Выбрали место дислокации, чтобы зал хорошо просматривался, и мы не в тени сидели. Не прятаться же пришли, а счастье своё устраивать.


Не успели мы с Элькой сделать по глотку томатного сока, как вдруг… я встретилась глазами с моим высоким брюнетом. Ладошки мои снова вспотели, а сердце опять начало выскакивать из груди.…  Когда я задышала ровнее, показала взглядом своего любимого Эльке. Подруга правильно выбрала направление.
-Он? – строго спросила она.
-Он! Смотри, сейчас ко мне подойдет! – сообщила я Эльвире.
-Анька, ты, конечно, красивая, но…
-Что «но»? – прошипела я тоном, не терпящим возражения, но мой тон Эльку не остановил.
-Но, как бы тебе сказать, ну понимаешь, он слишком красивый, точно любитель блондинок и сразу видно -  Мачо. Вот и делай выводы. Во-первых, ты не в его вкусе, во-вторых, он дурак. -поставила диагноз подруга.
-Ты по его глазам определила, что он дурак? Вот подруга называется! Вместо поддержки ты меня еще сильнее закомплексовываешь! Мне нужен именно такой, -не унималась я.
-Ань, ну не обижайся. Смотри, рядом с ним  девушка, блондинка причем, глянь, как она ему в глаза заглядывает. Ты не расстраивайся, он точно дурак, -с сочувствием сказала Элька.


«Дурак» не сводил с меня глаз, даже его блондинка заметила. А может он на меня ТАК смотрит, потому что у меня челюсть отвисла и слюна потекла? Проверила мышцы лица, челюсть вроде на месте и слюнных выделений не наблюдается. Остаётся только одно, я ему понравилась. Эля сосредоточилась на мне и даже не зыркала по залу в поисках подходящей для себя кандидатуры. Она, как истинная подруга, решила поддержать меня в ответственную минуту, но я с трудом воспринимала её речь. Что я вообще могла слышать, когда мужчина моей мечты находился в поле моего зрения, да ещё с блондинкой в придачу! В это время ко мне подошел какой-то молодой человек, невысокий и не брюнет пригласить меня на танец. Я поискала глазами любимого, и о боже, опять столкнулась с ним взглядом. Мужчина моей мечты сделал грустные глаза и взглядом попросил меня не танцевать. Моё сердце таяло на глазах. Я гордо отказала молодому человеку и продолжила смотреть в глаза Мечте. Элька притихла, и говорить гадости, вернее успокаивать меня, перестала. Молча пила сок, чтобы чем-то занять свой рот.


Вдруг мужчина моей мечты отклеил ноги от пола и поплыл ко мне через весь зал. Элька перестала пить сок и замерла. Мечта протянул мне руку, приглашая потанцевать. Когда моя рука коснулась его руки, я обезумела от радости. И не важно, что у меня маленькая грудь. Не в груди счастье!  Хотя оно, конечно, полная грудь хорошее подспорье для устройства личной жизни.
Мечта прижимал меня к себе, от чего я получала огромное удовольствие. Сказать по правде, я ведь до этого не с кем ТАК не танцевала! Вдруг молодой человек начал целовать меня в районе уха, и я поняла, что пропала. Я старалась дышать ровнее и не сдаваться без боя. Меня мама учила, что любят тех, кто тяжело достаётся. К маминому совету решила прислушаться, потому что как ни странно, она частенько оказывалась права. Поэтому, набравшись решимости, я отодвинула своё ухо от губ моей Мечты и стала считать до ста. Вдруг мой взгляд упал на блондинку: она смотрела на нас и плакала. Трудно описать, что творилось в моей душе. Блондинку, конечно, было жалко, но счастье, что выбрали меня, худую брюнетку, взяло верх. Мысли мои прервал молодой человек моей мечты. Он интересовался номером моего телефона, который получил от меня незамедлительно. Трудности я решила создавать ему чуть позже, пусть сначала поймёт какая я замечательная. Чудесным образом я и сама в это начала верить.
Музыка, к моему огромному сожалению, быстро закончилась, Мечта проводил меня к столику и вернулся к… блондинке.
Эля тоже с кем-то потанцевавши, была препровождена на своё место.


Я сидела погруженная в себя, откуда грубо меня выдернула подруга.
-Рассказывай! – приказала Эльвира, даже не обратив внимания на молодого человека, который крутился около неё.
-Что рассказывать? – я решила поиздеваться над Элькой.
-Ладно, не строй из себя дуру, пошли в туалет, там расскажешь, -и не дожидаясь моего ответа, подруга направилась в дамскую комнату.
Несколько стушевавшись под натиском подруги, я продефилировала за ней следом, всё-таки жутко хотелось поделиться своим счастьем.
-Эль, он у меня номер телефона попросил, -без предисловий поспешила сообщить я главную новость.
Не успела я всё как следует рассказать, только до уха дошла, как врывается в туалет блондинка. Подскочила ко мне и пищит откуда-то снизу:
-Даже не надейся, я с ним уже три месяца встречаюсь. Он меня любит. А не то…

Тут подруга вступила в разговор:
-Слышь, ты, блоха белобрысая, чего орешь, раз любит? Или понимаешь, что ты моей подруге в подмётки не годишься, вот и перепугалась?! Иди, давай, нам писать надо! – «душевно» отчеканила подруга.
Пока белобрысая  решала, что ответить, мы с Элькой, переполненные чувством собственного достоинства, разошлись по кабинкам.



Глава 5.


С этого дня моя жизнь превратилась в ожидание звонка. Телефон приобрел магическое значение. Я подскакивала на каждый звонок как ужаленная, а когда выяснялось, что это не он, впадала в пятиминутный ступор. В среду только я зашла в квартиру, раздался звонок. Тьфу, это Элька, не успела домой дойти и звонит уже. Неужели не понимает, как меня сейчас нервируют телефонные звонки не от молодого человека моей мечты.
-Ну? – не стала церемониться я.
-Анька, Анька, ты меня слышишь? – зачем-то орала Элька.
-Эль, ты че? Слышу, конечно. Кричишь зачем? – язвительно поинтересовалась я.
-Анька, я письмо получила. Письмо! Надеюсь, понимаешь от кого? – на той же высокой ноте продолжала подруга.
Поняла я сразу, ведь Элька не вела переписку со всеми отдающими долг Родине. Она вообще больше не с кем в переписку не вступала.
У меня даже дыхание перехватило от такой новости.
-Анька, ты меня слышишь? – еще раз уточнила счастливая влюблённая.
-Рассказывай! – только и смогла ответить я.
-В общем, оказывается, я ему очень нравилась, но он был уверен, что я не для него, так как слишком умная и красивая. Он не решался ко мне подойти! Думал, что я на него даже не посмотрю! Вот! – выпалила Эля. – Он огромное письмо написал, какая я замечательная и как он счастлив, что я его нашла. Это если коротко, а теперь слушай, я письмо буду читать.


Юрино послание впечатлило и меня.
-Да, Элька, так, наверное, многие про тебя думают, а подойти боятся, - высказала я своё мнение.
-Мне многие не нужны. Мне нужен один единственный, - отрезала подруга. И я её понимала.
-Это точно, мы ж похожи в этом. Я ужасно за тебя рада, -абсолютно искренне ответила я.
-Анька, давай я тебе еще раз письмо прочитаю, представляешь, не одной ошибочки! -  предложила подруга.

Пока Элька перечитывала послание, я расплакалась. Такое письмо красивое. Я уже представляла подругу в свадебном платье с шикарной прической. А себя с  молодым человеком моей мечты рядом, он обнимает меня за талию…
-Анька, ты почему молчишь? – вырвала меня из сладких фантазий подруга.
-Я плачу, такое письмо романтичное и красивое. Ты какое платье на свадьбу хочешь? – начала я строить планы.
-Подожди, ты ещё самого главного не знаешь!  Анька, он в отпуск скоро приезжает! – Элька так и продолжала орать в трубку.
-Не может быть! Вот счастливица! – воскликнула я.
-Ага, ну может тебе тоже повезёт и этот твой Мачо окажется, что и не совсем дурак. Ладно, Ань, я отключаюсь. Буду письмо ещё раз перечитывать. – Сказать: « Пока» мне было некому, в трубке раздавались противные гудки.


Успокоила. Я решила настроиться на худшее, что мне как обычно не повезет. Это у Эльки грудь пышная, ей счастье и привалило. Дурак не дурак, но выйти убедиться надо, чтобы потом себя не ругать, что шанс упустила. Когда же он позвонит?  Я с тоской уставилась на телефон, и только собралась попросить помощи у всевышнего, как раздался звонок. Я посчитала до пяти, подышала, чтобы успокоиться и на всякий случай ответила томным голосом, вдруг это Он!
-Алло. – пропела я в трубку.
-Привет, Аня, узнала?
Еще бы не узнать, если я три ночи подряд про себя с ним диалоги веду. Сердце опять готовилось выпрыгнуть из груди.
-Ой, нет, - извиняющимся тоном произнесла я.
-Это Саша, - представился молодой человек моей мечты.
-А Саша, очень рада тебя слышать.
-Анечка, давай сходим куда-нибудь? – Теперь моё сердце упало в живот.- У тебя есть пожелания?
-Саш, вообще-то ты мне звонишь, ты и предлагай. – Я решила не быть очень уж доступной, а вести себя, как учила мама.
-Анюта, я подъеду за тобой через часик, мы с тобой в каком-нибудь кафе посидим. – Я слушала его голос и таяла, таяла….
-Договорились. – Тьфу, черт, как же разговаривают роковые женщины?


Я бегом полетела в ванную. К 20.00 я была полностью готова. Но решила, что не пристало девушке вовремя выходить. Целых 15 минут я продержала себя в квартире, затем глубоко дыша, стала спускаться вниз.
Моя Мечта стоял рядом с машиной. Он сразу поцеловал меня в щеку, открыл дверь и через пять минут мне, казалось, что я его знала всю жизнь.
Но сдаваться без боя меня не учили. В машине я стала задавать Саше каверзные вопросы: о политике, литературе, истории, расспрашивала о его увлечениях. Скоро я поняла, что его познания нельзя сравнить с моими и близко. Что он самый настоящий мужчина, вернее молодой человек моей мечты. Высокий красивый брюнет, образованный, прямо скажем очень. Осталось выяснить пару  нюансиков. Влюблён ли он в меня и собирается ли меня в будущем сделать своей женой.



Глава 6


Так началась моя новая взрослая жизнь.
На следующий день  Саша пригласил меня в ресторан. Я очень хотела придумать какой-нибудь крутой предлог, делающий меня значимой и не пойти, но язык словно приклеился к нёбу, такое языку выговорить было не под силу.
-С удовольствием!- другой ответ мне из себя выжать не удалось.
-Тогда собирайся, я тебе покажу мой любимый ресторанчик, там тихо и можно спокойно пообщаться.
-Саша, ты мне позвони минут через тридцать, я уточню смогу ли я с тобой встретиться. Боюсь, как бы мне не пришлось уехать по делам, -всё-таки я рискнула хоть немного усложнить доступ к себе.
-Хорошо, Анюта, я перезвоню, -ответил Саша и отключился.

Я читала, что откладывание свидания заставляет мужчину думать о тебе и переживать. Не знаю, переживал ли Саша, эти злосчастные тридцать минут, но я изводила себя мыслью, что вдруг у него поменяются планы. Лучше было бы мне не выделывать эти психологические трюки, а сразу согласиться. А что если он передумает или у него на самом деле появятся срочные дела? Я не находила себе места. Потом мне пришло в голову, что он может позвонить блондинке и мне совсем заплохело. Я ругала себя нехорошими словами, не забывая просматривать шифоньер в поиске «что бы такое сногсшибательное надеть». Остановилась на узких джинсах, голубой майке и огромных шпильках. Если с грудью мне не повезло, будем «брать ногами». Здесь мне есть чем гордиться. С прической у меня проблем тоже не было. Чистые гладкие и длинные волосы нравились даже мне самой. Я оделась, провела блеском по губам, в сотый раз расчесала волосы, и всё это время не сводила глаз с часов.
Саша перезвонил через 34 минуты. За 34 минуты я успела надумать всяких ужасов, в образе блондинке. А вообще чего это я блондинку называю блондинкой? Надо говорить как Элька: «белобрысая», так безопаснее звучит.


Когда я вышла, Саша как всегда, ой, это всего второе свидание, стоял рядом с машиной.
Поцеловал меня в щечку и сказал, что не находил себе места, боялся, что вдруг мои планы поменяются и я не смогу с ним встретиться. Саша открыл мне дверь машины, я томно улыбнулась и мы поехали.Ресторан на самом деле был замечательный, очень уютный, в деревенском стиле. Музыка играла тихо, и можно было спокойно разговаривать. Я хотела заказать томатный сок и «Цезаря», но Саша предложил вино и рыбу. Вино, так вино. С Александром невозможно было наговориться. Мы обсуждали всё. Вспоминали детство, любимые книги и фильмы, рассказывали о друзьях. В какой-то момент мы поняли, что в ресторане остались одни, официант расстреливал нас взглядом.

Саша попросил счет.
-Анюта, поехали ко мне, послушаем музыку, -предложил Саша.
Мне и в голову не пришло, что это неприлично и надо отказаться. Я быстренько согласилась. Очень уж не хотелось заканчивать вечер с мужчиной моей мечты.
Квартира у него было небольшая, но  очень ухоженная. Я сразу вспомнила белобрысую блондинку, вдруг это её заслуга, настроение упало. Саша открыл бутылку вина, после первого бокала блондинка покинула мою черепную коробку, куда видимо собиралась поселиться. Домой меня Александр отвёз часа через три. Мама, кажется, ругала меня, что я задержалась. Но я с трудом воспринимала её речь, только иногда кивала.
Лежа дома, на своей кровати, я заново переживала вечер: его поцелуи, руки на моём теле. Всё это было у меня в первый раз. Потом его рука гладила мой живот. Медленно, медленно он опускался к моим трусикам, потом положил руку сверху. Я судорожно вспоминала, какое на мне белье. Сексом я никогда не занималась, хотя очень этого хотела.


Когда его рука оказалась у меня в трусиках, мне стало жарко, внутри всё пульсировало и требовало продолжения. Саша стал расстегивать свои брюки. Я поняла, что он даже мысли не держит, что у меня никого не было. Еще миг и будет поздно, я собрала волю в кулак.
— Саша, - прошептала я, - не надо, я не готова.
Несмотря на то, что он мне дико нравился, я не хотела заниматься сексом до брака. В моей голове прочно сидело, если мужчина любит, то ему ничего не мешает жениться, а если не любит, то и заниматься с ним сексом унизительно. Озвучивать я это благоразумно не стала. Саша, наверное, решил, что я хочу соблюсти приличия, подождать какое-то время.


Утром на остановке Элька уже ждала меня. Обычно она страшно не пунктуальная, поэтому я незамедлительно испугалась.  На красивое лицо Эльки как- будто одели маску: «Я идиотка!»
-Эля, что случилось? – встревожено спросила я.
-Юра на днях приезжает в отпуск, на целых две недели!!! – выпалила Элька.
-Фух, а я думала, что тебя по голове стукнули. Элька, я так рада за тебя!
-Радоваться будешь, если, вернее, когда мы поженимся!  А сейчас мне надо что-то сексуальненькое купить, -прагматично заявила подруга.
В универе мы обсуждали, по каким магазинам пройтись, сколько денег выпросить у родителей.  Элькина мама тоже разделяла желание дочки быстрее выйти замуж, так что ради такого случая денег не пожалеет. На одной из пар я шепотом рассказала подруге, как сходила в гости и чем мы там занимались.
-Эль, я думаю, что он еще пригласит в гости. Но я всё-таки не хочу, чтобы он меня трахнул! Жениться не предлагает, и я не уверенна насколько ему дорога. Но, то чем мы занимались, мне очень понравилось. Я теперь только начинаю об этом думать и сразу же хочу Сашу.
-Анька, что за проблема, скажи ему, что ты еще ни разу… в общем…, - предложила подруга.
-Не знаю, неудобно как-то, - с сомнением ответила я.


Наши свидания с Сашей начинались всегда по - разному. Он возил меня в рестораны, в горы, на природу, познакомил с друзьями. Но заканчивались они всегда в постели. Я последнее время жутко ждала этого момента.
Один раз во время ласк, он посмотрел мне прямо в глаза, казалось, что он видит меня насквозь.
-Анюта, у тебя никого не было, да? – тихо спросил Саша.
-Да, -прошелестела я.- Мне почему-то неловко было об этом сообщать. Но его лицо сделалось счастливым, пресчастливым. Он стал целовать каждый кусочек моего тела, ну почти каждый.
-Анюта, ты такая страстная. Мне и в голову не могло придти, что ты еще девушка, – сказал Саша довольным голосом.
-Мне что, извиниться? – никакой другой ответ мне в голову не пришел.
-Ты моя любимая глупышка,- сообщил Саша, а у меня от его слов перехватило дыхание.
Он опустился к моему животу и стал по нему водить языком. В моей голове крутились его слова: «любимая глупышка», но через 5 минут я уже не смогла бы вспомнить, как меня зовут…
Мне вдруг стало стыдно за свою распущенность. Александр видимо почувствовал, как у меня поменялось настроение. Он стал целовать мои глаза и губы, шепча мне, что я его любимая девочка. Потом лег рядом со мной, и я немного успокоилась.
-Саш, мне не по себе, ты теперь плохо обо мне думаешь? – грустно спросила я.
-Знаешь, я влюбился в тебя, как только наши глаза встретились. Я о тебе мечтал. Ты оказалась лучше, чем я мог желать в самых смелых мечтах… Мне надо кое-что тебе сказать.


У меня сердце застучало как барабан, неужели свершилось чудо и Сашка позовет меня замуж?!
-Ань, мне надо будет уехать через три месяца, почти на год.
Слёзы потекли бурными потоками!
-Анюта, я сам не ожидал, что так влюблюсь в тебя. Поверь, мне как ножом по сердцу оставлять тебя. Но документы давно оформлены, я же не знал, что встречу свою девочку. Анечка, не плачь, я люблю тебя.
Слёзы лились всё сильнее и сильнее. Вселенское горе охватывало  меня. Сашины глаза тоже подозрительно заблестели. Он повернул меня спиной к себе и начал тихонечко напевать какую-то колыбельную песню. Я понемногу стала приходить в себя, хотя жизнь моя мне казалась оконченной.
-Анюта, я хочу тебе кое- что сказать, - прошептал мне в ухо Саша.
Я поднялась, накинула на себя Сашину рубашку и уселась на кровати.
-Анечка, год пролетит незаметно, я еду на стажировку в Америку, для меня это большой шанс. Когда я вернусь, мы сразу поженимся, если ты, конечно, согласна. Я так ни разу и не слышал, любишь ли ты меня? – в его голосе явно слышалось волнение.
-Ты же знаешь! – ответила я.
-Что я знаю, милая? Знать одно, а слышать другое.
-Люблю, -мой голос сорвался. Я никогда ни кому не говорила таких слов. - Саш, ты первый кому я это сказала.
-Я это знаю. Ты уникальная девочка, -сообщил мне любимый.
Саша опять начал меня целовать…


Утром на остановке я стояла с красными, опухшими от слёз глазами и рассказывала Эльке о своей беде.
-Анька, не глупи. Сашка хороший, ему можно доверять, он вернется, и вы уже никогда не расстанетесь. Его стоит ждать. Тебе всё равно надо учиться и время пролетит незаметно, год это не так и много. Не порть оставшиеся три месяца, выше нос. А то ты с красными глазами страшнючая, Сашка увидит, сразу жениться расхочет. Пойми, он знает тебя, как  умную, уверенную и цельную девушку, а если ты всё время будешь плакать, то он решит, что ты не доверяешь ему или в себе не уверена, боишься, что не женится, -вправляла мозги мне подруга.
Элькины слова меня немного отрезвили.
-Ань, сегодня после универа идем по магазинам. Мама, как ты и предполагала, ради такого дела, выделила мне деньги. Так что у нас с тобой шопинг!


Элька, что не мерила, всё сидело замечательно. Но она постоянно оказывалась недовольной. Мне бы такую грудь! На Эльке даже мешок смотрелся бы стильно, она его украсила бы собой. Но Эля стаскивала с себя очередное платье со словами: «Кошмар, разве можно, что-нибудь подобрать к таким кривым ногам»
Лысоватый мужик, который ждал жену из примерочной, бросал плотоядные взгляды на Эльку и её ноги.
-Девушка, у Вас замечательные ножки,-и уже шепотом: - Возьмите мою визиточку, я Вас сам повожу по магазинам, -многозначительно продолжил дядька.
-Жену свою вози, старый козёл! - с расстройства крикнула Элька.
Когда Элька вспоминает, что у неё кривые ноги, к ней лучше не соваться. Да и без этого своего «несчастья» подруга бы никогда не позарилась на чужого женатого мужика.
Мужик побелел, скосил глаза на примерочную и решил за лучшее ретироваться.
Наконец-то подруга выбрала подходящее платье!
-Эль, надо бы белье купить, -посоветовала я.
-Зачем? Я не собираюсь заниматься с ним сексом, -удивилась Эльвира.
-Знаешь, ты лучше купи и не занимайся. В красивом белье как-то увереннее себя чувствуешь, даже если кроме твоей попы его никто не видит.
-Да, тут ты права, -согласилась подруга. – Надо во всём быть женщиной. Я точно буду так увереннее себя чувствовать. А то последнее время совсем извелась.
Когда Элька выбирала бюстгальтеры, у меня самой чуть не потекли слюни. Такая грудь! Я мысленно примеряла её грудь на себя и мечтала: если бы у меня был четвертый размерчик, то Саша точно бы не уехал в Америку, но, а если бы и уехал, то думал бы только о моей груди! Элька белье выбрала быстрее, чем платье и не дала мне как следует домечтать.
Отоваренные мы поехали к Эльке домой.


Ночью мне снился Саша, он целовал меня, но при этом гладил Элькину грудь, а я не могла произнести ни слова. С Сашей мы встречались практически каждый день, а созванивались в любую свободную минуту. Мне было очень приятно, что он спешил поделиться со мной всем, что с ним происходило, своими планами, рабочими моментами. Он звонил, когда застревал в «пробке», интересовался, что я ела на завтрак, в чем одета, какое бельё будет на мне вечером, спрашивал меня об учебе, Эльке, родителях, делился впечатлениями о прочитанной книге, которую вечером обязательно даст  мне. Ему хотелось знать, понравится ли эта книга мне. Саша был старше меня на 9 лет, я ценила его ум, эрудицию, заботу обо мне и то, что он прислушивался к моему мнению.
Для меня самая большая близость с человеком, когда он делится с тобой мыслями.



Глава 7


На днях должен был приехать Юра. Элька места себе не находила. Ни о чем другом она думать и говорить не могла. Стоило нам остаться наедине, Эля демонстрировала мне свои ноги и задавала один и тоже вопрос: «Ань, ну скажи честно, у меня есть шанс с такими ногами выйти замуж за Юру?» Я подводила Эльку к зеркалу и просила показать, где она обнаружила кривизну. Элька что-то показывала, но я никаких ненужных изгибов не находила.
-Ты меня просто успокаиваешь, как моя мама! Можешь сказать честно!? Я хоть буду знать, стоит ли мне надеяться,- чуть ли не со слезами в тысячный раз спрашивала подруга.
Такой разговор у нас происходил с завидным постоянством.
К приезду Юры Эля похудела. Но удивительным образом, её грудь, моя мечта, оставалась такой же полной.
Эля решила первую встречу организовать у себя дома, выпроводив родителей на дачу, нет, не показаний, а ту, что копать надо и позвать нас с Сашей для поддержки. Элька ужасно волновалось, что, в принципе, на неё не было похоже.


Мама помогла накрыть стол и в нужное время, подхватив папу, они покинули квартиру, оставив Эльку строить своё счастье. Мы с Сашей, как было условлено, пришли немного раньше времени, чтобы подбодрить и успокоить Элю. Последнее время на неё невозможно было спокойно смотреть. Она прямо на глазах теряла контроль над собой и стала очень нервная.
Комната, где поставили стол, выглядела как картинка из журнала.
Всё было подобрано по цвету. Красное вино, красные салфеточки, малюсенькие бутончики  красных роз, лежали около каждого прибора. Бутончики были украшены тоненькими шелковыми ленточками. В комнате пахло весной. Надо будет обязательно спросить у Эльки, как ей это удалось. Лучики солнца, которые пробивались из окна, бегали по ножкам бокалов. Ножки бокалов, тоже обвивал желтый, как солнышко шелк. Даже стулья были оббиты новым материалом, таким же, как бутончики розочек. А на спинках стульев были желтые полосочки,  и они были похожи на весеннее солнышко. Боже, как подруга готовилась к этому дню. Мне ужасно захотелось сфотографировать эту красоту.


Сама Элька выглядела просто сногсшибательно! Только была очень бледной, впрочем, ей это шло.Эля надела платье, которое мы с ней выбрали. Оно было с открытой спиной и немного выше колен, волнистые волосы подняты вверх, забавные кудряшки немного выбивались из прически. Элька «случайно» не надела бюстгальтер, её соски призывно торчали сквозь ткань платья.Я опять замечталась о таких формах, но Элька прервала мои мысли вопросом.
-Ну как? –  не церемонясь, ворвалась в мои мечты подруга.
-Что как? – не поняла я.
-Выгляжу я как?- шепотом вопрошала Эля, пока Саша рассматривал книги. Действительно, разве Элька могла мне задать какой-нибудь другой вопрос.
-Эль, у меня самой слюнки потекли. Супер. Ты очень красивая и я не понимаю, неужели ты этого не видишь?! – не уставала удивляться я.


Первое время после нашего знакомства, мне казалось, что Элька просто выделывается и хочет, чтобы я лишний раз отвесила ей комплимент, но потом поняла, что подруга на самом деле страдает из-за своей внешности, которая всем, за исключением хозяйки, очень нравилась. Каждый день Элька обнаруживала в себе новые недостатки, они появлялись у неё с завидным постоянством, как прыщи у подростка.
-Кто бы говорил! – возмутилась Эля, нервно поглядывая на себя в зеркало.
До прихода Юры оставалось минут пятнадцать. Подруга нервничала всё сильнее и сильнее. Вдруг сообщила мне, что Юра передумал и не придет, через две минуты решила, что выглядит она ужасно. Затем отыскала мифические прыщики на идеальном теле, потом начала ругать себя, что выбрала платье, которое не скрывает кривизны ног. Лихорадочно кинулась поправлять прическу и заявила, что волосы у неё именно сегодня, как назло не лежат красиво. В очередной раз, оглядев себя в зеркало, Элька вынесла вердикт: «Всё! С такими ногами у меня нет ни одного шанса!».


Её стенания прервал долгожданный звонок в дверь. Но Элька упала в кресло и словно приросла к нему. Моё шипение, чтобы она, наконец, впустила Юру, не возымело действия, поэтому мне пришлось самой открывать дверь и встречать потенциального Элькиного жениха. Юра улыбался во весь рот, в руках он держал огромный букет цветов. Элькин кандидат в мужья  был почти такой же красивый, как мой Сашка.  Эля продолжала сидеть в кресле с предобморочным выражением лица и не произносила ни слова. Как будто в рот воды набрала. Мне пришлось взять инициативу в свои руки, познакомить Юру с Сашей и пригласить всех, в том числе и Элю, к столу. Подруга больше была похожа не на счастливую девушку, а на пришибленную идиотку.
Саша расспрашивал Юру о службе и всячески пытался поддерживать беседу. Я тоже подключилась к разговору. Мы беседовали, а Элька хранила молчание.
Юру я усадила за столом рядом с Элей. Мы с Сашей тоже сели рядом, но напротив них. Элька продолжала молчать, как партизан на допросе. Лицо её абсолютно ничего не выражало.  Юра решил не сидеть пнем, а поухаживать за потенциальной невестой. Элька от всего, кроме вина, отказывалась. Когда Юра отвлекался, я показывала глазами Эльке, чтобы она не молчала. Но она упорно не открывала рта, только слегка раскачивалась на стуле. Амплитуда раскачивания постепенно нарастала. Я делала лицо всё страшнее и страшнее, пытаясь дать понять, чтобы подруга подключилась к разговору.  Но мои кривлянья не возымели действия.
Юра тоже начал нервничать, Саша держался стойко и пытался всех разговорить. Разговаривалась одна я.


Элька, видимо, увлеклась катанием на стуле, который, в общем-то, не был для этого предназначен и выразил своё «фи», упав вместе с Элькой. Если бы не было так грустно, то полёт получился смешной.
За столом воцарилась тишина. Элька даже не предпринимала попытки подняться, и меня вдруг охватил ужас. Я подскочила к ней, но когда увидела выражение её лица, к моему стыду, меня стал сотрясать хохот. Общими усилиями мы подняли Эльку и водрузили обратно за стол. Юра налил ей очередной бокал вина. Так как Элька, в принципе, пила очень мало, можно сказать, что специализировалась больше на томатом соке, еще ничего и не ела, то немудрено, что ей вскоре заплохело. Она побледнела, потом покраснела. Сидела минуты три с выражением «я надувной шарик», потом резко вскочила и побежала в туалет. Я рванула за ней. Дверь Элька замкнула, и не под каким предлогом открывать не хотела. Из туалета доносились звуки извергаемого Элькой вина  вперемешку с рыданиями. Я сидела под дверью, не зная, что делать. Саша проводил Юрия, он, видимо, счел за лучшее уйти.
Сашу я тоже выпроводила, только после этого Элька выползла из туалета.


-Моя жизнь окончена, - стоя на четвереньках, прошептала красная и зарёванная подруга.
Я, как могла, её успокаивала, но Элька ничего не хотела слышать, только повторяла, что она страшная, тупая дура и не годится в жены не то, что Юре, а вообще никому.
На моё счастье пришли родители Эли, и мама перехватила у меня эстафету по успокаиванию Эльки.



Глава 8


Я позвонила мужчине моей мечты и попросила отвезти меня домой, в надежде, что он хоть минут на 30 пригласит к себе.  Саша не обманул моих ожиданий. В машине он мне сказал, что Юра решил, что совершенно не понравился красавице Эле, и она ему это всячески демонстрировала.  Он расстроился, что личная встреча её разочаровала. Переубедить его у Саши не получилось, потому что, если уж честно, он сам так подумал. Я, зная, подругу понимала, что это она с виду стервозная красавица, а на самом деле очень хорошая и скромная девушка. Просто очень переволновалась. Надо же так сильно влюбиться. Впрочем, я и сама была такая же влюбленная в своего Сашу.
Дома Александр быстро отвлёк меня от мыслей об Элькиной судьбе своими жаркими поцелуями. Он всегда ласкал меня как в первый, ну или как в последний раз. Я моментально возбуждалась и получала свою порцию удовольствия. Счастливую и удовлетворенную Саша отвёз меня домой!


После каждого такого свидания я, уже лежа в своей постели, вспоминала все подробности наших встреч. Неожиданно мне пришло в голову, что же должен чувствовать мужчина моей мечты, после таких ласк. Я-то уходила довольная. А он? Честно сказать, я даже не видела его полностью раздетым. Меня как кипятком ошпарило. Я стала раздумывать о приличиях. Разве прилично то, что я делаю, и какая разница, буду ли я оставаться девушкой или нет, при таких-то ласках святой меня назвать трудно. Потом я стала вспоминать супружеские пары, у которых нет любви, а дети откуда-то появляются. Что же более правильно, заняться сексом с любимым человеком или отдаваться нелюбимому мужу? На этих мыслях меня стало клонить в сон, сопротивляться я не стала, потому как недосыпание вредно для моей и так слишком стройной фигуры!
Время разлуки приближалось со скоростью света. Саша грустнел. А я заранее начала поплакивать, представляя, как буду скучать по нему. Мужчина моей мечты звонил мне каждую свободную минуту. Когда у него появлялся свободный час-два, я убегала с лекций, оставляя Эльку писать конспекты.Я решила больше не мучить не себя ни Сашу и заняться с ним настоящей любовью. В один из вечеров, мы как обычно поехали к нему, и я стала женщиной. Саша переживал больше меня, не пожалею ли я, а я тихонечко лежала рядом и гладила его лицо.


Когда я пришла домой, мама сказала, что мне несколько раз звонила Эля и, кажется, плакала. Я набрала ей, но мне никто не ответил. Утром я пораньше подошла к остановке и не ошиблась, Эля уже ждала меня. Лицо её практически ничего не выражало.
Вчера ей позвонил Юра, и они опять договорились о встрече. Она пригласила его домой. Подробностями в первый раз в жизни Элька со мной делиться не стала, боялась разреветься прямо на проспекте Ленина. Элька точно также нервничала и во вторую встречу, если не больше.  Что и неудивительно, после того, как прошла первая. Ей казалось, что Юра, глядя на неё, только и думает, какая она глупая и неуклюжая, наверное, при падении ещё и ноги её рассмотрел, а пришел из жалости, все равно отпуск скоро заканчивается и они уже больше никогда не встретятся.
Когда Юра попытался обнять и поцеловать Эльку, она превратилась в мраморное изваяние. Сидела ни жива, не мертва. Минут через 10 Юра оставил свои попытки расшевелить красавицу и засобирался домой. Эля поняла, что это всё. И мечта её осталась только мечтой. Я как могла, развлекала Эльку, пыталась её успокоить, но она попросила меня больше никогда о Юре ей не напоминать.


Три дня Элька ходила, как в воду опущенная, но вскоре взяла себя в руки, окуналась в учебу, и казалось, что никакой любви в её жизни не было, и Юру она никогда не знала.
Время летело быстро, приближался Сашин отъезд, что делало меня самой печальной девушкой на свете. Мы урывали у времени минутки, чтобы побыть вместе.
Заниматься с Сашей любовью мне очень нравилось. Но было одно но… Я дико комплексовала по поводу своей груди, и стоило Саше начать ласкать мою грудь, как я вся напрягалась и дико начинала стесняться. В его большой ладони с длинными пальцами моя грудь совсем терялась. Я  несколько минут терпела, потом «случайно» меняла позу, чтобы Саша не мог дотянуться до моей груди,  и тогда целиком отдавалась ему.
Саша, видимо, понял мои маневры и передислокацию, поэтому стал постоянно говорить мне комплименты по поводу груди. Какая она у меня красивая и замечательная. Я ему ни граммочки не верила. Только молчала в ответ. Чем больше он хвалили мою грудь,
тем грустнее мне становилось, и тем больше я замыкалась в себе.  Когда Саша нахваливал мои ноги, я ему верила и оттаивала.
Дома, лежа в постели, я не могла понять, как он может так нагло врать насчет моей груди, во всём остальном Саша был на удивление порядочным и честным. Ладно, не такой уж это большой его недостаток.


Настал день отлета Любимого. Александр просил меня не плакать. Сказал, что иначе не выдержит сам. Я набралась решимости и сказала, что не поеду в аэропорт, иначе все мои обещания канут в лету и у меня начнётся настоящая истерика. Тем более, я прекрасно помнила, что мне Эля сказала, когда я реву, уж очень страшнючая. После этого я крепко задумывалась: стоит реветь или лучше поостепениться.
Я провожала любимого около его дома. Саша последний раз меня поцеловал, сел в такси и уехал. А я стояла, как памятник и смотрела ему в след, предательские слёзы текли из моих темно – зеленых глаз бурным потоком. Не помню, сколько времени я так простояла, наверное, пока не поняла, что на меня начали обращать внимание прохожие.
Усилием воли я заставила себя оторвать ноги от асфальта, поймать  такси и поехать домой.


Не успела я переступить порог квартиры, как раздался звонок от Саши из аэропорта. Он рассказывал, как уже скучает по мне и как ему плохо. Мы проговорили, пока Саше не пришло время идти на посадку.



Глава 9


Несмотря на перипетии личной жизни, наш с Элькой график не поменялся. Мы также встречались на остановке и топали в универ. Девчонки из группы нас с Элькой недолюбливали, но подружиться почему-то хотели. Иногда, если я сидела на паре без Эльки, случалось и такое, когда Элька болела, например, ко мне кто-нибудь подсаживался и спрашивал, как я могу дружить с такой стервой.  Это они мою любимую подругу так называли. Я пыталась объяснить, что они просто не знают Эльку, она очень хорошая и совсем невредная, но верить мне не хотели.Тоже самое происходило, когда я не приходила в универ.  Кто-то из девчонок припарковывался на моё место, рядом с Элей и жалел её, сокрушаясь, как она меня терпит, неужели в группе больше нет хороших девчонок. Элька первое время пыталась за меня заступаться, но одногруппницы, видимо, ждали от неё других подробностей.


Перед сессией заболела замужняя Надька. Сначала она ходила бледная, потом красная, потом зеленая, сменив все цвета радуги, стала белой, как мел. Худела одногруппница на глазах. Какие бы мы с Элькой  «стервозные» не были, но на Надьку без слез смотреть не могли. Надька была иногородняя, и нам её было очень жалко, даже, несмотря на то, что она успела уже выйти замуж. Были бы её родители рядом, они бы давно уже заставили дочку сходить к врачу.
Посовещавшись на паре по электромеханике, мы с Элей решили отвезти Надьку в больницу к Элькиной тётушке, которая работала заведующей в гинекологии. Больше у нас знакомых врачей не было, к которым мы могли бы запросто обратиться. А скорую помощь вызывать в универ мы не рискнули.


Дождавшись конца занятий, мы подошли к Надьке и в приказном порядке сообщили ей, что сейчас она едет с нами к врачу. Надька собралась было сопротивляться, но силы её были на исходе, поэтому поймав такси, мы легко сунули в него нашу болезную и повезли её к Элиной тёте. Марину Львовну мы разыскали быстро. Надька выглядела так, как будто сейчас хлопнется в обморок, краше в гроб кладут. Санитары не мешкая, подхватили её под руки, и повели в смотровую. Через двадцать минут кто-то крикнул, чтобы срочно готовили операционную. Мы с Эльвирой перепугались за одногруппницу, никто из нас не попадал в такую ситуацию. Элькина тетушка  сама готовилась делать операцию, поэтому мы сидели в неведении и гадали, что случилось с бедной Надей. Мы вообще и не предполагали, что у неё какие-то проблемы по-женски. Думали, что Марина Львовна поспрашивает, что у неё болит и решит куда направить. А вот так сразу на операцию! Элька решила, что Надька в положении. Я думала, что вряд ли. Она вроде бы пока не собиралась рожать.


Гадали мы с Элькой уже достаточно долго, успели выпить несчетное количество пластиковых стаканчиков кофе,  поговорить за жизнь, помолчать.
Вдруг из операционной выкатили на каталке Надьку с трубкой во рту, бледную, прямо ужас, и повезли в реанимацию. Вскоре вышла Марина Львовна и направилась в свой кабинет, показывая взглядом, чтобы мы следовали за ней. Не знаю, почему все врачи ходят так быстро, но нам пришлось перейти на рысцу, чтобы не потерять тетушку из виду. Хотя она и была крупногабаритной дамой, ходила очень резво, размашистым шагом. Когда мы добежали до её кабинета, вздохнули с облегчением. Марина Львовна водрузилась за свой стол, мы сели на диванчик и пытались привести дыхание в норму. Тётушка налила себя полстакана коньку, выпила и захохотала, как извозчик. Мы с недоумением смотрели на неё.

-Ну что, подруги, еще день и… можно было бы поминки заказывать по вашей шалунье. – Голос у Марины Львовны был как у фельдфебеля. И она громко, по-мужицки, рассмеялась. Да, врачи люди интересные. Я мучилась в догадках, что же случилось с Надей.  Марина Львовна таиться не стала.
-В один из вечеров супружеская пара в лице вашей подруги и её мужа решила разнообразить свой секс, -начала Марина Львовна, а мы с Элькой затаили дыхание,- привнести, значит, новых и острых ощущений  захотелось молодым. С этой целью они занялись поиском подходящего предмета. Выбор у них, видимо, был небогатый. Дома не имелось положенных прибамбасов для развлечения, и они стали фантазировать, чтобы такое использовать. - В этом месте мы с Элькой даже дышать перестали. Вот тебе и Надька, а с виду такая скромная.
-В какой-то момент их взгляд упал на аквариум, - продолжала Марина Львовна, - и они сочли за лучшее пригласить к себе в постель третьего, правда, не испросив его согласия. Этот третий был сомик, который до этого благополучно проживал в аквариуме. В общем, находчивый муж, недолго думая, выловил рыбку из привычной среды обитания и поместил любимой жене во влагалище.


Наши с Элькой челюсти отвисли до пола. Тетушка, увидев наши лица, если их можно так назвать, опять разразилась громким смехом, умеют же врачи расслабляться, посоветовала захлопнуть рты, долила коньячку, выпила и продолжила свой рассказ. Мы послушно притянули челюсти на место, не дай бог, не узнаем остального. Марина Львовна не заставила себя ждать.
-Так вот, после того, как рыбка была засунута во влагалище, - скажу честно, что врач влагалище называла немного по-другому, - муж активно заполировал рыбку собственным членом. Правда, очень уж я сомневаюсь, получила ли ваша подруга удовольствие, но рыбку они убили. Похоронить они её решили в том месте, где беднягу настигла смерть и могилку её видимо не тревожили, не мешая трупику разлагаться в организме любительницы острых ощущений. В общем, рыбку они засовывать и убивать не постеснялись, - опять засмеялась тетушка, - а вот за медицинской помощью обращаться сочли неприличным.


Потом Марина Львовна сделала строгое лицо и перешла на медицинские термины, сказав, что предварительный диагноз у Надьки - острый сепсис, осложненный бактериально - токсическим шоком. Скорее всего, что в процессе реанимации у Надьки диагнозов еще добавится. На данный момент ее состояние характеризуется как тяжелое. Тётушка закончила рассказ серьезно. Провела с нами беседу на тему своевременного посещения врача и прочитала краткую лекцию по технике безопасного секса. Еще раз побаловала себя коньяком, приказала никому не разглашать врачебную тайну, напомнила нам об этике и велела раньше завтрашнего дня к Надьке не соваться.


Из больницы мы вышли, как потерянные. До чего доводит любовь. Хорошо бы Надька выжила. Марина Львовна сказала, что шанс есть, организм молодой, будем надеяться. Но привези мы Надьку чуть позже, точно не вытащили бы. Я предложила найти Надькиного мужа и сообщить, что его жена в больнице, естественно, тактично утаив, что мы знаем причину, по которой она туда попала. Весь вечер мы потратили на поиски супруга одногруппницы, представляя, как он изводится, не зная, где находится его любимая. Нашли мы его у приятелей, они что-то весело отмечали. В квартире реял удушающий запах  затянувшегося застолья. На столе, вместо скатерти, красовалась газета, на которой выстроилась батарея бутылок из под пива и водки, валялись куски рыбы, пара жестяных банок была до верху заполнена окурками, откуда-то доносился пьяный женский смех. Надькин любимый настойчиво пытался затащить на свой нехитрый праздник и нас с Элей. Мы с большим трудом выманили её разгулявшегося супруга  в коридор, рассказали, что его жена перенесла сложную операцию по-женски и находится в реанимации в тяжелом состоянии. Любящий муж посоветовал нам не беспокоиться, громко рыгнул и заплетающимся языком сообщил, что его жена здоровая, как лошадь, выкарабкается, а мы делаем глупость, что не принимаем его предложения посидеть в компании с хорошими людьми.


Искать свекровь одногруппницы мы не стали, вспоминая Надькины рассказы о зловредной тетке. Мы с Элькой корили себя, что завидовали Надькиному счастью в лице мужа и свекрови, решили больше никому не завидовать, а становиться добрее.
Всю неделю Надька находилась между жизнью и смертью. А мы между универом и больницей. Покупали все положенные лекарства, дружно сидели у постели больной, держа её за руку и делая честные глаза, что не имеем представления, почему одногруппница здесь оказалась. После интенсивного лечения Надьке стало значительно лучше.

Когда она начала понемногу подниматься, объявился её супруг. Мы тактично вышли из палаты, но обрывки монолога Надькиного возлюбленного всё-таки услышали. Он говорил о нецелесообразности продолжения учебы на очном отделении и рассказал ей, какую работу он для неё нашел и как она должна быть благодарна мужу. Потом Надькин супруг перешел на шепот. Через 5 минут он вышел из палаты, весело насвистывая. Мы вернулись к Надьке, только собрались усесться рядом с ней, как она нам сообщила, что мы мешаем её выздоровлению и лучше бы нам к ней не приходить. Сделав злые глаза, Надька пригрозила, что сплетен от нас не потерпит, объяснив нам, что некрасиво приставать к чужому мужу, пока жена болеет.
-Вы че думаете, что такие красавицы и вам всё можно? Мой Васёк меня любит! И на таких, как вы не позарится. Он мне рассказал, как вы его соблазняли, шалавы.

Мы с Элькой онемели от такой наглости и несправедливости. Выйдя из ступора, Элька витиевато указала Надьке направление, куда ей следует пойти со своим олигофреном.
Но настроение у нас упало.



Глава 10


Мы понурые вышли из больницы. Подошли к остановке, высматривая такси.
Вдруг рядом с нами припарковалась машина, чистенькая «Ауди» и водитель, очень даже симпатичный мужчина, предложил нас подвезти. Сил отказываться не было, да и не к чему. Элькина мечта обзавестись приличным молодым человеком оставалась в силе. А молодой человек как раз был в её вкусе. Он мило щебетал и сыпал комплиментами. Я молчала, как та рыба, отвернувшись к окну. На полпути я решила вспомнить, что мне надо срочно здесь выйти, оставив Элю одну попытать счастья. Через 5 минут я ехала домой на такси, размышляя о Надьке.

Элька утром ждала меня на остановке, значит, случилось, что-то из ряда вон выходящее.
Мужчина из «Ауди» не просто подвез её домой, а был наповал сражен Элькиной красотой. Он тут же предложил ей отобедать в кафе, потом ненадолго завез её домой, сам смотался по каким-то делам, опять заехал за Элькой и они отправились на ужин. В общем, у Эльки появился новый кандидат в мужья.
 
Мужчина назывался Игорем, имел приличную внешность и, как я  заметила, был чем – то похож на Юру. Игорь очень галантно ухаживал за подругой. Всегда был вежлив и внимателен. Заезжал за Элей в универ, возил обедать, после работы опять мчался к ней. Игорь оказался хорошим собеседником, очень воспитанным, сейчас редко таких встретишь. Но когда мы общались втроём, меня постоянно что-то в нём настораживало, но выразить это в словах у меня не получалось, поэтому я решила свою настороженность держать при себе. Не прошло и месяца со дня встречи Игоря и Эльки, как он решил познакомить её со своим папой. Он у него был какой-то крутой бизнесмен, и Игорь относился к своему отцу очень уважительно. Элька сначала отказывалась, считая, что для знакомства с родителем она еще не готова. Но Игорь настаивал, говорил о приличиях и своих серьёзных намерениях и, в конце концов, Эльвира дала согласие. Элька отцу Игоря очень понравилась, о чем он незамедлительно высказался. Было видно, как он доволен сыном, а Игорь так вообще сиял, когда понял, что отец одобрил его выбор.


Через некоторое время я поняла, что меня настораживала излишняя правильность Игоря. Он рассуждал о дружбе, семейных ценностях, политике, воспитании детей. Казалось не мужчина, а мечта, но я постоянно думала, что в этом кроется какой-то подвох. Всё-таки я не выдержала и сказала Эльке, что он какой-то уж слишком правильный, как бы чего не вышло. Но что должно выйти, я точно ответить не смогла бы.

Эля поведала мне грустную историю. Оказывается, Игорь был женат, обожал супругу и ребенка. Молодой муж зарабатывал не очень много, но жена не захотела ждать, когда Игорь встанет на ноги. Тайно забрав дочь, жена сбежала от него с каким-то старым и богатым иностранцем. И Игорь не имеет возможности видеть своего ребенка. Жену он давно простил, но считает, что дети в ссорах между родителями не должны быть разменной монетой и страдать. Дочка должна иметь возможность общаться и с папой тоже. Игорь покупает дочери подарки, но не знает, куда ей их посылать. Когда становится совсем тоскливо, Игорь перебирает фотографии, на которых они были одной счастливой семьей. Игорь успокоил Эльку, сказав, что чувства к бывшей жене давно прошли. Но он очень страдает из-за невозможности видеть, как растёт его дочка. Игорь всё же надеется, что сможет разыскать малышку и убедить жену, чтобы она хоть изредка разрешала им общаться. Теперь рассуждения Игоря о семье и его правильность не казались мне такими уж странными и необоснованными.


Элька очень жалела Игоря. А Игорь восхищался Элькой. Её умом, внешностью, вкусом и был очень благодарен судьбе, что она послала ему Эльвиру, честную и порядочную девушку. А главное, он сказал, что Элька помогла ему «оттаять» и снова поверить в любовь. Игорь настоял, чтобы Эля тоже познакомила его со своими родителями. Элькина мама пришла от Игоря в восторг, а папа не имел четкого мнения. Игорь не пытался соблазнить подругу и даже поцеловать её, чем вызывал лёгкое беспокойство у Эльвиры.
Вёл Игорь себя, как я и говорила, правильно, и мы ждали, что не сегодня, завтра он сделает Эльке предложение и попросит её руки! И мы не ошиблись! Предложение Игорь на самом деле сделал, но сказал, что должен пройти пост, тогда можно и свадьбу играть.
Элю не оставляло в покое его равнодушие к её телу. Осторожно, чтобы не прослыть похотливой девушкой, она подвела Игоря к разговору об этом. Жених очень уважал невесту и был уверен, что до свадьбы она ему не даст, только выразился он как-то замысловато.


Скорее всего, Элька бы и не дала, она вообще никому еще не давала, но попытаться он должен был, в этом мы почему-то обе были уверены. Но решили не гневить Бога. Жених весь из себя положительный, работящий, при квартире, заботливый, похож на Юру, а главное любит Эльку. На последнем пункте мы с Элькой споткнулись. Вот о любви он ей и не говорил. Этот вопрос окольными путями моя подруга выясняла, когда Игорь учил её вождению. Игоря вопрос не удивил. Он ответил, что как только Эличка станет его официальной  невестой, он обязательно расскажет ей о своих чувствах. Что словами он разбрасываться не привык. Эльку это порадовала. Жених цельная личность и на белобрысых блондинок вешаться не будет. Ног кривых не замечает, что приводило подругу в неописуемый восторг и добавляло Игорю положительных черт.
Можно сказать, что Игорь не сводил глаз с Элькиных ног, и она в кое веки стала их демонстрировать. Игорь даже купил Эльке короткую юбку, сказав, что грех прятать такие красивые ноги. Сама бы подруга никогда не решилась приобрести себе такую короткую юбку, но когда  подарок преподнес почти святой жених, Элька не смогла ему отказать и тут же нацепила её на себя.


На следующий день Элька надела новую юбку и пришла в универ. Юбки такой длины, носила практически вся женская половина группы, когда соизволила вылезти из джинсов, даже те, юбки у которых прятались в уже накопленных слоях жира. Но юбка Эльки произвела фурор. Мальчики наши кинулись отодвигать и приставлять Элькин стул, стоило ей только подняться, предлагали что-нибудь ей решить или оказать какую-нибудь услугу. Часть девушек демонстративно перестала замечать Эльку, одна, самая упитанная, фыркнула, глядя на её ноги. А Надька, на правах подруги, она доучивалась с нами последний год, на перемене подошла к Эльке и громко заявила, что только шлюхи так одеваются. Этот день был переломным в Элькиной жизни. Такая реакция одногруппниц вмиг избавила её от комплексов. Теперь Элька не могла налюбоваться на свои ноги. Мне было очень обидно, о чем я незамедлительно высказала подруге. Сколько я с ней билась и доказывала, что ножки у неё замечательные, мне она не доверяла. На что Элька быстро среагировала:
-А ты забыла, сколько раз я тебе говорила про твою грудь? Может тебе стоит придти завтра без лифчика и посмотреть, что будет с группой?
Я задумалась. Вдруг Элька непросто успокаивает меня, может и действительно она у меня не такая уж и маленькая. И только мне одной так кажется. Мне тут же захотелось провести ладонью по груди, но я удержалась. Ладно, дома подумаю.


За Сашей я отчаянно скучала, несмотря на его частые звонки. Он специально поздно не ложился спать, чтобы пожелать мне доброго утра. Хоть между нами и было девять часов разницы во времени, мы умудрялись разговаривать почти каждый день. Еще мы переписывались по Интернету. Я знала его расписание, как будто мы находились рядом. Я спрашивала, в чем он одет, с кем общается, какой вид у него из окна, куда пойдет обедать. Саша рассказывал об Америке, о людях, о том, как сильно ему хотелось бы съездить со мной на океан и вообще показать страну. Саша сказал, что не представлял до какой степени ему будет тяжело без меня. И еще меня порадовал тем, что решил больше никогда и никуда без меня не уезжать. Когда я слышала Сашин голос, буквально таяла и растворялась в нём. А когда он рассказывал, как хочет меня, моё сердце начинало стучать, как отбойный молоток. Мы рассказывали о своих сексуальных фантазиях, которыми не успели поделиться до его отъезда. Я спросила у Саши, как он терпит, он же мужчина. На что Саша ответил мне, что он не терпит. Я чуть трубку не выронила. Он заходит в душ и представляет меня. От его рассказов мне хотелось плакать, потому что я не могла оказаться рядом с ним в душе.
Саша становился мне всё ближе и роднее, если такое вообще возможно.



Глава 11


Тем временем закончился пост, и Игорь сделал Эльке официальное предложение руки и сердца, при этом, как и обещал, объяснился в любви. Игорь хотел не только расписаться в ЗАГСе, но и обвенчаться в церкви. Не скажу, что Элька была верующей особой, но торжественный и красивый обряд её привлекал. А ещё больше Элю привлекало серьезное отношение Игоря к браку. И их обоюдное желание иметь детей.
Началась подготовка к свадьбе, практически все хлопоты Игорь взял на себя. А мы с Элькой днями мотались по магазинам, выбирая ей свадебное платье. Когда нам что-то нравилось, мы звонили Игорю, жених приезжал в магазин и…  забраковывал наш выбор.
Мы уже отчаялись найти платье, чтобы угодить Игорю, но и этот вопрос он решил, в конце концов, сам. Отвез Эльку к дорогому дизайнеру и заказал наряд у него. На наш с Элькой взгляд платье должно было получиться очень красивым, но немного закрытым. Строгим. Игорь сказал, что всё-таки предстоит обряд венчания. Мы с Элькой застеснялись своего невежества и похвалили вкус Игоря.


Несмотря на то, что Элькина мечта сбылась, и она выходит замуж, я не видела, чтобы у подруги блестели от счастья глаза. Элька была на удивление очень спокойная, даже отстраненная. Я переживала это событие больше, чем сама невеста. Если бы я выходила замуж за Сашу, то прыгала бы от счастья.

Как-то после занятий в универе, мы зашли в кафе поболтать, заказали наш любимый томатный сок и «Цезаря» и я задала подруге, мучивший меня вопрос:
-Эль, ты счастлива?
Возникла долгая пауза, Элька сосредоточенно ковыряла салат.
-Эльвира, не молчи, -продолжала настаивать я.
-Честно? Не знаю. Наверное, я должна быть счастлива. Я хочу детей и семью, но любить, так как я любила Юру уже никого не смогу. Что мне остается делать?! Замуж всё равно выходить надо, а Игорь воспитанный, заботливый, будет хорошим мужем и отцом, - без особого энтузиазма ответила подруга и тяжело вздохнула. Было, похоже, как будто Элька уговаривает себя, что всё будет хорошо.
-Эличка, тебе нет 20 лет, ты еще можешь встретить всепоглощающую любовь, давай отложим свадьбу! – предложила я.
-Ань, не хочу я всепоглощающей, уже была, это больно. Пожалуйста, не поднимай больше этот вопрос, - тихо, но настойчиво попросила Эльвира.


Мы переключили разговор на шмотки, обсудили, что ещё надо купить невесте. Игорь сразу после свадьбы везет Эльку в Италию. Элька заграницей не была и радовалась этой поездке, как ребенок. Она накупила книг об Италии и штудировала их. Скоро мне начало казаться, что Элька запросто может работать гидом, возя туристов по Риму.
Список гостей на свадьбу Игорь тоже составлял сам. Большинство Элькиных приглашенных он вычеркнул, объяснив, что с ними они отпразднуют позже. Элька ни с чем не спорила. Просто плыла по течению. У нас еще началась сессия, и мы временно переключилась на сдачу экзаменов.

Сразу после окончания курса Элька наконец обрела вожделенный статус замужней женщины. Свадьба была очень красивая, но тоже слишком правильная, как и сам Игорь. Отец новоиспеченного мужа сиял от радости. Постоянно похлопывал Игоря по плечу, со словами: «весь в отца!», а всем гостям говорил, что у сына самая красивая жена.  И было видно, что он ждёт такого же восхищения Элькой от своих друзей. Элькиного свёкра прямо распирало от гордости за сына. Поздно вечером я расцеловала Эльку, пожелала хорошо отдохнуть в Италии, привезти кучу впечатлений и мне подарков. На следующий день замужняя Эльвира с супругом отбывала в свадебное путешествие.



Глава 12


А мы с родителями собирались на машине поехать в Чехию к нашим друзьям. Мне, конечно, хотелось взрослой жизни, и поехать куда-нибудь одной, а еще лучше в свадебное путешествие! С родителями было тоже очень интересно, но я решила себе в этом не признаваться. Хотя чем ближе была поездка, тем лучше становилось моё настроение. Без Эльки стало совсем одиноко ждать Сашу. Родителям, сколько Эли я не могла о нём рассказать, да и они не пришли бы в восторг, что Саша прилично старше меня. Мама бы сказала, что у него на уме только одно. Не могла же я признаться, что этого одного у меня на уме, еще больше, чем у Саши и, что если бы не я, он вел бы себя стойко. Поэтому я сочла за лучшее поменьше им рассказывать. Поберечь свою и родительскую психику.

Как у нас появились чешские друзья, история длинная и, на мой взгляд, интересная.
Когда моя мама училась в 6-м классе, было принято переписываться со школьниками  из стран содружества. В советскую школу приходили письма с просьбой дать адреса  девочек или мальчиков. Класс единогласно проголосовал за маму.
Моя мама оказалась благонадежной девочкой, которой можно доверить представлять Родину, поэтому ей и дали адрес мальчика, тоже ученика шестого класса, живущего в Чехословакии в городе Брно. Имя его Петр. У моей мамы завязалась переписка. Чаще всего, через какое-то время, переписка обрывается, но не в этом случае.
Мама и Пётр окончили школу, обзавелись  семьями, но переписываться продолжали. 
Когда я училась в школе, пришло письмо от маминого друга Петра, что он приезжает в командировку в Москву. Пётр спрашивал, могут ли мои родители увидеться с ним в Москве. Родители очень обрадовались возможности встретиться с Петром и засобирались в столицу. Меня тоже взяли с собой.
Так через много лет друзья  увиделись реально. 


Я первую встречу хорошо запомнила. Было сразу легко общаться, но, наверное, это и неудивительно. Столько лет длилась переписка, что за это время мы стали, как родные. У Петра  было две дочки, одна моя ровесница, а вторая, совсем малюсенькая.
Я помню, какую куклу мне подарил Петр, какие игрушки мы покупали его дочкам. У меня, тогда ещё маленькой девочки, сложилось сразу теплое впечатление. Через полчаса общения, мы стали себя вести свободно, как будто общались всю жизнь реально.
Каждый день мы с Петром гуляли по Москве, осматривали достопримечательности: посетили Третьяковскую галерею, естественно, Кремль, гуляли по Красной площади, Арбату, проехали по Москве с обзорной экскурсией…. Не обошли своим вниманием и рестораны. Петр восторгался столицей. Летом они пригласили нас в гости.


С детьми Петра я быстро подружилась. Как и на каком языке, мы разговаривали впервые встречи, непонятно и сейчас. Родители смеялись и спрашивали, как мы понимаем друг друга. Понимали. Скоро они научились разговаривать на русском, я на чешском языке. Я даже книги читала маленькой дочке Петра, Дане.
Там мы стали общаться семьями. Они приезжали к нам, мы ездили вместе на море. Бывало, что за одно лето, мы встречались и у них, и у нас.
Мы все перезнакомились с родственниками и друзьями друг друга. Дружба оказалась крепкой.
Наши чехи даже приглашали нас переехать к ним навсегда. Помочь устроиться, жить у них, сколько будет нужно. Переехать, мы не переехали, но было очень приятно, что они так беспокоятся.
Несмотря на то, что сейчас мы могли позволить себе путешествовать на самолёте и родители имели большой материальный достаток, мы всё также ездили  на машине и нам это очень нравилось. Родители расслаблялись после года работы и вели себя совсем, как молодые.
Наше пребывание в Чехии превращалось в один сплошной праздник. Мы ездили в знаменитые Каторжинские пещеры. В пещерах между гранитными скалами протекает подземная река Пункве, глубина её достигает тридцати метров. Река настолько узкая, что лодка бортами иногда билась о гранитные стены, у меня аж дух захватывало. Вода подсвечивалась  из глубины, полумрак пещеры одновременно вызывал чувство страха и восторга. Посещали исторические памятники: замки, костелы, крепость Шпильберг, где в своё время были заключены карбонарии. Побывали на могиле знаменитого Менделя….
Каждый вечер заканчивался рестораном. Чешская кухня мне очень понравилась. Всё время пребывания в стране я с удовольствием дегустировала новые, разнообразные блюда. В ресторанах меня постоянно приглашали танцевать. Петр как-то сказал папе, что видимо, твоя дочь останется здесь. Молодые люди мне  говорили: «Какая красивая русская девушка». В одном из ресторанов меня весь вечер приглашал танцевать чешский офицер. Родители прозвали его в шутку бравым солдатом Швейком.


А самое приятное, что этим летом, вовремя поездки, я немного округлилась и купила себе бюстгальтер второго размера, до Эльки еще далеко, но уже есть на что надевать. Мама мне сто раз говорила, что у нас в роду все женщины грудастые,  просто я еще очень стройненькая и у меня всё впереди. Но, кто мне объяснит, как можно ждать, когда, же и я наконец-то стану грудастой. Радость должна быть вовремя.  После этой поездки я поверила, что может и мне привалит счастье дотянуть, хотя бы до третьего размера, тогда мне не придется изворачиваться, чтобы не дать возможность Саше убедиться, что он выбрал не ту женщину. Вместе с дорогой нас не было дома почти месяц. Время пролетело незаметно. Обратную дорогу домой я думала о Саше, представляла нашу встречу, потом мои мечты становились плотоядными
и тогда я себя отвлекала  разглядыванием пейзажа из окна машины. Родители рассказывали друг другу смешные истории, иногда я даже думала, что отдыхать с ними, в общем-то, замечательно. Не так, конечно, как могло бы быть с Сашей, но тоже здорово. И уж точно ждать легче в поездке, чем сидя дома.



Глава 13


Как только я переступила порог квартиры, быстро разобрав кое- как вещи,  кинулась звонить Эльке. Она уже должна быть дома. Элька подняла трубку, но голос у неё был очень усталый, как будто это она, а не я только что приехала и бегом всё делала, чтобы выскочить к любимой подруге.
-Привет, мужняя  жена! – пропела я.
-Привет, Анна, - Господи, Элька меня первый раз Анной назвала, я сразу заподозрила неладное, и моё настроение начало падать.
-Эличка, милая, у тебя всё нормально? Я только домой заскочила, давай куда-нибудь сходим, расскажешь про путешествие, ну и про всё остальное тоже. Эль, у меня грудь увеличилась. Я тебе показать хочу, - выпалила я.
-Ань, я сейчас Игорю позвоню, спрошу, а потом тебе перезвоню, - каким-то вялым голосом ответила подруга.
Минут через 10 Элька перезвонила, голос её был как - будто она уже успела пореветь, мне это совсем не понравилось.
-Ань, сейчас Игорь пришлет за тобой водителя и привезет к нам, только ты, пожалуйста, даже не знаю, как тебе сказать…
-Эль, ну хватит ломаться, говори как есть. – Мне совершенно не нравилось Элькино настроение.
-Анечка, одень что-нибудь страшненькое и несексуальное и юбочку подлиней, у тебя есть? Или джинсы не слишком плотные.
-Элька, как ты могла обо мне такое подумать? Игорь твой муж, я бы никогда на него не посмотрела. Он у тебя порядочный, на меня и не посмотрит. -  Мне стало очень обидно. Неужели все замужние так боятся, что их мужей обязательно кто-нибудь уведет.
-Анечка, сделай, как я тебя прошу и приезжай. Я тебя очень жду, - тихо сказала Элька.
Я полезла искать что-нибудь страшное. До этого момента мне казалось, что у меня вся одежда страшная и мне постоянно надо было что-то докупить, а как дошло до дела, я не могу ничего найти. У мамы тоже вроде всё приличное. Я с трудом отыскала какую-то бесформенную блузку и юбку. Боже, я выглядела, как пугало, даже не было видно намека на грудь, не то, что она у меня увеличилась.  Но что ради подруги не сделаешь.


Машина с водителем меня уже ждала. Водитель чем-то напоминал Игоря, как будто его копия, правда, худшая. Всю дорогу водитель прожигал меня взглядом, глядя в зеркало. Как будто следил, чтобы я ничего не стащила.  Я ненароком подумала, что может у него на заднем сидении лежат какие-нибудь важные документы, и он переживает за их сохранность. Поводила глазами, чтоб не сильно мотать головой и не обнаружить свой интерес, мало ли что. Никаких документов вокруг не было. Интерес ко мне был непонятен, разве, что он никогда не встречал такое пугало. Когда я выходила из машины, тихонечко пискнула: «Спасибо, до свидания», но водитель смерил меня таким взглядом, что у меня мурашки пошли по коже. Пока я поднималась к Эльке, меня не покидало гаденькое чувство, как будто я что-то натворила, а что не помню.
Эльвира открыла дверь, зачем-то зыркнула на площадку и затащила меня в квартиру. Я не успела ей пожаловаться на водителя, как подруга, посмотрев на меня грустным взглядом, разревелась в голос. Ревущую в голос Эльку я никогда не видела, только слышала, когда она сидела в туалете после неудачного свидания с Юрой, поэтому очень растерялась и даже не имела понятия, как её успокаивать. Я стала искать кухню, чтобы набрать ей воды, как это делается во всех фильмах, но отчего-то разревелась сама и стала гладить Эльку по голове.  Эльвира, видимо, поплакала, как следует, потому что потихоньку начала успокаиваться, и я вместе с ней тоже перестала лить слезы, тем более я не знала причины, по которой надо было плакать.
-Эль, всё, давай теперь, рассказывай, что у тебя случилось, -обеспокоенно попросила я.
-Ань, ты такое пугало, не одевайся так больше, даже ради меня.-  У меня округлились глаза и я уже начала готовить ответную речь, но Эля меня опередила.
-Понимаешь, Игорь считает, что все женщины проститутки, а он хочет меня оградить от тлетворного влияния. Наверное, это у него из-за  первого брака такое впечатление, – предположила подруга.
-Дурак твой Игорь! Мало ли что в жизни бывает, что теперь всем не доверять?! – возмущенно воскликнула я.
-Анька, это еще не все проблемы. Помнишь, у меня парень когда-то был? Он мне еще не очень-то нравился, - спросила Элька.
-Ну? – я не знала, что и думать.
-Мы же с ним целовались…
-И что? - взвизгнула я, подскочив со стула.
-Да, подожди, сядь и не перебивай, Игорь придет, вообще ничего не успею рассказать. Так вот: мы же с ним целовались, он ласкал мою грудь и знаешь, мне было приятно, такое тепло внизу. И ты также рассказывала, и в книгах об этом пишут. Ань, может это только до секса приятно, а потом нет? – спросила подруга.
-Первый раз, конечно, немного больно, а потом очень даже здорово. Мне ужасно этого не хватает. Иногда  даже ночами снится, что мы с Сашей занимаемся сексом, только  я, как назло, просыпаюсь на самом интересном, а потом еще сильнее начинаю по нему скучать.
-Анечка, а мне ужасно!  - со слезами на глазах сказала Элька. - Я ненавижу с ним этим заниматься. Может со мной что-то не в порядке? Не знаю почему, но нашу брачную ночь Игорь отложил до Италии. Днём мы гуляли, было всё здорово, не считая того, что он стал контролировать, что мне надеть. Я хотела сделать ему приятное и нацепить юбку, которую он мне подарил, ту коротенькую, но он сказал, что замужней женщине такие вещи носить не пристало. Мне не хотелось портить нашу прогулку по Риму, я очень этого ждала, и спорить не стала. Надела, что ему показалось приемлемым, и мы пошли гулять. Про Рим я тебя расскажу позже.
-Так что же случилось?
-Мы здорово погуляли, Игорь оказался хорошим гидом. Поздно вечером зашли в ресторан, настроение у меня  после прогулки по Риму было замечательное. Потом мы поднялись в номер. Самое интересное, что номер был с двумя спальнями. Но я на это сначала не обратила внимания. Игорь пошел в душ, я достала свою очень сексуальную ночную, ту, что мы с тобой выбирали. Игорь вышел в халате, потом я пошла в душ, искупалась и надела ночную, покрутилась перед зеркалом. Мне казалось, что я очень хорошо выгляжу, и я была уверена, что понравлюсь Игорю. Подняла волосы парой шпилек и вышла к мужу. Игорь сидел в кресле и смотрел на меня несколько секунд пронзительным взглядом, затем лицо его побелело, он подскочил с кресла и ударил меня по щеке, да так сильно, что, я отлетела к стене.  - У Эльки опять потекли слёзы и мои тоже не заставили себя ждать. Я была в шоке от её рассказа и моментально возненавидела Игоря, но, по правде сказать, он и до этого мне не особо нравился.
-Ань, меня никто никогда не бил, это так унизительно, -тихо произнесла Элька. - Игорь закричал, что не потерпит, чтобы его жена одевалась как шлюха. Он порвал на мне ночную, потащил меня на кровать и грубо овладел мной. Я только молила бога, чтобы этот кошмар быстрее кончился. Когда он закончил, сказал, что мыться мне не надо, так как мы оба хотим ребенка. И ушел  в другую спальню. Я начала поскуливать в подушку, но Игорь услышал, влетел в комнату и стал кричать, что я неблагодарная шлюха, если я не прекращу портить медовый месяц, то он научит  меня вести себя прилично.
Утром он вел себя, как нормальный человек.  Такое впечатление, что этот кошмар мне приснился. Я побоялась  поднимать эту тему. Мы продолжили осматривать Рим, и мне ночь стала казаться просто недоразумением. Правда, у меня там кровило, что было не очень- то удобно, тем более при прогулках. – Я молча слушала подругу, но во мне поднималась ярость.  Элька монотонно продолжила:
-Мы заходили в магазины, Игорь мне покупал одежду на свой выбор, всё довольно интересное и милое, но несексуальное. Ань, может замужним женщинам и правда не нужна сексуальная одежда? Может у меня просто характер ****ский? – С надеждой спросила подруга. Ей, видимо, хотелось отвратительное поведение мужа объяснить своим плохим характером.
-Эль, ты что? Ты девушкой замуж вышла, как это ****ский! – Возмутилась я. -  О чем ты говоришь! Мне совершенно не нравится твой Игорь, это у него тараканы в голове и, по-моему, большие! Ты, что не видела, как замужние одеваются? Посмотри на тридцатилетних теток, ходят с голыми животами и, небось, никто их по морде не бьет и уж, поверь мне, нормальные люди так сексом не занимаются! – Я не хотела, чтобы моя подруга превратилась в жертву и во всём винила себя. А еще мне было очень обидно и жалко Эльку. Что она сделала, чтобы так к ней относиться?! Хотела семью и детей, хотела быть красивой девушкой. Она абсолютно ни с кем не кокетничала и обвинять себя, что хотела понравиться собственному мужу, по меньшей мере, глупо.


Элька опять разрыдалась. Такое впечатление, что она за всю жизнь столько не плакала.
-Эль, ну а потом, как он себя вел в постели? Ты, давай рассказывай, пока твой Таракан не пришел. Нам надо что-то придумать. Не будешь же ты это терпеть?! Или  он больше не вел себя, как урод? – с надеждой спросила я.
-Днем все было почти замечательно. Единственное, что при нём как –то смеяться и радоваться жизни неудобно, как будто делаешь, что-то неприличное, но когда я его благодарила за поездку и экскурсии, он был искренне доволен. Но ночью всё повторялось, почти всё. Мы с Игорем зашли в магазин белья, и он купил мне  приличную ночную рубашку. Я надела  её после душа, сверху накинула  халат, он сидел в том же кресле и смотрел на меня оценивающим взглядом. Я сбросила халат и быстро скользнула под одеяло. Знаешь, мне было очень страшно, -сказала Элька  дрожащим голосом. – А дальше мне рассказывать совсем стыдно.
-Эль, мы же подруги, что может быть хуже того, что сделал твой Таракан?! Тебе нечего стесняться. Ты нормальная девушка и не заслуживаешь такого обращения, -очень эмоционально сказала я.
-Он попросил меня подойти к нему, я встала и подошла, - тихо продолжила Элька. - Игорь раздвинул свой халат, под халатом у него ничего не было. Потом он мне сказал, ну очень пошло, я так повторять не буду, в общем, мне надо было стать перед ним на колени и целовать его там. Ань, я первый раз так близко увидела член, мне было очень неприятно и унизительно. – Подруга опять начала плакать. -  Я стояла в замешательстве. Не смотри на меня так, читала я и фильмы видела, что это нормально, но вот так сразу, Ань, ну это очень тяжело. Тогда он схватил меня за волосы и сказал, что сейчас научит ублажать мужа и силой опустил на колени. Я чуть не вырвала, когда он это почувствовал, отодвинул меня и сильно ударил по лицу, потом повернул к себе спиной и… и вскоре это закончилось. Игорь сказал, что пока я не забеременею, особенно учить он меня не будет. А вообще моё дело ублажать мужа, тогда у нас с ним могут сложиться хорошие отношения.


Я сидела, ошарашенная услышанным.  Элька через минуту добавила:
-Вообще-то днём Игорь хороший.
-Элька, хватит выгораживать своего Таракана, я как чувствовала, что в нём что-то не так! – почти кричала я.-  Может, разведешься? Зачем себя мучить? Выйдешь замуж еще раз, посмотри, какая ты красавица! Ты, что родилась для того, чтобы над тобой какой-то урод издевался!?
-Ань, ну он только ночью плохой, я думаю, что когда забеременею, Игорь будет относиться ко мне бережнее или вообще не будет,- с надеждой сказала подруга - а сейчас он, наверное, сильно меня хочет. Знаешь, он уже одежду для малыша купил, пойдем, покажу. Да и вообще он много чего купил, я и тебе подарки привезла.
Только я открыла рот, чтобы возмутиться, как мы услышали, что открывается входная дверь. Элька сразу стала напряженной. Пришел Игорь.
Он подозрительно, точно, как его водитель, осмотрел меня с ног до головы, потом увидел заплаканные глаза Эльки, спросил, что случилось. Подруга в срочном порядке придумала, что с нашей несуществующей знакомой произошло несчастье, вот она и расстроилась. Игорь сделал мне выговор. Отчитал, что нельзя расстраивать молодую женщину, готовящуюся стать матерью и сказал, чтобы я впредь  думала, что говорить. Я болванчиком кивала Игорю, но мне хотелось вцепиться ему в морду. Я его совершенно не боялась, но Эльке могло стать только хуже от моего проявления «дружелюбия». Таракан сказал, что мне лучше уйти, его жене требуется отдых. И вообще, приход незамужних подруг не способствует хорошему климату в семье.


Я вышла ошарашенная, как будто плита на меня упала, вот тебе и замужество, вот тебе и семья. И надо такому случится с красивой Элей. Я вспомнила Надьку. У неё муж работяга, а получается, что вел себя так же, как этот лощеный Таракан. Мне ужасно хотелось забрать Эльку от этого монстра. Таракан был очень ухоженный и красивый, но весь такой скользкий. Эля говорила, что чувствует себя с ним неловко. Он мужик и успевает сделать маникюр, педикюр, хорошую стрижку и Элька очень комплексует, что не успевает так следить за собой, и что у неё не такой хороший вкус, как у мужа. Мне хотелось встряхнуть подругу, чтобы она, наконец, очнулась. Такое впечатление, что Таракан её зомбировал.
Потом мой взгляд упал на «шикарную» юбку, в которую я обрядилась, собираясь в гости. Меня, как током ударило, когда я вспомнила, что вышла из дома без денег.  Допустить, что меня могут в таком виде лицезреть знакомые, я не могла. Я спряталась за остановкой и думала, как же мне добраться домой. Потом решила, что всё-таки возьму такси, а дома расплачусь.



Глава 14


Сама я жила от звонка до звонка Саши. Не знаю почему, но я его совсем не ревновала, даже не переживала, что он найдёт себе американочку с полной грудью. Мы стали очень близки друг другу. Я немного рассказала об Эльке, подробности я опустила, но в общих чертах Саша понял.
-Бежать ей от него надо. Анечка, он уже был женат, ты говорила, что первая жена с ребеночком от него сбежала ну, пойми, от хороших – то мужиков жены не убегают,  – разумно сказал Саша. - Эля молодая и красивая, найдёт себе достойного парня, - поговори с ней.
Я задумалась, а ведь Саша прав, видимо Таракан также издевался над первой женой. Не мог же он так измениться! С первой был замечательный, а с Элькой вдруг стать монстром.
-Анюта, у меня для тебя хорошая новость, - Саша выдержал небольшую паузу, -  я приеду немного раньше, чем планировал.
Я чуть не расцеловала телефон и у меня потекли слезы. Александр, видимо, это понял, он вообще хорошо чувствовал моё настроение.
-Малышка, ты, видимо, не рада, у тебя, наверное, другие планы? - пошутил он.
-У меня один план - это Саша и быстрее за него выйти замуж, ой, что я говорю, ну ты понимаешь… - Совсем растерялась я от своего  через  чур, честного ответа.
-Понимаю, радость моя, понимаю и очень тебя люблю, наши планы полностью совпадают, – счастливым голосом  сказал любимый.
Мы достаточно долго проговорили, мне всё время хотелось сказать, чтобы Саша не звонил так часто, это дорого, но у меня не хватало силы воли. Я просто задохнулась бы без его звонков, он, похоже, чувствовал тоже самое.
Мы знали друг о друге уже столько, как будто  прожили вместе целую жизнь. Если Саша смотрел какую-то передачу, и она его затрагивала, он спешил рассказать о ней мне. Когда я читала какую-нибудь волнующую меня книгу, Саша покупал себе такую же и мы по часу обсуждали героев и их поступки. И ещё я вела себя с любимым абсолютно неправильно. Не так, как пишут в «умных» книгах, типа: «Как стать стервой».  Но из-за этого наши отношения хуже не становились.


Этим летом, кроме поездки в Чехословакию, я нигде больше не была. Большую часть  времени проводила дома за книгами.  Иногда нам удавалось куда-нибудь сходить с Элькой, но в основном мы с ней болтали по телефону, пока её Таракан был на работе. Она старалась не нервировать его, и практически всё время находилась дома, непрерывно убирая квартиру и готовя еду. Эльвира обратила внимание, что друзей у её супруга нет. Созванивается он в основном с отцом, которого, как показалось Эльке, сильно боится.
Элька в Риме всё-таки забеременела.  Как  она и предполагала, Игорь совсем к ней не прикасался, что её очень радовало. Он вроде бы и заботился о жене, но забота эта была очень пугающей. Таракан буквально не спускал с неё глаз, контролировал, что она ест, что читает, с кем разговаривает по телефону, сколько спит. И первым делом о беременности жены сообщил отцу.


Я пыталась убедить Эльку разойтись с мужем. Она и сама уже была бы рада снова оказаться незамужней, но боялась оставлять ребенка без отца. А у меня складывалось впечатление, что Таракану удалось подавить Элю. У неё часто проскакивало, что она сама виновата в таком его отношении. То готовит плохо, то говорит глупости и вкус у неё плохой. Как-то Эля вспомнила свой неудачный опыт знакомства с Юрой, и ей казалось, что она вообще ни с кем не сможет построить нормальных отношений. Игорь хороший психолог и замечательно играл на её комплексах. Постоянно делал замечания. Со стороны это было видно, но объяснить Эльке, что причина не в ней, у меня не получалось.  У неё опять зацвели буйным цветом переживания по поводу внешности, еще и новые добавились. Она считала себя никчемной.


Вчера, пока Таракана не было дома, Элька мне позвонила опять в слезах, по-моему, без слез у неё не обходился уже ни один день. Накануне Игорь предупредил её, что к нему в гости придет его духовный наставник. Элька должна была позаботиться, чтобы достойно встретить мужчину. Игорь дал четкие распоряжения, какую кухню предпочитает наставник, что пьет. Супруг очень волновался перед приходом важного гостя и хотел ему угодить. Эля весь день занималась готовкой, продукты им, правда, всегда привозил водитель, хотя Элька сказала, что с радостью таскала бы сумки на себе, только бы иметь нормальные отношения с мужем. Стол был замечательно накрыт,  квартира блестела. Элька надела одно из своих дорогих, но бесформенных платьев, с недавних пор заполнивших её гардероб. Таракан окинул взглядом стол, квартиру, видимо остался доволен, как Элька убрала и приготовила.  Но потом  вдруг обратил внимание, что у жены увеличилась и без того полная грудь и стал кричать, что такой безобразной груди у молодой женщины он еще не видел. Эльвира начала ему объяснять, что грудь увеличилась из-за беременности, но это совершенно не успокоило мужа. Он велел ей быстро переодеться во что-нибудь широкое и хоть как-то скрыть раздувшуюся грудь. Обвинил жену, что у неё нет совести, зная, что придет практически святой человек, а она так вызывающе оделась. У Эльки задрожали губы, но муж сказал, что если она начнёт выть, он не посмотрит на её положение и быстро выбьет из неё дурь.


Только Элька переоделась, как раздался звонок. Пришел духовный наставник. Мужчина был строен,  высок и как-то изящно хрупок. Руки очень ухожены, дорогие кольца на длинных пальцах, чуть обиженный взгляд и тонкие, подрагивающие губы. Элька вежливо поздоровалась и опустила глаза. Наставник нахмурил лоб и строго заявил, что пришло Духовное Лицо (это он себя так гордо величал) и послушной жене надо бы помочь снять Духовному Лицу обувь, дабы выказать своё уважение. Элька не шелохнулась, возникла пауза. Таракан стоял весь красный от злости и поедал Эльку взглядом,  Лицо выжидало, переводя злой взгляд с Эльки на Игоря. Подруга повернулась, чтобы уйти, но взбешенный Таракан дернул её за плечо, развернул к себе и с силой ударил по щеке, со словами: «Будешь знать, как позорить мужа», затем извинился перед Лицом из-за поведения жены и сказал, что это его упущение, пообещал исправиться.  Игорь очень заискивающе разговаривал с гостем. Наставник протянул Эльке ногу и ждал, пока она поможет снять ему обувь. Элька из-за слёз уже ничего не видела, она медленно нагнулась и стянула с мужика туфли. Потом собралась уйти к себе в комнату, но оказывается, она должна была прислуживать за столом.


Сидели они, чуть ли не до утра. Игоря почему-то не беспокоило, что жена у него в положении. Наставник деловито воздавал должное ужину, а Элька подносила и меняла им блюда. Спать Таракан отпустил Эльку только после того, как  Лицо основательно подкрепилось и выпило. Им надо было поговорить о мужских делах и в прислуге они больше не нуждались. Подруга без сил рухнула на кровать, захлёбываясь слезами.  Когда я услышала эту жуткую историю, просто  упрашивала  Эльку разойтись. Но она, плача, сказала, что Игорь её не отпустит, тем более беременную.
Я поняла, что подруга боится его до смерти.
-Эльвира, у тебя хорошая семья, зачем тебе всё это терпеть? Поговори с родителями, они тебя поддержат, и уходи от Таракана, пока он тебя не довел совсем. Тебе рожать, а ты вся на нервах, постоянно плачешь, разве об это ты мечтала?! -  убеждала я подругу. – Вот и первая жена, видимо, не выдержала такого обращения и сбежала с иностранцем. Она неспроста не даёт ему видеться с ребенком.  - Элька плакала в трубку, но меня не перебивала, а моему возмущению не было предела. – Эльвира, подумай, какую жизнь ты готовишь своему будущему ребенку. Представь, если бы ты росла в такой семье – мама постоянно плачет, папа с головой не дружит. Подумай, чтобы ты мне сказала, если бы я терпела такое обращение с собой? Ты просто вся на эмоциях и не можешь правильно оценить ситуацию.
-Да, Ань, ты, наверное, права. Я возмущалась Надькиным мужем, обсуждала и удивлялась, почему она с ним живёт, а теперь сама в таком же положении. Таракан, – Элька первый раз назвала своего мужа именем, которое ему больше подходит, - на самом деле меня подавил. Весь такой правильный, умный, знает как себя вести надо, а я себя с ним дурой чувствую. Последнее время я только и делаю, что плачу.
-Наконец-то я услышала от тебя здравые мысли. – Мне стало немного легче. – Таракан тебя просто топчет, ты скоро совсем потеряешь чувство собственного достоинства. Он тебя  подавил. Ты даже не замечаешь, что винишь себя во всём. Это же не нормально. Неужели тебе не хочется хороших отношений?
-Я подумаю, как объяснить родителям, что не могу больше с ним жить, - пообещала Элька. - Мне неудобно рассказывать им такие подробности.



Глава 15


Поговорить с родителями подруга не успела. Через два дня после нашего разговора с Элькой случилось несчастье.  Её драгоценный Таракан разрешил жене немного погулять. Эля вышла на улицу, собралась ехать к родителям, но какой-то урод въехал на машине прямо на остановку и сбил Элю. Об этом я узнала от её мамы, она позвонила мне домой. Самое главное, что Элька была жива, но в каком она состоянии я не поняла, её мама всё время плакала. Я вылетела из дома, поймала частника и помчалась к Эльке в больницу. Эля была в сознании, но с огромными синяками под глазами и взгляд у неё был отсутствующий.Тетя Оля, Элькина мама, сидела рядом с дочкой и держала её  за руку. Она мне сказала, что травмы у Эльки, к счастью, не сильные, но от шока Эля потеряла ребенка.  А у подруги после свадьбы всё время было шоковое состояние, но её мама об этом не знала. Врачи говорят, что организм молодой, подлечится и у неё еще будут детки. Через некоторое время тётя Оля сказала, что поедет домой, чтобы приготовить дочке еду, а меня попросила посидеть с подругой. Я и не собиралась уходить. Мы остались с Элей вдвоём.
-Эль, а Таракан знает, что с тобой случилось? – поинтересовалась я.
-Да, мама ему в первую очередь позвонила, но он еще не приезжал. Честно сказать, я очень боюсь, что он приедет и устроит скандал, начнёт орать, что я дура безалаберная  не смогла уберечь ребеночка. – Слёзы в очередной раз бурным потоком потекли по Элькиным щекам.
-Эль, да ты о себе должна думать, а не о нём. Много он сам тебя берёг! – возмущенно сказала я.
-Ань, я последнее время чтобы не делала, всё время думаю, что скажет Игорь. Я уже привыкла всё делать с оглядкой на него, - призналась Элька. – До меня только сейчас стало доходить в каком нервном напряжении я жила всё это время. Ты, знаешь, стыдно сказать, но мне в больнице даже лучше и спокойнее, чем дома. Только ребеночка очень жалко.-  Элькины глаза в очередной раз наполнились слезами. – Какая же я дура, столько терпела. У меня уже мысли появились, что такую никчемную как я, больше никто не возьмёт  замуж. Да, если и не возьмут, лучше уж одной жить, чем так, - сделала вывод Элька.


Эльвира быстро поправлялась, но её тетя, Марина Львовна, решила подержать Эльку в больнице. Она хотела подстраховаться, чтобы не было никаких осложнений. А перечить Марине Львовне никто не решался, да и сама Эля домой не рвалась. Таракан в больницу так и не пришел, позвонил теще и сказал, что у него какая-то срочная работа появилась. Мама Эли сильно удивилась и начала расспрашивать у дочки всё ли у неё с Игорем благополучно. Элька вместо ответа, как обычно, разревелась. Тётя Оля побежала за сестрой. Марина Львовна за пять минут выудила у племянницы, что с ней происходит, а за следующие пять минут умудрилась её успокоить.
-Эльвира, твою мать, - без экивоков пробасила Марина Львовна, - ты что, уродка у нас, что терпишь этого мудака контуженного?! Мать для этого тебя рожала, ночами не спала, чтобы ты на голову ушибленному жизнь свою под ноги бросила? Я ему яйца оторву, пусть только рожу свою сюда покажет. Так, всё, мне работать надо, а ты прекрати реветь, иначе в психушку угодишь санитарам на радость. Я доступно изложила? –уточнила тётушка, покидая палату и уводя с собой Элькину маму. – Пусть девчонки поболтают, а ты, Оля, иди, поспи, лица на тебе нет, в гроб краше кладут, - сделала «комплимент» сестре Элькина тётя.


Приблизительно через час  после разговора с Мариной Львовной открылась дверь палаты, и перед нами возникло Духовное Лицо, правда я сообразила, что это за мужик пришел навестить подругу, только после того, как он начал своё выступление. Лицо милостиво разрешило Эльке не вставать, а слушать его лежа, посетовав, что от таких как она ждать хороших манер всё равно не приходится. Он велеречиво завел свою лекцию об обязанностях жены, о том, что такая распутная женщина, как Элька, забирает энергию у его подопечного, оскорбляет нравственность порядочных людей и, если она не научится жить праведной жизнью, то гореть ей в Аду, тем более что она уже и сама видит, как бог её наказал. Со своим Тараканом он ей разрешит общаться только после того, как она очистится и раскается. Лицо несло монолог, упиваясь своим красноречием. Я перевела взгляд на подругу, слёзы её высохли, а глаза стали узкие и злые. Она медленно протянула руку к тумбочке и нащупала, стоявший на ней графин. Духовный наставник, увлекшись спасением Элькной души, не замечал её манипуляций, а я решила не препятствовать естественному ходу событий. Когда Лицо достигло апогея в своей витиеватой речи о наказании и страшных грехах и вознеслось на вершины красноречия: Элька крепко обхватила графин, прицелилась и запустила его изо всех сил, откуда они только взялись, Лицу в морду.


Как прыгало и визжало Лицо достойно описания мастера. Вода стекала на его «духовную» морду, а осколки обсыпали его голову «пеплом». Наставник заметался по палате, хотел было подскочить к Эльке, но увидев недоброжелательное  выражение её лица, замер в выжидающей позе на полпути. Я тоже решила не отставать и внести свою лепту в перевоспитание Морды. Схватила стул, на котором секунду назад сидела, слушая речь наставника, и как следует стукнула его по спине стулом, вложив в свою силу все накопившиеся за время Элькиного замужества нехорошие эмоции, при этом представляя, что бью я не только наставника, но и самого Таракана. Удар получился знатным, потому что Лицо так приложился мордой об пол, что ему понадобилось немало времени, чтобы отодрать себя от линолеума. Поднялся он со звериным выражением своего духовного лица и возмущенно взвыл, на шум прибежал медперсонал больницы. Элька ни секунды не колеблясь, сообщила, что Лицо собирался её задушить. Я, естественно, всё видела, подтвердила, рассказала подробности, не забыла уточнить, как я героически спасала подругу от удушения. В палату зашла симпатичная медсестра, но самое смешное, что она тоже видела, как мужик душил Эльку,  и еще в больших подробностях повторила наш рассказ.


Наставник счел за лучшее изобразить  глубокий обморок. Кто-то вызвал милицию и наставника, после понюшки нашатыря, опроса свидетелей и лиц, непосредственно принимавших участие в потасовке, под белы ручки увели блюстители закона.  Из коридоров больницы доносились угрозы наставника с обещаниями страшной кары.  Палату прибрали, и мы с Элькой наконец-то остались одни. Элька  начала тихонечко смеяться, потом присоединилась я, мы хохотали всё громче и громче, пока к нам не зашел молоденький врач и не сообщил, что у нас с ней шок. Нам вкололи что-то успокоительное, которое, правда, на нас совершенно не подействовало.
-Эль, как это ты решилась кинуть в него графином? – продолжая смеяться, спросила я.
-Знаешь, Аня, пока Морда держал речь, я вспомнила Надьку, которая ни в чем не виновата, а всё пыталась угодить своему придурку, вот и подумала, а чем я от неё отличаюсь! А после его слов, что меня бог наказал, меня вообще переклинило. А остальное ты знаешь!
И мы опять стали смеяться.


В палату постучали, и к нам зашла медсестра, которая «видела», как Лицо душило Элю. Это была приятная женщина лет под сорок. Она села на свободный стул. Мы познакомились. Симпатичную медсестру звали Леной. Она нам рассказала, что эта Духовная Морда разрушила жизнь её сестре, что он, похоже, психически больной. Но вот чем-то обладает, и ему некоторые верят. Он прекрасно умеет манипулировать людьми.
-Вы думаете, он просто так по домам ходит и глупостям учит?  - с жаром спросила Лена. Посмотрите на его машины и квартиры, ему их покупают его так называемые ученики. И что примечательно, в учениках у него одни мужики, причем небедные.  Так что вы можете на меня рассчитывать. Я в милиции все подтвержу, собственно с меня уже сняли показания.
Мы с подругой не знали, как и благодарить женщину. Проболтали минут тридцать, потом Лена оставила нам свои номера телефонов и ушла по делам.



Глава 16


Через три дня Элька выписалась домой к родителям. Тётя Оля знала всю правду, а отцу они придумали другую версию, не такую страшную. Вскоре объявился её Таракан. Он встретил нас, когда мы после прогулки подходили к Элькиному дому. Игорь умолял забрать заявление из милиции. Унижался перед нами и даже плакал. Потом вгорячах признался:
-Вы, как женщины, должны меня понять, люблю я своего наставника, ну в том смысле, - и он прямо по-девичьи смутился, - ну вы понимаете?! – У нас с Элькой отвисли челюсти. – Он же не будет со мной встречаться, если ему придется из-за меня понервничать, вы поймите, он человек тонкой натуры, его нельзя волновать. Это бабам легко познакомиться, у вас претензий мало, вам бы только деньги, а у нас чувства. Мне что опять другую жену искать. Эльвира, подумай, тебе же самой выгодно со мной жить. Для баб важен статус замужней и деньги, а любовь вам нужна меньше всего,–  неожиданный вывод сделал Таракан.Мы с Элей растерялись от такого известия.
Да уж, женщин он совсем не знал, что, в общем-то, и немудрено с его пристрастиями. Наше молчание он, видимо, воспринял за сочувствие. Ох, как он ошибался!


Когда Таракан женился на Эльке, он хотел «убить двух зайцев», надеялся, что красавицей Элькой он заткнёт рот всем, кто сомневается в его ориентации, в первую очередь отцу, ну и наследника ему преподнесет, чтобы отвязался. Таракан настолько сильно хотел помириться с Элькой, что даже упал ей в колени, очень уж она ему нужна была для прикрытия. Клятвенно обещал больше к ней не прикасаться, но содержать, как положено, лишь бы отец не лишил его наследства. Наследство и могущество родителя было очень существенным, поэтому Таракан  скрывал от отца свою «голубую» кровь. Папа Таракана крутой и быстрый на расправу и, к большому сожалению Игоря,  не настолько широких взглядов, чтобы спокойно относиться к шалостям сыночка. Наконец сообразив, что мы не прониклись пониманием, он совсем погрустнел и как заклинание начал талдычить: «Что же я скажу папе?».
Таракан выглядел жалко, но нас это абсолютно не смущало. Мы дослушали его исповедь и отправили к… наставнику.
-Ты, когда меня бил, думал, что у меня чувств нет, что я не человек?! Мужика тебе жалко! Морда и в морду может дать, - скаламбурила Элька, - а со мной легко справиться было! Не надо меня теперь жалобить здесь. Даже если ты и гомосек, но порядочным человеком можно было оставаться. Всё, проваливай лучше.
-Слышь, ты, грязная тварь, знаешь, что народная мудрость гласит? «Курица - не птица, баба не человек!»  Как ты можешь сравнивать мужчину и бабу? Если бы не грехопадение Евы, Адам по сей день вкушал бы райскую жизнь в садах Эдема! Вы низкие существа, развращающие и отравляющие жизнь мужчинам. Я тебе с твоей  полоумной подругой сейчас быстро мозги вправлю! – Таракан принял свой истинный облик.
-Голубая луна, голубая луна,-  в ответ громко пропела Элька, а Таракан шарахнулся от неё, как от чумной. Мы громко рассмеялись.
Лощеный Гей сел в машину и за секунду перед тем, как тронуться, крикнул в окно: «Мокрые курицы!», нажал на газ и был таков.


В свете так неожиданно открывшихся новых пикантных обстоятельств, мы решили позвонить нашей знакомой Елене и пригласить в кафе, так как считали себя просто обязанными поделиться с ней информацией. Тем более что Елена нам очень помогла, и мы просто не имели права хранить молчание и не ввести её в курс дела. Елена с радостью согласилась. Мы засели в нашем любимом кафе, как в лучшие дозамужние Элькины времена, заказали по томатному соку с «Цезарем»,  Лена сказала, что выпьет немного вина. Затем мы с Элькой принялись обстоятельно докладывать ей об «исповеди - проповеди» Таракана. Елена слушала нас очень внимательно, молча попивая вино. Только глаза её становились всё грустнее и грустнее. Когда мы закончили своё повествование, Елена минуту, другую продолжала молчать, затем сказала:
-Ну, вот что, девоньки. Наставник, фу ты, пидор этот, всё равно откупится, деньги у него есть, не хватит, любовники добавят, тьфу, пидоры, так что с вами или без вас он выкрутится. Давайте сделаем так. Эля, у твоего, как вы его там называете?
-Тараканом! – доброжелательно добавила Эльвирка.
-Да,  у Таракана стребуем тебе квартирку, он «девушка»  богатая, вот пусть за то, что вытворял с тобой, и расплачивается, - постановила Елена.
-А что, мало я страдала, пусть покупает! – раздухарилась Элька. Победа над «духовной» Мордой придала ей уверенности в себе.
А я вот совсем не была уверена, что Таракан прямо таки раскошелится Эльке на жилье, но решила в наши стройные ряды сумятицу не вносить.


Ещё через пару дней Таракан сам объявился, позвонил Эльке и попросил о встрече. Домой к ней, он по понятным причинам, заходить поостерёгся. Что ему ещё надо от Эльвиры Таракан по телефону не сообщил, но нам это и не важно, главное, что Элька теперь сама знает, что она хочет от Игорька. Эльвира назначила встречу в нашем любимом кафе. Мы подтянули свои пополнившиеся ряды для поддержки подруги.
Пришли заранее, заказали себе по рюмочки коньяку, чтоб не страшно было, и только напиток возымел свойственное ему действие, нарисовался правильный Игорь!
Игорь, как всегда выглядел самоуверенно, но когда он увидел, сидящую с нами Елену, сразу как-то обмяк и подрастерялся. Его красивые глазки забегали.
-Эличка, милая, нам надо поговорить с тобой наедине, это наше семейное дело и неприлично выносить сор из избы, - по старой привычке начал увещевать Эльвиру Таракан, одним глазом смотря на практически бывшую жену, а второй не сводил с нашей новой боевой знакомой.
-Рот захлопнул и быстро сел, козёл!  - Елена так рыкнула, что я сама собралась сесть, а потом сообразила, что я уже сижу.
Таракан послушно сел за стол. Начал было интересоваться, что заказать дамам, но его опять бесцеремонно прервала Елена:
-Слушай сюда внимательно! Знаешь, поговорку: в каждом домике - свои гомики? – на всякий случай уточнила у Таракана Елена, но ответа дожидаться не стала, хотя судя по выражению лица почти уже бывшего Элькиного мужа, он вряд ли способен был достойно выразить свою мысль. Видно, что присутствие Елены совсем выбило его из колеи.   
-Я за тобой давно слежу! – строго сказала Елена. -  Все твои гомосятские развлекухи засняты на камеру, ты оказался очень фотогеничным, стервец. Вот хотим с подругами народ порадовать, опять же папочку твоего. Он тебе объяснит, как детей правильно делают! Сдаётся мне, что твой родитель далеко не таких продвинутых взглядов, чтобы одобрять новомодные гейпарады! - Елена, несмотря на свою хрупкость,  рассмеялась как матрос в таверне.


У меня отвисла челюсть, вот это новая знакомая! Как она смогла такое снять, видимо, нанимала кого-то.  А я ещё боялась, что у нас не получится! У Таракана кровь от лица прямо на глазах отхлынула. Точно, как в кино! Он хотел было отхлебнуть мой коньяк, но Елена и это упредила, стукнув кулаком по столу.
-Смирно, паршивец. Сейчас ты заводишь свою тачку, мы едем в банк, ты снимаешь деньги, передаешь Эле и свободен, как птица, -сообщила план действий на ближайший час Елена.
-А как я могу быть… знать, что вы… что папа, что он это…  - нечленораздельно мычал лощеный Таракан.
-Молчать! Никак не можешь! Мою сестру загубил, а на Эле ты погорел, думал, уйдешь от меня!!! Не выйдет! Поехали, девочки. А ты, козел безрогий, бегом к своей тачке зад неси, - скомандовала Елена. – А не то, прямо сейчас родителю твоему звонить буду.
Таракан в одночасье растратил весь пыл, с которым он «воспитывал» жену,  встал из-за стола и, шатаясь, побрёл к машине.
-Дверь дамам открой, учить тебя и учить, козёл немощный, -возмущенно сказала Елена.


Таракан подобострастно открыл Елене дверь, она села рядом с ним, а мы с Элей водрузились на заднее сидение.
-Ну, что, гомосятина, жми в банк, где деньги лежат! – отдала очередную команду бывшая родственница Таракана. Было видно, что он её ужасно боится.
Таракан тронулся с места. Руки его дрожали на руле.
-Ты давай аккуратнее, самое страшное  еще впереди, - успокоила Лена.
«Ужас, неужели у нас, вернее у Лены, всё получится?», - подумала я.
Мы подъехали к банку, по пути Елена высчитывала, сколько денег стоит квартира и её ремонт, какую лучше брать, в центре однушку или подальше, но чтоб комнат было побольше.
Элька согласилась на однушку в центре и деньги на ремонт. Елена прикинула еще моральный вред, немного увеличила сумму и послала Таракана снимать деньги.
Минут 30 мы прождали в машине. Лощеный вернулся с пакетом.
-Давай за угол сворачивай, - привычно командовала парадом Елена.
-Неет, - пропищал Таракан,- не убивайте! – Елена в очередной раз прикрикнула и Таракан послушно свернул во дворик.
Мы аккуратно пересчитали деньги, и с миром  вежливо отпустила Таракана восвояси, предварительно выгрузившись из машины.
-Пошел вон и чтобы мы тебя больше не видели, - охотно разрешила Лена покинуть нашу компанию поверженному  «борцу за нравственность».


Взмокревший Таракан не внял предложению Лены покинуть нас и на свою беду тоже вышел из машины, решив воззвать Елену к совести, чтобы она отдала его заснятые сексуальные выступления. Елена открыла ему страшную тайну, виновато сообщив, что совести у неё нет!
-Эличка, девочка моя, ты же меня любишь, отдай мне запись, Вы же обещали, – взмолился Игорёша, ища понимания у жены.
Эличка вздохнула и задумчиво спросила у Таракана:
-Игорёша, как ты думаешь, откуда берутся корни у феминизма? – Таракан в недоумении вытаращил глаза. – А я тебе отвечу! Благодаря таким мужикам, ой, извини, девушкам, как ты. Я понятно мысль излагаю? – с этими словами Элька умело врезала  ногой Таракану в причинное место. Игорек протяжно пропищал, начал складываться пополам и не удержав равновесия, упал в единственную лужу, которая была во дворике.
-Поднимай зад, что ты собственно здесь развалился, честным людям проход закрываешь. Делать больше нечего, как обходить тебя, – «тактично» попросила Лена, медленно огибая Таракана. Мы гордо последовали за ней, неспешно покидая гостеприимный дворик.



Глава 17


-Девчонки, пошли, выпьем немного, надо стресс снять, -предложила Елена. Мы завернули в ближайший ресторанчик. Несмотря на нашу победу, настроение у всех было не окей!
-Лен, а куда уехала твоя сестра? Таракан мне говорил, что от него жена с ребенком сбежала. Рассказывал сказки, как он страдал, как детей обожает, семью хочет, а я дура поверила, - вздохнула Элька.
-Не дура ты, просто молодая. Сейчас посидим немного, и я покажу тебе…  куда она уехала, - ответила Лена.
-Пожалуйста, еще сто пятьдесят грамм водки, -обратилась Елена к официанту. – Девчонки, давайте за сестру мою выпьем. – Елена, не дожидаясь нас, залпом выпила. Мы последовали её примеру, хотя честно сказать водку пили первый раз в жизни.
-Поехали, - коротко сказала Елена.
Мы расплатились и вышли на улицу в поисках такси.


Елена не стала называть адрес водителю, а просто показывала куда ехать. Через 20 минут меня начал охватывать ужас от подозрений. Эльку, видимо, тоже, судя по тому, как она схватила меня за руку. Машина подъехала к…  кладбищу. Елена остановила такси, а Элька, как самая богатая расплатилась и мы вышли.
Лена купила у бабульки цветы и медленно пошла между памятниками. Около одного из них она остановилась, провела рукой по фотографии, положила цветы и присела, убирая листочки. Слёзы полились из её глаз.
-Вот сюда и уехала моя сестричка, -горько произнесла Елена, продолжая убирать листочки.
На памятнике была фотография красивой женщины, на вид немногим старше Эльки.  Мы сразу же разревелись. Несмотря на то, что было тепло, меня начал бить озноб.
-А ребеночек где? – прошептала сквозь слёзы я.
-И ребеночек с ней уехал, - тяжело вздохнула Елена.- Под сердцем она его носила. Просила я её развестись, но у нас мама болела, она пока с ним жила, умудрялась помогать маме с лечением. Вот и терпела этого урода. А мы ей не помогли, не уберегла я сестру. И мама сразу за Светочкой ушла, двух месяцев после её смерти не прожила.
-Леночка, а что случилось с твоей сестрой? Она же молодая была, -спросила плачущая Элька.
-По официальной версии – несчастный случай. Она поскользнулась и упала в ванной. От удара головой – скончалась. Но я не верю в эту версию. На её теле были ушибы и ссадины. Она была избита.  Уж я-то понимаю, что от одного падения такие травмы не могут быть получены. Что я могла сделать, что доказать? У него деньги, связи, заплатил, кому надо и дело закрыли. Вот такой несчастный случай. Так и жила с этим горем, надеясь, что когда-нибудь он всё равно ответит за убийство. Потом вот вас случайно встретила. Вроде бы, как и за сестру отомстила. Она ведь намного младше меня была, я её маленькую нянчила, – Лена опять заплакала.


Мы долго не могли придти в себя от услышанного.
-Еленочка, а как тебе удалось его оргии записать? – удивилась я.
-И я об этом всю дорогу до банка думала, а спросить не было возможности,– всхлипывая, сказала Эльвира.
-Вы что, шутите? Какие записи! Я по ходу всё придумала, он просто опомниться от страха не успел. Меня-то он узнал, вот и решил, наверное, что я за ним следила. А откуда у меня средства такие? – глухо сказала Елена. - Вот и будет такая мразь по свету ходить. Ну, ладно, хватит.
-Лен, ты не обижайся, можно я твоей сестре памятник дорогой поставлю?  Этот же денег дал, - попросила Эля.
-Нет, девчонки, не надо. Всё - закрыли тему.  Поехали в кафе, еще посидим, совсем я расклеилась, день такой тяжелый был, - сказала Елена.


Так у нас с Элькой появилась еще одна настоящая подруга.
В кафе Елена рассказала нам о себе, мы ведь толком-то, и пообщаться не успели, а уже столько всего вместе пережили.
-Сын у меня чуть младше вас будет и муж имеется. Очень хороший и  добрый человек, только уж больно строгий  по - причине своей болезни, -рассказывала подвыпившая  Лена.
Мы все уже изрядно опьянели, но домой идти не спешили.
-Бедная, ты Ленка, он серьёзно болен?  – пьяненьким голосом, сочувствующе спросила Элька.
-Как Вам сказать?...  Импотент он! –  горько поведала Лена, а мы с Элькой в первый раз за день рассмеялись!
-Ой, Еленочка, не обижайся, -испугавшись, попросила я. - Но она хохотала вместе с нами. Как бы сказал молоденький врач: у нас просто шок.
-Как мне мужика иногда хочется, Вы и представить себе не можете,  даже ночью секс снится, разоткровенничалась подруга.
-Познакомься с кем-нибудь, -посоветовала я.
-Легко сказать: «познакомься», во-первых, возраст, не всякий клюнет,  да и мне любого не хочется, а во-вторых, муж строгий,  в связи со своей болезнью очень подозрительный стал, разъяснила Елена.
-Эх, Лен, где наша не пропадала, будет и у тебя праздник,- успокоила я!
-А мне вот мужики противны, - лаконично заявила Элька!
-Ты, это того Эля, зря! – попыталась сказать строго Елена, но язык у неё, как впрочем, и у всех нас, уже заплетался. – Это тебе просто такой придурок попался, а вот когда мой еще не болел, знаешь, какой ласковый и изобретательный был,  я это дело очень люблю. Правда не помню, когда уж последний раз занималась.
-Лен, так ведь вы еще вроде молодые? Или у всех так рано болезнь приключается? – Не на шутку испугалась я.
-Не бойся, -поняла меня Лена. – У всех по-разному. Кто в двадцать ничего не может, а кто и за шестьдесят герой.


Елена с удовольствием повспоминала, что они с мужем выделывали, пока он не заболел, а мы с Элькой с удовольствием набирались ума. Ой, когда же уже Саша приедет…



Глава 18


До начала учебного года оставалось  совсем немного,  и мы с Элькой решили, как следует загореть, чтобы в универе ничего плохого о нас не подумали! У Елены с мужем свой дом, и мы почти всё время проводили у неё, помогали в огороде, загорали, общались. Еленкиному мужу мы очень понравились, жене помогаем. Мы  вообще следом за новой подругой готовы были по пятам ходить. Елене 37 лет, мужу чуть за 40. Она невысокая, по-девичьи тоненькая, синеглазая шатенка. А муж у неё очень крупный, с густой рыжей шевелюрой, полными губами и весёлым нравом, когда не строгий. С виду и не скажешь, что больной, импотент в смысле. Михаил работает водителем на машиностроительном предприятии. Ему часто приходится уезжать в командировки, по поводу которых он сильно переживает. Беспокоится, что оставляет Лену без своего присмотра. К жене Миша хоть и хорошо относится, но всё-таки она была права, временами слишком сурово. Конечно, ни как Элькин Таракан, с ним и сравнить невозможно. Миша Елену пальцем никогда не тронул, помогает  ей по дому и во дворе, жалеет. Но, видимо, понимая свою беду, боится, что жена найдет ему замену и поэтому показывает свой крутой нрав. Елена разводиться с ним не собирается, побаивается и даже любит мужа, но от этого у неё желание заниматься сексом всё равно не проходит.


Мы жарили у них во дворе рыбу или шашлыки, усердно загорали, а Еленка  учила нас жизни и как-то даже отругала Эльку, когда та сказала, что замуж больше не пойдёт и сексом заниматься не будет, так как хуже занятия она не знает.
-Не будь дурой, попался идиот, что теперь по одному гомосеку всех мужиков судить!? - и начинался рассказа о былых Мишкиных сексуальных подвигах, или о редких Ленкиных  любовниках и пользе секса для женского организма.


Лето пролетело стремительно.  За короткий срок произошло столько событий: Элька успела выйти замуж, слетать в Рим, пережить трагедию и уйти от мужа. Я начала верить, что год пролетит быстро, и я скоро смогу обнять своего любимого. Иногда это желание просто затмевало мой разум. Я отчаянно скучала по Саше.
Саша также часто продолжал звонить мне. Собственно я и жила его звонками и письмами.

У нас начался новый учебный год.


Как-то вечером  мне позвонила Еленка и шепотом поведала свою замечательную новость:
-Анечка, я познакомилась с таким красавцем, точно в моём вкусе. Крупный блондин, глазища огромные, такой крепкий, не мужик, а сказка. Манеры приятные, обходительный. И возраст подходящий, не старый еще, чуть за сорок,  - щебетала Ленка счастливым голосом, точно таким, какой у меня в медовый месяц будет.
Я почти неделю слушала её восторги, охи и ахи, какой блондин замечательный, умный, как красиво ухаживает, какие комплименты говорит, а один раз он даже на работу цветы принёс, после чего подруга была сражена наповал. Когда Лена о цветах рассказывала, даже прослезилась. Не могла вспомнить, когда ей последний раз мужчина букет преподносил, те, что сотрудники на день рождения дарят, конечно, приятно, но сравнить с цветами, подаренными одним единственным  человеком и не на день рождения - нельзя.
У Елены встала проблема: сколько времени надо себя блюсти. Вроде и так ясно к чему все эти экивоки ведут, но всё-таки ей хотелось сохранить лицо, да и воспитание у неё строгое было, плюс подозрительный муж.  Поразмыслив, Елена решила выждать ещё одну неделю,  для её возраста самый подходящий срок.
В очередной звонок она рассуждала:
-Ань, ну послушай, я правильно думаю? Быстро соглашусь, могу его больше и не увидеть, интерес потеряет. Мужики же все охотники. А долго тянуть опасно, найдёт другую, они сейчас особо с женщинами заморачиваться не хотят. А мне хочется, чтобы Блондин стал моим постоянным любовником, знаешь, как без секса плохо, -тяжело вздохнула подруга.
-Уже догадываюсь, -ответила я честно.
-Мы оба женаты, а это большой плюс, очень удобно и безопасно. Из нас может получиться настоящая любовная пара, - продолжала мечтать Елена.


Пока Елена блюла приличия, время решила зря не терять, а заняться подготовкой к свиданию. Елена расспросила у меня, какое нынче белье модно, давно у неё романов не случалось, и поэтому подруга упустила модные тенденции. Но одна в магазин всё равно идти не решилась, потащила  меня с собой, чтобы не ошибиться. Очень уж ей хотелось понравиться большеглазому блондину. Выбрали мы с ней красивый красный комплект: бюстгальтер и трусики. Я показала свою осведомленность, посоветовав Лене ещё и чулки купить, очень мужики на них ведутся, во всех книгах только об этом и пишут.
Всю неделю Елена звонила мне в любую свободную минуту и уточняла,  что еще надо для благополучного свидания, боялась что-нибудь упустить. Хотя, как я подозреваю, знала она всё лучше меня, просто ей об этом хотелось постоянно говорить.
Елена выглядела очень счастливой и сияла как новенький самовар. Она когда на маникюр – педикюр записалась, опять же мне позвонила и доложилась. Даже советовалась, каким лаком ногти покрыть.
Следующим пунктом у Елены стоял выбор места для свидания. Здесь я сморозила глупость.
-Леночка, по-моему, это забота мужчины, куда тебя повести, - высказала я предположение.
-Эх, Анька, молодая ты еще, дурная, забыла, что я уже не девочка?  Знаешь, сколько сейчас незамужних и молодых с квартирами?! Мне вообще повезло, что он на меня клюнул, а ты хочешь, чтобы я мужика такими вопросами обременяла. У меня может половая жизнь наладится, а ты: «положено», -доходчиво разъяснила мне Елена.
-Лен, ну не обижайся, не подумала я. Да и ты же не все, ты у нас женщина красивая.
-Ладно, хватит оправдываться. Вырастешь, поймешь, -серьёзно сказала Еленка.


За день до того, как «сдаться на милость» победителю, Елена взяла у сотрудницы ключи от квартиры, убрала её,  украсила и даже цветы какие-то из дома притащила, чтобы уют создать. Мишке про цветы сказала, что мне дала, он еще выбрать помог. Незадолго перед свиданием Лена начала меня активно натаскивать, что надо будет отвечать Мишке, если он вдруг заподозрит неладное и начнёт каверзные вопросы мне задавать. А мужу она решила сказать, что пойдет со мной по врачам.
-Ань, знаешь, Мишка такой хитрый, возьмёт и спросит у тебя ненароком, в чем я была одета, он это может, а ты и не знаешь, поэтому запоминай внимательно, я тебе сейчас  расскажу, в чем  завтра на встречу пойду, чтобы не проколоться на мелочах. Свидание всё-таки экстремальное, а не простое, да и Мишку я побаиваюсь, строгий он очень.

Накануне свидания Елена вспомнила, что не сделала эпиляцию, отругала меня, что я не подсказала. Из-за моего недосмотра, пришлось подруге записываться на завтра чуть ли не с открытия салона и ещё с работы отпрашиваться. И, кстати, подружку с работы тоже чуть не забыла научить, что мужу говорить, если позвонить надумает. Потом Елена решила ещё раз все повторить, закрепить и уточнить, как я версию запомнила, и перепроверить себя, ничего ли не упустила. С этим и позвонила она мне в сотый раз:
-Анечка, ну слушай, значит так: чулочки я купила, бельё тоже, ногти в порядке, эпиляцию завтра с утра сделаю, прическу тоже. Ты же понимаешь, что надо отнестись со всей ответственностью? Когда мне ещё такой случай представится - неизвестно. Ты почему молчишь? – обиженно спросила Елена.
-Лен, я не перебиваю, чтобы не сбивать тебя с мысли, - объяснила я своё молчание.
-Ну, правильно. Так, на чем я остановилась?
-На ответственности, - напомнила я.
-Вот, вот, ничего упускать нельзя и подойти надо со всей серьёзностью к подготовке, чтобы романтическое свидание прошло в приятной обстановке и запомнилось, как один из радостных моментов  моей жизни. Не девочка я уже, - вздохнула подруга, - и романтические приключения в моей жизни всё реже и реже случаются. Анечка, я вот что думаю: организую всё хорошо, Блондину понравится, может и в моей жизни регулярный секс будет. - Радовалась Елена возможности поговорить о предстоящем свидании и открывавшейся перспективе наладить половую жизнь.- Надо не забыть вино купить и что-нибудь на закуску.
-Лен, спиртное пусть уж Блондин сам приносит, - предложила я.
-Ань, ну представь, купит он что-нибудь не подходящее или того хуже, вообще ничего не принесет и что? Свидание испорчено! Да и мне эта суета приятна, - образумила меня Лена.


Если честно, я так устала от сборов Елены и уже не раз пожалела, что Элька уехала в горы с родителями, оставив меня одну радоваться за подругу.  Втроём оно, конечно, легче было бы готовиться к свиданию. Где Элька порадуется, где я.


Наступил день Х. В семь утра меня  разбудил звонок от Елены. Подруга попросила в последний раз проверить, достаточно ли убедительная история для мужа придумана, ничего ли она со временем не напутала, может что упустила. Я очень терпеливо всё выслушала в тысяча первый раз и пожелала ей приятно провести время. Елена сказала, что как только придёт домой, изыщет возможность и позвонит мне, чтобы значит, во всех подробностях рассказать, как прошла встреча.  Я задумалась, что же моей подруге больше нравится: подготовка к свиданию, секс или мне рассказывать. Решила, что всё-таки секс. Порадовалась я за Лену и стала своими делами заниматься. Закрутилась, завертелась…


Вдруг раздаётся звонок на сотовый. Незнакомый мужской голос нервно интересуется, знаю ли я Елену Павловну, а звонок с Ленкиной мобилки. Я незамедлительно перепугалась, сердце моментально свалилось в пятки. Ответила, что, конечно, знаю.
-Срочно езжайте к Лене, она в 4 –ой городской больнице, тридцать шестая палата, – сказал мужик и отключился.
Я попыталась перезвонить, но мобилка в ответ молчала. Мне совсем заплохело. Я быстро вылетела на улицу, даже переодеваться не стала, поймала такси и помчалась в больницу. Не помню, как доехала, не помню, как по ступенькам летела. Отыскала палату, залетаю: и то радость, что подруга живая. Я с испугу чего только не надумала. Правда выглядит она ужасно. Лицо красное, волосы слипшиеся, а вот Блондина рядом не наблюдается. Что же произошло, думаю. А расспрашивать неудобно, вижу человеку плохо. Сердце, давление врачи говорят. Накололи мою Елену чем-то, смотрю цвет лица с красного на серый поменялся, потом ближе к естественному стал.


Тут подруга и объяснила ситуацию. Оказывается, что я невнимательно отнеслась к подготовке свидания. Она мне не единожды повторяла, а я не обратила внимания, что Елена всё купила, всё предусмотрела, а о техническом изделии  забыла, то есть про презерватив я ей не напомнила. Сижу рядом с постелью больной  дура дурой, ничего не понимаю, какая взаимосвязь: сердце,  давление и презерватив, ну волновать её своими вопросами не решилась.  Думаю, лучше извинюсь,  человеку и так плохо. Пообещала следующий раз внимательнее быть. Поворчала Елена ещё немного, но видя, что я и так  искренне переживаю, смягчилась ко мне и начала потихоньку рассказывать.
Пришли они оба на свидание вовремя. Мужчина пунктуальный и ей самой нельзя задерживаться, во-первых, время зря терять не хочется, во-вторых, Мишка у неё строгий очень, домой надо вовремя вернуться. Выпили они с Блондином вина, поговорили немного и, как положено, начал к ней Блондин приставать, вдруг Елена вспоминает, что забыла презервативы купить. Сразу меня плохим словом про себя помянула, ввиду моей невнимательности к её свиданию. Ну, в принципе, расстраивать себя зря не стала. Наверняка - то у Блондина есть. Тоже не мальчик уже. Нет, не оказалось. Ладно, думает, тоже не проблема, всё-таки она удачно место подобрала, вот что значит хорошая подготовка, прямо в этом же доме аптека есть. Блондин штаны натянул и побежал вниз за техническими изделиями. Еленка губки подкрасила, сидит, ждёт, пять, десять минут его нет. В окно вылезла, не видно Блондина. Ещё пятнадцать минут прошло, подруга заволновалась, оделась. Мужчина не возвращается.  Решила Елена Блондину позвонить, стала грешным делом думать, что она ему не понравилась, а он сбежал просто. Переживает, что ж у неё не в порядке, может грудь, может ещё что. Набирает его номер, вдруг слышит, раздается звонок, смотрит телефон-то его на месте и папка с документами тоже осталась. Ей ещё хуже сделалось, подумала, что лучше бы не понравилась, чем непонятно что происходит.


В общем, она так сбивчиво рассказывала в виду волнения, я еле поняла её. Так вот, что с Еленой приключилось: уйти она не может, Блондин телефон, документы оставил, позвонить ему, естественно, тоже не получается. Давай она бегать в аптеку и обратно. Квартира на седьмом этаже, а лифт, как обычно, не работает. Вот она бегает, ищет его, а самой всё страшнее и страшнее становится.  Домой поздно нельзя, муж строгий, а Блондина тоже не бросишь. Вдруг его машина сбила или с сердцем плохо. Металась она от аптеки к квартире на седьмой этаж часа два, не меньше. В аптеке она всех опросила: видели, вроде крутился её Блондин, а путного ничего не вспомнили. Добежала Елена в очередной раз от аптеки до квартиры, рухнула без сил в кресло и разревелась в голос от страха,  вдруг слышит, кто-то тихонько в дверь скребется. Она и так вся на нервах, да и набегалась столько.  Сидит, затаилась. Слышит,  Блондин её по имени зовёт, доползла до двери, впустила его.
Он запыхался малость, но в принципе весёлый, довольный, стоит презервативами машет. Купил! Елена уже шепотом, совсем поплохело ей, спрашивает, а где же он был так долго? Блондин удивился, как это где, презервативы покупал, сама же и послала за ними. Обиделся даже, он их с таким трудом раздобыл, а она не понимает, не ценит. Елена, естественно, интересуется, аптека - то внизу, она сама раз двадцать - тридцать туда сбегала, что же он так долго. Блондин ещё больше расстроился и помрачнел от её непонимания. Говорит: « Там же люди! Думать надо!».  Ну, ясное дело, люди, аптека-то работает. В общем, назвал он её дурой и сказал, что при людях покупать стыдно, он как болван старался, весь район без машины обмотал, чтоб найти аптеку без людей, а она не понимает простых вещей, что при людях покупать презервативы верх неприличия. Тут моей Елене совсем плохо с сердцем стало, пришлось  «Скорую» вызывать.
-Всё, Анька, ну его на фиг этот секс, от него одни неприятности. Мишка у меня строгий очень, столько нервов надо, чтобы на свидание выскочить, что уж и секса не захочется. Вон, Эля живет, не умирает, и я буду с этим делом завязывать. – А после паузы добавила: – Может быть.



Глава 19


Как-то к нам с Элькой подошел красивый молодой человек, я бы даже сказала, красивый до неприличия. Высокий, очень густые каштановые волосы, ярко синие глаза, как озера, прямой нос,  смуглый, что замечательно подчеркивало цвет его глаз.  Он тоже учился у нас в универе, но уже был на последнем курсе.  Мы с ним разговорились, познакомились, парня зовут Олег.С тех пор он часто присоединялся к нам с Элькой на остановке, и мы вместе топали в универ получать знания. С Олегом было очень интересно общаться. Элька последнее время во всех мужчинах видела врагов, но мне жутко хотелось, чтобы она присмотрелась к Олегу. Я считала, что он нормальный парень и решила поговорить с ней на эту тему.
-Эля, посмотри, какой Олег красивый, умный, - начала я расписывать несомненные достоинства нового знакомого, - обрати на него внимание, начни встречаться, мне кажется, что из него неплохой муж получится. Тебя же никто сразу в ЗАГС не гонит, да и в постель тоже, пообщайся, может быть, и сложатся отношения. Нельзя же на себе крест ставить.
-Анька, во-первых, я не хочу никаких новых потрясений, а во-вторых, у тебя, что глаза повылазили? – сказала, как отрезала Элька.
-Не поняла? – удивилась я.
-Да Олег с тебя глаз не сводит, ловит каждоё твоё слово. Это он за тобой, как привязанный ходит,- уверенно заявила Эльвира.


Я на самом деле ничего не замечала, да и не задумывалась о таком повороте событий. Для меня существовал только один мужчина на свете - Саша, а Олег был просто приятным собеседником, я была бы рада иметь такого друга, но не более. О чем и сообщила Эле.
-Ты ему ещё это скажи, вот он обрадуется! – предложила подруга.
-Правда, Эль, ты думаешь, он захочет со мной дружить? Было бы неплохо.
-Знаешь, Ань, когда касается других, ты даешь замечательные советы.- Я недоверчиво посмотрела на Эльку. – Да не смотри ты на меня так, не издеваюсь я, так оно и есть. Ты мне всегда всё правильно подсказываешь, но когда касается тебя, ты становишься полной дурой. Как ты можешь не замечать отношение Олега к тебе? Я была уверена, что ты понимаешь то, что он от тебя без ума.
-Эль, наверное, я и, правда, закомплексованная дура. Я одни недостатки свои вижу,- вздохнула я, но Элькины слова мне были, как бальзам на сердце.
-А как мужчины на тебя смотрят, ты тоже не видишь? – спросила Эля.


Отвечать  Эльке я не рискнула, вдруг опять дурой назовёт. В очередной раз, тяжело вздохнув,  я стала обдумывать, откуда во мне такая неуверенность, может, я действительно слишком критично к себе отношусь, но если сказать честно, свои комплексы мне удавалось отлично скрывать от посторонних, про то, что я страшная,  рассказывала только Эльке. Вернее страшная я была не вся, а местами: грудью и маленькой попой, но этого было более чем достаточно, чтобы чувствовать себя отвратительно. Как на меня смотрят, я на самом деле не замечала, потому что кроме Саши мне никто больше не нужен. И нравиться всем я не собиралась. А вот как Саша терпит мою маленькую грудь и попу я точно не понимала, да и не просто терпит, а любит меня, в этом я была уверена. А может у него такой фетиш, я об этом читала, вдруг ему нравятся женщины с маленькой грудью. Я усиленно пыталась вспомнить была ли грудь у блондинки, которую я видела с ним в первый вечер нашего знакомства.
-Эль, ты случайно не помнишь, у той белобрысой, что писать нам в туалете мешала, грудь была? – Может подруга внимание обратила.
-Помню, конечно, была! – «успокоила» меня Эля  - Она же девушка, а у всех девушек грудь есть, -  через паузу Элька добавила, - правда я её  грудь не заметила. - И мы рассмеялись в голос.
-Всё, с сегодняшнего дня начинаю есть яичницу с капустой, я читала, что от неё поправляются, может и грудь увеличится, - размечталась я.
-Ешь, ешь, растолстеешь, Саша приедет и не узнает тебя.  Оставлял красивую, стройную и длинноногую Аньку, а вернется к корове, вот радости будет! А что белобрысая худее тебя в два раза, это я заметила. Так что верный путь разонравиться твоей Мечте, это наесть себе задницу! – уверенно заявила Элька.
-Да, что же мне делать? – совсем растерялась я.
-Думать! – посоветовала подруга. -  Я же уже не парюсь насчет своих ног.
-Так они у тебя замечательные, -ответила я.
-Ну и дура же ты Анька,  - в очередной раз назвала меня обидным словом Элька, - ты вся замечательная! Говорю, думай, смотри, как на тебя мужчины реагируют. Ты же ничего и никого вокруг не видишь, кроме своих недостатков. Или ты забыла, что получилось, когда я не верила в себя? Где теперь Юра? Была бы я тогда увереннее и смелее, разве всё так закончилось бы? – На этих словах Элька первый раз со дня развода разревелась.


В клубы мы с Элькой ходить перестали, я ждала Сашу, а она просто наслаждалась свободой. Элькин папа, не зная всей истории с Тараканом, решил, что бывший муж дочки поступил по-мужски, дав ей деньги на квартиру и ремонт. Элькина мама хотела было начать ссориться с супругом и доказывать, что понятие «по-мужски» к Таракану вообще применить нельзя, но вовремя вспомнила, что мужу рассказали неполную версию. Поэтому прикусила язык. Элькины родители добавили денег и купили замечательную двухкомнатную  квартиру прямо в центре города, с большой кухней и все мы были заняты её ремонтом. Нам с Элькой очень нравилось выбирать обои, сантехнику и вообще проявлять свои дизайнерские способности. А всякими неинтересными делами, как замена труб, проводки… мы доверили заниматься её отцу.


Почти каждое утро Олег ждал нас с Эльвирой на нашей остановке. Мы увлеченно болтали всю дорогу до универа. Месяца через два после нашего знакомства, Олег решился попросить у меня номер моего телефона. Он так  сильно нервничал, мне его даже жалко стало. Ничего плохого в том, что он будет мне позванивать, я не видела. Олег начал звонить и приглашать погулять. Гуляли мы почти всё время втроём, я брала с собой Элю. К Олегу я испытывала только дружеские чувства, и была абсолютно уверена, что он тоже, а Эльвирка со своим предположением о его чувствах ошиблась. О любви Олег не говорил, чем меня несказанно радовал.
Я поделилась своими мыслями с Элькой, а она в ответ рассмеялась.
-Да к тебе подойти с такими разговорами страшно, ты же ведешь себя, как мужик, – выдала Элька.
-Эль, ты что, как это, как мужик? – перепугалась я.
-Ну, в смысле, ты не кокетничаешь, ни хихикаешь, глазки не строишь,  ведешь себя на равных, мужики отказа бояться. А еще ты слишком умная, когда тебя ситуация не касается, конечно. – Хихикнула подруга, проводя со мной разъяснительную работу.
-А, это, так и хорошо, пусть боятся, -обрадовалась я.
Вскоре Олег всё-таки рискнул со мной поговорить. Такой красивый и умный молодой человек, а очень нервничал, пытаясь начать разговор о чувствах. Он что-то мямлил, заикался. Я пожалела Олега, видно ему действительно трудно давался разговор со мной. Выходит Элька права – боятся!
-Олег, ты замечательный парень, но у меня есть любимый, он в отъезде, когда вернется, мы с ним поженимся. Мне очень приятно с тобой общаться, но я отношусь к тебе, как к другу, очень хорошему другу, -серьёзно сказала я.
-Аня, я  вот и удивлялся, ты такая красивая, и как мне показалось, ни с кем не встречаешься. Ты мне давно нравишься, но я был уверен, что у тебя кто-то есть, а когда мы начали общаться поближе, смотрю, ты всё время с подругой, я и решил. Ну, теперь понятно, конечно, такая девушка, как ты одна не будет. Мне очень жаль.  – Олег совсем сник. – А мы можем продолжать общаться, дружить,  как будто не было этого разговора? Мне бы очень не хотелось тебя совсем потерять.
-Я буду только рада!


Вечером я решила, что надо пересмотреть своё отношение к комплексам. Может пора поверить, что я очень даже ничего! Лежа в постели, я решила начать пересмотр своих проблем  на Элькином примере. Я размышляла к чему привели заморочки красавицы. Её неуверенность сыграла с ней злую шутку. Поверь подруга в себя и не забивай голову комплексами, не было бы неудачного замужества. Она так до сих пор всех ужасов своей жизни с Тараканом и не рассказала, и дело не в том, что она мне не доверяет, просто ей очень больно об этом вспоминать.Элькиину закомплексованность Юра принял за надменность. Он видел в ней красавицу, какой Элька и была на самом деле, вот и сделал неправильные выводы, решив, что Элька в нём при ближайшем рассмотрении, разочаровалась. Была бы Элька  поувереннее, не было брака с придурашным гомосеком, может уже и детей с Юрой нянчили бы. Со стороны было прекрасно видно, что Элькины комплексы надуманы, но как они могут сказаться на её дальнейшей жизни, ещё неизвестно. То, что она красивая, Элька уже не сомневается и кривизны ног не ищет, но теперь ей все мужики уродами кажутся, замуж не хочет. Получается, что от одного комплекса избавилась, а на его место другой выскочил. Не комплексы, а прыщи прямо.
Потом я вспомнила нескольких знакомых. Галку толстушку, которая выскочила замуж после школы и была вполне счастлива. Муж её любит. Она позитивная, к таким людям тянет. Галку я знала давно, мы с ней в одном дворе жили, но припомнить, чтобы она собой была недовольна или кого-то обсуждала, я не смогла. Не было у неё и самовлюблённости, просто девушка довольная жизнью и каждым днём.
А что я? До сих пор удивляюсь, как это Саша меня полюбил. Олег, красивый и умный, с него девчонки глаз не сводят, а вот я ему тоже понравилась, да и одногуппники внимания обращают. А я всё ищу в себе минусы. А кому они нужны минусы эти, вдобавок искать их ещё.  Если вокруг посмотреть, то много ли идеальных красавиц? И все ли красавицы счастливы? С кем я себя сравнивала? С глянцевыми дивами, у которых губы до пола накачаны, а груди до потолка. И то в каждой из них, если хорошо присмотреться, можно недостатки найти.


Этой ночью я решила жить по-новому. Я такая, какая есть. А есть я неплохая, а скорее даже очень хорошая. Вот сейчас мысленно проведу линию и мысленно напишу свои хорошие черты и плохие.
Первым пунктом у меня шло, что я добрая, вторым, я постановила, что красивая, а на третьем пункте, вымотанная работой над собой, я заснула.
Утром проснулась в прекрасном расположении духа, меня всё радовало. Сегодня даже не стала обзывать будильник нехорошими словами. Пока собиралась в универ громко распевала: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…», папа тоже подхватил песню, прямо в туалете. У меня нет музыкального слуха, но проснулось желание петь, вот и родителям с утра настроение своим песнопением подняла.
Потом мне пришла в голову еще одна гениальная мысль, что даже недостатки, действуя с умом и уверенностью, можно превратить в достоинства. Надо будет и это не упустить из виду.



Глава 20


На остановке Элька сразу заметила, что я изменилась. Она мне сказала: «Красивая, ты Анька!»  И я в первый раз поверила, что это может быть правдой.
На лекциях к нам подсел наш староста. Он был мужчиной  в возрасте, где-то около тридцатника, причем был женат, вернее, уже разведен.  Почему он учился на дневном и не работал, он не рассказывал. Но по слухам его содержала мама, которая моталась в Турцию и торговала вещами. Колька был очень вежливый и воспитанный, его любили все, даже преподы, только очень он был несчастный, чем и поделился со мной и Элькой на сопромате. Жена у него совсем спилась, за ребенком не следит, а он места себе не находит. И, правда, Колька несколько раз приводил с собой дочку на занятия. Она такая худенькая, бледненькая, но очень хорошенькая. Только грустная, это сразу бросалось в глаза. Все пары девчушка сидела, как мышка, даже кто-то из преподов удивился, сказав, что его дочка столько бы не высидела спокойно.


За эту и следующую пары Колька изложил нам историю своей несчастной любви, женитьбы и развода.Невесту свою он просто боготворил, даже свадьбу назначил на день Святого Валентина.Правда, перед самой свадьбой вышла неувязочка. Пошел Колька к невесте, сюрприз хотел сделать, а она двери не открывает, хотя слышит, что любимая дома. Обосновался он в подъезде и решил узнать, что же случилось, почему Наташка его не пускает. Ждать пришлось очень долго, до самого утра, Колька даже пару раз закемарить успел.  Утром дверь любимой наконец-то открылась. Колька увидел Наташку в нижнем белье, провожающую мужика. А тут на тебе – жених на лестнице сидит. Приказала она Кольке подождать её во дворе, пока она себя в порядок приведет. Колька послушно побрёл вниз, любовь всё-таки. Минут через 30 спустилась невеста и всё как есть объяснила. Жених бывший приезжал, не удержалась, извини и в слёзы. Поняла, что любит она только его, Кольку, и сейчас в этом ещё больше убедилась. Врать она Кольке не решилась, сказала, что неприлично совместную жизнь с обмана начинать.
Колька невесту пожалел и еще больше зауважал, что она ему врать не стала, тогда, говорит, что точно бы не простил.


Свадьбу красивую сыграли. Скоро и дочка родилась у них, но, видимо, только на радость Кольке. Стала Колькина жизнь, благодаря жене в ад превращаться. Первая забота его была: вовремя домой прибежать, любовника жены отследить и выгнать. Колька последнее время только и был отловом любовников озабочен. Одного даже ногами побил.  Второй заботой его было бутылку у супруги отобрать и раздать долги в ближайших ларьках, где Наташка уже успела отовариться. Все их ссоры, естественно, происходили на глазах у Малышки. Слушаем Кольку, а сами с Элькой чуть не плачем. Колька непьющий, мы точно знаем, каждый день в универ трезвый ходит, лекции пишет и уважительный такой. Кому двери откроет, кому сумку тяжелую поднесет, кого на машине подвезет. У него самого семья приличная, непьющая, мама ему и машину купила. Вот и Колька приличным вырос. Ещё Колька на все руки мастер,  к нему часто одногруппиники за помощью обращаются, что-нибудь починить просят, особенно те, которые без родителей живут. Он никому не отказывает, всегда на помощь придет. И вот надо же такому хорошему мужику и так в жизни не повезло. Жену его с последней работы поперли,  где она уборщицей на водку зарабатывала. Дочку умудрилась где-то чесоткой заразить, потом не уследила, ребенок пневмонией заболел,  а раз ударила так, что у девочки сотрясение мозга было, когда она еще с Колькой жила. Хорошо он внимание обратил, к врачу ребенка отвез. Малышка постоянно по больницам  лечится, не одно - так другое. А по ребенку и видно, неухоженная и непросто худенькая, а какая-то болезненная худоба.


Мы у Кольки спрашиваем, а почему ты дочку к себе не возьмешь, на что он обиделся сильно. Говорит, как вопросы глупые задавать, все могут,  а как помочь, некому.
Мы с Элькой застеснялись своей черствости и тут же предложили помощь. Элька вообще чуть не плакала, это она мужиков ненавидела, а детей очень любила. Да и к Кольке она с душой отнеслась, понимая его несчастье. Она даже у Кольки попросила на выходные девочку к себе взять, погулять с ней, накормить чем-нибудь вкусненьким.
Элька к тому времени уже к себе на квартиру съехала. Староста сказал, что у мамы спросится и даст ответ.
-А ей разве не всё равно? – удивилась я. – По-моему, она только рада будет Малышку сбагрить.
-Вы меня не поняли, той алкашке действительно все равно, ей лишь бы деньги на дочку давали, больше её ничего не интересует, она и не отдает её потому, что я алименты плачу. Наташка не работает, вот на эти деньги и живёт. А спросить я должен у своей мамы.
Мы с Элькой удивились, такие отношения с мамой близкие, все вопросы вместе решают, не часто сыновья мам в свои дела посвящают. Вот что значит хорошая семья и воспитание.


В субботу Колька, как и обещал, привел дочку на занятия, Колькина мама ничего плохого в этом не увидела, порадовалась даже, что ребенок немного в спокойной обстановке отдохнёт. Эля должна будет Малышку утром в понедельник привести с собой на занятия и отдать отцу. Элька прямо от радости запрыгала, что интересно, девочка тоже. Малышку звали Ангелиной, и имя ей очень подходило. Мы с Элькой взяли Ангелину, и пошли гулять. Сводили её в парк, покатали на качелях, накормили мороженым. А воскресный вечер Элька провела дома с Малышкой. Она её отмыла, причесала и рассказала все сказки, которые сама помнила.

В понедельник  на остановке стояла плачущая Ангелина с Элькой. Ангелина не хотела возвращаться  к маме. Элька, сама вся белая, слёзы с трудом сдерживает. Малышка ей в руку вцепилась и всё время повторяет: « Тётя Эличка, можно я у тебя поживу, я мало кушаю, честное слово, зато я полы мыть умею, я тебе помогать буду».  Тут и я чуть не разревелась. И самое обидное, не знаешь, что ребенку ответить. Элька сказала Ангелине, чтобы она дождалась следующих выходных, и она её опять к себе в гости позовёт. Мы начали придумывать, куда мы пойдем и как буде развлекаться. Ангелинка немного успокоилась, но несколько раз уточнила, не забудем ли мы её. Мы с Элькой пообещали не забыть и обязательно забрать Малышку. У ребенка настроение поднялось, чего не скажешь о нас. По дороге в универ Ангелина рассказала нам по секрету, что мама ёе бьет и водит домой чужих дядек, и они там занимаются какими-то глупостями. У меня от рассказов Малышки сердце сжалось. Ангелина сказала, что это большой секрет и говорить про это нельзя даже папе, а то её мама побьет, но папе она тоже по секрету рассказала. А папочка у неё хороший, он её не бьёт и иногда приглашает к себе в гости. У папы дома хорошо, еда вкусная, бабушка готовит, и никто не обижает.
-Когда мне исполнится десять лет, папа меня насовсем к себе заберет, - поделилась радостью Ангелинка. – Бабуля сказала, что мне осталось 6 лет подождать, она говорит, что время пролетит быстро, я и заметить не успею. Бабушка хорошая, - продолжала щебетать Малышка, - она пироги умеет печь. Только 6 лет это, наверное, долго, я точно не знаю, - печально, как старушечка, вздохнула Малышка.


После рассуждений Ангелины мы совсем расстроились и приняли решение поговорить со старостой, может, ему помощь нужна, жалко же Малышку, что с ней за шесть лет будет представить страшно.
После занятий,  мы вызвали Кольку на переговоры в наше любимое кафе и стали спрашивать, какая ему помощь требуется.
-Вы, девочки, не переживайте, ей как 10 лет исполнится, я её сразу к себе и заберу. Она тогда в суде право голоса иметь будет. Судья ей вопросы будет задавать и поинтересуется, с кем она жить хочет. Ангелина скажет, что со мной, и на основании этого судья примет решение, - бодро заявил нам староста.
-Колечка, ты, что? Ангелинка же до 10 лет с этой алкашкой пропадет совсем, загубит она её, - Элька говорит, а у самой слёзы ручьём текут.
-Ты нам скажи, что делать, мы поможем. Помнишь, ты говорил, что Ангелинка в больнице часто лежит, давай оттуда справку возьмём, из наркологии, у тебя же жена на учете состоит? – поинтересовалась я.
-Ну, стоит, - как-то вяло ответил Колька.
-Сходим в детскую комнату милиции, в опеку, тебе характеристику напишем, ты мужчина хороший, правильный, все это знают. Я думаю, когда мы представим все документы, судья ребеночка тебе присудит. А то твоя бывшая погубит  Малышку. Коль, что скажешь? –продолжила я. Элька совсем раскисла, только молча глотала слёзы.

Колька почему-то помрачнел и на нас вроде как обиделся.

-Колечка, ты чего? – не поняла я внезапной перемены его настроения.
-Анна, ты понимаешь, сколько мне надо бумаг собрать, чтобы её вернули?!  Это вы тут сидите, вам заняться больше не чем и учите меня уму разуму. А у меня нет столько свободного времени, тем более, чтобы без толку его тратить. Да на это годы уйти могут, а сколько мне это сил и средств стоить будет, вы подумали? Вам бы только в игры играть по малолетству, - разозлился на мою непонятливость воспитанный Колька.
Элька совсем разревелась от безысходности.
-Коль, давай на завтра разговор перенесем, - предложила я, видя, что подруге совсем плохо. У меня у самой кошки на душе скребли. Такое чувство гаденькое было.
-По рукам!- Колька открыл перед нами двери, поцеловал ручки и ушел.

Мы обошли кафе, сели на лавочку и стали приходить в себя.



Глава 21


-Не могу понять его, он же о дочке только и говорит, любит  её, неужели ему правда не хочется бумаги собирать, судиться, Ань?  Ребёнок пропадет, у меня сердце разрывается. Анечка, я тебя прошу, давай к Ангелинке съездим, - плакала Элька.
-Конечно, Эличка, узнаем адрес и обязательно проведаем её. У меня тоже на душе погано, хотя я и не общалась с Ангелиной толком, а как представлю её, что она там делает, не голодная ли, сердце разрывается. Вокруг столько сильных взрослых, а Малышка пропадает, помочь некому.
Через два дня мы узнали, где живёт Ангелина, и засобирались в гости.
Что мы увидели, в страшном сне не приснится. Вся комната в блевотине, вонь стоит ужасная, валяются пустые бутылки, перевернутые банки с окурками. Заглянули в ванную комнату, даже там, на полу стоят грязные тарелки с засохшими объедками. Унитаз сломан, течет.  Зато мамаша спит сном младенца, а Ангелинка с котенком играется. Малышка увидела, что мы пришли, на шею Эльке кинулась, потом мне. У меня сердце сжалось.
-Тёти Эличка и Анечка, Вы за мной пришли? – И так жалобно с надеждой на нас своими глазёнками смотрит.
-Да, Малышка, за тобой. Соскучились очень, вот и пришли, - объяснила Эля.
Мы отвели ребенка в кафе, накормили, погуляли с ней и пообещали приехать завтра. Решили купить пару платьев, а что на ребенке было или выкинуть, или постирать.
Чем ближе мы подходили к дому Малышки, тем грустнее становилась Ангелинка. Видно было, что она изо всех сил пытается не плакать.  Мы и сами еле сдерживали слёзы.


Когда я пришла домой, на мне лица не было. Родители спросили, что случилось. Я рассказала про хорошего и воспитанного Кольку, про его бывшую жену и маленькую заброшенную девочку. Объяснила, что документы надо год собирать, может и больше, а что с малышкой будет, непонятно, вернее понятно и разревелась. Отец пошел звонить какому-то знакомому, у него их много. Знакомый проконсультировал отца, оказывается, что Колька ребенка может забрать и без документов, его родительских прав не лишали и даже в правах не ограничивали. Это всё мой папочка узнал за какой-то час. Так что Ангелинку Колька может забрать хоть завтра. У нас нет закона, что отец не лишенный родительских прав, ребенка украл. Мой папочка пояснил, что раз она пьет, это он тоже выяснил, то ясное дело, что ей не до судов будет.

Утром мы вприпрыжку бежали в универ сообщить Кольке радостную весть.

-Колечка, мы знаем, как твою проблему решить, поехали за Ангелинкой! Ты же на машине, да? – залпом выпалила Элька. -  Ты же отец – родной, у тебя такие же права, как у алкашки, - с восторгом объясняла подруга. – Это Анин папа всё узнал, у него связи, он точно не ошибается. Мы тебе по пути всё подробно расскажем. Ты только нас с собой возьми, хорошо? Нам очень сильно  Малышку увидеть хочется и она нас с Аней ждёт, мы ей обещали.
Пока Элька говорила, Колька поменялся в лице, но подруга из-за своих эмоций ничего не замечала.
-Да пошли вы куда подальше, дуры озабоченные! Только и можете, что в чужие семьи лезть, а то мы с мамой без вас не разберёмся, - заорал на нас староста.


Слов у нас не было. Мы даже не нашлись, что Кольке ответить. Мрачные сидели на парах, а все  мысли были только о ребенке. Как она без нас? Может, сидит голодная. Сразу после занятий мы с Элькой поехали к Ангелине. Картина не менялась. Мать пьяная спит, Ангелина голодная. Элька решила забрать Ангелину, правда матери написала записку, чтобы не беспокоилась, утром приведем ребенка и в подарок принесем пару бутылок. Это я Эльке про водку посоветовала приписать, в надежде, что бутылки не дадут мамаше на нас заявление в милицию написать о похищении девочки.
-Тёти, а можно я котенка с собой возьму, он тоже ничего не кушал, вы не думайте, он мало ест, - попросила за своего питомца Ангелина.
-Конечно, бери. Как же без котёнка, тем более такого симпатичного, - разрешили мы, и глаза у девочки засветились от счастья. Она прижала котёнка к себе и стала ему рассказывать:
-Кошанька, ты теперь тоже в гости пойдешь, я тебя не брошу.
-Элька, нам завтра к первой паре, еще и тест писать. Жалко Ангелину в такую рань будить, давай после прогулки, я её к себе переночевать возьму, мама дома, она за ней присмотрит, а после занятий отведем домой, - предложила я.

После небольшого раздумья Элька ответила:
Ань, у меня сестра взрослая есть, двоюродная, ей уже за тридцать, а детей нет. Давай мы ей Ангелинку отведем. Всё равно они с мужем вечерами без дела сидят, им в радость будет.
-Я не против, но ты уточни сначала у сестры, сможет ли она. Вдруг её дома вообще нет.
Элька предложила сразу же и сходить к родственнице.
-Любаша, у меня к тебе просьба, - начала с порога Элька. – Я девочку у одной алкашки взяла, жалко очень. Мы хотим её покормить, погулять с ней, да ещё  пару платьецев  купить Малышке, а  нам с Аней рано утром в универ надо, не хотелось бы ребенка будить. Можно мы перед сном Ангелинку к тебе приведем, а после занятий сразу заберем?

Любаша,  как Ангелинку увидела, засветилась вся, стала мужа звать, показывать какого мы им ангелочка привели.
-Нечего ребенка по кафе таскать, ей домашняя еда нужна, -авторитетно заявила Люба. -Так что оставляйте малышку и готовьтесь к своим занятиям. А мы пока покушаем, искупаемся, кисоньку покормим, - начала сюсюкать Люба. - Правда, Ангелочек? А я завтра сама отведу девочку, вы мне адрес мамаши оставьте только.
Мы записали Любе адрес горе - мамаши, на словах пояснили, как найти нужный дом.
-Люб, ты, когда Ангелинку повезешь обратно, купи алкашке пару бутылок, мы ей в записке пообещали принести водки, а то еще заявление на нас напишет, -сказала Эльвира.
-Не переживайте, девчонки, всё сделаем в лучшем виде, правда моя сладенькая? – Любаша присела и обняла Малышку. – Ангелочек, давай девочек по делам отпустим и пойдем с тобой блины жарить. А Витю в магазин пошлем, киски твоей сливок купить. Ты мне расскажешь, как котёнка зовут, во что он играть любит.


Ангелина согласилась нас отпустить, обняла нас Элькой по очереди, поцеловала и сказала, что будет ждать своих тётей, и умчалась за вырвавшимся из рук котёночком.
Кольке мы не рискнули сообщать, что Ангелина у Любы ночевала, у него реакция может быть после вчерашнего разговора непредсказуемая. После занятий мы позвонили Любаше, поинтересовались, как Ангелинка, не плакала ли без нас.
-Приезжайте ко мне, вот и поговорим, но только попозже, у нас с Ангелинкой еще дел много. Да, мой Ангелочек? – это она уже к малышке обратилась.
-Люб, ты её давно домой отвезти должна была, сейчас алкашка шум поднимет, лучше с ней по-хорошему договориться, - сказала Эля.
-Эля, я занята, мне с ребенком заниматься надо. – На этом Люба отключилась.


Не о чем другом мы с Элей больше думать не могли, просто выжидали время, когда можно будет ехать к Любе.  Когда нашему терпению пришел конец, мы пошли на остановку, ждать маршрутку.
-Вот уж не ожидала, что Колька такой сволочью окажется, -сказала шепотом Элька, когда мы сели в маршрутку.
-Да, Эль, нутро у него гнилое, не лучше твоего Таракана. Вот смотри, Колька нам всем хорошим кажется, помогает, кому сумочку поднесёт, кому дома кран починит, а ты не замечала, что он свои добрые дела так преподносит, что все ему потом обязанными себя считают и угодить хотят. Преподы его по своим делам просят съездить, кому жену на рынок свозить надо, Коля добрый – не отказывается. Только потом этот же самый препод экзамен ему ставит без проблем, - принялась я анализировать Кольку.
-Точно, Ань. А мальчишки наши ему курсовые пишут. Выходит, что Коля ещё тот жук. Плохо мы в людях разбираемся, -заявила Эльвира. – А вообще все мужики козлы и от них лучше держаться подальше.
-Эль, да не все! – горячо возразила я. – Разве муж твоей сестры плохой?! Вон он сколько с Любой живет, детей нет, мог бы другую найти, а он жену любит. Или папы наши, разве их козлами назвать можно? О семьях заботятся. Мужчины все разные, как впрочем, и женщины. Вон, посмотри на Наташку, женщиной даже назвать нельзя, не то, что матерью - выродок одним словом. Тебе надо пересмотреть свои взгляды и не мерить всех под одну гребенку.
Так за разговорами мы подъехали к нужной остановке.  Поднялись к Любаше на 3 этаж, нажали на звонок и ждём, пока нам дверь откроют. За дверью детский смех и визг. Пока нас услышали, мы добрых пять минут прождали.
Наконец – то Любаша дверь открыла,  заходим, видим, как Любкин муж на четвереньках лошадь изображает, Ангелина на нём сидит и хохочет звонко, а за маленькой наездницей котёнок бегает.
Люба Малышку отмыла, не девочка, а кукла живая. Нарядила, даже бант нацепила.


-Люб, ты че? На нас же в милицию алкашка заявление напишет, мы ж не отец, а это уже похищение, - сказала я.
-Никакое это не похищение, -заявила Элькина сестра. - Это наша с Витюшей доченька, правда, Ангелочек? – счастливым голосом  Любаша обратилась к Ангелине:
-Правда, правда, я Любина и Витюшина, – смеясь, подтвердила Малышка. – А вы мои тёти.
Мы с Элькой непонимающе переглянулись. Я подумала, что Люба, видимо, давно о детях мечтает, вот головой и повредилась, не понимает, что Ангелина не ёё.
-Люб, ты, что не в себе, что ли? – не стала церемониться Эльвира, похоже, что и её такие же мысли посетили.
-Девочки, пошли на кухню, там поговорим,- пригласила Люба. – Витя, почитай ребенку, она уже устала прыгать, совсем дочку не бережешь, - строго сказала она мужу. - А мы пока чай попьём.


Люба не спеша заварила чай, нарезала торт, только потом начала говорить:
-Была я сегодня у мамаши, прямо с утра, чтоб она набраться не успела. Принесла ей пару бутылок водки и пообещала еще ящик, если она от ребенка откажется.
Мы с Элькой глаза вытаращили.
-Да не таращьтесь так, что ей лучше с алкашкой жить?! – возмутилась Люба.
-Нет, что ты, с алкашкой она совсем пропадет, просто мы такого поворота не ожидали, –сказала Элька.
-А Колька,  он же отец, родительских прав не лишен, да и не пьющий, его в принципе и лишать-то не за что, а официальные документы? –  расспрашивала я Любу.
-Витюша с утра уже этим вопросом заниматься начал, кому надо позвонил, кому надо проплатит, как только отказную напишут, мы её сразу удочерим, -радостно сообщила Любовь.
-Алкашка, может, и напишет, но Колька не такой, он все-таки порядочный, хоть и гнилой, - выразила  я сомнение. – Он же собирался Ангелину забрать, когда ей 10 лет исполнится.
-Сволочь он порядочная, нужен был бы ребенок, давно забрал бы уже, сытой и спокойной жизни себе хочет, – зло ответила Люба.
-Так у него семья, мама, он с ней советуется, разве бабушка позволит родную внучку чужим людям отдать? – поинтересовалась Эльвира.
-Хорошие вы девчонки и сердца у вас добрые, только наивные очень. Что ж это за такая бабушка, которая  позволила, как вы говорите, родной внучке в таких условиях жить? Я и про бабку справки навела. «Кто хочет – делает, а кто не хочет – ищет отговорки» - слышали такую поговорку? – спросила Люба. - Бабушка еще вполне здоровая, мужа имеет -пенсионера по выслуге, тот ещё бездельник, конь здоровый, а не работает, одно рыбалкой себя развлекает, так что могли бы за внучкой приглядеть. Они неплохо материально обеспечены. Не нужна она им просто, а разговоры все эти, что девочку в 10 лет заберут – сказки для таких, как вы, - сказала  Люба. - Люди спрашивают, вот они и придумали оправдание, почему они в сытости и тепле, а ребенок с алкоголичкой живёт. - Люба тяжело вздохнула,  из комнаты донёсся смех Витюши и Ангелинки и у Любы подозрительно заблестели глаза.
-Я свою дочку никому не отдам. Всё сделаю, чтоб доченька у нас осталась. Мне этого ребеночка сам Бог послал,- тихо, но твёрдо сказала Люба.
Элька рассмеялась:
-Как ты нас с Анькой назвала здорово.


Мы еще немного посидели у Любы и засобирались по домам. У меня такое впечатление сложилось, что Ангелинка всегда с Любой и Витей жила.
А через два месяца  Любаша сообщила нам, что Малышка удочерена официально и пригласила на праздник. Правильно Любаша тогда сказала, что кто хочет – делает, а кто нет – ищет отговорки.
Когда Ангелинку наконец удалось уложить спать, мы собрались на кухне.
-Люб, как вы с Колькой-то решили? Он в универе на нас даже не смотрит, как будто мы враги его первые. Умеем мы людям помочь, вот и Надька нас ненавидит.
-С Колькой разговора не было, у него мама всё решает. В общем, запросила она машину за Малышку, хорошо российскую. Вот  какую цену они внучке определили, да Бог им судья. А вот нам с Витюшей радость какая. Как Ангелинку увидели, сразу поняли – наша.



Глава 22


Я с нетерпением ждала звонка от Саши. Мне хотелось поделиться новостью. За Ангелинку я была рада и спокойна, но на душе всё равно муторно, вот тебе и воспитанный Колька. Тихий такой, а живёт в своё удовольствие, даже живот его наметившийся, ужасно раздражать стал. Как представлю, что он такие же басни и другим людям поёт: о своей несчастной жизни и любви, всех вокруг обвиняет. Да я просто уверена, что он искренне всех виноватыми считает в своих «бедах», только беда не у него, а у маленькой девочки. Хорошо, что для малышки всё благополучно закончилось. А мало ли таких ненужных детей при живых родителях. Страшно подумать. У него любовь, видите ли, была, ребенка сделать ума много не надо, а вот вырастить, это уже не для «правильного» Кольки. Также как Элькин Таракан жалобить девушек будет своей неудавшейся жизнью.

Разговор с Сашей, как всегда отвлек меня от тяжелых мыслей, он мне даже песенку  по телефону спел. У меня после разговоров с ним такое умиротворение в душе  всегда наступало. 

В выходной нас в гости пригласила Еленка. Мы с радостью согласились. Они с Мишкой рыбы нажарили, это было их фирменное блюдо. Сначала мы вчетвером посидели во дворе, потом Мишка пошел свои бесконечные дела переделывать, а мы остались своей ячейкой. У Елены весь вечер блестели глаза, видно было, что она ждет, не дождется, когда мы одни останемся, чтобы новостью поделиться.
-Девочки, - шепотом начала Еленка, едва Мишка на безопасное расстояние отошёл, -  к нам в больницу новый врач устроился, хирург, причем, очень талантливый. С него вся часть нашего женского коллектива глаз не сводит, пациентки и те кокетничают. В любую свободную минуту рядом с ним крутятся. Кто бутербродиком угостит, кто на кофе позовет, кто совета спросит. Он со всеми вежлив, но близко к себе никого не подпускает. Я даже и пытаться не стала. Я простая медсестра, вряд ли его заинтересую, да честно сказать, мне и стыдно так навязываться, что за удовольствие. Уже на Блондине погорела. Ну, я и выбросила его из головы, - продолжала шептать Еленка. – И что вы думаете?
-Да, что тут можно думать? Подцепила его какая-нибудь ваша сотрудница, которой ничего не стыдно, - выдвинула предположение Элька.
-А вот и не угадала! -  Елена рассмеялась, и лицо у неё стало, как у юной девушки.
-Ёлка, когда ты влюблена, ну или на подходе тебе больше 20 лет не дашь, как сейчас. Так что я просто уверена, что врач на тебя посматривает, - высказала я своё мнение. –Если он, конечно, не «голубая луна».  И сколько кандидату лет?
-Анечка, ты угадала, я и сама не ожидала, что он на меня внимание обратит. Влад меня домой подвозил. Ему сменяться надо было, а он меня специально ждал. Ой, ты ж спросила, сколько ему лет. Я думаю ближе к полтиннику. Но он подтянутый и очень моложаво выглядит. И еще он не женат, вернее вдовец. У меня после Мишкиной болезни, когда первый любовник появился, тоже врач, знаете, они в этом деле очень раскрепощенные и изобретательные. Правда, отношения у нас с ним не сложились. Но, честно сказать, мне одного  секса уже мало.
-Как это? – не поняла Эльвира.
-Мне отношений хочется, понимания, тепла. Чтобы можно было поговорить о проблемах, поделиться радостью, да просто рядом посидеть, зная, что ты дорога, тебя понимают, интересуются тобой. А Мишка, чем дольше болеет, тем от меня сильнее отдаляется. Его мои проблемы не интересует, да и своими не делится. Нас только дом с огородом и связывают, сказать стыдно. А со стороны людям кажется, что у нас все замечательно. Мишка хозяйственный, руку на меня никогда не поднимает. Но общение-то сводится к тому, что посадить в огороде, когда и сколько денег сыну в училище послать.
Не бывает гармоничных отношений, когда чего-то у пары нет. Если секс хороший, а люди постоянно ссорятся, то и секс на нет сойдет, а если секса нет, то нет и духовной близости. Мы же люли, нам и то и другое одинаково важно. Мне больше не нужны суррогатные отношения. Пока с Владом складываются очень дружеские отношения. Нам интересно вместе, но что будет дальше – жизнь покажет. Притягивать отношения «за уши» я не хочу, всё равно развалятся, если это не твой человек. Мне нужны или нормальные отношения или… буду свой огород копать.
-Ёлка, а если не секрет, сколько у тебя любовников было? – смущаясь, полюбопытствовала я.
-Какой там секрет! Первый у меня муж был. Мы женились, когда мне всего 18 было. Первые десять лет, он еще не болел, а потом началось. В нашей семейной жизни секса вообще не стало. Я первые года два – терпела, да и Мишу жалко было. А потом на работе день медика отмечали, вот и появился у меня первый любовник. Только, я ж говорю, что отношения с ним не сложились. Потом еще 4 мужчины было, но только с одним были настоящие отношения, -делилась с нами Елена.
-А куда же он делся? – спросила Элька.
-В Москву переехал, он тоже врач, его в знаменитую клинику пригласили. – Ответила Лена.
-Тебя не звал? – поинтересовалась я.
-Звал, он с женой в разводе был. Но как я Мишку брошу, кому он больной нужен? Пропадёт без меня. В общем,  не смогла я. Он первое время писал, звонил, а потом женился и связь наша  практически оборвалась. Правда, я к нему один раз за помощью обращалась. Нужен был хороший кардиолог в столице для консультации. У знакомых денег немного, но Андрей помог. К кардиологу сводил, все анализы сделали, лечение назначили. Хороший он мужик, но не могу я так с мужем поступить. Вот и сижу теперь: не тепла, ни понимания, ни ласки мужской, ни секса. – Закончила рассказ Елена.
-Леночка, так ты, что около десяти лет практически без секса живёшь? – сочувствующе спросила я.
-Да, – вздохнула Ёлка.
-Не понимаю я вас, как секс может нравиться, ладно, когда еще грудь ласкают, но когда он внутри, это отвратительно, -поставила диагноз Элька.
Я хотела было начать доказывать, что это не так, что дело не в ней и в сексе, а в Таракане, но Ёлка меня перебила:
-Я ж самое главное забыла, Эля, я тебе подарок припасла, - и, оглядываясь по сторонам, метнулась в дом, оттуда вышла с коробочкой:
-Ты только коробочку под столом открой, чтобы Мишаня не увидел ненароком.
-А мне можно под стол? Я тоже хочу посмотреть, что в коробочке? – почему-то шепотом спросила я.
-Смотри, конечно. Может и тебе такое надо, – Елена громко рассмеялась и тут же глянула по сторонам, нет ли в опасной близости Мишки.


Элька сунула руки под стол, а я голову и стала ждать. Из коробочки на меня «смотрел» член в натуральную величину. Я начала громко смеяться, но Еленка  быстро пресекла мой смех,  строго сказав, чтобы я прекратила безобразие. Элька скривилась, грозно посмотрела на Лену и выпалила: «Как ты могла! Еще подруга называется, знаешь же, как мне это противно, специально, что ли!?».
-Не кипятись, а слушай. Почти у каждой уважающей себя женщины есть член, вернее фаллоимитатор, - начала шепотом объяснять Ёлка.
-А у меня нет! – вставила я своё слово и рассмеялась - Ни члена, не фаллоимитатора! выходит я и не женщина вовсе.
-Не перебивай, тебе пока не надо, не созрела ещё до фаллоимитатора, а член у тебя есть. – Я опять захохотала. – Ну, в смысле приедет скоро, – в этом месте Ёлка и сама рассмеялась, -  ой, невозможно с вами серьезно разговаривать. Всё, притихли и молча, затаив дыхание, слушаем меня. Я же практически врач. Эльвира, ты онанизмом занимаешься? – без смущения спросила Еленка.
Элька покраснела, а я следом за ней.
-Ладно, девиц благородных изображать.  Все занимаются. Так вот, Эльвира, когда в очередной раз соберешься себя порадовать, ты игрушку и примени, аккуратно, как тебе нравится, организм сам подскажет. Вот как мой подарок, так и мужик нормальный действует. - Элька покраснела еще больше, но фаллоимитатор в сумку спрятала. - Считай, что я тебе лечение прописала. И нечего краснеть, мы люди живые и лечиться тебе надо. Ты ребенка хочешь? – строго спросила Лена.
-Очень! – незамедлительно ответила Эльвира и погрустнела.
-Вот, вот, а как делать его будешь -  не понятно. Так что лечись, - строго повторила Лена.
Поболтали мы еще о превратностях жизни, рассказали об Ангелинке, её «воспитанном папе»,  новых родителях Малышки и засобирались по домам, пожелав Ёлке, чтобы с врачом сложились гармоничные отношения.



Глава 23


В понедельник перед первой парой опять случился неприятный инцидент. Пока мы вынимали учебники, к нам подошла  Надькина подруга, пристально глядя на Эльку, громко выпалила: «Ну, ты и сука, влюбила в себя Игоря, изменяла ему налево и направо, а потом ещё и на квартиру порядочного мужика развела!». Я судорожно думала, как заступиться за Эльвиру и уже решила Надькину подругу банально послать в известном направлении, но не успела.
-Конечно, влюбила, конечно, развела на квартиру, вот еще и машина на подходе. Я такая! С моей внешностью и умом - это нетрудно! А какая квочка из твоего «курятника» рот начнёт открывать, первая от меня пострадает, мужика отобью, только вы его и видели! Кому не понятно? – Элька  медленно, слегка сощурив глаза, обвела девчонок взглядом. - Повторить надо? – нахально, с ехидной полуулыбкой спросила Эльвира.
Часть девчонок тихонько захихикало, часть в голос, а наши пацаны чуть со стульев от смеха не попадали. И начали просить Эльку, чтоб она их тоже отбила.
После этого инцидента с нами выразило желание дружить больше половины женской части группы. Зато молодые люди все, как один перешли на нашу сторону.
Вот оказывается,  чего нашим сокурсницам не хватало - жесткого лидера. Но могут считать, что они его получили.


В субботу Олег, как обычно провожал нас до остановки. На остановке он долго мялся, потом показал три пригласительных билета на какую-то дизайнерскую выставку и, заикаясь, пригласил нас с Элей посетить культурное мероприятие. Мы с радостью согласись, не в ЗАГС же зовёт. Давно мы с Элькой не выходили в люди, застоялись совсем. Решили к культурному мероприятию подготовиться, как следует, всё-таки женщины, о чем я в последнее время вспоминала только, когда думала о Саше или разговаривала с ним по телефону. А Элька так и вообще не вспоминала. Я нарядилась, полюбовалась собой в зеркало, осталась несказанно довольной отражением, улыбнулась ему и стала ждать, когда за мной заедет Олег, потом мы вместе заберем Элю.
Пока ждала Олега, решила позвонить Эльвире и выяснить про Ёлкин подарок - может, опробовала уже и молчит:
-Эльвира, а что же ты подруге не похвалишься? Опробовала свой член? Вернее фаллоимитатор? – ехидно  хихикнув, спросила я.
Элька посмущалась секунд 30, затем шепотом сообщила, что попробовала: Ёлка оказалась права, не зря в больнице работает. Наш интересный разговор прервал автомобильный сигнал. Я вышла на балкон и увидела Олега, стоящего около такси. Я выждала минут пятнадцать, затем гордо пошла вниз.


Когда я подошла к машине, у Олега чуть челюсть не отпала от восхищения. Как это я раньше не замечала, какими глазами на меня молодые люди смотрят?! Мысленно посетовала на то, сколько мне «комплексы крови попили», похвалила себя, что наконец-то благополучно от них избавилась,  дала себе слово никогда не заводить новых, довольная собой, села в такси, и мы поехали за Элькой.Олег смотрел на меня, как зачарованный, но вёл себя прилично, рассказывал о выставке, о художниках, и направлениях в искусстве.
Не успели мы начать осмотр дизайнерских работ, как к нам подошел мужчина, творческой наружности, оказывается он и есть творитель. Творителя художеств звали Ника. Высокий, стройный шатен, с ухоженными слегка вьющимися длинными волосами, собранными в «конский» хвост. Ника был стильно и очень продуманно одет, с нарочитой небрежностью, что придавало ему богемный вид. Золотисто - карие глаза с поволокой обрамляли густые мохнатые немного даже женские ресницы, на длинных пальцах надеты необычные, но очень красивые кольца. Ника, чем-то напоминал известного художника Сафронова. Я думаю, что творитель и сам видел некоторое сходство и, не исключаю, что специально подчеркивал его, поэтому одет он был в том же стиле, что и Никас. Что-то мне подсказывало, что и Никам он стал не случайно. Творитель поздоровался с нами. Спросил у Олега дежурное: «как дела, что нового?»  и  сразу же предложил Эльке  самостоятельно показать свои работы. Элька отказываться не стала и поплыла с ним по залам. Выглядела подруга, как всегда сногсшибательно.


Пришло время покидать кладезь творений, и мы с Олегом пошли на поиски Эльвиры. Нашли мы её с тем же Никам. Творитель что-то увлеченно рассказывал Эльвире, жестикулируя, как итальянец. Ника попросил нас не беспокоиться и ехать домой самим. Я глянула на Эльвиру, она незаметно опустила ресницы, в знак того, что я могу её оставить. В такси я спросила у Олега можно ли доверять Нику.
-Не переживай, Нюта. Я давно знаю Ника, он не обидит твою подругу, - успокоил меня Олег.
-Спасибо тебе за приятный и интересный вечер,  -  искренне поблагодарила я.
Когда такси подъехало к моему дому, Олег чуть не плакал. Лицо его было похоже на морду обиженного спаниеля, у которого хозяин забрал кость.
Я мысленно пожалела Олега,  в очередной раз похвалила себя, что избавилась от комплексов.  Олег был парень, что надо, но у меня есть Саша, потом вслух  ещё раз выразила Олегу благодарность и гордая собой вошла  в подъезд, не оглядываясь, как положено уверенной в себе девушке.


Воскресным утром, я нежилась в постели, думая об Эльке. Меня раздирало любопытство, как у неё закончился вчерашний вечер. Телефонный звонок  вырвал меня из раздумий:
-Анька, у меня всё было! Это на самом деле замечательно, нет слов, вечером в кафе всё расскажу. Анька,  я это, ну, как тебе сказать, ну оргазм получила, вот что! – восторженно протарахтела подруга.
-Сама? То есть с фаллоимитатором? Передавай своей новой игрушке от меня пламенный привет и… береги её, - сострила я.
-А вот и не угадала! С Никам! Я у него была! Так вот! Скажу тебе сразу, чтобы не томить до вечера, в Ника я не влюбилась, но сексом заниматься буду! Всё, до встречи, а я ещё посплю немного. – В трубке бессовестным образом раздались гудки, оставив меня мучиться до вечера.


В кафе мы, естественно, пригласили Ёлку, всё-таки она Элю вылечила.  Эльвира, не стесняясь, со всеми подробностями рассказала нам о вечере, проведённом с Никам. Он оказался очень нежным и опытным любовником. Впервые после своего неудачного замужества Элька спокойно говорила о сексе. Я бы даже сказала, что не спокойно, а с восторгом. «Спящая» красавица – проснулась! Рассказ её длился не менее часа. Слушая подругу, я загрустила, вспоминая Сашу. Плохо и тоскливо мне без моего любимого, совсем плохо, но за подругу я искренне рада. Мы с Еленой от души поздравили  Эльку с выздоровлением. Но Ёлка одними поздравлениями не ограничилась. Она напомнила об осторожности и прочитала «коротенькую» лекцию, минут на 15 – 20 о венерических болезнях и о способах предохранения от беременности. 
-Лен, а у тебя, что с хирургом? – спросила я.
-Секса у нас ещё не было, - теперь отчитывалась Елена. - Да и я не тороплю события. Будет, как будет. Пока меня устраивают такие отношения. Его, видимо, тоже. У нас много общего. У Влада есть сын, он старше моего, живёт отдельно. Мне очень приятно, что Влад  всегда выкраивает время, чтобы свозить меня за продуктами,  благодаря ему, под сорок лет, я узнала, как легко женщинам, которые, не надрываются, таская на себе тяжеленные сумки, он очень  внимательный. Первое время мне было неудобно, что Владу приходится заниматься моими делами. Мишка-то большей частью в командировках или дома что делает, он у меня вообще непривычный по магазинам ходить. Я несколько раз пыталась отказаться от помощи. Но Влад сказал, что абсолютно естественно помочь женщине, тем более, той, которая очень нравится. Не помню, чтобы кто-то так заботился обо мне. Что самое приятное, нам всегда есть о чем поговорить. С Мишкой-то я уже отвыкла делиться своими мыслями, ему не интересно чем я живу, что меня радует,  что беспокоит. А кроме того врача, который  уехал, можно сказать, что у меня и не было ни с кем нормальных отношений. Так, голый секс, от которого потом воротит.
-Ёлка, ну ты же говорила, что секс для здоровья нужен, а теперь воротит, - решила уточнить Эльвира.
-Да какое там здоровье, когда чувств нет!  Разрушают такие отношения женщину, – горько сказала Елена. – Потом ощущение использованности появляется. Разумом понимаю, что сама хотела, а сердце против. Много я удовольствия получала, когда свидания сама организовывала?!  Хоть и молодая ты, Анюта, а права была, когда говорила, что Блондин сам позаботиться о свидании должен. Мужик должен мужиком оставаться. Я сейчас думаю: ну был бы у нас тогда секс, явись он с презервативами, а вот радости не было бы. Встретились два чужих человека, сказали дежурные комплименты друг другу, переспали и разбежались. Проституткам хоть деньги за это платят, они знают, зачем на это идут, а я? Отношений и чувств всё равно нет. Получается, что я хуже проститутки, - бичевала себя Елена. - Нам что надо? Чтобы мы себя настоящими женщинами чувствовали! А для этого рядом настоящий мужчина должен быть.
-Лен, твоя вина тоже есть,  ты сама вспомнила, как свидание с презервативом, ой с Блондином устраивала. Конечно, он тебя и за женщину не считал, – согласилась я с Ёлкой. -  Неудивительно, что чувство использованности после таких встреч остаётся. Такое впечатление, что ты не достойна нормальных отношений. Ты же прекрасно выглядишь, больше тридцати никогда не дашь. И тоненькая, как девушка. А еще у тебя характер замечательный, что немало важно для нормального мужчины, – серьёзно сказала я.
-Права ты, Анюта. Нормальным людям нормальные отношения нужны. Поддержка друг друга, тепло, внимание. Даже если это любовники,  всё равно можно по-человечески друг к другу относиться. А то, как бывает: переспали и разбежались до следующего раза. Он месяц – два не появляется, пока секса не захочет, тогда опять звонит. А ты бежишь, радуешься, пытаешься  оправдать его  занятостью, работой, семьей.  Но на самом деле, в душе понимаешь – не нужна ты ему. Еще до секса видно, как мужчина к тебе относится, только очки «розовые» надевать не надо. Раз глаза закроешь на его невнимание, два,  а потом себя уважать перестанешь, а в отношения уже втянулась.  Честно сказать я и с Мишкой никогда себя женщиной не чувствовала. – Я удивлённо посмотрела на Лену.- Да, он по дому помогает, но все вопросы приходится решать мне. Не научили меня быть женщиной, хотелось бы хоть сейчас узнать что это такое, – вздохнула Еленка.
-Лен, а почему ты тогда с Мишкой не разведешься? Ты женщина самодостаточная и сама прекрасно проживёшь, а так тебе от него еще прятаться надо, когда раз в 100 лет любовника заведешь, - спросила я.
-Жалко мне его, пропадёт совсем, вдруг сопьётся. Без женщины, какой стимул жить? Боюсь я за него, ладно б ещё здоровый был, - прояснила ситуацию с браком подруга.



Глава 24


Утром, проснувшись от звука ненавистного будильника, я решила себя не расстраивать, бранных слов в адрес будильника не говорить, а опять спеть «Варяга». Во время песнопения настроение поднялось, уверенности поприбавилось и я решила одеть что-нибудь эдакое, пусть все видят, какая я красавица.
В универе на второй паре к нам в аудиторию заглянул студент и сказал, что Вовк, то есть меня, декан просит к себе и срочно. Моё сердце опустилось ближе к пяткам - никогда не просил и на тебе просит! Вся группа стала смотреть на меня, как на диковинку, Элька, кстати, тоже. Я решила не показывать виду, что перепугалась, а гордо выйти из аудитории. Я медленно спускалась по лестнице, обдумывая как держаться с деканом,  быть уверенной красавицей или скромной студенткой. Решила остановиться на образе скромной студентки, только начала вживаться в роль, как у меня за спиной раздаётся: «Девушка, я вас люблю, выходите за меня замуж!».
У меня задрожали поджилки, я впервые в жизни испытала такое состояние.  Родной голос, но здесь!? Неужели у меня крыша от любви поехала? Я застыла, как вкопанная.
-Девушка, так вы согласны? – Меня развернуло на 180 градусов.
Передо мной стоял Саша собственной персоной. Я завизжала на весь универ. Из деканата выглянула секретарша, грозно на меня посмотрела и исчезла за дверью.
Я кинулась любимому на шею с криками: «Согласна, женись быстрее!»  Сашка подхватил меня и стал целовать. Мымра опять высунула свой нос из деканата и прошипела: «Совсем совесть потеряли!»
-Ой, миленький, меня же в деканате ждут, - вспомнила я.
-Дуреха ты моя, это я тебя жду и парня я посылал. Сейчас  мы едем к тебе домой, ты берешь паспорт и мы прямиком в ЗАГС - подавать заявление.  Я так долго ждал, что промедление для меня смерти подобно, - строго сказал Саша и счастливо рассмеялся.
-Ура, я тоже не потерплю!


Мы сели в новенькую Сашину машину и помчались за документами.
На 5-й этаж я взлетела, не дожидаясь лифта.
-Мама, - заорала я на всю квартиру, -  где мой паспорт?
-Аня, что-то случилось? – у мамы были перепуганные глаза.
-Да, то есть, нет, не знаю, мама, я тебе позже всё расскажу. Жива - здорова, не переживай, давай паспорт, - скороговоркой выпалила я.
Вниз я летела через три ступеньки.  Через 2 часа мы с Сашей стали женихом и невестой. Я выразила желание оставить свою девичью фамилию. Александр был не против, сказав, что это ничего не меняет в наших отношениях. 
-Неважно, какая у тебя фамилия – главное, что ты моя, и я тебя обожаю! Так куда же хочет поехать моя будущая жена? Или мне догадаться самому? – Саша не сводил с меня глаз, и всё время держал за руку или обнимал, как будто я могла исчезнуть. Мне было приятно, что он так сильно скучал по мне.
-Догадывайся, даю тебе одну попытку, не угадаешь, выхожу из машины,- с улыбкой заявила я.
-Ну, может ты хочешь поехать в…  или показать, как ты по мне соскучилась?
-Саша, а ты не ясновидящий? – «удивилась» я.


Сашины сумки стояли не распакованные.
-Милый, а ты когда приехал?
-А сколько тебе попыток надо, чтобы догадаться?  – Саша внимательно посмотрел на часы. – Я думаю, что часа четыре уже будет.
В холле на столике стояло шампанское,  лежали экзотические фрукты, конфеты, которые Саша, видимо, привез из Америки.
-Если честно, я еще не переоделся и даже душ не принял. Вон и сумки с вещами не разобранные стоят.
Слово душ произвело на меня магическое действие. Мы так долго мечтали, что окажемся в душе вдвоём, представляли, чем там будем заниматься, даже не верится, что мечты становятся реальностью.  По тому, как у Саши потемнели глаза, я поняла, что и он думает об этом же. Александр моментально скинул с себя одежду, нежно раздел меня, взял шампанское,  бокалы и мы пошли в ванную комнату. Первые пять минут я стеснялась. Саша это почувствовал, он был очень внимателен ко мне и не торопился.  Открыл воду, мы  вместе стали под тугие струи, потом он сел на край ванны, откупорил бутылку шампанского, и мы с ним выпили за встречу.
- За встречу под душем! – добавил Саша, и мы рассеялись.
Моё стеснение быстро растворялось в нарастающем возбуждении.
-А что Саша без меня делал в ванной? Покажи, как ты скучал по мне, – попросила я.  Саша опустил руку вниз, обхватил себя, и в этот момент я забыла обо всём на свете. Была я, был мой любимый,  безумные ласки и поцелуи, опьяняющий Сашин шепот:  «Я люблю тебя», откровенные признания и полное слияние двух людей.
Потом Саша завернул меня в полотенце и отнес на кровать. Сил передвигаться у меня не было. Мы, молча, обнялись, я слышала, как бьется его сердце. Было очень спокойно и надежно. В его объятиях я чувствовала себя дома. Счастье наполняло меня и топило в своей неге.Поздно вечером, хоть я уже стала невестой,  всё равно засобиралась домой. Я и раньше никогда не оставалась ночевать у Саши и сейчас не могла позвонить маме и сообщить ей столь радостную новость, тем более она даже не знает, что я скоро выхожу замуж. Оторваться от Саши было очень тяжело. Теперь даже ночь казалась мне ужасно длинной без любимого. Александр повез меня домой, а утром обещал ждать у подъезда и отвезти в универ.
-Анюта, когда поговоришь с родителями и освободишься, позвони мне. Ты еще не ушла домой, а я уже начал скучать.  Давай перед сном поговорим по телефону. Я сейчас быстро разберу вещи, - мы оба засмеялись, руки до этого так и не дошли,  - и буду ждать твоего звонка. Все мои коллеги и друзья считают, что я прилетаю завтра. Так что нам никто не помешает. Я люблю тебя, – и тихо добавил: – И буду любить, и беречь всю нашу жизнь.


-Мама, папа, вы дома? – заорала я с порога.
-Мы-то дома, - отозвалась мама.-  Что у тебя случилось? Я уже места себе не нахожу.
-Мам, пап, я выхожу замуж! – лаконично сообщила я новость родителям.
Повисла минутная тишина, у папы подозрительно заблестели глаза, а потом посыпались вопросы, как из рога изобилия. Я всё честно рассказывала, вернее почти всё. Всего у меня мама и не спрашивала.Ответы мои, видимо, понравились, поэтому родители подуспокоились и решили перейти к вопросам по устройству свадьбы и жилья.
На следующий день я познакомила Сашу с мамой и папой. Все друг другу понравились, а я просто сияла от счастья. Да и Саша от меня не отставал, чем покорил маму, трудно было не заметить, как любимый на меня смотрит.Теперь то, что Саша старше меня производило хорошее впечатление на родителей. Они уже не могли сказать, что на уме у него «только одно». Саша берет на себя ответственность и его возраст чудесным образом стал положительной чертой в глазах мамы и папы. Есть образование, жизненный опыт, хорошая работа. Папа повел Сашу на кухню, как я поняла, решать материальные вопросы, связанные со свадьбой. Когда вечер закончился, и Саши пришлось уйти, я чуть не плакала, ну, как мама не понимает, что я хочу с ним и к нему?


Когда Саша ушел, папа сообщил, что жених категорически отказался от материальной помощи в проведении свадьбы, но будет рад советам. Папе удалось настоять на свадебном подарке, он нам дарит деньги, мы покупаем большую квартиру, а Сашину продаем.
Мне было всё равно, кто что покупает, я только считала дни до свадьбы. Мои подсчеты прервал телефонный звонок.
-Анька, ты куда пропала, что у тебя случилось? Выскочила в деканат и исчезла на два дня! Мобила молчит, дома нет, твоя  мама ничего не знает, кроме того, что ты жива - здорова и тебе нужен паспорт. Ты что собралась за границу податься? – строго спросила Элька.
Я совсем забыла, что сотовый давно «сел», да я вообще обо всём на свете забыла.
-Лучше! Заграница подалась ко мне!  Элька, Саша приехал, я выхожу замуж! – счастливым голосом выпалила я, даже не выдержав загадочной паузы.
-Подожди 5 минут, я сейчас кофе сделаю, возьму конфеты и со смаком тебя выслушаю.
Через 5 минут я рассказывала Эльке всё, даже то, что не могла рассказать маме.
Вдруг Элька начала хлюпать носом, последнее время она эту привычку бросила.
-Эль, ты че, я тебя обидела? – не поняла я перемены настроения подруги.
-Нет, Анька, всё-таки есть в жизни счастье!

Я потеряла счет дням. Учеба, магазины, поиск квартиры…  и Саша!
Саша быстро продал свою квартиру и временно перебрался к родителям.  Люба нашла  нам замечательную квартиру, в который мы стахановскими методами начали  делать ремонт.  Элька на время забросила своего Ника и всюду моталась со мной. Подготовка к свадьбе запомнилась мне, как один бесконечно длинный день.  Папа помогал очень существенно, имея связи и большой жизненный опыт, подключились родственники, Еленка, не говоря о том, что Эльвира постоянно была со мной. В общем, получилось, что у меня не так уж и мало друзей, готовых разделить со мной радость. Мне было очень приятно, ведь радость делить зачастую труднее, здесь нужны настоящие друзья. И они у меня есть!
Что-то не к месту мне вспомнился Таракан, а вдруг Саша тоже не разрешит мне позвать на свадьбу всех моих друзей. Я уже начала заранее расстраиваться, потом вспомнила, что я девушка уверенная, как сказала, так и будет! И я не ошиблась.
Свадьба получилась грандиозной. Сама я себе нравилась как никогда. Но, правда, мы с Сашей последние два часа терпеливо ждали окончания торжества. Нам не терпелось остаться наедине и заняться любовью. Свадебного путешествия у нас не было. Саше надо было работать, а мне учиться. Мы были вместе и это главное! После почти года разлуки мы наслаждались каждой минутой проведенной вдвоём.


Мама перед свадьбой провела со мной курс "молодого бойца":
Дома всегда должна быть еда, уют и ухоженная жена. А самое важное не высказывать мужу претензий, а споры или недомолвки решать в форме уважительного диалога. Об остальном она умолчала. Я боялась двух вещей, что знаю уже больше, чем мама и боялась представить, что мама знает больше чем я.  Поэтому эта тема прошла стороной.



Глава 25


Элька переехала к Нику. Из-за его гламурной внешности и творческой жизни мы сразу не разобрали, сколько Творителю лет. А Ника тщательно хранил тайну своего возраста. Выглядел он замечательно, но что-то подсказывало Эльке, что над его лицом хорошо поработал пластический хирург. Подруга хотела убедиться в правильности своей догадки, и как истинная женщина, сгорая от любопытства, кинулась на поиски паспорта. Её труды увенчались успехом на третий день, паспорт Ника хранил между книгами. Он оказался взрослым дядькой сорока трёх лет от роду! Звали Творителя незамысловатым именем – Николай, фамилия его тоже не блистала оригинальностью. Коля был Давыдов, но гордо представлялся как Давыдофф. Была еще одна находка, которая немало позабавила Эльвиру – конверт с фотографиями. С одних фотографий на неё смотрел взрослый дядечка, с длинным носом, а на других тот же Ника, но прилично помолодевший и нос его удивительным образом стал голливудским. Подруга поняла, что фото были сделаны перед и после пластической операции. Только вот для чего он их хранил, было непонятно. Ника человек творческий, поэтому его поступки объяснить трудно. Эльку, по большому счету, не волновал его возраст, главное, что Творитель художеств вылечил подругу, и секс для неё теперь стал любимым занятием. Замуж за Ника она не собиралась. И вот что интересно, чем больше она не собиралась, тем сильнее он настаивал.


После того, как Эльвира подтвердила свои догадки по поводу возраста Ника, ей стало понятно отношение к ней художника.  Для него она была молодой девушкой. А как мы знаем, есть категория мужчин, которая с каждым прожитым годом ищет себе подругу помладше. Для Ника Эльвира была показателем его мужской состоятельности. Он воспринимал Эльку, как красивую куклу, и подругу такой подход устраивал. Ника её не подавлял, везде и всем показывал, как с трудом добытый трофей и Элька совершенно избавилась от своих комплексов. Подруга решила закрепить свои позиции и сказала Нику, что он может больше не строить из себя мальчика, а вести себя более естественно для своего возраста, но Ника так вжился в образ, что Эльке с трудом удалось привести его поведение в соответствие с паспортными данными. Раз уж взрослый дядька так и нечего изображать из себя двадцатипятилетнего хлопца. Подруге самой хотелось быть «маленькой». Пусть уж лучше заботится о ней, как положено взрослому мужику.


Эльвира так и не смогла забыть Юру. Её любовь к нему не прошла, хотя и говорят, что время лечит. Но в её случае время только научило Эльку жить с болью в сердце от неразделенной любви. Чтобы не терзать себя она старалась о нём поменьше говорить и думать. Лишь изредка Эля задавала мне вопрос: «Ань, ты случайно не слышала, Юра не женился?» Я о нём ничего не слышала. Эля грустнела, но потом брала себя в руки и говорила: «Жить-то надо!»
Как-то я предложила ей разыскать любимого, чем так мучиться мне казалось лучше дать себе еще один шанс. Прошло время, мы изменились и вполне возможно, что сейчас они с Юрой смогли бы найти общий язык и у них бы всё сложилось. Но по отношению к нему Элька продолжала  чувствовать себя неуверенной девушкой.
Мне было жаль подругу, кроме Юры ей больше никто не нужен, понимая это, трудно найти мужчину, с которым можно стать счастливой. Но она и не искала.



Глава 26


Я была абсолютно счастлива в браке, иногда мне даже становилось страшно, что это может закончиться. Но я отгоняла от себя дурные мысли. Когда я приходила домой раньше Саши,  начинала перебирать его вещи, трогать,  вдыхать их запах,  мне это доставляло огромное удовольствие.  Потом бежала в кухню и готовила что-нибудь вкусное.
Быт совершенно не раздражал меня, как об этом принято говорить. Носки тоже. Саша мне помогал, и мне самой было всё в радость.
Как-то вечером мы с Сашей сидели за столом, и он у меня спросил:
-Анюта, а почему ты решила учиться на инженера? Мы с тобой всё друг другу рассказываем, а об универе и учебе ты практически никогда не говоришь. Зная тебя, мне кажется, что это совершенно не интересная для тебя тема.
-О, это тяжёлый вопрос. Ты же знаешь, что мой папа инженер, и он это образование воспринимает не как простой человек. Для него работа инженера -  творческий процесс. Папа всегда очень увлекательно рассказывает о своей работе. И в какой-то момент мне показалось, что лучше этой профессии в мире не существует. Но реальная учеба оказалась совсем не такой заманчивой, как в рассказах папы. Бросать жалко, да и переживаю, что папа расстроится, - честно ответила я.
-Анечка, а кем бы ты сама хотела стать? Ты же, наверняка ,уже об этом думала, – Саша всегда живо интересовался моими мыслями, желаниями.
-Честно, я сплю и вижу себя адвокатом, мне кажется это очень интересная и романтическая профессия. Не смотри на меня так. Всё я понимаю. И убийства и грязь, но я хочу помогать людям. Мне нравится читать детективы, особенно где описывают работу адвокатов. Очень захватывающе, - я с воодушевлением начала рассказывать всё, что когда-то прочитала об этой профессии.
-Мне твой папа не показался упертым, а очень интересным и свободомыслящим человеком, может тебе стоит с ним поговорить? Не думаю, что его это расстроит. Я могу помочь перевестись тебе на юридический факультет, - предложил муж. – Не предавай свою мечту, ты еще совсем молоденькая, вся жизнь впереди. И раз для тебя это важно, надо добиваться исполнения мечты. Всё в наших руках.


Я загорелась этой идеей, полночи  не могла заснуть и прямо с утра позвонила папе. Как и предполагал Саша, папа с пониманием отнесся к моему желанию. Мама вообще сказала, что была бы рада, если бы я сменила профессию. Оказывается, они с папой решили, что у меня такая вот необычная для девочки мечта - быть инженером.
Практически к концу моей учебы наконец-то выяснилось, о чем же мечтала я.
Папа и Саша сделали всё, чтобы с наименьшими потерями во времени я доучилась на юридическом факультете. Какой же Саша молодец, мне иногда казалось, что он понимает меня лучше, чем я сама. Я быстро вжилась в новую группу и вскоре почувствовала свою причастность к великим людям, каковыми я считала юристов.
Училась я с огромным удовольствием. Мою художественную литературу вытеснила юридическая, я читала её запоем, что меня сильно волновало, рассказывала Саше. Муж через время знал уже почти столько же, сколько и я.
Сам Саша работал в банке, его скоро должны были назначить управляющим дополнительного офиса. Я была очень горда за него. Каждое утро, уходя на работу и на учебу, мы с любимым с нетерпением ждали вечера, чтобы поделиться новостями. Не могу представить себе, как я раньше жила без него. Сейчас моя жизнь была наполнена любовью и смыслом. Меня всё радовало, и каждый день для меня был праздником. Жизнь заиграла новыми красками.


Одна я практически никуда не ходила, разве, что в универ, подружки приходили ко мне, без  Саши мне везде было скучно, а мир казался пустым и серым.
Как-то зимой я лежала без сна. Саша всегда чувствовал, если я не спала.
-Что случилось? Почему моя девочка не спит? – обеспокоенно спросил муж.
-Ничего милый, просто  женская хандра, – успокоила я супруга.
Саша поднялся с постели и стал одеваться.
-Анюта, я через 15 минут вернусь, ты всё равно не спишь, оденься потеплее и жди меня, – подмигнул мне любимый и вышел из квартиры.
Я вылезла из постели, послушавшись Сашу, стала, как следует утепляться. Муж, как и обещал, вернулся минут через 15 с бутылкой шампанского и моей любимой шоколадкой с орехами.
-Пошли, - сказал муж и поцеловал меня в нос.
Мы вышли на лестничную площадку, Саша взял меня за руку и повел вниз. Мы перешли двор, и зашли в чужой подъезд. Я открыла рот для вопроса, но Саша сказал: «Подожди три минуты, всё поймешь».  Я мужу доверяла, поэтому рот захлопнула.
Любимый  вызвал лифт и мы вошли в него. Саша нажал кнопку последнего этажа, и лифт медленно поползла вверх.  Выйдя из кабины,  Саша повел меня ещё выше. Там оказался люк, который Саша быстро открыл и вышел на крышу, наклонившись, подал мне руку, помогая подняться по крутым ступеням.  Морозный воздух наполнил мои легкие.
Стояла завораживающая тишина,  было такое ощущение, что мы одни во всём мире. Мы и звёзды, до которых можно было дотянуться рукой. Я молчала. Саша действительно знал, что мне нужно. У меня медленно потекли слёзы. Я не могу толком объяснить, почему я плакала. Меня окутало огромное всепоглощающее счастье. Счастье любви к мужчине, к жизни, морозному воздуху, искрящимся снежинкам, которые падали на нас. Саша стал слизывать мои слёзы и целовать меня. Если  бы я могла, то растворилась в муже.

-Милый, я не хочу, чтобы сегодняшняя ночь заканчивалась. Так бы и простояла здесь, прижавшись к тебе всю жизнь. Ты подарил мне волшебные ощущения, которые нельзя ни с чем сравнить, - тихо сказала я, глядя в любимые глаза мужа.
-Ласточка, у нас будет миллион наших волшебных ночей и дней. Посмотри, весь мир у наших ног. А ты будешь всегда моей?- после небольшой паузы спросил Саша очень серьёзно, слёзы опять покатились из моих глаз.
Любимый открыл шампанское, но  выяснилось, что забыл бокалы, нас это совершенно не смутило. Мы пили прямо из бутылки:  за нас, за наших будущих деток, за любовь,  звезды, искрящиеся снежинки…, и наши мечты.
Потом обнявшись, долго стояли в окутавшей нас тишине, нам было о чем помолчать. Снежинки продолжали свой медленный и замысловатый танец.
-Снежная Королева, можно Вас проводить домой? – спросил Саша и в шутку склонил голову, ожидая моего ответа.
Мы спустились на первый этаж. Под дверью стояли чьи-то детские санки. Саша подхватил их и сказал, что вечер ещё не закончился, карета, запряженная самым быстрым конём,  доставит Снежную Королеву в её владения.
Я уселась в детские санки, Саша взял веревку и вприпрыжку побежал к дому. Я совсем развеселилась, забыв, что я неприступная холодная королева, и стала горланить во всё горло: «Вези меня извозчик по гулкой мостовой, а если я засну шмонать меня не надо….» Саша подхватил песню и с ветерком доставил меня к подъезду.
-Снежная Королева прибыли! - гордо объявил муж. – Поднимайся, любимая, а я верну санки и бегом обратно.
Дома оказалось, что я ужасно хочу спать, и никакой хандры у меня нет. Не успела я лечь в постель, как наступило утро. Саша будил меня поцелуями. Так просыпаться было гораздо приятнее, чем от противнющего звука будильника.
Я первый раз при муже запела свою утреннюю антидепрессионую песню: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»…» - Саша, как когда-то папа, стал мне подпевать. И с этих пор она стала нашей фирменной утренней песней, но иногда и вечерней, если надо было кому-то поднять настроение.


Когда мы с Сашей вышли из подъезда, я увидела снеговика, на макушке которого вместо ведра, красовалась моя старая вязаная шапка. Я остолбенела. А вокруг него осколками  бутылки из под шампанского было выложено: «Я  тебя люблю, моя Королева!»  Осколки искрились и переливались в солнечных лучах изумрудным цветом.
Я с визгом кинулась обнимать мужа. Проходившая мимо тетка покрутила  пальцем у виска. Мы с мужем весело рассмеялись.
К весне Саша получил новую должность, а к лету я получила от Саши новенькую машину. Я пошла учиться в автошколу и скоро стала совсем большой.



Глава 27


Как-то в выходной раздался звонок от Эльвиры.
-Ань, ты занята? - взволнованным голосом спросила подруга.
-Для тебя нет, рассказывай.
-Ника решил, что я хочу заняться любовью втроём! – быстро сообщила новость Элька.
-Шутишь? Ну, в смысле я знаю, что это практикуется, но мне что-то не верится, зная тебя, что твои взгляды так быстро поменялись, – выразила я недоумение. – Хотя живя с Творителем, неудивительно, что ты стала такой продвинутой.
-Ничего у меня не поменялось. Конечно, не хочу! – эмоционально ответила Эля.
-Ну не занимайся. В чем проблема? – удивилась я.
-Анька, он меня уже второй месяц достает. Я сначала думала: объясню ему, что мне женщины противны, ну в этом плане, он и отстанет. Первое время я даже серьёзно не отнеслась к его предложению. Да не тут-то было!  Дня нет, чтобы он об этом разговор не завёл. Слушай, я тебе сейчас всё подробно  расскажу, а ты думай, что мне советовать будешь, - приказала Элька.
-Начал он издалека, рассказал, как у его друга две молоденькие девушки одновременно были, и как этим девушкам понравилось заниматься сексом втроём. Они его другу прямо проходу не дают, всё время спрашивают: «Когда ты опять нас трахнешь?»  Ника говорит, что его друг прав. Для девушек это большой кайф, когда один опытный мужчина и их двое. А если мужчина одну девушку очень любит, то вторая добавляет пикантности. Типа, как клубничка шампанскому ощущения усиливает.
-Фантазёр твой Ника. По его словам выходит, что он о твоём удовольствии и заботится. Неблагодарная ты, Эльвира, -рассмеялась я.
-Дальше слушай. Я всё как-то мимо ушей пропускала. В принципе, Ника меня устраивает, я чувствовала себя с ним очень секси, даже про комплексы забыла.
-Элька, ты это брось про комплексы, не вспоминай. От них один только  вред, – строго сказала я.
-Анечка, я и не вспоминала, но он мне, получается, напомнил.  Меня ему мало!  А я что только не выделываю в постели, чтобы ему понравиться,  как здесь не закомплексуешь. Теперь ему двух  девушек подавай, меня уже удовлетворить нормально не может -  Мачо, - зло прошипела Элька.-  Ладно, слушай дальше. Так вот: стал он мне предлагать разные варианты, ненавязчиво, вроде бы просто поговорить об этом. Но я понимаю, что разговорами он ограничиваться не станет. То одну свою бывшую  подругу вспомнит, потом скажет: «Она сильно влюбчивая, не отстанет, а ты же не захочешь втроём жить, да, Эличка?» То вторую. Я сначала отшучивалась, а он всё больше распаляется.  А вчера Ника всё же нашел девушку, которая, по его мнению, нам идеально подойдёт.-  Элька, как обычно, на  самом интересном  месте замолчала.
-Кого же? – не выдержала я.
-Тебя!
Теперь замолчала я. Сначала мне показалось, что я ослышалась.
-Кого, кого? – растерянно переспросила я.
-Ты правильно поняла, тебя! – повторила Эльвира.
- И чему я такой честью обязана?
-Во-первых, ты красивая, тебя не противно третьей брать, - Элька  захихикала.
-Ну, спасибо!
-Во-вторых, замужем, мужа любишь, значит, проблем от тебя не будет. Так Ника рассуждает, - пояснила подруга.
-Эль, я слышала, что мужики анекдоты рассказывают о женской логике, а у него самого как с логикой дела обстоят? Мне вот интересно: мужская логика вообще существует или у них логику половые инстинкты заменяют?
-Я уже ничего не понимаю, - расстроено сказала подруга. – Такое впечатление, что только твой Саша с головой дружит. Или я не тех выбираю, - вздохнула Эльвира.
-Так если я мужа люблю, на фиг мне чужой мужик нужен?
-Вот ты у него и спроси! – посоветовала Элька. - Я тебе не всё рассказала. Самый важный аргумент в твою пользу… в жизни не угадаешь…  то, что ты моя подруга и нам с тобой в постели будет замечательно!
-Элька, он точно дурак. Ну, ладно бы мы лесбиянки были или на худой конец бисексуалки, тогда ясно, а у нас вроде простая незамысловатая ориентация. Откуда такая уверенность, что женщина должна хотеть женщину? И с чего он вообще решил, что я готова его фантазии в реальность воплощать?! Вот у них самомнение! Позавидуешь! Нам бы такое!
-Аня,… - а дальше слёзы - Он же мне, как папик был. Я думала, что я с ним, как за каменной стеной, -причитала Эльвира.
-Элька, прекрати сейчас же реветь! – рявкнула я.
-А как мне не реветь, тебе бы такое Саша предложил, я б на тебя посмотрела, – глотая слёзы, сказала подруга.
-Эличка, я Сашу люблю. Мне его менять на другого не хочется. А ты говорила, что не любишь своего Ника, он тебе просто симпатичен. Таких как он, ты себе сотню найдешь. Ты и Ника-то не искала, он сам нашелся.
-Это да!- Элька повеселела. – Но не дело же мне из-за него новые комплексы отращивать.
-Знаешь, подруга, соглашайся! Мы ему самому комплексы отрастим, будет потом их за собой, как хвост таскать.
-Анечка, ты, что ради меня будешь третьей и покажешь его несостоятельность? – испуганным голосом спросила Эля.
- Не третьей, а первой! – пошутила я. – Нет, конечно, просто доверься мне. Дай своему Творителю себя уговорить. Откладывать не будем, завтра, часам к 20 звони и приглашай меня. Я в это время буду не занята. Позвони мне, чтобы твой Мачо разговор наш слышал. Говори так, как будто я не в курсе, и ты мне во всех подробностях всё не преподнесла!  - инструктировала я подругу, а она от непонимания молчала в трубку. – Да не молчи и не бойся. Просто звони и приглашай меня составить вам компанию, а остальное за мной.  Поняла?
-Есть, командир.- Элька отключилась.



Глава 28


-Елена, привет. Как у тебя сегодня со временем? – позвонила я Ёлке на следующий день, после нашего близко к сексуальному приключению. – Хочешь послушать  сексуальную историю с моим и Элькиным участием?
-А ты сомневаешься?! Где и когда? Только ты мне еще раз перезвони, чтобы Мишаня слышал, что я с вами пойду, зачем его зря волновать, – попросила Ёлка.
-Эльвира перезвонит. Давай  пока договоримся о встрече. В нашем кафе часов в семь вечера. Получится? – уточнила я.
-А то!
-Всё, до вечера, пока, пока!
Собрались мы  своей троицей в кафе. Ёлкины глаза горели от любопытства, как прожекторы. А я чувствовала себя, как актриса на сцене, ну или как героиня дня.
-Не томите, девчонки, что у вас там такого сексуального произошло? – не терпелось узнать Ёлке.
-Ну, слушай! – начала Эльвира - Мой Ника решил, что я  хочу  заняться сексом с женщиной, а он поможет мне в этом нелегком деле и доставит огромное удовольствие нам обеим. Или мы ему, он об этом умолчал, -хихикнула Эля, -  всё больше рассказывал, как мне хорошо будет.
-Вот они болваны, что у них за фантазии? С чего это ты женщину хотеть должна? Эль, или ты того, правда, хочешь?-  засомневалась Ёлка. Мы с Элькой  так громко расхохотались, что с соседних столиков нам стали улыбаться незнакомые мужики. Пришлось пыл поубавить и разговаривать шепотом.
-Ну, ясно, ясно, ляпнула не подумав,  - раскаялась Ёлка, - рассказывайте дальше.
-В общем, мой Мачо предложил мне пригласить Аню, - Елена опять открыла рот для возмущения, но Элька сказала, что так она до утра не расскажет. Приказала Ёлке сидеть смирно и слушать, а рот можно занять вином или салатиком.
-Так вот:  расстроилась я сильно, и собралась было начать вспоминать, что у меня ноги кривые. Только мне взгрустнулось, думаю:  почему бы не позвонить Аньке, одна голова хорошо, а две лучше.
Я прямо загордилась от Элькиных речей и зауважала себя.
-Звоню Аньке, плачу, на жизнь и Ника жалуюсь. Анька меня выслушала и согласилась придти.
-Не может быть! Так вы всё-таки ради Ника пошли на это? У меня слов нет, – вытаращила глаза Лена.
-Лен, нет слов, сиди, и слушай молча. Ника, как понял, что Анька согласилась, прямо еще не доходя до кассы, героем себя почувствовал. Как же, его одного две девушки ублажать желают! Примерно такой разговор у нас состоялся с Ником перед Аниным приходом:
-Когда Аньку ждать?- спрашивает у меня герой – любовник.
-Так сегодня после 8 и придет, - обрадовала я Мачо.
-Эличка, ты  скажи Аньке, чтобы бельё красное надела, а ты черное.  Она, надеюсь, эпиляцию делает!? Мне бабы аккуратненькие нравятся. Маникюр – педикюр тоже пусть сделает. Она успеет? – разволновался сексуальный террорист.
-Она-то успеет и делает! А вот у тебя там заросли, причем уже и седые! - не выдержала я!
Творитель покраснел, потом побелел и умчался в ванную. Видимо, решил посмотреть, не наврала ли я.
-Эличка, а вот скажи, может красочкой для волос там, как ты думаешь? – минут через пять донесся взволнованный голос из ванной.
-Нет, брей! – строго сказала я.
-Эличка, а разве мужики там бреют? – дрожащим голоском поинтересовался Ника.
-Бреют, бреют, как за 40 стукнет, все бреют, - уверенно заявила я.
-Точно? Ты не заблуждаешься? А откуда ты знаешь? Из надежного источника?  – Мачо никак не мог решиться на этот шаг. И задавал мне глупые вопросы.
-Оказывается, что ты элементарных вещей не знаешь, а еще гламурным художником себя мнишь, - вынесла я суровый вердикт.
-Эличка, я побрею, конечно, неудобно перед Анькой  с седыми волосами, но ты это…  не говори, что я это, что я из-за этого побрил. Придумай что-нибудь, ты ж у меня умница. Скажи, например, что новая тенденция пошла, а еще лучше, что люди искусства всегда там брили. – заискивающе попросил Мачо.
-Дождалась, «Эличка, умница», вот скотина!


-Пока моё Чудо косило кусты в ванной, я набрала Аньке и шепотом передала наш разговор. Чего это я от проверенной подруги скрывать должна?! – возмущенно произнесла Эльвира. У меня от вас тайн нет.  - Давай, Ань, теперь ты дальше  рассказывай, -передала мне «эстафетную палочку» проверенная подруга.
-Я после Элькиного звонка задумалась, как подруге не дать комплексы новые нажить, мы ведь с ней от старых еле избавились, новые уже не потянем. Надумала! Звоню я своему двоюродному брату Анатолию. Он на четыре года старше меня, здоровый такой детина, под 2 метра и веса немалого, он у меня спортсмен. Обрисовала ситуацию, потом сценарий. Брат согласился помочь, да и сам поразвлечься не прочь. Он у меня еще тот приколист. Тем более у него как раз вечер свободный выдался.
-Ой, девчонки, вы меня совсем уже запутали, - растерянно произнесла Ёлка.
-Елена, ты ешь, пей и слушай, сейчас всё распутаем, - пообещала Эльвира.
-В общем, заехал за мной Анатолий, купили по дороге цветы, бутылку водки и поехали в гостечки, всё, как положено, - продолжила я свой рассказ.
-Лен, а я сама сценария не знала, - не выдержала Элька.
-Приезжаем, звоним.  Ника с довольной рожей гостеприимно  распахивает двери. Вплываю я, а за мной мой братец – амбал!  У Ника улыбка стала сползать, глаза большие - пребольшие сделались. Такие красивые.  Анатолий проходит в комнату, дарит Эльке цветы и целует ручку, садится рядышком и начинает ворковать.
Затем приглашает присоединиться к ним Ника.
-Ника, ты че как в гостях, иди, садись, выпьем на брудершафт, ты че замер, как статуя? - и как потянет «Мачо»  к себе. Усадил его на колени. Ника было попытался встать, но у Анатолия не забалуешься, он его мертвой хваткой обнял и в шею поцеловал. Ника вообще побелел, думала, что сейчас сознания лишится.
Анатолий в роль вошел, то Эльку за грудь потрогает, то мне комплимент скажет, то Ника к себе поплотнее прижмет.
-Так, Ника, ты хозяин, пригласил на клубничку, а в постель не зовешь, – удивился Анатолий.- Я уже весь настроился! С кого начинать будем? Аньку я давно знаю, она может и подождать, а вот вы с Эличкой меня сильно возбуждаете, давай руку, покажу как.
Ника совсем серый стал. Сидит ни живой не мертвый!
Тут Элька в разговор вступила.
-Никачка, давай, ты с Анатолем начни, а я с Анечкой, а потом поменяемся! – сладеньким голоском пропела подруга.
-Эля, ты, что идиотка, я же не так хотел!-  завизжал Ника, а Толик его еще сильнее в себя вжал.
-Ты меня не обижай, я парень видный, как это ты не так хотел? Я как раз, так и хочу! – пробасил брат. – Сейчас водочки вмажу, я тогда всю ночь этим делом заниматься могу! – «обрадовал» Толик хозяина дома.
-Никачка, ну какая разница, если нам с Анькой понравится, как ты мне обещал, значит и тебе с Анатолем хорошо будет. Смотри,  какой он большой и сильный, я тоже с ним хочу попробовать, -вошла в роль Элька. -  Сначала с Анькой, а Анатоль с тобой, а потом я с Анатолем, ты с Анькой. А в конце поделимся впечатлениями.
У Ника пропал дар речи.
-Ника, я не понял, так ты че меня не хочешь, я тебе не нравлюсь?- грозно спросил Анатолий.
-Толик, как вы… - начал пищать Ника!
-Какой я тебе Толик? – рыкнул брат. – Я Анатоль и не дай бог тебе забыть моё имя. – Девочки, вы идите, ждите своей очереди, можете пока пошалить там, а я сейчас с Николашей позабавлюсь. Я уже дождаться не могу. Такой мальчик сексуальный. И чё ты, Анька, нас раньше не познакомила?
Анатолий встал, стряхнул с колен Николашу, подхватил под мышки и стал тащить в сторону спальни, делая вид, что начинает расстегивать брюки. Ника раза два пырхнулся, но объятия у Толика, дай бог каждому, попырхался Коля и счел за лучшее потерять сознание.
Эльвира, чтобы привести героя в чувство, от души надавала ему пощечин. Ника морщился, но продолжал делать вид, что он прибывает в глубоком обмороке. Анатолий предложил так начинать, не дожидаясь, когда любитель клубнички в себя придет. Такого поворота Мачо не ожидал и стал посматривать за нашими действиями одним глазом, его веко предательски подергивалось. Брат не отстает от Николаши:
-Ну, что, симпатяга, пришел в себя? Можно начинать? Уверен, тебе понравится! – Толик сделал зверскую рожу, затем раскатисто засмеялся и продолжил. - Он у меня огромный, никто не жаловался. Сейчас сам убедишься! Даже презервативы рвутся. Да и согласись, с этими резинками никакого кайфа. Я ими давно не пользуюсь, чтобы удовольствие в полной мере получить, – нахмурив лоб, с металлом в голосе, брат добавил, - или ты хочешь сказать, что я не в твоём вкусе?
-Анатоль, вы мне очень понравились, честное слово, просто у меня сегодня критические дни, - продолжая лежать на полу, оправдывался Ника. -  Ой, ну я, это. На работе устал, голова болит, ну, Анатоличка, может, мы следующий раз соберемся и всё по-людски организуем. Извините меня, я просто сегодня не в форме. – У Ника выкатилась слеза.
-Зато я в форме, - решила поиздеваться Элька.
Слёзы градом покатились из красивых глаз художника.
-Анька, что у тебя за друг больной весь? – поинтересовался Толик. - Нет, Эля, так дело не пойдет. Я вас всех хочу, вот Колян выздоровеет, ты мне сообщи, и мы как следует, повеселимся. Обещаешь?
-Конечно, Анатоль, я быстро Ника на ноги поставлю и вам отзвонюсь. Не обижайтесь на нас, пожалуйста,– Элька была сама вежливость. – Коля, хватит на полу валяться! Что гости подумают?! 
-Да, да, Анатоль, не обижайтесь на нас, - донесся дрожащий голос снизу.
Анатолий дал себя уговорить, и мы покинули «гостеприимную» квартиру.


В машине мы хохотали, как сумасшедшие, потом с братом поехали к нам рассказывать о приключениях Саше.
Вечер закончился здорово. Муж сказал, что не имел представления, какая у него жена аферистка и что я ему нравлюсь всё больше и больше, если такое возможно.
Вечером он мне это доказал и не один раз. Вот собственно и конец истории.
Ёлка молчала еще минуты три, видимо, за время рассказа, мы ей столько раз рот затыкали, что молчание стало для неё делом привычным, потом опрокинула рюмочку и засмеялась на всё кафе, даже слезы от смеха выступили. На нас опять стали поглядывать с интересом мужчинки, сидевшие за соседним столиком. Я всё больше убеждалась, что мужской логики не существует. Почему они наше хорошее настроение воспринимают как повод к знакомству. Что скажешь: мужики!



Глава 28


-Вообще-то это не совсем конец истории, - оповестила нас Элька.
Мои мысли начали быстро работать, что же ещё могло произойти. Но в этот раз Элька решила нас не томить, а то есть у неё дурная привычка, на самом интересном месте паузы выдерживать. Подруга недавно своего любимого Моэма в сотый раз перечитала, так что только и жди от неё, когда она паузу возьмёт.
-Как только Вы ушли, Ника попытался реабилитироваться. Начал нести всякую глупость, решил перевести всё на шутку. А у меня так и стоит картина перед глазами, как он на полу валяется, больного изображает.  Пока он оправдывался и пытался сохранить изрядно подмоченное реноме, я оделась, накрасилась и решила немного проветриться на машине, чтобы успокоиться. Взяла тачку Ника и поехала покататься. Но гадкие мысли продолжали лезть в голову. Куда я смотрела, когда на Николашу позарилась?!
-Эль, не ругай себя, Николаша выполнил свою миссию - тебя вылечил. От тех же комплексов избавил.
-Ага, Елена, от тех избавил, и секс я полюбила, но вот новые комплексы уже на подходе. Очень приятно знать, что я сорока трех летнего мужика не удовлетворяю. Хотя сам всё больше на спине отлеживался в последнее время, а я как акробатка вокруг него крутилась.
-Элька, ты что маленькая? Да это у него импотенция на подходе, ему возбуждаться всё труднее и труднее, можно сказать, мужик свой век доживает, а ты, комплексы!
-Правда, Еленочка? Как ты меня успокоила. Так вот еду я по городу, настроение мерзопакостное, жалко, что ты меня вчера не просветила. Ну, да ладно. Еду, думаю о плохом, мысли отрицательные в голову так и лезут. Решила гадостью мозги не засорять. Вы же, девочки, знаете, стоит одной гадкой мысли в голове завестись, они там как инфекция размножаются, потом фиг избавишься. Вот и надумала я их изгнать Анькиным методом, путём громкого распевания песен. На третьей песне мне и в самом деле полегчало. Пою во всё горло, вдруг слышу: «Девушка, а можно попросить ваш номер телефона?»
Я запнулась, когда брала высокую ноту, в машине одна, откуда голос!? Может, я уже с ума схожу. Голос раздавался с левой стороны. О, черт, окно открыто, а мужик из соседней машины чуть ко мне не перелез, пока красный свет горел. Я сделала строгое лицо, потом вспомнила, каким козлом оказался Ника, переделала лицо на доброжелательное, и закрепило выражение улыбкой. Мужчина просиял.
Я рванула с места, помигала поворотниками. Что вы думаете? Догадался, поехал следом. Подруливаю к своему дому, припарковываюсь и он за мной. Я из машины вышла красиво, сначала ноги выставила, потом сама выплыла. Стою, загадочно улыбаюсь.
-Эль, а мужик хоть красивый? – спросила Лена.
-Ёлка, ну стала бы я рожи корчить и выплывать, если б мне его физиономия не понравилась! Ты, как маленькая прямо. Красивый до безобразия. Упреждаю следующий вопрос. Машина дорогая, одет стильно. В общем, всё при нём.
Подошёл он ко мне близко, смотрит в глаза и молчит, понял мою игру, стервец. Я с легкой полуулыбкой поворачиваюсь и иду в свой подъезд, он за мной. Я так бедрами красиво, но в меру покачиваю,  взгляд его прямо попой чувствую. Зашли мы ко мне и переспали! Вот!
-Эль, ты дура?- поинтересовалась я.
-Аня, я предохранялась!
-Я не об этом, ты так красиво начала рассказывать и так закончила. Что в коридоре прямо переспали? Ты уж, давай, как следует, рассказывай! – отчитала я Эльку.
-А как следует? – подруга прикинулась непонимающей дурочкой.
-Элька!- грозно прикрикнула Ёлка.
-Ой, девочки, ну вы и любопытные. Начали целоваться в коридоре, там же почти разделись, потом я ему показала, где стоит вино и уплыла в ванную. Выплыла я совсем голой.
-Кошмар, как это на тебя не похоже! И кто поверит, что он у тебя третий?! – удивилась Ёлка!
-Игоря мужиком-то назвать язык не поворачивается. Ника гламурным хлюпиком оказался. Так, что мужчин настоящих у меня и не было. А доказывать я никому и ничего не собираюсь, - спокойно заявила Эльвира.
-Это правильно, просто ты меня поражаешь! Вот, что значит от комплексов избавиться. Ну, дальше рассказывай. – Не терпелось мне услышать конец истории.
-По его лицу было видно, что он обалдел, когда я из ванной выплыла, но быстро совладал с собой. Секс с ним отпадный, как с Никам вначале, нет, даже лучше, он одну вещь проделывает здорово, у Ника так не получалось. Я улетела. С Никам в последнее время иногда приходилось имитировать оргазм. А здесь такой взрыв! – Элька так увлеклась рассказом, заново переживая испытанные эмоции, что совершенно забыла о своих фирменных паузах. -А потом я его выпроводила. Он опять обалдел, я сама от себя такое не ожидала. Прямо не Элька, а роковая женщина. Время уже было позднее, но заснуть я так и не смогла. Слишком много впечатлений на меня навалилось за один день. Лежу и думаю, что с Никам делать.
Наша связь себя изжила, можно, конечно, цепляться за обломки, но прежних отношений не вернешь. Любви у меня к нему большой никогда и не было. Была симпатия, я к нему хорошо относилась. Но мы с ним разные по характеру и отношению к жизни. Мне нужна стабильность и уверенность, а у него одни тусовки и гламур на уме.
А сейчас, если остаться с ним, значит расписаться в своей никчемности, отказаться от любви. Может, меня впереди ждут настоящие отношения.
-Точно, с этим, без имени, - встряла я! - Шучу, шучу! Конечно, без любви плохо. Я вот себя без Саши не представляю.
-Вот и я так хочу. Не понимаю женщин, которые живут с мужчиной, по принципу лишь бы был. Потом жалуются где только могут, какое он дерьмо. А сами в это дерьмо вцепятся, и ходят по струночке, превращаясь в склочных и злобных мегер, брызжущих ненавистью и завистью. Вместо того чтобы изменить жизнь, обвиняют всех и вся в своих несчастьях.  Я такой жизни себе не хочу. Не хочу быть отработанным материалом и в тридцать лет стать невростеничкой. Папа говорит, что не встречал людей, которые бы прилагали усилия, чтобы изменить жизнь к лучшему и у них не получалось. Не везёт тем, кто не везет! Не стала я долго тянуть, подняла зад с кровати оделась и поехала к Нику.
-Зачем? Как? – Ёлка аж подпрыгнула.
-Как, как?! С песнями, как Анька учила. Приехала и стала вещи собирать. Вы бы его видели. Чуть не в ноги валился, чтоб я его не бросала. В вечной любви клялся, и баба третья ему, оказывается, совсем не нужна. Мне даже разговаривать с ним лень было. Когда вещи собрала, знаете, что он мне сказал: «Эличка, ты Анатолю скажи, что я уехал, а то мало ли что». Это последнее, что я от него слышала.
И вот я опять свободная женщина в поиске мужа. Но без любви замуж не пойду!
Мы с Еленой похвалили Эльку за решительность. Молодец всё-таки у меня подруга. Другая бы годами Ника ублажала, пока он об неё ноги вытирать не стал, а Элька умница.


На этом Элькины приключения не закончились. На следующий вечер в её квартире раздался звонок. Перед ней во всей красе стоял вчерашний знакомый, вернее даже незнакомый с цветами!
-Я решил исправить оплошность и подарить даме цветы, -бархатным голосом произнёс незнакомец.
-Дарите! – разрешила Эльвира.
Знакомый незнакомец подарил цветы и пригласил Эльку в ресторан.
-Я подожду вас в машине.
Элька специально собиралась целый час, хотя готова была минут через двадцать. Решила сразу проверить насколько нужна мужику. Дождался!


Незнакомец повёз Эльвиру в дорогой ресторан. Вот и пойми этих мужиков, вроде бы он об Эльке должен плохо думать, а он в ресторан её пригласил. Где логика, не пойму. Но на заметку себе это надо взять.Элька говорит, что если боишься мужика потерять, обязательно потеряешь! А она не боялась, вот он и приехал. Элька прямо на глазах умнела. Вернее дурой-то она никогда не была. Просто красивой, но неуверенной девушкой.
Когда сделали заказ, мужчина представился.
-Я думаю, что у нас теперь есть повод для знакомства? Сергей. А как зовут прекрасную незнакомку?
-Эля.
-У вас и имя красивое! Давайте выпьем на брудершафт и перейдем на ты? Я не слишком тороплю события? – Сергей слегка улыбнулся, показав белоснежные зубы.
Элька молча взяла бокал и выпила с ним на брудершафт. Как должна была ответить роковая женщина, Элька не знала, поэтому ограничилась молчанием.
Сергей работал директором «Энергосетей». Эльвира чуть в обморок от счастья не упала. У неё скоро защита диплома, это я с переводом на юридический подзадержалась. Тем для разговоров у них заметно прибавилось.
А у нас поводов посекретничать. В общем, у Эльки появился новый мужчина.


Утром Элю разбудил звонок телефона.
-Эличка, девочка моя, как ты поживаешь? – добавив хрипотцы в голос, пропел Ника.
-Что хотел? Сплю я, - не стала заморачиваться с ответом подруга.
-Эличка, я вчера с работы ехал, а меня Толик на машине преследовал, - пожаловался Творитель.
-Не Толик, а Анатоль, -поправила Эльвирка.
-Да, да, конечно, Анатоль, извини. Эличка, вдруг он маньяк? Анатоль даже презервативом не пользуется, помнишь, еще и размером своим хвалился?! – нервным голосом сказал Ника. – Эличка, милая, может, ты с ним поговоришь тактично, объяснишь, что мне только девочки нравятся? Или сошлись на моё слабое здоровье, чтобы мужчину не обижать. Мало ли что от него ожидать, он мужчина здоровый, – обеспокоился любитель секса втроём.
Элька включила дурочку:
-Что ты меня в заблуждение вводишь!? – рявкнула подруга. -  Нравятся тебе мальчики. Кто мне говорил, что мне с девушкой хорошо будет? Значит, ты знал заранее. Получается, что с мальчиками пробовал.
-Эля, это же совсем другое, тебе с девушкой или мне с мужчиной! Как ты не понимаешь?
-Правильно Анька говорит, что нет мужской логики. Не вижу я разницы, раз мне однополая любовь подойдет, тебе тоже. Чего ты расстраиваешься, Анатоль симпатичный, ёще довольный останешься.- На этом Элька отключилась.
Телефон зазвонил опять, но Эльвира больше не отвечала.



Глава 29


Моя жизнь заключалась в Саше. Чтобы я не делала, думала, как на это отреагирует муж. Будет ли мной гордиться, может, мы вместе посмеёмся над ситуацией. С Элькой и Еленой я стала встречаться гораздо реже. Я старалась позвать их к себе, чтобы больше времени проводить с любимым. Саша меня отпускал, он очень понимающий муж, но мне каждая прожитая минута без него, казалась пустой. Я научилась вкусно готовить. Так как я приходила с учебы раньше, чем Саша с работы, успевала приготовить для мужа, и каждый раз старалась его удивить новым блюдом. В выходные Саша водил меня в ресторан, иногда мы выезжали с его коллегами на природу. Больше всего я млела, когда Саша укрывал меня ночью одеялом, как маленькую, даже если мне было жарко, я терпела, мне очень приятна была его забота. Но когда Саша засыпал, а я лежала без сна, то часто пугалась своего счастья. Мне казалось, что я живу в сказке, а так не может продолжаться вечно. Я себя успокаивала и говорила, что такие мысли ни к чему хорошему не приведут.


Как-то ко мне пришли в гости Елена с Элей. Они долго мялись, потом решились со мной поговорить.
-Аня, ты перестала выходить в кафе, приходить к нам в гости, разве ты не понимаешь, что ты замкнулась в своём мирке? – спросила Елена.
-Еленочка, я же замужем,  у меня Саша, учеба, дела семейные. Ты-то должна меня понимать. – Меня удивил вопрос Лены.
-Я как раз понимаю, поэтому мы и пришли с тобой поговорить. Нельзя так жить, – продолжала настаивать Елена.
-Да, как так?
-Анька, ты вся в Саше растворилась, так ты ему можешь надоесть, сама же потом страдать будешь. – Эльвира тоже не хотела меня понимать.
-Эль, ну как это надоем? Вы что меня специально расстраиваете? Я не понимаю, что же по- вашему я должна делать, ночами шляться? Я уверена, что Саше со мной не скучно, – доказывала я.
-Аня, это сейчас не скучно. Мужики охотники, а ты вся как на ладони, - продолжала гнуть своё Елена.
-Мне, что любовника завести? Кроме Саши мне никто не нужен, - я уже перешла на крик.
-Анька, успокойся, никто тебе любовника не предлагает. И дела твои домашние никто не отменяет. У тебя семья, ты должна создавать уют, но у тебя нет своей жизни. Учеба-дом-учеба. Не было бы учебы, ты, наверное, и из дома не выходила бы.
-Может и не вышла бы! Давайте, закончим этот разговор, Саша не такой, как все, он особенный и очень бережно относится к нашим отношениям. И вообще, мы ребеночка хотим. Вот к концу учебы и сделаем. Знаете, как Саша мечтает о малыше? – пыталась я защититься от необоснованных нападок подружек.
-Догадываемся! Ладно, Анька, живи, как знаешь, может твой Саша действительно исключение из правил, – Элька поставила точку в неприятном для меня разговоре.


Потом Ёлка рассказала нам о своём враче. Недавно они стали любовниками.
-Если честно, я побаивалась, что после интима, его отношение ко мне изменится. Пропадёт азарт. Влад настолько глубокий человек и мы стали еще ближе друг другу. Влад очень душевный. И еще больше стал заботиться обо мне. Он ненавязчиво предложил мне материальную помощь. Понимает, что я целый день на ногах, а зарплата копеечная. Но я категорически отказалась.
-Ну и глупо, - сказала Эльвира.
-Ну не могу я брать у него деньги, не могу! Когда Влад понял, что я не приму материальную помощь,  стал покупать сам то, что считает нужным. Завалил меня фруктами. Он старается всё делать тактично, чтобы не обидеть меня. На днях привёз огромную коробку с дорогими продуктами, чтобы я послала сыну в училище. Я не выдержала и расплакалась прямо при Владе. Никто никогда так обо мне не заботился.  Влад хотел мне что-то сказать, но не смог. Его голос предательски задрожал, он, молча обнял меня, ласково погладил по голове, нежно поцеловал в щеку и вышел из моего кабинета. В сорок лет я узнала, что такое настоящий мужчина. – У Елены потекли слёзы.
-Леночка, ты достойна такого отношения. Мы очень рады, что у тебя появился замечательный человек, который смог тебя оценить. Ты ведь очень добрая и отзывчивая, с тобой пообщаешься и на душе тепло. Просто не умеешь любить себя. Ты привыкла отдавать, но не научилась принимать помощь.


Элькин Сергей, пока мы разговаривали, позвонил раз 20. Подруга на звонки не отвечала.
-Эль, Вы что поругались? – спросила я.
-Нет,  я поняла, что мужчин надо держать на расстоянии. Вот и держу.
-А не бросит? - забеспокоилась я.
-Бросит, если влюблюсь сильно и буду бояться его потерять. Я ему не хамлю, при встречах очень даже милая, но я для него приз!
-Как это? – спросила я.
-Ань, ты так совсем от жизни отстанешь. Перед каждым свиданием он сомневается, смогу ли я выйти, я иногда выхожу, иногда ссылаюсь на занятость. Вот он и находится в вечном ожидании. В нашем бабьем деле главное терпение. Поняла?
-Я с Сашей тоже первое время так себя вести пыталась, но нам это оказалось ненужным, как-то само собой всё вышло.
-Ладно, жди своего Сашу, мы пошли.


21 июня Элька защитила диплом.  Сергей решил по этому поводу устроить грандиозный праздник. Он чего только ради Эльвиры не делал, любо – дорого посмотреть. Вот, что значит, Элькина уверенность в себе.
Сергей уговаривал Эльку работать у него, обещал ей хорошую должность и зарплату, но Элька резко и категорически отказалась.
-Если хочешь мне помочь, устрой на работу, но в любую другую организацию,- заявила подруга.
Нам она объяснила, что не хочет зависеть от мужчин. Училась Элька неплохо, была достаточно работоспособной, поэтому не хотела при ссоре с Сергеем потерять работу, а что отношения могут быть не на всю жизнь, она, к сожалению,  уже проходила. Как бы ни хотел Сергей, чтобы Элька работала у него, но её желание было для него законом. Сергей нашел ей хорошую работу в большой машиностроительной фирме. Я всё время ждала, что Сергей предложит подруге замуж. Он мне нравился, никакого подвоха, как в Таракане в нём я не видела.
Сама Эля события не торопила.
-Ань, я также хочу замуж, только раньше я считала себя неполноценной без мужа. Сейчас я этого не чувствую.  Да, я хочу семью, хочу детей, но я хочу любить и быть любима, и чтобы это был один и тот же человек! Мне нравится Сергей, но я не испытываю к нему, тех чувств, что были к Юре.
-Эль, а может ты Юру придумала, может он и не такой хороший, каким тебе кажется? – задумчиво спросила я.
-Не знаю я уже ничего. Но если не встречу человека, ради которого буду готова стену головой расшибить, видимо и любви такой нет, может и придумала я любовь и Юру. Тогда за Сергея и выйду замуж. Он на самом деле хороший человек, я это вижу. По большому счету сразу видно, что мужчина собой представляет, мы только особенно задумываться не хотим.  Ты мне говорила, что в Игоре что-то не то, я и сама видела, но думала, что всё образуется. С Никам я хотя бы «воздушных замков» не строила. И расставаться, поэтому было не больно. Скорее неприятно.



Глава 30


Через два года у нас с Элькой одновременно случились значимые события.
Сергей ей сделал очередное предложение руки и сердца, и она в это раз его приняла. А я получила диплом юриста и ждала ребенка. Все эти события мы решили отметить вместе. Саша и Сергей сняли небольшой ресторан. Сергей собирался своим друзьям сообщить в ресторане о помолвке, он этого так долго ждал и горел желанием показать Эльку приятелям, которая день ото дня становилась красивее, а может она такая и была, просто появилась уверенность в себе, поэтому красота её стала заметней и я бы сказала, что ярче. А Саша хотел устроить мне праздник, понимая, как дорог мне диплом юриста, а о моей беременности мы решили  пока не сообщать, живот еще не был заметен.
Мы с Элькой оделись в одном стиле. Черное платье с открытой спиной на мне и красное, тоже с открытой спиной на подруге. Эльвира подняла волнистые волосы, открыв красивую длинную шею. А я свои гладко затянула, сделав на затылке красивый узел, и вплела в него нитку жемчуга. Естественно, на нас были туфли на высоких шпильках. При нашем немаленьком росте, смотрелись мы вызывающе шикарно. Александр не сводил с меня глаз и сказал, что я выгляжу, как женщина «вамп». А Сергей ни на секунду не отходил от Эльвиры, постоянно обнимая невесту за талию. Мы с Элькой прекрасно понимали, какое впечатление производим на окружающих.


Зал постепенно заполнялся приглашенными. Оркестр играл Бесаме мучо. Мы стояли вчетвером, дожидаясь прихода последних гостей. Вдруг лицо Эльвиры стало мертвенно – бледным, а её глаза застыли, глядя поверх моей головы. Я проследила за Элькиным взглядом и наткнулась на … Юру. Он улыбался и махал Сергею, пробираясь к нам между стоявшими гостями. Увидев Эльвиру, он тоже поменялся в лице и застыл на месте. Казалось, что время остановилось.
-Юрчик, не стой, иди я познакомлю тебя со своей невестой и друзьями, -веселым голосом громко позвал Сергей, перекрикивая шум.
У Юры было растерянное выражение лица. Я поняла, что он колеблется – подойти к нам или развернуться и выйти. Юра всё-таки медленно подошел. Как сквозь туман до меня донеслись слова Сергея, представляющего Юре Эльвиру и нас с Сашей:
- Моя невеста Эльвира и наши друзья: Александр и Анна. А это мой лучший сотрудник Юрчик, прошу любить и жаловать.
Саша что-то пробормотал в ответ. Элька во все глаза смотрела на Юру, не произнося ни слова.
-Сергей, извини, мне надо уйти. – Юра, не дожидаясь ответа, быстрым шагом вышел из зала.
Элька пулей вылетела следом за Юрой. Я не знала куда себя деть и что говорить Сергею. Вокруг были люди, его коллеги, надо было что-то срочно придумать. Но меня опередил Саша. Он сказал, что Эля когда-то сильно обидела Юру, видимо расстроилась, увидев его, и ушла. Завтра всё выяснится. Ничего умнее мы придумать не могли. Я вышла на улицу, покрутилась около ресторана, не обнаружив беглянку, вернулась в зал.
Вечер, на удивление, прошел нормально. Сергей сказал гостям, что невесте позвонили родственники, и ей срочно пришлось уехать. Сам он держался хорошо, но мне было видно, с каким трудом это ему даётся. Я очень беспокоилась за Эльку, только у неё начала налаживаться жизнь -  и вдруг Юра! Сейчас они опять не найдут общего языка, а Сергея она потеряет. Хотя вряд ли, из Сергея Элька прямо веревки вьёт.


На мои звонки подруга не отвечала, и я забросила эту бесперспективную затею.
На следующий день, ближе к обеду, Элька объявилась сама.
-Я выхожу замуж! – прокричала Эльвира в телефонную трубку.
-Эль, у меня с памятью всё нормально, но зачем ты вчера убежала, я не знала, как перед Сергеем выкручиваться. Ты понимаешь, какая неудобная ситуация возникла?!
-Аня, повторяю, я выхожу замуж!
-Элька, ты что пьяная?
-Аня, я выхожу замуж за Юру!
-А? – больше мне в голову ничего не пришло спросить, я так и застыла с телефоном в руках.
-Ага! Завтра забираю одно заявление и подаю другое. Анька,- Элька продолжала кричать в трубку, -  я готова головой пробивать стену и Юра готов, он меня все эти годы любил. Мы оба были малолетними закомплексованными дураками. А секс с ним, это не секс, Анька, это любовь. Я поняла, что есть разница, есть, представляешь?! Оргазм с любимым, даже не оргазм, его присутствие уже оргазм. Ты меня понимаешь, почему ты молчишь?
-Да, Эличка, понимаю! Знаешь, когда Саша был в Америке ко мне вот и Олег клеился и кто-то еще, но я их не замечала, помнишь, ты сама мне об этом говорила. Может они и хорошие, но это всё было не то, не моё. – Я понимала желание подруги выйти замуж за любимого, да странно было бы и не понять. - Эля, а с Сергеем ты разговаривала? Мужик-то он, похоже, неплохой.
-Я позвонила ему перед тем, как тебе набрать, - Элька немного сникла.
-Что ты ему сказала, как он отреагировал?
-Я только и смогла произнести: «Прости меня, спасибо за всё, что у нас было». Юра сказал, что поговорит с Сергеем сам. Мне и самой Сергея жалко.
-Сергея, конечно, жалко, но лучше сейчас, чем после свадьбы ты бы встретила Юру.
-Юре теперь придётся работу менять, но он больше беспокоится, что мы причинили боль Сергею. Всё, Аня, отключаюсь, я на минутку от любимого оторвалась, тебе позвонить.


Работу Юре менять не пришлось. Когда он на следующий день пришел на службу с заявлением об увольнении, рассказал Сергею об их неуклюжей попытке с Эльвирой несколько лет назад  построить отношения и о том, что все эти годы продолжал любить её, а как теперь выяснилось – она тоже. Сергей, понятное дело, не был в восторге, но Юру попросил не увольняться. В общем, поступил по-мужски. Сергей нормально продолжал общаться с Юрой.



Глава 31


Мой живот рос на глаз, и это меня несказанно радовало, я все время рассматривала себя в зеркало, а Саша обхватывал меня, меряя руками, как растет наш малыш. Александр разговаривал с нашим сыночком, который плавал в животе и толкался. Мы знали, что это будет мальчик. Имя малышу мы уже подобрали. Так что ждали на свет появления Марка Александровича. Саша заранее начал гордиться сыном и строить планы, кем будет Марк, когда вырастет. Мечтал, как он будет ходить с сыном на футбол, научит ловить рыбу, и как они вместе будут любить мамочку. Мамочка таяла от счастья.
Рано утром 10 декабря у меня начались схватки. Пока я звонила маме, Саша уже успел вызвать машину, одеться и начать бегать по комнатам в панике, как будто рожать предстояло ему. Когда муж увидел, что я начала делать макияж, то вообще чуть не хлопнулся в обморок.
-Наш сынуля должен увидеть маму красивой, а то он ко мне не захочет, -пошутила я.
-Правда? – серьёзно спросил будущий папа.
У Саши напрочь пропало чувство юмора. Всё время, пока у меня были схватки, муж находился со мной, держал меня за руку и был мокрый, как мышь! Саша собирался присутствовать при рождении своего первенца. С врачами он давно договорился, но в последний момент я передумала и в родзал мужа не пустила.
Когда любимому сообщили, что у него родился сын, Саша заплакал, а я плакала в родилке от счастья. Первый раз в жизни мои слёзы были счастливыми.
Нас выписали через 5 дней. Муж нашел нам женщину, которая помогала убирать квартиру, а я занималась Марком.
Когда Марку исполнилось полтора года, Эля родила дочку Катюху. Они с Юрой времени даром не теряли.


Моя жизнь стала крутиться вокруг сына. Даже Саша отошел на второй план.
Марк подрастал, свободного времени у меня появилось больше, и я стала замечать, что мы с Сашей немного отдалились друг от друга. А Элька с Юрой после рождения ребёнка стали еще ближе. Элька получила не просто мужа, а любимого и самого родного человека, который души в ней не чаял. Я решила, что мало уделяла мужу внимания и мне надо срочно исправляться. Вечерами я начала пораньше укладывать спать наше Чудо, опять готовить что-нибудь вкусненькое. Мне хотелось, как раньше, за ужином делиться новостями и впечатлениями. Но Саша приходил с работы уставший, быстро ужинал, играл с Мариком и садился смотреть телевизор. Как я не пыталась вытянуть его на разговор, у меня ничего не получалось. Саша молча слушал меня, кивал и возвращался к телевизору или к книге. Не могу сказать, что мы с ним ругались, или он мне не помогал. В выходные мы вместе ходили гулять, иногда он брал только Марика, но тех задушевных разговоров, которые нас делали одним целым или в моём понимании настоящей семьей, у нас почему-то уже не было. В моём сердце поселилась тупая не проходящая боль. Мне очень не хватало душевной близости с мужем и его тепла. Я думала о Елене, которая всю свою замужнюю жизнь так и живёт. И сейчас как никогда понимала её. Одиночество вдвоём, что может быть разрушительнее и тяжелее для отношений! Мне было страшно, что с нашей семьей может произойти то же самое.Саша для меня всегда был не только мужем, но и другом. Я физически ощущала, что лишаюсь близкого человека.


Мне становилось всё грустнее и грустнее, но я упорно продолжала бороться за семью, за те отношения, которые у нас были. Как-то я купила замечательное сексуальное белье, приготовила романтический ужин. Представление о том, каким должен быть романтический ужин складывалось у меня из прочитанных книг и увиденных фильмов: красиво накрытый стол, украшенный цветами, обязательный атрибут - свечи. Изысканная еда и нарядно одетая женщина. Сейчас романтический ужин, в моём понимании, это не антураж, а атмосфера, желание двоих быть вместе, ощущение счастья, гармония и любовь. И совсем необязателен праздничный стол. Можно сидеть на полянке, пить вино из пластиковых стаканчиков и быть абсолютно счастливой единением  с любимым.
Опыта у меня не хватало, было только огромное желание «вернуть» Сашу.
И я старалась! Уложила сына спать, зажгла свечи, надела новое суперсексуальное белье, красивое платье и села ждать мужа.


Когда Саша пришел с работы и увидел меня, лицо у него стало растерянным, что его смутило, я не поняла. Но он был какой-то деревянный. Молча поел, от вина отказался. Я решила не сдаваться без боя.
-Сашечка, расстегни мне платье, -постаралась сказать я сексуальным голосом.
Саша послушно расстегнул молнию, платье соскользнуло на пол, а муж потянулся за пультом от телевизора.
-Саша, я купила новое белье, посмотри, тебе нравится? – сдерживая готовые хлынуть слёзы, сделала я ещё одну попытку обратить на себя внимание любимого.
-Замечательное, у тебя хороший вкус, ты у меня умница, а сейчас, пожалуйста, дай мне досмотреть формулу, - вежливые слова мужа прошлись танком по моему сердцу, оставляя «кровавые борозды». Слишком сильна была моя любовь к мужу.
-А когда она закончится? – упавшим голосом поинтересовалась я.
-Поздно, Анюта, ты иди, ложись, а то Марик тебя утром разбудит, не выспишься. – Такая «забота» любимого больно ранила.
У меня было ощущение, что мне дали пощечину. Нет, гораздо хуже, лучше бы это была пощечина. Я, еле сдерживая слёзы, пошла в спальню.
Уткнувшись лицом в подушку, я разрыдалась. Саша не выдержал и зашел ко мне.
-Анюта, что ты последнее время нервная стала, может у тебя что-то случилось? – стараясь сдерживать раздражение, спросил муж.
-Сашечка, я столько времени пытаюсь до тебя достучаться, что с нами происходит? – сквозь слёзы спросила я. - У нас семья, а мы так отдалились друг от друга. Мы практически перестали разговаривать. Живём, как соседи. Без твоей любви мне очень одиноко.
-Анечка, ты надумываешь. Ложись спать, я побежал гонки досматривать, -сказал Саша, закрывая дверь. 


Хуже на душе у меня еще не было. Я стала вспоминать, когда мы последний раз занимались любовью. Выходило почти месяц назад, а сейчас я как идиотка фактически предложила себя, но конкурс за внимание Саши уверено выиграл пульт.
Утром я не хотела разговаривать с мужем. Первый раз в жизни мне хотелось, чтобы он быстрее ушёл на работу. Всю ночь я практически не спала. И сейчас чувствовала физическую и эмоциональную подавленность. Повторения вчерашнего вечера мне не хотелось. Такое впечатление, что рухнул замок моих надежд и придавил меня всей своей тяжестью.
-Аня, ты, что не в духе? Не выспалась? – на ходу спросил Саша.
-Выспалась, я теперь всегда высыпаюсь, мы же больше не тратим время на секс, всё просто замечательно! - Достучаться до мужа я уже не пыталась. Но мне очень не хотелось бы превращаться в озлобленную на мужчин и на весь мир бабу.
Саша зло посмотрел на меня, быстро собрался и молча вышел из квартиры.
Через три дня он, видимо, решил, что всё-таки секс должен присутствовать в нашей жизни, а я решила не увеличивать пропасть.
Первый раз в жизни мне пришлось имитировать оргазм.
Секс у нас стал гораздо реже и хуже. Я практически каждый раз притворялась, потом  поняла, что загоняю себя в ловушку. Муж уверен, что он такой же супермен, а меня всё устраивает. Я же молчу, вернее не молчу, а громко стону, награждая мужа за то, что он соизволяет исполнять свой супружеский долг. Именно долг, любовью это назвать уже было нельзя. Я дала слово не ломать себя хотя бы в этом и больше не притворяться, на радость не знаю даже кому. Долго размышляя, что случилось с нашими отношениями, почему секс для мужа стал обязанностью, хотя в чем-чем, но в своей сексуальности я была уверена, решила, что причина в том, что моя фигура после родов испортилась и больше не является для мужа привлекательной.



Глава 32


Я позвонила Эльке, чтобы узнать, как у неё  обстоят дела с сексом, не изменились ли их отношения после рождения Катьки.
-Аня, давай посидим вдвоём в кафе, мы совсем забросили нашу традицию. Я хоть иногда выхожу с Ёлкой, а ты постоянно дома. Детей завезем к родителям и поговорим от души.
Это было хорошее предложение, я с радостью согласилась.

Не успели мы сделать заказ, как я задала подруге беспокоивший меня вопрос:
-Эля, говори честно, я стала толстая!
-Ань, что у тебя случилось? – серьёзно спросила Эльвира. - Просто так такие вопросы красивые женщины не задают.
Я рассказала Эльке о наших рухнувших отношениях.
-То ты была худая, то ты толстая. Дело в тебе, – «успокоила» меня подруга.
-Вот я и говорю, что во мне, - грустно вздохнула я.
-Дура ты, не во внешности, а в твоей голове. Посмотри сколько здесь девушек сидит, а все мужики на тебя пялятся. Ты не просто красивая, ты стала вызывающе красивой! А муж привык, что ты бесплатное приложение к нему – придаток. Он не ценит тебя и не боится потерять, ты просто растворилась в семье. Скоро нашей Аньки совсем не останется. Будет машина, обеспечивающая семейный быт. Твоё спасение отношений и разговоры с мужем, говорят только о том, что для тебя это очень важно. В принципе, оно так и есть, для нас семья главная. Но для мужчины это звучит по-другому. Тебе хоть что делай, как к тебе не относись, ты всё равно будешь бороться за семью и никуда не денешься. Так Саша воспринимает твои беседы. Ты даже обидеться, как следует, не можешь, постоянно всё делаешь с оглядкой на Сашу. Помнишь, мы с Ёлкой тебе пытались об этом сказать? Повторюсь, ты сейчас суперсексуальна, ты округлилась, посмотри на свою грудь, ты всё парилась, что размер у тебя не тот. И сейчас не тот? Наверное, все бюстгальтеры маленькие стали. Так? – сказала Элька очень эмоционально.
-Так. Но значит, что – то другое во мне не так.
-Конечно, другое -  голова, -открыла мне секрет Элька. – Я тебе уже полчаса об этом говорю.
-И что мне делать? – в отчаяние спросила я.
-Ань, забудь про Сашу!
-Ты что??? Более дурацкого совета, наверное, дать просто невозможно, -вспыхнула я.
-Да не навсегда, временно, займись своей жизнью. Своей!


Дома я обдумывала наш разговор. Что значит «займись своей жизнью», а я сейчас чьей занимаюсь. Я и пытаюсь наладить свою жизнь.С завидным упорством я продолжала вести с Сашей семейноспасительные беседы, но чем больше я их вела, тем дальше он становился. Если раньше он, молча меня слушал или переводил тему и уходил от разговора, то сейчас он показывал и говорил, как это его раздражает.
-Что тебе не хватает? Секса? Да не могу я чаще, не могу. Болтовни? Позвони Эльке и болтай, сколько нравится. Ты можешь меня оставить в покое?! Я устаю на работе, если ты вообще помнишь, что я работаю. Меня тошнит от твоего нытья и бесконечных душещипательных разговоров.
-Саша,- я уже в голос ревела,- может, быть у тебя кто-то появился? Ты меня больше не любишь?
-Появится, если будешь мне каждый день мозг выносить. Ты можешь просто оставить меня в покое? Можешь?- Саша уже орал на меня, орал со злостью и ненавистью в глазах.
Марик заплакал, он рванул его успокаивать. А я накинула куртку и вышла на улицу. Не деньги, ни ключи от машины я не взяла, просто хотела пройтись и успокоиться. К родителям идти не хотела, надо было рассказывать причину. Эльку беспокоить постеснялась. Начался дождь, я стояла на остановке и плакала. Сильно замерзла и уже дрожала, как осиновый лист, но домой подниматься мне не хотелось.


Вдруг рядом со мной остановилась машина. Время было позднее, и я испугалась, сразу подумала, что прав Саша, я просто истеричная дура.
-Аня, - раздался голос из притормозившей машины, - это Олег, давай я тебя подвезу.
-Ой, Олег, давай. -  Я села в теплую машину, зубы мои стучали от холода.
-Давно стоишь? – поинтересовался Олег.
-Нет, не очень.
-Анюта, тебе куда?
-Не знаю куда мне.
Олег серьезно посмотрел на меня.
-Анечка, давай я заеду в магазин, куплю, что-нибудь выпить, не то ты заболеешь, и мы поедем ко мне. Ты согреешься, а потом вспомнишь, куда тебе надо. Хорошо? – предложил старый знакомый.
-Договорились, - я боялась, что сейчас разревусь, поэтому отвечала односложно.
 
Пока мы покупали вино и продукты, я немного отвлеклась и успокоилась.

-Олег, ты только не пей, когда ко мне вернётся память, тебе придётся отвезти меня.
-Юмор к тебе уже вернулся. А можно Принцессу на такси доставить?
-Можно и на такси, - милостиво разрешила я.
Олег тактично ничего не спрашивал, мы просто пили вино и ужинали. Я вспомнила, что дома ничего не ела и поняла, что очень проголодалась.
-Анюта, ты стала еще красивее, чем была. Я до сих пор такую как ты не нашел. Мне кажется, что ты сама не понимаешь, какая ты необыкновенная. Сочетание красоты и ума делает тебя редкой жемчужиной.  – Олег не сводил с меня глаз.
Потом он включил музыку, мы продолжали пить вино, а Олег продолжал говорить то, что хочет слышать любая женщина. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что еще немного и Олег попытается наши отношения перевести в более близкие. Пока он меня развлекал, я думала: хочу ли я этого.


Хочу и очень сильно хочу. Хочу тепла, любви, чтобы мне говорили добрые слова, чтобы мной восхищались. Хочу чувствовать себя женщиной, самой желанной и красивой. Не хочу думать о проблемах, не хочу больше разговоров с мужем. Я поняла, как устала реанимировать наши отношения. В этот момент я почувствовала к мужу полное равнодушие. Не было даже злости или ненависти.
Мои размышления прервал вопрос Олега.
-Аня, можно я тебя поцелую?
Олег настолько красивый мужчина и он стесняется меня,  боится моей реакции. Какая я дура! Что я позволила с собой сделать мужу! Или это я сама с собой сделала? Когда я перестала быть Аней, а стала придатком Саши?
-Олег, а можно я тебя поцелую?
Олег был очень нежен со мной, но я никак не могла получить оргазм, тогда по привычке, я решила его имитировать, мне стало жалко Олега, он так старается. Мне уже не приходило в голову, что он сам получает удовольствие.
-Ань, не надо притворяться, пожалуйста. Тебе со мной хорошо? – Я была шокирована тем, что Олег так меня чувствовал.
-Очень.
Мне действительно было необыкновенно хорошо.
-Анюта, шептал мне Олег, думай только о себе, о том, что ты хочешь. Я хочу чувствовать  твоё возбуждение.
Я последовала совету Олега. Я делала то, что хотелось мне, показывала ему, что и как мне нравится. Наслаждение не заставило себя ждать. Моё тело содрогалось от давно забытого удовольствия.
Олег продолжал целовать каждую мою клеточку, нежно гладил моё лицо, приподнялся надо мной и, глядя мне в глаза, сказал: «Анюта, я люблю тебя и очень давно. Я хочу, чтобы ты стала моей женой».
-Олег, милый, я же замужем, у меня ребенок. – Меня поразило его предложение.
-Я буду любить твоего ребенка, - сделал еще одну попытку Олег.
Меня это предложение расстроило. Я совершенно не готова была к серьёзным и новым отношениям. Мне хотелось просто плыть по течению. Олег заметил перемену в моём настроении.
-Я могу надеяться, что ты не исчезнешь из моей жизни, также внезапно, как появилась?
Я почему-то вспомнила Эльку, которая исчезала и появлялась по собственному желанию, и это имело ошеломляющий результат. На секундочку мне захотелось стать прежней доброй Аней, не обижать Олега, а успокоить, что всё будет хорошо. Но я быстро взяла себя в руки, хватит, теперь я буду устанавливать правила. Вот оно первое: «Если не хочешь плакать из- за мужчины, заставь плакать его». Может и не я его придумала, но сделаю вид, что это моё изобретение.
-Олег, спасибо за прекрасный вечер, а сейчас мне надо домой. – Его вопрос я оставила без ответа.
Олег стал вызывать такси, я видела, что он расстроен. Пока Олег набирал номер и разговаривал по телефону, мне хотелось подойти и обнять его, но и этот порыв я  подавила в себе.
-Анюта, я провожу тебя до дома, а потом на этом же такси вернусь. И, пожалуйста, скажи мне свой номер сотового.
-Не надо провожать, мне удобнее одной. Лучше ты мне дай свой номер телефона, я тебе сама позвоню.
Олег продиктовал номер, спустился со мной вниз, заплатил таксисту и приказал аккуратно меня довезти. Таксист улыбнулся, а мне показалось, что у меня на лбу написано: я только что первый раз в жизни изменила мужу.
Когда я вернулась домой, Саша спал перед включенным телевизором. Услышав, что я пришла, он спросил, хорошо ли я провела время с Элькой. Я, было, начала обдумывать ответ, но поняла, что муж уже забыл обо мне.
Лежа в постели, я думала об Олеге. Он мне очень нравился, но крышу мне не сносило, как говорит Элька: «стенку головой прошибать не хотелось». А надо ли мне это? Голову я и так изрядно расшибла.



Глава 33


Утром я позвонила отцу с просьбой устроить меня на работу. Я ведь ни дня не работала по специальности, которую обожала.Папа сказал, что сначала мне надо набраться опыта в какой-нибудь хорошей фирме, а потом идти дальше. Через две недели я работала юрисконсультом. С Мариком сидела моя мама, чуть позже я собиралась отдать его в садик. В работу я втянулась быстро, коллектив был хороший и приняли меня тепло. Прежний юрист уходил на пенсию и экстренно обучал меня юридическим премудростям.
Саша очень спокойно отнесся к переменам в моей жизни. Поздравил и, по-моему, забыл.
Первое время я порывалась поделиться с ним своими маленькими победами, рассказать о новых знакомых. Он как, обычно, молча слушал, очень редко что-то спрашивал, но во взгляде его читалось: «Скоро ты от меня отстанешь?»  Я перестала делиться и этим. Теперь наше общение сводилось к Марку и бытовым вопросам.
Через месяц я позвонила Олегу и предложила встретиться.
-Я думал, что уже никогда не дождусь твоего звонка. – Было слышно по голосу, что Олег рад меня слышать. -  Нют, куда ты хочешь?
-А можно никуда?
-Не понял?
-Давай, ты меня заберешь с работы, и мы поедем к тебе, -нескромно предложила я, но стеснения не испытывала. -  Я постараюсь выскочить на час раньше.
Я объяснила Олегу где работаю.


В каком-то смысле, я использовала Олега, получала от него то, чего у меня уже не было в семье – заполняла эмоциональный вакуум. Но разводиться я не собиралась, хотя и верила, что Олег не разлюбил меня со времени нашего знакомства в универе. Он не только говорил об этом, но и вел себя соответственно. В принципе, я не хотела глубоко анализировать наши отношения. Олег меня устраивал. Банальным словом любовник мне его называть не хотелось. Были теплые отношения с красивым и достойным  мужчиной, которому я была небезразлична. Мне этого было вполне достаточно.
-Нют, если я исчезну из твоей жизни, ты это заметишь?
-А как же! Придется искать замену, - я научилась не отвечать серьёзно на некоторые вопросы и сдерживать себя, несмотря на то, что мне частенько хотелось подойти и просто прижаться к Олегу, но делала я это крайне редко.
Встречались мы с Олегом, только когда я ему звонила. Это правило тоже установила я. Он с радостью виделся бы со мной каждый день, но мне не хотелось сильно втягиваться в отношения.



Глава 34


Как-то мне на работу позвонила Елена.
-Аня, у меня новости, бери Эльвиру, и вечером приезжайте ко мне. Или ты мужняя жена, тебе нельзя? – не поленилась уточнить Лена.
-Ладно, не издевайся, мне теперь всё можно. Я сейчас созвонюсь с Элькой, если она сможет, приедем.
-Элька сможет, не сомневайся, это ты Сашу своего сторожишь! Одна уже досторожилась! –раздраженно сказала Лена.
-Кто? – Не поняла я.
-А что я вам вечером рассказывать буду? Терпи, -говорила Ёлка загадками.
-Ладно, только ты попроси Мишку его фирменную рыбу пожарить. Мне так терпеть легче будет.
-Вот приедешь и попросишь. - На этой «доброй» ноте Елена отключилась.
Элька, как и предполагала боевая подруга, смогла. Я отвезла Марка к родителям, заехала за Эльвирой и мы двинули к Елене.


Елена нас ждала во всеоружии, стол был накрыт празднично!
-Что отмечаем или кого хороним?- пошутила Эльвира, усаживаясь за стол.
-И хороним и отмечаем! – опять загадочно ответила Елена.
-Вижу, ты без нас не скучала, -заметила я. – Ну, колись, что у тебя произошло.
Елена, в отличие от Эльки, длинных пауз держать не умела. Через секунду подруга огорошила нас новостью:
-Мой Мишка не импотент!  - И тишина.
Сглазила. Только похвалила про себя Елену и на тебе, на самом интересном моменте подруга замолчала. Я набралась терпения и чтобы удержаться от вопросов, решила занять рот едой, тем более пища так и просилась в меня.
-Лен, может, мы пойдем? Тебе больше нечего нам рассказать? – провоцировала Эльвира боевую подругу.
-Я думала, что вам неинтересно, -протянула Елена.
-Не кокетничай, а то сейчас всё съедим и выпьем, а ты так и не успеешь поделиться, как Мишку вылечила, - сказала я.
-Сволочь! Козел! - неожиданно закричала боевая подруга.
-Кто? -  одновременно воскликнули мы с Элькой.
-Кто, кто, Мишка без пальто. Ребенок у него скоро будет, -выпалила Елена.
-Ну, вы даёте! –  Элька чуть не подавилась отбивной. – Вот тебе и больной.
-Но у тебя живота не видно. Елена, ты что? Как это скоро? Ты не заболела? – встревожено задавала я вопросы.
-Я как раз и ничего! Это он для меня больной, а вот для своей мымры здоровый! У нас сын уже взрослый, а он, тьфу, стыдно-то как!
-Толком рассказывай, - сказала Элька, слегка повысив голос.
-Что толком?! Рассказала уже всё. Пришла позавчера дама, прости господи, с пузом выше носа и Мишку зовёт, я плохого не подумала. Ну, крикнула ему, подходит козел, смотрит на мымру и глазки у него забегали, забегали, подлая рожа кровью налилась. А мымра строго так у него спрашивает, долго ли ей ждать, когда  сестра его бывшей жены съедет и ей вселиться можно будет?
Он молчит, как рыба об лед. А я спрашиваю: «Какая такая сестра?»
-Покойной супруги. Михаил добрый, не может женщину на улицу выкинуть, говорит, что ей жить негде. А эта нахалка пользуется его добротой. Совсем понятия нет, что у человека личная жизнь может быть, судьбу свою мужчине устраивать надо, приживалка бессовестная, - пожаловалась баба с пузом на «нахальную приживалку»  - А   вы, собственно, кто, женщина, будете?
-Не хотелось мне тебя волновать, но, похоже, что я как есть «покойница» и буду! И Мишку сейчас тоже упокою.
Схватила я грабли и избила Мишку. А мымра эта на весь двор верещала, вот перед соседями неудобно. В общем, выбила я Мишку граблями со двора, он даже опомниться не успел. Представляете,  я годами мужика не видела, хорошо Влада встретила, а то так и помирать без секса пришлось бы. А этот козел детей делает.Села я, налила себе водочки, тяпнула и давай вещи его собирать.
-Леночка, ты ему еще после этого вещи складывала. Да я бы их через забор выкинула, пусть его мымра и подбирала их, - разгневанно сказала Элька.
А я так вообще в шоке была от такого поворота событий.
-Зачем ты так, Эля, он же мало зарабатывает, на что новые купит?! – сказала Ёлка и лицо у неё стало жалостным – жалостным.
-Вот ты, Елена, добрая. Я бы так не смогла, -призналась Эльвира.
-Конечно, не смогла бы, у тебя опыта мало!
Мы с Элькой вытаращили глаза, что на это скажешь, причем тут опыт?! Хоть у Лены и сильный характер, но уж очень она жалостливая.
-Так вот: достала я, значит, его пожитки, взяла ножницы и всё, как есть, аккуратненько на полосочки, примерно шириной три сантиметра, порезала. Рубашечки, маечки, брючки, три носка разного цвета, пару труселей, присовокупила туда носовой платочек, тоже в ленточку изрезанный, даже полотенце старое не пожалела,  мужу пожертвовала, правда, я из одного штук 50 нарезала, пусть пользуются, покойницу поминают. Утром Мишка явился, вид такой независимый, вещи забрал и уехал. Меня таким взглядом одарил на прощание. А вечером вернулся обратно, проситься домой стал. Морда, как у брошенной бездомной собаки, только что на задние лапы не приседает. Я грабли схватила, он тут же ретировался, не захотел больше хребет подставлять. Дом-то мой, мне его родители подарили, видно, жить негде, то и явился.  Да вдобавок ко всему ему с такой дурой, как я – удобно. Всё чисто, проблемы сама решала. Его из командировок чуть ли не с музыкой встречала, стол от еды ломился. Как же – устал мужик. Только вот в настоящие командировки он два раза за последние десять лет ездил. Это он свои походы по бабам  гордо величал командировками. Сам шлялся, а мне своими подозрениями житья не давал. Я о каждом своём шаге отчитывалась. Секс, как идиотка, на стороне искала. Оно мне триста лет не надо было по мужикам чужим бегать, имей я хоть малость секса и внимания от мужа - позорище. Так руки и чешутся по его рыжей морде пройтись! – зло выплюнула слова подруга.
-Нет бы мне дуре, еще тогда догадаться да и узнать про его частые отлучки. По командировкам мотается, «вкалывает», а денег всё меньше и меньше домой носит. Зато я по людям как угорелая бегала: уколы, капельницы ставила, чтобы лишнюю копейку заработать, сыну помочь. Себе во всём отказывала. Вот, правда, когда Влад в моей жизни появился, я хоть немного вздохнула. Я вообще только и поняла, как мужчина должен к женщине относиться после знакомства с Владом. Он и на работе меня не обижает. Я же операционная сестра, он под этим предлогом стал мне деньги давать, говорит, что от пациентов, но раньше что-то пациенты меня не вспоминали. Думаю, Влад свои даёт, просто понял, что мне брать неудобно, вот и придумал про благодарных пациентов. Мне даже помощь от него принимать стыдно было. Самой для мужика всё делать -  это нормально, к этому я приучена, а вот чтобы для меня – неудобно. У меня и мама всю жизнь вокруг отца крутилась, оберегала. Он конь здоровый, типа моего Мишки, а мамы давно нет уже, – Елена горько вздохнула, - отец пострадал с полгода и с другой утешился. Думаете, он мать вспоминает? Только когда новую жену упрекнуть надо, чтобы ухаживала за ним лучше. У меня до сих пор в голове не укладывается, как можно было жить с мужиком и не понять, что у него есть любовница. Так это я только про мымру узнала, а он, наверное, постоянно гулял. Я вскакивала ни свет ни заря, готовила ему завтраки, на работу провожала, а потом сама, как гончая собиралась. Мне вздохнуть некогда было, не то что для себя что-то сделать.
-Лен, ну пришел он проситься обратно, а что в своё оправдание говорит? – спросила я.
-Говорит, что сексуальней меня женщины нет, всё понял и раскаивается, а с мымрой он всего-то пару раз и был и не известно еще, чей ребенок. Врёт он всё. При ней стоял, рот боялся открыть. Я ему удобная, новую жену с ребенком содержать надо. А он к этому непривыкший. Он привык поесть вовремя и вкусно, и спать пораньше лечь. Куда ж ему о ком-то заботиться?!
-И ты что, его обратно примешь?
-Честно, девочки, не знаю. Сколько лет мне секс по ночам снился, а он просто плюнул на меня. Дело ведь даже не только в сексе, еще и во внимании. А я не того ни другого от него не видела. Мишка в огороде поможет, а я уже благодарная была. Как будто только мне всё надо, а он по-соседски зашел помочь. Ладно, поживём – увидим, -мудро заключила Елена.


Слушая подругу, мне становилось страшно, неужели и у нас к этому идет, или уже пришло? Неужели нет счастливых браков, и я буду в 40 лет бегать в поисках мужика? Хоть бы секс меня к тому времени не интересовал уже. Только вот без любви и тепла человеку в любом возрасте плохо.
-Девочки, у меня тоже новость! Саша меня больше не любит, -сообщила я.
-Они что, сговорились что ли? – возмущенно спросила Ёлка.
-Анечка, он прямо так тебе и сказал? – У Эльки «глаза на лоб полезли».
-Нет. А разве обязательно говорить, чтобы это почувствовать? И вторая новость - у меня появился любовник.
Первый раз я Олега назвала любовником.
-Поздравляю! - дружно сказали Елена с Элькой!
-С чем, что меня Саша не любит? – решила уточнить я.
Первый раз за вечер мы рассмеялись. Вот что значит женская дружба и рюмка водки.


А мужики и поплакаться, как следует, не могут и пожалеть друг друга, пьют молча, как за упокой души.Еще через тридцать минут мы постановили, что всё у нас хорошо, мы красавицы, а кто этого не ценит, тот дурак. И чтобы совсем избавиться от отрицательных эмоций я предложила спеть. Девочки знали, что моё ноу-хау хорошо работает, поэтому через секунду мы громко пели на зависть соседям. Начали мы с моей фирменной антидепрессионной песни: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»…», а какой песней закончили никто из нас вспомнить не смог.



Глава 35.


Марик пошел в детский сад, ему там очень понравилось. Я стала свободнее. Дома с Сашей всё было без изменений. Нас объединял сын и общие бытовые дела.
Саша даже не замечал мои отлучки из дома. Он совершенно не переживал, что я могу измениться, могу уйти от него. Саша привык ко мне, как к приложению к семье. У него должна быть жена – была. С Олегом мы стали встречаться чаще, в какой-то мере он заменял мне мужа, теперь я Олегу рассказывала о том, что меня волнует и радует.
И чтобы не говорили о мужиках, секс, конечно, им важен, но в понимании и в любви они нуждаются не меньше нашего. Где же Саша получает тепло и понимание, почему ему не нужен тот человек, который его боготворил? Одни вопросы, но ответов я не находила.
В сексе я стала совершенно раскрепощенной, хотя и до этого Саша говорил мне, что я очень сексуальная и темпераментная, но сейчас я сама видела изменения. Чем больше я требовала  и делала всё, что взбредет мне в голову, совершенно не думая, понравится ли это Олегу, чем больше удовольствия получала я, тем сильнее хотел меня Олег. Мне стали приходить в голову сексуальные фантазии, вернее они-то посещали меня давно, а вот реализовывать  их я стала сейчас. Мы уже полгода встречаемся с Олегом, а у него глаза горят, как в первый раз. Олег неоднократно предлагал мне выйти за него замуж. Меня это удивляло, я всегда считала, что замуж выйти трудно, а с ребенком практически невозможно. Я стала думать, а нужен ли мне такой брак с Сашей? Но в глубине души я продолжала любить мужа, только все свои и хорошие, и плохие чувства загнала куда-то в угол, иначе уж очень тяжело было жить. Иногда я чувствовала себя заложницей брака. Но я не могла ничего изменить, как бы сильно мне этого не хотелось. Разводиться, продолжая любить мужа, мне было тяжело. Но еще был Марк – главный человек в моей жизни, которого мне не хотелось травмировать и оставлять без отца.   


Как-то вечером Саша пришел с Марком из зоопарка, они весело хохотали, боролись на полу. Сына он обожал, и я в очередной раз убедилась, что не смогу лишить Марка отца.
Но на какую жизнь я обрекаю себя?! У меня потекли слёзы, и я вышла, чтобы муж этого не видел, я больше при нём не плакала и свою слабость показывать не хотела.
Такое ощущение, что мне не хотелось открывать сердце врагу. Вот такая у меня семейная жизнь. Жизнь с врагом, любовь к которому так и не прошла.


Благодаря работе, мой круг знакомых расширился. Появилась новая приятельница из прокуратуры. Мы с ней познакомились во время процесса и сцепились, но позже, как часто это бывает, стали подругами. Яна высокая и крупная блондинка, с огромными голубыми глазами и пухлыми губами. Яна обладала очень яркой внешностью.
Люди, которые близко не были знакомы с Яной, считали её сильной и самодостаточной натурой. Но на самом деле Яна была чрезмерно ранимой и чувствительной женщиной. Очень болезненно переживала любой пустяк, не заслуживающий внимания. Ей казалось, что она постоянно совершает промахи, сотрудники это видят и посмеиваются над ней. Что Яна была классным специалистом, не делало её увереннее. Она постоянно боялась вызывать неодобрение своими действиями у окружающих, даже у людей, с которыми она практически не общалась. Любое незначительное замечание вызывало у неё слёзы и обиду. Она постоянно анализировала своё поведение. И ладно бы это шло ей на пользу, как, например, Эльке, но Яна в себе постоянно находила всё новые и новые недостатки.
Яна очень страдала, боялась показывать свою слабость и женственность, боялась быть уязвимой. Дать отпор она тоже не могла. На работе сотрудники пользовались её безотказностью, сваливая на неё свои дела. Иногда Яна предпринимала попытки изменить себя. Стать сильной и независимой от чужого мнения. Не находя золотой середины, она перебарщивала, бравировала своей независимостью, отчаянно пытаясь создать образ сильной женщины. Но выходило это у неё неуклюже, и при малейших проблемах опять скатывалась к своему характеру.


Самокопание у неё шло с самого детства. В школе она замечательно училась, но была  очень замкнутой. Яна всегда находила из-за чего переживать. В юности она расстраивалась из-за своего роста. И считала, что высокий рост является проблемой для знакомства с хорошими молодыми людьми. Мама не только не помогла дочери, но даже усилила её комплексы. Постоянно говоря, какая она никчемная. «Никчемная» Яна окончила школу с золотой медалью и Саратовский юридический институт с одной четверкой. Но и это не придало Яне уверенности. Мать без конца её тюкала, говорила, что такую безалаберную дуру никто не возьмет замуж. Дочка всю жизнь старалась быть хорошей и заслужить похвалу матери, но с детства приятельница в свой адрес слышала только замечания и придирки. Её мама обожала старшего сына, который погиб и свои переживания вымещала на дочери. Лишив дочь и себя, теплых и близких отношений. Как-то Яна сказала, что, несмотря на то, что она живет за 1000 километров от матери и самой уже пошел пятый десяток, она её до сих пор боится. И все свои поступки совершает, оглядываясь на то, что скажет мама. Её мама не любила дочь просто за то, что она есть. Если бы Яна привыкла, что родители её любят независимо от того, какая она, то и во взрослом возрасте, ей бы не пришло в голову заслуживать любовь. Угождать мужчинам. Изо всех сил пытаться быть хорошей. Яна не испытала, что такое безоговорочная любовь и это оставило след на всей её жизни.


Яна вышла замуж за первого, кто ей предложил руку и сердце. Приятельница влюбилась в будущего мужа, но, на мой взгляд, она была просто благодарна, что муж рассмотрел в ней женщину и подарил ей маленькую толику ласки и тепла, которых ей так не хватало.
Когда мама приезжала в гости, это была не встреча двух родных людей, а инспекция. Мама проверяла должным ли образом, вымыла дочь полы, правильно ли разложила вещи в шкафу, что приготовила поесть, как постирано и отглажено белье. Все эти придирки происходили на глазах у мужа, которого теща почему-то боготворила. Первое время муж неплохо относился к Яне. Потом перенял манеру тещи и совершенно забыл, что когда-то любил супругу. Муж Яны работал в милиции. Он занимал высокую должность. Был министром в МВД. Как-то Яна поделилась, что дома он стал настоящим тираном, а на работе все его знают, как спокойного и умного руководителя. С Яной он в лучше случае был холоден и замкнут, всем своим поведением показывал, что недоволен женой и её поступками. Муж вел себя по отношению к Яне, как и её родная мать. Яна никак не могла вырваться из замкнутого круга. Ёе самооценка и так никогда не была высокой, а с годами Яна приобрела психологию жертвы.


Яна несколько раз пыталась заводить любовные интрижки, ища в них утешения. Но вела себя как прилипалка. Яна не могла отличить достойного мужичину от альфонса. И даже если попадался неплохой любовник, она ему была ужасно благодарна, что он обратил на неё внимание. Делала всё, чтобы угодить мужчине. Кокетничать и капризничать приятельница не умела. Покупала мужчинам дорогие подарки, решала их проблемы. Яна не могла отказывать, она считала, что мужчина тут же бросит её. Они и бросали. Приятельница для них становилась скучной, неинтересной и полностью завоеванной. Возвращались они к любовнице, только если им нужна была её помощь. Говорили пару ласковых слов и комплиментов, и Яна тут же кидалась решить их проблемы. За сим они исчезали. Яне казалось, что даже притом, как она ухаживает за мужчинами, всё рано им не нужна. Причины она находила в себе. Яна считала, что только полная самоотдача поможет удержать любимого. Она идеализировала мужчин, наделяла их несуществующими чертами, придумывала красивые сказки и верила в них. После очередного бесславно закончившегося романа Яну ждало разочарование, чувство использованности. И она в очередной раз убеждалась в том, что мама права: она совершенно никчемна, непривлекательна и недостойна хорошего отношения. Перспектива всю жизнь угождать мужчинам ради крохи внимания, после очередной депрессии из-за неудачного романа, Яну перестала устраивать. Выздоровление проходило долго и болезненно. Приятельница стала нервная, долго «сидела» на антидепрессантах. Подруга больше не хотела боли от разочарования в новых отношениях. Единственное, о чем она мечтала, так это о спокойствии дома, чтобы муж перестал её терроризировать.Подруг у неё было мало из-за сложного характера, но я её понимала и жалела. Яна очень тянулась ко мне. Я смогла найти с ней общий язык, хотя мы и были очень разными.


У Эльки всё было замечательно,  они планировали через год родить еще одного ребенка. Эля держалась молодцом, при всей своей огромной любви к Юре, она находила в себе силы не потеряться в муже. Её ужасный опыт первого брака и отношения с гламурным Колькой пошли ей на пользу. Эльвира оказалась не из тех, кто наступает на одни и те же грабли.Когда мы  приходили к ним в гости, я отдыхала душой. Юра всё также бережно относился к жене, я бы сказала, что с каждым днём всё лучше и лучше.
Элька действительно была для него хрустальным призом, который он берег. А я была призом для Олега, а для мужа я стала удобным предметом быта. Может я и сама в этом виновата? Что я тогда понимала - влюбленная девчонка?!  На каком расстоянии я могла держать мужчину? Мужчину, который для меня был идеалом! Мужчину, который был для меня самым лучшим, самым любимым, единственным, которому я абсолютно доверяла и от которого не ждала боли?!


Как-то Яна предложила записаться в фитнесклуб, я с радостью согласилась. Теперь три вечера в неделю мы боролись «со старостью», так мы назвали свои тренировки. Месяца через два стали заметны результаты: фигура стала более рельефной, грудь выше, осанка, как у танцовщицы, даже походка поменялась. А главное появилось ощущение своей красоты и уверенности. Да, я знала, что наверняка какие-то недостатки у меня есть, но я так успешно боролась с ними, что они или покинули меня, или куда-то спрятались, хотелось бы верить, что навсегда.
Саша тоже заметил перемены во мне, во всяком случае, он стал меня рассматривать, как будто не узнавал. Сейчас я понимаю, что скорее он обратил внимание не на изменения во внешности, а на изменения в моём поведении. Для него-то я всегда была красивой, но для хороших отношений этого оказалось недостаточно. Мне не хватило «малости» - опыта и уверенности в себе. Но на подвиги мужа я всё равно не вдохновила. Он продолжал вести себя по инерции. Понимание Сашей, что я никуда не денусь, не делало меня для мужа желаннее.


Хоть муж и выполнял супружеский долг, но его «долг» удовлетворения мне не приносил, я даже перестала изображать оргазм и африканскую страсть. Решила, что раз муж не переживает о наших сексуальных отношениях и не боится сам выглядеть передо мной не Мачо, то и мне не стоит переступать через себя. Что я сексуальная женщина, муж прекрасно знал, знала об этом и я. Поэтому я перестала быть «хорошей» и подыгрывать мужу. Какой смысл доказывать свою сексуальность и тешить его амбиции? Лично мне от этого лучше не становилось. Не может удовлетворить жену – его проблема. Несмотря на отношение мужа, я становилась сильнее и независимее. В очередной наш секс, когда долг был исполнен, Саша лежал потрясенный и очень внимательно рассматривал меня. Дураку понятно, что долг с четью выполнен не был. Я ничего не чувствовала, ничего не изображала.
-Ань, ты не получила удовольствие? – Надо же, муж со мной начал общаться.
-Саш, а тебе, что 17 лет и ты сам не заметил? – равнодушно спросила я.
-Ты стала холодная, -он попытался реабилитироваться, обвинив меня.
-Да, я давно уже ничего не испытываю, просто не хотела тебя разочаровывать. Да и по глупости решила, что если буду изображать страсть, нашим отношениям это пойдет на пользу, -лениво произнесла я. - Зачем тебе лишние комплексы? Жалела тебя, но уже устала играть в африканочку. Не расстраивайся, может и правда дело во мне. Я от онанизма и то больше удовольствия получаю.– Сказала я абсолютно спокойно, нарочито зевнула, повернулась к мужу спиной и сделала вид, что заснула.
Саша долго крутился, потом вышел на кухню и закурил, курил он крайне редко, а я и на самом деле уснула.
На следующий вечер Саша решил повторить попытку, но у меня не было настроения, о чем  я ему и сообщила:
-Саш, изображать оргазм, чтобы порадовать тебя, я больше не хочу. Честно сказать мне и лень, а просто так заниматься сексом и ничего не чувствовать – глупо.
-Аня, что с тобой происходит? – «проснулся» муж.
-Не поняла?
-Ты стала другая, -задумчиво произнёс супруг.


Мне хотелось спросить: «Неужели ты думал, что я всю жизнь буду твоим придатком, не иметь собственных желаний, жить только тобой, терпеть твоё безразличие и изображать бурные оргазмы?» Но свои вопросы я оставила при себе.  Я слишком долго пыталась «достучаться» до мужа и мне совершенно не хотелось в очередной раз наткнуться на его равнодушие или раздражение.

-У меня всё замечательно. А у тебя что на работе неприятности? – я перевела разговор на другую тему, как это неоднократно делал муж. Мне не хотелось больше выяснять отношения.
-Нет, всё нормально, с чего ты решила? – растерянно спросил супруг.
-Ну и замечательно. – Я опять отвернулась и через 15 минут заснула.



Глава 36


В выходной позвонила Элька и пригласила съездить к Любе, которая удочерила девочку.
Ангелина занималась танцами, и их коллектив занял первое место, вот Люба с Витей и решили устроить праздник. Они очень гордились успехами дочери.
-Анька, мы с Юрой за тобой заедем, давай через час будь готова!
-Всегда готова!- отрапортовала я.
-Марк, одевайся, мы едем к Ангелине.
-Мам, а тётя Элька берет свою малышку?
-Берет, берет. Даже не сомневайся! – ответила я сыну.
-Мам, а можно я Катюне машинку свою подарю? Катька такая красивенькая, как куколка. Я когда вырасту, на ней женюсь. Ты не обидишься?
-Конечно, можно, родной, дари машинку, и я не обижусь, -постаралась серьёзно ответить я. – Ты же у меня умный и самостоятельный, и я уважаю твоё мнение.
Марк довольный побежал одеваться.
-Анна, а почему вы меня не зовёте? – удивленно спросил муж.
-Тебе с нами будет скучно. Ты полежи, почитай, мы не долго, -на ходу бросила я.
Я поняла, что стала превращаться в женщину, которую называют стервой. Стерва, так стерва, зато душа уже так сильно не болит.


Ангелина очень выросла, почти девушка. На удивление она была похожа на приемного отца, если бы я не знала, что Витя не её родной отец, никогда бы не догадалась. Родители  сами видели сходство, и очень радовались. Витя постоянно подчеркивал, что Ангелинка вся в папу и спорт любит, как он. Люба была счастлива материнством. Дочку они усиленно баловали, но Ангелина от этого не становилась капризной. Люба говорила, что любовью испортить ребенка нельзя, а вот нехваткой любви – запросто. И я с ней была согласна. Ангелина тоже обожала приемных родителей и росла замечательной девочкой. Как будто они были созданы друг для друга. Вот как иногда распоряжается судьба. Для биологических родителей девочка была чужой, а приемные только и жили дочкой.Мы поздравили Ангелинку с победой, преподнесли ей подарки, она нас расцеловала. А Марк вручил свою любимую машинку Катюне. Дети пошли в комнату Ангелины играть и рассматривать подарки.


-Девчонки, если бы не вы, не знаю, как бы мы с Любашей жили? Я не представляю себе, как мы могли раньше обходиться без Ангелины, -сказал Витя. – У нас теперь настоящая семья. Любочка такая хорошая и заботливая мама, а Ангелинка наше солнечное счастье.
-Вить, а она спрашивает о родителях? У вас нет с этим проблем? – поинтересовалась я.
-Алкашку мы как-то видели. Были все на рынке, и она там на опохмелку деньги клянчила. Естественно, пьяная и вид, как у бомжихи. Одежда грязная, волосы немытые, половины зубов нет - вылитая баба Яга. Увидела Ангелину, кинулась к ней, а доченька  вцепилась в меня и с плачем просит: «Папа, убери её, папа, пожалуйста».
Любаша увела Ангелину, а я сказал пару слов этой, которая дочь пропила. Я её и раньше видел на рынке в компании алкашей. Ангелина потом несколько раз переспрашивала, не заберет ли её Наташка себе. Дочка её так и назвала. Мы её успокоили и больше она об этом не говорила.
-А что, Колька не объявлялся? Он всё-таки непьющий.
-С Колькой другая история. Он с месяц назад первый раз за всё время позвонил и спросил, можно ли увидеться с дочкой. Мы с Любашей, конечно, расстроились. По закону он отобрать её не может, но жизнь нам испортить в состоянии. Я сказал ему, чтобы он перезвонил, я поговорю с Ангелиной и Любой, а потом дам ему ответ.
Рассказал Любе, она в слёзы, но когда успокоилась, мы решили, что не имеем права запретить Кольке встречу, не спросив у Ангелины. Бедная Любаша наглоталась успокоительных, прежде чем поговорить с дочкой. Она очень тактично начала объяснять, что звонил родной отец и хочет с ней встретиться. Честно сказала, что отец не пьёт. Пока Любушка подбирала слова, моё Солнышко сказало, что у неё один родной отец, и она видит его каждый день. А Кольке, если нужны свои дети, пусть он их себе и рожает, -Витя рассказывал, а у самого слезы в глазах стояли.
-А через два дня позвонила бабушка Ангелины, мать так называемого папаши и сказала:  «Не смейте навязывать Ангелину моему сыну. Получили, что хотели и оставьте нас в покое, а то я быстро  найду на вас управу». Больше мы о них ничего не слышали, – сказала Любаша.
-Ладно, ну их, давайте о хорошем, -предложила Эльвира.
-Ань,тогда ты рассказывай, что с собой сделала? – спросила у меня Люба.
-В смысле? – не поняла я.
-Выглядишь как принцесса!
Я сделала недовольную гримасу.
-Не как принцесса, а как королевна!- все рассмеялись.
-Аня, а серьёзно, вроде бы ты такая же, но что-то в тебе изменилось, не могу понять, -допытывалась Любаня.
-Что здесь не ясно?- спросил Витюша. 
Ужас! Кто ему про Олега рассказал, я аж похолодела вся.
-Видно же, что девушка спортом начала заниматься, это я вам как бывший спортсмен говорю.
-Точно, ты даже сидишь по-другому. Так уверенно! – заметила Люба.
-А как можно сидеть уверенно? – поинтересовалась Эльвира. – Я тоже так хочу сидеть.
-Посмотри на подругу, это я тебе, как бывший спортсмен говорю, – Витя любил говорить, «как бывший спортсмен». - Осанка действительно королевская, отсюда и вид уверенный. У неё мышцы спины накачаны, не сильно, в меру, разворот плеч – это и дает такой потрясающий вид. А попа какая стала, ноги - вот что значит спорт! Если бы не моя красавица Любаша, я бы Аньку соблазнил.
Любаша, шутя, стукнула мужа по лбу ложкой. Все мы знали, как он обожает жену. Даже не развелся с ней, когда узнал, что она родить не сможет.
-Витя, у Ани было, что твоим любимым спортом улучшать, а была бы она маленькая, кривоногая и страшненькая и спорт бы не спас, -сказала Любаша.
Я получила огромное удовольствие от комплиментов. Юра тоже подтвердил, что выгляжу я замечательно.
-Сашка, наверное, от ревности умирает, признавайся? – спросил Юра.
-Хотелось бы в это верить, - ответила я.



Глава 37


Последнее время мы с Олегом начали ругаться, вернее ругалась я. Его не только не покинула идея жениться на мне, а стала день ото дня крепчать.
-Олег, что вы за мужики такие? Когда женщина не хочет, вам надо, а если обожает вас, вы бежите от неё.
Олег внимательно посмотрел на меня. Вот дура, получилось, как будто я про мужа всё и рассказала. Я уже не была наивной девочкой. Пусть уж лучше Олег думает, что я баба гулящая, чем то, что муж от меня бежит.
-Нюта, я всегда на тебе хотел жениться, ты же знаешь! – Олег по-другому истолковал мои слова.
-Олег, не поднимай эту тему, мы с тобой об этом говорили уже. Я не лишу Марка отца, и Саша меня любит. Ты связался с дурной женщиной. Найди себе хорошую девочку и женись.
Я видела, что настроение у любовника пропало.
-Всё, милый, я домой. Поднимешь эту тему еще раз, и наши встречи закончатся.
Мне совершенно не хотелось портить жизнь мужику, но и в жертвы я тоже больше подаваться не планировала.
-Аня, ты просто сучка!
-Это не новость! – Я поцеловала его в щеку, обула туфли и поехала за Мариком в садик.


После очередного «побега от старости» Яна пригласила меня посидеть в кафе.
Заказали мы только сок.
-Ань, я уже больше не могу. Мои нервы не выдерживают. – Сходу начала приятельница. - -Как слышу, что Гангрена домой с работы пришел, у меня даже тахикардия начинается и давление подскакивает. Боюсь я его, - даже сидя в кафе, рассказывая о муже, у Яны срывался голос.
-Разведись!
-Тоже боюсь! Он меня убьет. Был бы брат жив, он бы заступился. А так куда идти? У него власть, сила,- жаловалась Яна на мужа.
-Яна, не бывает безвыходных ситуаций, надо как следует подумать. Мы обязательно что-нибудь решим.
-Вот и подумай, пожалуйста, а то мне в пору вешаться! – грустно сказала подруга.


Через неделю после нашего разговора в кафе, я зашла к Яне на работу. Мне надо было в прокуратуру по своим рабочим делам, но как пройдешь мимо подруги? В кабинете у неё находился какой-то плюгавый мужичок, ростом с сидячую собаку, да еще и плохо кормленную. Мужичок злобно глянул на меня, смерил взглядом приятельницу и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
-Ян, что это за мужичок с ноготок, а злобный такой? – полюбопытствовала я.
-Муж мой! – зло выплюнула слова Яна.
-Фёдор Иванович, министр МВД, для своих Гангрена?- уточнила я.
-Да, собственной персоной! - подтвердила приятельница. - Любить и жаловать не обязательно.
Я неприлично громко стала смеяться.
-Анька, ты что?
-Яна, это ты что?! Ты ЭТО боишься?  «Гангрена, Гангрена»  - передразнила я подругу.-  Да это прыщ всего на всего. А ты его гордо Гангреной зовешь.  Да его ж безменом взвешивать можно. В нём ни роста, ни силы, ни мышц. Ты себя в зеркало видела? Ты же в два раза больше, чем он! Да его ребенок обидеть может, мужчинка это прекрасно знает, а на тебе отыгрывается. Больное самолюбие тешит, такую бабу подмял, а самого пальцем ткни, он и развалится.
-Я как-то об этом не думала, - растерянно ответила Яна.
-А ты, думай! Ты красивая баба, сильная, здоровая, а боишься мышь какую-то. Даже не смей мне больше жаловаться! Сковородой раз по лбу дай, вмиг вылечишь!
-Ты серьёзно так думаешь? – переспросила приятельница.
-Более чем! Давай так: как он надумает тебя кулаками «воспитывать», ты его хорошенечко стукни, а если я окажусь неправа, и он тебя не испугается, то… ну, тогда проси, что хочешь.
-Я попробую! – Яна немного приободрилась.
-Обещаешь? Честное женское слово? – не отставала я.
-Клянусь! – торжественно сказала Яна.
-Ну, смотри! Я уверена,  мы еще с тобой «Варяга» споём.
-Не поняла?
-Замкни дверь в кабинет - объясню. – Яна послушно замкнула кабинет.
-Ты слова песни знаешь?
-Какой?  – спросила приятельница.
-Как это какой?! «Варяга», конечно!
-Плохо, - призналась прокурорша.
-Ищи в  Интернете, - приказала я.
Яна послушно отыскала слова моей любимой песни.
-Ян, тебя ж наверняка коньяком угощают, небось, бутылочка в сейфе стоит? –спросила я.
-Стоит, только не в сейфе.
Янка быстро сообразила и метнулась к шкафу, выудила бутылочку из ящика, достала шоколадку. Материализовались рюмочки и лимончик на блюдечке.  Всё, как в лучших кабинетах прокуратуры.
-Так, Янусик, выпьем за тебя и твою новую жизнь! – предложила я тост.
-А что, она уже началась? – удивилась подруга.
-Да! – лаконично ответила я.
Мы чокнулись и выпили. Следующую пару рюмочек выпили для закрепления эффекта.
-Анька, а песня тебе зачем? – вспомнила Яна.
-Сейчас покажу. Я пою, а ты присоединяйся. Только петь надо с душой! Договорились?
-Есть, командир! – отрапортовала женщина в погонах.
Я запела по памяти, а Янка, глядя в монитор: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…» Пели мы громко и с чувством.
-Теперь поняла, что мы с тобой точно ещё споём? Я в тебя верю! – торжественно сказала я. – Прорвёмся!
-Спасибо тебе, Анька, хорошая ты женщина. Давай за тебя еще рюмочку – другую выпьем, – предложила подруга.
- Я за! Но запомни, Янусик, я плохая и ты тоже. Запомни – мы плохие! И повторяй это каждое утро или когда кто-нибудь тебя обидеть надумает. Плохим всё можно! На плохих хорошие равняются! Поняла?
Мы выпили ещё раз по рюмочке, потом еще по две. Яна о чем-то глубоко задумалась, видимо открыла для себя что-то новое. Я решила подруге не мешать.
-Всё, я пошла. Жду отчета!  - И уже тише напевая «Варяга», я гордо покинула серьёзное заведение прокуратуры.



Глава 38


Утром, только я зашла к себе в кабинет, как у меня раздался звонок телефона. Я потянулась за трубкой, не успела поднести её к месту назначения, как услышала чей-то рев. Сердце моё упало в пятки или даже на первый этаж, а сама я похолодела от страха. За секунду у меня пронеслось в мыслях: Яна замахивается сковородкой, но каким-то чудом Гангрена оказался сильнее моей подруги и избил её. Я моментально прикинула, есть ли у меня на работе срочные дела и как быстро я доеду до Янки.
-Анька… – в трубку ревела Элька.  Она самозабвенно плакала, а я только произносила: «Эля, что случилось?»  За лучшее я решила не гадать, а то сейчас надумаю ужасов, лучше дождусь, пока Элька отревется. Эльвира перешла на всхлипывание. Так, уже ближе к делу.
-Всё? Можешь говорить? – Не помню, когда Элька последний раз плакала, а уж тем более так!
-Аня, милая.- О боже! Элька меня так никогда не называла, я опять начала бояться.
-Эля, сука, говори, что случилось! – не выдержали мои нервы.
-Аня, милая,- тьфу ты, прямо заклинило подругу,- Аня, милая, мне Юра изменяет.
-Не может быть! – Моя вера в мужчин почила в бозе. Всё, нет в семьях счастья.
-Эличка, не плачь, я сейчас приеду и задушу его, и Сашку своего задушу, и Гангрену тоже задушу, -строила я план мести.
-А Гангрена это кто, гангстер? – У бедной Эльки совсем крыша поехала.
-Нет, Эличка, я потом расскажу, вот соберемся втроём, нет вчетвером, Мишку тоже задушу, и на их поминках я тебе всё расскажу. Ты посмотри, какой Юра гад оказался, кто бы мог подумать, что он на это способен. Ходил, пылинки с тебя сдувал, никому верить нельзя! Не плачь, будем сами жить, вчетвером. Женщина женщину всегда поймёт.
-А кто четвертая? – Элька вроде начала приходить в себя и задавать адекватные вопросы.
-Я тебе рассказывала, приятельница моя, из прокуратуры. Тоже несчастная женщина, – вздохнула я.
Надо будет Яне позвонить и рассоветовать  мужа бить, а то вдруг и правда он сильнее окажется: подумала я.
-Что у неё тоже муж козел? – всхлипывая, спросила Эльвира.
-Тоже. Еще какой! Эль, а кто она?
-Ты про кого? – не поняла Элька.
Вот бедная, совсем с головой плохо, но оно и немудрено, такая любовь и на тебе.
-Эличка, я про любовницу твоего козла спрашиваю, - мягко сказала я. -  Кто она, где работает, возраст, семейное положение? Мы же юристы, всё должны знать, так и бороться с ней легче.
-Да не знаю я её! – раздраженно ответила подруга.
-А как ты про неё вообще узнала? – я пыталась наводящими вопросами вернуть Эльке память.
-Иду, я значит в обед, прогуливаюсь. Рядом с моей организацией ювелирный магазин, я естественно, смотрюсь  в витрину, любуясь своим отражением.  Вдруг внутри магазина, что-то знакомое шевелится. Присмотрелась, муж мой, наверное, уже бывший, -  Элька опять ударилась в рёв. Я тактично переждала, Элька высморкалась и продолжила:
-Я затаилась и подглядываю за ним, а он, козел неверный, какой-то бабе украшения выбирает. Меня как затошнило, я бегом за угол, меня там вырвало. Потом зашла в кафе, в туалете себя холодной водой пополивала, вроде задышала, бегу в магазин, а они уже ушли, представляешь?! Но я не растерялась, стала продавщицу допрашивать. А она, стерва, сразу догадалась, что  мужем интересуюсь, ну и во всех подробностях рассказала, что они кольцо и сережки с изумрудами купили. Она еще ему показывала, какие лучше. Дорогие купили – «обрадовала» меня продавщица. Вот, Аня, осталась я без мужа, – Эльвира в очередной раз разревелась.
-Слушай, ну все они гуляют, в конце концов, может, простишь его? Я вот тоже любовника завела! – попыталась я успокоить подругу и примирить с реальностью.
-Ты, Анька, с горя завела, тебя можно сказать сам муж в его объятия толкнул, а Юра мне на днях в любви объяснялся, говорил, что я ему дороже жизни. Подлец!
-Эльвира, давай так. Ты пока молчи, ничего Юре не говори, потом подумаем, как лучше его к стенке припереть. Всё, Эль, у меня внутренний телефон звонит, наверное, шеф. Сиди спокойно, я перезвоню тебе.


Я разгребла свои дела и начала думать о нас: несчастных женщинах. Вот, у бедной Эльки скоро день рождения, а муж ей такой сюрприз приготовил.
-Ой! – крикнула я на весь кабинет.
Ко мне влетела финансистка из соседнего отдела:
-Анечка, вам плохо? – встревожено спросила коллега.
-Нет, спасибо, Ольга Петровна, кажется хорошо.- Ольга Петровна с сомнением на меня посмотрела. - Зовите, если что! –  выходя, сказала сотрудница.
-Спасибо! – Мне не терпелось, чтобы женщина быстрее покинула мой кабинет.
Через секунду я уже набирала Эльке.
-Эльвира, - строго сказала я, - у тебя когда день рождения?
-Какая теперь разница, -бесцветным голосом выдавила из себя подруга. - А что? – Всё-таки женское любопытство взяло верх.
-А то! Просто скажи мне, когда у тебя день рождения, -повторила я свой вопрос по слогам.
-Можно подумать, что ты не знаешь? – Я промолчала, и Эльке пришлось ответить:
-Ну, через три дня. А мне вот муж какой сюрприз устроил, -всхлипнула  подруга  и вдруг замолчала. Я услышала, как у неё подключились мозги.
-А не кажется ли тебе, любимая подруга, что сережки с колечком это действительно сюрприз, но не бабе чужой, а тебе, родной жене, на день рождения подарок?
-Анечка, милая, а вдруг и, правда, мне? Я там как дура в чужих дворах блювала,  – посетовала Эльвира - А вдруг не мне? Ой, я прямо не знаю, что и делать.
-Знаешь закон летчиков - испытателей? – поинтересовалась я.
-Нет, а что?
-Когда не знаешь, что делать, ничего не делай! Поняла? Просто подожди три дня, а там уж  всё и выяснится. А пока затаись, но что-то мне подсказывает, что не может еще и Юра быть козлом.
-Хорошо, буду терпеть!  Ань, ну ты с Сашкой приходи на день рождения, хорошо? Если Юра – козел, поддержишь меня, а если нет – порадуешься за подругу. 
-Договорились! Но лучше бы ему оказаться не козлом, боюсь, что тогда я наших мужей там и прибью! А у меня ребенок, мне в тюрьму никак нельзя.               


Элькин день рождения Юра решил отметить с размахом, впрочем,  что касается Эли, он всё делает от души. Юрий заказал зал в модном ресторане, отделанным под старину. Он знал, что Элька купила шикарное платье, и решил, что в современном стиле ресторана оно будет не так сиять на жене, как она того достойна.



Глава 39


Я тоже решила обновить гардероб и приобрести новое платье, какое-нибудь,  ну очень сексуальное. С мужем мы теперь редко где вместе бываем. Сашка всё больше видит меня в деловой одежде или в джинсах. Пусть любуется, переживает, какую женщину потерял. Я так себя распалила, что чуть было не начала жалеть мужа. Ну, уж, нет, дожалелась, я тебе устрою на дне рождении сюрприз с выходом. Ты у меня надолго запомнишь, как от жены отбрыкиваться. Только бы придумать сам сюрприз. На следующий день я  пораньше отпросилась с работы. Решила обстоятельно заняться  поиском платья. Объехала все известные и неизвестные ранее мне магазины, бутики и всевозможные места торговли женским счастьем. Но в душу запало только одно платье! В принципе, мне его в примерочной даже снимать было жалко, но раз я решила обстоятельно подойти к выбору, то и проверила все места продаж. Лучшего платья я не видела! Естественно, черного цвета, от горловины и почти до талии идёт прозрачная ажурная ткань. Через ткань замечательно просматривается грудь, только соски прячутся под более плотным материалом, но прекрасно выделяются, что мне и надо!  Спина открыта до интересной ямки. Ни о каком бюстгальтере речи и быть не может. Не надену, вот и будет Саше сюрприз! С размаху купила еще одни туфли на высоченных шпильках и сумочку. Платье, как я делала раньше, показывать мужу не стала. Сюрприз, так сюрприз.
Дома еще раз всё померила и осталась очень довольна собой, волосы подниму в парикмахерской, чтобы спина была открыта. И макияж сделаю необычный. Яркий и агрессивный.


Как бы я не убеждала себя, что мне уже всё равно, что моё сердце больше не кровоточащая рана, но любовь к мужу не уходила. Я загнала свою боль и тоску по нему глубоко, глубоко, но она, время от времени показывала свои острые зубы и рвала на части моё сердце. Я просто привыкла жить с этой болью. Я стала старше, и мне не хотелось превращать свою жизнь в бесконечные слезы. Ради Марка я обязана быть счастливой. У меня теплилась надежда, что я смогу вернуть любовь мужа.
У меня был Олег, он дарил мне тепло и понимание, но моё сердце жило Сашей.
Я постараюсь быть сильной, я добьюсь успеха, я верну любовь.  Я не буду больше ныть, я не буду, как нищая на паперти просить любви. Я больше не буду предъявлять претензии. Я буду позитивной и уверенной в себе, я соблазню мужа. Я же женщина! О, Боже, как хочется быть слабой.  Но, чтобы иметь возможность быть слабой, надо сначала стать сильной. Это я уже понимала.


На день рождения я одевалась так, чтобы Саша меня заранее не видел, сверху накинула плащ, взяла сумочку, и мы отбыли в ресторан, а Марка завезли к родителям.
Саша тоже выглядел хорошо, сволочь.

Когда в гардеробе я сняла плащ, ко мне повернули головы все стоявшие там мужики, впрочем, женщины тоже не оставили меня без внимания, искоса бросая завистливые взгляды. Пока Саша сдавал одежду, меня продолжали поедать глазами, а я не делала строгое лицо, чтобы взгляды задержались до того времени, пока мой супруг успеет их зафиксировать. Успел! Саша повернулся ко мне и застыл. А я медленно поплыла в зал, слегка покачивая попой, а грудь, аккуратно, в такт моей ходьбе, покачивалась сама.
-Ань, а что сейчас так носят? – тихо спросил муж.
-Как так? – прикинулась я невинной овечкой и сделала большие удивлённые глаза.
-Да, ладно, это я так.
Мы подошли поздравлять виновницу торжества, Элька как всегда выглядела сногсшибательно. Она было в белом платье, очень, очень тонком, таком тонком, что было виден каждый изгиб её тела. Юра светился от счастья, как жених.  Интересно, какой он ей сюрприз сегодня преподнесет. Я очень переживала за Эльку. Началась торжественная часть. Мне день рождения напомнил свадьбу. Первым Эльвиру поздравлял муж. Он вынул коробочку с подарком, когда Элька открыла её, то слёзы покатились из её глаз, но не градом, а очень красивыми бриллиантиками, ей шло. Она кинулась мужу на шеё со словами: «Ты самый лучший мужчина на свете, я тебя обожаю» и стала целовать его. Кто-то не выдержал и крикнул: «Горько!»  Пару пришлось прервать, а то гости рисковали увидеть  сцену, совершенно не подходящую для чужих глаз. По залу пошел шепот: «надо же какая любовь».  Гости с восторгом смотрели на счастливую и очень красивую пару.


Напротив меня сидел бизнесмен с женой, весившей более центнера и тройным подбородком, свисавшим на слишком открытое для её возраста, декольте. Он не сводил  глаз с ослепительной Эльвиры, которую можно было сравнить с бриллиантом. Его супруга, достигшая шестьдесят какого-то размера, что-то зло прошипела ему на ухо, он перевел затуманенный взгляд на жену, увешанную драгоценностями, как новогодняя елка. Вид жены, судя по всему, не давал старому ловеласу забыть о своём возрасте и, глядя, на супругу он зло чертыхнулся.
-Совсем совесть потеряла! – зло прокаркала многокилограммовая жена бизнесмена. – Как только из-за денег не притворяются. Смотреть противно! – «Добрая» женщина перевела взгляд на мужа и добавила: – Все мужики одинаковые, увидят смазливую рожу и разум теряют. Их даже не волнует отсутствие ума! – Свою речь «умница и красавица» окончила впихиванием в себя толстыми пальцами, унизанными огромными кольцами, очередной порцией еды.
Я не удержалась и заступилась за подругу:
-А вы,  дамочка, зачем на день рождения пришли? Позлословить и хорошо откушать? Судя по вашей комплекции,  муж не держит вас в черном теле! А моя подруга, помимо замечательной внешности, имеет неординарный ум, так что прикусите язык, пока я во всеуслышание не повторила ваше змеиное шипение, -тихо, но четко произнесла я.
Крупногабаритная дама открыла рот, чтобы брызнуть очередной дозой яда, но была «тактично» прервана супругом:
-Заткнись, корова. Скажи спасибо, что я тебя вообще с собой взял.


Я поняла, что подарил моей подруге муж, порадовалась за неё и за себя, что я такая догадливая умница, только вот муж не ценит. Сегодня я решила выпить и повеселиться от души. Мужчины приглашали меня танцевать. Я никому не отказывала. Но тот единственный, в чьих объятиях мне хотелось оказаться, вел неспешные беседы и из-за стола не поднимался. Слёзы время от времени пытались политься ручьём, но я мужественно держалась. Неужели он до такой степени ко мне равнодушен? Может мне попробовать самой сделать еще один шаг к нему? Но я уже боялась, боялась, отказа, боялась новой боли.Пока я танцевала с очередным, надеющимся на добычу охотником, мысли мои были только о муже. Я пыталась улыбаться, быть милой и веселой. Но больше всего я хотела взять такси, уехать домой, сорвать это платье, которое я покупала в надежде, что муж меня «увидит» и громко реветь.

А ещё мне  хотелось закричать мужу: «Что ты со мной сделал? Что ты сделал с нашей любовью?» Но я знала его реакцию и ответ. Эти вопросы я задавала ему больше года.
В какой-то момент я увидела, что Саша не сводит с меня глаз. Меня терзала мысль: «о чем он думает?»

Всё, если я не прекращу расстраиваться, разревусь прямо здесь. Я собрала волю в кулак и в сопровождение очередного искателя счастья продефилировала к своему столику.
В этот вечер я прилично выпила. Саша с удовольствием мне подливал и пил сам. В конце дня рождения мы даже мило болтали. Мужчины плотоядно смотрели в мою сторону, а у Саши, глядя на меня, загорелись глаза. Я прекрасно понимала, о чем он думал: « Вы танцуете с моей женой, но домой она поедет со мной» и в этот момент был горд, что я его женщина. Когда кто-то слишком назойливо смотрел на меня, Саша демонстративно обнимал меня или спрашивал какую-нибудь ерунду, шепча мне на ухо. Муж явно не хотел, чтобы меня продолжали приглашать мужчины. Прямо он это сказать не мог, но всем своим видом показывал, что я его. Последний час застолья он не отвлекался от меня ни на секунду. Его тактика сработала, мужчины на меня смотрели, но танцевать больше не приглашали.


Когда я поднималась домой по лестнице, меня шатало, а Саша эротично меня поддерживал. Я начала делать вид, что опьянела сильнее, чем на самом деле. Саша ещё энергичнее обхватил мою талию.Только за нами захлопнулась дверь в квартиру, как муж неистово стал снимать с меня одежду. Я стояла абсолютно голая, а он рассматривал меня. Я таяла от его взгляда. Потом он отнес меня в постель, и мы занимались сексом, как двое изголодавшихся людей, после долгой разлуки. Первую ночь, после наших ссор, я заснула у мужа на плече.

На следующий день позвонил Олег и пригласил в гости. Я поехала к нему, но решила, что нашу связь надо прекратить. Разговор, как я и предполагала, был тяжелый для нас обоих.
Уезжала я от Олега со слезами, у него тоже подозрительно блестели глаза. Он был частью моей жизни:  теплой и доброй. Он поддерживал меня в мои трудные времена, не давал почувствовать себя одинокой и нежеланной, он слышал меня и разделял со мной ту часть жизни, в которую я его пускала, но я очень хотела наладить отношения с Сашей. Последний вечер и ночь подарили мне эту надежду. Мне не верилось, что имея любовника,  можно дарить столько же тепла и мужу. А пока еще Саша безраздельно владел моим сердцем.
Я решила не торопить события, потихоньку двигаться навстречу  мужу, больше не нудить и не выяснять отношений. Я постараюсь быть тактичной, больше обращать внимание на его настроение, не лезть с разговорами, когда он устал или не в духе. Я буду подстраиваться под него, как хороший инструмент под исполнителя.
Я начала верить, что наша жизнь потихоньку налаживается. Выходные мы опять стали проводить вместе, правда, не было той всепоглощающей близости и единения только от одного присутствия любимого, но я терпеливо ждала.  У нас была общая любовь – наш сын.



Глава 40


Рано утром меня разбудил звонок.
-Аня, у нас несчастье, умерла Ира, - со слезами в голосе сказала Елена.
Мне было очень неловко, но я никак не могла вспомнить, кто такая Ира, но это, видимо, очень близкий человек для Лены. Я опять ушла в свою семью и не замечала ничего вокруг.
-Еленочка, мне очень стыдно, но я не могу вспомнить Иру, -призналась я.
-Ань, да это я виновата, сама недавно узнала её имя.- Я запуталась еще больше. – Эта та бедная женщина, что родила от моего Мишки.
Я вообще впала в ступор.
-Ребеночек очень слабый, но врачи говорят, что есть надежда, -тихо произнесла Ёлка.
-Лена, я понимаю,  смерть это ужасно, но причем здесь ты? Есть бабушки – дедушки, есть Мишка, в конце концов, -высказала я своё мнение.
-Анюта, нет у неё никого. Мне утром Мишка позвонил, я от него и узнала. Одни мы у Иры и были.
-Лена, а с какими глазами тебе Мишка об этом сообщил и какую вообще преследовал цель, ставя тебя в известность? – спросила я о наглом мужике, казавшемся мне тише воды, ниже травы. А строгость его я списывала на болезнь. Жалела ещё.
-А с какими глазами эта рыжая морда на меня всю жизнь проблемы  вешал?! Позвонил мне, вроде бы всё и порешал уже. Можно дальше спокойно жить. Поставил в известность и распрощался по-быстрому. Есть Лена – она всё сделает.
Мне сначала хотелось возмутиться, потом я вспомнила, как Елена помогла Эле, если бы не она, неизвестно чем  бы всё закончилось. Елена очень добрая, но никогда это не демонстрирует, просто она по-другому не может, делает то, что считает правильным.
-Какая помощь от меня требуется? – спросила я.
-Аня, я хочу взять ребенка себе, не в детдом же его отдавать. Но я сама не смогу пройти всю процедуру удочерения.  Мишка-то не приходится официальным отцом ребенка. Я боюсь, что пока будет волокита, малышку заберут.
Я сразу вспомнила «хорошего» Кольку, которому мы помогали бороться за родную дочь. Какие же люди разные.
-Конечно, Елена, я тебе помогу. Ты будешь мамой мальчика или девочки? – я решила немного подбодрить подругу.
-Девочки! Знаешь, я вообще-то всегда мечтала о втором ребенке. Сын у меня есть, а вот маленькую дочечку я так и не родила из–за болезни Мишки. Фу, подлец, это я по привычке. Господи, хоть бы малышка только выжила. Я уже сейчас её люблю. Ань, согласись, она всё-таки не чужая мне.
-Конечно, а что Мишка-то сам говорит?
-Да, что он сказать может или решить, я его и домой ещё не пустила, он вообще неизвестно где живёт.
-Давай не будем терять время, я сейчас позвоню Яне, она тоже поможет, подключим всех кого можно и нельзя, всё сделаем, будет у тебя доченька, -успокоила я Лену.
-А я уже всех врачей на ноги подняла, мне Влад тоже очень помогает! Сейчас для малышки всё делают. Напомни мне, Яна это кто? – Елена взяла себя в руки, это сразу почувствовалось. Когда надо решать вопросы, боевая подруга действовала, а не ныла.
-Это моя приятельница из прокуратуры, я тебя и Эльку с ней познакомлю, а то я рассказывать рассказываю, а познакомить руки не доходят, может, вечером в кафе сходим? – предложила я. – Заодно всё и обсудим.
-Я с удовольствием, хоть немного отвлекусь, а то действительно Ирину-то и видела один раз, а мысли только о ней. Мне еще похоронами предстоит заниматься, силы понадобятся.
-Лен, а почему Ира умерла?
-Оказывается, что ей и рожать-то нельзя было. У неё сердце больное. Она ж одинокая была, вот хотела себе ребёночка на радость родить. Встала на учет на позднем сроке беременности, чтобы врачи не уговаривали сделать аборт из-за больного сердца.  А Мишка знал и никаких мер не предпринял. Не привык ни о ком заботиться, свинья.


Поговорив с Еленой, я сразу позвонила Яне, не успела я открыть рот, как мембрана заговорила сама:
-Аня,  у меня в руке трещина.
Ну и дура же я. Хотела позвонить, сказать приятельнице, чтоб мужа не била, вдруг он  хоть и мелкий как сидячая собака, а сильный. Так за своими проблемами некогда было подруге набрать, а вот понадобилась, сразу звоню и знаю, что всё сделает, чтобы помочь мне. Я открыла рот, чтобы извиниться, но Яна не дала мне и слова произнести:
-Аня, спасибо тебе большое, ты настоящая подруга. – Со слезами в голосе сказала приятельница.
Чувствую, что Яна мне это не простит. Сама виновата, вечно со своими советами лезу.
-Ян, извини меня, я хотела...
-Извинить?! Да с меня подарок! – воскликнула Яна.
-Янка, хватит издеваться,  я и так готова сквозь землю провалиться.
-Слушай, у меня сейчас со временем напряженка.  Я секундочку выбрала позвонить, тебя поблагодарить. 
-Яна, вообще-то я тебе звоню:  хотела о помощи тебя попросить. Я понимаю, что ты на меня обижена, но я не для себя, а для одного хорошего человека.
-Я для тебя всё, что угодно сделаю и для твоего хорошего человека тоже! - Я уже начала сомневаться в своих умственных способностях или Яну муж сильно побил по голове?  – Только, давай, через час созвонимся, -сказала приятельница.
-Ян, а может, после работы в кафе встретимся? – рискнула предложить я.- Ты мне всё расскажешь, и может, простишь меня? А я тебя с подругами познакомлю.
-Анечка, что ты заладила, простишь, простишь. Ты о чем? У тебя, что проблемы с восприятием? Или ты устала? – заботливо спросила Яна.
-Вроде бы нет, хотя я уже сомневаюсь -  промямлила я.
-У тебя подруги хорошие? Надежные? – Ну вот, теперь она думает, что и подруги такие же дуры, как я.
-Да, подруги хорошие, тебе понравятся.
-Я просто думаю, нам заранее встретиться, чтобы я тебе сначала своё рассказала, а они потом бы подошли или можно и при них?
-Яна, решай сама, я с ними всем делюсь, они меня никогда не подводили, очень надежные девочки и дружим мы хорошо.
-Ну и замечательно! А то у меня и подруг-то кроме тебя нет. Вот благодаря тебе жизнь налаживается. Только ты за мной на работу заезжай, ладно.
-Хорошо.  - Неужели она на меня не злится?
Я позвонила Эльке и пригласила в кафе на «совещание». Элька практически никогда не отказывалась, не отказалась она и на этот раз.


Вечером я сначала заехала за Еленой, чтобы не возить травмированную Яну по всему городу.  Я и так перед ней виновата, потом за Яной.  Яна вышла с загипсованной рукой, мне сделалось  дурно. Я всю дорогу молчала, сосредоточено ведя машину.
В кафе мы выбрали столик в сторонке и поближе к окну, пока усаживались и делали заказ, подъехала Элька, я перезнакомила девчонок и стала ждать приговора.
-Анечка, ты за рулем, тебе нельзя, но я за тебя выпью! Девочки, если бы не наша подруга, ходить мне всю жизнь битой и несчастной. Спасибо тебе. – Янка выпила вина, чокнувшись с Леной. А я продолжала молчать,  не понимая, какую игру она затеяла.
Девчонки затаили дыхание, слушая Яну.
-Анечка, родная, пришла моя Гангреночка домой не в духе и давай на меня орать. Он всегда так  делает, орет, себя распалит, я молчу, но это не помогает. А потом он обязательно найдет повод меня ударить. И так всю жизнь нашу, он где-то раз в месяц на мне зло срывал. А в этот раз, когда он начал орать, я сразу тебя вспомнила. Как мы с тобой за новую жизнь пили у меня в кабинете, как я тебе обещание давала, что не позволю так с собой обращаться, потом песню нашу фирменную  - «Варяга» вспомнила, и вся моя замужняя жизнь пронеслась у меня перед глазами. Я медленно встала и как врезала ему по голове. Гангрена от неожиданности упал, а я же драться не умею, мне и остановиться трудно. Била пока все его грехи не перечислила, только тогда немного успокоилась. Да и подустала я с непривычки. Гангрена еле вертикальное положение принял, но сильный пинок в зад моментально привёл его в чувство и до дивана Федор Иванович  добрался своим ходом, не мне же его тащить! – возмутилась подруга. – Много он меня натаскал!  А когда уже улегся, смотрю, у него глаза подкатываются, пришлось «скорую» вызвать. Определили у него  сотрясение  и так по мелочи – пару гематом, ребро сломано, глаза заплыли. Я всё не запомнила. Муж  врачам сказал, что с лестницы упал. Это я так раньше всем говорила.
-А с рукой у тебя что? – хорошо, что Ёлка спросила, а то я всё еще в себя придти не могла, надо всё-таки немного вина выпить, такие нервы!
-Так я ж и рассказываю!  Это из-за моей  неопытности я об его голову себе руку поломала. Следующий раз буду осторожнее бить, чтоб не пораниться.
-А он что? Как он-то отреагировал? – продолжала допрос Елена.
-Он молодцом оказался. Так у меня прощение красиво просил, плакал даже. Говорит, что дурак был, не ценил с какой женщиной живёт. Еще он мне сказал, чтобы я как мне что не нравится, сразу ему сообщала, не молчала, он будет исправляться. Федор Иванович немного в себя пришел и  таким бурным сексом со мной занялся, прямо африканская страсть была. Мне бы вот теперь надо только научиться вовремя останавливаться. А то чего доброго, вернее не доброго, не остановлюсь и убью мужа, а у меня, можно сказать жизнь только начинается. Так что, Анечка, спасибо тебе, не знаю, чтобы я без тебя делала. Так бы всю жизнь и мучилась. Давай, Елена, нам с тобой можно, ещё раз за подругу выпьем, ну и за наше теперь очное знакомство.


Они дружно выпили, а мы с Элькой дружно закусили. Ещё минут 15 меня все хвалили, я засмущалась совсем, потом решила, что умная я всё-таки баба, правильно подруги говорят, они врать не будут. Я еще немного поплавала в лучах славы, а потом перешла к главной повестке совещания.
-Теперь перейдем ко второму вопросу. Ёлка,  рассказывай, -объявила я.
-Ой, какое имя необыкновенное,- удивилась Яна. – Мне сначала показалась, что ты говорила – Елена. – Яна вопросительно посмотрела на меня.
-Елена она для всех! А для близких подруг - Ёлка, можно Ёлочка, -пошутила я, но Яна очень серьёзно к этому отнеслась.
Ёлка хоть и нервничала, но четко изложила ситуацию. Яна не перебивала. Потом задала уточняющие вопросы. Достала блокнот, ручку и дала боевой подруге:
-Ёлочка, теперь пиши по пунктам, что надо сделать тебе, какие документы собрать. Я диктовать буду.
Лена аккуратно всё записала. Потом Яна продиктовала памятку мне, в чем я должна помочь подруге. Затем Яна отдала распоряжение Эльке -  возить Лену на машине: «А то она семь пар обуви сотрет в походе за документами». А когда мы выполним пункты, должны прибыть к Яне и передать ей собранные справки, она перехватит эстафету и завершит дело, но и прозвонит по всем инстанциями, чтобы с документами не тянули.
Елена заметно повеселела. Я уверила её, что Яна профи, если берется, то дело доводит до конца. Элька внесла свою порцию успокоения. Напомнив, как Любаша удочерила Ангелинку, что ничего невозможного не бывает. Яна сказала, что для Анькиной подруги, для меня, то есть,  она в лепешку разобьется, но вопрос решит. Мы еще раз все похвалили друг друга. Вспомнили: кто, чем, кому и когда помог.
-Вот что значит женская дружба! Давайте за неё и выпьем! – внесла предложение Елена.
Они с Янусей выпили, а мы с Элькой опять закусили.


-Девочки, у меня еще одна хорошая новость! Моя семейная жизнь, кажется, налаживается! – Я дала еще один повод поднять бокалы.
-Кажется, или налаживается? – уточнила Яна, всё ж таки прокуратура даёт о себе знать.
-Ян, ну не цепляйся к словам. Мне вот только одно обидно и непонятно…  – Я замолчала, взяла пример с Эльки, пусть спрашивают, а то всё сама да сама.
-Что? – не выдержала Эльвира.
-Эл, ты же помнишь, как я у тебя на дне рождении вела себя? – Элька рассмеялась и сказала, что такой фурор забыть трудно, чуть именинницу не затмила.
-Вот это мне и непонятно и даже обидно. Я что, должна постоянно себя как ****ь вести, чтобы муж меня замечал и трахал, как в медовый месяц?
-Ань, у тебя середины нет. Только ты его зацепишь, как опять к плите лицом,  а к мужу жопой. Так нельзя! – разъясняла мне Элька. – Хочешь, не хочешь, а ****ью побыть, только семье на пользу, -выдала перл Эльвира.-  Но умеючи надо. У тебя на моём дне рождение получилось всё в меру. Здорово. И не придерешься и все мужики, глядя на тебя, слюни пускали. Только опять в домашнюю обслугу не превратись.
-Эль, мужиков кормить надо, уют создавать, чтобы они домой хотели идти, -сказала я, но честно, былой уверенности в этом у меня уже не было.
-Много он у тебя хотел! Ты вспомни, как из дома не выходила, только у тебя на кухне мы и общались. И что? Оценил твой Сашечка ненаглядный уют, холодильник, который от обилия еды ломился? – Не отставала Элька – Очень он тебя тогда хотел и ценил твою заботу?
-Что, правда, то, правда, -согласилась я.
-Я своего «импотента» тоже добереглась, а вон что вышло, -тяжко вздохнула Лена. - Я здесь советчик плохой. Не видела, что у меня под носом делается. И ведь не один год это продолжалось. Правда, он меня побаивался. Только вот разницы всё равно нет. Хотя и в этом я не права. Не меня он побаивался, стабильной и сытой жизни лишиться не хотел. Делал, что ему нравилось, и дома обихоженный был. А с Владом я другая. Но кто его знает, чья это заслуга? Толи я изменилась, толи Влад сам такой замечательный. Эх, Яна, чувствую, что напьёмся мы с тобой сегодня. Эти девушки «на колёсах», а нам можно и нужно стресс снять. Только Элька у нас молодец!
-Ага, мастерица по чужим дворам блевать, -не смолчала я.
–Но я выводы делаю, мне одних граблей хватило! А ты, Анька, опять наступаешь. Понимаешь, ты уж слишком большое значение своему уюту придаешь. Мужик неголодный и ладно. Он же и не замечает, каждый день ты пылюку трешь, или пропускаешь парочку деньков. А ещё нельзя так сильно любить.
-Эля, кто бы говорил? Ты сама своего Юру обожаешь. Кто по чужим дворам блювал от одного подозрения, что он изменяет? Хотя, да, тебя Юрка на руках носит. С этим не поспоришь.
-А я и не отказываюсь, что обожаю его. Я может, выразилась неправильно,  просто не душу его в своих объятиях, как ты. И мнение своё имею. Капризничаю временами, чтобы брак не застоялся. Думаешь, мне сильно хочется всю эту тягомотину разводить. Мне мурлыкать хочется, и чтобы Юра из дома не выходил вообще. Он у меня красивый, сам не полезет, так на него бабы кинутся. Но я так себя веду, как будто я лучше всех и равных мне нет. Звонками его не достаю, не проверяю. Терплю. Если совсем грустно становится и скучно без него: ухожу гулять, развлекаю себя сама. Когда мужик чувствует, что на него не давят и любовью своей не душат, он сам к тебе в руки даётся и можно сказать «с руки ест».  Пусть он лучше из-за меня легонечко переживает, подозревает в меру. Это для семейного тонуса полезно! Ты, Анька, и сама в этом прекрасно на моём дне рождение убедилась. Такую партию разыграла! Любо – дорого посмотреть. Только, как бы уже не поздно было. Но лучше поздно, чем никогда! – «успокоила» подруга. -  Хотите, я ещё вам секрет открою?
Я затаила дыхание.
-Я когда начала делать вид, что лучше меня никого нет, сама в это поверила. У меня какая-то внутренняя сила появилась. Мне теперь и вид делать не надо. Эта уверенность во мне уже поселилась и корни пустила.


Потом Элька вспомнила первое свидание с Юрой, как она со стула упала и лежит, ни жива, не мертва. Яна с Ёлкой этой истории не знали. Но мы этот пробел быстро восполнили. В лицах и красках рассказали начало истории любви.
Девчонки были уже изрядно подшофе, так что смеялись на всё кафе. На этой оптимистической ноте мы постановили закрыть собрание.
Я повезла Яну к новой жизни,  Элька повезла домой Ёлку. Яна всю дорогу распевала «Варяга». Когда только текст успела выучить?



Глава 41


Леночкин  ребеночек набирался сил. Врачи обещали к выходным выписать девочку домой. Новоиспеченной маме дали декретный отпуск. Всё время Елена находилась с девочкой. Оформление бумаг, даже при помощи Яны, заняло много времени. Но к выписке документы были уже готовы. Ёлка не успела практически ничего купить для новорожденной. Она находилась или с дочкой в больнице, или моталась за справками. Мишку она еще не простила и практически его не видела. Он как-то заявился в больницу и так, как будто вопрос решенный, сказал, что завтра вернется домой, видимо ожидая, что Елена захлопает в ладоши. Хлопать она не стала, и возвращаться  ему запретила, пока  сама не придет к какому либо решению.
-Елена, может, ты чего-то не понимаешь? – по старой привычке строго спросил Мишка. - Я отец  девочки, это мой ребенок и я имею полное право быть с дочкой.
-Имеешь! Тогда делаем так: я иду домой. Ты, наверное, помнишь, что дом мой, от родителей достался? А ты ложись в больницу и занимайся своей дочкой. А меня забудь. Ты взрослый человек, когда ребенка делал, у меня не спрашивал. Я сейчас пойду, вещи свои соберу и предупрежу, что ты с ней лежать будешь. Подожди, я быстро. – Лена прекрасно знала своего мужа.
-Леночка, ты меня неправильно поняла, я это, я могу и в гаражике, пока ты решение примешь, я ж помочь хотел, тебе всё-таки тяжело, я думал…
-Пошел вон, понадобишься, найду.
-Всё, всё, ухожу Еленочка, а как мы девочку назовём?
-Пошел вон!
-Целую, люблю. Я побежал.


Мы с Элькой решили скинуться и купить ребенку всё что нужно. Надо и Ёлке деньги на первое время дать. Когда Яна узнала, что мы без неё собираемся покупать детские вещи и скидываться на покупки, хотела на меня обидеться, но помня мои заслуги, решила простить.
-Анечка, я тоже с вами дружу, почему вы меня скидываться и помогать не позвали? Подружки называется, -расстроилась Яна. Для неё наша дружба имела огромное значение. Я это понимала, и обижать её не хотела.
Мы с Элькой извинились и позвали. Втроём мы с огромным удовольствием покупали приданное для малышки. Мы так увлеклись, что не заметили, как заполнили не только весь багажник автомобиля, но и часть салона. Сыновья Яны давно выросли. Один учился в институте в Москве, а второй недавно женился, внуков еще не было. Поэтому Яна, скучая по маленьким детками, с азартом покупала вещи. Когда приятельница скупила все понравившиеся ей вещи в отделе от рождения до года, увлекшись, она перешла в отдел для более старших детей. Мы с Элькой разделились. Я пошла покупать ванночку и все принадлежности для купания, а Элька соски, бутылочки, памперсы.   

Встретившись с Элькой, мы пошли к машине, считая, что Яна нас давно ждет. Но Яны в поле нашего зрения не оказалось. Мы выгрузили вещи из тележки, и пошли на поиск подруги. Целых полчаса мы не могли найти приятельницу.  Яна, как в воду канула. Мы решили методично обойти все отделы магазина, может, она себе что-то надумала купить. Обнаружили мы её покупающей красивое платье  на девочку лет двенадцати в подростковом отделе. Рядом с отделом стояли две тележки с уже оплаченными вещами. Нам стоило большого труда остановить Яну. Добрых пятнадцать минут мы объясняли, что платье понадобится очень не скоро, подруга упорно стояла на своём. Пока я не привела главный аргумент:
-Ты что хочешь, чтобы девочка носила вышедшее из моды платье? – Яну это моментально отрезвило.


В день выписки Елены с ребенком  мы заполнили её холодильник продуктами. Я приготовила праздничный  ужин, Яна убрала дом, разложила детские вещи, а Элька поехала за девочками в больницу. Яна не просто убрала, а насмотревшись фильмов, решила встретить, как полагается. Накупила воздушных шаров, повесила плакат с поздравлениями, расставила цветы. И всё время отвлекала меня от готовки, чтобы я оценила. Я оценивала и возвращалась к плите.
Мы услышали шум подъезжающей машины и решили, что это прибыли молодая мама с дочкой. Выскочили во двор встретить девочек, но это приехал Ёлкин приятель, мы его, конечно, позвали, хотя опасались появления Мишки. Влад вытащил из багажника коляску и попросил нас помочь перенести в дом пакеты с детскими вещами. У Яны началась истерика, она смеялось до слёз. Когда я поняла в чем дело, тоже громко расхохоталась. Влад удивленно посмотрел на нас. Тогда Яна повела его к шкафам и показала результат нашего набега на магазин. Влад заулыбался и сказал, что зато он догадался купить коляску. И был очень горд собой.
Не успели мы поопасаться, что явится Мишка, как приехали виновницы торжества.  Элька  бережно несла розовый пакетик.
Когда Елена увидела, как Яна украсила дом, сразу разревелась. Я вообще не помнила Ёлку плачущей.
Яна тоже начала плакать за компанию, но Влад быстро это пресек:
-Так, я не пойму, столько мамаш, а о ребенке никто не думает!  Вы её купать собираетесь? Ох, толку от вас, только слёзы лить. Придется мне самому этим заняться.
Ребенок тут же напомнил о себе громким плачем. Лена кинулась на кухню разводить детское питание.
-Девочки, надеюсь, вы не обидитесь? У меня к Вам просьба, я хочу с Еленой поговорить, -серьёзно произнёс  Влад.
Девочки в нашем лице не обиделись и, расцеловав маму с дочкой, разъехались по домам, довольные собой.


Утром, когда я собиралась на работу, позвонила Ёлка:
-Анна, можешь меня поздравить, -счастливым голосом предложила подруга.
-Еленочка, я тебя поздравляю, растите здоровыми и счастливыми. Мы тебя и вчера готовы были весь вечер поздравлять, но Влад тактично попросил оставить вас наедине.
-Аня, ты б дослушала сначала, с чем поздравлять. Вот не умею я пауз держать, как Элька. Замуж я выхожу…  за Влада.
-Не может быть!- воскликнула я.
-Я что такая старая и страшная? Вот спасибо тебе, подруга!
-Нет, просто этих мужиков не поймешь. Надо же, еще один не гад оказался, -удивленно сказала я, а Ёлка весело рассмеялась.
-А кто первый не гад? – полюбопытствовала Елена.
-У Эльки муж приличный! – напомнила я.
-Ладно, мой не гад, только сына взрослого имеет, вот он на готовую дочку и позарился! – пошутила  подруга. – Так что сейчас чуть в себя придем и соберемся отметить.
-А Мишка? – вспомнила я про строгого и «больного» супруга.
-Ох, мне ж ещё развестись надо. – Дошло до Елены. -  Да ну его, сначала отметим, потом разведусь.



Глава 42


Я никак не могла понять наших отношений с Сашей. Ссор у нас не было, секс был, но прежняя близость  так  и не появилась, как бы я не старалась. У меня складывалось впечатление, что он просто хочет сохранить добрососедские отношения, и поэтому выполняет какие-то элементарные вещи.  Выяснять отношения, как раньше у меня не было ни сил, не желания. Семья, в моём понимании, у нас не получалась. Только Марк не давал расслабляться. Ради него я приняла условия игры, ради сына я отчаянно пыталась быть счастливой.

В понедельник на работу мне позвонила Яна, оторвав меня от составления документа в налоговую инспекцию.
-Аня, - почему-то шепотом начала она, - к нам «большие» люди с проверкой приехали. Ещё с той недели шерстят. Я точно знаю, что кое-кого попросят уйти. Давай я попытаюсь тебя к нам пристроить. Я сама с прокурором переговорю, а потом Гангрене скажу, пусть тоже просит, а не то…  он знает, что будет. Ты хороший юрист, у тебя получится.
-Яна, спасибо тебе, конечно, что думаешь обо мне, но я хочу в адвокатуру податься, сейчас как раз этим занимаюсь, -поблагодарила я подругу.
-Анечка, - шепотом продолжила Яна, - зачем тебе это? У нас тихо, хорошо, стабильность. Честно, у меня и подруг-то здесь нет. Работали бы вместе, -продолжала уговаривать меня приятельница.
-Нет, у меня призвание! Я еще когда в школе училась, мечтала стать адвокатом. Ты мне лучше с этим помоги. Я-то всё учу, мне самой интересно, но если б ты поговорила с кем надо, мне бы, конечно, было легче. И что ты шепотом говоришь, я тебя почти не слышу.
-У нас двери открыты, ходят же проверяющие, страшно услышат, что…
Вдруг в трубке раздался мужской голос.
-Ничего, что я вам разговаривать помешал? Это тот самый страшный проверяющий, – представился Голос. - И ничего, что сейчас время рабочее?
Мне так за Яну страшно стало, сейчас ещё из-за меня неприятности будут.
-Ничего! – успокоила я Страшного Проверяющего - Надеюсь, что вы не только проверяющий, но и мужчина и мою подругу не обидите. – Пошла я ва -банк.
-А вы самоуверенная, - сделал вывод Страшный Человек.
-А вы умный, раз так быстро это заметили. Недаром, значит, свой хлеб едите, – похвалила я проверяющего.
-Так вы еще и смелая! – перечислял мои достоинства Страшный Человек.
-Конечно, и у меня для этого есть все основания.
Я себя не узнавала.
-Так расскажите мне, что за основания? – попросил Голос.
-Вам работать надо. Боюсь, что-нибудь не допроверите, пока все мои основания слушать будете. Я ведь из одних достоинств состою, - самоуверенно сообщила я.
-Хотите сказать, что вы очень хорошая девушка? – уточнил Голос.
-Нет, как вы могли так ошибиться!? У хороших девушек один достаток, что они хорошие. А я же вам сказала, что у меня много. Делайте вывод, господин Страшный Человек, я плохая, очень плохая. – Боже, меня несло, и я не могла остановиться. Я вообще никогда так с мужчинами не разговаривала. Как будто бес в меня вселился. Но, похоже, проверяющий не против поболтать. Хотя в начале разговора в его голосе  слышались стальные нотки.
-А чем увлекается Плохая девушка? – не отставал Страшный Человек.
-Ездой без правил, -здесь я не соврала, мотаюсь на машине, как мне удобно, да по-другому я и не могу, вечно мне куда-то спешить нужно.- Ещё лошадей обожаю, - я помолчала секунду и добавила: – объезжать! А вообще-то, вы не только себя, но и меня от работы отвлекаете. Мы бы с Яной уже давно распрощались, а еще говорят, что мужчины неболтливые.
Янка меня убьет и не посмотрит на мои заслуги.
-Извините, что отвлёк, - вежливо произнес Голос.
-Извиняю! – успокоила я Страшного Человека, быстро водрузив телефонную трубку на место и села ждать приговора.


«Сочинение» в налоговую совершенно не писалось. Я переживала лишь бы не оправдалась поговорка: «хотела, как лучше, а получилось, как всегда».  Только я себя немного успокоила, как раздался звонок, я аж подпрыгнула от неожиданности.
-Алло, - я постаралась алекнуть со всей скромностью и покорностью, на которую была способна. Хотя понимала, что такой добродетели у меня становится всё меньше и меньше.
-Аня, ты меня ругать не будешь? – раздался голос Янки. Я пока думала, что ей ответить, подруга продолжила. - Не знаю, что ты там Станиславу Владимировичу наговорила, но он у меня попросил номер твоего сотика. Ты не обижайся, как я ему могу отказать…
-Ян, он тебя не ругал? – выдохнула я.
-Нет, он с таким приподнятым настроением вышел, даже не сказал, зачем  вообще ко мне притащился. Ты его так здорово от меня отвлекла, я у тебя вечная должница, -говоря это, подруга чуть не расплакалась.
Я так обрадовалась, что Яне из-за меня не досталось, боялась, что она меня казнит, а вон как всё обернулось.
-Яна, ни какая ты мне не должница, а хорошая подруга!



Глава 43


За  час до конца рабочего дня мне позвонила Элька.
-Не знаю расстраиваться мне или радоваться, -без вступления начала подруга.
-Если есть выбор, то радуйся, -посоветовала я. Элька как обычно выдержала паузу.
-Эль, я на работе, ты мне лучше вечером домой позвонишь и помолчишь, -попыталась  сострить я.
-Давай в субботу в боулинг сходим, нам надо стресс снять. А я тебе всё же попытаюсь рассказать, что случилось, пока ты мне рот не заткнула.
-Ладно, вещай! – разрешила я.
-Ты мне сначала скажи, в боулинг в субботу пойдешь? Юра уже пригласил Сашу, а я вот звоню тебе.
-С удовольствием, я  давно нигде не была. Только Марка надо родителям завести.
-Договорились. Теперь слушай, что со мной случилось.  Моей Катьке надо новый костюм к выступлению сшить. Так вот нашла я, заметь, по рекомендации хорошую швею, да еще через один дом от нашего. Ну, думаю, милое дело, никуда ехать не надо. Позвонила я ей и договорилась, что через 30 минут зайду. Светлана, это швея, живет на последнем этаже.
-Ты мне еще расскажи, какого цвета у неё дверь, - съехидничала я. Очень уж подробно Эля взялась за повествование.
-А зачем тебе? Ты что её знаешь? – удивилась подруга.
-Нет, но горю желанием узнать, что такого у тебя с модисткой произошло.
-Так не перебивай тогда, ты сегодня сама не своя, хотя стресс был у меня, – поставила мне диагноз Элька.
-Собрались мы с Катюхой и пошли. Дом и подъезд нашли сразу, рядом же. Зашли в лифт и поехали на последний этаж. – Элька практически не упускала ни одну подробность в своём незамысловатом рассказе. Только вот забыла рассказать, чистый ли был лифт и были ли на стенах надписи. Уточнять я не решилась. Побоялась, что она не уложится до конца рабочего дня, а мне еще за Мариком в садик надо.
-Выходим мы с Катюней из лифта,  - продолжила подруга, на площадке стоит  женщина и спрашивает: «Ты Эля?»  Я говорю, что да, я. Тогда она со мной поздоровалась  и говорит, что ей надо вниз спуститься, муж подъехал. Я, конечно, обозлилась. Делать мне нечего, как в лифте с ней кататься. Думаю, что вообще мне такая несерьезная портниха не нужна. Делать нечего, не потащу  я её к ней же домой. Пришлось уходить. Зашли мы с ней в лифт, а она меня спрашивает, знаю ли я её мужа Вениамина. Я ей отвечаю, что не знаю. Она что думает, я всех мужиков в близ лежащих домах по имени должна знать?!  Едем в лифте, а швея что-то там про мужа лопочет, я её не слушаю совсем. Нужен мне её муж триста лет! Думаю: надо позвонить Машке, это она мне дала телефон швеи, расхваливала ещё, что шьет хорошо, вкус имеет, аккуратная и очень обязательная,  и сказать, что дурее бабы я еще не видела. Нашла модистка во мне подружку про мужа рассказывать и время моё тратить. Пусть Машка думает к кому меня отправляет!
-Эль, да что ты так близко к сердцу воспринимаешь? На тебя это не похоже. Выброси ты её из головы, другую  портниху найдешь, -посоветовала я.
-Анька, дай я договорю, а потом выскажешься.
Я рот закрыла. Действительно, с моими комментариями Элька и к концу рабочего дня точно не уложится.
-Так вот, едем, значит, с ней в лифте, вниз уже, а она мне настойчиво так: «А вот мой муж Вениамин  говорит, что знает вас». Ну, и неудивительно, я девушка яркая, может и заметил меня. А швее этой отвечаю: «Я что всех мужиков должна помнить!?». Это я ей сказала, когда мы аккурат из лифта вышли. И что ты думаешь?
-Думаю, если выскажу своё мнение, ты меня обвиняешь, что я тебе рассказывать мешаю,- высказала я свою догадку.
-Правильно думаешь! Ладно, слушай дальше. Вот здесь всё и началось. На выходе из подъезда портниха как заорет на меня: «Ах, ты шлюха, так ты даже не помнишь, сколько у тебя мужиков было, по имени не в состоянии запомнить всех! Я тебе покажу, как у честных женщин мужей уводить, проститутка!» Я  опешила, стою, не знаю, что ей и ответить. Она баба здоровая. Килограмм сто живого веса будет.
-Что-то на тебя не похоже, чтобы ты не знала что ответить. Наверное, тебя габариты дамы смутили? – всё-таки не удержалась я. Хорошо, что Элька мой выпад не заметила.
-Да ты только представь, я с ребенком, швея орет, что я шлюха, всех своих мужиков не помню. У меня мысли в голове вихрем понеслись. Мне стукнуть её, как следует, захотелось. Но я этот вариант отмела по двум причинам. Во-первых, я с дочкой, во-вторых, знакомые могут увидеть. Действие же перешло на улицу и недалеко от нашего дома.


Здесь я уже заинтересовалась Элькиным рассказом. Вот у неё мужиков-то было! По нынешним меркам, всего ничего. Стыдно кому сказать! И какое дело этой бабе. Но перебивать подругу я не стала. Тем временем Элька продолжала свою странную историю:
-А она, чтобы ты думала, дальше понесла? – Я решила, что это чисто риторический вопрос, посему отвечать не стала. – Швея еще громче на меня орать начала: «Как чужих мужиков заразой награждать ты знаешь, а как отвечать за это, так ты не помнишь. Да я тебе сейчас все волосы выдеру, курва!» Катька плакать начала. Я перепугалась. Думаю: вот сумасшедшая, убьет ведь сейчас. А сначала опозорит. Потом она меня за руку схватила, тащит и верещит: «Пойдем за угол, там мой Вениамин стоит, я вам сейчас очную ставку устрою. Он мне сказал, что это ты его заразила, а мой муж врать не будет!»
Представляешь, я даже Катюню не могу успокоить, швея в меня вцепилась и не отпускает. Тут у меня нервы не выдержали, дочь плачет, а я защитить не могу! В глазах у меня потемнело, и я как ударю бабищу изо всех сил сумкой по голове. Она, несмотря на свой вес, покачнулась, но на ногах удержалась, зато охолонулась.

Это уж точно, если Элькиной сумкой, которая размером с чемодан, по голове дашь, мало не покажется. Какой-то детектив прямо разворачивается. А я так халатно отнеслась. Решила эту ошибку исправить и как положено с подругой разговаривать, время от времени вставляя правильные слова, которые показывают мою заинтересованность и сочувствие: «Да ты что», «не может быть» и «ну надо же». Элька обратила внимание, что я заинтригована и с еще большим азартом продолжила рассказ:
-Когда я ей сумку на голову опустила, она оцепенела, а я не знаю: убегать мне или гордо уходить. С Катюней же не побежишь, решила уходить гордо. Когда швея отмерла,  кинулась за мной, потом её внимание переключилось на отъезжающую машину. Она побежала следом за ней с криками: «Стой, мерзавец, ты у меня за всё ответишь», а я бегом, бегом, уже не до гордости, дворами и ушла. Сели мы с дочкой на лавочку в каком-то дворике, обняла я Катюху и мы с ней расплакались.  Катюня говорит: « Давай здесь сидеть будем, а ты папе звони, чтобы он нас защитил. А то мы отойдем отсюда, а злая тётя нас найдет, и мы больше не сможем убежать». Вот маленькая, а уже такая умница.
-Да, вся в мамочку. Катюня у тебя сообразительная. 
-Позвонила я Юрочке, сказала, что на нас швея напала и мы с ребенком в чужом дворе от неё скрываемся. Он уточнил, где мы находимся, приказал никуда не уходить и ждать его появления. А куда мы уйдем? Страшно же.
-Ужас просто, у меня даже мурашки по коже побежали, -не покривила я душой. Действительно, что за баба сумасшедшая напала.
-Юрочка приехал минут через 15. Представляешь, как он ради нас гнал?! Я ему всё как есть рассказала, он бедный, аж побелел весь. Стал нас обнимать, целовать. Потом попросил еще раз без эмоций всё рассказать. Я повторила без эмоций, как Юрочка велел.
-У тебя сейчас эмоции через край, как же ты тогда смогла так собраться? – спросила я.
-Для пользы дела соберешься. Юра меня выслушал и говорит: «Это не швея была!»  Мне так обидно стало, слёзы ручьём потекли, я его обожаю, ни разу не изменила, а он мне не верит. А Юрочка вдруг начал меня целовать, успокаивать. Я решила перестать плакать и дослушать мужа.
Он мне говорит: «Пошли, Эличка, к твоей швее вернемся», я хотела обидеться за его недоверие, но он так ласково со мной говорил, так заботливо, как будто я с того света вернулась. Ладно, пошли обратно.
Опять поднимаемся на последний этаж. Юрочка спрашивает: «В какой квартире она живёт?» Я показала, он позвонил. Открывает нам двери приятная такая женщина лет сорока. Юрочка говорит, что нам бы Свету. И что ты думаешь, ответила женщина?
-Даже не могу себе представить, какой-то детектив, -честно сказала я.
-Вот именно. Эта милая женщина говорит, что она и есть Света. А у меня спрашивает: «А вы, наверное, Эльвира? Я вас давно уже жду».  Пригласила нас в квартиру. Пока Светлана снимала  мерки с Катерины, Юра ей вопросы задавал:
-Светочка, скажите, а с вами случайно не живёт женщина с таким же именем, как у моей жены?
-Нет. Мы вдвоём с супругом живём, -ответила модистка.
-А может в соседней квартире есть женщина с таким именем?
-Соседок Эльвир у меня тоже нет, -ответила Светлана.
-Светочка, а вы хорошо подумайте, может не Эльвира, а Эля? Пожалуйста, нам очень надо.
-Светлана заинтересовалась, почему мы такие вопросы задаем. Я не стала женщину томить и рассказала, как на меня сумасшедшая напала.
-А чего это ты её томить не стала, только меня можно?  - обиделась я. Но Элька опять на мой выпад не отреагировала.
-И, знаешь, что мне Светлана говорит? Что Эля на их площадке не живёт, а вот Аля есть! Надеюсь, ты не потеряла нить разговора? – это уже Элька отпустила шпильку в мой адрес.
-Нет, не потеряла, я записываю, -поумничала я.
-Так вот. Это Аля, 18-ти летняя незамужняя деваха, но встречается с каким-то взрослым мужиком и по предположению Светланы, с женатым, так, как он машину всегда старается спрятать за дом, даже, когда перед подъездом место для парковки полно. Света не раз с ним сталкивалась. Пока суд да дело, Юрочка выяснил, в какой квартире живет Аля, которая ведет себя неподобающим образом.  Мы обговорили фасон костюма и распрощались с модисткой. Вышли от неё и сразу позвонили в квартиру к этой малолетней распутнице. Двери открыла симпатичная деваха. Мы у неё спросили, знает ли она Вениамина. Распутница замялась. Тогда Юра изложил ей историю нападения на меня и сказал, что если бы милая девушка подсказала нам адрес, то он бы очень строго поговорил с женой Веника.
Аля вся зарделась от удовольствия и вспомнила, что у неё есть любовник как раз с таким именем. А часа полтора назад пришла его жена и давай в квартиру названивать. Она её в глазок увидела и прикинулась своей бабушкой. Сделала такой голосок  дрожащий. Поинтересовалась через закрытую дверь, кто злой женщине нужен и сообщила, что внученьки нет дома. А эта гадина, как она выразилась, вместо того, чтобы уйти, обосновалась на площадке. Алька даже из дома из-за неё выйти не смогла. А когда я поднялась, это баба бешенная у меня спросила... Помнишь, что? Ты, кажется, записывала мой рассказ, -поддела меня Элька.
-Помню, -не ударила и я в грязь лицом, она у тебя спросила: «Вы Аля?», а тебе показалось Эля, так? – блеснула я умом.
-Так! Я же думала о Свете и как раз рядом с её дверью встретила эту ненормальную, поэтому приняла её за модистку.  Вот у меня Юрочка умный, правда? Ему хоть в детективы иди.
-Что есть, то есть, -подтвердила я.
-Он меня ещё любит сильно. Думаешь, что на этом всё и закончилось? – спросила Элька.
-Ой, Эля, у тебя такая история насыщенная и необыкновенная, что я даже и предположить не могу, что дальше было.
-А дальше мы с Юрочкой отвезли Катюню на танцы, а сами поехали, по указанному малолетней распутницей, адресу. Приехали. Юрочка меня под руку взял, и мы прямиком к ним  пошли. Двери открыла эта ненормальная, увидела меня с мужем, глаза вытаращила. Юра церемониться не стал: сумасшедшую в сторону отодвинул, и мы с ним в квартиру зашли. Там сморчок какой-то лежит, диван продавливает. Даже обидно, что бабища решила, что я с таким могу. Тётка за нами следом зашла, ей же интересно, как события дальше разворачиваться будут.
А мой Юрочка поднял за шкирку Сморчка и усадил его, потом строго так спрашивает: «И какими же такими болезнями моя жена тебя наградила?» Сморчок вытаращил глаза, но Юре ответил: «Мужик, ты че? Я эту бабу первый раз вижу!»
Юрочка от дивана его оторвал и как даст ему ногой под зад. Можешь себе представить моего интеллигентного мужа, бьющего мужика?
-Честно, с трудом, но ради тебя он и убить может. Не сомневаюсь.
-Да, Ань, здесь ты права. Мужик упал на четвереньки и заскулил. А Юрочка ему еще пару раз дал для острастки. Потом прочитал лекцию, что изменять жене плохо, жену привозить к любовнице и ждать в машине, пока супруга морду женщине бить будет тоже плохо. Жена его, смотрю, довольная стоит, пока муж на полу поскуливает. И Юра на это внимание обратил и говорит: «А вам, дама, тоже не мешало бы морду набить! Вы бы лучше за собой следили, на ночь не кушали, чтоб муж по бабам не бегал, а если уж побежал, то с ним и разбирайтесь! Узнаю, что вы недостойно женщины себя ведете, отменю свои принципы и как следует вам врежу!».  «Дама» от Юры попятилась, наступив мне всем своим весом на ногу. Я вскрикнула от боли и непроизвольно, изо всех сил отшвырнула её от себя. Бабища с грохотом упала на лежавшего на полу Сморчка и придавила его всем своим грузным телом. Веник пискнул, как мышонок и затих. Пока они барахтались, пытаясь подняться с пола, Юрочка взял меня под руку, и мы покинули эту «гостеприимную»  квартиру. Вышли на улицу, а из их окна раздавался дикий визг Сморчка: «Корова, ты мне, наверное, ногу сломала».  Судя по грохоту и диким крикам, у них началась нешуточная потасовка.
-Эль, действительно стресс. Я даже не могу себе представить, как ты это пережила. Я вот не знаю, чтобы делала, если бы на меня так напали, да еще ты с ребенком была. Хорошо, что хорошо закончилось. Конечно, я твою радость понимаю, муж любит, не на секунду в тебе не усомнился, сообразительность проявил. Любой женщине приятно будет.
-Ты ещё один самый важный момент упустила. Сказать, как я замечательно выгляжу, – обиделась Элька.
-Эль, я не сомневаюсь, что ты красавица, но какое это отношения имеет к твоему детективу?
-Эх, подруга, а Юра сразу обратил внимание, что та бабища меня с 18-ней девушкой спутала. Дошло? С восемнадцатилетней, -по слогам произнесла Эльвира.
-Эличка, это  и так все знают, тебе больше 18 никто не даёт, -решила исправиться я.  Элька и на самом деле так выглядела!


В субботу мы, как и договаривались, поехали в боулинг. Я постаралась выглядеть хорошо, всё-таки с мужем еду, пусть любуется. Если, конечно, кегли его не будут возбуждать больше, чем я. Время  в боулинге мы провели замечательно, тем более что я удивительным образом начала выигрывать  и была очень горда собой. Пусть и везение, но как это смотрелось со стороны! Я в плотных джинсах, порванных в интересных местах, с ногами у меня никогда проблем не было, в ярком топике, с прической – «конский хвост», которая делает моё лицо строгим и сексуальным в одно и тоже время. Когда я наклонялась кинуть мяч, даже голова мужа поворачивалась в мою сторону.
Юра рассказал страшную историю нападения на его жену моему супругу. История, рассказанная по пятому разу, начала казаться не страшной, а веселой. Она постепенно обрастала новыми подробностями и грозила превратиться в полноценную книгу: со страстями, изменами и замечательными мужьями. Мы от души смеялись. Настроение было у всех хорошее.
-Эльвира, если бы ты так хорошо не выглядела, не играть нам сегодня в боулинг. Давай выпьем за тебя по коктейлю! – сделала я комплимент подруге.
-Не поняла, почему бы не играли, как это взаимосвязано? – Эльвира, видимо, хотела, чтобы я продолжила петь ей дифирамбы.
-Ну, подумай сама, разве та тетка напала бы на тебя, если бы не перепутала с молоденькой девушкой? А у тебя не было бы стресса и нам нечего было бы снимать.


Чуть позже Элька обратила моё внимание на мужчину. Он с компанией  играл в боулинг на соседней дорожке. Мужчина не сводил с меня глаз. Я постаралась незаметно рассмотреть его. Он очень  выделялся среди своей компании. Высокий, почти два метра ростом, широкоплечий, черные, коротко стриженые волосы и необыкновенные глаза стального цвета. Но больше всего притягивал его взгляд. Он действительно не сводил с меня глаз, но смотрел не раздевающе, а как будто хотел заглянуть  в душу и понять есть ли там глубина. Во всяком случае, я так восприняла его взгляд. Как приличная девушка, я решила выбросить чужого мужчину из головы. Только выбросила, как ко мне подошел муж с вопросом: «Почему тот мужик ТАК на тебя смотрит?». Надо же, и он заметил. Значит вечером можно ожидать бурного секса. Почему-то проявление ко мне внимания чужих мужчин, действовало на мужа возбуждающе. Не скажу, что мне это не нравилось.
-Саша, а ты подойди и спроси у него, мне самой интересно, -посоветовала я мужу.
Саша одарил меня взглядом, который я предпочла не расшифровывать. Вечер, в общем, прошел замечательно, а дома, как я и предполагала, у нас был секс.



Глава 44.


Дня через два мне позвонили:
-День добрый, Анна, -произнёс мужской голос, и я моментально поняла кто это. -  Я звоню, чтобы узнать насколько вы плохая женщина.
-Настолько, чтобы не доставить вам своими рассказами удовольствия, -сообщила я Страшному Человеку. -  Неужели Станислав Владимирович не знает, чем себя занять, что приходится развлекаться, как мальчику? – поинтересовалась я. По - большому счету, я человека не знаю, и желания что-то изображать у меня не было.
-Анна, а можно Стас и на ты? И вы хотите честный ответ или красивый?
-А это, как тебе ближе, Стас, -мне очень трудно было назвать мужчину по имени и на ты.
-С тобой, Анна, мне ближе честно. Знаешь, со мной так давно никто не разговаривал, – поставил меня в известность новый телефонный знакомый.
-Как так? – спросила я. Конечно, вопрос глупый, я прекрасно понимала, что он имел ввиду.
-Легко! И без подобострастия. Приятно, оказывается, разговаривать, когда тебе не заглядывают в рот.
-Ну, по телефону это весьма проблематично, а если серьёзно, то может дело в тебе? Может твоё поведение показывает, что с тобой по - нормальному нельзя? - поинтересовалась я.
-Да,  Анна, с тобой определенно интересно. Может и моё. Я когда-то к этому сам стремился. Только вот удовольствие это оказалось сомнительным. Живешь и понимаешь, что в тебе человека не видят.
-Считай, что я увидела.
-А можно поинтересоваться, что ты увидела?
-Поинтересоваться-то можно…  человека! Ладно, отвечу серьёзно.  Я увидела ответственного  мужчину, который постоянно решает проблемы. Мужчину, который привык всё контролировать и сам за всё отвечать. Но…  у него есть слабости и страхи, которые он загнал глубоко в себя. Ещё я вижу взрослого сильного мужчину, которому иногда хочется побыть маленьким и слабым, чтобы его погладили по голове. Но такой роскоши он себе не позволяет, да скорее всего у него и нет такого человека, с которым бы он мог побыть хоть иногда просто Стасом. Приятелей вокруг много, но для них Стас недосягаем – эталон! И Стас не разрушает представление о себе.  – Я на самом деле это почувствовала.
Стас долго молчал, я не пыталась заполнить паузу.
-Анна, я сам так глубоко не копнул. Ты меня не устаешь удивлять. Можно я тебе буду звонить?
-Звони, мне тоже с тобой не скучно.
-Ты даже сейчас не сказала, что тебе со мной интересно, а так обтекаемо: «не скучно».
-Я могу обмануть, если тебе так приятнее, но я тебя мало знаю, чтобы сказать насколько ты интересный человек.
-Уникальная ты женщина. Спасибо за разговор. – Я молча отключилась.


Вскоре наше общение стало частью моей жизни. У меня появился очень интересный телефонный друг. С первой минуты знакомства я вела себя очень естественно, но первое время мне казалось, что я играю с ним. А играла я на самом деле с мужем. Играла в хорошую правильную жену, но всё- таки моя игра была искренней и я в неё верила. Я верила, что муж оценит хорошее отношение, верила, что я верну его любовь,  отношения, которые у нас были в те времена, когда мы делились каждой мыслью, увиденным фильмом, прочитанной книгой, новыми знакомствами и впечатлениями. У нас был один мир на двоих и мне его не хватает.

А в этих странных отношениях с человеком, которого я не видела, у нас было два совершенно разных мира, но мне это нравилось. От этого общение не становилось неинтересным. Я привыкла к его звонкам. Он находил время поговорить со мной между совещаниями, когда ехал в машине по каким-то делам. Позже он попросил адрес моей электронной почты. Мы стали обмениваться письмами, когда не было возможности созвониться. Стас мог написать мне во время совещания или ночью, если ему не спалось. Я с удовольствием читала его размышления, с удовольствием отвечала на вопросы. Когда Стас улетал в командировку, он присылал мне по ммс фото пушистых замысловатых облаков, которые он видел из окна иллюминатора, с надписью: «Думаю о тебе и о  том, что может быть». Ко мне на электронную почту летели фотографии видов из окна гостиниц, в которые он селился. Однажды я получила фотографию смешного человечка с конференции, на которой присутствовал Стас. Наши мысли и слова бурными потоками устремлялись друг к другу. Меня всегда поражало, что Стас помнит всё, что я ему рассказывала. Его интересовала любая мелочь, которая касается меня. Стас умел рассказывать, задавать вопросы и слушать. Для женщины очень важно, когда её слышат, хотя, видимо, и мужчина нуждается в нормальном общении. А это, к сожалению, не так часто встречается, как нам хотелось бы. Отношения не были физическими, они больше походили на интеллектуальный флирт, но в них ощутимо присутствовала чувственность. Ум  Стаса делал его для меня очень секси. Я всегда ценила мужчину за его мозги.
Как-то я не успела ответить на письмо Стаса и получила короткое сообщение: «В моём мире всё застыло, повеяло холодом, как в ледяном замке».


Меня покоряли и очаровывали огромные познания моего собеседника, его разносторонность и искренность. Вскоре Стас начал рассказывать мне о своей работе, спрашивать моего совета. Помимо того, что мне было интересно, мне ещё и льстило. Человек гораздо опытнее и старше меня, прислушивается к моему мнению.
По молчаливому согласию, ни он, ни я, не высказывали желания обменяться фотографиями. Я не хотела разрушать созданный мной образ и, в принципе, меня устраивали такие отношения, хотя безгрешными их назвать было трудно. Нас связывала невидимая, но прочная нить, нам было интересно общаться, а о бОльшем мне задумываться не хотелось.

Вскоре я узнала, что Стас разведен. Его жена немка, переехала в Германию, а он не захотел покидать Родину. Меня очень удивило, что он отпустил дочь. Ведь нужно его согласие. Как он объяснил: ему это решение далось очень тяжело, почти полгода он не соглашался подписать документы. Но всё-таки отпустил жену, видя, что делает её несчастной. Родители и брат супруги уже переехали и ждали дочку в Германии.

Как-то Яна спросила у меня, не звонил ли мне Станислав Владимирович. Мне почему-то никому не хотелось говорить о наших странных отношениях. Казалось, что стоит кому-то рассказать, как пройдет очарование, нарушится гармония.  Мне ни с кем не хотелось делиться даже крупицами того, что нас связывало, не говоря уже о том, чтобы обсуждать наши разговоры. Хотя и не было физической близости, но была интимность общения двоих. Это было только моё личное, и вход для других был закрыт. Да и Стас занимал высокую должность. Отвечала я, в общем-то, не только за себя. Поэтому я ответила подруге, что больше его не слышала. Пусть эта часть жизни будет только моей - без вопросов и ответов.



Глава 45


Наша четверка собралась в кафе. Елена рассказывала, как прошел разговор с сыном. Пока он был в училище, она ничего ему не сообщала и Мишке под страхом смерти запретила. Приятельница очень переживала, как объяснить сыну, что его отец притворялся импотентом, пренебрегал женой и стоит ли вообще посвящать парня в такие подробности. Влад предложил сам переговорить с Ванькой, но Лена категорически отказалась, всё-таки для сына Влад чужой человек. Но всё прошло легче, чем Елена себе представляла.
-Я попросила Влада погулять с Машенькой, когда приедет Ваня. Мне важно было подготовить сына. Девочки, я не помню, когда так нервничала. Я начала свой рассказ сыну с того момента, как к нам домой пришла Ирина и объявила меня покойницей. Когда я всё рассказала Ване, у меня, как «камень с души упал», всё-таки очень неприятно от Ваньки было всё скрывать и еще само ожидание, как он воспримет, буквально не давало мне житья.
-Да, ожидание действительно ужасно, -подтвердила Яна. – Это, как я ждала, когда Гангрена драться полезет. Он мог и месяц меня не трогать, но стоило ему открыть входную дверь, как у меня сердце от страха выскакивало.
-А он это, естественно, чувствовал, поэтому и измывался над тобой как хотел. Самоутверждался за твой счет. Крутой – женщину бить. Попробовал бы он на мужика замахнуться. Трус, – со злостью в голосе сказала я.
-Он теперь и думать об этом боится, не то, что руку поднять. Как я жила столько лет в постоянном напряжении и страхе?!  - тяжело вздохнула Яна. - Меня уже такое отчаяние охватывало, выхода из положения не видела, хоть вешайся. Честно, я уже и подумывала об этом.  Если бы не ты, меня бы уже или похоронили или в психушку отправили. Лен, извини, я тебя перебила, просто так мне это ожидание знакомо. Что же сын сказал?
-Самое удивительное, Ваня знал, что Мишка по бабам шляется, где сам видел, где друзья сказали. Он мне еще рассказал, что отец всю свою шабашку прогуливал. Я, значит, по чужим домам бегала с капельницами и уколами, чтобы лишнюю копейку заработать, а он в своё удовольствие жил. Не могу сказать, что Ванька не расстроился, но меня поддержал. А сестре он вообще обрадовался.
-Ну и хорошо, а то ты последнее время совсем извелась от этих думок, -высказалась Элька. – Девочки, пока я слушала Ёлку, мне наш девичник сериал «Секс в большом городе» напомнил.
-За небольшим исключением, -уточнила я. -Все мы имеем детей и не бегаем по «большому городу» в поисках приключений.  Приключения нас сами находят. – И я покосилась на Эльку, давая ей возможность выразить себя. Она возможность упускать не стала и еще с большими подробностями рассказала свою детективную историю. История всем очень понравилась и подняла настроение. Элька так красиво описывала, что я подумала, ей бы в театральный. Потом она без перехода переключилась на меня.
-Ань, а ты не жалеешь, что Олега бросила? Не скучаешь по нему? Или вы созваниваетесь?– вопросы из Эльки сыпались, как горох.
-Нет, не жалею. Я не думаю, что третий в отношениях поможет наладить семейную жизнь. Но иногда скучаю, когда Саша совсем уж «в себя уходит». Олег первое время звонил, но я, как могла тактичнее, объяснила, что у нас с ним будущего нет. Я на все вопросы ответила?
-Хотелось бы поразвернутее. Не умеешь ты рассказывать, -заключила Эля.
-Девочки, я так рада, что вы у меня есть, -сказала Яна. – Вы, наверное, уже привыкли дружить, поддерживать друг друга, для вас это норма. А я была так одинока, потом мне Аня встретилась, с вами познакомила. Какое счастье иметь друзей, которым ты небезразлична.
-Поодиночке тяжело, -согласилась Ёлка. – Я тоже рада нашей дружбе. Мы почти никогда об этом не говорим. Но я с вами чувствую себя сильнее и защищеннее.
-Ёлка, помнишь, как мы с тобой познакомились?! Смех сквозь слёзы называется, – сказала Эльвира.
-У меня тогда челюсть отвисла, когда ты в палату влетела и всё подтвердила, – вспомнила я и рассмеялась.
-А как вы познакомились? – спросила Яна.


Вечер затянулся еще на час.
-Сейчас дефицит внимания, тепла, доброты, участия, -серьёзным тоном произнесла Елена. – А нам повезло, что мы есть друг у друга.
-Оказывается, когда рядом настоящие подруги жизнь не кажется такой мрачной и безнадежной. Я и сама, честно сказать, не умела строить отношения. – Яна с благодарностью посмотрела на меня. – Семья, дети, муж – это бесспорно самое главное и важное для женщины, но если ты живешь только этим, то скоро для близких превращаешься в ничто. Что интересно, я вроде бы и карьеру неплохую для женщины сделала,  есть чем гордиться, но я это себе в заслугу никогда не ставила и не ценила себя, всю жизнь себя ущербной чувствовала.  Отработала и бегом за тряпку или на кухню, чтобы мужу угодить. Моя жизнь превратилась в вереницу обязанностей, а мама с мужем в моих постоянных критиков, хотя моя мама сама всю жизнь в детском саду на пианино пропиликала. На большее ёё не хватило. После свадьбы я от мужа ни одного доброго слова не слышала, ни одного комплимента.  Я не помню, чтобы за всю жизнь хоть раз мужу сказала: «нет!» Какого уважения от него ожидать можно было, когда я сама позволила себя в тряпку превратить? А будь я поувереннее, может, и жизнь по-другому бы сложилась.  У нас работает секретарь, обычная девушка, обычная внешность, но вы бы видели, как она себя носит, не секретарь, а королева.
-Может она любовница вашего шефа? – спросила Ёлка.
-Да нет же. Так и коллеги к этой секретарше относятся, как к богине. Муж всегда за ней на работу заезжает. Мужики наши с неё глаз не сводят. А в ней кроме её поведения, и нет больше ничего. Вот так надо себя уметь поставить.
-А я поняла, что никто не придет и не сделает нас счастливыми и не надо перекладывать ответственность за наше счастье на других! Наше счастье в наших руках! –заявила я уверено. - И от нас самих, как мы построим свою жизнь, зависит больше, чем нам кажется. Яна, тебе срочно надо поднимать свою самооценку. Не пытайся изменить мужа, изменись сама, поверь в себя, как мы в тебя верим. Ты красивая, образованная, эрудированная женщина. Он ещё бегать за тобой начнет. Запомни - не бывает унизительных ситуаций, если ты сама себя не унизила! Наплюй на мнения других. Ты слишком от этого зависима. Пусть другие прислушиваются к твоему мнению. Ты этого достойна больше, чем кто бы то ни был. И ещё:  Яна, ты почти всегда без настроения. А тянет к позитивным людям. Побольше нам всем улыбок!И не пытайся быть для всех хорошей.
-Говорят, что женской дружбы не бывает. Когда нет зависти, еще как бывает! Я за вас в огонь и вводу! – расчувствовалась Яна. – Спасибо, что вы у меня есть. Даже одиночество отступило.
-«Один за всех и все за одного!» - встав со стула, торжественно произнесла я.



Глава 46.


В пятницу, я гордая собой, летела домой. Во-первых, процесс, который я думала, будет длиться вечно, закончился, а во-вторых, я его выиграла. Я мечтала добраться домой и выспаться. Родители на днях уехали с Марком в Чехию, Саша на работе трудится в поте лица, а Аня будет спать, как сурок.
Из объятий морфея меня вырвал голос мужа. Он с кем-то разговаривал по телефону:
«Киса, я тебе обещаю, что в этом году мы тоже обязательно куда-нибудь вырвемся на недельку... Разве я тебя подводил?... А куда ты хочешь?... Хорошо, тогда нам надо сейчас заказывать гостиницу... Это мои проблемы, не переживай...Я по тебе тоже соскучился… Ты всегда великолепна, а в постели настоящая тигрица… Завтра у меня вряд ли получится, а вот в воскресение на пару часиков заеду...  В середине дня...   Готовься. Целую, до завтра».


У меня было ощущение, что земля уходит из под ног. Сердце бешено колотилось, мне казалось, что его стук был слышен в соседней комнате. Я хотела вскочить и побаски вцепиться мужу в лицо, кричать и плакать, а другая моя часть не хотела признавать услышанный мной разговор. Я  мечтала оказаться далеко, далеко от этого дома, который я считала родным. Моё сердце разбилось на мелкие осколки. Как же это оказывается больно. Мысли метались в голове, как при высокой температуре. Мне тут же захотелось стать невидимой, чтобы не начинать разговор с мужем, вернуть время назад, но я уже начала осознавать, что не смогу жить с этим. Появилось ощущение, как будто мне только что сообщили о смерти близкого человека. Я пыталась убедить себя, что все изменяют. Многие мои коллеги имеют любовниц. У меня ведь тоже был Олег, я и сама изменяла. Мне легче было обвинить себя, чтобы зацепиться за это, как за спасательный круг, но разум обманываться не хотел. И это мало успокаивало, вернее не успокаивало совсем. Олег появился от чувства одиночества и ненужности мужу. И если уж совсем честно, от неуверенности в себе, когда я поняла, что Саша стал ко мне равнодушен. От бессилия, что я при огромной любви к мужу, ничего не могу изменить. От осознания, что я больше неинтересна любимому. Мои комплексы, от которых я с таким трудом избавлялась, вернулись ко мне в одночасье. Олег, скорее был моим лекарством. Но я больше не хочу «лечиться» с помощью мужчины. Я хочу найти силы внутри себя.


Я услышала, как Саша прошел в кухню, и обрадовалась возможности хоть немного ещё побыть одной. Я была потрясена и раздавлена. У меня совершенно не было сил на разговор с мужем, тем боле, на выяснение отношений. Я хотела побыть одна. Всё яснее и яснее приходило понимание, что я потеряла некогда близкого и дорогого для меня человека и прежних отношений уже никогда не будет. Ушло доверие, а с ним с огромной болью меня покидала всепоглощающая любовь.Минут через 20 Саша зашел в спальню. В его глазах я увидела испуг. Он-то думал, что я на работе и совсем не ожидал увидеть меня дома. Впервые мне было противно на него смотреть. У меня пронеслось в голове: как я пыталась «достучаться» до мужа, как я наряжалась ради него, покупала красивое белье, готовила романтические ужины, а он всё это получал от другой женщины. Теперь мне стало абсолютно ясно его поведение. Я только не понимала одного: как я могла этого не замечать. Когда у меня появился Олег, муж уже вовсю развлекался с «кисой». И все мои попытки наладить отношения наталкивались на стену.
-Анюта, ты давно дома? – спросил «заботливый» муж испуганным голосом.
-Часа два, наверное. Я очень устала на работе, пришла и уснула, - с трудом выдавила я из себя ответ.
-Я, наверное, тебя разбудил? – Саша нервничал и очень сильно.
-Ничего страшного, а то ночью не усну.
Я чувствовала, как мужу хотелось задать мучивший его вопрос, но он так и продолжал стоять, глядя на меня испуганными глазами.
-Аня, давай я тебе кофе сварю? – Мне больше всего хотелось ответить: «Давай, ты пойдешь к черту! Я не хочу тебя видеть и слышать!» Но я понимала, что такой мой ответ грозит выяснением отношений. А на это у меня не было сил и желания.
-Спасибо, не надо. У меня ужасно болит голова.  Я, наверное, выйду прогуляться на воздух. – Я не могла находиться  рядом с ним.


Выходные прошли ужасно. Я очень хотела остаться дома одна, и когда он в воскресение засобирался к «кисе», я даже вздохнула с облегчением. Он что-то лепетал о работе, что надо просмотреть какие-то документы. Я молчала и думала лишь о том, сколько раз мне уже приходилось слышать о таких  документах. Саша, видя, что я не реагирую, нервно продолжал рассказывать, что ему  ещё надо сделать. Видимо, до конца не был уверен, слышала ли я его вчерашний разговор с «кисой». Потом подошел, поцеловал меня и пообещал скоро вернуться.

Только за ним захлопнулась дверь, я горько расплакалась. У меня в голове крутилась картина: как я пытаюсь его соблазнить, снимаю платье, а он великодушно сообщает, что у меня хороший вкус и уходит смотреть телевизор. Более унизительного чувства я не испытывала никогда. Он даже не удосужился придумать более достойную причину для отказа. Мог бы сказать, что устал, заболел. Это как же надо было равнодушно ко мне относиться, чтобы совсем не думать о том, что чувствовала я в тот момент?! Я вспомнила Елену, она такое переживала не один год.

Мой сотовый без конца звонил, но я не отвечала, сил разговаривать не было. Я то переставала плакать, то слезы текли с новой силой. Вдруг я услышала, как  хлопнула дверь, муж вернулся с «работы»,  пока он разувался, я проскользнула в ванную. Мне не хотелось, чтобы он увидел мои слёзы. Я мечтала о скорейшем наступлении новой рабочей недели.


В понедельник, как только я закрыла двери своего кабинета, слёзы опять хлынули бурным потоком. Я боялась, что кто-нибудь войдет и застанет меня плачущей. Я пыталась успокоиться, но у меня ничего не получалась. Я оплакивала свою жизнь, свои мечты и надежды. Любовь, которая у нас была с Сашей. Вспоминала наши первые совместные годы.  Плакала о том, что навсегда ушло из моей жизни, что могло бы быть, и что Саша убил. Про себя я повторяла: «Что же ты со мной сделал? Что ты сделал с нашей жизнью?».

Я включила компьютер и начала писать:

«Однажды я нашла тебя - мужчину своей мечты. Я любила тебя как мать, готовая за своего ребенка отдать жизнь, я любила тебя как страстная любовница. Я любила тебя как послушная дочь, ловя каждое твоё слово. Ты для меня был лучшим и единственным мужчиной во всей Вселенной. В моём сердце расцвел цветок любви, когда я встретила тебя, любви, не растраченной на других мужчин. Ты для меня был солнцем, в лучах которого я купалась. Я не видела твоих недостатков. Я поклонялась тебе. Я ДОВЕРЯЛА тебе. Делила с тобой свою жизнь. Мы говорили обо всём, что нас волновало, радовало или огорчало. Я была с тобой открыта. Я берегла нашу любовь. Я пыталась защитить нашу любовь. Прошло время, ты стал меняться, а я не смогла «достучаться» до тебя. Цветок в моём сердце начал увядать без твоей любви.

Кажется, что еще недавно я ждала твоих звонков из Америки и жила только ими.

Еще недавно я таяла от звука твоего голоса и не могла уснуть после разговора с тобой. Засыпала и просыпалась с мыслями о тебе.

Ещё недавно я была уверена, что наша встреча не случайна.

Ещё недавно я могла позволить себе быть слабой с тобой.

Ещё недавно я готова была стать сильной ради тебя.

Ещё недавно я верила, что мы будем всю жизнь близкими и родными, что наша любовь выше мелких житейских проблем. Я верила, что мы будем поддерживать друг друга в моменты грусти и радоваться нашим победам. Я верила, что могу безгранично доверять тебе.

Ещё недавно мне хотелось кричать от боли и молить тебя: «ЛЮБИ меня, люби, ты же ОБЕЩАЛ! НЕ ОСТАВЛЯЙ меня в одиночестве и холоде осени. Верни мне своё сердце, моя единственная Любовь, вернись ко мне, моя Кровиночка!»

Ещё недавно моё сердце истекало кровью, видя как ты «уходишь» всё дальше и дальше от меня.

Ещё недавно я верила, что у меня получится вернуть твою любовь.

Но не сейчас. Я не хочу больше наталкиваться на стену. Я не могу больше бороться за нас. Нас больше нет. Есть ТЫ, и есть Я. Твоя любовь больше не греет, ты стал далеким и чужим.
Может быть, я в чем-то виновата, может быть, ты устал любить, заглянуть в душу невозможно. Да и надо ли?!
Я не хочу больше выяснять отношения, отношения, которые погибли под слоем лжи и равнодушия.
Я отпускаю тебя.
Я лишь хочу сказать тебе: «Спасибо, спасибо, что я узнала это необычное и волшебное чувство Любви!»


Я отправила письмо Саше. Слёзы мои высохли, но осталось чувство пустоты и холода в сердце. Я поняла, что сегодня  последний раз оплакивала свои несбывшиеся мечты, своё разбитое сердце. Я осознала, в каком напряжении жила последнее время. Появилось ощущение, что я наконец-то поставила точку в бессмысленной гонке за счастьем. Сбросила «оковы», которые сама на себя и надела. «Оковы»  - это мои фантазии, что должен сделать другой человек для меня. «Оковы» - это попытка угодить мужчине. Мои тоска и страдания были ещё и потому, что я почти два года не жила в согласии с собой. Я навязывала свою любовь и выпрашивала любовь у мужа. Я перестала уважать себя. Без другого человека, пусть и любимого мной, я перестала чувствовать себя личностью. В это мгновение я осознала, что счастье внутри меня и не один мужчина не сделает меня счастливой, если я потеряю себя.Я поняла, что надо ценить тех людей, которым  нужна я, и не бежать за теми, кто счастлив без меня.

Я посмотрела в окно: солнце также продолжало светить, ничего в мире не изменилось. Люди спешили по своим делам. 

Мои размышления прервал звонок от секретаря. Оксана сказала, что меня вызывает шеф.
Так в один миг началась моя новая жизнь. Жизнь без Саши. Мне стало даже легче дышать.
Я поднялась и пошла к шефу.
Начался обычный день. Звонили подруги, Стас, все беспокоились, почему я не отвечала на звонки. Девчонкам я обещала позже всё объяснить, а Стасу просто ответила, что у меня не было возможности ответить.

Во второй половине рабочего дня ко мне в кабинет влетел Саша. По его виду я поняла, что он прочитал моё письмо. Саша сел напротив меня и молча смотрел мне в глаза. Он попытался что-то сказать, но вдруг расплакался. Я поднялась и сказала, что меня вызывает руководитель, а потом я еду в суд. Александр молча вышел из кабинета.
Когда я пришла домой,  Саша уже ждал меня. Я сама решила начать разговор:
-Саша, давай без предисловий, я совершенно ничего не хочу выяснять. Я благодарна тебе за те годы, когда я была счастлива, а сейчас, прошу, не надо мне ничего объяснять. – Я говорила и чувствовала, что на удивление абсолютно спокойна, чего нельзя было сказать  о муже.- Пока Марка нет дома, я хочу, чтобы мы расстались.
-Я тебя умоляю, дай мне шанс, я болван, мне нет оправдания,  я и не хочу себя оправдывать и продолжать оскорблять тебя ложью, -голос Саши дрожал. У него опять потекли слёзы. – Ты дорога мне. Ты даже не представляешь, как дорога мне.
- Я это заметила, -с сарказмом в голосе произнесла я. - Саша, а я не хочу, живя с любимым человеком, искать другого мужчину, который бы мне дал то, что я ждала от тебя. У меня тоже был мужчина. – Глаза у Саши потемнели, лицо стало напряженным. Он молча смотрел на меня. – Я не оправдываю себя, но это не моё. Я не хочу частями получать чувства, я не хочу делить себя и свою любовь. Я хочу быть одна, я поняла, что лучше быть одной, чем жить во лжи.
Саша вышел в ванную. Я слышала, как он включил воду. Минут через десять он вернулся в комнату:
-И, и как долго ты… ты…  у тебя кто-то был?
-Недолго. Я поняла, что это еще больше разрушит наши с тобой отношения и прервала связь. Я почти два года пыталась до тебя достучаться. – Я всё-таки не выдержала и разревелась. – Я любила тебя, но ты оттолкнул того человека, которому был бесконечно дорог. Не надо прятаться, живи с той, которая сумеет сделать тебя счастливым.

Саша попытался обнять меня, но я резко и неожиданно для себя отстранилась.

-Аня, у нас Марк, ему будет тяжело, -вспомнил муж.
-Я не собираюсь шантажировать тебя сыном. К Марику ты относишься хорошо, можешь с ним общаться столько, сколько тебе это нужно. И давай, прекратим этот разговор. За два года я тебе уже всё, что хотела, сказала. В письме  я тоже  всё объяснила. Тем более чем больше мы говорим, тем хуже я себя чувствую. Я не хочу поднимать все обиды и всю боль, которую я пережила. Пока родители в отъезде, я поживу у них, а потом мы решим вопрос с жильём.
-Анечка…  - Саша опять заплакал, и ему пришлось  замолчать, чтобы взять себя в руки.
-Я прошу тебя, я просто умоляю, пожалуйста, я не в том состоянии, чтобы что-то выяснять, слушать, я хочу остаться одна, я хочу подумать. Не надо ничего говорить!

Саша, сквозь слёзы, пытался мне что-то объяснить. Но я не хотела его слышать и не слышала. Мне уже совершенно не нужны были его слова, объяснения и рассказы о том, как он меня любит. Меня не трогали его слёзы. Я поднялась и начала собирать свои вещи.
Саша подошел ко мне и почти закричал: «Не уходи, я тебя умоляю, не уходи!».
-Ты делаешь только хуже.
-Анечка, пообещай мне одну вещь, -попросил Саша.  - Я тебя прошу, давай через месяц встретимся и поговорим спокойно, прежде чем принять окончательное решение.
-Хорошо, а сейчас, дай я, спокойно соберу вещи.
-Аня, не надо, не собирай. Я уйду сам. Марку лучше, если не будет таких резких перемен. Ты ему пока не говори ничего. Скажи, что я в командировке.  А через месяц мы всё решим, -сказал Саша со слезами в глазах.
-Это лучший вариант для меня и Марка. Саша, я сейчас уйду, а ты спокойно возьми, что тебе нужно. Я тебя очень прошу, не жди меня. Я хочу вернуться в пустую квартиру.



Глава 47.


После ухода Саши, я никому из подружек не стала звонить. Собралась и вышла погулять  по вечернему городу. У меня было ощущение, что я вернулась из долгого путешествия в родные места. На душе у меня было на удивление очень спокойно. Несмотря на то, что я осталась одна, чувство одиночества покинуло меня. Я поняла фразу, которую слышала ни один раз, что нет ничего страшнее одиночества вдвоём. Последнее время мне приходилось быть сильной, а сейчас я чувствовала себя маленькой девочкой, у которой вся жизнь впереди. Незаметно я подошла к парку. Гуляли парочки, бабульки   бойко обсуждали политиков. Реже попадались родители с детьми. Я села на лавочку. Мои мысли вернулись к браку, и вдруг я ясно поняла свои ошибки. Моя слишком большая любовь душила мужа, мой страх, что Саша меня разлюбит, не давал спокойно жить. Саша не чувствовал себя со мной свободным. Мне надо было не вести с ним, как он сказал «душещипательные разговоры», а отойти от него, дать большую свободу. Если бы я его не держала, то ему не пришлось бы «убегать». Я всегда в душе считала, что недостойна его. И была благодарна, что он со мной, что он выбрал меня. Только сейчас я поняла, как это глупо. Для всех я была личностью, но только не для себя и в последнее время не для мужа. Мне хотелось, чтобы Саша хоть немного боялся меня потерять, но я не понимала, что мои разговоры о том, как для меня важна семья и наши отношения, говорили, что меня не то, что невозможно потерять, от меня даже избавиться будет трудно.


Мне казалось, что я недостаточно красивая, выискивала недостатки во внешности, но не понимала главного, что внешность это не гарантия счастья и что тебя будут любить. Я вспомнила нашу финансистку, полную невзрачную женщину, которую обожал муж. Настоящая женщина это не внешность, настоящая женщина - это состояние души. Я превратилась в «наседку», которая только и знала, что «кудахтать». Вспомнила, когда муж обращал на меня внимание. В те дни, когда я, на мой взгляд, вела себя вызывающе. То есть не сидела рядом с мужем в ресторане и не заглядывала ему в глаза, а танцевала и развлекалась. Большинство женщин вели себя также, но, видимо, только мне в голову приходило, что танцевать без мужа некрасиво, смеяться над шутками других мужчин недопустимо, только мой муж может получать от меня внимание. Только он имеет на это право. Мне и самой без Саши всё казалось скучным и серым. Моя жизнь была полностью сосредоточена на муже. Я забыла о своих желаниях. Забыла, что есть другие интересные люди, помимо Саши, что общаясь с ними, я не предаю мужа. Я сама себя загнала в рамки: забыла о том, что же хочу я, что можно получить удовольствие, даже гуляя одной, радоваться солнышку и дождю. Я постоянно оттягивала переход в адвокатуру, считая, что это будет плохо для семьи. По-большому счету, я предела себя. Мне не раз это пыталась объяснить Элька, но как можно рассказать это словами?! Я читала книги, теоретически знала, как надо, но это был не мой опыт, не моя боль. К сожалению, расхожее выражение, что учатся только на своих ошибках, оказалось правдой. Я была хорошей хозяйкой, старалась создать уют, а понятие, что надо быть мужу ещё и любовницей, я переносила только в постель. Я не понимала, что надо всегда оставаться немного недоступной, дать возможность мужу ухаживать, проявлять инициативу,  быть мужчиной. Элька пережила боль и страдания, она поняла, какой должна быть настоящая женщина. Теперь и я прошла этот путь.


Но, несмотря на свои размышления, мне хотелось вернуться в пустую квартиру. Всё-таки хорошие отношения в семье должны строить двое. Если бы Саша был немного внимательнее ко мне, я сомневаюсь, что дело дошло бы до разрыва. За своими размышлениями я не заметила, как пролетело время. Я поднялась и пошла домой. У меня не было ненависти к мужу, не было стресса, как у многих женщин, которые расстаются с мужьями. Видимо, пришло время, когда я смогла отпустить мужчину.

К моему приходу домой, Саша уже ушел.


Я сварила себе крепкий кофе, включила компьютер, и начала писать свои мысли. Если комплексы или страхи опять будут пытаться завладеть моей душой, я открою эту страничку, и вспомню, к чему приводит нелюбовь к себе.
У меня вдруг полились слёзы. Но это были не те слёзы горькой печали или обиды, это были слёзы  осознания своей свободы, освобождения от цепей, в которые я сама себя заковала.

Мои пальцы забегали по клавиатуре:

«Я СВОБОДНА!
Хочу быть счастливой и буду!!!
Кто мне может помешать быть счастливой, кроме меня самой. Кто загоняет меня в тоску и печаль? Я!!!
Я и мои мысли. Но сегодня у меня мысли светлые. А вокруг ничего не изменилось.
Изменилась Я! 
Я сегодня по-другому увидела мир.  Сегодня и солнце светит по-особому, и вечер не вызывает грусть. 
Я не одна! Рядом люди, рядом тепло. Сегодня мне странно видеть грустных людей.
Я свободна, свободна от плохих мыслей. На самом деле именно они у меня вызывали чувство одиночества. 
«Думай по- другому», - сказала Я.
И у меня получилось. Разве, смертельно, если кто-то не хочет меня любить? Нет! Я же живу! А могла бы потратить годы на доказывание, какая я замечательная и достойная любви. Как много ты потерял, отдаляясь от меня.
Но если я любила не себя, а его, а ему хорошо без меня, почему я должна переживать? Ему хорошо, я тоже жива. Но самое удивительное, что я могу быть  счастливой. Счастливой!!! Я научилась!
Я хочу петь, а не сочинять  грустные стихи о любви. Я хочу смотреть в окно и думать о завтрашнем дне, а не о вчерашнем. Я хочу радоваться. Я хочу быть позитивной. Я хочу, чтобы людям вокруг меня было хорошо. Мне нравится всё. И дождь, и ветер, мне нравится и день, и ночь.
У меня есть Я! Я нашла себя, вернула, сделала себе подарок. Мои глаза опять светятся. Я сильная? Поэтому получилось? Не знаю. Я знаю, что я не предательница, что я не подлая.
Я знаю, что ко мне тянутся люди. Я их люблю, они любят меня.
Я больше не буду предаваться грусти и унынию. Я стала хозяйкой своей жизни.
Я подарила себе свободу. Я теперь знаю, что такое свобода.
Жизнь так стремительна, жизнь это ценность, я буду дорожить каждой минутой, как если бы я узнала, что жить осталось совсем мало.
Я больше не нуждаюсь в мужчине для того, чтобы он подтверждал мою исключительность. Мне больше не надо будет слышать слова: «я тебя люблю», только для того, чтобы обрести уверенность в себе. Мне не нужны комплименты, которые были бы спасательным кругом в борьбе с неуверенностью.
Я больше не буду  доказывать свою значимость. Я есть у себя. Я люблю себя. И это гораздо важнее любви, которую можно получить извне. Впервые в жизни я ощутила свободу, внутреннюю свободу, о которой читала у великих писателей, но не ощущала сама. У меня выросли крылья!
Я пыталась найти в других то, что было у меня самой. Сегодня во мне родилась женщина. Я думала, что если меня будет любить тот, единственный, тогда я буду счастлива. Я почти два года гналась за счастьем, не понимая, что оно со мной. Мне нужна была любовь мужчины, чтобы через его чувства я могла быть счастливой. Так я читала в сказках. Я не отказываюсь от любви мужчины, я также верю в любовь, но любовь другого человека ко мне не показатель моих достоинств. Только две цельных и интересных личности могут построить отношения, которые мы называем любовью. Как только один растворяется в другом, достойной пары не получается.
Я победила сомнения и неуверенность. Я полюбила себя. Я больше не буду предавать себя. Эта иллюзия, что кто-то придет и сделает меня счастливой,  лишала меня счастья. В моей душе появилась гармония. Я искала любовь, а она была всегда со мной. Я чувствую в себе океан счастья. Я прошла свой путь и обрела внутреннюю свободу. Мне не надо признания других, я признала себя».


Я испытывала настоящее блаженство, чувства любви и спокойствия наполняли меня. Лёгкий ветерок играл с занавесками. Неожиданно по подоконнику застучали капли дождя. Природа тоже начинает новую жизнь. Я настежь открыла окно, легла в постель. Шум дождя и свежесть наполняли комнату. Незаметно для себя я уснула.



Глава 48.


Утром, по привычке, запел мой сотовый, извещая меня о том, что начался новый день и мне пора на работу.
-Нет, милый, сегодня всё будет по-другому, -поставила я в известность телефон. Телефон промолчал. Надеюсь, что он не против, провести еще несколько часов дома.
Я позвонила Лене.
-Привет, Еленка – пропела я.
-Привет, Анюта.
-Еленочка, мне нужен больничный на целый месяц, -сообщила я, нежась в кровати.
-Что случилось? – у Лены был взволнованный голос. Она всегда очень переживает за близких людей.
-Случилось то, что я счастлива, как бы мне самой это не казалось странным. Всё доложу в лучшем виде при встрече, -отрапортовала новая женщина.
-Больничный за мной, а за тобой доклад о счастливой женщине, -голос у Елены сразу повеселел.


Вечером наша четвёрка встретилась в кафе. Только от нас отошел официант, все выжидающе посмотрели на меня.
-У  моего мужа есть женщина. – За столом воцарилась мертвая тишина.
Я вкратце рассказала, как я об этом узнала, что попросила Сашу уйти и, что в первый раз за два года чувствую себя легко, как будто с меня сняли тиски, не дававшие мне дышать.
Посыпались вопросы.
-Девочки, я распечатала свои мысли, которые написала ночью. Сейчас прочитаю. Думаю, что отвечу на все ваши вопросы.

Когда я закончила читать, за столиком была тишина. Нарушила молчание Яна:
-Аня, на самом деле ты пережила трагедию. Но меня поразило, как ты достойно себя повела. Ты очень правильно всё написала. Мне, кажется, что тебе это помогла лучше понять себя и проанализировать ситуацию. Я бы так не смогла, -грустно сказала Яна. -У меня предложение! Давайте мы все будем записывать свои мысли и делиться ими, как Аня сегодня сделала. Меня, например, это заставило о многом задуматься. Правда, вопросов появилось тоже немало.
-А я очень расстроилась, -почти прошептала Элька.
-Честно, я тоже, -поддержала её Лена.- Но я рада, что ты с нами поделилась. Мне просто обидно за женщин. Какой путь нужно пройти, чтобы всё это понять. Сколько выстрадать и пережить.
-Девочки, я думаю, что мужчины настоящими тоже сразу не становятся. И мы сами во многом виноваты, -высказала я своё мнение. – Вполне возможно, если бы во мне не сидели страхи, то наши с Сашей отношения были бы другими. Нас с детства учат быть хорошими. Мы же девочки! А что такое хорошие? Это значит вести себя правильно, как нравится другим, но только не себе. Не нарушать кем-то установленные правила. А я вот совсем не уверена, что их правила работают. Нас  учат быть зависимыми от чужого мнения. От мнения учительницы, соседа дяди Пети, он же старше, он знает, как правильно. Мы привыкли опираться не на свое мнение, а на навязанное извне. И сверяем мы свои действия не со своим представлением о правильности, не с тем, что лучше для нас, а с тем, что о нас подумают. А важно ли это? Разве важно, что подумают другие люди, которых мы можем и не уважать? Попадая в зависимость от чужого мнения, мы становимся закомплексованными и слабыми. Очень важно, чтобы чужие представления о жизни, о правильности, не мешали нам выбрать свой путь. Зачастую подстраиваясь под мнения людей, навязанные кем-то нормы, мы предаем и теряем себя. Вот и получается, что моя хорошесть да еще и комплексы привели к такой ситуации дома. Хорошая женщина не должна думать о себе. Хорошая женщина должна прислушиваться к мнению людей. Свои желания и мечты хорошая женщина не должна брать в расчет. Хорошая женщина должна всегда и во всем винить себя: в том, что у мужа неприятности на работе или ему кто-то поцарапал машину. – Я выразительно посмотрела на Яну. Она не сводила с меня глаз. – Хорошая женщина не поедет отдыхать, как бы она не устала за год на работе: ей надо помочь маме или ухаживать за мужем, как будто он немощный. Начальник не так посмотрел - это не потому, что у него настроение плохое или любовница его бросила, а потому, что виновата хорошая женщина. Хорошей женщине нельзя повышать голос, выражать своё мнение, иметь свои желания. Она сначала должна угодить близким, а потом, если, конечно, выживет, подумать о себе. Может даже лежа в психиатрической клинике. Хорошей женщине изменяют мужья. Она хорошая, для неё важна семья, она всё понимает, она «закроет»  глаза на измену. У хорошей женщины есть два варианта. Тихо умереть, надеясь, что тогда её оценят, хотя думаю, что, скорее всего ей найдут замену.

-Ты точно описала мою маму, -грустно сказала Ёлка.- И я шла по её пути.
-А второй вариант хорошей женщины – превратиться в вечно недовольную грымзу, которая прохлопала свою жизнь, угождая другим. Я больше не хочу быть Хорошей. Я Плохая! И никогда не стану ни одному мужчине мамочкой или домработницей. Только равноценным партнером.По-большому счету, Саша обычный представитель мужчин и, где гарантия, что живи я с другим, всё было бы по-другому?! Я точно также старалась бы угодить, забыв о себе. Не думаю, что другой мужчина постепенно не начал бы себя вести, как Саша. Я стала продолжением квартиры, семейной жизни, быта, но я перестала быть волнующей женщиной. Личностью. Девчонки, я хочу, чтобы мы опирались на свой внутренний стержень и сами были себе судьями, а не кто-то другой. Что такое мораль? Я лично точного определения дать не могу. Для меня это не подлость, не зависть и не предательство. Не нарушение чьей-то свободы. Все действия теперь  я буду сверять со своими принципами и своей совестью. Яночка, посмотри, как долго ты была хорошей, пыталась всем угодить и чуть не загубила себя. На тебя очень влияло настроение твоих сотрудников, случайных людей. И где они все? Много они тебе помогли?
-Правду говорят, что стерв любят, -горько сказала Яна. – А если я не стерва и хочу быть нормальной женщиной, то не видать мне счастья.
-Я так не думаю, -вступила в разговор Эля, до этого она задумчиво слушала меня. – Понимаешь, Яна, стерва, это та, которая идет «по головам», никого кроме себя не любит, и я очень сомневаюсь, что такая сможет построить длительные и счастливые отношения. Да она  сама несчастлива и других несчастными сделает. Стерва это совсем другое. Мы не стервы и для счастья, поверь, этого и не надо. А книги типа: «Как стать стревой», пишут разочаровавшиеся в мужчинах и в жизни вообще – женщины. Чему они могут научить?! Книги для женщин должны писать женщины,  которые смогли стать счастливыми!
-Вы меня извините, но тогда я ничего не понимаю. О чем Анна нам два часа рассказывала?! – спросила Яна.
-Ян, я же не говорила, что надо стать хамкой, которая думает только о себе! Просто себя забывать не надо! Это две разные вещи. Знаешь, когда ты любишь себя, то ты счастлива. А счастливый человек не может быть неприятным. Я готова любить, но я не готова больше выпрашивать любовь. Или быть жертвой. Мне противно вспоминать, как я ныла: «Саша, ты любишь меня? Саша, удели мне внимание…»  Когда мы встречались, я не выпрашивала у него внимания и любви, вот он и был другой.
-Сложно всё это, -подвела итог Яна.
-Сложно, -мы все с этим согласились.
-А что ты с Сашей решила? – задала мне вопрос Елена.
-Честно? Ничего! Я хочу отдохнуть. Просто взять отпуск от работы, от спасения семейных отношений, как Саша говорит, от «душещипательных» разговоров. Я хочу побыть с собой. Я по себе соскучилась.
-Я вот о чем подумала, - начала Елена, – мы ведь не даём мужику простора быть мужиком. Ну, взвалила я на себя всю семью и за мужа все вопросы решала, берегла его непонятно от чего. Всё мне казалось, что он перетрудится или что я сделаю лучше, всё мне надо было проконтролировать. Вот он, в конце концов, и «ножки свесил», а я нет бы женщиной и женой для него быть, превратилась в мамку. Ну, и получила соответственное отношение к себе.
-Лена, а ты думаешь, что веди ты себя по-другому, то и Мишка не импотенствовал бы с тобой, а мужиком был? – задала вопрос Яна.
-Кто сейчас может точно ответвить?  Не знаю, но вполне возможно, будь я другой, то и Мишка относился бы ко мне, как к женщине. С Владом я изначально другая. Он с меня пылинки сдувает. Я и мечтать не могла, что любовника найду, не говоря уже о муже, да еще таком.
-Елена, ты вот свои ошибки с Мишкой сейчас увидела, а может тебе с ним лучше сойтись? – сегодня прямо вечер вопросов от Яны. – Отец всё-таки.
-Нет, слишком много воды утекло. Поздно. Да и я его уже, как мужика, не воспринимаю.
-Ой, девочки, сегодня такой вечер грустный, но я многое для себя поняла, -  сказала Яна. – Ань, а ты открой свой сайт в Интернете, будешь писать. Сейчас у многих дневники. Я иногда почитываю. Ты так хорошо всё на своём примере объяснила, проанализировала, думаю, что многим будет интересно. А потом когда пишешь, то и сам себя лучше понимаешь, во всяком случае, психологи так говорят.
-А что, девчонки, вот выйду из отпуска и открою. Буду про нас писать! – Мне это предложение очень понравилось.
-Мне вот какая мысль пришла, - задумчиво сказала Яна, - я раньше с Гангреной чуть ли не шепотом и на Вы говорила. Всё боялась его волновать лишний раз, чтобы скандала и битья избежать.  Может, он меня, поэтому и бил? Чувствовал, что боюсь его. Сейчас я могу за себя постоять, и он не знает, как мне угодить.
Мы дружно рассмеялись.
-Ага, побила мужика, - напомнила Эля, - вот он и нарываться не хочет. Хотя, если серьёзно, то доля правды в этом и есть. Видно же было, как ты его боялась, вот он и самоутверждался за твой счет. Подруги, вы только сильно не увлекайтесь свои недостатки искать. Сделали выводы и вперед. От одних комплексов еле избавились, так другие подхватите. Предлагаю самобичевание на сегодня закончить.
-Я - за! Правильно Элька говорит, а то начали за здравие...  Хотите тест? Проверим избавились мы от комплексов или нет? – неожиданно для себя поинтересовалась я.
-Давай! – дружно ответили подруги.
-Тогда смотрите, что делаю я, а потом, каждая повторяет за мной. Кто повторит, записываю в ряды крутых девчонок.


Я поднялась и пошла к музыкантам, которые не так давно начали играть. Сунула им деньги и заказала музыку. Девчонки смотрели на меня с интересом. До них, естественно, не доходило, что я задумала.
Я взяла в руки микрофон.
-Прошу у всех  минуту внимания! – Все посетители ресторана повернули ко мне головы, а у девчонок глаза стали округляться. – Сегодня у меня и моих подружек знаменательное событие. 21 июня сего года родилась настоящая женщина. – Мне зааплодировали. Кто-то крикнул: «С днём рождения». –  Сейчас я вам спою песню настоящих женщин. – И я с выражением запела: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…».

Первой ко мне подошла Элька и начала петь со мной, потом встала Елена, мы пели втроём и смотрели на Яну. Она долго не решалась выйти. Но вот поднялась и Яна. Подошла к нам. Последний куплет мы спели вчетвером, дружно сомкнув свои ряды.
Люди в ресторане оживились, кто-то крикнул: «Браво!», кто-то захлопал в ладоши. Мы вернулись к своему столику. Тут же подбежал официант и поставил на наш стол бутылку шампанского, со словами:
-Это вам подарок от мужчин, - он взглядом показал столик, за которым сидели впечатлившиеся мачо, - просили поздравить с днём рождения.
-Нам, пожалуйста, счет и, по-возможности, быстрее. Включите в него бутылку коньяку и отнесите её тем замечательным мужчинам.
Официант принёс счет. Мы расплатились и в спешном порядке покинули заведение.



Глава49.


Придя домой и, сняв туфли, я подошла к зеркалу и быстро сбросила одежду. У меня было ощущение, что весь мир принадлежит мне. Взглядом победительницы я стала рассматривать своё отражение в зеркале. Первый раз в жизни зеркало мне сказало: «Анна, ты прекрасна!» И я ему поверила. Я с восторгом рассматривала себя и понимала, что даже в моей внешности что-то неуловимо изменилось. Я восхищалась женщиной, которая мне улыбалась из зеркала. Сегодня у меня многое было впервые.
Я прошлась по комнатам, наслаждаясь новым ощущением себя. Моё тело было гибкое и послушное, а походка лёгкая, но уверенная. Я приняла себя безоговорочно. «Подплыв» к окну, я распахнула его и впустила в комнату свежий воздух, потом легла в постель.
Мне вдруг пришло в голову, что я не представляю себе, как выглядит Стас. Мы так много с ним общались, но не он, ни я, ни разу об этом не заговорили, не попросили прислать фотографию. Хотя последнее время Стас не только звонил, но и писал письма на электронную почту. Он не спрашивал о муже, но никогда не звонил мне внерабочее время. Когда ему не спалось, он писал мне письма, а утром, придя на работу, я  читала их. С его писем начинался мой рабочий день. Он делился своими эмоциями, переживаниями. Рассказывал, чем занимался днём, иногда описывал, как прошло совещание. Наши отношения были похожи на отношения с Сашей, но, видимо, когда люди нравятся друг другу и интересны, то всегда возникает желание поделиться эмоциями, радостью. А нравится ли мне человек, которого я никогда не видела? Я попыталась представить, как выглядит Стас. То он мне казался маленьким и полным, то высоким импозантным красавцем. Интересно, а если он некрасивый, он также мне будет интересен? Может быть, и он пытается представить какая я и боится, что его фантазии не совпадут с реальностью?  Сколько я не думала, не могла понять играет ли для меня роль внешность Стаса.


Потом я вспомнила его письмо, где он рассказывал о своём детстве, как боялся отца, как постоянно пытался доказать ему, что он что-то стоит в этой жизни. Но как бы Стас замечательно не учился, не занимал первые места в школьных олимпиадах, на соревнованиях, отец всё равно не переставал его унижать. Стас родился в небогатой семье. Мать изнуряла себя работой, а отец занимался «воспитанием» семьи. Долго ни на одной работе он не удерживался из-за скандального характера. Стасу очень хотелось быстрее вырасти и помочь матери. Мать его была тихая и добрая женщина.  Мечта Стаса не сбылась. Когда он «стал на ноги», его мама к тому времени умерла. Повинуясь внезапному порыву, я решила сама позвонить ему.
-Добрый вечер, Стас, -тихо произнесла я. – Надеюсь, не разбудила?
-Нет, представляешь, я как раз, о тебе думал, но не решался позвонить, - тоже тихо ответил Стас.
-И что же ты обо мне думал? – поинтересовалась я.
-Представлял, какая ты и раздумывал над тем, почему не прошу у тебя фотографию, – поразил меня Стас.
-Ты не поверишь, но я тоже сейчас об этом думала и, повинуясь порыву, набрала тебе,- честно сказала я.
-Аня, я давно хочу с тобой встретиться. Но ты знаешь, первый раз за много лет, боюсь отказа. Боюсь, что ты не захочешь меня видеть, боюсь потерять тебя, боюсь, что порвётся ниточка связывающая нас. Боюсь сделать что-нибудь неправильно. Я ведь давно нормально ни с кем не общался, - у Стаса даже голос стал другим. -  И не очень-то раньше задумывался об отношениях. Не считая, конечно, глубокой молодости.
-Стас, мы не можем терять то, что нам не принадлежит, -ответила я. – Но почему бы нам и не встретиться?!
-Ты не представляешь, как я рад твоему звонку. Аника, ты как свежий ветер ворвалась в мою жизнь. – Меня первый раз назвали Аникой. Сколько еще в моей жизни будет новых ощущений! – Последнее время я ощущал себя рабом самого себя и своего успеха, о котором я так долго мечтал. Аня, а может сегодня и увидимся? – несмело спросил Стас.
-Нет, давай, уж завтра. Я не так давно пришла домой.
-Я тебе письмо написал, как раз перед твоим звонком. Мне почему-то показалось, что ты его прочитала и позвонила.
-Нет, я не включала компьютер, но сейчас обязательно прочитаю. – Я всегда с огромным удовольствием читала письма от Стаса. – Всё, ухожу читать, а ты подумай, где завтра можно покататься на лошадях.
-Слушаюсь, шеф.
Письмо мне удалось прочитать только утром. Свежий ветер свободы убаюкал меня.
Утром, я первым делом, подошла к компьютеру. Мне пришло два письма. Первое от Стаса и второе от мужа. Я открыла письмо Стаса:

«Когда-то, в той жизни, я знал, что такое любовь…
Прошло время, и Я куда-то пропал. Я преуспел в жизни, но потерял себя. Появились деньги, власть, женщины, много женщин. Мелькали даже не женщины, а тела.  Первое время, я говорил себе: «Стас, ты добился, ты вылез из нищеты, весь мир у твоих ног».
Позже появились другие мысли, что это я у ног мира. Появилось ощущение, что не я трахаю и имею женщин, а они меня.
«Стас, ты где?», - пытался я крикнуть себе, но отвечать было некому. Стаса больше не было.
А где же я? Кому нужен именно я? Я, не обремененный властью и деньгами. Я - как человек. Присмотрелся, а вокруг никого.
Женщины перестали радовать. Власть тоже. Остался Стас-робот. Работа, работа, работа…
Я знал, что женщина создана для моего удобства. Рожать детей и быть домохозяйкой. Для остального есть мы. Мужчины.
Я забыл себя, себя человека.
Когда я перестал ждать сюрпризов, в моей жизни появилась женщина!
Она появилась ниоткуда...
Могу сказать, что первая настоящая женщина! Моя первая Ева.
Ева, которая искушала меня, не соблазняя телом, искушала умом, любознательностью, участием, не безразличием к тому, что творится в моей душе, вопросами о том, что меня волнует, о чем я переживаю, что меня радует.…  Вместе с Евой я оживал, узнавал себя и находил того, давно забытого Стаса.
Я её уже не ждал и не искал. Я забыл, что бывают такие женщины или не знал.
Я опять начал рисовать. Я рисовал и думал: понравится ли ей, что скажет она.
Она сильный человек, но я рассмотрел в ней маленькую девочку, которая старается выжить в мире взрослых и испорченных людей. Таких людей, как я.
Первое, что меня поразило: Она меня не пыталась соблазнить! Не кокетничала со мной и не хотела меня трахнуть. Она со мной разговаривала. Интересовалась моим мнением, работой, жизнью вообще. Что самое удивительное, я тоже с ней разговаривал.
Как-то я поймал себя на мысли, что не принимаю важных решений, не посоветовавшись с ней.
Удивлялся себе,  мы знакомы достаточное время, а между нами не было секса, я даже не видел её. Но она ближе всех людей, которые находятся рядом со мной, с которыми я сталкиваюсь каждый день. Что это - виртуальность? Но разве мои чувства и мысли о ней виртуальны? Разве её живой интерес ко мне, как к человеку, а не к машине, которая может исполнять желания, виртуален? Эмоции, которые испытываю я по отношению к Еве, более чем реальны!  За многие годы я почувствовал себя живым, во мне проснулись  чувства, меня стала радовать жизнь. Я ужасно не хочу возвращаться в прежнее состояние. Состояние покоя, страшного покоя и ощущения одиночества среди людей. Я хочу переживать и страдать, но вернуться в мир живых. В мир ощущений, в мир, где я не один.
Я стал меньше думать о работе.
Я стал думать о себе и о ней. Я вспомнил Стаса, который когда-то давно умел мечтать. Который писал стихи и рисовал.  Её искренность меня удивляла,  меня радовало то, что она увидела во мне ЧЕЛОВЕКА, а не власть, деньги и возможности. Я звоню ей постоянно, рассказываю, что сделал, прочитал и даже о чем подумал.
Меня перестала, до такой степени, занимать работа.  Друзья начали надо мной посмеиваться, замечая, что я изменился. Мне очень хочется увидеть её, дотронуться рукой, посмотреть в её глаза. Я даже не представляю, какого они у неё цвета. Но я боюсь, впервые в жизни я боюсь отказа, боюсь нечаянно испортить то, что послала  мне судьба. Я боюсь причинить ей боль.
Анна, когда я думаю о тебе, я иногда называю тебя Евой. Почему? Ты первая настоящая женщина в моей не такой уж короткой жизни!».


Я в каком-то оцепенении уставилась в монитор. Время перестало течь. Потом я открыла письмо от мужа:
«Анечка, прости меня! Я ненавижу себя за то, что я сделал с тобой и с нашей жизнью. Мне казалось, что ты будешь со мной вечно. Я двое суток не спал, думая о тебе, о нас. Прости меня, прости.  Ты моя маленькая и храбрая девочка, я тебя очень люблю. Я должен был защищать тебя, а тебе пришлось защищаться от меня. Что теперь будет с нами? Я бесконечно  задаю себе этот вопрос.
Прости, вернись.  Я буду беречь любовь».


На меня очень сильное впечатление произвели оба письма. Могу ли я так распоряжаться чужими жизнями. Могу ли запросто войти в жизнь Стаса?  Могу ли я дарить надежду, не зная сама, чего жду и хочу от этих отношений? Письмо от Стаса испугало меня. Мне не приходило в голову, что он так серьезно воспринимает наше знакомство. Еще несколько дней назад я могла бы сомневаться в его чувствах из-за своей неуверенности в себе. Сегодня же я полностью верю и знаю, что он меня не обманывает, что Стас написал искреннее письмо, даже слишком искреннее. Мы раньше не говорили о нас. Мы говорили о нём и обо мне.

Я позвонила Стасу:
-Привет, Страшный Человек. Я тебя не отвлекаю? – постаралась я спросить веселым голосом.
-Я всегда рад тебя слышать, а еще больше мне хочется наконец-то увидеть тебя. Я работать не могу, только и жду вечера.
-Стас, давай на некоторое время отложим нашу встречу. – Мне очень не хотелось его расстраивать, но наперекор своим чувствам и желаниям я больше не пойду.
Стас мне очень нравился, как собеседник, друг,  хотя не могу сказать, что наша дружба так уж невинна. Но сейчас мне хотелось взять паузу. Напор Стаса меня напугал. Мне нужно время, чтобы сначала разобраться в себе.
-Анечка, я поспешил с письмом? – Стас очень тонко почувствовал моё настроение. Голос у него одновременно был нежный и расстроенный. -Да, Стас. – Я не стала выдумывать несуществующую причину. – Я не ожидала, что  так много для тебя значу и… для меня это тоже не игра. Я боюсь втягиваться в отношения, не зная, чего от них хочу. Но я очень рада, что ты у меня есть. Мне так же хотелось бы продолжать общаться с тобой. Я очень ценю наше общение. Ты как свежий глоток воды в пустыне.
-Не буду скрывать, я только и живу мыслями о тебе. Всё остальное: работа, обязанности - рутина. Я перестал замечать женщин вокруг себя. Видимо, надо было достаточно долго прожить, чтобы понять, что все женщины мира не могут заменить одну единственную.
-Но, если это я, та единственная, то мы обязательно когда-нибудь встретимся. Я по-прежнему жду твоих писем и звонков.
-Мы обязательно встретимся. Я твердо уверен в этом. Милая,…   я...
-Стас, если состоится наша встреча, тогда ты мне это скажешь.
-Я уверен, что встретимся, уверен, что скажу.


Весь месяц я посвятила себе. Могла сутками не выходить из дома, читая книги, или собраться и поехать на озеро. Вечером прогуляться по парку. Иногда мы встречались с подругами в кафе. Они удивлялись моему настроению. Меня радовало всё. Появилось такое ощущение, что я долго просидела в заточении, а сейчас заново открываю мир.
Звонили родители из Чехии, рассказывали, как они проводят время. Мой сын делился восторгом и впечатлением от поездки. Было забавно его слушать. Его рассказы возвращали меня в детство. Я была в восторге, понимая, что сын также воспринимает Чехию, как я в его возрасте. Видит те же места, радуется, удивляется и открывает для себя новый мир. Саша звонил практически каждый день. Он спрашивал, нужна ли мне помощь. Я отказывалась, на этом наши разговоры и заканчивались. Правда, один раз он попытался сказать, что мужчины полигамны, но он всё равно чувствует свою вину. Слушать его и бередить раны мне совершенно не хотелось:
-Конечно,  Саша, мне ничего не стоит пережить не только измену любимого, но и его охлаждение ко мне. Вы же полигамны! Только, как объяснить это моему сердцу, а не разуму, я не знаю. Когда придумаешь, позвони. – Я молча положила трубку.

Саша писал мне письма. Письма были разные и очень эмоциональные. Иногда он говорил  мне о Марке, что мальчику будет плохо без отца, как будто я сама постоянно об этом не думала. Временами я чувствовала себя в ловушке. Я давно уже поняла, что проживу без Саши, но могу ли я оставить сына без, в общем-то, хорошего отца? Его письма были очень нежные, полные любви. Когда я была рядом, когда я боготворила мужа, когда он был для меня единственным и самым  замечательным мужчиной во вселенной, когда я бесконечно доверяла ему, супруг не ценил меня, а когда почувствовал, что теряет меня, я стала самая лучшая и любимая. Александр клялся, что больше ни одна слезинка не упадет из моих глаз.

Что я испытывала к нему? Наверное, родственные чувства. Нас связывал сын, заботы о нём и его будущем. Было много хорошего в наших отношениях. Саша показал мне, как может любить мужчина и также показал, какую боль он может причинить. Я не была зла на него, не винила его во всех своих страданиях, но ушло из моего сердца главное – безоговорочная любовь к мужу.

В одном из писем ему я об этом и написала:

«Зачем тебе нужна часть меня? Я больше не могу принадлежать тебе целиком! Я увидела мир вокруг себя, а в центре этого мира не ты! Цент мира – Я! Я больше не готова меняться и подстраиваться, я больше не готова быть твоей половинкой. У меня есть свои желания. Я не хочу менять и тебя. Я хочу быть той, которой  я являюсь на самом деле. Я больше не хочу терять себя. Я искала причину разлада наших отношений  в себе. Но проблема всегда в двоих. Я пыталась её решить, как могла, может быть, наивно, но с огромной любовью к тебе. Я тебя не виню, но ТОГДА я тебе была не нужна, а одной мне было не под силу сохранить наши отношения. А кому нужен суррогат любви? Я не хочу больше угождать и подстраиваться под твои желания. Я открываю себя и это на сегодняшний день для меня самое важное».


В обед, выезжая в город, я увидела огромный баннер с надписью: «Анна, я люблю тебя! Дай мне шанс», проезжая по нашей дороге, я увидела еще несколько таких баннеров.
Саша подключил все известные ему средства. Было множество букетов цветов с любовными записками, которые он передавал через посыльного. Был фейерверк под моим окном. В одном из букетов лежала коробочка с сердцем из рубина, оправленного в золото и маленькая записочка: «Оно принадлежит только тебе».

Мои родители не были в курсе наших семейных проблем. С Марком мы вели себя так, чтобы ребенок не почувствовал напряженных отношений между нами. В субботу родители возвращались из Чехии. Вечером позвонил Саша и предложил вместе поехать встречать в аэропорт наших путешественников.
Я согласилась, понимая, что Марк соскучился по нас.  И отсутствие отца его расстроит. А уж как моё сердце рвалось к сыночку!  Я так соскучилась по нему, что уже начала считать часы, когда я смогу прижать к себе моего малыша.
В аэропорту Марк не знал к кому из нас броситься на шею. Всю дорогу до дома он взахлёб рассказывал о поездке. Я видела, как сын радуется встречи с отцом и думала: как же мне быть?! Если Александр попросит остаться, я не смогу ему отказать ради ребенка.
Мы отвезли родителей домой.

-Мама, папа, я вам такие подарки привёз. Вот вы обрадуетесь. Мне бабушка и дедушка тоже целую кучу подарков накупили, а еще много надарили наши друзья. Мы сейчас их будем распаковывать и смотреть. Я привёз целую гору подарков – до потолка. Мне ужас, как хочется побыстрее всё вам показать.
Александр поймал мой взгляд в зеркало заднего вида. В глазах его читался вопрос, который я стразу поняла. В ответ я опустила ресницы и видела, как оставшуюся часть пути муж улыбался.
Когда, наконец, нам удалось уложить Марка спать, было далеко за полночь. Я приняла душ и тоже легла в постель. Через десять минут Александр зашел в спальню. Он встал на колени  у кровати, взял меня за руку, и стал говорить о своей любви ко мне, о том, как я ему дорога. Я задала один вопрос: «А нужна ли тебе жена, которая не испытывает к тебе прежних чувств?»
-Моей любви хватит на нас двоих. Я сделаю всё, чтобы вернуть твою любовь. За этот месяц я понял, что моя жизнь без тебя пуста и безрадостна… 

Саша гладил мою руку и нежно целовал пальцы.  Договорить он не смог. Я почувствовала его слёзы на своей руке. Вдруг моё сердце пронзила невыносимая жалость к нему. В этот миг я поняла, что меня с мужем соединяет уже не страсть, а другие, может даже, более глубокие чувства. Я молча подвинулась, освобождая место для мужа. Он тихо лег рядом, нежно обняв меня. Его слёзы смешались с моими. Саша тихо шептал: «Что я наделал, что я наделал…»
Саша забылся тревожным сном на моём плече. А я вспоминала о своей всепоглощающей любви к мужу, о том, как я его обожествляла.
Мою любовь, как птицу на взлете, коварно подстрелили. Но я чувствовала, как горячие слёзы омывают мою усталую душу и боль постепенно  начала уходить, оставляя во мне только тихую грусть. Я знаю, что как прежде уже не будет. Я стала другая. Но эта другая хотела жить, радоваться, любить…. Я понимала, что это только первое серьезное испытание, что жизнь не так проста и прекрасна, о какой я мечтала в восемнадцать лет. Теперь я знала, что мой путь это не только розы, но и шипы. Пройдя часть этого пути, я стала сильнее и мудрее.



Глава 50.


Жизнь шла своим чередом. В семьях моих подруг происходят разные события. Мы все изменились и повзрослели.
Как говорит сама Яна, из страшного омута, беспросветности её вытащила наша женская дружба. Благодаря нам, Яна поверила в себя и смогла изменить отношение к себе в семье и на работе. Её лицо последнее время часто освещала улыбка. Как-то, в очередной раз, приехала её матушка с инспекцией. Не успев толком поздороваться с дочкой, поговорить, она полезла по шкафам, холодильнику… выискивая к какой оплошности дочери, которой шел пятый десяток, можно прицепиться. Муж молча наблюдал за тёщей, а теща, видя «благодарного» зрителя, распаляла себя. Вдруг на своё счастье маман обнаружила что-то, по её мнению, сложенное не должным образом. Она победоносно повернулась к дочери, вытащив вещи из ящика и начала ими трясти перед лицом Яны, подыскивая «добрые» слова, изобличающие непутевую и никчемную дочь. Федор Иванович не дал теще открыть рот:
-Мама, у нас в семье новые правила. Сейчас я вам их оглашу, в доступной для вас форме.
Тёща с благоговением посмотрела на любимого зятя. А Яна спокойно наблюдала за происходящей сценой. Что скажет Гангрена, она не знала, но зато знала, что больше не позволит матери гнобить себя.
–Вы, мама, не стойте. Пока я буду говорить, выкидывайте вещи из шкафов. – Маман, ехидно глядя на Яну, начала одной рукой небрежно выбрасывать вещи на пол.
Яна молчала, Федор Иванович тоже. Когда «работа» была окончена, Федор Иванович сказал:
-Вот и первое правило, мама, -сделав, ударение на слове мама начал Федор Иванович,- что вам конкретно не нравится, как Яночка делает,  - с этими словами он подошел к супруге и обнял её, - вы бегом всё исправляете, но сами, не мешая нам и когда нас нет дома. К нашему приходу всё должно блестеть. – Глаза у тёщи метали гром и молнию, но она молчала. Зять не её безропотная дурочка, здесь всякого ожидать можно и материальной помощи лишит, не задумываясь. – И правило второе: если вы с моей любимою женой будете вести себя неподобающим образом, дверь в наш дом навсегда для вас, мама, закроется. Очень вам советую вспомнить имя своей любимой и единственной дочери. Её слово – закон! И чисто рекомендательное пожелание от меня лично – постарайтесь, для вашего же блага, наладить с дочерью отношения.


Мама стояла ошарашенная. Такого поворота событий она не ожидала. Минуты через две мама решила предпринять последнюю попытку взять власть в свои руки. Подбежала к открытому окну, бодро залезла на подоконник:
-Неблагодарные! – завопила она пронзительным голосом. -  Я растила, поила, воспитывала, всё лучшее Янке отдавала,  для семейной жизни готовила. А вы... Вот выброшусь из окна, пусть вам перед соседями будет стыдно… - Её визг прервал Гангрена.
-Мама, Вы  находитесь на подоконнике  второго этажа. Фундамент не особенно высокий. Сами должны понимать, это мой первый дом,  опыта мало,  не всё учел, вот и в подвале иногда сыро. – Теща с видом олигофрена смотрела на зятя. – Убиться, я думаю, вам не удастся, а калекой стать, возможно, получится. Проведете остаток жизни в инвалидном кресле, пандусы в доме я не предусмотрел, так что  вы бы для верности, мама, на мансарду поднялись, там ход на крышу есть. Уверен, что с такой прыткостью, как у вас, вы замечательно справитесь без нашей помощи. Конечно, гарантии, что вы добьётесь задуманного, я вам, мама, дать не могу, но шансы Ваши увеличатся в разы.

Тёща медленно опустилась  на четвереньки, и опасливо поглядывая вниз, застыла. Немного поразмыслив,  стала пятиться задом и осторожненько сползла на пол. Потом  медленно начала закатывать глаза, поднося руку к сердцу, но некогда преданный зять, и тут упредил ситуацию:
-Мама, мы с Яночкой уходим, а вы быстренько займитесь делами, чтобы к нашему приходу всё было аккуратненько сложено, не хуже, чем у Яны. Приду – проверю. Ужин готовить не надо, я с любимой супругой иду в ресторан.


Елена с Владом растили свою Малышку, в которой не чаяли души.  Сыновья Лены и Влада познакомились. Не всё шло гладко, но жизнь есть жизнь. Мальчишки, в конечном итоге, подружились. Влад и Лена, если и испытывали какие-то семейные трудности, то решали их сообща, обиды не копили и очень дорожили выпавшим им шансом обрести настоящую семью.


Эльвира ждет второго ребенка. Юра всё также бережно относится к своей семье. Но я-то знаю, как тяжело досталось Эльке счастье. Сколько было пережито ею в  юном возрасте. Сколько труда она вложила в построение их отношений.  Ничего просто так не дается.
Мы не перестали собираться нашей боевой четверкой, всегда стараемся найти время друг для друга.

Я дорабатывала последние дни на предприятии юрисконсультом. Теперь уже мне приходилось обучать премудростям нового юриста. Вскоре я перехожу в коллегию адвокатов.  Я не плыла по течению, а добивалась исполнения своих желаний. Это тоже делало меня увереннее – я могу!


Как-то мне позвонила Яна:
-У меня две новости и обе хорошие, -сходу сообщила подруга.
-Так делись быстрее.
-Гангрена недавно провинился. Утром ругался, что у меня подгорела яичница. Ну, я ему и врезала один раз в ухо. Потом Гангрене самому же и пришлось долго извиняться всеми известными ему способами. Мне иногда кажется, что он специально меня провоцирует на скандал, - Яна замялась, - видимо, ему такой секс нравится. Вот!- выдохнула она. – А я и не против. Он потом ласковый очень. Мне ведь не трудно пару раз мужа стукнуть!  Вторая новость  -  приезжает сын, которого я почти год не видела. Так что ты вместо меня едешь на неделю в наикрутейший дом отдыха силовиков. Это Гангрена после яичницы выбил для меня номер, но куда я поеду, сына год не видела.
-Яночка, спасибо тебе, конечно, но мне тоже Марка оставлять не хочется.
-Отказ не принимается. Мама у тебя прекрасно за ним смотрит, да и Марк с удовольствием с твоими родителями время проводит.  А тебе для работы надо. Ты теперь не просто юрисконсульт, ты адвокат, тебе связи нужны, знакомства то бишь. В этом деле без знакомств далеко не уедешь. Там судьи время проводят и всякие влиятельные люди.  Езжай и не спорь. Считай это началом своей работы.
-Яна, наверное, ты права. Я поговорю с мамой, если у них нет никаких планов, она возьмёт Марка. Думаю, на недельку есть смысл съездить. Спасибо, что подумала обо мне.
-Ладно, Анна, иди, собирайся. Приедешь, всё в лучшем виде расскажешь.


В этом году я никуда не ездила отдыхать.  Только сев в машину, я поняла и обрадовалась прекрасной возможности, хоть на неделю сменить обстановку. Дом отдыха находился  примерно в  двух часах езды от города. Пока я ехала, размышляла, как изменились наши отношения с мужем. Я не ходила и не кричала, о том, что я другая, не говорила ему о своих сокровенных мыслях, но муж это чувствовал. Все мои разговоры о важности семьи, мои старания сделать наш дом уютным, быть верной и внимательной женой, не дали результатов. Муж отходил всё дальше и дальше. Сейчас я об этом не говорю. Я живу в ладу с собой. Недавно я обратила внимание, что мы с мужем поменялись ролями. Теперь он говорит, что семья – это главное.  Это самое важное, что человек может иметь за свою жизнь. Может не быть денег, карьеры, но когда есть любовь и понимание в семье, можно пережить любые трудности. Особенно часто эти слова Александр  стал повторять перед моим отъездом. Оказывается, когда говоришь об этом тебя «не слышат», а когда молчишь...  Александр понял, что я вечно не буду его половинкой,  принадлежу только себе и в любой момент могу исчезнуть из его жизни. Испытав страх потери, Саша изменился и стал бережно и внимательно относиться ко мне. Но мне было грустно от понимания  того, что уже никогда не будет, как раньше.  Можно понять, можно простить, но вряд ли я смогу стереть из памяти нанесенную мне боль и вернуть былое доверие. Слишком сильно я его любила.


Чем ближе я подъезжала к дому отдыха, тем заметнее менялся пейзаж за окном. Равнина сменялась горной местностью, покрытой хвойным лесом. Чувствовалась близость горных рек, издалека доносился шум водопада. Воздух стал прозрачно – хрустальным. Хотелось вдохнуть его полной грудью. Я сбавила скорость, чтобы подольше насладиться открывшейся передо мной красотой. На фоне голубого неба сверкали вершины гор, одетые в искрящиеся снежные шапки.  Я бывала в этих местах, но каждый раз меня завораживал вид снежных вершин во время знойного лета.
Вскоре я подъехала к дому отдыха.

Быстро зарегистрировавшись, я поднялась в свой номер. Бросив сумку на пол, я вышла на балкон. Теперь я могла наслаждаться видом окружающей меня красоты с высоты 14 этажа. Казалось, что можно дотянуться до облаков и снежных вершин. Прямо передо мной на дереве сидела белка и, держа в лапках орешек, сосредоточенно грызла его.
Я приняла душ и, даже не досушив волосы, спустилась вниз. На выходе был огромный стенд с планом дома отдыха. Я поняла, что его территория достаточно большая. На ней было даже озеро Любви, о чем сообщал указатель. Я медленно, наслаждаясь горным воздухом, пошла к озеру. Лучи солнца сквозь верхушки деревьев посеребрили водную гладь. Некоторые деревья низко склонились в почтительном поклоне над озером. От него веяло чистотой, прохладой и спокойствием.  На берегу стояли красивые резные лавочки. Я села на одну из них, упиваясь окружающей красотой и покоем. Время замедлило свой бег.

К действительности меня  вернул  звонок сотового телефона. Мама интересовалась, как я доехала и устроилась. Поговорив с мамой, я решила позвонить Яне и поблагодарить за такой подарок. Разговаривая с подругой, я увидела, что по тропинке к озеру идет высокий интересный мужчина. Что-то неуловимо знакомое было в его облике. У меня сильно забилось сердце. Я не могла сосредоточиться на разговоре с подругой. Мужчина, не доходя до меня несколько шагов, резко остановился, пристально вглядываясь в мои глаза. Я моментально вспомнила, где видела этот необычный взгляд. Мужчина из боулинга, который, как тогда показалось, пытался заглянуть мне в душу. Я прервала разговор с Яной на полуслове. Его взгляд притягивал меня как магнит. Время остановилось. Мужчина, как в замедленной съёмке, приближался ко мне. Я непроизвольно поднялась, сделав шаг к нему навстречу.  Мужчина неожиданно обнял меня, прошептав на ухо: «Ева, моя Ева, вот мы и встретились». Я слышу голос Стаса и бешеный стук его сердца.


Сумерки неожиданно сгустились над озером.  Стас нежно взял меня за руку, и мы медленно пошли вдоль берега. Было ощущение, что встретились два родных человека после долгой разлуки. В этом мире были только мы и звёзды, освещающие наш путь.



Глава 51.


Моё сердце в очередной раз разлетелось на осколки. Мы сидели со Стасом в аэропорту. Слезы застилали мне глаза. Стас улетает. Улетает не на день, не на год. Стас улетает навсегда. Это страшное слово «навсегда» стояло между нами. Мы не могли отвести глаз друг от друга. Наши руки пока ещё крепко сплетены. Но пройдёт полчаса и слово «навсегда» поселится в моей душе. Время неумолимо летит. Последний взгляд, последнее прикосновение, последнее: «люблю».
«Я люблю»,- сказали мы одновременно. И опять воцарилась звенящая тишина. Исчезли снующие по аэропорту люди. Гул улетающих самолётов резал наши сердца. Для чего мы встретились? Чтобы испытать боль разлуки? Чтобы понять, что в мире ничто не вечно? Что нет законов любви? Как я могу сделать счастливым Стаса, сделав несчастными мужа и детей? Как? Моё сердце истекает кровью, остаётся пережать его жгутом и жить дальше. Или спасение в забвении? А смогу ли я забыть? Или эта боль всегда будет со мной, просто придётся жить с ней? Почему жизнь не позаботилась об огнетушители, зажигая искру  любви? Почему всё в этом мире так несовершенно?

В восемнадцать лет жизнь казалась простой и понятной. Приходит любовь, любимые соединяют свои судьбы и это на всю жизнь. В восемнадцать ты уверен, что настоящая любовь может быть только раз в жизни. В восемнадцать у меня были ответы на вопросы, потому что я… не знала жизни.


Моя любовь к мужу не умерла. Александр сделал всё, чтобы чувство с новой силой проснулось во мне. Любовь мужа стала более сильной и зрелой. Как я могу посвятить себя Стасу, продолжая любить мужа. Но самое страшное, что я люблю и Стаса. Жизнь преподносит «сюрпризы». Какая разная может быть любовь: милосердная и убивающая, тихая, как заводь и бурная, как вулкан.

Стас улетает от меня, от невозможности быть рядом и разделить со мной жизнь. Я отпускаю его, но наши сердца взорваны. Он улетает в никуда.
Я вернусь домой, буду воспитывать сына, ждать рождения дочери, любить мужа и... просыпаться ночами, тоскуя по Стасу так неожиданно, как ураган, ворвавшемуся в мою жизнь. Буду желать, чтобы он, наконец, обрел любовь, буду отчаянно ревновать.

Наши руки медленно отпускают друг друга.
-Ева, не плачь, видимо, мой удел - одиночество.

Самолёт, забравший моего любимого, становился всё меньше и меньше, пока совсем не растворился в сиреневом небе.
С тех самых пор, я не люблю аэропорты, я не люблю самолёты. Время не вылечило меня от любви к Стасу, оно научило меня простой фразе: «жизнь продолжается»



               
                "КАЧЕЛИ ЛЮБВИ"  часть вторая




Глава 1.


Возвращаясь из аэропорта, я старательно отгоняла все мысли, пытаясь сосредоточиться на дороге, но они безжалостным роем кружились в моей голове. Я съехала с трассы на проселочную дорогу, остановила машину и вышла. Совсем рядом шумел лес. Мне слышалось, как тяжело вздыхают деревья, разделяя мою боль. Свежий ветерок немного успокоил меня. Я чувствовала, что ушла часть моей жизни.
«Нас» со Стасом больше нет. Есть он, такой близкий и одновременно далекий. Есть я. Мой муж, Марк, будущий малыш. Но «нас» больше нет. «Нас» со Стасом больше нет.
Я положила руку на ещё плоский живот, мысль о будущем ребенке немного успокаивала меня, не давая провалиться в депрессию. Я так и не сказала Стасу, что жду ребенка от мужа. Я долго размышляла над этим и пришла к выводу, что Стас воспримет мою беременность, как вынужденное решение остаться с супругом, а это было не так. Пришло время сделать выбор, хотя  мне это далось невероятно тяжело. Очень тяжело.

Мысли мои унеслись в дом отдыха к озеру Любви.

-Ты любишь смотреть на звёзды? – вдруг спросил Стас и тихо засмеялся. – Какое же это счастье, я смотрю на тебя, я могу дышать одним воздухом с тобой, вдыхать запах твоих волос, дотрагиваться до тебя, смотреть вместе с тобой на звезды.
Внезапно под мерцающими звездами, под луной,  мужчина легко поднял меня на руки, прижал к себе и поцеловал каким-то совсем юношеским поцелуем.
-Моя Ева со мной, - прошептал Стас, а я сильнее прижалась к нему, ощущая биение его сердца.
Мне хотелось остановить мгновение. Продолжая держать меня на руках, Стас опять поцеловал меня, но это уже был другой поцелуй. Властный, требовательный и… очень возбуждающий. Такое впечатление, что прорвало плотину чувств, которые я старательно держала под замком. Теплые волны захлестнули меня. Стас медленно опустил меня на землю, продолжая прижимать к себе. Он держал меня в своих объятиях так нежно, но в то же время властно требуя от меня принять роль ведомой в этой безумной игре прикосновений и взглядов.

-Ева, я боюсь отпустить тебя даже на секунду. Обещай, что ты так же внезапно не исчезнешь из моей жизни, как появилась.
Я поднялась на носки, обняла Стаса за шею и поцеловала его. Его руки напряглись, и он ещё крепче прижал меня к себе. Наш поцелуй длился бесконечно. Его губы были отчаянно жадными и безрассудными. 
Тишина над озером обволакивала нас. Стас разжал губы и отпустил меня. Потом опустился на колени у моих ног и стал снимать с меня туфли. Он делал это очень медленно, иногда поднимал голову, и, глядя в мои глаза, зажигал меня своим взглядом, передавая волны страсти. Каждое его движение было до безумия соблазнительным, возбуждающим. Он тоже снял свою обувь, его руки нежно, но требовательно скользили по моему телу. Мне дико стала мешать одежда. Безумно хотелось сорвать свою блузку, желая полностью отдать себя в руки мужчины.
-Ты дрожишь? Тебе холодно? – шепотом спросил Стас.
-Разве может быть холодно, когда рядом бушует такое пламя? – глаза Стаса загорелись, а  я начала тонуть в их свете.
Слабый ветерок шелестел в траве. Стас гладил мои волосы,  плечи, его губы были терпеливы и в то же время настойчивы. Он слегка отстранился, снимая с меня одежду.
-Евочка, девочка моя, я так долго мечтал об этой минуте. Твоя кожа, твой запах, вкус…, - голос Стаса срывался.
Он прикоснулся к моей груди, скрытой тонким кружевным бюстгальтером, мои соски моментально стали твердыми. Стас расстегнул бюстгальтер, и я прильнула к его груди. Но рубашка не давала прикоснуться и почувствовать его тело. Стас, поняв меня, одним рывком сорвал её с себя.
-Я хочу тебя больше, чем мог себе вообразить в своих самых смелых мечтах, - обжигающим шепотом произнес Стас. Его пальцы начали расстегивать мои джинсы.
-О, боже, быстрее, - услышала я свой прерывающийся голос.
Мы оба на мгновение замерли, впившись друг в друга глазами. Долгое время мы могли только представлять этот момент и вот он настал. Стас целовал мою шею, грудь, живот. Моё тело горело огнём, он опустился ниже, я прижалась к стоявшему рядом дереву. Дрожь пронзала моё тело. Дрожь, трепет, озноб и пламя. У меня вырвался стон.
Стас поднялся, взял меня на руки и медленно положил на траву. Он был то ласковым и нежным, то требовательным и неистовым, я сгорала в его объятиях.
Он слегка отодвинулся от меня, горящими глазами обжигая моё тело, от его взгляда я возбуждалась всё сильнее и сильнее, он рассматривал меня, а я умирала и вновь возрождалась. Огонь страсти разгорался всё сильнее и сильнее.
-Ну, давай же, я хочу тебя, Стас,  - я услышала, как участилось его дыхание.
Он продолжил целовать меня, лицо, грудь, живот. Я дрожала  и изгибалась, а потом сомкнула ноги на его спине, чтобы прекратить эту сладкую пытку.
-Посмотри на меня, - отрывисто проговорил Стас. – Я люблю тебя, ты слышишь, я люблю тебя. Я тебя никому не отдам.
Лавина блаженства накрыла меня. Я услышала, как он произносит моё имя, тело больше не принадлежало мне. Стас на мгновение замер. Я, обхватив его бедра, с силой прижала его к себе и через минуту наш стон слился. Моё тело начало содрогаться и в следующее мгновение последовал взрыв.
-Зеленоглазая русалка, ты моя, - прошептал Стас.



Глава 2.


Сказка закончилась. Остались тоска, воспоминания и боль. Я заставила себя сесть в машину и продолжить свой путь домой. Путь к мужу, сыну, семье. Я медленно повернула ключ зажигания, и салон машины внезапно заполнила песня: «А без тебя в душе наступит зима, зимнее небо без тебя станет серым, серым, и для того чтобы тебя отыскать, я упаду на город снегом белым, белым, я так хотел бы тебя отыскать и закружиться нам двоим в танце белом, но для того чтобы мне тебя обнять, надо упасть на город снегом белым…»
Слёзы жгли мои глаза. Я всё ещё чувствовала тепло рук Стаса.
Зазвонил сотовый, вернув меня в реальность.

-Анюта, привет, – меня удивил подавленный голос Эльки. «У неё-то что?», -  подумала я.
-Привет, Элик. Как ты? – усилием воли, я заставляю себя говорить.
-Плохо, – ответила Эльвира, забыв о своей привычке делать паузы. - Ты вообще где?
-Скоро буду дома, - механически ответила я.
-Ань, давай сегодня встретимся?!

Я попыталась придумать предлог, чтобы отказаться, но в последний момент решила, что лучше пообщаюсь с подругой, отвлекусь от тяжелых мыслей.

-Хорошо, Элик. Я через полчаса буду в городе, давай посидим в «Скифе»
-О.к. через 30 минут буду там.

Эльвира уже ждала меня за столиком.

Эля становилась всё красивее, немного похудела и поэтому её карие, и без того большие глаза, стали ещё выразительнее.
-Ты прекрасно выглядишь, Элик.
-Странно, - бесцветным голосом сказала Эльвира.
-Эл, ну хоть ты брось, а.
-Почему хоть я? А кто ещё?
Да, Эльвире было не занимать во внимательности. Я так и не рассказала подругам о Стасе. Временами мне очень хотелось поделиться, но я боялась вытаскивать образ Стаса на свет, боялась, что разговаривая о нём, мне будет ещё больнее. - Ладно, Эль, это я так. Рассказывай, что там у тебя случилось.
-Ань, меня пугают наши отношения с Юрой.
-Что? - если бы упал потолок, я бы меньше удивилась. – Вы что поссорились?
-Нет, всё гораздо хуже. Моя семейная жизнь незаметно превратилась в рутину. Нет ласки, нежности, понимания, что я женщина.
-А что ты хочешь, чтобы всё было, как в медовый месяц? – спросила я.
-Да, Аня, хочу. Ты же, несмотря на ваши с Сашей проблемы так и живешь. Вы-то смогли их решить, - знала бы моя любимая подруга, что творится в моей душе, как обливается слезами сердце.
«Не думать, не вспоминать, не чувствовать», - приказала я себе.
-Элик, я не понимаю, какие проблемы у тебя с Юрой. У вас не было измен.
-Ну, не знаю, как тебе объяснить. Может измена это и не самое страшное? - Эльвира с несчастным видом пожала плечами. – Я готова биться головою о стену и с моим упорством, ты же это прекрасно знаешь, я её прошибу, но.… Но я не знаю, что случилось с Юрой. Я не понимаю, что происходит с нашим браком. Или понимаю, но не хочу в это поверить. Я запуталась.
Элька, накручивая локон на палец, стала рассказывать свои обиды на мужа, потом вдруг принималась искать им оправдания. Мне вспомнилась ситуация с Игорем. Тогда Эльвира также искала оправдания его издевательствам. Но тогда мне всё было понятно. Муж издевается – надо разводиться. С Юрой гораздо сложнее. Юра не бьёт, но что-то у них происходит!? Не будет же Элька на пустом месте нервничать. Я уж её знаю. Что же? Кризис в отношениях или что-то более серьёзное?
-Эля, а можешь без эмоций, конкретно рассказать, что у вас происходит. Может, ты надумываешь? – спросила я.
-Ань, ну что я надумываю?! Мне предложил повышение в должности и новый проект, а Юра воспринял это, как оскорбление его мужского достоинства. Он ушел с работы, хочет заняться бизнесом, но я-то его понимаю. Хотя от моего понимания денег не прибавится, пока он раскрутится, надо же на что-то жить. Всё подорожало, нам не вытянуть материально, если не предпринять каких-то активных действий. Ты думаешь, мне хочется вкалывать, как лошадь? Недавно мы опять поругались, когда я заикнулась о своёй работе.
 
 - …Я тебе ясно сказал, что думаю по поводу твоей работы! Может, хватит об этом?! - раздраженно прорычал Юра. - Ты должна образумиться. Всё тебе мало. Как другие сейчас живут? Ты это видишь? Тебе наплевать на меня, на Катьку. Ты занята только карьерой. Ты готова пожертвовать ради неё ребенком, нашей семьей, нашими отношениями, в конце концов. В кого ты превратилась?! Ходишь вечно недовольная. Мне уже и домой возвращаться не хочется. Закусила удила и несешься, никого не замечая вокруг. Образумься пока не поздно! Ты эгоистка!
-Я эгоистка? Пока что не поздно? Образумиться и лечь рядом с тобой на диван? Я лягу. Я хочу этого, но ты мне не предоставил такую возможность. Ты даже с Катюшей не поможешь. Ответь, пожалуйста, на что мы жить будем, если я лягу и образумлюсь?
-Ты меня постоянно упрекаешь! Как так можно!? – взвился Юра. 
-Да не упрекаю я тебя, просто задаю вопрос, - Эльвира попыталась взять себя в руки и ответить, как можно спокойнее. Всё ещё не до конца потеряв надежду, наладить отношения.

-По-моему, ты нормально зарабатываешь и нам совершенно не нужно твоё повышение и твой новый проект. Я тоже не сижу без дела, я собираюсь заняться бизнесом, если ты об этом забыла. И хватит меня постоянно упрекать.

-Юра, Юра, ну что с нами происходит? Я не упрекаю тебя. Я только хочу, чтобы ты мне немного помог, пока ты пытаешься раскрутить бизнес, мог бы заняться Катюней, помочь мне. Ты ведь большей частью дома находишься.

-Тебе не муж нужен, а прислуга. Вот и нанимай. Я не сижу дома, я обзваниваю знакомых, веду расчеты, мне нужно составить бизнес-план, если ты понимаешь это.

-Юрочка, ну давай поговорим спокойно, - Эльвира сделала ещё одну попытку достучаться до мужа.

-Мне жена нужна, - отчеканил супруг, - а не бизнес-леди.
-А кто я тебе, Юра, кто? - Юра смерил Эльку долгим снисходительным взглядом, пожал плечами и пошел в спальню.

Эльвира лежала рядом с мужем, но на самом деле их разделяла пропасть шириною с океан. 
- Ты не спишь? - шепотом спросил Юра.
-  Нет, - Эльвира ждала, что муж скажет что-то такое, что их сможет примерить. В конце концов, для неё неважно кто из них зарабатывает деньги, главное, чтобы он хоть немного помог и поддержал её, взял хотя бы часть домашних забот на себя, а там всё и наладится, но вместо этого Юра протянул руку и неожиданно больно сжал её грудь, как бы показывая свои права. У Эльвиры всё оборвалось внутри. Моментально всплыло лицо Игоря и унижения, которые она пережила в первом браке. Ей захотелось дать мужу пощечину, но она сдержала себя. Юра продолжал яростно ласкать грудь, если можно это назвать лаской. Тело Эльвиры словно превратилось в холодный мрамор.
Она всё ещё надеялась, что муж постарается загладить ситуацию, скажет шепотом, на ушко, как он её любит, что погорячился, что ничего страшного не произошло.
Юра стал опускать руку ниже, Эльвира не отзывалась на его прикосновения.
-Ты уже и женщиной перестала быть, - зло выкрикнул муж.
Через минуту Юра поднялся и вышел из спальни, громко хлопнув дверью. Эля услышала, как он раскладывает диван в гостиной. Непроизвольно потекли слёзы. Сердце сжималось от страха, что прошлого не вернуть. Неужели всё проходит…



Глава 3.


Проводив Стаса, совсем разбитая и опустошенная я вернулась домой. Холодные тиски сжимали моё сердце. Мне хотелось укрыться одеялом и забыться, перестать думать, не чувствовать…
Я  сбросила туфли и прошла в ванную, веселые голоса мужа и Марка доносились из кухни.
-Мамочка, а у нас сюрприз. Посмотри, мы с папой накрыли для тебя  ужин.
Лицо сына сияло, Александр внимательно вглядывался мне в глаза, пытаясь уловить моё настроение. Я улыбнулась. Саша моментально отреагировал на мою улыбку, подошел и очень нежно поцеловал меня в щеку, ласково провел рукой по моим волосам.
-Я по тебе соскучился, любимая, - в слово соскучился, Александр вложил столько тепла и…смысла.
-А что мы празднуем? – спросила я, всеми силами, пытаясь отогнать свои мрачные мысли.
-Папа сказал, что у нас праздник любви. Мам, а такой бывает?
«Проводы и возрождение любви», - пронеслось у меня в голове.
-Бывает, милый, - ответила я, улыбаясь  моему маленькому мужчине.
За столом я держалась, у меня даже хватило сил улыбаться шуткам мужа, меня увлек рассказ Марка о маленьком котенке.
-Анюта, ты выглядишь усталой, может, тебе лучше лечь? А мы с молодым человеком помоем посуду. Правда, сынок? Отпустим маму?
Я с благодарностью посмотрела на мужа.
Ночью я отчаянно хотела заснуть и забыться, но как назло сон не приходил ко мне.
Память навязчиво вытаскивала картины прошлого. Стас, письма, озеро, аэропорт.


                Несколькими месяцами раньше.


…Я прихожу с работы домой и, как обычно, начинаю заниматься домашними делами. Последнее, что я помню – это звук бьющегося стекла…
-Анюта, Анюта, милая ты меня слышишь? Миленькая, всё будет хорошо, я вызвал «скорую», - слова мужа пробиваются через густой туман. Я попыталась открыть глаза. – Лежи, лежи. Сейчас приедет «скорая».
-Мне уже лучше, не надо «скорую», - тихо ответила я и попыталась поднять голову, но комната поплыла перед глазами.
-Анюта, давай всё-таки обратимся к врачу, убедимся, что с тобой всё нормально. У тебя последнее время совершенно нет аппетита, - с волнением в голосе сказал Александр. – Ты почти ничего не ешь.
Я хотела успокоить мужа, но почувствовала, что опять теряю сознание…
-У вашей жены угроза выкидыша, - слова взорвались в моей голове.
Издалека доносятся голоса мужа и врача, я вдруг понимаю, что беременна, я теряю ребенка, боль разрывает душу.
Сквозь пелену я вижу людей в белых халатах. Я пытаюсь глазами найти среди белых халатов лицо мужа:
-Саша, Саша, - мне кажется, что я кричу, но  мои губы только шепчут его имя.
-Анечка, я здесь, всё будет хорошо, - слова мужа действуют на меня успокаивающе.
Вдруг лицо мужа начинает расплываться, палата закружилась и перевернулась...
-…Анализы, высокий титр, сердечные препараты, стрессы, антитела, - откуда-то несутся слова.


Усилием воли я пытаюсь выбраться из поглощающей меня пелены. С трудом поднимаю, ставшие тяжелыми, веки, но не могу произнести ни слова. Рядом стоит капельница. Опасность миновала или… о боже, что с ребенком? Что с ребенком? Но вопросы застревают в горле. Саша сидит рядом и держит меня за руку.  Мои глаза вопросительно и умоляюще на него смотрят, но я не могу произнести ни слова, у меня не хватает сил.
-Анечка, самое страшное позади, - тихо говорит муж. – Не волнуйся, ты только не волнуйся. Тебе надо беречь себя.
-Что с ребенком? -  шепчу я непослушными губами.
-Всё хорошо, милая. Угроза выкидыша миновала.
-Саша, где Марк? Я его испугала? – каждое слово даётся с большим трудом.
-Марк у Эльвиры, она вчера приехала за ним, чтобы не пугать родителей. Всё нормально, главное, не волнуйся. Завтра я позвоню родителям, попрошу, чтобы они его забрали.
Я смотрю на Сашу, тысячи мыслей проносятся в моей голове.
-Всё будет хорошо, тебе не о чем переживать, - Саша берет меня за руку и нежно целует каждый мой палец.
Я поняла, как устала и почувствовала, что сон обволакивает меня.


…Судя по срокам, я ждала ребенка от мужа. В принципе, я могла точно назвать день, когда забеременела. Я тогда забыла выпить таблетку.
Все две недели, которые я провела в больнице, муж находился рядом. Просыпаясь и засыпая, я видела заботливое лицо супруга. Я подумала, что это испытание дано нам для того, чтобы мы отбросили обиды и смогли понять насколько мы дороги друг для друга. Муж кормил меня с ложечки, ласково уговаривая поесть, за Марка, будущего ребеночка, за нас с ним. К концу первой недели мне стало лучше, и Александр привел Марка. Сынок кинулся меня обнимать, а потом, резко отпрянув, спросил:
-Мама, а я не сделаю больно нашему малышу? Тебя можно обнимать? Папа сказал, что у меня будет братик или сестричка, – я с трудом сдержала слёзы, чтобы не расстраивать сына. – А ещё папа сказал, чтобы я вёл себя хорошо, тебе нельзя волноваться, а то малыш, который сидит в животике, будет плохо себя чувствовать. Мам, мам, а что он там ест? – взволнованно спросил Марк и впервые, за долгое время, я улыбнулась.
-Сынок, а вот чем мы с тобой маму кормим, то и малыш ест.
-А у него что, зубы есть?! Ты же говорила, что я без зубов родился, а потом они у меня прорезались. Ты так говорила?


…Перед выпиской из больницы я решила поговорить с мужем:
-Саша, нам надо поговорить. Последний год наши отношения нельзя было назвать безоблачными…  Я не знаю…
-Анна, ты моя жена, - на слове «моя» Саша сделал ударение. – Мы семья, ждём рождения ещё одного малыша. Я люблю тебя, люблю Марка, я люблю нашего будущего ребенка. Мы переживем всё. Моей любви хватит на двоих.
Я поднялась с кровати, подошла к мужу и прильнула к нему. Сашины руки обвили меня. Так мы простояли достаточно долго. Я первой нарушила молчание:
-Саша, мне надо тебе рассказать, я… у меня…
-Аннушка, я тебя прошу, больше никогда не начинай этот разговор. Я прекрасно отдаю себе отчет, что моё поведение явилось толчком к…ну, что… Аня, нам пришлось многое пережить, давай оставим всё плохое в прошлом. Я… я понял свои ошибки. Разрушить отношения гораздо легче, чем построить. Я люблю тебя. У нас уже есть один сынок, - голос мужа был немного хриплым и две слезинки выкатились из его глаз. – У нас будет ещё малыш. Аня, я уже думал, как мы его назовем. Давай если родится девочка, то у нас будет маленькая Анечка, я если мальчик, то Марк просит его назвать… Робин Гудом и мы оба тихо засмеялись.


В понедельник Саша забрал меня из больницы. По пути домой мы заехали к моим родителям за Марком.
-Вот мы и вместе, - радостно воскликнул сын, садясь рядом со мной на заднее сидение автомобиля.
С трудом уговорив Марка лечь спать, мы вышли с Сашей на балкон немного посидеть перед сном. Удобно разместившись в плетеных креслах, муж пил красное вино, а я свежевыжатый сок. Солнце садилось, окрашивая облака в алый цвет. Тяжелая грусть и счастье переплелись причудливым узором в моём сознании. Я не отрываясь смотрела на проплывающие мимо облака.
-Анюта, я думаю, что тебе надо временно оставить работу, чтобы не подвергать опасности нашего малыша, родится ребеночек, вы немного окрепнете, и ты опять сможешь выйти на работу. А сейчас у тебя есть время, готовься, отдыхай. Посвяти время себе. Скоро у тебя такой возможности станет меньше, - глаза мужа улыбались. -  И у меня есть хорошая новость. Мне предложили стать управляющим головного банка.
-Поздравляю. Ты заслужил эту работу, столько вкалывал и ты у меня большая умница.
-Нютка, но мы ведь можем купить новую большую квартиру.  Или ты забыла, что скоро наша семья увеличится?!- глаза мужа сияли. – Так, что надо подобрать новое жильё,  самое лучшее, для нас и наших деток.
Саша притянул меня к себе, стал целовать мой живот. Я осторожно прикоснулась губами к затылку мужа, во мне просыпались такие же чувства, как в первые, счастливые годы моего замужества, когда любовь и нежность переполняли меня. Я провела рукой по его густым и шелковистым волосам, шее, моя рука начала гладить спину мужа…
-Эй, девушка, не сводите меня с ума, иначе я вас изнасилую. А доктор пока запретил нам этим заниматься.



Глава 4.


Стас постоянно звонил мне на сотовый. Когда я лежала в больнице, мне было не до чего. А сейчас предстоящий разговор пугал меня. Пугал, не потому, что я приняла решение расстаться, хотя это было очень тяжело, невозможно вот так легко взять и разлюбить человека, вычеркнув его из своей жизни, из памяти, из сердца, я боялась причинить боль Стасу. Ночью, лежа без сна, я раздумывала, что рано или поздно разговор состоится.
-Малыш, ты не спишь? Ты плохо себя чувствуешь? – взволнованно спросил муж. -  Тебя что-то беспокоит?
-Всё нормально, не переживай.
Я ещё долго не могла уснуть, думала о предстоящем разговоре. Сердце сжималось от боли. А утром по электронной почте я поучила письма от Стаса:

«Родная, ты разбудила во мне давно забытую мелодию любви. Где ты, любовь моя? Моя голова постоянно занята мыслями о тебе? Где ты? Что с тобой? Почему не отвечаешь на мои звонки? Отзовись!»

«Девочка моя, не молчи!!!»

«Анечка, я понял, я не сказал тебе самых важных, самых главных слов, я как дурак думал, что это и так понятно.
Анечка, выходи за меня замуж и позволь сделать тебе предложение, глядя в твои зеленые глаза, околдовавшие меня. Я буду всегда любить тебя, я буду любить твоего сына, я буду заботиться о вас. Если тебя пугает мой перевод в Москву, я приложу все силы, чтобы остаться, если ты только пожелаешь, мы уедем вместе. Я люблю тебя»

«Анечка, я не нахожу себе места. Я не понимаю, что произошло??? Несколько вечеров подряд, я, как мальчишка, бродил вокруг твоего дома, надеясь хоть мельком увидеть тебя. Вчера мне повезло, твой силуэт промелькнул в окне, это и успокоило, и взволновало меня одновременно. Что с тобой, милая? Я боюсь, что невзначай обидел тебя. Прости, прости, только не исчезай из моей жизни. Я постоянно пытаюсь проанализировать, где я допустил ошибку, что сделал или сказал не так. До момента знакомства с тобой моя жизнь была цепью из звеньев работы и доказательства себе, что я что-то стою в этой жизни. Ты вошла в мою жизнь, солнечным лучом надежды, обволакивая меня теплом и смыслом. Открыла дверь мечте. Показала, как может быть счастлив мужчина, обладая женщиной. Хотя, хотя и никогда не был уверен в том, что я обладаю тобой.

Перед моими глазами постоянно стоит картина: ты сидишь в кресле с полузакрытыми глазами, погрузив ноги в прохладную вечернюю траву. Ласковый ветер играет с твоими волосами, высокая грудь просвечивается сквозь тонкую шелковую блузку, цветная юбка окутывает длинные ноги, но налетающий ветерок, бесцеремонно поднимает лёгкую, воздушную ткань, давая волю моей фантазии. Ты невинна и соблазнительна, мне хочется сорваться с места и целовать тебя, целовать каждую твою клеточку, но я оттягиваю удовольствие.

Ты медленно открываешь глаза, и наши взгляды встречаются. Я почувствовал, как меня пронзает дрожь. Ты поднимаешься, расстегиваешь блузку, пристально глядя в мои глаза. Блузка соскальзывает и ложится белой пеной у твоих ног. Вечернее солнце позолотило твою кожу. Ты дотрагиваешься рукой до своей груди, опуская её всё ниже и ниже, моё сердце начинает бешено стучать. Высокая, стройная, такая соблазнительная и желанная, ты стоишь передо мной, затем, не отрывая от меня взгляда,  медленно снимаешь юбку…
Ты околдовала меня, твой образ постоянно со мной, Анечка, не мучай меня, отзовись!»


Я всё ещё была женщиной, готовой ответить на любовь Стаса. Опьяненные страстью воспоминания, врывались непрошеными гостями и в мои сны, утром тоска по Стасу, накрывала меня так, что становилось трудно дышать. Но решение принято и как бы тяжело и больно не было, надо ему следовать, чтобы потом не винить и не ругать судьбу.
Мне очень не хотелось причинять боль Стасу. Ну, что я могла поделать? Что? Разделить свою жизнь на две?


Но можно ли вырвать из своего сердца любовь к Стасу, есть ли способ забыть его, есть ли способы борьбы с запретной любовью? Или надо только ждать, ждать и ждать, когда она сама покинет моё сердце? И покинет ли? Хочу ли я забыть Стаса?
Я заставила подойти себе к компьютеру и написать прощальное письмо Стасу:
«Стас, миленький, прости меня, это я виновата, я во всём виновата. Я желаю тебе новой, честной любви. Любви, которую не надо будет прятать. Любви, о которой ты можешь заявить на весь свет, любви, которой ты достоин. Прости и забудь меня. Прощай»

Слёзы непрерывным потоком хлынули из моих глаз.



Глава 5.



-Сука, тупая мудачка, ты перетрахалась со всем нашим Мухосранском, - орала Зинаида так, что слышали соседи из ближайших домов. – Проститутки и те получают деньги, а у тебя и на это ума совершенно нет, такая же пустоголовая дура, как твой непутевый папаша, царствие ему небесное. Только такая идиотка, как ты может бесплатно раздвигать ноги. Ты что, ****ь, так и хочешь здесь всю жизнь прожить и чтобы мать вместе с тобой сгнила?! Я тебя для этого растила, поила, сука подзаборная, чтобы из-под мужиков вытаскивать? Может, ты не только о себе будешь думать, а о матери позаботишься? Или ты, как и твой папаша-кобель, царствие ему небесное, только и будешь на случки бегать, не принося домой ничего, кроме заразы? Я что всю жизнь должна коровам хвосты крутить, пока ты ноги всем подряд раздвигать будешь? Ещё несколько лет и на тебя только наш деревенский дурачок и полезет, даже сторожу Ваське не будешь нужна.
Когда Зинаида родила дочь, сразу поняла: вот её спасение и надежда. Посмотрев, какой-то сериал, Зина решила назвать дочку Марианной, несмотря на возмущение свекрухи и смешки деревенских сплетниц. «С таким именем,- рассуждала Зина, - путь в красивую жизнь дочери будет открыт». Но эта дура, видимо, решила загубить все планы матери.


Зинаида схватила дочку за волосы и подтащила к зеркалу:
-****ище, посмотри, у тебя такая наивная рожа, прямо ангел во плоти. С твоей внешностью можно хорошо замуж выйти и мать отсюда забрать, но бог не наделил тебя умом, вся в своего пустоголового папашу, так и помрешь под забором, как он, царствие ему небесное.
Зинка схватила швабру красными, натруженными руками и с остервенением начала быть дочку, устав она села на стул и разрыдалась. Марианна несмело подошла к матери, одной рукой начала поглаживать её по спине, а второй смахивать слёзы.
-Ма, ну не плачь, вот возьму и выйду замуж, и тебя заберу.

Внешность у Марианны на самом деле была ангельской и соблазнительной одновременно. Стройная девушка среднего роста, с полной упругой грудью.  Густые волосы золотистыми кольцами спускались до талии. Огромные синие глаза оттеняли на удивление темные ресницы, тонкий нос, пухлые губки. Брови с изломом придавали лицу немного удивленное выражение.  Врожденная изящность делала ей движения грациозными и естественными.

-Слушай меня, пока я тебя совсем не зашибла, - чуть успокоившись, заговорила Зинаида. – Да не стой пнем, сядь и не раздражай меня. Я займу денег у Валентины Петровны, она человек порядочный, можно долго не отдавать, и пошлю тебя на юга…
-Куда? – переспросила дочь.
-Куда? – передразнила Зинаида. - На море, дура, вот куда. Где ещё можно познакомиться? Не здесь же?! Да тебя все здесь и знают, только ленивый не трахнул, любвеобильная ты моя, ****ище. Так вот, соберу тебя в лучшем виде. Купальничек, сарафанчик, даже очки модные купим, помнишь, как на Наташке были, когда она мать приезжала навещать. Есть же у людей дети. На красивой машине приехала, матери телевизор привезла. А ты, вся в своего отца, царствие ему небесное, тому ничего не надо было и тебе. Ну, ладно, дальше слушай.
Будешь из себя наивную и несчастную овцу строить. Сценарий я тебе пропишу. Только с москвичами зря не трахайся, они на всякой жениться не будут. Перед югами пару книжек прочитаешь, цитаты какие выучишь, а так всё больше молчи, ресничками хлопай, несчастную невинность из себя изображай. Расскажешь про мечту учиться, про больную маму, про папу, геройски погибшего. А упор сделаешь на то, что семью хочешь, мужу угождать будешь.
-Ма, ну я не собираюсь никому угождать. Ты же сама говорила, что я не для этого родилась, - рискнула возмутиться Марианна. – Ты мне красивую жизнь обещала.
-И правильно, - первый раз похвалила Зинаида дочку. - Я вон твоему отцу – алкоголику доугождалась, много он ценил, так и помер под забором, царствие ему небесное. Так, что ты только придурись, что угождать желаешь, а потом будешь из мужика веревки вить. Нечего спину на этих кобелей гнуть, ну и просто так давать тоже никому не надо. Поняла? И выбирать надо со средним достатком. Богатый поиграет и выбросит, нищие нам тоже не нужны, сами такие, а середнячок в самый раз будет. Ты сразу не кидайся ноги раздвигать, присмотрись. Действовать надо как снайпер, с одного выстрела.


Весь месяц Зинаида натаскивала дочь. Проверяла заученные цитаты, отрабатывали взгляды, смотрели фильмы, чтобы запомнить эффектный поворот головы или какое-либо выражение. К концу месяца Зинаида была довольна. Дочь обучилась красивым приемам обольщения, вроде бы даже поумнела и проявила интерес к деньгам и будущим возможностям. В общем, вошла в образ.


Лето баловало теплыми, не изнуряющими жарой, деньками. На голубом небе не было ни одного облачка. Ласковый ветерок нежно колыхал зеленую листву деревьев. Птички весело щебетали между собой. Лето подходило к концу. Ёлка радовалась каждому теплому деньку, выходя с маленькой Машенькой на прогулку.  Она была счастлива: появилась доченька, которую Елена и Влад полюбили всем сердцем. Сын окончил училище и теперь работает в Военкомате, живя с ними. Любимый и любящий заботливый муж. Что ещё надо для счастья! Но Елена и не предполагала, каким событиям и испытаниям подвергнется её семья. А они уже стучались в двери:
-Мама, познакомься, это моя невеста. Её зовут Марианна, - сказал Иван Ёлке, в одной руке держа чемодан, а другой бережно обнимая девушку. Как бы заранее давая понять, что в обиду он её никому не даст.
-Здравствуйте, мама, - тихо прощебетала невеста и опустила глаза, как учила Зинаида.
-Здравствуйте, - только и смогла вымолвить Ёлка. Потом, опомнившись, засуетилась, а крутившиеся на языке вопросы, решила оставить на потом. – Ванечка, Машенька, проходите, что же ты гостью на пороге держишь.
-Я Марианна, - уточнила невеста.


Влад пристроил к дому две просторные комнаты, заменил окна, увеличил кухню, сделал из неё выход на террасу. Дом преобразился. Во дворе Влад поставил небольшой бассейн, шезлонг, столик.
-Ребятки, вы осматривайтесь, а я на стол накрою, сейчас Машенька…
-Я Марианна, - твердо напомнила девушка. Она была уверена, что её имя и ангельская внешность являются  пропуском в новую беззаботную жизнь, как и обещала её мамаша.
-Да, Марианночка, я запомнила, я хотела сказать о маленькой Машеньке, она сейчас спит и мне надо бегом накрыть на стол, а вы пока осматривайтесь, отдыхайте с дороги. Ванечка, покажи девушке, где можно принять душ.
Елена кинулась к телефону:
-Владушка, у нас новости, ты сегодня не задерживаешься? Всё нормально, не переживай.  Спасибо. И купи, пожалуйста, вино, какой-нибудь десерт к столу, фрукты.
Когда стол был почти накрыт, приехал Влад. Молодые плескались в душе, и у Елены было немного времени поговорить с мужем наедине и сообщить новость.


-А вот и мы, - радостно сказал Иван, протягивая отчиму руку. – Прошу любить и жаловать мою невесту Марианну.
Марианна оценивающе посмотрела на Влада, видимо, решив, что он в доме главный, мило улыбнулась.
-Марианночка, садись, пожалуйста. Ваня, приглашай невесту к столу, - Ёлка чувствовала себя неловко. Неожиданный приезд сына с незнакомой девушкой, сбил её с толку. Она усиленно пыталась вспомнить, видела ли она Марианну раньше, рассказывал ли о ней Ваня. – Марианночка, давай тарелку, я положу тебе рыбку, салатик,- суетилась Ёлка.
Марианна, с видом королевы, протянула тарелку хозяйке и перевела взгляд на Влада, тут же нацепив улыбку. Влад разлил вино в бокалы. Ёлка подняла свой.
-Ну, со знакомством, - произнесла Елена и потянулась к будущей невестке.
Марианна встала и подошла к Ёлке, поцеловала в щеку:
-Спасибо, мама.
Затем подошла к Владу, прильнула к нему полной грудью, подняла огромные синие глаза, и красиво моргнув длинными ресницами, произнесла:
-Рада знакомству, папа.


Весь вечер Марианна не сводила глаз с Ванькиного отчима, раз и навсегда решив, что он в доме главный, с ним ссориться опасно, и от него зависит, её, Марианино, счастье.
-Марианночка, а вы давно знакомы с Ваней? – поинтересовалась Елена.
-Ну, мама, я тебе потом всё объясню, - ответил Ваня.
-А мы в Дивноморске и познакомились, - выпалила новоиспеченная дочь. – На пляже. Я ногу подвернула, а меня Ваня до моей комнаты донёс.
-А как сейчас твоя нога? – строго спросил Влад.
-Ой, замечательно, не беспокойтесь, папа. Ванька сказал, что вы врач, самый главный. Правда?
Влад оставил вопрос без ответа. Сложившаяся ситуация ему совершенно не нравилась.
-Чем ты дома занималась? – решил поинтересоваться Ванькин отчим.
Как и предвидела Зинаида, будущие родственники зададут такой вопрос. Здесь надо было пустить слезу и рассказать заготовленную историю.
Слезинки красиво закапали на скатерть.
-Я, я в институт хотела, но мой папочка, царствие ему небесное, погиб, спасая тонущего мальчика. А сам, сам,-  Марианна разрыдалась.

Иван кинулся обнимать невесту, потом подскочил за водой.
-Ну, вы же видите, что совсем Марианночку расстроили, можно отложить вопросы? – попросил жених.
-Не переживай, Ванечка, всё нормально, - прощебетала Марианна. – У меня нет секретов от наших родителей. Моя мамочка после смерти папы слегла, и об учебе уже не могло быть и речи. Надо было работать, за мамой ухаживать. Сейчас ей уже полегче  и я вот первый раз в жизни даже на море смогла поехать, я так долго об этом мечтала. А ещё встретила тебя, мою любовь, - Марианна, потупив глаза, посмотрела на жениха. Ваня зарделся.


...Ёлка принялась убирать со стола. Маленькая Маша просила поиграть с ней.
-Ленушка, иди с Машуней позанимайся, я сам уберу.
Молодые поднялись и пошли в свою комнату.
-Я совсем не понравилась твоим родителям, - всхлипывала Марианна. – А я так мечтала, что они примут меня, как родную. Ты говорил, что мы жить будем отдельно, – тут же добавила невеста.
-Котёночек ты мой, ну почему ты решила, что не понравилась моим? – Марианна не отвечала, а только тихонько всхлипывала. Выть в голос Зинаида ей строго настрого запретила. – Они тебя полюбят, как родную. Мама и Влад очень добрые люди. Да и мы с тобой скоро заживем самостоятельно. Влад обещал купить квартиру, и ты там будешь хозяйкой, я всё для тебя сделаю, все твои мечты исполню, ты ведь столько пережила, моя маленькая, беззащитная девочка.
Ваня начал покрывать лицо Марианны горячими поцелуями.
«Ох, как мамка была права, -  думала Марианна,- тупые эти мужики, главное вертеть ими правильно. Что это я зря столько времени упустил!» Дочь Зинаиды почувствовала себя настоящей охотницей и роковой женщиной в одном лице. «Будет за мной, как привязанный ходить и выполнять все мои желания», - эта мысль её возбуждала больше, чем поцелуи жениха. Вдруг её взгляд упал на мобильник, лежавший на тумбочке.
-Ой, какое чудо! – по-детски вскрикнула Марианна.
-Что тебя так заинтересовало, кисонька?
-Ванечка, Ванечка, у тебя настоящий мобильник. Я такой только в кино видела, - грустно вздохнула невеста, и одинокая слеза покатилась по её нежной щечке.
-Кисонька, мы и тебе такой купим, завтра же пойдем и купим, бедная моя маленькая девочка. Какое же у тебя детство было тяжелое.
«А сейчас можно и отблагодарить», -  решила Марианна. Зинаида учила дочь, что просто так, удовольствия ради,  приличные девушки ноги не раздвигают. Сексом надо заниматься, только преследуя определенную цель. Секс – это великая сила. Им можно поощрять и наказывать, перекрывая доступ к телу.

Сегодня Марианна решила поощрить.
-Ох, какой он у тебя большой, ой какой ты, Ваня, сильный, - повторяла Марианна наученные мамкой слова. -  Ваня, ты, самый, самый, я о таком, как ты всю жизнь мечтала.


Когда за молодыми закрылась дверь, Елена устало присела на стул:
-Посуду надо бы помыть, да устала, сил нет! То с малышкой крутилась, то
вот Ваня неожиданно невесту привез.
-Отдыхай, - сказал муж. - Не убежит никуда посуда, я сам всё вымою.
Они помолчали какое-то время, думая каждый о своем, а затем одновременно
произнесли:
-Да-а-а-а, - супруги взглянули друг на друга и рассмеялись.
-Ну вот! Даже думаем мы одинаково!
-Это где ж такую Жар-птицу наш Иван отыскал? Не ожидал от него! Тихий
тихий, а вот, поди, ж ты! – сказал Влад.
-Да я и сама удивилась, - Елена поправила рукой волосы, задумалась и
добавила: - Красивая девочка, и внуки будут красивые!
-О, как! Ты уже и о внуках заговорила, не рановато ли? – спросил муж.
Елена растерянно посмотрела на него, шутит или всерьез?
-Так Ваня же её невестой назвал!
Влад тем временем домыл посуду, выключил кран, вытер руки и сев рядом с
женой, приобнял ее:
-Ты пойми, Ленушка, я Ваньке счастья желаю, хочется, чтобы жена у него была одна и
на всю жизнь! Он ведь у нас мягкий, добрый, очень порядочный. А эта
девушка совсем из другой стаи, вот как мужик чувствую не то что-то в ней!
-Ну что ты, миленький?! Она же совсем молоденькая,  может просто растерялась, перенервничала, не знала как себя вести, хотела  нам понравиться, - немного помолчав, Елена грустно произнесла: -  Хотя, знаешь, мне показалось, Марианна совсем не влюбленными глазами смотрит на Ванечку!
-Может, пусть  пока просто поживут вместе у нас, присмотрятся друг к другу, притрутся, а потом свадьба? Ваня ведь, как я понял, и не знает совсем свою Принцессу. Еленушка, я, как и обещал, куплю Ване квартиру, но хочу, чтобы они до этого хоть немного так пожили. Я от своих слов не отказываюсь, просто переживаю: не выгоду ли она ищет. Надеюсь, ты на меня не обижаешься? Я о нём беспокоюсь, - сказал Влад и нежно поцеловал жену.
-Я ведь тоже об этом подумала, но Ванечка сказал, что он уже и Марианне пообещал заявление в ЗАГС подать! Я попыталась тактично поговорить, но он за своей любовью и не слышит ничего. Сказал, что мне Марианна понравится, она милая и несчастная девушка, очень ему доверяет, как никому в жизни, и он не может её подвести. Ей и так несладко пришлось.
-Зря он торопится, никуда она не денется, а если бы и делась, то сразу стало бы понятно: любит или выгоду ищет, - высказал своё мнение Влад.
-Влюбился Ванька! Ты видел, как он на нее смотрит?!
-Как я на тебя! Знаешь, родная, пойдем спать, день был суетной. Может, утром
сомнения пустыми окажутся, и мы с тобой на воду дуем?
-Дай-то Бог! Думаю, что зря мы переживаем и девушка хорошая на самом деле. Ладно, пошли спать, мой хороший!
-Добрая ты душа, всех по себе судишь, - Влад нежно поцеловал супругу.



Глава 6.


Дождь лил как из ведра, когда Стас получил долгожданное письмо от Анны. Сердце начало колотиться. «Наконец-то!!!» - выстукивало оно в бешеном ритме. Со страхом и надеждой он начал читать:
«Стас, миленький, прости меня, это я виновата, я во всём виновата. Я желаю тебе новой, честной любви, любви, которую не надо будет прятать, любви о которой ты можешь заявить на весь свет, любви, которой ты достоин. Прости и забудь меня. Прощай»

Откинувшись на спинку кресла, Стас закрыл руками лицо, как бы желая отгородиться от осознания прочитанного. На душе у него тоже стало мрачно и дождливо.
Неужели это всё? Он отказывался в это верить. Хотя Стас каждый день, каждую минутку боялся потерять Анну, так неожиданно появившуюся в его жизни, всё равно это известие оглушило его. Он лихорадочно пытались найти ответы на мучившие его вопросы. Что произошло? Почему она решила расстаться? Что он сделал не так? Любила ли его Анна или их любовь являлась плодом его фантазии?
Он в бешенстве ударил по столу кулаком,  схватил лампу и с силой бросил её в стену,  резко подскочив, стал ходить по кабинету.
-Станислав Владимирович, у вас всё в порядке? – робко поинтересовалась секретарь, слегка приоткрыв дверь.
-Да, черт возьми, и закрой дверь.


Что случилось? Что? Почему Анна так с ним поступила? Почему заставляет страдать? Понимает ли она, какую боль причинила ему? Понимает ли, как он сильно её любит? Почему Анна решила уйти из его жизни?
«Ещё можно всё поправить, это только письмо! Нам надо обязательно встретиться, тогда я смогу объяснить, как я люблю её, как она мне дорога, я расскажу о своих чувствах. Это я виноват, нам обязательно надо поговорить. Это не может быть концом, это не конец», - убеждал он себя.
Её голос, как далекое эхо, звучал у него голове, заставляя болезненно сжиматься сердце.
«Мне надо было быть решительнее», - думал Стас.

Стасу так нравилось находиться рядом с Анной, делиться новостями, просто ощущать её  присутствие. Он засыпал и просыпался с мыслями о ней. Представлял чем она занимается, ждал, когда они смогут поделиться новостями, обнять друг друга, заняться любовью. Он любил молча смотреть на неё.
И вдруг, вдруг всё кончилось, Стас почувствовал себя так, словно его жизнь внезапно потеряла смысл и стала никому ненужной. Анна всегда была честна с ним. Стас с ужасом осознал, что она никогда, ничего ему не обещала.

«Я имею право знать, что случилось. Я напишу, я попрошу Анну встретиться, мы просто не поняли друг друга», - говорил себе Стас.
Жгучая боль растекалась в груди точно расплавленный свинец.


Вернувшись вечером домой, Стас почувствовал себя, как никогда одиноко. В просторной квартире гулко отражались его шаги, усиливая и без того гнетущее состояние. Не разуваясь он подошел к бару, достал бутылку коньяку, в надежде, что спиртное заглушит рвавшую его изнутри, боль. Его взгляд упал на фотографию Анны. Первый порыв был швырнуть фотографию о стену, подавив желание, Стас начал ходить по комнате, присел на диван, глядя в пустоту перед собой, рука потянулась к бутылке.
На улице совсем стемнело, а он так и сидел, не включая свет.
Утром Стаса разбудили лучи солнца и пение птиц. Почему-то хорошая погода раздражала его. Стас посмотрел на часы, оказалось, что спал он совсем мало. Сняв одежду, в которой он заснул, Стас пошел в ванную, долго стоял под холодными струями душа, пытаясь привести свои мысли в порядок. 

Каждый день с маниакальным упорством Стас писал Анне о своей любви.  Молил о встрече, настаивал, требовал и опять молил. Но ответом ему была – тишина. Стас клялся себе, что больше писать не будет, что забудет Анну, уговаривал себя прекратить эти мучения, но он так и продолжал писать, рассказывая о своей любви.
Стас пытался найти забвение в работе.  Домой приходил только на часы сна.
Время остановилось, был только он и оглушающая тишина, отдающаяся болью в сердце. Он привык жить без любви, но однажды  пришла она, та, с которой он мог быть собой. Океан любви захлестнул его, наполнив каждую минуту смыслом и радостью, ощущением полноты жизни, но в один миг всё оборвалось. Он прямиком направился в гостиную, открыл бар и взял  бутылку виски Johnny Walker.  Наполняя очередной бокал, он твердил себе, как заклинание: «Я верну её.Я верну её. Я верну её…»


...Готовя обед, я вполуха слушала новости по телевизору.

«В 3.40 на проспекте Ленина произошло ДТП, пострадавший Ледогоров Станислав Владимирович…»
В висках стало стучать молотом, повернувшись к телевизору, я увидела Стаса с окровавленной головой, лежащего на носилках, которые заносили в машину «Скорую помощи»
Я бросилась к сотовому телефону, но «абонент временно не доступен», «абонент временно не доступен», «абонент временно не доступен»...
Яна!
Дрожащими руками я набираю номер телефона Яны, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
-Яна, в новостях передали, что Ледогоров попал в аварию, - я не успеваю задать вопрос.
-Да, Анечка, мы уже знаем. Говорят, что он был прилично выпивши. Странно, он вообще-то, вроде, не любитель.
-Яна, он…он… что с ним?
-Ему уже сделали операцию, говорят, что операция прошла нормально. Он в реанимации. Теперь остаётся только ждать.
Я трое суток пыталась дозвониться до Стаса. Мне необходимо было самой услышать родной голос и узнать, как он себя чувствует. Неожиданно телефон заговорил:
-Слушаю, - раздался глухой голос Стаса.
-Стас, миленький, как ты? – мои нервы не выдержали и я разрыдалась.
-Девочка моя, не плачь. Со мной всё нормально, - тихо говорит Стас, но я никак не могу унять слёзы. – Всё хорошо, не плачь, пожалуйста, лучше скажи мне что-нибудь, я так счастлив, что слышу твой голос.
-Я люблю тебя, Стас. Выздоравливай.


Я отключила телефон. Слёзы душили меня. Я побрела в спальню, легла на спину и положила руку на живот. «Миленький, я не буду расстраиваться, я буду беречь тебя, моё солнышко, мама не будет плакать, всё будет хорошо», - уговаривала я себя, обращаясь к маленькому чуду, которое жило во мне. Я всеми силами старалась успокоиться, но в сердце металась птица боли, отчаянно била крыльями, ища выхода. Что же это такое? Что? Почему любовь приносит столько страданий? Воспоминания всплывали цветными картинками. «Хватит! Хватит! Не надо больше», - просила я свою память. «Стас, миленький, родной, я люблю тебя»
Я ещё не знала, что очень скоро в нашей жизни со Стасом будет последнее «люблю», сказанное в аэропорту. Но я уже понимала, что мне придется пережить боль разлуки, и я понимала, что просто обязана стать счастливой ради Марка, ради будущего малыша, ради Саши, которого я тоже… любила.



Глава 7.


При мысли об Анне, уезжающей из аэропорта, сердце заныло с такой силой, что Стас едва не вскрикнул от боли.  Зарегистрировавшись у стойки авиакомпании, он  прошел в зал ожидания для пассажиров первого класса. К счастью не было знакомых. Стас занял место в самом дальнем углу зала. В одно мгновение Анна стала прошлым, оставив только боль и воспоминания. Счастье ушло от него, как вода в песок, ушло вместе с Анной. До посадки оставалось меньше часа, он достал документы, чтобы хоть немного отвлечься от мрачных размышлений. На борт самолета Стас поднялся последним.
Стюардесса, проводившая его на место, сразу обратила внимание на красивого, дорого одетого, мужчину. Густая черная шевелюра, высокий рост, широкие плечи и сильные, длинные, как у прыгуна в высоту, ноги, пронзительный и в тоже время отсутствующий  взгляд неизменно привлекал к нему внимание женщин. Он заметил, как на него смотрит стюардесса, собственно он уже давно привык к вниманию женщин, но ему не нужны были женщины, ему нужна была Анна. Опустившись на своё место, он стал смотреть в окно, пытаясь удержать то, что уже стало прошлым. Стас не знал, что в это же время, Анна не сводит глаз с самолёта, который через миг унесет её любимого. 

Самолёт медленно вырулил на взлетную полосу и начал свой разбег, набирая силу, чтобы оторваться от земли. Гул моторов болью отдавался в сердце Стаса. Он с такой силой сжал подлокотник кресла, что пальцы его побелели.

Проходившая по салону стюардесса остановилась рядом со Стасом.
-Вино, виски, коньяк, - стюардесса смотрела призывно.
-Коньяк,- буркнул Стас. - Коньяк и лимон.
Вернувшись с подносом стюардесса, как можно ближе подошла к Стасу.
«Сука, все они суки», - зло подумал он.
Самолет давно уже оторвался от земли и набрал высоту. Его город, его Анна растворились под облаками. Стюардесса в очередной раз подошла к Стасу поинтересоваться, чем она может быть ему полезна. Выпив очередную рюмку, Стас поднялся с кресла, взял стюардессу за руку и повел за собой. Плотно закрыв двери туалета, Стас расстегнул брюки, и слегка надавливая на плечи девушки, вынудил её присесть вниз. Он никак не мог кончить, тогда Стас резко повернул стюардессу спиной, наклонил к раковине, отодвинул полосочку стрингов и грубо вошёл в неё. Девушка картинно стонала, надеясь не упустить свой шанс продолжить отношения вне самолёта. «Сегодня не твой день, милая», - подумал Стас, стараясь, как можно глубже проникнуть в податливую плоть. «Пытается показать, что я доставил ей массу удовольствия, трахая в туалете»  Стас даже не рассмотрел её лицо.
-Прости, - и прежде, чем стюардесса успела, что-то ответить, Стас вышел из кабинки.

«Очередной бизнесмен, который дурачит свою жену», - подумала девушка. -Да, пошел он»
Через пять минут стюардесса, как ни в чем, ни бывало, катила свою тележку между рядами кресел. Возле кресла, на котором сидел Стас, она ненадолго приостановилась,  он сидел, уставившись в одну точку.
Когда шасси коснулись твердого бетона посадочной полосы, Стас неожиданно почувствовал дикую эмоциональную и физическую усталость. Такое впечатление, что его пропустили через мясорубку. Подали трап и Стас пошел к выходу.
-Вы будете возвращаться нашим рейсом? – с надеждой в голосе спросила стюардесса. Что-то в облике Стаса невероятно её притягивало.
-К сожалению, нет, - Стас через силу улыбнулся девушке.

Автомобиль уже ждал его, чтобы отвести в пустую и безликую служебную квартиру. Раньше он любил приезжать в Москву, сейчас этот огромный мегаполис казался чужим. «Зачем я здесь?», - подумал Стас, хотя прекрасно знал ответ.
Он бежал, бежал от Анны, которая не стала его настоящим, бежал от себя. Эта неожиданная встреча с Анной выпустила, из когда-то наглухо запаянной бутылки, джинна, и вернуть его обратно казалось Стасу невероятно трудным, если невозможным совсем.
«Что люди делают со своим жизнями?!», - подумал Стас.



Глава 8.


Проводив Марика и Сашу, я вымыла посуду и вышла на балкон. Прохладный осенний воздух пробежался по моим обнаженным плечам. Я осторожно вдохнула  в себя осень. Что она мне принесёт?  Небо плакало по ушедшему лету. Желтые листья, как души одиноких людей кружили в воздухе, цепляясь за последнюю возможность, ещё немного пожить. Но и на земле они лежали красивым разноцветным ковром. Их жизнь закончилась или всего лишь изменилась: подумала я, не отводя завороженного взгляда от пожелтевшего клинового листочка, упавшего к моим ногам, ещё секунда и легкий порыв ветра унесет его. Я невольно содрогнулась, в мою душу  проникал трепет природы перед зимним умиранием. Словно я одна мечусь под дождём потерянным красно-желтым листочком, не чувствуя ни верха, ни низа, ни течения времени. Остался только этот прощальный осенний танец. Как будто и нет этой теплой, надежной  квартиры за спиной, а я осталась один на один с осенью. Вдруг мне вспомнились стихи Олега, которые давным–давно, ещё в той жизни, написал он:
Август умер - сказано и спето,
Осень заступает в города,
Господи, куда уходит лето,
Суждено ли вновь попасть туда?

Выйду в ночь готовый осязать,
Космос, проникающий подкожно,
Не пропеть, не сделать, не сказать,
Просто помечтать о невозможном…

Холодная волна тоски по Стасу накрыла меня, буквально сбивая с ног. Накатывала она, всегда неожиданно, каждый раз унося меня в бездну. Я села в плетеное кресло, сжалась в комок, обхватив колени руками, и ждала, ждала, когда  смогу подняться и жить дальше. Я представляла, как Стас гладит мои волосы. Слёзы были в моей душе, но глаза оставались сухими. Я хотела, чтобы бурный поток, который бушует внутри меня, прорвался со слезами наружу и принёс облегчение. Сердце сжималось и мне безумно хотелось дотронуться до Стаса. Это желание становилось физически болезненным, как приступ дикой боли. Сегодня волна в очередной раз накрыла меня, заставив поскуливать и кусать губы. Я знала, что скоро волна схлынет, знала, что смогу жить дальше, смогу смеяться и даже быть счастливой, но это будет, когда ледяная вода разомкнёт свои объятия. Стиснув зубы, я пережидала душевную боль. Я мысленно обнимала Стаса и растворялась в нём. Я пыталась представить, что он делает, счастлив ли он. Мне казалось или хотелось в это верить, что Стас в это же время думает обо мне. Мысли метались в голове: я хотела к нему, я хотела его забыть. Я хотела, чтобы он был счастлив, я хотела, чтобы он не забывал меня никогда. Как же тяжело, как мне тяжело.
Я чувствовала прикосновение его теплой руки и боялась открыть глаза, зная, что моментально вернусь в реальность. Волна медленно уходила, чтобы опять неожиданно вернуться и согнуть меня от боли.


Совершенно продрогнув, я зашла в квартиру. Саша нанял помощницу по дому, оберегая меня и будущего ребеночка, я ушла с работы,  появилось много свободного времени, которым, оказалось, так трудно распорядиться. Иногда я наслаждалась возможностью ничегонеделания, иногда время предоставляло мне неограниченную свободу для воспоминаний, которые холодным лезвием вонзались в моё сердце. Сегодня я не знала чем занять себя. Хотелось убежать от себя. У меня появилось желание прижаться к мужу и спрятаться у него под крылышком от своих мыслей. Присутствие Александра успокаивало меня, давало почувствовать, что мир не рухнул и моя собственная жизнь не закончилась.

Через полчаса я уже ехала к мужу на работу. По дороге позвонила супругу на сотовый, сообразив, что у него может быть совещание или деловая встреча:
-Саш, ты занят?
-Что-то случилось? - встревожено спросил муж.
-Нет, всё нормально, просто мне стало так одиноко, и я решила заехать к тебе, я понимаю, ты на работе, я сейчас прогуляюсь по магазинам и вернусь домой, -  идея приехать к мужу на работу тут же показалась мне глупой.
-Ань, магазины могут и подождать, - с улыбкой в голосе сказал муж. – Пока ты доедешь, я освобожусь, хочешь, подожди меня в машине, хочешь, поднимайся.
-Я подожду.
Когда я подъехала к банку, Саша уже ждал меня на стоянке.
-Уступишь место за рулем или ты мне не доверяешь? – шутливо спросил муж.
Я пересела на пассажирское сидение. Саша уверенно вел машину, а я смотрела на его сильные руки, державшие руль. Я провела пальцами по руке мужа, Саша повернулся ко мне, пытаясь поймать мой взгляд, наклонился и поцеловал меня в щеку.
Супруг остановил машину на стоянке магазина М Видео, вышел, подошел к моей двери и распахнул её:
-Мы приехали, Принцесса, - так он называл меня в первые годы нашей совместной жизни.

Я вышла, муж взял меня за руку, как маленькую девочку, и повел в магазин.
Скрипнули подшипниками самораздвигающиеся двери, но Саша остановил меня и повернул к себе:
-Ты, правда, хорошо себя чувствуешь? Действительно ничего не произошло? – обеспокоенно спросил он.

Я что-то сбивчиво объясняла ему про осень и накатившую хандру, подыскивая слова, чтобы успокоить мужа. Саша смотрел почему-то не в глаза, а на кончики моих пальцев. Он так и держал мою руку. Затем поднес мою руку к своему лицу,  согревая её своим дыханием. И только когда я замолчала, поднял глаза, внимательно посмотрел на меня, задержав взгляд всего на несколько секунд.

-Пойдем, - тихо сказал он. Мы пересекли черту и оказались в магазине.

-Добрый день. Могу ли я вам чем-то помочь? - и сам подошедший продавец, и эта титульная его реплика, и добросовестно выученная улыбка были одновременно и совершенно безупречными, и совершенно безликими.  Стоило закрыть глаза, и память решительно вычеркивала его из своих недр. Так навсегда вылетает из головы проехавший мимо рейсовый автобус. Но муж, похоже, умел найти общий язык и с проезжающими автобусами.

-Ага, Александр! Тезка, значит, - Саша прочитал имя безликого продавца на прикрепленном бейджике. - Ну что ж, рад знакомству. Нам, Шурик, нужна хорошая вещь. Радостная, я бы сказал. Что ты можешь предложить интересного, для творческого и спонтанного человека?

Автобус вдруг замигал фарами. Видимо, и он сам привык проезжать мимо.

- У нас есть интересные новые модели мобильных телефонов...

-Средства связи это прекрасно. Но знаешь, брат, мы ими уже обеспечены. А хотя, нет ли  у вас домашнего телеграфа? Или ученого голубя? Или я еще слышал полинезийцы, мартышек учат письма разносить? Нет ли чего-нибудь нетривиального?- Сходство с автобусом куда-то пропало. "Брат" теперь напоминал пассажира, который почему-то затрудняется с ответами на вопросы, внезапно появившегося контролера.

- Вы знаете, только привезли Макинтоши. Они всем всегда нравятся. Такие белые...

Штраф: подумалось мне. За безбилетный проезд. Я видела, что муж валяет дурака, но в его поведении каверзы в отношении собеседника ничто не выдавало. Он нахмурил брови,  смерил бедного "безбилетника" суровым взглядом, выдержал паузу и тяжело вздохнув, поверг "противника" в панику.
Я понимала, что этот роскошный спектакль устроен в мою честь, но паренек всё воспринял более чем серьёзно. Я с трудом сдерживала смех, чтобы не смутить Шурика окончательно.

-Белые говоришь, да? Ух! Тогда уж и про холодильники расскажи со стиралками. Шурик, ну мы же не в больнице, в конце - концов. Нашел чем привлечь клиента! Стерильностью. Друг, ты расслабься и честно, как на духу скажи, есть в ваших закромах что-нибудь для действительно талантливого человека! Ты детство своё вспомни -  у тебя была мечта? Давай, Сашка, не стесняйся! Вот тебе, скажем, одиннадцать-двенадцать лет. Приходишь в кухню. Выводишь трясущимися губами: "Мама, подарите мне с папой на день рождения..."

-Фотоаппарат! -  радостно выкрикнул Шурик, как школьник, который внезапно вспомнил правильный ответ, и его щеки сразу порозовели. А я вдруг поняла, что теперь он довольно надолго останется в моей памяти.
-Ну, вот видишь, как хорошо,  - муж приподнял указательный палец.  - Хочешь помочь клиенту, возлюби его как себя самого! Тащи всё, что есть для настоящего фотохудожника. И упаковщика позови. Самого лучшего. Мы ж с тобой, брат, не сделку дурацкую оформляем. Эпоху открываем новую!

Дома Саша попросил заварить зеленого чая. Я накрыла в гостиной. Мы пили чай, а между нами возвышалась похожая на торт коробка, изысканно укутанная в серебристо-черную бумагу:

-Откуда ты знаешь про полинезийских мартышек? – спросила я у мужа. Саша не сразу понял мой вопрос.

-А-а! Про почтовых-то? - хохотнул он. - Если честно, прямо на месте придумал. Будешь в интернете, поинтересуйся хоть, живут ли вообще в Полинезии мартышки?

-А почему ты решил, что мне нужен фотоаппарат? – улыбаясь, спросила я. – Или я что-то про себя не знаю?

-Анечка, что ты?! Я уверен, что он тебе не нужен, - муж сделал серьёзно-комичное выражение лица. - Постоит недельку, отвезём обратно в магазин, будет повод с румяным Шуриком пообщаться.

-Саш, ты думаешь, что я разберусь в этой сложной технике?

-Ты что, конечно, не думаю, я свято верю, что ты прекрасно во всём разберешься, и всё правильно решишь: с Шуриком ли нам опять общаться или любоваться пейзажами, а может, ты станешь фоторепортером нашей семьи. Ладно, Анют, я пойду, надо на работе еще появиться, дел море, а после работы совершенно задерживаться не хочется. Я постараюсь за Марком в садик сам заехать, если не буду успевать, позвоню заранее.

Муж нежно поцеловал меня в щеку и поехал на работу.
Я пошла на кухню, вымыла чашки. Потом вытерла стол. Мысли возвращались к серебристому свертку. Я представляла, что  сфотографирую в первую очередь. Я с таким теплом подумала о муже, даже сердце сжалось.


Саша вернулся домой с Мариком и принёс коробки с бумагой для фотографий. Я так поняла, что мои мужчины, возвращаясь из садика, успели заехать в магазин. Положив коробки на стол, Саша стал колдовать над принтером, а я слушала рассказ Марика о проведенном дне. Повернувшись к мужу, я увидела, что у Саши всё лицо и руки испачканы красками. Муж был похож на вождя краснокожих. Я схватила камеру, решив не упускать такой замечательный кадр, щелкнула своего, обычно аккуратного мужа, с перепачканным лицом. Это был мой первый снимок. Саша распечатал фотографию, и мы долго хохотали, придумывая ей смешные названия.


...Я щелкала всё без разбора: природу, облака, прохожих, и, конечно, Марика и Сашу, начиная с момента их сонного выползания на кухню.
Я отстреливала кадры сотнями, почти не целясь. Саша относился к моему новому увлечению очень серьёзно и часто хвалил мои удачные снимки.
На восторженную похвалу не скупился и юный почитатель моего таланта:
-Мама, смотри на этом снимке опять я!!! Когда ты успела меня сфотографировать?! Так здоровско!



Глава 9.



Казалось, что сегодняшний рабочий день никогда не закончится. Яна была на выматывающем процессе: «любящие» супруги делили мебель и ребенка, потом вызвал прокурор и потребовал сдать отчет завтра с утра, к концу рабочего дня на приём пришла старушка со своими бедами, хотя приёмным днём у Яны была среда, она не могла отказать пожилой женщине. Отчет Яна решила написать сегодня, когда закончится рабочий день, чего бы ей это ни стоило, боялась, что утром у неё просто не хватит сил придти на работу на пару часов раньше. Когда отчет был написан, Яна, совсем вымотанная, позвонила мужу с просьбой прислать за ней его машину, сил оставалось только на то, чтобы спуститься по лестнице и подойти к стоянке прокуратуры. Муж в просьбе отказал, пробормотав  что-то невнятное, бросил трубку. Яна с трудом поднялась с кресла, подошла к зеркалу. На неё смотрела уставшая женщины, она автоматически провела расческой по волосам, взяла сумочку, закрыла кабинет. Выйдя на улицу, она подумала: «Со стороны, я видимо, произвожу впечатление сильной, уверенной и деловой женщины, а может ещё и счастливой». «Счастливая» женщина хотела плакать, но даже на это у неё не оставалось сил.


Яна с трудом дотащилась до дома. В холле она без сил опустилась на кожаный диван и начала стаскивать ненавистные туфли на каблуках, ноги отекли и нещадно болели, как будто целый день были в тисках, слёзы всё-таки медленными ручейками потекли из глаз. Сил Яне хватило только на то, чтобы дойти до кухни, выпить стакан воды, пойти в спальню и рухнуть прямо в одежде на кровать, и ждать, когда она придет в себя, чтобы приготовить мужу ужин. Ей самой есть совершенно не хотелось, ей бы заснуть и проспать до самого утра, но Яна усиленно боролась со сном. «Ужин для мужа – это моя обязанность», - подумала Яна, проваливаясь в сон. Буквально через пятнадцать минут её разбудил громкий голос супруга:
-Вот, корова старая, разлеглась, ей бы только спать, - Яна с трудом открыла глаза, медленно приподнялась, села на кровати. Муж продолжал разоряться:– Может ты забыла, что замужем, тебе бы только жрать и спать…
На шум с мансарды прибежала Янина мама, открыла дверь и влетела в спальню, чтобы ничего не пропустить:
- А я тебе, дурище, говорила,  доиграешься, бросит тебя Федор Иванович, наплачешься тогда. Кто ещё кроме него, тебя с твоим характером терпеть будет? К матери прислушиваться надо, а не отгоражив…
-Мама, быстро вышли из спальни и закрыли дверь с той стороны и чтобы до моего вызова, я вас не видел, не мешайте нам с женой ссориться, вечно вы лезете, куда ни надо, сколько я вам раз говорил: сидеть и бояться! Или вы по своей квартирке соскучились? – гремел Гангрена.
-Дык, Федор Иванович, я за ради вас и стараюсь, вы же наш кормилец, я этой Янке сейчас…
-Разговор окончен, - перебил старательную маму Гангрена. -  Ждите приказа. Всё ясно? –грозно спросил зять, который едва доставал тёще до уха.
-Да, да, Федор Иванович, как можно, как можно. Я всё поняла, жду вашего распоряжения, - тёща тенью прошмыгнула за дверь и даже плотно её закрыла, чтобы не разгневать зятя.
-А ты, корова, так и будешь молчать, как подследственный на допросе? Так я быстро тебя разговорю, - Ганрена несильно ударил Яну по лицу и замер, ожидая её реакции.


Яна поднялась с кровати и резко ударила кулаком «любимому» под дых, Федор Иванович согнулся пополам, немного постояв в такой позе, пытаясь начать дышать, но силенок было мало, и он боком завалился на пол. Яна нехотя пнула его ногой и начала переодеваться, чтобы идти в кухню готовить ужин своему супругу.
Когда Яна подошла к шкафу – купе Гангрена пришел в себя и, обив ногу жены руками, так и продолжая лежать на полу, стал целовать пальцы любимой супруги. Яна попыталась освободить ногу, но муж вцепился в неё мертвой хваткой.
-Пошел вон, - это были первые слова, произнесенные Яной дома. – Устала, не до тебя.
-Янушка, миленькая, накажи меня, я виноват, я буду, как следует просить у тебя прощения, – с этими словами Федор Иванович оторвал себя от пола и стал перед женой на колени, не забывая целовать её ноги.
Яна ногой толкнула мужа, но супруг не отставал.
-Какая ты у меня сексуальная, госпожа моя, делай со мной что хочешь. - Делать Яна ничего не хотела, ей хотелось только одного – спать.
Она вернулась к кровати и легла, мысленно плюнув на ужин с Федором Ивановичем в придачу. Муж подполз к кровати, стал на колени сбоку спального ложа и начал целовать живот жены, перебираясь всё ниже и ниже. Яна спокойно лежала, выжидая, когда этот концерт закончится. Первое время такое примирение и покладистость мужа её радовали, после долгих лет страха, новая жизнь казалась замечательной, а сейчас всё это ей осточертело: и ссоры и примирения. Хотелось нормального человеческого общения и покоя.

Федор Иванович распалялся всё больше и больше, стянул трусики с жены и начал самозабвенно ласкать её языком, Яна почувствовала, что, несмотря на уродливость ситуации, оргазм близок. Когда она перестала бояться мужа и изображать страсть, стала вполне равнодушной к тому, что супруг подумает и после той, первой памятной драки, когда она побила Гангрену, Яна иногда начала получать удовольствие от секса. Но не от отношений с мужем. Их секс любовью назвать Яна не бралась.

-Янушка, госпожа моя, ты меня будешь наказывать? – театрально-жалобно спросил Федор Иванович. -  Мне бы тоже оргазмик получить. Может, ты меня сначала плеточкой накажешь, чтобы я себя хорошо вел, а потом уж и я как-нибудь тоже удовольствие получу? – глядя глазами преданной собаки, Фёдор Иванович умолял о наказании.

Плеточку он принес домой месяца три назад, сказав, что купил её для смеха, видел в кино, как с ней балуются. «Может, и мы когда поиграем?»,  - умоляюще предложил Федор Иванович.
Несколько раз, когда Федор Иванович совсем доставал Яну, она доставала плеточку. Но сегодня, как никогда, ей было противно от этих его забав. «Если бы он не убил мою любовь, возможно, я бы и приняла его игру, но что это за секс, когда мы словно два чужих человека», - думала Яна. Муж, как и прежде, относился к Яне по-хамски, совершенно не интересовался её жизнью, чувствами, только перестал бить, если не считать легких ударов, чтобы вынудить супругу ответить ему.
-Я за плеточкой, а?
-Нет, раб, ты на кухню готовить ужин, и не вздумай зайти в душ за своим оргазмиком, я проверю. Приготовишь поесть, а потом я тебя накажу.


Гангрена нехотя поплелся в кухню, теплилась надежда, что после ужина он получит желаемое.
-Федор Иванович! – от неожиданности Ганрена выронил нож. - Что это вы на кухне, сами?  Я сейчас Янку пригоню, – кудахтала заботливая мама.
-Мама, идите-ка вы отсюда, пошли вон! -  заорал Гангрена, сексуальное напряжение не покидало его, а тут мама ещё. – Куда не посмотрю, везде вы.
Тёща попятилась к двери.
-А ну, стоять – бояться! – вдруг завопил зять и опасливо глянул на дверь, не слышала ли его вопль супруга. – Нина Геннадьевна, сейчас вы будете готовить вкусный ужин…
-Так, я мигом Янку притащу.
-Молчать! – теща замерла. – Так вот, вы, значит, мама, бегом к плите, я здесь с вами на кухне побуду, если Яночка войдет, мы передислоцируемся.
-Чего сделаем?
-Вы от плиты быстро отскакиваете, а я занимаю ваше место, понятно?
-Нет, - вытаращив глаза, ответила мама.
-Я хочу Янушке сюрприз сделать, ужин приготовить, но думаю, что у вас лучше получится. Так, что вы начинайте готовить, а Яне скажем, что это я ужин сотворил. А если проболтаетесь, сразу в свою квартирку и на самообеспечение. Теперь ясно?
-Да.
-Не да, а так точно!
-Так точно! – отрапортовала тёща.
-Всё, заступайте на вахту, - разрешил Федор Иванович.

Яна тихо плакала в спальне, про себя спрашивая у невидимого собеседника, за что ей всё это и в чем она виновата. То муж её бил, теперь она должна его бить. Замкнутый круг, из которого отчаянно хотелось вырваться.



Глава 10.


Из виртуального мира меня вырвал звонок от Яны:
-Аннушка, привет. Занята?
-Привет, Яночка. Да вот зависла в жэжэ, с друзьями общаюсь,  как с работы ушла, времени свободного больше появилось. Как ты? – поинтересовалась я.
-Всё, не могу больше так жить, - сказала Яна и разревелась.
-Ян, а может, мы встретимся и поговорим? Что по телефону слёзы лить? – предложила я.
-Я с удовольствием. Давай девчонок пригласим. А то скоро и в лицо друг друга забудем, последнее время только по телефону и общаемся, - продолжая всхлипывать, проговорила Яна.
-Ну, точно. Я думаю, что и девчонки захотят выйти и развеяться. Я их сейчас обзвоню, а потом тебе наберу.
Я оказалась права, девчонки были рады забросить дела и проблемы,  и посидеть в кафе. 


Все мои подруги были чем-то расстроены.
Обычно мы расстраивались по очереди, но не сегодня. Не успел отойти официант, как у Яны потекли слёзы. Возникла пауза, мы смотрели на Яну. Потом Эльвира взяла инициативу в свои руки:
-Так, девушки, я вижу, что сегодня все из нас настроены пореветь. Предлагаю сначала огласить свои проблемы, составить список очередности рёва, а слёзы отложить до конца вечера. Ян, ну раз ты первая не выдержала, то тебе и начинать.
-Только не забывай, голыми руками нас не взять, - решила я немного разрядить обстановку.
-Меня голыми можно, - заявила Ёлка. – У Влада это замечательно получается. Ой, извини, Яна, перебила. Рассказывай.
-Всё, не могу больше! – заявила Яна. – Сил моих нет, хочется в конуру забиться и выть. И чтобы рядом ни мамы, ни мужа. Гангрена как меня бить перестал, жизнь раем показалась, но, но как бы объяснить... Сейчас такая тоска и усталость навалились, - у Яны опять потекли слёзы. – Не могу больше, не могу. Я одна жить хочу. Одна. Я свободы хочу. Свободы! До замужества была в подчинении у мамы, думала замуж выйду, всё, кончатся мои мучения. Нет, к маме муж прибавился. Устала я от них. Хочу приходить домой, не как на поле битвы. Мне и дом наш не нужен, ничего не нужно. Тишину и спокойствие хочу. Девочки, мне кажется, ещё немного и вы будете навещать меня в психушке. Я вообще не помню, чтобы я когда-то делала то, что сама хотела. И так всю жизнь. За что ни возьмусь два критика в лице Гангрены и матери, как черти из табакерки выскакивают и начинают мне рассказывать, что я дурью маюсь, вместо того, чтобы делом заняться. Я не могу пригласить подруг домой. Гангрена ругается, если мне кто-то звонит по телефону, я обязана докладывать ему с мамой о каждом своём шаге, правда и шагов у меня своих уже не осталось. Я не имею права заниматься своими любимыми делами, а я вышивать люблю, читать. В кафе с вами мне тоже нельзя, дома скандал будет.

Яна опять заплакала.

-Янушка, ну всё можно решить, нас же много, мы что-нибудь обязательно придумаем. Ты нам веришь? – спросила Эльвира.
-У меня одна надежда на вас.
-Ну, так бери и занимайся своими любимыми делами, плюнь ты на всех. Ты же не указываешь маме и мужу, что им делать, - со злостью сказала я.
-Мама целый день сериалы смотрит, а к нашему приходу пылесос схватит, и давай деятельность изображать, её на целых пятнадцать минут хватает, потом опять бежит к телевизору. Да и пусть себе бежит, смотрит, ну меня-то за что гнобить?! Так ещё я только отдохнуть прилягу или не дай бог сяду на минутку, несется ко мне или сериал рассказать, или замечание сделать. Я спать стала в лучшем случае часа по четыре-пять. И снотворное выпить не могу, утром на работу, голова должна соображать. Выпила как-то в пятницу, думала, отосплюсь. Так нет, мама утром в комнату влетела и давай орать, что я как корова лежу. Мать за целый день намается от скуки и дуреет, а вечером и по выходным на мне отрывается. Ну, чтобы не заскучать. Ей всё равно, что я с ног валюсь, матери кажется, что я на работе в праздности время провожу. Она забывает, что и сад этот чертов, на мне и готовка, и уборка. Ну, так хочется хоть иногда лечь и не быть в напряжении, что сейчас Гангрена или мама в спальню ворвутся. А вот если Федор Иванович сами отдыхать изволят, не дай бог, телефон зазвонит,  надо не забыть звук отключить, если он спит. Борщ, то пересолила, то недосолила – скандал, на работе у него неприятности, на мне злость срывает. Он на меня орёт, даже если соседская собака лаем его разбудит. Как будто это моя вина, что его сон не уберегла и соседской собаке пасть не заткнула. Мне в пору самой в конуру перебираться.
-Да, оправь ты маму домой, пусть в гости приезжает или по телефону звонит. Она же тебя в могилу загонит, - возмущенно сказала Ёлка. – А с одним Гангреной проще будет справиться.


Только Ёлка помянула Федора Ивановича, как он позвонил Яне. Его ор было слышно, наверное, не только нам, но и посетителям за другими столиками:
-Ты где? Почему ты не дома??? – визжал Федя, как ужаленный. – Я, значит, жене домой звоню, а мама докладывает, что Янки-то и нет дома. На работу звоню, тоже нет. Ты вообще охренела, что ли?
-Федя, не кричи, я в кафе, не помню, когда с подругами общалась. Я имею права с девчонками поговорить? Ты же у меня не спрашиваешь разрешения, когда с друзьями виски лакаешь до полночи день, через день.
-Ты совсем дура? – верещал Федор Иванович. – Мне по работе надо пить, а ты от безделья маешься. Всё, сказал, иди домой. Я матери позвоню, проверю. Она мне в лучшем виде доложит.
-Да, пошел ты нах, останешься без своего наказания, - недружелюбно ответила Яна и отключила сотовый.

-Ой, я его первый раз послала, ну в смысле не считая игры, конечно, что мне будет теперь?
-Ян, да ничего тебе не будет, - уверила Эля. – По-моему, ты по-привычке его боишься.
-Точно, Элечка, видимо, по привычке.
-А что за игры у вас такие: Гангрену посылать? – поинтересовалась Эля.
Яна, краснея и бледнея, рассказала о сексуальных пристрастиях Федора Ивановича.
-Однако! Ну, ты, мать, даешь, - удивилась я. – Продвинутые вы.
-Не нравятся мне эти его забавы, если бы с любимым человеком, может, ещё и ничего было бы, а так меня просто тошнит от всего. Ну, правда, первое время и неплохо было, бить перестал, извиняется.
-Знаешь, Ян, слушаю тебя и думаю: насколько же ты забитый человек, ты только не обижайся, я помочь хочу, - сказала я, но очень боялась, что Яна мои слова воспримет неправильно.
-Да, не обижаюсь я, кто мне ещё правду скажет, если не вы. Я вот к вам за помощью и обратилась, знаю, что льстить не будете и от зависти гадостей не наговорите. На работе некоторые сотрудницы мне завидовать умудряются, думают, что если муж при должности и при деньгах, так я в счастье купаюсь. Пробовала как-то поделиться с сотрудницей, но в ответ только смешки и подколки. Мы пока с Анечкой не познакомились, я и не дружила-то ни с кем. Я вам, девочки, полностью доверяю, мы же проверенные боевые подруги, говори, Ань, что думаешь. Мне правда нужна.
-Понимаешь, Яна, ты уже не можешь отличить плохое обращение от хорошего, где норма, а где нет. Ты слишком долго под прессом своих «милых» родственников находишься, привыкла уже и отпор дать не можешь. Ты золотую середину потеряла. Другая бы быстро на место поставила и маму, и мужа.
-Я вот и не пойму, Анечка, я вроде бы Гангрену и на место поставила и даже бить начала, а он, ну, как не считал меня за человека, так и не считает. А золотой середины у меня никогда и не было, - вздохнула Яна. – Мне бы сначала найти её, а ты говоришь «потеряла».  Права ты, не могу понять, нормально со мной разговаривают или нет. Мать в комнату залетит, наорет, что я развалилась как барыня, а на ней, уже немолодой, весь дом держится, хотя готовлю и убираю я, а всё равно виноватой себя чувствую, что прилегла, как будто я и не человек вовсе, и устать – это стыдно. Может утром в выходной разбудить, потому, что ей скучно. Я даже когда спать ложусь и то в постоянном напряжении, спать хочу, а заснуть не могу, так и жду, что кто-нибудь дернет.
-То, что ты Гангрену бьешь, ему, я как поняла, в радость, - сказала Эля. – А тебе это самой надо?
Яна опять расплакалась.
-Какая мне радость бить его, чтобы меня не побил? – всхлипывала Яна. – Покоя хочу, тишины и выспаться, напиться снотворного и проспать целый день.
-Ян, а ты разведись! – предложила я. – Ёлка вон развелась и с двумя детьми замуж вышла, да ещё как вышла.
Яна в недоумении смотрела на меня, как будто я предложила пройтись ей голой по улице. Немного помолчав, сказала:
-Мне муж не нужен, и любовник не нужен, я замуж вообще не хочу, набылась уже. Я когда-то заикалась Гангрене о разводе, так он мне заявил: - «Беги, подавай заявление, уйдешь с голой жопой и бомжевать будешь. Или забыла, что у меня власть, связи и деньги? Судиться со мной будешь, пока не подохнешь». Не любит меня, и разводиться не хочет.
-Ян, а что ты хочешь? – спросила Эльвира.
-Развестись и жить одной, но мне это не светит, - Яна выпила бокал с соком залпом, как будто это была рюмка водки и тяжело вздохнула.
-Скажи, а ты боишься без его денег остаться? Всё-таки он прилично приносит? – решила уточнить я.
-Не нужны мне его деньги! – с криком сказала Яна.
-Тогда думать давай и действовать. Что слёзы-то лить, если ты знаешь, что тебя счастливой сделает. - У меня в голове рождался план освобождения Яны от замужества.-Яна, ты точно определилась, что хочешь одна жить?
-Анечка, да я об этом мечтаю. Но мне-то жить негде, мать к себе не пустит, а вот на старости лет квартиру снимать, скажу честно, страшно. Нет у меня выхода,  - вздохнула подруга.
-Есть! – Девчонки вопросительно посмотрели на меня. – Яна, ты должна просто напросто купить квартиру до развода и переехать. – Взгляд Яны потух.
-Так он у меня её сразу и заберет, я в этом уверена.
-Ты должна найти человека, которому абсолютно доверяешь, купить квартиру и оформить на него, а потом, когда всё утрясётся, пусть этот человек, переоформит её на тебя. Я понимаю, что это авантюра, но я только такой выход вижу.

Вдруг Яна подскочила со стула, с криками:
-Нашла, нашла! - и бросилась меня обнимать, поливая слезами с ног до головы. – Аня, я тебя нашла! Я на тебя квартиру оформлю, разведусь и буду одна жить. Как же мне это самой в голову не пришло?!
-А не боишься на меня-то?
-Не боюсь! Спасибо, Анька, - Яна опять кинулась меня обнимать. Настроение у неё  взметнулось ввысь, чего не скажешь о нас троих. Хотя я прекрасно видела, что девчонки искренне рады за Яну.
Яна заливалась соловьём, рассказывая какую квартирку она хочет, и как она будет жить одна, а мы к ней будем в гости ходить. Когда эмоции Яны схлынули,  мы заказали ещё по коктейлю и перешли к следующей повестке дня – Эльвире.
-Ну, рассказывай, что у тебя, - сказала Ёлка, глядя на Элю.


Теперь из глаз Эли хлынули слёзы, но она быстро взяла себя в руки:
-Юра сказал, что у меня не было выкидыша, а я специально от ребенка избавилась.
-Что??? – хором спросили мы. Зная, как Эльвира ждала ребенка, и какой трагедией было дня неё потерять малыша, это обвинение звучало просто кощунственно, если не сказать издевательски.
Мы с Ёлкой не отходили от неё в больнице, Эля пережила ужасный стресс.
-Он сказал, - подавлено продолжила Элька,- что я из-за работы аборт сделала, а его обманула.
-Ань, а как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила Эльвира.
-Спасибо, нормально, но надо постоянно наблюдаться у врача. Может опять придется лечь в клинику. – Я хотела добавить, что очень переживаю за свою беременность, но не стала огорчать Эльвиру. Она хоть и держится, но я знаю, что у неё в душе.
-Элечка, честно, я просто в шоке от Юриного заявления, - расстроено сказала Ёлка. – А такая любовь была.
Моя душа разрывалась на части, я сама ждала малыша и прекрасно понимала подругу, тем более видела, что творилось с ней после выкидыша. Эля была совершенно подавленной, она не только потеряла ребенка, но и переживала предательство мужа.
Что же ты Юра делаешь? Элька ведь очень сильно тебя любила, тебя одного: подумала я.


Пока Эля рассказывала о том, что наговорил ей муж, я молчала, мне до такой степени было жалко подругу, что я боялась, если открою рот, то сразу разревусь, отчего Эльвире станет только хуже. Я не могла себе и представить, чтобы Саша, даже при наших проблемах,  поступил бы так, как Юра. В этот момент я возненавидела Юру всей душой и отчаянно жалела, что он появился на Элькиной помолвке с Сергеем. В памяти всплыла картина их первой встречи и у меня начал вырисовываться истинный образ Юры. Тогда я подумала, что всему виной Элечкина стеснительность, а сейчас просто уверена, что Юре нужна жена-праздник, а при малейших проблемах, он уходит в сторону. На помолвке Эля была уверенной, весёлой красавицей, которая затмила всех. У Юры не было проблем с деньгами, и жизнь казалась сказкой, а Юра себе Принцем на белом коне, похищающим красавицу.

-Все мои усилия наладить наши отношения проваливаются. Я оставляю дома деньги, чтобы Юре не приходилось просить у меня и чувствовать себя неловко, советуюсь по всем вопросам. Сколько раз я пыталась объяснить ему, что дело не в том, что он сейчас не работает, дело в его отношении ко мне. Но у меня сложилось впечатление, что он специально не хочет меня слышать и каждый раз, любой разговор переводит на то, что якобы я его упрекаю, что он не работает. Я прошу погулять с Катей, а он мне опять про упреки.  Прошу сходить с Катюней в магазин и выбрать ей новую одежду для садика - скандал. Я уже даже хлеб купить его боюсь попросить, чтобы не было скандала.
-Эля, а что ты дальше планируешь делать? – спросила я.
-Честно, и не знаю. Думала о разводе, но не решаюсь. Боюсь я Катю отца лишать.
-Ну, почему лишать? - спросила Ёлка. – Он с ней может и, не живя с вами, общаться. Хотя мне не верится, что он хороший отец. Такое впечатление, что всё на тебе держится. Как у меня с Мишкой было. Пока я тянула, была семья, был отец. А когда развелись, то он и про сына, и про дочь забыл. Хотя к дочери я его и сама не подпущу, не хватало ещё психику ребенку ломать, но Ваня-то взрослый, мог бы с сыном отношения поддерживать. Но Мишка когда понял, что поживиться ему больше не чем, то забыл и о детях. Эля, а нужен ли тебе самой Юра, стоит ли дальше тебе тянуть отношения?
-Ой, Лена, не могу себя понять. Наверное, я его ещё люблю. Ладно, я подумаю.


-Лен, а у тебя что? Ты из-за нас грустная? – спросила Яна.
-Ой, девоньки. И у вас проблемы, переживаю и у меня, вроде бы, тоже проблемы.
-Что значит «вроде бы тоже проблемы»? Ты не знаешь, есть они у тебя или нет? – удивилась Эля. – У вас свадьба намечается, не верю, что ты предстоящих хлопот  боишься.
-Хлопот-забот я уж точно не боюсь, - ответила Лена и задумалась.
-Так, что у тебя случилось-то?
-Я вот не могу понять, или я типичная свекровь, которой не нравится невестка, или для этого есть все основания. Меня Марианна настораживает и ладно бы меня одну, Владу она совсем не понравилась. А объяснить толком не могу. С одной стороны понимаю, что она девочка молоденькая, неопытная, какой с неё спрос, она только, только взрослую жизнь начинает, а с другой... А вот, что с другой мне и неясно. У меня впечатление складывается, что она не любит моего Ваньку.
-А может, ты и правда, просто за сына беспокоишься и надумываешь? – спросила я. – Или у тебя есть какие-то конкретные факты?
-Анька, в тебе точно юрист сидит, даже в кафе, - улыбнулась Ёлка.
-Лен, ну, а что по-пустому говорить, обоснуй, почему не нравится, - ответила я или юрист, который во мне сидит.
-Я вам сейчас фотку покажу, уж точно скажу, что девочка красивая, - Елена полезла в сумочку за фотографией.
-Ты, посмотри, она фотографию невестки с собой носит, - засмеялась Яна. У Яны настроение как поднялось ввысь, так там и осталось. Было очень приятно видеть её такой счастливой.
-Девушка на самом деле красивая, только вот, как бы сказать, холодная она что ли или… пустая, - сказала Яна, которая первая рассматривала фото. – Ой, ладно, начала диагнозы по фото ставить, прямо не Яна, а экстрасенс. Что я заранее наговариваю на девочку, дура я старая, -обозвала себя Яна, но мне показалось, что всё-таки Яну, что-то насторожило, чего-чего, а глупой  она никогда  не была, всякого насмотрелась и пока следаком работала, и в прокуратуре.
–На, Эльвира, посмотри, девочка, на самом деле, красивая.
Эльвира взяла фото, и выражение лицо её стало очень внимательным. Она, не отрываясь, уставилась на фотографию и долго её рассматривала.
-Ёлка, а я её видела.
-Где?
-Лен, мы с Юрой на днях ужинали в ресторане, и она там была, - немного помолчав, Эльвира добавила: - Без Ванечки.
-Может, ты перепутала? – расстроено спросила Ёлка. – Она ведь недавно в городе и знакомых у неё мало.
-Лен, к сожалению, не перепутала. Она, ну, она очень вызывающе себя вела. Её трудно было не заметить. Она была одна в компании мужчин, громко смеялась, танцевала, ну, не просто танцевала. Лен, ну, она это была. На ней были туфли на высоченных каблуках, я обратила внимание на них, когда она танцевала, красная короткая юбка с золотым поясом, и открытый топ, не по сезону.
-Есть у неё такая юбка, - вздохнула Ёлка и понуро опустила плечи. - Девчонки, да что же это такое, одна проблема решится, только жизнь наладится, вторая проблема на подходе. И что мне теперь делать?
-А когда у них свадьба? – спросила я.
-Через три месяца. Влад говорит, что она темная лошадка, мы и родителей её не знаем. Папа вроде бы у неё погиб, а мама болеет. И знаешь, Влад ещё говорит, что она к Ваньке прицепилась, потому, что он мягкий, не замечает её недостатков, только жалеет какая она несчастная, и какое у неё детство трудное было, за больной мамой пришлось ухаживать, поэтому в институт не смогла поступить. Учиться очень хотела. Влад решил с ней на тему образования поговорить, помочь, чтобы она выучилась, а Марианна от ответа уходит. Она ведь и дома ничего не делает. Попыталась Ване сказать, чтобы она хоть немного мне помогла, так он обиделся, я больше и не пыталась разговор заводить. Ну, думаю, вот будет своя квартира, так Мариашка и сама захочет в ней порядок навести. Ясное дело, что у свекрови-то убирать не хочется.
-Ох, непонятно всё. Может, она и на самом деле несчастная, - сказала Яна. - А мы на неё нападаем.
-В ресторане она несчастной не казалась, - уверенно заявила Эльвира.
-Ладно, девочки, эту задачу с одним неизвестным - Марианна, нам сегодня не решить, - заключила я. - Мы только нервы себе вымотаем. Давайте-ка о хорошем. Как там Катюня, Машенька? И колитесь, кто, что купил!
Мы наперебой начали говорить о детях, Яна мечтать о новой квартире, а я сказала, что Саша подарил мне замечательный фотоаппарат.
Мы ещё с час посидели в кафе и вечер, в общем-то, закончился позитивно.



Глава 11.


Яна возвращаясь из кафе домой,  в голос распевала нашу песню:
-Наверх вы, товарищи! Все по местам! Последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый «Варяг», Пощады никто не желает. Все вымпелы вьются, и цепи гремят, Наверх якоря поднимают. Готовится к бою! Орудия в ряд. На солнце зловеще сверкают...
Пела она увлеченно и даже не замечала, что таксист больше смотрит не на дорогу, а в зеркало заднего вида на странную пассажирку. Яна была пьяна, только не от пары бокалов коктейля, а от нового для неё ощущения свободы. Заплатив таксисту, в два раза больше чем он ожидал, Яна с песней покинула машину.


Сумочка первый раз в жизни не была положена на строго отведённое место, а пролетев по холлу, упала под ноги мужу, который последний час бегал по дому, в ожидании жены. Федя остановился, как вкопанный, как будто под ноги упала не сумка, а, по меньшей мере, граната. Когда он отмер, то заорал диким голосом:
-Мама, идите сюда. Бегом! - Нину Геннадьевну долго дожидаться не надо было, она моментально откуда-то материализовалась, прямо как черт из табакерки. – Мама, вы только посмотрите, что делается!- срывающимся голосом верещал Фёдор Иванович, сотрясая в воздухе рукавами черной шелковой пижамы, они хлопали, как крылья, а глаза Гангрены наливались кровью. Со стороны министр напоминал взбесившуюся летучую мышь.
-А я, вам, Фёдор Иванович, говорила, что распустили вы Янку. Я бы её быстро в чувства привела, знала бы как мать, то есть мужа, уважать, - упершись руками в бока, вещала мама.
-Мама, покиньте помещение!
-Вы мне постоянно противоречивые команды даёте, - увлекшись, неосторожно высказалась тёща. -То: "Мама, бегом сюда, то..."
-Какие команды я вам даю? – грозно спросил Гангрена, вытаращив глаза.
-Ну, я, ну как бы это, вы понимаете же, что я это, ну я просто не всегда вас понимаю, ну я же академиев не заканчивала, - выкрутилась Нина Геннадьевна. - Как вы, Федор Иванович, скажите так, и будет, вы только мне, пожалуйста, доступнее объясняйте.
-Вы, хотите сказать, что я недоступно объясняю? – проревел Гангрена.
Теща попятилась назад, но быстро нашла выход из положения:
-Вы только посмотрите, Янка же напилась и песни распевает! Где шлялась, мерзавка?!


Мерзавка ничего не слышала и никого не замечала, чем выбила из душевного равновесия маму с Гангреной. Яна, как ни в чем, ни бывало, продолжала петь:
-...В предсмертных мученьях трепещут тела,  Гром пушек, дым и стенанья, И судно охвачено морем огня, Настала минута прощанья...
Федор Иванович от бессилия взвыл. Всё пошло наперекосяк, не по плану, что его сильно пугало:
-Всё, мама, в срочном порядке вызывайте психушку, пусть забирают полоумную!
Мама кинулась к телефону.
-Стоять-бояться! – заорал не своим голосом министр. - От вас, мама, никакого толку, идите на кухню и ждите моего распоряжения!
Тёща замерла с выражением легкой дебильности на лице, не понимая, что же ей делать.

Яна продолжая петь, переоделась и пошла принять душ. Из параллельного мира доносились крики самых, казалось бы, родных людей. Стоя под душем, она рисовала себе новую жизнь в собственной квартире без мамы и мужа. Привычка слушаться или отбиваться куда-то исчезла. У Яны появились свои собственные планы. Бодро напевая, Яна вышла из душа, накинула халат и пошла искать, куда она засунула своё любимое вязание. Спать совершенно не хотелось. Пока она ходила по дому, заглядывая в ящики, делегация в составе мужа и мамы сопровождала её, не забывая награждать дочь и жену нелестными эпитетами. У Яны промелькнула мысль: «Как я столько лет могла реагировать на это?» Дальше эта мысль развиваться не стала, так как голова была занята поиском вязания, мечтами о своей квартире и долгожданном одиночестве.
Яна, наконец-то, нашла своё вязание и пошла в спальню. Фёдор Иванович с тёщей рванули следом.
-А, вон оно, что! Она за старое взялась. Ей бы только видимость создать, что она работает! - разоблачал жену Федя, крича ей в спину. – На мужа и мать, значит, ноль внимания!
Федя прекрасно помнил, как мама гнобила Яну за хобби и жена, не выдержав, бросила своё любимое занятие. Он решил сыграть на этом:
–Ты совершенно никчемно проводишь время. Ты меня слышишь?! Быстро иди на кухню. Муж с работы пришел голодный, а…
-Федор Иванович, я же вас покормила, Янка вчера много наготовила, - ляпнула тёща и тут же поняла, что натворила. – А это не я вас должна кормить, а эта мерзавка!
-Мама, покиньте помещение! Я с женой разговаривать буду.

Мама нехотя вышла из спальни, но двери плотно прикрывать не стала.

-Ну, что доигралась?! Вывела мужа из равновесия! Я на работе вкалываю, а ты шляешься. Сегодня из-за тебя специально раньше с работы приехал. Важные дела бросил, чтобы самолично тебя встретить и в твои бесстыжие глаза посмотреть, когда ты из кафе явишься, - распалял себя Гангрена, медленно подходя к супруге. Приблизившись к жене, он замахнулся, Яна перехватила руку.
-Игры закончены! Понял? Тронешь – убью! – спокойно заявила супруга, чем сбила Федю с толку.
Немного помолчав, Фёдор Иванович решил подойти с другой стороны:
-Всё, мама, я решил, разведемся мы с вами с Янкой! Прямо завтра же и разведемся!
Мама по стойки смирно уже стояла рядом с зятем:
-Доигралась, а я тебе говорила, что не будет Фёдор Ива…
-Спасибо, Феденька! Завтра с утра и пойдем заявление подавать!- мило ответила супруга.
-Ты дура? Ты семью хочешь разрушить! Я не позволю! Останешься с голой жопой! Иди, разводись, выкину на улицу! И да здравствует новая бомжевская жизнь!
-Спокойной ночи, Фёдор! – Яна взяла вязание. - Прощайте, товарищи, с Богом, ура! Кипящее море под нами. Не думали мы еще с вами вчера, Что нынче умрем под волнами…
У Фёдора Ивановича потекли слёзы:
-Яночка, у нас же семья…
Яна взяла одну подушку и одеяло, и выбросила за дверь, следом за ними полетел Гангрена, мама выскочила самостоятельно, затем Яна замкнула спальню и начала вязать, неожиданно захотелось спать. В эту ночь Яна первый раз за бесконечно долгое время заснула с улыбкой.



Глава 12.


Саша рано уехал на работу, поэтому Марка я сама отвезла в садик. Вернувшись домой,  я включила музыку и начала с огромным удовольствием наводить порядок. Разбирала все ящички, раскладывала вещи, не забывая время от времени отдыхать, чтобы не навредить малышу, которого я ждала. Хоть ко мне и приходила раз в неделю убирать женщина, я всё равно постоянно что-то доделывала сама. Сквозь звуки музыки пробивался звонок сотового телефона, я пошла искать его, тихо напевая себе под нос. Когда я увидела, кто звонит, моё сердце начало бешено колотиться. Это был его первый звонок с момента нашего расставания в аэропорту. Звук сотового резал меня без ножа. Я села на пол, и глядя на дисплей телефона, умоляла: «Стас, миленький, не звони, не звони, пожалуйста, мне больно, не звони. Я скучаю по тебе, но мы не можем быть вместе, пожалуйста, не делай нам больно. Зачем мы с тобой встретились? Зачем? Чтобы сделать друг другу больно? Отпусти меня, отпусти, отпусти…»

Мне безумно хотелось ответить на звонок и услышать его голос. Я безумно хотела, чтобы Стас не звонил. Телефон, наконец-таки, замолчал, а я про себя продолжала разговаривать со Стасом, гладить его по голове, обнимать. Слёзы застилали мне глаза.
Я могу не брать телефон, я могу не открывать двери, я могу не видеть Стаса, но у меня не получается вырвать его из своего сердца, стереть из памяти, не получается разлюбить. Мне вдруг захотелось вернуться в беззаботное детство, когда всё было просто и понятно. В юность, когда я знала ответы на все вопросы. Знала, что муж может быть только один и на всю жизнь, знала, что я никогда не смогу простить измену, знала, что никогда не изменю сама, знала, что любить можно только одного мужчину, знала.


А сейчас? Сейчас я вдруг поняла, что совершенно ничего не знала о реальной жизни.
Что делает жизнь? Какие виражи выписывает! Или это я сама делаю? А мог бы Александр заставить себя любить меня в то время, когда у него появилась другая? Или он и тогда любил меня, а может у мужчин всё по-другому? Хотя вряд ли. Все нормальные люди хотят любви, понимания, тепла.

Что же такое счастье? Что такое любовь? Можем ли мы управлять своим сердцем, можем ли мы его образумить? Мы сильнее любви? Или любовь сильнее нас? Можем ли мы ей противостоять? Можно ли приказать себе не любить? Можно, когда нет… любви. Я дотянулась до пульта, который лежал на диване, выключила песню и поставила другую:

А без тебя в душе наступит зима
Синее небо без тебя станет серым-серым
И для того, чтобы тебя отыскать -
Я упаду на город снегом белым-белым

А, я замету на Рождество, снегом белым-белым
И постучу в твоё окно, снегом белым-белым
Я напишу на Рождество, снегом белым-белым
Как повстречали мы любовь, под снегом белым-белым

Я так хотел бы тебя отыскать
И закружиться нам двоим в танце белом-белом
Но для того, чтобы тебя мне обнять
Надо упасть на город снегом белым-белым

Под снегом белым-белым…

-Я никогда не забуду тебя, но мне надо было уйти, - тихо сказала я в пустоту. Я взрослый человек и сама должна принимать решения и отвечать за них: в сотый раз повторяла я себе. Но каждый раз воспоминания и тоска по Стасу, разбивали моё сердце вдребезги. Я закрываю глаза и ясно вижу Стаса.
Только я начала жить тихой и размеренной жизнью, только почувствовала, что такое свобода,  пришла в согласие с собой, со своим внутренним миром, что, казалось, ничего уже не сможет выбить меня из равновесия, и тут на тебе - обухом по голове - новая незваная любовь,  непрошеной гостьей, неожиданно ворвалась в мою жизнь.


Вдруг замигал дисплей телефона, говоря мне, что пришла эсэмэска, я медленно открываю сообщение: "Я узнал главное - чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости. Если не пройти школу горя, счастье не может быть прочным. Три года живет та любовь, что не штурмовала вершины и не побывала на дне, а свалилась с неба готовенькая. Любовь живет долго, только если каждый из любовников знает ей цену..."  Аннушка,  наши судьбы переплелись в одну незримыми нитями, мы всё выдержим, мы пройдём этот путь вместе. Я люблю тебя»  Это послание было от мужа.

Я не помню, сколько времени я просидела на полу. Неожиданно пошёл дождь, в этот раз он весело стучал по крышам, смывая мою печаль. Я поднялась и подошла к окну. Дождь быстро закончился, и небо разукрасила радуга.  Мне нестерпимо сильно захотелось обнять своего сыночка, отдаваясь порыву, я начала быстро одеваться. Уже на выходе я вспомнила про Сашин подарок и вернулась за ним. Вчера вечером я наконец-то до конца разобралась, как работает фотоаппарат. Оказалось, что не так и сложно. В садик я прилетела, когда дети заканчивали обедать перед дневным сном. Марик, увидев меня, издал вопль индейца и бросился обнимать. Я сказала воспитательнице, что сегодня решила забрать сына пораньше. Мы с Марком шли через дворик садика, и его присутствие наполняло мою жизнь смыслом и любовью.  Могла ли я лишить своего сыночка отца?! Я с нежностью  сжала его ладошку в своей.
-Сыночек, как ты смотришь на то, чтобы погулять по парку, а потом пойти и встретить папу? Сделаем ему сюрприз!?
-Сделаем, сделаем, - пропел Сын. – Мам, а ты зачем камеру взяла? Давай фотографироваться! Сначала ты меня, а потом я тебя! А может, пойдем в парк около кинотеатра "Россия"? Там много сосенок и белки живут, я тебе покажу ручную, она мне доверяет, и я всегда кормлю её орешками с ладошки. Мы туда с воспитательницей ходили.
-Ой, Марик, а я и забыла, что камера висит у меня на плече! Конечно, пойдём смотреть белок и фотографироваться, - улыбаясь, ответила я. Глаза сына вдруг стали серьёзными.
-Мам, а ты можешь всегда улыбаться? – Я поняла, что Марк задал этот вопрос неслучайно и очень напряженно ждёт ответа.
-Попробую, - честно сказала я. На секунду я остановилась, обняла сыночка, он прижался ко мне, затем вырвался и побежал вперед.
-Мамочка, а мы купим для белочек орешки? – прокричал Марк, повернувшись ко мне.
-Обязательно, а то белочки на нас обидятся.


В парке было замечательно. Столетние сосны уживались с молоденькими кленами и березками. Оформление тоже не давило на глаза ядовито-кислотными цветами. Дорожки, ведущие к парку, были из молотого кирпича, аллейки между деревьями выложены каменной плиткой, а лавочки покрашены под цвет дуба.
Зрелый фундук, горкой лежащий на ладошке сына, освещенный осенним солнечным лучиком, вписался в этот пейзаж очень удачно. Я подумала, что этот снимок  получится очень эффектным. Марк угощал белочек орешками. Зверьки вели себя очень потешно.Вдруг Марик с таинственным видом, показал мне на дерево с дуплом:
-Моя белочка живёт там. Мама, поснимай нас, когда она появится.

Через некоторое время из дупла и вправду показалась любопытная белка. Порывисто оглядев всё вокруг и заметив Марика, белка позабыв всякую осторожность, кинулась со всех ног к нему, немного напомнив преданного пёсика, который заждался своего хозяина.

-Смотри, какое огромное дерево, я сейчас сюда залезу, а ты сфотографируй меня.

Мы фотографировали по очереди. Вместе выбирали красивые пейзажи, необычные деревья, листочки, которыми были усеяны дорожки парка. Мир через объектив фотоаппарата казался волшебным. Я увидела тысячи прекрасных мелочей, на которые раньше не очень-то обращала внимание и с благодарностью подумала о муже.
В какой-то момент, глядя на сынулю, я почувствовала, как счастье обволакивает меня. Что же такое счастье? - подумала я. Так хотелось удержать его. Может, это просто миг? А, может, надо уметь разглядеть его – это самое счастье? Может, оно всегда рядом? Но мы не ценим, не замечаем его?
-Марк, а не пора ли нам встречать папу? – я достала сотовый, посмотрела на часы, Сашин рабочий день подходил к концу. – Пошли?! Если папа задержится, мы ему позвоним, а если нет, сделаем сюрприз.
Мы немного уставшие, но очень весёлые и довольные подошли к банку, сели на лавочку недалеко от входа и стали ждать Сашу, он вышел минут через 15-20, я уже успела отдохнуть от прогулки. Марк кинулся к нему на встречу, Саша подхватил его на руки и подбросил в воздухе, затем взял его за ручку и начал искать глазами меня. Глаза мужа излучали такую любовь, что словами вряд ли можно передать то, что было сказано взглядом. Саша подошел ко мне, нежно поцеловал и взял за руку, как маленькую девочку.

-Привет, Анюта, вот так сюрприз.
-Привет, - я улыбалась во весь рот.
-Вы устали? – спросил муж.
-Нет! -  в один голос ответили мы с Марком.
-Вы-то нет, а малыш, тот, который живёт в животике, он не устал? – поинтересовался супруг.
-Он нагулялся и спит, - успокоила я мужа.
-Тогда я предлагаю отпустить водителя и сходить в ресторан. Как вам моё предложение?
-Ура! Отпускаем водителя!- прыгая, сказал Марк. – Всей семьей идём в ресторан!
Я подумала: мог ли Марк заметить, что у нас с Сашей проблемы в отношениях? Меня насторожили слова Марка «всей семьёй», хотя ребенок, скорее всего, просто радовался возможности всем вмести, хорошо провести время.
А есть ли у нас сейчас проблемы в отношениях? Тысячи мыслей пронеслись в голове, но я решила оставить их на потом.
Время мы провели замечательно. По пути в ресторан мы продолжали  фотографироваться. Саша с Марком  позировали, изображая то грозных львов, то паровозы и корабли. Я смеялась, глядя на них. Потом Саша взял фотоаппарат:
-Так, а сейчас мы будем фотографировать самую красивую женщину в мире.
Муж попросил меня позировать, что я с удовольствием и сделала, даже мой небольшой животик не мешал мне чувствовать себя моделью.
-Анечка, у тебя так отросли волосы! – Саша подошёл ко мне и провёл рукой по моим волосам, они на самом деле почти доставали до талии. Наклонившись ко мне, муж прошептал на ухо: -  Я тебя люблю.
-Мам, пап, что за секреты?! Идём в ресторан. Вам пора детей кормить, а вы секретничаете, - серьёзно сказал сын, и мы последовали его совету: идти и кормить детей.


Меня постоянно преследовали мысли. Иногда мне казалось, что я с Сашей не развелась, когда узнала о его измене, не только из-за Марка. Мне было куда уйти, мне было к кому уйти, но я здесь, с мужем. Что же нас держит вместе? Общая жизнь? Общие проблемы? А, может, нас связала любовь? Что же такое любовь? Что? Этот вопрос я часто задавала себе. Эти мысли не давали мне покоя, хотя Саша очень бережно относится ко мне и к нашим отношениям, я хотела услышать его ответы, а, может быть, мне надо понять себя?
Поздно вечером, когда сын уже спал, я всё-таки решилась поговорить с мужем. Произнести вслух эти вопросы для меня было очень тяжело, но я не хотела оставлять недосказанность.


-Саш, почему ты не развёлся со мной, когда я тебе сказала, что тоже изменила тебе? Из-за Марка?
-Нет, Аня, хотя Марка я тоже, естественно, не смог бы оставить. Я где-то читал, что дети объединяют тех людей, у которых есть любовь, а когда нет любви, дети скорее являются катализатором развода. Ты же знаешь, многие говорят «наши отношения разбились о быт»? Нет, дорогая, о быт любовь не разбивается. Проблемы объединяют любящих и разводят равнодушных. Дети болеют, не спят ночами, отнимают много сил, но одни семьи вместе переживают болезни детей, поддерживают друг друга, помогают друг другу, и становятся одним целым, а другие… другие, в общем, я хотел сказать, что я не из-за Марка с тобой остался. - Минуту мы сидели молча, только стрелки напольных часов нарушали тишину, мерно отсчитывая наше время.
 – Аня, я такой же вопрос могу задать и тебе. Почему ты не развелась со мной? Подожди, не отвечай, пожалуйста. Не думала ли ты, что если бы я… не изменил тебе, уделял внимание, бережно бы относился к тебе, прислушивался, то не было бы и твоей... То и ты, то ты также продолжала бы меня любить?  - Я чувствовала, что Саше тяжело даётся этот разговор. -  Я иногда возвращаюсь в прошлое и пытаюсь найти тот момент, когда… когда всё это начало происходить с нами. Если бы я мог, то вернул время назад и не сделал бы…

Саша поднялся и начал ходить по комнате, потом опять сел в кресло и внимательно посмотрел мне в глаза. Я молчала, обдумывая слова мужа.
-Ань, можно я здесь покурю? – Я кивнула. Саша курил крайне редко.
Муж пошел в кухню, вернулся в гостиную с пачкой сигарет и зажигалкой, прикурил сигарету, глубоко затянулся, приоткрыл балконную дверь, выдохнул, стараясь выпускать сизый дым на улицу, чтобы я им не дышала.
-Ты молчишь потому, что не хочешь обвинять меня? Я и сам понимаю, что являюсь причиной того, что произошло с нами.
-Саша, я просто последнее время постоянно задаю себе вопрос: что же такое любовь? В восемнадцать лет я знала ответ на этот вопрос, всё было просто и понятно, а сейчас не знаю, - откровенно сказала я.
-«Лисёнок, - сказал лисёнок лисёнку, - ты помни, пожалуйста, что если тебе тяжело, плохо, грустно, страшно, если ты устал – ты просто протяни лапу. И я протяну тебе свою, где бы ты ни был, даже если там – другие звёзды или все ходят на головах. Потому что печаль одного лисёнка, разделённая на двух лисят – это ведь совсем не страшно. А когда тебя держит за лапу другая лапа – какая разница, что там ещё есть в мире?» - процитировал Саша.
Муж затушил сигарету, подошел, сел рядом со мной на диван, взял мою руку.
-Мы сделали много ошибок,  - тихо сказала я.
-Ань, а во-первых, мы были молодыми и совершенно неопытными, во-вторых, все люди совершают ошибки, но кто-то делает выводы, исправляет их, а кто-то, кто-то… ну, не всем есть что сохранять, - немного помолчав, Саша добавил: – А, может, это были и не ошибки? Может, жизнь преподала нам урок, чтобы мы сделали выводы, поняли, что для нас главное. Разве ребёнок, которого мы ждём, может быть ошибкой?

Я расплакалась, Саша так и сидел со мной рядом, обнимал, гладил по волосам.
Я подумала, что мужу самому тяжело, а он успокаивает меня. Я повернулась к Саше и поцеловала его в губы, потом мы долго сидели обнявшись. Такое впечатление, что завершился очередной виток нашей с ним жизни и начинался другой, а любовь, любовь, похоже, совсем не такая, какой я её себе представляла в восемнадцать лет. Я понимала, что люблю мужа, но спрятала свои чувства глубоко – глубоко, от страха и боли, от разочарования. Я доверяла мужу, доверяла каждому его слову. Я так безумно любила его, но он, в какой-то момент отвернулся от меня, и все мои усилия вернуть любовь моего первого мужчины были напрасными, муж не слышал меня, не слышал до тех пор, пока моя боль не перелилась через край и я перестала за нас бороться.
Сейчас моя любовь к Саше стала другой. Она не пылает огнём, но стала ли она меньше?
А то, что случилось со мной и Стасом не любовь, а наваждение? Как это понять? Можно ли разложить чувства по полочкам? Эти правильные – их сюда, а эти неправильные, их в мусорную корзину.
Если бы раньше мне кто-то сказал, что я смогу простить измену, изменить сама, я бы не поверила.
Жизнь – это не наши представления о ней. Жизнь иногда выделывает крутые виражи.
Как всё-таки тяжело и сколько должно пройти время, чтобы на душе стало светло и легко?



Глава 13.


«Любила ли она меня? - думал Стас. Этот вопрос не давал ему покоя. - Было бы легче или тяжелее, если бы я знал, как она относилась ко мне, что чувствовала, что чувствует теперь?»
В глубине души Стас знал ответы, но продолжал мучить себя.
Он знал, что Анна любила его. Он знал, что она с ним была честна. Но ещё он знал одну ужасную вещь: никто, кроме неё, не нужен ему. Что только она была для него и другом, и любовницей, только встречаясь с ней, он был уверен в том, что её не интересует его материальный достаток, её интересует он, Стас, человек, со своими сильными и слабыми сторонами характера. С ней он был настоящим, а не таким, каким его видели и знали окружающие – хладнокровным и закрытым человеком.
Каждый вечер Стас допоздна задерживался на работе, затем ехал в клуб Soho Rooms или какой-нибудь другой, чтобы убить вечер, а потом придти домой и свалиться спать, не оставляя себе времени на мысли. Но среди людей, как ни странно, чувство одиночества усиливалось, а мысли об Анне, всё равно преследовали его. Ему противно было смотреть на липких девиц, ищущих счастье или заработок, кто их поймёт, в клубах Москвы. Мужик напротив уже снял блондинистую искательницу счастья с ногтями длиннее пальцев, и поглядывал по сторонам, в надежде поймать завистливые взгляды. Мужику было хорошо за пятьдесят, огромный живот и потеющую лысину, видимо, с лихвой компенсировали туго набитые в портмоне кредитные карточки. «Кому и что он хочет доказать?, - подумал Стас, разглядывая парочку. - Себе, что он на что-то ещё способен, деловым партнерам, что он ещё тот кобель? Или он так же, как и я бежит от одиночества? А, может, от комплексов? Хотя, скорее всего это бег от неумолимо надвигающейся старости».  Стасу неожиданно для себя стало жаль лысого мужика, который суетно лапал повизгивающую девицу, она в одной руке вертела бокал, а другой гладила мужика под столом, при этом, поглядывая на Стаса.


«Наверное, прикидывает, не поспешила ли она с выбором», - подумал Стас и про себя усмехнулся. На душе было мерзко. Он оглядел зал, все девушки показались ему на одно лицо, как будто их выпускает одна фабрика. Довольный папик, сидящий напротив, пошел с блондинистой девицей к выходу,  одарив Стаса победоносным взглядом.


...Тяжелее всего было в выходные дни, специально собираться, чтобы куда-то пойти, Стас заставить себя не мог. Два дня тянулись страшно медленно, выматывая душу. Он привычно потянулся за бутылкой Hennessy, нарезал лимон и налил полную рюмку, скоро должны были принести еду из соседнего ресторанчика, которую он заказал. Стас уставился на бутылку и подумал, что последние месяцы он пьёт каждый день. «Женщинам легче, - решил он. – Они могут пореветь, потрындеть с подругами, что там ещё у них в запасе? Шоппниг, салоны красоты и прочая хрень». Стас так и продолжал смотреть на коньяк в раздумьях, прекратить ему пить или продолжить «лечение». «Надо всё-таки после работы ехать домой, а в выходные заставлять себя выходить», - решил он.  Позвонили в домофон, Стас поднялся, ожидая разносчика еды, но увидел свою сотрудницу. Про себя чертыхнувшись, он нажал кнопку, открыл дверь.

Ей было чуть за тридцать, выглядела она замечательно, но… это была не Анна.
-Станислав Владимирович, я подумала, я проезжала мимо, - Стас про себя ухмыльнулся.–Может, вы захотите посмотреть в выходные документы, у меня как раз папка с собой была.
Стас молчал, ему не хотелось быть гостеприимным и рассыпаться в любезностях. Ему хотелось одного – хоть ненадолго забыться. Он прекрасно понимал абсурдность причины, которой пыталась прикрыться женщина. «Не поленилась адрес узнать. Однако».
-Проходите, - Стас усиленно вспоминал её имя.
Оксана прошла в гостиную и как раз в эту время, наконец-таки, прибыла еда из ресторана.
-Ой, я, наверное, помешала? Вы кого-то ждёте?
-Ждал когда принесут поесть.

Стас жестом пригласил гостью сесть, достал вторую рюмку. Он наблюдал, как женщина вливает в себя коньяк, чтобы придать себе смелости. Через пятнадцать-двадцать минут она начала напропалую кокетничать, чего Стас не мог терпеть. Такое впечатление, что он был зрителем в театре одного актёра. Он почти всё время молчал, но, похоже,  Оксану это совершенно не напрягало. Она лицедействовала, изображая уверенную и роковую женщину в одном лице. «Ну, что же, почему бы и нет», - подумал Стас, надеясь отвлечься от своих мыслей. Он понимал, что скоро Оксана спросит, где у него ванная.
Из ванной Оксана вышла голой и остановилась перед Стасом. Он знал, что женщинам нравится. Они хотят властного мужчину, который бы «силой» взял их, изображая безумное желание и животную страсть, не забывая при этом доставлять удовольствие даме, но было лень проявлять инициативу. Оксана была в легком замешательстве, но уже через пару секунд стала на колени, расстегнула молнию, он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза…



Глава 14.


-Леночка, звонил Женя, сказал, что соскучился и хочет приехать. Но я переживаю, что тебе забот прибавится. Может отложить немного приезд? – спросил Влад, возясь с Машей, пока жена готовила ужин.
-Нет, нет, пусть приезжает, они уже и с Ваней разговаривали. Ванька тоже его очень ждёт. Да и ты сына давно не видел.
Женька приехал на своей собственной машине, может, кому-то это было и неважно, но только не Марианне. Она порхала вокруг гостя, подумывая о том, не поменять ли одного жениха на другого, в очередной раз, вспоминая мамину науку, что запросто так только дуры ноги раздвигают. А уж, она, Марианна, далеко не дура.
Как назло Женька не проявлял к ней должного интереса, чем выводил из равновесия.  Обычно мужики сами к ней лезли, правда, без каких-либо серьёзных намерений и даже шоколадкой не угощали, но всё же обращали на неё внимание, а этот какой-то тупица, вежливо улыбается и всё, но Марианна решила не сдаваться, а взять инициативу в свои руки и поймать хозяина красивой машины на крючок. Она уже мысленно сидела за рулём автомобиля и ездила по магазинам, тратя Женькины деньги на дорогие покупки. Окрылённая тем, как легко удалось получить Ваньку в женихи, выплакать у него дорогущий мобильник, Марианна уверилась, что также легко заполучит и Женьку с новенькой машиной.


«Пока у Ваньки будет своя квартира, я с ума сойду, а о машине и мечтать не приходится», - рассуждала Марианна. У Марианны просыпался аппетит. «Я не для этого такой красивой родилась, чтобы всю молодость прождать пока Ванька начнёт хорошо зарабатывать»,  - распалялась невеста, оглядывая себя в зеркало. Марианна повернулась спиной к зеркалу и посмотрела на себя через плечо, сильно повернув голову. Нравилась она себе со всех сторон. «Как я только раньше не замечала своей красоты, столько времени зря упустила,- с досадой подумала девушка. – Мне бы в звёзды пойти, а я из-за непутёвой мамаши должна женихов себе искать».  Губы, по совету той же мамаши, мазать яркой помадой  Марианна перестала и стала выглядеть наивной девушкой.Раздражение на жениха накапливалось: «Ходит за мной, как привязанный, противно, мне настоящий мужик нужен, а не мямля какой-то, Влад и то лучше, чего он живёт с этой мымрой и её детьми».

Девушка поклялась себе, что добьётся достойного жениха с машиной и покажет родительнице, кто ещё из них дура и ****ь, а кто богатая мужняя жена. «Я и без мамаши прекрасно устроюсь, не хватало ещё её сюда перевозить, позориться, посмотрела бы на себя, корова краснорукая». Но благоразумно решила пока с Зинаидой не ссориться, мало ли, что та ещё посоветовать сможет. Мечты неслись, обгоняя друг друга. Она видела себя в Женькиной машине, проезжающей по родным улицам, разодетой получше Наташки. В душе, когда-то равнодушной ко всему Марианны, рождались ненависть и злость на весь мир, на мать, с её вечными нравоучениями и зуботычинами, прожившую всю жизнь с алкоголиком, пока тот не помер под забором.  На Наташку, которая уже имела богатого мужа и машину, хотя не обладала такой красивой внешностью, как Марианна. На мягкотелого Ваньку и его родственников, на всех, кто смог добиться успеха в жизни, а также на деревенских, которых всё устраивало. Марианна забыла, что недавно и она была полностью удовлетворена своей жизнью.


Вечером Марианна сказала Ваньке, что хочет пойти в кино и надо бы взять Женю:
-У нас с тобой любовь, мы вместе, а он такой несчастный.
-Марианночка, ты у меня такая добрая, заботливая, - сказал Ваня и нежно поцеловал невесту.
Сидя в кинотеатре между Ванькой и Женей, Марианна незаметно положила свою руку на ногу Женьке, быстро переместив её к паху, но вдруг случилось непредвиденное, Женька закинул ногу на ногу и отодвинулся. Марианна решила, что он ничего не понял, и предприняла более активную попытку. Женя ещё вчера заметил, что Марианна смотрит на него совсем не как на родственника, пытается всё время подойти как можно ближе и наклониться, чтобы продемонстрировать грудь. Но тогда он отогнал от себя эти мысли. А сейчас ситуация выглядела однозначно и он думал о том, что всё-таки стоит сказать Ване о поведении невесты.


...Марианна в голос рыдала на кровати:
-Я так и знала, что Женька отомстит мне, - захлёбываясь слезами, ответила невеста на вопрос Вани, что это она себе позволила в кинотеатре. Произнести прямо у Вани не хватило духу. – Он же ко мне вчера приставал, пока ты с Машенькой гулял, пришёл в комнату, а я переодевалась, так этот твой родственник накинулся на меня, я с трудом отбилась. Не стала тебе говорить, чтобы не расстраивать, думаю, что хоть и не по крови, а родственник, нехорошо будет, если из-за меня поссоритесь, лучше уж перетерплю, перемолчу. Вот тебе и перемолчала. Права мамочка: в городе люди злые.
Марианна вспомнила наставление Зинаиды, что громко выть не надо и перешла на жалобный плач и причитания:
-Моя красота только вредит мне, лучше бы я уродиной родилась, все так и норовят оболгать меня. Что же это получается такое, если я мужчине отказываю, то меня и опорочить можно? Всегда красивая женщина виноватой будет, – всхлипывала несчастная красавица, не забыв при этом принять соблазнительную позу на кровати. Длинные золотые кудри  эффектно разметались по подушке, полная грудь так и норовила выскочить из топика.
Ваня стоял рядом с кроватью, на которой обливалась слезами невеста. Теперь-то он понял, почему Женька так о его невесте сказал. Он сел на кровать  рядом с Марианной и начал её успокаивать:
-Бедненькая ты моя, не плач, я тебе верю. Женька не смог удержаться, даже забыл, что мы с ним как братья и полез к тебе. А ты, моя сладенькая, не хотела меня расстраивать. Доброе у тебя сердечко, - Ваня лёг рядом с невестой и начал её гладить. – Ты такая соблазнительная, я тебя люблю и очень хочу,-  сказал Ваня срывающимся голосом.
-Не надо, Ваня, ты же видишь, что я расстроена, - ответила Марианна, на секунду прижалась к Ваньке, а затем повернулась спиной, продолжая тихо всхлипывать. Ваня гладил невесту по спине, но бедняжка ни как не могла успокоиться.
-Девочка моя, хочешь я завтра займу денег, и мы пойдем, купим тебе что-нибудь?

Марианна не знала точно, как ответить. Чутьё подсказывало ей, что сразу сказать «да»  как-то неправильно. Поэтому она продолжала тихонько плакать, раздумывая как бы поумнее согласиться.

-Марианночка, ты не переживай, у меня скоро зарплата, я быстро долг отдам.
-Не надо, Ванечка, у меня есть две юбочки, я как-нибудь в них перехожу, - тоненьким голоском сказала Марианна и замерла в ожидании ответа, потом на всякий случай добавила:– Ты у меня такой щедрый и добрый, настоящий мужчина, не то, что некоторые.
Свои слова она закрепила всхлипыванием.
-Всё, решено, завтра же идем в магазин и одеваем тебя, - заявил настоящий мужчина и начал ласкать Марианну.
-Ванечка, не трогай меня, я после Женьки никак не успокоюсь, даже не знаю, как теперь вообще любовью заниматься буду. Так на душе тяжело. Был бы жив мой папочка, царствие ему небесное, он бы показал подлецу, как его единственную доченьку обижать.
Ваня пулей подскочил с кровати:
-Не надо из-за меня ссориться, вы же почти, как братья, - слабым голоском попросила Марианна.
-Я этого так не оставлю и никому не позволю оскорблять мою невесту.
Ванька выскочил за дверь. По лицу Марианны блуждала довольная улыбка.
Ёлка только уложила Машеньку спать и вышла попить чай с мужчинами.


Женя рассказывал о новой работе.
-Тёть Лена, я заварю вам свежий час, посидите, вы с Машенькой совсем устали. Она такая шустрая стала. - Женя заулыбался.
В кухню влетел Ваня:
-Какой же ты гад, - закричал он, хватая опешившего  Женьку за рубашку. – Я тебя за брата считал, а ты к моей невесте лезешь.
-Это я лезу?
Влад подскочи и стал между ребятами:
-Ну-ка уймитесь, оба. Быстро. Что случилось? И без крика! – строго сказал Влад. Работая главврачом, он  насмотрелся разных ситуаций, и умело с ними справлялся. Властный и холодный тон подействовал.
-А пусть Женька сам расскажет, как он к моей невесте приставал, Марианна с трудом отбилась от него, а потом ещё и оболгал, чтобы прикрыться. У неё вообще до меня никого не было, она очень скромная, стеснительная и ранимая, а ты...
-Вань, ты что, не приставал я к ней. Давай спокойно поговорим.
-Да пошел ты! Уже поговорил с тобой спокойно, чуть Марианну из-за тебя не потерял. Я тебя больше знать не хочу. - Ваня направился в спальню. – И если ты хоть пальцем до неё дотронешься, пожалеешь,- бросил он на ходу и так хлопнул дверью, что полетела штукатура.
-Теть Лен, пап, я не приставал к Марианне, у меня и…
-Жень, я верю, - сказала Лена и расплакалась. Влад сел рядом с женой, обнял её за плечи.
Женя никак не мог успокоиться и ходил по кухне от окна к двери.
-Женя, завари Лене чай, - сказал Влад.
Пока Женька заваривал чай все немного пришли в себя.
-Так, а теперь объясни, что же всё-таки произошло, - попросил отец.
Женя в двух словах рассказал, как Марианна пыталась привлечь его внимание, о безобразной сцене в кино и о том, что он всё-таки сказал Ване о поведении его невесты.
Повисла тягостная тишина. Потом Лена поднялась, медленно подошла к шкафу и достала коньяк:
Вы будете? - убитым голосом спросила она, Влад кивнул.
Лена достала три рюмки, сама разлила коньяк и никого не дожидаясь,  выпила.
-Лен, мне неудобно как-то тебе было говорить… - Влад замолчал, подбирая слова.
-Говори.
-Лен, Марианна и со мной также себя ведет, - выпалил муж. Ему ужасно трудно было произнести эти слова.
-Влад, я всё видела, - Лена тяжело вздохнула.  - Не знала, как об этом тебе сказать, боялась, подумаешь, что старая дура приревновала. Эльвира говорила, что в Марианну в ресторане с мужиками видела, я убедила себя, что Эля ошиблась. Бедный мой Ванька. Что же делать, что же делать…

Послышался плач Машеньки, крики на кухне разбудили её, Женька пошел успокоить малышку. Он чувствовал себя отвратительно, как будто на самом деле сделал, что-то плохое.


–Ладно бы она любила  Ваню, а  нам не нравилась, хотя чего бы это она нам не нравилась, если бы с Ваней всё у них было по-человечески, - тут же поправил себя Влад. Его тоже очень расстроило, что Ванька влюбился в такую девушку. - Может, мне поговорить с Ваней?
-Я думала об этом, но он же ничего и никого слышать не хочет. Бесполезно с ним разговаривать, - Лена совсем поникла.
-Леночка, у меня такое впечатление сложилось, что она из-за выгоды к нашему Ване привязалась. У неё же на лбу написано, кто она. Ваня добрый, вот и окрутила парня.
-А давай скажем, что у тебя материальные проблемы возникли, и ты не сможешь купить Ване квартиру, как обещал? Она и отстанет от парня, - немного помолчав, Елена добавила: - Надеюсь.
-Похоже, другого выхода у нас нет. Но если уж женятся, то после свадьбы я куплю квартиру, как и обещал.
-Влад, спасибо тебе. Я бы одна не выдержала всё это, - горько сказала Елена.
-Прорвёмся.



Глава 15.


Яна спросила у меня, можно ли в рассрочку купить нашу квартиру, я поговорила с мужем, и он сказал, что подождёт с деньгами.  Квартиру на себя Яна решила оформить через полгода после развода. Со связями Гангрены и его «милым» характером вполне можно ожидать, что он оставит жену без крыши над головой или вынудит жить с ним.
Мы вовсю готовились к переезду, я нашла замечательную квартиру, и Саша старался, как можно быстрее отделать её, чтобы успеть переехать до того, как родится ребёнок. Саша практически сам занимался квартирой: искал мастеров, проверял качество работы, покупал материалы, разговаривал с дизайнерами. Я ездила с ним в магазины, когда нужно было выбрать плитку для ванной, керамогранит или что-то ещё для отделки квартиры.


Отношения с мужем были хорошие, мы не ссорились, можно сказать, что всё было точно так же, как в первые годы нашей совместной жизни. Временами я была даже счастлива. Но тоска по Стасу не проходила, хотя я знала точно, что не смогла бы причинить боль Саше, оставив его. Получается, как бы я не любила Стаса, но он был… он просто был не мой муж?


Яна, наконец, увидела свет в конце туннеля. Могла ли она, выходя замуж, предположить, что будет мечтать о разводе?! Мы мечтаем об одном, строим планы, а жизнь вносит свои коррективы. Юношеский максимализм медленно, но верно покидал нас. Если в восемнадцать лет у нас были ответы на вопросы, то сейчас мы понимали, как много мы не знали тогда. Не знали себя, не знали жизни. И сказка не заканчивается свадьбой. Вернее, чтобы сказка не закончилась, надо приложить много сил, пережить потрясения, подняться и идти вперёд.


...С важным и недовольным видом, дабы не уронить собственное достоинство, правда, в чем оно заключалось, Фёдор Иванович Кобыльченко держал в тайне, Гангрена спустился к ужину. Облачен он был в свою любимую шелковую черную пижаму, потому как чувствовал себя в ней уверенным и защищенным, она ему напоминала костюм. А костюм – это власть! За годы работы Фёдор Иванович четко усвоил, что значит быть при власти. Тебя боятся, уважают, относятся с трепетом и подобострастием. Его уже не могут пинать соседские пацаны и обзывать сопливым недоноском. Федор Иванович обладал хорошей памятью и прекрасно помнил своё несчастное детство, когда на него не обращали внимания девчонки, а пацанам он всегда пытался угодить и был у них на побегушках. Правда, память у него была избирательна. Федя напрочь забыл, что дружить с ним не хотели, потому, что он пакостил мальчишкам исподтишка, любил выслужиться перед учителями и всегда закладывал ребят, рассказывая, кто конкретно разбил окно, а кто поджег мусорное ведро в туалете. За это его частенько лупили. Сейчас, эти выросшие пацаны, приходили к нему с поклоном и прекрасным, тугим конвертиком, а он даже зная, что скоро конвертик перекочует в ящик его стола, вынуждал просителей унижаться. Девку теперь он мог купить, и она выполнит его прихоти, но так он был далеко не секс-гигантом, то все его прихоти укладывались в 1-2 минуты, что приводило Гангрену в уныние. Чтобы поднять себе настроение и компенсировать свою несостоятельность, он унижал женщин, обвиняя их в не сексуальности и неумении доставить удовольствие настоящему мужчине, поколачивал и таскал за волосы, заставляя ползать на коленках. Такие минуты являлись триумфом Федора Ивановича.


Но надо отдать ему должное, он прекрасно понимал, что такую дуру, как Янка, ему больше не найти, проститутку же в жены не возьмешь! А Янка ему послушно готовит, стирает, убирает и при этом они с мамой прекрасно управляются с ней, правда, последнее время жена стала чудить, но он быстро поставит её на место. Зато когда Янка начала его поколачивать, он неожиданно для себя обнаружил сильную эрекцию и возбуждение, чем был приятно удивлён. Подчиненные заглядывали ему в глазки, и ловили каждое его слово. Люди шли с просьбами на поклон. Он мог казнить и миловать! Определенно жизнь налаживалась!


Яна закончив готовить ужин, накрывала на стол, а мама зорко следила за дочерью, не забывая отпускать едкие замечания. Нина Геннадьевна с возрастом становилась всё капризнее, сварливее и раздражительнее. Мудрость и гармония с годами так и не пришли к ней. Её выводило из душевного равновесия, что к Яне всё сложнее и сложнее  придираться и дочка может выйти из повиновения, откуда-то подкрадывался липкий страх. Потерять над дочерью контроль означало порушить основы своего существования, фундамента и утратить значимость! «И этот козёл ещё временами кидается защищать Янку, доиграется. Что у него в голове? Последнее время совсем крыша поехала. Не может выработать жесткую линию поведения. Мечется, как свинья на веревочке. И себе жизнь испортит и мне, идиот». Этого Нина Геннадьевна допустить не могла! «Мать для дочери должна быть непререкаемым авторитетом! Ну и что, что вышла замуж, сыновей родила, ну и подумаешь,  работает, каждый может! Разве меня от этого уволили, и я перестала быть матерью? Нет, нет и нет! Не позволю! Родная мать должна быть для дочки важнее всех. Янка обязана слушаться мать и быть благодарной! Я о ней заботилась, поила, кормила пока другие матери в детдома  детей сдавали! А я свою жизнь ради дочери прожила! И ни одного слова благодарности от этой мерзавки бессовестной не слышала!», - распаляясь, приходила в негодование Нина Геннадьевна, всё больше и больше злясь на неблагодарную Янку, при этом продолжая посматривать на дочь, выискивая к чему бы придраться, чтобы поднять свою значимость и авторитет. «Пусть знает, что без матери пропадёт». Почему-то родительница всегда называла себя в третьем лице. «Ты не уважаешь мать», «Ты не должна перечить матери», перечить матери Яне даже в голову не приходило, какой уж там перечить, она боялась не угадать мысли, настроения и желания родительницы.


Нину Геннадьевну никогда не посещала простая мысль: что дочь можно любить просто так, не пытаясь показать свою значимость, унижая Янку. Быть дочери подругой, пусть старшей и уважаемой, согревать материнским теплом, а не бить, заставляя испытывать страх, а временами и ненависть,  тогда и была бы она для дочери самой лучшей, любимой и замечательной мамочкой на свете. А вот благодарить за жизнь, проведенную в постоянном страхе и стрессе, вряд ли кому придет в голову. Янка уже и не мечтала о материнской ласке. Лишь бы не трогали. А в детстве, ложась спать, Яна представляла рядом с собой другую, добрую женщину – маму, которая перед сном гладила её по голове, расспрашивала о переживаниях и страхах, успокаивала, целовала на ночь.


...Несмотря на то, что Фёдор Иванович мог запросто высморкаться за ужином, громко отрыгнуть или отхаркаться (подобное поведение казалось ему истинно мужским и заслуживающим уважения), он любил, чтобы стол был накрыт красиво и по всем правилам этикета, а еда была замысловатой, как в ресторанах. Сказать по правде, Федор Иванович больше любил жареную картошечку, селедочку, бутылочку беленькой, но в этом он не признавался даже себе, так как был уверен, что простые вкусы его не красят. «Надо есть замысловатую еду и пить дорогое спиртное – это придаёт важности», - решил для себя Гангрена. При его статусе и материальном положении можно было нанять прислугу, но Федя переживал, что тогда жена выйдет из-под контроля, тем более Янка прекрасно справлялась с обязанностями горничной, уборщицы и поварихи. Когда-то Янка заикнулась, что устает на работе и хочет нанять помощницу по дому, чтобы женщина раз в неделю приходила убирать. Дом Федор Иванович отстроил огромный и очень помпезный, два выходных у Яны уходило на уборку. Возраст уже был не тот, чтобы легко справляться со всеми домашними делами и при этом работать. Это хамский намек Янки вызвала бурю негодования: а чем тогда интересно его законная жена, которую он содержит, изволит заниматься? Бездельем? А может и того хуже?! От этих мыслей Фёдору Ивановичу становилось плохо, подскакивало давление, и начиналась тахикардия. «Умеет же сука довести», -  думал расстроенный и разболевшийся Гангрена, капая себе валокордин. Фёдор Иванович строго настрого запретил кого-либо нанимать, обозвав Янку барыней, он заявил, что не потерпит в доме посторонних людей и приказал жене крамольных мыслей больше в его доме не произносить. Мама его поддержала.


Федор Иванович не был настоящим «новым русским», мыслил по-старинке, прекрасно отдавая себе отчет в том, что если Янка уйдёт от него, то другая будет любить его за деньги или вернее только его деньги, без самого Федора Ивановича, а это ему претило. В глубине души он понимал, что не обладает стойкой эрекцией и привлекательной внешностью, чтобы его любили просто так. Так же его беспокоила впалая грудь, слишком тонкие ноги и хорошо обозначившаяся лысина. Он до боли завидовал мужикам, которые могут одеть майку-борцовку и показать свои плечи. Ему же приходилось даже в жару носить, если не пиджак, то рубашку, которая бы скрывала его неразвитую мускулатуру. Молодую жену модельной внешности он категорически не хотел видеть рядом с собой. Но свои мысли Фёдор Иванович благоразумно держал в тайне, время от времени для страховки, напоминал Янке о её возрасте и лишнем весе, которого, к сожалению Гангрены, было не так и много. Когда Янка худела, он начинал сильнее беспокоиться об их отношениях и о моральном облике жены. Здоровье и настроение у него сразу ухудшались, и Фёдор Иванович с удвоенной энергией указывал на Янкины недостатки, ехидно приговаривая: «Умные люди уже давно старых жен, на молодых сменили, а я тебя терплю».  Сказать жене комплимент, по мнению Фёдора Ивановича, значило раз и навсегда поставить крест на спокойной семейной жизни.


Яна зная, что её семейная жизнь идет к логическому завершению, всё же решила поговорить с мужем и последний раз попытаться достучаться до него:
-Федя, я хочу с тобой поговорить, - Яна прямо почувствовала, как муж напрягся и подобрался. Мама незамедлительно села между дочкой и зятем.
-О чём нам с тобой говорить? – снисходительно спросил муж.
-Мама, оставь нас, пожалуйста, наедине, - попросила Яна. Пока Нина Геннадьевна подбирала достойный ответ для нахальной и распоясавшейся дочери, Гангрена решил всё-таки узнать, что на уме у супруги:
-Мама, покиньте помещение. Когда вы понадобитесь, я вас вызову.

Нина Геннадьевна окинув дочь недобрым взглядом, с гордо понятой головой и презрительным выражением лица, выплыла из кухни.

-Что надо? – сделав одолжение, спросил муж, наслаждаясь ужином.
-Федя, мы с тобой муж и жена, может нам стоит попробовать наладить отношения? Мы ведь и в отпуск с тобой никогда вместе не ездили. К чему эти постоянные ссоры, придирки, можно же жить по-человечески?

Федя молча ел, только сменил выражение лица со снисходительного на недовольное.

-Мы с тобой оба юристы, у тебя на работе полно проблем, у меня, так почему бы нам с тобой не обсудить их, не поговорить? Устала я от ссор, ладно молодые были, глупые, но сейчас-то что?
-Ты юрист? – Федя усмехнулся, продолжая жевать.
-Федя, а ты, что забыл? Мы вместе с тобой учились в институте, и ты прекрасно знаешь, что училась я хорошо.
-Уважаемая, - Федя поднаторел на работе в обращении с глупыми женщинами, – женщина по определению не может быть хорошим юристом, -сообщил муж менторским тоном. – Только потому, что ты протираешь юбку в прокуратуре, поверь, тебя нельзя назвать юристом. – Федор Иванович выпрямил худую спину, чтобы придать значимость своим словам.
-Прежде чем, как ты говоришь «протирать юбку в прокуратуре», я работала следователем в милиции и неплохим следователем, между прочим.
-Ой, перестань. Я понимаю, что тебе хочется похвалы, так и скажи, но с твоей стороны очень глупо затевать разговор издалека, рассказывая о своих эфемерных заслугах. Юрист, - небрежно бросил Фёдор Иванович и презрительно хихикнул.
-Федя, а кто постановил, что женщина по определению глупее мужчины?
-Я знал, что ты дура, но что до такой степени! Ты меня удивляешь, неужели тебе самой непонятны прописные истины? – Федор Иванович был собой доволен. Он сегодня явно в ударе!
-А зачем ты женился на дуре? Почему умную себе не нашел?
Фёдор посмотрел на жену, как на тяжелобольную:
-А ты где-то видела умных женщин? – Гангрена засмеялся, радуясь, что так удачно построил диалог с женой. – Ваше бабье дело борщи варить и за мужем ухаживать, а работа твоя – просто приятное времяпрепровождение, постеснялась бы это себе в заслугу ставить. Скатерть на столе второй день лежит, могла бы и сменить, а не глупостями уставшему мужу голову забивать. – Яна молча смотрела на супруга, а он упивался своим красноречием: – Ох, права твоя мама, хозяйка из тебя никудышная. Юрист она, насмешила.

Федор был уверен, что принижая жену, обеспечивает себе спокойную семейную жизнь, не без маленьких радостей. Ему и в голову не могло придти, что в этот момент он роет себе яму.
Яна подумала: «Если бы он сейчас подошел ко мне, обнял, выслушал да и похвалил, куда бы я делась».  Но «если бы» никогда не было.
-Федя, ну ладно, я дура, - муж довольно хмыкнул. – Но мы же с тобой вполне можем хотя бы в отпуск вместе съездить?!
«Вон как заговорила, унижается, выпрашивает общения, я выбрал правильную линию», -  похвалил себя Федор Иванович.
-Янка, вари уже борщи, в отпуск она захотела, поеду я с такой коровой целлюлитной на курорты позориться, соображай! Ну, ладно, что с вас, баб, взять, что ты там ещё приготовила? Подавай!
-Спасибо, Федя, я всё поняла. Сейчас подам! – Федя в душе аплодировал себе.
Яна встала, взяла в руки пудинг и аккуратно впечатала его в самодовольное лицо мужа, для верности повертев тарелку с пудингом влево – вправо:
-Кушайте на здоровье!
-А, дура ненормальная! Мама, быстро идите сюда, где вас там носит? – Мама, как часовой уже стояла рядом со стулом зятя по стойке смирно. – Янушка, а может ты что задумала, поиграться хочешь? Мама, срочно покиньте нас.
Нина Геннадьевна решила секунду, другую повременить с выполнением приказа, зная, что Фёдор Иванович тут же может отдать другое распоряжение.
-Не обнадеживайся, Федя, - ответила Яна.
-Мама, вы слышали, видели, что позволяет себе эта дрянь, которую я содержу, она же без меня пустое место!  - завизжал Гангрена, пытаясь разлепить глаза. Пудинг стекал на любимую пижаму Федора Ивановича. Простить этого он не мог и кинулся с кулаками на Яну, но его порыв был остановлен одним ударом супруги в лоб Фёдора Ивановича.
Гангрена упал, как подкошенный. В голове что-то взорвалось,  из глаз посыпались искры.  Федор Иванович с минуту находился в прострации, немного придя в себя, он заверещал:
-Мама, вызывайте милицию и скорую помощь.
Яна перешагнув через мужа, вышла из кухни. Такие спектакли ей уже давно надоели. «Вот и поговорили», - подумала Яна. Нина Геннадьевна кинулась к телефону:
-Вызываю, вызываю, Фёдор Иванович.
-Мама, вы что дура? - прокричал с пола министр. – Я сам милиция! Куда звонить собрались? Меня позорить?! Вы, что специально решили поиздеваться? Чем глупостями заниматься, лучше помогите мне подняться и уберите кухню. Не хватало ещё, чтобы полы испортились! – Лежа на полу, отдал распоряжение Гангрена, осторожно шевельнувшись, добавил:
–Мне эта сука что-то повредила.
Нина Геннадьевна подхватила зятя на руки и отнесла его на диван.
Фёдор Иванович плакал, причитая тоненьким голоском:
-Ну, Янка, ну тварина, ни в жизнь не прощу.
Теща, капая валокордин зятю, решила высказаться:
-А я вам говорила, Фёдор Иванович, распустили вы Янку, она вас ни в грош не ставит, плевать она хотела, что вы власть, вон, как по лбу дала. Не знаю, как вы и на работе людям покажитесь,  - Нина Геннадьевна поняла, что самое время поднажать на зятя и под его прикрытием вести борьбу с упрямой дочерью, которая последнее время отбилась от рук.
Федор Иванович лихорадочно искал виновного в этой ситуации, если признать, что жена вышла из-под контроля, то придется расписаться в собственной несостоятельности, а это  полный крах. Такого Фёдор Иванович позволить себе не мог. Расфокусированный взгляд остановился на Нине Геннадьевне:
-Вот кто источник всех бед! - перст Федора Ивановича указывал на тещу. - Из-за вас, мама, все ссоры в семье происходят. Это вы Янку постоянно обижаете, поэтому она невменяемая стала. Уйдите отсюда, я буду думать, что с вами дальше делать. Идите, я вам сказал.


Когда Нина Геннадьевна вышла, Федя, поджав ноги под подбородок, горько расплакался, вспоминая своё несчастное детство, мерзких одноклассников, девчонок, которые над ним смеялись, коварную жену…



Глава 16.


Яна, уставившись в потолок, вспоминала детство, молодость… Ей хотелось расплакаться, но, видимо, свою порцию слез, она уже выплакала. Вспоминала «воспитание» матери, вечные побои и крики, которые слышали все соседи. Вспомнила, как часами стояла в углу, а ведь не было и дня, чтобы мама ее не наказала. Только за что мама наказывала, Яна никак не могла вспомнить. Маленькая Яна знала, что в углу надо стоять долго, иначе «ты плохо подумала о своем поведение и не сделала соответствующих выводов». Яна хорошо усвоила, что надо делать, чтобы выпросить у мамы прощение. Мама возлежала на большой перине, а дочка вымаливала: «Мамочка, прости меня, пожалуйста, я очень плохо себя вела, я тебя не слушалась, я больше так не буду, я всегда  буду тебя слушаться и больше не буду тебя расстраивать!»  Нина Геннадьевна снисходительно протягивала дочери руку для поцелуев. Яна обнимала, целовала маму, доказывая ей свою любовь и благодарность. Мама обводила плачущую дочь холодным взглядом: «Ты плохо подумала, пойди постой еще. Радуйся и цени, что я так хорошо к тебе отношусь. Есть мамы, которые специально разводят пауков и ставят детей в угол с пауками и если дети плохо стоят в углу,  пауки на них прыгают, а другие матери отдают детей в детдом, я тебя туда свожу, посмотришь, как живут бедные детки без мамочек». Яна должна была радоваться и ценить не только то, что мама кормила и поила её, но и то, что не отдала в детдом, а угробила на её воспитание всю жизнь!


Яна возвращалась в своё заключение. Пыталась считать до 100, но всегда сбивалась после 20, и начинала сначала. Сколько ей тогда было 3, 4, 5, 6 лет? Мама так гордилась перед знакомыми, что Яна рано научилась считать и знает алфавит.
В 5 лет Яна уже сама ходила в магазин потому что «малышам продают без очереди, а мама устала и занята».  В очереди Яна, конечно, стояла, никто не спешил её пропустить, да и ей не приходило в голову просить об этом, потом тащила тяжёлую сумку домой, боясь уронить её на асфальт. Мама гордилась, как она воспитывает дочь, тем, что так рано приучает дочь к порядку. Но почему-то, называя дочь дохлятиной и доходягой, не жалела её. Яна вспомнила, как ужасно стеснялась своей болезненной худобы.
Подруг нельзя было приглашать в гости, когда Яна жила с матерью, после замужества тоже ничего не изменилось. Честно сказать, она и сама не горела желанием звать кого-то домой. Яна стеснялась, что мать при подругах её унизит, а то и ударит. Иногда девочки перед школой заходили за Яной и стоя в коридоре, наблюдали картину: Нина Геннадьевна проверяет уроки, заставляя повторять ещё, ещё, ещё... Яна прекрасно знала урок, ей самой очень нравилось учиться, узнавать новое, но при маме она нервничала, сбивалась, тогда мама начинала кричать и бить дочь по спине или по голове. Если Нина Геннадьевна бралась проверить уроки, у Яны почти никогда не получалось хорошо рассказать. Страх сковывал её.  Яне хотелось провалиться сквозь землю и чтобы девочки её не ждали, а побыстрее ушли.


Яна пыталась заснуть, но память назойливо возвращала её в прошлое. «Янка не закончила работу, она не пойдёт гулять»,  «Янка не убрала», «Янка сегодня наказана, вы хорошие девочки и маму слушаете, поэтому гуляете, а Янка треплет мне нервы и будет сидеть дома!»  Когда Яна была маленькая, мама иногда читала ей перед сном сказки (как потом сказала Нина Геннадьевна «выполняла свой материнский долг»), но Яна лежала в напряжение и не могла заснуть. Тогда Нина Геннадьевна приходила в ярость и со злостью била дочь,  потом ревущую Яну накрывала одеялом с головой, «ничего больше поплачешь, меньше пописать сходишь», «ну, а как тебя ещё можно укладывать? Никакого терпения не хватит, ты святого из себя выведешь!». Наплакавшись, Яна все-таки засыпала. Но плакать можно было только под одеялом, чтобы не нервировать маму, за слёзы Яну тоже наказывали. Когда Яне исполнилось 5 лет мама начала готовить её к школе. Перед сном они проходили грамматику и арифметику. В тот вечер была арифметика. Яна сидела на кровати и решала задачи: одну, вторую, пятую,… десятую… Яна устала (день тоже выдался не из легких: магазин, уборка, полы…) и к своему ужасу не смогла решить задачку. Мама, грозно смотря на дочь, с металлом в голосе сказала: «Последний раз спрашиваю: сколько их спряталось за воротами?». А Яна, как ни старалась не могла сообразить, и тогда мама начала бить её по голове, разбила губы и лицо. Когда Яна увидела кровь на постели, то первый раз её слёзы невозможно было остановить, накрыв одеялом, даже принесенная валерьянка не могла её успокоить. Слезы лились рекой, Яна держалась за губу и смотрела на растекающуюся лужицей, кровь. Этот случай больной занозой, долго сидел в душе, и каждый раз вспоминая о нём, у Яны наворачивались слезы. «Мама, мама, что стоило тебе погладить меня по голове? Что же ты со мной сделала? Что же ты с нами сделала?»


Интуитивно Яна чувствовала несправедливость происходящего, но вдолбленные Ниной Геннадьевной слова: «мама заботится», «мама любит», «мама учит, кормит, одевает, лечит, покупает, воспитывает, старается» - запутывали ребёнка. «Как я могу быть такой неблагодарной? А вдруг мама умрет, а я злилась на неё, я плохая дочка», - эта мысль не давала Яне покоя. Потом уже мысль сформировалось во взрослое чувство вины. И этот страх, постоянный панический страх быть наказанной не отступал от неё ни на шаг. Он преследовал её повсюду. Иногда маленькой Яне хотелось исчезнуть и ничего не чувствовать. Яне было странно видеть беззаботно смеющихся детей. Да,  было мороженое и праздники, и подарки, и пятерки, и новая юбка, и даже любовь к маме, но этот страх он никогда от нее не отступал, сковывая детское сердечко Яны колючим холодом.
Яне до 12 лет отмечали дни рождения, после 12 лет мама уже никогда о её днях рождения не вспоминала. Бывало в день рождения отключали воду, и маленькая Яна ходила за водой на родник, с мамой прибирали дом, пекли пироги... Маме нравилось, чтобы приходило много гостей, ведь тогда, перед всеми, Нина Геннадьевна могла похвастаться тем, какая она замечательная, заботливая мать и хозяйка! И как она воспитала дочь! Полное послушание! Люди должны видеть, что Нина Геннадьевна лучшая.


Когда приходили гости, мама преображался, старалась изо всех сил показать себя с лучшей стороны, даже улыбалась, но и тогда ей было тяжело сдержаться. Долго быть не в «своей тарелке» Нина Геннадьевна не могла. Люди быстро начинали её раздражать. Яна хоть и радовалась празднику, но в душе так и продолжал сидеть страх. Радость была какой-то поверхностной, с постоянной оглядкой на маму. Правильно ли Яна себя ведет, не испортилось ли у мамы настроение. Мама устраивала игры с детьми и говорила, чем им заниматься, она же заботливая и неравнодушная, как некоторые мамаши. Как-то Нина Геннадьевна решила, что дети должны петь песни. Мама поставила Яну петь «во главе», потому что другие дети не знали слова всех песен, а дочь Нины Геннадьевны чего-то не знать не могла! Потом наступила очередь «Коричневой пуговки», Яна не любила эту песню и попросила у мамы разрешения спеть другую. Такой наглости от именинницы мама, конечно, не ждала, взорвалась, побила и выгнала мерзавку, чтобы «не портила всем праздник!» Яна, вся красная от стыда и обиды, скрылась в другой комнате и очень боялась, что к ней нагрянет мама.

Нина Геннадьевна всегда выбирала с кем Яне дружить, но в конечном итоге у всех детей она находила изъяны или пороки. Мама никогда не разрешала гулять с подружками после школы, оставаться у них ночевать, никаких пионерлагерей, походов, костров, гитар, озера... «Нечего девочке из приличной семьи там делать, девочка должна быть дома и потом, ты такая больная, и дохлая, на тебя же смотреть страшно». Но бить Яну маме почему-то было не страшно.
Мама не уставала рассказывать всем на свете, каким болезненным ребенком была Яна, и как она заботилась, и мучилась с этой неблагодарной доходягой. Постоянно лечила её, отдавая все силы. Будучи уже взрослой, имея своего ребенка, Яна поняла, что всех её страшных болезней можно было избежать, выполни мама то, что говорили врачи, они делали назначения, которые мама критиковала и выбрасывала, обвиняя докторов в некомпетентности. Но ведь тогда маме пришлось бы признать свою неправоту, что кто-то знает лучше её, как надо лечить дочь,  и что самое страшное, Яна бы стала здоровой! Кого тогда бы мама стала пытать контрастным душем, ледяной ванной, малиной, черной смородиной, горчичниками, горячей солью, горчицей, люголем, вязаными носками и теплым шарфом? Всем, кроме лекарств.


Яна с детства ненавидела шарфы. Как только начинало холодать, мама укутывала Яну в 200 одежек, а лицо обматывала колючим шарфом. В таком обмундировании даже мысль не приходила поиграть с соседскими ребятами,  ходить и то было трудно, а  главное с шарфом на лице было тяжело дышать, от дыхания он быстро становился мокрым и холодным. Став взрослой женщиной Яна никогда не могла носить шарфы, у неё сразу начинался приступ удушья. Яна до сих пор ненавидела варенье. Один его вид  вызывал в душе непреодолимую муку. Для маленькой Яны мука начиналась с огорода: сорняки, колорадские жуки, прополка, а главное сбора ягод. Действо это всегда проходило на солнце и длилось часами, руки отекали и становились липкими от сока, и что самое страшное, одним днем это не заканчивалось. Когда уже не было сил видеть ягоды, их надо было очистить, а потом перемыть. Мама все время говорила: «Ну еще чуть-чуть», и когда обрадованная Яна собирала волю в кулак и заканчивала, наконец, работу, оказывалось, что надо сделать еще и еще, и еще. Очистить таз черешни от косточек, а потом начинить ее грецкими орехами. Никогда нельзя было говорить об усталости, потому что мама всегда устает больше, сильнее, маме в разы хуже. Мама очень любила варить варенье из желтой черешни, им можно было похвастаться и на каком-либо празднике утереть нос всем гостям. Нина Геннадьевна замечательная хозяйка! Лучшая!  Также сильно Яна ненавидела вареники и пельмени. Это мероприятие всегда растягивалось на несколько часов, а главное потом нужно было с ножом отскребать прилипшее к столу тесто, и отмывать от муки всю кухню. Когда надо было работать, заботливая мама не вспоминала, что её дочь, больная доходяга, от усталости с трудом держится на ногах  и силёнок совсем мало. С пяти лет Яна знала слово «должна» и «не заслужила».


Нельзя ничего было сделать просто, любое дело превращалось в мучение. Школа стала для Яны еще одним нескончаемым стрессом. С одной стороны учителя со своими требованиями к детям, с другой стороны мама. Мама любила следить за выполнением уроков. Для неё это был целый ритуал. Вот где Нина Геннадьевна давала волю своему плохому настроению из-за не сложившейся личной жизни с Янкиным «придурковатым папашей». В первом классе Яна часами переписывала страницы с буквами, участь правильно выводить палочки и крючочки. Мама за не понравившийся наклон, помарку, ошибку вырвала страницу, и заставить Яну переписывать всё заново, предварительно хорошенько оттаскав за волосы или побив по «тупой башке». Как болели от ручки пальцы, как уставали руки, и сводило мышцы!  И не дай боже, было совершить ошибку!
-Ты у меня будешь лучше всех учиться, уродина. И так учиться, чтобы матери все говорили, как я тебе воспитала!
А рисунки! Нельзя было просто нарисовать то, что нравится, надо было срисовать из взрослой книги, выбранную мамой картинку, да так чтобы рисунок сразу забрали на выставку. В третьем классе Яна нарисовала Москву, Кремль, и городские пейзажи, одноклассники  не поверили, что она  сама нарисовала. Дети столпились вокруг Яны и кричали наперебой: «Ты не могла так нарисовать, ты перевела через копирку!».  К ним подошла учительница, и Яна, взывая к справедливости, дрожащей рукой протянула свой рисунок учительнице, учительница поддержала: «Яна не скопировала, а срисовала. Это тоже надо уметь и не так просто сделать».


Яна до сих пор помнила обиду на детей. Почему дети не поверил ей? Эта ситуация повторялась потом еще несколько раз. Почему люди думали, что она ТАК не могла? Яна была слишком тихой? Невзрачной? Забитой? Страшной? «Что во мне не так?», - постоянно думала Яна. Будучи ребенком Яна, боялась всего на свете. Боялась кого-то обидеть, вызвать гнев, попасть впросак, показаться неуклюжей. Яна боялась взрослых похожих на маму, особенно учительницу физики. Учительница физики отличалась неспокойным и невыдержанным нравом, любила покричать, пропустив крепкое словцо, молниеносно вскипала, в гневе могла разбить что-нибудь об пол, треснуть ученика или влепить болючий щелчок. При виде учительницы Яна замирала от страха, несмотря на то, что домашнее задание выучила великолепно. На уроке Яна сидела, как мышка, стараясь спрятаться и не попадаться учительнице на глаза. И хотя Яна училась прилежно, к доске выходила, только когда вызывали, руку на физике никогда не поднимала. Всё было спокойно до тех пор, пока не наступил конец четверти. Учительница выставляла оценки, очередь дошла до Яны: «Три!». «Почему три? У меня не было плохих оценок!», -  осмелилась спросить Яна, она была в шоке от оценки и уже представляла, что с ней сделает Нина Геннадиевна. Учительница решила: эта серая мышка слишком тихая, учиться хорошо не может, и, не мудрствуя лукаво, записала Яну в троечницы. Виолетта Николаевна нехотя начала листать журнал, и крайне удивилась, что даже четверок у "серой мыши" не было. «Хорошо, приходи завтра перед уроками, мы с тобой побеседуем, посмотрим твои знания, и я, может быть, исправлю твою оценку».


Как-то маленькую Яну затащила к себе в гости одноклассница. Её мама встретила девочек с улыбкой, угостила обедом, с интересом расспросила о школьных новостях и умчалась на работу. Яна по-доброму завидовала Ларисе. Лара была доброй, весёлой и  улыбчивой, и даже не переживала, если в школе, что-то сделает не так. Яна не понимала этого. Она не могла поверить: как мама Ларисы может гордиться дочерью, которая периодически получает четверки? Как-то из-за болезни Яна пропустила несколько недель учебы и в  четверти по математике выходила твердая четверка, как бы сильно Яна не старалась исправить оценки, времени уже не оставалось. Яна рыдала целыми днями, потому что не знала, как сообщить маме о такой трагедии.


Однажды учительница пошла с ними на экскурсию в местный парк. Парк был недалеко от дома, и Яна знала его очень хорошо. Она так радовалась, бегала с одноклассниками,  показала все дорожки и достопримечательности. Но учительница радости детей не разделяла, ей больше нравилось, когда ученики чинно шли рядом и не отходили ни на шаг. И хотя она Яну не ругала, по возвращению в класс, в дневнике появилась жирная единица. Это был ужас! Яна плакала, тряслась от страха и не знала, как ей теперь показаться дома. Яна всё время ждала, что мама откроет дневник и увидит единицу, а затем... Янино сердце начинало бешено колотиться, а память воскрешала привычную фразу «иди сюда, а то тебе будет хуже». Это было самым страшным: идти для того, чтобы тебя побили. Единицу  за поведение на экскурсии мама увидела на следующий день, Яна от страха уже не могла ни есть, ни говорить. Нина Геннадьевна была взбешена, еще и тем, что Яна не сказала сразу: «Как ты смеешь мне врать маме?» Мама стегала прыгалкой, и каждый удар отпечатывался кровавым рисунком на ногах. Следы, покрасовавшись на худеньких ножках несколько дней, всё же прошли. А вот боль в душе осталась до сих пор. Единицу по поведению Яна получила не одна, такую оценку учительница поставила почти всем детям, осмелившимся в тот день побегать, среди осмелившихся была и Лариса. И что удивляло Яну до глубины души, подруга не боялась говорить маме о плохих оценках, тётя Надя не просто не била её, но и поддерживала, если учитель был не прав, а единица по поведению, ерунда и, ни какая не проблема. Лариса всегда бежала к маме, и они обсуждали инцидент, мама советовала, как лучше поступить, спрашивала мнение дочери, что Яне было странно слышать. Тринадцатилетней Ларисе позволено иметь своё мнение и не быть за это битой. Яна хорошо помнила, что даже за робкую попытку обсуждения чего-либо можно было тут же получить: «Как ты смеешь так с матерью разговаривать?! Сволочь неблагодарная!», а дальше обычная мамина вспышка ярости.


Яна всегда пыталась угадать мамино настроение. Яна и сейчас продолжала угадывать настроение, правда теперь не только  мамино, но и у своего мужа. Если мама была рассержена, а рассержена она была почти всё время, то на глаза ей лучше не попадаться. Иногда Яне удавалось убежать и спрятаться на чердаке, она долго сидела в своем убежище, боясь высунуться, забывая о голоде и холоде. Яна мечтала о доброй фее или принце, которые сжалятся над маленькой девочкой, и унесут её на своих крыльях подальше от мамы. Но фея, к сожалению не приходила. Папу Яна вспоминала редко, он никогда не защищал её, часто ругался с мамой, но вообще занимал довольно пассивное место в семье. Яна не могла вспомнить, чтобы папа или мама играли с ней. Только мамино чтение перед сном, которое заканчивалось битьём. Сказать маме, чтобы она не читала, Яна не смела. Яна не была привыкшая и к папиной ласке, защите, теплу, он с пренебрежением отгонял Яну, как грязного уличного  щенка, хорошо хоть не бил. Яна до сих пор не могла понять: испытывал ли отец к ней любовь или был абсолютно равнодушен. Отец с Яной практически никогда не разговаривал. Разве, что «принеси, подай».


Дети гуляли после школы, а Яна же должна была «быть дома, как штык». Яна вспоминала: как-то их задержали в школе, а она должна была до прихода мамы вымыть полы. В тяжелом пальто, неудобных сапогах, с тяжелым ранцем, Яна бежала домой, чтобы успеть убрать до прихода родительницы, поскользнувшись, упала и вымокла, брызнули слёзы. Объяснения, что задержали в школе, маму не интересовали. Ещё мама могла заметить мокрые полы пальто, и тогда грозило страшное наказания. Яна немного успокоилась только, когда полы были вымыты. Нина Геннадьевна больше всего боялась, что дочка отобьется от рук. Полы «взрослая» Яна начала мыть в 5 лет, так мама приучала к хозяйственности, замужней жизни и чтобы шлюхой не выросла. Мыть надо было каждый день: сначала навести порядок во всем доме, потом с ножиком ползать по углам и отчищать налипший жир и грязь. Затем вычищать под шкафами и креслами, под пристальным маминым взглядом, как следует вымести мусор, потом мама выливала ведро на пол и три, четыре раза надо было пройти каждую комнату, а в конце уборки ждал деревянный порог, который отчисть было сложнее всего. Сил у маленькой Яны выжимать тяжелую тряпку не хватало, и это делала за Яну мама, сетуя на неуклюжесть дочери и всячески обзывая её. Как же было обидно, когда мама шла из огорода по чистому блестящему полу, шлепая грязными тапками: «Ничего протрешь, не развалишься», или вечером, когда уже хотелось спать: «Обнови».


Мама любила летом ездить всей семьей на море. Как-то раз остановились в пансионате в Сочи. Рано утром в столовой начинался завтрак. По дороге в столовую родители как обычно ссорились, Яна шла немного впереди и старалась не расстраиваться из-за их ссоры. Мама с папой распалялись и никак не могли прийти к согласию, и тогда папа театрально развернувшись, ушел в другую сторону. Мама с минуту шла молча, а потом вдруг окликнула дочку: «Ты почему не идешь рядом со мной?!».  Следом последовал удар по голове. Яна отскочила от обрушивающего на неё удара. «Ты, что еще вздумала убегать? Иди сюда, а то хуже будет!», - грозно закричала Нина Геннадьевна, Яна вся сжалась от страха, но не подошла, было страшно и ужасно стыдно, что на них смотрят люди. Мама бросилась к ней, но Яна отбежала снова, не дав себя ударить. Это было полное непослушание. Люди с удивлением и интересом наблюдали за происходящим. «Иди сюда, мерзавка! Я тебе устрою!», - кипела родительница.

Вдруг Нина Геннадьевна, наконец, увидев взгляды людей, обращенные к ней, резко повернулась и быстрым шагом пошла в столовую. Яна побежала обратно в пансионат. Почти весь день она просидела у окна на лестнице в главном корпусе. Ключей от номера у неё не было, да и страшно было идти в номер, вдруг мама не пошла на пляж,  а ждала её там. Яна была голодная и зареванная, она никак не могла успокоиться и не знала, что ей делать,  было очень страшно. Никто на Яну не обращал внимания. К вечеру мама смилостивилась и прислала за Яной отца. Яна ни дыша, поднялась в номер, мама с папой, оказывается, уже помирились, и теперь дружно отчитывали Яну. Её не побили, но количество оскорблений обрушенные на неё в тот и последующие дни испортили отпуск до самого конца. Сколько Яне было тогда лет? 13? В чем была её вина? В том, что первый раз осмелилась и не дала маме сорвать на себе злость? Позже, уже дома, Яна повторила свою попытку избежать незаслуженного битья, и была за это так сильно наказана, что на долгие годы запомнила: защищаться опасно! После наказания, мама выгнала избитую Яну из дома, но, на счастье, тетя Надя с Ларисой приютили её у себя. Тетя Надя  успокаивала Яну. Испекла для них с Ларисой пирог. Не мешала заниматься уроками. Каким все это казалось волшебством!  Яна мечтала, что бы мама Ларисы была и её мамой тоже.


Тётя Надя с любовью относилась к Ларисе, не била и не кричала, и Лариса не стала от этого дурной девочкой. Ларисина мама очень нравилась Яне. Правда, первое время Яна очень стеснялась её и всё больше молчала, потом привыкла к маме одноклассницы и стала  открытее. Это тётя Надя рассмотрела в Яне склонность к юриспруденции и посоветовала готовиться поступать в институт. Мама о дальнейшем образовании дочери не задумывалась. Нина Геннадьевна считала, что её науки и золотой медали вполне достаточно дочери  для хорошего замужества. А мама одноклассницы рассказывала, что девочка тоже должна учиться, тем более со способностями Яны, объясняла, что муж это, конечно, хорошо и семья главное, но неизвестно как там дальше жизнь сложится. Яна обожала тётю Надю, но к великому огорчению, их семья переехала в другой город. Яна до сих пор с теплом вспоминала подругу детства и её маму. Была очень благодарна тёте Наде, что она объяснила ей важность дальнейшего образования.


Мама всегда всё решала за Яну. Когда Яна стала девушкой, ничего не изменилось. Нина Геннадьевна была жестоким надзирателем и цензором. Яна была полностью подвластна маме. Мама выбирала ей одежду, мама ревностно следила за интересами дочери, за тем с кем она общается, чем занимается, как ведет хозяйство, как тратит свое свободное время, которое честно говоря, для Яны являлось небывалой роскошью. С возрастом Нина Геннадьевна стала категорически против чтения книг, считала такое время препровождение признаками страшной наглости и лени. Яна вспомнила, как зачитывалась «Мастером и Маргаритой» Булгакова, как книга потрясла ее, хотелось читать взахлеб, не отрываясь от прекрасного произведения. Читать приходилось тайком, после того, как все лягут спать, и Яна переделает работу по дому. Обычно Яна освобождалась за полночь. Читала книгу до утра, не могла оторваться, в 6 пришла мама, поднимать бездельницу полоть огород. Яне оставалось две страницы, поэтому книгу она взяла с собой. Даже сейчас Яна не могла забыть маминой ярости и гнева. Как унизительно, обидно и стыдно было Яне, когда родительница, увидев книгу, отобрала её, стала обзывать и бить дочь прямо в огороде так, что слышали соседи, при этом наделяя не прополотые одуванчики, невероятной важностью, а дочку последними словами.


Когда Яна поступила в институт, мать закатила грандиозный скандал. Институт не входил в мамины планы. Первый и, наверное, последний раз дочка поступила по-своему.  Яна подрабатывала, получала стипендию, но все деньги отдавала матери. Нина Геннадьевна одевала дочку во всё самое дешевое, хотя сама прекрасно шила, но почему-то никогда не подумала о том, что можно сшить платье для дочери. О женственных, модных вещах: шифоне, шелке, блузках, юбках, туфлях на каблуке речи никогда не шло. «Станешь проституткой!», - был вердикт мамы. Даже если мама и покупала обновки, то только те, которые  сама выбирала – практичные, а потом долго попрекала, и вместо радости, мамины подарки приносили одну только горечь. Яна была очень закомплексованной. Стеснялась своей убогой одежды, хотя сама зарабатывала неплохо и если бы мама разрешила, то могла бы себе кое-что купить, только бы не стесняться одногруппников. Стеснялась своей внешности. «Уродина недоделанная». Да, пожалуй, эти слова Яна слышала чаще всего. Мама считала, что дочь слишком высокая и худая, да ещё нос большой, постоянно огорчалась, что бог наградил её такой невзрачной дочкой.  И внешность, и характер, а при взрослении даже Янина женственность, всё было поводом для порицания. «Если бы хоть что-то в тебе было от меня! У тебя ужасная наследственность, ты вся в своего отца», - обвиняла мать дочку. Яна злилась на отца и расстраивалась, почему же он её не защитит, раз она вся в него.


После отъезда тёти Нади Яна чувствовала себя несчастной. Больше Яна никого не интересовала. Вернее, маму она интересовала очень, где замечание сделать, где ремень схватить, а что в душе у дочери её не волновало. Нина Геннадьевна была уверена, что нечего детям волю давать, в голове у них только одно безобразие, которое она должна искоренить любыми методами, и она искореняла. «А то ещё с парнями начнёт якшаться, пусть лучше в строгости растет, потом ещё спасибо скажет», - так рассуждала мама. Постоянные крики, замечания, битьё  входили в процесс воспитания, несмотря на то, что дочь уже была девушкой. Мама била Яну пока та не вышла замуж. И то, если бы не Нина Геннадьевна, эта дура, так и сидела бы в девках. Хорошо она настояла. Пока берут, надо идти.

Память напомнила историю с апельсинами и слёзы всё-таки полились из глаз. Под Новый год отец принес несколько апельсин, каждому по одному, тогда это был дефицит, а в семье Яны тем более, мама считала, что на баловство деньги выкидывать глупо. Как-то раньше Лариса приносила в школу апельсин и разделила между подругами, Яна до сих пор помнила замечательный вкус. Естественно, Яна увидев такое лакомство, очень обрадовалась. Бабушка, которая гостила у них, видя радость ребёнка, отдала свой апельсин ей. Съела Яна, тогда ещё совсем ребёнок, первые в её жизни два апельсина. Для неё это был настоящий праздник, выедала даже корочку. Через какое-то время ей стало плохо. Может потому, что до этого фактически никогда их не ела, может, родители их не вымоли, да мало ли почему. Дома начался скандал. Кричали на бабушку, зачем она отдала свой апельсин, не потому, что ребёнку было плохо, а потому, что Яна не заслужила второго апельсина. Кричали на Яну, что так ей и надо, нечего столько есть. Затем родители  уселись перед дочерью и демонстративно стали есть свои апельсины.


Сколько бы Яна не старалась, её всегда попрекали тем, что она ничего не делает, живет на шее у мамы, которая всю жизнь угробила на нее, тунеядку и трутня, а главное, ничего хорошего Яна не заслужила, и не ценила маминого великодушия по отношению к неблагодарной дочери. «Чтобы ты без меня делала? Запомни: никто и никогда не полюбит тебя, так как я!», - не уставала повторять Нина Геннадьевна. Она очень любила сказки о бедной Золушке, падчерицах, Морозко. Нина Геннадьевна возносилась над злыми мачехами и упивалась своей добротой и заботой,  часто повторяя, какой хорошей девочкой должно быть Янке: послушной, тихой, безответной, услужливой, всё уметь и всем помогать, как Золушка, а Янка  безобразница – не соответствует!


«Я так ничего и не заслужила», - с горечью подумала Яна, и мысли её опять вернулись в детство. Яна не могла вспомнить, чтобы её дома ласково назвали, когда-то погладили по голове или родители ей сделали бы что-то приятное просто так. Не просто так, тоже не было. Лет с пяти Яна уже была «должна». Яна смотрела стеклянными глазами в потолок. Слова мамы отдавались гулким эхом в ее душе. «Я воспитывала тебя, как могла, научила тебя всему!» «Нет, мама, ты не научила меня самому главному - быть счастливой! Ты не научила меня любить и уважать себя. Вот чего мне так не хватает всю мою жизнь! И чтобы меня любили просто так, без пятерок, без побед на конкурсах и олимпиадах, без похвальных грамот, без постоянного угождения другим. А ведь я и по сей день, считаю, что меня не за что любить. Я должна мужу, должна матери, сыновьям, но почему никто не должен мне?»


Как-то, будучи  уже с год замужем, беременная Яна, выстояв огромную очередь,  купила апельсины, неслась домой к мужу, чтобы угостить его. Душа наполнилась предвкушением праздника даже усталость, как рукой сняло. Довольная Яна достала из сумки сладкие фрукты и  протянула мужу. Муж нехотя съел апельсины, как бы делая Яне одолжение. Она ЕМУ покупала апельсины, она смотрела, как ОН ел. Федору Ивановичу, тогда ещё Феде и не Гангрене, даже в голову не пришло оставить фруктов жене. Но Яна была уверена, что сможет заслужить любовь  мужа, она правильно поступила, она любит мужа. Яна так и продолжала быть ДОЛЖНА. Яна вкусно готовила, наводила уют, стирала, убирала и делала это с душой, при этом работала, получала повышение по службе, растила сыновей. Первые годы секс как-то всё сглаживал, многого она и не замечала так, как просто не привыкла к нормальному обращению, вскоре муж стал бить Яну и много лет подряд она жила в страхе. Ей даже в голову не приходило дать ему отпор, как-то защититься. «Наверное, я мало люблю, мало стараюсь», - думала всю жизнь Яна, -  Надо больше любви, заботы, понимания!»  Яна знала все капризы и прихоти мужа наизусть, никогда, ни в чем ему не отказала, только вот своих желаний у Яны больше не было. Потом Яна поняла, что любви она так и не заслужила: «Кто я для мужа? Жена, домработница? Хотя к домработнице относятся с большим уважением. Кто же я? Так почти и прошла моя жизнь, даже сыновья лишний раз домой не хотят приезжать, чтобы не слышать постоянные скандалы, всё не буду плакать, не буду, больше никогда не буду плакать».
Яна с теплом подумала о подругах: «Если бы не они, я бы не выдержала».



Глава 17.


Марианна горько плакала, плакала не для жениха, она плакала по-настоящему. Сегодня она случайно обнаружила диск с фильмом «Красотка» и, коротая время, решила его посмотреть. Фильм поверг её в шок. Главная героиня была самой настоящей проституткой, на которой женился богатый дядька да ещё такой красивый, а ей, Марианне, приходится прозябать здесь, с Ванькой и его семейством, хитростью вымогая подарки. А дядька из фильма сам покупал девушке красивые наряды.
Марианна вся в слезах подошла к зеркалу, сняла коротенький халатик и стала пристально рассматривать своё отражение,  сравнивая себя с девушкой из фильма. Золотистые волосы мягко струились по щеке, небрежной волной падая на плечи. Марианна с удовлетворением оглядела  волнующие изгибы бёдер, плоский живот, высокую, полную грудь,  стройные ноги. Провела руками по телу, отметив бархатистость кожи. Затем повернулась, чтобы разглядеть себя со спины. Собрав золотистые волосы, обвела взглядом шею, и плечи, изобразила призывный взгляд, гордо сверкнув тёмно-синими глазами. Чуть наклонившись к зеркалу, начала внимательно изучать лицо:  необычайно большие глаза, безбрежно синие и глубокие, лёгкий румянец на щеках, изящный изгиб скул, аккуратный маленький нос, пухлые губы,  высокий ясный лоб. Марианна неожиданно для себя поняла, что она красивая. Раньше на свою внешность она почему-то не обращала внимания, только мать постоянно твердила, что она дура с ангельским лицом.
Убедившись, что героиня фильма не годится ей в подмётки, Марианна от обиды за свою жизнь, разревелась ещё сильнее.


Даже у этой старой мымры, которая в скором будущем станет её свекрухой, муж и то лучше, и богаче Ваньки. Марианна понимала, что попала в безвыходное положение. В ловушку, которая закрыла перед ней дверь к счастью.Уйти от этого мямли было некуда, не к матери же возвращаться, придется его всю жизнь терпеть. Ещё недавно Марианна была  всем довольна,  но увидев, как живут люди, ей захотелось, всё и сразу. Было до боли обидно и несправедливо, что кому-то всё достаётся легко: шикарные тряпки, красивые машины, путешествия, богатые мужья или родители, а ей злая мамаша в поселке. Горе переполняло Марианну. Во всех своих бедах Марианна винила мать и Ёлку, которая отхватила такого мужа. Потом злость перешла на Женьку. «Ну, я вам всем устрою, будете знать, как надо мной издеваться, ничего, ничего я ещё отхвачу себе богатого мужа, обзавидуетесь, а пока будете под мою дудку плясать, а то ишь, решили, что меня можно всем кому ни попади обижать». В голове Марианны зрел план.


У Влада было дежурство, Ёлка со своей любимой дочечкой куда-то свалила, а Женька сидел за ноутбуком. Марианна достала яркую помаду и стала выглядывать в окно, поджидая прихода жениха. Увидев Ваньку, она быстро мазнула помадой по своим пальцам и закричала:
-Ай, Женя, помоги, тут что-то огромное ползет, быстрее, ай.
Женя влетел в комнату и подбежал к Марианне:
-Что случилось?
Марианна размахнувшись, со всей силы ударила Женьку по щеке, размазав помаду по его лицу, которой предусмотрительно вымазала свои пальцы, затем, быстрым движением провела рукой по своим накрашенным губам. Женька от неожиданности опешил:
-Ты, что совсем ненормальная?
-Помогите! - закричала Марианна голосом наполненным ужасом и кинулась на Женьку, царапая ему лицо. Он схватил её за руки, в этот момент в комнату влетел Ванька.
Марианна стояла в коротеньком распахнутом халатике, с глазами испуганного оленёнка, в которых плескался страх, а Женька выкручивал ей руки.
-Ах ты, урод! - закричал Ваня. Женя повернулся к нему, и тут до него дошло, что задумала Марианна. Ваня с размаху ударил Женьке в скулу.
-Да, пошел ты вместе со своей шлюхой, - зло выкрикнул Женька.
Он выскочил из комнаты и стал собирать вещи. Вернулась Ёлка с Машенькой.
-Женя, что случилось? Что с твоим лицом? – встревожено, спросила Лена.
Из комнаты вылетел взбешенный жених:
-А ты сама не видишь, что с ним? Посмотри, у него всё лицо в помаде. Давай, расскажи, как ты хотел Марианну изнасиловать, расскажи, как ты ей руки заломил или опять скажешь, что это она к тебе приставала?! Зачем ты к ней в комнату поперся, ну, рассказывай.

Женька  молча покидал свои вещи в сумку и пошел к машине:
-До свидания, теть Лена, пока, Машенька.
Мотор взревел, Женькина машина, разбрызгивая лужи, скрылась за поворотом.


Ваня бросился к своей невесте, которая рыдала на кровати. «Мне бы актрисой великой быть, в голливудских фильмах блистать, а не с этой дебильной семейкой жить», - думала Марианна, не забывая горько плакать.
-Ну, всё, всё, девочка моя, успокойся, я никому не позволю тебя обижать, - Ваня присел на край кровати и погладил Марианну по голове.
«Лучше бы купил что-нибудь, а обижать себя я и сама больше никому не позволю, хватит мужикам просто так удовольствие доставлять. Мне бы одеться модно да жениха покруче найти», - думала Марианна.
-Всё, Ванечка, я в деревню поеду, люди в городе злые, не могу я больше, - сквозь слёзы проговорила невеста. Ваня растерялся.
-Как поедешь? А свадьба? Мы же любим друг друга! Марианночка, ну не все же такие, как Женька, да и я тебя буду защищать, - уговаривал жених. – Я же люблю тебя.
Марианна села на кровати, халатик оголил полную грудь:
-Не проси, любимый, я всё решила. Ты хороший, я знаю, что лучше тебя никого нет, но не могу я здесь жить, не могу. - Большие, как озёра глаза наполнились слезами.
Марианна медленно поднялась с кровати, открыла шкаф, достала с верхней полки свой чемодан.
-Марианна, я умоляю тебя, не уезжай, - Ванька сам с трудом сдерживал слёзы.
Девушка медленно начала складывать вещи.
-Марианна, милая, ну, пожалуйста. - Ваня подскочил с кровати и обнял невесту, Марианна сделала попытку вырваться, но жених ещё сильнее прижал её к себе.
-Вот видишь и ты не справляешься с собой, а что говорить о чужих мужчинах, - грустно сказала невеста. – Не будет мне здесь счастья.
-Я всё для тебя сделаю, всё, что только пожелаешь, обещаю тебе, - Ванька не выдержал и расплакался. «Какой же этот Женька сволочь, из-за него рушится моя жизнь».
-Хорошо, Ванечка, я останусь, но только ради тебя.
Ваня начал целовать невесту:
-Как мне повезло, что я тебя встретил. Марианночка, пойдем завтра я тебе теплую курточку куплю, на улице уже холодно, - Ванька был счастлив.
-Хорошо, Ванечка. Только я не могу сегодня с тобой этим заниматься, у меня настроение плохое.


Лена всю ночь не сомкнула глаз, она решила не звонить мужу на работу, чтобы не беспокоить его. Утро она встретила на кухне. Всё валилось у неё из рук, она переживала, что сейчас проснётся Машенька, а у неё совершенно нет сил заниматься ребенком. В голове постоянно прокручивалась вчерашняя безобразная сцена. Чем больше Ёлка думала, тем явственнее понимала, что это провокация Марианны. Перед глазами стоял победный взгляд, которым одарила её девушка, проходя в ванную. Дома ситуация складывалась ужасно. Ёлку, обычно спокойную, раздирала ярость, что Ваня не видит, что собой представляет его невеста, и одновременно было жаль сына. «Как же стыдно перед Владом и Женей», - Лена тихо расплакалась, она не находила выхода из сложившейся ситуации и с нетерпением ждала мужа с работы.

-Привет, Ленушка, - сказал Влад, уставшим голосом. – Что случилось, ты почему плачешь?
Ёлка расплакалась ещё сильнее. Влад сел рядом, обнял за плечи жену:
-Все живы, здоровы?
Ёлка кивнула, не в силах произнести ни слова. Влад поднялся, налил жене воды, Лена судорожно глотая,  выпила почти весь стакан.
-Что у вас тут произошло, пока меня не было?
Елена рассказала мужу об отвратительной выходке Марианны и о том, что Женя вчера уехал.
-Влад, может им квартиру снять? Я уже не знаю, что и делать.
-Лен, не надо, Ваня решит, что мы от него отвернулись. Да уж лучше пусть будет у нас на глазах.
-Влад, ну, а как же Женя?
-Я с ним поговорю, не переживай.
-А Ваня, он так и женится на… этой!? Что же делать?– Лена даже не могла произнести имя будущей жены сына.
-Леночка, если мы сейчас вмешаемся, Ваня только сильнее к ней привяжется, будет видеть в нас врагов.  Я думаю, что жизнь расставит всё по своим местам.
-Ох, мне, кажется, что этот кошмар не кончится. Я ещё такой беспомощной себя никогда не чувствовала.
-Ленушка, всё наладится. - Влад нежно обнял жену. – Ещё недавно я думал, что у меня никогда не будет жены. А сейчас я сижу рядом с самой замечательной женщиной на свете, я о такой и не мечтал. Посмотри, у нас Машенька есть, два сына. Подожди, моя боевая жена, всё наладится. И не вешай нос, не всё так плохо. Как там твоя Аня поёт? Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»? – Лена улыбнулась. – Я вижу, ты с ног валишься, давай-ка я тебе капелек накапаю, ты поспи, а я с Машенькой поиграю.
-Владушка, ну ты же сам с дежурства.
-Спасть, спать и не сдаваться! Поспишь, потом я лягу.
Лена выпила капли, про себя запела «Варяга»  и пошла спать уже не с таким упадническим настроением.



Глава 18.


Ему снилась Анна, он обнимал её, чувствовал жасминовый запах волос, рядом плескалось синее море... Открыв глаза, он понял, что это всего лишь сон, воспоминания с новой силой нахлынули на него. Ещё секунду назад Стас держал её в объятиях, но холодная реальность резанула по сердцу, заставив ещё острее ощутить чувство одиночества. Стас поднялся с кровати и подошел к окну. Москва медленно просыпалась.
Ему хотелось изо всей силы садануть кулаком в стену. Почему он здесь? Почему Анна неожиданно прервала отношения? Эти вопросы назойливо крутились в голове. Стас попытался переключиться на мысли о работе. Работа. Зачем всё? Кому нужен его успех?
Стас напоминал себе робота, когда-то заведенного на выполнение программы, но вдруг осознавшего, что программа не приносит радости. Подростком он мечтал заработать много денег, чтобы вытащить мать из нищеты и освободить от издевательств, вечно пьяного, отца. Деньги он заработал, но мама умерла раньше, не дождалась. Он часто вспоминал о ней, горько сожалея, что она так рано ушла, и он не успел обеспечить ей достойную жизнь.


Деньги и успех не принесли удовлетворения. Его не с кем было разделить. Стас не перестал помогать и видеться с дочерью, но когда он приезжал в Германию, понимал, что у неё своя жизнь в которую он с годами всё меньше и меньше вписывается. Иногда он задавался вопросом, стоило ли подписывать разрешение на её выезд, но в душе понимал: не отпусти он жену уехать со своими родителями, сделал бы несчастным не только себя, но и её, вряд ли и дочка была бы счастлива. Стас тяжело переживал отъезд дочери. Женился он очень рано. Хотелось семью, домашний уют, заботиться о близких, любить и быть любимому. Мамы к тому времени уже не было. Жена была, наверное, неплохим человеком, просто они оказались разными людьми.  Марина так и осталась больше дочерью, чем женой, несмотря на брак, они не стали семьёй. Иногда Стас думал, что возможно, если бы он тогда хорошо зарабатывал,  Марина и не уехала бы со своей семьёй. Но свою карьеру он строил сам, никто ему не помогал, у молодого парня не было денег, но было огромное трудолюбие, упорство и желание обеспечить свою семью. Марина, видимо, в него не поверила и решила, что лучше обеспеченная жизнь с родителями сейчас, чем неизвестное будущее с мужем. Стас никогда плохо о бывшей жене не думал, мысль о том, что она его предала, никогда не приходила в голову. Просто они разные, просто он не смог. Со временем она стала чужим человеком. Была ли она когда-то «своим» Стас так и не понял.


«Интересно, если я умру, кто-то заметит», - подумал он. Энергия, которая всегда бурлила в Стасе, несмотря на трудности, которые ему приходилось преодолевать, вдруг разом, вместе с Анной, покинула его. «Сил нет жить, сил нет даже умереть».
Стас никогда не верил в существование модных в нынешнее время депрессий и считал, что это всё надуманные проблемы  гламурных девиц, которых вовремя "не вылечили" очередной побрекушкой от Tiffani или новой моделью Vertu.  Но сейчас, размышляя о своем состоянии и потерянном душевном равновесии, он с горькой ухмылкой подумал: «Да, вот я и докатился до новомодного сплина».  Он с трудом заставлял себя делать самые простые вещи. Стас подумал, что надо бы обратиться к врачу, но как-то стыдно и решил послать подчиненного, чтобы он выписал в их поликлинике рецепт на какие-нибудь антидепрессанты. «Таблетки от любви и одиночества, - промелькнуло у него в голове. – и надо заканчивать накачивать себя спиртным». Он последние месяцы каждый вечер пил, чтобы отключиться и заснуть.


Стас заставил себя нацепить спортивный костюм и опять начать бегать. Уставший он вернулся домой, принял душ, побрился, выпив чашку кофе, спустился к машине, которая уже ждала у подъезда. По дороге на работу, он вспомнил Оксану и тот злополучный вечер, когда у них был секс. Оксана постоянно крутилась рядом, чем вызывала огромное раздражение. Послать подальше, было неудобно, а поддерживать отношения, которые бы устроили женщину, он не хотел. «Правильно говорят, секс и работа несовместимы», - сказал себе Стас. Он ругал себя, что нарушил это правило. Ледогоров терпеть не мог кокетничающих женщин. Вернее они годились только для одноразового секса. «Почему некоторые женщины уверены, что после секса могут предъявлять права на мужчину, каким образом они связывают любовь и секс, не могу же я, черт возьми, любить всех с кем трахался. Ха, можно подумать, что они меня любят».

От размышлений его отвлекла сирена скорой помощи, он повернулся к водителю и рявкнул:
-Выключи мигалку и прими вправо или ты куда-то опаздываешь? – водитель с недоумением посмотрел на нового начальника.


Начался обычный рабочий день. Люди, документы, совещания. Во время обеда к нему подсела Оксана. «Черт, надо обедать не у себя, а куда-то уезжать», - решил Стас.
-Стас, можно без отчества? - призывно улыбаясь, спросила Оксана.
-Нет, - отрезал Ледогоров. В глазах Оксаны промелькнула злость, которую она быстро погасила, сменив на подобие грусти и нежности.
-Станислав Владимирович, я в положение, - сообщила сотрудница, потупив взгляд.
-В чем? – не понял Стас. Глаза Оксаны опять сверкнули гневом.
-Я жду ребенка.
-Поздравляю вас.
-Себя вы тоже можете поздравить, я не одна его делала, - в глазах Стаса появилось удивление.
-А что вы собственно, на меня так удивленно смотрите? Я девушка незамужняя и здоровая, вполне могу и забеременеть.
-А что главное, Оксана Алексеевна, - Стас, наконец, вспомнил её отчество. – То, что вы незамужняя или то, что вы в положение?
-Да как вы можете быть таким бездушным? – лицо Оксаны приняло страдальческое выражение.– Это же и ваш ребенок.
«А есть ли у тебя самой душа?», - Стас не очень-то верил в беременность. «Но всё может быть».
-Что вы хотите от меня?
-Я?! – взвизгнула Оксана.
-Да, вы. Вы подошли с разговором, видимо, какие-то планы у вас уже есть, не могли же вы не думать об этом, - спокойно ответил Стас.
-Я от вас жду предложения! – обиженно сказала Оксана.
-Вот я и спрашиваю: какого?
Оксана резко отодвинула стул, поднялась, взяла свой поднос и пересела за другой столик.


К концу рабочего дня Стас вызвал женщину к себе в кабинет:
-Присаживайтесь. Ребенка действительно делают вдвоём, отвечать тоже надо двоим, - в глазах Оксаны Алексеевны засветилась надежда, – поэтому вы спокойно рожайте, если, конечно, в ваши планы не входит аборт, а я буду помогать материально и общаться с ребенком. В общем-то, ребенку я рад. Но, сначала, с вашего позволения, я сделаю тест на отцовство, если подтвердится, что ребенок мой, я его не оставлю.
-А меня, а жениться? Вы, что не понимаете: ребенку нужна семья.
-Ребенку нужна семья, безусловно, но семья, в которой родители любят друг друга.
-Но я же вас люблю, - твердо заявила Оксана.
-Оксана Алексеевна, вы меня совершенно не знаете и не похожи на наивную девушку, которая влюбляется с первого взгляда. Так, что тему замужества, оставьте. Всё, разговор окончен. Берегите себе, и жду, когда появится возможность сделать тест. Всего доброго. - Стас поднялся и подошел к окну.
-Да, вы подлец, Станислав Владимирович.
-Я об этом вам и говорю, вы меня совсем не знаете, а уже в любви объясняетесь, - взгляд Стаса стал ледяным. - И не дай вам Бог убедиться в моих отвратительных качествах, если ребенок окажется мифическим, а вы решили поиграть в шантаж, то у вас есть большой шанс почувствовать на себе всю мерзость моего характера и распрощаться с работой.
Оксана громкая цокая каблуками, покинула кабинет.
На душе у Стаса было мерзко. Он был не против ребенка. Но скорее всего, это отвратительный шантаж.
Через неделю в папке с документами ему попалось заявление Оксаны на увольнение, которое он, не раздумывая, подписал.



Глава 19.


Наконец-таки ремонт в новой квартире был закончен, всё было убрано и нарядно блестело.  Квартира была двухуровневой:  кухня,  гостиная,  рабочий кабинет, библиотека на первом этаже, и 3-и спальни на втором.  Перед домом был разбит небольшой парк, из которого доносилось пение птиц. Распахнув балконные двери, я почувствовала легкий порыв ветра. Я полной грудью вдохнула  ароматный воздух, осенние лучи  солнца падали мне на лицо. Воспоминания о наших путешествиях с Сашей наполняли нежностью сердце. Время словно застыло, давая возможность насладиться мне покоем и гармонией. Я вспоминала свадьбу и те прекрасные ощущения всепоглощающего счастья, нашу с Сашей зимнюю крышу, поездку на санках, снеговика, отдых на побережье, рождение Марка, бесконечные разговоры и объятия.
Начинался новый этап моей жизни, в начале которого я почувствовала себя умиротворенной и счастливой, пусть ненадолго, пусть, но я научилась ценить прекрасные мгновения, которые так щедро дарит жизнь.


На следующей неделе мы переедем сюда, и мне так хочется, что бы жизнь стала такой, как прежде. Но разве она сейчас плоха? Может, тоска по Стасу это тоже жизнь? Что же было ошибкой? И были ли это ошибки? Может, жизнь и состоит из виражей и коллизий, чтобы мы могли оценить то, что имеем. Сталкиваясь с разными гранями жизни, мы обретаем опыт. Не надо жаловаться на то, что Бог что-то не дал, а радоваться тому, что не отнял. Я впервые с благодарностью подумала о том, что судьба подарила мне встречу со Стасом и от души пожелала ему счастья. Наша встреча не могла быть ошибкой.


Небо потемнело, и я поспешила вернуться в старую квартиру. Дома шли последние приготовления к переезду. Повсюду стояли коробки с книгами, посудой, одеждой…
Саша вечерами и в выходные дни упаковывал вещи,  мне одной было трудно заниматься сборами. Я складывала только мелочевку. Раздался телефонный звонок:
-Анечка, привет. Чем занимаешься?
-Привет, Януся, недавно с новой квартиры приехала, сижу на коробки сморю, думаю: куда бы побрякушки, статуэтки положить. Кстати, мы практически всю мебель оставляем, если ты возьмешь, мы не будем вывозить. Думай.
-Да, что тут думать! Беру, спасибо большое. У вас мебель приличная, кухня вообще отпад, я буду рада, потому как на квартиру я потихоньку собираю, а вот на мебель пока не получается, ох, Анечка, чтобы я без тебя делала, - я услышала, как Яна заплакала.
-Янусь, ну перестань плакать, всё же хорошо.
-Да, да. Я себе тоже пообещала больше никогда не плакать, - всхлипывая, сказала подруга. – Ну, всё равно жалко, столько лет коту под хвост выбросила.
-Значит, вторая половина жизни у тебя будет счастливой. Детки, внуки и свобода.
-Вот о свободе я и мечтаю. Когда мне становится грустно, говорю себе: «Янка, ещё чуть-чуть и ты станешь свободной женщиной», - телефон на пару секунд замолчал. -  Аня, ты не думай, что я в душу к тебе лезу, но я тоже за тебя переживаю. У тебя иногда такая боль в глазах. Как у вас с Сашей, всё нормально? Что тебя беспокоит?
-Ох, подруга, если начну рассказывать, расплачусь.
-Ань, да я же совсем изведусь, может, я, чем тебе помогу?
-Янусь, с Сашей у нас всё хорошо, я бы сказала, что очень хорошо. Отношения стали более глубокими, я вижу, что он меня любит и бережет, и я его люблю, просто, просто… Ян, я по одному человеку очень скучаю, аж сердце сжимается, ладно, я тебе когда-нибудь потом расскажу, тяжело мне сейчас раны бередить.
-Хорошо, Анечка, ты тоже там не плачь и береги себя. Вы уже решили, как ребеночка назовете и вы, наконец, узнали, кого ждёте, мальчика или девочку, а может вы решили двойню родить? – в голосе подруги было столько теплоты.
-Точно могу сообщить, что ждем рождения одного ребеночка, а пол решили не узнавать. Саша девочку хочет Аней назвать, мне эта идея не очень нравится, честно сказать имя пока не подобрали.
-Ян, а твоя мама так себя и ведет с тобой?
-Да, Ань, ничего не изменилось. Я хочу с ней поговорить,  может и удастся отношения наладить. Не знаю почему, но мне так хочется, чтобы она признала, что обращалась со мной не очень, я бы честное слово всё забыла и начали бы с чистого листа. Я и сама готова её претензии выслушать.
-Попробуй, только смотри там, не расстраивайся, а претензии ты и так каждый день слушаешь.
-Всё, Анечка, меня шеф вызывает, я помчалась.
-Пока, пока.



Глава 20.


Стас протянул руку и взял с тумбочки сотовый. 5.17 утра. Получается, что спал он чуть больше трех часов. Он поднялся, зная, что уже не заснёт. Заставил себя натянуть спортивный костюм и пошел в ближайший парк. Сыпал колючий мелкий снег. Девушки, пробегающие мимо, с интересом поглядывали на высокого красивого мужчину, но Стас никого не замечал. Один день похож на другой. «Черт, ну, для чего я живу, как одинокий волк, а не человек», - подумал Стас, ускоряя бег, чтобы вымотать себя и хотя бы ненадолго ни о чем не думать, ничего не чувствовать.
Опять душ, опять кофе, костюм, работа, вечер в надежде заснуть, утро и всё время мысли, мысли, мысли…
Машина, как обычно ждала у подъезда, Стас сел на заднее сидение, повернул голову к окну. «Люди куда-то спешат, вот и я куда-то спешу. Зачем?» Мимо пробегали улицы, дома, деревья, сновали машины…
-Стой, давай-ка на стоянку к этому магазину, - неожиданно сказал Стас водителю.
-Не понял, к «Рубину»? – удивился тот.
-Да, да, давай, поворачивай.
Стас выскочил из машины и подошел к дверям магазина. Табличка сообщала, что «Рубин» откроется через два часа. Стас несколько секунд постоял и быстрым шагом вернулся к машине:
-Во Внуково и быстро.
-Во Внуково? – переспросил водитель, удивленно поглядывая в зеркало заднего вида.
-Да, да, быстрее!


…«Началась регистрация на рейс….»
«Успел, успел», - пронеслось в голове. Стас прошел регистрацию одним из последних и уже поднимался по трапу.
"Уважаемые пассажиры, командир корабля и экипаж от имени аэрофлота приветствуют вас на борту самолета Ту-154 выполняющего рейс…»  Вот уже самолет набирает высоту. У Стаса было возбужденное состояние, ему хотелось подняться с кресла и пройти по проходу. От еды он отказался, даже пить не хотелось. Всё-таки он встал, прошел в туалет, умылся холодной водой, вернулся на место. Все два часа полета Стас не сводил глаз с часов. «Ну, что они там тянут, где этот чертов трап?!»
-До свидания. Всего хорошего, - прозвучали дежурные слова стюардессы.
-Спасибо.


Стас бегом спустился по трапу и уже через 15 минут ехал в такси.
-Подвезите меня к ближайшему ювелирному магазину и подождите.
На глаза попался кулон с золотым сердцем, разделенным на две половинки  и надписью из бриллиантиков «я люблю тебя».
-Девушка, будьте добры, упакуйте.


Стас отпустил такси недалеко от дома Анны. Он подошел к лавочке, стоящей под деревьями и сел на неё, даже не обратив внимания на то, что она мокрая от снега. Он не сводил глаз с подъезда. Снег таял на волосах,  капли холодной воды катились по лицу... Казалось, время проходит мимо, не задевая Стаса. Мир вокруг перестал существовать. Взгляд Стаса был прикован к одной точке…
Послышался шум автомобиля, Стас поднялся, подошел к дереву и прислонился к мокрому стволу, не сводя глаз с появившейся машины. Он видит, как в замедленной съёмке: из машины выходит  мужчина, открывается задняя дверь, выскакивает мальчик. Сердце стучит молотом, Стас сжал кулаки, так что ногти впились в ладони. Мужчина подходит к задней двери, открывает её, берет сумку и помогает выйти...
-Анечка, – тихо произносит Стас, стоя на месте. – Анечка…
Мальчик что-то весело рассказывает. Его Аня улыбается другому мужчине и ребенку, его Аня ждет ребенка. «Моя Аня ждёт ребёнка». Сердце обрывается и летит в пропасть. Взгляд Стаса фиксирует влюбленные глаза мужа, улыбку его Анны. Земля уходит из-под ног. Семья скрылась в подъезде. Лицо Стаса было мокрое. Снег или слёзы. Стас, как пьяный вернулся к лавочке и сел. Мысли замерли, жизнь замерла. Ветер несет тяжелые липкие хлопья снега...


Усилившийся снег и пронизывающий ветер, заставляют очнуться. «Чей ребенок? Это ведь может быть и мой ребенок! Да какая теперь к черту разница. Я её люблю, люблю и совершенно неважно, от кого она ждёт ребенка. А если мой?, – мысли вихрем проносятся в голове. - Имею ли я право лезть в её жизнь, имею или нет? Или не так? Смогу ли я причинить Анне боль? Как же я люблю тебя. А ты, ты любишь меня? Ты меня любишь?» 


Яна услышав, как открывается дверь её кабинета, подняла голову от компьютера.
-Станислав Владимирович? – удивилась она.
-Здравствуйте, Яна Павловна. Можно к вам? – вода стекала с промокшего костюма,  куртка расстегнута, а взгляд Ледогорова, был отсутствующим.
-Ой, да, конечно, заходите. Давайте я вам чай или кофе сделаю? – засуетилась Яна.
-Спасибо.
-Чай или кофе? – уточнила Яна.
-Да, да, спасибо.
Яну поразил потерянный вид, обычно властного, Ледогорова. Она решила сварить кофе и налить в него коньяку.
Ледогоров молча сидел, пока жужжала кофе-машина.
-Станислав Владимирович, у вас всё в порядке? – обеспокоено спросила Яна.
-Как ваши дети? – невпопад поинтересовался Стас.
-Спасибо, у сыновей всё хорошо.
-Сыновья, - повторил Ледогоров.
Яна поставила на стол кофе, достала печенье. «Как же он промок и неудобно предложить хотя бы волосы высушить, - подумала Яна.- Что же у него случилось, как будто умер кто-то. Ух, не дай бог. Странно, зачем он ко мне зашел?»

Яна чувствовала себя неловко. Станислав Владимирович пил кофе. Яне показалось, что он даже его вкуса не чувствует.
-Спасибо, - поблагодарил Стас. -  Яна Павловна, а как ваша… ваша подруга поживает?
-Какая? – удивилась Яна, и вдруг поняла о ком спрашивает Ледогоров. Он смотрел на Яну взглядом полным тоски и безнадежности.
-Анна Львовна. - Ледогоров впился в Яну глазами, как будто от её ответа зависела его жизнь.
-У неё всё хорошо.  - Яне стало безумно жаль этого чужого мужчину, выглядевшего таким несчастным, который пришел к ней, в надежде схватиться за соломинку. Ей даже захотелось погладить его по голове, но она, конечно, не решилась.   - Мы с ней недавно разговаривали. Вы, знаете, Станислав Владимирович, - Яна замолчала, подбирая слова. Затем поднялась, взяла бутылку коньяка, две рюмки, сама налила неожиданному гостю и себе. Они молча выпили, затем она опять наполнила рюмки. -Я обратила внимание, - решилась Яна. – Аня, она, у неё, в общем-то, всё хорошо в семье, похоже, что и с мужем они друг друга любят,  но вот… – Яна залпом выпила коньяк. – Глаза у неё иногда бывают очень грустными, такая тоска и боль в них. – Яна почувствовала, как Стас напрягся. – Я спросила у Ани, может, у неё случилось что, может, я могу чем-то помочь, вы же знаете она, ой, извините, ну она хорошая подруга, и я спросила. Аня сказала, что очень тоскует по одному человеку и когда-нибудь, потом расскажет мне, а сейчас ей ещё очень больно.
Ледогоров опустил голову и уставился в пол.
-Станислав Владимирович, ещё по рюмочке?
-А? Да, можно, спасибо. И извините, я вам здесь наследил, -  с одежды Ледогорова на пол стекала вода.
«Где он был? Надо же, как промок», - сочувствующе подумала Яна.
-Яна Павловна, спасибо вам, я, пожалуй,  пойду. - Дойдя до двери, Стас вернулся. – Вот моя визитка, если вам или… кому-нибудь ещё понадобится помощь, звоните. – И не дожидаясь ответа, быстро вышел.


Стас решил заехать к своему первому начальнику Степанычу.  «Сто лет его не видел, а ведь, сколько он для меня сделал. Эх, мало таких, как Степаныч, он же для своих молодых подчиненных, которые старались, работали, как отец родной был. Родной, мне бы такого отца родного, что я от своего видел-то, побои, пьянство, вечные скандалы…» Стасу вспомнилось, как Степаныч выбил ему квартиру, когда он с семьей жил в общежитие, перед начальством всегда защищал, учил работе, учил жизни. Степаныч так и засиделся в майорах. Сам он был скромным человеком  для себя никогда, ничего не просил, тянул лямку, честно пахал, помогал людям.
Стас сказал таксисту, чтобы он подвез его к супермаркету, купил полную тележку продуктов, потом неожиданно ёкнуло сердце: «А жив ли Степаныч?». Он постарался прогнать эту мысль, убеждая себя, если бы со Степанычем что случалось, то он бы знал. Но сердце было не на месте. Подъехали к дому Степаныча, небольшому, но ладному и когда Стас увидел своего майора, который спешит к калитке, высматривая, что за гость к нему пришел, готов был расцеловать старика.

-Стасик! Ох, какой гость к старику пожаловал! - Стас обнял майора, потом засмущался своего порыва, позвал таксиста, чтобы тот занес продукты в дом, расплатился с ним.
-Отец, как же долго я тебя не видел, - Степаныч постарел, у Стаса защемило сердце.
-Тебе бы переодеться, Стася, ты чего такой мокрый-то, как будто весь день под снегом гулял? Стася, я слышал, что ты стал большим человеком, в Москву тебе забрали.
-Да, ладно, отец, какой я там большой человек.
-А ты к нам по делам или как? Ой, что это я тебя вопросами  кормлю, - засуетился майор, сейчас картошечку с грибочками пожарю, мясо тушенное у меня есть. Стась, давай-ка, снимай костюм, я его Борькиной жене отнесу, пусть в порядок приведёт. Чтобы тебе одеть дать? Ты же здоровый, в моё не втиснешься. А, вот, попробуй-ка  эту майку и штаны.
Стас переоделся, положил, привезенные продукты в холодильник:
-Степаныч, давай помогу тебе. Как ты себя чувствуешь? У тебя дома так чистенько, ты часом не женился?
-Не, я как Лидушка умерла, сам порядок поддерживаю, чтобы она там за меня не переживала, ты же знаешь, она у меня беспокойная была.
-Скучаешь? – голос Стаса вдруг стал хриплым.
-А как же, скучаю и судьбу благодарю каждый день, что мне такую жену дала, я с ней и сейчас про себя разговариваю, рассказываю, как да что здесь. На рыбалку съезжу, хвалюсь, какую рыбу поймал. Только лошадка моя железная уже сдавать стала. Ну, ничего, ничего.
Мужчины захмелели. У Стаса было ощущение, что после долгого путешествия он вернулся домой.
-Стась, ну что там у тебя случилось, чует моё сердце, что у тебя что-то не так.
Стас неожиданно для себя рассказал старику про Анну. Степаныч долго молчал. Налили ещё по стопочке:
-Молодой ты ещё, Стася, глупый. Отпусти девку от сердца, ты же и её, и себя мучаешь. Не надо судьбу клясть, надо спасибо говорить, что была в твоей жизни любовь. Оно если бы любви не было, разве лучше было бы?! Отпусти. И в её жизни всё наладится и в твоей. Ты же ещё молодой мужик, а уже похоронил себя. Не правильно это.
-Бать, а как же ребенок? Если мой? Ну, как? Я бы её и с двумя забрал. Как поступить-то?
-Пора, Стася, взрослым становиться. Вы молодые всё сгоряча решаете, думаете, что жизнь это свод правил, жизнь это тебе не уголовный кодекс, где всё четко прописано. Захотел – забрал. Любишь – не любишь. Кабы так всё легко было. Здесь мудрость приложить надо. Не ломай девке жизнь, сам же говоришь, что настоящая она. Твой ребенок, не твой, уйди Стась. Нужна будет помощь, попросит, а так не мешай. Эх, не умеете вы спасибо говорить. Не у всех и это в жизни бывает.
-Думаешь, меня Анна любила? – Стасу очень захотелось, чтобы майор подтвердил его мысли.
-Она и сейчас тебя любит, сам же рассказывал, что её подруга ответила.
-А что же она тогда не развелась?
-Эх, Стася. Да, видимо, она и мужа любит, сын у них, семья. Вот такая загагулина в жизни бывает. Говорит тебе дед, отпускай девку и спасибо скажи, что была в твоей жизни любовь. Да не раскисать! Ну-ка, наливай, мы за твою любовь выпьем, спасибо скажем и отпустим.
Стас первую ночь после расставания с Анной спал спокойно. Утром майор принёс его костюм и с грустью смотрел, как Стас бреется его старенькой бритвой.
-Бать, я к тебе приезжать буду, можно? – майор засуетился, начал заваривать чай.
-Стась, вы ж мне, как дети, своих нам с Лидушкой бог не дал, - старик помолчал и тихо добавил: – Я теперь буду тебя ждать. Спасибо, сынок.
-Дай мне листок и ручку.
Стас написал «Спасибо за любовь, спасибо за всё, что у нас было. Я всегда буду помнить тебя. Твой Страшный Человек», на другом листочке Стас написал адрес Анны, достал коробочку с золотым сердечком:
-Отец, передай, пожалуйста, Анне, я её адрес написал. Ты только…
-Понял, понял. Будешь старого партизана учить, - Стас улыбнулся.
-А теперь дай мне твой паспорт.
-Зачем? – удивился майор.
-Ты, что молодому партизану не доверяешь, давай! Часа через два верну. Отец, я пока не прощаюсь, у меня здесь ещё дела, перед отъездом заскочу.

После обеда Стас подъехал к дому майора на новенькой Шевроле Ниве и с кучей пакетов с камуфляжной одеждой для рыбалки. Стас купил непромокаемые куртки, теплую и ветровку, нижнее бельё, пару штанов, кепку и теплую шапку, несколько тельняшек, ботинки, флягу…
Степаныч долго не мог поверить, что эта новенькая блестящая машина – вездеход его. Несколько раз обошел автомобиль, затем открыл дверь, сел на водительское место:
-Стася, я же теперь везде проеду. Танки грязи не боятся! - Степаныч радовался, как ребёнок, а Стасу было приятно, что угодил старику, он, улыбаясь, наблюдал, как майор изучает машину.  - Здесь же и понижающая передача есть и блокировка осей. Борьку с собой возьму, у него тоже колымага уже разбитая…
-Бать, поеду я, - мужчины обнялись.
-Я буду тебя ждать, Стась, - старик, не отрываясь, смотрел на Стаса.
-Мы с тобой вместе съездим на рыбалку, обещаю.
Стас вышел за калитку, уговаривая себя не оглядываться. «Да, что за жизнь такая, одни расставания. Ну, нет! Я теперь буду о Степаныче заботиться, теперь и у меня отец есть», - Стас ускорил шаг, одинокая фигура старика стояла перед глазами. Сердце сжалось.
А старый майор ещё долго стоял после того, как Стас свернул за угол:
-Счастья тебе, сынок, - тихо сказал Степаныч и смахнул слезу. – Ишь, ты, совсем я старый стал.

…За день до переезда на новую квартиру, я сидела на диване, сжимая в ладошке золотое сердечко, слёзы застилали глаза.



Глава 21.


Марианна безумно полюбила зеркало. Последнее время она часами разглядывала своё отражение, всматриваясь в синие бездонные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, полные губки, изящный подбородок, затем взгляд опускался ниже, она скидывала одежду и любовалась своим телом. На свете не было ничего более прекрасного и родного, чем её собственное отражение. Зеркало притягивало её, как магнит, воображение рисовало Марианну в дорогой одежде, за спиной она чувствовала возбужденное дыхание состоятельного мужчины, который боготворит её…
Возвращение в реальность всегда было очень болезненным.
День ото дня Марианна чувствовала себя всё несчастнее и несчастнее. Когда-то веселая и всем довольная девушка превратилась в злую фурию. Пока Марианна жила в поселке, гламурные девицы на шикарных машинах, которых Марианна видела по телевизору, казались несбыточной сказкой. Их вид на экране страданий ей не приносил, а когда до машин этих львиц стало возможно дотронуться рукой, почувствовать запах их дорогого парфюма, Марианна испытала сильнейшую зависть, которая буквально душила её.


Она злилась на Ёлку и Влада, когда те спрашивали, где бы ей хотелось учиться, кем бы стать, что-то предлагали, недавно она психанула, когда Ёлка посоветовала Марианне после свадьбы окончить курсы парикмахеров. Учиться или работать девушка считала оскорбительным для себя. «Пусть работают те, кто рожей не вышел, а такую, как я, мужики должны подарками осыпать, и уговаривать, чтобы я их ещё приняла. Да, что там подарки, они жизнь свою мне обязаны подарить. Им за счастье со мной сексом заниматься, даже этот дурачок Ванька и тот понимает, только не про него моя жизнь и красота»,- была уверенна Марианна.
Ждать пока Ванька «станет на ноги», как говорит свекруха, она тоже не хотела. «Я не для этого родилась», - рассуждала девушка. В голову Марианны не приходила простая мысль, что мужчины тоже люди, хотят любви, понимания, ласки и заботы,  красивое тело, к сожалению, товар скоропортящийся, а ничего другого она предложить не могла. Обычный мужчина ей уже был не нужен. В мечтах Марианны прочно поселился олигарх,  «слово-то, какое сладкое и манящее», который пал ниц к её ногам вместе со своими несметными богатствами.  «Эх, попасть бы мне в места, где обитают олигархи,  я бы быстренько на себе богатенького женила, а я тут как дура в безвестности прозябаю, Ваньку с его семейством терплю, им даже не хватает ума оценить мою красоту, серые, жадные людишки-муравьи».


Недавно на Марианну обрушилась ужасная новость, Влад сообщил, что он не сможет купить им квартиру. Марианна почувствовала себя обманутой. Ей казалось, что её заманили в западню, из которой нет выхода. А через неделю уже свадьба, перспектива прожить всю жизнь с Ванькой и его семьей, её не радовала. Надежда на красивую и беззаботную жизнь рухнула.  «Ладно, позвоню мамаше, может она что придумает, из-за неё же у меня эти неприятности».
-Ма, привет.
-Ты дура что ли? Почему мне так долго не звонила?
-Не ори ты, - Марианна первый раз в жизни  осмелилась так ответить матери. «Что она собой представляет, корова краснорукая, сама ничего не добилась, буду я ещё с ней церемониться». -  Насоветовала мне за Ваньку замуж выходить, а я не хочу.
-Как это не хочешь? Мозги в городе последние потеряла?! Так возвращайся, здесь тебя куча женихов ждет, - мамаша ехидно рассмеялась и выругалась матом.
-Вот и вернусь! – Марианна решила поставить на место зарвавшуюся мать.
-Как это вернусь?! А я? – растерялась Зинаида.
-Этот козел Влад говорит, что у него проблемы какие-то, квартиру он нам не купит, так, что забирать мне тебя некуда, сами живем табором, а ты мне «замуж», умная нашлась, вот сама и выходи, - Марианну распирало от собственной значимости перед матерью. «Сидит там, дальше своего носа не видит»
-Вот сволочи, обмануть решили, не постеснялись, что девочка почти сирота, без отца, царствие ему небесное, росла. - Мамаша вроде бы и не заметила, как дочка с ней разговаривает. – Тебе другого жениха искать надо, а не на заднице сидеть.
-Как другого?! Где я его возьму, если меня свекруха пасет, денег почти нет, чтобы в ресторан одной сходить, познакомиться.
-Так, слушай сюда внимательно…


На душе у Вани было тревожно. Он не мог в себе разобраться. Каждую свободную минуту он думал о красивой девушке с ангельским личиком, которая скоро станет его женой. Но почему-то счастлив он был только временами, когда Марианна за что-либо прощала его родственников или самого Ваньку, и позволяла заняться с ней сексом. В Иване как будто боролись два человека. Одного из них, который разочаровался в Марианне, он постоянно загонял в угол и старался не слушать. Но сегодня он навязчиво рассказывал ему о своих мыслях, выражал сомнения.

Марианна говорит, что любит детей и уют, но ни разу не помогла матери, не убрала даже их комнату, от Машеньки вообще шарахается, как от больной, такое впечатление, что она боится, что малышка до неё дотронется. Её оставляет равнодушной даже улыбка девчушки и то, как она к Марианне тянет ручки. Невеста поджимает губы и проходит мимо. Хотя у невесты всему есть объяснения. Иван как-то спросил об этом у своей любимой. Марианна ему ответила, что ждет, не дождется, когда у них появится своя квартира, вот там она и будет наводить порядок и создавать уют. А здесь из-за отношения его матери и отчима, она и сама-то чувствует себя неуютно, всё время боится сделать что-то не так и вызвать неодобрение родственников, а к Машеньке она не хочет привыкать, не её же ребенок, потом расставаться будет тяжело.
-Марианночка, по-моему, мама и Влад хорошо к тебе относятся, - как-то решился сказать Ваня.
-Это они при тебе стараются, - в огромных глазах Марианны появилась грусть, она села на постели, одеяло соскользнуло, обнажив полную грудь. Девушка слегка выгнула спину и приняла эффектную позу.– А когда тебя дома нет, они мне постоянно замечания делают или вообще со мной не разговаривают. – Невеста,  наматывая длинный локон на палец, тяжело вздохнула, от чего её грудь красиво поднялась и опустилась. Ваня смотрел, как завороженный. – Один ты у меня защитник, один ты меня любишь…
«Это, видимо, моя вина, надо мне больше Марианне доверять и любить её, а не выискивать изъяны», - посетовал на себя жених.
-Мне так хочется цветочки в горшочках купить, зановесочки поменять, но я боюсь, что твоей маме не угожу, будут меня с Владом опять критиковать, я и из комнаты пока тебя дома нет, лишний раз стараюсь не выходить, чтобы их не раздражать. А иногда курточку надену и гуляю рядом с домом, тебя на улице дожидаюсь.
-Марианночка, ты в нашей комнате можешь уют создать. Хочешь я тебе денег дам? Может, ты покрывало новое выберешь или светильники, а может и занавесочки? – оживился Ваня.
«Ага, буду я деньги на эту ерунду тратить, уют ему подавай, а то, что у меня одежды мало, так ему и наплевать совсем»,  - разозлилась Марианна и горько расплакалась.
-Ну, что ты плачешь?
Марианна обняла Ваньку, прижавшись к нему полной грудью,  сквозь слёзы прошептала:
-Ты мужчина моей мечты, ты самый, самый лучший и сильный. Только тебе я доверяю.


Но пакостный человек время от времени всё равно пытался заговорить с Ваней, объяснить ему, что с невестой что-то не так, может искренности в ней нет, а может и любви. Иван хоть и не хотел его слушать, но на душе было тревожно. Что его беспокоило, он так и не мог понять.
Уставший после работы Ванька в набитой маршрутке ехал домой. Вышел на своей остановке и сразу угодил в лужу. Ноги промокли. На улице рано стемнело, срывался снег. Он поднял воротник куртки. «Надо Марианночке сапоги хорошие купить и зимнюю курточку, холодно уже, а как она обрадуется! - на душе у Вани стало тепло. - Завтра выходной, как раз можно и по магазинам пройтись», -  он представил счастливое лицо невесты, когда она будет примерять одежду, и сам улыбнулся.
«Что я всё о плохом да, о плохом думаю, не умею я любить, как следует, а Мариашка хорошая, искренняя».
Так размышляя, он незаметно для себя, подошел к дому. Свет в их комнате не горел:
-Мам, а где Мариашка?- спросил Иван, не снимая куртки.
-Не знаю, Ванечка, сказала, что ей скучно и куда-то ушла.
«Наверное, меня поджидает, замерзла совсем». Ваня решил встретить невесту.
Прогулялся по улице, дошел до остановки и обратно. «Видимо, разминулись», - решил он.
-Мам, Марианна пришла? – из прихожей крикнул Ваня.
-Нет, сынок, не было.
«Вдруг с ней что-то случилось, сидят спокойно, ладно Влад мужик, а мать-то могла подумать, и правда никому до неё дела нет», - обиделся Иван.
-Ма, а как ты не переживаешь, что Марианны дома нет? Тебе всё равно?
Ёлка вытерла руки и вышла в коридор:
-Нет, Ванечка, не всё равно и переживаю я очень.
-Я и вижу, - Ванька, хлопнув дверью, вышел на улицу.
Ещё раз прошелся до остановки, но Марианны нигде не было. Вернулся к дому, свет в их комнате не горел. Ванька почувствовал себя одиноким, а потом в сердце закрался страх: «Вдруг, что-то случилось». Домой в пустую комнату возвращаться не хотелось, и он решил зайти к Илье, хотя может, и его дома нет.


Илья не так давно женился, и его беременная жена временно переехала к своим родителям. Сосед работал охранником, дежурил, сутки через трое и очень переживал, что у супруги могут начаться схватки, а дома никого нет. Жена у Ильи была хозяйственной. Ванька часто видел её работающей в огороде,  несмотря на то, что со своими родителями она жила в квартире. Вера постоянно что-то сажала, поливала, пропалывала,  мыла дом, крыльцо, жарила вкусные пирожки, которыми угощала Ваньку, когда он заходил к ним в гости. Илья вскоре после свадьбы располнел. Иван шутил: «Так, кто из вас ждет ребенка?», супруги смеялись. «Наверное, потому, что они сами живут и Верка чувствует себя полноправной хозяйкой», - подумал Ваня.
Ваня сам открыл калитку, подошел к дому, постучал. Никто не открывает. Собрался было уходить,  решив, что сосед на работе, но вдруг услышал, что из дома доносится музыка.
«Не слышит, наверное. Пойду, постучу в окно». Из открытой форточки доносились не только звуки музыки, Ванька улыбнулся, подумав, что Илья с молодой женой развлекается, но вдруг ладони его стали мокрыми. «Жена вернулась или…что, кто?».

Сердце стало бешено колотиться. Иван нагнулся поближе к окну и стал всматриваться. Отблеск уличного фонаря осветил лицо и разметавшиеся по подушке золотые волосы Марианны, затем его взгляд выхватил её ноги, которые обвивали шею Ильи.
-Сука, - вырвалось у Ивана и он ударил кулаком по стеку, даже не почувствовав боли и крови от порезов.


...Ванька сидел на бордюре, до него доносились голоса Марианны и Ильи. Илья доказывал, что Марианна ему сама навязалась, а его черт попутал, Марианна плакала и говорила, что зашла к Илье потому, что заждалась Ваньку, хотела отвлечься и попросить, чтобы сосед научил её пользоваться компьютером, а тот кинулся на неё.
Иван поднялся и пошел к соседнему магазинчику, Марианна поплелась следом, постоянно что-то говоря.
-Бутылку водки.
На улице Иван открыл бутылку, сделал глоток, второй, опять сел на бордюр.
-Марианна, свадьбы не будет, - выдохнул Ванька.
-Как же так, миленький, я же от тебя ребеночка жду?! – Ванька молчал, ошарашенный увиденным и такой новостью. – Придется и ему без отца расти, тяжело это, все пальцем показывать будут, кому не лень обидеть смогут, я уж это знаю. Уеду в поселок, буду голодать, но ребеночка воспитаю. Не могу я, Ванечка, от твоего ребенка избавиться. Люблю я тебя. Ты же знаешь, как на меня мужики реагируют, ну я думала, что раз сосед да ещё женатый, ничего плохого не будет. Вот тебе и поучилась компьютером пользоваться. Ладно, Ванечка, ты мужчина, как решишь, так и будет. Хочешь, чтобы я с ребеночком уехала, так тому и быть. Пойду вещи собирать, а завтра с утра за билетом и к больной маме. Мне здесь плохо, а она там без меня  пропадает.


Через неделю Ваня с Марианной стали мужем и женой. В ресторане было много людей. Друзья матери, отчима, Ванькины. Только друзей невесты не было.
-Ванечка, ты за меня не переживай, я же с тобой, а больше мне никто и не нужен.
В разгар торжества Марианна куда-то исчезла. Время шло, а невеста всё не появлялась. Ёлка и Влад начали беспокоиться.
-Владушка, с ней что-то случилось, - услышал Ванька.
Новоиспеченный муж полез в карман своего пиджака, который висел на стуле. Он вспомнил, что видел Марианну, шарящую по его карманам. Застигнутая врасплох, она на секунду опешила, затем сказала, что ей нужен носовой платок. Ваньку отвлекли гости.
Иван налил себе шампанского. Опять подошла мать.
-Ванечка, я с подругами уже весь ресторан обежала, Влад на улице ищет Марианну. Может, милицию вызвать, я думаю, что с ней что-то случилось.
-Подожди, мать, с милицией. Скажи, а куда вы подарки складывали, те, что не деньгами дарили?
-Вань, ты что? Какая разница? – обеспокоенно сказала Лена.
-Куда? – Ванька смотрел на мать, глазами в миг повзрослевшего мужчины. – Покажи.
Ёлка повела глазами и растерянно сказала:
-А нет подарков.
-Деньги из пиджака тоже пропали. Мам, там много было?
-Должно быть прилично. Да, что же случилось, Ванечка? Что?
-Не надо милицию, не надо. С Марианной всё замечательно. Сбежала она.



Глава 22.


Накинув Сашину куртку, я вышла на балкон. Зима вступила в свои права. На улице разыгралась настоящая снежная феерия. Город накрыло белое, пушистое покрывало и то, что совсем недавно казалось  грязным и мрачным, вдруг приобрело нарядный вид. Небо извергало на землю мириады снежинок. 
Стаса больше не было в моей жизни, но пустота, образовавшаяся в сердце, заполнилась болью. В три месяца вместилась целая жизнь. Реальная встреча, авария и расставание. До этого звонки, виртуальное общение, которое сблизило нас до такой степени, что при неожиданной встрече у озера, мы узнали друг друга.
Я вспомнила Олега, видимо, такую же боль чувствовал и он, когда я решила расстаться с ним. Но тогда расставание не далось мне тяжело, даже, несмотря на то, что в то время с мужем были сложные отношения. А Стас стал невероятно родным. Иногда мне хотелось позвонить ему и сказать, что я его помню и люблю, что он мне очень дорог,  что я думаю о нём, переживаю за него и очень, очень скучаю. Но я сомневалась, что от этих слов ему станет легче. Скорее наоборот. Я знаю, что у этого сильного и, казалось бы, бесчувственного человека, очень доброе, неравнодушное сердце. Я чувствовала и понимала Стаса. Мне всегда хотелось погладить этого большого и в тоже время ранимого мужчину, по голове. Я чувствовала его одиночество и его желание дарить свою любовь. Я знала, что он хотел быть любимым. Знала, что ему нужна женщина-подруга.  Стас был цельным, сильным и очень добросердечным человеком, хотя мало кто из его знакомых, понимал это, вряд ли кто и задумывался. Многие видели только холод или равнодушие его серых глаз. А кому важно, что там в душе.


Как я желала, чтобы к Стасу пришла новая любовь, и он наконец-таки обрел счастье. Иногда я "видела" его. Вон он садится в машину, вот он едет по Москве, дома, на работе, на улице… Мои мысли о нём рисовали его образ. Я думала, что и Стас меня «видит».
Время! Вылечит ли оно когда-нибудь? И хочу ли я вылечиться? Нет! Стас навсегда для меня останется родным человеком, я всегда буду помнить о нём. Глядя на снежинки, мне вспомнились слова песни:
«А без тебя в душе наступит зима, зимнее небо без тебя станет серым, серым, и для того чтобы тебя отыскать, я упаду на город снегом белым, белым, я так хотел бы тебя отыскать и закружиться нам двоим в танце белом, но для того чтобы мне тебя обнять, надо упасть на город снегом белым…»

Если бы кому-то пришло в голову наши отношения назвать похотью, для меня этот человек перестал бы существовать.


...Москва. Разве она когда-нибудь спит?! Её огромное сердце круглые сутки бьётся в лихорадочном ритме, только в предрассветные минуты замедляет свой бег, чтобы с новой силой набрать обороты. Нищета и богатство бегут по артериям Москвы с бешеной силой перегоняя кровь, пот, страдания, слёзы, газ, нефть, деньги, предательство, разорение, удачу, сметая на пути людей. Это жизнь или погоня?
У Стаса было ощущение раздвоенности. Он работает. Его видят позитивным, сильным и уверенным. Он улыбается, он отчитывает, требует, требуют с него. Клубы, рестораны, боулинги, поездки. Его приглашают в рестораны подчиненные, он приглашает начальников. Люди, море людей рядом. Шум. Суета. А душа его продолжает бродить в лабиринтах одиночества, не находя выхода  и постоянно задавая один и тот же вопрос: «Зачем это всё, кому это надо?».
Стас старался, как можно меньше времени оставлять для души. Пусть уж лучше молчит и не приносит боли. Он бежал, бежал от своих мыслей, загружая себя работой, спортом, совершенно не интересующими его развлечениями. Только бы одинокий волк, который поселился в душе, не напоминал о себе. «Волк, я и есть волк», - говорил Стас себе. Стас понимал, что надо найти другую. «Клин клином вышибают».  Пару раз даже попробовал начать отношения, но они приносили ещё большее одиночество и разочарование. Его раздражала неестественность женщин, то, что они явно пытаются понравиться ему, льстят, делают комплименты, не зная, что он за человек.

Складывалось впечатление, что он просто подходящая кандидатура и для женщин совсем неважно, что он собой представляет. Вполне достаточно внешних качеств, хотя скорее  материального благополучия. «Похоже, что поговорка «клин клином вышибают» не для меня», - подумал Стас. От такого вышибания становилось только хуже. Хотелось общения, а не ярмарку невест. Хотелось самому завоёвывать, узнавать человека, а не смотреть спектакли, которые разыгрывались для него. Когда женщина пыталась показать, чего она стоит, выглядело это именно, как набивание цены. «Возьмите меня, я лучшая, не пожалеете». Секс тоже не приносил особой радости и удовлетворения. Как вид спорта он перестал его интересовать. Всё заранее известно. Он сказал, она посмотрела. Она посмотрела, он сказал. А иногда можно было и не говорить. Все взрослые, всем понятно, что будет дальше. Один и тот же заезженный сценарий. Стасу не нужны были все, Стасу нужна была одна, та, которая как раз и не может быть его.


Он теперь часто звонил Степанычу. На 23 февраля Стас пригласил майора к себе в гости, старик искренне обрадовался, но так волновался, что пару минут не мог ответить. Вот этой искренности и естественности Стасу и не хватало. Не надо игр, не надо!
Как-то Стас рассказал майору о своих попытках начать новые отношения и как это его угнетает.
-Стась, и не надо, не надо за уши притягивать. Ты живи, просто живи, а любовь, если суждено, она сама найдёт тебя.
Простые слова майора принесли облегчение. «Почему молодежь не прислушивается к старикам?», - подумал Стас.

Мысли об Анне часто преследовал его. Стас запрещал себе думать о ней, находил занятия, но стоило на минуту остановиться, мысли снова и снова возвращались к нему. «Я же сильный, - убеждал себя Стас. - Мне не должно быть так плохо, я должен справиться. Я со всем и всегда справляюсь». Стас не знал, что как раз сильным и тяжелее. Сильные спрашивают с себя, слабые с других. У слабых есть ответ на вопрос «кто виноват», сильные этот ответ никогда не могут найти.



Глава 23.


Эльвире иногда приходилось задерживаться на работе. Катьку в эти дни забирала Элина мама, если хорошо себя чувствовала, последнее время она стала частенько болеть, или  Элькин папа. Бывало Элька, неслась с работы, чтобы самой  успеть за дочерью. Юра в детский сад за дочкой ходил редко. Он считал это обязанностью жены. Элька всё больше отмалчивалась, не желая вступать в перепалки и ссоры, объяснять, что она  работает и работает ради семьи. А Юра, по-видимому, находится в творческом поиске. Он всё также, лежа на диване, продолжает рассказывать о своих бизнес-планах.
Как-то Эльвира предложила ему помочь с устройством на работу, но все работы были для Юры неподходящими, всегда находились какие-то причины, по которым он не мог там работать. Юра на предложения обижался или оскорблялся, переставал разговаривать с женой, давая ей прочувствовать степень её вины. Первое время Эльвира надеялась, что как только Юра начнёт работать, отношения наладятся, муж не будет переживать, почувствует себя нужным. По-большому счету, Эльвира была и не против, чтобы муж не работал, но тогда помог бы ей с дочерью и домашними делами. Тянуть всё одной было очень тяжело и обидно. «Как неожиданно изменился Юра, получается, что первые трудности разрушили наши отношения», - расстроено думала Эльвира, не понимая, зачем он ушел с работы.


А Юре не хотелось «прислуживать» бывшему Элькиному любовнику. Он был уверен, что тому просто повезло и своей должности Сергей не заслуживает. Когда Паршин женился на Эльке, комплексы, преследовавшие его, вдруг отступили. Невеста начальника сбежала к нему, Юре это придало весу в своих собственных глазах. Что и говорить: Элька породистая красавица, было чему радоваться. Но прошло немного времени и его стало угнетать, что он всего лишь один из замов. Деньгами ворочает Сергей, а он получает жалкие подачки. То, что Сергей мог просчитать ситуацию на несколько ходов вперед, давно имеет свой бизнес и вкалывает не жалея себя, Юра упорно не замечал. «Лучше уволиться и быть хозяином своей жизни, чем унижаться», - считал Юра. Он был уверен, что заслуживает большего. Сергей женился и выглядел счастливым, Юра своего превосходства над ним больше не чувствовал. Вежливость и довольная рожа начальника вызывали раздражение, а временами и злость. Когда-то отец Юры устроил его на работу к Сергею, но не век же ему здесь куковать. Паршина обижало, что его не оценили по достоинству.  Работать на какого-то дурака, которому просто повезло, Юре совершенно не хотелось. Теперь и жена начала из себя начальницу корчить. Деловая! Раньше красавица принадлежала только ему, была дорогим и приятным аксессуаром, показателем его успешности. А теперь Элька вечно занята. Юра ревновал Эльвиру к её загруженности. Хотя сам это вряд ли и осознавал это. Иногда он видел, как мужчины смотрели на его жену. Несколько минут Юра ощущал себя счастливым обладателем, но это ощущение в его памяти не закреплялось. Ему надо было постоянное подтверждение со стороны, что он лучший.


Как-то несколько месяцев назад Юра пошел в ресторан со своим старым знакомым, у которого тоже не сложилась жизнь. Он с ним случайно встретился, когда покупал карточки на телефон, разговорились, договорились встретиться, посидеть по-мужски. Эльвире он сказал, что ему надо решить важные вопросы по будущему бизнесу и с чистой совестью отправился в ресторан. Товарищ по несчастью оказался понимающим, его тоже совершенно не ценили ни на работе, ни в семье. За соседним столиком сидели две подвыпившие девицы. Надо сказать, что сначала они не произвели на Паршина ни малейшего впечатления. Но после неоднократно принятых «по пятьдесят» за справедливую жизнь, кровь по его жилам задвигалась куда быстрее. Он пригласил танцевать блондинку, товарищ рыжую. Близость женского тела возбуждала. Девушка была хорошо навеселе, и чтобы Юра ей не говорил, она реагировала задорным смехом.
-Как вас зовут?
-Светлана, - смеясь, ответила девица и плотнее прижалась.
Света всё время покачивалась и наваливалась на Юру всем телом. Это радовало. Настроение заметно улучшилось. Когда закончилась музыка за столом уже сидели вчетвером. Через полчаса товарищ по несчастью вместе с рыжей покинул их компанию, весело подмигнув другу. «Знай наших!»
-Угостите девушку сладеньким! – протянула Света.
-Что пьёшь?
-Всё пью, но предпочитаю вино.
-Будем пить водку, -  самоутвердился Юра и сделал заказ.
Блондинка закинула ногу на ногу, юбка поползла вверх, а Юрина рука под юбку. Света пьяненько захихикала, затем вернула ногу на место, давая простор фантазии и руке мужчины. Чулки на чужой женщине произвели впечатление.
-Официант, счет, - Юра почувствовал себя настоящим мужчиной. Кровь бурлила. Его совсем не смущало, что он расплачивается деньгами, которые как каторжная, зарабатывала жена. Его не смущало и то, что жена была гораздо привлекательнее новой знакомой. Он парил. Он хозяин жизни. Он может купить девчонку. Он произвел впечатление!

Они вышли в холл ресторана. Света смеясь, плюхнулась на диванчик. Юра сел рядом, опять полез под юбку, оттянул полоску трусиков. Давно он не чувствовал себя таким возбужденным и счастливым.
-Прямо здесь? - хихикая, спросила Света, показывая глазами на швейцара.
-Там, - выдохнул он.
-О.к.
Они скрылись в мужском туалете.
Когда Юра пришел домой, жена и дочь уже спали. «Слава Богу», - облегченно вздохнул он и пошел в ванную.


-Ответь мне, пожалуйста, ты хоть дочку любишь? – утром менторским тоном спросил Юра.
-Юра…
-Не уходи от ответа! Почему для тебя работа важнее ребёнка? Кто ещё год назад кричал, какое это счастье воспитывать дочь и быть замужем? – спросил обиженный невниманием Эли к семье, Паршин.
-Юра, давая вечером. Я опоздаю на работу, - ответила Эля и юркнула в ванную.
-Значит, ты хочешь на меня ребенка повесить? Именно когда у меня начался трудный период и мне надо заниматься бизнесом? – прокричал он в дверь ванной.
-Юра, я уже устала слушать про твой будущий бизнес, а Катьку я сама в садик отвезу.- - Элька на секунду высунулась из ванной и опять исчезла.
-Ах, вот, значит, как. Мои интересы не в грош не ставятся, - завелся Юра, но из ванной слышался только плеск воды.
«Я для неё неудачник, а она гений!».
-У меня сегодня дела, - раздраженно сказал Юра, пока Элька готовила завтрак для Кати. -Ты ведь не думаешь, что твои дела важнее моих? 
-Катюша, бегом кушать, - позвала Эля дочку.
-Ты специально меня игнорируешь, чтобы поссориться? – подумав, Юра добавил: - У мужчин есть свои дела, куда женщине не стоит совать свой нос.
-Понятно, - Эля пошла одеваться.
Через десять минут хлопнула входная дверь.


Никаких дел у Юры, конечно, не было, что его сильно удручало. Однако нужно было как-то убить время.
Юра вспомнил, как вчера Света спросила: «ты на машине?», ей казалось это естественным. Стало быть, он не оправдал её надежд. Сказать, что машина есть, но она у жены он, безусловно, не мог. Что-то наврал про ремонт. Ещё он задумался, что у него собственно не было не только машины, но и денег. Обидно. Теперь ему особенно нужны деньги. А как хотелось бы подъехать за девицей на машине, поехать в шикарный ресторан. Вчерашний вечер был безнадежно испорчен одной фразой: «ты на машине?».
Элька завезла Катю в садик и ехала на работу. Разговор с мужем оставил неприятный осадок, но времени не было даже на огорчение. Сегодня надо было сдавать проект.



Глава 24.


Эля всё строила и строила свою семейную жизнь, складывая кирпичик за кирпичиком, а Юра старательно их вытаскивал, отношения рассыпались, как карточный домик. К сожалению, времени на «стройку» катастрофически не хватало. Эльвира чувствовала себя загнанной лошадью. «Юра, ну помоги мне чуть-чуть», - молила она про себя, понимая, что их разговоры никогда спокойно не заканчиваются. Эля не могла распрощаться с надеждой, что всё ещё можно поправить. Вспоминала первые счастливые годы замужества, отчаянно пытаясь забыть, что она одна тянула их отношения, а Юра принимал всё, как должное. Были моменты, когда ему даже нравилось баловать жену. Делать красивые жесты и видеть в глазах Эльвиры благодарность и любовь. Ему льстило, что на его жену обращают вникание, а ей кроме него никто не нужен. О любви он и не задумывался. Рядом красивая женщина, этого было вполне достаточно. Оба молодые, здоровые, особых трудностей не возникало. С изменением экономической обстановки в стране работать пришлось больше. Элька не жаловалась, Элька всегда позитивна. Рядом с любимым можно пережить все трудности. И трудности её совершенно не пугали. После работы она спешила домой к мужу и дочери. Но муж день ото дня становился всё раздражительнее. Эльвира постоянно пыталась войти в его положение. Какие-то проблемы на работе, устал, пришел расстроенный, не в духе. На то она и жена, чтобы поддержать мужа.
Когда Юра уволился, бросил только одну фразу:
-Сергей зазнался, с ним работать стало невозможно да ещё за эти копейки.
Эльвира удивилась. Время тяжелое, уйти пока некуда, но видя решительного и в тоже время расстроенного мужа, свои мысли высказывать не стала.
-Я бизнесом займусь.


Элька всегда оставляла дома деньги, чтобы Юре не приходилось просить у неё. У них же семья. «Сейчас у него трудный период и моя задача его поддержать».
Период затянулся. Эля решила, что если она будет уделять мужу больше внимания, то всё ещё можно исправить. Она, падая от усталости, вытаскивала Юру на концерты, к друзьям, приглашала посмотреть новый фильм.  Как-то перед обедом она позвонила супругу с работы:
-Юрочка, если ты не занят, давай вместе пообедаем? – Юрочка согласился. Они встретились в ресторане. Эля, как галантный мужчина, ухаживала за мужем.
-Что ты будешь пить, дорогой? Посмотри, это блюдо очень вкусное…
Юра с одолжением разрешил Эльке самой сделать заказ.
Когда подали десерт, зазвонил сотовый. Эльвира, про себя чертыхаясь, полезла в сумочку:
-Да, всё готово. Хорошо.
-Юрочка, приехали партнеры, мне надо бежать на работу, - сказала Элька виноватым голосом.
-Никто и не сомневался, что для тебя работа дороже.
Эля положила деньги на стол, поцеловала мужа в щеку:
-Юрочка, расплатись, пожалуйста. - Эльвира пошла к выходу. Мужчины смотрели ей в след, но муж, прибывая в обиженном состоянии ничего не замечал, как и сама Эля, поглощенная мыслями о семье и работе. Гордая осанка, тонкая талия, стройные ноги, мало кого оставляли равнодушными.


Юрочка решил заказать себе водку. «Ты, посмотри, партнеры у неё, востребованная какая, совсем зазналась, а я, значит, никто», - разгневался Паршин.
К его столику подошла другая официантка, не та, что их обслуживала. Ярко накрашенная полноватая девица,в короткой форменной юбке, с ногами-столбиками, призывно улыбалась:
-А вы, стало быть, муж Эльвиры? – спросила она и без приглашения села за стол. – Можно и мне немного? – Официантка посмотрела на принесенный ею графин.
Официантка впечатления не произвела. Так, размалеванная особа, не более. «Хотя почему бы и нет?! - решил Паршин,- не сидеть же одному!»
Юра наполнил рюмки.
Девица подняв рюмку, потянулась к Юре, игриво заглядывая в глаза, продемонстрировала выпирающую из униформы, полную грудь:
-Можно с вами познакомиться?
Лицо Юры расплылось в приветливой улыбке. «Западают на меня бабы!».
-Повезло же Эльвирке, ей вообще всегда на мужиков везло, - рассматривая Паршина, сделал вывод официантка. Есть же такие. Умеют окрутить любого. Ой, а я не представилась. Надежда.
-Красивое имя, вам подходит. А я -  Юрий. А откуда вы мою супругу знаете?
-Мы с ней вместе в институте учились, только вот меня потом жизнь скрутила, пришлось в официантки податься. Не всем же на мужиков везёт, как этим стервам. Ой, извините. Надя сделала вид, что у неё вырвалось. Юра сделал вид, что не заметил.
– Мой мне и доучиться не разрешил. Я вкалывать пошла. Бил даже, хлебнула я с ним горя, год назад его по пьянке  убили. Я уж и вдова. Но к своему мужу всегда с уважением относилась. – Надя салфеткой промокнула уголок глаза.
Юра налил ещё по рюмочке, молча выпили.
-Какой вы интеллигентный, воспитанный. Сразу видно настоящий мужчина. Такие, как вы сейчас редкость.
«В этой Наде определенно, что-то есть, - решил Паршин, - Простовата, конечно, но с каким уважением, однако, к мужчинам относится!».
-А на кого Эльвире ещё везло? – Юра покровительственно улыбнулся и снова наполнил рюмки.
Выпили.
-А вы разве не знаете, что она уже была замужем?
-Знаю, но брак был неудачным. Так, что я вас не понимаю.
-Ой, мне как-то неудобно рассказывать. Нет, нет, я не буду. Даже и не просите. Не могу я вам о таком говорить, стыдно мне. Это её жизнь. Вы уж лучше у Эльвирки сами спросите. На меня уже администратор смотрит, мне сейчас и так влетит, что я к вам за стол села. И простите, что помешала. Мне так приятно было пообщаться с интересным мужчиной. Да, повезло Эльке. Ну, ладно, я побежала, - сказала Надька, послав одну из своих многообещающих улыбок, в которых она поднаторела. За хороший ужин и пакет с продуктами из супермаркета Надежда была совсем не прочь отблагодарить мужчин. А здесь она и сама готова была приплатить, только бы «открыть глаза» на ненавистную Эльвирку.
-Я вас после работы встречу, можно?
-Я пораньше с работы отпрошусь, не могу же я такого мужчину, - многозначительный взгляд, - заставить долго ждать.

Вот и дело появилось.
Поздно вечером Надежда и Юра продолжили беседу в другом ресторане:

-...Да, вот так прямо и обобрала, - рассказывала раскрасневшаяся от спиртного и от так неожиданно представившейся возможности уличить стерву, Надька. -  Игорь-то порядочный был, она с него деньги и тянула. Когда набрала приличную сумму, сразу развелась и на эти деньги себе квартиру купила. Умеют же некоторые. Когда совести нет, это легко. Муж её очень переживал потом. Прямо лица на нём не было. Жалел, что отца не послушался и женился на Эльвирке. У неё и подруга Анька такая же сука. Их весь курс не любил! - наконец-таки Надя могла рассказать о наболевшем достойному слушателю. – Я сразу поняла, что вы мужчина интеллигентный. Вы же как? Нахрапом не можете, вам порядочность мешает. Но разве таких, как вы ценят?! – Надина нога «случайно»  дотронулась до ноги Паршина.
-Да, Надюша, как вы правы. Сейчас кто понаглее, тот и пролез. Это я точно знаю. Ум и порядочность нынче не в цене. Спасибо, открыли мне глаза на жену. А что мы с вами всё на «вы» да на «вы»? Предлагаю на брудершафт.
-Ой, так сразу?! Прямо как-то неудобно. Но разве такому мужчине можно отказать?!
Поцелуй затянулся.
-Юрий, а что мы здесь сидим? Что это я вас в гости не зову? Поехали ко мне! Не хочу, чтобы у вас дома неприятности были. Вдруг кто увидит.
-Надюша, мы уже на «ты», - напомнил Паршин.


Надя всё больше и больше нравилась Юрию. На жену он был очень зол, поэтому решил, что вполне имеет право задержаться. А уж утром он ей всё выскажет. Правда, в планы Паршина развод всё же не входил. Поразвлечься с понимающей Надей – это здорово, но для статуса его жены она совершенно не подходит.  Элька хоть и стерва, но выглядит шикарно. Её просто надо на место поставить, чтобы не зарывалась и ценила. Ну, это потом, а пока Надежда...
Надя оказалась горячей штучкой. Юра почувствовал себя на высоте. Стал экспериментировать. Всё, что он не предлагал, её возбуждало. Надя восхищалась Юрой и его сексуальными возможностями, что приводило Паршина в восторг.
-Ты неповторимый. Я ни с кем такого не испытывала. Умный и сексуальный, - шептала Надя…

…Раскачивающейся походкой  с голым задом, гордый собой Юрий побрел в ванную, распевая на ходу:  - Выйду на улицу, солнца нема, Девки молодые свели меня с ума. Выйду на улицу, гляну на село, Девки гуляют, и мне весело…

Не теряя ни секунды, Надя схватила его сотовый и залезла в контакты. «Где же она, где же, ну же, она, ага, вот!».  Она быстро вбила в свой телефон Элькин номер.
Только Надя положила сотовый, как вернулся Паршин и, ухватив Надю за сосок, громко засмеялся:
-О, всё на месте.
-Куда оно денется, хозяин? Всё ваше. А у вас, хозяин, как там? Надо бы опробовать, не заржавело ли, пока мыться ходили. Вы следующий раз меня зовите, помою в лучшем виде.
Юра зарделся от удовольствия:
-Ну, так не вопрос! Позовём! А пока посмотрим, какая ты мастерица, сможешь ли ты хозяину угодить и моего гиганта ещё раз поднять. Давай, покажи класс!
"Барин" вальяжно расположился на диване, широко раздвинув ноги.


Когда под утро Юра поднимался домой, зачем-то пересчитывал ступеньки, липкий страх преследовал его. Правда, в запасе у него были заготовлены  фразы, которые как бы позволяли  расстроиться из-за открывшегося ему прошлого супруги и всю ночь просидеть «с другом». Фразы он решил поберечь для крайнего случая и просто так ими не разбрасываться. Всё-таки жизнь с Эльвиркой была привычной, да и честно сказать не такой уж плохой. Хорошая квартира, налаженный быт. Красивые и умные жены на дороге не валяются. А Надежда, Надежда это приятное времяпрепровождение, не более. Ну, ещё Юре нравилось, что Надьку можно грубо схватив за волосы, поставить на колени и…. В общем, Надька его боготворила, делала всё, что ему приходило в голову, а приходило многое, так классно было чувствовать свою власть и превосходство над бабой, но до уровня жены она, конечно, не дотягивала. С ней не особенно перед друзьями покрасуешься. Манеры не те, речь не та, да и работа не престижная. Вспомнилось: как добивалась его Элька, даже жениха на помолвке бросила, какими глазами ещё пару лет назад смотрела на Паршина. Ему и в голову не могло придти, что королева обратит на него внимание.

Любил ли он её? Паршин и сам точно не знал, но первые годы жизнь с Эльвирокой приносила удовольствие, а сейчас как-то жена примелькалась, праздник ушел.


...Юра безмятежно спал, а к Эльке, несмотря на усталость, сон всё не приходил. Мысли, мысли, мысли. Отец последние полгода покупает для них продукты. Иногда Эльке удавалось уговорить отца взять деньги, но чаще нет. Похоже, что родители и без слов понимают сложившуюся в её семье ситуацию. Она не рассказывает, а родители тактично не спрашивают, только в меру своих сил помогают. Элькина мама последнее время начала часто болеть. То одно, то другое. Эльвира очень за неё переживала.
В воскресенье вечером Эля завезла Катюню к родителям. В понедельник надо было пораньше придти на работу, поэтому попросила отца отвезти Катюшу в садик. Как обычно, отец вопросов задавать не стал, но душа за дочку болела.
Бабушка пошла почитать Катюне на ночь, а Элька с отцом сидели в кухне.
Неожиданно отец сказал:
-Знаешь, доченька моя, что самое главное в жизни?
-Что, папа? – у Эльки были тысячи ответов, но она хотела услышать отца.
-Любовь. Пока вот мы тебя с мамой любим, а потом что? - Вопрос оглушил Эльку.
-Никаких потом не будет!
-Эльвира, ты у нас золотая, не ценишь ты себя, доченька. Ты главное, - отец сморщился, как от боли, на лбу выступили капельки пота, лицо стало бледным.
-Папа, тебе плохо? Как ты себя чувствуешь?
-Всё нормально, сердце чуть прижало, сейчас валокордин выпью, отпустит.
-Па, тебе к врачу надо.
-Не переживай, я недавно делал кардиограмму, сказали, что для моего возраста всё нормально. Я вот за мать переживаю.
Элька тяжело вздохнула. Накапала отцу лекарство.
-Так я не договорил. Деточка, ты не беги.
-От кого, папа?
-От самой себя не беги. Не убежишь ведь.


...В среду отца не стало. Обширный инфаркт. В этот же день мама Эльвиры попала в больницу с инсультом. Подруги, тётя Марина с мужем, Люба, Витя, сотрудники, все были рядом. Мой Саша подхватил Элю на руки, когда она упала на кладбище в обморок. Юра вроде бы тоже крутился рядом, но поддержки от него не чувствовалось.
К Элькиной маме в больницу, пока Элька была на похоронах, пошли тётя Марина, Яна и Ёлка. Через неделю после смерти Элькиного отца, за мужем ушла жена. В одночасье Эля лишилась обоих родителей.
Саша позвонил Элькиному начальнику и договорился, что Эля пока не придет в себя, побудет дома.
Эля находилась в прострации. Понимая, что от Юры поддержки не будет, а Элю одну оставлять нельзя, мы с Сашей забрали Эльвиру с Катюней к себе домой.
Юра поцеловал в щеку жену, дочь и спокойно вернулся домой. Протеста или хотя бы удивления: почему Эльвира с Катей пока побудут у нас, у Паршина не вызвало.
Слёзы, молчание, апатия, слёзы...
Бесконечно длинные вечера, слившиеся в один.
Позже:
-Почему это случилось сейчас? У меня никого больше не осталось.
-А доченька?! – сказать про Юру не поворачивался язык.
-Катюня другое. Она маленькая, когда-то тоже была маленькой я. Я ещё совсем недавно была маленькой, пока были мама и папа я была маленькой, - опять поток слёз. - Нет больше старших, я теперь за старшую.


Эльвира, вернувшись домой, нашла в себе силы выйти на работу. Есть Катя, ради которой надо подняться и идти дальше.

«Любовь. Пока вот мы тебя с мамой любим, а потом что?...  От самой себя не беги. Не убежишь ведь».
Эля проснулась в холодном поту. До подъема Катеньки оставалось больше часа, она пошла в кухню и закурила сигарету. Курить Эля начала после смерти родителей. Выкурив одну сигарету, прикурила другую, пытаясь никотином притупить боль. «Мамочка, папочка, как же мне без вас плохо, как плохо, как тяжело», -  про себя говорила Эля, раскачиваясь на стуле.
- Давай, давай, кури, трави себя,  –  войдя в кухню, начал отчитывать жену Юра. – Курить, смотрю, ты бросать не думаешь, молодец. Сидит ещё под открытым окном!
-А тебе-то, какая разница?- вяло спросила Эля.
-Подумай о своей дочери, заболеешь, кто работать будет? Я за тебя её в садик водить буду?
-А я вот, наивная, думала, что Катя и твоя дочь тоже. Ты не только за меня не работаешь, ты и за себя не работаешь. Дома ты тоже не помогаешь.
-Села на свой конёк! Как же ты меня не упрекнешь! – зарычал Юра.
-Ага, упрекаю,  - монотонным голосом, продолжая смотреть на дым, улетающий в окно, ответила Эльвира.  Она устала быть тактичной и понимающей.
-Я не собираюсь работать лишь бы кем и лишь бы где, только чтобы тебе угодить. Я достоин большего!
-Достоин, так достоин.
-Я давно понял, что я тебе безразличен, тебя не волнует, что  у меня в душе! – Юра перешел на крик.
-Да безразличен! И ты, и твоя нежная душа, - всё так же тихо сказала Эля.
-Кто бы сомневался! Тебе только карьера нужна! – Возмущению мужа не было предела.
-Да, Юра, да, только карьера, чтобы содержать нашу семью: дочь, себя и тебя тоже. А ещё я пытаюсь создать видимость счастливой семьи, - первый раз Эльвира прямо ответила мужу. До этого надеялась, что всё как-то образуется, что трудности временные, а Юра станет прежним. Одного Эля не понимала, что он и есть такой, что он просто её девичья мечта, сказка, которую она придумала и в которую одна усиленно играла. Пока трудностей не было, Юре игра нравилась. За внешним фасадом Юриной респектабельности, оказалось подгнившее строение.
-А вообще я давно подозреваю, что ты мне изменяешь, - сделал неожиданный вывод Юра.

Эльвира молча поднялась и пошла будить Катю, изо всех сил, сдерживая готовые прорваться рыдания.



Глава 25.


Вилена Гринько была девушкой видной, наделенной яркой украинской красотой. Смоляные блестящие волосы  заплетены в тугую длинную косу, черные брови вразлет, выразительные темные глаза, алые губы, белая кожа. Ярко выраженные женственные формы. Полная, высока грудь, тонкая талия, крутые бедра. Обладая такой красотой Вилена, оставалась девушкой разумной и серьёзной. Она точно знала, что хочет от жизни. На заигрывания молодых ребят и взрослых мужчин не отвечала, а четко следовала своему плану найти достойного, надежного и серьёзного мужа, который бы заботился о семье. Чувства осуществлению мечты, были только помехой и Вилена это прекрасно понимала. Страсти ей были совершенно не нужны. Ей нужна была стабильность, которую мог дать надежный и работящий муж. Вилена мечтала родить славного мальчугана.Девочек она презирала из-за глупых разговоров и поведения.


После окончания школы девушка решила поступать в политехнический институт на строительный факультет, справедливо полагая, что в группе будет учиться много парней. Школу она закончила не так, чтобы хорошо, но упорства ей было не занимать, в институт Вилена поступила. Перед началом учебы она уверенной рукой отрезала себе косу, теперь блестящие волосы едва доставали до лопаток, зато их можно было больше не заплетать. Молодые люди сразу обратили внимание на яркую девушку, но увидев, что Вилена холодна в общении и слишком серьёзная, если не сказать, надменная, потихоньку переключились на более компанейских одногруппниц.

К концу первого курса Вилена присмотрела себе подходящего кандидата в мужья, неприметного внешне и стеснительного паренька Борю Паршина. Борис усердно учился, был скромен, одевался не модно, популярностью у глупых сокурсниц не пользовался. Им нравились наглые парни, имеющие состоятельных родителей или отъявленные хулиганы, которые вряд ли сумеют окончить институт. Ни те, ни другие, Вилену не привлекали. Ей нужен был муж, который будет сам крепко стоять на ногах, не зависеть от родителей, а о хулиганах и вообще речи не может идти. Доверить себя и своего будущего ребёнка можно далеко не всякому. Вилена не понимала девушек, которые жили страстями, переживали из-за молодых людей, плакали после ссор, смеялись, после примирения. Они ей напоминали глупых куриц. Дружбу она с ними не водила.

После занятий, как разузнала Вилена, Боря подрабатывал грузчиком, что тоже явилось большим плюсом. Работы не гнушается. Девушка обратилась к Борису за помощью в учебе. Боря не отказал. Вилена пригласила его к себе домой. Так Боря начал приходить к девушке, помогая с занятиями. Вилена поила гостя чаем, угощала пирогами. Мама Вилены, зная серьёзный и волевой характер дочери, в её дела не вмешивалась. Да Вилена давно уже и не прислушивалась к матери-неудачнице, которая не смогла удержать мужа, жила любовью или вернее надеждой на любовь.  Она понимала отца, который ушел от матери.

Вилена потихоньку расспрашивала Борю о дальнейших планах. Боря приехал учиться из деревни. У него были простые, работящие родители, что Вилене тоже очень понравилось. Борис говорил о том, что будет строить дома, мечтал о своей собственной квартире, крепкой семье. Пока Боря жил в студенческом общежитии.
На втором курсе ребята заметили странную дружбу недоступной и холодной красавицы Вилены и простого, незаметного паренька из деревни. Борис с радостью учился за двоих. За себя и за хозяйственную девушку, вкусно пекущую пироги. На других ребят Вилена не засматривалась. Её серьёзность и домовитость вдобавок к красоте, сделали Вилену в глазах Бориса, богиней. В начале 5-го курса они расписались. Диплом Вилена получила, будучи уже в положении. Муж усердно трудился на стройках, а жена вела хозяйство. Скоро у них родился сын, которого Вилена назвала Юрочкой. Муж сразу отошел на второй план. Вилена посвятила себя сыну.
Когда Боря не вовремя домогался с сексом или хотел пригласить домой приятелей, Вилена удивлялась: «Разве нам важнее не Юрочка? А, Боречка? Ты отец, глава семейства, серьёзный мужчина, а предлагаешь такие вещи. Мне надо Юрочку купать, а ты со своим сексом. Я думаю, что вполне достаточно, если я свой долг буду выполнять в субботу. Ну, а друзья?! Боря, какие могут быть друзья, когда дома маленький ребенок?! Ты хочешь, чтобы они принесли инфекцию и заразили Юрочку??»
Боря не хотел. Он понимал, что жена права. В субботу жена исправно выполняла супружеский долг, не отказывая Борису в желаниях. Дома всегда было чисто, уютно и сытно. Сынок ухожен и румян. Немного огорчало Борю, что жена очень быстро поправилась, но разве это главное? Боря и сам раздобрел на вкусной украинской кухне.


Когда пришло время Юрочку отдавать в детский сад, супруги первый раз немного повздорили. Борис был уверен, что сыну нужно общение. А во дворе деток его возраста мало.
-Борис, а для чего я? Я же дома сижу, вот и буду воспитывать наше солнышко.
-Виленочка, да и ты можешь на работу выйти. Тебе не скучно без общения?
-Да, как ты так можешь?! Как это мне с сыном и с мужем может быть скучно?! Или ты хочешь сказать, что я на твоей шее сижу? Что я ничего не делаю? Ты не понимаешь, в чем заключается женское предназначение?! – Вилена была очень обижена на мужа. – Или ты хочешь, чтобы я Юрочку отдала в садик, где полно сопливых, не присмотренных детей? Ты хочешь, чтобы наш сыночек постоянно болел? Ты вообще знаешь, кто деток отдаёт в садик? – кипятилась Вилена.  – А я тебе скажу. Женщины, которые рожали без мужей или  у которых мужья бездельники, да еще когда ребеночек горе-мамаше мешает гулять налево-направо. Ты хочешь, чтобы и я нашу кровиночку отдала воспитываться с этими неухоженными, бедными детьми?
Борис этого не хотел. Жена всё-таки у него разумная женщина.
-Хорошо, хорошо, Виленочка, я не подумал. Конечно, нам не надо, чтобы Юрочка болел, да и тебе не в тягость. Я же вижу, ты хорошая мама и жена. Я только  подумал, что Юрочки хорошо бы с мальчишками пообщаться.
-Чтобы глупостям научили? Ты об этом подумал? Борюшка, - Вилена уже успокоилась, - мы же не знаем, что там за дети. А я и во дворе с Юрочкой прекрасно гуляю, вижу с кем наш мальчик общается. И при мне его никто не обидит.
-Ты, как всегда права, - сказал Боря и нежно поцеловал жену. «Повезло же мне, - в какой раз подумал Борис, - надо же на курсе самая красивая Виленка была и меня выбрала».


Борис получил большую трехкомнатную квартиру, сделал замечательный ремонт, по настоянию Вилены застеклил балкон.
-Виленушка, мы уже можем положить Юрочку в отдельную спальню, - сказал довольный Борис, когда они переехали.
-Борис, ты только о себе думаешь! Юрочка может вспотеть, он ночью раскрывается, а потом замёрзнет. Ты, что хочешь, чтобы я всю ночь бегала укрывать его? Ложись ты в этой спальне, а мы с Юрочкой в этой, - увидев, что муж расстроился, Вилена добавила: -А я к тебе приходить буду.

Мама носила Юрочкин портфель в школу, чтобы сын не надорвался. Девочки с бантами крутились вокруг хорошенького мальчика, угощали конфетами. Вилена Карповна с надменным видом это наблюдала. Её раздирали противоречивые чувства. С одной стороны ей льстило, что её мальчик не оставляет равнодушными одноклассниц, с другой, ей было противно наблюдать кривляние девчонок.  «Что за жены из них будут, если они уже сейчас кокетничают», - со страхом думала Вилена. Девочек она недолюбливала и очень гордилась тем, что родила мальчика.
Учителя в школе, к сожалению, оказались непрофессиональными и черствыми, а переводить Юрочку в другую школу, Вилена Карповна боялась. Здесь сын присмотрен и под боком. Всегда можно прибежать на переменке, покормить, проверить, не обижают ли. И не факт, что в другой школе учителя будут лучше.


Юрочка  рос слабеньким мальчиком и частенько болел, несмотря на самоотверженную заботу Вилены Карповны. Болел Юрочка, когда поленится выучить урок или перед контрольной работой по математике. Вилена Карповна всегда помогала с уроками, с первого класса сидела рядом с Юрочкой и объясняла то, что не смогли донести учителя. Надо сказать, что на самом деле, благодаря постоянным занятиям с мамой, Юрочка учился неплохо. Но мальчик временами «забывал» записать в дневник все задания, когда  слишком уж утомлялся.

Пару раз Вилену Карповну вызывала в школу классная учительница Юрочки. Она сказала, что Юра не приходит  на субботники,  пропускает уроки физкультуры. Беспокоилась о том, что Юрочка не нашел себе в классе друзей.
-Мой сын плохо учится? Он балуется? – прямо спросила Вилена Карповна учительницу.
-Нет, я бы не сказала, что он балованный. Мальчик спокойный, даже замкнутый. Я думаю, что вам хотелось бы, чтобы Юра имел друзей, был более активен. Вилена Карповна, у  Юры большие задатки, он умный мальчик, но он не использует свои возможности. Его ничего не интересует. У нас много кружков. Я думаю, что ему можно и нужно развивать таланты. У Юры память хорошая.

После разговора с Татьяной Ивановной, Вилена задумалась.
«Что на субботники не ходит – это правильно. Будет он ещё пылью дышать. И так здоровья нет. Про физрука Юрочка говорил, что учитель к нему придирается. Наживет ещё мальчик комплексов. Ему же не штанги таскать. Да и требования ко всем одинаковые, совершенно не понимают, что дети разные, - сокрушалась Вилена Карповна, - надо взять Юрочке справку от врача, нечего ему на субботниках делать и освобождение от физкультуры надо взять. А вот развивать Юрочку надо. Здесь Татьяна Ивановна правильно подметила. Мальчик умный и талантливый, эх, надо у Бори деньги взять, да учителям подарочки носить, чтобы Юрочку не обижали и уделяли больше внимания, как это я упустила».

Буквально с понедельника Вилена Карповна начала записывать Юрочку во всевозможные кружки. Конечно, не в школьные! Отвела в музыкальную и художественную школы.
Первое время Юрочке заниматься нравилось. Его хвалили, он талантлив и подавал большие надежды, но вскоре оказалось, что одного таланта мало, надо много учиться, прилагать усилия даже в музыке и рисовании.  Юрочка опять захворал. Вилене Карповне пришлось забрать сына из музыкальной и художественной школы.
«И ладно, зачем ему эта музыка! Не будет же он на пианино вечно брынчать, а что Юрочка талантливый и так видно».
Как-то в девятом классе Юрочка радостно сообщил, что учительница на каникулах везет их в Москву. Будет много экскурсий и очень весело. Вилена Карповна схватилась за сердце.
-Юрочка, ты понимаешь, что Татьяна Ивановна совершает непростительную глупость, беря на себя ответственность за стольких детей?
-Вилена, - решил вмешаться Юрочкин папа, - я думаю, что дети уже большие. Вполне могут и поехать. С классом-то как интересно! Пообщаются, на экскурсии сходят, а в поезде, как весело. Мы когда-то с классом в Москву ездили, прекрасно провели время, я до сих пор с удовольствием вспоминаю.
-Боря, - возмущенно сказала жена, оседая в кресло, - ты понимаешь, какое сейчас время? Ты когда ездил?! Да разве твои родители так о тебе беспокоились, как я о Юрочке?! Ты просто не знал в детстве заботы. Ну, а как Юрочка с полки ночью в поезде упадет и убьется, что тогда?! Локти себе кусать будешь?! Или в Москве потеряется? Он у нас какой болезненный. А если в поезде продует, ты об этом подумал?!
-Ма, ну я хочу в Москву.
-Юрочка, если нам папа даст деньги, я сама тебя отвезу, зачем нам толпой ходить?!
Боря подумал, что может жена и права. Это он рос здоровым пацаном, а сын часто хворает. Вилене лучше знать, что для Юрочки хорошо. Но вот его возмущало, что Вилена не разрешает Юрочки выносить мусор. Как-то он об этом заикнулся: «Большой уж мальчик, может и помочь», но Вилена расплакалась, сказала, что если Борису тяжело ведро вынести, то она и это сама делать будет. Объяснить, что Юрочка должен помогать по дому у Бориса не получилось и с тех пор он сам исправно выносит мусор, лишь бы дома было всё тихо-мирно. 

Как-то идя с работы,  Борис увидел, что Вилена тащит из магазина сумку с продуктами, а сын идет рядом,  что-то увлеченно рассказывая маме.
Догоняя жену и сына, Борис возмущенно сказал:
-Юра, возьми сейчас же у матери сумку из рук. Ростом уже выше матери, как тебе не стыдно?!
Юра потянулся за сумкой и даже засмущался.
-Боря, он же растущий организм. У него сколиоз может быть. Ты сам понимаешь, что говоришь?!
-Вилена, я в его возрасте вовсю помогал родителям, мешки с картошкой поднимал, а с 16 лет грузчиком подрабатывал. Мужик должен оставаться мужиком.
-Он ещё ребенок, - взвизгнула Вилена, с возрастом она стала очень вспыльчивой и раздражительной. Лишний раз спорить с ней совсем не хотелось. Боря взял сумку из рук жены. – Время раньше было другое. Твой отец мало зарабатывал, вот тебе и приходилось гнуть спину. А я своему сыну не позволю! Ты хорошо домой приносишь, зачем же Юре надрываться и здоровье гробить?!
-Вилена, ну разве дело в моем заработке? Да, мы хорошо материально живем, но Юре надо становиться мужчиной, учиться заботиться о близких, он же ни к чему не приучен, -всё-таки отважился сказать Борис.


Дома разразился скандал. Вилена кричала, что Борис никого не любит и сам не приучен любить, что душа у него как была простой деревенщины, так и осталась. На стройке работяги в подчинении, откуда же Боре ума набраться. Он и по сей день не обтесался в городе и не понимает, что такое интеллигенция. Потом Вилене стало плохо с сердцем, подскочило давление. Никакие лекарства не помогали, пришлось вызывать «Скорую помощь».
Ночью стало плохо Борису, он тихонечко поднялся, чтобы не волновать жену, и побрел на кухню,  выпить что-то от сердца. Вопросов о воспитании Юрочки он старался больше не поднимать. Кто его знает, может Вилена и права. Она мать, ей виднее. Да и ссориться не хотелось.
Много беспокойства у Вилены Карповны вызвал период, когда девочки, ровесницы Юрочки,  заневестились. Они обращали внимание на хорошенького и модно одетого молодого человека. Ко всему прочему Юра был воспитан и очень галантно мог ухаживать. Вилена научила, как с меньшими затратами произвести хорошее впечатление. Где не поскупиться на комплимент, где руку девушке подать, где двери открыть. Девушки на это падкие. Но сам он, вроде бы не влюблялся, Вилена Карповна зорко отслеживала поведение сына.

В институт Юра поступил при помощи папиных связей. Своих знаний у него не хватало. Он так и оставался талантливым и подающим надежды. Но вот учиться было лень. Юра учился, лишь бы не отчислили, где сам не мог сдать экзамен, жаловался маме на плохого преподавателя. Мама давила на папу, а папа искал выход на экзаменатора.


Вдруг, как гром среди ясного неба, в разговорах Юрочки стала упоминаться некая Эльвира. Вилена Карповна потихоньку узнала, что это за девица. Такие дела на самотек пускать нельзя. Выследила около института. Девица красивая, учится, живет с родителями. Её очень беспокоило материальное положение девушки и её моральный облик.  «Красивая не может быть верной, а некрасивая нам не нужна», - рассуждала Вилена Карповна. Абы кому она Юрочку отдавать не собиралась. Не для того растила кровиночку, чтобы какая-то мадам сыночком её пользовалась.
Дела у Бори пошатнулись, он уже не так хорошо обеспечивал семью. Их строительная фирма несла убытки, из-за какого-то компаньона. В дела мужа Вилена никогда не вникала. Но перспектива безденежья её пугала. Она внушала сыну, что с его красотой, умом и востребованностью, он должен жениться на красивой, порядочной девушке с квартирой. «Раз уж отец не может тебе сейчас купить жилье, то хотя бы не женись на бесприданнице и оборванке».  Юрочке нужна заботливая жена из приличной семьи.
У Эльвиры своего жилья не было, и Юрочка решил не заморачиваться. Полно красавиц.


Борис, благодаря своим старым связям, устроил Юрочку на работу в «Энергосети».
Красивые и порядочные девушки с квартирами, что-то не попадались. Вилена Карповна забраковывала потенциальных невест. То родители были у девушки недостойные, семья неприличная,  то голодранцы, то девушка недостаточно красива, умна, воспитана... Вилена Карповна прямо жениться не запрещала. Она умело подбирала нелестные эпитеты:
-Юрочка, ну если ты её любишь, то, конечно, женись, правда её друзьям показать стыдно будет, уж больно неказиста. Прямо жаль её.
Затем приглашала девушку домой, ставила в неловкое положение. Юрочка, видя неуклюжесть девушки, покидал её.


Когда Юрочка неожиданно увидел, на ком собрался жениться его шеф, был удручен. Сергей и здесь его обошел. Эльвирка сияла ослепительной красотой. Глаза шефа светились от счастья. Юра не выдержал и вышел из зала…



Глава 26.


Яна готовилась к переезду. Она всё-таки решила сделать в квартире косметический ремонт. Дома она практически ни с кем не разговаривала. Молча выслушивала оскорбления, иногда, подбадривая себя, распевала «Варяга», чем приводила домашних в замешательство. Переехать Яна решила, когда муж уедет в командировку или ещё куда-нибудь. Где он бывает, Яна давно не имела понятия. Она ясно представляла, что начнется, стоит ей попытаться собирать вещи в присутствии мужа и мамы.
Яна день ото дня становилась спокойнее, понимая, что скоро она станет свободной. Какое же сладкое слово «свобода». Было такое ощущение, что она всю жизнь прожила в тюрьме с двумя строгими и безжалостными надзирателями, которые следили не только за её действиями, но и мыслями. Ложась спать, Яна представляла, как будет жить одна, какой создаст уют, куда поставит свои любимые цветочки. И это будет её квартира! На пятом десятке она станет сама себе хозяйкой. Будет вышивать вечерами, приглашать подружек, смотреть телевизор, а главное: будет тихо. Но Яну беспокоили мысли о маме. Как бы ни было тяжело, она хотела с ней откровенно поговорить. Ведь они два самых родных человека, вдруг поймёт. Но начинать разговор сейчас не хотела. Решила отложить.
-Анечка, привет.
-Привет, Яна.
-Ань, так не хочется домой после работы идти, можно я у тебя часа два посижу, я мешать не буду.
-Ян, ну ты, что?! Конечно, приезжай.
Яна приехала с огромными пакетами, набитыми продуктами, она так и не могла привыкнуть, что с ней можно общаться просто так, потому, что она добрая, интересный собеседник.
-О, как у тебя живот за две недели вырос, что я тебя не видела. У тебя там не двойня?
-Нет, - улыбнулась я. – Точно один, а вот пол мы решили не узнавать.
-Тебе, наверное, уже тяжело, с таким-то животом?
-Ян, на удивление, чувствую себя нормально, несмотря, что в начале беременности в больницу попала. По-моему, Саша тяжелее переносит мою беременность. Он так переживает. Говорит, что когда я с Марком ходила, ждал также, я помню, он даже с животом разговаривал, а сейчас старше стал, всего опасается. Уже мне его успокаивать приходится. Звонит моему врачу почти каждый день. То переживает: можно ли мне кофе, то узнает, сколько я должна ходить, не много ли я скачу. Он уже и палату зарезервировал. Теперь он решить не может со мной рожать пойдет или за дверью постоит.
-Ань, хороший он у тебя, ты цени его. В семье всякое бывает, но вы созданы друг для друга. Вы же и мыслите одинаково. Когда я с вами, у меня на душе так спокойно.
Мне захотелось обнять подругу, сказать что-то доброе, что и у неё всё будет хорошо, но пока я подбирала слова, Яна произнесла:
-Ань, ты за меня не переживай. Я вот уйду от своего и буду счастливой.
Вдруг раздался звонок сотового. Яна полезла в сумочку, слова Гангрены, как всегда были слышны не только Яне, но и находившимся рядом.
-Ты почему не дома? – без предисловий прокричал Фёдор Иванович.
-У подруги я и не звони мне, не до тебя.


Яна раньше с мужем так не разговаривала. Кобыльченко понимал, что последнее время с женой происходит что-то странное, и она выходит из-под контроля. Раньше хорошей оплеухой или грозным рыком Яну можно было моментально привести в норму, хотя, честно сказать, ничего такого она себе и не позволяла, а сейчас уже и не ударишь, да что там не ударишь, покричать и то стало боязно. Хотя Федя себе в этом не признавался.
-Так, значит! Ну, прощай, довела, сука. Сейчас пойду и выброшусь в окно.
-Прощай, Федя. - Яна отключила телефон.
-Ань, я вот не могу понять: на работе он один человек, не скажу, что всего его любят, конечно, а дома совсем другой. Кому рассказать, никто и не поверит.
-Ян, да полно таких. На работе милые, а дома тираны. А к твоему и на работе на кривой козе не подъедешь. Я когда юрисконсультом работала, у нас на предприятии тип один был, ну такой вежливый, обходительный,  ты бы его видела. Дамам ручки целует. А потом я узнала, что его жена тоже работала на нашем предприятии, но он её заставил уволиться, чтобы у неё соблазнов было меньше, всю её косметику выбросил, а она, говорят и так забитая была, и не красилась особо. Так он её надомницей посадил работать, а как-то избил, она в больницу попала. Сотрудники к ней ходила, а он ни ногой. Ей помощь предлагали, наказать его, уговаривали заявление написать, она отказалась. Вот и тихий. Пойми, как они в семьях себя ведут.
-Я ещё за Эльку беспокоюсь. Такой стресс пережила, а Юре вроде бы и не до неё. Может поговорить с ним?
-Яна, наши разговоры не помогут, пока Эля сама какое-то решение не примет. Вот тогда мы её и поддержим. С ней бы лучше поговорить. С ним бесполезно говорить, если она сама молчать будет.

Пока мы беседовали, пришли Саша с Марком. Сын из коридора прокричал:
-Яна, а ты заешь, что у мамы в животе ребенок живет?- этот вопрос Марк задавал постоянно. – Я теперь буду старшим и буду малыша учить, и защищать.
-Марк, ну, не Яна, а тётя Яна, иди я тебя поцелую. - Марк был ещё в том возрасте, когда позволял себя целовать.
-Ой, Марик, называй Яна, мне и приятно.
-Привет, девочки. - Саша поцеловал меня в щеку. – Яна, а ты расцвела, выглядишь замечательно.
Яна покраснела.
-Я смотрю, вы на сладкое налегаете. Давайте я мясо пожарю, и мы с Яной вина выпьем. Яна, а может водочки?
-Ой, Саша, да, я, да, что скажешь, то и будем пить. А мясо я тебе помогу пожарить.
-Что значит: «что скажешь»? Ты у нас девушка или я? Что девушка хочет, то и будем пить.
-А можно коньяк, если есть?
-Всё есть, всё можно. И спасибо, что пришла подругу навестить. На улице скользко, я постоянно переживаю, когда Аня выходит.
-Саша, ну и мне наливай. - Саша замер, а я рассмеялась. – Да не пугайся, пошутила. У нас есть котлеты, давай подогрею?!
-Котлеты потом, а сейчас мясо в духовке запечем, я баранью ногу купил.
-Ну, запекай!
Яна поднялась, чтобы помочь.
-Девушек попрошу оставаться на своих местах, камбуз не покидать, а то мне будет скучно. Не всё же вам за нами ухаживать.
-Ребята, хорошо у вас. А я уже сплю и вижу себя в той вашей квартире. Вы ко мне будете в гости приходить?
-Ещё надоедим, - сказала я.


Домой Яна возвращалась в хорошем настроении, и как у неё уже вошло в привычку, в такси начала распевать «Варяга», таксист был  знакомый, как-то раньше дал Яне свою визитку, посему уже привык в веселой пассажирке. Иногда рассказывал ей про жену и детей. Говорил, что его сократили, вот и приходится бомбить, чтобы семью содержать.
В дом Яна вошла хорошо навеселе, и с песней на устах:
- Наверх вы товарищи, Все по местам, Последний парад наступает, Врагу не сдается наш гордый Варяг, Пощады никто не желает...
-Ах, ты тварина, ты мне ещё изменять надумала, опозорить решила и ещё издеваешься. Всё, я точно в окно выброшусь, пусть все знают, что жена довела, я уже и записку написал. Маму будить не буду, пусть спит, а то завтра встанет, а меня уж и нет.

Яна сняла сапоги, повесила на вешалку шубу:
-Ой, а я думала, что ты уже выбросился, - сказала она и продолжила распевать любимую песню. - Кипящее море под нами, Не думали мы еще с вами вчера, Что нынче умрем под волнами…
-Ну, всё! Доигралась! Я побежал покончить с собой.

Гангрена рванул на второй этаж, Яна услышала, как хлопнуло окно. Она бегом взлетела наверх, окно распахнуто настежь, морозный воздух ворвался в комнату. Яна посмотрела по сторонам: мужа в комнате нет. Её охватил ужас. Она подбежала к окну, наклонилась вниз. В голове промелькнуло: «Почему во дворе нет света?» И вдруг увидела темное пятно, распластанное на снегу. Сердце громыхало, как барабан, Яна перепрыгивая через две ступеньки, бежала вниз, выскочила без обуви во двор и помчалась вокруг дома, вдруг обо что-то споткнулась, её слегка отпружинило, и она упала на мужа. Он тихо застонал.
«Живой, живой!» Потом рука Яны уперлась во что-то мягкое, она стала разгребать руками снег и под снегом обнаружила надувной матрас.
-Ну, сука, а вот теперь я тебя по-настоящему из окна выброшу, - Яна говорила прерывисто, ещё не успела придти в себя от потрясения и беготни. – Вот, значит, почему свет во дворе не горит. Эта падла матрасик под снегом прятала. Всё, убью, гада, и закончатся мои мучения. Гангрена весь сжался:
-Ты мне и так ногу поломала, когда на меня упала,  - пропищал Фёдор Иванович.
-А сейчас другую поломаю. - Адреналин вовсю распоряжался Яной.
Она схватила мужа за ногу и зачем-то поволокла к входной двери, на снегу оставались следы Фединого путешествия. Гангрена поскуливал, но громко голосить остерегался.

Дотащив мужа до угла дома, Яна остановилась, отпустила его ногу:
-А, что я собственно тебя домой решила доставить? Давай, ползи своим ходом, а я подожду тебя в холле. Там и грохну. Скажу, что так и было. Сам упал.
-Не грохнешь! Я начальник и преступление будет раскрыто, а ты в тюрьму загремишь, - сообщил ей начальник, лежа на снегу. – Подними меня, говорю тебе, что ты мне ногу поломала и ребра тоже. Дышать тяжело.
Последних слов Яна уже не слышала, ноги совсем замерзли, и она пошла в дом.

Во дворе раздавались крики:
-Мама, мама, да проснитесь вы, наконец, дура старая, мама, мама…
Минут через пятнадцать Нина Геннадьевна открыла глаза. Ей снился Гангрена.
-Мама, твою мать, вы, что там оглохли совсем! Я уже окоченел весь. Мамааааа! А, вы сговорились! Вы меня убить решили. Мамааааа…

Нет, не снится. Нина Геннадьевна поднялась с постели, подошла и выглянула в окно, присмотревшись, на белом снегу увидела оборотня.
-Свят, свят, изыди. - Нина Геннадиевна перекрестилась. Верующей особой она, конечно, не была, но пугаясь чего-то, обязательно крестилась. 
-Я вам сейчас изыйду, - прохрипел измученный Федор Иванович, совершенно замерзнув на снегу. Даже литр водки, который он предусмотрительно принял перед прыжком, не грел. – Бегом вниз, мне ваша дочка ногу сломала и ребра, я идти не могу. Даю вам тридцать секунд, не успеете, разойдусь с вами и с Янкой.
-Чего? Чего?
-Убью всех, посажу, разойдусь со всеми, - причитал Федя севшим голосом, трясясь от холода.
«А, доигрался, а я ведь предупреждала, лежишь теперь, как собака», - до Нины Геннадиевны дошло, что зять взывает о помощи.
-Сейчас, сейчас, Федор Иванович, бегу, бегу, берегите себя.
Тёща спокойно оделась, хорошенько утеплившись, не поленилась даже нацепить теплое бельё, вышла во двор спасть зять. К своему здоровью и душевному равновесию Нина Геннадиевна относилась очень щепетильно. Федя уже молчал, только тихонько поскуливал. Такого бесславного падения он не предвидел. «Надо было меньше пить или больше», - с грустью подумал Федя. Слёзы быстро катились по щекам. Было очень себя жаль.
Нина Геннадиевна взвалила зятя на себя, как мешок с картошкой и понесла в дом. Возражать, что несут его неправильно и больно, у Феди уже не было сил.

Утром теща вызвала врача из ведомственной поликлиники. Поставили предположительные диагнозы: воспаление легких, перелом ноги и ребер, но надо ехать, делать рентген. Федя вызвал водителя. Леша и Нина Геннадьевна снесли его к машине, уложили на заднем сидении, а бесчувственная Янка, утром ушла на работу, не поинтересовавшись здоровьем мужа.

Вечером, придя с работы, Яна увидела, что Гангрене наложили гипс.
-И долго тебе в белом сапоге ходить? – ласково спросила жена.
-Месяц и всё из-за тебя, тварина. Поднимусь, убью.
-Хорошо.
«Как раз ремонт доделаю, а там может, куда труба его и позовет, тогда и перееду».
-Вот снимут гипс, нога и ребра заживут, я сразу с тобой и с мамой разведусь, - просипел больной Федор Иванович, не увидев от жены реакции, добавил: а потом убью.
-Хорошо.
-Ты, что дура?
-Да.
-Ты, что не понимаешь, что я тебя всего лишу, будешь по помойкам лазать.
-Хорошо.



Глава 27.


В субботу Эля с Катюней смотрела мультик «Барби русалочка», устроившись на диване. Незаметно для себя Эльвира заснула, обняв доченьку. Ей снились молодые родители, она в возрасте Катюши на каруселях, весело машет рукой маме и папе, которые с улыбкой наблюдают за ней. Неожиданный телефонный звонок вырвал ее из минутного состояния счастья. Она не сразу вернулась из сна в реальность, было всего лишь 17 часов, но за окном уже темно.
-Алло, - сонным голосом произнесла Эля.
-Эльвира, у вас на даче посторонние люди, - услышала она тихий незнакомый женский голос.
-Что? –Эля села на диване, ничего не понимая.
-Приезжайте и разберитесь, что здесь происходит. Музыка гремит. Того и гляди дачу спалят.
Женщина отключилась. Эля нажала на вызов, решив, что оборвалась связь, но телефон молчал.
-Мамочка, кто звонил? Папа?
-Нет, Катенька. Не папа.
-Что-то случилось?
-Ничего, Катюня, смотри мультик.
Эля опять схватила мобильник и стала названивать мужу, чтобы он поехал и узнал, что происходит на даче. Но телефон Юры был почему-то отключен или находился вне зоны доступа.
«Странно, - подумала Эля, - он сказал, что пойдет с Павлом в спортзал, может, там связи нет? Так, пока я тут рассиживаюсь, мне дачу разнесут, боже, а вдруг Юре позвонили,  он рванул туда, и что-то случилось».  Эля позвонила Марине Львовне:
-Тетушка, ты на работе?
-Дома! Ты что девушка, хочешь, чтобы я сутками из больницы не вылезала?
-Умоляю тебя, беги ко мне, посиди с Катюней, а я на дачу поеду.
-Эльвира, ты, что совсем разумом тронулась?! Ну-ка возьми себя в руки! Какая дача?! Зачем? Я к тебе иду, сиди и жди меня! И не вздумай выходить! Помни, у тебя ребенок,– пробасила Марина Львовна. Она перепугалась за племянницу.
-Тёть Марина,  мне сейчас позвонили и сказали, что на даче люди какие-то ходят, - объяснила Эльвира.
-Странно, ладно, бегу.
-Я сейчас поеду, а Катюне скажу, чтобы тебе дверь открыла.
-Ты её только предупреди, чтобы чужих не пускала.
-Хорошо, я отключаюсь, спасибо.
Наконец-то Эля припарковала машину у ворот дачи и помчалась к дому. Свет в доме тускло мерцал, сердце забилось испуганной птицей. «О боже, а вдруг Юрочка здесь и с ним что-то случилось?»  Страх за жизнь Юры накрыл Элю.


Эля ворвалась в прихожую, дверь в спальню была распахнута.
То, что открылось ее глазам, никогда не приснилось бы Эльвире в кошмарном сне!
На её муже резво скакала дородная барышня с пережженными волосами.
Сердце оборвалось и полетело в бездну. Эля, невероятным усилием воли, пыталась взять себя в руки. «Слёзы, потом, слёзы потом», - повторяла она про себя, приводя дыхание в норму. Сладкая парочка её не замечала, продолжая предаваться сексуальным утехам. Накатила волна отвращения. Сердце обволакивало льдом.
-Кобылка белогривая, я тебе дарю то, что ты так старательно обскакиваешь. С таким весом и так скакать! Похвально, похвально! – сказала Эля с улыбкой. – Я как раз думала, как от него избавиться. Подбирай объедки.
Наездница повернула голову. На Эльвиру смотрела довольная, улыбающаяся  Надя. Надя-шалунья, любительница пикантного секса с аквариумными рыбками. Увидеть на лице Эльвиры улыбку, Надя никак не ожидала. Триумф, который казался, был так близок, провалился. Довольная улыбка  медленно сползла. Маслянисто-похотливый взгляд потух.
Глаза Юры вылезали из орбит. Он молча открывал и закрывал рот, как та рыба-сомик. Он с ненавистью скинул Надю с себя. Подскочил. Глаза метались в поиске, чем бы прикрыться.
–Ладно, Юрочка, не смущайся. Чего я там не видела. Слушайте меня внимательно. Я выхожу и через пять минут вызываю своих друзей, чтобы они вас отсюда вынесли, если вам, вдруг, придет мысль здесь подзадержаться, удачи!


Стоило героям - любовникам услышать шум отъезжающей машины, как они суматошно кинулись одеваться, чтобы быстрее покинуть злополучную дачу. С Эллиными друзьями ни Паршину, ни Наде встречаться явно не хотелось. Надя предложила Паршину провести ночь у неё в квартире, а утром разобраться со своей женой. Она уже мысленно делила Элькину квартиру, дачу, машину и имущество. По Надькиным прикидкам получался хороший навар.
«Ой, да я, ой да молодец, провернула такое дельце!», - похвалила себя любительница рыбок. – Подумаешь, не расстроилась она, зато теперь разведется! А я себе и мужика шикарного оторвала, и Эльке отомстила».


Эля возвращалась домой. Было такое ощущение, как будто она опять кого-то похоронила. «Не гони, медленнее, спокойнее, слёзы потом, слёзы потом, слёзы потом, у меня дочка Катенька, осторожнее, не гони», - говорила Эля себе, с трудом разбирая дорогу сквозь слёзы, которые непроизвольно катились по щекам. Эльвира постоянно заставляла себя сбрасывать газ.
Город встречал зелеными светофорами. Припарковав машину в своём дворе, Эля присела на засыпанную снегом лавочку, чтобы успокоиться. Воздуха не хватало. Эльвира полезла за мобильником.
-Аня…
-Да, Элечка. Алло. Эля. Ты что плачешь? Эля, что случилось? Не молчи! Эля! Ты где?
-На лавочке, - сквозь слёзы сказала Эльвира.
-Эля, что случилось? На какой лавочке?
-У своего дома.
-Что случилось?
-Я развожусь. Юра и Надя, они, я их, - опять рыдания.
-Я сейчас приеду. Эля, слышишь?! Я сейчас приеду.


-Сашенька, срочно отвези меня к Эле, у неё что-то случилось, - прокричала я мужу.
-Марик, бегом накинь куртку, отвезем маму к Эльвире. Аня, а как же живот?
-Я его возьму с собой, - ответила я, натягивая сапоги.
Вскоре я, Марина Львовна, Яна и Ёлка сидели у Эльвиры в кухне.
-Девчонки, ну скажите, ну почему все мужики такие козлы? – спросила зареванная Эля. Глаза у неё были опухшие от слёз.
-Эльвира, это ты у нас наивная, вот и вляпываешься куда не надо. Ты когда с родителями жила, - Эля опять заплакала, - дома видела только хорошее, отец мать любил, уважал. Витя нашу Любашу любит, мой Васька тоже ко мне хорошо относится, тебе, видимо, и в голову не приходило, что мужики разные и прежде, чем замуж выскакивать, надо к ним присмотреться. А ты присматривалась? Много ты с Пауком или как там его? С Тараканом или Юрой до свадьбы общалась? Ты же их не знала совсем. Вот Сергей у тебя хороший был, так ты же к мужчине своей мечты улетела на крылья иллюзии. А что у него за характер ты знала? Первое свидание как у вас прошло? Мать рассказывала, что всю ночь тебя успокаивала. Не надо мужиков выдумывать. Вот в работе у тебя хватка деловая, ты сто раз всё продумаешь, ходы вперед просчитаешь, а с браком, по-твоему, всё проще? Понравился, нафантазировала, побежала, - высказала своё мнение Марина Львовна.
-Тёть…
-Да называй, ты, меня уже Мариной, а то всё «тёть» да «тёть»
-Теть, ой, Марина, ну Юра же сначала был хороший.
Мне показалось, что Эльвира и сама всё прекрасно понимает, и решение о разводе ею уже принято, просто Эле нужен этот разговор. Видимо, она хотела услышать мнение своих близких, чтобы разложить свои отношения с Паршиным по полочкам,  отвести душу, выговориться и подвести жирную черту на этом этапе жизни. А делать это легче в кругу близких людей, не единожды проверенных, боевых подруг.
-Чем? Трахался хорошо?! И мордой в твоём вкусе? - Марина Львовна всегда была очень прямой, и как многие врачи, миндальничать не любила,  она не экивоки разводила, а лечила и тело, и душу. Только пациент должен быть не слабонервным, чтобы мог правду услышать и выводы сделать. Эльвира могла. И мы все это знали. Сюсюкаться и успокаивать Элю означало бы оказать ей «медвежью услугу» - Или красивые жесты делал? Слова правильные говорил? А где его поступки?
-Элечка, я, конечно, не судья, но вот у меня создалось впечатление, что вы разные с Юрой, совсем, ой, я понимаю, что не мне советы давать, - оборвала себя Яна.
-Ты мне подруга! Вот и давай советы, я тебе доверяю и со стороны виднее, вы же от души помочь хотите, я знаю, - слёзы двумя ручейками опять побежали из глаз Эльвиры. –И что я как дура плачу?!
-Ну, вот, ну мы знаем, что у Ани с мужем были сложные моменты, но они всё равно как одно целое, они команда. Саша её всегда поддерживает. Аня мне говорила, что это он ей предложил на юридический перевестись, ему небезразлична жена, понимаешь? Он о своей работе дома рассказывает, как-то рядом с ними даже мне спокойно, уверено что ли. А у вас получается так: ты и где-то Юра. Саша об Ане заботится, она о нём. У них одни интересы, одни цели. Ну, ты же и сама всё видишь. Ну, девчонки, давайте по-честному, пока мужики нас не слышат, если бы была только измена, и было, что сохранять, ну мы все Эле посоветовали бы сохранять, а здесь же сохранять нечего. Как и у меня тоже. Только я вот с детства думала, что такое обращение естественно и лучшего я не заслуживаю, а у тебя семья хорошая была, эх, правильно Марина Львовна сказала, не буду повторяться.
-Эль, а ты вспомни, ты же с Юрой всегда была в вашей семье массовиком-затейником, всегда ему праздники устраивала, - сказала Ёлка. –  Эля – праздник, Эля – фейерверк! А он только принимал. Да и кто бы ни принимал?! Жена красавица, при квартире, работящая. А что он для ваших отношений сделал? Как он их строил? Пока у тебя хватало сил, были отношения, а как помощь его понадобилась, то всё. Ему же всё равно, что ты на работе выматываешься. Ему праздника вечного хотелось, а ты вдруг помощи попросила. Да и какой там помощи?! Если бы он хоть дома тебе чуть-чуть помогал, так и продолжала бы его боготворить. Много ты от него требовала?! Чем он от моего Мишки отличается?! Тьфу, «моего Мишки», козлище он потрепанный, а мой это Влад.
-Всё, я замуж больше не пойду и вообще с мужиками общаться больше не буду.
-Ничего себе ты вывод из разговора сделала, - сказала я. – Во-первых, когда-то это мы уже слышали. Во-вторых, куда денешься, пойдешь. Только я тебя умоляю, не беги ты сразу, повстречайся, узнай человека. Ты просто выбирала не тех, так бывает. Следующий раз будешь умнее. А мы тебя, без нашего одобрения, больше замуж не пустим.
-Не хочуууу больше, - заревела Эльвира.
-Ладно, сейчас не хочешь, потом захочешь! - отрезала Марина Львовна. – Надо Юру ещё выдворить отсюда и так, чтобы Катюня не нервничала. Это сейчас главное. Квартира твоя, до брака была, дача родительская. Так, что нечего ему здесь ловить. Без шума и пыли проведем операцию по выдворению.
-Тёть, ой, Марина, а машину мы уже в браке покупали.
-Ну, так отдай ему машину, пусть свою Надю Золотую Рыбку возит на ней, а ты с дитём будешь по маршруткам. Что-то я сомневаюсь, что он после развода вспомнит, что у него дочь есть и будет ей помогать. О ребенке думай! - сказала я. – У его родителей прекрасная квартира, они вдвоём живут, вот пусть и съезжает туда, откуда приехал.
-А если он всё равно делить надумает?
-Я ему поделю! – пообещала Яна. – Это я на себя возьму, даже и не переживай!
Яна, удивительный человек, за себя заступиться не может, а вот за близких для неё людей, пожалуйста, у Яны сразу появляется характер. Но удивляться не приходится. Всю жизнь она жила так: её желания на последнем месте, как и она сама. Я подумала, что надо бы с Яной на эту тему поговорить, видимо, и не раз. Жизнь не заканчивается и всегда есть возможность измениться.


Так, на ночном совещании присутствовали: председатель - Марина Львовна, первый заместитель - Аня, то бишь я, прокурор Яна и скорая помощь – Ёлка. Под утро было вынесено решение. Паршина безвозмездно передать Наде на содержание. Выдворение из квартиры Юры назначить на момент его явки.

За мной приехал муж, обняв Элю за плечи, сказал:
-Прорвемся, мать. Ты не одна.

Мы отвезли Ёлку домой, Яну к себе, она «случайно» выключила свой сотовый телефон, чтобы пресечь возможность Гангрене проявить фантазию, вдруг он газом начнет травиться, вернее, пугать Янку. А так, нет Янки, нет проблемы.
Марина Львовна прилегла с Катюней на кровати.
Эля села на стул возле подоконника, ничего не ощущая, пустым взглядом смотрела в окно. В таком виде её и застала тётушка. Марина Львовна всадила Эльке снотворное, потащила племянницу на кровать, где Эля и проспала 8 часов подряд.



Глава 28.


Мы приехали домой под утро, но идти спать не хотелось. Сварили себе кофе и тихо беседовали. Было безумно жаль Элю, только потеряла родителей и такое с Юрой. Эле он опротивел в одно мгновение, но всё равно ей было тяжело. Выходя замуж, мы все мечтаем о хорошем и надежном муже. И стресс она пережила приличный, увидев такую сцену.
-Аня, знаешь, что я сейчас подумала? – тихо спросила Яна. – А почему я жду, когда Гангрена съедет в командировку? Ремонт окончен, скоро уж и весна. Сколько же мне можно бояться? Я уже даже и не знаю, чего боюсь, если честно.
-Ян, а тебе много вещей надо перевозить?
-Я как-то лежала дома и думала об этом. Аня, стыдно сказать, но нет у меня вещей, не считая одежды, конечно. Вычурная мебель, которую выбирал Гангрена, в общем, всё мне там чужое. Я поняла, что никогда и нигде не чувствовала себя дома. Ни когда с мамой жила, ни с мужем. У мамы свои правила были. Она мне даже дверь в комнату не разрешала закрывать. Не помню, чтобы я хоть раз спокойной была, только и ждала: сейчас мама придет и за что-нибудь побьет. Постоянный страх, постоянное нервное напряжение. С Гангреной тоже самое. Его дом, его правила. У меня всегда такое ощущение, если я на диван сяду: телевизор включу или книгу возьму почитать, не говоря уже о вышивании, мама или муж влетят в комнату и уличат меня в чем-то постыдном. Я даже на фильме не могу сосредоточиться, прислушиваюсь, не идут ли. А Гангрена все выходные спит, он работает, он устаёт. Мама тоже днём выспится, я приду с работы, а у неё прилив сил, надо за меня браться, ходит по пятам, учит. Я вся на нервах, чуть что плакать, а мама - само спокойствие. Она и не болеет-то ни чем. Всё, точка, завтра перееду.
-Уже сегодня, - поправила я. – Мы тебе с Сашей поможем.

Мы ещё немного поговорили, и когда проснулся Марик, поняли, что прошла вся ночь и надо хоть немного поспасть. Саша тоже всю ночь не спал. Я позвонила родителям, попросила взять Марка к себе, что они с радостью и сделали.
Проспали мы часа четыре, не больше. Яна поехала домой за вещами, а мы с Сашей остались дома. Договорились, что когда она соберется, мы за ней заедем и отвезем девушку в её собственную квартиру, где она будет единственной и полноправной хозяйкой не только квартиры, но и своей жизни.


...Яна давно чувствовала необходимость поговорить с мамой, она хотела получить ответы на свои вопросы, но озвучить вопросы не решалась, поэтому годами диалог с мамой вела про себя. Ответов Яна не находила. Она часто задавала себе вопрос: чего же она ждала от отношений с мамой. Конечно, она и не надеялась, что мама изменится, станет теплой и мудрой женщиной, Яниной защитницей и поддержкой, к которой будет хотеться идти и в трудную минуту, и в радостную, той родной женщиной, которой Яне так не хватало всю жизнь. С одной стороны, Яна понимала, что вряд ли что-то можно исправить и мама волшебным образом изменится, но с другой, Яна хотела хоть как-то унять душевную боль, которая не отпускала, а наоборот разрасталась в её душе уродливым кустарником, разрывая своими ядовитыми колючками все её существо изнутри.

Яна никогда не решалась вызвать маму на откровенный разговор, потому что мама вела себя, как непробиваемый танк, убивая любую надежду на сотрудничество и понимание. Была еще одна, менее очевидная причина: Яна панически боялась обидеть или расстроить маму, даже будучи взрослой замужней женщиной, она продолжала бояться, и не могла признаться в этом себе. На все мамины выходки, отмалчивалась.
Но сегодня, пока Яна в такси ехала домой,  решилась поговорить с Ниной Геннадьевной.

Близкие, естественно, встретили её скандалом. Тем более, повод был самый, что ни на есть настоящий. "Преступница" не ночевала дома. Но простуженный и обездвиженный Фёдор Иванович быстро выбился из сил, кричать с дивана и обзывать Янку. Бессовестная жена не захотела стоять рядом с ложем больного супруга и слушать, какая она гадкая и что он ей сделает, как только сможет подняться. Кричать с больным горлом и температурой в открытую дверь было тяжело. Федя вспотел и без сил откинулся на подушку. Мама была женщиной крепкой, для неё длительные скандалы были в радость.

Яна прошла в кухню, села на стул, зная, что мама придет следом:
-Ларискина Надька, всегда была плохой матерью – ни таблеточки, ни конфеточки никогда не купила, лежала всю жизнь, задрав жопу, разгадывала кроссворды. А вот я, твоя мать, столько сил на тебя положила, ночами не спала, растила, лечила, воспитывала, чтобы услышать на старости лет, что была самой хорошей мамой. – Нина Геннадьевна вопросительно подняла глаза на Яну и строго посмотрела. Яна молчала.
-Я была самой лучшей матерью?! Говори!
-Я никогда тебе этого не скажу! - Нина Геннадьевна опешила. Такого ответа она не ожидала.  - Ты даже нормальной матерью не была. Никто, никогда не причинил мне столько боли, страданий, сколько причинила ты! Никто не предавал меня столько раз, сколько это делала ты! Я живу с этой болью всю жизнь, она заменяет мне воспоминания о детстве.
-Да как ты смеешь, так всё очернять?!! Как ты смеешь, мерзавка, о матери так говорить??!!!- завизжала Нина Геннадьевна. - У нас была отличная семья! Образцово-показательная! Я была хорошей, лучшей матерью и никогда тебя не била!
-Я всю жизнь жила с чувством панического страха быть избитой тобой! Ты меня била практически каждый день, но избивала до полусмерти чуть реже, это правда.
-Что ты несешь? Я тебя ни разу и пальцем не тронула, как ты смеешь такое матери говорить? Ты точно шизофреничка!
-За что ты избила меня прыгалкой? За что била ремнем так, что моя кожа полопалась? Сколько мне лет тогда было? Пять или уже шесть? Что же я такого умудрялась вытворять, если я как мышь дома сидела, боявшись без твоего разрешения пошелохнуться, или лазила на четвереньках, выполняя порученную мне работу. Тебе показать шрамы, подаренные тобой?  А сколько шрамов в моём сердце! Ты это знаешь? Ты же не даешь им зажить, ты каждый день добиваешь меня, ты же МОЯ мать, как ты так можешь? Как? Скажи, что я такого делала, за что меня следовало бить? Гуляла? Плохо училась? Не слушалась тебя? Что???
-Ой-ой-ой, это же надо какая мерзавка лживая, люди, вы слышите? Ой – ой - ой…

Фёдор Иванович не находил себе места. Как назло он слышал весь разговор, а принять участие в нём не мог. Вот уже жена и ночевать не приходит. У него на глазах то выступали слезы, то появлялась бешенная злость:
-Мама, скажите тварине, что мы с ней разведемся, я её голую на улицу выкину, она никому не будет нужна, одни мы с вами и терпим её выходки, - но так, как Федя мог только сипеть, его монолог остался не услышанным.

-А когда по лицу до крови хлестала, а проводом, а шлангом? В чем была моя вина? В том, что ты мать, бросила маленьких племянников на меня, семилетнего ребенка, и пошла аварию смотреть? Или в том, что я впервые не дала себя ударить в Сочи, когда ты с отцом поссорилась? Или за то, что не смогла решить 25-ю задачку? О чем ты думала, когда избивала меня? Что я тебя с каждым твоим ударом сильнее любить буду? Или что ты мне всю память отшибешь, и я забуду все побои, нанесенные тобой? Всю боль? Ты и сейчас меня добиваешь. Зачем? Зачем? Мама, я же твоя дочь!
-Какая сволочь! Вырастила доченьку! – Нина Геннадьевна в упор не слышала вопросов Яны. Её волновало совсем другое.
-Скажи, в чем была моя вина, что ты ТАК меня наказывала? За то, что нас в школе задержали, а ты таскала меня за волосы по полу и била чем попало? Я только когда подросла, поняла, ЧТО ты во всём видела. Это ТЫ гуляла, ТЫ, а не я. У меня и мыслей таких не было. Я всю жизнь хочу получить ответ- за что мать, родная мать, может ТАК бить дочь! Ответь, за что??? Мама, за что? За что? За что?
-Да что ты врешь!!! Что у тебя с головой? У тебя шизофрения, тебе к психиатру надо! Федор Иванович, вы слышите? Янка с ума сошла!
-Это не мне, мама, надо, а тебе. Ты так легко кидаешься громкими словами, а знаешь, ли ты, что шизофрениками становятся дети с причиненной им родителями травмой в возрасте до года?
Нина Геннадьевна на минуту замолчала, пытаясь переварить информацию и найти достойный ответ. Яна смотрела в окно, пытаясь унять слезы.
-Ох, говорили мне люди: что ты с Янкой своей носишься, вырастет курва неблагодарная. Я все для Яночки! И лечила тебя, и поила, и кормила, ночей не спала, всю жизнь для тебя!
-А ты бы людям не врала, а правду рассказывала, - усмехнулась Яна. - Всё как есть: как ты меня растила и воспитывала. Как без лекарств бросала или как не покупала зимой теплую одежду, потому что тебе самые дорогие сапоги были нужны. Деньги на поездки в дома отдыха, чтобы с очередным мужиком познакомиться или как била меня, чем попало, как срывала на мне свое плохое настроение. Или ты думала, что я вырасту и ничего не пойму? Или всё забуду? И буду тебе спасибо говорить за то, что ты меня бить не забывала? – У Яны ручьем текли слёзы. – Ты понимаешь, что этот страх постоянно живет во мне? Ты понимаешь, что это никогда не заканчивается? Ты же постоянно так себя ведешь. Как я могу забыть, если ты каждый день причиняешь мне боль. Скажи, я хоть один раз ослушалась тебя? Мом подруги баловались, гуляли, были детьми, а что ты сделала со мной?

Нина Геннадьевна схватилась за сердце.
-Да как тебе не стыдно такое МАМЕ говорить?
-За что мне должно быть стыдно? За твои поступки? Ты думаешь, что соврешь тут, соврешь там, и всё станет в порядке? Нет, не станет. Я не знаю, как справиться со своей болью, я не знаю, как мне с ней жить дальше. Зачем ты избила меня, когда мне было двенадцать лет, и я просто разговаривала с мальчиком? Я потом к голове и животу неделю прикоснуться не могла. За что? Это ведь такая вопиющая несправедливость! Я же в отличие от тебя ничего такого не делала, с мальчиками во всякие бутылочки не играла, но била-то ты меня, а не себя! Не за мои ошибки, а за свои! Мы на следующий день лепили пельмени, и я сказала бабушке, что никогда тебя не прощу, а она ответила, что все равно прощу, потому что ты моя МАМА. Знаешь, я так и не простила. Ты думаешь, что я всё забыла? Забыла, как ты разрывала мне тело и душу болью, забыла?! Нет! Как я могу забыть всю свою жизнь? Как? Я ведь никогда не была счастлива. НИ-КОГ-ДА! Как я могла найти достойного мужа, построить отношения, если я была забитой, забитой собственной матерью?! Как?
-Ну, это твои проблемы!
-Хорошо. Хорошо, что ты так сказала, значит, твоя старость это тоже твои проблемы. Не требуй больше от меня ничего!
-Да я тебя растила, как могла! Время-то, какое трудное было! – Нине Геннадьевне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вцепиться в дочку прямо сейчас.
-Растила, может, как могла, но то, что воспитывала, как могла, я этого никогда не смогу принять. Ты меня растила, как могла, а я теперь люблю тебя... как могу! Ты ни разу передо мной, ни за что не извинилась! Да ты хотя бы просто перестала добивать меня. Для чего ты изо дня в день это делаешь? Неужели у тебя сердце не дрогнет, ты же мать, как…
-А за что мне перед тобой извиняться?! – Нину Геннадьевну охватил гнев, глаза пылали огнём. Яна помнила выражение этих безумных глаз с детства. Мать распаляла себя и не могла остановиться, когда избивала её. С каждым ударом мать зверела. Когда мать находилась рядом Яна всегда, всю свою жизнь чувствовала напряжение. Она так и не научилась с этим справляться. Ненависть, комплекс вины, обида, иногда жалость к матери, непонимание всё было в этом ужасном коктейле её сознания. Только любви всё же не было. Как от этого коктейля можно избавиться Яна не знала. Её, взрослую и профессионально состоявшуюся женщину, кидало как щепку в океане эмоций.
-Хорошо, хорошо. Если извиняться не за что, если всё что ты делала со мной было правильным и нормой, то я приму это. Приму, и тебе отплачу тем же. Раз в нашей семье это принято, буду попрекать тебя куском хлеба, каждой копейкой, что имеешь наглость жить под моей крышей, работать будешь у меня от зари и до заката, исполнять каждый мой каприз. Помнишь, как ты каждый день собираясь на работу, выкидывала все свои шмотки из шкафа на пол? А мне нужно было все собрать и красиво, по стопочками, разложить. Ну, подумаешь, что я доходягой была, что дома убирала, училась, двоюродных племянников нянчила, за которых тебе деньги платили, так мне надо было ещё выкинутые тобой вещи раскладывать! Я тут, подумала, чего мне не хватает? На работу собираюсь как все люди, а буду как моя мама, доросла уже! Буду бить тебя за каждую провинность. И хахаля себе приведу ещё, как ты это делала и при отце, и после его смерти, пусть и мой хахаль тоже тебя воспитывает, ты же своим позволяла избивать меня, а поводов, поверь, найдется, ты уже женщина в возрасте, мало ли лекарство прольешь или уронишь что-нибудь.

-Федор Иванович, вы слышите, эта мерзавка хахаля себе завела, в дом к вам приведет!

Яна на мамины выкрики внимания не обратила, зато Фёдор Иванович изнемогал от бессилия  и злобы. Яна продолжила:
-Вот ты у меня заживешь! Пенсию твою, всю себе забирать буду, родная дочь как-никак! И только посмей мне начать жаловаться или обидеться на что-то – в дом престарелых пойдешь! У тебя вон, какая дочь заботливая, все делает для тебя, а ты не ценишь и не мать мне совсем! Так ты мне говорила? Не дочь я тебе совсем?

Нина Геннадьевна опять схватилась за сердце и застонала, подумывая, сказать ли этой сволочи неблагодарной что-то ещё или упасть в обморок. Хотелось сказать, но первый раз в жизни она не находила достойных ответов.

-Хотя знаешь, даже со всей своей обидой на тебя, я все равно ТАК не смогу, я не такая! Я часто думаю, а как же ты ТАК могла со мной, маленькой, ведь я же любила тебя, старалась угодить, ловила каждое слово? Как? В голове не укладывается. Я думаю часто, что могло бы мне помочь? Наверное, чтобы ты раскаялась и извинилась. Хотя в чудеса я давно уже не верю. Ты понимаешь, что я себя потеряла? Понимаешь? Я не знаю, как жить, что правильно, что нет. Ты это понимаешь? У меня нет опоры. Ты её выбила, уничтожила,  хотя тебе, видимо, это в радость. Может ты специально это делала?– Яна даже не замечала потока слёз, которые лились из её глаз.
-Яна, ну что ты? За что мне извиняться-то? Я не хотела тебя обижать, я даже не понимала, что обижаю тебя. Я была хорошей матерью, как могла. Я тебя всему научила – хозяйство вести! Мороженое покупала. - Нина Геннадьевна решила повременить с обмороком, ей совсем не нравилось, куда Янка клонит. Разговор с дочерью её выводил из себя. А вдруг и на самом деле не будет ей больше подчиняться.
-Вот только не надо про хозяйство и всему научила! То, что ты изматывала меня домашней работой, не означает, что всему научила, а эти проклятые полы ни стоили, ни одной моей слезинки. Мои подруги, которые до 18 лет и больше не умели вести хозяйство, вышли давно замуж, всему научились и довольно быстро, и всё у них прекрасно получается. И сами счастливы, и мужья довольны! Ты не научила меня быть счастливой! Уважать себя. А что мороженое? Это показатель твоей любви? Это, то же самое, если сегодня отрезать одну руку, а завтра угостить мороженым. У меня душа до сих пор болит. Ты бы хоть раз меня пожалела, приласкала, я бы... - слёзы мешали говорить. – Да разве дети родителей за мороженое любят, мама.
-Тебя послушать, так я не мать была, а монстр настоящий. Никто тебя не растил, никогда о тебе не заботился, никогда тебе ни конфетки, ни мороженного не купил.
-Да, что ты опять про конфеты и мороженое? Ты слышишь меня, слышишь? Не надо про никогда говорить. Не уводи разговор в сторону. Ответь мне: для чего ты меня била? Для чего называла последними словами? Как ты могла меня шлюхой называть? Я же это слово с детства слышала. Для чего унижала?
-Я тебе характер ставила, ты такой тряпкой бесхарактерной была!
-Все у меня с характером было в порядке. А ты не ставила его, а ломала! Ты меня ломала и… поломала, и продолжаешь плевать в мою истерзанную душу.
-Ты хочешь сказать, я тебя не любила?
-Когда любят, не делают больно. Если я тебя сейчас ударю, что ты скажешь? Что я люблю тебя?
-Хочешь сказать, моя мама мне не делала больно? Или не любила меня? Уж сколько боли она мне причинила!! – Нина Геннадьевна покачивала головой, вспоминая свою боль.
-И тебя это ни чему не научило? Ты повторила все её ошибки. Я своих сыновей пальцем не тронула! А, по-твоему, выходит, что раз ты меня била, так и я их бить должна была? А я люблю детей, люблю. Как же я их бить буду?!
-Ты так сильно обижаешь меня, совсем не считаешься с моими чувствами!
-Да, хватит уже! Ты не маленькая деточка, а я не твоя мама и даже не твой очередной хахаль. Ты уже взрослый человек, а продолжаешь строить из себя трехлетнего ребенка. Если ты делаешь мне гадости и подлости, то на что рассчитываешь? Что я буду радоваться им, любить тебя и на руках носить, благодарить? Тебе годиков-то сколько? И спрос с тебя как со взрослого человека! И веди себя соответственно своему возрасту. Как же ты любишь носиться со своими чувствами: у мамы ревность – обслужите ее, у мамы зависть, у мамы жадность, у мамы обжорство, у мамы приступ немотивированной агрессии, у мамы маразмы... Обслужите ее чувства, носитесь с ней, а главное любите, любите ее такой, какая она есть. Хвалить и благодарить каждый день не забывайте! Хвалить и благодарить! Только вот сама мама любовь свою задешево не раздает: мама любит за подвиги, за оценки, за подарки, за сюрпризы, за награды и достижения, за лесть и похвалу, и даже за унижения перед ней, а без этого всего: «пошла вон, не достойна, не заслужила!» Да и любила ли ты меня?! На этот вопрос я никогда не найду ответа.
Нина Геннадьевна решила пустить в ход последний аргумент:
-Вот умру, тогда и поплачешь, сволочь неблагодарная!
-Всю жизнь я от тебя плачу, ну что же, поплачу ещё раз.

От такого неповиновения и появившегося собственного мнения дочери, которое она не побоялась высказать матери в лицо, Нина Геннадьевна пришла в ярость, с воплями вылетала из кухни и помчалась в гостиную, где лежа на диване, от бессилия тихо поскуливал Федор Иванович, проклиная Янку за своё неудачное падение и простуду.
-Ну, что доигрался? Говорила тебе, что её в строгости держать надо! Говорила, что она с головой не дружит, шизофреничка чертова. - Нина Геннадьевна не заметила, как назвала зятя на «ты», а он этого очень не любил. Не для этого он поднимался, добился должности и положения, чтобы ему тыкали.
-Да, как вы смеете ко мне обращаться! - прошипел зять. – Я вас с довольствия сниму.
-Ой, Феденька, Федор Иванович, ты же, вы же, мне как сынок родной, я за вас душу отдам, вы наш кормилец! Да, вы весь вспотели, сейчас я вам другую пижамку принесу, переоденетесь, чаёк заварю.
Нине Геннадьевне совсем не хотелось сниматься с довольствия и жить на пенсию одной в своей квартире. Кем она там руководить будет? Сразу вспомнила противных соседок, нет, нет, ей возвращения домой, совсем не хотелось. Здесь у неё статус. Зять министр, дочь в подчинении. «Вот же, мерзавка, что сегодня вытворила!», - подумала Нина Геннадьевна и первый раз за долгие годы, расстроилась. «Ну, ничего, ничего, это у неё климакс начинается, я её к порядку приведу, приструню, вот идиот на ноги встанет, мы ею и займемся».


Яна поняла, что мама и Федя будут ещё долго заняты её обсуждением. После разговора с мамой дрожали руки, и заболело сердце, она выпила успокоительное и пошла к себе в спальню. Замкнула дверь и стала собирать вещи. Вернее, она их просто кидала, в заранее купленные большие «челночные» сумки. Открывала ящики и вытряхивала их содержимое в сумки. Когда вещи были собраны, Яна села на кровать и обвела комнату глазами. Взгляд упал на фарфоровые фигурки, единственное, что она выбирала сама и, что ей было дорого, и ещё цветы, которые были только в её комнате. Она бережно сложила фигурки, аккуратно взяла горшочки с цветами и поставила их в сумку прямо на одежду. Всё!

Яна, какое-то время просидела, как в забытье, шум в гостиной вернул её в реальность.
Она ещё раз посмотрела на свою комнату и подумала: жалко ли ей уходить? Слёзы выступили на глазах. Оставлять прошлое было не жалко, было невыносимо больно от мысли, как она жила всю свою жизнь. Больно, что мать её так и не поняла. Она переключилась на мысли о сыне, который скоро окончит институт в Москве, решила позвонить Сергею, как только приедет на новую квартиру.
Яна поднялась, взяла одну из сумок и понесла в прихожую. Когда Яна проходила по холлу, увидела, что дверь в гостиную открыта, на диване после неудачного падения, возлежал муж. Нина Геннадьевна заботливо стирала пот со лба больного. Вдруг Федор увидел жену с огромной сумкой:
-Мама, – просипел Гангрена, – ловите Янку, она куда-то собралась. Ты куда намылилась? Никак бомжевать подалась?  – из-за этой дуры простуженное горло приходилось напрягать. Гангрена попытался рассмеяться своей шутке, но получилось похоже не на смех, а на карканье больной вороны. – Стой, сука, кому сказал. Попробуй выйти, я тебя обратно не пущу, так и помрешь под забором. Мама, поднимите меня и принесите костыли, бегом.
-Федечка Иванович, да не утруждайтесь, поберегите своё драгоценное здоровье. Куда она денется?! Пусть себе идет. Долго она без нас не протянет. Утром на коленях приползёт, а мы тогда ещё подумаем: пускать её или нет. Будет мерзавке урок на всю жизнь, как с матерью разговаривать, ну в смысле, она поймет, что мужа надо уважать.

У Гангрены неожиданно поднялось настроение. Он уже представлял, как завтра Янка будет перед ним унижаться. Он отослал маму и предался сладким мечтам.

В новой квартире Яну ждал накрытый стол и беленький пушистый котёнок.
-Аня, откуда же ты про котенка знала? Я всю жизнь о таком мечтала, но мне нельзя было заводить животных, раньше нельзя было…



Глава 29.


-Мой хозяин, - начала Надежда, когда Паршин засобирался уходить. – Придешь домой, не вздумай оправдываться. Ты мужчина, настоящий мужчина. Помни, такие, как ты, на дороге не валяются. Ты со своей щепетильностью позволил этой стерве сесть себе на шею. Мой давно уже мне морду набил бы за такое поведение. Так я своего уважала. Я так воспитана. А она привыкла всех использовать, вот и тебя ни во что не ставит. Бросишь ты её, я и посмотрю за кого она тогда замуж пойдет. Это ты молодой был, недостатков не видел, а взрослые мужики, они её быстро раскусят. Так, что теперь ей одной век куковать придется. А ты, Юрочка, благородство своё подальше засунь, ты мужчина молодой, красивый, тебе жизнь свою надобно устраивать. Квартиру разделить надо, дачу тоже, а машину ты себе возьми, мужчина и без машины, совсем тебя жена за мужика-то и не считает. Разъезжает на крутой тачке, а ты ходи пешком или по маршруткам трясись. Я вот, что…
-Ладно, разберусь, а ты женщина, молчи! - Напоминание, что он без машины больно ударило по самолюбию Паршина. – Жди. Когда будет время, зайду.

На улице настроение у Паршина упало совершенно. Надя в жены не годится это точно. Работа неважная, по сравнению с Элькой, зарабатывает копейки, на подачки особо не разживешься, квартирушечка так себе, неопрятная какая-то. С Надькой и выйти-то стыдно, перед друзьями не покрасуешься. Нет, эта птица не его полета. Но вот, как она сексом с ним занимается, как угодить хочет, хозяином называет, всё это Паршину было, как бальзам на душу. Для разгрузки от тяжелых мыслей, Надька в самый раз будет.
Затем мысли Паршина переключились на жену. Он не хотел себе признаться, что боится идти домой. Слова Надьки о разводе - полная глупость. Разводиться он не собирался и, шлепая по растаявшему грязному снегу, старательно отгонял от себя мысли,  как бы Эльке самой это не пришло в голову. Успокаивал себя тем, что жена его любит, у них дочь, семья, в конце концов. Да у него ещё есть и неплохое оправдание. Надька сама прицепилась. Да ещё рассказала, какая Элька аферистка, любой мужик расстроится! Паршин выскажет обличительную речь, которую подготовил, потом, когда Элька начнет оправдываться, он немного проучит её, дня два замечать не будет, а потом, потом жизнь войдет в привычную колею. И, между прочим, не лишенную приятностей. Будет время от времени к Надьке похаживать. «Однако, приятно, когда так боготворят», - подумал обиженный муж.

Но как бы он себя не настраивал, чем ближе подходил к дому, тем неувереннее себя чувствовал. Решил зайти в кафе, выпить немного водочки.
Дверь Паршин открыл своим ключом. Снял грязную обувь, повесил куртку. В гостиной на диване лежали Элька с Катей. Эльвира читала дочери книгу.
-Катюша, а вот и папа пришел, иди сюда, дай сладкую щечку поцелую.
-Па, ну иди сам, мне мама сказку читает.
Паршин подошел, поцеловал Катю и на несколько секунд застыл перед диваном. Элька на него не смотрела, допросов не устраивала. Что делать дальше: неясно. Паршин что-то пробормотал и пошел в спальню переодеваться.
-Катюня, подожди 5 минут, мне позвонить надо, посмотри пока картинки, я сейчас приду.
Эльвира взяла сотовый телефон, вышла из комнаты и набрала мне:
-Пришел, нервничает, но пытается не показывать виду, - шепотом сообщила подруга. – Пошел переодеваться. Жду вас. – Эльвира отключилась.


Я, как мы раньше и договаривались, позвонила Яне, Марине Львовне. Ёлку решила не беспокоить, у неё приболела Машенька.
Через час мы уже подъезжали к дому Эльвиры. Я должна была забрать Катюню к себе, а девочки поговорить с Паршиным.

Пока мы ехали, Паршин всё-таки решился озвучить обличительную речь.
-Катя, выйди из комнаты, мне с мамой надо поговорить! Эльвира, - строго сказал Юрий. –Так дальше продолжаться не может. Я узнал, как безобразно ты себя вела до нашей свадьбы, как ты жила за счет мужчин. – Элька молчала, равнодушно переводя взгляд с Паршина на пейзаж за окном. -Я готов простить и забыть всё, что ты вытворяла до свадьбы. - Эля слегка улыбнулась. Юра обрадовался. – Но я ставлю тебе условие. Семья на первом месте. И мне тоже нужна машина, я не могу начать свой бизнес. Так, что пользоваться ей будем по очереди. Поездки на маршрутках отнимают много времени. Ты должна это понимать.
-А я и понимаю.
-Что ты понимаешь?
-Понимаю, что тебе неудобно к дамам пешком ходить, стыдно да? Ты же у нас мужчина гламурный, тебе не к лицу ножками грязь месить. Ты к хорошим условиям привык.
-Ты, что ненормальная?! К каким дамам? Это ты себе скажи спасибо за своё поведение до свадьбы! Вела бы себя прилично, Надька ко мне и не привязалась бы. Конечно, я расстроенный был. Да и сейчас ты меня ни во что ставишь!
-Юра, - у Эльвиры всё внутри дрожало, но она держалась и виду не показывала. – А ты, разве, что-то? Ты кто? Ты здесь просто живешь, я тебя кормлю, стираю тебе, содержу. Какой из тебя муж? Какой из тебя отец? Конечно, Юра, ты – Никто! Просто паразит, который ко мне присосался. Ты - свинья, нашел свою лужу, там тебе и место.

Паршин, неожиданно для себя, ударил Эльвиру по лицу. Эля схватила нож с кухонного стола:
-Если ты ещё раз дотронешься до меня, зарежу! - она подошла к Паршину вплотную, ему пришлось сделать шаг назад.
-Да у тебя истерика! Правильно мне про тебя рассказали! Ненормальная, иди, успокойся, я с тобой завтра говорить буду.
-Завтра у нас не будет! - отчеканила Эльвира.
-Что? Что ты сказала? Ты ещё будешь мне условия ставить?

Пока Юра учил жену, подъехали мы. Катюня открыла нам дверь.

-Лапушка, собирайся, поехали к нам в гости, тебя Марк ждет, - сказала я.
Юра вышел в прихожую и вытаращил на меня глаза. Девочки стояли за дверью, он их не видел.
-Мамочка, можно?- Я подумала: даже Катюня понимает, что мамочка всё тянет на себе, всё решает, поэтому и вопрос адресовала именно ей.
-Да, милая. Я забыла тебе сказать. Аня мне звонила уже, говорила, что они завтра с Мариком идут развлекаться и тебя хотят пригласить. Собирайся, у них переночуешь, погуляете, а вечером Аня тебе привезет. Так, что в садик не ты, ни Марик завтра не идете.
-Ура! Аня, я быстро соберусь.
Через 10 минут мы с Катюней вышли из квартиры. Не зачем травмировать психику ребенка.
Юра протянул руку к двери, которую я оставила открытой, чтобы закрыть и наткнулся на Марину Львовну с Яной.
Девочки, не ожидая приглашения, вошли в прихожую, скинули шубки, сапоги, поправили перед зеркалом прически:
-Паршин, ты, что столбом стоишь? Тебя мама гостеприимству не учила? Ну-ка, метнись на кухню, организуй нам кофе, - прогремела Марина Львовна. – Кто так дорогих гостей встречает?! – раздался громкий смех Элькиной тетушки. Марина Львовна всегда говорила громко и на всех производила грозное впечатление.
Паршин непроизвольно метнулся.
Марина Львовна, Яна и Эля последовали за ним.
-Ну, что зайчик-попрыгайчик, вещи уже собрал? Такси вызвал или теперь надо быть экономнее, можно и на маршрутке? Эль, а что у тебя с лицом, тебя что ударили? - у Эли до сих пор пылала щека от удара. Марина Львовна перевела тяжелый взгляд на Юру.
-Да вы бы видели, что она здесь вытворяла. У неё истерика была, - заверещал Юра.
-А ты её, значит, успокоил? - спросила Яна и с размаху влепила кулаком в нос Паршину. Из носа потекла струйка крови. За последний год Яна научил давать сдачи.
-Вы, что дуры??? Вы что…
-У тебя истерика, я тебя успокоила, чувствую, что придется ещё тебе наподдать.
-Ненормальные, пошли вон из моего дома, я сейчас милицию вызову.
-Вызывай, вот поржем, - загоготалала Марина Львовна. – Наш Юра будет жаловаться большим дядям, что его Яна обидела.
Юра растерялся, возникла минутная пауза, затем он выдал:
-Это мой дом, моя семья и не надо вам вмешиваться. А то хуже будет.
-Ой, боюсь, боюсь, - сказала Яна. – А вы, Марина Львовна тоже боитесь?
-А то! Знаешь, как боюсь, что не удержусь и припечатаю его к стене. Ну-ка, паршивец, быстро вещи собрал и покинул помещение. Навсегда!
-Как это покинул?! – нахальным голосом протянул Паршин. - Я здесь живу, мне положено, у нас семья, а вы её разрушаете. Эля, скажи им, что мы сами разберемся.
-Пошел вон!- сказала Эля.
-Никуда я отсюда не уйду! – Паршин сел на стул. – Правильно мне Надька сказала, что ты мужиков облапошила. Со мной такое не пройдет, это моё. Я по закону делить буду. И квартиру, и дачу, и машину. А пока не разделю, здесь жить буду.
-Я здесь закон! - сказала Яна. – Рассказывай, что здесь твоё, ты это «твоё» сейчас заберешь и скажешь злым тетям «до свидания».
-А что я не работал?
-И что ты заработал? Показывай и бери!
-Я, я, семью содержал, Эльке одежду покупал, Катьке покупал. Еду покупал. И это, я Эльке даже бриллианты дарил. Вот, – голос Паршина стал срываться. Он нервничал.
-А сколько лет тебя Эльвира содержит? А что ты квартиру эту покупал? Дачу Элины родители строили. Ты-то что рот разинул? Захлопни! Иди к своей маме под крылышко, пусть тебя от плохих теть защитит.
-Вы мою маму не трогайте. Она замечательный человек. Она святая.
-Всё, поднимай зад и бегом паковаться. Вещи взял и побежал к святой маме или к Наде, она тебя пожалеет и возьмет на содержание.
-Не пойду! – заорал Юра. – Не пойду!
-Да, у тебя, батенька, опять истерика, - сказала Яна и недобро посмотрела на Юру.- Я думала, что бы благородный рыцарь, о дочери побеспокоишься, о жене. А ты всё об имуществе печешься. Хочешь квартиру разменять, жену с ребенком черте где поселить. А где порыв благородный? Нет порыва! Да и откуда ему взяться. Здоровый мужик сидишь на шее у жены, ещё и по любовницам скачешь.
-Я не…
-А теперь запоминай каждое моё слово, - Яна вытащила из сумочки маленький пакетик  с сахарной пудрой, но уточнять, что это, сочла излишним, и стала трясти пакетиком перед разбитым носом Паршина. – Вот этот замечательный пакетик, обнаружат у тебя граждане милиционеры, которых ты грозился сюда вызвать, и переместят тебя под белы и ненатружены рученьки, за его хранение и распространение, у меня уже и свидетели есть, в места не столь отдаленные. Но я тебя даю шанс исправиться и доказать нам, что ты законопослушный гражданин. У тебя есть 30 минут, чтобы собрать свои вещи, раз и навсегда покинуть квартиру, и никогда не попадаться на глаза моей подруге, если она сама не сочтет нужным вызывать тебя для беседы. Что собрать не успеешь, Эля соберет сама и перешлет твоим родителям. Всё! Время пошло!
Юра не шелохнулся.
-О, кей! Я вызываю милицию. Эля, неси телефон.
-Ну, вы и суки, - тихо сообщил подругам Юра и пошел собирать вещи.
Через 30 минут герой-любовник покинул квартиру.



Глава 30.


Нина Геннадьевна пребывала в печали. К ней впервые пришла бессонница. С уходом Янки рухнула вся её, годами отстроенная, жизнь. Она больше не чувствовала себя значимой. Помимо этого ей приходилось готовить, убирать огромный дом и быть на побегушках у идиота, так Нина Геннадиевна про себя величала любимого зятя. Одно время она подумывала о том, чтобы вернуться к себе в Саратов, но за последний год, который Нина Геннадьевна процарствовала в помпезном доме, привыкла ни в чем себе не отказывать: вкусно и много кушать, покупать понравившуюся одежду, не ходить самой за продуктами, поэтому эту мысль пришлось отбросить. Считать копейки и возмущаться, как подорожали продукты, она считала постыдным уделом для своей особы. Нина Геннадьевна даже несколько раз ездила к дочери на работу. Пытаясь заставить её вернуться, хваталась за сердце. Яна предложила матери оплатить медицинское обследование, но возвращаться категорически отказалась. Деньги Нина Геннадьевна, конечно, взяла и с жалобами на больное сердце, поехала по магазинам, чтобы хоть как-то утешить себя.


Единственной её радостью было хвалиться перед людьми своей обеспеченностью и богатым сыном, который не чаял в ней души и ни в чем ей не отказывал, и ругать неблагодарную дочь. Зять у неё выступал в роли сына. Особое удовольствие Нине Геннадьевне доставляло хвалиться своим материальным положением перед старухами, так она называла необеспеченных пожилых женщин её возраста. Она возносилась над ними, показывая, что смогла воспитать достойного сына, не то, что некоторые. Но такие минуты славы были редкими. Слишком много времени занимала готовка и уборка. Она уже не раз пожалела, что когда-то подсказала идиоту не нанимать прислугу, чтобы не баловать Янку.
Нина Геннадьевна судорожно искала выход из положения. Ей хотелось вернуться на царствование.


Федор Иванович часто упрекал её в том, что из-за неё ушла Янка. В ответ на его упреки, тёща решила припугнуть зятя и сказать, что уедет. Гангрена немного притих, он по-своему любил Нину Геннадьевну, и даже как-то подзабыл, что она не его мать, а «этой тварины». Но Нина Геннадьевна прекрасно понимала, что сынок скоро сообразит, что никуда съезжать она не собирается и тогда её жизнь в разы ухудшится. Как ни крути, а Федя оплачивал ей поездки на такси или давал свою машину с водителем. Нина Геннадьевна не знала, что Гангрена сам побаивается, что она от него уедет.
Так они и жили, пугая друг друга и боясь остаться в одиночестве. Помимо страха одиночества, Нина Геннадьевна переживала, что может лишиться сытой жизни и стать на уровень  обычных неудачниц - пенсионерок.

В выходной день Нина Геннадьевна решила устроить себе праздник, посетить Салон Красоты и сделать маникюр, а главное, пообщаться с людьми. Дома показывать значимость ей было не перед кем. Соседи были необщительные и всячески пресекали поползновения Нины Геннадьевны поговорить за слабое здоровье, обсудить личную жизнь.  А вот Салон одно из мест, где она могла проявить себя. Да и домашняя работа уже надоела. Хоть Нина Геннадьевна и была крепкой женщиной, но заниматься делами она не любила с молодости. Столько лет Янка прекрасно со всем справлялась. «Вернуть бы её, - думала Нина Геннадьевна, - хотя толку с неё уже мало, она совсем распоясалась, но так жить нельзя, надо срочно что-то придумать».

Федя в выходные пропадал на работе, попивая в кабинете с парой подчиненных, виски.
Нина Геннадьевна почему-то разозлилась на зятя, позвонила ему и без церемоний приказала, чтобы он прислал свою машину с водителем, сообщив, что ей нужно по делам. Гангрена, когда тёща была в состоянии раздражительности, не решался ей отказывать.
Уже через два часа Нина Геннадьевна сидела в Салоне красоты, окунув пальцы в ванночку, упивалась своей речью.
Маникюрша поддакивала, стараясь аккуратно работать, зная привередливую клиентку, зато молодая девчонка, которая сидела рядом, внимательно слушала.

-...Да, вот такая у меня жизнь. Сын большой начальник, министром в милиции работает, обожает меня и совершенно ни в чем не отказывает. Только и слышу от него: «Мамочка, мамочка, может вам, что надо, а не устали ли вы?».
-Вас сын на «вы» называет? – удивилась девушка, которой тоже делали маникюр.
-Это да, на «вы», так он меня уважает сильно. У меня ещё дочь есть. Вон она, хамкой неблагодарной оказалась. Я для детей всю жизнь жила. Во всём себе отказывала, чтобы одеть их красиво, накормить вкусно, сама недоедала, последний кусочек им отдавала. Они у меня в любви росли. Сын мою заботу ценит. Машину мне всегда с водителем даёт, вон там, под окнами стоит, чтобы я не уставала, а дочь живет в своё удовольствие, мать и видеть не хочет. А мы с сыном вдвоём живем. Ему в личной жизни не повезло.  Он для нас дом большой отстроил. Добрый он очень, порядочный. А какой заботливый. Не пропало даром моё воспитание. Вырастила настоящего мужчину, обеспечила себе счастливую и безбедную старость. Может и дочка поймет сколько я души и здоровья в неё вложила, и одумается, - Нина Геннадьевна вздохнула и сделала паузу, окинула взглядом маникюршу и сидящую рядом девушку, желая посмотреть, какой эффект произвела её речь. Не всякая пенсионерка в Салоны на дорогой машине приезжает.
-У вас замечательный сын,- маникюрша польстила постоянной клиентке.
-А я вот свою маму и не помню, - сказала девушка. – Она меня родила и почти сразу отдала бабушке на воспитание, сказав, что ей надо личную жизнь устраивать. Так где-то и пропала. Я всю жизнь с бабушкой прожила. Сначала она обо мне заботилась, потом я о ней, когда она заболела.  Бабушка год назад умерла, я теперь одна осталась. Не понимаю вашу дочку, как можно к маме так относиться. Если бы моя мама обо мне заботилась или хотя бы рядом со мной была,  я чувствовала бы себя самой счастливой. А о такой маме как вы, можно только мечтать.
-Это дааа, - протянула Нина Геннадьевна довольная произведенным впечатлением, приосанилась и вдруг её посетила прекрасная мысль: «А не взять ли мне эту девку вместо Янки, ну с идиотом ей спасть не позволю, это я устрою, хотя туда дальше решу, как лучше. Будет ходить под моим началом и указания выполнять! Надо это дельце оптяпать хорошенько».
Нина Геннадьевна с трудом сдерживала улыбку. Выход из положения был рядом. «Только бы всё получилось! У меня и не получится!», - сказала она себе и принялась готовить почву.
-А с кем ты сейчас живешь, деточка? – Нина Геннадьевна была сама доброта.
-Я комнату у хозяйки снимаю, - ответила потенциальная заместительница Яны.
-А почему не в бабушкиной квартире?
-Когда бабушка умерла, приехал её сын из Красноярска, меня выгнал, а квартиру продал.
-Что за люди, что за люди?! Так с сироткой обойтись, а ещё кровь родная, - сокрушалась Нина Геннадьевна.- И что у тебя совсем никого нет и защитить тебя некому?
-Нет, я совсем одна. Но хороших и добрых людей много. Я в это верю. Вот, я работала в магазине, а когда кризис пришел, хозяйка начала нас увольнять, но на улицу меня не выбросила. Пристроила за своей больной тётей ухаживать. Они меня не обижали. Потом за её тётей дочь приехала и увезла в другой город. Я по ней очень скучаю, привыкла. Она добрая, много знает, рассказывала мне о своей жизни. А сейчас я хочу себя в порядок привести, и обратиться в агентство, может, в обеспеченную семью устроюсь нянечкой, или дом убирать. Я и готовить неплохо могу. Моя подруга у одних состоятельных людей работает, очень довольна и мне посоветовала. Но говорит, что надо придти ухоженной, абы кого в дом не возьмут. Вот я себя в порядок и привожу, у меня немного денег осталось. Надеюсь, что за неделю найду работу, - разоткровенничалась девушка.


Нина Геннадьевна ликовала. Пока девушка рассказывала о своей жизни и планах, она её  рассмотрела. Очень хорошенькая и, видимо, даже и не подозревает об этом. Простая. Это хорошо.

-Я вот подумала, а может мне тебя к себе взять, с сыном посоветуюсь, что он скажет. Федюня у меня не очень-то чужих людей в доме любит, но ты, похоже, девушка хорошая и я его уговорю потихоньку. Не пропадать же тебе. У меня прямо сердце кровью обливается, что за люди такие, родная мать отказалась, дядька обманул, бедненькая ты моя. Давай прямо сейчас ко мне, и поедем, я тебе дом покажу. Будешь хорошо работать, оставим тебя у нас жить.
-Ой, а вдруг ваш сын не захочет? – испугалась девчушка.
-Сегодня не захочет, завтра уговорю. Он меня слушается, - важно сказала Нина Геннадьевна.
Лицо девушки выражало нерешительность.
-Чего ты раздумываешь? Ты мне понравилась, жалко тебя очень, будешь мне, как родная дочь.
-Нет, нет, я не раздумываю…

Нине Геннадьевне закончили делать маникюр,  она расплатилась за себя и решила сделать закрепляющий жест, оплатив маникюр девушки. Минут через пять освободилась и девушка. Нина Геннадьевна подхватила её под руку и повела к машине, не давая времени опомниться.


...-Какой у вас дом огромный и красивый, я такие только по телевизору видела. Я очень переживаю: справлюсь ли. Но я работы не боюсь, вы мне подскажите, если что? – девушка заглядывала в глаза Нине Геннадьевне, как спасительнице.
-Я тебя всему буду учить, в люди выведу. И готовить научу, и убирать, манеры привью, с людьми хорошими познакомлю. Твоё дело меня слушаться. Давай прямо сейчас и приступишь к работе.
Девушка покраснела и подскочила со стула:
-Ой, извините, я сижу, чай распиваю.
-Ладно, ладно, привыкнешь потихоньку. Сейчас будем ужин Федору Ивановичу готовить.
Нина Геннадьевна готовила, сидя на стуле, а девушка металась по кухне, выполняя её команды. Минут через тридцать Янина мама почувствовала себя помолодевшей и полной сил. Настроение  поднялось. Время словно вернулось назад, когда Янка была молодой и покорной. В сердце Нины Геннадьевны пришел покой. Она вновь обрела корону и подданную. «Эта ещё лучше Янки будет, она у меня не забалуется. Какая же я молодец! Выучу девку всему, ещё спасибо скажет, не то, что неблагодарная мерзавка».
Послышался шум подъезжающего автомобиля. Федор Иванович возвращался домой.
-Бросай всё, сын приехал, иди в спальню для гостей, я сама Феденьку встречу и поговорю с ним, а потом зайду к тебе. Быстрее, быстрее.


...- Мама, вы что дура? Зачем привели в дом чужого человека? Как вы могли у меня не спросить, что это за самоуправство? Видимо, вам со мной плохо живется, и вы надумали съехать? – кричал Гангрена, бегая по кухне.
-Федор Иванович, - вкрадчиво начала мама, потупив глаза, - не хотела вас расстраивать, но пошли нехорошие разговоры, как будто Янка вас бросила, а не вы её самолично из дома выперли. Вы же знаете, бабы болтливые, я доказываю, что это вы её выперли, а мне в лицо ехидненько так улыбаются.
-А всё из-за вас! - Федор Иванович покраснел от злости. Сразу вспомнилась молодость, когда девчонки на школьных вечерах отказывались с ним танцевать. Даже долговязая Ритка и та не захотела. История повторяется. Ненависть к женщинам и ко всему миру обжигала душу пламенем. Гангрена схватил со стола тарелку и швырнул её на пол.
-Феденька Иванович, а мне показалось, что вы хотели, чтобы в доме жила красивая девушка, - продолжила маменька. Гнев Гангрены её совершенно не волновал. – Может, я неправильно ваши мысли истолковала?  Вы уж меня тогда извиняйте, могла по глупости и не понять вас. Думаю, как люди узнают, что вы себе молодую бабу привели в дом, сразу поймут, почему вы Янку выгнали.
Федор Иванович уставился на тещу.
-Я? А? Ну, да, - только и смог произнести любимый сынок.
-Да, да, Федор Иванович, вы. Я буду девушку с собой за продуктами брать, везде показывать, вот люди сразу и разберутся во всём и прекратят на вас наговаривать.
-Ладно, пусть пока поживет, а позже я решение сам приму. И чтобы без вашей самодеятельности! – строго сказал Кобыльченко.
-Конечно, конечно, всё сами решите, а пока давайте я вас покормлю.
Отужинав, Фёдор Иванович удалился в свои покои, отдыхать от трудов праведных.


«Ой, да я, ай, да молодец, - хвалила себя Нина Геннадьевна, - как глупы эти ничтожные людишки. Марионетки в моих руках. Министр - твою мать».
Нина Геннадьевна не удержалась и громко рассмеялась, довольная собой. Поднялась со стула и пошла в гостевую спальню к своему новому приобретению.
Нина Геннадьевна, зайдя в комнату к девушке, объявила:
-Я поговорила с сыном, Феденька сказал: «Мама, решайте сами, вы в доме хозяйка».  Так вот, я решила: беру тебя с испытательным сроком, если будешь хорошо работать, оставлю у нас.
Девушка кинулась благодарить спасительницу. Нина Геннадьевна была довольная.
«Определенно выходной заканчивается отлично, пойду-ка я  побалую себя тортиком».
Выходя из комнаты, Нина Геннадьевна вспомнила, что не спросила имя девушки.
-Слушай, а как тебя зовут?
-Марианна.
-Марианна, имя-то какое дурацкое, ну, да ладно. У тебя паспорт с собой?
-Да, - Марианна кинулась к сумке, достала паспорт и протянула Нине Геннадьевне.
-Завтра перепишу твои данные и верну его. Спокойно ночи.
-Спокойной ночи.


Марианна нежилась в роскошной постели, предаваясь сладким грёзам: «Вот старая дура, думает рабыню себе заполучила. Ха! Завтра посмотрю на её сыночка, хотя какая разница, что у него за внешность, денег, сразу видно, море, жены нет, всё же лучше, чем мужиков на улице снимать да под машины бросаться. Моральных уродов сейчас полно. Кто трахнет да ещё и по морде даст, кто расплатится. Раз на раз не приходится. Ну, бабка, ну, умора, надо же быть такой придурашной лохушкой. Окрутила меня - умница. Вот бы моя мамаша посмотрела, как я ловко устроилась. Надо бы ей дом показать, а потом спровадить или оставить здесь, чтобы хозяйством занималась, ой, я же сказала, что мамаша меня бросила, а ладно, скажу, что это бедная родственница… »  На этих приятных мыслях Марианна заснула.


Глава 31.


Паршин вышел из дома с сумками. В душе кипела ненависть к жене и к её полоумным подружкам. «Надо же какие суки, нельзя бабам доверять». Настроение было ужасное. От унижения хотелось плакать. Такого позора ему ещё не доводилось переживать. Юра дотащил сумки к лавочке, поставил на землю, сел, чтобы обдумать сложившееся положение. Дотронулся рукой до носа. Болит. Всё пошло наперекосяк. Чего, чего, а на такой поворот событий он не рассчитывал. И это его любящая и преданная жена, от которой он такой подлости не ожидал. «Вот стерва, а ещё про любовь говорила, про отношения, любовника себя завела, сука, так и муж не нужен стал. Вон, как всё продумала», - Паршин в сердцах плюнул. Идти к родителям совершенно не хотелось. Мать начнет кудахтать, жалеть. Папаша жизни учить. От этих мыслей стало совсем тошно. Родители через полчаса общения, начинали его раздражать. Остаётся Надька. Надьку он тоже возненавидел. Но деваться, похоже, некуда. Он испугано подумал: есть ли у него деньги. Подскочил с лавочки и начал хлопать себя по карманам. В портмоне оставалось совсем мало. В очередной раз помянул Эльвиру плохим словом, подхватил сумки и пошел к остановке.


Надька открыла дверь. Паршин поморщился. Волосы у неё были растрепаны, на располневшей фигуре, застиранный халат, стоптанные домашние тапочки.
-Ты че-то быстро! – сказала Надя, пропуская Паршина.
-А что мне церемонии с ней разводить что ли? – рявкнул Юра. Надька расплылась в улыбке. – Или ты мне не рада? Так я могу и уйти.
-Нет, нет, что ты?! Заходи, хозяин. Я тебя сейчас жареной картошечкой накормлю, небось голодный. Бросай сумки и спустись за бутылочкой.
Паршин замялся.
-Ну, что стоишь или ты не хочешь? – сказала Надя двусмысленно и рассмеялась.
-Да, я это, понимаешь,  в горечах деньги забыл.
-Как забыл? – охнула Золотая Рыбка.
-Да, вот так и забыл! – Юра повысил голос.
-А когда заберешь?
-Наденька, я вот думаю, что мне надо сначала квартиру и дачу отсудить, машину забрать, а уж потом как-то с деньгами решим, а то сейчас обозлится и начнёт адвокатов искать. Ты же знаешь, у неё знакомых полно. Мало ли, как оно потом обернется. - Юра уже знал, как «оно потом обернётся», но признаться в этом Надьке не осмелился.
Почему-то он был уверен, что этой неухоженной девице он без денег и приданого нужен не будет. Странно, что такие мысли по отношению к супруге, ему в голову не приходили. С Эльвирой Юра мог обижаться, требовать внимания, обвинять в черствости и непонимании да в чем угодно.
Рыбка, в надежде на большой куш, неожиданно легко согласилась подождать. Сунула Паршину деньги на бутылку и пошла в кухню. Положила на стол доску, на неё поставила сковородку с жареной картошкой, достала квашеной капусты, бегом настругала кусок сала…


Сидя за столом с Юрой, Надя ощущала себя счастливой. Надменная Элька осталась без такого мужика! «Пусть теперь посидит и подумает, как я у неё ловко мужа увела. А то умница-красавица. Думает умнее всех. А я вот и не хуже её оказалась. Не смогла удержать такого мужика, ко мне пришел. Покусает локти себе, вот и сообразит, кто на самом деле лучше», - ликовала Надька. На хмурое лицо Паршина она не обращала внимания. Паршин с отвращением смотрел на еду. Ни салфеток, ни деликатесов, ни красиво накрытого стола, как он привык, живя с Элькой. Даже тарелки для картошки и то не поставила. Но Паршину хотелось есть, а ещё больше выпить.


Первый месяц совместного проживания с Надькой был терпимым, но спокойствия в душе Паршина всё равно не было. Надя время от времени спрашивала, как дела с квартирой и дачей. Подал ли документы на развод и раздел имущества. Юра что-то невнятное бормотал в ответ, уверяя, что скоро всё утрясётся. А через три месяца разразилась гроза.
-Что ты за мужик? – орала Надежда. – Деньги оставил, с имуществом вообще непонятно, что.
-Что здесь непонятного? Я тебе говорил, что у Эльвирки знакомых полно. Её адвокат уже всех купил. Им же закон не писан.
-Тряпка ты, а не мужик.
-На себя в зеркало посмотри, кто с тобой в здравом уме жить будет?! Если бы знал, что ты с головой не дружишь, никогда бы свою жену с ребенком не оставил.
-Я не дружу?! – верещала Надежда. – Я самодостаточная женщина. У меня работа, квартира.
-Работа у неё, официантка гребанная! Постеснялась бы про свою работу заикаться.
-Это ты мне? – Надька подсочила со стула, упершись руками в бока, кричала так, что слышали соседи. – А ну, повтори, что сказал! Тебе показать тетрадку, где мои расходы на тебя записаны? Ты у меня быстро сейчас вылетишь, голозадый.
-Так, значит? – Паршин ударил Надьку. Она схватила его за волосы, потом разодрала длинными когтями лицо и шею.
-Все вы, бабы, одинаковые! Полоумные!
-Слышь, ты! Я тебе даю ровно неделю, если ты не найдешь работу, вылетишь от меня к чертовой матери. Мне в моей квартире, доставшейся от трудяги мужа, бездельник и нахлебник не нужен.


Паршин поверил – вылетит.
Через неделю по содействию Надьки, Юра крутил баранку, возя продукты в ресторан, где она работала официанткой.
Постоянные ссоры и выпивка стали обычным делом в их семье. Юра ночами строил прожекты, как он выберется из этого кошмара и вернется к Эльке или найдет другую, подходящую для него, жену и работу. Но прожекты оставались прожектами. Новая жизнь затягивала его всё глубже и глубже. И затуманенное водкой сознание всё реже напоминало о том, что нужно изменить свою жизнь. Несколько раз после развода он погулял с Катюней, но потом Эльвира запретила Паршину видеться с дочерью. С прогулки Катюша возвращалась расстроенной. Юра жаловался маленькой дочери на её мать, которая испортила ему жизнь. В этом заключалось общение Паршина со своим ребенком. Добиваться встреч с дочерью через суд, Паршину было, видимо, недосуг.  Как-то подвыпивший Паршин  встретил Элю после работы, попытался заверить бывшую жену в своей огромной любви, обещал исправиться. Но Эльвира в пьяное нытье и признание  вникать не стала, поздравила его с новой женой, села в машину и уехала.


Первый раз со дня похорон Элиных родителей, позвонила её свекровь. Она начала без предисловий:
-Ну, что? Довела моего Юрочку?! Как ты мне и дочери своей в глаза смотреть собираешься? Из-за тебя он пить начал. Сопьется совсем, будет на твоей душе грех.
-Вилена Карповна,...
-Дорогая наша принцесса, ты меня не перебивай, имей уважение к моему возрасту. Я тебе всё выскажу, а ты уж мне тогда, будь так любезна, милочка, ответь на вопросы. Обобрала до нитки моего Юрочку, выжала все соки из мальчика, а когда не нужен стал, выкинула на помойку. Так получается?! Не поддержала мужа в тяжелую минуту!
-Вилена Карповна, вы бы о внучке сначала спросили, Катя о вас спрашивает, скучает. Ребенок-то чем виноват? Я была бы рада, если бы вы с Катюшей общались. У неё ведь, кроме меня и нет никого, - Эля тяжело вздохнула. Было больно не за себя, за дочку. Так хотелось, чтобы у Катюши были любящие бабушка и дедушка. - И не обирала я Юру. Я любила его, - тихо добавила Эля. – И очень.
-Ха, ты это мне говоришь?! Любила она! Поэтому голого за дверь выставила.
-Вилена Карповна, а вы в курсе, что в самый трудный для меня период Юрочка с женщиной на даче моих родителей развлекался? – Эля не выдержала и заплакала.
-Ты посмотри, как она подчеркивает: «на даче моих родителей»! Юрочка не нищий. У нас тоже есть дача. А чтобы с чужими женщинами не развлекался, надо было мужу внимание уделять.
-Вилена Карповна, у нас с вами были нормальные отношения, я не понимаю: зачем их портить? Нас связывает Катюша. У вас нет больше внуков, у Катеньки вы единственная бабушка, - Эля сделала ещё одну попытку достучаться до свекрови.
-А ты меня внучкой не шантажируй! – взвизгнула Вилена Карповна. – Или ты и нас с отцом хочешь общения с Катей лишить, как уже Юрочку лишила?!
-Я не понимаю, вы, что меня не слышите?
-Да, глухая я. Ты мне ещё и хамишь!
-Вилена Карповна, если Юра не будет расстраивать Катерину, говоря обо мне гадости, и будет приходить к дочери трезвый, я не буду препятствовать встречам. И я за то, чтобы вы тоже общались.
-Ох, она ещё и условия мне ставит! Бедный, бедный мой сын, теперь я его понимаю. Я ещё за тебя заступалась, когда Юрочка жаловался. А у тебя совсем совести нет, правильно мне про тебя люди рассказывали.
-Послушайте, я вашему сыну не изменяла, я на себе семью тянула. Тогда вас всё устаивало?
-Нет, не устраивало, я тебя ради Юрочки только и терпела.
-Так, что же вы сейчас от меня хотите? Зачем мне звоните, я не понимаю.
-Не прикидывайся овцой невинной. Не понимает она. Мало ли, что ты мне не нравилась. Я в ваши отношения не вмешивалась. Но, я как мать, совершенно против того, чтобы мой сын был выкинут и жил с какой-то официанткой. Он отец твоей дочери. Если ты забыла. Он вас содержал. Где кольца и сережки, что тебе Юра дарил? А? Прикарманила!
-Ваш сын давно уже не работает и…
-Это он с тобой не работал, переживал, а сейчас он работает.
-Вилена Карповна, я рада за вашего сына и давайте прекратим этот разговор, пожалуйста.
-Сука ты, безжалостная, вот ты кто! Моему сыну сердце разбила и нам с отцом старость беспокойную устроила.
-Так мне надо опять Юру на содержание взять? – не выдержала Эльвира.
-Тебе не надо было его обирать и доводить.
-Да, скажите, наконец, что же я у него такое взяла?
-Ты у него жизнь и молодость забрала. Не женился бы на тебе, нашел бы порядочную девушку и был бы счастлив. Знаю я, как ты с его начальником таскалась, шлюха, проститутка, - кричала Вилена Карповна, пылая ненавистью. - И Надька мне рассказала, как ты со своей Анькой к её мужу лезла. Испортила Юрочке жизнь, не стыда ни со…


Эля отключила телефон и разрыдалась. «Мамочка, мамочка, папочка, как мне без вас плохо, как мне без вас плохо, мамочка, как мне без вас плохо,…», - про себя причитала Эльвира. Подошла Катя, Эля попыталась взять себя в руки, но слёзы так и продолжали душить её. Катя ласково погладила Элю по волосам и тоже заплакала. Элька обняла дочь. Так они просидели, обнявшись, пока совсем не стемнело.
-Пойдем, моя кровиночка, что-нибудь вкусненькое с тобой приготовим, кушать-то надо. Правда, моя умница?



Глава 32.


Весна начала своё буйство. Деревья покрылись изумрудной листвой. Воздух стал тихим и теплым. Весело перекликаются птички. Кисти сирени слегка колышутся в лучах ласкового солнца. Всё вокруг напоено ароматом цветов. Трудолюбивые пчелки перелетают с цветка на цветок.
Весна приносила в моё сердце радость и оживляла душу. Душа пела. Даже природа молила меня – жить, жить, быть счастливой. Страдания отпускали. Сердце хотело спокойной любви к детям и Саше. Я с нетерпением ждала рождения дочери. Неделю назад врач на УЗИ сказал мне пол ребенка. Ещё никогда я не чувствовала себя такой умиротворенной, глядящей в будущее с уверенностью и спокойствием. Я была окружена любовью и заботой. Саша подарил не только свою любовь, но и маленькую доченьку, которую я назову Дариной. Я больше не позволю себе окунаться в переживания. Может, иногда я почувствую тихую грусть, которая блеснет, как вспышка молнии и тут же погаснет. Но я буду жить настоящим. Моя душа возрождалась, как земля возрожденная весной.


Приближалось время родов. Я с любовью и нежностью раскладывала на кровати одежду для малышки, ласково поглаживая рукой красивые вещички, представляя в них свою крошку. О, как я уже её люблю! И так хочется побыстрее взять её на руки и прижать к своему сердцу. Какое счастье, что у нас будет доченька.  Доченька – красавица и подруга. Сыночек – мужчина и защитник. Мои мысли улетали далеко вперед. Там были только любовь и счастье. Мне становилось иногда неудобно, что я так счастлива, ведь столько вокруг несчастных, лишенных того, что дала мне жизнь. Мне хотелось обнять весь мир и поделиться своим счастьем. Но и у меня ведь были трудные времена, я их преодолела. И пусть все тоже будут счастливы. И Стас найдет своё счастье, свою любовь. Стаса я никогда не забуду, но ушла разрывающая душу, боль. Бывало я думала: а вдруг ему плохо, заболел,… Я хотела, чтобы одиночество покинуло его, и он встретил свою любимую. Иногда я брала в руки золотое сердечко, подаренное Стасом, сжимала его в ладони и просила судьбу, чтобы всё в его жизни сложилось хорошо.
А я пойду своим путем, предначертанным мне судьбой.


Я бросила взгляд в зеркало. Беременность сделала мне женственнее. Я прижала к груди детские вещи, которые, казалось мне, уже пропитаны запахом моего ребенка, прилегла на кровать и, незаметно для себя погрузилась в сон. Я даже не слышала, как Саша раздел меня и укрыл одеялом.
На рассвете я неожиданно проснулась, не понимая, что меня разбудило. Муж лежал рядом, тихо посапывая. Вдруг на меня накатилась волна боли. Я застонала. Потом боль прошла. Я не стала будить Сашу, но боль новой волной накрыла меня.
-Саша, Саша, кажется, началось.
-Что началось?! – Саша со сна не мог понять, что «началось».
-Саша, у меня начались схватки.
-Ой, Анечка, я сейчас тебя повезу в роддом, - муж подскочил с кровати.
-Нет, Саша, позвони моим родителям, чтобы они приехали к нам и посидели с Мариком. Когда они приедут, мы поедем в роддом. Я думаю, что у нас ещё есть время.
Саша заметался по спальне, не зная за что хвататься. Перепутал брюки с рубашкой. Хоть боль периодически захлестывала меня, я не могла без улыбки смотреть на суету мужа.


Саша хотел присутствовать при родах, но находясь рядом со мной во время схваток, так переживал и бледнел, что врачи предложили ему подождать рождения ребенка в холле.

Когда мне показали нашу Дарину, слёзы радости покатились из моих глаз. Позвали Сашу. В его глазах тоже стояли слёзы. Он что-то хотел сказать мне, но его голос задрожал. Всё сказали его глаза.
Отношения с Сашей стали безоблачными, как весеннее небо. Он помогал мне, когда родился Марк, но сейчас с Дариной он не просто помогал, он жил ею. Саша, после рождения доченьки, стал уделять больше внимания и Марку. Хотя он всегда был хорошим отцом. Но теперь всё его свободное время принадлежало семье. Несмотря на то, что мы оба уставали, не досыпали, у нас не было ссор. Мы стали одним целом. Саша старался помочь мне. Мы оба друг друга берегли и жалели. Какие-то сложные вопросы мы решали сообща так, чтобы было лучше семье. Одеяло на себя никто не тянул. Мы  повзрослели и понимали, что хорошие отношения в семье, зависят только от нас, и мы оба всё для этого делали. Мы научились бороться не за себя, а за нас. Мы стали командой.


Яна после очередного разговора с прокурором, понурая сидела в кабинете. Каждый день шеф находил повод сделать ей замечание и недвусмысленно намекал о возможном увольнении. Яна была хорошим и добросовестным работником, но для начальника оказалась важнее просьба Федора Ивановича приструнить жену. Сегодня прокурор витиевато объяснил, что если Яна наладит отношения с супругом, то он рассмотрит возможность о её дальнейшей  работе, в противном случае, ему придется искать ей замену.
Яна понимала, что рано или поздно прокурор выживет её с работы. Налаживать отношения с супругом она категорически не хотела, поэтому сидела и подсчитывала годы выслуги и, какая у неё будет пенсия после ухода с работы. Она решила уволиться, не дожидаясь пока шеф вытреплет ей все нервы. На душе было грустно. Столько лет она отдала работе, любимой работе. Яна открыла ящик стола, начала перебирать бумаги, понимая, что скоро ей придется передавать дела. Вдруг Яне на глаза попалась визитка Ледогорова. Она долго смотрела на неё. И неожиданно для себя решилась на звонок, терять было нечего.
-Слушаю, - у Яны вспотели ладошки.
-Станислав Владимирович, это Яна Павловна, Яна из прокуратуры. Вы можете уделить мне минуту? – Яна с трудом сдерживала слёзы, на лбу выступили капельки пота.
-Всё, всё, хорошо, я вас позже вызову, - Яна поняла, что Ледогоров кого-то выпроваживает из кабинета. – Слушаю вас.
-Станислав Владимирович, я, я ушла от мужа... - Яна совсем растерялась и пожалела, что позвонила генералу.
-Да, я вас слушаю, у вас возникли какие-то проблемы?
-Меня шеф вызывал, сказал, что я должна наладить отношения с супругом, а иначе, иначе он меня, он будет искать мне замену, - Яне хотелось отключить телефон и спрятаться, как маленькой девочки, ей казалось, что её слова звучат глупо. «Что я за дура, зачем я позвонила чужому человеку?!»,- слёзы хлынули из её глаз.
-А вы, как я понимаю, налаживать не хотите?- усмехнулся Ледогоров.
-Нет, он, ну я, - Яна расплакалась.
-Ну, так и не налаживайте. Работайте спокойно. Всё будет хорошо, - в трубке раздались гудки.
Яна ужасно перенервничала и ревела в голос. Кто-то из сотрудников заглянул в кабинет:
-Яна, что у тебя случилось?
Яна выскочила в туалет умыться холодной водой, чтобы немного успокоиться. «Дура я дура, зачем я позвонила, вот дура, дурой была, дурой и осталась…» 
Немного придя в себя, Яна вернулась в кабинет. Пронзительный телефонный звонок испугал её:
-Яна Павловна, вас шеф вызывает, прямо сейчас, - сообщила секретарь прокурора.
-Иду.
«Ну, всё доигралась», - подумала Яна, идя по длинному коридору.
-Вызывали, Валентин Семенович?
-Да, Яна Павловна, заходите, пожалуйста, присаживайтесь. Что же вы мне сами всё не объяснили? Я же человек, всё понимаю.
Яна молчала, не зная, что сказать.
-Вы, знаете, у нас дружный коллектив, мы своих в беде не оставляем. Вы же теперь женщина одинокая, обращайтесь за помощью, не стесняйтесь, - лицо прокурора выражало прямо отеческую заботу. «Ты, посмотри, какие у неё покровители, а я подписался за Кобыльченко, ох, неосмотрительно я поступил, неосмотрительно».
-Спасибо, Валентин Семенович, - выдавила из себя Яна, прекрасно понимая, что «спасибо» надо говорить Ледогорову.
-Я вас, собственно, и вызвал, чтобы поддержать в трудную минуту, а как отчет мне сдадите, я и премию вам выпишу, вы в этом году хорошо поработали. - У Яны потекли слёзы. Государственный муж Валентин Семенович принял их на свой счет, не понимая, что это слезы не радости, а  накопившегося за долгие годы нервного напряжения.



Глава 33.


Как-то Стас не мог долго заснуть. Вспоминал детство, родителей. Своего отца он так и не смог простить. Не из-за себя, не потому что тот лишил его беззаботного детства, из-за мамы, которую отец загнал в могилу. Злость на отца уже не была такой сильной и острой, но  воспоминания о нём до сих пор причиняли боль. Всплывала в памяти детская беспомощность, когда он был не в силах защитить маму. Мама изо всех сил старалась не показывать Стасу свою боль и страх, придумывала для них свой мир, мир без отца. Много читала сыну, даже когда он подрос и научился читать сам. Стасу нравилось слушать, как читает мама, они будто переносились в другое, спокойное измерение.  В счастливую страну. Стасу очень нравилась книга Мало «Без семьи», он мечтал, чтобы у него был такой отец, как Виталис, чтобы он пришел и защитил его маму от побоев отца. Слёзы готовы были хлынуть из глаз, и маленький Стас отворачивался, чтобы мама не заметила их.


Всю жизнь Стас стеснялся отца, который, частенько не доходя до дома, пьяный падал под чужим забором. Одноклассники говорили, когда видели его валяющегося родителя. Стас молча шел за отцом, и тащил бесчувственное тело домой. Стас подрос и когда в очередной раз отец полез на мать с кулаками, ударил его. После этого случая папаша, даже будучи пьяным, не решался бить жену. Но отношения в семье лучше не стали. Стас не мог простить себя, что ударил отца, Стас не мог простить отца, что тот вынудил его ударить.
Можно ли этого человека назвать отцом?
Стас, когда начал работать, стал перечислять небольшую часть своей зарплаты в детский дом. Но никогда об этом не рассказывал даже своим близким друзьям.


22 февраля он ждал прилета Степаныча. За неделю до этого у него поднялось настроение. Он строил планы, куда сводит майора, чем порадует. Каждый вечер Стас звонил старику.
Встречать майора он собирался послать водителя, но в последний момент передумал, отменил совещание и решил в аэропорт ехать сам. Выходя из кабинета, сказал секретарю:
-Меня сегодня не будет. Я поехал отца встречать, - нестерпимо сильно захотелось произнести слово «отец».


...Наконец-таки, показался Степаныч. Он растерянно высматривал водителя с табличкой, на которой должна была написана его фамилия.
-Батя!- увидев Степаныча, позвал Стас.
-Ой, Стася, сынок, а как же ты сам приехал, а работа?
-Какая работа, когда отец приезжает!
Мужчины обнялись. Стас взял сумку у Степаныча и они пошли к машине. Всю дорогу до дома, Степаныч не отрываясь, смотрел в окно:
-Сколько же я в столице не был? Лет пятнадцать уж точно. Ты, посмотри, как всё изменилось. Прямо, как в кино.
Майор умел радоваться и ценить то, что даёт ему жизнь. Стас радовался, глядя на Степаныча.
-Завтра с тобой на Красную площадь пойдем. Там праздничный салют будет. Хочешь пойти?
-Спрашиваешь!
Степаныч гостил у Стаса две недели. Они вместе сходили на концерт Любэ. Майор даже прослезился. В будние дни водитель Стаса показывал старику изменившуюся Москву, а вечером Степаныч ждал Стаса с работы. Вечера вдруг перестали быть одинокими. Майор живо интересовался делами Стаса. Возмущался и радовался вместе с ним. Два чужих человека по крови, стали очень близки. Отец и сын. Оба мужчины не очень-то хорошо могли выражать свои эмоции и сказать, как они дороги друг для друга. Но всё это было видно по их поступкам. Степаныч следил за питанием Стаса. Готовил борщи, ругался, что всухомятку есть вредно. В выходной Стас повез старика в магазин купить теплые сапоги, куртку. Жизнь обоих наполнялась смыслом.


Неумолимо приближался день отъезда. Время пролетело стремительно. Стас уже представлял, как будет скучать по Степанычу и ждать его следующего приезда. Переживал, как там старик справится без него,  вдруг заболеет. А мысли майора были заняты Стасом: «Уеду, некому о Стаське и позаботиться будет, питается черте чем, первое не ест совсем. Ох, хорошо бы ему женщина попалась, внуков бы мне родили. Негоже мужику одному жить. У меня Лидушка была, а Стася совсем один».
За день до отъезда Стас не выдержал:
-Бать, а давай я тебя к себе заберу? Ну, что ты там один?
-Ой, а как же это?- растерялся старик. – А дом? Эх, ну его этот дом. Продам и приеду. А здесь дачку куплю, я же без огородика никак не смогу. – Майор поднялся и стал ходить по комнате.
-Знаешь, что, давай-ка, я тебя отправлю за вещами,  дом, если захочешь, потом продашь, а дачу мы и так купим, - Стасу не хотелось ждать, пока майор продаст дом.
-Вот так сразу?! – В глазах майора засветился детский восторг.
-А что нам тянуть?! Батя, решайся, - уже тише попросил Стас.
-Стася, давай телефон, я Борьке звонить буду. – Майор порывисто подошел к дивану, сел.
Через минуту майор разговаривал со старым другом:
-Борька, - кричал в трубку Степаныч. – Я в Москву переезжаю. К сыну.
Глаза старика заблестели от слёз.
В марте Стас и майор уже жили вместе. Стас искал хорошую дачу, поближе к Москве, а майор ездил и смотрел. Целый месяц он всё забраковывал пока не нашел то, что им со Стасом подошло. Стас выбор одобрил. Место замечательное. Хороший, добротный дом. Рядом речка, лес. Полная идиллия.
Пока Стас был на работе, Степаныч с водителем покупал мебель на дачу, холодильник, постельное белье и всё необходимое для жилья. Степаныч почувствовал себя нужным и даже помолодевшим. Теперь ему было о ком заботиться, это наполняло его сердце радостью. Стас нанял Степанычу помощника, хотя майор долго отказывался. Из соседней деревни, к нему приезжал на велосипеде мужчина, чтобы помочь вскопать землю, вывезти мусор, благоустроить дачу.
Стас  перестал бояться выходных, а с нетерпением ждал их, чтобы поехать на дачу к Степанычу.
В пятницу, уйдя пораньше с работы, Стас заехал в магазин «Рыбалов», купил майору новые удочки, снасти и поехал на дачу. Стас ехал на дачу в приподнятом настроении, представляя, как он порадует Степаныча,  его даже не раздражали московские пробки.
Подъехав к воротам дачи, он нажал на пульт, ворота открылись и он въехал во двор. Стаса приятно поразили перемены, которые произошли за неделю. Дорога во дворе была вымощена плиткой, посажены красивые ели, беседка достроена. Из неё на встречу к Стасу спешил Степаныч. Они крепко обнялись. В беседке Стас увидел статную, симпатичную, пожилую женщину и темноволосого, красивого мальчика лет пяти.
-Познакомьтесь, - сказал Степаныч. – Это Анастасия Макаровна и её подопечный Максимка. А это мой сын Станислав Владимирович.
Анастасия Макаровна засмущалась и засобиралась уходить, но Стас попросил гостей остаться.
Мальчик не отрываясь, смотрел на Стаса и столько чувств выражали его огромные карие глаза, что Стас невольно смутился.
-Мой руки, Стася, и садись с нами за стол. Выпей чайку с пирогом. Анастасия Макаровна вкусные пироги печет. Они в соседнем доме живут. Мы иногда здесь по вечерам чаевничаем. А с Максимкой ходим на речку или на пруд ловить рыбку.
-Бать, а я вот как раз удочки и снасти привез. Сейчас покажу и попью с вами чай.

Стас вернулся к машине, выгрузил все покупки, достал удочки, вручил их Степанычу. Степаныч и Максим кинулись рассматривать покупки. Стас с удовольствием наблюдал за ними. Майор объяснял мальчику:
-Это жмыховка, на неё в пруду будем ловить сазана, а это штука называется «комбайн»,  на него ловится карп, карась, лещ.
-Ой, а вот рыбка!
-Это воблер, - пояснил майор. – Будем на него хищников ловить. А эта удочка называется спиннинг.
-Деда, почему эта удочка длиннее спиннинга? – спросил Максим.
-Это на любителя. Вот попробуем с тобой, и решишь, какая тебе больше подходит, - Степаныч серьезно разговаривал с мальчиком.
-Здорово! Дядя Стас, а вы мне разрешите ваши удочки брать? – Максим смотрел на Стаса, как на неожиданно появившегося Деда Мороза.
Отца своего мальчик помнил смутно, и ему очень не хватало общения с мужчинами, поэтому, как только он познакомился со Степанычем, почти всё время проводил рядом с ним. Степанычу пацаненок очень нравился и он тоже с удовольствием с ним общался.
-Ну, конечно! Теперь вместе будем ловить рыбу, я уверен, что из тебя замечательный рыбак получится,  - сказал Стас. Он вспомнил себя в возрасте Максима, с какой завистью смотрел на друзей, которые ездили с отцами на рыбалку, и рассказывали какую рыбу им удалось вытащить.
Мальчик в порыве радости обхватил шею Стаса ручками. Стас прижал к себе ребенка. Что-то дрогнула в его сердце. Теплая волна счастья окутала его.
Пока мужчины рассматривали удочки и снасти, Анастасия Макаровна заварила свежий час и пригласила всех к столу. Максим уселся рядом со Стасом и стал быстро-быстро, как будто боясь, что Стас также неожиданно исчезнет, как появился, рассказывать о себе. Ледогоров внимательно слушал ребенка и думал: где же его отец.


...-Мы с мамой и няней здесь летом живём, а зимой едем в Москву. Раньше я тут скучал, а потом с дедушкой подружился. Он мне разрешил быть его внуком и нам с ним теперь не скучно. Он хороший и я ему помогаю. Видите, мы вместе ели сажали. Я их поливал уже. Дедушка спешил к вашему приезду. Правда, дедушка? Я же тебе хорошо помогаю?
-Чтобы я без тебя делал! – похвалил Степаныч.
-Максим, а давай и меня на «ты»  называй, мы же с тобой друзья, - сказал Стас.
-А можно? – на детском личике светилась радость.
-Ну-ка, давай ладошку, мы сейчас пожмем друг другу руки в честь нашей дружбы.
Мальчик протянул ручку, Стаса охватила нежность, и он поцеловал ребенка в затылок. «Где же его отец?», - ещё раз задал себе вопрос Стас.
Степаныч внимательно наблюдал за Стасом и понимал его чувства. Солнышко  заглядывало в беседку, заливая её теплом.


Анастасия Макаровна сказала, что пора идти домой, скоро приедет мама Максима с работы. Малыш ещё раз уточнил у Стаса, возьмет ли он его на рыбалку. Пока Стас разговаривал с Максимом, Анастасия Макаровна и Степаныч убрали со стола.
Майор и Стас вышли проводить гостей. Ручка Максима доверчиво скользнула в большую ладонь Стаса, заставив его испытать какие-то незнакомые или давно забытые чувства. Сердце затопило нежностью и тревогой за мальчика. Стасу вдруг захотелось защитить ребенка от всех невзгод, которые его могут поджидать в жизни.


…-Батя, спасибо, - сказал Стас, когда они вернулись в дом.
-За, что Стася?
-Спасибо, что ты есть, - ответил Стас и перевел тему. – Когда ты всё успеваешь? Дача на глазах преображается. Ели замечательно смотрятся. Занавески смотрю, повесил.
-Это Настя помогла выбрать.
-Ого, а ты времени зря не теряешь, - улыбнулся Стас. – Хорошая женщина, мне понравилась. И мальчик тоже хороший.
-Ты ещё маму Максимки не видел! Воспитанная женщина, а красавица какая.
-Бать, а где отец ребенка?
-Он погиб. Два года назад в аварию попал. Какой-то пьяный урод на встречную полосу выехал и нет человека. Дана до сих пор не с кем не встречается. Только и живёт сыном. Переживает о Максимке, плохо пацаненку без отца.
-А кем она работает? – поинтересовался Стас.
-Дана врач и хороший. Что называется от Бога. У них с мужем своя клиника. Теперь всё на её плечах, - сказал майор и тяжело вздохнул.


Стас понимал, что никогда не забудет Анну, но воспоминания о ней уже не приносили такой боли и страданий.  В памяти остались тепло и любовь, подаренные ею.  Стас был благодарен за то, что в его жизни была любовь. Иногда хотелось позвонить Анне, услышать её голос. Ему казалось, что когда-нибудь он сможет увидеть Анну и сказать спасибо за то, что у них было.
Выходные дни Стас проводил на даче со Степанычем и Максимкой. В очередной раз, собираясь на дачу, Стас подумал: «Все ищут пресловутый смысл жизни, а всё просто, это возможность заботиться о близких и есть смыл».


Глава 34.


Нина Геннадьевна парила! Её недавнее приобретение, вернее даже находка, радовала каждый день. Она чувствовала себя и милосердной, а как же, приютила бедняжку, дала кров и стол, и значимой. Было кого учить, было с кого спрашивать, а самое приятное было на ком отыграться за свою не сложившуюся жизнь. Муж Нины Геннадьевны никогда не удовлетворял её амбициям. Так, тряпка бесхребетная, которой и перед людьми похвастаться невозможно. Она, конечно, всё равно хвасталась, рассказывала всем, как муж её хочет, какие комплименты делает, какими подарками осыпает, называет самой сексуальной женщиной в мире и говорит, что на других у него не стоит. Не стоял он и на Нину Геннадьевну. Но она это тщательно скрывала. Не зачем это подругам знать.  Когда муж умер, Нина Геннадьевна причитала и плакала, про себя прикидывая, что жизнь её теперь станет свободнее и главное есть куда приглашать мужчин. Нравились Нине Геннадьевне мужчины в погонах и при должностях. В погонах попадались часто, а вот «при должностях» не очень-то.


Нина Геннадьевна так и не смогла простить Янке, что из-за её неожиданного приезда сорвался с крючка хороший мужчина. Дочку свою принимать у себя она не хотела, и была крайне возмущена, когда Яна пыталась намекнуть ей, что хочет развестись с мужем и вернуться в Саратов. Мама по сей день хранила свою обиду на дочь. Когда Яна неожиданно приехала к ней с маленьким сыном, как раз в то время у родительницы начал завязываться перспективный роман. Нина Геннадьевна отчитала дочь, сказав ей, что она полная дура, уехала от прекрасного человека, имея на руках довесок в виде маленького ребенка. Прочитала лекцию о том, что Янку ни один мужик больше не подберет, а она, как была идиоткой, так и осталась. Вместо того чтобы благодарить супруга, она вильнула хвостом и уехала. Рассказ Яны о том, что муж ей изменяет и начал её бить,  вывел родительницу из себя. Она тогда безапелляционно заявила: «Нормальным женам мужья не изменяют и морду не бьют! Твой отец даже думать не смел, чтобы налево посмотреть. Другой бы на месте Федора, вообще  тебя прибил бы. Много воли он тебе дал. Если ты мужа удержать не можешь, где уж тебе о ком-то ещё мечтать. На меня надеяться не надо, я и так на тебя всю жизнь горбатилась, возвращайся к мужу и моли его, чтобы принял тебя».


Яне и в голову не приходило сказать матери, что отец ей, как раз изменял, об этом знали, все кому не лень. Но выскажи это Яна, мать бушевала бы и доказывала обратное, пока Яна не согласилась бы и не сказала, что она неправа, а папа, кроме мамы даже ни на кого не смотрел. Нина Геннадьевна никогда не признавала даже очевидного. Если врала и вранье всплывало, то с жаром и обидой доказывала, что этого она не говорила или сваливала свою ложь на других, при выражении малейшего сомнения в её словах,  её искренности и порядочности, она приходила в ярость. Поэтому что-то с ней выяснять или о чем-то говорить было совершенно бесперспективным и бесполезным занятием. Пока не признают, что Нина Геннадьевна права, она не успокоится. А если кто-то имел наглость сомневаться в кристальной честности Нины, она переводила этого человека во врага народа и в своего собственного. Годами помнила этого человека и поливала его грязью. Выявление своего обмана она не прощала никому. Яна не могла понять, верит ли её мама сама своему вранью. Так уж она стояла на своём и заявляла: «Я никогда не вру!» Близких подруг у Нины Геннадьевны никогда не было, потому, что все люди лгуны и предатели, никому доверять нельзя. Если кто по незнанию и пытался подружиться с Ниной Геннадьевной, быстро разочаровывался и уносил ноги.


Нина Геннадьевна была обиженна не только на дочь. Она вообще долго хранила обиды и наслаждалась ими. Также она не могла простить свою мать, которая посоветовала ей идти учиться в музыкальное училище. Правда, Нина Геннадьевна напрочь забыла, что с трудом окончила школу и ни в какой институт поступить не смогла бы. Но Нина Геннадьевна точно знала, что в её не сложившейся карьере виновата мать. Злилась на Янку за то, что дочь не пошла по её стопам, а получила высшее образование. Образование совершенно портит женщину, была уверена Нина. Винила своего покойного мужа за то, что вышла за него замуж. А могла бы выйти… и здесь Нина Геннадьевна начинала мечтать.


Нина Геннадьевна иногда брала свою подопечную бедняжку Марианну с собой в парикмахерскую, в магазин, чтобы по случаю похвастаться перед людьми своим милосердием и великодушием. Пригрела сироту. Марианна, опустив глаза долу, усердно трудилась, вынашивая план замужества с Кобыльченко и полного прекращения влияния его мамаши. Фёдор Иванович показался ей старым придурком с которым можно построить счастливую жизнь. Марианна, наконец, близко подобралась к своей мечте. Деньги, деньги, деньги. А в этом доме их было немало. Федор Иванович приводил её мысли в возбуждение, вернее её мысли возбуждали деньги Кобыльченко. Марианна не могла понять, куда делась жена Федора и дочь бабищи. Как бы они не вернулись и не поломали планы Марианны. Время терять было нельзя. Сам Федор Иванович сторонился домработницу, что у него в голове, Марианна не понимала. Ей было странно, что он не пытается её соблазнить. Она уже про себя проговаривала ответы Федору, но вот предложений он никаких не делал и рук не распускал.


Гангрена находился в смятение и в растрепанных чувствах. Впрочем, если быть точной, то надо отменить, что Федор Иванович всегда был чем-то взволнован, недоволен или раздражен. Он напоминал склочную климактерическую даму, настроение которой надо постоянно угадывать. Он почему-то боялся своей собственной домработницы. Иногда ему хотелось, чтобы она немедленно покинула его дом, тосковал по уютной Янке, которая   хорошо его понимала, но так предательски покинула, иногда ему хотелось, чтобы девчонка всем сердцем полюбила его. В его воображении рисовались заманчивые картины. Он с Марианной в ресторане, все смотрят на Федю, в глазах мужчин и женщин горит зависть. Ночью ему снились эротические сны: Марианна на коленях подползает к нему и умоляет его заняться с ней сексом.


Марианна, лежа в постели, рассматривала лепку на высоком потолке, огромную тяжелую люстру из хрусталя, раньше она такие видела только по телевизору и была уверена, что они предназначены для театров. Мысленно представляла себя в дорогом автомобиле, проезжающим по улицам поселка. Тогда уж она точно утрет нос Наташке, которую сильно невзлюбила. Да и всем с кем спала запросто так, тоже утрет нос! Удовольствие от секса Марианна никогда и не с кем не получала. В её душе закипала ненависть к мужикам, которым она позволяла пользоваться своим телом. «Ну, ничего, выйду замуж, я вам всем отомщу».

Своё замужество она решила не откладывать в долгий ящик и начать охмурение, а то, чего доброго, кто-то уведет из-под носа её деньги. Да и в прислугах у бабищи ей ходить изрядно поднадоело. Марианна прислушивалась, выжидая, когда Федор Иванович спустится курить. Она уже неплохо изучила его привычки. Через 20 минут хлопнула дверь и Марианна услышала шаги. Девушка быстро подскочила, нацепив коротенький, полупрозрачный халатик, при Нине Геннадьевне она его не надевала, решив, что не стоит дразнить гусей раньше времени, и тихонько побежала вниз. Храп придурашной бабы доносился даже через закрытую дверь. В холле на первом этаже Марианна замерла. Федя курил в кухне. Девушка знала, что скоро он пойдет в туалет. Санузел был огромный, впрочем, как и всё в этом доме. Марианна проскользнула в санузел, скинула халатик и стала дожидаться Гангрену. Минут через десять, Федя погасил окурок, поднялся и пошел в туалет.


Утром Марианна проснулась в комнате Федора. Он тихо собирался на работу, боясь разбудить домработницу. Марианна была довольна. Секс с Федором оказался быстрым делом. Федя долго не мог заснуть, прокручивая мысленно слова красавицы: «Ох, Федор Иванович, какой вы сильный и замечательный. Я вас боготворю. Вы столько добились в жизни, вам есть чем гордиться…». А какими преданными, как у собаки, глазами смотрела девушка.

Кобыльченко был докой в делах рабочих. Умный, хитрый, изворотливый. Просчитывал каждый шаг на несколько ходов вперед, но вот  женщин он совершенно не знал и даже побаивался. Свой страх он пытался скрыть агрессией. Опыт его общения с женщинами сводился к проституткам. Ну и к жене, от которой он таких замечательных слов никогда не слышал. Федя за эту ночь вырос в своих собственных глазах. Хотя в глубине души ему хотелось, чтобы вернулась привычная жизнь, то есть Янка.
Из приятных раздумий сладкую парочку вывел крик Нины Геннадьевны:
-Марианна, ты, где шляешься?! Федору Ивановичу и мне пора завтракать. – Федя перепугался, как нашкодивший школьник, потом взял себя в руки.
Девушка испуганно подскочила на кровати и умоляюще посмотрела на Гангрену.
-Ой, Федор Иванович, вы меня защитите? -  жалобно спросила она и отработанным жестом "случайно" оголила грудь. Федя подобрался, выпрямил узкие плечи. И пошел защищать.
-Мама, что вы кричите?! Марианну разбудите! Совсем у вас нет сочувствия к людям.
Теща обомлела, умолкнув на полуслове. Нина не понимала, что происходит. Вдруг следом за Федей из спальни показалась Марианна в прозрачном халатике.
-Да, как ты смеешь, - отмерла теща, - паршивка, проститутка, пригрела змею у себя на груди…
Марианна ехидно улыбалась из-за спины Кобыльченко. Медленно подошла к Феде и прижалась, давая понять, что он защитник.
-Мама, я вам настоятельно рекомендую не трогать девушку, она находится под моей опекой.
-Под чем? – опешила теща.
-Мама, разворачивайтесь и направляйтесь в кухню. Сейчас я вам Марианну вышлю.


Федя не мог быстро сообразить, как держаться в сложившейся ситуации. За кого заступаться: за маму или за домработницу. Марианну баловать не хотелось, чтобы не упасть в её глазах, но она видит в нём защитника, так что промолчать он тоже не мог. Федя запутался. Сделал серьезное лицо и важно изрек:
-Меня ждут дела государственной важности, я бы настоятельно попросил создать дома атмосферу, способствующую благоприятному климату и не выводить меня из душевного равновесия. У меня ответственная работа. Мама, раз вы сегодня первая проснулись, подавайте нам завтрак.
-А Марианна на что? – кипела тёща, вытаращив глаза.
-Попрошу приказов не обсуждать, мама, жрать давайте, я кушать хочу, - договорил Федя и прошмыгнул мимо тещи, чтобы избежать дальнейшего выяснения отношений и не уронить свой имидж.
«Ох, уж эти бабы, без меня разобраться не могут».


Глава 35.


Эля работала, занималась дочерью, общалась с нами, поддерживала разговор, чем-то делилась, мы что-то обсуждали, казалось бы, всё, как и прежде, но подруга всегда оставалась отстраненной. Чужие люди перемен в Эльвире не замечали, но мы понимали, как ей тяжело. Глядя на нее, я частенько вспомнила нас восемнадцатилетних, наши мечты, наши разговоры, переживания и радости. Мне так хотелось, чтобы подруга ожила. Только когда она общалась с Катюшей, у неё загорались глаза. Я не знала, как помочь Эльвире пережить потерю родителей и предательство мужа, вернуть радость жизни. Такое впечатление, что у моей подруги отключились все эмоции. Будет ли она когда-нибудь счастлива?! 

Мы так и продолжали дружить нашей четверкой, опровергая известное выражение о том, что женской дружбы не бывает. Мы доверяли друг другу, могли поделиться сокровенным, вместе делили радость и печаль. В нашей дружбе не было зависти, поэтому наша дружба жила. Но мы с Элей оставались всё же немного ближе и роднее друг другу. Мы могли без слов понимать и чувствовать друг друга, наверное, потом что наша дружба родилась в юности и не имела границ. Все мы поддерживали Эльвиру и помогали ей. Люба иногда присматривала за Катюней, и с Ангелинкой оставалась ночевать у Эльвиры. Очень большую помощь Эльвире оказывал Ёлкин Ванечка. Он повзрослел, но в нём также оставалась чистота. Иван много работал, строил карьеру, его повысили в должности и он смог купить себе машину. А Влад, как и обещал когда-то, купил Ване квартиру. Когда Марианна сбежала со свадьбы, Эльвира смогла найти нужные слова для Ивана. Тогда Ваня замкнулся в себе, но Эльвире удалось вытащить его из "скорлупы".


Яна после переезда на квартиру испытывала противоречивые чувства. С одной стороны она почувствовала воздух свободы и поняла, что значит жить не под постоянным давлением родственников. Но также она переживала, что её жизнь одинока. Возвращаться к мужу и маме она категорически не хотела, но чувствовала ущербность из-за того, что она разведена. Ей казалось, что на работе все только об этом и думают. Яна вообще была достаточно мнительным человеком. Только с нами она раскрывалась и вела себя естественно. Долгие годы подавления личности, давали о себе знать и по сей день. На работе у Яны так и не появились подруги и многие на самом деле её недолюбливали, кто-то завидовал. Яна иногда чрезмерно защищалась, обижалась на шутки, могла заплакать от обиды. С ней было тяжело общаться, никто не пытался понять причины её поведения, и ей тоже было тяжело. Помимо всего Яна была очень неуверенна в себе, это тоже мешало не только построить нормальные отношения с коллегами, но мешало радоваться жизни и видеть положительные моменты. Она очень переживала, что поправилась, то, что миллионы таких женщин как она живут и радуются жизни её, не успокаивало. В других она недостатков не видела, а вот в себе… Ей казалось, что люди глядя на неё, думают: «Вот толстая, безобразная корова».  Когда Яна ходила с нами в кафе, забывала о своих невзгодах,  улыбалась, огромные глаза светились радостью и мужчины обращали на неё внимание, но она упорно этого не замечала.


Яна перемеряла все свои костюмы, платья. Вещей у неё было не так много, но они были дорогие и качественные. Пуговицы на одежде с трудом застегивались, юбка по бедрам ползла вверх. Пиджак на спине морщился и тянул. Яна расплакалась. Покупать вещи большего размера было выше её сил. В эти моменты подруга себя ненавидела. Ненавидела свою жизнь, свою внешность. Пушистый комочек прыгнул к ней на диван, Яна гладила кошку и потихоньку успокаивалась. Придя в себя, Яна решила выйти прогуляться в соседний парк, который был расположен недалеко от дома. Погода была великолепная, солнце уже не так сильно пекло. В парке Яна иногда встречала мужчину из соседнего подъезда. Он выходил гулять почти каждый вечер. Мы с Сашей немного его знали. Петр Ильич преподавал историю в институте и был деканом факультета. Это был высокий, подтянутый мужчина, густые волосы уже сильно тронуты сединой, очень эрудированный и приятный в общении. На него западали дамы всех возрастов. Студентки в институте, сотрудницы, бабушки на лавочке тоже были от него в восторге. От первого брака у него был взрослый сын, с которым он находился в прекрасных отношениях. Жена его ушла из жизни десять лет назад. Петр Ильич дождался, когда сын поступил в институт и последовал, как он потом решил, глупому совету своих друзей, женился на молодой женщине. Слава Богу, от этого союза у него детей не было, брак продлился чуть больше года. Это была ошибка, которую он решил больше не допускать. Теперь женщины для него были не более чем развлечением на период отпуска. Может это и несправедливо,  но мужчины богатые или бедные могут выбирать. Для мужчины, которому исполнилось пятьдесят быть одному не стыдно, а скорее даже значило находиться на седьмом небе от счастья. Тем более мужчине обеспеченному и очень интересному. Для женщин в этом же возрасте, несмотря на современное время и прогресс, такое же положение, как слышал Петр Ильич, было равносильно аду. Ещё ни разу он не видел и не слышал, чтобы одинокая женщина могла в нашем обществе ощущать себя полноценной и счастливой без мужчины.


Петр не знал, толи на самом деле женщине тяжело одной, толи женщин давили стереотипы и не давали чувствовать себя счастливыми, не имея мужа. Петр Ильич с огромным удовольствием общался с Яной. Познакомились они совершенно случайно. Яна возвращаясь с работы, попала под проливной дождь, рядом с ней остановилась машины, и мужчина предложил подвести Яну домой. Оказалось, что они живут в одном доме. Яна в благодарность пригласила мужчину попить чай с пирожками. Петр Ильич обрадовался,  на ужин из-за дождя он себе ничего не купил, а куда-то ехать ужинать ему  не хотелось.

Яна не рассматривала Петра, как мужчину, с которым она может встречаться. Слишком красив и не для неё. Полно молодых женщин. Поэтому вела себя с ним абсолютно естественно. Её завораживали его обширные знания. Сама Яна тоже увлекалась историей, и они даже частенько спорили с Петром о видение некоторых событий. Любили поговорить о политике.
Сегодня в парке она опять встретила Петра. Они обрадовались друг другу, и пошли прогуливаться по аллейке. Яна была моложе Петра, но всё же прилично старше женщин, с которыми встречался Петр Ильич. Яна казалась Петру Ильичу умной, спокойной, милой женщиной и весьма привлекательной. Неожиданно Петр сказал:
-Яночка, что мы, как старики, всё в парке да в парке гуляем, разрешите пригласить вас в ресторан?!
-Ой, а я для ресторана не одета, - растерялась Яна.
-Вы шикарная женщина и вам не надо специально одеваться, чтобы хорошо выглядеть, - сделал комплимент Петр Ильич. Яна ему не поверила, а восприняла, что Петр, как воспитанный мужчина  просто успокаивает её.

«Да и какая, в самом деле, разница, как я выгляжу или как одета, я же не на свидание иду. Для свиданий у Петра полно женщин, такой мужчина не может остаться без внимания», - подумала Яна и сразу почувствовала себя  свободнее. Она искренне улыбнулась, глядя в глаза Петра, и её лицо преобразилось.

Петр взял Яну за руку и они, весело болтая, пошли в ресторан. В ресторане было немного людей, они выбрали столик, сели. Петр Ильич спросил, что заказать Яне, но она, стесняясь его обременить, предложила ему самому сделать заказ. Яна вдруг поняла, что её никогда в жизни не приглашал в ресторан мужчина. Обслуживание в ресторане было прекрасным. Еда была вкусная, но Яна ела совсем немного, стесняясь своей полноты. После пары бокалов вина, Яна почувствовала себя увереннее и начала получать удовольствие от похода в ресторан и приятной беседы. Яна услышала волшебные звуки скрипки, повернув голову, увидела музыканта. Руки музыканта смычком виртуозно извлекали из струн скрипки волнующую мелодию. Яна заслушалась, полностью погрузившись в музыку. Исполнитель обратил внимание на Яну, подошел к их столику и заиграл Поганини. Мелодия переворачивала душу, затрагивала струны сердца. Синие глаза наполнились слезами и стали похожи на большие озера. Доиграв мелодию, скрипач взял Янинну руку, поцеловал и отошел. Петр не сводил восхищенных глаз с Яны.


Полилась новая мелодия. Петр поднялся и пригласил Яну на танец.
Яна всё ещё находилась под впечатлением от музыки. Она  подумала, что ей на удивление легко танцевать с Петром. Обратила внимание на его уверенные руки. Несмотря на крупное телосложение, Петр был гибок и подвижен, и замечательно танцевал, хотя Яне показалось, что он чуть крепче, чем необходимо, обнимает её и чуть более тесно прижимается к ней бедрами, направляя её в танце. В какой-то момент, энергично делая поворот, он крепче обнял её за талию, как бы давая понять, что она должна ему подчиниться, и Яна чувствовала, что вряд ли может на это возразить из-за характера танца. Она не помнила, когда последний раз танцевала, но ощущения были очень приятными и волнующими. Они двигались в унисон, реагируя на каждое движение друг друга. Яна подняла глаза на Петра. Его выражение лица было отрешенным, глаза полуприкрыты. Было видно, что он поглощен танцем, наслаждаясь каждым его мгновением. Яна ощутила в себе искру чего-то такого, что она считала давно умершим или не разбуженным, проблеск влечения. Помимо своей воли, она представила себе совершенно немыслимые вещи: она обнаженная лежит рядом с этим мужчиной, а он нежно ласкает и целует её. Потом резко отбросила эти мысли и даже горько усмехнулась про себя: с её лишним весом, у неё ни за что не хватит мужества раздеться перед ним. А это пробуждение чувственности было всего лишь результатом её воздержания.


Петр предложил Яне после ресторана прогуляться до дома пешком. Ему хотелось продлить этот чудесный вечер. Яна с радостью согласилась. Дойдя до подъезда дома, Яна достала ключ, открыла замок, Петр проводил Яну до двери её квартиры. Нежно поцеловал в щеку и поблагодарил за хороший вечер.
Стоя под душем, Яна думала о Петре, вспоминала приятное волнение, пережитое в танце, затем её взгляд упал в запотевшее зеркало, у Яны брызнули слёзы. «Дура, дура, толстая корова, - говорила она себя, - ты ещё смеешь о нём думать. Скажи спасибо, что он вообще с тобой дружит, а еще лучше выкинь его вообще из головы и прерви общение».
Яна резко закрыла кран, вытерлась полотенцем, накинула халат и прошла в кухню, выпить валерианки или съесть немного  мёда, чтобы заснуть.
Лежа в постели Яна не могла избавиться от мыслей о лишнем весе. Она ненавидела себя, ненавидела своё тело. Яна поднялась с кровати, подошла к зеркалу и стала себя рассматривать, говоря про себя: «уродка, уродка, я урод». Яна стеснялась себя давно, но всё время загоняла свои мысли поглубже. Стеснялась даже не того, что, как она считала, не привлекательна для мужчин, а свою полноту воспринимала, как что-то постыдное, позорную болезнь. Она была уверена, что глядя на неё, люди именно так о ней и думают. Это мешало нормальному общению и объективной оценки происходящего.



Глава 36.


Я очень переживала за Эльвиру и постоянно о ней думала. Недавно я обратила внимание, как Катюня внимательно следит за настроением Эльки. Вспомнила глаза Марика и его просьбу улыбаться почаще, когда я переживала расставание со Стасом. Мне жаль было подругу, окруженную людьми, но чувствующую себя одинокой. Всю свою любовь Эля направила на дочку, но эмоций и жизненных сил, у неё было мало. Катя это тоже чувствовала, хотя, конечно, выразить словами ещё не могла. Мне пришла в голову идея, и я решила позвонить Эльвире.
Был выходной день. Саша собирался с Марком в спортзал, а я нянчила Даринку. Проводив мужчин, я набрала подруге и предложила встретиться. Погода была замечательная, и мы решили поехать к Эльвире на дачу. Катя обрадовалась, что сможет покатать Дарину в коляске. А Саша обещал после тренировки приехать к нам и сделать шашлык.
Мы уютно устроились под огромным орехом, расстелив на траве плед. Катюня качала коляску и напевала детские песенки. Волосы у Эльвиры очень отросли. Никогда такими длинными они не были, и я подозреваю, что Эле просто не хотелось заниматься собой. Хотя она и так, несмотря на невзгоды, выглядела великолепно. Я залюбовалась ею. Чистая мраморная кожа, огромные карие глаза с длинными мохнатыми ресницами, небрежно поднятые волосы. Она даже сидела изящно. Что мужчинам не хватает? Почему Юра не ценил жену? Всё в моей Эльке так! Наверное, надо было быть стервой, но это у неё не получалось. Хотя какая там жизнь у стерв! А вообще кто такие стервы? Если я или Элька, например, не любим мужчину, которому нравимся мы, то получается, мы и есть стервы?! Похоже, что влюбленная женщина уязвима, а эта же женщина, но невлюбленная, переходит в разряд стерв. Так что ли? Я повернулась к Эльвире, она смотрела на детей. Огромные глаза были грустными.
-Ань, мне так мамы и папы не хватает, - неожиданно сказала Эля и у неё потекли слезы. Вслед за ней расплакалась и я.


Как бы я не понимала и не жалела подругу, но был бы рядом любящий муж, уверена, что Эльвире было бы легче. Эля вспоминала родителей, рассказывала всякие забавные истории и потихоньку начала улыбаться.
-Знаешь, Эля, я думаю, что твои родители хотели бы тебя видеть счастливой. – Я понимала, что мои слова могут звучать банально, но я так чувствовала. И, видимо, не всё банальное неправильно. - Элька, а ты бы не хотела поменять работу?
-А мне и думать об этом было некогда, - не сразу ответила Эльвира. Я как впряглась, так и тяну. Да и на что её менять?
-Мне вот такая идея в голову пришла. Через год, как я и планировала, пойду работать. Сначала поработаю адвокатом в государственной конторе, а потом сниму помещение и буду трудиться сама по себе. А сейчас я хочу пойти на "психа" поучиться, уверена, что мне это пригодится в работе. Мама посидит с Дариной. Тем более после высшего и учиться-то недолго. Эль, пошли вместе учиться, как раньше!
Эльвира во все глаза смотрела на меня.
-Я узнала, занятия вечером, - добавила я. – Когда начнем работать, мы с тобой можем вместе снять помещение, на первых порах я могу одна за аренду платить, я буду работать адвокатом, а ты в соседнем кабинете психологом. Как тебе моя идея?
-Аня, всё так неожиданно, - тихо произнесла Эля, но я поняла, что она заинтересовалась. Первый раз за всё время после трагедии, глаза Эльвиры заблестели.
-Элечка, представь, скольким людям, обращающимся к адвокату, нужна психологическая помощь. Женщины, которых бьют мужья, пишут заявления в милицию, а потом забирают их, так и оставаясь жертвами. А то и хуже, вообще погибают. Они же заморочены.
-Анечка, а я сама не жертва? Сколько Юра мне голову морочил? Таракан. Смогу ли я кому-то помочь? И у меня же клиентов сразу не будет, чтобы можно было с работы уйти.
Катюня подвезла коляску ко мне. Дарина громогласным плачем заявила, что хочет есть. Я незамедлительно приложила её к груди и увлеченно продолжила разговор.
-Эль, ты не жертва. Ты смогла найти в себе силы и от Таракана уйти, а помнишь, как ты наставника по голове шарахнула?!
Мы обе рассмеялись. Моя Элька смеялась! Мы вспоминали и вспоминали.
-Анька, а помнишь, ты ко мне заявилась, одетая, как пугало по моей просьбе, чтобы Таракан мне не высказывал, что у меня подруги развратные? Вот дурочки молодые были.
-Элька а помнишь, как ты переживала, что у тебя ноги кривые, а я, что у меня сиськи маленькие? Я к тебе тогда шла сиськами похвалиться, как они у меня за лето выросли, а ты меня в пугало обрядила. Я потом за остановкой пряталась, чтобы знакомых не встретить.
-Анютка, а идея поучиться замечательная. На самом деле меня рутина засосала. Я думаю, что Люба мне с Катюней поможет посидеть. И Ваня тоже поможет.
Мы опять начали вспоминать. Как помогали нашему «бедному и воспитанному» старосте Кольке, как жалели его несчастного. И как познакомились с малюсенькой Ангелинкой, которая очень переживала за своего котенка. Вспоминали, как я пришла к Эльвире и Нику со своим братом Толиком пугать Ника сексом. Мы с Элькой то плакали, то смеялись. Наш разговор перескакивал с одного на другое. Но это уже была моя Элька, которая начала потихоньку оживать, как будто плотина чувств прорвалась. Мы постоянно говорили друг другу: «А помнишь…». У нас много что было вспомнить.
-Элька, я вот что думаю, - сказала я и замолчала. Эльвира рассмеялась, сообразив, что я скопировала её фирменные паузы, и мы почувствовали себя молодыми девчонками. – Или тебе не интересно, что я думаю?
Дарина наелась и стала агукать, Катя только и ждала, чтобы забрать её и покатать в коляске.
-Ань, не интересно, но ты всё равно скажи, не мучайся! – Мы опять засмеялись.
-Ты можешь не бросать сразу работу, а вечерами принимать клиентов, пока у тебя не наберется достаточно людей. А потом можно и с работы уволиться.
-Вечерами клиентов принимать – это хорошо, - засмеялась Эльвира. Катюня подошла к Эльвире и обняла её. Мы почему-то опять расплакались.
За этим занятием нам и застал Саша. Катя, увидев Марика, бросилась к нему, но Саша её перехватил, поцеловал в щечку. Подошел к коляске, в которой весело агукала сытая Даринка. Затем спросил:
-Катя, чего это барышни слёзы льют?
-Саша, - наши дети называли нас по именам, - я думаю, что от радости.
Мы с Элей переглянулись. Дети понимают гораздо больше, чем нам кажется.
-А что у них за радость такая? А? Ну-ка колитесь, красавицы.
-Сейчас расколемся, - пообещала Эльвира. – Давай стол сначала накроем и всё, как на духу тебе расскажем. А, может, Яну позовем?! Сидит там одна. Жалко.
Пока Эльвира звонила Яне, я поменяла Дарине памперсы. Потом мы помогли Саше перетаскать продукты, которые он привез. Помыли зелень, помидоры, огурцы, баклажаны, болгарский перец… Мы с Элей взялись готовить аджапсандал, а Саша шашлыки.
Пока ждали Яну, и дожаривался шашлык, мы с энтузиазмом делились с Сашей планами. О том, что я пока в декрете, хочу получить диплом психолога, я Саше говорила раньше. А вот о том, что Эльвира пойдет учиться со мной, мы только решили.
-Кстати, Яна приедет не одна, - сказала Элька.
-А с кем? – удивилась я.
-Помнишь, она про вашего соседа рассказывала, он её сегодня в кино пригласил, а она его к нам на дачу.
-Он вроде бы неплохой мужик, - сказал Саша. – Девчонки, тогда я бегом за спиртным съезжу. А машину у тебя оставлю, домой на такси поедем.
-Ребята, а может, вы останетесь переночевать? Завтра воскресенье, если вы забыли. А утром все и поедем. Не ближний свет на такси туда-сюда мотаться.
-Ань, а у тебя с собой памперсы есть?
-Нет, мне на ночь не хватит.
-Саш, ну в чем проблема?! Мотай за спиртным и памперсы купишь, магазин совсем рядом, - распорядилась Эльвира.
-Ань, остаёмся?
-А то!
Вскоре мы сидели за столом. Я обратила внимание, какими глазами Петр смотрит на Яну, но подруга, кажется, и не замечает.



Глава 37.


Яна катила коляску с Дариной, я шла рядом. Погода была чудесная.
-Ань, я решила липосакцию сделать, - неожиданно сказала Яна.
-Зачем? – удивилась я. - Ты уже прилично похудела, может не стоит?
-Я хочу жир с живота и с бедер убрать. Ноги у меня уже нормальные, а живот не уходит.
Ноги у Яны на самом деле были красивые. Длинные и форма ног у неё очень хорошая.
-Яна, ты это хочешь сделать из-за Петра? – поинтересовалась я.
-Нет. Знаешь, Аня, а я ведь никогда красивой женщиной не была. – Я удивленно посмотрела на Яну.
-Яна, я видела твои фото, когда ты была моложе, ты была очень даже красивой. И сейчас ты привлекательная женщина. Да, у тебя есть немного лишнего веса, но я бы не сказала, что это тебя портит.
-Понимаешь, я никогда не чувствовала себя красивой. Мать называла меня уродиной. Говорила, что у меня большой нос, что меня никто замуж не возьмет. И вообще подавляла. - Яна тяжело вздохнула. Нагнулась к Дарине и стала поправлять что-то в коляске. Её лицо осветилось такой нежностью. -  Я всё время была зажатая и когда мне комплименты говорили,  считала, что это из жалости. Да и комплименты я слышала редко. Сейчас вспоминаю себя: молчаливая, необщительная и даже забитая, я понимаю, что таким своим видом не вызывала желания, чтобы со мной заигрывали или комплименты мне говорили. Но от понимания мне совсем не легче. Сейчас я чувствую себя теткой, а так хочется хоть немного побыть женщиной. Ни для мужчин, Ань, для себя. Чтобы себя полюбить.
-Ты считаешь, что сделав липосакцию, сможешь полюбить себя и решить свои проблемы? – спросила я.
-Да, я об этом думала. Я чувствую, что это поможет мне измениться. Поможет! - горячо сказала Яна. - Я на днях вспоминала, как пыталась строить отношения с чужими мужчинами, лет через 10-12 после замужества. Ань, я была благодарна за то, что мужчина меня в постель позвал. Мне даже вспоминать стыдно. Думаешь, я удовольствие получала? – Яна тяжело вздохнула. – Я думала о том, как мужчине доставить удовольствие. В сексе все их желания выполняла, о себе совершенно не думала, но всем своим видом показывала, какие они замечательные любовники. Я за всё была благодарна, за всё. Понимаешь? За секс со мной была благодарна, за секс, который не приносил мне удовольствия. Я им удержать пыталась. И во время секса об этом думала. Как угодить, как бы живот втянуть, чтобы не видно было, как складку спрятать. После секса я мужчину нахваливала. И что? Все меня бросали. Я плакала. Пила антидепрессанты, считала, что я самая худшая женщина и никого недостойна. Я и мужчин искала попроще. Так и им не нужна была.
-Я думаю, что как раз и не надо было попроще искать, надо было по себе искать, тогда всё бы и получилось. Хотя и сейчас не поздно, - улыбнулась я. – Ты изменилась и очень. А те, что попроще просто не в состоянии тебя оценить были.
-Я уже перестала искать любовь, - серьёзно сказала Яна. – Мне бы себя полюбить. Думаю, что и это было бы уже хорошо.  Я постоянно искала любовь и опору в ком-то другом и никогда, никогда не находила. Я идеализировала отца, хваталась за какие-то его слова, пытаясь доказать себе, что он любил меня и если был бы жив, то защитил, но это не так. Он и при жизни не защитил, когда я маленькой была, что уж теперь. В мужчинах искала любовь, защиту и всё время мои надежды разбивались. С каждым разом становилось  всё больнее и больнее. Я прямо в пропасть летела. Не за что было зацепиться. Когда мы с тобой познакомились, мне было очень, очень тяжело. На работе от меня отвернулись. Я и не виню людей. Трудно со мной. Я буквально цеплялась ко всем, хотела понимания, обижалась, а ведь у всех проблемы, у всех свои семьи. Нельзя свои проблемы на других навешивать и ждать, что кто-то их решит. А я почему-то так и думала, только не осознавала это. Помочь могут, да, но жить за меня никто не станет. Я, видимо, до сих пор фею ждала, как в детстве на чердаке, вот придет добрая женщина и спасет меня. Ань, мать же во мне всю инициативу убила, волю. Я боялась за себя бороться или даже не знала как это. Когда всю жизнь бьют, говоря, что ставят характер, то в раба превращаешься, в безвольного раба. И защиту в себе не ищешь. Я никто, ноль, придет волшебник и спасет меня. Как же я раньше не поняла, что силу надо в себе искать?! А с тобой как-то легко и естественно пошло общение. С Элькой, Ёлкой. Ань, это такое счастье, что я с вами познакомилась, ты даже себе представить не можешь.
-Ян, у меня не всегда всё гладко было. Ты и девчонки мне, как родные стали. Я тоже когда-то поняла, что опора она внутри нас должна быть. И надо самой пройти этот путь, а вот когда станешь сильной, гармоничной, тогда и любовь придет. У нас с Сашей всё естественно начиналось. Любовь, эмоции, желание быть вместе, а потом я стала в муже себя искать. Он любит, значит, я существую. Откуда это в нас? Может из сказок? – улыбнулась я. – Вот хоть убей, нельзя быть одним целым с кем-то. Даже с детьми. Командой быть можно, любить друг друга, но мы два мира, в чем-то похожие, в чем-то нет. Я когда поняла, что нас двое, а мы не одно целое, у нас и отношения лучше стали. Я раньше была уверена, что мы думать должны одинаково, раз у нас любовь, а уже если в чем-то наши мысли и желания расходятся, то всё, не любит меня или не понимает. Я расстраивалась. А я сама понимала, если у Саши были мысли, отличные от моих?! Не понимала, вернее принимать не хотела, и меня обижало, когда у нас мнения разные были. И что интересно, как только я начала принимать Сашу таким, какой он есть, без своих фантазий на него, он сам стал пытаться меня понять. Вот так получается. Он понял, что я не его продолжение, я поняла, что он не моё и мы стали ближе и роднее. Больше беречь отношения стали, друг друга.
-А я хочу научиться себя любить. Мы ведь толком не понимаем, что это. Я только, только начинаю замечать мир вокруг себя, учусь мелочам радоваться, иногда даже счастлива. Я бы раньше и на липосакицю не решилась. Не потому, что боюсь операции, я мамы с мужем боялась, решение принимать боялась. Мне кажется, что все, что я не скажу или не сделаю – глупость. Я иногда и сейчас по привычке маму и Гангрену боюсь. Представляешь, как они в меня корни пустили. Иногда что-то делаю и чувствую себя зажатой, начинаю анализировать и понимаю, что во мне мама «сидит». Мама бывает, позвонит, начинает гадости говорить, а я слушаю. Почему? Вот я и не знаю. Я не то, что грубо, я вообще боюсь ответить, что она неправду говорит или своё мнение высказать. Она выльет на меня ушат грязи, а я потом хожу расстроенная. Ну, чего я боюсь? Ведь не боюсь же! – тут же поправила себя Яна. – Привычка. А ещё меня её голос зомбирует, страшно сказать, сколько лет я этот голос  слушала и подчинялась. После её звонков я каждый раз расстроенная. Она же мать, в нас всю жизнь общество вбивало, что мать святая, чтобы она не сделала, мы любить её обязаны. Слушаться. Вот за границей матерей за такое поведение родительских прав лишили бы, а у нас такой матери поклоняться надо. Она – мама, она – права. А раз ты дочь, то хоть что, молчи и почитай. За что почитать? За то, что она меня родила? Я как-то в подростковом возрасте сказала на её упрек «я тебя родила», что я не просила, так она меня так избила, я до сих пор помню. И понятия у ребенка смещаются. Что правильно, что нет. Я когда пыталась донести до матери, что она меня била и шрамы на сердце остались, так она говорит, что не было такого, не била она меня вовсе. Ань, ну,  значит, понимает, что ненормально себя вела? Ну, почему бы не признать?! Мы бы могли нормально общаться, если бы между нами пропасть изо лжи не стояла. Я бы её простила. Но ведь мама даже сейчас, когда звонит мне, умудряется меня расстроить, обвинить. А я молчу. Ох, ладно, я до сих пор до конца не вылечилась. В каждом моём разговоре мать присутствует. Давай лучше про липосакцию поговорим, - Яна улыбнулась.
-Ян, если ты точно решила липосакцию делать, то надо найти хорошего врача, чтобы кто-то порекомендовал. Правда, о посещении таких врачей обычно не очень-то спешат поделиться.
-Я через неделю ухожу в отпуск, так что приступаю к поиску врача.


Хорошего врача порекомендовал Влад, Ёлкин муж. Он и договорился о встрече. Лена пошла на приём к врачу вместе с Яной. Лев Самойлович оказался очень внимательным. Он поговорил с Яной наедине. Вопреки мнению, что врачи готовы любого затащить на операцию, Лев Самойлович попытался отговорить Яну, несмотря на хорошие анализы и кардиограмму, но понял, что Яна от своего не отступит, назначил день операции, и предложил заодно сделать блефаропластику. Яна с радостью согласилась.
Яна совершенно не боялась делать операцию, настроение у неё было приподнятое. Она торопила время, чтобы быстрее лечь в клинику. В среду прошла операция. Сутки Яна была в реанимации, потом её перевели в палату. Яна была очень бледной, под глазами синяки, в вену что-то капали, но Яна улыбалась, шутила.
-Девчонки, у меня такое ощущение, что я родилась заново. Я уверена, что понравлюсь себя. Очень хочется быстрее набраться сил и… по магазинам.
Мы с Леной засмеялись. Яна рассказывала, что она хочет купить, уже представляла себя в новых нарядах. Постоянно звонил Петр, переживал, куда это Яна так неожиданно пропала.
-Ян, мне кажется, что Петр в тебя влюблен, - сказала я.
-Нет, что ты?! Мы просто дружим. Он вон, какой умный, красивый, на него молодые девушки внимание обращают, а ты влюблен!
-А что в тебя влюбиться нельзя? – серьёзно спросила Лена?
Яна задумалась.
-Ну, я же неинтересная, некрасивая, да и возраст уже, - неуверенно сказала Яна.
-А кто, по-твоему, интересный? Ты что глупая? Или недоразвитая? Ты почему так о себе говоришь? – спросила я. – Может, ты разговор поддержать не можешь, книг не читала? Ян, что это ты? Почему ты опять о себе так отзываешься? Ты успеха в жизни достигла. С тобой интересно. Сколько ты всего прочитала.
-Я тоже так о себе думала, - сказала Ёлка. – То я себе старой казалась, мне ещё и сорока не было, то глупой, то страшной. Сейчас я понимаю, что всё это бред. Мы все интересные. В каждой изюминка есть. Просто мы себя ценить не умеем. Ань, помнишь, как я свидание организовывала? – Лена засмеялась. – С Презервативом. Я тебе тогда не верила, что я привлекательная, ты мне говорила, но я думала, что ты из жалости, по-дружески. А когда получила от Презерватива, тогда в себя пришла и решила, что лучше никого, чем так. И когда с Владом начали общаться, я точно как Яна рассуждала. Мне и в голову не могло придти, что меня в жены позвать могут. Но я с Владом вела себя уже по-другому. Вернее даже я сама изменилась. Я тоже думала, что мы дружим и дружила. Вот и додружилась. Девчонки, я даже и мечтать не могла о таком муже.


В палату зашел Лев Самойлович, мы вышли, он осмотрел Яну и остался доволен.
На Яну натянули специальное белье, очень плотное. Его надо носить два месяца, чтобы, как сказал врач, кожа на место прилипла.
Яне разрешили вставать. Она подошла к зеркалу, натянула на себе халат, покрутилась. Да, живот явно стал меньше. Врач сказал, что когда спадет отек, то и совсем не будет. Яна смотрела на себя и улыбалась:
-А ну её эту любовь, я теперь сама себя любить буду.



Глава 38.


Яну окутала нежная и ласковая волна счастья. Она силилась вспомнить, испытывала ли когда-либо такие ощущения. Перебирала в памяти фрагменты жизни. Детство? Как Яна не пыталась, но ничего даже близко похожего на эти ощущения она не вспомнила. Неужели не было? Поступление в институт. Это же её победа. Но она была омрачена страхом перед матерью. Яна ждала скандала, за то, что ослушалась Нину Геннадьевну и не пошла устраиваться на работу. Сыновья. Да, когда родился Алексей и она первый раз взяла его на руки, посмотрела на этого крошечного, беззащитного человечка, испытала щемящее чувство любви и нежности. Затем рождение Сергея. Но постоянная усталость, заботы, бесконечные претензии матери и мужа, ссоры не дали насладиться ей радостью материнства. Были редкие моменты, когда она оставалась с детьми одна и забывала обо всё на свете. Но обязательно кто-то вырывал её из этих минут блаженства. «Что ты, как корова расселась?» – Наверное, эти слова ей приходилось слышать чаще всего. Хотя и рассиживаться-то ей было некогда. Яна решительно отбросила от себя мысли о прошлом, даже слегка мотнув головой, вернулась в настоящее. «Надо жить здесь и сейчас»,- сказала она себе волшебную фразу.


Первый раз после операции она встретилась с Петром. Он пригласил её на дачу устроить пикник. Они сидели на расстеленном пледе на берегу небольшого озерка. В корзинке были вино, фрукты, сыр. Яна подумала, что первый раз в жизни мужчина позаботился о том, что они будут есть. Эта маленькая радость тоже доставила ей удовольствие. Петр открыл бутылку, разлил в бокалы вино…
Яна рассматривала его лицо. Оно было очень аристократично. Глаза с большими веками, прямой нос, волевой подбородок. А какая гордая посадка головы. Яна залюбовалась мужчиной. Затем взгляд упал на его руки с длинными пальцами. Несмотря на то, что это был крупный мужчина, движения его были легкими, точными, изящными и при этом спокойно-уверенными. Под тонкой майкой  просматривались сильные мышцы.
Солнце медленно опускалось в воду, окрашивая её волшебными цветами. Яна необъяснимым образом чувствовала себя одновременно и очень спокойной, умиротворенной, и неуверенной. Яна всю жизнь жила в напряжение, ожидая окрика, а то и удара, и ей никогда не удавалось полностью расслабиться и насладиться минутами счастья.


Приятное тепло вместе с вином разливалось по её телу. Слышались легкие всплески воды. «Неужели я нравлюсь этому умному и красивому мужчине?» Их глаза встретились и замерли. Петр кончиком пальца провел по губам Яны, медленно наклонился к ней и начал целовать её лицо, губы. Яна обвила руками его шею. Петр лег набок, не выпуская Яну во время поцелуя из своих объятий. Она провела рукой вдоль его спины. Яна почувствовала себя легко и свободно, словно их тела всегда были вместе. Такие восхитительные и необычные ощущения. Ей хотелось касаться Петра, чувствовать каждый сантиметр его тела, отдаться ему нежно и страстно. Его пальцы расстегивали блузку. Вдруг она ощутила его язык на своём теле, груди… Он прижал её к себе… но Яну охватил страх, она почувствовала, что не возбуждает его. Яна принялась целовать Петра, гладить его тело. Подняла майку, поцеловала живот, расстегнув шорты, опустилась ниже, но реакции не последовало. «Боже, лучше бы это случилось с кем угодно, но только не с ним». Яна понимала, чтобы она сейчас не сказала в его поддержку, будет казаться глупым и неуклюжим. Подумаешь, что такое бывает. Подумаешь, что она всё понимает. Разве ему от этого легче?! Яна легла рядом с Петром, он продолжал нежно гладить её, она отвечала на его ласки. Но предательские слёзы подступили к глазам. «Теперь он меня бросит, постесняется предложить ещё одну встречу. Да, скорее всего я просто не возбуждаю Петра. Он пользуется вниманием молодых девушек, а я… Я потеряла его. Лучше бы мы оставались друзьями лишь бы были вместе». Потом у неё пронеслось: «Ну, почему мужчины так устроены, как будто случилась страшная трагедия?»
-Яночка,  - голос Петра был хриплый. – Я, я не знаю почему, обычно у меня всегда, ну, такое бывает очень редко.
«Это конец нашим отношениям», - подумала Яна. Она почувствовала, в каком напряжении был Петр, хотя и старался говорить спокойно.
-Петр, Петр, но это совсем неважно. Понимаешь, не-важ-но.
Он наклонился и начал целовать её лицо.
-Яночка, ты что плачешь? Почему ты плачешь? – удивленно спросил мужчина.
-Теперь ты меня бросишь, да?
-Глупенькая, глупенькая, моя девочка. Я переживаю о том, чтобы ты меня не бросила.
Яна страстно прижалась к Петру.
-Петь, ну, скажи, а мы можем, просто ласкать друг друга? – Яне эти слова дались тяжело.
-Пойдем в дом, и я буду ласкать тебя всю ночь.
Они собрали вещи, и пошли на дачу.
Яна заварила чай, и они долго сидели в кухне, как старые, добрые друзья. Петр рассказывал забавные случаи из институтской жизни, о родителях, затем перешли на обсуждение политики. Солнце уже давно сменила луна. Петр поднялся, помыл чашки:
-Я одной девушке обещал ласкать её всю ночь или девушка уже против?
Спальня располагалась на мансарде. Яна пошла в душ. Стоя под прохладными струями, она думала о предстоящей ночи: «Наверное, мне не стоило говорить ему про ласки. Ну, почему, почему мужчины так сложно устроены? Как мне сказать, что я и так готова быть с ним? С сексом или без, но с Петром. Много ли мужчин, с которыми у меня был секс, любили меня? Много ли было таких, как Петр? Не было. Ни одного не было. Но как объяснить это ему?»


Петр пошел в душ. Яна быстро переоделась и легла. Ей очень хотелось почувствовать рядом с собой тело мужчины. Уютно лечь ему на плечо. Очень хотелось, чтобы он погладил её по волосам, как маленькую девочку. Яна не помнила, когда последний раз спала с мужчиной. Именно спала, а не занималась сексом. С мужем у них давно уже были отдельные спальни, и оставлять его в своей постели после секса она не горела желанием, а наоборот ждала, чтобы он быстрее ушел.
Петр вышел из душа:
-Яночка, окно можно оставить открытым?
Яна кивнула. Петр лег рядом и обнял женщину. Яна прильнула к нему и как мечтала, положила голову на мужское плечо. Он начала перебирать её волосы. Яна почувствовала, как счастье окутывает её. «Боже, мне за сорок лет, а я первый раз встретила мужчину, который во мне видит человека, который ухаживает за мною, заботится». Яне это было в диковинку. Петр водил её в рестораны, кино, приглашал после работы погулять в парке, угощал конфетами, фруктами, позаботился о том, что они будут есть на даче. На глаза женщины навернулись слезы:
-Петь, а давай не будем друг друга ласкать? Мне так хорошо с тобой и больше мне ничего не надо.
-А целовать тебя можно?
Яне и самой очень хотелось поцеловать Петра, но она переживала, что он истолкует это, как призыв к сексу. Но после его слов, она слега приподнялась и поцеловала его в губы. Рука Петра заскользила по её груди, легкими, почти незаметными, но такими возбуждающими, движениями. Яна подумала, что она всегда пыталась быть на высоте и всеми силами стремилась доставить удовольствие мужчине, при этом сама почти ничего не чувствовала и не получала взамен. Раньше во время секса у неё в голове крутилась одна мысль: «Я толстая, некрасивая, он сейчас это заметит» и переходила к активным ласкам мужчины.
Сейчас же она была абсолютно расслаблена, наслаждалась гармонией и своими ощущениями. Петр начал целовать её грудь, нежно провел языком по соску. Яна тонула в неге. Каждый нерв её тела отзывался на его прикосновения. Петр ласкал её бедра… его палец проник внутрь.
Ей казалось, что не осталось ни единого уголка её тела, к которому не прикоснулись с нежностью и страстью его руки, губы, язык. Она не верила, что это происходит с ней. Таких потрясающих ощущений она никогда до этого не испытывала. Яна застонала, обхватила голову Петра. Её тело растворялось, охваченное экстазом. Петр повернул её спиной к себе, и через несколько секунд Яна почувствовала, как он в неё вошел. Движения его были медленными. «Движения любящего мужчины»,- пронеслось у Яны в голове. Она забыла, совершенно забыла эти ощущения. Или не знала их. Какое удовольствие, какая легкость. Затем он развернул Яну лицом к себе,  страстно и при этом, ласково глядя ей в глаза, продолжил восхитительный танец любви. Она чувствовала его гладкое, крепкое тело, манящее раствориться в нём. Каждой своей клеточкой она ощущала всепоглощающее желание, более сильное, чем когда-либо прежде. Все другие чувства её полностью покинули. Осталось только полыхавшее пламя желания.
Он продолжал смотреть Яне в глаза. Глаза действовали магически, взгляд возбуждал не меньше прикосновений. Петр наклонился, чтобы поцеловать припухшие полуоткрытые губы. Затем медленно опустил свой взгляд ниже. Его взгляд обжигал, вызывая всё новые и новые волны желания. Первый раз в жизни Яна была счастлива, что мужчина её рассматривает. Она хотела этого. Она таяла под его взглядом, почти обезумев от удовольствия. Она летела ему на встречу. Неожиданно для себя она услышала свой крик:
-Пожалуйста, сильнее, я уже не могу, я хочу тебя…
Она почувствовала, что тело Петра  словно налилось свинцом. Яна обхватила его ногами, чтобы как можно ближе быть к мужчине. Через несколько секунд у них вырвался крик.
-Ты знаешь, как ты прекрасна? – шепотом спросил Петр.
Яна обвила его шею руками, она ещё не вернулась на землю.
Она долго не могла уснуть.
«Неужели я на самом деле ему понравилась,… как будут складываться наши отношения дальше,… не бросит он ли меня,… этот мужчина может иметь любую молоденькую девушку,… зачем я ему, а вдруг я по-настоящему ему нравлюсь,…как мне с ним себя вести,… может быть немного недоступной, иногда стервозной…». Но сердце подсказывало: не надо себя ломать, Петр умный и самодостаточный мужчина и в Яне его, видимо, и привлекла естественность, скромность, а может даже и её неуверенность. Потом вспомнились слова: «мы не можем потерять то, что нам не принадлежит» и как ни странно, стало немного легче. «И почему я даже сейчас не могу радоваться, почему я порчу даже этот прекрасный момент. Ну, пусть мы расстанемся, я ведь никогда не пожалею, о том, что у нас было. Ведь Петр не использовал меня. Что за дурацкое слово «использовал», вбивают его в нас с детства, я от мамы только и слышала, что мужикам нужны женщины, чтобы их использовать и выбросить…»
Утром Яна проснулась от взгляда Петра. Она потянулась за простыней.
-Не надо, не укрывайся. Я хочу тебя видеть, - его голос был хриплым. И он неустанно шептал ей, как она прекрасна и как волнует его, пока Яна, наконец, не перестала смущаться. Она почувствовала себя желанной и … красивой.
-Я счастлив, что встретил тебя. Мне страшно подумать, что я мог бы в тот день проехать мимо тебя и не остановиться.
Яне хотелось сказать: «я люблю тебя», но она не решалась, но если бы она могла видеть свои глаза, то поняла бы, что говорят они.
-Ты самый лучший, - шепотом произнесла она.
-В тебе есть что-то такое, что заставляет мужчину забыть обо всем на свете.
–Неужели это происходит со мной? – вырвалось у Яны.
Его руки заскользили по её бедрам. Она почувствовала, что тает.
-Яна, я хочу на тебя смотреть, - шепотом сказал Петр, опуская взгляд. Яна испытывала стеснение: никогда её не рассматривали там, но вместе с этим неожиданно сильно накатила волна желания.
Тело моментально откликалось на ласки Петра и просило не останавливаться, эмоции переполняли Яну и выливались в стоны…
-Тебе понравилось? - спросил Петр, когда немного пришел в себя.

Неужели Петр, человек, который может иметь любую женщину, хочет услышать от неё подтверждение своих достоинств любовника? Вспомнила откуда-то услышанное выражение: «Есть только две вещи, которые мужчина непременно хочет слышать от женщины. Первое – что он хороший любовник, и второе, близкое к первому, - что он хорошо водит машину».  В это раз Яна была абсолютно искренней:
-Это было замечательно. Может быть, для тебя это всё в порядке вещей, но мне, мне никогда не было так хорошо. Никогда, - голос её сорвался. В голубых глазах заблестели слезинки.
Петр обнял её, и Яна поняла, что он чувствует то же самое.
-Я никому тебя не отдам, - тихо сказал Петр.



Глава 39.


Стасу нравилось просыпаться на даче. Умиротворенное утро встречало его еле слышным шелестом травы и листочков, пением птиц, запахом пашни и скошенной травы. Стас вспоминал себя мальчиком, вспоминал, как дед брал его в  поле, тепло земли, и сокола, кружащего высоко в небе.
Стасу хотелось взметнуть ввысь, под самые облака и парить рядом с гордой и свободной птицей, забыв об отце, о стыде, который он испытывал перед друзьями за его пьяные выходки. Сейчас он чувствовал себя на удивление свободным. Стыд, живший в нём с детства, отпустил его. Долго, бесконечно долго Стас чувствовал на себе клеймо «сын алкоголика». Ему постоянно приходилось прятать свои эмоции за показным равнодушием, холодностью. Доказывать, что он не хуже других. И что он, в конце концов, не отвечает за своего отца.


Степаныч и Стас медленно шли по дачному поселку к своему дому. Им открылся удивительный  вид  на бескрайние просторы полей, лугов и верхушки соснового леса. Доносилось пение птиц. По календарю было начало осени, но зелень была ещё яркой и сочной. Погода радовала теплом.
-Удачное мы место выбрали, батя. Красота такая и удивительная тишина. В городе её не послушаешь.
-Стась,  а глянь церквушка какая. Надо как-то сходить, посмотреть.
-Обязательно сходим.
Стас почувствовал себя счастливым. Кто бы мог подумать, что два неродных по крови человека, станут друг другу отцом и сыном. Стас хотел сказать Степанычу, как он его любит, но выражать эмоции словами у него не очень-то получалось. Стас каждый выходной летел на дачу. Видел, как ждал его майор и Максимка, как они готовились к его приезду. Рассказывали о своих маленьких событиях, делились радостью, вытесняя любовью одиночество из сердца Стаса.  Ему нравилась их естественность и искренность. Стас хотел дать мальчишке то, о чем он сам мечтал в детстве и чего ему так не хватало.


Что может заменить общение с отцом? Ему казалось, что Макс очень похож на него маленького. «А может, все мальчишки похожи?», - промелькнула мысль. Но Стас прогнал её,  решив, что все разные, а они с мальчиком на самом деле имеют много общего. Приезжая на дачу, он видел бегущего к нему пацаненка, так доверчиво обнимавшего его за шею, и улыбающегося, спешащего на встречу, майора. Его ждали, ему были рады, он был нужен.
Стас радовался вместе с ребенком его первой пойманной рыбешки. Когда Максимка восторженно кричал: «Деда, Стас, посмотрите, какую огромную рыбу я поймал», Стасу хотелось подарить мальчику весь мир, радовался, когда Макс сам проплыл свои первые пару метров. «Стас, смотри, я плыву!». Слова: «Стас, смотри…» наполняли смыслом его жизнь. Иногда Стас начинал переживать, что мама Максимки может выйти замуж и куда-нибудь переехать, но он старался об этом не думать, чтобы не омрачать счастливые мгновения, из которых складывалась его жизнь, и которые он так ценил.
-Тебе на самом деле понравился пруд соседа или ты из вежливости сказал? – поинтересовался Степаныч. Он водил Стаса к Павлу Михайловичу, показать какой тот соорудил у себя во дворе пруд. Майор почти со всеми соседями успел перезнакомиться. То собирались решить вопрос по асфальтированию дороги, то нанимали охранника. Мало ли дел в поселке.
-Правда, правда. Я думаю, что весной и себе такой сделаем.
-Так ведь и недорого выходит. Я уже всё подсчитал, - радостно сообщил майор.
Майор воодушевленно рассказывал, как он планирует облагородить двор:
-Дно пруда мы выложим из камня, надо бы заказать огромный кувшин, чтобы вода из него в пруд лилась, рядом посадим…
Они повернули на свою улицу и увидели Максимку с Анастасией Макаровной. Максим побежал к ним на встречу:
-Деда, Стас, - закричал он, размахивая руками.
Вдруг из калитки дома, мимо которого бежал ребенок, вылетела огромная кавказская овчарка и кинулась в сторону Максимки. Стас сорвался с места:
-Максим, остановись! Не беги! Стоооой! - во всю мощь кричал Стас, стремглав несясь к ребенку.
Максимка с испугу побежал ещё быстрее, здоровая овчарка неумолимо приближалась к мальчику. Сердце Стаса выпрыгивало из груди. Он увидел оскал животного, донесся крик Анастасии Макаровны. Собака уже разинула пасть, чтобы укусить мальчика и в эту секунду Стас настиг её, и сбил своим телом. Он пытался усмирить животное. Подбежал запыхавшийся майор, накинул на голову собаки свою рубаху, которую он успел снять.
-Фу, Князь, фу, - закричал вышедший со двора толстощекий хозяин собаки. Он с трудом отогнал животное.
Стас поднялся с земли:
-Максимочка,  миленький, сынок, ты цел? Не плачь, не плачь.
Максим обхватил Стаса за пояс, рыдая во весь голос. Стас нагнулся к ребенку.
-Всё хорошо, всё хорошо. - Он гладил мальчика по голове. Чуть отдышавшись, добавил: -Степаныч, спасибо тебе.
Степаныч всё ещё тяжело дышал. Он перепугался и за Максимку, и за Стаса.
-Станислав Владимирович, у вас вся рука в крови, - охнула Анастасия Макаровна.
-Не надо было бежать. Сами виноваты, - неожиданно заявил хозяин собаки, закрыв за ней калитку.
Стас подошел к нему вплотную:
-Слышь, ты, жирный боров, если бы собака дотронулась до ребенка, я бы тебя на месте изуродовал вместе с твоей шавкой.
-Не надо мне здесь угрожать.
-А никто тебе и не угрожает, - сказал Степаныч. – Увижу твою шавку – убью. Понял?
-Да пошли вы все, - высказался хозяин собаки и скрылся за калиткой.
-Станислав Владимирович, у вас кровь хлещет. Вам к врачу надо.
Максим заплакал ещё сильнее.
-Стас, Стас, а ты не умрешь, как мой папа? – сквозь рыдания спросил мальчик. – Не умирай, пожалуйста. Я тебя люблю. Ты хороший.
-Нет, не умру. Я тебе это обещаю, - серьезно сказал Стас.
-У тебя кровь. Я боюсь.
-Мы сейчас поедем к врачу, а ты, будь мужчиной и подожди нас, - спокойно сказал Степаныч. С нами же дама, а мы не должны женщин пугать. Смотри, Настасья вся белая. Ну-ка бери её под руку и веди домой.

… Вы ещё хорошо отделались, - сказал врач, обрабатывая рану на руке. – Сейчас мы прививку сделаем. А потом вам надо будет показываться к врачу. Рана рванная, надо отнестись внимательно, чтобы всё обошлось без инфекций. Хорошо, что вы кровь не стали останавливать, она немного промыла рану.
-Собака ненормальная, - возмущенно сказал майор, ведя машину, - как и её хозяин. Держит дурного и здорового пса без поводка. Я жуть, как испугался, когда она на Максимку побежала, а потом на тебя кинулась.
-Бать, спасибо тебе, ты так вовремя, если бы не ты, она бы мне точно руку отгрызла. Приедем, ты к Максимке зайди, посмотри, как он там. Малой сильно перепугался. И скажи, что у нас всё хорошо.
-Эта зараза ещё на кого-нибудь напасть может. Надо будет идти с хозяином разговаривать.
-Я как подумаю, что могло случиться, если бы мы рядом не оказались, мне этого толстого борова с его собакой убить хочется.


Когда Степаныч после ужина мыл посуду, раздался звонок на его сотовый. Вытерев руки, он ответил:
-Здравствуйте, Даночка. Слушаю вас…


…-Стася, сейчас к нам Дана придет. Она хочет поблагодарить тебя за Максимку. Настасья сказала ей о сегодняшнем инциденте.
-О, бать, ну что ты не придумал чего-нибудь, чтобы она не приходила. У меня совсем нет желания с ней общаться.
-Эка, какой ты нелюдимый стал. Это плохо.
-Что я, по-твоему, ей говорить должен? – Стас испытывал неловкость и смущение. – Нашли мне героя.
-Ты как маленький у меня, честное слово. Я сейчас чаек заварю, попьем.


Подходя к калитке, Дана не могла успокоить биение сердца, из-за разыгравшихся противоречивых чувств. С одной стороны она была рада, что у Максимки появились два взрослых друга, и у него есть возможность общаться с мужчинами, с другой стороны как любой матери ей хотелось оградить сына от боли очередной потери. Рано или поздно их пути разойдутся, а ребенок будет страдать. Как лучше поступить Дана не знала. Анастасия Макаровна хорошо отзывалась о новых соседях, и она доверяла её мнению. Да ей и самой нравился Степаныч. Было в нём что-то такое теплое и надежное. «Мудрый и добрый человек, - подумала Дана, – наверное, и сын у него тоже порядочный».

Но сердце было неспокойно. Она очень переживала, что Максимка растет без отца, знала, как сынишке не хватает его. Муж мечтал, что когда сынок подрастет, он будет играть с ним в футбол, научит кататься на лыжах, строил планы. Вместо колыбельных песен напевал малышу о том, как его папка будет гордиться им. Но судьба распорядилась иначе…
Когда она узнала о том, что собака кинулась на ребёнка, ей стало очень страшно за Максимку. Если бы не эти мужчины всё могло бы кончиться ужасно. И она ещё острее почувствовала беззащитность и боль за сына, лишившегося отца. Его защиты, его поддержки и надежного плеча. Дана была очень благодарна мужчинам, так вовремя оказавшимся на пути сына.


Раздался звонок  домофона, увидев на экране Дану, Степаныч нажал кнопку и поспешил встретить гостью.

-Стас, это Дана, мама Максимки. Я тебе о ней рассказывал. Даночка, а это и есть мой сын. – Стас обратил внимание, что в голосе майора чувствовались гордость и удовлетворение. Он в очередной раз испытал теплое чувство к Степанычу.
Глаза Даны и Стаса встретились. Дане показалось, что его стальные глаза проникают в самую глубину её души. «От такого не спрячешься», - мелькнула мысль. А за ней: «Тяжелый, но умный и прямой взгляд».

Стаса поразили глаза Даны. Глубокие и внимательные. А ещё какие-то... несуетливые. Смелые. Выдержанные. «Необычно для женщины», - подумал Стас.
Он поднялся:
-Добрый вечер, мама Максимки. Рад знакомству, - сказал Стас с легкой улыбкой.
-Здравствуйте. Я вам очень признательна за Максима. Если бы не вы, - голос Даны немного задрожал, но она быстро справилась с волнением, - спасибо, это такое счастье, что вы оказа…
-Дана, я рад, что с Максимкой всё хорошо, - перебил Стас. Ему было неловко слышать слова благодарности. – У вас замечательный сын.
-Молодежь, мы так и будем стоять? – строго спросил Степаныч. – Пошли пить чай.


Облик Даны говорил, что она привыкла жить в движение. Во всяком случае, так для себя определил Стас. Простая, удобная одежда. Слегка потертые голубые джинсы обтягивали стройные бедра и длинные ноги. Ковбойская рубашка завязана узлом на талии. Несмотря на то, что пуговицы рубашки были застегнуты, Стас обратил внимание на высокую грудь. Короткая, практически мужская стрижка. Но больше всего Стаса поразила яркая синева огромных глаз. Они очень выделялись под черной челкой. Немного крупноватый прямой нос и полные чувственные губы. Крупные черты лица не только не портили его, а придавали ему шарм и… чувственность.



Глава 40.


Маленького Федора разбудили крики отца, доносившиеся из родительской спальни.
-Идиотка совсем?! Курица тупая, хочешь привязать меня к себе ещё одним недоноском? Я так и буду всю жизнь на них горбатиться?! Нет уж. С меня хватит.
-Ванечка, Ванечка…
-Чтобы завтра же шла и выскребалась, -  гремел голос отца. – Одного задохлика недоношенного родила, бесконечная возня с ним, так ты ещё на меня второго хочешь повесить?! Ты знаешь, как мне деньги достаются?! Я ещё молодой мужчина, а ты меня на цепь хочешь, в стойло?! Не тебе рожать! У тебя и на это тямы нету. Твоё место у плиты.
-Ванечка, ну я же…
-Что Ванечка? Ванечка! Я уже 30 лет, как Ванечка. Курица бестолковая, только уродов плодить можешь. У всех дети, как дети, а этот – соплей перешибешь. Родила ублюдка, а я тебя об этом просил? Всю жизнь мне исковеркала, сука.
-Ну, мы же муж и жена, Ванечка. Как же…
-А считай, что я тебе больше и не муж!- Раздался громкий хохот отца. – Одни проблемы с этим заморышем. Возишься с ним постоянно, сопли ему подтираешь. А как мужа ублажить, так её не допросишься.
-Ванечка, ну я же…
-«Ну, я же, ну я же»! Вот и оставайся со своим Феденькой. А я так больше не могу. Надоело всё. Устал я. Устал. Мне жена нужна, а не курица-наседка.
Раздался плач матери.
-Да заткнись ты!- рявкнул отец, затем добавил: - Иди-ка сюда, последний раз мужа ублажишь. Будет тебе от меня прощальный подарок. Хоть будет тебе, что вспомнить. Больше никто на тебя полезть и не решится, - мужчина весело рассмеялся своей шутке.
Послышалась возня, тяжелое дыхание,  скрип кровати и стоны матери. Федя расплакался.
«Сволочь, сволочь. Зачем она меня родила. Я такой плохой, что даже папка меня не любит».
На следующий день отец ушел. В его уходе Федор винил себя и мать, которая родила «задохлика». Иногда Феде хотелось прижаться к матери, обнять,  но воспоминания о том, что он слышал в спальне,  вызывали отвращение.


В детстве день рождения Федора Ивановича был самым ужасным и отвратительным для него праздником. Мама готовила много вкусной еды, чтобы сын порадовал друзей, и всё было «не хуже, чем у людей», но маленький Федя понимал, что друзья радуются, но только не ему, Феде. Было обидно до слёз. Они ели, веселились, а на Федю не обращали внимания. Мама пыталась объяснить сыну, что не надо быть таким обидчивым, что все мальчишки любят пошутить, побаловаться. Не стоит замыкаться в себе. Хорошо бы Феде быть активнее, веселее, иногда можно посмеяться и над собой, пошутить над ребятами. Говорила, что к жизни надо относиться легче.
-Не сиди букой, Феденька. Предложи и ты ребятам во что-нибудь поиграть. Поддержи их игры.
-Мама, ты ничего не понимаешь, - говорил Федя со злостью в голосе. – Они только и хотят унизить меня, а ты их поддерживаешь. Вот вырасту и я им всем отомщу. – Как он будет мстить, Федя не знал, но был уверен, что «они у меня ещё получат». Такие мысли занимали его детский разум.
-Да нет же, Федюня. Никто не пытается тебя унизить. Зря ты так. Ты же не играешься с ними, а только наблюдаешь. А ты попробуй принять участие в играх. Вот увидишь: всё сразу наладится. И тебе будет весело. Никто не хочет тебя специально обидеть. – Мама поцеловала сына и пошла, ставить пирог.


«Даже она меня не понимает. Какие все тупые и злые, злые, злые. Вот вырасту, стану главным и всех их в тюрьму пересажаю, - размазывая слезы, мечтал Федор. – Пусть зовет своих друзей, если ей так надо. А я буду сидеть на стульчике и к столу не подойду. Пусть видит, как я страдаю».


В 14 лет Федор сказал матери, что больше никогда не будет отмечать свой день рождения:
-Мне нечему радоваться! – отрезал Федя.
-Феденька, ну как же так? Одному ведь плохо, надо…
-Ты, что надо мной издеваться решила? Дура! – первый раз Федор так назвал мать.
Женщина ошарашено смотрела на сына. Слёзы подступили к глазам.
-Ага, давай, давай реви, ты же баба. Курица тупая. Что с тебя возьмешь? Разжалобить меня хочешь? Не пройдет! А ты помнишь, как надо мной издевались? Много ты меня тогда пожалела? «Феденька, иди, играйся с друзьями», - передразнил сын. – Помнишь, как я тебя просил мне велосипед купить? Помнишь? А ты что? Только через год купила. А я год унижался. Денег у неё нет! Работать надо было лучше. Ты никчемная, тебя даже папка бросил!
Ничего не видя от слёз, мать молча повернулась и пошла в кухню.
-Иди, иди, там тебе и место. Всё равно на большее ума не хватает.
Женщина тяжело опустилась на табуретку, натруженные руки легли на стол, голова склонилась, слёзы заливали лицо.


Мог ли Федор тогда подумать, что именно  день рождения через годы станет его любимым днём. А он сам - почитаемым Федором Ивановичем. «Мечты сбываются. А хорошим и достойным людям везет. Главное – голова на плечах и усердие», - хвалил себя Федор.

-Ой, да я, ай да я, ой да молодец, - пел Федя. Настроение взметнулось ввысь. Правда, оно там долго никогда не удерживалось. Всегда находилась «какая-нибудь тварь» норовящая испортить его. Но сегодня Федю не огорчали даже узкие плечи, впалая грудь и хорошо просматривающаяся лысина. Вчера подчиненные накрывали ему стол, и целый вечер говорили, какой Федор Иванович умный, проницательный. Прекрасный руководитель! А какой профессионал. Счастье работать в его подчинении и иметь такого учителя…
Федор, вальяжно откинувшись на спинку стула, и положа руку  на высокий подлокотник, эту позу он увидел по телевизору, и она ему очень приглянулась, властная, начальственная, и как ему казалось, царственным жестом принимал дорогие подношения и поздравления от подчиненных. Наступал момент истины, ради которого стоило жить.
Сегодня уже Федя накрывает стол в дорогущем ресторане для своих начальников и просто для выгодных людей. Дорогое спиртное и приятные слова будут литься полноводной рекой.


Кобыльченко перемерял костюмы, стараясь выбрать тот, в котором его узкие плечи будут казаться наиболее широкими. Костюмы Федя любил. Они были как броня, как стена между простым людом и им, Федором Ивановичем. Их запредельная цена показывала его статус, ту высоту, на которую он взлетел, вверху он, Федор Кобыльченко, а внизу осталось никчемное быдло, приходящее к нему на поклон. Но чаще даже не попадающие, дальше двери его приемной.  Гангрена остановил свой выбор на английском костюме. Расправил плечи, набрал в легкие воздуха, посмотрел на себя в зеркало, придал лицу, по его разумению, мужественное и недоступное выражение, остался собою доволен. Выдохнул, повернувшись вполоборота к двери, заорал:
-Мама, подайте галстук! Ну, быстрее же. Вечно вас не дозовешься.
Прибежала всклокоченная Нина Геннадьевна:
- А вы бы, Федор Иванович, Марианну кликнули. Сидит без дела, ногти который час полирует, вот и подала бы кормильцу галстук. А вы всё «мама да мама». Маме оно, конечно, приятно вам услужить, - тут же добавила тёща. – Но вы девку совсем разбаловали, хлебнете с ней горя, - подбирая галстук, причитала Нина Геннадьевна. - Сначала Янку разбаловали, а сейчас опять свои ошибки повторяете.
-Хватит меня учить, я вас не за этим вызвал! Галстук мне повяжите. – Но слова тещи немного подпортили настроение. Федор Иванович так и продолжал побаиваться Марианну. Хотя не мог точно понять причину своего страха и четко определить линию поведения, которой надо придерживаться с Марианной. Бить её, быть строгим, крутым или снисходительно-ласковым.
На свой день рождения Гангрена Марианну не брал. Боялся. Чего? Об этом он решил поразмыслить позже.
-Мама, водитель на месте? Вы проверили?
-Ждет, ждет.
-Марианна, я пошел.
Марианна с грустным видом подошла к Федору, поцеловала его в щеку, опустив глаза,  вернулась в свою спальню полировать ногти.


Федор в шикарном холле модного ресторана встречал дорогих гостей. Многие мужчины пришли одни, но кое-то привел продемонстрировать своих только что приобретенных любовниц. Брать с собой жен считалось дурным тоном. Федя немного пожалел, что не привел Марианну, тоже бы прихвастнул. Но страх что её могут отбить утвердил его в правильности решения.

Суетились официанты, отодвигали для дорогих гостей стулья, ловили взгляд сильных мира сего. Федор почувствовал своё величие, расправил плечи. Пошли первые тосты за здоровье именинника. Вдруг его внимание привлекла статная пара, идущая по залу в сопровождении официанта. Женщина отдаленно напоминала Янку, но была худее и моложе. Настроение  заколебалось. Федор Иванович не отводил глаз от пары. Его взгляд переместился на ягодицы женщины. Их облегала тонкая шелковая юбка, при ходьбе бедра сексуально двигались, шелк ласкал тело женщины, возбуждая воображение Федора. Её мужчине, несмотря на то, что дама была рослая и на каблуках, пришлось наклониться, чтобы шепнуть ей что-то на ухо. Федя не мог отвести взгляд.
-Федор Иванович, - загремел голос начальника налоговой инспекции, - Федь, че баба аппетитная? Ох, хорош задок. Я бы не отказался такой впендюрить. У нашего именинника вкус, что надо!
Мужики повернули головы и одобрительно закивали.
-И так, продолжим чествование именинника… 


Поставив рюмку, Федя стал глазами выискивать пару. Через несколько секунд до него дошло, что он смотрит на  «эту суку Янку». «Не может быть, - ахнул про себя Гангрена. - У этой Тварины хватило наглости похудеть и нацепить эту пошлую юбку да ещё с мужиком припереться. Совсем обнаглела. Специально притащилась, чтобы меня разозлить, подлюка испортила настроение, она это может. Сейчас мужики её узнают. Это катастрофа». Хорошее настроение приказало долго жить.   Мысли Федора, наскакивая друг на друга,  носились как сумасшедшие.
-Я на минуточку, - сказал он, подскакивая из-за стола. Федор Иванович выбежал в холл. Руки его дрожали. Гангрена достал сотовый телефон:
-Мама, - прошипел он, - быстро Марианну к телефону. Бегом!
-А зачем вам…
-Убью, сию секунду зовите.
Казалось, прошла вечность пока Кобыльченко услышал протяжное: «Алло. Пусик?»
-Пусик, Пусик, - ответил Федя. -  Быстро одевайся, я сейчас пришлю за тобой водилу, он тебя ко мне привезет. И это, ты так оденься, ну, чтобы эээ, ну, ты сама знаешь, люди здесь с положением.
-А мне надеть нечего, не могу я к тебе, Феденька, приехать. В своей недорогой одежде я тебя перед гостями опозорю.
«Черт, черт, черт!»
-Я сейчас дам деньги водиле, заезжай с ним в магазин, купи что-нибудь и сразу сюда. Бегом!
-Хорошо, Пусик, как ты скажешь.
Федя вытащил пачку денег и передал водителю. Федор чтобы показать Янке и всему миру, как у него всё прекрасно даже забыл о своей скупости. На женщин он тратиться не любил. А любил он копеечка к копеечке, и наблюдать, как растет его капитал.
Марианна спокойно выбирала платье, туфли и сумочку, пару чулок. Потом решила купить красивый бюстгальтер и трусики, достойные её великолепной фигуры. Водитель нервничал, торопил. Она от него отмахивалась, как от назойливой мухи. «И чего это все Пусика так боятся?! Он же сам всех боится», - точно подметила Марианна.
После покупок деньги ещё оставались, но Марианна решила  этот незначительный факт не предавать огласке.


-Федь, ну-ка глянь, а та баба, на которую ты смотрел не твоя бывшая? – спросил управляющий банка.
Федор пошел красными пятнами. К своему ужасу Гангрена увидел, что «эта сука» собирается уходить. Мужик расплачивался с официантом, а Марианна до сих пор не приехала. «Надо было её с собой брать, - посетовал про себя Федя. – Продемонстрировал бы Марианну Тварине. Увидела бы, что за ней никто и не плачет».
-Ага, моя бывшая. Уж больно стара для меня стала. Я себе новую завел, - с трудом взяв себя в руки, ответил Федор. – Мне секс постоянно нужен, а Янка столько не выдерживала.
Федор и сам начал верить своим словам.
-Да ты ещё тот боец! Предлагаю выпить за Федора стоя! – поднимаясь, сказал управляющий банка. – За настоящего мужчины, прекрасного руководителя, хорошего друга и секс-гиганта. Здоровья тебе и генеральских погон!


Настроение начало выравниваться. Федор исподтишка рассматривал любовниц министра финансов и хозяина предприятия по производству воды, которого крышевал. Обе были, как будто сделаны на одной фабрике. Свежепоставленный силикон выпирал из декольте, демонстрируя состоятельность папиков. Накачанные губы. Нарощенные ресницы. Огромные разрисованные ногти. Тоже, видимо, не свои. В общем, весь положенный тюнинг. Марианна, безусловно, лучше. В этом Федор не сомневался.


Появление Марианны не осталось незамеченным. Она шла к столу в сопровождении водителя. Движения её были, как у грациозной кошки. Подбородок приподнят. Золотые кудри волос волнами лежали на черном, коротком платье. Стройные ноги обуты в туфли на высоченных каблуках. Грудь при ходьбе волнующе покачивалась. Федор понял, что Марианна не надела нижнее белье. Внизу живота сладко потянуло. Кобыльченко обратил внимание, какие взгляды сопровождают девушку. Настроение поднялось, но вдруг Федора испугала мысль: «А если её кто-нибудь уведет?» Кобыльченко стал судорожно думать: не совершил ли он ошибку, пригласив Марианну в такое место, где было полно богатых мужчин. Многие из них были гораздо привлекательнее Федора. Настроение опять стремительно полетело вниз.


Кобыльченко было невдомек, что Марианна и раньше была в дорогих ресторанах. Также он не имел понятия, чем эти походы заканчивались. Зато Марианна хорошо знала цену  снимавшим её мужчинам. В кино проституткам всегда хорошо платят, но вот в жизни  Марианны это было редкостью и большой удачей. Почему-то большинство мужчин считали, что она спит с ними ради удовольствия. И они уже сами по себе являются бесценным подарком, а оплаченный ими ужин залогом качественного секса. Девушка мечтала не об этом. Ей хотелось, чтобы папики бросали к её ногам роскошные подарки, сходили по ней с ума, и, покорив всех достойных мужчин города, она снизойдет до того, чтобы выбрать лучшего и осчастливить его, став законной женой. Будет ходить в самые дорогие бутики, ездить на шикарных машинах, отдыхать на заграничных курортах с голубыми бассейнами. Но никто не спешил осчастливливаться. Чаще даже не предлагали  больше увидеться. Но при случайной встречи были уверены, что Марианна будет рада выполнить их сексуальные прихоти. А прихоти, как успела убедиться девушка, у богатых папиков были часто престранные. Марианна старалась услужить, но ожидаемого результата это не приносило. Папики уходили к своим семьям, забывая о Марианне сразу после оргазма. Они вспоминали о неотложных делах, спешно собирались и покидали место, где ещё пять минут назад стонали от удовольствия, говоря Марианне, что она самая лучшая любовница.


Марианна подплыла к столу. Поцеловала Федора Ивановича, изобразив на лице выражение: «Я тебя боготворю». Официант отодвинул стул. У Феди немного отлегло от сердца. Когда девушке дали слово она совершенно покорила Кобыльченко своим умом:
-Милый, ты самый лучший и достойный мужчина на свете. Самый сильный, - она мило покраснела, -  и мужественный. Я люблю тебя. – Марианна опустила глаза.
Ближе к окончанию вечера Марианна пошла в туалет. Взялась за ручку двери, чья-то большая рука легла на её ладонь, девушка повернулась:
-Не узнаешь? – ехидно улыбаясь, спросил гость Федора Ивановича.
-Узнаю, у меня память хорошая, - улыбнулась Марианна.
-Не боишься, что я Феде о тебе расскажу?
-Неа, - беззаботно ответила девушка.
-Ну, и правильно, - похвалил хозяин предприятия по производству воды, увлекая Марианну в мужской туалет. – Пойдем, пойдем, а я тебе напомню, как занимаются сексом настоящие мужчины. – Марианна засмеялась.
-А твоя лахудра сюда не явится? – спросила Марианна.
-А ты имеешь, что-то против? – Марианна против ничего не имела. Она почему-то никогда не была против. Но ещё ей надо было срочно забеременеть и стать полноправной наследницей богатенького Буратино.

Через 10 минут она вернулась к своему Пусику, поцеловала в щечку, шепнув на ушко, что у неё болит животик.


Ночью Федору Ивановичу снились кошмары. Как будто в его кабинет во время большого совещания влетели люди, закутанные в белые простыни. Они легко подхватили министра под руки и воспарили с ним к потолку. Костюм Кобыльченко слезал, как краска под дождем. Обнажилось его голое, слабое тело. Подчиненные охнули, а потом стали показывать на него пальцем и смеяться. Федор Иванович хотел отдать приказ, но голос его не слушался. Он открывал рот, как рыба. Хохот подчиненных становился невыносимо громким и эхом отражался от стен. Люди в белом полетели, держа его под руки по коридорам здания, а подчиненные бежали следом с криками: «Мыльный пузырь лопнул, мыльный пузырь лопнул. Народ, смотрите, слушайте и запоминайте. Он выдавал себя за другого, а на самом деле он хилый, немощный и трусливый задохлик, которого можно перешибить соплей. Ты от нас не спрячешься. Мыльный пузырь лопнул, мыльный пузырь лопнул. Народ, смотрите, слушайте и…»
Потом они вылетели на улицу. Женщины показывали его друг другу и смеялись. Люди стекались со всего города и бежали следом. Федор Иванович сжимался в размерах. Вдруг люди в белом выронили его, и он упал в канализацию. Он стал очень, очень маленьким, а за ним гнались огромные крысы. Федя спрятался за трубу и начал громко рыдать. Крысиные морды превратились в лица знакомых, только зубы остались, как у зверьков.
-Выходи, Федька – недоносок. Мы за тобой пришли. Мы всё про тебя знаем.
-Я больше не буду, - обещал Федя. - Я вам всё отдам. Не рассказывайте про меня.

Марианна с усмешкой наблюдала за метаниями в постели Федора Ивановича. А его слова, произнесенные вслух, подняли ей настроение.



Глава 41.


Надя не могла заснуть. Сегодня она увидела Эльвиру с Катей, сидящих в кафе. Элька что-то рассказывала дочери, а та заливалась веселым смехом. Надежда обратила внимание, что девчушка миленькая. Она даже приостановилась, чтобы рассмотреть их получше. Мать и дочь весело болтали. И как показалось Наде, были абсолютно счастливы. На глазах Нади выступили слёзы обиды.
Надежда вспоминала, как горела желанием наказать Эльку, отобрав её мужа, но когда получила его, радость победы быстро сменилась будничными проблемами. Элька и здесь обманула её.  При ближайшем рассмотрении Принц оказался обычным козлом. Ну, разве что немного лучше, чем её покойный муж.
«Одним всё, а другим ничего, - эти мысли не давали покоя Надежде. – Одна покрутила задом и получила всё, что хотела. Небось, ещё и радуется, что от мужа избавилась». Надя не сомневалась, что у «этой вертихвостки» в запасе имеются новые и богатые кандидаты в мужья, и бесчисленная армия любовников. Эльвира для неё была показателем того, как несправедливо устроен мир.
«Сидит, веселится, всё ей нипочем. Бесчувственная».

Надя поднялась с постели и пошла в кухню. Налила себе рюмочку водки для снятия стресса, выпила, закурила.


В пятницу вечером мне позвонила Эльвира:
-Анечка, можно я к тебе сейчас приеду? – дорожащим голосом спросила Эля.
-Конечно. Я тебя жду.
Эля отключилась.
Через 10 минут раздался звонок домофона. На Эле, что называется, «лица не было». Бледная, потерянная. Руки дрожат. Она молча бросила сумку и пошла в кухню.
-Ань, дай Сашину сигарету.
-Ты ж бросила, - зачем-то сказала я и подала Эльвире пачку. – А где Катюня, ты чего одна?
Глаза Эльвиры моментально наполнились слезами и она разревелась.
-Не молчи, не молчи, - закричала я. – Что с Катей? Эля, что с Катей? Эля! Эля! Ну? Говори!
-Катюня, Катюня, - моё сердце буквально выпрыгивало из груди, – она, её Юра забрал.
Я ошарашено смотрела на подругу. Пронеслась мысль: слава Богу – жива. Но Катя же не хотела общаться с отцом и после встреч с ним плакала. А Юра последнее время вроде бы и забыл о дочери. Заплакала Даринка. Я побежала к ней:
-Эль, я сейчас.
Дарине было 5 месяцев, и она совершенно не любила находиться одна.
-Марик, сынок, посиди с Даринкой, пожалуйста.
-Мама, ну я играю.
-Сынок, я без тебя не справлюсь. Похоже, что Эльвире нужна наша помощь.
-А что случилось? Почему Эля плачет? – спросил Марик.
-Сынок, я тебе потом всё расскажу. А пока помоги, пожалуйста.
-Ну, ладно.
Я вернулась к Эле, села на стул.
-Рассказывай.
Эля не могла успокоиться.
-Элька, ну же. Катя жива-здорова. Прекрати реветь, а то беду накликаешь, - сказала я, чтобы, хотя как-то привести подругу в чувства. – Всё остальное можно решить.
Я услышала, что Саша открывает дверь. Как вовремя.
-Здравствуйте, девочки, - сказал он, заходя в кухню. – Эля, что случилось?
Эльвира расплакалась ещё сильнее. Вдруг я увидела, что её коленка разбита, течет кровь.
Показала глазами Саше.
-Так, сейчас я позвоню отцу, чтобы приехал и забрал детей, - Сашины и мои родители всегда с радостью сидели с детьми, если были не заняты. Чьему отцу он будет звонить, я не поняла. Но это и не важно. За годы совместной жизни родители стали общими.
Я пошла собирать Дарину.


Через 30 минут мы втроём сидели в кухне. Я сварила кофе, в Элин плеснула  немного коньяка.
-После работы я, как обычно, поехала в садик за Катюней, - всхлипывая, начала рассказывать Эля. -  Все детки гуляют во дворе, а Катюши нет. Мне сразу не по себе стало. Я бегом к воспитательнице. А она мне говорит, что её папа забрал. Звоню ему на сотовый, не отвечает. Сажусь в машину и еду к Надькиному дому. Всю дорогу названивала. Подъехала, опять позвонила, но телефон уже отключен. Я аж похолодела. Номера Надькиной квартиры не знаю, только подъезд. Стала названивать в квартиры на первом этаже. Двери одной открыла старушка, сказала, что Надька живет на третьем этаже. Сука. Тварь. Я бегом по лестнице. Звоню. Открывает Юра. Глазки бегают. Подонок. Я кричу: «Где Катя?» Катя, услышав мой голос, выбегает в коридор. Плачет. Выскочила Надька, затащила Катю в комнату и закрыла её там. – Эльвира опять разрыдалась.
Меня начала бить дрожь.
-Вот сволочи. Эль, ты не плачь, главное, что Катюня здорова, - сказала я, чтобы хоть как-то подбодрить подругу. Хотя прекрасно понимала чувства Эльвиры.
-Я как представлю, что моя доченька там переживает. Она же думает, что эти её навсегда забрали, - сказала Эля, и слёзы побежали ручьями. Катенька слышала нашу ссору и их крики, что они не отдадут мне ребенка. Как она там?
Саша молча слушал и курил. Лицо его было хмурое.
-А этот стоит и лепечет, что она его дочь, и он имеет право. Как содержать её так он не помнит, что дочь есть. Я закричала: «Зачем же таким образом увозить ребенка? Неужели ты не понимаешь, что у неё травма будет?» Стоит, смотрит на меня глазами овцы и молчит. Надька выскочила и орет, что он отец и девочки нужно общение с ним.
-Эля, ты в милицию звонила? – спросил Саша.
-Звонила, - эмоционально ответила Эльвира. Я им говорю, что у меня дочь украли, а они мне: «Дамочка, не устраивайте истерик, говорите спокойно. Кто украл?» Ну, не козлы?! А если бы я не знала кто?! Я сказала, что бывший муж с сожительницей. Мент спросил: «Он лишен родительских прав?» Я ответила, что нет. А он мне: «Тогда сами разбирайтесь!» и отключился. Ну, не козлы, а?!

Саша взял сотовый и вышел из комнаты.

-Я Надьке говорю, что сейчас милицию вызову, вызвала называется. А Надька орет: «Ты, шлюха разведенная, тебя вообще родительских прав лишить надо. Бегаешь по мужикам, а о ребенке не думаешь. Вали отсюда, пока я тебя с лестницы не спустила! Скандалистка!» Я реву уже и говорю, что я без ребенка никуда не пойду. Слышу, что Катя в комнате плачет и зовет меня. У меня сердце разрывается. Не могу больше, не могу.
-Элечка, не плачь. Мы сейчас поедем и заберем Катюню.
-Отдадут? – Глаза Эльки смотрели на меня умоляюще. Как будто она совсем маленькая, а я большая и могу решать взрослые проблемы.
-Отдадут, - твердо сказала я.
-Ань, я хотела к Катюне прорваться, а Надька меня вытолкала. Я с ней не смогла справиться.
-Какая же он сука, - зло сказала я. - Ну, чего она к тебе привязалась?!
-Она меня с лестницы спустила. - Эля показала взглядом на разбитую коленку. – Я упала, а они дверь за мной закрыли. Я такую беспомощность ощутила. Ань, это ужасно. Мой ребенок там, а я ничего сделать не могу.
У меня потекли слёзы.
-А мой бывший любимый муж молча всё это наблюдал. Ань, ну что он за человек?!
Вернулся  Саша:
-Я за машиной, через 10 минут спускайтесь вниз. В машине всё объясню.
Эля опять заплакала:
-Доченька, доченька. Аняяя
-Элечка, возьми себя в руки!
-Аня, ты не понимаешь, что Катя сейчас чувствует?! – сорвалась Эля.
-Понимаю, Элечка. Скоро она будет с тобой. Но если ты будешь выглядеть такой расстроенной и неуверенной, не сможешь успокоить доченьку.
В этот момент мне захотелось убить Юру с Надей.
-Пей валерианку и пойдем вниз, если Саша ещё не подъехал немного подождем на воздухе.
Я дала Эльвире штук 5 таблеток, она выпила и мы пошли на улицу. Через пару минут подъехал Саша.
-Сейчас заедем за милиционерами. Я позвонил Дмитрию, он мне архаровцев даст, и поедем за Катей. У Димы в ментовке друг. Всё будет хорошо.
В этот момент зазвонил сотовый Эльвиры. Она судорожно стала его искать.
-Слушаю, Ваня.
Ёлкин сын что-то спросил, а Эля ему рассказала о случившемся.
-Улица Жуковского 47, 5-ый подъезд, – Эля назвала Надькин адрес. - Да, мы сейчас все туда едем.
Мы подъехали к Ленинскому отделению милиции. Саша позвонил архаровцем и минут через 10 двое мужчин в милицейской форме сели к нам в машину. Саша спокойно изложил ситуацию.
Когда мы подъехали к Надькиному дому, нас уже ждал Иван. Он буквально подлетел к Эльвире, приобнял её, поздоровался со всеми.
-Эльвира, может, ты с Аней внизу постоишь? Я думаю, что так лучше будет, - сказал Иван. – А мы поднимемся.
Эля внимательно посмотрела ему в глаза. Иван выглядел уверенно и спокойно.
-Хорошо.


-Кто там ещё? – раздался голос из-за двери.
-Кто? Кто? Соседи снизу. Открывай, горим.
Надька распахнула дверь. Иван отшвырнул её в сторону и зашел в квартиру. За ним прошли Саша и архаровцы. На кресле, свернувшись клубочком, сидела заплаканная Катя. Увидев Ивана и Сашу, девочка кинулась к ним. Иван подхватил ребенка на руки, передал Александру:
-Выходи с ней.
Юра жался к стене, а Надежда верещала:
-Не имеете права в квартиру врываться. Уроды. Людиии, помогите. – С этими словами она кинулась на Ивана. Он вывернул ей руку и наклонил вниз.
-Это ты кашу заварила. Думаешь, зараза, тебя не тронем. На чужую порядочность полагаешься?!
-Милиция, милиция, - визжала Надька.
-Да здесь мы уже. Орешь чего? У нас со слухом всё хорошо.
-Заткнись, дура! – прошипел Юра. – Заткнись, сказал.
-Ааааа, - закричала Надя, - я жаловаться буду.
-Не будешь, - сказал один из архаровцев. – Мы видели, что ты ребенка похитила. Нам это и воспитательница подтвердила.
-Не я! Это Юра. Он имеет право. Это его дочка.
-Ты, ты, у нас и бумага от воспитательницы имеется, в которой она объясняет, что женщина увела ребенка, и приметы твои указывает, она тебя вмиг опознает. Звоночек от неё в милиции зафиксирован. Чувствую спинным мозгом,  чалится тебе придется. Так, что учись по фене ботать.
Надежда перестала визжать и как-то сникла.
Милиционеры для острастки врезали Паршину. Тот жаловаться не обещал. Только тихо поскуливал.
-Если Эльвире ещё раз дорогу перейдешь, удушу, - сказал Иван Надьке. - И тебя, поганец, та же участь ждет. Вразумил? Ну, вы меня поняли?
-Да, да, поняли, - пропищала Надька Золотая Рыбка. Затем, глядя на Юру, добавила:– Козел беспомощный, всё из-за тебя. - Юра что-то внимательно рассматривал на обоях.
Иван подошел к Юре и дал ему пощечину.
-Она-то ладно, но ты ж отец родной. Как ты мог? – Юра стоял с выражением олигофрена. –Тронете Элю и её ребенка, убью! – с ненавистью в голосе сказал Иван. Плюнул и пошел к выходу.


-Мамочка, мамочка, я думала, что тетка тебя убила, она сказали, что я должна с папой жить и с ней, и что теперь она мне будет мама, а ты шалава. - Эльвира обнимала дочь. У нас слезы лились ручьём. Саша курил. – Мамочка, ты меня не отдашь этой тёте? Она ведьма. Я знаю. У неё волосы ведьмины. Не отдашь?
-Нет, нет, миленькая, не отдам. Я тебе обещаю, - захлебываясь слезами, сказала Эльвира.
-А что такое шалава? Мамочка, а вдруг они к нам домой придут и двери поломают? Я боюсь тетку. А она папе ничего не сделает?
-Нет, нет. Ваня не разрешит. Не бойся, маленькая.
-А если она в окно залезет?
-Котеночек, ну как она залезет, мы же высоко живем.
-Мамочка, а тетка тебя не убьет? – Катюня тряслась от страха. – Скажи дядям милиционерам, чтобы они её в тюрьму посадили. Я не хочу с ней жить.
-Хорошо, миленькая, скажу, - ответила Эля, прижимая к себе ребенка.


В дверях подъезда показались Иван и милиционеры. Они подошли к нам.
-Ребята, спасибо, - сказал Саша. - Вот вам на такси, а то сами понимаете. Он положил в карман одного из мужчин несколько купюр. Я поняла, что Саша дал им не на такси, а за оказанную помощь.
-Всего хорошего, - распрощались архаровцы.


-Элечка, поехали к нам, - предложила я.
-Ань, уж лучше я у Эльвиры переночую, - сказал Иван. - Им всё равно в свою квартиру возвращаться.


Мы распрощались со всеми и поехали с Сашей домой. Недалеко от нашего гаража я увидела Аллу Алексеевну.
-Саша, смотри учительница Марка.  Останови, пожалуйста, я с ней поговорю.
-Хорошо, я пока в гараже колеса переложу.
Минут 10 мы проговорили с Аллой Алексеевной. Учительница похвалила Марка, и я довольная пошла к гаражу. На улице уже стемнело. И я не сразу поняла, что происходит у гаража. Я ускорила шаг, и увидела, что двое мужиков напали на Сашу. У меня сердце начало выпрыгивать из груди. Ноги мои неслись, наверное, со скоростью света, но мне казалось, что расстояние не уменьшается. Подскочив к мужикам, я заорала:
-Вот они, вот они, сюда, ловите, держите их!
Один мужик бросился бежать, а я даже не поняла, как кинулась на второго. Мы с ним упали на землю. Я мертвой хваткой вцепилась ему в шею. Саша стал бить его ногами, я отпустила мужика, откатилась и стала подниматься. Вдруг я увидела, что рубашка мужа в крови. Меня накрыла волна ярости, я схватила камень и саданула мужику по голове. Моё сердце бешено колотилось. Я с трудом удержала себя, чтобы не ударить его ещё раз.
-С тобой всё нормально? – взволнованным голосом спросил Саша.
-Да, да. У тебя кровь, - моё дыхание сбивалось.  Я полезла за сотовым, руки дрожали.

Вызвала милицию и скорую. Саша сел на землю и прислонился к гаражу. Он был очень бледным. Меня трясло. Про себя я орала: «скорая, скорая, Саша, не умирай». Мужик застонал, я посмотрела на него. Рядом с ним валялся нож. Я опять схватила сотовый и позвонила Сашиному другу Диме.
-Дима, нам срочно нужна скорая, Сашу ножом порезали, - прокричала я.
-Вы где?
Я объяснила. Не помню, сколько времени пришлось ждать. Мне показалось, что целую вечность. Я стащила с мужа рубашку, прижала её к ране:
-Держи её.
Потом заскочила в гараж, взяла молоток (нож я решила не трогать, отпечатки и все дела), на случай, если очнется отморозок.
-Ань, не бойся, уже всё нормально, не бойся, - успокаивал меня муж.


Ранение на счастье оказалось не глубоким, нож прошел по касательной. А двое подонков уже были ранее судимы за грабеж.

-Ань, ну ты герой. Я думал, что ты того мужика порвешь, - смеясь сказал Саша.
-Ага, теперь тебе смешно. Саш, - серьезно продолжила я, - говорят, что незаменимых людей не бывает.
-Врут, - ответил муж, прижимая меня к себе.
-Чтобы я без тебя делала?
-Чтобы я без тебя делал?


В тот злополучный вечер Катюня долго не могла заснуть. Подскакивала, звала Элю. Во сне плакала. Эльвира и Иван сидели рядом с девочкой практически всю ночь. Долго придется ребенку отходить от потрясения, благодаря «любящему» папе и чужой взрослой женщине.
Эля переживала, что такое может повториться. Переживала, что дочь лишилась живого отца. Она бы и рада была их общению, но не такому.
Под утро она заснула рядом с дочерью, а Иван прилег на диване в гостиной.
Не успела Эльвира поспать пару часов, как её разбудил звонок:
-Бесстыжая, - кричала в трубку бывшая свекровь. – Мне Надежда позвонила и всё рассказала. Я посажу твоего любовника за избиение Юрочки. Сволочи, нелюди. Лишили отца ребенка, жилья, так ещё и избили.
Эля поднялась с кровати, накинула халатик, и тихо, чтобы не разбудить дочь, вышла в кухню.
-Негодяйка, - продолжала свирепствовать свекровь. В кухню вошел Иван. – Я тебе не мой безответный Юра, я тебе космы повыдираю. Я за своего сыночка жизнь отдам.

Что-то отвечать, и объяснять свекрови у Эльвиры не было ни сил, ни желания. Хотелось одного, чтобы её просто не трогали. Иван взял трубку из рук Эльвиры, последнюю фразу Вилены Карповны он слышал.
-Слышь, мать? То Элькин хахаль. На зоне меня Чумой кликали. Вникай - еще раз кто-то из вашей кодлы здесь нарисуется, я Юрику твоему кишки на унитаз намотаю…
-А? А? Кто вы?
-Конь в пальто.
Вилена Карповна отключилась, не прощаясь.
Эля повернулась к окну. Слёзы опять полились из глаз. Иван бережно обнял её за плечи:
-Не плачь, я думаю, что на этом всё и закончится. Ну, ну, что ты совсем расклеилась?!
-Вань, ты мне сейчас Ёлку напомнил. Она меня также от первого мужа защищала. Мы с ней собственно из-за той ситуации и познакомились. И ты, такой же, как она, добрый, -шмыгая носом, сказала Эльвира. – Сейчас я завтрак сделаю.
-О, я двумя руками за. Эль, а знаешь, мой папаша как-то подкатывал ко мне. – Эльвира вопросительно посмотрела на Ивана. – Убей меня, но не любят такие отцы своих детей, как это ни грустно осознавать. Мне его ещё сначала жалко стало. Я позвал его в кафе, а папаша весь разговор свёл к вопросу – хорошо ли мы материально живём.  Ныл, что хочет Машеньку видеть, а мать ему не позволяет. Крутил, вертел, выспрашивал: любит ли Влад Машу и на что он ради неё готов. Денег хотел срубить, а Машенькой пошантажировать. Почву прощупывал. Рассчитывал на моё «мужское понимание и на сыновей долг». Мне так противно стало. Я как дурак, обрадовался отцу, а он…  Элька, как я тебя понимаю, что ребенка надо от собственного отца защищать. Я своему нагородил с три короба, что у Влада связи в уголовном мире, лучше с ним не связываться, типа в бетон закатает, а я сам, хоть и мент, но его боюсь. Ну, а как по-другому с ним? – горячо сказал Иван. – Дал папаше чуть денег, он выхватил и сразу распрощался. О себе он думает. О себе и всё.
-А у меня родители хорошие были, - сказала Эля, накрывая на стол. – Они друг друга берегли, меня любили. Я мечтала, что и у меня такая семья будет. А вон, что вышло. Хотя, кто мне виноват. Сама дура.
-А я не дурак был? – засмеялся Иван. – Страдал из-за Марианны. Уже понимал, что она собой представляет, а всё равно хотел удержать её. Всё мне казалось, что во мне дело. Что я что-то не так делаю. Разум мне одно, а я его слушать не хотел. Эль, это наш опыт. Не надо жалеть. И не дура ты. Ты добрая.
-Ага, скажи это Юре и его маме, -  рассмеялась Эльвира.



Глава 42.


Яна вытирала пыль и напевала песенку. Проходя мимо зеркала, остановила свой взгляд. На неё смотрела милая, помолодевшая, но не совсем знакомая женщина. Домашний халат сменили легенсы и майка. Белокурые пряди выбились, придавая Яне немного легкомысленный вид.  Женственные, округлые формы делали её фигуру обольстительной. Яна до конца этого ещё не осознавала, но женщина, смотрящая на неё из зеркала, выглядела чудесно. Яну поразило своё выражение лица: веселое и какое-то лучистое. Даже небольшие морщинки около глаз не портили её. Яна улыбнулась себе и показала язык.
«Неужели это я?», - подумала Яна, отходя от зеркала:
-А знаешь, все еще будет,
Южный ветер еще подует,
И весну еще наколдует,
И память перелистает.

И встретиться нас заставит,
И встретиться нас заставит.
И еще меня на рассвете
Губы твои разбудят.

Счастье что оно - та же птица,
Упустишь и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
Тоже ведь, не годится,
Трудно с ним, понимаешь?

Понимаешь, все еще будет,
В сто концов убегают рельсы.
Самолеты уходят в рейсы,
Корабли снимаются с якоря.

Если б помнили это люди,
Если б помнили это люди…

Её пение прервал звонок. С улыбкой на губах она открыла дверь.

-Веселишься, смотрю. - На пороге стоял сын.

-Сереженька, ты приехал, - сказала Яна, обнимая сына. Радости продолжались.  – Что же ты меня не предупредил? Я сейчас на кухню и бегом что-нибудь приготовлю. Курочку будешь?

-Не, я не буду есть. Меня уже бабушка покормила. Ма, а ты прекрасно выглядишь. Похудела, помолодела.

-Спасибо, родной. Я прямо, как в сказку попала. Мне даже не верится, что это со мной происходит, - сказала Яна, улыбаясь. Она прямо светилась от счастья.– Серенький, давай я тебя всё-таки покормлю.

-Ма, ну, ел я уже. Спасибо. Слушай, тебя отец видел, мне бабушка сказала. Он тоже заметил, что ты выглядишь хорошо. – Сергей не стал дословно повторять слова бабушки: «Завела себя хахаля и расстаралась для него, в девочку решила поиграть. Ну, ну доиграется».

-И мне бабушка сказала, что и у папы всё хорошо. Он с молодой дамой живет. Я за него рада. – На душе у Яны было светло.

-Мам, давай сейчас поедем домой. Я тебя с папой помирю.

-Ох, ты мой заботливый. Сынок, я думаю, что ещё рано. Пусть время пройдет. Может мы, когда и сможем общаться с отцом по-дружески. Пусть все страсти улягутся, - Яна была готова простить мужа и мать, забыть все обиды.

-Ма, я не про «по-дружески». Тебе надо выбросить из головы страсти. Вы с отцом уже немолодые люди. Надо быть мудрее. Поехали домой, прогоним эту дурочку, и всё будет по-прежнему. Будешь опять с ним жить, как у Христа за пазухой.

-Ну, что ты, сынок. Им хорошо вместе. Зачем же нам её прогонять. Да и мне без него хорошо, если честно. – Яна улыбнулась сыну. Глаза её были молодыми-молодыми.

-Чего тебе хорошо? Ты совсем ничего не понимаешь, что ли? Тебе о старости думать надо. Не в Швеции живешь и обо мне подумай. На фига мне смотреть, как папаша на эту пройду деньги транжирит?

- Ну что же, это его деньги. Куда хочет туда и... тратит. - Яна невольно усмехнулась. Она решительно не представляла бывшего мужа, который деньги "транжирит". - Да не переживай сынок, ну достанутся ей денежки какие-то. Зато, может твой папа будет с ней счастлив. Но я уверена, он тебя не обездолит, слишком он для этого... рассудительный - она спохватилась, чтобы не сказать "жадный".
- Мама, ты, что не понимаешь? Какое еще "обездолит"? Ты хоть думаешь, о каких деньгах идет речь? Если их с умом вложить, можно отличный бизнес открыть! За границей! Настоящее большое дело! У меня есть мать, есть отец, я ваш наследник! И я не собираюсь делить всё с какой-то посторонней шлюхой, только из-за того, что тебе  захотелось в девочку поиграться! И так ещё с Лешкой делиться надо. Хотя, он, наверное, откажется от денег. Он же с приветом у нас.
 
-Сереженька, не надо про брата так. Послушай меня. – Яна была уверена, что сможет объяснить сыну свои новые чувства, новое отношение к себе, к жизни. – Я последнее время такое в жизни поняла. Сереж, деньги это не плохо, никто не спорит. Ну, знаешь, свобода она дороже. Это так здорово жить в согласии с собой. Я весь мир теперь другими глазами вижу. Всему радуюсь. У меня даже в детстве этого не было. Я как будто только на свет родилась. Зачем вся эта мишура, если счастья нет, а ты себя ощущаешь птицей в клетке. Даже не птицей. На неё хоть любуются, ей радуются. А я, как бы сказать, вроде, как и не человеком даже была. Рабом. Рабом, которому ничего нельзя. Даже мысли свои иметь нельзя. Не говоря о том, чтобы их озвучивать. У меня такое ощущение, что я вырвалась на свет божий, что из тюрьмы убежала. И я уже не та, что была раньше. Мне там и дня не прожить - Яна вдруг, со смехом представила себя "у Христа за пазухой" - с Гангреной и мамой. -  У папы и бабушки на все жесткие, безумные правила. "Возьми перец и отсчитай семь горошин для борща, ты криво повесила белье после стирки, иди, поправляй, чего ты читаешь, зачем ты вообще эту книгу купила. У нас в доме есть все нужные книги!" И постоянно: "деньги-деньги-деньги...", как будто не в доме живем, а в бухгалтерии. Я себя  там никогда и не чувствовала дома, как будто я приживалкой была. Всю жизнь на птичьих правах. Даже не могла без их разрешения что-то в дом купить, какой там в дом, в свою комнату даже. Знаешь, Серый, если бы у меня ничего не было, я бы босиком оттуда ушла и жила в картонной коробке. Больше было бы шансов выжить. – Яна тряхнула головой, как бы прогоняя прошлое. - Я хочу дурака валять. Купить мороженное на улице и вся им  изгваздаться. Прятаться от дождя под березой, шутить со случайными прохожими, идти по городу, просто куда ноги несут, без оглядки на кого-то. Серый, я как-то в кино одна ходила, ела попкорн и чувствовала себя та-акой счастливой. – Яна улыбнулась своим воспоминаниям. - И ты, сынок, не бойся ошибаться. Люби свои ошибки. Только так и поймешь, что на самом деле приносит тебе радость. Только так и станешь счастливым. Помнишь,  когда ты был маленьким, волка нарисовал с шестью ногами? Расстроился, а он такой замечательный был, смешной. А помнишь, как ты любил рок-н-ролл танцевать? Давай спляшем, как тогда, а? Или споем? Вместе, что-нибудь из того, что я пела, когда спать тебя укладывала? Ты помнишь,…- Яна вдруг «ударилась об тишину».

Ей показалось,  что она говорит с мраморной статуей. Сергей сидел, не двигаясь, выпучив на неё глаза. Повисла мертвая тишина, и её слова теперь казались Яне смешными, жалкими  и стыдными. Чем дольше он молчал, тем больший стыд она чувствовала. Наконец "каменный гость" затряс головой, как будто отгоняя ночной кошмар.
 
- Мать, ты, кажется, с ума сходишь, - нарушил молчание сын. -  Причем достаточно стремительно. Ну, ничего, так отца еще проще убедить будет. Нельзя тебя в таком состоянии одну бросать. Подберем врача хорошего, все наладится...- Сергей посмотрел на часы и воскликнул тоном, каким зовут замешкавшегося официанта: - Давай, собирайся! У меня и без этого дел полно.
 
Душа Яны сжалась в комок. "Наверное, я и правда сумасшедшая дура, - подумала она - Плела тут какую-то чушь, про мороженное, про шестиногого волка. И туда же, про свободу рассуждать".

Сергей поднялся, зашагал по комнате из угла в угол. Яна почувствовала, что проиграла. Этот человек был на её территории, он был младше, он был её сыном, но он уже был здесь главным. Привычный страх вернулся и парализовал её волю.
Конечно, он заметил это. И опять выпучил на неё глаза. Но сей раз в них читалась звериная злоба. Яна уставилась в пол. Она понимала, что этого взгляда ей не выдержать. И даже опустив глаза, она ощущала  взгляд, как будто воздух вокруг делался от него горячим.
-А где твой хахаль?-  неожиданно спросил сын.
-Кто? Не поняла.
-Не прикидывайся дурой. Мне отец всё рассказал. Видел, как ты с мужиком по ресторанам таскаешься.
-Сереженька, да ты что со мной так разговариваешь? Мы же с папой в разводе. Я взрослая женщина. - Она как будто со стороны услыхала свой тонкий девчачий голосок.
-Взрослая женщина, вот и вела бы себя прилично, как в твоём возрасте положено, - с гневом в голосе заявил сын.
-Сергей, мы с папой больше не муж и жена. У него своя жизнь, у меня своя.
-Ты не понимаешь! Или прикидываешься? Ты хочешь, чтобы чужая баба дом получила, а я на улице остался? Тебе сто раз одно и то же повторять надо? Про радости она мне тут сказки рассказывает. Про дождь с мороженным! Твой хахаль – пихаль, вот твоя радость! Так и сказала бы. Ты что совсем спятила? Из-за того, что тебе на старости лет погулять вздумалось, я не собираюсь с чужими людьми бабками делиться. Забыла, что ты мать и жена?

На Яну накатило знакомое, разрушающее чувство вины. Она не выполнила свой долг. Но не могла она себе представить, что вернется в тот дом и весь ужас может повториться. «Поехали домой, прогоним эту дурочку, и всё будет по-прежнему», -  пронеслись в голове слова сына.  «По-прежнему, по-прежнему, по-прежнему…» Слезы полились градом.

-Ой, да ладно, меня не разжалобишь. Собирай вещи и иди домой. – Яна молча сидела на диване, уставившись в пол. – А! Как же она пойдет, любовничка своего оставит, подумаешь, мужа и сына бросила, подумаешь, бабка там одна загибается, а эта о себе только и думает. Правильно папа и бабушка говорили, правильно. А я ещё, как дурак тебя жалел, не понимал, что ты за птица.

-Сергей, ты же сам не мог с бабушкой общий язык найти, как ты мог забыть?

-Я малой был, глупый. А ты взрослая тетка, пора бы уже поумнеть. У тебя семья. Ответственность. Погуляла и хватит. Иди, проси отца, он тебя примет. Я знаю.

-Сынок, ты же видел, как папа и бабушка ко мне относились, помнишь, ты меня, когда маленький был, жалел. Я же не от хорошей жизни ушла.

-Заладила: «маленький, маленький», большой уже стал. Чем твоя жизнь плоха была? Отец дом построил, всё у тебя было. Ты просто неблагодарная. Если бы я обеспечивал свою жену так, как папа тебя, а она ушла бы, вильнув хвостом, и бросила меня и сына, и даже мать, точно бы прибил.
-Сергей, не в обеспеченности дело. Я тепла хочу, понимания, спокойствия. И не было у меня никаких таких богатств. Ну, почему вы все забываете, что я тоже работала?! Да, дом бы я не построила, но вполне себя обеспечивала, а дома я была прислугой. Сережа,…
-Ух, ты, а кем же ты должна дома быть? Звездой? Благодарить отца ты должна, вот что я тебе скажу. Ты ему всем обязана и так подло с ним обошлась. Не позорься уж дальше.

Яна поникла. В голове звучало: «Неблагодарная, неблагодарная, бросила мужа, сына и мать».
Опять почувствовала себя безвольной и отвратительной. «А может, я неправа?» 
-Давай, собирай шмотки, поедешь домой. Что сидишь? Поднимайся.
Сергей полез по шкафам. Яна молча наблюдала за ним.
-Сейчас приедем, вещи оставим в машине, поговоришь с отцом, а я потом сумку занесу. А то устроила цирк, а нас с папой ещё и клоунами выставила.

У Яны было ощущение, что за ней всё-таки пришли, чтобы вернуть в неволю. Вдохнула свежего воздуха и хватит. Яна почувствовала, как на неё надвигается неотвратимая холодная волна, которая вот, вот сорвет её, сомкнет в своих ледяных объятиях, и унесет в бездну. Перед глазами поплыли картины прошлой безрадостной жизни.
У Яны похолодели руки, крупная дрожь стала сотрясать её тело. Голова заболела так, как будто её зажали стальными тисками.
-Сереж, я не могу, я там умру, - тихо сказала Яна.
-Ой, ладно прикидываться, умрет она. Поднимайся.
-Сережа, не могу я, не могу, - повторила Яна срывающимся голосом, но казалось: ещё минута и она опять окажется в ненавистном доме. «Неблагодарная, ты думаешь только о себе, не ценишь, что разлеглась, жирная корова…», - проносилось в голове.  – Я там умру, я не выдержу.
Сергей вышел в коридор, взял обувь матери, кинул ей под ноги:
-Обувайся, - приказал он. - Пронеслось по комнате нечто напоминающее фильмы про солдат в казарме. Яна машинально надела обувь. Сергей уже отыскал в шкафу дорожную сумку, и суетливо набивал её одеждой матери, распахивая по очереди створки и выдвигая ящики.  Яна смотрела, как Сергей своими крупными руками хватает охапками её лифчики и трусы. Яне казалось, что её лапают. Причем не с вожделением, а брезгливо, как чумазого базарного воришку, запрятавшего сто долларов в исподнее.
"Хоть бы он ушел", - подумалось Яне, помимо воли. Из её глаз непрерывным потоком лились слезы. Опять её накрыло стыдом. И перед сыном и за сына.
- Я-не-по-е-ду, - трясущимися губами выговорила она. - Ты вернешься в Саратов, а меня хочешь оставить сторожить твое наследство. У тебя своя жизнь. А что останется мне? - она почти шептала, но голос её все равно дрожал.
-Ка-ак это она никуда не пое-едет?!! - Сергей произносил слова почти нараспев как заклинание, упиваясь властью над женщиной, сидящей перед ним.

Сын подошел вплотную, тряхнул мать за плечи. Теперь ей было не укрыться от свирепой ненависти в его глазах. Лицо сына стало расплываться. Ей казалось, что перед ней стоит муж. Яна тряхнула головой, боль растеклась горячим свинцом.
-Сынок, я тебя люблю, я тебя не предавала. И я не разводилась с папой, пока ты не вырос. Я останусь? Ладно? – молила она. - Ты же уже взрослый, у тебя у самого скоро будет семья, детки. – Яна выглядела жалкой.
-Так, хватит ломать комедию. – В глазах сына заблестели злые слёзы.

Яна поднялась с дивана. Она чувствовала себя пленницей приговоренной к смертной казни или нет, даже хуже: к пожизненному заключению. Из спальни вышел подросший котик, потерся об ноги хозяйки. Яна нагнулась к нему и стала гладить нежную шерстку. Села на пол. Вспомнила, как она обещала себе быть сильной, что не позволит больше собой помыкать, вспомнила, как она уходила из дома, слова матери и Гангрены: «Она ещё приползет сюда на коленях».
-Кота отдай кому-нибудь из своих товарок. Папе и бабушке не понравится, если ты с ним притащишься.

Яна представила, как она входит в дом. С бывшим мужем живет какая-то девушка, Яне вдруг стало безумно жаль её. Потом «увидела» себя маленькую, дрожащую от страха в ожидании, когда мать начнет её бить за какую-то провинность. «А были ли те провинности? А в чем же я виновата сейчас?»
Медленно поднялась с пола.
-Вот и хорошо, а то представление уже затянулось, - сказал Сергей.

Яна пошла в кухню, достала пенталгин, выпила, затем накапала валокордин. Руки дрожали. Села на стул. Сын демонстративно стал в проёме двери. «Мой конвоир», - обреченно подумала она. Перед глазами всё поплыло. Невидимые гномики безжалостно колотили молоточками по вискам. Замутненным сознанием она пыталась понять, почему до сих пор не появился Федор с её матерью. Яна была уверена, что вот сейчас они войдут и утащат её втроём.  "...и все будет как прежде... как прежде... как прежде...". Наконец она вспомнила: "Фёдор-то не придет. У него же теперь другая. Эта девочка, похоже, спасла меня". Она ощутила к незнакомой девчонке смешанное чувство из жалости и благодарности.
Подступила тошнота. Комната завертелась. Яна почувствовала, что у неё сильно подскочило давление.
-Сынок, мне плохо, - севшим голом сказала Яна. – Поищи мне ещё таблетку от давления. -В глазах сына сверкала злость. «Наверное, если я сейчас умру, сын и в этом обвинит меня».  Холодные капли выступили на лбу.
-Я тебе повторяю, хватит ломать комедию.
-Сережа, я туда не вернусь, - тихо сказала Яна, понимая, что она чуть не пошла у него на поводу и не вернулась  к своим надзирателям, и что на неё им всем абсолютно наплевать. Наплевать. Наплевать. Поразила безжалостность сына. Яне было очень плохо от головной боли, и она боялась, что потеряет сознание. «Быстрее бы он ушел», - подумала Яна. Ей не хотелось выглядеть перед сыном больной и жалкой. «И это мой самый любимый человек, Боже, как страшно…»
-Как это она не пойдет?! -  закричал сын. – Сейчас же на выход.
-Не кричи, пожалуйста, - громкие слова усиливали боль. Майка прилипла к телу.
-Так. Выбирай. Если ты сейчас не пойдешь со мной, ты меня больше не увидишь. Или я, или твой хахаль! – кричал Сергей.
-Ты мой любимый и единственный сын, ты мне дороже всех, но ты уже не маленький мальчик. Ты вернешься в Саратов, а меня хочешь оставить сторожить твоё наследство? Так получается? У тебя будет своя жизнь, а что остаётся мне? - Яна беспомощно всхлипывала, повторяя свои слова.
-Ты совсем ничего не понимаешь? – орал Сергей. – Ты же мать, какая у тебя может быть своя жизнь?!
-Такая же, как и у тебя. Я твоя мать и всегда ею буду, если тебе понадобится помощь, я буду рядом, мой дом всегда открыт для тебя. Я твоя мать, да, но я не твоя раба. Я больше ничья ни раба и никогда ей больше не буду. Я не заключенная, а вы все не мои надзиратели.
Яна заставила себя подняться. Поискала в аптечке таблетку от давления. Выпила и, пошатываясь, побрела в гостиную, рухнула на диван, скорее от бессилия, чем из протеста. Спиной ко всему, что было в комнате. Спиной к сыну.
-Ну, как знаешь, ты ещё пожалеешь об этом. - Услышала она знакомые слова. Прежде чем сын бабахнул дверью, в ней зажглась чужая какая-то мысль: "и сама приползу на коленях"...


"Кто приходил? Что здесь было?",- силилась вспомнить Яна. Она была уверена в одном, что её  не насиловали, не били, не заставляли грузить кирпичи и махать кувалдой. "Почему же тогда нет сил, почему я чувствую себя избитой? - подумала она.  - Может, я умираю? Или уже умерла?" Её знобило. В памяти стали всплывать картины произошедшего. Слёзы полились ручьем. «Я не предательница. Я имею право», - говорила Яна себе, как заклинание.  Сама не зная зачем, протянула руку к журнальному столику, нащупала телефон, нажала какие-то кнопки. По комнате понеслась мелодия: "Наверх вы товарищи все по местам, последний парад наступает, врагу не сдается наш гордый варяг, пощады никто не желает…"



Глава 43.


-Мама, мама, смотри, что мне Лена дала, - закричала Дарья, влетая в дом. Девочке тогда было года 4 - 5, не больше. – Смотри, у меня помада. Ленкина мама такая красивая, она губы красит. Мамуль, ты тоже накрась и станешь Принцессой. Смотри, я себе уже накрасила. - Девочка выглядела комично. Улыбка до ушей и размазанная по лицу помада. – Мама, а я красивая?
Женщина с угрюмым видом что-то готовила. Повернулась к дочери. Смерила ей тяжелым взглядом. Улыбка на лице малышки стала исчезать, огромные синие глаза потухли. Девочка застыла на пороге кухни, наткнувшись на взгляд матери. Уголки детских губ опустились. «Почему мама не радуется?-  подумала Даша. – Я сделала, что-то ужасное». Первый раз в жизни девочка ощутила стыд.
-Ты, исчадие ада! - страшным голосом сказала мама. Что такое «исчадие ада» Даша не знала, но понимала, что это что-то ужасное. Девочка опустила глаза. Стыд заполнял её душу. А она так хотела порадовать маму. – Чтобы больше не смела ходить к этим людям. –Мама вырвала помаду из рук и выбросила в мусорное ведро.
-Мамочка, ну почему?
-Не перечь матери! И не смей сомневаться в моих словах, маленькая распутница.
Женщина схватила девчушку за волосы и потащила в подвал. Открыла дверь и швырнула ребенка на мешок с картошкой.
-Сиди здесь пока не осознаешь своей вины, блудница, а Бог за тобой присмотрит. Он всё видит, - голос мамы был грозным.
-Мамочка, я боюсь, я осознала, не оставляй меня. – Дверь закрылась, и Даша погрузилась во мрак. Девочка забилась в угол, глаза стали привыкать к темноте. Даша с ужасом смотрела на мешки с картошкой, ей казалось,  что в мешках кто-то спрятался и сейчас выскочит, и схватит её.
Из-за двери она услышала:
-Не ври, мерзавка! Ничего ты не осознала. Я научу тебя не лгать матери.

Мать открыла дверь. Лицо её было перекошено от гнева, глаза нездорово блестели. В этот миг, в общем-то, красивая женщина выглядела безумной. Волосы растрепались, и она стала похожа на ведьму. Раиса схватила девочку и стала бить. С каждым ударом лицо матери становилось всё злее и злее. Даша в ужасе смотрела на свою маму. Как ни странно, но она даже не чувствовала боли от побоев. Наконец женщина отпустила дочь. Раиса тяжело дышала. Раиса устала. Пламя, бушевавшее в глазах, стало утихать.
-Ты поняла, за что я тебя побила?  - спросила мать, пытаясь унять дыхание. Даша молчала. Мать ушла, замкнув двери.
«Я буду сидеть тихо и вести себя хорошо, и Бог скажет маме, что я хорошая девочка, а мама меня простит и выпустит отсюда. А вдруг не выпустит?».  Девочка отчаянно пыталась понять, в чем она провинилась. Слезы капали на голые коленки и стекали по ногам грязными ручейками. Дашу трясло от холода. Она стала осматривать подвал. «Где же прячется Бог?», - подумала девочка. Взгляд её опять упал на мешки с картошкой. Они стали превращаться в чудовища. Закрыла глаза. Если не смотреть на мешки, которые угрожающе росли, то было не так страшно. Незаметно для себя, ребенок заснул. Даше снились красивые сны. Она такая маленькая, как Дюймовочка, летает с цветка на цветок с такими же маленькими девочками. У всех девочек за спиной были крылья. Очень красивые. Голубые, розовые, золотистые. Они переливались на солнышке. Вкусно пахло медом. Даша увидела красивый голубой цветок, весело смеясь, взмахнула крыльями…
Вдруг Даша ощутила резкую боль. Открыла глаза. Мама тащила её за руку и кричала:
-Посмотри, Василий, она спать улеглась. Этой хамке всё нипочем. Она меня со свету сживет.
-Рая, а что случилось? –  спросил отец.
-Эта маленькая дрянь хочет стать распутницей! Когда ты перестанешь нас с папой доводить? Ты осознала своё поведение? Раскаялась? –голос матери звенел от гнева и возмущения.
Даше не стала обманывать. Она не поняла в чем должна была раскаяться, а мамочка, которая ещё вчера была доброй, не объяснила. Или она не была доброй? Даша запуталась. «Нет, нет, мамы не бывают недобрыми! Что же случилось?».
-Нет, - пропищала девочка. Лицо матери стало жестким и как будто высеченным из камня. Она казалась такой огромной и… чужой. Даша сжалась от страха. И в этот момент она вдруг почувствовала в себе что-то новое. – Нет, нет! – закричала она. - Не осознала.

-На колени! – заверещала Раиса,  и в её глазах появился уже знакомый Даше нездоровый блеск. Ребенок интуитивно чувствовал, что с мамой что-то происходит. Мама в это время становилась чужой и похожей на страшную, злую ведьму. Такую маму Даша боялась и не любила.

Даша стояла на коленях и придумывала сказку о девочках с красивыми крылышками, которые веселились и летали с цветка на цветок.
Очнулась она уже на кровати. Посмотрела в окно. Похоже, что наступила ночь. Ночь.
Девочка услышала, как в другой комнате всхлипывает мама:
-Побила Дашку, а теперь мне её жалко. Вот представь, если так побить взрослого он никогда не простит, а дети прощают, льнут к матери, любят мать. Интересно дети устроены. – Папа успокаивал маму. Чувства Раисы важны. Она переживает, она жалеет дочь, она добрая и сострадательная.
Позже отец скажет Даше: «Ты думаешь, что мама не переживает? Мама добрая, плачет, когда побьет тебя, места себе не находит». Да и Раиса признается дочери, что тяжело переносит их конфликты. Даша, видимо, должна была  посочувствовать маме, умилиться её слезам и переживаниям, её доброму сердцу, но сил на это не было, девочка только внимательно слушала и молча кивала, кивала…


Это было первое воспоминание Даны о детстве. Эта была ночь, когда беззаботное детство покинуло её. Ночь, когда Даша придумала себе новое имя. Путь Даша будет плохой девочкой и её ругают, а она - Дана, будет жить в своём мире. Там нет слез и страха. Там живут прекрасные маленькие девочки с крылышками, которые могут летать, где им вздумается, а их смех разносится звонким колокольчиком. Добрые люди, видя малышек, радуются им, приглашают в гости к своим деткам.

Даша была единственным ребенком в семье. Мама рассказывала Даше, как она вымучила её во время родов и сколько принесла боли.
-Я рожала тебя 14 часов. 14 часов адской боли, невыносимой боли, Хотя я родила тебя без разрывов, но это не заслуга врачей,- делилась мама с маленькой дочерью. Этот рассказ Раиса повторяла на протяжении всей жизни. Мама находила в этом что-то особенное, отличавшеё её от простых смертных, что-то героическое, что именно понять Даше было не под силу, но она интуитивно понимала, что мама, как обычно, ждет от дочери восхищения и благодарности. - Я тогда поклялась, что никогда больше не буду рожать, и сдержала эту клятву, - с гордостью в глазах продолжала мать, - да мне и тебя хватает.
Даша не знала, как надо реагировать на слова мамы, но чувствовала, что должна угодить матери, подарить ожидаемые ею эмоции. Даша серьезно кивала в ответ, но маму, себя и ситуацию видела как будто со стороны, как будто  это не мама и не она, а посторонние люди, интуитивно защищаясь от боли. Даша кивала маме, даря ей эмоции, а Дана отстраненно наблюдала за ситуацией. «Дане не больно. Дане не больно. Дане не больно. Дане всё рано, всё рано, Дане не больно», - как заклинание повторяла девочка.
- С одним ребенком много забот, столько беспокойства, детские болячки, куда уж ещё детей заводить. Не понимаю безответственности родителей, которые плодят нищету. Не знаю, может они здоровые, как кобылы, что рожают свору, да быдло вообще не болеет и ни о чем не переживает, их дети растут, как сорняк во дворе. Сами пасутся, сами заворачиваются. А я  так не могу. Эх, забаловала я тебя. Дашенька, покушай, Дашенька, оденься тепло. Дашенька живет дома ни за холодную воду и спасибо не скажет. Тётя Лена рассказывала, что когда она приходит с работы у них чистота и порядок. Машка всё вылежит, уберет. Есть же такие дети у людей.  Ну, что там у тебя в школе нового? Как Ирка?
Дарья была уверена, что, несмотря на строгость, её мама самая заботливая и внимательная. Что только её мама знает, как правильно воспитывать и лечить детей. Даше, конечно, хотелось, чтобы мама поменьше ругалась, но она понимала, что это же для её блага, что мама неравнодушная, как другие мамы, которые не смотрят за своими детками и дети одни болтаются на улице. «Сами пасутся, сами заворачиваются». Правда иногда Даше тоже хотелось пастись самой, но она знала, что детям одним нельзя, столько опасностей ждет в этом мире без защиты мамы.
-Бог послал нам это испытание, - говорила мать, показывая взглядом на дочку. – Надеюсь, что Бог даст нам силы направить её на путь истинный. У всех дети, как дети, а эта.…В ней точно сидит бес.
В Даше жил какой-то бес, который не давал ей быть хорошей и любимой мамой. «Наверное, я плохая, раз он сидит во мне. Как бы его выгнать?», - этот вопрос часто мучил деятельную девчушку.
Даша была вылитой копией отца. Тот же внутренний позитив. На работе отец был уверенным и даже веселым, хорошим руководителем,  но при жене старался держать себя в рамках. Шутки и смех для Раи были чем-то оскорбительным. Смеяться, по её представлению, значило унижать и  не уважать себя, обесценивать свою значимость. После посещения гостей, если муж смеялся, шутил, жена была угрюма и недовольна: «Ты вел себя, как дурачок, почти все гости твои подчиненные, а ты болтал, как клоун, хорош начальник, опускаешься до их уровня». И муж сникал. «Может и правда так вести себя не пристало?»
Дарья тоже готова была взмахнуть крыльями,  взлететь и радоваться жизнь, но присутствие мамы сдерживало её порывы. И жизнерадостная девчушка при маме становилась напряженной, словно постоянно ожидая удара, боли или насмешек. При маме эмоции Даши куда-то прятались. У Дарьи были такие же яркие, голубые глаза, черные волосы, немного крупные черты лица, как у отца. У Раисы были светлые волосы, которые она красила хной, небольшой нос правильной формы, зеленые кошачьи глаза. Наверное, её можно было бы назвать красивой женщиной, но лицо чаще было недовольным или озлобленным и красота куда-то пряталась. Даша знала, что маме почему-то не нравится, что дочь похожа на отца. Но вот почему? В глазах мамы Даша видела недовольство внешностью дочери. Девочка была уверена, что она страшненькая, но как ни странно не печалилась по этому поводу. Желая угодить матери, Даша как-то передала, что ей сказала одноклассница:
-Ира мне сказала, что если бы я была похожей на тебя, то я была бы красавицей. – Лицо матери преобразилось.
– Да, у тебя нос крупный, точно, как у отца, как назло худшие черты тебе передались. – Словами дочери Раиса осталась довольна, и с упоением расспрашивала подробности, какими точно словами Ира отозвалась о её красоте, затем рассказывала о себе, о своём детстве, о том, как она ходила на танцы, как она могла постоять за себя, как бесстрашно дралась с хулиганами, заступалась за слабых. Раю уважали, знали, что она не спит с парнями и очень бережно к ней относились. Все ею восхищались, а если  кто не восхищался, так это потому, что завидовал. Сегодня Раиса была мила, много болтала и была довольна дочерью. Со стороны в семье царила идиллия.
Мать и дочь. Только мать во всём была исключительной, а дочь оттеняла величие матери. Даша это чувствовала, понимала детским сердечком, что нужна маме, чтобы подтверждать мамину важность и быть на заднем плане. Но Дашу это не огорчало. Мать напомнила маленькую капризную девочку, которая любой ценой желает быть в центре внимания. Маме хочется, чтобы восхищались ей и её милыми слабостями, жалели, любили, признавали заслуги, видели, что она лучше всех и дочка в такие минуты становилась матерью. Мама нуждается в признании, мама лучшая. Даша не черствая, Даша понимает, что мама нуждается в любви. Даша хорошая девочка, Даша обязана дарить маме тепло. Муж тоже понимал, что жена, как и любая женщина, нуждается в восхищении. И он восхищался. Не скупясь, говорил жене комплименты, которые Рая снисходительно принимала. Лицо её становилось жеманным, свою радость от комплиментов она пыталась скрыть. «Ты самая преданная и верная подруга», - говорил муж, - ты красивая…»  Раиса всю жизнь билась за то, чтобы доказать всем – она другая, особенная.
Но после порции комплиментов Рая всё больше и больше уверовала в свою исключительность и вседозволенность, распалялась, и раз от раза её поведение и отношение к близким становилось всё более отвратительным и разнузданным. Иногда мужу это надоедало, и он срывался. Начинался грандиозный скандал. Запал Василия быстро проходил, а мать метала гром и молнии, кричала ужасные слова, обзывалась, говорила, что муж загонит её в могилу. Отец убегал курить в кухню, он был и не рад, что ввязался в скандал. Раиса буйствовала. Визг, крики, нехорошие слова, слёзы обиды, молчание опять слёзы. Потом уставшая мама запиралась в спальне. Даша слышала, что мама плачет. Тише - громче. Тише - громче. Жалостливо – со злостью. Жалостливо – со злостью. Девочка знала: она должна идти к маме, должна проявить сочувствие. И Даша шла. Гладила мать и слушала мерзости об отце и о тяжелой доли матери.
-Я ненавижу этого иуду, - признавалась мать. – Не прощу его измену, не прощу этого грязного потаскуна! Никогда! – Голос взмылся вверх. Рыдания.
Раиса говорила и рыдала громко, чтобы муж слышал её. Даша знала, что мать сейчас распалит себя и опять начнет кричать. Девчушка всеми силами пыталась отвлечь мать добрыми словами, но, к сожалению, ей это не всегда удавалось.
-Одна ты меня понимаешь, кровиночка моя, - громко причитала Раиса, - а этот ублюдок полный эгоист, думает только о себе. Да и как ему о ком-то думать?! Мать его та еще шалава, откуда ему научиться о других заботиться. Эгоист, ублюдок, иуда, будь ты проклят, отравил мне всю жизнь,…
«Почему бы маме не уйти от папы и от меня, если ей с нами так плохо?», - подумала Даша. Девочке иногда хотелось, чтобы мама нашла себе другого мужа и ушла. Чего-то совсем ужасного в отце Даша не замечала. Отец Дашу не обижал, не ругал и не кричал. Бывало: читал книги, рассказывал веселые истории, водил девочку в кино, в парк. Как будто и не было у Даши каких-то изъянов, за которые её следовало наказывать.
Даша уже знала, что мама никогда не простит и не забудет измену отца, Раиса напоминала об этом при малейшей возможности, и очень боялась, что теперь родители всю оставшуюся жизнь будут ругаться.
После ссор Даша не должна была разговаривать с отцом, показывая, что она на маминой стороне. Не разговаривать было тягостно и стыдно, но Даша боялась навлечь на себя мамин гнев. Отец не выдерживал молчания и всеми силами заглаживал свою вину перед женой. Покапал вкусные торты, вино,…
-Раечка, ты самая лучшая. Ну, дурак я был. Молодой, глупый. Я раскаиваюсь. Ты же знаешь, что только ты мне нужна. Я и забыл давно ту бабу. Раечка, я же всё сделал, как ты просила. И мужу её позвонил, сказал, что она мне навязывается и ей в лицо при тебе это же сказал. Сказал, что не нужна она мне, что мне кроме жены и ребенка никто не нужен. Рая, ну уже пять лет с того времени прошло, я её увижу и не узнаю.
-За то я не забыла, сколько боли ты мне принес. Не тебе же больно было, зачем тебе помнить? Хорошо Надька мне обо всем рассказала. А то так бы и ходила дура дурой. А я ещё думаю, что эта курва кривоногая так на меня смотрит, а оно вон что. Этот подлец с ней таскается, пока я с ребенком занимаюсь. – Крик сменяется слезами.
-Раечка, ну что ты такое говоришь! Я с ней и встретился раза три не больше. Давай не будем об этом вспоминать.
-Тебе хорошо не вспоминать,- взвилась жена, - покобелился славно, жену опозорил. Да еще с кем. Эта курва на пять лет старше меня, ноги кривущие, зато всегда раздвинуты, иуда, не прощу!
-Раечка, может тебе куда поехать хочется, отдохнуть?
-Куда мне ехать? Ты что ли будешь дом убирать, готовить, за Дашкой смотреть? Или мать свою шалаву позовешь? Так ей самой прислуживать надо. Забыл, как приедет и не посмотрит, что у меня ребенок маленький, хоть бы в чем помогла. Только и может пожрать и погулять.
-Я посмотрю, приготовлю, ты за это не переживай, мы справимся, правда, Дашенька? - За шалаву - мать муж давно уже не заступался. Его мать была женщиной разведенной, несколько лет назад имела неосторожность приехать на какой-то праздник в семью сына со своим другом.
-Ты прекрасно знаешь, что я никуда не поеду отдыхать. Не привыкла я отдыхать!
Через неделю Рая позволяла себя уговорить поехать в Турцию и купить что-нибудь. А то «все люди, как люди, а я одна хожу, как оборванка. Стыдно уже. Как дура всю жизнь  тебя одевала, а о себе не думала».
А Даша не могла понять: плохая бабушка или хорошая. Когда приезжала бабушка, Даша чувствовала себя не в своей тарелке. Мама зорко следила, как Даша разговаривает с бабушкой. Девочка понимала, что её общение с бабушкой маме не нравится. Бабушка, видимо, тоже это знала и пока мама была дома, старалась не подходить к внучке с разговорами, но стоили хозяйке дома уйти, бабушка звала Дашу поиграть в шашки, о чем-то весело поболтать. Дарья со всех сторон чувствовала себя предательницей. Она предает маму, которую обижала бабушка, когда Даша была совсем малышкой и бабушку, которая для девочки тоже родной человек, а она не может запросто общаться с ней. На сердце было тяжело.
Как-то возвращаясь с крестин маленькой племянницы, мама рассказала Даше о том, как крестили её:
-Ты так орала. Мне было очень стыдно за тебя. А батюшка сказал, что в тебе сидит бес и это он кричит.
Даше было очень стыдно, что бес поселился именно в ней. «Я так подвела маму, - огорчалась девочка, - у всех мамочек хорошие дочки, а моей маме не повезло со мной, поэтому она меня не любит». Не любит?! Это неожиданное открытие поразило девочку в самое сердце. «Бедная, бедная мама она обо мне заботится, кормит, всё для меня делает, а это так трудно».
Иногда в маленьком сердечке появлялись обида и злость на маму.  Потом Даша начинала корить себя за такие ужасные чувства и мысли, считая себя плохим и испорченным человеком. Но жизнерадостность брала верх. Забыв на время о бесе, который в ней сидел, она весело напевала, играла с девочками, смеялась и временами была беззаботным ребенком, пока мама не ставила её на «место».
Дарья росла, и ей становилось всё труднее и труднее соответствовать требованиям родителей. Всё чаще в душе поднималась буря негодования. Девочка начала замечать, что мама сама не всегда ведет себя правильно. Случай в магазине не выходил у Даши из головы. Мама покупала продукты, а Даша стояла рядом. Раиса расплатилась и вышла, придя домой стала хвалиться мужу, что продавец ошиблась и дала ей на сдачу денег больше, чем стоили все купленные ею продукты. Отец молчал.
-Мама, что же мы сидим? Пошли быстрее обратно в магазин,  вернем тети деньги. Продавщица, наверное, плачет.
Мать на секунду опешила. Даша поняла, что опять сделала что-то неправильное.
-Да, как ты смеешь, мерзавка! - закричала мать, подскакивая со стула. – Ты с кем так разговариваешь? Ты забыла, что мы твои родители? Неблагодарная тварь! Пригрели змею на груди! Дал же нам Бог такое испытание. – Лицо матери было красным от гнева. Она кричала всё громче  и громче. Сильная пощечина на мгновение оглушила девочку. – Мы её кормим, заботимся, а она тварь неблагодарная. Тварь, тварь.
Даша смотрела на перекошенное от злости лицо матери, на отца, который поддакивал матери,  и чувствовала, что ненавидит родителей. Всем своим маленьким сердцем ненавидит.
-Вася, ты посмотри, как горят её глаза! Это же не дочь, это бес. Ты чего стоишь, как вкопанный. Или ты решил позволить маленькой мерзавке учить нас? Ты вкалываешь в поте лица, рискуешь, чтобы одеть эту мразь, накормить, а она неблагодарная не ценит так еще и в лицо тебе плюёт. Сволочь, я тебе последнее отдаю, всё для тебя, а ты отблагодарила, уродина. Ничего, я сейчас ей вправлю мозги. Быстро научу почтению.
Мать опять ударила Дашу по лицу, глаза Раисы загорелись, она схватила шланг от стиральной машинки:
-Проси прощения, тварь, - верещала мать, избивая дочку. Даша кричала от боли. – Не ори, мерзавка, не ори. Заткнись, не позорь нас перед соседями. Заткнись, сказала!
-Рая, Рая, не надо, - слова мужа утонули, и он вышел в другую комнату.
«Как же я могу не орать, - промелькнуло у Даши, - если мне так больно, так больно. Если бы она хоть на минутку перестал меня бить, я бы не стала кричать. Наверное, она не знает, как мне сильно больно».
Даша закричала сильнее. Девочка надеялась, что мать поймет, что ей очень, очень больно и перестанет её бить. Но последовали более сильные удары. Мать пришел в ярость. «Она меня сейчас убьет», - всё горело от дикой боли. Даша почувствовала, что уписалась.
-Фу, гадина, - с отвращением сказала мать, видя, что случилось с Дашей.
Женщина отшвырнула шланг. Даша без сил упала. «Сейчас потащит в подвал», - равнодушно подумала она, как будто не о себе.
Свернувшись комочком, Дарья лежала на мешках, они уже не пугали её. Злость, бушевавшая в детском сердечке, сменилась другими чувствами. «Не могут родители быть неправы, - была уверена Даша. – Все родители любят детей. И мама так говорит». Даша не раз слышала от мамы, что она готова за дочку отдать жизнь. Дарья вспоминала весь день до мелочей, пытаясь понять, когда допустила ошибку. Не находя ответа, расплакалась. «Меня Бог накажет, что я о маме  плохо думала и ненавидела. Она обо мне заботится, а я такая неблагодарная».  Сердечко разрывалось на части.
...Даша любила церковь: торжественный перезвон колоколов, приятные запахи, витающие в воздухе, волшебный, полыхающий огонь свечей, умиротворение, царившее в храме, хоровое пение. Правда Даша немного побаивалась строгих и мудреных икон. Девочке казалось, что они смотрят на нее строгими глазами и укоризненно говорят: «Стыдно, Даша, стыдно, стыдно». Даша молилась. Просила за папу, за маму и за себя урода. Просила защиты, просила научить, как не огорчать родителей. Даша больше всего на свете боялась огорчить их. Просила избавить её от злости на маму. «Они обо мне заботятся, я должна их почитать, а я такой урод, иногда злюсь на них», - признавалась она Богу.

В этот раз Дашу отправили на службу для раскаяния. Батюшка был молодым, но очень упитанным, с холодными, маленькими глазками, в строгом своем облачении. Он читал проповедь. Говорил  про времена года, про возраст людей: молодость, средний и старость. Рассказывал, что надо заботиться о душе. Зима – это грехи, весна – это покаяние,… Заплакал ребенок, и батюшка выгнал женщину, державшую его на руках. Даша перепугалась, стояла, боявшись шелохнуться…


Батюшка подошел к Даше, накрыв её голову епитрахилей. 
- Чего ты молчишь? – грозно спросил священник. Девочка растерялась и не знала, что говорить, а только испуганно молчала. – Ты так и будешь молчать?
- Что мне нужно сказать? – дрожащим голосом спросила Даша. Она ждала от него участия и защиты.
- Раскаяние в своих грехах, - строго сказал батюшка.
Даша пыталась вспомнить грехи: не убий, не прелюбодействуй - этого слова она еще не понимала, не укради,… все было не то, батюшка начал нервничать.
- У тебя, что нет грехов?
- Нет, - еле слышно пропищала девочка
- Вспоминай!!! Как не слушалась родителей, врала, делала гадости, - в его голосе звучала ярость.

Даша молчала. Она чувствовала себя виноватой, но не чувствовала грешной, и как ни старалась, в ее юной голове эти понятия не умещались, она не врала родителям и не воровала,  не делала гадостей,  и на самом деле не знала, что же все-таки она совершила плохого, хотя…

-Я, я иногда злюсь на родителей, - запинаясь, сказала Даша.

Девочка вспомнила, как прошлым летом они с родителями отдыхали на море. Папа читал на берегу, мама посматривала по сторонам, а Даша терпеливо ждала, когда ей разрешат купаться.
-Дочурка, - обратилась к ней мама. – Видишь, тетка лежит?
-Да, - ответила Даша.
-Смотри, вон очки рядом с ней валяются. Пройдись по пляжу, как будто гуляешь, сделай вид, вроде ты что-то уронила и незаметно схвати очки, затем беги с ними в нашу комнату. А мы с папой позже придем.
-Мама, я не могу, - Даша умоляюще смотрела в глаза матери. – Я не могу.
-Кому сказала?! Иди, мерзавка, иначе ты у меня получишь, -  зашипела Раиса и больно ущипнула дочь.
Даша плакала, но с места не двигалась, только мотала головой из стороны в сторону.
-Что ты ревешь? – спросил отец, оторвавшись от книги.
Даша не отвечала.
-Что случилось?
-Мама хочет, чтобы я у той тети … - Даша запнулась на слове «украла», - взяла очки.
-Да, как ты смеешь врать, лгунья? – вскрикнула мать. - Зачем мне те дурацкие очки нужны? Я их и не видела. Ты посмотри, Вася, у неё опять бесовский огонь в глазах
Мать поднялась, схватила Дашу за волосы и стала кричать. Люди смотрели на них.
-Ты зачем на мать наговариваешь? – спросил отец и уткнулся в книгу.
-Я не наговариваю, - ответила Даша, вырываясь от матери.
-Вася, а ты разве сам не понимаешь? – Раису трясло.- Забыл, что я ей вчера не разрешила на качелях покататься? У меня голова раскалывалась, а эта заладила: «качели, качели». Боже мой, боже мой, что за ребенок, что мне за наказание такое? Я для неё в лепешку готова разбиться, а она…- Раиса заплакала.
-Даша, иди в комнату, хватит доводить мать, - сказал отец.
Даша, опустив голову, побрела подальше от людских глаз.
Вечером её ждало наказание. Мать побила её. Было очень больно, но девочка, стиснув зубы, молчала, повторяя про себя: «Ненавижу, ненавижу, ненавижу».

Об этом ужасном случае она и рассказала батюшке, правда было очень стыдно. Рассказала о том, что чувствовала, про пугающую её злость. Даша надеялась, что батюшка её поймет,  научит, как надо правильно себя вести, не испытывать злости.

Батюшка выгнал ее с позором:
-Надо же такое придумать на родителей, лгунья!

Позже выказал родителям свое недовольство воспитанием этого ужасного ребенка.
Мама была разгневана!
-Так опозорить родную мать, недоделанный урод! Да за что мне это наказание, все дети как дети, а ты?!

Мама приказала Даше молиться Богородице на коленях, высыпав перед ней два коробка спичек, молиться вслух, одна молитва, одна сломанная спичка...
 
...Молиться надо было часто, утром и вечером, обязательно вслух, по старому псалтырю, Дома было много икон. Перед сном в обязанности Дарьи входило  "чистить дом" свечами и ладаном. Ладан нагревался в ложке, и Даша, держа ложку, обходила помещение. Затем с горящей свечой в руках читать молитвы, обходя комнаты по часовой стрелке, останавливаясь  в каждом углу. Потом надо было прочитать молитву за дверью, чтобы бесы не спрятались.
Мама поднимала Дашу в 6 утра, день начинался с молитв. Раиса следила, чтобы Даша не отлынивала, читала вслух, молилась правильно и самозабвенно.
-Громче молись, чтобы я слышала, - кричала мама из кухни.
Даша чувствовала в глубине души протест против этого. Она не понимала: для чего мама заставляет ее читать молитвы вслух. Даша и так любит Бога, постоянно с ним разговаривает, просит у него помощи,  прощения за то, что она расстраивает маму, нервирует,  обижает и причиняет ей боль.
 Мама часто повторяла, что Бог всемогущ, он знает всё о делах людских и не только о делах, но и о помыслах, читает все черные Дашины мысли и обязательно накажет ее за это. Какие мысли черные, а какие белые мама знала и с удовольствием рассказывала Даше. Даше боялась даже помыслить что-то в  разрез с мамиными установками, ведь тогда ее покарает сам всемогущий БОГ!
Грязную душу девочке мать усмиряла длинными нотациями и разговорами о нравственности, молитвами, постами, ледяной ванной, побоями...
 

Когда родителей не было дома, Даша брала в руки куклу, прижимала её к себе, и тихонько раскачиваясь, шептала: «Ты мой маленький ребеночек, я буду тебя любить и никогда, никогда не буду обижать». Всю любовь, которая жила в детском сердечке, Даша отдавала кукле. Глаза наполнялись слезами. Девочка старалась их унять. Боялась, что придут родители и увидят, что она плакала, а это добром для неё не кончится.
Иногда девочка мечтала стать неодушевленным предметом, чтобы ничего не чувствовать. Не чувствовать боли, обиды, стыда. В её голове многое не укладывалось. Её родная мама делает ей больно. Не может же мама не любить дочку. Не может. Она ведь заботится, кормит, лечит, когда Даша болеет. Как же сложно всё это понять. Даша смотрела на огромные часы: «Тикают себе спокойно и не о чем не переживают. Вот бы мне стать часами». Иногда Дашу пугало, что она не любит мать. Потом вспоминала, как мама плачет, ей становилось её жалко, а себя она начинала винить за не любовь. Даша всегда очень боялась обидеть маму. Уж очень щепетильно Раиса Олеговна относилась к своим чувствам. Такого же бережного отношения к себе она требовала и от окружающих.
«Ты причиняешь мне боль, ты огорчаешь меня», - часто говорила мама.
И Даша изо всех сил старалась не огорчать. Когда родители ссорились, мама звала Дашу к себе, усаживала рядом и рассказывала какой отец плохой, как ей с ним тяжело. Даше казалось, что мама не совсем права, что не надо ей всё время кричать и обзываться, но сказать это вслух не решалась, только молча гладила маму по руке. «Ты хорошая, я тебя люблю», -  говорила Дарья, чтобы сделать маме приятное. Она видела, что маме нравится, когда она хвалит и жалеет её. В такие моменты глаза матери загорались странным светом. Раиса говорила дочери: «Только ты меня понимаешь, а помнишь, когда ты была маленькой, я называла тебя своей маленькой дочуркой? Ты тогда была такой ласковой, всегда меня защищала, помнишь, как ты меня обнимала и целовала? Тебе тогда годика два было».
«Мне же не трудно подарить маме любовь», - думала Даша. Тогда она ещё не знала, что это называется: «Обслужи мои чувства». И Даша обслуживала. Тогда она ещё не понимала, что с её чувствами никто не считается, и они вообще ничего не значат. Есть чувства мамы, есть чувства папы, но у Даши нет чувств. Даша не человек, она ребенок, а дети обязаны почитать родителей. Даша была в этом уверена. Маме нельзя делать больно, маме надо говорить комплименты, хвалить, благодарить, сопереживать, жить ею, восхищаться её словами, мыслями. Раиса считала себя самой несчастной женщиной на свете. Говоря о себе, она часто плакала, голос её дрожал от жалости.

 Мама часто рассказывала историю про крестины, зная, как будет неловко и виновато чувствовать себя дочь. Каждый раз история обрастала новыми подробностям и слушателями. Мама с папой причащались целые сутки, крестины проходили на дому у священника. И хотя мама не видела самого обряда, но крестная ей рассказала, как мерзко орал ребенок. От этих слов Даша готова была провалиться от стыда сквозь землю, и чувствовала себя гадким уродом. Девочка не понимала, почему её крестины проходили на дому, а не в храме. «Наверное, со мной что-то не так, раз меня не понесли в храм», - решила Дарья. Мать с заговорщеским видом, искоса поглядывая на Дашу, рассказывала своим подругам, что когда батюшка лишь начинал читать молитву, ребенок тут же начинал неистово орать. А когда батюшка останавливался, ребенок замолкал, и бесы, разрывающие его изнутри, успокаивались. Товарки с благоговением смотрели на мать, раскрыв рот от таких чудес:
-Нам уже тогда батюшка сказал, что мы бедные родители ещё намучаемся с этим ребенком,  бесы в нем с рождения, и бесов надо будет изгонять нам, бедным родителям. – На словах «бедные родители» мама делала ударение и посматривала на дочь, наслаждаясь её реакций. Даша готова была провалиться от стыда сквозь землю. Мамины подруги смотрели на неё с интересом, как на какой-то невиданный экспонат.
-Бедная Раечка, - восклицали они, - ну и досталось же тебе. – Довольная собой Раечка приглашала подруг попить чая.
 
...Родители в очередной раз ссорились. Раиса кричала мужу, что он ей всю жизнь испортил.
-Эгосит, иуда, опять на работе задержался!
-Рая, ты понимаешь, что у нас комиссия была?! Ну, хоть возьми Петровичу позвони, узнай.
-Твой Петрович такой же ****ун, как и ты.
-Вахтерши позвони, она прекрасно видела, что из здания выходили одни только мужики.
-Ты что меня за дуру держишь? От тебя спиртным несет!
-Да не пил я! Сказал, что у меня язва. Вот, понюхай.
-Не подходи ко мне, подлец, ты мне отвратителен,  - завизжала Рая не своим голосом.
-Мама, тише, пожалуйста, -  попросила Даша, переживая, что мать услышат соседи.
-Ах, ты дрянь! Да как ты смеешь матери рот затыкать? – Мать грозно надвигалась на Дашу.

Девочка в страхе попятилась из комнаты.
-Стой, гадина, - заорала Раиса, и набросился на Дашу.
Даша до жути боялась побоев и не всегда могла себя усмирить и сносить их спокойно, в этот раз отскочила, на нее обрушилась грубая неженская брань, ярость матери не знала предела.
-Вон отсюда, бесовка! Вон из моего дома, шлюха! - Даша оцепенела от ужаса, но при виде приближающейся фигуры  побежала к двери, выскочила из дома, в чем была, несмотря на мороз.
Эта ночь осталась глубоко врезалась в её память, как апофеоз своей злости на родителей и своего бессилия перед ними. Она осталась одна посреди ночи. Дашу трясло от холода. Она не зная, куда идти в такое позднее время, спряталась в подъезде первого попавшегося на пути дома, вздрагивала от возгласов и улюлюкания пьяных, без копейки денег и теплой одежды, одна на всем белом свете, никому не нужная, гадкий урод, который не заслужил  любви даже своих собственных родителей. Куда ей идти? Кому она нужна? Кто будет любить ее сильнее, чем они, её родные папа и мама? А ведь родители дали ей жизнь, кормили, заботились, когда она болела, покупали одежду, мороженое, ведь были какие-то радости,  они так старались для нее.  Другие дети не были бесовскими отродьями, видимо, и правда виновата она одна, ведь это в ее душе помимо смирения и любви живет еще и дух противоречия. Даше было стыдно и страшно признаваться себе, что она не любит свою мать, считает её злой и жестокой, но она некуда не могла деться от этих мыслей и чувств. Ненависть, стыд и вина преследовали её. Даша видела мать, как озлобленную, неудовлетворенную жизнью женщину.

Как может не верить ребенок своим родителям? Они же всегда правы, они подарили жизнь! Они родители! Но если мама и папа видят лицо своего ребёнка уродливым,  душу в язвах, изъеденную бесовскими червями, то и ребенок, подходя к зеркалу, видит себя глазами родителей. И как бы он не хотел, не в силах сбросить с себя этот костюм. Костюм, в который его облачили, причиняет много боли и страдания, он срастается с человеком, надолго или навсегда становясь частью его. Даша никогда не смотрела на себя другими глазами. Зеркала в глазах её матери показывали, как на самом деле она уродлива, и если бы не мать своего уродства девочка, может быть, и не заметила. Так за что же сердиться на мать, если она всё делает для блага дочери? Помогает быть самокритичной, воспитывает, заботится, а ведь так трудно любить убогого, уродливого, куда труднее, чем ангелочка и сколько для этого нужно душевных сил.

Окончательно продрогнув, Даша побрела домой в надежде, что материнский гнев улегся. Дверь в дом была открыта.  Мать строго спросила:
-Надеюсь, у тебя хватило ума не порочить нас перед людьми? Где ты шлялась? Или ты  себе приключений искала? О нас бы подумала. Мы с отцом извелись уже. Он выходил на улицу тебя искать, совсем совесть потеряла. Ему завтра на работу, а мы не спим, у меня сердце разрывалось от страха. Совсем о матери не думаешь.

Почему-то именно эти слова привели Дашу к мысли: «А может, в жизни  бывает такое, что родители не любят своих детей?» Эта мысль не давала Даше покоя: «Неужели бывает? Тогда бы всё стало понятным».
Дашу ещё долго трясло от холода. В эту ночь она дала себе слово, что никогда не ударит, не скажет грубого слова, не обидит своего будущего ребеночка. Она будет беззаветно любить свою кровиночку.



Глава 44.


Когда трагически погиб муж, Дану поддержал отец Андрей и её вера. Она давала силы жить, не унывать и принимать свою судьбу.
Дарья помнила своё смущение, когда к ней подошел отец Андрей. Крупный,  высокий, молодой мужчина с благородными чертами лица, слегка прихрамывающий. В первую секунду он напомнил Даше скорее положительного героя боевика, спасающего мир, чем священнослужителя. Потом она испугалась его строгих, серьезных глаз. «Поймет ли, не осудит?». Но за строгим взглядом отца Андрея, Даша успела увидеть искреннее участие, доброту. 


До начала вечерней службы оставалось полчаса. Сегодня был будний день, и храм был почти пуст.
Отец Андрей вошёл в алтарь, совершил три положенных поклона и приложился к престолу.
Он был не единственным священником в храме, и сегодня по расписанию за ним значилось проведение исповеди.
Отработанными до автоматизма движениями он накинул епитрахиль, затянул поручи, взял Евангелие, требник и небольшое распятие.
За пятнадцать лет, прошедших с момента его рукоположения, очень немного осталось от семинарского романтизма - желания помогать страдающим, сражаться с бездной тьмы и греха, бережно выпрямлять надломленные трости человеческих душ.
Он теперь прекрасно знал, какая это редкость - человек, пришедший к исповедному аналою с искренним покаянием в совершённых грехах, исполненный решимостью реально изменить свою жизнь.
Не меньшая редкость увидеть человека, ищущего духовного совета, стремящегося разобраться в своей жизни, исправить её.
Подавляющее большинство "исповедей", особенно под воскресенья и праздники, выглядело так: механическая скороговорка "по бумажке" с перечнем "прегрешений", вычитанных в купленной в церковной лавке брошюрке.
Почему-то утвердилось строгое правило, что без этого механического, почти невротического ритуала нельзя допускать прихожан к главному таинству - таинству Причастия.
Но всё же случались в этой серой суете повседневности и яркие вспышки - встречи с людьми, которым удавалось реально помочь, вытащить из беды, уныния, отчаяния. Помочь преодолеть себя.
Такие моменты наполняли жизнь смыслом, напоминали о том, что он всё-таки пастырь, а не требоисполнитель, способный только крестить, отпевать, венчать, освящать квартиры и машины.


Пришедший к службе пономарь подошёл под благословение. Отец Андрей перекрестил его и вышел из алтаря.
Войдя в притвор, он расположил Евангелие  крест на аналое, стоящем перед большим деревянным распятием.
Произнося положенные молитвы перед исповедью, он краем взгляда окинул пришедших.
Это были несколько тётушек-завсегдатаев. Он прекрасно знал, в чём будет состоять их "исповедь": разговор "за жизнь", бесконечные жалобы на мужей, детей, соседок.  "Покаяние в грехах ближних" на священническом жаргоне.

Чуть поодаль он заметил незнакомую молодую женщину, явно не принадлежащую к племени "воцерковлённых" - неумело повязанный платок сочетался с джинсами, выглядывающими из-под плащика.
Окончив молитвы, отец Андрей остановил жестом бабу Нюру, ринувшуюся к аналою и обратился к женщине:
- Вы на исповедь пришли? Проходите.

На бледном лице женщины отразилась какая-то минутная борьба, нерешительность. Затем она неуверенно подошла.

- Как Вас зовут? Меня - иерей Андрей. - Он всегда помнил ворчливое наставление своего первого духовника: "Никогда не называй сам себя "отцом", какой ты "отец" людям, многие из которых старше тебя? Пусть люди сами тебя так назовут,
если заслужишь. Представляйся саном и именем"
Она тихо ответила:
Дарья, - помолчав несколько секунд, она добавила:
- Батюшка, я очень давно в храме не была... Я в Бога верю, но...
- Не смущайтесь, - ответил отец Андрей. - Расскажите просто, как умеете, о том, что Вас привело.

Волнуясь и сбиваясь, но постепенно всё увереннее и увереннее, Дарья начала рассказ о своей жизни.

Отцу Андрею не раз приходилось слышать подобные истории, различались только детали.
Главной жизненной драмой Дарьи была психологическая зависимость от её матери - семейного тирана и манипулятора.
Мама была "верующей" - то есть была убеждена, что все её страсти, комплексы и амбиции имеют "божественную" санкцию.
С самого раннего детства в сознание и подсознание девочки тяжёлым молотом ежедневных нотаций вбивалась мысль о том, что главный её долг - "смирение", "послушание" и "почитание родителей". Если она дерзнёт ослушаться, то будет проклята
и отвержена Богом, не будет ей счастья в земной жизни, а уж в загробной...

Когда Дарье исполнилось двадцать лет, она совершила очередное ужасное преступление - вышла замуж против воли  своей матери.
Родителям не нравилось в её избраннике всё - внешность, национальность, то, что он неверующий. А самое главное, мать девушки сразу почувствовала, что ей не удастся им манипулировать.

Избранник был старше Дарьи почти на 10 лет. Был ей не только мужем, но и в какой-то степени заменил ей родителей.  Брак был счастливым, но в душе у Дарьи счастливая безмятежность сменялась мучительными двойственностью и сомнениями.
Предприняв несколько "лобовых" попыток разрушить их брак, мать сменила тактику. Теперь она встала в трагическую позу матери, подло преданной своей собственной дочерью, дочерью, наплевавшей на "все труды и страдания, которые перенесла
ради неё мать".

Даша умом вроде бы понимала свою невиновность, но вбитый с детства комплекс вечной вины, вечной неоплатной должницы, вдобавок ещё и поправшей "священный долг почитания родителей", временами отравлял её жизнь. Заставляя Дарью, недавно ставшую  матерью, видеть в каждой семейной проблеме: будь то, небольшая температурка у ребенка из-за режущихся зубок или ночные колики в животике, мелкая размолвка с мужем  - призрак того самого "божественного проклятия" за непочитание матери.
Дарья запуталась в этих чувствах.
Иногда ей казалось, что она грешница и преступница, иногда она ощущала ненависть к родителям, бывало, обвиняла Бога, наложившего на неё бремя невыполнимой заповеди, иногда погружалась в какую-то серую пустоту равнодушия и уныния. В такие времена от природы веселый, легкий и боевой характер прятался в дебрях комплекса вины, вбитого родителями.
Муж  терпеливо и заботливо выносил все эти метания её души, но в последнее время Дарья стала бояться,  что и в их отношениях может появиться трещина.
Отец Андрей не перебивал её монолог, давая возможность высказаться. Наконец, Дарья умолкла.
В храме началась служба. Пономарь окончил чтение девятого часа и сейчас служащий отец Максим произносил "мирную" ектенью. С клироса ему отвечал жиденький "будничный" хор из  трёх женщин - непрофессионалок.
Их голоса были едва слышны в притворе даже полупустого храма.

- Скажите, а Вы  когда-нибудь обращались к священнику со своей бедой, - спросил отец Андрей и в ту же секунду пожалел, что задал этот вопрос. Дарья подсечённо дёрнулась, и на её лице появилось выражение загнанного в угол беспомощного зверька.

-Не волнуйтесь, я вас ни в чём не обвиняю, - поспешил он успокоить женщину.

Однако Дарья уже взяла себя в руки и рассказала следующую историю.
Через несколько месяцев после свадьбы у супругов выпало несколько свободных совместных дней. Они решили посетить расположенный в двухстах километрах старинный русский город N.

В этом городе был известный на всю Россию мужской монастырь. Ещё с детства Дарья слышала от мамы и её подруг, что в этом монастыре живёт знаменитый старец отец Варсонофий. Верующие женщины с восторженным придыханием рассказывали о его мудрости, прозорливости и происходящих по его молитвам чудесах.

... Выстояв длинную очередь, Дарья с душевным трепетом подошла к старцу. Отец Варсонофий принимал исповедников, восседая на стуле за аналоем. Вид у него действительно был необычайный - длинная седая борода, тяжёлый строгий взгляд
глубоко посаженных глаз.
Дарья встала на коленки перед сидящим монахом и сбивчиво начала рассказ. Через три минуты старец перебил её:
- Ты в храм ходишь? Посты соблюдаешь? Абортов не делала?

Привычное чувство виноватой маленькой девочки навалилось на неё. Услышав про аборты, она ухватилась за них как за спасительную соломинку:

- Не делала, батюшка.

- Это хорошо, что не делала. - Голос старца, однако, при этом показался ей каким-то недовольным. - Что же ты хочешь, подруга, выскочила замуж без родительского благословения, да ещё за неверующего, да ещё и  за нерусского. Думаешь, тебе сейчас
счастья семейного целый вагон привалит? Запомни, никакой грех Господь без наказания не оставит - для твоего же собственного спасения.
Разводиться тебе нельзя - выскочила, так выскочила, теперь тяни эту лямку. Дарья хотела было сказать, что любит мужа, и не собирается разводиться, но старец продолжал, и она не стала прерывать. Запомни, хоть ты и замуж вышла, долг почитать родителей с тебя не снимается.
Вот тебе правило: по субботам-воскресеньям ходи в храм, дома молись, в посты мужа к себе не подпускай. Да смотри ещё, не вздумай предохраняться - противозачаточные средства бес выдумал, грех это.
Кроме обычных утренних и вечерних молитв читай каждый день пятидесятый покаянный псалом, делай пятьдесят земных поклонов с молитвой мытаря: "Боже, милостив, буди мне, грешной!"  И каждый день читай акафист Блаженной Матроне - в нашей лавке он есть.

Отходя от старца на негнущихся ногах, Дарья с ужасом думала только об одном: она хорошо знала православный календарь, ей теперь более двухсот раз в году придётся давать "от ворот поворот" своему горячо любимому и темпераментному супругу.
Она ничего не сказала мужу, но несколько дней была сама не своя. Муж приписал её состояние обычным женским недомоганиям и окружил её повышенной лаской и заботой.

Какое-то время она пыталась исполнять заповеди старца - все, кроме супружеского поста. Пусть не умом, но всем сердцем она понимала, что нельзя наложить это неудобоносимое бремя на ни в чём не повинного супруга. Однако тонкая, какая-то детская откровенность и интимность их близости была нарушена. Всякий раз теперь она ощущала себя грешницей и преступницей, тянущей в бездну не только себя, но и мужа.
Через какое-то время все тяжёлые правила старца были благополучно оставлены. Но в душе женщины прибавилось ощущение ещё одной вины, ещё одного невыполненного долга.

Отец Андрей слушал рассказ женщины, опустив взгляд на лежащее на аналое софринское Евангелие.
Что несёт церковь в этот мир? Чего больше - добра или зла?  Эти мысли не раз посещали его в тягостные минуты сомнений.
Но он знал прекрасно, что в поведении мамы Дарьи и "старца" Варсонофия нет ничего специфически православного, христианского. В предыдущие семьдесят лет принудительного атеизма те же садомазохистские патологические клубки отношений
пробивали себе дорогу в этот мир в иных, нерелигиозных формах.
Государственного и семейного насилия и деспотизма было не меньше, а нередко и гораздо больше. У людей есть сокровенная потребность во всём этом; на "старцев варсонофиев" в рясах и без ряс всегда есть устойчивый спрос - вот загадка человеческой природы...
Отец Андрей стряхнул с себя оцепенение:
- Послушайте, Дарья, - он начал говорить тихо, но твёрдо; женщина сразу ощутила, что сейчас будет сказано нечто важное, главное в их сегодняшней встрече.

- Во время земной жизни Спасителя главными "ревнителями закона" в еврейском народе были фарисеи. Это сейчас это слово стало нарицательным, а тогда это были уважаемые и почитаемые народом люди. Они требовали строжайшего исполнения бесчисленных правил и обрядов Ветхого Завета, совершенно предав забвению его дух и сердцевину - заповедь о любви и милосердии.
Спаситель говорил им: "Горе вам, книжники, фарисеи и лицемеры, что налагаете бремена неудобоносимые на народ Мой, а сами одним перстом двинуть не хотите".  О Себе Он Сам говорил, что не преломит даже тонкой тростинки, не погасит едва тлеющий огонёк - так трепетно относился Он к слабым и надломленным человеческим душам, к человеческой свободе.

Именно фарисеи стали главными инициаторами казни Христа.

Я свидетельствую вам сейчас вот здесь, перед Распятием и Евангелием, свидетельствую своей священнической совестью, что вы совершенно свободны от правил, наложенных на вас старцем Варсонофием. У вас с ним не было отношений духовной дочери и духовного отца, не было вашего свободного согласия вступать в такие отношения.
Можете рассматривать его слова просто как некий совет, который вы вольны принять, или не принять - не более того.
Если не верите мне, то можете обратиться к епархиальному архиерею - он вам скажет то же самое. Повторяю вам, что вы свободны. (Отец Андрей шёл на небольшой сознательный блеф - в глубине души он не был уверен, что из епархии не ответят формальной отпиской в стиле "и вашим и нашим".)

Дарья не отрываясь, смотрела в глаза священнику, и чувствовала, как камень снимают с её души. С ней никто никогда не говорил так о религиозных вещах - не говорил о её свободе. Она всегда была только должна и обязана. Хотя она уже давно не  пыталась исполнять сказанное "старцем", но в памяти и подсознании занозой сидели много раз
слышанные от матери и её подруг слова о том, что ослушаться "старцев" - тяжкий грех, который не останется без божественного наказания.

Священник продолжал:

-Я вам уже сказал о "заповедях" "старца" Варсонофия - вы от них свободны. Но я добавлю ещё отдельно об интимной близости супругов. Я по опыту своему священническому знаю, что именно в этой сфере человек очень раним, внушаем, легко
наживает комплексы.
"Старец" потребовал от вас, чтобы вы в посты "мужа не подпускали". А вот послушайте, с какой простотой и мудростью говорится об этом в Новом Завете: "Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена.
Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана из-за вашего воздержания". То есть, чтобы из-за дурного "ревнительства" одного из супругов второй не пошёл "налево".
Заметьте, что эти слова об "обоюдном согласии" обращены к семьям, в которых оба супруга верующие. Даже для них важно "обоюдное согласие", а не внешнее принуждение церковного календаря.
А ваш замечательный, любящий супруг - человек неверующий.
А теперь представьте, что было бы, если бы вы послушались "старца". В какой форме христианство пришло бы к вашему супругу - в форме отказа его любимой жены в близости. Представьте, насколько это ужасно и унизительно не только
для вашего мужа, но и для самой нашей веры, для Господа, которого мы призваны проповедовать своей жизнью.
Так что вы, молодец - очень мудро поступили, не послушавшись "старца".
А теперь о вашем долге почитания матери. - Он поймал на себе взгляд женщины, это был взгляд маленькой девочки, которая ждёт доброго волшебника, что придёт и защитит её от страшных чудовищ в тёмной комнате. - Я вам объясню сейчас ваш нынешний статус  с точки зрения церковного учения. Вы - замужняя женщина, у вас есть своя семья. И в Священном Писании и в чинопоследовании Таинства Венчания говорится о том, что "станут двое - единая плоть". И ещё: "Что Бог сочетал, того человек да не разлучает". Супруги образуют "малую церковь", где они оба - священники, именно они несут перед Богом ответственность за эту церковь - они, а не чья-то мама или ретивый батюшка в храме.

Вот представьте: я - священник, я несу перед Богом ответственность за этот храм. И вдруг явится сюда моя родная мама и начнёт распоряжаться - прогонять неугодных ей прихожан, или даже батюшек, передвигать церковную утварь, указывать мне,
как я должен вести службу. В чём будет мой христианский долг в этой ситуации?  Я должен буду вежливо (почитание!) но очень твёрдо и решительно
выпроводить её вон из храма. Вы понимаете, о чём я вам говорю? - Дарья кивнула, и отец Андрей продолжил. - Ваш долг "почитания" состоит в том, чтобы не копить и не таить в своей душе зла на неё - это разрушительно в первую очередь для вас самих, - быть вежливой, принять - если они будут - её искренние шаги к примирению.
И ещё, если случится так, что она в старости станет беспомощной - ваш долг о ней позаботиться.
Поймите, Дарья, что между такими исконными христианскими понятиями как "смирение", "послушание", "почитание родителей" и их народной интерпретацией сложилась целая пропасть. Не только вы - взрослая замужняя женщина - но и маленькая, зависимая от родителей девочка, не связана долгом "послушания" родным, если это "послушание" принуждает ко злу, разрушает личность ребёнка.
А смирение, в понимании великих отцов христианства, неотделимо от мужества и бесстрашия.
Имеющий истинное христианское смирение, смирение как божественный дар, без дрожи в коленках предстанет перед любым грозным и яростным земным владыкой, не дрогнет и не побежит перед полком вражеских воинов, бестрепетно и весело встретит саму смерть.
Вот такое оно, истинное христианское смирение.

Отец Андрей сделал паузу и продолжил, слегка улыбаясь:

- Но у вас, Дарья, есть ещё один важный христианский долг. - Женщина бросила тревожный взгляд на священника. - Вы должны стать свободным человеком. Человеком, принимающим ответственность за свою жизнь на себя.
Фальшивое "смирение", "послушание" родителям или "старцам" - всё это формы бегства от свободы и ответственности, они разрушают вашу личность, делают вас безжизненной, неинтересной. Вы говорили, что начали замечать некое отдаление в отношениях мужа к вам. Это и неудивительно, хотя судя по всему, он замечательный и горячо любящий вас человек.
Станьте внутренне свободной, интересной, яркой.  Муж будет восхищаться вами и завидовать самому себе, что у него такая жена.
Это и будет для вас исполнением вашего главного христианского долга - сохранения, укрепления и украшения вашей "малой церкви", в которой вы - священник.
И ещё. Запомните, Дарья, я всегда буду рад видеть вас в храме, но я не даю вам сейчас никаких правил, никаких указаний, не налагаю на вас никаких "бремён".
Вы - свободный человек, сделайте свой собственный выбор. И да благословит вас Господь.

Отец Андрей перекрестил женщину.


... Исповедь продолжалась. Тяжело навалившись на край аналоя массивной фигурой, баба Нюра шептала о злых кознях невестки против неё. Но она - баба Нюра - не поддаётся искушению и читает четыре акафиста в день.

Отец Андрей видел, как Дарья постояла несколько минут у иконостаса. Маленькая слезинка на щеке искрилась в свете свечей. Женщина перекрестилась и вышла из храма.

"Господи, Ты Сам сказал, что пришёл отпустить измученных на свободу и объявить рабам, что они больше не рабы, но Твои
сыновья и дочери и даже друзья Тебе. Помоги этой женщине стать свободным человеком", - помолился про себя священник.

Первая встреча с отцом Андреем врезалась в память Дарьи на всю жизнь. Выйдя из храма, молодая женщина почувствовала вкус своих слёз, она и не заметила, как они потоком хлынули из её глаз. Слёзы смывали боль и сомнения, освобождая душу для любви и прощения.  Даша почувствовала, как будто после долгих скитаний она обрела саму себя. Её душа теперь принадлежала ей. Женщине хотелось воспарить птицей, обнять весь мир. Дарья не помнила когда плакала последний раз. Разве, что маленькой девочкой, но то были горькие слезы.
«Надо взять Максимку и сходить в  храм. Отец Андрей будет рад видеть мальчика», - подумала Дана.



Глава 45.


Чувство вины, которое знакомо многим людям для Марианны было пустым звуком. Да, что там звуком, она и слов таких не знала. Марианна твердо была уверена в одном: она незаслуженно обделена жизнью и поэтому должна бороться за себя несчастную, если надо, пуская в ход даже зубы. «На войне все способы хороши». Во всех людях она видела врагов, предателей и виновников  своей незавидной участи.
Раздумья Марианны о том, как бы вытянуть у Хлюпика деньги на шубку прервал звонок сотового телефона:
-Доченька, что же ты меня совсем забыла? -  заныла в трубку Зинаида.
-Дел у меня полно, это ты дурью маешься, че хотела?
-Я хочу к тебе приехать. Ты ведь не забыла, чьими стараниями ты в люди выбилась? – напомнила Зинаида.
-Нет, не забыла. Не забыла, как ты меня била и никогда не забуду. Слова от тебя доброго не слышала, - вдруг в отражении шкафа-купе Марианна увидела силуэт Федора Ивановича, - мне повезло, что в моей жизни встретился замечательный мужчина. Со всех сторон замечательный. Мужественный, сильный, умный, а какой порядочный. При этом ещё и в сексе хорош. Мне предлагали замуж богатые дядьки, я всем отказывала. К себе не подпускала и меня судьба наградила, послала мне Федора Ивановича. И мама у него замечательная. Не то, что ты. – Марианна расплакалась.
-Ты че там совсем охренела? Что ты несешь? Кого ты там к себе не подпускала? Скажи, что мимо не пропускала, - рассмеялась мать, - а кто мне говорил, что Федька твой хлюпик и в постели никакой, чисто тот слизняк? Или ты себе другого нашла? – охнула Зинаида.
-Мама, ко мне многие клеятся, замуж зовут, но я всем отказываю. Мне Федор дорог. Конечно, если он не будет ко мне относиться серьезно, как полагается к порядочной женщине, придется уйти. Но я верю, верю, что он хороший человек. Я за него душу отдам. Да, что там душу! Я жизнь за него отдам!
-Ты, чокнулась совсем, идиотка! Ты че несешь? Может ты на наркоту какую подсела?
-Да, мама, он мне дороже, чем ты. Я чувствую, что Федя несчастный и я ему нужна. А ты меня из дома выгнала. Это хорошо, что я по рукам не пошла. А то, что ты меня упрекаешь, так у меня и был-то один мужчина всего. Ты прекрасно знаешь, что я за него замуж собиралась, но вовремя одумалась, поняла, что он хоть и богатый, а человек не добрый, а ты меня на это толкала. Продать свою доченьку за деньги хотела, чтобы все и ты в первую очередь пользовались моей красотой. Был бы жив папочка, он бы меня защитил, ну ничего, ничего. Теперь у меня Федор - защитник есть. Он сильный и порядочный. Лучше, чем родная мать ко мне относится, - Марианна расплакалась.
-Сука, мудачка, паразитка, что ты несешь? Кто тебя выгонял? Я по всему поселку одалживалась, чтобы тебя, дуру, ****ищу, на юга отправить и замуж удачно выдать! – орала в бешенстве Зинаида. -  Забыла, как я тебя отлавливала и из-под мужиков вытаскивала? Забыла, как по абортам таскала?
-Да, мама помню, как ты меня маленькую бросала. Был бы папочка жив, - Марианна заплакала сильнее, - всё, не звони мне больше, а то я Феденьке всё расскажу. Он сильный. Он за меня заступится.


Бросив сотовый, Марианна прилегла на кровати, приподняла одно бедро, чтобы фигура была рельефней и продолжила плакать. Слизняк стоял в дверях, не зная, что делать. Марианна повернулась на кровати:
-Федюшка, ты здесь? – удивленный возглас. - Иди ко мне, мой Пусик.
Пусик лег рядом. Марианна стала гладить его по голове. Федя млел.
-Ты ж вроде говорила, что твоя мать умерла?
-Да, Феденька, для меня она умерла. Такая женщина не может матерью называться. Пойдем, милый, выпьем немного.


Марианна видела, что Кобыльченко уже захмелел.
-У тебя такая мама хорошая, -  сказала девушка.
-Да, не мама она мне вовсе!
-А кто? – Марианна чуть не подавилась бутербродом с икрой.
-Теща.
-Кто???
-Теща.
-Так ты что на сестре своей был женат? – У Марианны в голове всё перепуталось.
-Да, нет. На её дочери. Какая она мне сестра, та ещё тварина.
Марианна переваривала информацию. «Богатые, а какие дебилы, ну дебилы, и что мне с этим всем делать?»
-Тебя твоя мамочка не понимала? – Марианна решила прощупать почву. – Ты же такой тонкой натуры человек, - добавила она на всякий случай.
Федя налил ещё. Выпил залпом. Наклонился к девушке, дохнул перегаром:
-Вот именно! Не понимала! Меня вообще никто не понимал, - разоткровенничался Кобыльченко.
-Я тебя понимаю, - тут же вставила Марианна.
-Да, это да, одна ты меня понимаешь. Ты хорошая. Хоть и молодая совсем, а умная, я даже не ожидал. Вижу ты и сама горя хлебнула с матерью. Я всю жизнь вкалывал, копеечка к копеечке зарабатывал, чтобы всем доказать: Федя хороший, Федя - может. А ты думаешь, кто-то оценил это? Кто-то спасибо сказал? Кто-то похвалил? – Гангрена прикурил очередную сигарету, глубоко затянулся. – Думаешь, моя мать меня понимала? Нет. Точно, как твоя. «Феденька, что ты сидишь один? Федюшка, пойди с ребятками поиграйся, Федюшка, смотри Толик во двор вышел, и ты бы с ним погулял, он мальчик хороший». Толик ей был хороший, а Федя, значит, говно. Я ей говорю, чтоб не называла меня Федюшкой, а ей хоть кол на голове теши. Дура необразованная, что с неё взять. Ну, зато я этому Толику припомнил всё, ох, припомнил, - Федор рассмеялся своим воспоминаниям. – А Янка, тварина, сколько мне крови попила. Думаешь, она мне спасибо сказала? Как бы, не так! А последнее время даже би…, беситься стала. – Федор вовремя «поймал себя за язык», чуть не ляпнув, как жена его пару раз крепко побила. От воспоминаний потекли слёзы. – Она же старая стала, климакс у неё, вот и бесилась. А я всё терпел, терпел, ждал, когда она оценит меня, похвалит, приласкает, хотя, конечно, как она меня совсем из себя выведет, я ей пенделя хорошего давал. Я такой. Долго терпеть не буду. Она у меня потом, как шелковая ходила. А вот теща да, она хорошая, она меня ценит. Всё время угодить мне хочет, всё время меня благодарит. Она такая. А одноклассники, какие твари были. Ух, быдло неумытое. Только и могли пакости делать.

Ещё час Марианна стойко выслушивала откровения Федора. «Ну, слизняк, чисто слизняк», - думала она. Кобыльченко прорвало. Ещё никто в жизни его так не любил и не понимал, как эта девушка. Он рассказывал и рассказывал…
-Феденька, пойдем в постельку, я тебя пожалею, как тебе нравится.

… -Хороший мальчик, - шептала Марианна, - всё правильно делаешь, молодец, хороший мальчик. А теперь так сделай. – Федор послушно выполнял все пожелания. Марианна даже почувствовала возбуждение. – А сейчас мы мальчику доставим удовольствие, он же себя хорошо вел…


...-Федюшка, скоро зима, - пропела Марианна, когда поняла, что Кобыльченко уже пришел в себя после секса. - «Устал так, как будто и, правда, что-то делал». - Мне бы шубку купить. А то позовут твои друзья встретиться, все дамы будут хорошо одеты, а я в курточке. Ещё подумают, что мой Пусик жадный.

Пусик заснул, а Марианна думала, что же делать с его тещей. Первая мысль была: погнать её из дома, но здраво рассудив, поняла, что денег на бабищу Кобыльченко тратит не так и много, на уборщицу и кухарку уйдет больше, да и не нужны чужие люди в доме. «Пусть остается, припашу её, как следует, нечего ей прохлаждаться, кобыла здоровая, она у меня попляшет ещё, а то думала, что помыкать мной будет. Ага, щас!»


На следующий день Федя дал Марианне увесистую пачку денег и водителя.
-Сюда идите, - позвала девушка Нину Геннадьевну. – Я за шубкой поехала, а вы здесь приберитесь, как следует и приготовьте. Да, не борщ.
-Ты, как со мной разговариваешь? Я тебя быстро приструню.
Марианна ехидно рассмеялась.
-Слышь, приструнительница, мне Федька сказал, что ты ему никто. Он вообще тебя из дома попереть хотел, я его уговорила пока тебя оставить. А там видно будет. Начнешь пасть свою развевать, быстро к чертовой матери отсюда полетишь, ведьма старая.
Нина Геннадьевна беззвучно открывала и закрывала рот. По-привычке потянула руку к сердцу и сделала соответствующее  выражение лица: «довели, умираю».
-Не стой, пошла работать. Чем быстрее привыкнешь хозяйку свою слушаться, тем для тебя и лучше. У меня своя мамочка есть, будешь своевольничать, я мамочку свою сюда привезу, а ты полетишь отсюда. И рожи мне здесь не строй, я не твоя придурашная доченька.


Вечером, улучшив минутку, Нина Геннадьевна шепотом жаловалась «сыночку» на Марианну, в подробностях передавая, как та её обзывала и грозилась выгнать.
-Мама, ну что вы такое говорите, чтобы Марианна и так себя вела. Не придумывайте, пожалуйста. Она не девушка, а ангелочек. У вас, мама, просто обычная материнская ревность.  – Федя чувствовал себя значимым и был очень доволен. Всё, как у людей. Мама и жена борются за его благосклонность и любовь. Настроение взметнулось ввысь.
В комнату вплыл Ангелочек:
-Мамочка, Феденька, вы здесь? У меня что-то слабость, мне бы кофе крепкого. – Марианна поцеловала Феденьку в шейку, шепнув на ушко: «ты хороший».
Федя снисходительно улыбнулся, глядя на Нину Геннадьевну:
-Мама, сварите Марианне кофе, видите же, какая она бледненькая.
«Эх, вот и на моей улице праздник!», - порадовался за себя Федор Иванович.
Федя и не заметил, как случилось то, чего он больше всего боялся. Ещё не так давно он думал: «Если Янка уйдёт, то другая будет любить меня за деньги или вернее только мои деньги, без меня самого», а это Федору Ивановичу претило. Но Марианна развеяла его сомнения, вернее, сомнения даже и не закрались в его истерзанную душу. «Вот повезло, так повезло, - думал Федя о Марианне.  – А что собственно повезло? Я это заслужил. Сразу видно, что Марианна любит меня не из-за денег. Она со всей душой ко мне, так не сыграешь, надо же, казалось бы, молодая девка, а как ум ценит».



Глава 46.

Даше опять снился преследующий её один и тот же кошмарный сон. Мать с горящими глазами, вырастающая до невероятно больших размеров, грозно выкрикивая бранные слова, медленно надвигается на дочку. Чувство страха у Дарьи сменяется яростью. Даша знает: если бесстрашно смотреть прямо на мать, то она опять примет свои размеры.
-Не смотри на меня своими бесовскими глазами,- кричит мать и протягивает руки к горлу девочки. – Лгунья, я научу тебя не врать. – Руки матери смыкаются на шее, Даша начинает задыхаться, невероятным усилием воли заставляет себя проснуться. Сердце бешено колотится.
Чтобы отвлечься от тяжелого сна, Даша каждый раз начинает мечтать,  представляя себя Ассолью, за которой приехал Грей и увез её на корабле с алыми парусами в дальние страны. Ночной кошмар потихоньку рассевается. Лучи робкого майского солнышка осторожно заглядывают в окошко, ласково касаясь нежных щечек, как бы успокаивая девчушку. В утренней тишине начинают перекликаться птички. Дарья тихо поднимается с постели, скидывает с себя ночную рубашку, натягивает платье и выскальзывает из дома. Родители ещё спят. Молоденькая девушка, словно олененок, бежит к речке.
Сидя на гладком сером камне, Дарья смотрит на восход солнца, чувствуя, как прохладная вода омывает её босые ноги. Солнечный свет медленно окрашивает долину. Сердце наполняется спокойствием и радостью. Даша любит встречать здесь восход солнца. В это время она ощущает себя частью природы, существом молодым, здоровым и свободным. Девушка тихонько запела. Её звонкий голос наполнил тишину волшебным очарованием. Она знала, что здесь её никто не может увидеть, стянула с себя платье, бросила на берег, одной рукой подняла длинные, тяжелые волосы, и грациозно ступая, осторожно вошла в речку. Холодная вода обожгла молодое тело. Даша даже не осознавала, насколько она красива. Прохладная вода омывала каждый изгиб её прекрасного тела. Её можно было принять за взрослую девушку, если бы не выражение совсем юных, почти детских глаз. Она весело зажмурилась, глядя на восходящее солнце. В его лучах тело казалось вылеплено из нежно-розового мрамора. Но Даша была всё ещё ребенком. Четырнадцатилетним ребенком, совершенно не осознающим своей женственности. Она медленно двинулась к берегу, легко ступая длинными ногами по острым камням. На берегу подхватила своё платье, надела его через голову. Даша знала, что пора возвращаться домой. А эти счастливые минуты она унесет с собой в своих воспоминаниях. Может быть, даже нарисует сегодняшнее утро. На удивление, девушке не казалось, что её жизнь так уж ужасна.  Она искренне считала, что многие мамы вообще не заботятся о своих дочерях, а ей хоть временами и тяжело с родителями, но всё-таки ничего особенного и тем более страшного в её жизни не происходит. Родители каждый год возили её на море, покупали фрукты, беспокоились о её здоровье. А многие дети были лишены этого. Даша и не поняла, что думает словами мамы. Дарья верила, что когда-то обязательно сбудутся её мечты, и она станет счастливой, а пока она может наслаждаться такими вот минутами.


Евдокия Романовна преподаватель русского языка и литературы была классной Даши и до определенного времени даже не подозревала, что у задорной и бойкой Дарьи дома могут быть проблемы с родителями. Девочка прекрасно училась, хотя казалось, и не прилагала для этого особых усилий, замечательно рисовала.  В классе со всеми детьми была в хороших отношениях. Её любили за добрый и отзывчивый характер. Но как заметила Евдокия Романовна, близких, задушевных подруг, как это обычно бывает  в таком возрасте, у Даши не было. Похоже, что девочка из тех, кого не пугает одиночество и ей не надо заполнять время постоянным общением. У неё есть о чем подумать, чем себя занять.

Дарья была самой любимой ученицей классного руководителя, но как опытный педагог, она старалась это не показывать. Даша ей нравилась ещё и за честный характер.
Как-то Евдокия Романовна обратила внимание на синяки и царапины время от времени появляющиеся на теле ученицы. Даша говорила, что она упала, ударилась, была неосторожна. Но сердце учительницы было неспокойно. Евдокия Романовна заметила некоторые странности. Родители Даши были неплохо обеспеченными людьми и достаточно известными в их городе. Василий Яковлевич работал начальником ОКСа. Был очень привлекательным мужчиной.

Раиса Ильинична была домохозяйкой. Она всегда одевалась очень ярко, броско. Кофточки её были обильно украшены стразами, пальца унизаны кольцами с бриллиантами. Если бы не выражение лица женщина могла бы быть привлекательной или даже красивой. Раиса Олеговна приходила на родительские собрания дочери одетой, как на праздник, искоса оглядывала других родительниц, как бы сравниваясь с ними и убеждая себя, что она всё-таки красивее, дороже одета и вкус у неё лучше. А вот Даша была одета просто. Другие родители, гораздо менее обеспеченные, старались нарядить своих дочек. Дарья же носила, видимо, то, что впопыхах купила мама. Евдокия Романовна прекрасно знала, когда мамы одевают девочек с любовью. Не было у Дарьи  веселых косичек - хвостиков, ярких резиночек и заколок для волос, подобранных по цветам и со вкусом. Когда девочка подросла в её одежде мало, что изменилось. Иногда учительница видела на Даше дорогие туфельки, но чувствовалось, что они ей не в пору. Похоже, что мама отдавала дочери вещи, которые ей не подошли.


Держалась Рая, то надменно и снисходительно, то мило улыбаясь, входила в образ добрейшей женщины. Чувствовалось, что Раиса Олеговна любит быть в центре внимания, и когда ей это не удавалось, приобретала вид оскорбленной добродетели. Нестеренко производила впечатление достаточно начитанной дамы, но даже, несмотря на свою резкость, какой-то инфантильной женщины. Легко обличала других во всех мыслимых и немыслимых грехах. Одна была плохой хозяйкой, вторая ничего не достигла в жизни, третья вышла замуж за болвана, который не может заработать, у четвертой дочь своевольничает. В конце обличительной речи Нестеренко обязательно приводила в пример себя. Настроение у Раисы могло меняться в течение пары минут. От довольной улыбки до ледяной холодности и язвительных замечаний, если собеседник, по мнению Нестеренко, как-то задел её тонкую душу. Ей казалось, что все так и норовят её обидеть. Правда, видеть, как Раиса Олеговна становилась похожа на базарную тетку, выкрикивающие маты, учительнице не довелось. А те, кто видел, были или сами не лучше Нестеренко, или, крутя пальцем у виска, спешили уйти  подальше от вздорной бабы, мнящей себя интеллигенткой до мозга костей.


Евдокия Романовна старалась уходить от разговоров с матерью Дарьи. Позже она заметила, что и другие родители, которые первое время прислушивались к Нестеренко, общались, тоже старались держаться от неё подальше. Учительница видела, что Раису Олеговну это крайне обижает. Женщина поджимала губы, всем своим видом, выражая недовольство поведением людей. Женщина была уверена, что речи её, как и она сама, особенные и слушать её очень интересно. Даже болезни Раи были особенные и о них надо обязательно поведать миру, чтобы все знали, как бедная Рая страдает.
Нежелание людей общаться она объясняла завистью, грубостью и хамством. Нестеренко считала, что ей завидовали, потому что она не в пример многим, не разменивала себя на недостойных мужиков, а смогла найти мужа, который  её хорошо обеспечивал, был очень привлекательным внешне и желанным для других дам. Да и как ей было не найти такого мужа, если она самая достойная. Женщина была на редкость, падкая на комплименты. И если какая другая дама воспринимала комплементы с долей иронии, то Нестеренко относилась к ним очень серьёзно. Да, она такая. А люди, похвалившие её, временно попадали в разряд хороших. Правда, у Нестеренко люди в этом разряде долго не задерживались. Она при чуть более тесном общении выявляла их недостатки, которые незамедлительно обличала.


Когда Рая узнавала, что кто-то из детей баловался, она говорила: «Я на месте той матери, как бы захватала его». Глаза в это время горели нездоровым светом.
Классная учительница так и не поняла, как Нестеренко относится к успехам дочери. Но обратила внимание ещё на такой эпизод. Как-то в школьном коридоре, перед началом родительского собрания, кто-то из старшеклассниц случайно толкнул Дашу, которая спешила к выходу. Раиса Олеговна, как раз подходила к классу и увидела, что дочь толкнули. Она схватила за руку ученицу-старшеклассницу и стала что-то зло шипеть той. Даша залилась краской и что-то тихо сказа матери. Та отпустила руку чужой девушки и со злостью в глазах повернулась к дочери. Евдокия Романовна услышала: «Не можешь за себя постоять, дура набитая, пошла домой». Потом Раиса встретилась взглядом с учительницей, и выражение её лица стало меняться. После этого эпизода Раиса  возненавидела учительницу.

Евдокия Романовна всегда очень удивлялась, насколько же Даша не похожа на мать. Не внешне, ни по характеру.


Как-то классная увидела Дашу в окно. Девушка сидела одна в школьном дворике на скамейке, несмотря на то, что шел первый урок. Евдокия Романовна знала, что Дарья не из тех учениц, которые будут пропускать занятия из-за невыученного урока. Она дала ученикам задание и вышла и класса.
Даша не слышала, как подошла учительница. Евдокия Романовна тихо села рядом, развернула девушку к себе и увидела её глаза наполненные слезами. Учительница прижала девушку к себе и, всегда выдержанная Даша неожиданно разрыдалась.
Когда девочка немного успокоилась, рассказала, что случилось сегодня утром.
Года два Даша просила у родителей разрешения завести себе маленького щеночка, но каждый раз получала отказ: «Мне ещё вонючей псины здесь не хватало».
У соседской девочки была собачка, которая недавно ощенилась. Даша играла с маленькими, потешными щенками и подруга предложила взять одного из них себе. Дарья побежала домой. «А вдруг разрешат?!». Мама была в прекрасном расположении духа,  когда Даша забежала со щенком, показывая какой он прелестный:
-Мамочка, можно его взять? Посмотри, какой он миленький. Он уже приучен в туалет проситься на улицу. Я сама буду за них ухаживать. Мамочка, можно?
Раиса Олеговна оторвалась от книги:
-Ну, показывай, кто там у тебя. – Щенок лизнул руку Раисе, выказывая почтение. Родительница с умилением смотрела на животное. – И, правда, миленький.
Щенок доверчиво смотрел в глаза женщины.
-А сколько за него хотят?
-Чего хотят? – не поняла Даша.
-Продают за сколько? – спросила Рая, поглаживая щенка.
-Мам, мне Ира его так дает, подарит, если ты разрешишь.
-Беги, узнавай, чем его кормить. - Раиса улыбнулась, преисполненная чувством собственной доброты и милосердия. – Только я сама имя ему придумаю.
-Мамочка, спасибо. Даша чмокнула маму в щеку и побежала к Ире.


На ночь Раиса зачем-то запирала щенка в санузле. Собачка скулила, а Даша не могла уснуть. Так было жаль щеночка. Рая объясняла, что собака должна быть приучиться к порядку.  Щенок не привыкал и продолжал скулить каждую ночь, просясь в комнату. Иногда Даше удавалось его забрать к себе, чтобы мама не видела. Но чаще щенок так и поскуливал в одиночестве.
Раису Олеговну неразумный пес начал ужасно раздражать. Просьбы дочери разрешить щенку спать в её комнате, жестко пресекались. Через месяц Раиса вынесла вердикт:
-Всё, я отдаю эту глупую шавку своим знакомым. Спать ночами не дает. Мне только этого не хватало. Скулит так, что у меня сердце от жалости разрывается.
Как Даша не просила, всё было бесполезно.
-Не вой, я же не на улицу его выкидываю, а к людям пристрою. А будешь концерты устраивать, так и вообще пса выкину. Подсунули тебе, что продать не смогли. Не видишь, что собака дурная?
Раиса Олеговна оделась, брезгливо подхватила щенка и ушла. Даша, заливаясь слезами, смотрела в окно, как мать уносит её любимца. Девушка очень переживала, но что-то говорить матери  было бесполезно. 
А сегодня, возвращаясь с речки, на обочине дороги Даша увидела собачку. Своего щеночка, которого, видимо, сбила машина. Она присела рядом и горько расплакалась. Пожилой мужчина, увидел плачущую девушку, подошел, спросил, что случилось, и помог похоронить щенка. Даша вся зареванная пришла домой.
-Где ты шлялась с утра? – спросила мать, но похоже, что её это на самом деле не очень волновало. Она была поглощена какими-то своими мыслями.
Даша молча прошла в свою комнату, переоделась, чтобы идти в школу. Завтракать совершено не хотелось.
-Мам, а кому ты щенка отдала? – дрожащим голосом спросила Даша.
-Ты, что меня проверять решила? – взвилась Раиса.
-Его машина сбила, - тихо сказала девушка.
-О, ну я говорила, что это дурной пес. Ничего удивительного.
Дарья посмотрела в глаза матери.
-Чего ты на меня выставилась? Вы мне с твоим отцом всю жизнь отравили. Помру раньше  времени, знайте, это вы меня в могилу загнали.-  Раиса разрыдалась.
Даше обула босоножки и вышла из дома.
-Иди, иди, бесчувственная, точно в отца, - донеслось до неё. – Нет бы матери посочувствовать, так она по собаке скорбит. Я помру, вы с отцом слезинки не пророните, сволочи.


Девушка, не помня себя, добрела до школьного двора. Маленький щенок с доверчивым взглядом стоял перед глазами. Даша винила себя, что не смогла его защитить. Потом Даша рассказала Евдокии Романовне и о том, как ей живется с родителями. Девушка то злилась на мать, то сама же защищала, рассказывая, какая она заботливая. Дома всегда есть, что покушать, чисто. Мама постоянно переживает, чтобы с Дашей ничего плохого не случилось. Но иногда срывается.
Сердце Евдокии Романовны обливалось болью за девушку.
-Дашенька, давай я поговорю с твоими родителями, объясню, что так с детьми нельзя.
-Ой, я вас очень прошу, не надо, пожалуйста, мне только хуже будет. Мама меня вообще прибьет. Пожалуйста, не надо.
Евдокия Романовна понимала, что Даша, к сожалению, права. Такие люди ни к кому прислушиваться не будут, они уверены в своей непогрешимости. Учительница гладила девушку по руке и видела такую благодарность в её глазах, что с трудом сдерживала слёзы. Защищать родителей у Евдокии Романовны не повернулся язык. Она понимала, что это будет лицемерием разрушительным для Даши. Девушка и так винила себя за то, что злилась на мать и тут же начинала её жалеть. Сказать ей, что родителей надо почитать и уважать было сродни убийству личности девушки.
-Я не должна злиться, не должна, - плакала Даша. Она уже начала винить себя, что так отзывалась о родном ей человеке. О матери, которая дала ей жизнь, заботится о ней, лечит, кормит, возит отдыхать, переживает о здоровье дочери. -  Мама права, когда говорит знакомым: «Вы её просто не знаете!».
-Дашенька, а что же ты такого делаешь, что тебя мама бьет? – Евдокии Романовне хотелось эту родительницу, как следует саму выпороть. «Надо же, как ломают психику дочери, - сокрушалась учительница. – Дай бог, чтобы девочка выстояла. Как такое отношение матери, скажется на дальнейшей жизни девчушки?».
Даша надолго задумалась. Звонок оповестил о начале переменке. Евдокия Романовна подозвала Сергея:
-Сереженька, скажи, чтобы ребята подучили орфограммы. Я чуть задержусь, а приду, мы небольшой диктантик напишем.
-Ладно, Евдокия Романовна, передам.
Евдокия Романовна посмотрела на Дарью:
-Дарьюшка, я хочу помочь тебе разобраться. Если уж у меня нет возможности повлиять на твоих родителей, то я думаю, что вполне могу помочь тебе. – Евдокия Романовна знала, что поступает не по правилам. «Но нужны ли этой девчушки правила, когда ей так плохо? Когда она даже не понимает, что злиться на то, что бьют вполне естественно».
-Я не всегда делаю то, что говорит мама, - тихо сказала Даша.
-Ну, например?
Девушка опять задумалась.
-Бывает, что я не прихожу вовремя домой.
-Почему?
-Ну, у нас были на физре соревнования с параллельным классом после уроков. Я и осталась. А мама ждала меня, чтобы я в магазин сходила. К ней должна была придти подруга, и мама хотела к её приходу испечь тортик. А из-за меня не успела. Неудобно получилось.
-И что мама тебе сказала?
-Она сначала ругалась, потом сказала, что я виновата в том, что она не сможет угостить подругу, и ей будет очень стыдно, а когда я ответила, что не знала о предстоящем визите, да и класс не могла подвести, мы бы проиграли, мама,… мама, ну, она меня ударила, побила, - тихо сказала Даша и краска стыда залило лицо. – Мама сказала, что мне класс важнее родной матери.
-Дашенька, а давай представим, что у тебя есть доченька! – Даша подняла удивленные глаза на учительницу. – Представила? А если бы ты ждала подругу, дочери не было дома, а тебе надо было, что-то приготовить, как бы ты поступила?
-Ой, я бы сбегала в магазин и купила всё, что нужно.
-А я думаю, что надо было бы тебе дочку побить. – Даша внимательно посмотрела на учительницу.
-Евдокия Романовна,  спасибо вам. Вы на самом деле не считаете, что я плохая?
-Ты очень хорошая, очень.
-Дашенька, ну это же естественно испытывать злость, когда тебя бьют. Вот представь, меня бьёт мама или мой муж, а я в это время равнодушна или мне это нравится, или благодарна за это. Чтобы ты обо мне подумала?– Глаза Дарьи округлились.
-Понимаете, ведь родители обязаны воспитывать своих детей. Мне мама листок показала, ей батюшка в церкви дал, она меня наизусть заставила заучить. Вот, что там говорится: «Сколько есть родителей, которые не хотят взять на себя труд исправить своих детей, непокорных и развращенных!
Хочешь ли, чтобы сын твой был послушен? С детства воспитывай его в наказании и учении Господнем.
Все у нас должно быть второстепенным в сравнении с заботой о детях и с тем, чтобы воспитывать их в наказании и учении Господнем. Быть добрыми, нераздражительными, непамятозлобными, готовыми на благодеяния, человеколюбивыми (что все свойственно Богу) и когда наставим их не дорожить земными благами.
Ужели, если наши дети будут беспорядочны, то мы будем подлежать за них ответу? Да - если это случится потому, что мы не употребили со своей стороны строгих мер, какие следовало употребить.
Ибо откуда преждевременные смерти? Откуда тяжкие и продолжительные болезни и у нас, и у наших детей? Откуда потери, откуда несчастья, откуда огорчения, откуда бесчисленное множество зол? Не оттого ли, что мы не стараемся направлять порочных детей своих?
Вы, матери, больше всего смотрите за дочерьми: попечение это для вас нетрудно. Наблюдайте за тем, чтобы они сидели дома, а прежде всего, учите их быть благочестивыми, скромными, презирать деньги и не слишком заботиться о нарядах…» Вот мама и старается меня воспитывать, как положено, - сказала Дарья и тяжело вздохнула.


Евдокия Романовна - человек неверующий, но при этом очень тактичный, эрудированный педагог, прекрасно разбирающийся в педагогики, и в частности христианской религии, понимала, что родители Дарьи, скорее, сами люди неверующие, а слова святых используют для манипуляции. Не видела учительница в таком воспитании любви  родителей к дочери. Но и сказать об этом Евдокия Романовна не могла. А поддержать позицию родителей, значило добить девчушку.
-Давай на примерах? – Даша внимательно посмотрела на любимую учительницу. Евдокия Романовна подбирала слова. Она понимала, что разговаривает с ребенком и не имеет права навредить девочке.  – А если немного по-другому вопрос поставить. Тебе стало бы  жалко маму бить, если бы принято было детям мам бить? Ты бы смогла маму ударить? Мама ведь тоже совершает какие-то ошибки, а ты подойдешь и стукнешь её. Так?– Евдокия Романовна ой, как понимала, что стоит, кому узнать о том, что она говорит, ей за такие вот воспитательные разговоры точно не поздоровится. Но равнодушно уйти и оставить девочку наедине со своими проблемами она не могла.
-Да, что вы? Конечно, нет!  – Даша аж подскочила.-  Мама мне жизнь подарила, она же моя мама. Мне её жалко! У меня руки скорее отсохнут да мне такой ужас и в голову не придет. И ведь это детей надо воспитывать, а не родителей.
-Так, Дашенька, так. Но воспитывать надо по справедливости, своим примером, своим добрым отношением к детям, к близким, вообще к людям. И святые отцы не учат, чтобы родители наказывали детей несправедливо. Понимаешь? – Даша кивнула.
-А я думала, что я совсем плохая, - грустно сказала девушка.
-Дашенька, ты хорошая и сердечко у тебя доброе. Я говорю всё это тебе не к тому, чтобы ты прибежала домой и стала родителям претензии высказывать, я хочу, чтобы ты поняла: нет твоей вины в том, что ты злишься. У меня сын есть, взрослый уже, если я буду к нему несправедлива, разве он не имеет право на меня злиться? Имеет. И когда я совершаю ошибки по отношению к нему, и такое бывает, мы же не святые, я у сына прошу прощения. Понимаешь? – Даша опять молча кивнула. – Мы люди и мы можем ошибаться. Мы можем испытывать злость, радость, любовь, все эмоции. Понимаешь? Это же так естественно.
–Евдокия Романовна, миленькая, спасибо вам. – Учительница погладила девчушку по спине.
-Беги, Дашенька на урок, а то нас с тобой точно поргугают.



Глава 47.


-Девочки, а теперь разрешите открыть наш вечер и передать слово свободной, - сказала я, когда отошел официант.
Девочки с интересом посмотрели на меня. Я подумала: какие же они все замечательные и красивые. На Яне был черный кашемировый свитер и длинная юбка.  Ей очень шел черный цвет. Он прекрасно сочетался с блондинистыми волосами и светлой кожей. Яна смотрелась шикарно. Казалось, что её одежда стоит баснословных денег и что она сама провела, как минимум полдня в салоне. Но я знала, что это было не так. Яна никогда не тратила на одежду бешеных денег, в салонах бывала очень редко. Высокий рост, статность делали Яну похожей на королеву. Но она сама, похоже, только сейчас начала это осознавать. Яна не была худышкой модельной внешности, но небольшая полнота её ни то, что не портила, а даже ей шла. Делала её очень секси.

Ёлка же наоборот покоряла своей миниатюрностью, подвижностью, жаждой жизни. За выражением её лица всегда было очень интересно наблюдать. То радостная улыбка, то глаза сверкают гневом. Иногда ленивая и сытая кошечка, но при этом глаза умудрялись оставаться не равнодушными, а ласковыми и излучающими тепло. Лена была доброй и позитивной. Если случались какие-то проблемы, она решала их, если не могла решить, то прекращала о них думать и жила дальше, насаждаясь каждым мгновением жизни. Ёлка никогда не оставалась надолго в плохом настроении. Я видела, что она умеет  радоваться мелочам. Это замечательное качество.

Эльвира была потрясающей красавицей. Нам говорили, что мы с ней чем-то похожи. Но я считала, что Эля необыкновенно хороша, а я сама просто привлекательная. Когда-то давно Эльвире не нравились свои волнистые черные локоны и ноги. Сейчас она понимала, что ей очень идут кудряшки и была благодарна природе. После смерти родителей, измены Юры, Эльвире было не до чего. Тогда она не ходила в парикмахерскую. Волосы отросли, и когда Эля пришла в себе не стала отрезать их. Раньше волосы едва доходили до плеч, а сейчас красивые, блестящие кольца черных волос опускались до лопаток. Ноги она больше не прятала под широкими брюками или длинными юбками. Выглядела всегда сексуально, но никогда не была вульгарной. Эльвира производила впечатление холодной и уверенной женщины, которая знает себе цену и никому не даст себя в обиду. Её иногда называли Снежной Королевой. Но сердце её было добрым и горячим. Просто не в её характере было придти на работу и плакаться о своей жизни, жаловаться на мужчин, соседей, знакомых. Со стороны казалось, что она холодная и равнодушная. Но я думаю, что Эля гораздо более эмоциональна, чем дамы, которые постоянно ноют. Они поныли на том и ограничились. Ведь жалобы на жизнь подразумевают перемены и усилия, решение проблем, но нытики в своей жизни на самом деле мало что хотят менять, трудиться. Ныть и обвинять куда легче, чем действовать и преодолевать трудности. 


Со стороны я казалась гораздо более эмоциональной, чем Эля. Но мы были похожими не только внешне, но и по характеру, понимали друг друга с полуслова. И наша общая юность очень нас сблизила. Даже сроднила. Но я видела какие-то свои черты и в Яне, и в Ёлке. Глядя на Яну, я вспоминала свою неуверенность и времена, когда я только и находила недостатки в своей внешности, и  никто не мог меня переубедить, что я вполне привлекательная. Я поняла, что пока сам это не осознаешь, никакие слова извне не помогут. Но с другой стороны, что же, как ни эти слова и события, заставляют нас посмотреть на себя, на жизнь по-другому? Кто-то анализирует, меняется, а кто-то всю жизнь живет в плену своих комплексов, стереотипов и страхов. Интересно: почему же одни избавляются от комплексов, а других комплексы душат всю жизнь? Может быть, чтобы победить их надо приложить усилия, поработать над собой и даже причинить себе боль, а это не всем хочется? Но ведь без боли нарыв не вскрыть. Нарыв – это наше иллюзорное сознание, которое не так просто вернуть в реальность.  Ещё я обратила внимание, что иногда женщины ждут, что кто-то придет и спасет их, а так, к сожалению, не бывает. Помочь могут, но свой путь каждый проходит сам. Руку помощи протянут, но карабкаться надо самому.
В Ёлке был оптимизм, позитивный взгляд на жизнь и эти черты я находила в себе. Хотя, наверное, не только я находила что-то общее с ними раз мы все так, и продолжаем дружить.


Яна загадочно улыбаясь, полезла в сумочку, достала паспорт и положила его на стол. Девочки были заинтересованы.
-Анечка, а может, ты объявишь? – Яна посмотрела на меня.
-Легко! – сказала я. – Девушки, предлагаю выпить за Свободную Яну Павловну! – Эля и Лена с изумлением смотрели то на меня, то на Яну. - Пожелаем ей, чтобы она соответствовала своей новой фамилии. Яночка, счастья тебе.
Я поцеловала Яну в щечку, подняла свой бокал. Мы все выпили.
-Яна, так ты что фамилию поменяла? – почти одновременно воскликнули Ёлка и Эля.
-Да! – Яна открыла паспорт и дала нам. 
- Это была Анина идея, - сказала Яна. – А мне блин обидно, почему я сама до этого не додумалась. Я – Свободная! Я - Свободная! Так-то вот! Прошу меня любить и жаловать!
-За свободу и Свободную, -  предложила Эля. Мы её с радостью поддержали. – Яна, а не только тебе в голову про фамилию не пришло. Решено, я тоже меняю фамилию.
-На какую? – удивленно спросила Ёлка.
-Я верну себе фамилию родителей, и больше никогда её не буду менять.
-Ура! Король возвращается! Да здравствует Король! – сказала я.
-Кто? – не поняла Яна.
-Моя девичья фамилия Король. Мой папа был украинцем.
-Вот это да. И ты такую фамилию променяла, - сказала Яна. – А я не хочу свою девичью фамилию. В новую жизнь с новой фамилией. Теперь она только моя будет. Для меня это очень важно. И знаете, девочки, с одной стороны я сделала большой рывок. От мужа ушла, от мамы, прямо как в той сказке, но мама во мне всё ещё живет, как больная заноза в сердце. Я думаю, что от этой боли мне никогда не избавиться. Можно только не так остро её чувствовать. Мать мне ночами снится. Кидается на меня, доводит до слёз, потом смотрит и смеётся.
-Яночка, я даже не представляю, как можно с такой мамой столько много лет вместе жить и как она могла своего ребенка бить, у меня это в голове не укладывается,  - сказала Ёлка. – Моя мама была такая спокойная, я не помню, чтобы она на нас с сестрой голос когда-нибудь повышала. Да и я Машеньку не то, что ударить, прикрикнуть не могу.
-Девочки, вы меня так поддержали. Если бы я с вами не познакомилась, то так бы и прогибалась под маму и Гангрену. Я как-то попыталась поделиться с сотрудницей своими проблемами, а вместо поддержки такое услышала. Что  маму надо уважать, ценить, что не может мама так себя вести, а я всё наговариваю. Было очень больно, - Яна тяжело вздохнула. – Меня только тетя Надя понимала, мама моей школьной подруги Ларисы. Но я, правда, и не делилась особенно ничем, скорее всего, она сама видела ситуацию. Я долго скучала, когда они переехали. У меня до знакомства с вами ни одной родственной души не было. Это так тяжело. 
-Мама твоя точно, как ненормальная себя ведет, Гангрена не лучше, - сказала Эля. – Видно невооруженным глазом, что тебе пережить пришлось. Нас раньше всех воспитывали, что родителей надо почитать, а вот, что родители детей уродуют, ломают об этом – молчок. Хорошо, если родители нормальные, а если нет, беда. С нашей моралью о почтении ребенку трудно выжить и понять, что нормально, а что нет. Сейчас хоть литература на эту тему появилась.
-Эль, ты не представляешь даже, как это разрушительно для меня было, когда меня же ещё и обвинили, что я на мать родную гадости говорю. Я и так не могла матери противостоять, дать отпор, только и выполняла её команды, как дрессированная собака.  А я и не гадости говорила, - с жаром сказала Яна, - я пыталась найти тепло и сочувствие, помощь, в конце концов. Но мне сказали, что я зажралась. Муж богатый, меня обеспечивает, мать рядом, я как сыр в масле катаюсь, пока другие свои проблемы решают, и копейки считают. Мне после этих разговоров ещё хуже стало. Это сродни тому, что женщину изнасилуют и скажут, что сама виновата. Хотя в том случае скажут, что отбивалась плохо, а в моем, что и отбиваться недолжна. Мама с мужем насилуют, им положено, имеют право. Они же из лучших побуждений, мне на благо меня уродуют. Они знают, как мне лучше. Мама это святое, дубину ей в руки. Да ещё попробуй пойми, может мама права, она же мама, трудно представить, что она не как лучше хочет, а как в больную голову взбредет. Только у неё голова больная, а страдала я. Мне и говорили, что раньше так принято было воспитывать, что многим хуже было, чем мне. Я слушала, и получалось, что моя боль не признаётся. Ведь кому-то хуже было, а мне ещё и нормально, внешне так совсем благополучно. Так, что жаловаться нечего. Хотела поддержку найти, а получилось ещё хуже, я совершенно запуталась. И глупо как-то оправдывать битье детей тем, что родителей тоже били. Это я сейчас уже понимаю. Меня били, и я помню, что я тогда чувствовала: боль, страх, беззащитность, и уж я руку на своего сына никогда не поднимала. Как можно бить ребенка, когда сам испытал побои?! Это ведь настоящий садизм знать что чувствует ребенок и бить его.
-А это всё от безнаказанности идет. Такие прямо упиваются своей властью над ребенком. И ещё у нас к месту и не к месту говорят: «сама виновата». Меня это выводит из себя,  - эмоционально сказала я. – Модная позиция такая. Прямо, похоже, что эта политика обвинения специально пропагандируется. Работы нет – сами виноваты, на улице ограбили, избили - сами виноваты. Раз сам виноват, то и ничего требовать не можешь. Или наоборот, плохо требовал. Во как заморочили. А что ты могла сделать? В детдом уйти или на маму жалобу написать? Так и тогда бы тебя обвинили. Послать и подальше надо таких умников с их рассуждениями, что всех били, и кому-то ещё тяжелее было. Когда-то в пещерах жили, а в Спарте вообще слабых детей убивали.
-Мне когда сотрудница сказала, что вот её тете досталось: родители били, муж бил пока не помер, она одна четверых детей поднимала, на что я ей тогда ответила: «А как мне это поможет, что кому-то хуже было? Зачем ты мне это говоришь да ещё в таком тоне, будто я провинилась?» Знаешь, как она психанула на меня? Ясно, что её тетке тяжело пришлось. Я это как никто другой понимаю. Но это не значит, что у меня зашибись всё, как хорошо, а я избалованная и ною. Я когда матери раньше говорила, что у меня что-то болит, то тут же слышала в ответ: «Ой, у меня уже давно болит». И всё. Раз у неё давно болит, то мне можно и заткнуться. Мои чувства и боль не имеют значения. Я и заткнулась.
-Нечего ей было ответить тебе, вот и психанула. А ты хорошо сотруднице сказала.
-Ладно, я как вас вижу, обязательно про мать начинаю говорить.
-Ничего страшного, - ответила Лена, - всю жизнь молчала можно и выговориться. Да и одной на самом деле трудно разобраться.
-Лена, а ты дома не скучаешь? На работу не думаешь выходить? – поинтересовалась я.
-Нет, нет, совершенно не скучаю и на работу не хочу, - засмеялась Лена. – Я так благодарна, что Влад предоставил мне возможность не работать, а заниматься семьёй. Пока с Мишкой жили я по подработкам только и моталась. Ванечка рос, а я так редко была свободной. Сейчас с Машенькой добираю. Я своим постоянно что-то вкусненькое готовлю, мне так их хочется побаловать, порадовать. Мы часто куда-то ходим. Раньше я как лошадь взмыленная была. Приходила домой и с ног валилась. А надо было что-то приготовить, в огороде поработать, сынишка маленький. Мишка ругался, когда я Ване читала книги, орал, что он уже большой, сам прекрасно умеет читать, а мне лишь бы не работать. Он совершенно не понимал, что дело не в том, что сын читать умеет, мне же хотелось общаться с ребенком. Так интересно было слушать его детские рассуждения.
-Это на моего Гангрену похоже, да и на маму. А Ваня не ревнует тебя к Маше?
-Нет, я так этому рада. Ваня понимает, что когда он рос я, как лошадь пахала.
-А мой сын ничего не понимает, - вздохнула Яна. – Он отца копирует.
-Надеюсь, что со временем поймет. А если и не поймет, то  это всё равно не повод тебе на себя наплевать. Что у тебя с Петром? Замуж не зовет? – поинтересовалась Эльвира.
-Не зовет. Может, он не очень-то серьёзно ко мне настроен. Не знаю. Но он так замечательно ко мне относится, что я решила не заморачиваться иначе я себе всё отравлю. Что странно: мужики, которые у меня были раньше, мизинца Петра не стоили все вместе взятые, но относились ко мне плохо.
-Они просто за твой счет самоутверждались, - сказала я. – Петр успешный и умный, ему не надо принижать женщину, чтобы самому казаться значимее. А те были закомплексованные. Или раскомплексованные.
-Я ещё и позволяла с собой так обращаться. Совершенно не понимала, что чем я больше из кожи вон лезу, тем они меньше это ценят.
-Тебя мать приучила угождать ей, Гангрене вот ты всем и пыталась угодить.
-Я вся выкладывалась. Секс по полной программе. По первому звонку выскакивала, подарками одаривала, в общем, ухаживала я за ними, а не они за мной. Эх, понимать бы мне тогда, что надо себя любить, не было бы столько козлов в моей постели. Стыдно и противно вспоминать. Сто раз читала, что себя надо любить, но что это такое до меня не доходило. Думала: я же хочу встретиться, значит, я для себя стараюсь. Переживала, что не смогу выйти по первому требованию или в постели не удовлетворю, мне быстро замену найдут. И общалась я с мужиками попроще. Сейчас понимаю, что у них и ума-то не хватало оценить отношения. Один вообще в спортивных штанах, вытянутых на коленках, пришел. Перегаром от него несет, мне бы взять и уйти, но куда уж там.
-Вот странно и у меня такое было, - сказала Ёлка. – Не совсем, но очень похоже. Но у меня началось, когда я решила, что уже старая и никому не понравлюсь. У нас же с телевизора только об этом и говорят. И тут Блондин сваливается, я его прямо за подарок судьбы приняла.  И меня Анька увещевала, чтобы я не рассыпалась перед ним, но я же думала: Анька молодая, глупая, не понимает, что когда женщине хорошо за тридцать, то надо уже мужчину обихаживать, а не выделываться. Решила, что если не доставлю ему проблем, хорошо организую свидание, то может у нас постоянные отношения наладятся. Я позже узнала, что он вообще ни к кому второй раз на свидание не идет. И знаешь почему? Оказывается, не хочет тратиться. А женщины из-за таких козлов расстраиваются. Я всегда была уверена, что замуж берут только молодых женщин, тем более состоявшиеся мужчины. Если бы мне когда-то сказали, что меня такой человек, как Влад замуж позовет да ещё когда я ребенка решила взять, точно не поверила бы. Я каждый день судьбу благодарю за встречу с Владом.
-А сколько у тебя мужчин было? - поинтересовалась Эля.
-До Влада восемь. Мишка первый был. Я и не думала ему изменять, но когда секса не стало, пришлось, - ответила Елена и засмеялась. - Мишка в постели хорош был, не могу пожаловаться, а потом всё реже и реже секс, и бах, сообщает: «Я импотент».  Так он хоть бы хорошо относился ко мне. А то, как начал импотентствовать, стал подозрительным таким, угрюмым, вечно недовольным. Я его жалела, как дура. Думала: у мужика беда, пыталась в его положение войти. А он мне совсем на «голову сел». Последние годы даже разговаривать со мной ленился.
-Я бы с Петром и без секса общалась, - сказала Яна.– Но он ко мне замечательно относится. Когда у него не получилось, я ужасно перепугалась, что он меня бросит. Ой, Леночка, извини,  ляпнула не подумав,  я тебя не осуждаю, что у тебя мужчины были. Я ж Гангрене тоже изменяла и вот в этом уж точно угрызений совести не испытывала. Слушай, а наши с тобой бывшие собственно получили то, чего всегда ждали и больше всего боялись. Давили нас, давили, унижали, подрывали веру в себя, чтобы мы никуда не делись. Доподрывались. Так им и надо. Ума не хватило понять, что если бы с любовью относились, с уважением, когда-никогда комплиментик бы сказали, поинтересовались, чем мы живем, нашими увлечениями триста лет нам кто-то нужен был бы. Ну, не хотели сами говорить, теперь за них другие говорят. Как говорится: «за что боролись».
-Мы с тобой подтвердили им, что бабам доверять нельзя, - смесь сказала Ёлка.
-Ага, они в своём мнении укрепились. Представлю, что они о нас говорят. Мой же себе молодую девушку нашел, уверена, что рассказывает ей, какая я сука неблагодарная была. Мне даже её жаль. Хотя, скорее всего она с ним из-за денег живет. Мать на неё жалуется, говорит, что она стерва бессовестная. Но кто их разберет. Мать и на меня так говорила. Эх, скорее не сладко ей приходится.
-Мой Юрочка и его мама тоже убедились, что все женщины суки, - сказала Эля.
-Ян, а у тебя, сколько мужиков было? - спросила Ёлка.
-Мне и цифру озвучивать стыдно, - сказала Яна. -  Много. Я когда Сергей подрос, только и искала любовь на стороне, как будто без мужиков этих и меня нет. Или я ничего не значу. Тепло искала, любовь, понимание, а находила всё новые и новые страдания, и боль.
-Эль, а у тебя сколько? – спросила Яна.
-Да вы всех моих знаете. Таракан – это раз. Я после него думала, что вообще сексом никогда заниматься не буду. Этот же гад у меня первым был. Потом Николаша-творитель - два, Сергей ну и муж. Четверо получается. О, не так и мало. У нас Анька самая неопытная, - сказала Эльвира. – Два мужика – всего ничего.
- Не два, а три, - сказала я. На меня смотрели недоуменные глаза подруг. Только в глазах Яны читалось: «Ты решила поделиться».
-Ань, ты прямо в двух соснах со счета сбилась, - засмеялась Елена. Эля внимательно на меня посмотрела.
-Трое, трое. Не сбилась я.
-Да ну! Ни фига себе! Что это мы пропустили?! – спросила Ёлка.
Пока я рассказывала, подруги не проронили ни слова. Я уж и рассказ закончила, а они всё молчали. Первая отмерла Елена:
-Аня, не знаю, как других, но меня ты просто шокировала.
-Чем же? Своей моральной неустойчивостью?
-Нет, конечно. Такая история, такие страсти, переживания, а ты молчала. Я до сих пор не могу переварить. И Саша знает и всё простил?
-Знает, только не простил, в том смысле, что он меня и не винил. Он тогда сказал, что сам спровоцировал дома такую ситуацию. Но я ведь на самом деле, если бы с ним были нормальные отношения, не стала бы изменять. Я тогда как-то не чувствовала себя  обязанной ему хранить верность и семьей я нас тогда не ощущала. Если бы не Марк может я и развелась бы, но честно сказать, я рада, что мы не развелись и сохранили семью. А вообще я ни о чем не жалею и как это не дико звучит, может и к лучшему, что мы это всё прошли, получили какой-то опыт, сделали выводы.
Саша мне стал ещё ближе и роднее. Годы, прожитые вместе, только увеличили наши чувства. Страсть ушла, но появилось что-то большее и более глубокое.
-Ты имеешь в виду какую страсть? Сексуальную? – удивленно спросила Яна.
-Нет, с сексом всё нормально, - улыбнулась я. – Наверное, я неправильно выразилась. Я думаю, что ушел страх потерять Сашу. Я первое время об этом переживала, думаю, что и он тоже. А этот страх и нагонял страстей. Всё это было от неуверенности. И глупости все в семье от этого происходят. Я так думаю.
-А что сейчас со Стасом? Ты его больше не видела? – спросила Эля. Глаза у неё стали очень грустные.
-Нет, не видела, - вздохнула я и рассказала, что мне передали от Стаса золотое сердечко.
-Анечка, я видела Станислава Владимировича, - сказала Яна. Удивилась не только я, но и Эля с Ёлкой. – Похоже, приблизительно в то время, когда тебе сердечко передали.
-Так давай, рассказывай, - поторопила Елена.
-Он зимой ко мне на работу пришел. Я обалдела. Сижу себе, дверь открывается и заходит Станислав Владимирович весь такой мокрый от снега, потерянный, жалкий. На улице холод, а на нём куртка расстегнута, такое впечатление, что у него только что-то ужасное случилось, я вообще решила, что у него кто-то умер, он не мог толком ничего и сказать, весь в себе был или не в себе. Такой сильный человек, я его всегда боялась и вдруг такой потерянный. Ань, он о тебе спросил. Но не так, чтобы прямо. Спросил, нормально ли всё у моей подруги. Я не сразу и сообразила, что он о тебя имеет в виду. Он недолго у меня был, оставил визитку, просил позвонить, если что и на полуслове ушел. – Пока Яна рассказывала, моё сердце бешено колотилось, и я не могла произнести ни слова. – Мне его, правда жаль стало и очень. Он точно тебя любил или любит.
Я молча слушала, пытаясь успокоиться. А Яна продолжала:
-Помнишь, Гангрена начал меня травить? С нашим прокурором связался, чтобы тот меня или с работы уволил, или вынудил с ним помириться? Я тогда уже заявление об уходе собиралась писать. Вдруг мне на глаза попалась визитка Ледогорова, я набралась храбрости и позвонила ему, терять уже было нечего. Объяснила в двух словах свою проблему, он что-то ответил, я от страха и не запомнила, и отключился. Я в слезы. Думаю: вот дура, нашла кого беспокоить. Вдруг мне звонок от секретарши, шеф вызвал и начал со мной любезничать. Ледогоров позвонил ему, видно было, как шеф перепугался.
-Яна, -  я, наконец, стала приходить в себя, - а ты же хотела пойти судьёй…
-Да, но после развода Гангрена мне уж точно не поможет, а сама я хоть семь пядей во лбу буду иметь, не пробьюсь.
-Так позвони Ледогорову, думаю, что он посодействует. Ты ведь классный юрист.
-О, я не знаю. Всё же я боюсь его.
-Яна, да хватит уже бояться. Мужик, как мужик. Может, поможет. Нет, так нет. С тебя не убудет, позвони.
-Я подумаю.
-Он только с виду такой закрытый и холодный, а на самом деле… Ладно, не могу вспоминать. Тяжело. Хоть бы у него всё сложилось. Добрый он.
-Девочки, а у нас вино закончилось. Ещё закажем? – спросила Елена.
Пока Жорик суетился рядом, мы молчали. Каждая думала о своём. Наконец официант отошел.
-А вы с Элей так и заказываете по «Цезарю». Только вместо томатного сока вино, -  заметила Елена. И мне на душе почему-то стало тепло, тепло. Как будто нас с Элей связывает что-то такое прекрасное и надежное.
-Девчонки, а что мы всё о грустном? Давайте о серьезном. Колитесь, у кого какие сексуальные фантазии имеются, - предложила Ёлка.
-Будем обмениваться опытом? Вернее фантазиями, - сказала Яна. – Я не против. Только мои фантазии всё больше фантазиями и остаются. И, по-моему, так лучше.
-Согласна, иногда лучше чтобы они так и жили только в голове, хотя некоторые всё же можно, и воплотить, - высказалась я. – Ладно я первая колюсь. Мне в голову пришло на видео сняться во время секса, мы воплотили.
-Я бы на себя смотреть не смогла, - сказала Яна.
-Мне не смотреть хотелось, а сам факт, что камера включена, завел.
-А мы с Владом тоже себя снимали, - удивила Ёлка.
-Да ну вас, я думала, что это только моя фантазия, - засмеялась я.
-Девчонки, а мне хочется госпожой побыть, но только не с Петром, а просто с абстрактным мужиком и желательно большим начальником. Ох, бы я оторвалась, - размечталась Яна. – Правда не знаю, смогла бы фантазию воплотить или нет. Разве, что выпить хорошенько перед этим.
-Круто, - заметила Эля. – А мне нравится смотреть, как мужчина сам себя ласкает и чтобы он смотрел, как я себя ласкаю.
-Мне тоже, но мы и это уже воплотили, - улыбнулась я. – А мне бы, а мне бы, только не падайте, хотелось бы с двумя мужчинами, но только в фантазии. Эту я не хочу воплощать. И я себя поймала на странной женской логике. Когда я думаю: если двое мужчин со мной будут, значит, я ни одному из них не нужна, а если один мужчина и две женщины, значит, что женщины ради него готовы на всё. Вот такая у меня заморочка выходит.
-А ведь и я так думала, - засмеялась Яна. – Но моя фантазия две женщины и мужчина. А заморочка у меня такая: если это мой мужчина, то я его буду ревновать к другой женщине, буду уверена, что она лучше и он с ней больше будет, а если это мужчина другой женщины, то я себя буду считать использованной для их развлечения, они пара, а я чисто предмет. А если мужчина ничейный, то ещё хуже, две дуры его развлекают.
-Вот она женская логика, послушать бы мужскую, - размечталась Лена. – Мне ещё нравится быть изнасилованной мужем. Правда, с Мишкой такого желания не возникало. Он меня словами последнее время насиловал.
-И мне, - тут же заявила я. – Ну, и это мы воплощали. И ещё было, то я доминирую, то Саша.
-Мы тоже воплощали и не раз, - рассмеялась Ёлка. – Но я уверена, что далеко не со всеми мужиками такую фантазию реализовывать захочется. Вот раньше мне ни с кем не хотелось. А я знаю, что Влад меня любит, с ним само то. Такой кайф, когда он вроде бы силой меня берет.
-Ну вас, у меня и фантазий особенных нет, - сказала Эля.
-Эльвира, как мужик хороший появится, так и фантазии образуются, - серьезно ответила Яна.
-А я ведь и не помню, когда последний раз сексом занималась. Секс хочется, а кого-то из мужиков нет. Что-то меня никто не возбуждает. Разве, что Ёлкин подарок – фалоимитатор.
-О, ты помнишь? Он верный любовник, - засмеялась Елена.
- Конечно, помню, а как же! Помню, как мы с Анькой краснели, разглядывая его, даже под стол залезли, - Эля рассмеялась звонким смехом.

- А я помню, как впервые ласкала себя в душе, так не хватало мужского внимания, ну и … оргазма. А до этого жуть какая стеснительная была, думала: трогать себя – стыдно, гадость, - вспомнила Яна. - Мама еще все время надоедала, чуть задержусь в ванной, кричит уже: «Ты, там, что онанизмом занимаешься?» Или выйду после купания, а мама меня словно мерзость какую-то рассматривает и во взгляде читается: «Мама всё знает, мама всё видит». Я готова была сквозь землю от стыда провалиться. Всегда старалась быстро искупаться.  Да и слово-то, какое похабное! Подумать только, как будто в сексе, в ласке есть что-то плохое, а уж настроение поднимает лучше всякого шопинга! Правда, я, когда мама меня в онанизме подозревала, думать даже об этом боялась. Она скажет это слово, а меня аж тошнит. Я тогда мелкая была и мыслей таких даже в голове не держала, поэтому стеснялась этих маминых слов.

- А я как-то смотрела «Эммануэль», и там девушки ласкали себя друг перед другом, а потом раз и обе отрубились от оргазма, - поддержала разговор Эля. - Подумала тогда: вот же везет, живут себе люди, солнце,  наряды, оргазмы, орхидеи, а у меня работа, забрать Катюню из садика, ужин, уборка, мужа порадовать, истерики и претензии его выслушать, успокоить, оправдаться, что работаю много...

- Ой, я тоже смотрела кино эротическое, там мужчина тело любимой обсыпал лепестками роз, кормил ее клубникой, водил эротично от сосков к животу кусочком льда. Розы мне изводить было жалко, а все остальное мы с Владом попробовали, делюсь, девчонки романтикой, мало ли кому пригодится. - Ёлка подмигнула Яне.

-Красиво и романтично. Даже не знаю, как бы Петру намекнуть.

-Скажи, что приснился такой секс, и тебе понравилось, -  посоветовала Ёлка.

-О, точно. Уверена, что он будет только за, чтобы мой «сон» реализовать. А вот госпожой побыть придется только в фантазиях. Хотя кто знает, - Яна засмеялась. Мы все были уже полны вина и настроения.

-Так ты навыки свои на Юрке отрабатывала? Вернее фантазии реализовывала, бах и залепила ему по морде, а то смелый был, когда меня ударил, - добавила Эля. -  А как Ника - секс гигант и любитель красивых женщин больным на полу прикидывался! Я прямо залюбовалась! Сомлел, точно девица. Анька, помнишь?  Зато как он готовился, место причинное даже выбрил. А Толик ему лицо обиженное делает. Говорит: «Анатоль расстроен, мужчину опробовать не дают, зачем слабого подсунули?!» А когда Толик сказал, что презервативом не пользуется, потому что на него не шьют, все рвутся, Ника совсем в ужас пришел. Он потом не то, что член боялся высунуть, сам высунуться на улицу не смел, ему преследования мерещились. Эх, девчонки, никогда мне еще не было так смешно, как тогда. Но, правда, пока Анька с Толиком не пришли, я чуть от обиды не ревела.

- А знаете, какое у меня было приключение? - Яна совсем разомлела от красного вина. – Случайно узнала, что одна дама из инета, виртуальная знакомая, организовывает БДСМ балы, и мне до того стало интересно, что же там такое делается, я и так и эдак расспрашивала. В общем, ходила я, ходила, как кот вокруг сметаны, очень меня это дело заинтриговало. Думаю: следователь я или нет, неужели не дознаюсь! А она вместо того, чтобы мне пароли и места явок сдавать, начала меня выспрашивать, что, мол, я больше предпочитаю в этих играх, верхней быть или нижней. Я аж растерялась со страха, ну думаю, если не сейчас, то никогда, пишу: «топление», сама не знаю, отчего так написала. Я помню, что у неё такое слово проскакивало. А она: «ну раз тебя топление вставляет – наш человек!» Так я узнала, где и что проходит, подписалась на это дело и мне фотки с балов мне показывали. А там… Мама не горюй, чего только не было и наказание ведьм плетями и связывание, вниз головой подвешивание, и пускание крови, и даже девчонку одну поливали водой и били электрошокером, вроде ограбление офиса, а она секретарша. Тут я свое топление представила и чуть со стула не грохнулась, - Яна вошла в раж. - А знаете, девчонки, никакая я не нижняя, а как кого выпороть, да отшлепать всегда, пожалуйста, тот еще садист, - и Яна расхохоталась довольная своей шуткой. - Правда, я как фото увидела, мне дурно сделалось, но это я уже утаила.

-Ну, Янка, тихоня, БДСМ-ца, Элю разбирало от смеха, не зря про таких говорят в тихом омуте, да черти водятся.
От этих воспоминаний всем было весело, и думать о проблемах совсем не хотелось. Наши глаза светились от смеха, так нам было просто и легко  вместе.

-А я как-то ездила в Москву в командировку, вечером убивала свободное время и зашла ради интереса в секс-шоп, они тогда только появились. Вы только представьте, подвальчик темный, красные фонари, стена стеклянная, члены резиновые всяких размеров и разных цветов в огромном количестве. И я такая вся обалдевшая от испуга тетка, выросшая, когда секса в стране не было. Кроме меня в магазине посетителей нет, перепугалась я, но выходить не решилась, чтобы испуг свой не выказать да не показать, что я отсталая совсем. Я, конечно, ожидала, но чтобы так много: с яичками и без, резиновые, железные, розовые, фиолетовые, с пальцем даже. Мне почему-то подумалось: сюда, наверное, женщины со всего района ходят раз такое предложение, разнообразие достоинств на любой вкус. Сколько же на свете несчастных женщин обделенных сексом. Погрузилась я в свои грустные мысли о злой судьбинушки. Тут продавец подходит как-то неслышно, я аж вздрогнула от неожиданности, и спрашивает масляным голоском: «Вас что-то заинтересовало? Хотите посмотреть? Анальную елочку?», -  Яна пыталась изобразить свое лицо в тот момент, но ее разбирало от смеха.

- Ну и что Янка, купила анальную елочку? - поинтересовалась Елена. – Или так и ушла с пустыми руками? Или же тебя продавец члены заставил трогать и пробовать в действии?

- Девочки вы будете смеяться, я так растерялась, а продавец про елочку не унимался, то ли продавалась она плохо, то ли наоборот хит сезона, она говорит на пульте управления, сигнал хороший, из гаража достать можно. Я так и не въехала, зачем из гаража надо доставать. Я купила формочку для льда в виде члена с яйцами, дома припрятала, чтобы мать не дай Бог не увидела, но забыла забрать, так у Гангрены и осталась.

Елка покатилась от смеха:
- Вот это, подарочек на память. Муженьку, да маменьке. Ну, Яна, один сплошной сюрприз! А из гаража – это правильно. - Ёлка смеялась, даже слезы выступили. – Ну, представь, муж машиной любуется, а тут жена с сексом домогается. Он из гаража пультик нажал и жену удовлетворил. Сам на машину любуется, а жена в оргазме. Вот жизнь! Семья сохранена. Муж без отрыва от хобби жену до оргазма елочкой довел.

-Ёлка, а не в твою ли честь так сей предмет назвали, - с серьезным видом спросила Эльвира. Мы все захохотали.

-А может и в мою. Я женщина сексуальная, - важно заявила Елена.

- Раз уж пошла такая пьянка,  – я решила, что давно засиделась молча. – У меня родилась еще одна фантазия. Видела в кино, как три девушки одну соблазняли. И я представила, как будто это все происходит со мной, только вместо девушек мужчины, один целует губы, другой ласкает грудь, а третий…всем итак понятно. В эту фантазию можно вписать всех трех моих мужчин, какой бы, наверное, восхитительный получился секс.

-Так, вам, девчонки, хорошо. У каждой мужчина есть ваши фантазии выполнять, а мне что сегодня делать прикажите? – Эля сделала строгое лицо. – Опять своего бессменного любовника доставать? Скучновато одной во всех ролях быть. Пожалели бы несчастную, изверги, а не подруги.

-Ага, Саша так и мечтает мужчин пригласить и сексом со мной заняться, - рассмеялась я,  - так, что, Эля, эта фантазия только в голове. А честно сказать, я бы и не хотела её реализовывать. Пусть так мысли возбуждает, надо же себя перед сном занять.

-Предлагаю тост за Элю! – Ёлка встала, лицо её было серьезным, как на комсомольском собрании, когда мы не знали толи плакать, толи смеяться, слушая пламенные речи наших лидеров. – Дорогая наша Эля, разреши пожелать тебе прекрасного мужа, друга, любовника в одном флаконе, то есть - лице! Товарищи, Варяжцы, предлагаю за этот тост выпить стоя и до дна.
Мы поднялись, сделали торжественные лица и выпили! Только галстука красного на шее не хватало. Я взяла это себе на заметку.
У Яны зазвонил мобильный. Лицо подруги преобразилось. Я сразу поняла, что звонит Петр. Поговорив по телефону, Яна сказала:
-Петя спросил, может ли за мной заехать. Так приятно. Вы не представляете.
Мы представляли. 
 
Глава 48
-Я никуда не пойду, - спокойным, но холодным голосом сказала Даша, смотря матери прямо в глаза. Раньше она всегда избегла встречаться глазами с матерью. Удав и кролик. Но в какой-то момент Даша поняла, что не хочет больше бояться, просто не может. Не имеет права. Помогли разговоры с учительницей, да и сама Даша много об этом думала. Почему она должна бояться собственной матери? Разве она сделала что-то плохое? Что? Она хорошо училась, выполняла поручения матери. Её любили учителя, знакомые родителей, только мама видела в ней изъяны, заявляя, когда хвалили её дочку: «Да вы её просто не знаете». В такие моменты Даше от стыда хотелось провалиться сквозь землю. Неужели мама не понимает, что она чувствует. Или ей всё равно, или она это делает специально? Разве любящая мать будет поступать так с дочерью? 
Почему отца всё в Даше устраивало, если только мать не придумывала какие-то гнусности. Смотреть в глаза, и говорить своё мнение было сложно, так сложно, как будто каждый раз приходилось с высокой скалы прыгать в ледяную воду. Выплывет или нет? Но даже своим юным сердечком Даша чувствовала, что иначе она просто потеряет себя, растворится, не выплывет, пропадет.
Раиса моментально закипала, если кто-то осмеливался иметь своё мнение, а ещё хуже ослушаться её. Ей захотелось тут же схватить дочку за волосы и оттаскать, как следует. Но пришлось изо всех сил сдерживать себя, чтобы вынудить эту дрянь, сделать то, что следует. Сердце возмущенно колотилось. Эта дрянь последнее время много себе позволяла, и всё Василий, носится с ней, как дурень со ступой. Не заметит, когда она и ему в рожу плевать начнет. Мужики такие недальновидные. Да и большую часть времени проводит на работе, явится, Рая только начнет о грехах дочери рассказывать, как он отмахнется: «Раечка, ты слишком близко воспринимаешь к сердцу, Даша нормальная девочка, ты видела, что в её возрасте другие вытворяют?»
В комнате у дочери орал магнитофон, Раиса в один прыжок подскочила к нему и вырубила звук.
-Ты, понимаешь, чей это сын?-  Раиса с трудом сдерживала себя. Глаза её горели. – Его отец влиятельный человек в городе. Такие связи нужны папе. Ты о нём подумала?
-Мама, ну вы же и так прекрасно общаетесь с этой семьей. Зачем мне идти?
-Ты не можешь отказаться от приглашения на день рождения. Что они о нас подумают?
Дарья смутно догадывалась, что отец этого пижона Алекса нравится матери, и она всеми силами хочет подружиться поближе с их семьей. Когда их приглашали в гости Горностаевы, Раиса Олеговна словно преображалась.  Не было привычно хмурого и недовольного выражения лица, женщина, то хохотала над шутками хозяина дома, то мило кивала, внимая каждому слову Валерия Анатольевича. Потом дня два у Раи было приподнятое настроение. Похоже, что и мужа Раисы дружба между семьями устраивала. Сам он был человеком коммуникабельным, легко сходился с людьми, чего нельзя было сказать о супруге. Обычно походы в гости заканчивались очень неприятно. Рая могла всем своим видом показывать, как она старается, но эти люди или не её круга, или имеют какие-то недостатки и общаться с ними просто невозможно. Хорошее настроение Василия быстро улетучивалось. Он посматривал на жену, боясь услышать от неё какое-нибудь замечание в свой адрес, но что ещё хуже в адрес хозяйки дома, или кого-нибудь из гостей. Чаще люди делали вид, что не замечают её колкостей, но бывало, что и отвечали Раисе. Тогда она моментально взвивалась,  поднималась из-за стола, со словами: «Ты, идешь или остаешься здесь?», - на слове «здесь» делалось ударение. Василий поднимался, неуклюже оправдывался перед людьми и плелся следом за женой. Следующую неделю Раиса припоминала его «ужасное» поведение, плохо приготовленную еду, которую муж зачем-то хвалил, хотя дома бы такое есть никогда не стал, вспоминала сказанные в её адрес нелестные слова, ухмыляющиеся взгляды. И сколько не пытался муж объяснить, что никто ничего плохого не имел в виду, всё было бесполезно. Позже он начинал думать, что может Раиса, как женщина замечает то, чего он просто не видит.
Иногда Василий выпивал и ему становилось всё равно, как поведет себя Раиса в гостях. Он шутил, рассказывал забавные истории, и когда жена собиралась уходить, он ей говорил: «Хорошо, Раечка, ты же устала, иди. Я тебе такси вызову». Рая, поджав губы, садилась на место. Уйти и оставить мужа одного в компании Рая не могла. У Василия было много друзей, но с годами он всё меньше и меньше общался с ними. Начальство и подчиненные уважали Нестеренко за ум, надежность, чувство юмора, хороший характер, умение находить с разными людьми общий язык, но иногда обсуждали его жену, поговаривали, что она совсем мужу на голову села, вздорная и невыносимая, но Василию это не говорили из уважения к нему.
Все  черты мужа крайне раздражали Раису Олеговну. Хотя нет, его ум она всё-таки ценила, что правда, то правда. Благодаря нему они были неплохо обеспечены, имели большой дом, дорогую машину, Рая могла ездить за границу, что ей очень нравилось. Но хотелось бы, чтобы Вася понимал, что одним умом многого не добьешься, по мнению жены, в людях он совершенно не разбирался и должен был прислушиваться к её разуму. Да и после той связи доверия к мужу у Раи не было, хотя, если подумать, этот мимолетный поход налево принёс Раисе свои бонусы. Она прекрасно давила на чувство вины мужа и ловко манипулировала им, хотя счастье Рае это не приносило. Собственно женщина никогда не чувствовала себя счастливой. У неё всегда находились причины погоревать, улыбчивых людей она на дух не переносила, считая их безответственными и неотягощенными умом людишками. А вот ей, Раечке, приходится всю жизнь страдать. Натура у неё такая тонкая. За всех переживает, всё принимает близко к сердцу.
Когда в гости звали или приходили Горностаевы Василий радовался, потому что жену устраивала эта дружба, можно было спокойно общаться, и не беспокоиться о том, что Рая скажет какую-то бестактность.
-Ты что молчишь? – Раиса пристально смотрела на дочь.
-Мама, ну, что они могут подумать? Горностаевы хорошие люди, но сын у них просто отвратительный. Я представляю, что у него за компания будет.
-Поверь мне, все ребята будут из приличных семей. - Раиса выдавила из себя робкую улыбку и заглянула дочери в глаза. Сейчас мать выглядела маленькой обиженной девочкой, которую ни за что наказали и лишили любимого лакомства, но она изо всех сил пытается крепиться и показать: «Да, ладно, не обращайте на меня внимания, я переживу, что уж там».
-Мам, но он такой сноб, высокомерный, отвратительный тип. Ты не представляешь, как мне противно находиться в его компании. Его родители совсем не такие, а этот… «новый русский» выискался на папиных заслугах.
-Ну, так и сделай это ради его родителей, ради  Валерия Анатольевича.
Даша молчала.
-Почему ты так реагируешь на просьбу матери? Почему ты мне всегда противоречишь, а мои слова воспринимаешь в штыки? – голос Раисы Олеговны задрожал, в глазах блеснули слёзы. В такие минуты Даше было жаль мать. Позже она поняла, что чаще испытывала к матери два чувства, в похожие моменты - жалость, а когда мать била её, кричала – ненависть. Правда, ненависть быстро сменялась чувством вины.
Дарья знала, что когда Горностаевы уезжали, их сын устраивал вечеринки, на которых спиртное лилось рекой, казалось, что все стремились, как можно быстрее отключиться. И этот день рождения тоже не будет исключением. Когда Дарья ходила к Горностаевым в гости вместе с родителями ей нравилось. Но идти одной, да ещё зная, что старшие уехали, ей совершенно не хотелось. Но мама смотрит такими глазами. В Даше боролись чувства: лишить маму «лакомства» или не быть такой бессердечной. Она же видела, как маме хочется, чтобы она пошла.
Рая почувствовав, что дочь колеблется, посмотрела на неё умоляюще-покорными глазами.  В такие моменты Даша чувствовала себя взрослой, а маму беззащитным ребенком.
Даша молчала.
Слёзы ручейками потекли из глаз матери.
-Дашенька, ну ты же можешь это сделать ради родной мамы? Сходи ненадолго. Чуть-чуть посидишь, поздравишь и сразу домой, - жалобно уговаривала Рая.
-Ладно, - выдохнула дочь.
-Вот и хорошо! Умничка. Завтра купим тебе что-нибудь новенькое, специально для дня рождения.
-Мама, да не надо…
Но Раиса уже выходила из комнаты и Даша не видела, что глаза матери полыхали гневом. «Столько времени пришлось унижаться перед этой мерзавкой», - злилась Рая.
В субботу за Дарьей заехал приятель виновника торжества на мерседесе-кабриолете. Раиса Олеговна мило пожелала хорошо деткам повеселиться.
Отец Жени, бывший цеховик, отсидевший в советские времена,  ныне один из уважаемых людей города, имеет свой завод по производству водки и воды.  Дарья слышала, что Марат Юрьевич планирует побороться за место мэра.
Женька гнал машину на большой скорости, вероятно, тем самым хотел произвести впечатление на Дарью. Дарья понимала, что если она попросит сбавить скорость, скорее всего он поступит наоборот. Парню было двадцать лет, ничего в жизни он еще не добился, а понтоваться на машине, которую купил ему отец, Даше казалось глупым. Чтобы отвлечься, Дарья, отвернувшись к окну, постаралась переключить свои мысли на предстоящие выпускные экзамены. В этом году она оканчивала школу. Но резкие торможения  не дали девушки отвлечься.
На девушке было светло-голубое шелковое платье, белые туфельки на невысоком каблучке, а её длинные ноги казались особенно соблазнительными, когда она вышла из низкого автомобиля, отбрасывая назад длинные смоляные волосы и оглядываясь вокруг. Своей красоты Даша совершенно не замечала. Постоянная критика мамы сделала своё дело. Даша заранее решила, что ни с какими парнями занкомиться не будет, поздравит Алекса и уедет домой. Как только она вошла в дом, двое уже подвыпивших парней в кричащих пиджаках, кинулись к ней. Они предложили принести ей выпивку. Даша вежливо отказалась и постаралась, как можно быстрее раствориться в толпе, чтобы не встречаться с тем парнем, который её привез. Затем она вышла на воздух, побродила по саду, проклиная себя, что поддалась на уговоры матери. «Интересно: мать знает, что творится на таких вечеринках? Наверное, если бы знала, не уговаривала бы меня придти сюда. Хотя она же часто предупреждает меня, что может случиться с девушкой в компании молодых выпивших парней. Невозможно понять, что у матери в голове», - подумала девушка. Даша почувствовала себя одинокой. Захотелось моментально вернуться домой. Но что она скажет матери? Что уехала, даже не поздравив сына их друзей? Даша вздохнула и пошла в дом.
Девицы потягивали спиртное, парни провожали Дарью многозначительными взглядами и хихиканьем. Играла музыка. В полутьме прилипшие друг к другу тела ногами шаркали по полу. Даша высматривала Алекса, чтобы поздравить и вручить ему подарок, заранее купленный матерью. Девушка заметила несколько пар, которые поспешили уединиться. Вдруг кто-то взял её за руку и потянул:
-Привет, ну ты стала длинная, - сказал Алекс и липким, оценивающим взглядом,  оглядел её с ног до головы, словно товар, прикидывая, стоит покупать или нет.
Такое приветствие никак не могло понравиться. Алекс был гораздо выше её, и Даша не поняла, к чему он сказал о росте.
-Привет, - ответила Даша, высвобождая руку.
Она заметила, что Алекс нахально уставился на её грудь. В это момент Даше захотелось повернуться и уйти, но она сдержала себя. Девушка решила поздравить парня, только ради данного обещания матери.
– Спасибо за приглашение.
Но по выражению её глаз было видно, что эти слова дались ей с трудом.
В ответ Алекс рассмеялся.
-Чем больше телок, тем лучше! – продолжая смеяться, сказал Алекс. Грубо взяв Дашу за руку, он повел её танцевать. Парень прижимал девушку к себе. Даша поняла, что он уже изрядно выпил. «У таких приличных родителей и такой сын», - удивилась Дарья. Она с нетерпением ждала окончания танца и думала о том, как бы побыстрее уйти.
На середине танца молодой человек решил, что ему надо выпить ещё:
-Слишком скучно, - сказал он. – Посмотри, а этим пустоголовым весело.
«Всё, отдам подарок и уйду», - решила Даша, прикидывая, сможет ли в этом районе поймать такси. Возвращаться одной страшновато, но придется. Не просить же кого-то из гостей отвезти её. Дом Горностаевых находился на краю города. Новые богатые перебирались подальше от центра. Много земли, чистый воздух.
Даша увидела Женьку, который привез её. Он сидел с расстегнутыми брюками рядом с девицей и по очереди с ней пил из горлышка наполовину пустой бутылки, а она лихорадочно елозила руками по интимным частям его тела.
-Че уставилась? – загоготала девица. – Тоже хочется?
Даша отвернулась и стала искать глазами Алекса. «Ужас, видели бы его родители, что здесь происходит».
 -Крошка уже соскучилась по папочке, - протянул Алекс.
-Почему тебе нравится такое скотство? – неожиданно для себя спросила Дарья. В глазах Алекса заметались злые искры. – Алекс, я хотела поздравить тебя с днём рождения.
-Хотела, но уже не хочешь? – он уставился на грудь девушки.
-Алекс, я поздравляю тебя с днем рождения и у меня есть для тебя подарок. – Даша полезла в сумочку.
-Не здесь. Я за шумом ничего не слышу, - ответил молодой человек и потянул Дашу за руку. – Пойдем в кабинет отца там, и поздравишь, что там у тебя за подарок? А хочешь, я покажу тебе, что выделывают гости? – Ей стало противно от одной перспективы увидеть их пьяные лица, расстегнутые брюки.
Её мать просто невероятно слепа, как она могла не видеть, что собой представляет сынок Горностаевых.
-Нет, мне это неинтересно, - со злостью в голосе ответила Даша.
-А может ты ещё и девственница? А? И просто не понимаешь, что траханье самый лучший вид спорта.
Даша вырвала руку и пошла обратно. Она решила немедленно уйти.
-Куда? Я тебя провожу, - сказал Алекс и вцепился в руку Даши. – Но сначала ты мне подаришь обещанный подарок. Парень ногой открыл дверь и потащил Дашу за собой в комнату. С силой оттолкнув девушку от себя, Алекс быстро повернул ключ в замке.
Доминирующее место в комнате занимала кровать. Даша в ужасе уставилась на неё.
-Ты всё правильно поняла, - рассмеялся Алекс, - здесь ты меня и поздравишь, как следует. А я тебе так и быть покажу, что такое настоящий мужчина.
Дарью охватило безумное желание вцепиться в волосы этому подонку и отхлестать его по лицу, но она сдержалась и медленно начала пятиться к двери.
-Куда это птичка собралась упорхнуть и обидеть своего благодетеля? – Алекс схватил девушку за руку и сильно выкрутил её. У Даши от боли брызнули слёзы. Она безуспешно пыталась вырваться. От боли перехватило дыхание. Алекс неожиданно отпустил руку, Даша резко выпрямилась.
-Пусти меня, пусти! - закричала она. – Помогите! Помогите!
-Мне помощь не нужна, - нагло заявил он. – Можешь не орать, всё равно никто сюда не придет. Алекс прижал Дашу к стене.
-Маленькая сучка, я тебе сейчас покажу, на что годятся девки. Хотя я неуверен: годишься ли ты на что-нибудь. – Даша пыталась вырваться, а он больно выкручивал ей кисть руки.
-Пусти меня. Я немедленно ухожу, - сказала Даша, пытаясь не показать своего страха. Алекс с силой толкнул ее, и Дарья ударилась головой о стену. Увидев его безумные, пьяные глаза, Даша перепугалась ещё сильнее.
-Не делай глупости, - голос у неё дрожал. Перед ней стоял безумец с налитыми кровью глазами. – Отпусти меня!
Сильная пощечина оглушила девушку. На губах Даша почувствовала вкус крови. Мерзавец одной рукой опять схватил её за запястье, второй расстегнув «молнию» на своих брюках, спустил их.
-Ну-ка, возьми его в руки, шлюха. – Даша побледнела, голова нещадно болела, она изо всех сил пыталась отстраниться, но он ещё сильнее вдавливал её в стену. Девушка услышала безумный смех.
-Или ты хочешь  в рот? Смотри, смотри на него, сука!
Алекс тянул её за платье, пока ткань не подалась, и оно не разорвалось по боковому шву. Девушка ощущала его противные, липкие руки на голом теле, от него ужасно разило перегаром. Её мутило. Даше казалось, что еще секунда, и он растерзает её. Вдруг его пальцы оказались у неё между ног, Дарья закричала от стыда и страха, потом яростно укусила его за шею.
-Ах, ты, сучонка, - заорал он.
Он опять ударил Дарью по лицу, затем намотал на руку её волосы и с такой силой дернул, что девушка закричала от боли. Она начала отбиваться ногами, задыхаясь от страха и от нехватки сил. Девушка кричала, рыдала, проклинала мучителя. Вдруг он с силой толкнул Дашу на пол. Перед глазами всё поплыло. Дашу трясло так, что зуб на зуб не попадал, девушка в истерике молила, чтобы он оставил её в покое. Но Алекс не обращал на её крики и мольбы никакого внимания. Стащив с себя трусы, он отшвырнул их в сторону, а сам всей тяжестью навалился на Дашу, придавив её к полу. Он больно хватал её, царапал, бил, а Даша кричала от нестерпимой боли, пытаясь увернуться от него. Алекс продолжал бить её, пока девушка не перестала сопротивляться, чуть не теряя сознание. Тогда он с силой вошел в неё, всё сильнее и сильнее прижимая её к полу. Пока Алекс истязал девушку, она лежала почти бездыханная, кровь сочилась из носа, губы были разбиты. Наконец Алекс поднялся, надел трусы и, глядя на девушку сверху вниз, зло рассмеялся:
-Можешь не благодарить. Считай это моим подарком.
Даша лежала без движения, словно брошенная на пол поломанная кукла.
-Эй, давай, давай, Дашка, поднимайся. – Девушка не отзывалась. Алекс ударил её по щеке. Даша тихо застонала. Грубо схватив её под мышки, Алекс потащил девушку в ванную. По её ногам потекла кровь. Дарья, захлопнув дверь, наклонилась над унитазом. Её рвало.
Она никак не могла придти в себя. Рыдания душили её, Даша дрожала всем телом, зубы стучали. Платье было разорвано в клочья, на ноге был только один туфель, залитый кровью. Во рту пересохло, голова ужасно болела, - она в отчаянии сидела, съежившись на холодном полу. Двери открылись. Алекс кинул какие-то вещи, вероятнее всего матери.
-Одевайся, хватит сидеть, я отвезу тебя домой.
-И что потом? – истерично закричала она. – Как ты всё объяснишь родителям?
-Про испорченный ковер? – засмеялся Алекс.
-Ковер? – взвилась Даша. – Ковер? Как ты объяснишь, что ты со мной сделал?
-Сама виновата! Здесь и объяснять нечего.
Даша хотела, как можно быстрее оказаться подальше от этого места. Она была готова уйти пешком. В доме гремела музыка, болью отдаваясь в висках. Глаза её дико блестели, волосы спутались, на лице осталась  кровь. Кое-как надев платье и туфли, Дарья пошла к выходу. Сумочки в руках не было, но возвращаться, и искать её было выше Дашиных сил. Девушка побежала по дорожке подальше от этого дома, боль разливалась по всему телу. Нещадно болела голова. На улице было темно. От бега она начала задыхаться, пошла медленнее, всё тело горело, от боли перехватывало дыхание. Сил становилось всё меньше и меньше. Даше захотелось упасть и умереть, но она медленно брела дальше. Вдруг за спиной вспыхнул свет фар, послышался шум мотора, автомобиль поравнялся с девушкой.
-Садись в машину, я отвезу тебя домой, - услышала она голос Алекса.
Даша молча продолжала идти. Машина притормозила. Алекс вышел, преградил ей путь.  В его глазах пропало безумное выражение, наверное, хмель начал выветриваться.
-Я отвезу тебя домой, -  повторил он. – Ладно, успокойся, я тебе ничего не сделаю.
Алекс попытался схватить её за руку, она отпрянула от него и пошла прочь.
-Ну и пошла к черту. – Он сел в машину и поехал обратно.
Даша побрела дальше, спотыкаясь на каждом шагу. Каждое движение отдавалось болью. Силы были на исходе. «Хоть бы мне умереть, хоть бы мне умереть. Боженька, пусть я умру». Слёзы заливали лицо. Даша зацепилась каблуком за камень, и он поломался. «Боженька, возьми меня к себе, я больше не могу, я не могу больше».
Через 10 минут Алекс появился снова. Он резко затормозил, выскочил из автомобиля, схватил девушку и поволок её к задней двери. Она сопротивлялась, но силы покинули её.
Он почти кинул её на заднее сидение автомобиля. Пока они ехали, Алекс постоянно посматривал в зеркало заднего вида.
Дверь Даша открыла своим ключом и тихо побрела в комнату. Раиса услышала шаги дочери и побежала разузнать, как прошел вечер, а потом попенять за то, что дочь так задержалась. Мать должна быть строгой, внимательной и ответственной. 
Девушка, увидев своё отражение в зеркале, отшатнулась. Раиса застыла на пороге. Волосы дочери взлахмочены, выпачканы в крови, один глаз заплыл, на лице следы крови, руки в красных пятнах, чужое платье…
-Что ты натворила? – закричала Раиса не своим голом. – Что ты натворила, тебя спрашиваю?!
-Я? Я натворила? – со слезами выкрикнула Даша. – Я?
-А кто? – завопила Рая. – Ты, посмотри на себя, дрянь. Говори матери, что ты натворила.
-Меня Алекс изнасиловал, - почти шепотом произнесла девушка. Затем монотонным голосом добавила: - Приличный мальчик из приличной семьи, приличный мальчик из приличной семьи, приличный мальчик из…
-Лгунья, шлюха и лгунья! Сама его спровоцировала, а потом испугалась и врешь! Думаешь мать совсем дура? Да я жизнь прожила! Ах, ты дрянь грязная, тебе бы только ноги раздвигать! Я так и знала, что твоё поведение приведет к этому. Мало я тебя воспитывала!  - верещала Рая. – Кто ещё знает об этом позоре? Кто? Говори! Сволочь, опозорила нас с отцом. Шлюха. – Раиса привычно занесла руку для удара.
В душе Дарьи что-то перевернулось: «Хватит! Хватит! Хватит уже!!! Не могу больше! Хвааатит!», про себя кричала Даша. Она схватила мать за руку и посмотрела ей прямо в глаза.
-Не смей меня больше трогать! Не смей!- ледяным голосом произнесла дочь.
Рая попыталась выдернуть руку, но почувствовала себя словно в железных оковах. Дочка была уже выше её ростом и сильнее. До этого момента Даша безропотно позволяла себя бить или как говорит мать, воспитывать. Сообразив, что сама она не справится, а эта мерзавка совсем обнаглела, Рая заорала диким голосом:
-Вася, иди сюда! Ты, посмотри, что эта дрянь, шлюха творит. Расставляет ноги, позорит нас, а потом мать бить кидается. Врежь гадине. Вася, врежь гадине.
Василий смотрел на дочь, и ужас осознания случившегося плескался в его глазах. Глаза отца и дочери встретились.
-Вася, что ты стоишь? Посмотри, на эту грязную тварь.
-Заткнись! - услышала Рая голос мужа.
-Ах, заткнись. Ах ты, иуда, ты этой потаскухе рот заткни и одно место ей зашей, чтобы она нас не позорила.
Раздался удар пощечины. Рая схватилась за щеку. За всю совместную жизнь муж ни разу не поднял на неё руки.
-Аааа, - завопила Раиса, - ааааа! Вот в кого дочка ****ушка, вся в своего отца. Меня ты девочкой замуж взял.
Василий схватил жену и вытолкал из комнаты:
-Рот закрой, иначе я за себя не отвечаю.
-Доченька, доченька, тебе к врачу надо…
-Какой врач?! Ты в своём уме? Хочешь, чтобы об этом весь город знал? – визжала Раиса за дверью.
Василий бегал из угла в угол.
-Кто этот подонок? Сын Горностаевых? Я правильно понял? – Руки отца дрожали. – Я его убью, я убью его! Убью сукиного сына. Убью гада!
Василий метнулся к двери.
-Папочка, не надо. Папочка, я тебя умоляю, папочка не надо. Тебя посадят, а как же я? Папочка, папочка, папаааа…
У Даши началась истерика. Василий бросился в кухню, накапал валокордин, выпил, накапал еще раз и побежал к дочери. Истерика не прекращалась. Отец схватил телефонную трубку и, бегая из угла в угол, стал набирать номер:
-Мишка, Аля твоя дома или на дежурстве? Мишка, пришли её ко мне. Пусть возьмет успокоительное. Мишка, быстрее.
Василия обхватил дочь, покачиваясь, держал её, как маленькую в объятиях, пока не позвонили в дверь.
-Всё будет хорошо, деточка, всё будет хорошо, - приговаривала Аля, жена приятеля, набирая в шприц успокоительное.
Лекарство начало потихоньку действовать. Истерика прекратилась.
-Дашенька, давай переоденемся, давай деточка, я тебе помогу. Вася, дай ночнушку. Ну, вот хорошо, молодец. Давай, личико протрем, вот умница, теперь волосики, Вася, дай тазик….
Через полчаса девушка заснула.
-Вот и хорошо, волосики отмылись, не надо, чтобы она утром увидела себя в крови. Вася, а Рая где, она знает? Как она? – спросила Алевтина.
-Прекрасно, - хриплым голосом ответил он. Аля дальше расспрашивать не стала.
-Вася, дай мне листочек, я тебе напишу фамилию врача, надо бы Дашеньку сводить. Она хороший специалист. – Повернувшись к мужчине, добавила: - И человек очень душевный, деликатный. Ну, всё, я пойду, если что, звони в любое время. Я думаю, что Даша проспит до утра.
-Я такси вызову, - сказал Василий убитым голосом.
-Не надо. Меня Миша ждет. Это он меня привёз.
Отец вернулся в комнату дочери. Даша спала, немного постанывая. Вася сел рядом, поглаживая дочь по голове. Слёзы застилали ему глаза. Сердце разрывалось на части. К горлу подступали рыдания. Он тихо поднялся и пошел в кухню. Достал бутылку водки, выпил рюмку и разрыдался. Затем подскочил и стал ходить по кухне, словно раненный зверь в клетке.
-Ты думаешь, я не переживаю? – спросила Рая, заходя в кухню. – Думаешь, что у меня сердца нет?
-Рая, уйди, я прошу, тебя, уйди, - прохрипел муж. – Уйди, сказал!
Рая расплакавшись, вышла из кухни.


Глава 49

-Аня, я больше не могу, не могу, - то монотонно, то с яростью в голосе повторяла Яна.
-Яночка, всё плохое уже в прошлом. Сейчас ты сама хозяйка своей жизни. Посмотри, сколько хорошего вокруг. Ты работаешь, ни от кого не зависишь. У тебя  столько возможностей. – Наш разговор двигался по кругу.
Я принесла Яне её фотографии и ждала подходящего момента, чтобы отдать их. Мне хотелось, чтобы она посмотрела на себя со стороны. Я думаю, что мне удалось запечатлеть её такой веселой, красивой, статной, удивительной, необыкновенной.
-Ань, я от себя не могу убежать. Мать меня ненавидит, она постоянно в моей голове живёт, бывший ненавидит, - через паузу:- и сын ненавидит. Я никчемная. Зачем мне жить?
Мой взгляд взметнулся на Яну.
-Да нет, я ничего не собираюсь с собой делать, - будничным тоном сказала она. – Со мной и так уже всё сделано.
-Яночка, ты не можешь изменить прошлого, но ты можешь не тащить его за собой. Оставить прошлое в прошлом. Живи сегодняшним днем, радуйся завтрашнему. Ты мечтала жить одна, у тебя получилось, мечтала заниматься тем, что тебе нравится, занимаешься. В твоей жизни появился замечательный человек.
-Я бы и рада отпустить прошлое, забыть, но у меня не получается. Ань, у меня так характер исковеркан…
-Ну, что ты такое говоришь?
-Да, ведь только ты и твои девочки меня и терпят. На работе со всеми отношения ужасные. Понимаешь, мне все кажутся… не такими что ли. Как они друг с другом ладят, и не заморачиваются, ума не приложу. Лицемерие какое-то. Прекрасно же видят недостатки друг друга и общаются, как ни в чем не бывало. Я так не могу, не могу, понимаешь? Не хочу их критику в свой адрес слышать, в себе разобраться не могут, а меня критикуют. Что за люди? Такое впечатление, что специально рану ковыряют.
Многих сотрудников Яны я знала. Все обычные люди со своими достоинствами и недостатками. Наверное, у кого-то характер лучше, у кого-то сложнее. Это я и сказала Яне.
-Яночка, да они просто принимают друг друга, такими, какие они есть. На плохое глаза закрывают и всё. Во всех нас есть и хорошее, и плохое.
-Да, но мои недостатки они замечают. Обязательно выскажут. Я что молчать на всё должна?! Да я и так молчу, ну, почти молчу. Я всё больше у себя в кабинете сижу, чтобы лишний раз и не сталкиваться ни с кем. Почему меня нельзя принимать такой, какая я есть? – эмоционально спросила Яна.
-Почему нельзя? Можно. Я тебя принимаю, девчонки наши, Петр. Но ты не забывай, что и ты нас принимаешь с недостатками, а на работе ты тоже мастер покритиковать, сама-то ты не принимаешь сотрудников целиком и полностью, - я старалась говорить мягко, чтобы ни в коем случае не обидеть Яну.
-Мне надо молчать на всё? Так что ли?
-Яночка, я думаю, что на гадости молчать, наверное, не надо. Хотя бывает, что можно и не обращать внимания. Себя же и поберечь. Но не все же тебе гадости говорят, ты просто на некоторые вещи болезненно реагируешь.
-Ань, помнишь, когда ты заходила ко мне, как Михайловна со мной разговаривала, её прямо распирало меня мордой в грязь окунуть.
-Да, нет же. Она просто своё мнение говорила. Уверена, что она не хотела тебя обидеть. Ян, да ну их. В конце концов, у тебя есть мы, Петр.
Вдруг у Яны потекли слёзы.
-Яночка, ну что с тобой?
-Ань, да не могу я, не могу, не могу. Понимаешь, пока Петр рядом, я ему верю, я чувствую, что он мной дорожит, любит меня, как только мы по отдельности, я начинаю видеть совсем другое.
-Не поняла, что?
-Он не звонит в обычное время,  я думаю: что он мной не дорожит, что он со мной только когда ему это удобно, получил от меня эмоции, секс, общение и пропал до следующего раза.
-Яна, он же не пропадает. Он тебе звонит, устраивает сюрпризы, я же вижу, как он к тебе относится, какими глазами смотрит.
-Когда мне плохо, когда он мне нужен его нет рядом.
-А он знает, когда тебе плохо?
-Ну, да, наверное, не знаю.
-Яна, он не может угадывать твоё настроение. А потом он мужчина, многих вещей просто не понимает. Ты от него ждешь определенных слов в определенный момент, а он может, занят, не знает, что и когда ты от него ждешь. Ты не рисуй в своей голове картину того, как он должен себя вести. Главное, что он тебя любит.
-А меня вообще можно любить?
-Что ты такое говоришь?! Конечно, можно. Перестань анализировать отношения, поверь, тебе же будет проще. Относись легче. Ян, ты же очень эрудированная, хороший собеседник, с тобой интересно общаться. Мне вот часто хочется узнать твоё мнение по какому-либо вопросу. Да я так и делаю, ты разве не замечала? Да и Петр с тобой всем спешит поделиться. Яночка, как этого можно не замечать? Он и порадовать тебя старается. – Яна задумчиво на меня смотрела, мне показалось, что она о Петре вспоминает.
-Я запуталась совсем, - сказала подруга. – Иногда жду его звонка, в ответ молчание, мне хочется набрать ему и высказать претензии, я себя сдерживаю, слёзы текут, вдруг звонок от него. Я делаю бодрый голос, шучу, а у самой слезы в глазах. Потом начинаю себя ругать, что зря надумала, а потом, - Яна вздохнула, - всё повторяется. Я не привыкла, что меня можно просто так любить. То я должна была угождать маме, чтобы она меня любила, то мужу. Всю жизнь пыталась заслужить любовь. Я не могу понять: когда человек меня любит, а когда нет. Петя не звонит какое-то время, я сразу начинаю вспоминать, что я сделала не так или что не сделала. Появляется чувство вины, страх. Хочется позвонить ему и узнать, что случилось, спросить, в чем я виновата, потом я начинаю злиться, на себя, на него. Ты бы знала, сколько сил я прикладываю, чтобы не названивать ему, не выяснять отношения, как иногда трудно бывает говорить спокойным тоном с ним, когда я до этого уже полдня ужасы себе представляла. Не представляю, как люди могут спокойно ждать звонка. Аня, меня всю жизнь ломали, ты думаешь, что я за год стану нормальной? – Слезы мешали говорить подруге. – Я запуталась, запуталась, ничего  я в жизни не понимаю, ничего. Что нормально, что нет.  Я нормальной хочу быть, обычной, как все, понимаешь?
-Ян, обратись к психологу. Мы с Элей найдем тебе хорошего.
-Думаешь, стоит?
-Да, конечно! Сколько можно изводиться и прошлое за собой тянуть? Ян, посмотри в окно, - Яна медленно повернула голову, - дождь, туман, плохо? Нет! Ты всё это можешь видеть, завтра будет солнышко, потом снег. Ты ещё молодая, вполне привлекательная женщина, можно сказать, что у тебя только жизнь начинается.
-Я, наверное, схожу, - задумчиво сказала Яна. – Схожу, схожу! Так больше нельзя. Только вот что мне с сыном делать? Анечка, я тебе скажу ужасную вещь, я его маленького люблю, мне так, то время вернуть хочется, прижать его к себе, я же его никогда пальцем не тронула, не накричала ни разу, только от Гангрены защищала, бить не позволяла. Серёженька маленьким такой ласковый был, за ручку со мной долго ходил,  лет до 13 точно.  Открытки мне на день рождения рисовал, - голос Яны задрожал, - стихи мне писал, писал: «любимой мамочке».  Я тебе сейчас их покажу. – Яна полезла в стол. - Он ко мне прижмется, а я ему песенки пою, сказки рассказываю. Ань, а сейчас он как чужой стал. Куда мой малыш делся? Что я не так сделала? Придет, наорет и уходит. Ань, я боюсь его.
-Яночка, не мучай себя, он жив-здоров. Это главное. Я надеюсь, что время пройдет, и он успокоится, всё наладится.
-Мне этого очень хочется. Но иногда я в сыне Гангрену вижу, - сказала Яна и я почувствовала, что она сама испугалась своих слов. – Ладно, образуется. Меня Петр приглашает на рождество куда-нибудь поехать. Или в Германию, или в Чехию, Ань, я же нигде не была.
Мы с Яной стали обсуждать её будущую поездку, подруга повеселела, глаза заблестели.
«Какая же она привлекательная, когда радуется», - подумала я.
-Ян, смотри, что я тебе принесла. – Я полезла в сумочку за фотографиями. – Посмотри, на эту красивую женщину. Разве такая может не нравится?
Яна рассматривала фото и улыбалась.
-Анька, ты прямо профи. Я в жизни не такая.
-А какая? – засмеялась я. 
-Я ещё не знаю, что с матерью делать. Учудила она с этой Марианной. Сама в дом привела, а теперь меня обвиняет. Привыкла мной помыкать, решила, что со всеми это прокатит.
-Яна, если ты её возьмешь к себе домой, она тебя сведет с ума.
-Мать звонит и начинает мне: «Дочь родная мать бросила у чужих людей. Мне людям в глаза смотреть стыдно. Я тебя кормила, лечила, я тебя никогда не бросала, как бы мне трудно не было. Ты мамочку не любишь,…» Ань, меня эти её слова просто разрушают. Ведь я и правда её бросила. И что я ей скажу? Да, правда, не люблю. У меня язык не повернется. Но ведь я обязана ей. На меня мать по сей день действует, как удав на кролика. Мне каждый раз надо собирать всю волю в кулак, чтобы хоть как-то противостоять ей, а не скатиться в прежние отношения, когда я ей угождала. Стыдно сказать, я до сих пор её боюсь, это уже на подкорке сидит.
-Яна, Яна, она вполне здоровая женщина. У неё сил больше, чем у тебя. Да она же в могилу тебя загонит. Ты ей деньги даешь, помогаешь. А горшки за ней выносить не надо. Видела я её как-то в городе, носится по магазинам, дай бог каждому. Для кого наряжается только не пойму. На магазины, салоны у неё силы есть.
-Она жалуется, что по дому много работы. Марианна припахала. Ань, и смех, и грех. Я ей намекнула, чтобы к себе в Саратов ехала, так она такой ор подняла. Перед соседями ей стыдно, видите ли. Она туда любит приезжать на недельку, покрасуется перед бабками, расскажет, какая она царица и сюда бегом возвращается. Я как представлю, что мне её брать придется, дурно становится.
-Может,  квартиру ей снимешь?
-Я думала об этом. Но она же не пойдет. Хоромы я ей снимать не смогу, а в обычную царица ни ногой.
-Ян, давай отвлечемся?! На носу новый год, пойдем по магазинам, не всё же твоей маме наряжаться. И подарки надо докупить. Ты Пете уже купила?
-Вот это дело. Я голову поломала, что ему подарить. Сережа хочет зеркалку дорогую, я ему куплю. Поможешь выбрать? Ты же у нас спец.
-А то!
 


Глава 50

Если смотреть из окна высотного здания, можно видеть, как постепенно Москву окутывает снежная пелена  и всё становится сказочно-спокойным, тихим. Однако, внизу на улицах, по-прежнему шумит большой город: сигналы машин, гул никогда не замирающего транспорта, всеобщая предновогодняя спешка. В эти дни даже в зимнем воздухе чувствуется ожидание праздника, готовое вот-вот взорваться шампанским, смехом, подарками, поцелуями близких, пожеланиями счастья. Через неделю возбуждение будет забыто, подарки развернуты, но сейчас еще только предвкушение праздника. Время воспоминаний, время надежды.
Снег шел, не переставая, сильно похолодало, тротуары и дороги покрылись ледовой корочкой. Голоса людей, расходившихся с традиционной предновогодней корпоративной вечеринки, были хмельными и веселыми.
Эта клиника была детищем мужа и Дана хотела, чтобы всё оставалось также, как и при нём. Ей всегда было тяжело в эти праздничные дни. Особенно остро не хватало мужа. Но женщина давно поняла, что нужно жить настоящим, да и муж не обрадовался бы, узнай о её грусти. Дана на прощанье помахала своим сотрудникам. Молодая женщина решила немного пройтись пешком, а затем поймать такси. Вечер был шумным, и ей хотелось немного побыть одной. Всю её фигуру окутывал воздушный мех шоколадного цвета. Сотрудники любили Дану, хотя первое время, когда Владимир представил свою супругу  и зама отнеслись настороженно. Затем оценили её работоспособность, знания, целеустремленность и главное, доброту с которой она относилась к людям. К своей начальнице, которую они называли просто по имени, относились с большим уважением. Сотрудники видели, как Дана выкладывается, чтобы клиника работала, при этом не ущемляя интересов врачей.
-Дана!
Она обернулась.
-А, Антон!
Это был заведующий детским отделением стоматологии.
-Может подвезти?
Она покачала головой и улыбнулась.
-Нет, спасибо. Мне правда хочется немного пройтись.
-Но уже поздно.
Видя Дану, ему всегда хотелось обнять женщину. Но он никогда этого не делал. Такая молодая, хрупкая, нежная и в то же время сильная. Совсем не скажешь, что ей немного за тридцать. Выглядела она совсем юной. Антон восхищался Даной, понимая, сколько молодой женщине, приходится выносить на своих плечах, восхищался, что она при этом оставалась такой женственной.
-Поедем с нами, посидим еще немного.
Дана улыбнулась.
-Не беспокойся обо мне. Я немного пройдусь и поеду домой.
Дана помахала рукой, повернулась и потихоньку пошла по улице, уткнув подбородок в шубу, не глядя по сторонам, не обращая внимания на манящие витрины магазинов, на редких прохожих. Снежинки путались в ресницах. Нахлынули воспоминания. Дана ускорила шаг, как бы желая убежать от них. Незаметно для себя дошла до перекрестка, взглянула, нет ли машин, не стала дожидаться зеленого сигнала светофора, словно если она замедлит шаг и остановится, воспоминания схватят её в свои цепкие объятия. Но они как будто преследовали её.
Перебегая улицу Дана, поскользнулась и упала, не заметив автомобиль спешивший проскочить на зеленый свет. Завизжали колеса, глухой удар. Машина, наконец, остановилась. На секунду всё замерло, воцарилась леденящая тишина. Потом распахнулись дверцы автомобиля, выскочил водитель и пассажир, подбежали случайные прохожие. Голоса, слова, крики…. Водитель, подбежав к женщине, в ужасе остановился. Дана, лежавшая на дороге, напоминала порванную тряпичную куклу, брошенную лицом вниз.
-О, Боже! О, Боже…
Водитель на мгновение беспомощно застыл на месте, затем бросил на женщину одновременно испуганный и злой взгляд. Опустился на колени рядом с Даной, боясь к ней прикоснуться, пошевелить, а еще больше боясь, что она мертва.
-Она…  жива? – спросил мужчина, который сидел на пассажирском кресле.
-Не знаю! Да, не стойте же, вызовите кто-нибудь «Скорую»!
Водитель заплакал:
-Я убил её, я убил её…
Друг присел на колени рядом с ним. Остановилось проезжающее такси, мужчина выскочил на дорогу.
-Что случилось?
Внезапно всё пришло в движение, начались разговоры, объяснения: она выбежала перед машиной, он быстро ехал, не увидел, скользко…
-Где «Скорая»? Черт возьми, где эта проклятая «Скорая»? Почему она так долго едет? -  кричал водитель, а снег тихо падал и падал…
 –Вы слышите меня? Вы меня слышите? – водитель наклонился к её лицу, пытаясь почувствовать дыхание. – Она жива, жива! Она дышит. Она может замерзнуть.
Таксист побежал в машину, принес одеяло, накрыл женщину.
-Не трогайте ей!
Казалось, что прошла вечность, пока приехала «Скорая», а за ней, мерзко визжа сиреной, милиция. Бригада медиков сразу бросилась к женщине. Водитель словно в тумане наблюдал, как санитары осторожно положили женщину на носилки. Она не издала ни звука.  Он с трудом взял себя в руки, чтобы ответить на вопросы милиционера, затем нужно пройти проверку на трезвость.

…-Перелом таза…. сломана рука… едва не задело бедренную артерию…
Дана находилась в шоке. Её лицо было белым. Для врачей она была просто очередным случаем. Они знали, что следует работать быстро и грамотно, тогда будет шанс её спасти.  Одно плечо было вывихнуто, травма головы, рентген показал, что сломана ещё и нога.
-Она выкарабкается? – спросил интерн. Он не мог забыть лицо Даны, несмотря на бледность и бинты, в нём было что-то притягательное. Нечто такое, от чего ему сильно хотелось, чтобы женщина открыла глаза.
Врач быстрым и строгим взглядом окинул его:
-Рано судить. Внутренние травмы и сотрясение мозга внушают опасения.
Быстрым шагом врач ушел. Надо было заниматься другими пациентами.


Глава 51
Наступавший Новый год не принес с собой привычного чувства одиночества и тоски. Была только легкая, светлая грусть и даже уют на душе. Первый рас Стас шел на корпоративную новогоднюю вечеринку, не скрепя зубами. Ушло чувство, что он посторонний на чужом празднике и чтобы не выдать себя, сегодня не требовалось надевать для прикрытия весёлую маску. Носить её было тяжело, она давила, воздуха не хватало, душа рвалась домой, к одиночеству. Сегодня у Стаса было хорошее настроение, и он с радостью собирался на вечеринку, напевая какую-то  песенку. Причесывая волосы после душа, Стас засмотрелся на своё отражение, как бы узнавая себя заново.
Несмотря на то, что Стас уже достаточно долго был обеспеченным человеком в душе он так и оставался босоногим пацаном. Неожиданно пришло ощущение, что жизнь только-только начинается. Он почти бегом сбежал по лестнице, поприветствовал охранника, сел в машину, откинулся на спинку заднего сидения, так и, продолжая про себя напевать детскую песенку.
Водитель ехал быстро. Стас уже не раз делал ему по этому поводу замечание, но он, видимо, чувствовал себя большим человеком, которому многое дозволено. К пешеходному переходу подошла женщина. Стасу она смутно напомнила мать. Руки заняты сумками, голова немного склонена вперед. Пуховой платок, черное пальто. Женщина шагнула на переход, но увидев мчащуюся машину, испуганно остановилась и отпрянула назад, тяжело опустив сумки. Водитель мчался вперед.
-Останови, машину, быстро!- рявкнул Стас.
Водитель нажал на тормоз и недоуменно посмотрел на своего начальника.
-Пошлел вон! Уволен!
-Да, я же, да Вы же, мы же спешили, у меня жена, семья же, это я же…
-Ты свою жену и детей год не видел. Не заливайся мне здесь соловьем. Возомнил из себя небожителя. Пошлел вон! Быстро. Документы оставь. Вооон!
Водитель нехотя вышел. Глаза сверкали злостью.
Стас открыл пассажирскую дверь, подошел к женщине.
-Извините. Я могу вас подвезти?
-Ой, нет, спасибо, сынок, мне здесь недалеко.
-Садитесь, скользко же.
Стас сел на место водителя. Сначала женщине было неловко, Стас чувствовал её напряжение, но пока ехали, женщина разговорилась, рассказала про внуков, про подарки, которые им приготовила. Стас вспомнил, как с замиранием сердца сам ждал Деда Мороза, иногда он приходил, приносил вкусно пахнущие книги и Стасик не верил своему счастью, казалось, одно неловкое движение и волшебство исчезнет. Позже он услышал крики отца, что пора перестать баловать это отродье, какие  Деды Морозы, ты вообще в своём уме, на нём пахать надо, а ты подарки. Тебе больше некуда деньги потратить. Стас переключил мысли на другое, подумал, что и ему бы пора заняться подарками. Бате что-нибудь купить, Максимке, наверное, Дане и Настасье. На душе стало тепло. Он мило распрощался с женщиной, пожелав ей счастливого нового года.
Вечеринка была в разгаре. Стас обратил внимание на дам, которые сидели за столом, пока другие танцевали или скорее обнимались под музыку. Он поднялся, пригласил одну, затем вторую, закружился в танце, обратил внимание, как у женщин загорелись глаза. Следующий танец женщины уже не сидели за столом, делая вид, что увлеченно разговаривают. От приглашения сотрудников не было отбоя.

…Вечер прошел неплохо, но Стас решил уйти немного пораньше, чтобы заехать к Светлане.
-Темыч, пришли кого-нибудь за мной. Пусть меня заберут, я своего водилу уволил.
Со Светланой Стас познакомился полгода назад. В выходные дни после пробежки, он принимал душ и выходил побродить по городу. Одним из его излюбленных мест были Дома Книги. Он мог находиться там часами, перебирая тома, иногда уходил ни с чем, а иногда  целой стопкой книг. В одном из магазинов к нему подошла женщина – продавец, спросила, чем может помочь, очень миловидная, невысокого роста, русоволосая. Стас позже обратил внимание, что женщина очень стеснительная. Ему давно такие не встречались. Стаса поразило то, что ещё остались такие застенчивые и скромные. Его прямо подмывало разговорить её, и посмотреть, как будут розоветь её щёчки. Девушка приятно удивила Стаса интеллигенткой речью, эрудированностью. Чаще  девушки – продавцы имели смутное представление о книгах, которыми они торговали. Разве, что с упоением они могли говорить о «Сумерках».
Стас подумал, что Светлана совсем юная девушка, но позже узнал, что ей 35 лет. Внешне обычная женщина привлекала своим характером, взглядом на жизнь, когда она увлекалась и начинала спорить со Стасом, глаза её переливались и играли, на лице отражалась масса эмоций, Стас замолкал и непроизвольно начинал ею любоваться.
В начале весны он заехал за ней на работу, дождался, когда Светлана выйдет, подарил букетик белых роз и пригласил сходить в какую-нибудь кафешку, как он выразился: «доспорить». Щечки женщины зарделись, она опять выглядела совсем юной. Светлана несмело села в автомобиль. Её явно смущал этот импозантный мужчина на дорогом автомобиле, её скромная одежда. «Что он во мне нашел, - удивилась она, наверное, у него сегодня свободный вечер».
Но когда разговор заходил об истории, искусстве, политике, литературе её робость пропадала, огромные глаза излучали свет.  Она с таким азартом делилась своим мнением, обсуждала поступки героев, говорила своё видение, рассказывала о картинах. Стас и не заметил, как втянулся в эти «литературные вечера». Так они стали называть свои свидания.
Через две недели  они оказались в постели. Светслана сначала вела себя очень скованно, но Стасу удалось разбудить в ней вулкан чувств, которому он сам был поражен.
Сегодня они договорились, что останутся у Светланы, поздравят друг друга с наступающим новым годом, вручат подарки. Стаса устаивало, что женщина не предъявляет к нему никаких претензий, отношения текут, как текут, спокойно, размерено.
В этот день женщина была, как никогда хороша, Стас залюбовался ей, пока она суетилась со столом. Светлана немного выбелила пряди и они радостными и нарядными лучиками переливались, подчеркивая белизну кожи. Немного блеска на губах придавали им манящую, совсем девичью припухлость. Стас поднялся, обнял женщину за тонкую талию, подхватила ну руки:
-Ой, мне ещё пару минут надо, и стол будет накрыт, - засмеялась она.
Стас понимал, что зарплата у Светланы скорее символическая и всегда старался привести с собой продукты, сделать какие-то нужные покупки. Он чувствовал, что денег Светлана  не возьмет.
Он закружил девушку, напевая:
-Стол подождет, а Стас голодный, - увлекая её в спальню.
-Безобразница, ты меня отвлекла, и я забыл про подарки, - сказал Стас, немного отдышавшись.
Он купил женщине ноутбук и телевизор. Она с радостным смущением распаковывала подарки. Слезы потекли из её глаз.
-Стас, миленький, спасибо, - голос её сорвался, слезы потекли быстрыми ручейками.
-Ну, что ты милая, не плачь. Ты, наверное, хотела норковую шубку,  а я дурак с техникой приперся. Не выйдет из меня Деда Мороза. Посох и тот потерял, а уж бороду ты мне, по-моему, полчаса назад оторвала в порыве страсти. Так, я побежал, интересно в трусах не замерзну, авось посох с мешком найду.
Светлана рассеялась,  слезинки маленькими бриллиантиками  весело покатились по щекам.
Стаса поразила её детская непосредственность: ещё не высохли слезы, а уже её смех звучит колокольчиком.
Светлана принесла подарки для Стаса.  Молча она протянула ему большую прямоугольную коробку, завернутую в нарядную, подарочную бумагу, перевязанную лентой,  вторую, поменьше она держала в руке.
Стас аккуратно снял подарочную обертку, открыл коробку и замер. В ней лежал портрет, Стас увидел свою копию, но он был удивлен даже не столько внешнему сходству, насколько мастерски передан характер. «Неужели она меня так знает?», - мелькнула у него мысль. Стало немного не по себе. На него смотрел он сам: холодный и жесткий и в тоже время ранимый и добросердечный. Теперь Стас не знал, что сказать.
Света замерла в ожидании. Ей было немного да, что там немного, ей было страшно, как он оценит её творение. Не выглядит ли оно жалким.
-Это кто нарисовал? - хриплым голос спросил Стас.
-Я, - дрожащим голосом ответила Светлана.
-Ты? Ты рисуешь?
-Иногда, когда есть время. Стас, не мучай меня, тебе не понравилась моя мазня?
-Не смей так больше никогда говорить! Не смей! Ты талантлива, ты это понимаешь? Ты талантлива. Ты училась рисовать?
Стас подскочил и стал ходить по комнате, иногда возвращаясь к портрету.
-Ты училась рисовать?
- Я окончила школу живописи. И ещё искусствоведческий факультет, но ты это знаешь.
-Где твои работы? Почему ты не выставляешься? – Стас всё не мог придти в себя.
-Да кому они нужны, ты же сам понимаешь…
-Так, что ты там ещё в руках прячешь?
-А это шарф, я сама связала.
Стас наклонился, и она обвила его шею уютным и теплым шарфом.
-Свет, мне мама в детстве также повязывала шарф.
Стас увидел себя в зеркало и рассмеялся.
-Ты не находишь, что трусы прекрасно сочетаются с шарфом? Я открываю шампанское, и мы пьем за моё удивление! И за твой талант!
…Светлана вышла на балкон и долго смотрела вслед уплывающему большому автомобилю.
«С кем он будет встречать Новый Год? - с грустью подумала она. - Когда-нибудь он сюда не вернется,  – Такие мужчины на серых мышках не женятся, но я всё равно рада, что он у меня был». В душе Светланы переплелись горечь и смирение.
Светлана была уверена, что она временное увлечение Стаса и даже с какой-то покорностью отнеслась к этому.

Глава 52

Василий взял на неделю отпуск, он боялся оставлять Дашу одну, боялся, как бы она ничего с собой не сделала. Но дочка, на удивление, оказалась сильной. Василий восхищался её мужественностью. Они всё время проводили вместе. Столько времени, сколько, наверное, не провели за всю жизнь. Василий ругал себя последними словами, что не уделял должного внимания ребенку. Кровиночке, которая так в нём нуждалась.  Он видел, чувствовал, как она льнула к нему, его сердце радовалось, но в тот же миг обливалось кровью. «Как я мог ничего не замечать, слепец и тот бы увидел? – этот вопрос преследовал его. Он был занят работой, для Василия было важно обеспечить семью, дать возможность не влачить жалкое существование, а наслаждаться жизнью. Сейчас отец и дочь не могли наговориться, как изголодавшиеся узники, просидевшие всю жизнь в одиночных камерах. Василий уже не раз попросил прощение у своей девочки:
-Папочка, не надо ворошить и жить прошлым! Так только тяжелее будет, - выдохнула Даша. - Я тебя люблю, ты меня любишь и это главное.
«Какая же она у меня умница, какая мудрая в свои неполные 17 лет».
-Папочка, у меня к тебе просьба, - Даша робко улыбнулась.
-Проси всё, что хочешь, моя рыбка.
Возникла пауза.
Через некоторое время Даша с трудом произнесла:
-Папуль, я хочу быть Даной! – глаза отца округлились, но он промолчал, только приобнял дочь, как бы подбадривая. – Даша она слабая, а Дана сильная, понимаешь?
Отец нежно поглаживал дочь по голове, пока она ему рассказывала историю своего имени. Слезы постоянно наворачивались на глаза мужчины, и он старался отвернуть лицо. Ему хотелось прибить себя.
Когда Даша закончила свой сбивчивый рассказ, отец ещё долго не мог вымолвить ни слова.
«Как я мог положиться на Раису, на её материнские чувства, интуицию, есть ли они у неё вообще. За что она так с Дашкой? За что? За то, что похожа на меня? За то, что не сломалась? Я ничего не понимаю, ни-че-го».
Слезы полились из глаз, и Василий уже не мог их скрывать. Так они и плакали, обнявшись, отец и дочь.
-Я, я хорошо, ты хочешь, чтобы я тебя так называл или поменять паспорт? – отец, наконец, смог говорить.
-Папа, а можно и паспорт?
-По закону, думаю, что нельзя, но я сделаю. Я обещаю. Ты веришь мне? – Взгляд отца был умоляющим, каким-то извиняющимся и в тоже время твердым: «я сделаю».
-Папка, я только тебе и верю.
-Малыш, есть много хороших людей и если тебе попались подонки, на этом слове он споткнулся, то, то поверь мне, не все такие.
-Я верю, верю.
-А можно ещё просьбу?
-Давай!
-Папа, я хочу отрезать волосы.
-Но они же такие красивые и идут тебе…
-Папа, они… Дашины.
Хорошо, я понимаю. - «Боже, сколько же ей пришлось пережить».
Позже у них вошло в привычку делиться своими новостями, обсуждать книги.
«Как же я потерял столько много времени», - корил себя отец.
Они говорили о том, где хотелось бы Дане учиться.
-Мама, наверное, начнет скандалить, когда я скажу, что хочу уехать в Москву. Дана решила поступать в медицинский.
-Не переживай, маму я возьму на себя. Но в общежитие  я тебя не отпущу. Слушай, у мамы есть старшая сестра, она намного старше её. Живет в Москве, преподает в медицинском…
-Папочка, но мама говорила, что она злая, как змея.
-А ты так маме веришь? – Дана улыбнулась. – Её дети давно уже живут в Америке. Когда я бываю в Москве, стараюсь навестить её,  она очень милая старушка, хотя старушкой её назвать трудно. Мила такая живая, подвижная, всегда улыбчивая. Я поговорю с ней, буду ей платить, может она согласиться, чтобы ты жила у неё. У неё большая трехкомнатная квартира, думаю, что она  рада тебе будет. И давай наймем преподавателей, пусть перед экзаменами позанимаются. Я вижу, что ты хорошо учишься, но подстраховаться не помешает.
…. Но боль отца не проходила. Перед глазами постоянно стояла растерзанная дочка и тот подонок, сын друга. Слово «друг» он буквально выплёвывал из себя. Раиска притихла, была постоянно чем-то занята. Василия радовало, что она почти не попадается на глаза. В ту же роковую ночь он переселился в другую комнату. Жена восприняла на удивление спокойно.
 Но желание прибить мерзавца ни на минуту не покидало его. Как-то возвращаясь, домой, перед машиной Василия замаячила красная «БМВ» со знакомыми модными номерами.
Сердце начало бешено колотиться. Василий нажал на газ и поехал за мерзавцем, который изнасиловал его дочь. Автомобиль притормозил у загородной гостиницы. Открылась дверь водителя, вышел Валерий.
«Что это он на пижонской машине сына разъезжает?»
Горностаев обошел машину, открыл дверцу, и из неё выплыла, счастливо улыбающаяся  Раиса. Если бы Василий увидел черта, то, наверное, удивился бы меньше. Он опешил. Так и продолжал какое-то время сидеть в машине, наблюдая за ними. Вспомнил, что жена Горностаева в очередной поездки за границей.
Минут через 10 он медленно вышел из автомобиля и вошел в гостиницу. Подошел к рецепшен, сунул девушке стоящей за стойкой несколько купюр, девушка профессиональным жестом, смахнула их в ящик стойки, Василий подумал, что она даже успела их посчитать. Профессиональная улыбка стала шире, девушка показывала готовность к сотрудничеству.
-Минут 10 назад сюда зашла пара. – Девушка продолжала улыбаться.
Василий подробно описал Горностаева и Раиску.
-Они часто здесь бывают? Куда они прошли?
-Последние полгода они бывают здесь достаточно часто. Их номер 345.  Он давно числится за ним.
-А вы бы не могли уточнить фамилию?
Девушка сделала вид, что не услышала вопроса. Нестеренко хлопнул на стойку ещё одну купюру.
Сотрудница гостиницы полезла в компьютер, но не глядя в него, назвала фамилию:
-Горностаев. Приходите ещё, - сказала она и занялась перекладыванием бумаг.
Василий вернулся в машину, повернул ключ зажигания и немного отъехал от гостинцы. Остановился в каком-то дворике, вытащил сигарету, прикурил. Василий пытался понять, что же он чувствует. Ревность? Её не было. Скорее злость.
Он выброси окурок и медленно поехал к дому Горностаева. В доме гремела музыка, он позвонил в домофон и минут 10 прождал пока к домофону подошел это пащенок, по имени этого мерзавца Василия не называл даже про себя:
-Дядь Вася, вы? – «Похоже, что он ещё не успел набраться», - подумал Василий, - ну что же,  это хорошо».
-Пойдем в сад, поговорить надо.
Молодой человек пошел следом. Василий неожиданно повернулся к нему. Его стало трясти от злости, Василий попытался взять себя в руки. Несколько долгих мгновений они стояли молча, затем:
-Ты, что считаешь, что тебе всё дозволено? – негромко сказал он.
-Да вы о чем? – фонарь светил прямо в лицо Алексея, и Василий увидел, как его глаза предательски забегали.
-А ты уже забыл? Напомнить?
-Да вы че, я отцу скажу.
-Скажи, скажи, и как наркотой балуешься, всё скажи. Вот он обрадуется, единственный наследник и тот конченный наркоша.
-Да я, да я только раз и попробовал.
-Да хоть заколись весь, а за Дашку я тебя придушу.
-За Дашку? – Алексей рассмеялся. – Да она сама хотела, со всеми трахалась, а вы мне предъяву кидаете.
-Сама говоришь???
Василий сбил мерзавца с ног и стал избивать.
-Не ори, ты же сам захотел! Сам захотел! Сам захотел!  Нравится? Нравится? Рот закрой, - прорычал Василий.
В какой-то момент Василия понял, что сейчас убьет эту дрянь. Усилием воли он взял себя в руки.
-Вон пшел, быстро.
Алексей со стоном поднялся на четвереньки, Василий не удержался и ещё раз дал ему  пинка под зад. Затем молча развернулся и пошел к своей машине.

Глава 53

Интерн опять забежал в палату Даны, он не мог перестать думать об этой молодой женщине, которую он толком и не видел:
-Как она? – тихо спросил он.
-Всё так же.
-Данные стабильные?
-Пока без перемен.
Интерн не мог оторвать взгляд от лица Даны, несмотря на бледность, в нём было что-то притягательное. Слегка трепещущие длинные ресницы, прятали глаза. И так хотелось, чтобы женщина взмахнула ресницами и открыла их.
«Интересно, какого они у неё цвета,- подумал интерн, - наверняка необыкновенные». Веки Даны дрогнули и интерн почувствовал, как забилось его сердце.
Дана медленно открыла глаза, но было видно, что её сознание затуманено. Очевидно, что женщина даже не понимала, что случилось и где она находится.
-Володя, - прошептала она имя покойного мужа пересохшими губами. - Вова.
Дана казалась испуганной. Её взгляд пытался сфокусироваться на лице медсестры.
-Что с ребенком? Что с моим мужем, - с трудом выговорила она.
Она вспомнила вой сирены, парализующий ужас и холод.
-Ребенок, мой ребенок.
-С ним всё в порядке.
-Я не могла, он сидел, а я не могла, его голова…
Дана застонала.

Медсестра вколола укол и Дана снова погрузилась в беспокойный сон. Дана беззвучно плакала в тумане своего беспамятства, откуда-то пробивался яркий свет, причиняя невыносимую боль. Затем тягучая пелена снова обволокла её. Иногда сквозь мрак пробивалось что-то знакомое, что-то виденное ранее, но оно было очень пугающим. Дана чувствовала, что была здесь прежде и что с этим связанно, что-то очень страшное.
Время от времени подходила медсестра, вкалывала очередной укол и через мгновение воспоминания рассеивались, страх покидал Дану. Не было боли, не было страха, исчезал пугающий огненный шар, Дана чувствовала себя невесомой и уплывала куда-то на легких, пушистых облаках. Вдалеке она услышала собственный смех, радостно улыбаясь, махал рукой муж, подзывая её подойти.
-Побежали на перегонки, Олененок,  - предложил Володя и Дана счастливо засмеялась. «Он жив, он не умер, он со мной, какое счастье», -  пронеслось в задурманенном лекарствами мозгу.
Дана смеялась, убегала вперед, песок теплом разливался по ногам, в два прыжка муж догонял её, заключал в свои объятия, а его губы проникали к её губам с такой знакомой страстью и вкусом меда, у неё всегда захватывало дух, стоило ему только прикоснуться к ней…
…-Мне девятнадцать, - неожиданно дерзко сказала Дана, ей всегда давали меньше и часто в институте относились, как к ребенку, попавшему во взрослую компанию.
-Да, ты уже старушка, - рассмеялся Владимир. За ним засмеялась Дана, и изобразила немощную бабульку. Он был её преподавателем, но всё-таки рискнул пригласить свою любимую студентку на прогулку.
-Так, вам девушка, можно было смело поступать на актерский факультет, - сказал, хохоча Владимир.
Дана смущалась и время от времени называла преподавателя по имени отчеству. Владимир ей нравился. Пожалуй, даже очень. Первые годы учебы она совершенно ни с кем не встречалась. Ребята решили, что она странная и, в конце концов, перестали приглашать её на свидания. Во Владимире ей нравилось всё. Сила его рук, которые управляли веслами, линия губ, открытая, мальчишеская улыбка, добрые глаза и небольшие морщинки вокруг них. Её удивляло, с каким живым интересом он расспрашивает её мнение, как он хочет узнать о ней всё, не пропуская ни одного дня. Дана чувствовала в нём надежность. Рядом с Володей ей было уютно и спокойно.
…-Я люблю тебя, Олененок, - услышала Дана на одной из прогулок по Москве.
Владимир стал на колено:
-Ты выйдешь за меня замуж?
-Да! Да! – Дане даже не пришло в голову, что можно немного поиграть, взяв паузу.
Мужчина закружил её в вихре объятий. Он целовал ее, и она ощущала волнение, которого раньше никогда не испытывала.
Ночью, лежа в постели, Дана думала о предстоящем разговоре. Она не хотела, чтобы их отношения начинались со лжи или с тайны. Всю ночь девушка не сомкнула глаз.
После тяжело давшегося обоим разговора, Дана поняла, что с этим мужчиной ей ничего не угрожает, он не обидит сам и не позволит никому этого сделать. Рядом с Володей она чувствовала себя любимой и любящей, сердечко переполнялось счастьем, она чувствовала себя в безопасности. Он излучал уверенность, силу и в тоже время доброту и мягкость.
…
-А это не больно? – спрашивал Владимир, когда чувствовал толчки их ребенка.
Его огорчало, что Раиса так холодно отнеслась к известию о беременности дочери. Владимир вспомнил, как при знакомстве с родителями Даны, Раиса обдала его презрением, когда узнала, что он католик, как попыталась пристыдить Дану в том, что она якобы предаёт свою веру. Но будущий тесть коротко оборвал речь жены и та, поджав губы, всю остальную часть встречи просидела обиженная. Несколько раз, уничижительно сказав дочери: «Ты же теперь будущая Безганс». Но он  всё же надеялся, что сердце её матери оттает. У него самого была прекрасная, добрая мама, которая, к сожалению, не дожила до этого счастливого момента. Володя считал, что Дане так не хватает материнской любви и с троицей пытался ей дать то, чего не смогла дать мать.
-Вова, а может тебе не нравится, какая я стала сейчас? - спросила Дана.
-Ты для меня всё та же прекрасная девочка.
Владимир засмотрелся на лицо Даны. Оно было такое нежное и лучистое, что у него защемило сердце, её глаза светились внутренним светом, ему хотелось утонуть в её бездонных глазах. Владимир нежно гладил Дану, но его ласки становились всё настойчивее и страстнее, каждой своей клеточкой он чувствовал, как жена отзывается на его прикосновения.
…Дана услышала плачь Максимки, попыталась подняться и подойти к кроватке, чтобы успокоить ребенка, но не было сил даже на то, чтобы открыть глаза.
-Вова, Максимка, - её казалось, что она кричит, но её губы не издавали ни звука.

Глава 54

Пока я готовила Даринке, время от времени поглядывала в окно. Яркими искорками сыпал снежок. На душе было празднично. Даринка попросилась ко мне на руки, я поднесла её к окошку. Она заворожено смотрела на снежинки и пыталась через стекло поймать их.
-Мой Цветочек, сейчас поедет к бабушке, а мама пойдет в магазин.
Дарина радостно улыбалась. Она была веселым и всегда довольным ребенком. Саша с гордостью говорил: «Даринка, моя копия», правда и Марк, по его мнению, тоже был его копией.
Завтра мы собирались посидеть у нас дома, проводить старый год. 29 января у Влада и Саши корпоративные вечерники. Мы с Ёлкой тоже приглашены. А Яна 29 уезжает в Чехию с Петром. Это её первая заграничная поездка и никакая корпоративная вечерника её уж точно не удержит. Петру пришлось сложнее, ему надо было оставлять своих студентов, но он чудесным образом решил этот вопрос.
Сам новый год мы решили встречать семьями. Я пригласили и Эльвиру, но она сказала, что проводить придет, а встретит его со своими тетушками.
Мы пообедали, я стала одевать Даринку, она отбивалась от меня ногами и весело хохотала.
-Кого ждет братик? Дарина хочет, чтобы Марик замерз?
Но Дарину мои слова приводили ещё в больший восторг.
-Сейчас мы заберем Марика из школы и поедем к бабашке, давай, лапуся, просовывай ножку, у меня уже спина мокрая, пока одену маленькую безобразницу, у меня уже сил на магазины не останется.
Через два часа мы с Эльвирой переступили порог первого магазина в предвкушении покупок. Мы, как в былые времена, решили подобрать что-то в тон друг другу. Но нас почему-то больше заняли покупки ярких игрушек на ёлку, подарков детям и близким.
-Аня, мы с тобой постарели, - серьезно сказала Эля и сделала пару шагов шаркающей походкой.  Я рассмеялась.
-Ты хочешь сказать, что нам надо купить палочки и платочки.
-Вставные челюсти тоже  не помешали бы, - прошамкала Эля, и я опять рассмеялась. – У нас полная машина покупок, уставшие ноги и ни одного наряда для нас. О чем это говорит?
-Побежали, - сказала я, схватив подругу за руку, - докажем, что мы ещё в самом расцвете сил.
Женщины, проходившие мимо, неодобрительно посмотрели  на нас. Почему-то хорошее настроение некоторыми людьми у нас воспринимается как нечто постыдное, которое надо прятать.
-Когда на улице кто-то матом ругается, то эти же дамы сделают вид, что не услышали и вряд ли будут кривить морды. Мат это нормально, а вот хорошее настроение нет, - сказала Эльвира и улыбнулась им во весь рот.
Мы довольно быстро купили себе дорогущие духи, чулки, туфли, белье, осталось дело за малым: купить платья. На это малое мы убили весь остаток дня. Хотелось выглядеть ярко, нарядно, но не блестеть, как ёлка, быть сексуальными, но не вульгарными, быть загадочными и желанными. Похоже, что в наших магазинах такое не предусмотрено.
Мы решили сделать маленький перерыв, ноги уже отказывались ходить, а тело не хотело влезать в очередное платье, которое было или слишком и везде открытым, или блестящим, или каким-то серым.
Мы зашли в кафе, побаловали себя пирожными, выпили кофе и продолжили наш нелегкий путь. И о, чудо. Кажется, мы нашли то, что хотели. Черное длинное, закрытое платье, облегающее фигуру, как вторая кожа, из тяжелого шелка, но с очень сексуальным вырезом на талии и бедре. Оно подошло и мне, и Эльвире. Мы смотрели друг на друга и улыбались.
-Так, у меня предложение: давай возьмем его и пойдем искать ещё одно, а там решим, кто какое наденет. Или подеремся из-за него, - серьезно сказала я.
-А вдруг нас заберут в милицию? – Эльвира сделала испуганные глаза. - Представляешь, звонишь ты Саше и говоришь: «Сашенька, спаси меня, нас в ментовку забрали, мы с Элей подрались, она мне глаз побила, а я ей волосы повыдергивала».
-Интересно, а он поверит?
-У меня нет сил проверять, пожалей меня, - жалобно попросила Элька.
-Ой, подождите, пожалуйста, минуточку, - сказала продавщица. – У нас отложено замечательное платье, если его не возьмут, я могу вам его предложить, уверена, что вам понравится. Мне надо сделать один звоночек. Вы будете ждать?
Мы активно закивали головами, предвкушая отдых на мягком диване.
-Если мужчины считают, что поход по магазинам нас радует, то они очень в этом ошибаются, - сказала я Эльвире, еле ворочая языком.
-Это скорее наша обязанность! Какая уж тут радость,- поддержала меня подруга.
Пока мы обсуждали нашу незавидную женскую долю, вернулась продавец, с коробкой в руках. Когда она показала нам платье, мы обе ахнули. Оно было цвета морской волны, из очень дорого материала, но простого фасона, на боку был высокий разрез, обнажающий при ходьбе ногу, и оно также здорово облегало фигуру.
Мы вяло спорили: кто какое платье наденет. Продавщица сказала, что у Эльвиры более светлый цвет кожи и ей лучше в черном. А другое платье немного отдает зеленцой и очень подходит к цвету моих глаз. На том мы и порешили, сил всё равно больше не оставалось.
Яна за покупками с нами не пошла, она после липосакции накупила себе столько одежды, что на несколько новых годов запаслась точно.

К 27 января я кое-что приготовила, Саша запек мясо в духовке, некоторые блюда мы заказали в ресторане.
Пришли Яна и Петр, естественно Элька, Елка с Владом, Сашин друг Дмитрий с женой Анастасией и Эдуард, одноклассник Саши, которого он не видел несколько лет.
Эдуард жил в Канаде и был достаточно востребованным архитектором. За его спиной три развода, двое детей и Саша мне сказал, что он встречается с какой-то американской актрисой, судя по фото, очень и очень хорошенькой. В этот раз Эдуард дал себе слово бросить старые замашки, чтобы не потерять невесту. Она после окончания съемок тоже должна прилететь в Россию. Для неё это была экзотическая поездка на Родину жениха. О России она практически ничего не знала, и Эдуард хотел показать ей свой родной город, Москву, Санкт-Петербург.
Я увидела Эдуарда первый раз вскоре после нашей свадьбы. Это был чертовски привлекательный мужчина, с томными, обволакивающими глазами, обворожительной улыбкой действующей безотказно на всех женщин. Но у меня против него был хороший иммунитет, не менее привлекательный, но очень любимый муж.
Жена Димы мне не очень нравилась. Она часто выглядела недовольной,  бывало обсуждала мужа в нашем присутствии, сравнивала его с другими мужьями. Сам Дима был очень тактичным, пытался сгладить ситуацию, мы делали вид, что не замечаем неприятных черт Анастасии. Дима был хорошим отцом, мужем и другом. Эльвира тоже знала Настю и удивлялась:
-Живут же с такими Настями, да ещё и относятся нормально. Не представляю, как он её терпит. А может с ними именно так и надо? – добавила она. – Вон, я Юре на всё молчала и что из этого вышло?
-Эль, не в твоём молчании дело, Юра изначально такой был, просто сразу этого не было видно.
Отношения Ёлки и Влада были, как в супружеской паре, которая прожила в счастливом браке лет 30.
Петр и Яна казались совсем юными влюбленными. Такое впечатление, что стоит их только оставить наедине, как они тут же начнут целоваться.
Вечер начинал набирать обороты. Я чувствовала себя красавицей и мне это чувство нравилось. Я немного, совсем чуть-чуть кокетничала с другими мужчинами, говорила комплименты, Саша поглядывал на меня. Потом поставил свою любимую мелодию и пригласил танцевать, шепча мне на ушко всякие непристойности.
Я обратила внимание, что Эдуард и Эля буквально поедают друг друга глазами. Поскольку я хорошо знала Эда, меня это расстроило. Позже они накинули пальто и уединились на балконе.
Стоило Эльвире появиться, я тут же позвала её выйти в кухню и в двух словах обрисовала ей Эдуарда.
-Он мне уже рассказал, что был женат, имеет невесту и собирается хранить ей верность, - выпалила Эльвира, но глаза её были далеко-далеко.
-Эльвирка, не вздумай с ним связываться. Он разобьет тебе сердце, - прошептала я.
-Ты сама со всеми кокетничаешь, - сказала Элька и показала мне язык.
-Эля, со всеми, а это значит ни с кем. Я же, чтобы муж не заскучал. Чисто для укрепления семьи.
-Аня, он тааакой, тааакой, Анька, ну, я не буду с ним спать, хотя мне ужасно этого хочется. Да он и сам не будет. Он рассказал, что из-за его измен уже распалось три его брака. Аня, ну он необыкновенный. Можно хотя бы общением с ним порадовать себя? Всё, хватит, пошли пить шампанское.
Петр время от времени поглядывал на часы, чем немного расстроил меня. Неужели он так рано собирается уходить. А как же Яна? Минут через 15 позвонили в дверной звонок, Саша пошел к двери, следом за ним поспешил Петр.  В комнату за Сашей и Петром вошел пожилой мужчина в смокинге, в его руках был скрипка. Он медленно подошел к Яне и, глядя ей в глаза, заиграл. Комнату наполнила волшебная музыка Паганини.
Я смотрела на Яну. Она была одета в белом костюме, который ей безумно шел. На глазах подруги выступили слёзы, и я видела, что она усилием воли, сдерживается, чтобы не расплакаться от бури волнующих её эмоций. Заиграла следующей мелодия, наполняя наши души любовью, безбрежным счастьем, радостью полета и в тоже время грустью. У Елены тоже потекли слёзы. Даже мужчины, слушая музыку, затаили дыхание. Было ощущение, что время застыло в своём волшебном, неповторимом моменте.
Я подумала: этот удивительный миг больше никогда не повторится, но из таких  мгновений и соткано наше счастье. Мне хотелось раствориться в нём, запомнить каждой своей клеточкой. Мужчина сыграл ещё несколько мелодий и, не привлекая внимания, ушел. Какое-то время мы сидели молча. Яна смотрела на Петра, и этот взгляд говорил о многом. Петр взял её руку в свою и нежно поцеловал.
-Друзья, предлагаю пошуметь! – громко сказала Ёлка, обращая на себя внимание. – Сейчас мы делимся на две команды. И загадываем друг другу слова, фильмы, как уж фантазия сработает, зовем игрока из команды противников, на ушко говорим загаданное слово и он без звука, не указывая на предмет, собой изображает слово, команда должна угадать. Игра называется «Крокодил». Возражения не принимаются.
Уже через полчаса  мы нарядные ползали по полу, изображай Штирлица и черепаху, Эдуард умудрился показать парашютиста,  а Петр показывал кузнечика.
-Видели бы тебя твои студенты, - хохотала Яна.

Время пролетело быстро, гости засобирались по домам. Мужчины стали заказывать такси.
-А мы с Элей немного пройдемся по свежему воздуху, давно не дышал воздухом родного города, а потом поймаем такси, - сказа Эд.
Я смотрела на Эльку и делала злые глаза, но подругу меня не видела.

Снег усилился, похолодало. Эдуард приобнял Эльвиру:
-Мы не обнимаемся, мы просто греемся, - сказал он с легким акцентом, подозреваю, что акцент был нарочитым, но это ему, безусловно, предавало шарма.
-Точно, чтобы не заболеть, - подтвердила Эльвира.
«Мне надо срочно домой, иначе,  я его изнасилую, - подумала Эля. – И ничего хорошего из этого не получится. Он не из тех мужчин, которых легко можно выкинуть из головы».
Они немного прошлись, затем поймали такси. В такси играла какая-то страстная испанская мелодия.
-Мы не держимся за руки, - сказал Эдуард. – Я просто грею твои ладошки.
«Хоть бы никогда это поездка не кончалась».
За окном сыпал снег, свет фонарей делал его нарядным, окна такси отделяли их от всего мира.
-Это так романтично. Как будто мы одни во всей вселенной, - сказал Эдуард.
-Угу, - только и смогла промолвить Эльвира, чтобы не выдать своего волнения. Но не удержалась и нежно, слегка касаясь, погладила его пальцы.
Эдуард повернул голову к Эльвире. Она почувствовала его дыхание.
-Уже опасно, - горячо прошептал он, - слегка касаясь её губами.
Эля не сводила глаз с его полуоткрытых губ, которые медленно приближались к её губам.
У неё перехватило дыхание. Через мгновение она почувствовала вкус его губ.
-Дай мне твой язык, - хрипло прошептал Эдуард.
Эльвира сгорала от наслаждения. Она услышала стон Эдуарда. Внизу живота затрепетали бабочки.
-Это только пока мы едем в такси, - шепотом произнес Эдуард, прижимая Элю к себе.
Эля погладила его лицо, провела по его волосам. Рука Эда, скользнуло под пальто, и осторожно, отодвигая платье, двинулась вверх по бедру.
«Пусть будут сплошные пробки, пусть шофер перепутает адрес, пусть поломается машина», - молила Эля
Пальцы добрались до чулок, немного поиграв с ними, нырнули под резинку трусиков.
«Это безумие, это какое-то безумие, -  пронеслось в мыслях у Эльвиры. – Ещё секунда и он узнает, как я хочу его».
Такси неожиданно остановилось. Слезы разочарования выступили на глазах Эльвиры.
-Поднимемся!? – хриплым голосом то ли спросил, то ли предложил Эдуард.
Дома спала Катюха с тетей Мариной.
-Нет, - с трудом выговорила Эльвира и выскочила из такси.
Эту ночь ей так и не удалось сомкнуть глаз.

Глава 55
-Привет, Джульета, как спалось?
-Честно? – спросила Эльвира.
-Нет, что-нибудь придумай, - ответила я.
-Ань, он такой необыкновенный.
-Ага, значит, всю ночь о нём думала, - сделала я вывод.
-Мечтала, - поправила меня Эльвира. – Посмотри вокруг, много таких мужчин, как он?
-Ты, имеешь в виду, тех, у кого за плечами три развода, двое детей и красивая невеста? – уточнила я.
-Аня, ты же прекрасно понимаешь, о чем я. Я его ужасно хочу, меня прямо, как магнитом к нему тянет. Мы пока в такси ехали, я думала, что умру от желания.
-У вас ничего не было? - строго спросила я.
-Не было, - грустно ответила Эльвира. – Только не знаю плакать мне или радоваться.
-Мы же договорились, когда не знаешь, то радоваться.
-Не получается. Я как о нём подумаю, умираю от желания, - выдохнула Эля. – А у него невеста очень красивая?
-На фото красивая, но ты же знаешь, что можно так отфотошопиться, что родная мама не узнает. Эльвира, но дело же не в том, красивая она или нет. Ты сама очень красивая. Дело в том, что он тебе заморочит голову и уедет. Тебе нужны лишние переживания?
-Аня, может я ему понравилась, - неуверенно сказала Эля, - а вот скажи мне, лучше переживать о том, что было и прошло или о том, что могло быть, и не было?
Я задумалась, вспоминая Стаса. На меня накатила легкая грусть и тоска по нему.
-Алло, ты здесь?
-Я задумалась. Эль, иногда лучше переживать о том, что всё-таки было, - грустно сказала я. – Но не всегда. Иногда, лучше бы и не было. Ты же не знаешь, что и как будет с Эдуардом, но точно знаешь, что это ненадолго.
Мне так хотелось оградить Элю от боли. Но может совершенно зря, может ей это нужно? Не так ли я сама поступила? Может и эта встреча, и боль разлуки для чего-то нужны в жизни? Я ведь ни разу не пожалела, что встретилась со Стасом, хотя пережить расставание было очень непросто. Даже сейчас иногда я тоскую по нему.
-Эль, Эдуард сейчас звонил Саше, спрашивал твой номер телефона. Дать?
-Давай! – не задумываясь, выдохнула Эльвира. – Анька, а ты могла бы мне не сказать, что он номер спрашивал?
-Сказала бы. Да и он сразу предупредил Сашу, что если ты не согласишься дать ему номер, он явится к твоему дому и обойдет все квартиры. Уверена, что он так и поступил бы.
-Правда?
-Что, правда? – не поняла я.
-Ты, правда, считаешь, что он ходил бы и искал меня?
-С него станется. Да и чтобы не поискать такую красотку. Будь я мужиком, я бы тоже тебя искала.
-Ладно, Ань, давай прощаться, пусть ему Саша мой номер даст, а я побегу в душ.
-Телефон в душ не забудь прихватить, - посоветовала я. – Скажу Саше, что еле уговорила тебя.
Через 10 минут зазвонил сотовый Эльвиры.
-Привет, сладкая, - зазвучал манящий голос в трубке.
-Привет, - пропела Эльвира, резво выскакивая из-под душа, чтобы не намочить телефон. Капли воды стекали на пол, медленно превращаясь в лужу.
-Я ужасно голодный, но не могу есть в одиночестве, ты меня выручишь? Не дашь умереть с голода? – голос был такой обволакивающий, дарящий надежду и очень, очень сексуальный. Эльвира слышала частые удары своего сердца.
-Для завтрака уже поздно, а для обеда рано, - сказала она, стараясь скрыть волнение.
-А, это всё ерунда, - весело сообщил Эдуард. – Я заеду за тобой через полчаса.
-Нет! Нет!
-Я буду ждать рядом с твоим подъездом.
-Нет! – ещё раз сказала Эльвира. – У меня дела. Раньше, чем через час я не освобожусь.
-Хорошо, моя дорогая. Через час. Я буду о тебе думать.
Эльвиру трясло толи от холода, толи от нервного возбуждения. Она прыгнула по душ.
«Надо сделать эпиляцию,  но я же не собираюсь заниматься с ним сексом», - подумала она, резко отрывая полосочки с воском.
-Мариночка, миленькая,  - пропела Эльвира, выходя из душа. – Тебе сегодня, во сколько на работу?
-Ой, а глаза-то, какие жалобные, - пробасила Марина Львовна. – Говори, что надо. А можешь и не говорить. У тебя на лбу вывеска прямо светится: «Меня пригласили на свидание. Ура!». Иди уж, я Катюню обедом покормлю, завезу к Любаше и двину на работу. И не забудь, что тебе самой завтра на работу. Мужик-то хоть хороший?
-Ага, - сказала Эльвира, подбегая к шкафу. – Он тааакой!
-Ясно, - улыбнулась Марина Львовна.
Элю охватила паника. Времени на сборы было не так уж много. Она стала вытаскивать вещи из шкафа. Ничего подходящего не попадалось. Одни вещи были слишком нарядными, другие слишком простыми.
Зашла тётя Марина, устроилась на кровати и стала смотреть на Элькины метания.
-Стоп! – неожиданно выкрикнула она. Эльвира замерла с очередным платьем в руках. – А ну, ещё раз приложи его к себе. Ага, примерь.
Эля послушно  надела платье.
-В этом иди! – вынесла приговор тетушка.
-Мамуль, ты уходишь? – спросила Катюня, разглядывая Элю. – А ты красивая.
-Малышка, ты на меня не обижаешься? – серьезно спросила Эля. – Если ты против, я останусь дома.
-Ладно, иди, тетя Марина сказала, что отведет меня к Ангелине.
-А мы с тобой после Нового года, будем аж две недели гулять. На каток пойдем и вообще, куда ты захочешь.
-Хорошо, - сказала Катюша, выскакивая из комнаты.
Черное маленькое платье спереди с молнией по всей длине идеально сидело на Эльвире.
Эля быстро стащила его и стала подбирать белье.
«Я же не собираюсь с ним спать, мы же только пообедать, да и он не намерен изменять невесте», - думала Эля, вытряхивая ящики.
«Белое - просто, да и под черное платье не то, красное - вызывающе, как будто только и ждала, когда он меня разденет, черное? Нет! Бежевое несексуально, что же, что? Изумрудное!»
Эльвира, как угорелая понеслась в ванную комнату подсушить волосы. Затем она слега подвела глаза черным карандашом, растушевала, провела тушью по ресницам, нанесла тональный крем на безупречную кожу, накрасила губы.
Из зеркала смотрела красивая женщина с сияющим взглядом.
-Элька, ты у нас красавица. Не забывай это, - сказала Марина, увидев Эльвиру. Эльвира довольно улыбнулась, но сердце продолжала колотиться, как бешенное.
Эля надела замшевые сапоги на шпильке, пальто, схватила сумочку.
-Всё, я ушла, целую, - сказала она, выскальзывая в дверь.
Эльвира медленно спускалась по лестнице, останавливаясь на каждом пролете, чтобы хоть немного успокоиться.
Эдуард стоял рядом с такси, держа в руках букет белых роз. На нём была его фирменная широкая улыбка, под курткой был виден пиджак, потертые джинсы облегали мускулистые ноги.
«Легкая небрежность в одежде стоила ему недешево и вкус у него отличный», - тут же про себя отметила Эля.
-Ты потрясающая, - сказал Эд и поцеловал руке Эльвире.
-Спасибо. Ты тоже.
Они сели в машину. Эльвира ужасно волновалась. Ей казалось, что она говорит какую-то ерунду.
Их плечи соприкасались, а взгляд Эдуарда гулял по ногам Эльвиры,  буквально обжигая её.  Эле казалось, что Эд прекрасно понимает, как она его хочет.
-Разве это не прекрасно, - сказал он. Эля не поняла, его слова предназначены её ногам или какому-то строению, мимо которого они проезжали.
В ресторане было совсем мало людей. Играла приглушенная музыка. Когда они сделали заказ, Эдуард неожиданно спросил:
-Ты опять в чулках? Я не мог заснуть всю ночь, представляя тебя.
-Эд, прошу тебя, перестань, - сказала Эля. Её обычно бледное лицо, горело. – Расскажи лучше о своей работе.
Его вопрос взволновал её, но Эля не хотела этого показывать.
-Я тебе лучше покажу свои работы, у меня есть их фото в гостинице,  а ты мне ответь, на тебе шелковое белье или ты его вообще не носишь? – голос Эдуарда был возбуждающе хриплым.
Эльвире ужасно захотелось оказаться в его объятиях и в тоже время бежать отсюда подальше.
«Это просто пытка, сладкая, опасная, манящая и пугающая пытка», - подумала Эльвира.
-Немедленно прекрати! Кто-то говорил, что у него есть невеста,  -  с трудом выдавила из себя Эля.
-А твои трусики легко рвутся?
-Нет!
-На тебе их нет?
Если бы кто-то другой задал такой вопрос в лучшем случае, Эльвира тут же развернулась бы и ушла, в худшем, дала пощечину. Если человек не нравится, то это отвратительное домогательство, а если нравится, если очень, очень нравится, если от мужчины просто без ума, то это игра, игра, которая сводит с ума.
Эдуард нагнулся к Эльвире и медленно потянул за молнию замка, слегка опустив его вниз.
-У тебя красивая грудь. А какие у тебя соски? Ты замужем? – неожиданно спросил Эдуард.
-Нет, - коротко ответила Эля. Синие глаза Эдуарда потемнели. – Но это ничего не меняет.
-Мне не приходилось видеть таких красивых незамужних женщин, - сказал Эдуард.
-Не считая твоей невесты.
-Не считая моей невесты, - согласился мужчина и Эля тут же расстроилась.
Затем Эльвира начала рассказывать о своей дочери, расспрашивать о его детях.
В конце рассказа Эд сказал:
-Я плохой отец.
Минут 5 они сидели молча, рассматривая друг друга.
-Я ещё никогда никого так не хотел, - сказал Эдуард. – Если я встану, то об этом будут знать все.
Сердце Эльвиры пропустило один удар. Она не могла отвести взгляд о его губ, всё время, представляя, как он целует её.
Вдруг зазвонил сотовый Эдуарда. Он говорил на английском, но Эля неплохо понимала язык. Разговор её ужасно расстроил.
-Милая, мне надо вернуться в гостиницу, немного поработать и отправить документы. Может, мы пойдем вместе?
-Нет! Мне надо домой, - резко ответила Эльвира. Слезы разочарования готовы были хлынуть из глаз. Но идти к нему в гостиницу и ждать пока он поработает было бы слишком.
-Я получил огромное удовольствие от общения с тобой, - сказал Эдуард. Его голос был расстроенным. – Мы ещё увидимся?
Эльвире хотелось сказать: «Наплюй на свою работу, и поехали к тебе», но:
-Не знаю, скоро новый год, потом твоя невеста приедет.
Они вышли из ресторана, и пошли к стоянке такси.
-Давай, поедем на одном, - предложил Эд.
-Как хочешь.
Поездка в такси была продолжением пытки. Когда машина подъехала к дому, Эдуард поцеловал Эльвиру в губы, сначала нежно,  затем со всей страстью. Эльвире хотелось, чтобы поцелуй длился вечно. Но она усилием воли отодвинулась от мужчины. Эдуард вышел из машины, обошел, открыл дверцу Эльвире.
-Это только начало, - сказал он.
Эльвира развернулась и пошла домой. Слезы так и просились наружу. Эльвира разделась, умылась холодной водой. Неожиданно зазвонил сотовый.
Иван приглашал Элю с Катей сходить на каток,  а потом в детское кафе.
-Катюня у Любы, - грустно ответила Эля.
-Элечка, ты позвони Любе, возьмем и Ангелинку, я Машку возьму,  пойдем, погуляем. Я за  вами заеду. Устроим себе и детям праздник.
-Договорились! – «Всё же лучше, чем сидеть дома».
День закончился хорошо. Они веселились вместе с детьми. Эльвира радовалась, что провела время с дочерью и сама от прогулки получила удовольствие. Эля была благодарна, что Иван вытащил их погулять.

Глава 56

-Это ты избил сына наших друзей? - слова Раисы, пронзая тишину, пронеслись по всему дому.
У Даши перехватило дыхание, сердце готово было выскочить из груди, ладошки моментально вспотели. Девушка усердно готовилась к последнему выпускному экзамену, стараясь целиком погрузиться в учебу, чтобы заглушить воспоминания, но они так неожиданно ворвались к ней.
-Ты хоть понимаешь, что ты наделал? А если Леша скажет родителям, что тогда? Что? – верещала Раиса.
-Не знаю. А ты-то чего боишься? –  спросил Василий.
-Я??? Да ведь они наши друзья! Ты, что совсем ополоумел? – Раиса носилась по кухне из угла в угол.
-Знаешь, что меня больше всего удивляет? – негромко спросил муж.
Жена остановилась,  уперев руки в бока, и с ненавистью посмотрела на мужа.
-Знаю, то, что ты такой идиот, который не понимает, что творит.
-Ты почти угадала. Я не понимаю, как я мог любить тебя, как мог не замечать, что в тебе нет доброты,  не понимать, что ты не женщина, а чудовище.
-Ты мразь! Как ты смеешь говорить мне такие вещи?! Я не развелась с тобой, после твоих ****ских похождений. Я выходила за тебя замуж девушкой и тебе не в чем меня упрекнуть. Ты сломал меня, сломал! - кричала Раиса, с перекошенным от злости лицом.
-Рая, а почему ты со мной не развелась? Нашла бы себе достойного. Не пришлось бы бегать по гостиницам.
-Что? О чем ты говоришь? По каким гостиницам?
-А как ты в глаза жене Горностаева смотришь? Мне?
-У меня с ним ничего не было! Не было! Не надо по себе всех судить.
-Было, не было, - устало сказал Василий, - мне собственно всё равно, не кричи так. И сядь. Нам поговорить надо.
-А, ты нашел причину бросить меня! Всю жизнь только и думал, как от меня избавиться! Я знала, с первого дня нашей совместной жизни знала, что тебе нельзя доверять. ****ун поганый.
Василий потянулся за очередной сигаретой.
-Рая, я любил тебя, - сказал Василий. – Но сейчас, кроме отвращения, ты ничего у меня не вызываешь. Да и я у тебя тоже. А не доверяешь ты никому.
-Ты меня никогда не любил! Не любил! Я не позволю тебе уйти, не для того я угробила свою жизнь, чтобы на старости лет одной остаться.
Василий поднялся, плотно закрыл дверь в кухню.
-Я с тобой буду жить, пока Даша не выйдет замуж, потом мы разведемся. Без жилья я тебя, конечно, не оставлю, часть денег переведу на твоё имя. Если ты будешь продолжать устраивать скандалы, травить Дашку, то мы разведемся раньше. Я ясно объяснил? – Василий повысил голос. Ему стало трудно сдерживаться на крики Раисы.
-У меня ничего не было с Горностаевым! Ты предатель, подонок! Я гробилась на вас, обстирывала, обглаживала, служанкой в доме была, а ты меня в квартиру какую-то сранную хочешь выселить, как ненужную вещь выбросить!
-Рая, я тебе последний раз говорю, мне безразлично с кем ты спишь. И если бы я тебя любил, как раньше, то возможно простил бы. Но я больше не люблю тебя. Если у меня будет возможность не продавать дом, останешься здесь. Я уйду. Только, пожалуйста, прекращай сцены, крики, мне уже всё это поперек горла стоит. Прекращай!
-Ублюдок! Как ты можешь такое говорить? У тебя нет сердца. Ты хочешь обречь меня на нищенское существование. Нашел себе молодую по****ушку, так и скажи!
-А как ты могла мне такое говорить годами? Зачем ты это делала? Ты считала, что такие признания укрепляют семью? Ты помнишь, чтобы я хоть раз обозвал тебя? Нет, Рая, не нашел я себе никого, я с тобой больше не могу жить.
-Я люблю тебя и Дашу люблю, вы оба просто не понимаете. Вы не цените меня. Я же вижу. Совершенно никакой благодарности от вас, - Раиса разрыдалась, ей было очень жаль себя, очень. – Вы оба не умеете любить! Не умеете! Вы жестокосердечные. Дашка точно в тебя, она меня ненавидит с самого детства, а мне так хотелось, чтобы дочь меня любила. Что ты знаешь? Что понимаешь? Ты знаешь, как я завидовала другим матерям, которых любят дети? Веркина дочка от матери не отходит, обцелует её всю. А ты? Ты? Ты меня тоже никогда не любил.
Вдруг Рая начала медленно падать, Василий подхватил её на руки, ногой открыл дверь кухни, занес её в гостиную и уложил на диван. Глаза жены были закрыты, она тяжело дышала, немного постанывая.
-Рая, Рая…
Василий побежал к телефону, вызвал «Скорую».
-Папа, маме плохо? – спросила Даша, спускаясь по лестнице.
-Да.
Приехала «Скорая».  Врач измерил давление, послушал сердце.
-Давление и пульс немного повышенные. Ничего особенного я не нахожу. Она часто падает в обморок?
-Нет, первый раз, - взволновано ответил Василий.
-Я думаю, что надо пройти обследование и выяснить причину. Давайте мы отвезем её в больницу.
-Да, да, конечно.
Врач достал какие-то бумаги.
-Не надо,  - слабым голосом прошептала Раиса.
-Рая, как не надо? Нужно обязательно обследоваться.
-Ты не понимаешь! Неизвестно к каким врачам я сейчас попаду. И никто меня вечером обследовать не будет. Я завтра схожу. Ночью станет в больнице плохо, и врачей не дозовешься. Пожалуйста, хоть сейчас не трепли мне нервы,  -  Раиса говорила слабым голоском, слезы жалобными ручейками стекали по лицу.
-Ладно, ладно, как скажешь.
Врач уехал. Василий проводил его, вернулся к жене, присел рядом. Даша стояла рядом с диваном, с тревогой смотря на мать.
-Уйдите, пожалуйста, мне надо побыть одной.
Василий вернулся в кухню, механически достал сигарету, вытряхнул окурки из пепельницы в мусорное ведро, сел и закурил. Обвел взглядом кухню. Мебель была дорогая и модная, хороший холодильник, красивые занавески…
«Для кого это всё? Для чего я всю жизнь вкалывал? Кому это нужно? Райку порадовать хотел, так ей ничем не угодишь. Даше? Кому? Думал семья: жена, дочь, я должен обеспечить им достойную жизнь, а в итоге что? Даша поступит в институт и вряд ли когда вернется в этот дом…», - слезы защипали глаза. Василий поднялся, открыл окно.
…-Мама, тебе плохо? – Даша задержалась в гостиной.
-А ты не видишь? Довольны? Довели меня до приступа, – прошипела Рая.
-Мам, тебе чем-нибудь помочь? Может воды принести?
-Уже помогли. Иди за своим папашей, предательница.
Даша молча вышла из комнаты и пошла к отцу.
-Пап, ты разведешься с мамой?
Василий удивленно посмотрел на дочь.
-Я слышала начало разговора.
-Пока ты не выйдешь замуж, не разведусь, - Василий решил, что скрывать от дочери своё решение бессмысленно,  Раиса в каждом разговоре будет упрекать его и Даша всё равно узнает. Хотя отцу хотелось бы, чтобы дочка жила спокойно, не думая об этом.
-Но тебе же плохо, а из-за меня…
-Доченька, я сам хочу быть рядом с тобой, не переживай.
У Даши полились слезы. Она всё понимала, но на сердце было тяжело.

Глава 57
Марианна мирно спала, волосы красивым золотым каскадом разметались по подушке. В лунном свете её лицо было почти детским, очень нежным и безмятежным.
Федор Иванович не мог уснуть, засмотрелся на спящую девушку, почему-то её беззаботность и спокойствие последнее время стали его ужасно раздражать. Марианна практически никогда не нервничала даже, когда ссорилась с мамой. Федору Ивановичу было очень жаль тещу,  которую он любил своей странной любовью, но заступиться за неё он побаивался. Только после нападок Марианны тихонько совал ей деньги, чтобы Нина Геннадьевна смогла себя чем-то порадовать. Ему хотелось нанять прислугу, но Марианна была против, а вступать с ней в спор он не решался.
Гангрена потихоньку поднялся, накинул на пижаму свой халат, подцепил теплые тапочки и, шаркая, как старик, спустился вниз. Сначала он долго сидел на кухне, курил, думал о жизни. Затем пропустил рюмочку, другую. Ему стало так жаль себя, хоть в петлю лезь. Но лезть в петлю было очень страшно, насмотрелся в молодости он этих висельников, и очень обидно. Отстроил дом, получил власть, молодую красивую женщину, вроде бы всё у него было в полном порядке, но сердце протестовало и ныло от тоски.
Гангрена понял, что может сейчас расплакаться, бегом спрятал бутылку, рюмку, поднялся, осторожно выглянул в холл и прошмыгнул в гостиную, там его никто не увидит, а если кто и заглянет, то он сможет сделать вид, что спит. Достал простынь, кинул её на дорогой, ценой с машину, кожаный диван, положил подушку, полез за теплым одеялом. Улегшись на диван, Федор Иванович заплакал. Сначала тихо поскуливая, как бездомная собака, а когда услышал себя, то от жалости  разревелся во весь голос. Но вдруг подскочил к двери и замкнул её. Не хватало ещё, чтобы Марианна застала его в таком виде. Ладно бы мама зашла, предложила чая, погладила по голове. От этих мыслей стало ещё тоскливее.
«Вот бы вернулась Янка», - не первый раз Федор Иванович подумал о жене. Он шептал в подушку,  что всё ей простит, только бы бросила своего хмыря и вернулась. Вспомнил, как Янка заботилась о нём, пыталась угодить, отдавала ему лучший кусочек, когда они только начинали жить. Сейчас бывшая жена казалась ему святой. На неё можно было накричать, когда накатывало плохое настроение, поделиться проблемами по работе, выслушать совет, а потом сделать вид, что совет глупый и только такая дура, как Янка могла его дать, а утром воспользоваться её советом и быть очень довольным собой.
Федя плакал, вспоминая счастливую жизнь, подушка уже промокла от слез, а он всё не мог остановиться. Он вспомнил замечательный секс с Янкой, а когда та стала его поколачивать, секс стал просто фантастическим. Марианна нашла плетку, тоже попыталась с ним поиграть, но всё было не то. Не было той чувственности. Да и кто такая Марианна, чтобы играть с ним в такие игры. Не заводило. Янка, как-никак полковник, дама статная, видная, говорят, что уже в судьи метит. От этого стало ещё тяжелее. Он представил,  как бывшая жена занимается сексом с этим хмырем. Сердце разрывалось от боли. 
Федя, заливаясь слезами, стал искать виноватого в том, что его прекрасная жизнь с замечательной супругой рухнула в одночасье. «Ведь ничего не предвещало такого исхода, - делился он с подушкой, - кто бы мог предположить, кто бы мог подумать, что преданная и покорная Янка уйдет от нас с мамой». Вспомнил, как  первые дни после её ухода, ходил с самодовольной улыбкой и обсуждал с мамой, как Янка приползет к ним и будет проситься, чтобы они её взяли обратно. Три дня Федор Иванович с Ниной Геннадьевной обсуждали обличающую речь, вносили корректировки и были очень довольны собой. Через три дня Федор заволновался,  через пять уже не находил себе места и готов был лезть на стенку.
Но вскоре появилась Марианна, он немного отвлекся, но надежду, что вернется его святая жена, не терял. Да и сын, когда приезжал, убеждал его в этом. Эх, зря он не послушался Сергея и не привез тогда Янку насильно. Сколько уже раз он ругал себя это упущение. Потом он послал к ней маму. Теща принесла неприятные новости. Сказала, что эта зараза выглядит счастливой, похудела, и у неё завелся приличный мужик. Федя заплакал ещё горше. Все его бросают. Сначала папка, потом Янка, не дай бог еще мама решит уйти, этого он точно не переживет. «Надо немного больше давать ей денег», - всхлипывая, решил он. Вдруг сквозь слезы он услышал, что кто-то скребется в  двери. Федя замер. Потом уголком простыни вытер нос, глаза, тихонько сполз с дивана и подкрался к двери. За дверью кто-то дышал. Федор Иванович наклонился к замочной скважине, на лестнице горел свет, в его отблесках он увидел родную, цветастую ночную рубаху тещи.
-Кто? – на всякий случай шепотом спросил Гангрена.
-Федор Иванович, сынок мой ненаглядный, это я, - прошептала теща.
-Мама, выключите на лестнице свет, - отдал приказ в замочную скважину Федор Иванович и полез в карман халата за ключом.
Он тихонько приоткрыл дверь:
-Быстрее проходите, застыли прямо, как статуя свободы.
Нина Геннадьевна зашла в гостиную, включила нижний свет, глянула на глаза Федьки, на застеленный  диван,  мигом оценила обстановку.
Жизнь в доме с Марианной стала невыносимой и она уже грешным делом, подумывала съехать к Янке. Но Янка стала не такая покорная, да и жизнь в хоромах тешила её амбиции, правда, уставать она стала сильно. Иногда, когда Марианна и Федор Иванович надолго уходили, ей удавалась нанять соседскую домработницу. Но дом надо было постоянно держать в чистоте,  в холодильнике должна быть вкусная еда, поэтому эта небольшая помощь не была для неё выходом.  «Нет, всё-таки надо надавить на Янку, пусть берет меня, я, скорее всего, и не пойду, но она  должна знать, что обязана матери, хотя, если ситуация с Марианной ухудшится, кто знает, кто знает», -  подумала Нина Геннадьевна.
-Садись, сынок, в ногах правды нет, - жалостным тоном сказала Нина Геннадьевна и попробовала пустить слезу. Как назло расплакаться не получилось. – Я же вижу, как вы, Феденька, вы уж простите меня за такое вольное обращение, но вы мне точно сынок, устаете на работе. - Федя послушно сел на диван, а теща в кресло. – Марианна совершенно не понимает и не ценит, как вы на работе выкладываетесь. Вон, даже похудели совсем.
Нина Геннадьевна хотела полезть в карман за носовым платком, чтобы промокнуть сухие глаза, но вспомнила, что она только в ночной рубашке, тогда она вязала за подол, подтянула к лицу, оголив полные ноги,  и усердно, до красноты потерла им глаза.
Видя, как переживает за него мамочка, Федя расстроился ещё сильнее, он и так был худой, а сейчас стал похож на усохшего старичка. Мужики под 50 лет имели такие мышцы, что Федя просто сходил с ума от зависти. Слезы снова потекли из глаз.
-Не плач, миленький! Кто же тебя, как ни мама поймет.
Слова тещи лились бальзамом  на его израненное сердце.
-Вон, Янку, как я воспитала, шустрила по дому, вам перечить не смела.
-Каждое моё слово ловила, - добавил Федя, заливаясь слезами и шмыгая носом.
-А как готовила, вы только вспомните. А всё моя школа! Пойду-ка я себе чай с булочками принесу. И вам тоже, - спохватилась любящая мама, - вам, Феденька, отъедаться надо.
-Мама, вы только потихонечку, чтобы Марианна не услышала, а если её увидите, ко мне не пускайте, доложите ей, что я устал и сплю.
-Да вашу Марианну пушкой не разбудишь, успокойтесь уже. – И уже тише пробормотала:  А если она войти захочет, танком не остановишь.
Мама вернулась с подносом, на котором дымился горячий чай, и вкусно пахли разогретые булочки. Федя потянулся за чаем, осторожно отпил глоток, откусил булочку и понял, что аппетит пропал напрочь. Но чтобы не расстраивать маму, которая так о нём заботилась, он старательно ел булочку, проталкивая её в себя чаем. Нины Геннадьевны с удовольствием уплетала булочки, громко прихлебывая чай, с аппетитом у неё всё было в порядке, но Федя в своём горе ничего вокруг не замечал.
-Эх, как мы при Янке хорошо с вами жили, - уплетая третью булочку, с набитым ртом пробормотала мама.
-Да, - с трудом сдерживая рыдания, выговорил Федя.
-Нам надо что-то делать, - заговорщески прошептала теща. – Я предлагаю избавиться от Марианны.
Избавляться от Марианны Федя боялся, он, и слова поперек боялся сказать Марианне, уйдет от него, сраму не оберешься. Все сразу начнут с него смеяться.
-Эх, зря вы, мама, так жестко с Янкой себя вели, - в сердцах сказал Федя.
-Это я жестко? Да я же для вас старалась, в строгости её держала! Это вы её коровой обозвали, вот она и ушла! Поверьте мне, я уж женщин, а тем более свою дочь, знаю!
-Да, что вы знаете??? – взвился Федор Иванович. – Вечно к Яночке придирались, вот она и не выдержала, кровиночка моя и ушла. Это всё вы виноваты. Вот идите к ней завтра, падайте в ноги и если она согласится придти…
-То куда же вы, Федор Иванович, Марианну денете? – ехидным тоном спросила любящая мамочка.
Федор Иванович подскочил с дивана, разлил себе чай на причинное место, было очень больно и обидно. Он забегал по гостиной, громко крича:
-Убирайтесь из комнаты, всё из-за вас! Я теперь точно знаю, кто виноват, что моя Яночка ушла. Всё вы! Вы! Вы!
-Ну и уйду к Яночке, чай не прогонит меня доченька.
Нина Геннадьевна с достоинством поднялась, аккуратно собрала крошки с ночной рубашке, кинула их в рот, взяла поднос и выплыла из гостиной.
«Надеюсь, что к утру остынет», - подумали оба. Федор Иванович ужасно боялся, что теща уйдет, а теща ужасно боялась, что Гангрена её выгонит. Одна Марианна ничего не боялась.
Федор Иванович с ужасом вспомнил, какие расходы предстоят завтра. Новый год Марианна наотрез отказалась отмечать дома, а для похода в ресторан, чтобы никто не подумал, что Пусик жадный или мало зарабатывает, Марианне надо было купить норковую шубку, платьице, туфельки, сумочку, сходить в салон.… Это всё, что смог запомнить Федя.
«О, боже, неужели все мужики столько тратят на этих дур, чтобы всё было, как у людей? А может они у них и не таких дуры, как моя? Да ведь почти у всех мужиков дома есть настоящие жены!», - эта мысль совсем подкосила Федора Ивановича.
Застонав, как смертельно раненный зверь, он побрел в кухню, выпил две таблетки снотворного, запил их коньяком и вернулся в гостиную.

Глава 58
Стас любил спать в прохладной комнате и сейчас, проснувшись, он полной грудью набрал воздух в легкие, подумал: «Как же сейчас хорошо на даче». Несколько минут он размышлял, сделать ли ему пробежку или пропустить один день. Он спешил купить подарки Степанычу, Максимке, Дане. Он потянулся к сотовому, хотел вызывать водителя, но телефон опередил его, заиграв веселую мелодию. Стас услышал голос Степаныча:
-Сынок, я тебя не разбудил?
-Нет, батя, собираюсь в душ, потом заскачу в пару магазинов и мчусь к тебе.
-Это хорошо, - бесцветным голосом ответил Степаныч.
-Что-то случилось? – обеспокоено спросил Стас. Степаныч всегда говорил жизнерадостным тоном. -  Ты не заболел?
-Нет. Ты же собирался приехать, я решил уточнить, - ответил батя.
-К обеду постараюсь успеть, сам понимаешь, пробки. Батя, а ты Настасье что-нибудь купил на Новый год или может, мне поручишь? А то у меня с фантазией не очень.
-Стася, ты просто приезжай, - сказал Степаныч. – Ты извини, но мне идти надо. Жду.
Телефон замолчал. Стас удивился такому несвойственному Степанычу разговору, но успокоил себя, списав всё на предновогоднюю суету. Уж он-то знал, как ответственно батя ко всему подходит.
Стас вызвал водителя и пошел под душ. После душа, выпил обжигающий крепкий кофе с парой бутербродов, натянул джинсы, свитер, обулся,  на бегу надел куртку.
Через сорок минут Стас уже был в магазине  «Охотник и рыболов». Ему   приглянулись легкие сапоги цвета хаки, которые, как утверждали продавцы, можно было носить без теплых носок при погоде минус 20 градусов.
-А эти, - продавец достал с полки еще одни сапоги. Они были немного выше и незначительно тяжелее, - выдерживают все минус 40. Я сам такие на охоту надеваю.
-Мне не себе надо, бате, - сказал Стас. Ему по сей день нравилось произносить это простое слово «батя».
-Берите, берите, уверяю вас, не пожалеете. Ноги должны быть в тепле.
-Уговорили! – улыбнулся Стас. – Покажите, мне ещё те куртки, вон, они в у вас висят, в паре с комбинезонами.
Стас рассмотрел куртку, снял свою,  надел поданную продавцом. Она показалась ему легкой и удобной. А комбинезон так и вообще не заменим для дачи.
-Мне, пожалуйста, сапоги.
-Вам для минус двадцати?
-И те, и другие. 42 размера и куртку с комбинезоном 52-го размера. И дайте мне еще нижнее белье и вон ту вязанную зеленую шапку.
Наконец, всё было упаковано, и довольный Стас вышел из магазина, представляя, как батя будет рассматривать подарки, удивляться легкости сапок, куртки, примерять их, затем начнет рассказывать о своих планах, которых у него всегда было множество. «Надо ему к весне новую машину купить, - решил Стас – батя постоянно в дачных делах». Стас слегка улыбнулся, представив, как подгонит новенькую «Ниву-Шевроле. Он знал, что Степаныч так влюбился в эту машину, что на другую даже и не посмотрит.
Теперь надо что-то купить Максимке и Дане. С подарком для пацаненка было проще, а вот что купить Дане он так не решил. Максимке Стас купил  замечательную железную дорогу и какую-то игровую приставку, по утверждениям продавцов мальчику она очень понравится. Стас забеспокоился, что у Максимки такая уже может быть, но парень его заверил, что их совсем недавно стали продавать.
Затем Стас, как потерянный ходил по огромному магазину, не представляя, что подарить Дане. Он подумал, что практически не знает эту женщину так  заинтересовавшую его. В памяти вдруг неожиданно отчетливо всплыл день, когда он последний раз видел Анну, выходящую из машины. Словно кадры из фильма проплыло прошлое, в которое временами нестерпимо сильно хотелось вернуться.
«Тогда тоже был снег. Он всё спал и сыпал».
Его скользящий, рассеянный взгляд упал на статуэтку, стоящую за стеклянной витриной:  двух хрустальных голубков. Стас подошел ближе. Один голубок, который побольше, был с немного приподнятым крылом и обеспокоенным поворотом головы. Он выглядел так, как будто, всматриваясь в голубку, задавался про себя вопросом: «всё ли у тебя хорошо, смогу ли я тебя уберечь?» и, обнимая крылом, оберегал её, так доверчиво прижимавшуюся к нему. 
-Вам показать парочку? - слова продавщицы вырвали его из раздумий.
-Да, пожалуйста.
Девушка отомкнула витрину, аккуратно взяла голубков и поставила на прилавок.
Стас молча смотрел на статуэтку. Продавщица, нарушив молчание, спросила:
-Вы, будете брать?
-А? Да. Конечно.
-Вам завернуть в подарочную упаковку?
-Да.
-Есть красная, золотая…
Стас оторвал взгляд от голубков, и посмотрела на упаковочную бумагу.
-Пожалуйста, вон в ту, голубую.
«Она на иней похожа», - подумал Стас.
Через несколько минут, он взял коробочку и медленно побрел к выходу магазина.
Подошел к стоянке машин. Вышколенный водитель, выскочил из автомобиля, открывая дверь. Стас сел на заднее сидение, откинулся и приоткрыл окно. Холодный воздух ворвался в машину, а на лицо садились снежинки.
Стас не мог понять, кому он купил голубков. Себе? Анне? Дане? А может Светлане или каким-то своим мечтам? Ему отчаянно захотелось семью, жить для кого-то, оберегать, быть нужным. Придти уставшим домой, обнять жену, подбросить детей, раздеваясь слушать последние новости жены, сбивчивые рассказы детей. По выходным всей семьей ездить к отцу.
«Хватит», - сказал он про себя. Закрыл окно и молча уставился на дорогу, усилием воли отгоняя мысли.
-Включи что-нибудь веселенькое, - сказал он водителю.
Часа через три он уже подъезжал к даче, полез за пультом от ворот, нажал, ворота медленно отворялись. Показался Степаныч. Было видно, что он не находит себе места. Стас выскочил из машины:
-Что-то случилось?
-Пошли в дом.
Стас понял, что батя давно уже ходит по двору, ожидая его приезда. Лицо Степаныча покраснело от холода.
-Водителя отпускать? – спросил Стас.
-Эх, не знаю, пусть пока. Там решим.
Стас пошел за Степанычем. Водитель занес в дом сумки с подарками, продукты,  поставил в коридоре и вопросительно посмотрел на начальника. Ледогоров открыл бумажник, протянул деньги водителю:
-Пообедай где-нибудь неподалеку. И сиди, жди, может, понадобишься. Позвоню.
За водителем захлопнулась дверь. У Стаса появилось такое ощущение, что в дом ворвалась оглушительная тишина. Он механически снял ботинки, повесил куртку и пошел за Степанычем, который, как было видно, не находил себе места. Они прошли в уютную кухню. У Стаса от дурных предчувствий заколотилось сердце, выстукивая слова: «что случилось, что случилось?»  Он решил, что батя заболел и это что-то очень серьезное. «Как я мог думать, что он у меня еще здоровый мужик, как я мог позволять ему столько работать на даче? - пронеслось в голове.
Ещё недавно Стас считал, то батя, эта кухня, дача является для него островком, на котором всегда тепло, всегда светит солнце.
Степаныч сел за стол и с трудом произнес:
-Дана попала в аварию.
До Стаса медленно доходили слова, разливаясь свинцовой болью по всему телу.
-Она жива, - тут же добавил Степаныч, - но в тяжелом состоянии.
Стас вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев.
-Батя, так зачем ты меня сюда вызвал? Надо к ней ехать или она в местной больнице?
-Сядь! – сказал батя. – Сейчас всё расскажу, но надо Настасью позвать, она лучше объяснит.
Стас ничего не понимал, каким образом Настасья может что-то лучше объяснить, но просто молча кивнул головой.  Степаныч позвонил соседке:
-Он приехал, приходи.
-Стася, Дана переходила дорогу и её сбила машина. Врач из её клиники видел это и поехал в «Скорой» вместе с ней. Её отвезли в «Склиф», там делается всё возможное, задействовали самых лучших врачей.
-А Максимка? Где он? Что с ним?
-Не перебивай. Он здоров, но это отдельный, тяжелый разговор.
-Дана, Дана она выживет? Что говорят врачи?
-Говорят, что состояние стабильно тяжелое, но шансы есть. Она на сильных обезболивающих и пока, пока почти не приходит в сознание.
Подуло морозом, в коридор буквально влетела Настасья. Стас видел, что пожилая женщина была наспех одета и чуть ли не бежала, дыхание у неё сбилось. Степаныч помог снять ей пальто, провел в кухню, увидев Стаса, женщина расплакалась.
-Не голоси, реветь будешь потом. Сейчас делом заниматься надо. Рассказывай, - сказал Степаныч.
-Максимка, Максимку забрала мать Даны, - со слезами в голосе сказала Настасья. – Ей первой сообщили о том, что Дана в больнице и та, рванула ко мне за мальчиком. Вы представляете? Ко мне, а не в больницу. Представляете?
-Если честно, я ничего не понимаю, - убитым голосом сказал Стас. – Забрала бабушка, а мы пока Даной займемся.
-Нет, нет, вы не понимаете. Я Дану знаю с 17 лет. Я работала у её тетушки, помогала по дому, что убрать, что приготовить. Тетка её просто золотой человек, не то, что её сестра родная. А Данка, Данка такой ангелочек, который хотел всем помочь, всем угодить, - Настасья опять расплакалась. -  Сейчас таких девок не сыщешь. Её отец привез. Он с Милой, с теткой Даны, договорился, что Дана у неё поживет, а он платить будет. Но Мила, как Дану увидела, сразу заявила: «Не надо мне никаких денег, нихай живет, она я вижу, девочка скромная, да и мне не скучно будет, а то мы тут две старухи: я да Настасья совсем заплесневеем».
-Настасья, вы можете ближе к делу? Зачем мне все эти подробности? – нервничал Стас.
-Не перебивай, - тихо сказал Степаныч.
-Так вот, позже Мила уехала к своему сыну в Америку, квартиру Дане оставила, хотя и отец Даны мужик небедный, помогал ей хорошо. Милка сказала: «Надоест Америка, сюда вернусь», наверное, пока не надоела.
-А где сейчас отец Даны? – спросил Стас.
-Так вот, дело в том, что он в Челябинске, как Дана замуж вышла, он и уехал. У него недавно инфаркт был, помощник с него никакой, одна надежда на вас, - сказала Настасья и разрыдалась.
-Ты, рассказывай, рассказывай, - строго сказал Степаныч, хотя Стас видел, что батя сам с трудом держится.
-Мать Даны, змея ещё та, ох, надеюсь, что Даночка не поругает меня, что я её семейные тайны выдаю. Ох, дай-то Бог, чтобы Даночка выжила. Так она ещё и ненормальная, мамаша эта. Я вам сейчас расскажу, мы, когда с Даной подружились, она со мной и поделилась. Вроде мать есть, а вроде её и нет. А так Дана больше одиночка.
Затем Настасья рассказала о жизни Даны, о том, как пару раз ей довелось видеть её мать.
-У меня аж сердце в пятки ушло. А вы представляете, каково сейчас Максимке. Он ведь её толком не знает, а узнает, так ещё хуже будет. Когда она его увозила, он так рыдал, в меня вцепился, прямо у меня чуть сердце не остановилось. А бабка тянет его и орет, что сейчас милицию вызовет. Мне говорит: «Ты давай рот ему прикажи закрыть, пока я тебя за кражу пацана не посадила». Я обмерла вся. Она ж его не любит совсем, зачем взяла, я даже боюсь и думать. Максимка только-только после смерти отца в себя стал приходить, а сейчас такое, такое…
-Когда это случилось? – спросил Стас.
-Дело в том, что уже три дня прошло, - виновато сказал Степаныч.
-Как три дня? А почему ты мне не позвонил?
-Я же, как закончил с камином, решил себя зимней рыбалкой побаловать, позвонил Семену Петровичу, тому у которого сын Игорь, вот мы с ним и сговорились.  Будь она проклята эта рыбалку, – Степаныч поморгал глазами, прогоняя слезы, глубоко вздохнул и продолжил: - Я собрался, всё взял, но старый дурак забыл зарядку от телефона. Хватился уже у Семена, ещё подумал: «не буду возвращаться, плохая примета». Ты мне сказал, что у тебя важная конференция, какая-то встреча, потом корпоротив, я думал, что тебе некогда, не хватишься меня. Да я и не первый раз этот телефон забываю, никогда же ничего не случалось. Не привык я к нему. Вот Настасья и не могла меня найти, - совсем тихо закончил Степаныч.
-А я прибегу, звоню, нет никого, телефон молчит, я думала, что за эти дни с ума сойду.
-Где мать Даны живет, знаете? – спросил Стас Настасью.
-Да на машине часа два с половиной будет, а адрес у меня где-то записан, - ответила пожилая женщина.
-Мне подумать надо.
Настасья поднялась со словами:
-Оно пока что-то делаешь, легче. Стала раскладывать продукты в холодильник. Что-то убирать, протирать.
-Ехать надо, - сказал Стас. Глаза Степаныча заблестели от навернувшихся слез. Он очень полюбил мальчонку и давно уже знал, что за мать у Даны. – Может не всё так плохо?
Степаныч промолчал.
-Плохо, что сегодня суббота, а завтра уже Новый год. Можно, конечно, всех на уши поднять. Но на это всё равно время надо. Эх, Дана в таком состоянии, что и документы подписать не сможет. Ладно, решим. Настасья, несите адрес. Степаныч, ты со мной?
-Да я же места себе здесь не найду. Конечно, поеду.
-Нет, мы не так сделаем. Сейчас я позвоню водителю, он подъедет. Заедем к Настасье, так быстрее будет, вы нам адрес скажите. Номер сотового свой дадите.
-У меня есть, - сказал Степаныч. – Уж больше я не забуду ни его, ни зарядку.
-Настасья, как у нас будут новости, мы отзвонимся.
Через 20 минут они неслись по дороге. В автомобиле повисло тягостное молчание.
Стас вспомнил, как первый раз ручонка Максимки так доверчиво скользнуло в его ладонь, вспомнил нежность, охватившую его, когда ручки мальчика впервые обняли его за шею, его детский затылок. Своё обещание, что с ним, Стасом, ничего не случится.
«Со мной-то не случилось, а мальчонку и Дану не уберег». 
Опускались сумерки, покрывая не только дорогу и деревья, но и сердца мужчин.

Глава 59.
Три дня назад по этой же дороге Раиса Олеговна везла своего внука. Она была очень зла на ребенка, за его выходку на даче, которую он устроил, вцепившись в чужую бабку и не желая выходить.  «Надо же, как родную бабушку унизил, пащенок. Ну, ничего, Бог послал мне этого мальчика не зря. Он дал мне второй шанс воспитать нормального человека и спокойно в уважении, с чувством выполненного долга покинуть эту грешную землю, - рассуждала она. – Люди опять будут уважать меня, как раньше,  я научу этого мальчишку почтению».
Вспомнилось, как ей удачно удалось одурачить Ваську со своей болезнью, он так бы и носился с ней всю жизнь, если бы «эта проклятая Алька не открыла ему всю правду». Алька стала её заклятым врагом. Рая потом года два специально ходила в поликлинику, где работала Алька, и сидя в очередях, поливала её грязью. Люди косились на странную тетку, исходящую желчью. В очередной приход её в поликлинику к ней подошел охранник, вывел её на улицу и сказал, что если она ещё раз сюда сунется не сносить ей головы. Раиса Олеговна не могла перенести такого унижения. В одну из бессонных ночей она придумала звонить Альке домой с телефонов-автоматов и говорить гадости, изменив голос. Но эта «сука» тут же бросала трубку. Тогда она пригласила к телефону Мишку, её мужа, представилась медсестрой из той же поликлиники, и рассказала, что Алька ему изменяет, а она, как честная женщина просто обязана  это сообщить, но в ответ услышала:
-Райка, не пошла бы ты на…
Мальчишка опять заревел, отвлекая Раису Олеговну от мыслей и планов на будущее.
«Если Дашка не выживет, то вполне вероятно Васька примчится ко мне. Говорят, что он также хорошо зарабатывает. Надо же ему будет помогать мне общего внука воспитывать. И Дашка у меня в вечном долгу будет, если оклемается, что сына её на погибель не бросила, а то кроме денег от неё ничего не дождешься». А Раисе Олеговне хотелось уважения и любви.
-Закрой рот, пока я тебя на улицу не выбросила, - сказала Раиса Олеговна Максимке.
-Ну и выбрасывайте! Я домой побегу, мама придет и будет плакать, что меня дома нет, - со слезами в голосе сказал ребенок.
-Ха! Мама его придет. Ещё неизвестно выживет она или нет. Так, что хватит кудахтать, и чем быстрее привыкнешь мне повиноваться, тем тебе же лучше и будет. Бабушку надо любить.
-Мама живая! Живая! Она просто на работе задержалась! Мне Настасья сказала, - кричал во весь голос ребенок. – Выпустите меня, я к ней побегу!
-Останови машину, - приказала Раиса Олеговна таксисту.
Тот удивленно на неё посмотрел, но машину остановил. Было раннее утро, дорога была практически пустынна.
-Ну, открывай двери и беги, давай, давай! – сказала Раиса мальчику.
Максимка несколько секунд сквозь слезы в недоумении смотрел на неё,  потом потянулся к ручке двери, на секунду замер, ожидая, что бабушка схватит его, когда понял, что она его не держит, стал рывками открывать дверь, и как только она поддалась, выскочил на дорогу и побежал по обочине в обратную сторону.
-Зачем же вы так? – спросил водитель такси.
-Твоё дело везти, а то не заплачу, а мальчишка не в себе, мне врачи сказали, как с ним обращаться надо. – Водитель недоуменно пожал плечами. – Ты, давай немного назад сдавай, но чтобы пацан не видел.
Максимка бежал, падал, поднимался снова и продолжал бежать.
Водитель развернулся и медленно поехал за ребенком.
У бабушки было железное терпение. Она дождалась, когда ребенок выбьется из сил и упадет. Тогда она приказала водителю подъехать к нему. Максим лежал на обочине, даже на слезы  у него не было сил.
-Затащи его в машину, - сказала она водителю.
-Максимушка, бабушка тебя любит, что же ты убегаешь? Знаешь, как мы с тобой хорошо заживем и мамочку, свою кровиночку, я тоже люблю, сердце от боли за неё рвется, - произнося эти слова, Раиса Олеговна гладила ребенка по голове, слезы ручьем лились из её глаз, и в эту минуту женщина искренне верила, что любит своего внука, доченьку. – Смотри, вспотел весь, ещё простудишься, ах, ты мой голубчик. Ты почему бабушке не отвечаешь? – уже строго спросила она.
Ребенок молчал, только слезы катились по его грязным щечкам.
У Раисы Олеговны получалось почувствовать любовь и умилиться собой, после того, как она причиняла боль, но проанализировать это ей никогда не приходило в голову. Другое дело, если боль причиняли ей. К себе и своей боли она относилась щепетильно.

Автомобиль Стаса въехал в город. Почти всю дорогу мужчины молчали. Они достаточно быстро нашли дом Нестеренко, подъехали к нему.
-Батя, ты пока посиди в машине. Не думаю, что нам надо всем вваливаться.
Майор молча кивнул. Стал вышел из машины. Осмотрел дом. Он был добротный, но по проекту видно было, что был построен давно.  Он медленно пошел к забору, позвонил в домофон. Минут 15 ему никто не отвечал. Вдруг раздался голос:
-Кто вы и что надо?
-Из милиции, ответил Стас, - объясняться перед домофоном,  где он работает на самом деле,  решил лишним. – У вас тут у соседей проблема.
-Удостоверение покажи.
Стас сунул в глазок домофона красную книжечку, женщина нажала на кнопку и ворота открылись. Он пошел по двору к дому.
Открыв дверь, Раиса Олеговна уставилась на Стаса, как кредитор на несостоятельного должника. Но  рассмотрев внимательнее, оценила дорогую одежду, глянула на открытые ещё ворота, увидела дорогой автомобиль, поняла, что приехал кто-то важный и так запросто с ним нельзя.
 Перед Стасом стояла худая, высокая женщина, с острым, подозрительным взглядом. На лице не было ни намека на сердечность или радость, не было даже проблеска душевности. Чувствовалось, что душа этой женщины слилась с унылостью. И, похоже, что единственное, что давало этой душе сил, - это злость и презрение.
Так сильно Дана отличалась от этой женщины, что Стас засомневался, не ошибся ли он с адресом.
-Улица Красная, дом 17, Нестеренко Раиса Олеговна? - уточнил он.
-Ну, да.
-Ледогоров Станислав Владимирович, - представился он, показывая удостоверение.
Раиса Олеговна долго всматривалась  него. Они так и стояли в прихожей.
-Я приехал повидаться с Максимом, - сказал он не допускающим возражения тоном.
Раиса Олеговна не двинулась с места, всё в её позе говорило о том, что если бы у неё была хоть малейшая возможность, она вышвырнула бы пришедшего вон. Ледогоров, обдав Нестеренко ледяным взглядом, обошел её и, не разуваясь, прошел в дом.
-Максим! Максим! – позвал Стас, но ответа не последовало.
Ледогоров открыл первую дверь, это оказалась гостиная. Дорогие портьеры практически полностью были закрыты, в комнате царил полумрак. Воздух казался тяжелым, давящим и очень густым. В этой комнате ничего не напоминало бы о Дане, если бы не черноволосый мальчик, сидевший перед телевизором с пустым взглядом. По телевизору шли новости. В профиль были видны длинные ресницы мальчика. У Стаса дрогнуло сердце.
-Максимка, - тихо позвал мальчика Стас.
Мальчик не оглянулся, он был похож на посаженную, на стул куклу. Тогда Стас присел на корточки рядом с мальчиком. Максимка медленно, нерешительно повернул голову, посмотрел на Стаса, затем поднял глаза и, как понял Стас, увидев бабушку, сжался.
Стас поднялся, подошел к Раисе Олеговне стоявшей в дверях, и зло сказал:
-Выйдете отсюда. Быстро.
Раиса Олеговна повиновалась, наткнувшись на  ярость в глазах мужчину. Стас закрыл за ней дверь и вернулся к ребенку. Максим, услышав, что за бабушкой закрылась дверь, посмотрел на Стаса.  Ясные, голубые глаза, точно, как у Даны, смотрели  с робким, немым вопросом.
-Я приехал за тобой, - сказал Стас, но не получил ответа. – Может, сядешь ко мне на колени?
Мальчик казалось, был в нерешительности.
Тогда он взял мальчика, усадил к себе на колени, обнял и стал, как маленького немного покачивать. Спустя некоторое время, Стас почувствовал, как мальчик прижался к нему, обнимая одной ручкой за шею. Сердце наполнялось болью за ребенка. «Что же она с ним делала, если за каких-то три дня Максимка  так изменился», - с горечью подумал Стас.
-Я тебя заберу.
Мальчик поспешно помотал головой и посмотрел на закрытую дверь.
-В машине тебя ждет дедушка. Ему без тебя плохо. И мне без тебя плохо. Мы больше не оставим тебя.
-Она не разрешит, - это были первые слова, произнесенные ребенком.
-Уже разрешила.
Мальчик казалось, был в нерешительности.
-Она сказала, что я фашист, потому что мой папа был немцем, и если не буду исправляться и слушаться её, моя мама умрет.
В эту минуту Стасу хотелось подняться и разорвать в клочья злобную женщину, он с трудом сдержался.
-Я хочу убить себя, я ненавижу себя, - сказал ребенок и заплакал.
-А как же мама? Настасья? Дедушка? Я? Мы все тебя очень любим. Нам без тебя плохо. Очень плохо. Ты разве сомневаешься, что мы тебя любим?
-А где моя мама? Почему она не приезжает за мной?
-Она немного заболела.
-Бабушка сказала, что она может умереть.
-Нет, что ты. Мы с тобой обязательно поедем к маме, - сказал Стас. Неожиданно Ледогоров почувствовал растерянность и отчаяние. Ему самому стало очень страшно представить, что будет, если Дана не выживет, но он взял себя в руки. Сейчас надо думать о ребенке.
-Макс, если ты убьешь себя, с кем я, деда, Настя будем встречать Новый год, ставить елку, ждать деда Мороза. Если тебя рядом не будет, Дед Мороз решит, что мы взрослые и к нам можно не приходить. Ты знаешь, что завтра Новый год?
Максимкины глаза выражали удивление, видимо, он об этом забыл.
-Мы все загадаем желание, чтобы мама быстрее поправилась. А когда много людей загадывает одно желание, оно сбывается. Это мне по секрету сказал один знакомый Дед Мороз.
Мальчик мгновение смотрел на Стаса, затем обнял его и, заплакав, сказал:
-Забери меня отсюда, - а потом совсем тихо, добавил: - деда точно в машине сидит?
-Точно, точно! Хочешь, мы ему позвоним и скажем, что сейчас придем. Он уже, наверное, заждался нас.
-А если я уйду, маме не будет хуже? – ещё раз уточнил ребенок.
-Конечно, нет. Мама, когда начнет выздоравливать, очень удивится, что ты к ней не приходишь.
-А как мы отсюда выйдем? – спросил Максим, с надеждой глядя в глаза Стасу.
-А вот так! Я тебя сейчас заверну в это покрывало, чтобы ты не замерз, а курточку, сапоги мы тебе потом купим.
-Да, у меня дома еще есть.
Стас поднялся, поставил ребенка на пол, завернул в плед, поднял на руки. Максимка прижался к Стасу, как бы стараясь спрятать от бабушки и всех невзгод.
Выйдя в коридор, они столкнулись с Раисой Олеговной. Стас почувствовал, как ребенок напрягся.
Раиса Олеговна смотрела зверем, но чувствовала своим же звериным чутьем, что здесь ей не справиться.
Стас с Максимкой на руках вышел на улицу, прошел двор. Майор увидел их, выскочил из машины. Он попытался что-то сказать, но слезы душили старика.
-Батя, садись в машину, я тебе дам Максимку, а сам сяду на переднее сидение.
Всю обратную дорогу, старик гладил ребенка по головке, то напевая песенку, то говоря, что всё будет хорошо, потом начинал рассказывать, что им вместе ещё предстоит сделать. Мальчик уснул, а майор всё продолжал и продолжал говорить.
Стас позвонил Настасье Макаровне:
-Мы с Максимкой едем домой, – сообщил он, понимая, как женщина волнуется в ожидании их звонка.

Глава 60

Катюшу забрала Люба, они пошли смотреть новогодний спектакль. А мысли Эли вот уже несколько дней были заняты Эдуардом. Ей очень хотелось, чтобы мужчина позвонил, и в то же время Эля боялась этого. То ей казалось, что Эд думает о ней и скоро раздастся звонок, то она решала, что у Эда своя жизнь, и он давно уже забыл о её существовании.
На душе становилось грустно. Эля ругала себя, говорила, что ведет себя, как глупая девчонка, что они практически не знакомы и никогда не смогут быть вместе. Напоминала себе, что у Эдуарда есть красивая невеста. Но прекратить мечтать об Эдуарде, было выше её сил. Эльвира принялась ходить из угла в угол. Она попыталась заставить себя что-то приготовить или посмотреть телевизор, чтобы отвлечься, но у неё не получалось на чем-то сосредоточиться. Затем она взяла в руки сотовый, проверила, не отключен ли он. Убедившись, что телефон работает, Эльвира со злостью бросила его на диван. Несколько раз Эльвира порывалась сама позвонить Эду. Но усилием воли сдерживала себя.
Она прилегла, закрыла глаза и унеслась в мир грез. Эльвира представляла себя с Эдуардом. Они были то на побережье, то в горах, представляла секс с ним. Вдруг зазвонил сотовый, Эльвира порывисто потянулась к нему. Эд! Эд! Эля посчитала до пяти, пытаясь хоть немного успокоиться.
-Алло, - мелодичным голосом пропела она в трубку.
-Кошечка, я жду тебя в «Венеции». Что тебе заказать? – голос Эда обволакивал. Сердце Эльвиры стучало, как бешеное, ладошки стали мокрыми.
-Мне надо кое-что доделать, - сказала Эля, понимая и злясь, что Эд находится в полной уверенности, что она придет.
-Хорошо, - неожиданно легко согласился Эдуард, и сердце Эльвиры рухнуло в пропасть. – Тогда завтра?
-Завтра я вряд ли смогу, - ответила Эльвира, боясь, что Эд может больше не перезвонить. Эля помнила, что скоро приезжает его невеста. – Если ты не очень спешишь, то я быстро управлюсь с делами и приеду.
-Для тебя, Принцесса, я всегда свободен. Жду.

Эльвира вызвала такси и кинулась собираться. Уже через полчаса она ехала к ресторану. Несмотря на всепоглощающее желание увидеть Эда, не самые веселые мысли непрошеными гостями лезли в голову, Эля их старательно отгоняла, а они всё равно вились назойливым роем. «Ты ему не нужна, ты для него лишь эпизод в его наполненной и интересной жизни, очередная женщина для постели». Эля пыталась убедить себя в том, что и для неё Эд ничего не значит, что она его хочет и ничего более от него не ждет. Но было до слёз обидно понимать, что это не так, что она хочет получить от мужчины не только секс, что ей хочется быть для него, по меньшей мере, особенной. Доводы разума совершенно не помогали. Эля понимала, что самым разумным было бы развернуться и поехать домой, но мысль о том, что она не увидит Эдуарда, была невыносимой. Всё её существо рвалось к нему. «Я, как бабочка, которая летит на огонь. Всё! Хватит! Я безумно хочу его, и него буду портить себе удовольствие», - решила Эльвира.

Увидев Элю, Эдуард поднялся и широко улыбаясь,  пошел ей на встречу. Непрошеные мысли улетучились, не оставив и следа. Мужчина  наклонился и поцеловал Эльвиру в губы. Волна желания окутала её. От Эдуарда исходили бешеные  импульсы уверенности  в себе. Казалось, он считает, что весь мир принадлежит ему.

-Что тебе заказать? – спросил Эд. Банальный вопрос из его уст прозвучал очень сексуально, многозначительно, как будто эти простые слова, наполнились всем существом Эда, таким необыкновенным и особенным.
«Секс. Секс с тобой», - ответила про себя Эля. Есть совсем не хотелось. Переполняли эмоции.
-Горячий шоколад и вино.
-И клубнику,  - добавил Эдуард.
Эля не сводила с него глаз. Мужчина был чертовски сексуален. Эд начал увлеченно рассказывать о своих проектах, Эльвира делала вид, что внимательно слушает. Неожиданно мужчина сказал:
-Я всё время думаю, какая у тебя грудь.
По телу Эльвиры опять пробежала теплая волна. Ей так хотелось подняться и поцеловать его, но она не решалась. Эдуард взял клубнику, обмакнул её в шоколад и потянулся к губам Эли. Губы разомкнулись. Эдуард жадно следил за её губами. Казалось,  воздух стал наэлектризованным.
-Хочешь потанцевать? - спросил Эдуард и, не дожидаясь ответа, подошел к Эльвире. Глаза его были темными, как ночь.
Каждой своей клеточкой Эля ощущала тело Эда, ловила его дыхание и запах.  Мужественность и женственность слились воедино. В зале больше никто не танцевал. У Эльвиры было ощущение, что они одни в целом мире. Он, она и этот обжигающий танец. Музыка неожиданно замолчала. Эльвира почувствовала себя птицей, полет которой предательски прервали. Радость полета сменилась разочарованием. Руки Эдуарда медленно разжались, выпуская её. Эля приподняла подбородок и грациозно повернулась в сторону их столика. Эдуард взял её за руку и притянул к себе:
-Я хочу тебя, всю-всю, я хочу каждый сантиметр твоего тела, - горячо шептал он. Ноги Эльвира стали ватными. – Поехали ко мне.
Такси остановилось у отеля. Эдуард расплатился с водителем, открыл дверь Эльвире, подал ей руку.

Двери лифта отгородили их от всего мира. Они стали у разных стен, их отражения разбегались в зеркалах. Повисло обволакивающее, возбуждающее молчание. Воздух стал тягучим, как мед. Эля смотрела на мозаичные плиты пола, не решаясь поднять глаза. На 7-м этаже двери лифта распахнулись. Сердце Эльвиры готово было выскочить из груди. Эд взял Элю за руку и повел её по коридору, открыл номер карточкой.
-Я не думал, что может произойти что-то подобное, - хриплым голосом сказал Эд, едва успев закрыть дверь номера. – Меня так сильно тянет к тебе, и я не могу с этим справиться.
Эльвира молча смотрела в его бездонные глаза и чувствовала, как что-то неизведанное льётся из её души прямо в его душу. Они, не мигая, смотрели друг на друга.
-Поцелуй меня, - неожиданно сказал Эдуард. – Поцелуй меня в губы.
Эля сделала шаг вперед, поднялась на цыпочки, и прижалась губами к его губам. Эдуард с трудом заставил себя отойти на полшага. Хриплым голосом он произнёс:
-Я раздену тебя.
Он  снял с Эльвиры пальто, опустился к её ногам, медленно расстегнул молнию на высоком сапоге.… Подхватив Элю на руки, Эдуард отнес её в спальню. Эльвире казалось, что она плывет вместе с облаками. Ей хотелось, чтобы это блаженство длилось бесконечно. Эля купалась в волшебных ощущениях, потеряв счет времени.
-Ты потрясающая, - сказал Эд, прерывисто дыша.
Эля молчала.  Она физически ощущала, как утекает их время.  Ещё совсем немного и она захлопнет эту дверь. Было безумно грустно, но Эля старалась не показывать вида.
-Эл, поехали со мной, - прервал её мысли Эдуард.
-Куда? – спросила Эльвира.
-В Торонто.
Эдуард поднялся, накинул халат и, не дожидаясь ответа, стал эмоционально говорить.
-Эли, я не могу без тебя. Поехали! Я сниму тебе квартиру, мы сможем видеться в любое время. Ты понимаешь, какие перспективы откроются перед тобой? Я тебе помогу.
Эльвира молча слушала, но сердце её кричало: «Да! Да! Забери меня с собой!»
-Эли, не молчи. Ты знаешь английский?
-Неплохо, - задумчиво ответила Эльвира.

Когда Эля захлопнула двери своей квартиры, настроение моментально упало. Накатило отчаяние, ощущение горя. Откуда появились  эти чувства, Эля не понимала. «Почему же мне так больно? – спрашивала она себя. – Я была с мужчиной, который мне безумно понравился, секс с ним был замечательным, да и он вёл себя, как герой романа. Но почему же так больно? Это не мой мужчина, я всего лишь эпизод в его жизни. Но ведь он не хочет со мной расставаться. Значит, я всё-таки для него особенная…» Эля пыталась переключить свои мысли на что-нибудь другое, но они упорно возвращали её к Эдуарду. «Надо позвонить Ане, - подумала Эльвира, - она, конечно, против моих отношения с Эдом, но мне надо выговориться, чтобы разобраться в себя».


Глава 61.

Зоя Юрьевна потеряла мужа, когда ей было всего 30 лет. Детей у них не было. То ждали когда станут на ноги, потом неожиданная болезнь мужа, которая унесла его жизнь. Через 5 лет после смерти супруга Зоя опять вышла замуж. Мужчина попался хороший, но Зоя так и не смогла с ним ужиться, всё время сравнивала его с покойным мужем. Вконец устав от безнадежной попытки построить отношения, разошлась и с тех пор жила одна. В молодости она работала библиотекарем, затем с большим трудом ей удалось открыть свой книжный магазин, который стал её детищем, заменил семью. Со своими работниками она была требовательной, но по-матерински заботливой. Бездельники в её магазине не задерживались. А хороших работников Зоя умела ценить. Она понимала, что в книжный магазин люди приходят не только для того, чтобы приобрести книгу, но и поговорить, обсудить новинки. Поэтому продавцов она подбирала не по внешним данным, как последнее время стало принято, а находила людей, любящих читать и коммуникабельных. Женщине нравилось, что её магазин стал вроде клуба по интересам. Всё своё время она отдавала работе. Думать об упущенной возможности иметь детей она себе много лет назад категорически запретила.

Зоя сидела в своём кабинете, потягивая сигарету. Скоро начнется рабочий день. Она любила и тишину утра, и суетливый день. Времени на плохое настроение у неё не было. Зоя знала насколько скоротечна жизнь, и старалась ни одной минуты не проводить в унынии. Докурив утреннюю сигарету, Зоя подняла трубку:
-Леночка, пригласи ко мне Свету Лазареву из отдела «истории». Пусть её Люда заменит.

Светлана всегда робела перед Зоей Юрьевной, но относилась с большим теплом и уважением к этой необыкновенной женщине. Зоя представлялась Светлане королевой, сошедшей с полотен великих художников. Внешне хрупкая женщина с сильным характером. Ничего кричащего в её одежде не было, но выглядело всё дорого и достойно. Тонкие пальцы были унизаны кольцами даже днем, но кольца смотрелись удивительно гармонично, в них не было кича, зато улавливался безупречный вкус. Седые волосы всегда были стильно подстрижены. Никаких буклей и кудряшек, которыми иногда грешат пожилые люди. Правда, Зою Юрьевну, несмотря на возраст, трудно было назвать пожилой.
Зое Юрьевне Светлана нравилась, пожалуй, больше других работников, но она старалась этого не показывать, зная, что в коллективе не жалуют любимчиков начальства. В Светлане была утонченность, мягкость, добросердечность и в тоже время гордость. Как будто женщина случайно попала в настоящее время из 19 века. Когда Зоя слегла с пневмонией, несмотря на её протесты, почти месяц Светлана каждый день после работы приходила, чтобы помочь ей. Зоя Юрьевна могла себе позволить нанять домработницу, но она не любила, когда посторонние хозяйничают в её доме.
-Можно? - робко спросила Светлана, приоткрывая массивную дверь кабинета.
Наклон головы, приглашающий войти.
Кабинет хозяйки магазина был и величественным, и уютным одновременно. Зоя поднялась со своего кресла, вышла из-за стола. Жестом пригласила сотрудницу сесть на диван, сама села рядом.
-Света, - Зоя Юрьевна сделала паузу, подбирая слова, - у тебя ничего не случилось?
Последнее время Светлана выглядела неважно, и Зоя забеспокоилась: уж не заболела ли сотрудница.
-Нет, нет, всё нормально, - заверила женщина.
Зоя Юрьевна, слегка склонив голову набок, пристально посмотрела на Свету.
-Девочка, а ты случайно не в положении?
Света поднялась, подошла к окну.
-Ну и что ты там ищешь? Так, я сейчас скажу Лене, чтобы принесла чай с булочками, и ты мне всё расскажешь.
Помощница занесла поднос. Зоя Юрьевна налила чай в изящные фарфоровые чашечки:
-Светочка, я тебя давно знаю, вижу, что с тобой что-то происходит. Девочка, ты мне небезразлична. - Зоя Юрьевна подумала, что у неё могла бы быть такая дочь, но привычно поспешила убрать свою боль поглубже.
Светлана увидела в глазах Зои неподдельное беспокойство.
-У меня будет ребенок. Сейчас токсикоз, но врачи говорят, что это нормально, скоро пройдет.
-Как к беременности отнесся отец ребенка? – Зоя Юрьевна внимательно относилась к своим сотрудникам и знала, что Света не замужем. Но несколько раз Зоя видела, что после работы за Светланой заезжал какой-то мужчина.
-Он не знает, - дрожащим голосом сказала Светлана.
-Он что женат?
-Нет.
-Тогда почему же он не знает? Когда ты собираешься ему сказать? – спросила Зоя Юрьевна, слега, наклонившись к Светлане.
-Я не могу ему сказать, - тихо произнесла Света.
Зоя видела, как сильно расстраивает женщину этот разговор, но её беспокоила судьба Светланы и она не могла оставить её один на один со своей проблемой.
-С чего это ты решила, что не можешь сказать? -  скрывая волнение, с нарочитой жесткостью спросила Зоя.
-Он, он, ну, понимаете, он решит, что я специально.
-А ты хочешь ребенка? – взволнованно спросила Зоя, готовая убеждать женщину оставить ребенка и уже прикидывая, как можно ей помочь.
-Я очень хочу этого ребенка! Я уже люблю его, - горячо ответила Светлана.
-Что же вы молодые всё усложняете? Объясни толком, в чем тогда дело.
-Он очень красивый, занимает высокое положение в обществе. А кто я? Его связь со мной была легким увлечением. Такие мужчины женятся на шикарных женщинах.
-Света, я так понимаю, что ты решаешь за него, на ком он женится, а на ком нет. Ты обязана сказать отцу ребенка о беременности, а уж там будет видно. Мне кажется, что ты ошибаешься. Ты просто себя недооцениваешь. Ты прекрасная партия для достойного мужчины.
-Зоя Юрьевна, вы просто ко мне добры.
-Доброта здесь ни при чем. Ты не должна скрывать от него своё положение. Вот если он откажется, тогда это будет другой разговор. Тогда будем решать, как тебе помочь.
-Он решит, что я воспользовалась этой ситуацией, чтобы он женился на мне. Это выглядит так некрасиво. А что будет, если он всё же женится только из-за моей беременности? Нет! Нет! Я так не могу.
-Светлана, если он непорядочный, то какая разница что он о тебе подумает? Но я считаю, что ты можешь ошибаться. Я тебе повторяю, ты умная, красивая женщина, только слишком робкая. Твои предположения одно, а реальность может быть другой. Проясни ситуацию, а потом мы будем делать выводы. Не решай за него. Но в любом случае, я тебя не оставлю.

Светлана весь рабочий день думала над словами Зои Юрьевны. Она понимала, что её начальница, скорее всего, права, но было мучительно стыдно находиться в таком двусмысленном положении. Буквально неделю Светлана терзала себя сомнениями, пыталась подобрать слова для разговора со Стасом, обещала себе, что со дня на день позвонит ему.
В выходной Светлана решила пройтись по магазинам, очень хотелось посмотреть детские вещи. Покупать заранее она боялась, но не могла отказать себе в удовольствии побродить по отделам. Женщине казалось, что она попала в сказочный мир. Будущая мама мысленно представляла своего малыша, закралась робкая надежда, что может Стас на самом деле обрадуется ребенку. Светлана не замечала улыбку, украсившую её лицо. Женщина неожиданно почувствовала голод и решила зайти в кафе,  которое как раз находилось на этом же этаже магазина.
Помешивая чай, Светлана рассеяно наблюдала за посетителями. Вдруг её взгляд уловил знакомую фигуру. Стас вел за руку темноволосого мальчика, который что-то оживленно рассказывал, в другой руке он нёс пакеты с логотипом «детского мира». Рядом шел пожилой, но крепкий мужчина. Было видно, что троица мужчин вполне счастлива. Продолжая весело болтать, мужчины зашли в кафе. Светлана вжалась в спинку стула. Резко подкатила тошнота, взволнованно забилось сердце. Пару минут женщина сидела, боявшись пошевельнуться. Потом взяла сумку, нашла кошелек, оставила деньги на столике, и чуть ли не бегом вылетела из кафе.
Светлана шла по улице, не замечая своих слёз. «Какая же я дура, - ругала она себя, - хорошо хоть не успела ему сказать о своей беременности. О, Боже! Я ведь ничего не знала об этом человеке! Почему решила, что он не женат? Почему?  Я бы выглядела полной идиоткой, когда говорила бы ему о ребенке. Какая же я глупая...»

Светлана всю ночь не сомкнула глаз. Вспоминала встречи со Стасом, ругала себя, что позволила так далеко зайти своим мечтам, мучила себя, представляя, чтобы сказал Стас, узнай о её беременности. Под утро, вконец измученная женщина, забылась тревожным сном. В этот же день позвонил Стас. Женщина с трудом заставила себя ответить:
-Слушаю, - мертвым голосом произнесла она.
-Привет, моя хорошая! - услышала она голос человека, которого успела полюбить. Сердце сжалось.
«Какой он веселый, беспечный, я его совсем не знаю».
-Добрый день.
-Как Светик-Семицветик относится к совместному ужину?
-Стас, не звони мне больше.
-Что-то случилось? – растерянно спросил Ледогоров.
-Нет, - и через небольшую паузу Света с трудом продолжила, - ты мне не нравишься. Я не хочу больше с тобой встречаться.
Женщина быстро выключила сотовый. Она очень боялась, что Стас позвонит ещё раз. «Сегодня же куплю новую симку», - подумала Светлана и тут же непроизвольно потекли слёзы.
К концу следующего дня, когда она уже собиралась уходить с работы, в её отдел зашел Стас. 
-Я тебя подожду в машине, нам надо поговорить, -  сказал он.
-Стас, нет, - Светлана пыталась взять себя в руки. Слова давались тяжело, и она переживала, что Стас обратит внимание на то, как дрожит её голос. – Стас, я не хочу тебе морочить голову,  я помирилась с мужчиной, которого люблю.
Стас изумленно смотрел на Светлану.
-Люда, подойди, пожалуйста, сюда. Мне надо уточнить наличие книг, - позвала Светлана коллегу, хватаясь за неё, как за спасательный круг.
Стас молча развернулся и вышел из магазина.

главы 62

У многих людей в головах живут тараканы. У кого-то с возрастом они толстеют и растут на глазах,  занимая всё большую и большую часть мозга, у кого-то худеют, болеют, потихоньку покидая хозяина. Одни люди потворствуют росту насекомых, вторые изводят их всеми доступными средствами, или просто вырастают из своих тараканов. Но есть и третья категория людей, совершенно незнакомая с комплексами, не знающая что такое чувство вины, рефлексия и другие подобные глупости. Собственно, дорогие читатели, вы и сами одну такую даму знаете. Это Марианна. Новая пассия Федора Ивановича. Хотя пассий, к огорчению Гангрены, за всю его жизнь было крайне мало, если не сказать, что вообще не было. Не назовешь же пассиями по случаю купленные сексуальные услуги. Да и услугами он пользовался крайне редко, когда невозможно было открутиться.  (Не будешь же при всех отказываться, когда мужики вызывают в сауну девочек). Во-первых, было жаль денег, во-вторых, страшновато. Чего страшился Федор Иванович и сам толком не понимал. Скорее он страшился всего. Вот уж в его голове тараканов хватало. Свои страхи он тщательно маскировал агрессией или напускным равнодушием. Только мама и Марианна  прекрасно знали, что за агрессией прячется заячья душа. Яна, которая прожила с ним около 20 лет и  не подозревала о трусоватости Гангрены.

На работе его считали не человеком, а роботом, у которого отсутствуют эмоции.  Никому и в голову не приходило, что Федор Иванович мог горько плакать ночами, что во сне его мучили кошмары, в которых все знакомые узнавали о его тайных страхах и начинали издеваться над ним. После таких снов он обязательно отыгрывался на ком-либо на работе, а раньше над Янкой. На какое-то время страхи притихали. Но сейчас Янка ушла, с ней ушла и привычная, семейная обстановка, дающая Федору Ивановичу некую уверенность в себе, отдушину.

Да и нам с вами вряд ли пришло бы в голову, что человек, занимающий высокий пост, внешне холодный, как рыба, обременен морем комплексов. Но Марианна и Нина Геннадиевна  каким-то звериным чутьем улавливали это. Но мама боялась заходить далеко. Мало ли сорвет совсем крышу и поминай, как звали сытую жизнь. Правда,  с появлением Марианны, жизнь становилась всё сложнее и сложнее. Нина Геннадиевна переживала, что не сможет больше удерживать свои позиции. Это с Янкой было легко справиться. Дочка была обременена чувством вины, что давало возможность многие годы манипулировать ею. Да и сейчас, если хорошенько надавить на неё, она сразу станет на место, не сомневалась мама. А вот Марианна была без обременений и Нина Геннадиевна терялась.
-Поди сюда, - позвала Марианна Нину Геннадиевну.
-Как ты со мной разговариваешь! – взвизгнула последняя, нервы женщины стали совсем не к черту.
-А как с тобой разговаривать, старая приживалка?! – ехидно спросила Марианна. Ей было скучно, и она решила развлечь себя, подразнив бывшую тещу и по совместительству маму Гангрены. Лицо Нины Геннадиевны залилось алым цветом.
-Да я, да я, я борщи варю, я готовлю Федьке, а ты только и знаешь, что ногти пилить.
-Вот и правильно, твоё место на кухне. Ты чего вообще в гостиную приперлась?! Иди на своё место и приготовь что-то помимо борща, а то надоел уже.
Нину Геннадиевну распирала злость и просилась наружу. Марианну радовало, что бабка вышла из себя, и она необдуманно продолжила:
-Пшла отсюда, старая кляча.

«Старая кляча» от переполнявшего её негодования, стала, как вкопанная, глаза превратились в две узкие, злые щелки. Словами Марианна решила не ограничиваться, показала бывшей теще, а ныне маме Гангрены неприличный жест. Надо сказать, что никто и никогда такого по отношению к Нине Геннадиевне себе не позволял. В голове её помутилось, пожилая, но вполне здоровая женщина, метнулась к креслу, на котором, поджав под себя ноги, сидела девушка, одним ударом руки она сбила Марианну на пол, та завизжала, быстро подскочила и началась самая настоящая драка. Почему-то в кино такие моменты не показывают, видимо, считая, что зритель может не поверить в происходящее, полагая, что в богатых домах всё чинно и благородно.

Женщины драли друг другу волосы, царапались. Но Нина Геннадиевна  понимала, что ногтями драки не поможешь, надо действовать по-мужски. Она старалась ударить Марианну под дых. Марианна из-за молодого возраста была более прыткой и выносливой, а Нина Геннадиевна была более опытной и имела приличное превосходство в весе. Так, что силы двух милых дам были приблизительно равны. Конца драки не было видно. Конечно, никто из сражавшихся не слышал, как пришел глава дома.

Федор Иванович стоял в оцепенении и со страхом смотрел на происходящее, в голове мелькало: «Сейчас кто-то кого-то убьет в моём доме, проблем не оберешься… разнять? Вдруг меня убьют, а если покалечат? Милицию надо вызывать, пусть разнимут, ох,  так все узнают, что у меня в доме происходит, что делать, что же делать? Что будет с мебелью, суки, диван испортили, я кошечнку не завел, чтобы диван не попортила, а эти, а ваза, моя ваза, о боже...»  Федор Ивановича обволакивал страх. «Может мне потихоньку выйти из комнаты? Пусть уж без меня, ох моя мебель…» 

Нина Геннадиевна смогла немного оттеснить от себя Марианну. Теперь у неё появился нужный ей простор. Женщина собралась, занесла крупный кулак и, вложив в него всю свою силу, опустила его на голову… Федору Ивановичу, Марианна ловко успела увернуться, а любимый сыночек рухнул на пол, как подкошенный. Женщины остолбенели. У Марианны непроизвольно вырвалось:
-Сука, так на мне и не женился! Теперь я ни с чем останусь.
Бывшая теща вмиг представила себя в тюрьме.  Мозги напряженно заработали:
-Марианочка, давай договоримся? Я тебя из дома не выгоню, а ты не скажешь, что это я его убила.

Девушка о чем-то сосредоточенно думала, не обратив внимания на вопрос. Вдруг Нину Геннадиевну осенило:
-Это ты его убила, мерзавка! Вы ссорились, и ты его убила, а зачем мне своего сыночка убивать? Все знают, как я его любила, - Нина Геннадиевна зарыдала по сыночку. – Как я без тебя буду? Только я тебя жалела. Только я тебя понимала. Феденька, Феденькаааа…
Нина Геннадиевна увлекшись рыданиями, не сразу обратила внимание, что Марианны нет в комнате. Она осмотрелась по сторонам, убедилась, что мерзавки рядом нет, перепрыгнув через Федора Ивановича, побежала её искать.

Нашла она Марианну в спальне. Та, сидя на полу,  сосредоточено выдвигала все ящики, рядом с ней лежал пакет, в котором явно просматривались деньги.
-Ты что делаешь? Что ты…- неожиданно до Нины Геннадиевны дошло. Она хотела схватить пакет с деньгами и убежать, но остановила себя, сообразив, что Марианна её догонит.
Бывшая теща метнулась на кухню, взяла пакеты и побежала по дому, кидая  в них всё, что попадалось ей под руку и казалось более ценным. Пакетов было мало. Вазы, посуду в них не запихнуть. А основательно собрать вещи не было времени. Как ни странно, женщины не мешали друг другу собирать нажитое непосильным трудом ценное имущество Федора Ивановича. Вспомнив, что в гостиной лежит не одна пара дорогих часов, подаренных благодарными людьми,  Нина Геннадиевна рванула за ними. Видимо, Марианну тоже посетила эта же мысль. Две женщины столкнулись друг с другом у трупа Федора Ивановича. Они застыли, не зная, что делать.
-Предлагаю поделить поровну, - словно прочитав мысли Марианны, ровным голосом произнесла Нина Геннадиевна. Понимая, что по-другому не получится, девушка кивнула.
Вдруг кто-то схватил ногу Нины Геннадиевны, она опустила глаза и увидела руку Гангрены, вцепившуюся ей в щиколотку.
-Где я? – прохрипел он. - Кто вы?
Сердце Нины Геннадиевны от страха рухнуло в пятки. Женщина чуть было не лишилась чувств. Но понимая важность моменты, взяла себя в руки.
-Федька, ты что-нибудь помнишь? – спросила мама, нагнувшись к Гангрене.

Глава 63

Я гуляла с Дариной, которая мирно спала в коляске. У меня было хорошее, умиротворенное настроение. Радовало буквально всё. Мороз, переливающийся снег,  большие ели, деревья, украшенные гирляндами, бегающие детки.  Вокруг было так хорошо, что хотелось просто смотреть и наслаждаться окружающим.
Я не сразу услышала звонок сотового телефона,  стащила перчатку и полезла в карман куртки,  на дисплее высветилось: «Яна». Несколько секунд я медлила с ответом, понимая, что в мою идиллию ворвутся грустные мысли приятельницы. Яна во всём находила что-то плохое.

Она уже не жила со своим странным мужем и мамой, принадлежала  себе, неплохо зарабатывала, но в своей жизни не находила ничего хорошего, ничего, чтобы её сделало счастливой хоть на пару минут. Последнее время мне стало тяжело общаться с подругой,  я ругала за себя за черствость, говорила себе, что подруга во мне нуждается, что я не могу от неё отвернуться, но это не всегда помогало. Мне физически хотелось убежать от звонка, но сочувствие перевешивало.

-Привет, - сказал телефон, и я приготовилась слушать. Яна бросила: «Как дела?», но, как обычно, не дожидаясь ответа, стала рассказывать о своих горестях. -  Послушай внимательно, а потом скажешь, что мне делать.
-Слушаю, -  привычно ответила я на привычное вступление.
-Мой козел сегодня опять не ответил на сэмээски, просто вечером позвонил, сказал, что ему было приятно их читать, извинялся, что не смог ответить.

Козлом стал Петр Ильич, который, как мне казалось, влюблен в Яну и был вполне приличным мужчиной.

-Как будто мне тоже не хочется получать от него любовные сообщения. Почему-то он считает, что мне это не надо. Не верю я, что у него не было времени мне ответить. Я ему штук 20 написала, а этот козел соизволил только позвонить мне, - продолжила Яна.
-Мой Саша вообще не любит писать сэмээски, ему проще позвонить. Я понимаю его, если сама пишу, то не жду ответа. Но я не считаю, что не пишет, потому что не любит меня. Да и я ему особо-то не написываю.
- Ты не понимаешь! – сказала Яна фразу, которую я последнее время тоже часто слышала. – Вы это другое дело, вы семья, а мы нет. Вот побыла бы на моём месте, так не рассуждала бы. – В такие моменты мне становилось стыдно за то, что я не на месте подруги.  - Я хочу знать, что Петька думает обо мне и на работе. Я же нахожу время, чтобы ему написать, а он почему-то не находит. Я не дура, могу догадаться, что оно ему не надо. А теперь скажи, как мне его проучить?
-Яна, не пиши ему, да и всё. Подожди, пока позвонит, - предложила я.
-Если я не буду писать, он обо мне совсем забудет. Пойми, я хочу нормального общения. Нормального. Неужели ему не хочется написать мне что-то любовно-сексуальное?
-Он взрослый мужик,  заработался и забыл ответить, я, когда дома закручусь, то могу и звонок пропустить. А он лекции читает.
-Ты мне ещё скажи, что он в туалет не ходит, так занят. Правильно Миля пишет, что когда мужик хочет он и из туалета сэмээску кинет, - убеждала меня Яна, цитируя Милю Киниееву, психолога, на которого она подсела последнее время.  Он хочет, как ему удобно. Пришел, когда захотел, трахнул и ушел.
-Зови его, когда тебе удобно,  - предложила я.
-Ты не понимаешь! – возмутилась моей тупостью Яна. –  Если бы ты жила без мужика, то так не рассуждала  бы.  Ты побудь на моём месте, я живой человек, мне секса хочется, внимания, вот и жду,  как идиотка, пока Петенька соизволит. Бегом домой, набрилась, намылась, причесочку поправила и хожу по квартире вся такая нарядная, ничем заняться не могу.
-Ян, ну откуда он знает, что  ты свои дела откладываешь? Договоритесь на какие-то дни.
-Ань, ты всегда мужиков защищаешь.
-Почему ты так говоришь? Я же твоего Гангрену не защищала, - начала оправдываться я. Что я должна была сказать Яне? Что Петр козел, бросай его. Что? Было бы ей лучше, если бы я ругала его?

-Ян, ты же собиралась сходить к психологу, - вспомнила я, - думаю, что реальный разговор тебе больше поможет, чем чтение Мили и ей подобных. Может она и хороший психолог, я не знаю, но она же не пишет именно о твоей ситуации, а так, в общем.
-Ты не понимаешь, - опять услышала я, и мне захотелось сказать: «Да, я не понимаю и не понимаю, зачем тогда ты у меня спрашиваешь  совет?», но мне было неудобно так ответить Яне, и я промолчала, -  я уже сама хорошо разбираюсь в психологии, про любого могу сказать, что он собой представляет, о его комплексах и проблемах. Слава Богу, у меня высшее образование и сейчас много психологической литературы, уж поверь, у меня хватит ума понять, что к чему.
-Яна, ты смотришь на всё, находясь в проблеме, под эмоциями, я неуверенна, что ты делаешь правильные выводы, - ответила я. Моя рука, которой я держала сотовый, уже давно замерзла, я сняла перчатку, потому что в перчатке было неудобно держать телефон, ухо тоже уже замерзло, пришлось и шапку перекосить набок, чтобы слышать Яну. Второй рукой я катила коляску, не скажу, что мне было удобно поворачивать её, переезжать через бордюры.– Яна, у меня руки замерзли, давай чуть позже созвонимся?
-Подожди ещё 5 минут, а то я потом не смогу разговаривать, - услышала я обычный ответ Яны на моё желание перенести разговор.  Меня это раздражало, хотелось сказать: «А я сейчас не могу разговаривать»,  но почему-то я молчала.

Наверное, кто-то меня осудит, скажет, что я должна быть честной, что подруга не может догадываться, что временами  раздражает меня и, видимо, будут правы. Но я молчала, жалость к Яне, то хорошее, что между нами было, не давало мне пройтись по нашим отношениям сапогами.  Говорят, что дружба понятие круглосуточное. Я считаю, что если случается что-то экстраординарное, то можно звонить, невзирая на время, а если плохое  настроение и часто, то может надо быть тактичным и по отношению к другу, которому звонишь?
Мы с Эльвирой тоже звоним друг другу, когда нам плохо, делимся не только радостью, но и печалью, но всегда думаем: не разбудим ли, не занята ли работой, а может у нас неправильная дружба? Но мне она нравится.

-Ань, знаешь, что я думаю?
-Что? - спросила я, перекладывая телефон из одной руки  в другую, чтобы хоть немного согреть замерзшие пальцы.
-Думаю, что мой сын был прав. Я всю жизнь мучилась с Гангреной, убила на него все свои молодые годы, здоровье, дом вместе обустраивали, а теперь я всё это оставила какой-то сучке.  Что скажешь?
-Ян, я не знаю, - ответила я, удивившись вопросу подруги.
-Я тебе тему задала, а ты думай. Я тут опять на сайте «знакомств» анкету восстановила. Помнишь,  я тебе раньше рассказывала про одного молодого? Которому 26 лет, худой такой, рассказывал мне про свою девушку, с которой расстался. Так вот, он мне предлагает встретиться.  Пишет, что ему взрослые женщины нравятся, что с молодыми скучно, боится заразиться,  говорит, что им только подарки нужны, как думаешь, может, стоит сходить или я опять буду комплексовать по поводу веса? А с другой стороны, отвлекусь от Петра. Что скажешь?
-Яна, давай я тебе из дома позвоню, у меня сейчас рука совсем отмерзнет.
-Ну ладно, - нехотя согласилась Яна.

Я почувствовала, как исчезла гармония. Катя коляску, я вглядывалась в то, что ещё 30 минут назад меня радовало,  пытаясь вернуть эти ощущения, но мои мысли крутились вокруг разговора с Яной.  Жалость, желание помочь Яне и раздражение боролись между собой.   Жалость взяла верх, я думала, что ей сказать, как поддержать, что посоветовать. Неожиданно для себя я почувствовала жалость и к Гангрене, которого я терпеть не могла.
Ведь и у него какие-то комплексы, страхи, что я знаю о его детстве? Яна своими проблемами делится со мной, а Кобыльченко держит их в себе. С другой стороны, у всех людей есть комплексы, какие-то обиды на родителей, но одни взращивают их, вторые переживают и идут дальше. Может дело не в проблемах из вне, а в нас самих? Может надо перестать оглядываться в прошлое, выискивая виноватых, иначе так вся жизнь и пройдет? Наверное, пока мы смотрим в прошлое, у нас нет ни настоящего, ни будущего.

Глава 64

Стас стоял в палате Даны. Мужчина приезжал в больницу каждый день. Он напряженно вглядывался в лицо Даны, думая о том, как несправедливо  обходится жизнь с этой милой, нежной и в тоже время сильной женщиной, каждый раз, считая себя атеистом, он про себя молил Бога, чтобы Дана открыла глаза.

В суровом, напряженном, словно высеченном из камня лице Стаса трудно было увидеть, какая буря скрывается в его сердце. Ему хотелось найти виновного в её бедах, ему хотелось действовать,  ожидание для Стаса было непривычным, невыносимо-тягостным. Как будто вязкая жидкость держала его в плену бездействия, в плену ожидания, не давала разорвать оковы, вздохнуть полной грудью, вырваться в привычное состояние борьбы. Стоя рядом с Даной, Стас ощущал свою беспомощность.

Мужчина посмотрел в окно. В быстром танце кружились снежинки, виднелись заснеженные верхушки деревьев,  вдалеке, обгоняя друг друга, как будто это было таким важным, неслись машины. Шума с улицы не было слышно. Как будто больничная стена разделила два мира. Мир людей, который не задумывается о здоровье, суетится, переживает из-за мелких проблем, лелеющий обиды, ссорящийся по пустякам, расстраивающийся из-за невозможности купить какую-то очередную вещь, и мир людей, для которых всё остановилось, людей, которые не ушли, но и не вернулись.  Людей, самой заветной мечтой которых,  было встать на ноги и наслаждаться жизнью, общением с близкими. Всё это было доступно для мира, находящегося за стеной. Но кто там ценит эту возможность? Разве люди считают чем-то замечательным способность ходить? А как быть одиноким людям, находящихся по эту сторону мира?
«Как несправедливо», - в очередной раз подумал Стас, переводя взгляд на Дану. Его кулаки непроизвольно сжались, напряглись мышцы, как будто  желая вырваться из пут бездействия.

Медсестра сразу запомнила этого мужчину. Даже в  молчании от посетителя  исходила огромная сила. Почти все так реагировали на Стаса. Совсем мало людей знали ранимость его души. Очень мало. Анна, Степаныч и…мама. Но мамы больше нет, а Анна осталась в другой, казалось выдуманной, жизни.

«Человек-скала, - с раздражением, думала медсестра, при этом пытаясь не показывать свою неприязнь. Приличная сумма денег, сунутая  Стасом в её карман, лишало медсестру этой возможности, - может раздавить, а может и спасти, если пожелает, конечно. Таким нет дела до других людей. Мы для таких люди второго сорта. Повезло родиться в богатой семье, папик обеспечил ему красивую жизнь, а он теперь пыжится. Да ни одна нормальная баба его не полюбит, будет с ним только ради денег. Баловни жизни. И больную небось хорошо обеспечивает». 

Стасу уже давно было безразлично, какое впечатление он производит на людей. Стыд за отца, которого он частенько находил валяющимся на улице, стыд за себя, всё это Стас уже пережил. Он не стремился нравиться, он не стремился произвести впечатление. Не пережил Стас боли за мать, жизнь, которой он не успел сделать лучше. Эта боль всегда жила в сердце.

Вдруг, первый раз со дня аварии, глаза Даны слегка приоткрылись, ресницы задрожали, и глаза снова закрылись. У Стаса быстро забилось сердце, затем замерло, вместе закрывшимися глазами женщины, он бросил взгляд  на медсестру.
-Успокоительное понемногу перестаёт действовать, –  сказала она.

Дана снова открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на Стасе, который стоял рядом с кроватью. Сердце опять застучало в бешеном ритме, Стасу казалось, что этот стук гремит на всю палату.
-Дана, - тихо позвал Стас. Взгляд Даны выражал озадаченность. Тяжелые ресницы опять прикрыли глаза. Стас испугался, ему показалось, что если женщина сейчас  не откроет глаза, то он её потеряет. Сколько раз за это время надежда сменялась отчаянием.– Дана, это я… Стас.

Стасу невыносимо сильно захотелось, чтобы молодая женщина открыла глаза, как будто от этого зависела ее, да и его жизнь. «Посмотри, на меня, посмотри», - про себя произнес Стас. Ресницы дрогнули, он увидел поразительную синеву глаз, синеву бескрайнего моря. На этот раз глаза оставались открытыми. Стас впился взглядом в глаза Даны. Женщина снова погрузилась в сон на одну иди две минуты, после чего опять посмотрела на Стаса, и, казалось, хотела что-то сказать. Стас наклонился.

-Максимка… – шепотом произнесла Дана. В испуганном взгляде застыл вопрос. Дана попыталась ещё что-то сказать, но видно было, что у неё на это нет сил.
-С Максимкой всё хорошо. Он ждет, мы все ждем, когда ты поправишься и вернешься домой, - сказал Стас. Он вдруг почувствовал облегчение, вязкая жидкость расступилась, на глаза навернулись слезы. Стас немного нагнулся, взял Дану за руку. – Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю.
-Что… случилось? – Стас скорее догадался, чем услышал вопрос.
-Тебя сбила машина. Ты перенесла операцию, она прошла благополучно. – По выражению глаз Стас понял, что женщина вспомнила, что с ней произошло.

Дверь палаты открылась, вошел мужчина. Стас не сразу узнал в нём  священника, который служил в церкви, находящейся в поселке. Батюшка был одет в джинсы и свитер.
-Здравствуйте, - негромко произнес отец Андрей. - Даше лучше?
В голосе мужчины Стас услышал волнение. Он непроизвольно почувствовал   раздражение к батюшке.
-Да, она пришла в себя. Показатели более стабильные, - монотонно ответила медсестра. Священнослужитель посмотрел на монитор, удовлетворительно кивнул.

Стас удивился тому, что священнослужитель назвал Дану другим именем. Женщина медленно перевела взгляд на отца Андрея, на её губах появился слабый намек на улыбку. На некоторое время глаза закрылись, но Стас физически ощущал, что Дана уже с ними.
-Как мои дела? – через пару минут с трудом прошептала женщина. Глаза Даны обратились на медсестру.
-Вам гораздо лучше. А завтра Вы почувствуете себя ещё лучше.
-Пусть… его не… наказывают. Он не виноват…Я была невнимательной…
Дана закрыла глаза, и слезы медленно покатились по лицу.

Отец Андрей присел перед кроватью Даны. Стасу пришлось выпустить руку женщины и немного отойти в сторону.
-Поплачь, поплачь. Это можно, это хорошо. Ты должна поправляться. Думай о Максимке, ты ему нужна. Борись, борись, - священнослужитель говорил с Даной, как с маленькой девочкой,  ласково поглаживая её по голове. Только один он знал, какими тяжелыми для Даны были новогодние праздники, как она  ради Максимки старалась не показывать свою тоску по мужу. Он знал, что она будет бороться, он верил, что она победит. Такое впечатление, что священнослужитель никого, кроме Даны в палате не видел.

Дана открыла глаза. Из глаз катились слезы, но она сказала:
-Я не буду…не буду… плакать.
-Умница, вот умница, - сказал отец Андрей.
-Больной надо отдохнуть. -  Медсестра посмотрела на мужчин.
-Да, да, конечно.

Мужчины вместе шли по больничным коридорам. Оба высокие, такие одинаковые, и такие разные. Стас был крупным, мускулистым мужчиной. Отец Андрей был с ним практически одного роста. Но он был поджарым, стройным. И казался совсем молодым. Ему можно было дать чуть больше 20 лет, хотя ему было уже под сорок. Отец Андрей немного прихрамывал. Стас осознав это, замедлил шаг. Священнослужитель про себя улыбнулся.
Выйдя из больницы, Стас вздохнул полной грудью, но в ту же секунду подумал о Дане. Ему каждый раз было тяжело покидать палату, оставляя её одну. Больничные коридоры были для него пыткой. Он идет, а женщина остается. Каждый шаг болью отдавался в сердце.

-Вас подвезти, - спросил Стас.
-Спасибо, но мне надо вернуться в поселок. Я доберусь.
-Я в поселок и еду.
-Тогда буду рад.

Какое-то время мужчины ехали в молчании.
-Она выберется. С ней всё будет хорошо, - сказал священник.
-Это вам оттуда сообщили? – Стас видел, как волновался мужчина,  находясь рядом с Даной.
-Да. Вы же знаете, у меня там связи, - слегка улыбнулся батюшка.
-Лучше бы вы попросили свои связи, чтобы Дана не попадала в такие передряги, - сказал Стас и с силой надавил на акселератор.
-Я попрошу, - тихо сказал батюшка.
«Зачем я с ним так разговариваю?!» – разозлился на себя Стас.
-Извините.
-И вы меня извините, - ответил батюшка.

Неожиданно оба мужчины почувствовали себя в «одной лодке».  Невольное соперничество сменило ощущение общих переживаний.
-Даша борец. Она стойкая. Всё будет хорошо, - повторил отец Андрей.
-Вы меня успокаиваете? – уже без злости спросил Стас.
-Себя тоже. Но я верю в её выздоровление.
-Почему вы называете её Дашей?
-Это вам лучше у неё спросить.
-А что с вашей ногой?
-Ранение.

Стас вопросительно поднял брови.
-Я в горячей точки был.
-Воевали? – удивился Стас.
-Врач я, но и… повоевать пришлось.
-А как вас в Церковь занесло? Простите.
-Да ничего. Иногда душа болит сильнее тела, её тоже лечить надо.
-Приходите в Церковь, думаю, что нам найдется, о чем поговорить.
-Нет, я атеист, - сказал Стас, как-то странно забывая, что 20 минут назад молил Бога о спасении Даны.
-У атеистов тоже душа болит.

Стасу всё больше нравился этот мужчина.
-Болит, - неожиданно для себя, сказал Стас. Вдруг из памяти всплыла картина. Он вместе с мамой в Церкви, запах ладана, стройных хор, раскатистый баритон батюшки, мама ставит свечки, двор Церкви. Слова мамы: «Прости его, сынок. Он не ведает, что творил, прости отца и тебе станет легче. Прощать тяжело, но с грузом не прощения жить ещё тяжелее».
А как тогда было простить? Откуда взять на это силы? Легло ли прощать? И какие люди наделены даром умения простить?


-Батя, батя! – с порога позвал Стас Степаныча. Пожилой мужчина, на ходу вытирая руки, быстрым шагом вышел из кухни. – Батя! У нас хорошие новости. Дана открыла глаза! Она даже немного разговаривала.
Степаныч замер в проеме двери. Напряженное выражение его глаз сменилось.  Во взгляде появилось облегчение. Он хотел что-то сказать, но голос предательски дрогнул.
-Батя, ну, пошли, пошли в кухню. Что ты там готовишь? – сказал Стас, вешая куртку.
-Так, ты мне всё подробно расскажи, - сказал, успокоившись Степаныч.
Стас два раза рассказал мужчине о прогрессе в состоянии Даны.
-Ох, как хорошо. Стас, а что врачи говорят о её ноге?
-Переломы были сложные, но говорят, что операция прошла хорошо. Плечо тоже собрали. 
Мужчины услышали, как открывается дверь.
-Это Максимка пришел, - сказал Степаныч.
-Деда, это я, - услышали они звонкий голос. – Стас, ты тоже здесь!

Мальчик кинулся к Стасу, прижался к нему. Стас посадил ребенка к себе на колени, одной рукой обняв его. У мужчины сладко защемило сердце. Степаныч потрепал ребенка за волосы.
-Стас, ты маму видел? Когда ты меня к маме отвезешь? Маме плохо? – последний вопрос Максимка задал тихо, радость в глазах от встречи со Стасом сменилась страхом.
-Мама выздоровеет. Я тебе обещаю, - сказал Стас.
-А ты точно знаешь?
-Да, ты же понимаешь, что взрослые точно знают.
-А когда ты меня к маме отвезешь? – повторил вопрос Максимка.
-Думаю, что уже скоро. Совсем скоро. Мама просила передать, что любит тебя.
-И я её люблю. Ты ей скажи, что я её сильно-пресильно люблю.
-Максимка, давай-ка, садись на стул, ужинать будешь, - сказал Степаныч, ставя тарелку с едой.

Трое чужих, чужих? мужчин сидели за столом.
-Макс, а ты маме картинку нарисуй, - предложил Стас, а я ей передам. Она будет на неё смотреть и быстрее выздоравливать.
-Ой, точно! А ты мне поможешь?
-А как же. Сейчас поужинаем, поможем дедушке убрать, а потом пойдем рисовать.
-А у тебя есть карандаши? – взволнованно спросил мальчик?
-А как же!

Стас как-то купил себе краски, карандаши, … и привез на дачу, но всё так  и лежало нетронутым.
-Максимка, звонила Настасья, - сказал Степаныч, - волнуется за тебя. Я ей сказал, что, если ты захочешь, то переночуешь у нас. Как решишь?
-Ага, деда, я останусь. Стас, когда я спать пойду, расскажешь мне ту историю про мальчика ещё раз? – ответил Максимка, продолжая сосредоточено рисовать.
-Расскажу. Смотри,  здесь надо вот так растушевать.

Когда Максим заснул, Стас вышел на кухню. Степаныч сидел, о чем-то задумавшись, глядя в окно.
-Бать, так интересно с Максимкой. Интереснее, чем с иными взрослыми.
-Это так.
-Максимка мне нужен, больше, чем я ему.
-Вы оба друг другу нужны. Люди хотят не только быть любимыми, но и любить. А с Максимкой и мир краше, ярче.
Стас кивнул,  немного, помолчав, неожиданно сказал:
-Бать, не могу поверить, что Светлана вот так вдруг не хочет меня видеть.

Как ни странно, рядом со Степанычем, этот сильный мужчина чувствовал себя младшим, защищенным, как сын чувствует себя рядом с хорошим отцом. Он знал, что его ждет Степаныч, знал, что ему есть куда возвращаться. Теперь не казалось, что его жизнь пуста. Деньги-работа, больше работы-больше денег. Гонка, не приносившая счастья,  закончилась.

-Ух, ты какой самоуверенный, - улыбнулся Степаныч.
-Да, нет, - улыбнулся в ответ Стас, - я же видел её глаза, чувствовал, как она меня ждала, как волновалась. А потом вдруг: «Я другого люблю».
-А что у вас было? – спросил Степаныч. – Любовь?
Такой простой вопрос, застал Стаса врасплох.
-Бать, а я  не знаю, я не думал об этом, - растерянно сказал мужчина, - она, она…хорошая, настоящая, душа у неё чистая.
-Так и она не знает, что ты к ней чувствовал, - логично заключил Степаныч, немного помолчав, мужчина добавил: 
- А к Дане что ты чувствуешь?
Стас молча смотрел на Степаныча, потом перевел взгляд в окно.
-Не знаю я, не знаю.

Глава 65


Наступил март, долгие морозы уж слишком робко пытаются смениться долгожданным весенним теплом. Солнышко то, стыдливо появилось, обнадеживая, что вот, вот пригреет по-настоящему, то опять спряталось, оставляя лужи, покрытые тонюсеньким льдом, а снег влажной грязевой коркой. Природа как будто замерла в ожидании излома зимы. У меня тоже в душе было ощущение чего-то застывшего, немного пугавшего, готового прорваться наружу.
В моей жизни было всё размерено, хорошо. Дети доставляли радость, мы с мужем любили друг друга. Наверное, виноват март, который нагонял в душу непонятную тоску. Неожиданно потемнело небо, посыпался противный мокрый снег. Я пожалела, что не взяла машину, а решила пройтись пешком. Съежившись, я представляла, что скоро прилетят птицы и разукрасят природу  весенними  нотками, выглянет, и не поспешит убежать солнышко, отгоняя неизвестно откуда взявшуюся тоску.

А может временная тоска это нормальное состояние нашей души? Может тоска это ожидание чего-то нового, неизведанного? Или тоска это очищение нашей души? Что это? Для чего она дана человеку? Наверняка нет людей, которые даже находясь в нормальных жизненных условиях, незнакомы с ней? Почему меня иногда посещает чувство одиночества? Может не так и банальны слова, что мы приходим в этот мир одни и уходим одни.  Или какие-то наши переживания рождаются с нами? Передаются нам генетически, и мы всю жизнь несем их с собой. У кого ноша более легкая, у кого непомерно тяжелая. Или тоска это удел неравнодушных? Нет, всё же виноват март.

Был выходной день. Саша пошел с Мариком на тренировку, потом они будут заниматься математикой, мама забрала Дарину, ужин я приготовила, дома убрано, а я шла, окутываемая какой-то непонятной тоской, поднимать настроение подруги. Чем я в таком состояние могу помочь Эльвире? Но мы всегда в трудные времена были вместе. Может совсем неважно, какое у меня настроение? Когда мне было плохо, я не ждала, что придет Эльвира и развеселит меня. Я ждала её. Мне хотелось,  именно с ней разделить свою боль.
Не успев убрать руку от звонка, я услышала, как Эльвира открывает мне двери. Такое впечатление, что ждала она меня в коридоре. Я механически протянула ей торт, она что-то сказала в ответ.
-Пошли в гостиную, - предложила подруга, - погода такая мерзкая, хочется зарыться в теплый диван, а ещё лучше в свою раковину и никогда не вылезать оттуда. Сейчас я сделаю чай к торту.
-Не надо, мне что-то не хочется, может попозже, - сказала я, усаживаясь на диван. В глазах Эльвиры я увидела облегчение, такое ощущение, что каждое движение ей давалось с трудом.

Она села на широкое кресло, поджала под себя ноги и свернулась клубочком, затем потянулась за теплой, вязаной курткой, набросила её на себя. Я видела, что её немного знобило.
-Эль,  ты не заболела? – спросила я. Такое впечатление, что к депрессивному состоянию подруги присоединился грипп.
-Нет, - ответила она, - но лучше бы заболела. Простудилась и выздоровела бы, а так всё гораздо хуже. 
Я знала, что причиной душевной боли Эльвиры является Эд. Он получил в нашем городе хороший заказ и остался на несколько месяцев. У его невесты затянулись съемки, и она всё откладывала и откладывала приезд. Говорить, что я предупреждала тебя, мне совсем не хотелось. Тем более, в какой-то момент я подумала банальную истину, что лучше жалеть о том, что было, а не о том, чего не было. Да и чем черт не шутит. А он шутил, шутил так, что я видела перед собой похудевшую подругу, которая  была похожа на каменное изваяние, мечтавшее расплакаться. Глаза её выражали застывшую боль, но боль эта была направлена вовнутрь себя.

-Поговори со мной, - тихо попросила Эльвира. – Я ни с кем не могу быть такой откровенной, как с тобой. Ни с кем не могу говорить. У меня и сил эмоциональных не осталось, как будто они все разом куда-то вытекли.
-Эль, тебе бы обратиться к психологу, боюсь, что я буду очень пристрастна. Я ненавижу Эда! Ненавижу то, что он сделал с тобой. Мне и тебя отлупить хочется, - не сдержала я свои эмоции.
-Ань, а что он со мной сделал? Он мне не сказал ни одного плохого слова. Я с ним чувствую себя королевой. Самой желанной, самой красивой, самой, самой. Анечка, миленькая, я не спорю, я хочу разобраться. Сил моих больше нет. Я не живу, я существую. Только его звонок оживляет меня, и то я… боюсь. Боюсь, что он в последний момент позвонит и скажет: «Малышка, я сейчас не могу, у меня переговоры…», а ещё хуже позвонит через три часа после назначенного времени, бодро извиниться, с интересом расскажет, чем был занят и предложит перенести свидание на следующий день или скажет: «Принцесса моя, извини, я только освободился, еду за тобой». А я эти три часа мечусь по квартире, как зверь в клетке, наряженная, готовая в любой момент выскочить. И даже, если мне уже неудобно выходить, я забываю обо всём и выскакиваю. Моя жизнь превратилась в зал ожиданий под названием  «Приедет – не приедет». Я изо всех сил стараюсь не показывать Катюше своего настроения. Но ты не представляешь, как трудно мне это дается. Перед Эдом я  всегда веселая и позитивная, мне совсем не хочется, чтобы он видел мои страдания.
Эльвира, как ни странно, такие, казалось бы, эмоциональные слова, говорила монотонно, как будто её силы были на исходе. Неожиданно у меня потекли слезы.
-Эльвирка, он же, как наркотик. И мы учили о зависимой любви. Не любовь это вовсе. Стоит тебе его не видеть, не встречаться и это наваждение пройдет.
-Ань, почему ты плачешь? – тихо спросила Эля.
-Эль, не знаю, такая тоска, я шла к тебе, ощущение, как будто я одна на целом свете, в душе мрак, неубраность, такая же, как на улице. Тебе плохо, а я ничем помочь не могу. Ой, извини. Мои ощущения это просто какой-то бред, - сказала я, подумав, что я разнылась, у меня всё хорошо, а у подруги реальные проблемы.

Мне,  как и в юности, хотелось тряхнуть её так, чтобы мысли об Эдуарде выскочили бы в миг из её красивой, но иногда такой глупой головы. Мне хотелось прибить Эда, точно так же, как когда-то Игоря. Почему Элька всё это терпит?

Вдруг у Эльвиры бурными ручьями потекли слезы.

-Ань, ты на меня не обращай внимания, я, я до этого, как засушенная была, плакать хотелось, а не было слез. Ой, прямо, как в какой-то песни. У меня есть немного вина. Давай выпьем. Ты же уже не кормишь Даринку.
-Давай, я сама принесу, - сказала я. Появилась злость на подругу. Но эта злость была замешана на любви, на неравнодушие к ней. На моих эмоциях, которые иногда делали мою жизнь яркой, а иногда больно разрывали душу.
Эльвира показала глазами, где находится вино и бокалы. Я поставила всё на  столик.  Налила вино, дала одни бокал Эльвире. Через 10 минут Эля рыдала.
-Аня, я готова душу дьяволу продать, чтобы забыть его. Но он у меня её не просит. Я готова поверить во что угодно, в наваждение, в то, что я сошла с ума. В то, что он меня приворожил. У меня нет больше сил, я не хочу больше так. Аня, а может он любит меня? – сквозь слезы спросила Эльвира. – Он всегда вежлив, внимателен, он так на меня смотрит. Ань, он водит меня в дорогие рестораны, ты, не подумай, дело не в ресторанах. Но сколько сейчас жлобов, которые копейки не потратят. Он такой жизнелюбивый. Такое впечатление, что жизнь из него фонтанирует и заражает других.
-Эль, а твоё жизнелюбие куда делось? - тихо сказала я. Мне не хотелось перебивать Эльвиру, пусть она выговорится, но всё же я произнесла эти слова.
Эльвира замолчала. Минут 10 она рассматривала рисунки на своей куртки, которой была укрыта. Я уже знала, что советы не всегда хорошо работают,   лучше, когда помогаешь человеку самому придти к правильной мысли. Но могла ли я быть так беспристрастна с подругой?
-Расскажи, что тебе ещё в нём нравится? – Эльвира посмотрела на меня так, словно очнулась от сна.
-Он, он необыкновенный.
-Чем?
-Вежливый.
-Вежливо опаздывает на свидания, не предупреждает?
-Наверное, он не может. И ведь он не знает, что я как идиотка схожу в ожидании с ума.
-Эль, ты сама веришь, что он не может предупредить заранее? А может ему плевать на твои чувства?
-Но ведь ему хорошо со мной.
-Конечно, ему с тобой удобно. Красивая, умная женщина, всегда готовая скрасить его досуг.  У него есть работа, друзья, увлечения и в промежутках ты.  На каком ты у него месте. На десятом? А тебе? Тебе хорошо с ним?
-Мне? – Эля задумалась.- Мне? У меня сердце начинает биться от радости, когда я вижу на дисплее его номер. Потом мы договариваемся о встрече и начинается. Я думаю, как отодвинуть свои дела или встать раньше, чтобы переделать их,  как быть с Катюней, что надеть, а через минуту я думаю, а вдруг он не приедет и не позвонит? С трудом сдерживаю себя, чтобы не перезванивать ему с вопросами: «Ты точно приедешь?» Сколько раз было, я наряжусь и хожу по три часа, бесконечно проверяя, работает ли телефон.
-Что ещё в нём тебе нравится?
-Умный, красивый, я с ним ощущаю себя женщиной.
-Женщиной? Счастливой? Или какой?
-Лучшей.
-А как он тебе это показывает?
Эльвира задумалась. Налила немного вина в бокалы, пригубила.
-Не знаю, - задумчиво ответила она, - видимо, у него харизма…
-Видимо, он думает только о себе, - добавила я, - о том, чтобы ему было хорошо, удобно, он не думает, удобно ли тебе отменять свои планы, не вспоминает, что у тебя есть дочь,  работа, обязанности, что ты живешь одна, что тебе нужно делать всё самой.  Отвезти Катюню в школу, на танцы, помочь с уроками, приготовить, убрать, уделить ей внимание, выспаться, наконец. Не слишком ли ты большую цену платишь за сомнительное ощущение, что ты лучшая. Он ведь не обращает на тебя внимание. Он не видит, что тебе тяжело, не видит твои страдания. Эльвира, он эгоист. Он может только красиво говорить. Знаешь он кто? Бабник обыкновенный. Он знает, что сказать. Он прекрасно понимает, что ты выскочишь к нему по первому его зову. Ради тебя он не откладывает свои дела, не подстраивается под тебя. Или ты считаешь, что у него дел больше, чем у тебя?
-Ну, у него же проект, - неуверенно сказала Эльвира.
-А у тебя что? Спишь на работе сутки? Проектов нет? Встреч нет? Проблем нет?
-Аня, не могу больше, не могу. Хочу его забыть, но я не справляюсь. Что мне делать?
-Давай убьем его, - серьезно сказала я, и Эльвира первый раз рассмеялась.
-Убить это хорошо, но как мне найти силы не видеть его, пока он жив. Анечка, я так хочу, чтобы побыстрее приехала его невеста. Я ведь знала, что  у него невеста. Я сама устроила себе этот ужас.
-Ты же  с ним в Торонто собиралась.
-Да, глупости всё это.
-Ань, может мне к какой бабке сходить, чтобы она отговорила меня, расколдовала? Может он меня приворожил?
-Бедная моя Элька, ты раньше в такую глупость не верила.
-А что же мне делать? Что?
-Взять отпуск и уехать.
-Хорошо бы, - мечтательно сказала Эльвира, но мне сейчас не дадут, работы много.
-А я думала, что у нас только Эд загружен. Элька, я его ненавижу.
-Я тоже, но ничего не могу с собой поделать.
-Эль, раз не можешь совсем с ним не встречаться, то выходи, когда ты свободна, когда он не откладывает свидания, когда тебе удобно!
-Я попробую, - неуверенно сказала Эльвира.
-А как он в сексе? – Элька застыла. – Ау?! Ты что заснула или засмущалась яки та девица? А может, вы с ним такое выделываете, что ты боишься меня шокировать? Ну-ка, колись!

Элька наконец заговорила:
-А никак.
-Что??? Ты же говорила…
-Первые пару раз я так хотела, что толком не поняла. Только то, что я с ним меня заводило. Только от одной этой мысли. А потом, потом. Всё очень быстро.
-Быстро, - повторила я, - он взрослый мужик, как будто не знает, как можно доставить женщине удовольствие даже, если он такой быстрый.
-Анька, по-моему, он уверен, что в этом деле он тоже супер.
-О! Боже! – только и сказала я.
- Ань, я сейчас стала, как Яна? Да?
Яна умудрилась «достать» не только меня, но и Эльвиру. Правда, Эльвира чаще была занята. И ей меньше доставалось.
-Нет, не похожа. Ты же видела, как Петр с неё пылинки сдувал, как чувствовал её настроение, как хотел угодить её. Он её не подводил. Она ведь злится, что он 24 часа в сутки о ней не думает, спит ночами, а не переживает о ней, не поёт ей серенады.  Эль, он же лучшее, что у неё было.
-Мне кажется, что он скоро её бросит, и она скажет: «Все мужики козлы!»
-А тебе так не кажется?
-Нет, мне кажется, что коза я, - сказала Эльвира и улыбнулась.
-Яна тебе рассказывала, что опять на сайте знакомств зарегистрировалась?
-Конечно. Какие-то малолетки ей пишут. 19-24 лет, а она серьезно рассматривает с ними возможность отношений. Ань, как ты с ней выдерживаешь столько общаться? А я тебе не надоела? – тут же спросила Эля.
-Эля, мы с тобой всегда вместе. Я тебя чувствую. Вы с Яной разные. Я уверена, что у тебя пройдет этот период под кодовым названием «Эд», ты сделаешь выводы и будешь ценить настоящее. Ты выйдешь победителем. Поверь мне! А Яна ничего оценить не может. Мне её жаль, но иногда она меня бесит, мне за это стыдно, хочется ей помочь, но проще помочь стене измениться.
-Когда мне Яна говорит: «Ну, ты помнишь, тот, которому 23 года, у него рост невысокий 170, может мне с ним попробовать? Он говорит, что хочет именно взрослую женщину, хочет отношений, а с малолетками ему скучно?» Я ей как-то сказала, что на малолеток и проституток у него денег нет, но он же тебе этого не скажет. Она со мной соглашается  и идет на свидание. Потом этот хотетель отношений растворяется на просторах инета, на звонки и эсэмэски не отвечает, а Яна впадает в депрессию. Вот и перемыли ей косточки, - грустно сказала Элька. – Жаль её, конечно. Но что мы можем сделать.
-Эль, а меня раздражает, что когда я занята ей всё равно, а когда она, то: Всё, я больше не могу говорить!» и отключается.
-Крутая, - засмеялась Эля, - и ты так делай.
-Пытаюсь, а потом жалко её.
-Тебе всех жалко.
-У неё ведь есть и хорошие черты.
-Есть, но она их так спрятала, попробуй, найди. Может, поэтому у неё до нас и подруг не было? – спросила Элька.
-Знаешь, что она мне недавно сказала? Что так, как Гангрена её никто не любил.
-Ни чего себе! Петр просто мечта женщин, сколько молодых и одиноких кинулись бы ему на шею и были бы счастливы, ну пусть к Гангрене возвращается. Что уж там.
-Ань, а я жалею, что была дурой и бросила Сергея ради Юры. Он хороший мужик.
-Что теперь об этом говорить. Не трави ты себя.
У Эльвиры зазвонил сотовый, глаза её моментально загорелись нездоровым огнем и тут же потухли.
Я убрала бутылку, пошла мыть бокалы.
-Иван звонил, - сказала Эльвира, - предлагает взять Катю и Машу, и сходить в «Поле чудес». А мне даже шевельнуться лень.
-Собирайся, - сказала я, - я пойду домой, мама скоро Дарину привезет, сходи, развейся, если не ради себя, то ради ребенка.
-Уговорила. Сейчас позвоню Катерине, она у соседской девочки играет.

Я вышла в март и уже не слышала слов Эльвиры: «Боженька, миленький, помоги мне, сделай так, чтобы я забыла Эда!»

Обходя лужи, я думала о себе, об Эльвире. Смогла бы я так влюбиться в человека, который меня совсем не ценит. Может мне просто повезло встретить Сашу? Хотя и у нас с ним были проблемы. В душе накапливалось раздражение на Эльку. Сколько она ещё будет причинять себе боль? Всё одно и то же.  Шекспировские страсти для взрослых. Почему она не видит очевидного? Или ей надо пережить этот опыт? Что он ей даст? К чему приведет? Хорошо бы не к комплексам.
Почему же у меня самой на душе так тягостно? Вдруг я физически почувствовала незащищенность своего душевного мира, оголенность своих нервов.  Я медленно брела домой…



(продолжение следует)