История Бритты

                XV

  Её история такова.

  В Британии некоего галльского всадника был единственный ребёнок. Любимая, обожаемая дочь, которую он воспитывал будто сына. Девочка рано осталась без матери, а в двадцать один год она, уже взрослая девушка – имевшая жениха, которому, как и отцу, власти обещали скоро даровать гражданство – потеряла и отца, и жениха. Они оба, знатные и влиятельные люди, на секретном собрании иценов выступили против затевавшегося мятежа и по приказу самой Боудикки были там же убиты друидами. Ей же, дочери и невесте, эти же самые друиды поведали совсем другое: будто так поступили «римляне и их прихвостни». И вовлекли таким образом в войну. Не уступая мужчинам Бритта – тогда её звали, конечно, по-другому – около года сражалась, поражая наших легионеров: многими видами оружия и тем, что с ними бьётся девушка.

  Ближе к концу войны, в одном из крайне дерзких и рискованных нападений на римскую часть, её оглушает ударом плашмя мечом пожилой примипил. Остальные нападавшие мятежники были перебиты озлобленными манипулариями.

  Любопытную воительницу доставили возглавлявшему кампанию Светонию Павлину. За чашей дара галльской лозы дукс побеседовал с пленной иценкой. Он с интересом услышал, в частности, причины, побудившие её участвовать в восстании. И выразил недоумение и сомнение в том, что его сограждане могли казнить двух поддерживавших их уважаемых людей.

  В течение месяца по его поручению факты были проверены, один из сдавшихся высокопоставленных друидов признался в прошлогоднем преступлении – истина открылась. Павлин не стал казнить мятежницу, учтя обман зачинщиков и заслуги отца и жениха. Если бы Боудикка не отравилась, Бритту провели бы в триумфе недалеко от неё.

  На одном из многочисленных пиров в честь британской победы Корнелий Мерула выменял двух дорогих пригожих, очень соблазнительных мальчиков на приглянувшуюся ему воевавшую против римлян пленную, ставшую рабыней.

  В ту ночь напившемуся Меруле не удалось овладеть строптивой, с волевым характером служанкой, которой ещё на пиру он дал кличку Бритта. Проснувшись поздно утром явно не в духе, Корнелий на пути в домашние купальни встретил непокорившуюся – в отличие от её родины – рабыню. Ещё и смерившую его, как показалось, высокомерным гордым взглядом. Вскипев, приказал десяти своим носильщикам раздеть, скрутить, связать иценку, принести в баню – чтобы удобнее было потом смывать кровь – и позвать любителя проводить экзекуции Лопаря, жестокого раба, с его набором плёток и прутьев. Лопарь оказался у соседа, одолжившего его для устрашающей порки провинившихся слуг. В ожидании Бритту коротко остригли, лишив длинных, ниже пояса, густых, мягких, чёрных как смоль, прекрасных волос. Перед её лицом поставили зеркало, и невольница третий раз в жизни пустила слезинку. Первый был, когда она узнала о смерти отца и любимого жениха, второй – когда увидела, что пленена.

  Слезинку увидела зашедшая в баню шестилетняя Мерулина Прима. Эта капелька влаги и вообще вся картина – связанная по рукам и ногам насильно остриженная новая красивая и колоритная служанка с далёкого большого острова, грубые носильщики, ожидающие кровавой экзекуции над этой женщиной – заставили сжаться от жалости детское сердечко. Мерулина бросилась к остриженной, вытерла краем своей новой и очень дорогой туники слезинку с лица Бритты, не замечая своих, покатившихся по щёчкам.

  Вошёл злящийся глава фамилии, за ним Лопарь с плёткой и розгами, у которого натурально потекли слюни при виде обнажённого тела связанной. Маленькая Прима подбежала не к отцу, а к экзекутору, закричала «Уйди! Не тронь её!» и заколотила ручками по его худющей длинной ноге. Участие и заступничество девочки донельзя растрогали мужественную иценку. Однако она сказала твёрдым голосом:

  – Мерула!.. Э-э-э… госпо-дин, – ей тогда очень трудно было кого-либо называть так, – прошу, уведи-те малышку.

  – Ага! Вот ты как заговорила, варварка! «Господин», «прошу»! – злорадно закричал Мерула, но потом, подумав, произнёс спокойнее. – С другой стороны, дочка так на тебя подействовала… Вообще-то, она могла бы поглядеть…

  – Отец, отец! Не вели её наказывать! Мне не надо посеребренных туфелек, только пусть её отпустят. Отец! Пожалуйста! – со всё катящимися слезами просила Прима, теребя тунику и ладонь родителя…

  Лопарю пришлось уйти ни с чем – порка была отменена.

  Глядя, как влияла на строптивую служанку маленькая Прима, её родители решили, несмотря на протесты бабушки Гереннии, приставить к дочке в качестве ещё одной няньки именно Бритту. Привязавшуюся к малышке Корнелии, словно к родной сестричке. Ведь у бывшей воительницы, попавшей в мирную жизнь городского дома, никогда не было ни сестёр, ни братьев. Часто случалось, что Мерулина и из дома никуда даже шагу не думала делать без любимой няни. На первых порах та была не очень весёлой, но через год-полтора грустила всё меньше. И Мерулине редко когда удавалось соскучиться в её компании! Иногда девочка с удовольствием читала описание боёв в «Илиаде» и других произведениях, глядя на упражнения Бритты с оружием. А вот заново отращивать волосы иценка категорически отказалась, раз в два месяца непреклонно приходя стричься к домашнему цирюльнику.

  Когда девочка стала превращаться в девушку, Геренния всё же настояла на отлучении молодой здоровой рабыни. Хотя та жила одна в своём крохотном кубикуле и ни с кем из мужчин и рабов никогда не была замечена в связи. Всё же дома и служанке, и юной госпоже видеться запретили. Однако когда Прима выбиралась за стены дома, ни бабушка Геренния и даже, пожалуй, никто на свете, не смог бы заставить её родителей оставить и не пустить идти рядом бывшую няню; ставшую теперь педисеквом.

  Кстати, и при знакомстве Корнелий и Фабии присутствовала Бритта, незаметно наблюдавшая сначала из-за паланкина, затем из-за колонны, и её любимая домина сделала ей знак, что всё хорошо, и подмигивала.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/15/511


-------------------
  галльский всадник – у галлов всадниками называлась военная аристократия.
  Про восстание Боудикки можно прочесть в одной из предыдущих глав: http://www.proza.ru/2011/11/25/650 .