Было, было... и прошло

           Когда я как-то пришла за сыном Сашенькой в садик, он выбежал ко мне с большущим красным яблоком в руке.
            – Мама, мама, смотри. Я не могу его укусить, оно очень большое и такое красивое.
             Неужели, думаю, в садике теперь такие яблоки дают нашим детям? Смотрю, а другие ребята выбегают к родителям без всяких яблок. Спросила у Саши, почему же, мол, у других детей нет таких красивых яблок. А он поднял на меня свои синие глаза:
           – Ну, мам, это же не в садике дали, это мне одна тётя подарила, она почти каждый день приходит, всегда мне то конфету даст, то пряник, а сегодня яблоко.
           – Подожди! Какая такая тётя? Она других детей тоже угощает?
           – Нет, мама, она говорит, что я самый лучший, самый красивый мальчик. Она меня любит.
          Я похолодела… Мы, между тем, приближались к дому. Я думала, что же мне с этой тётей-то делать. Куда податься? Неужели это та самая молоденькая стерва, которая бросила младенца в роддоме, а теперь нашла моего сына?! Как рожать в подворотне и бросать в роддоме, они могут, а потом ищут покинутых ими детей и разрушают жизнь нормальных людей!
           – Мам, отчего ты вдруг так заспешила, и руку мне сильно сжала… а, мам?
           – Прости, сынок, это я случайно. А эта тётя ни о чём тебя не спрашивала?
           – Она только спросила про папу. А я сказал, что есть у меня папа, но сейчас он в командировке.
             Чтобы не заострять внимания ребёнка на всём этом, дома я почистила, нарезала ему яблоко после еды, потом вывела его погулять перед сном. Всё как обычно, но я, честно говоря, смотрела по сторонам, я искала её, ту, неизвестную мне молодую женщину, которая смогла оставить своего только что родившегося ребёнка. Сначала он побывал в роддоме, его всё придерживали, как мне рассказали сестрички, надеялись, что мать одумается, а потом перевели в дошкольный детский дом, приют для малолеток…
           А я забрала, можно сказать, спасла его от чужих холодных и равнодушных людей. Он же бедный в свои шесть месяцев не знал тёплых рук, работникам таких приютов приходится спешить, напоили молоком-смесью и в манеж быстренько. Следующий! Я начала его прикармливать, а он так и пошёл в рост, порозовел, появились складочки. Мой милый мальчик! Как она может посягать на него, какие у неё права?! Я проговаривала всякие слова, строила планы, и наконец-то, пришла к выводу, что нужно поговорить с воспитательницей без всяких подробностей, кто, да откуда, просто скажу, что какая-то женщина приносит подарки моему сыну, я бы хотела знать, кто это, чего она хочет и какое отношение имеет к моему мальчику. Попрошу проследить за ним на площадке…
          На следующее утро я так и сделала, отвлекла на минутку воспитательницу, пока собирались дети, и попросила её понаблюдать за моим сыном на площадке… А сама почувствовала такую усталость, как будто меня просто побили… А мне же на работу идти. Что делать? И мысли  просто вихрем. Уехать? Бежать из города? Куда? Кому мы нужны? И что делать, что делать, что делать?
            А вечером мне сказала воспитательница, что да, к ограде подходила женщина, и она попросила её больше этого не делать. Женщина молодая совсем, сказала, что она будто бы родственница ваша со стороны мужа. И всё равно я попросила её больше не подзывать Сашу.
            – Спасибо вам от всей души, – сказала я. – Когда непонятно, то как-то становится страшно. Нет, я родственниц по мужу не знаю. Это что-то странное. И я снова прошу вас, если она появится, дайте ей мой номер телефона, вот моя визитка. Пусть поговорит со мной, нужно знать, в чём тут дело.
            – Хорошо, – согласилась воспитательница. – Вы абсолютно правы. Я ей скажу и отдам вашу визитку обязательно.
          Несколько дней я ждала телефонного звонка, потом дождалась. Поздно вечером телефон зазвонил, а на том конце провода – молчание. Я сразу же подумала о ней.
            – Не молчите, если позвонили, значит, есть что сказать.
            – Это мой ребёнок, – вдруг заторопилась она, – я всё равно заберу его по суду.
            – По какому суду, ненормальная?! Оставить младенца в роддоме – какой суд это может оправдать. Наверное, суд твоей совести, которой ты лишена?! А? Я приму меры, чтобы ты исчезла из нашей жизни. Поняла?
            Она бросила трубку…
            А на следующий день Саша пропал из садика. Конечно, воспитательница, которую я предупредила, вовремя увидела, что его нет, она тут же позвонила сначала в милицию, а потом мне. И закрутилась карусель. Я так кричала в отделении, что мне вызвали врача скорой помощи. Но всех подняли на ноги, всю милицию пустили по следу этой женщины, даже отряд особого назначения привлекли и каких-то добровольцев.
           К пяти часам вечера на вокзале в соседнем городе остановили наконец-то эту женщину и моего Сашеньку. Быстро успела она уехать! Сашу привезли в отделение милиции, где я была, отказавшись идти домой, пока не найдут ребёнка.
            – Мама, эта тётя сказала, что она моя мама, но я стал плакать, потому что ты моя мама Нина, и я тебя люблю.
           Мальчик просто дрожал, он даже как-то говорил с трудом, как будто немного заикаясь. Эту красавицу тут же при мне протащили в камеру, но я успела рассмотреть её. Никакая, бледная, худая, неважно одетая. Она метнула взгляд на нас с Сашей, но её тут же оттеснили за решётку…
              В садике, конечно, переполох, но я не подала в суд на воспитательницу, её, как оказалось, вызвала заведующая, она, уходя,  оставила на площадке свою помощницу, а у той, видите ли, мобильник позвонил в кармане халата. Этого мига и хватило, чтобы Саша подбежал к ограде, когда его окликнули. Теперь там все работницы сдают мобильные телефоны заведующей. Сразу же перед работой выкладывают их на стол в её кабинете. Передо мной извинялись.
            Но мне ничего не нужно, у меня седая прядь появилась над виском. И какая-то нервозность, сердце ноет. Я всё время думаю, что ей мог кто-то помогать, раз она так быстро укатила. А вдруг этот кто-то будет следить за нами. Переехать в другой город? Не станет ли это свидетельством того, что я испугалась. Ведь она под следствием… И я должна быть на суде свидетельницей!
            Как трудно быть одной в такое время! Стоп! Я позвоню Антону. В конце концов, он так много лет меня добивался, может быть, он как-то сможет разрулить мою ситуацию:
           – Привет, Антон, – начала я, – сто лет не слышала твоего голоса, ты прости, что беспокою. Если ты занят или у тебя семья, может быть, жена будет недовольна, ты только скажи, – я так спешила, что он просто закричал:
          – Нина-а! Что случилось! Нет у меня никого, ради Бога, говори!
          И я, спеша и захлёбываясь, всё рассказала, пользуясь тем, что Саша смотрел телевизор в другой комнате, я при нём старалась не вспоминать ни о «тётеньке», ни о милиции, ни о том, что он уже третий день не посещает садик. Я просто боюсь, взяла отпуск на несколько дней, реализовала свои отгулы. Сижу с ним, балую его, делаю соки, покупаю любимые его сладости. А Антон командным тоном говорит мне:
           – Ты пока собирай вещи, а я сейчас приеду за вами на такси. На время переедете ко мне. Не спорь! Пока я не разберусь, что там такое, как дальше себя вести, тебе нечего ожидать худшего и нервничать дома.
          С облегчением я услышала это, стала быстро складывать Сашины и свои вещички, настроение моё явно исправилось. Появилась надежда, ведь я уже не одна. Мне так хотелось поскорее сбросить груз этой проблемы. Господи, какое счастье, что есть верный Антон. Саша был немало удивлён переменами, но и обрадован в то же время.  Он знал Антона, ведь тот приходил раньше почти каждый день, только в последние полгода перестал… В этом, конечно, виновата я. И мне, если честно, стыдно. Значит, как только беда приключилась – сразу Антон, а тогда – что мешало быть понежнее, потерпимее?
           Всё. Начинаю жизнь сначала. Антон очень быстро приехал. А мы ещё не были готовы, но постарались не задерживать такси, быстро сложили мелочи – и вниз. У Антона в квартире образцовый порядок. И не поверишь, что тут живёт холостой мужчина. А ведь меня именно это раньше и раздражало. «Чистоплюй какой!»
           – Где вы так долго были, дядя Антон? – начал Саша. – Я уже почти забыл вас…
              Когда мы устроили Сашеньку на ночь, сели на диван и какое-то время просто молчали, моя взвинченность куда-то исчезла, я почувствовала страшную усталость. Пока решили, что лучше мне спать с Сашей, чтобы он не испугался ночью на новом месте… А там – видно будет. Я заснула мигом, но потом проснулась и почувствовала, что Антон не спит, донёсся еле ощутимый запах сигареты…
          Я накинула халат и вышла, на кухне горел свет. Мы долго говорили с Антоном. Я плакала, каялась, просила прощения, а он только улыбался и подливал мне чай, подкладывал варенье в блюдечко.
             – Не будем торопить события, – сказал он, – а эту даму-маму я беру на себя. Завтра оформим на меня поручение, я буду вести твои дела в судах и прочее. А ты не волнуйся, ни о чём плохом больше не думай, иди завтра на работу, а я отвезу Сашу в садик, вместе туда поедем. А теперь – спать!
           Так утром и сделали, накормили Сашеньку, отвезли его в садик, потом оформили у нотариуса поручение на ведение моих дел, и я отправилась на работу ещё и раньше срока, осталось два дня отгулов. Настроение моё исправилось, я думала об Антоне, ему скоро сорок лет, ну и я не девочка… А ребёнок? Так у нас уже есть Саша, возможно мы сможем стать родителями ещё для одного ребёночка… Какие светлые мечты. Почему я тогда не решилась связать свою судьбу с Антоном? Почему, почему? Вот так сложилось… Всё искала, нет, не принца на белом коне, но я хотела настоящей любви, чтобы, ах, дух захватывало, а с Антоном не захватывало дух…
         А теперь? А теперь чувство благодарности – это главное. А может быть, так и лучше, чтобы тебя любили, а не наоборот…  Казалось, всё нормально, Антон предложил мне свою руку, плечо, помощь. Сашенька к нему – всей душой, а у меня никак не наладится жизнь. Что-то, видимо, со мной случилось. То я спать не могу, то я вижу себя кричащей в отделении милиции, я там просто охрипла от крика, то мне какие-то крысы видятся или червяки…
           Антон всё сделал правильно. Ту женщину посадили в колонию за похищение ребёнка, лишили её всякой надежды на связь с ним. Потом мы стали подыскивать обмен квартиры, наши с Антоном квартиры решено было объединить и переехать в другой район города. Я бегло рассказываю, потому что ничего хорошего пока не получается со мной. Я попала в больницу. Меня обследуют. Говорят, что дал знать себя пережитый стресс. Неужели я такая безвольная, что не могу справиться сама с собой?! Спасибо Антону, он так себя ведёт, как будто ничего особенного не происходит, он отводит Сашу в садик, работает, в обеденный перерыв бежит ко мне в больницу с бананами, мандаринами. Он окружает меня заботой и любовью. И мне стыдно, но я не перестаю плакать по ночам. Если честно говорить, всё, что тут происходит, в этом отделении повергает меня в шок.
          И вдруг! Какой-то консультант явился по вызову лечащего врача: «От чего вы её лечите? – кричит, – она же беременна».
            Всё. Все страхи и психи мигом с меня слетели. На крыльях мчалась я домой с Сашенькой и Антоном. Наступило перерождение. Я вырвалась откуда-то из мрака на волю. Я буквально летала. Мой организм стал усиленно выбрасывать всё лишнее, я поправлялась, что в моём положении нормально.
             Мы уже переехали в новую трёхкомнатную квартиру большой площади с высокими потолками в крепком «сталинском» доме. Я стала смотреть в витрины, на детские коляски, маленькие вещички, но я не разрешала себе покупать ничего, пока ещё не стала настоящей Мамой! Неужели все мои неудачи, все горести позади?! Белая полоса после чёрной?
           Наверное. Так оно и было. Наступила белая полоса…
           Мне сделали кесарево сечение, так как я не могла родить сама, ещё бы минут двадцать, и я потеряла бы дочку, как мне сказали врачи…
           Она была обвита пуповиной, вся синенькая, но благодаря операции, всё быстро исправили, девочка задышала. Был страх, что даже недолгое кислородное голодание для такого маленького ребёнка могло быть фатальным. Но и тут кто-то помог нам. То ли ангел-хранитель моей девочки, то ли мой ангел-хранитель, но мои мучения на самом деле закончились. Не знаю. Да и что гадать! Нас выписали с малышкой, Антон попросил назвать её в честь его мамы – так она стала Катериной, Катюшей. Ну, вот и вся моя история. Будем жить!