О таинственных хищениях

Видимо  после  этого  случая   с  12  копейками  мадам  Константинова  решила  реабилитировать  себя  в  своих  собственных  глазах.  И  долго  искала  предлог.  Она   долго  не  расставалась  с  навязчивой   идеей  об  исключительной  интеллигентности   и  порядочности  ее  семьи.  А  мы  были  все  сплошь  мошенниками  и  ворами.  И  она  сильно  достала  этими  "прозрачными"  намеками  Борю.  Почему-то  она  всегда  жаждала  развернуть   широкую  дискуссию  по  затронутому  ею  вопросу  на  нашем  коммунальном  «вече».  Это  вече  можно  было  собрать  только  в  воскресенье.  Но  в   каждые    выходные  к  Боре   приходили  по  очереди  три  его  любовницы.  У  Бори   был  заведен  точный    любовный  график .  Поэтому  пути   Бориных  любовниц   в  нашей  коммуналке  никогда  не  пересекались. 
 
Вот  как-то  вечером,  наша  мадам  дождалась,  когда  все  соседи  были  в  сборе,  вызвала  нас  всех  в  общественный  коридор  на  собрание.  И  завела   опять  мадам  Константинова  свою  любимую  песню  про  лимиту,  воров  и  аферистов.  Но  при  этом  плохо  подумала. Потому,  что  Боря,  как  и  любой  нормальный  мужик,  очень  не  любил,  когда  его  от  любимых  женщин  отрывали.
 
Вот  тут   Боря  таааакое  учудил…  Мы  с  бабой  Женей  не  знали:  плакать  нам  или  смеяться?  Боря  во  гневе  был  страшен.  Он  такой  амбал  был,  за  180  ростом,  да  косая  сажень  в  плечах!  Оооочень  нехилый  мужик.  И  кулаки  у  этого  заводского  слесаря  были,  что  мои  два.               

Боря  грозно  покинул  свое  любовное  гнездышко  с  сакраментальным  вопросом: «Чего  надо?»  От  того,  что    ему  поведала  мадам  Константинова,   Боря  взревел:   

- Ага!  Вот,  значит  как!  Мы  тута  все  воры?  И  я -  вор? А  ты,  значит,  честная?
 
 Боря  разошелся  вовсю  и  орал,  бегая  по  квартире и  размахивая  ручищами:

- Да,  мать   твою…  растак и  разэдак!  Ну,  сука!  Да  как  же  ты  меня  достала ….  Да  вор  я,  вор! Вот  все  замки  в  квартире  на  всех  входных  дверях  -  это  все  я…  Да,  это  я  восемь  дверных   замков  с  работы  спер!   Когда  ремонт  в  местах  общего  пользования    делали,   кто  платил  за  10  мешков  цемента? Сообща?  Ага,  щас!  Жаба   всех  душила!  Да,  цемент  для  ремонта  я  с  работы  спер!  Один  мешок  вон,  до  сих  пор  стоит  в  кладовке!
 
И  Боря  рванул  в  кладовку  за  цементом.  Схватив  мешок  и  держа  его  над  головой,  Боря  с  воплями  и  матами  открыл  окно  в  кладовой:
  - Мать  твою…  Щас  я  этот  цемент  на  двор  высыплю!

Мамаша  мадам  стала  умолять его  не  выбрасывать  цемент  на  улицу, а  то  его   «посодют»  и  он  «у  ДОПР  пойдет!».   (ДОПР,  для  тех,  кто  не  знает,  -  это  дом  предварительного  заключения    в  1937 году! А  старуха-то  - знала!  Прямо  таки - преступная  осведомленность  у  старушки!)   Тогда  Боря,  вооружившись  в  кладовке  ломиком,  помчался  к  входным  парадным  дверям,  с  воплями:

- Во!  Щас!  Замки  все  повырываю   на  х…!  И  к... той  фене!  Ну,  сука,   достала  ты  меня!  Я  их  спер,  я  их  и  верну  на  работу!  Завтра  же!

Дверь  комнаты  мадам   была  прямо  напротив  входной  двери  квартиры.  Она,  представив  себе,  что  именно  к  ней   первой  через  открытые  входные  двери  совершенно  без  замков  и  полезут  ночные  грабители,  истошно  заголосила:

- Боря!  Не  надо!  Нас  же  всех  ограбят  ночью!!  Прошу  тебя,  не  надо,  Боречка! Ты  меня  не  так  понял!  Я  тебя  и  не  имела  в  виду.   Да  ты  самый  честный,  Боречка!  Только  не  трогай  замки  от  входной  двери!

И  надо  было  видеть,  как  Боря  «с  чувством   глубокого  удовлетворения»  посмотрел  на  обалдевшую  от  страха    мадам  и  сказал:

- Ну,  то-то  же!  И  чтобы  ни  слова  больше!  Еще  раз  пикнешь,  что  мы  тута  все  воры -  все  замки  порываю,  на  х…!  Ясно  тебе?

А  Боря,  зашвырнув  в  кладовку  ломик,  гордо  прошествовал  в  свою  комнату  к  ожидавшей  его  любимой  женщине.