Плоды творческих трудов

Двенадцатилетний Филипп сидел дома и занимался своим обычным делом: лепил средневековый замок из пластилина. За три года занятия этим необычным для своего возраста делом он достиг немалых успехов. В его коллекции насчитывалось около дюжины таких замков, причём от произведения к произведению его работы становились всё грандиознее, приобретая какие-то новые художественные черты, наполнялись мелкими деталями, без которых подобные изделия теряли всякую красоту и живость. Родители, родственники, знакомые поражались этому чудному увлечению, предсказывая юному вундеркинду карьеру как минимум главного архитектора страны. Однако Филипп не очень-то об этом задумывался. Его больше интересовало совершенство своего умения. В каждом новом своём шедевре он представлял жизнь обитателей замка, их мечты, радости, огорчения и тому подобные атрибуты жизни обычных людей. А на то, кем он впоследствии станет, ему было абсолютно плевать.
Сейчас он лепил высокую тюремную башню. Ему хотелось достичь почти фотографического сходства с черепицей того времени, и вот уже около пяти часов этого сходства не  получалось. Более того, он стал замечать, что башня вышла не такой круглой, как он хотел, и напоминала, скорее, фигуру тетраэдра. Это ещё больше сбивало его с толку, не давая возможности полностью сосредоточиться на черепице. Терпение Филиппа угасало с каждой минутой, пока, наконец, он не скомкал эту башню и с кислым выражением лица уставился в окно.
Внезапно его внимание привлёк только что скомканный комок пластилина. Ему он определённо что-то напоминал. Филипп взял его в руки, повертел, сделал несколько движений, кое-где вытягивая, а кое-где втягивая этот комок. Затем вытянутые детали обмотал вокруг сплюснутых и с восторженным криком выронил получившееся из рук.
Перед ним лежало самое гениальное произведение за все годы занятия лепкой. Оно отличалось схожестью, всеми мелкими подробностями и было не менее грандиознее замков. Столько лет он добивался совершенства, оттачивая своё мастерство, проводя часы за работой и дни за обдумыванием новых идей. И вот меньше чем за минуту он вылепил… кучу дерьма.
Не выдержав, он вскочил и начал от радости прыгать и кричать. Немного успокоившись, он опять принялся разглядывать своё творение. Через некоторое время ему показалось, что чего-то не хватает.
– Ну, конечно же!
Он кинулся в туалет, оторвав от рулона туалетной бумаги небольшой кусочек, сделал на ней мазок пластилином коричневого цвета и как можно небрежнее кинул около «кучи».
Его почему-то разобрал смех. Он поставил кучу дерьма с бумажкой на телевизор и стал смотреть. Чего-то определённо не хватало. Через некоторое время он понял чего. Завидным акробатическим движением он опустил шпингалет и со звуком открыл окно, наполнив комнату удивительно свежим и тёплым воздухом осеннего дня.
В этот момент послышалось позвякивание ключей в замочной скважине. Это возвращалась после полуторачасового похода на рынок его мама. Сдерживая смех, Филипп начал разговор:
– Мама, я тебя бы попросил на минуточку оторваться от своих дел.
– А что случилось?
– Подойди и сама всё увидишь.
Мама недоумённо смотрела на кучу дерьма, лежащую на телевизоре.
– Я не знаю, как это объяснить, но у меня есть подозрения, что это сделала сестра.
– Она же на работе.
– Она заходила домой и пошла опять.
– С ума сойти, Филипп! Что же это получается: срём где попало.
– Да, я, вот, видишь, окно ещё открыл, чтобы свежий воздух пошёл. Поверь мне, запах был невыносимый.
– Это точно не ты?
– Мама, ты же знаешь меня, я не могу такого сделать.
– Я ей покажу, мерзавке! Это же надо, срать на телевизор. Да она в своём уме или…
До сознания мамы начало доходить, что это розыгрыш.
– Засранец!.. Бездельник!.. Свинья!.. Это над матерью так издеваться. А ну вон из дома и чтобы до вечера духу твоего здесь не было!
– Ну, мама, я же хотел пошутить.
Но мама уже схватила ремень и начала стегать со всех ног удирающего Филиппа.
Вечером мальчик застал свою маму в полном спокойствии. Все творения сына (в том числе и куча дерьма) и оставшийся пластилин лежали в мусорном ведре. Юный вундеркинд рыдал и плакал всю ночь.