Очерк. Первому идти труднее

Немного осталось дорог и тропинок в области, которые бы не промерил шагами Владимир Павлович Гриб. По-разному легли за его спиной пройденные километры: были трудные и лёгкие, отмеченные какой-то одной подробностью, цепляясь за которую восстанавливаешь в памяти целый отрезок жизни, но все они прошли по неведанному. Каждая обогащала знаниями, и они оседали, накапливаясь. Этот отсчёт начинается с 1959 года. Тогда, после окончания Ленинградского горного института имени Г. В. Плеханова, Владимир Павлович начал работать коллектором, а проще техником, в Архангельской комплексной геологической экспедиции. И продолжается эта работа с назначением его на должность главного геолога по твёрдым полезным ископаемым всё той же экспедиции, но уже ставшей Центральной. Накопленные знания потребовали обобщения. Сама собой сформулировалась тема кандидатской диссертации: «Составление единой геологической карты территории Архангельской области с увязкой её с тремя регионами: Балтийского щита, Русской платформы и Урало-Тиманской провинции с выявлением закономерностей и перспектив развития полезных ископаемых». И он начал над ней работу. Но об этом позже.
В. П. Гриб и наша экспедиция, их судьбы – нечто единое. Двенадцать лет назад Архангельская экспедиция подчинялась Северо-Западному управлению и имела годовой объём работ в миллион рублей. Сейчас это самостоятельная Центральная экспедиция, а стоимость выполняемых ею работ выросла в десять раз. В пять раз увеличилось количество людей, а техник стал главным геологом.
Он сидит за столом и рассказывает:
- Вся наша группа – 19 человек были ленинградцами. Вот и получилось, что при распределении все захотели в Мурманск, Архангельск и другие, соседние на Севере города. Это понятно – все они входили в Северо-Западное геологическое управление, центром которого был Ленинград.
Архангельская область была на геологической карте самым белым пятном, и я выбрал её.
Мне было всё равно, какие здесь условия, потому что я сразу пошёл «в поле» на геологическую съёмку.
…Да, он был воистину съёмщиком. Сейчас на нём чёрный костюм и белая сорочка, галстук. Но тогда, десять лет назад, в конце октября на нём был другой наряд: ватник и прожжённые у костра штаны защитного цвета, тяжёлые резиновые сапоги, рюкзак за плечами, а поверх его (боялись, что вымокнут образцы породы) гремящий неуклюжий плащ. Лицо скрывала месячная щетина, свисали мокрые волосы. В первый дом, на окраине деревни Юра, нас тогда не пустили – испугались. Да, я хорошо узнал его тогда за месяц маршрута по двум глухим таёжным рекам – Лодьме и Юре…
Владимир Павлович протянул через стол кусок породы:
- На месте определили как кимберлит. А эти кристаллы обычно сопутствуют алмазам, - и развернул пакет с красноватыми зёрнышками.
- Но пока, до алмазов, всё это только лишь предположения. Во всяком случае, об алмазах говорить ещё рано. Другое дело – бокситы. Нет, не северо-онежские. А тиманские. Открыты недавно, причём, по содержанию не уступают гвинейским.
…Тот маршрут понадобился для увязки материала целого сезона. Он был нужен, чтобы не пропал труд коллектива, работавшего над составлением среднемасштабной геологической карты вокруг Архангельска. Сезон, по-сути, был закончен, поэтому предложили троим, а начальником отряда пошёл В. П. Гриб. В конце сентября два геолога и двое рабочих вышли на катере по Северной Двине к устью реки Лодьмы…
Взвешивая на ладони образец предполагаемого кимберлита, Владимир Павлович продолжил:
- Теперь все анализы можно провести в нашей лаборатории. Она располагает шлифовальной, спектральным кабинетом, минералогическим, петрографическим. Химия, в прошлом основное назначение лаборатории, стала лишь одной из её отраслей. А скоро появится лаборатория абсолютного возраста пород, рентгеноскопия и ещё несколько служб. Никакого сравнения с тем, что мы имели двенадцать лет назад.
Или взять специалистов. Тогда было два-три десятка, а сейчас сотни. Только за последние два года к нам приехали 160 выпускников вузов и техникумов. И не только молодые едут. Возвращаются старые, опытные геологи, когда-то работавшие здесь. Вернулись: В. И. Горский-Кручинин, Э. А. Кальберг, Е. Я. Бубликова, потому что здесь стало, где применять их знания и опыт.
…А тогда в сплошном дожде мы дошли на катере до деревни Часовенской, и, по настоянию второго геолога, взяли в аренду двух лошадей под вьюки. Он так убеждал. Он доказывал. И Гриб, поколебавшись, согласился. Очень скоро мы об этом пожалели. Не надо было слушать этого второго, который, переодеваясь после работы в Архангельске, перевинчивал университетский значок с рабочего пиджака на костюм. Но пока всё шло хорошо: двое пошли вверх по реке на катере, и двое верхом по берегу на лошадях. Потом мы тащили катер через перекаты, освобождая его от груза по нескольку раз в день. Лошади уже мешали. Наконец, подошли к тому месту, где Лодьму и Юру в верхнем течении разделяет всего несколько километров. Мы, отпустив катер, прошли их со всем грузом и встали лагерем. Отсюда начались основная работа и трудности.
Ночами стало подмораживать, и животные едва находили себе корм. Не было даже тропинок по берегу Юры – завалы и болота. Надо выполнять всю работу и выводить лошадей…
- Ты спрашиваешь, кто были здесь моими учителями, - он задумался. – Мне повезло в этом отношении. Я застал ещё Льва Яковлевича Гольдина, который открыл в области месторождение бокситов. И многому научился у Эрны Артуровны Кальберг, которая составила геологию Онежского полуострова. Это мои основные учителя.
И ещё надо учесть, что геолог никогда не был чистым производственником. Даже в самой малой своей работе он – учёный. Никогда нельзя применить какую-то готовую схему, потому что мы имеем дело с природой, которая может в любое время преподнести тебе сотню загадок.
…И когда мы поняли, что можем не только не завершить сложный маршрут, но и просто выбраться отсюда с лошадьми, мы построили плот и загрузили на него все вещи. Двое повели его и лошадей, а двое взялись выполнить всю геологическую работу. В один из рюкзаков сунули спальный мешок, в другой – половину продуктов и ушли в дождь. Он не прекращался несколько дней и вымыл наш сахар и соль. Дней через шесть кончился хлеб.
Вскоре после этого набрели на заброшенный лесопункт и нашли в одном из домиков гору банок из-под сгущёнки и среди них одну с пробитыми дырочками, чтобы, не вскрывая, пить, почти наполовину с засахарившимся молоком. Мы пили сладкий чай, наверное, самый вкусный за всю жизнь.
И снова отсчитываешь шаги – 120 пар – сто метров – зарубка на палке – это моя обязанность. Таких зарубок к концу дня получалось до двухсот и больше…
- И хотя геолог располагает сейчас огромным арсеналом приборов и служб, ни геофизика, ни радарная съёмка, ни лаборатория, ни аэрофотосъёмка не являются определяющими. В основе своей геология – это всё-таки ноги, молоток и визуальное определение. Любое открытие только тогда открытие, когда в руки попадает образец.
Даже у нас накопилось такое огромное количество информации, что для её осмысления недостаточно уже одной-двух голов, пусть и светлых. Приходится всё Уже и Уже специализироваться. Назрела необходимость создания специальной тематической службы или экспедиции. Группа геологов будет обрабатывать поток информации и заниматься прогнозированием. Это придаст экспедиции гибкость, даст возможность вовремя перестроить работу в перспективном направлении, перебросить туда основные силы.
…Наши силы были на исходе. Мне ещё легче. Ведь я шёл вторым. Его спина стояла перед моими глазами. И вот мы съели последние консервы. Отыскали для ночлега раскидистую ель, наломали лапника и залезли в мешок. Хорошо, что мы  похудели. Спальник казался необъятным. Встали, как всегда, в четыре. До деревни Юра было 43 километра. Половину мы прошли с работой. Потом, только бы дотянуть до темноты.
Пустили нас во второй дом. И первый раз за месяц мы разделись.
А через день пришёл тот, второй. Он чуть не плакал. Он тряс перед лицом начальника отряда обмотанными грязными бинтами ладонями, он кричал, что испортил руки, он просился в Архангельск, и Гриб отпустил его…
Это было ровно десять лет назад.
Мы под конец разговора вспомнили этот эпизод, и Владимир Павлович усмехнулся. Назавтра он улетал на Тиман. А через неделю поедет на семинар по геологии бокситов Русской платформы в город Белгород с двумя научными докладами.
- Как с диссертацией? Это проблема, максимум, двух лет. Вот создадим тематическую службу, тогда перезагружусь и примусь серьёзно за работу.

Газета «Правда Севера», 1971