Перед сном

Посмотрел на часы. Дважды выпало "очко" – 21:21. Поговорим?

Пока говоришь сам с собой, не успеваешь ни возразить, ни согласиться. Выговариваешься.

Дождь стучит по жести подоконника, ритм рвётся. Стучит, как хочет, приглашая делать то же самое. Вовлекаюсь в игру, подражая дождю.

Каждый строит свою жизнь как хочет. Или как может. Смешивать эти два состояния, принимая одно за другое – единственный выход из создавшегося положения. Путаница жизни. Жизнь – единственный выход из создавшегося положения. Кажется, это сказал Юз Олешковский. Не знаком с Юзом, но согласен с ним полностью.

Всю жизнь делал то, что от меня требовалось: работал, мыл посуду на кухне, признавался в любви, когда понимал, что без этого никак не обойтись, и тихо удивлялся про себя, как это у меня хватает наглости говорить  о том, о чём понятия не имею. Радио утомило: столько приятных для слуха певучих рассказов о глубоких чувствах и незабываемых встречах, что начинаю подыгрывать и тоже пою, не в силах сдержаться.

Хожу как Диоген, днём с фонарём ищу человека. Похоже, что ищу самого себя. Посматривая на часы, понимаю, что не успеваю. Время истекает.

Истечение времени меня успокаивает, как успокаивает река. Было время, мог отойти от костра в темноту, найти берег, постепенно привыкая к темноте. Река текла рядом, у ног. Постепенно проступала линия леса, темнота таяла, я слушал, смотрел, возвращался к догорающему костру, забирался в палатку, ворочался на непривычно жёстком ложе, под пологом временного дома, и засыпал.

Замечательные сны снятся первые походные ночи; как будто открыли створы, и накопленная вода памяти хлынула, заполняя русло. Поток смывает мусор однообразия жизни, половодье меняет географию памяти, видишь то, что давно должен был забыть. Потом сны входят в привычные берега, пора возвращаться в город, домой.

Сон восстанавливает силы и пополняет жизнь. Всё то, что не успеваешь пережить днём, переживается ночью в фантастических картинах сна. Так и речные походы, как сон, помогали отдышаться. Река топила в себе мыслей путаницу и грусть. Потом возвращался, чтобы снова накапливать этот груз.

Уже не хожу в походы. Доверяюсь течению речи. Слова образуют потоки и глубины. Пишу, оглядываясь на потухающий костёр…