Собачьи судьбы

Как здорово летом на даче! Особенно если удовольствие от свежего воздуха, цветущих яблонь и вишни получают дети, а тем более внуки. А сколько радости у этих детей, если в догонялки с ним играют маленькие и пушистые щенки - будущие охранники садового рая. Правда к осень собачьи охранники подрастают почему-то, да еще почему-то нуждаются в пище, но это уже мелочи по сравнению с той радостью, которую доставляли их милые шалости в детстве.
 
Но лето кончается, дожди, холод загоняют людей в квартиры, затуманивая сладостью тепла и сытости сознание и подсознание, и... В функции дивана не входит напоминат хозяину, что на даче осталась на привязи живая преданная и любящая охрана дачи. Будет весна, будет уборка прошлогодних листьев, высохших от голода трупиков собак на привязи и другого мусора, предназначенного для м усорной кучи. Сколько  жалких скелетиков с обрывками веревки на шее можно найти весной на свалке возле дачных участков!

 Нашлись более гуманные люди, которые  поступили лучше – просто вывезли кобелька, сучку и щенков за город.

Борис и Юля в своем добровольном отшельничестве за городом слышали где-то незнакомый собачий лай, но самих собак не видели. Оставляли вдали от своего дома хлеб, когда могли. Собаки уже не верили людям, и появляться не спешили. Но длительная зима – это суровое испытание. От голода страх перед людьми немного ослабел. И вот наступил день, когда Борис увидел "источник" собачьих звуков.

В снегу, в нескольких метрах от него, что-то шевельнулось. Он пригляделся, прислушался и едва уловил тихий стон и негромкое ворчание. К нему двигалось, оставляя борозду в снегу что-то белое с черными пятнами. Он пошел осторожно навстречу. Это что-то остановилось. Замедлил шаг и Борис. Но уже можно немного различить, кто это. В снегу, повизгивая, еле-еле топтался маленький щенок. Ему было очень страшно видеть, как надвигается огромный человек. Но убежать он не мог: сзади его подталкивал взрослый пес. Это был его отец, белый с черными пятнами и гладкой короткой шерстью. Вернее, когда-то с гладкой шерстью, а теперь это был обтянутый кожей скелет. Он уже не мог стоять на своих лапах, но полз и толкал носом впереди себя своего маленького сына-щенка. Глаза собаки и Бориса встретились.

 В этот миг псу было уже не до страха, и он посмотрел вверх, на человека, тусклыми, невыносимо грустными глазами. Но то, на что едва надеялось это существо, было отчетливо видно в глазах человека: сострадание, любовь, участие. Глаза собаки короткой вспышкой заискрились радостью и …  закрылись навсегда.

 Борис немедля ни минуты, засунул малыша за пазуху и погладил взрослую собаку. Тельце собаки, казалось, окоченело еще при жизни и теперь только оставалось найти ему место постоянного покоя. Этот собачий подвиг был почти человеческий и похоронить хотелось почти по-человечески. И не важно, что задыхающемуся от астмы, человеку придется долбить глубоко промерзшую землю. Эти собачьи глаза все перевернули в его душе. Никакие доводы о примитивном разуме, о горькой, но собачьей доле не могли помешать разгореться в сердце этого человека любви. Но сначала Борис решил узнать, откуда эта странная пара и где мать малыша.
 
Он пошел вдоль борозды, проложенной умирающим отцом и сопротивляющимся щенком. Соседский забор не был препятствием, скорее условной границей участков. След привел к садовому домику. Маленькое убежище садовода-огородника встретило его тихим рычанием. Борис вошел. Вход в дом едва прикрывала занавеска, но снега там все же не было. Но была собака. Такая же белая, с черными и серыми пятнами и такая же истощенная. Разница, правда, была очевидна: у этой собаки, гирляндой красных, потрескавшихся сосков, свисало вымечко. Это была она, мать того щеночка, что притих у теплой груди Бориса. Но рядом с изможденной, даже не пытающейся подняться мамкой, лежали 4 закоченевших трупика.

 Господи, сколько ж перенесли эти Божьи создания! У каждого из них было сердце. И ведь эти сердца могут так самозабвенно, даже не рассчитывая на взаимность, любить людей. Облегчать их беды и горести, дарить радость, лечить души и, что очень странно, брать на себя грехи людей. А сколько несчастных, одиноких больных людей даже не знают, что здесь погибли, не достучавшись, пять самых чистых сердец и еще два – на пороге смерти. И пусть рычит и защищает свое убежище эта псина, пусть попробует укусить, - Борис все равно постарается ее спасти.

Она долго болела, но выжила. Ее маленький сынок не смог выжить. Но когда болезнь отступила вместе со страхом, появилась благодарность и преданность. И не только. Эта собака, которую назвали Белкой, научилась улыбаться. Во весь, так называемый, рот так, что сомневаться в этом было совершенно невозможно. Иногда казалось, что она даже похохатывает «в тему», особенно когда Борис и Юлька весело дурачились.

 Так собак стало у них еще больше. Они охраняли дом, охраняли машины клиентов. Охраняли самих клиентов от искушения взять что-нибудь, пока хозяин не видит. Боря и Юля еще не раз после этого были «собачьими спасателями». Были еще и «кошколечителями». Было много у них и другой работы, других собак и собачьих судеб.