В гостях

   - Мотик, привет! Ты куда это ни свет, ни заря собрался? Давненько тебя не видели. Иди к нам, в картишки срежемся! Как ты к своим детям съездил в Израиль?
   - Ладно, подвиньтесь, раздавайте карты! Ох, и соскучился я по вашим мужицким играм! А собрался я раздать знакомым письма и маленькие подарки от родственников из Израиля! Интересно в жизни получается! Живешь, живешь, работаешь, детей растишь, с внуками нянчишься, кажется, все, как у людей, и вдруг – бах! Дети собрали свои манатки и поехали! И не куда-то там, в Казань или Рязань, а заграницу, за кудыкину гору, аж в Израиль!
Посмотрел я, как дети мои живут в Израиле, и скажу вам, что дети должны жить там, где им больше нравится, где им хорошо, где есть хорошая работа, где нету проблем с квартирой, где не надо ждать тебе автобуса, сел в машину и поехал куда тебе надо. И не важно, какая это страна –      Болгария или Америка! Тебе нравится там жить, тебе хорошо там, ну и слава богу! И национальность тоже не имеет значения. Вот Израиль, кажется, еврейское государство, а у некоторых там столько еврейского, сколько во мне китайского! Но им нравится жить в этой стране, они уважают и соблюдают обычаи и законы, служат в армии, выучили язык. Израиль стал для них второй родиной, так что не важно, где, кто живет, лишь бы им там было хорошо. Значит так, как пошел я год тому назад на пенсию, Сорка мне и говорит: «Мотик, я у детей, в Израиле была уже два раза, а ты ни разу. И неизвестно, сможем ли мы когда-нибудь с тобой еще раз к ним съездить! Дети у нас с тобой сейчас, слава богу, есть, получили мы страховку, езжай к детям в Израиль сам! Посмотришь свет, увидишь детей, понянчишься с внуками, а если захочешь, сможешь месяц, другой и поработать. Ты – хороший столяр-краснодеревщик и тебя любой хозяин возьмет с руками и ногами».
   И так она мне задурила голову этой поездкой, что я сам не на шутку загорелся этим Израилем. Сам оформил все документы, заказал себе билет. Сорка помогла мне только упаковать чемоданы, как она говорит, всем тем, что у них на ее взгляд нет: малиновое варенье, тертая черника, сушеные грибы и разные бисквиты и печености, которые она только-только достала из печки. Она говорит, что это самое главное. Это им в память о родном доме, чтобы они знали, что в далекой Белоруссии у них есть дом, в котором их всегда рады видеть.
   Сорка меня провожала почти до самой посадки в самолет. Я хотел поехать сам, но она мне говорит: «А если захочешь куда-то сходить по своим делам, что, чемоданы оставишь прямо в зале ожидания?» А я ей говорю: «Хочешь ехать – поехали, мне веселее будет!»
   В дороге я уже был не рад, что согласился поехать в аэропорт вместе с ней, она в дороге задурила мне голову. Ты мне, – начала учить меня, – переходи дорогу только на зеленый свет светофора, не кури, где попало, – оштрафуют, не садись в попутную машину, обязательно завезут к арабам в Газу, не напивайся, я тебя знаю, сколько тебя не угощай, ты никогда не отказываешься. Не садись, как всегда, в гостях за стол позже всех, и, как всегда, на угол! Не смотрись в поломанное зеркало, увидишь черную кошку – лучше обойди, не разговаривай через порог, ты это любишь, спасибо, спасибо, приходите теперь к нам, и так повторяешь десять раз.
  «Не пей из лужи – козленочком станешь, – съязвил я. – Все, хватит! Хватит меня учить, сам грамотный, ты уже меня достала. Отойди в сторонку, дай мне перед посадкой в самолет спокойно покурить, в самолете ведь не покуришь!»
Сорка, конечно, обиделась и отошла. Стоит и все равно ворчит: «Кури, кури, чтоб на тебе терпеть  курилась, не можешь жить без сигареты».
 Стою я спокойно, курю, и вдруг Сорка так резко схватила меня за руку, что я чуть не выпустил из руки сигарету, и так жалобно просит меня: «Мотик, затуши, пожалуйста, сигарету! Да затуши, тебе говорят! – повысила вдруг на меня голос. – Так положено, чтобы полет у тебя был хороший, без происшествий! Пол сигареты нужно выкурить до посадки, а вторую половину сигареты – после приземления самолета. Да! Что еще, Мотик, перед заходом самолета на посадку, обязательно надень свой свитер. Это, помнишь, подарок к твоему шестидесятилетию нашей дочки Гали. Так вот, при посадке положено надеть хоть одну летавшую уже, вещь, чтобы была мягкая посадка. Этот свитер уже летал один раз из Израиля к нам, в Белоруссию. Он у тебя должен быть, как талисман. Ну, кажется, и все… – продолжает Сорка дурить мне голову. – Чтоб звонил ты мне, Мотик, каждый день, не забывай. Мобильник всегда должен быть у тебя в кармане, и обязательно пристегни его булавкой, чтобы не потерять, а кто-то найдет и будет, куда ему надо, звонить, а мы с нашей скромной пенсии за него платить. По улицам, Мотик, особо не шляйся, там летом жара за тридцать, можно схватить солнечный удар! И кушай побольше сухофруктов: инжир, изюм, киш-миш и грецкие орехи – они очень полезны для здоровья, особенно для сердца! В Израиле они продаются на каждом углу, а у нас без блата их не достать. Ну, все, Мотик, давай целоваться, объявили твою посадку на Израиль».
Увидел, братцы, я свой самолет и схватился за голову! Такая громадина! Представляете, в нем летят одновременно триста пятьдесят пассажиров! И какая надо силища, чтобы поднять такую громадину в воздух! И не только это меня удивило. Самолет полный – нет свободных мест, и все летят в Израиль и никто по дороге не выходит. И что им всем там нужно, думаю я и не пойму! Ну, хорошо, я лечу к своим детям, а они все к кому? Да ладно! Самолет наш взлетел и взял курс на Бен-Гурион. В салон вошла стюардесса и объявила нам сначала на английском, а потом на русском, что самолет наш летит на высоте 10 000 метров. Полет проходит нормально, за бортом минус тридцать, в салоне – плюс двадцать. Время полета ориентировочно три с половиной часа. В полете нам предлагали каждые пять минут то воду, то конфеты, то коньяк! Кто не пил, но я не такой человек, чтобы от чего-то бесплатного отказываться. Шмякнул я две рюмочки коньяка, и так мне стало хорошо, и такое у меня стало хорошее настроение, что я стал что-то напевать себе под нос, а потом стал оглядываться, знакомиться с соседями, рассказывать им о себе, Сорке, детях. Так незаметно и пролетели эти три с половиной часа. Слышу, командир самолета объявляет, что полет протекает нормально, и мы идем на посадку. Просьба – пристегнуть ремни!
- Ой, господи! – спохватился я. – Уже идем на посадку, а свитер мой еще лежит в сумке, не дай бог, что-то случится. Я быстро достал из сумки свой вязаный свитер и одел его прямо поверх рубашки и джемпера, в которых я летел, переодеваться уже не было времени.
   Стюардесса смотрит на меня и улыбается:
 - Папаша, а не жарко вам будет на улице в вашем свитере, у нас в Израиле сейчас плюс тридцать два градуса тепла.
- Ничего, – отвечаю я ей, – жар костей не ломит!
  Получил я свой багаж и пошел на досмотр на таможню. Таможенник приоткрыл мою сумку, глубоко втянул в себя аромат моих сушеных грибов и говорит:
- Спасибо тебе, отец, за привет с моей далекой родины, проходи!
И ничего больше в моем багаже проверять не стал, да у меня ничего такого запрещенного не было.
   Достал я на улице свой блокнот, нашел в нем адрес дочки, написанный на иврите русскими буквами, и пошел к остановке такси. Начал я, друзья, читать адрес таксисту: «Ани царих (я должен)», а таксист мне на чисто русском: «Батя, закрой свой блокнот и говори мне на русском, куда тебе надо?»
Я и говорю:
-Ашдод, улица Петах Тыква, район «Тэт».
А таксист мне:
- Все понятно! Садись, через сорок минут будем на месте! – и протягивает мне свой пелефон:
- На, звони, пусть встречают и накрывают на стол, уже еду!
И это, друзья, еще не все мои приключения. Приехали к дочкиному дому, рассчитался я с таксистом и иду со своими сумками в шестой подъезд, где живет моя дочка с мужем и детьми, а метров за пять от подъезда лежит и греется на солнышке черная кошка. Все, думаю, сейчас перейдет мне дорогу, и вся моя поездка пойдет насмарку, или прямо сегодня с кем-то поругаюсь, или дочки дома не будет, уехала куда-то отдыхать с семьей, или в самолете меня накормили не свежим обедом и сейчас у меня разболится живот! И кошка, эта зараза, как нарочно, подошла ко мне и начала тереться, ласкаться о мои ноги. Я остановился, стою, ни жив, ни мертв, и мысленно говорю ей: «Кыш, противная, иди на свое место, дай пройти!» И что вы думаете, то ли она меня услышала и пожалела, то ли решила со мной не связываться! Зафыркала и медленно пошла греться на свое старое место, а я не дурак – сумки в руки, прибавил шагу и быстренько шмыг в подъезд.
  Ну а дальше все как у всех – шикарное застолье, десятки знакомых и родственников. Все поднимают бокалы и произносят тосты: за здоровье, удачную абсорбцию, за исполнение всех своих желаний. Рассказывали мне о своих планах на будущее, расспрашивали, как сейчас живется нам там, для них уже далекой Белоруссии.
   Как живется моим детям? Да, слава богу, грех жаловаться. Купили квартиру, четыре комнаты, И сейчас у них у каждого своя комната, даже у моей трехлетней внучки. В квартире ванна, душ, два туалета. Зимой в доме тепло, летом прохладно, а на улице, под окнами, стоит их новая машина. «Пежо» называется. Кажется, все есть – живи и радуйся! Так нет – каждый день шепчутся дети, что-то подсчитывают, считают, сколько лет им еще осталось платить за квартиру.
Вот когда мы через несколько лет выплатим нашу квартиру, говорят они мне, вот тогда и заживем по-человечески. Ну, что вам сказать – они молодые, им видней.
   Пожил я у своих детей пару недель, понянчился с внуками, поговорил с родственниками, знакомыми и так мне вдруг захотелось домой – в наш маленький поселок, в наш простой деревянный дом с печным отоплением, захотелось с вами, чертями-пенсионерами перекинуться в картишки, постучать в домино, что просто сил нету. И тут я подумал, что обо мне подумают мои дети и внуки, а дома жена – Сорка. Скажут, что не успел приехать, и уже надоело ему, тянет домой, и решил я попробовать поработать немного в Израиле. Нашел работу сразу, и к тому же по специальности. Хозяин попался из наших, русскоговорящих. Работа мне знакомая: сервант, кухни, шкафы. И так я втянулся в эту привычную для моих рук работу, и с таким удовольствием я работал, что даже не смотрел иногда за день на свои часы, и зарабатывался иногда даже допоздна, чтобы закончить в срок свою работу. Дочка на меня злилась:
- Папа, ты приехал к нам в гости или на работу? Неужели ты за свою жизнь так и не успел наработаться. Бросай работу и отдыхай!
Поработал я у этого хозяина два месяца. Он честно со мной рассчитался и даже поблагодарил за работу. Спрашивал, почему я увольняюсь, ведь есть очень много для моих рук работы и деньги ни для кого, никогда не бывают лишними. Но я сказал ему спасибо за предоставленную мне работу и что я с большим удовольствием у него работал. И, кажется, отвел, наконец, свою душу, а теперь мне пора домой, в родную Белоруссию.
  Купил я внукам в подарок по велосипеду, Сорке своей сережки с бриллиантами, дочка помогала выбирать! По мне, что бриллиант, что простые камешки – все равно, лишь бы блестели. Думаю, пусть старая потешится. И еще я привез порядком заработанных денег, что их хватит с гаком и на дрова и на крышу, чтоб починить, и на билеты в Израиль, туда и обратно. В следующем году, мы с Соркой вместе думаем опять съездить в Израиль. Вот такие, братки-пенсионеры, у нас получились пироги. Ну, что замолчали? Кто раздает карты?