Дюфлексипам

           Про дюфлексипам Нюше рассказала подруга Катя, а той, в свою очередь, Лена из аптечного киоска в торговом центре. А до этого Нюша домашними средствами боролась с Васей. То есть слезами, уговорами и шантажом. Но эти средства не помогали, Вася как пил, так и продолжал. Что ни день, то на рогах. Правда, тихий он, худенький, не дерется, не матерится. Придет, все углы посшибает, пока разденется, икнет и спать ляжет. Нюша с дочкой в одной комнате, а Вася в другой. Ночью встанет пару раз – в туалет и воды попить.
           Вот этой его особенностью Катя и велела воспользоваться Нюше.
           -- Подмешаешь в питье – Катя сделала неопределенный жест рукой, напоминающий помешивание ложкой в кастрюле.
           -- Ой.
           -- Не «ой», а в любую жидкость нальешь, хоть в щи.
           -- А не опасно? – Нюша Васю любила.
           -- Ленка же в аптеке работает, раз говорит не опасно, значит, не опасно.
           -- Да?
           Но делать нечего, сбегала Нюша в торговый центр, купила пузырек за пятьсот пятьдесят рублей. Когда деньги перед Леной на тарелочку выложила, то уточнила:
           -- А как действует-то?
           -- Очищает организм – профессиональным голосом ответила Лена и поправила красивый бейджик на груди.
           -- Это, в каком смысле?
           -- В прямом. Сильная диарея при общей слабости с головокружениями. Возможны рвота и кашель.
           -- Господи!   
           Решила еще раз проконсультироваться с Катей. И рыжеволосая Катя подтвердила:
           -- Профессионал.
           -- А вдруг…
           -- Без никаких! Лей и все, обдрищется, проблюется и как рукой снимет. Тайное средство-то. Только для своих. Лей не думай, сколько можно страдать?!
           И Нюша подлила. В специально приготовленный стакан холодного сладкого чаю, до которого Васек большой охотник и в остатки супа куриного с лапшой домашней. Налила и притаилась в засаде. Придет, думает, Васька пьяный, сначала супу похлебает, потом спать ляжет, а когда ночью проснется, зайдет на кухню после туалета воды попить и хватит стакан чаю заряженного. Дальше все будет, как Катя сказала: понос, рвота, слезы и золотуха. А сидючи на унитазе, небось, не до водки.
           Расположилась в комнате с дочкой перед телевизором, смотрит в экран, Васю ждет. А того все нет и нет. Полчаса прошло, час, полтора – нет. Плюнула Нюша и спать решила идти, устала, а завтра на работу вставать ни свет ни заря. Васька же когда припрется, сам, небось, все сожрет и выпьет, а утром она проверит.
           -- Я спать – сказала дочке.
           -- Угу – ответила та и тут же переключила канал. (Страсть как любила передачу про строительство отношений в отдельно взятом молодежном коллективе).
           Утром Нюша вскочила по будильнику китайского производства, отключила противный голос, предлагающий ей немедленно проснуться, посмотрела на спящую дочь, зевнула, нашарила ногами тапочки и вышла на кухню.
           Сладкий чай стоял нетронутым.
           Так же как и куриный суп в холодильнике.
           Вася шарахался между ванной комнатой и туалетом.
           -- Васенька, – позвала Нюша – а ты что же чайку-то не попил? Я тебе специально приготовила. Думала, проснешься ночью, захочешь чего, а тут он и стоит.    
           -- Не, не стал, – ответил Вася – я из-под крана похлебал.
           -- А супу? Куриного?
           -- Да мы вчера с ребятами вечером того… пельмени там, хлеб…
           Как чует, зараза. Вроде и не большого ума человек, а тоже сопротивляется. Но ничего, этот чай Нюша втихаря выливает, чтобы подозрений не вызывать и делает второй подход. На работе советуется с Катей:
           -- Из-под крана попил.
           -- Так. Это бес ихний отводит. Ничего, мы его обманем. Васька что любит?
           -- Известно что.
           -- А кроме?
           -- Меня?
           -- Я из еды, имею в виду.
           -- Картошку жаренную.
           -- Не пойдет.
           -- Морковь корейскую.
           -- Во! Капнешь пару капель и подавай.
           -- Пару?   
           -- Больше не надо, мало ли чего.
           Купила Нюша морковки, открыла коробочку пластиковую, потрясла пузырек с дюфлексипамом и накапала не жалея. На всякий случай, чтобы понадежнее. Поставил на видное место, на среднюю полку в холодильнике, и стала ждать.
           Сидит по своему обыкновению перед телевизором (одна, без дочки Лизы, которая шляется неизвестно где) и смотрит новости. Полчаса сидит, час, полтора – никого. Ни мужа, ни дочери. Вздыхает Нюша, вырубает телек и уходит спать. Ночью, сквозь сон, слышит, как по квартире шарахаются вернувшиеся домочадцы-полуночники. А утром встает и идет на разведку. И застает такую картину.
           Вася прыгает по коридору и матерится сквозь зубы, что на него совершенно не похоже, а из-за закрытой двери туалета раздается странное подвывание с всхлипыванием.
           -- Вызывай «Скорую» – говорит Вася – а то сейчас умру.
           -- Тебе?
           -- Лизке дуре.
           -- Как?
           -- С ночи в туалете заперлась, а мне на работу через сорок минут, помру, ей-богу.
           И Вася обреченно махнув рукой, выскакивает из квартиры и мчится на работу в казенный туалет или до первого куста, типа подворотни. Нюша же, напуганная до полусмерти, стучится к дочке и спрашивает:
           -- Доченька, ты чего там?
           Выясняется, что, придя вечером с гулянки раньше отца, голодная Лиза залезла в холодильник, увидела морковь, которую любила не меньше некоторых, и зачифанила всю, да еще и ядреное масло хлебом выбрала.
           -- Морковь – стонет она из-за двери – а-а-а-а-а…
           -- Морковь – вторит ей Нюша.
           -- Ох – выдыхает в подворотне Вася.
           -- Ах – удивляется на следующий день Катя.
           И так далее.
           С Лизки, понятно, взять нечего, она русский алфавит по кнопкам мобильного телефона выучила, но Нюша-то какова?
           Не предупредить, не обезопасить родную дочь?
           Кулема.