Глава 24 романа Преуспеть на Тверской Вл. Лазаря

/  набирается с разрешения автора/




  «Сафари-клуб», где можно было поохотиться на девушек, произвел в городе сенсацию — делаши всех видов и всякие разбогатевшие мазурики, прослышав о новом развлечении, чуть ли не приступом брали ворота.
  Сговор с клиентурой, жаждущей пощекотать нервишки, проводился в казино «Экватор», а, сторговавшись, участников игры с комфортом доставляли на бутафорский полигон в Петрово-Дальнее — там, сменяясь, эксцентричные красавицы показывали чувственное шоу для гостей.
  Столкновение амбиций состоятельных, но крайне неуступчивых между собой клиентов, позволяло увеличивать и без того большие ставки. Должности и звания в расчет не принимались.
  Погоня на авто за девушкой-мишенью, петляющей на местности в поисках укрытия, а также право стрелять первым на линии огня обходились клиентуре в двадцать тысяч баксов. «Охотиться на львов вы можете в далекой Африке. Стрельба по девочкам — чисто российское изобретение. Свое надо ценить дороже, господа!», — говорил Едалов, проводя торги. Снобы-нувориши не скупились.
  В прошлом продавец резинок и всяких штучек для услады, в шайке «южных» Едалов стал заметной личностью. «Менеджер охоты» — так называлась его должность. Ему подчинялась дюжина головорезов, на дружеской ноге были Подкидыш и Рудой — наиболее авторитетные из бригадиров. Благоволил к нему и Толя Дьяков — стратег и эрудит, державшийся особняком. Неплохие отношения сложились y него с директором «Экватора» Шакурой.
  Весельчак и балагур, тот часто зазывал его к себе в конторку пропустить по рюмочке, пробуя на нем свои пассажи. Гротескные, но меткие определения, которые давал тот озабоченным стрелкам, прямо называя вид и сущность фобии, помогали Веньке быстро находить их в зале казино и, ведя непринужденную беседу, в итоге предложить им прокатиться на «сафари».
  Никто из них не мог предположить, что их экстравагантные забавы снимает оператор.
  «Грешки ведь для того и существуют, чтобы однажды лечь в досье», — листая картотеку, усмехался Дьяков.
  Едалов щелкнул выключателем.
  На слайдах, собранных в панно, где можно было различить лишь силуэты — размытые, неясные, появились четкие картинки.
— Выбирайте, Господа… Тридцать обольстительных наяд. Обучены, способны угадывать желания, —  добавил он многозначительно.
  Плотоядно улыбаясь, Борзых поскреб ногтем по целлулоиду, где была заснята стриптизерша из «Голодной утки».
— Второй номер, — пометил Венька. «Гэбист неровно дышит к Зойке Копыловой. Три вызова подряд. И каждый — с продолжением. Увяз голубчик». — А вам? — он повернулся к спутнику. — Какая из прелестниц глянулась?
— Я тут впервые, — приблизившись, сказал Рогожин. — И так быстро не могу определиться. — Он долго шарил глазами по табло, пока не отыскал свой тип — кареглазую блондинку. Глядя на снимок и чувствуя, что появляется желание, он дважды подчеркнул его.
— Хороший выбор… — одобрил Венька. — Из какого сектора желаете стрелять?
— Красный, разумеется, — за двоих ответил Борзых.
 
                *  *  *
  Эмма с Зойкой готовилась к забегу.
  Защитные очки, кроссовки — пригнаны. А больше надевать не полагается. Немного натереться кремом, чтобы не въелась краска — и вперед, на линию огня. В земляных ангарах, вырытых на склоне, поджидают «дичь» стрелки.
  «Разумеется, все что происходит — это клиника, типичный случай… Но они не буйные. У них такое восприятие», — уверял Едалов.
  На шизиков в укрытиях подругам наплевать. Они привыкли к этому во время выступлений в клубе. Там «восприятие» начиналось в тот момент, когда они снимали неглиже. Зал ревет и рукоплещет, самые азартные взбираются на сцену, парни с прибабахом что-то ищут у себя через карман… В общей суматохе уже не различишь, кто чем занимается. В перерыве осаждают «нюхачи»: им нужно «зарядить» носовые платки. К полуночи гонцы несут записки от солидных, где общий смысл «мы за ценой не постоим». Венец всему — кабриолет, рука, что тянется к коленям, безлюдье освещенных улиц, твоя или его квартира, номер в «Марриот» или пустующая дача. Заключительный этап не отличается разнообразием. Бокал шампанского со льдом. Ты больше говоришь сама, чем он. Ну и, конечно, эти штучки, чтобы он быстро вдохновился. Глоток — и ноги вместе, еще глоток — вразлет. И нечто этакое взглядом… И наконец, его чуть хрипловатое: «Повтори, малышка, те кульбиты, которые меня так завели…» Повторяешь — «штука» баксов того стоит.
  Так что Эмма с Зойкой не ощутили разницы: там — вакханалия, здесь — «кошки-мышки», то бишь пейнтбол. Просто эти новороссы сдвинулись с катушек на другой манер.
  В игру они вписалась сразу — не в пример другим, которых набирали на Пыжах. Конечно, Эмма преуспела больше. За плечами у нее четыре курса эстрадно-циркового колледжа и опыт выступлений в студенческом театре. Ей доверяли открывать охоту.
  Кордебалет на линии огня не пустячок — восковые пульки жалят будто оводы. Два-три мифических укрытия лишь раззадоривают стрелков. Надо постоянно провоцировать: сальто в воздухе, игривые движения, прыжки. И все под градом пуль, не уронив, как говорят, лица. Но «мерс» не оседлаешь, изображая «X» и «Z» в эстрадном шоу, — не все кобылки попадают в «Тодэс» (на курсе это удалось одной). Не выгонишь по «штуке» и в цирке на Цветном бульваре. Не больно преуспеешь, подпевая стареющей звезде. Что почем она отлично знает.
  До «Утки» она служила фоном у кобла (голосистой муже-бабы, раскрашенной, как Пьеро), ходила гоголем на сцене позади очкастого козла, помогала «делать дэнс» рокмену в фусечках. Для них ты шелупень. По быстрому снять стресс, если под рукой не оказалось группи, — и Гуд бай. В остальном они в упор тебя не видят.
  Звезда «сафари» сама раскладывает фишки. Выиграла по очкам — и тебя никто не принудит курить «сырую сигаретку» или Камаринского плясать на полированном столе. Но если проиграла — окрасилась в зеленые и желтые цвета — достанешься быкам и их охране.
  Ее выступление было блестящим. Только два прицельных выстрела из «красного» ангара. Она узнала почерк Борзых. Он метил в ягодицы.
  Ну, не кретин? Впрочем, все они кретины. Ее бы воля — она бы их определила в «Белые Столбы». Пускай бы там играли в шарики…
  Нетрудно догадаться, что они воображают себе, уединясь в ангарах. Ты кожей чувствуешь, где шарит окуляр прицела. Но это как раз и подтверждает, что у тебя есть шарм. Принимая рискованные позы, стараешься, чтобы охотник выстрелил из двух ружей. У них это бывает в тот момент, когда тебя окрасят маркером. Довольно странная взаимосвязь, не правда ли? Твои чувства, разумеется, не в счет. Но если тебе это удалось — есть шанс продолжить вечер в дансинге. Разводя его по максимальному (черепашьи отбивные, дорогой коньяк и пр.), берешь карт-бланш.
  Наведя фасон, Эмма с Зойкой направились к столику, где сидели коммерсанты. Те вежливо поднялись и, придвинув стулья, усадили их по обе стороны подле себя. Девушки переглянулись, закурили.
— Что желают дамы? — спросил с улыбкой Борзых, теребя меню.
— Закажи нам «Круг» — шампанское, балычок и расстегаи с мясом, — сказала Эмма. — Остальное на ваш вкус, — добавила она.
  Борзых щелкнул пальцами, и белобрысый низенький халдей опрометью кинулся к столу, вытягиваясь в струнку. С подобострастным видом он выслушал его, все записал в блокнот и, поклонившись, удалился.
  Разговор в компании пошел пустой, невероятно примитивный. Смысл был в том, чтобы раскрутить дельцов на пару сотен сверх того, что причиталось за игру.
— Не пойму я вас, мужчин, — жеманясь, говорила Зойка. — Гораздо проще было бы поехать на сафари в Африку.
— Там нет таких милашек, — находчиво сказал Борзых.
— Но почему ты выбрал именно меня в «Экваторе»? Там было много стоящих девчонок. — Она потерлась о его плечо. — Скажи мне, милый.
— Ты ловко прыгаешь. Делаешь забавные движения. И когда я целюсь… — Он запнулся. — Мне неловко говорить об этом.
— А если мы поднимемся наверх? Там есть уютный зальчик… — ластясь, ворковала Зойка. — Кажется, ты видишь то, что хочешь.
— Чувствам нужно подчиняться, — как бы оправдываясь, сказал Борзых и поспешно встал.
— Ловко у них это получается… — глядя вслед,  прокомментировал Рогожин.
  Эмма встряхнула головой,  внимательно посмотрела ему в глаза:
— Он решительный. Не заставил ее ждать.
— Но не так же быстро…
— В чем-то сомневаешься? — спросила она с вызовом.
— Дело не в тебе. Ты мне нравишься…  Я сегодня дважды промахнулся. Для чемпиона области по биатлону это непростительно.
— Но после у тебя все получилось…  Ведь, правда, котик? — Она провела ладонью по его бедру.
— Да… — признался он. — Когда ты мчалась к гроту.
— А в третий раз ты целился мне в груди… — Эмма кокетливо лизнула кусочек льда в бокале. — Хочешь их увидеть ближе, дорогой?
— Конечно, крошка. Мы мило скоротаем время.

 / продолжение/
 


Рецензии