Привкус горечи. Командировка

     Три часа ночи. Не могу уснуть из-за головной боли. Ещё не адаптировался. То тошнота подступит, то сердце заскребёт, то не знаешь - куда деться, чем заняться?
     За четверо суток не наловили и 4-х тонн. Забрались высоко на север. Безрыбье, шторма, обледенение. Очень плохо без жены и дочки, без дома. Одиночество обострено тем, что экипаж мне совершенно не знаком. По воле случая я оказался в командировке. Хозяин судна - бывший секретарь среднеполосного горкома, человек, далёкий от знания морской работы и промысла.  Капитан, как это часто бывает, человек неинтересный, задёрганный, непоследовательный. Ладно бы эта непоследовательность оправдывалась на деле... Дел пока нет. Одни прогнозы и малоубедительные доводы. Со мной он пока корректен.
     На судне своя специфика. Нет обогрева иллюминаторов, потому что это довольно изношенное судно было приобретено где-то в Эстонии. Из-за наледей на стёклах ограничен обзор. Но темнота и холод компенсируются, в какой-то мере, наличием современной поисковой и навигационной аппаратуры. С траловой лебёдкой работает сам штурман (кто-то экономит на сокращении экипажа). Это мешает вести наблюдение, когда стоишь спиной к движению, а при работе в группе судов подвергает наш траулер риску опасного сближения с другими траулерами. Пульт управления траловой лебёдкой к тому же примитивный, потому что рассоединять барабаны приходится на палубе самим мастерам лова.
     Судно, хотя и старое, и гнилое, но в бытовом отношении выглядит получше, чем те, на которых я уже работал: отделка, занавесочки и прочее. Результат того, что на нём случился пожар и всё выгорело. Не было бы счастья да несчастье помогло. Это по-нашему. Народ, извините, подтирается не газетками, а специально для этих целей предназначенной бумагой. Питается команда довольно изысканно, потому что валюта, идущая на скоропорт, используется, опять же, по назначению: на картошку, капусту, лук, огурчики, помидорчики. Ну а пьют уж, исключительно "Наполеон" и "Абсолют".
     После долгих мытарств зацепились за группу судов. До этого командир ставил себя выше других и брезговал работать в стае. И на вечерней вахте я поднял первый приличный трал. Благо, никто не мешал. Стало быть, прошёл испытательный срок. Сколько бы седины у тебя не было в бороде, тебя продолжают проверять и обкатывать, и подгонять под свою схему.

                ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
     Группа промысловых судов это такой организм, который не может существовать без рыбы. Он собирается, рассыпается, сжимается, растягивается, меняет численность и конфигурацию. Живёт по своим законам, соразмерным с поведением той живности, которой он питается. Если понять этот организм, вовремя почувствовать его видоизменения, то и сработаешь немного успешнее, чем другие его составляющие.

               ----- . -----
     Погода угомонилась на какое-то время. Лёд, хотя и встречается, работать пока не мешает. Вместе с улучшением погоды улучшается и настроение. В журнале 5-летней давности обнаружил много захватывающего. Сергей Довлатов:
     ... В такую же щель заглянул и я. Только увидел не роскошь, а правду.
     И был ошеломлён глубиной и разнообразием жизни. Я увидел, как низко может пасть человек. И как высоко он способен парить.
     Впервые я понял, что такое свобода, жестокость, насилие. Я увидел свободу за решёткой. Жестокость, бессмысленную, как поэзия. Насилие, обыденное, как сырость.
                (Из записок надзирателя)

               ----- . -----
     Давление продолжает падать. Виски давит. В горле стоит ком. Ветер гудит. Судно содрогается. Скрипит и содрогается, уходит из-под ног. Очередной шторм. Топливо на исходе. Но трюма не забиты и на треть. Я прикидываю: ладно, с долгами хватит расплатиться. Уже легче. Семья сидит без денег. Это тоже можно решить: отправить в бухгалтерию, чтобы оставшуюся зарплату перевели на имя жены. Но надо же и о будущем подумать. Впрочем, всё думано-передумано и ясно, что надо работать, работать и работать. А мне и сейчас уже тяжело. Всё мне не нравится: обстановка, условия работы, отношения. Недоволен сам собой. Пытаюсь подлаживаться, подстраиваться... Запасаюсь терпением.
     Из дома ещё ни одной весточки. Я сам просил, чтобы не тратились (одна скромная радиограмма - полкило колбасы). Но от этого ведь не легче. Ни мне, ни семье.

               ----- . -----
     В 21 на мостик позвонил командир, которого я не видел больше двух суток, и подчёркнуто вежливо произнёс: "Доброй ночи. Сколько у нас на курсе? - Я говорю: Столько-то, но автомат практически не держит, ВРШ (винт регулируемого шага) - на двоечке". (Мы, подталкиваемые пенящимися валами, спускались самым малым ходом по ветру. Рубка нависала над палубой под непривычным углом, и, казалось, полубак вот-вот зароется в воду). Командир на "автомат" не отреагировал, сделал паузу, вроде бы о чём-то размышляя, и невыразительно завершил: "Добавляй ход, пошли на выгрузку. - Ясно. Сейчас попробую добавить ход до полного и рассчитаю курс".
     Я добавил ход до полного. Закидывать судно стало ещё больше, но допустимо и терпимо. Затем изменил курс на 20 градусов влево и стал наблюдать за показаниями скорости. Несмотря на рыскания судна, компьютер показывал 10 узлов.
     Всё в порядке. Идём в Данию. Наши ребята говорят: "Домой!" Всё чаще и чаще приходится сдавать рыбопродукцию в Данию. Эта страна нас привлекает: доступная выпивка, свободные нравы, бары с биллиардами, дискотеки. Я уже однажды испытал датское гостеприимство - за один вечер оставил недельную выручку.

               ----- . -----
     Взглянул на календарь: 5 ноября. Перо барографа (прибора, регистрирующего изменения атмосферного давления), как и Гренландское море, выписывают волны, правда, по затухающей. Норвежское море, возможно, встретит нас более миролюбиво. Включив палубное освещение, увидел, как с козырька полубака срываются капли воды и подтачивают ледяную корку на траловой лебёдке. Выглянул с наветренной стороны - дождь. На палубе медленно проявляются тёмные полосы в местах крепления шпангоутов. Захватившая нас было зима медленно отпускает.
     Надолго ли?

               ----- . -----
     После генеральной приборки на мостик поднялся боцман Николай. Рассказал мне историю судна, которому уже 24 года. Недавно сидело на мели. Перед этим горело. Был капитальный ремонт. Помещения, надстройки восстановили, а корпус и обшивка - гнилые. Не на что было крепить фундамент парового котла; неизвестно, на чём держится лебёдка? Во многих местах швы корпуса пропускают забортную воду. Я сам долгое время не мог понять, откуда берётся в каюте вода? Думал, что это результат таяния наледей и отпотевание переборок. Позже мне приходилось по несколько раз за день в каюте собирать тряпкой воду и отжимать её. Занятие не столько трудоёмкое, сколько тревожное.

               ----- . -----
     Рано утром должны были проходить норвежский порт Берген. Я завёл будильник на 6.30. А проснулся в 7.05. Жена в это время уходит на работу. Поднялся на мостик, где мы по УКВ-станции можем заказать телефонные переговоры с Мурманском. Трубка уже занята старпомом. Его "пилит" жена, ещё минут 15... Я заказал свой телефон... Соединили сразу. Соседка Лена уже собиралась на работу: "Тебе Галинку?.." Я услышал, как она открыла дверь, как с улицы ворвался с лаем Тёмка, как она поднялась по деревянным скрипучим ступенькам, постучала в нашу квартиру. Пауза. - "Юра, она уже ушла на работу. - Да, Лен, извини, опоздал, как они живы-здоровы? - Лена не спускалась, так и разговаривала наверху, на лестничной площадке: Да, всё нормально, не беспокойся. Саша звонил из Перу... Как тебе, тяжело работать? - Да, время трудное... Завтра будем в Дании, затем - ещё груз, и к Новому году будем дома... Спасибо тебе, Лен, передавай всем привет. Если будет возможность, позвоню ещё... Счастливо!" - Вот такой короткий несодержательный разговор. Прозвучали короткие звонки, женский голос протяжно и, казалось, сочувственно произнёс: "Фо минэтс" (4 минуты), и оживился на моё: "Ай кис ё хэнд (Целую Вашу ручку) - Сэнкью! Бай, бай".
     Слава Богу! Мои все живы. Какие только предположения не выстраивал мой воспалённый мозг. Когда мне плохо, неспокойно, кажется и дома должно произойти что-то нехорошее.

               ----- . -----
     В море в обычной обстановке я выхожу на работу два раза в сутки и два раза ложусь спать, пусть даже на 2-3 часа. Поэтому сутки делятся на два, и получается как бы двое суток. Путаются даты, путаются день и ночь. Время становится ещё тягомутней.
     Радист Лёша вечером позвонил на мостик узнать наши координаты. Затем спросил: "А во сколько мы вышли из порта? - В 11. - Дня или ночи? - Дня. - Вчера? - Нет, сегодня. - Как сегодня? 12 ноября? - Да, 12 ноября. - Юра, ты случайно не пьян? - Я? Нет..."
     Сегодня я не пьян, а вот вчера в Ханстхольме... Сколько было выпито пива, виски и бренди. Через мою каюту прошло полкоманды, и я прошёл через много кают. В завершение вечера познакомился с Анджеем, драйвером из Варшавы, и, кажется, дал ему свой адрес? Анджея на судно пригласил 2-й механик, который перед этим заправлял дизельным топливом его грузовик. Меня поляки интересуют не случайно - дед мой был поляком и в годы репрессий пострадал из-за своей фамилии. От сцепщика вагонов с польской фамилией на российской станции можно было ожидать чего угодно.

               ----- . -----
     Метеобюллетень заканчивается такими словами: Гидрометцентр России Иванидзе. А у нас капитан новый - Махарадзе. Его предшественник хозяина разочаровал и идёт с нами до Кольского залива в качестве пассажира.
     До пограничного посёлка Тюва-губа, подгоняемые Гольфстримом, добежали за 5 с половиной суток. А в Тюва-губе нас ждали доблестные пограничники, которые наперебой просили рыбу и предлагали услуги в доставке экипажа на "большую землю" (до Мурманска ещё оставалось 20 миль по главному заливу Мурмандии). Больше полкоманды побывали дома и вернулись с новыми силами. Для тех, кто остался на борту, стоянка в заброшенном безжизненном посёлке превратилась в кошмар. Быть рядом с домом и не увидеть родных после разлуки в 2-3 месяца!.. А судно зайти в родной порт не может. Почему? Такие у нас законы и правила, и особые на то причины, о которых я могу лишь догадываться, но не имею желания расследовать. "Глупо искать закон, ещё глупее его найти", - сказал в своё время наш соотечественник Владимир Набоков.

               ----- . -----
     Получил радиограмму от жены: "Юра дела неважные Дашу не выписали Не могу попасть вашу бухгалтерию Скучаем любим целуем Родные".
     Я звонил домой больше недели назад. Галя говорила, что очень тяжело: нет здоровья, денег. Дочь с дифтерией надолго уложили в больницу. До нашей бухгалтерии, которая расположена в рыболовецком колхозе у побережья, добраться не может.
     Стоит уйти в море - начинаются беды.

               ----- . -----
     Уже полчетвёртого, а я не могу уснуть. Вспомнил о конверте из Англии, достал большую поздравительную открытку, на которой изображено Новогоднее веселье в баре у камина, поднятые бокалы. Лесные звери удивлённо заглядывают в освещённое окно. Пытаюсь разобрать каракули Энди. Он, по-прежнему, без работы, но женился и вместе с француженкой Мэри открывает для себя Библию. Он надеется, что Библия и общение с нами помогут сохранить основу жизни. (Что он имел в виду?) Поздравляет нас с Рождеством.

               ----- . -----
     Трал пришёл из морских глубин разодранный и жалкий. Я впервые подумал о трале как о живом существе. Как он там в темноте перекатывается тяжёлыми бобинцами по неровностям грунта, заставляя шарахаться бестолковых рыб, и сам больно бьётся о камни и скальные выступы.

                (продолжение следует)