Последний снег. Утро

Тихое морозное утро. Поникшие под массой снега ветви деревьев, как бы боятся пошевелиться. Зимний камуфляж, кожаные ботинки - лейтенант тянет 45-миллиметровую пушку. Два ящика со снарядами привязаны к щиту. Раздвижные станины выпачканы кровью.
 Лес подхватывает и разносит крик кукушки. Боец смотрит наверх, утирая пот со лба.
 - 41, 42, 43, 44, 45, - вторит кукушке старец, которого лейтенант не заметил за деревьями в овраге. Тот сидел на бревне и набивал банку из-под тушёнки снегом. Рядом лежали старые часы с кукушкой.
 Солдат подозрительно посмотрел на старца, затем оглянулся по сторонам.
 - СОРОК ПЯТЫЙ говорю, калибр-та,.. пол тонны и ещё шестьдесят семь, ШЕСТЬДЕСЯТ СЕМЬ! А это уже сегодня! - старик загадочно взглянул на лейтенанта, похлопал по стволу и рассмеялся. Он обошёл вокруг пушки и посмотрел на парня через смотровую щель на щите, – с кем воевать-то будешь, солдатик?
 - С немцем, брат! – с сочувствием ответил боец, понимая, что дед не в себе, и вновь принялся толкать пушку, но она застряла в корнях и не поддавалась. Он присел на лафет, взял снег и просунул руку под телогрейку к животу.
 Дед надел на голову котелок и, куражась, высунулся из-за щита:
 - С немцем… Я с немцем воевал, солдатик, на втором белорусским. С германским, венгерским, итальянским понятно, а кто этот? – кивнул он в сторону и рассмеялся, - германский немец там, а там какой? Американскай, еврейскай, китайскай? Всё попутали, солдатик. Русский язык забыли, - старик снял котелок.
 - Мой дед тоже воевал, на втором Белорусском. Не вернулся.
 - Сломали, - старец повесил советскую каску на ствол пушки и вернулся к бревну, у которого горел костёр, - а тебя?
 Он взял банку из-под тушёнки, помешал в ней перочинным ножом. – Русское слово немцы – не-мцы – не наши значит, но не все не наши - враги, только те, которые... Идите домой! – чудаковатый старик, погрозил кому-то невидимому пальцем и рассмеялся.
 Лейтенант подсел к костру, отбросил красный снег в сторону и протянул руки к мягкому согревающему огню.
 - Ранен что ли?
 - Да так, из Макарова полицай шмальнул, когда пушку в лес тащил. 
 - Держи вот, сынок, поешь, – старик протянул банку бойцу.
 Парень взял тушёнку и начал уплетать.
 - Отец, рядом есть эти…немцы? – солдат покрутил рукой в воздухе.
 - Там, там, - старик указывал то на запад, то на юг, - недолго ещё лисе сидеть. Не туда тебе надо, внучок, с этой дуррой-та! – Старик указал на пушку, - ты же вполне нормальный, немцев везде много, а главный один. И нора его сам знаешь, – он поднял палец, - много нор. Лиса хитрая.
 Дед странно засмеялся. Лейтенант с сочувствием понурил взгляд.
 - Когда волк проснётся, бежит егоза, хвост прижмёт и текать! – И снова старик раскатисто рассмеялся.
 - Ладно, дед, пора мне! – он вернул банку старцу и подошёл к пушке.
 - В кого стрелять-то будешь? – ехидничал дед, – туда?
 Чудак продолжал трясти пальцем в небо.
 Пушка поддалась и покатилась дальше вдоль оврага.
 Посреди леса лейтенант остановился, отпустил пушку и стал оглядываться, пытаясь разобраться, куда идти. Оставив орудие, он побрёл на разведку - осмотреться, а вернувшись, обнаружил, что пушка повёрнута в другую сторону. Послышался характерный звук автомобиля. Боец вслушался и приник к пушке. Затаился, целясь куда-то в лес. Звук машины растаял в чаще. Лейтенант закашлялся и, отдышавшись, продолжил путь.

 С невысокого холма отлично просматривалась наезженная дорога не более чем в двухстах метрах. Лейтенант решил окопаться, разбить позицию и ждать транспорт противника. Теряя силы, он установил орудие и тут же удача – шум моторов. Лейтенант навёл пушку и лег на снег. Но звук растаял в лесу, так и не проявившись. Лейтенант замаскировал орудие, присыпав его снегом и ветками.

 Кашель становился непрерывным и с кровяными сгустками. Руки у парня покрывались кровью, когда он вынимал их из-за пазухи. Лейтенант облокотился на щит орудия. Он съёжился, пытаясь принять компактное положение, чтобы не терять тепло и закрыл глаза. Шапки снега на ветках едва держались. Заснеженная Россия. В тишине подвывающего ветра, снова донёсся звук моторов. Боец открыл глаза и всмотрелся в дорогу, уводящую в лес. Теперь дело за малым – просто дождаться и нанести удар. Среди деревьев замелькали автомобили. Колонна. Вот-вот она должна появиться из леса. Лейтенант застыл в напряжении. Да, это они. Он давит гашетку – выстрела нет! Он жмёт ещё и ещё. Проверяет затвор – безрезультатно. Открыл ящик со снарядами, поменял заряд, одновременно внося поправку по горизонту. Снова осечка - дело не в снаряде. Пока он разбирался с пушкой, рокот моторов исчез в лесу на другой стороне поля.

 Лейтенант вскочил на ноги и начал неистово бить(избивать) пушку. Закашлявшись и сплюнув кровью, он отцепил от ремня гранату и бросился с холма к дороге, вслед ушедшей колонне. Споткнувшись, он покатился кубарем. Граната выскользнула из руки и покатилась впереди.

 Преодолеть путь в двести метров оказалось не так-то просто. Лейтенант из последних сил дополз до укатанной автомобилями заснеженной дороги, едва сжимая гранату.

 Стемнело. Кашля уже не было, остался только булькающий хрип. Пронизывающий холод сковал всё. Руки перестали слушаться, и лейтенант понял, что с этой позиции не сможет даже докинуть гранату до дороги. Тогда он собрался с силами и выполз на снежную ленту с двумя неглубокими колеями.

 Ночь. Иней своей паутиной сковывал лицо. Глаза едва двигались, и то, лишь для того, чтобы убедиться в наличии движения на дороге. Только не закрывать глаза, не спать…

 На рассвете послышался шум моторов. Лейтенант ждал, когда подъедет машина. Большой чёрный джип остановился метрах в двадцати. На радиаторной решётке красовался логотип Мерседес. Следовавшая за ним колонна из чёрных дорогих машин, с включёнными фарами ксенон, тоже остановилась. Из машины вышли люди в костюмах и с оружием. В машине говорило радио:
 «…Массовые беспорядки продолжаются. Люди вооружаются, кто чем может...» - Двери захлопнулись.
 Один из мужчин говорил по сотовому телефону:
 - Да, скоро будем. Мы по второй бетонке идём. А куда бежать? Кругом эти, на голову больные! …Дураки заговорили, - мужчина посмотрел в сторону лейтенанта и махнул рукой, -  проверьте и уберите это дерьмо с дороги!
 К бойцу направились несколько человек с автоматами.
 Лейтенант попробовал выдернуть чеку гранаты, но пальцы не слушались. Он дёрнул зубами. На заиндевелом лице его заиграла улыбка.

 Могучие деревья встрепенулись и сбросили с себя оцепенение - тяжёлый снег, словно лавина, снежным ливнем обрушился на землю, освободив вечнозелёные сосны.

 На белом-белом заснеженном поле маленькая фигурка тянет тяжёлое артиллерийское орудие. Вокруг бегает старичок в каске.
 - Дальше надо идти, внучёк! А лиса бежит, говорю тебе, родной, бежит. Долго она над волком измывалась егоза: то хвост в прорубь, то морду в улей – всё обмануть норовила. Волк проснулся, бежит лиса!..