Умершая по послушанию

Преподобный Серафим Саровский совершал много чудес. Иногда он творил их непроизвольно — просто как дышал. Рассказывают, как однажды зимой он срывал с куста спелые ягоды малины и угощал ими архиерея, не верившего в его чудесную силу, — куст вырос среди сугробов тихо и незаметно, словно бы сам собой, словно сама природа решила доказать святость чудного старца.
Но главное чудо Серафима Саровского заключается в другом: в близких ему людях, в его чадах, — в той семье святых Божиих, которую он вырастил под своим крылом. Одна из таких святых — Елена Васильевна Мантурова, преподобная Елена Дивеевская. Хорошо бы вспомнить о ней сегодня.
Была она сестрой Михаила Мантурова — знаменитого духовного сына старца Серафима. Он, наравне с Николаем Мотовиловым, оставил замечательные воспоминания о Преподобном. Сестра же его, Елена Васильевна, была образованной светской девушкой-дворянкой. Она отличалась редкой красотой, была круглолицей, с быстрыми чёрными глазами и чёрными волосами, высокого роста… Имелся у неё и жених, мечтала она о замужестве, а о монастырской жизни и не помышляла. Как-то садилась она в карету, чтобы отправиться на прогулку, как вдруг увидала огромного огненного дракона, который стремительно летел на неё, разинув пасть. Не успев ничего сообразить, Елена только крикнула: «Царица Небесная, спаси меня, я уйду в монастырь!» После этих слов диавол с такой же быстротой взвился вверх и улетел. Елена Васильевна упала в обморок. Придя в себя, она совершенно переродилась: конец настал её весёлой светской жизни. Без сожаления отказала девушка прежде любимому жениху, получила благословение от преподобного Серафима и поселилась в киновии, которую Старец устроил внутри своей знаменитой Канавки.
Как ни упрашивал Преподобный Елену Васильевну, она так и не согласилась возглавить эту киновию, однако Серафим всегда считал её начальницей и всем говорил о ней как о начальнице. Она почти безвыходно пребывала в церкви, читая там Псалтирь, а зачастую и ночевала в храме — где-нибудь в сторонке, на кирпичном полу. Враг человеческий по-прежнему часто пугал её. Однажды кто-то невидимый ворвался в церковь по лестнице и грохнулся посреди храма с таким шумом, грохотом и треском, что спящие сёстры вскочили. Елена Васильевна помертвела и потеряла сознание. После этого Преподобный навсегда запретил ей оставаться ночью одной в церкви.
В 1833 году, когда Елене исполнилось 27 лет, отец Серафим вызвал её к себе. Вот как описывает эту встречу славный русский церковный писатель Митрополит Вениамин (Федченков):
«— Ты всегда меня слушала, радость моя, — начал Преподобный, — и вот теперь хочу я тебе дать одно послушание… Исполнишь ли ты его, матушка?
— Я всегда вас слушала, — ответила она, — и всегда готова вас слушать.
— Во, во! Так, радость моя! — воскликнул старец и продолжал: — Вот видишь ли, матушка, Михаил Васильевич, брат-то твой, болен у нас. И пришло время ему умирать. Умереть надо ему, матушка. А он мне ещё нужен для обители-то нашей, для сирот-то. Так вот и послушание тебе: умри ты за Михаила Васильевича, матушка!
— Благословите, батюшка, — ответила Елена Васильевна смиренно и, по-видимому, спокойно.
После этого о.Серафим долго и проникновенно беседовал с ней о смерти и о будущей вечной жизни. Елена Васильевна всё слушала молча. Но вдруг неожиданно смутилась и произнесла:
— Батюшка, я боюсь смерти!
— Что нам с тобою бояться смерти, радость моя?! — ответил о.Серафим. — Для нас с тобою будет лишь вечная радость!»
Простилась Елена Васильевна со старцем, но лишь шагнула за порог кельи, как тут же упала. Преподобный приказал положить её на стоящий в сенях гроб, а сам принес святой воды, окропил Елену Васильевну, дал напиться и привел её в чувство. Вернувшись домой, она заболела, слегла в постель и сказала: «Теперь уже я более не встану». Так и сбылось.
Местный батюшка, священник Василий Садовский, часто её причащал и посоветовал написать брату, чтобы приехал попрощаться: брат её очень любил… Но Елена сказала: «Мне будет жаль его, и это возмутит мою душу — не сможет она явиться Господу такой чистой, как то подобает».
Отец Василий собственноручно записал всё, что умирающая поведала ему: «Я не должна была ранее рассказывать это, а теперь уже не могу молчать. Я увидела величественную Царицу неизреченной красоты, Которая, призывая меня ручкой, сказала: «Следуй за Мной и смотри, что Я покажу тебе». Мы вошли в чудный дворец! Весь он был из прозрачного хрусталя, а отделка — из золота. Приблизившись к первым дверям, я увидела огромный зал, наполненный сановниками и необыкновенной красоты юношами. Когда мы вошли, все молча встали и поклонились в пояс Царице. «Вот смотри, — сказала Она, — это Мои благочестивые купцы». Следующая зала была ещё большей красоты, вся она казалась залитой светом. Она была наполнена одними молодыми девушками, одна другой лучше, одетыми в платья необыкновенной светлости и с блестящими венцами на головах. Венцы эти различались видом и на некоторых были надеты по два или по три. И это были наши сёстры, прежде меня бывшие в обители и теперь ещё живые, но называть их не могу, ибо не велено мне говорить!»
Послушница Ксения, видя, что Елена Васильевна вдруг просветлела лицом и начала отходить, испуганно бросилась к ней и стала молить её: «Матушка… тогда ночью я не посмела тревожить, а вот теперь вы отходите… скажите мне, вы видели Господа?» — «Бога человекам невозможно видети, на Него же не смеют чины ангельские взирати!» — тихо пропела Елена Васильевна, но Ксения продолжала молить и плакать… Тогда Елена Васильевна сказала: «Видела, Ксения, видела Его как Неизреченный Огнь, — а Царицу и Ангелов видела просто!»
Затем она распорядилась собирать её как мёртвую, чтобы потом сразу вынести в храм. Сёстры начали исполнять приказание. Вдруг она испуганно прижалась к своей послушнице: «Ох, Ксения, Ксения, смотри, какие двое стоят — безобразные! Это — враги! — но тут же и успокоилась. — Вражии наветы уже ничего мне не могут сделать!»
После этих слов она спокойно потянулась и скончалась — во исполнение данного ей Преподобным послушания — за брата.
Всё это произошло 28 мая 1832 года, накануне праздника Пятидесятницы, а на другой день, в самую Троицу, во время заупокойной Литургии и пения Херувимской песни, на глазах у всех предстоящих в храме покойная Елена Васильевна, как живая, три раза радостно улыбнулась в гробу своём.
Все сёстры, очень любившие Елену Васильевну, горевали и плакали по ней, а святой Серафим утешал их: «Какие вы глупые, радости мои! Ну что плакать-то? Ведь это грех! Мы должны радоваться: её душа вспорхнула, как голубица, вознеслась ко Святой Троице! Фрейлина Царицы Небесной она, матушка! Лишь радоваться нам, а не плакать должно! Со временем её мощи будут почивать открыто в обители; ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления. Видишь, матушка, как важно послушание!»
Архимандрит Серафим (Чичагов), будущий священномученик, который тщательно исследовал свидетельства современников, записал в своей летописи следующее: «Не раз творились чудеса и исцеления на могиле Елены Васильевны».
Вскоре после кончины Елены Васильевны, т. е. через семь месяцев, 2 января 1833 года, отошёл в Царство Небесное и сам батюшка Серафим.
Георгий МАМАЕВ