История наука точная, естественная или спекулятивн

                Исаков Лев Алексеевич
               
                =====По следам публикаций – История наука точная, естественная или спекулятивная?=====
К написанию этих заметок меня подтолкнули две публикации, просмотренные под  впечатлением прочитанных скандально-поносных записок А.Формозова, увы, перекрывших в околонаучных кругах то, что совершил открыватель Старосельской стоянки архантропов в Крыму и исследователь первобытной культуры. Сами по себе они и омерзительны и интересны: это вопленица прорвавшегося гноя , копимого всю жизнь ; и попытки натянуть на явленное пакостничество некую посмертную тогу непонятого Правдолюбца…Собственно, это предмет уже не историографии исторической науки, а область приложения психоанализа, психиатрии, достоевщины литературных копаний – если не просматривать в них знаковый надлом профессиональной этики, ставшей невозможной в эпоху декларируемой продажности и обесценивания всех ориентиров кроме одного преуспевания : и спохватившийся мальчонка—старушонка проталкивается кулачонками в олимпийцы хотя бы на погост – наконец-то освободился ! Ведь в общем профессиональная этика и этикет  всегда в чём-то насилие и искажение субъективной психологии, лишь в отстранённости от объектов своего приложения развёртывающих Социальный Типаж над  Я-Невыразимыми . В камерных рамках толкущихся лиц и разносоставленности их отношений материала для собственно дисциплинарно – предметного  обозрения немного: «Я поэт – только тем и  интересен» ещё более обоснованное кредо служителя познания чем творца искусства. Лишь с того момента, когда отношения лиц начинают задавать характер, вид и содержание научного продукта, когда позиции научных школ оформляются не дискурсом предмета ,  а возобладавшим пристрастием к желаемому, обращающим Научность в Наукообразие это становится необходимым и неизбежным к рассмотрению.
Да, г-н Формозов скверно, по свински нагадил на выдающихся коллег-современников от А.Брюсова до А. Деревянко , не пропустив в своём опошлении к уровню околоточных сплетен ни одной значимой фигуры советско-российской историографии; и в том числе выразительнейшим комом грязи расписался и за себя, явив к итогу жизни-судьбы не образ умудрённого Мэтра – просветителя , но  чеховского служки-завистника, которому никакой барин не свят. Но ведь это не отменило и не изменило значимости Старосельского неандертальца, более того после установления в настоящее время наличия у него развитых сапиентных черт сделало ещё более востребованным, как  подтверждение наличия схульской линии в антропогенезе. Впрочем, как и шельмуемый им А.Брюсов остаётся цитируемым автором по проблемам Центрально-Европейского ядра индоевропейских народов; как и сохранились, пусть анонимно в виде ссылок на М. Гимбутас , В.Седова, О.Трубачёва, построения Б.Рыбакова о праславянской общности в Поднепровье в  1 т. д.н.э.; как и значение результатов О. Н. Бадера для всего комплекса археологического освещения проблем этно-, расо-, и культурогенеза Западной Евразии; как и эпохальные результаты В. Геннинга и Г. Здановича, выдвинувшие Андроновскую культуру в центр проблем индо—европеистики ; как и результаты А.Окладникова и А. Деревянко неотменны в становлении новой картины всемирного антропогенеза, невозможной без Денисовского человека и каменной индустрии Дюрянг—Юряха  , как и невозможен исторический культурогенез без Тешик-Таша и Мальты. Потуги Формозова на этом фоне уже не историография науки – расписывание злобным бытописателем прыщей и бородавок на щеках значительных лиц. Так сказать , Вигель от Археологии—и  бог  с ним, мелкий стался человечишко ,  куда как ниже состоявшейся в науке персоны.
Но ситуация в современном российском историческом научном дискурсе стала совершенно недопустимой, когда пристрастия личные, групповые, идеологические начали и продолжают принимать форму разрушения самоё дискурса ; научная полемика обращается в поле исказнения , искоренения, выталкивания оппонентов из научного сообщества. Как следствие, явленный раскол самого сообщества на сектантствующие клаки повторителей одной и той же идиомы, ставшей символом веры и тестом на цензовую чистоту и глухоте ко  вне; и обращение изданий научной периодики в сборные места группирующихся стайников. Увы, это «достояние» только исторического сообщества и  как убедился автор малосвойственно например экономическому,  где вполне достойно дискутируют марксисты ,почвенники – чаяновцы и те же либерал – экономисты  Хайековских школ в такой цитадели классического неолиберализма как ВШЭ, при том что их взаимно – исторические претензии куда как более весомы…
Вот лежит передо мной многократно отмечаемая статья Л.С.Клейна «Конец антинорманизма»     . Не будем разбирать аргументацию ПРО и КОНТРА, восходящую в своей основе ещё ко временам знаменитых полемик Ломоносова – Миллера в 18 веке и Гедеонова – Куника в 19, коснёмся области выводов, где объективность и такт автора должны были развернуться в нечто большее, нежели утверждаемая им позиция, ведь если антинорманизм умер в размышлениях автора, то он вполне наличествует в сообществе, что надо как-то констатировать хотя бы в виде проходных экивок «всё же надо признать…», «кое в чём…» если стоишь на проблеме,  а не на своей голове.
Увы – НИЧЕГО!
1.В полное отрицание заявленному заглавием статьи Антинорманизм не умер – он расцвёл массой этнооттенков : «хазарских», «аланских» , «финно-угорских». В настоящее время это прямо-таки цветущий букет народов и народцев, кроме собственно славянороссов.
2.Очевидной натяжкой является историографическое умозрение Л.К. о полной бесплодности классического «варяго-славянского» антинорманизма Ломоносова – Гедеонова : прямое или косвенное следование ему стало основой крупнейшего открытия современного славяноведения : установление факта широкой миграции западных лехитов в области Северо-Западной Руси и Верхней Волги в 8-9 в., продублированное материалами и археологических и историко-лингвистических исследований. Возникает очень плодотворная идея об исходной двународности Древней Руси, ведь этноним «словене»-славяне /село-из-вене(-дов) по Б.Рыбакову/ исходно бытовал только в Приильменье…
Что, ученик и сотрудник М. Артамонова не помнит ныне широко дебатируемых идей своего учителя о «хазарской предоснове» Древней Руси? Или специалист – археолог (утверждает так), недавно даже заявленный одним курским автором «патриархом отечественной археологии» не знает о «салтовской культуре» лесостепи, из которой Н.Гусева выводит т.н. Неманскую Русь  9 века и Новокиевскую династию, сменившую Старых Киёвичей в 882 году? Между прочим идея «русско-аланского каганата» лесостепи 8-9 веков оказалась настолько напористой, что поколебала даже крупнейшего классического антинорманиста—лехитчика   В.Фомина. Признаться, из факта почти интернационального авторства Древнерусской государственности, истоки которой усматривают и в Рюгенских городищах и в Тюркских становищах – везде кроме как собственно русских деревенек – предсказуемо   оформление теории об исконно русских и источниках и субъектах таковой, о чём задумывался уже Д. Иловайский , подметивший, что единственный источник призвания варягов наличествует только во вторичном вставном фрагменте 12 века в ПВЛ, и  его отсутствие полностью сняло бы проблему. Слишком сильное средство? А 250-летняя бесплодная дискуссия, давшая некоторую материальную подвижку только в пользу антинорманисткой стороны, хотя бы в установлении В. Абаевым индоиранской природы т.н. «германизмов» в гидронимии  Поднепровья ,  не говоря уже об открытии  широкой вендо-лехитской миграции на северо-запад в полном соответствии с Ломоносовым (и Герберштейном , если отдавать по справедливости) …
Ладно, это кулуарное полемическое творчество больших дядей всё  друг о друге знающих в том числе и то, кто что наперёд скажет…
Но вот публичное издание, НЕДЕБАТИРУЕМОЕ УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ для вузов г-д В. Петрухина и Д.Раевского «Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье» , пионерское  в том смысле ,что выводит генезис славяно-русского этноса и культуры из евразийской ситуации, а последнюю увязывает с мировым этно и культурогенезом  /по подбору и компоновке материала так/. Подход плодотворный, обещающий даже в отсутствии нового видения предмета массу оригинальных точек зрения уже одним радикальным расширением горизонта сопоставлений – ведь право, зачастую «глаза в глаза лица не разглядишь».
Но как пристрастно и предвзято  выступили авторы в своей работе. Уже в первой главе-введении в общий антропо- и культурогенез групповая зашоренность Петрухина и Раевского выплеснулась полным игнорированием материала последних десятилетий, связанных с работами А.Окладникова, О. Бадера ,Б. Рыбакова, В.Виноградова, А.Деревянко , Д. Авдусина, В. Равдоникаса , В. Геннинга , Г. Здановича, как  и О.Трубачёва и В.Седова, цитируемых в тексте только в качестве полемической мишени – т.е.всей отечественной археологии, лингвистики (кроме В.Иллыч-Свитыча и С.Старостина), Истории первобытной культуры, развиваемых в советский период российской истории, как и продолжающих постсоветских исследованиях. Т.е. из материалов обозрений исключены и Денисовский человек , и каменная индустрия Дюрянг – Юряха в отсутствии которых антропо-, и культурогенез сжимаются до уровня обобщений 1970-х годов; так и основополагающие результаты Тешик-Таша , Сунгири, Мальты, без которых нет смысла предметно говорить о генезисе культуры в её утончённом смысле – генезисе духовной культуры, ЕДИНСТВЕННОМУ ОТЛИЧИЮ ЧЕЛОВЕКА ОТ ПРИРОДНОГО ТЕЛА И ЭТНОСА ОТ ЭТНОСА. Кажется, авторов более беспокоит, что кто-то усмотрит в мохнатых архантропах историческое основание к наличию порицаемых Ыванов, нежели искажение общей исторической картины обрезанием поля этно и культурогенеза от трёхконтинентальной Ойкумены до Афро-Азийского мосточка.
Практическим следствием такого усекновения живого тела культурного процесса стала невозможность дать обязательную для учебного пособия и естественную в данном месте дефиницию феномена духовной культуры, генезис и содержание которого в целом отслежены именно на Европейско – Евразийском материале ,  и к тому же представлены в полном составе разнообразия проявлений исключительно в Евразийской его части; демонстрируются введённым в оборот материалом неандертальских стоянок от Атлантики до Алтая – и только-только раскрывается для африканских пресапиенсов, в настоящее время пребывающих всецело в рамках теоретических воззрений, порождённых европейскими и евразийскими реалиями.
В сущности весь культурогенез  десятилетиями был явлен Тешик—Ташской  стоянкой, открытой Окладниковым в 1930-е годы, и в полной мере раскрывавшей его ключевой пункт: начало отделения архантропами себя в своих представлениях от природы и окружающего мира, породившее обряд захоронения. Исключения этого материала сделало неизбежным отсутствие развёрнутого определения феномена духовной культуры через его концептуальное ядро т.е. единственно научным образом и работающего , отсекающего вариационный шлейф многословия на теоретическом пробеле.
В целом духовная культура остаётся для авторов рисуночными фантазиями бессознательного эстетизма насельников великих пещер-галерей Испании и Франции. Но почти полное отсутствие таковых в Евразии, сапиентное население которой с самого начала перешло к искусственным жилищам, вынуждает их преувеличенно раздувать значение графики Каповой пещеры на Урале, малосвойственной  субконтиненту от Саксонского леса до Тихого океана , где исходно в составе артефактов преобладала объёмная глиптика и духовно—спекулятивные  искания, столь ярко отразившиеся в роскошной многозначительности и многообразии посмертно—погребальной  обрядности от Тешик-Таша до Костёнок и Сунгири на фоне определённого отставания развития таковой в Западном ареале;  т.е. оформляла ОПРЕДЕЛЁННО ИНУЮ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКУЮ ГИПЕРЗОНУ. Здесь кристаллизовались иные установки сознания на складывающейся совокупности ценностных ориентаций, обусловленные обитанием на Великих Равнинах, столь отличных от Альпийско-Пиренейских средостений. Если и Европейский и Евразийский социумы к эпохе верхнего палеолита уже открыли внутриколлективную  солидарность и «гуманизм-к-своим», явленный «могилами мудрецов» от Франции до Ирака, то лишь в Евразии он перерастает групповые рамки и приобретает черты всеобщности и «гуманизма-во-вне» , свидетельствуемые полирасовыми стоянками и захоронениями Костёнок – в то время как европейские стоянки демонстрируют брутальные картины истребления чужаков: неандертальцев для Нижнего палеолита, негроидов-гримальдийцев для Верхнего. Как следствием этого становится многозначительным факт генной антропологии: именно в Евразии произошло оформление монголоидной расы метизацией автохтонами сапиенсных пришельцев с Афразийского моста и австролоидно—негроидной  /в публикациях называемой меланезийской/ метизацией денисовским человеком пришлого сапиенсного субстрата. И лишь с большим трудом следы метизации в очень маленьких группах  установлены для неандертальцев Европы и сапиенсных насельников с юга, но именно они и стали основанием большой белой расы, получив от автохтонов континента развитый иммунитет.
Возникший на этой основе второй по значимости после самоконституирования акт духовной культуры, открытие Социального (подчёркиваем, Социального, Внеприродного – не Физиологисеского/Сексуального/Полового) Феномена Любви в 30-28 т. д.н.э. тем более остаётся за компетенцией авторов и тайной для читателя. Естественным  в этом пункте было бы приведение особого очерка значимости и последствий открытия Феномена Любви для становления Социума и Культурогенеза , но это очевидно означает написание новой книги на куда как больших основаниях и посылках – ограничимся тем что неизбежно к рассмотрению Евразийской культурно-исторической ситуации, как основы прафеномена Славяно-росской. Культурно-историческая собинность  Европы и Евразии выразилась в том ,что социальный феномен любви был открыт в Европе исключительно в одной форме Любви-Страсти(шакти-- по устоявшемуся индийскому понятию), т.е.обретения избирательности полового чувства индивидуализирующим сознанием, символом которой стали палеолитические Венеры с гипертрофированными признаками пола и природной ущербности(безрукость ,безногость, безголовость); и постижения таковой в Евразии в 2-х формах: Любви-Страсти и Любви-Обожания, означенной знаменитыми девочками-акселератками Мальты с тем же набором типологических признаков антиприродной нецелесообразности…А возникающие отсюда расходящиеся следствия : почему в целом Неразделённое Обожание совершенно не свойственно французской культуре, и её знает германская ? Анатоль Франс указывал на это обстоятельство, как на слабость в первой. Непроявленность этого материала лишает основ, обращает в феноменологическое целые жанры культур грядущих цивилизаций, например Роман ,явление исключительно Любви, или творчество, как её когнат-заместитель(теория «Адама Кадмона» в философской антропологии)…Право, германист-славист, пишущий об истоках Великорусского этноса и Русской культуры, В. Петрухин совершенно не знает или не может примениться к распространённейшей коллизии русских былин: противостоянию богатыря чувству к женщине—погубительнице ; как и устойчивый сюжет европейского эпоса—капитуляцию героя перед её неодолимостью(Сильна как Смерть); впрочем, есть и обоюдный вариант, демонстрируемый ирландской традиционной свадьбой вне всякой литературщины. Впервые человечество-социум открыло нечто в самом себе, что  отсутствует в природе : возникая как обращение сознания на половое размножение оно вырывает половое чувство из тисков природного целеполагания  т.е. делает его внеприродным. Внеприродное чувство необходимо должно было породить и собственный способ означения и постижения ,отличный от копирования феноменов мира, к которым не могло быть сведено неприродное и в чём-то даже противостоящее ей обретение—следствием стали первые символы постижения неприродного чувственно-внутреннего , разрывающие с реализмом видимо-наличного, Европейские и Евразийские Венеры и Акселератки с их манифестом неприродности :  Безголовость , Безрукость, Безногость – от  Любви  не убежать, Она свыше ума, Сильнее Сил, она безумна, слепа и глуха  т.е. уже и неприродна , и в чём-то даже антисоциальна, если бы не была всецело порождением социума... Это постижение  явило древнейший  символ – первое  произведение  интеллекта, начинающего строить свои разрывающие конструкты ещё языком природных форм .
Т.о.говорить предметно о генезисе этнокультур суммой которых выступает сам этнос можно только на материале палеолита 100-15 т. д.н.э.; и именно Европейско—Евразийского по состоянию исследований на настоящее время; отбрасывание этих материалов по «неудобству» исследователей или налагаемых схем обращает тему в интеллигентскую беседу вокруг да около.
Не меньший ущерб наносит объективности  изложения материала и просветительским целям издания  полное игнорирование этно-культурологических аспектов мезолита. Грандиозная эпоха провозглашения Разума и Жизни по Смыслу, породившая надприродный констуктивизм материалов и агрегатов в технологиях; всеобщую символизацию и абстрактизацию в духовной культуре, как следствие возникающего теоретического разума; открывший отвлечённые понятия в языке; породивший на основе процессов всеобщей абстрактизации  математику и музыку , самые абстрактные  виды науки и искусства—даже не упомянут авторами. Из-за этого проведённый в тексте огромный (и очень важный) пассаж об оформлении ностратической языковой общности ,столь значимый и для исторического языкознания ,и для культурологи, и для этнологии повисает в пустоте, а рассуждения авторов о возможной локализации места её сложения становятся умозрительны, как мнения об инопланетянах. Вместе с палеолитом мезолит отброшен проходной фразой об их незначительной роли в сложении культур и этносов цивилизаций производительного хозяйства, к которым отнесены и праславянские социумы. Браво! Вот только как они обойдутся без языка, ведь ностратическая общность языков стала основой-прародительницей всех основных  языковых семей Старого и Нового Света (кроме Австралии): в настоящее время её не усматривают только в языках австралийских аборигенов, законсервировавшихся на своём материке в 30-25 т. д.н.э. . Впрочем из текста следует, что авторы не владеют материалом влияния  факта наличия Ностратической общности на последующее становление языковых семей, обращаясь к первой только в общих декларациях, а на практике предпочитая материал вторых. Это и естественно, если  принять явление и отказать эпохе его осуществления.
Приходится констатировать,                Авторы либо не знают, либо им КРАЙНЕ НЕУДОБНО ПРИЗНАТЬ:
1.Факт сложения Ностратической общности языков точно локализирован в мезолите (15-6 т. д.н.э.)  в период его расцвета (14-11 т. д.н.э.) между переселением австрало- негроидного населения в Австралию, языки которого не имеют следов её влияния (30-25 т. д.н.э.), и переселением палеоазиатов в Америку (12-10 т. д.н.э.),  уже с наличием её присутствия. /для точности, они называют даты ,но умалчивают культурно – историческую  эпоху/
2.Выдающееся положение Евразии в Ойкумене для этой эпохи. Именно здесь на открывающихся в процессе и после таяния ледника огромных равнинных пространствах , изобилующих фауной всякого рода расцветает изощрённое интенсивное присваивающее охотничество с высокой долей гарантированного прибавочного  продукта, что стало типологической характеристикой мезолита; на этой основе расцветают культурно-бытовые комплексы последующих цивилизаций, кочевые  искателей мигрирующего зверя великих равнин и оседлые промышляющих водоохотой. Здесь впервые оформилась практика исторического разделения труда и присущих ему образов жизни, что станет основой последующих цивилизаций производительного хозяйства. В целом для Евразии мезолит являлся результатом всего предшествующего периода: её палеолит уже имел некоторые типологические черты мезолита, что многократно отмечалось специалистами.
3.Огромные пространства необременительного труда, открывавшего свободу иных приложений и вольной жизни, порождают  всемирные миграционные процессы, бушующие по всем континентам Старого и Нового света, заселение Америк, вторую миграцию в Австралийско-Тихоокеанский регион ; и запускающий   механизм которых раскручивается в Евразии. Она становится огромным котлом ,где сливаются и перевариваются протоэтносы и социумы, рождаются химеры и реальность новых общностей. Размах этого процесса приобретает даже  апокалиптические формы: население покидает пещеры Западной Европы – гибнет цивилизация великих пещер-галерей Альтамиры, Кастильо, Пеш-Мерль , Шмен-де-Дам, Ляско, Ле-Труа-Фрер. Лишь через 14 тысяч лет французские импрессионисты овладеют всем богатством художественных приёмов мастеров Второго Ляско...В 12 т. д.н.э.оставляют свои стоянки насельники равнины Ком-Омбо в Египте на верхнем Ниле, уже 5000 лет специализировавшиеся на  злаковом хозяйстве ; уходят на новые земли, увлечённые стихией вольного охотничества , отодвинув на  4000 лет  Иерихон и  на 6000 лет  Чатал-Гуюк….
Именно в процессе интенсивнейших взаимодействий и должна была возникнуть обслуживающая их новая языковая общность, взламывающая языковую ограниченность племенных народцев и конфликтное  несовпадение вступивших в контакт социумов; и естественно предполагать её локализацию в задающей сердцевине Ойкумены – в Евразии, на пространстве от Карпат до Алтая и от Кавказа до Иольдиево- Литоринового моря(ещё  не Балтика). Современные представления  склоняются к тому, что становление ностратической общности происходило в районах, где в 8-6 т. д.н.э. произошло становление индоевропейской  языковой семьи – из 3-х гипотетических локализаций последней две(Южно- русские степи и Зауралье) определены в Евразии; третья, Переднеазиатская, дебатируется с нарастающим неприятием. Если бы авторы серьёзно относились к заявленному материалу ностратической общности это скорее всего подвигло бы их к размышлениям, почему великорусский язык сохранил наибольшее число архаических конструктов грамматики и синтаксиса из всех индоевропейских языков (О.Трубачёв) , т.е. наиболее близок к эпохе выделения из НЯО, что не может быть сведено к санскритским параллелям, на пути к которым он проигрывает литовскому, и при том , что два последних имеют более продвинутые грамматические формы; кроме прочего уберегло бы их от сомнительных спекулятивных экскурсов в этимологию при построении теории источников оформления культуры  славяно-русского предэтноса.
Увы, ничего этого нет, и весь огромный пассаж повисает фиговым листочком над зияющим пробелом в материале, навешенным толи для прикрытия его пустоты, толи для уловления информационными новациями несведущего читателя…
Избавившись от рассмотрения в исторической конкретности генезиса культуры и языка заявлением о несущественности  для генезиса и культуры этносов цивилизаций производительного хозяйства палеолита и мезолита , авторы переходят к неолиту, как к общему старту таковых и началу строительства «общечеловеческой цивилизации и истории»/по материалу и изложению так – всё идёт из Чатал-Гуюка/. В практике это означает перемещение с евразийско- российского на переднеазиатско-афразийский материал в постижении реалий и традиций культур евразийских предэтносов  в целом  , и  славяно-русского  праэтноса в частности.
Между тем неолит в Евразии представлял собой определённо вторичное явление ,и даже для земледельческого Китая  отстранённое к 2 т. д.н.э.  от переднеазиатского репера  7-6 т. д.н.э. ; тем более для Северной Евразии, где начальный этап его переднеазиатской декларации (6-4 т. д.н.э.) характеризуется определённой стагнацией и упадком, обусловленным преобладанием процессов разложения интенсивного охотничьего хозяйства над модернизацией к производительным формам./Это очень грубое заявление тех процессов , что происходили в глубине субконтинента и не могут быть вследствие своей качественной несовместимости быть квантифицируемы ближневосточным материалом, если вы не собираетесь отказать им  в праве на существование только потому, что они «не такие»/
Но это нисколько не смущает авторов, увлечённых иной идеей: не раскрыть  своеобразие и вклад великорусского этноса и его культуры в планетарную цивилизацию, т.е. их ОБОГАЩАЮЩУЮ ИНАКОВУЮ НЕПОВТОРИМОСТЬ как производное всей неповторимости Евразии, а вписать её в общечеловеческое достояние, переписав  под линейку шаблона «как у всех»;  и отвращение от Костёнок, Сунгири и Мальты к Чатал-Гуюку и Иерихону является переводом стрелок на рельсы этой магистрали .
Впрочем, материал неолита, энеолита и раннего железного века можно признать полезным как компиляцию результатов, достигнутых археологией, лингвисткой, палеоэтнологией по периоду 6 т. д.н.э.—6 в. н.э. ,обычно разнесённых по разным курсам ; и объединение их  в одном обзоре небесполезно, если заранее примениться к методологии авторов: пристрастию к одному кругу идей и авторов и неприятием даже для полемики других – квалифицированный читатель   быстро распознает знакомые голоса и подголоски и насторожится, а всё ли и про всех здесь сказано. Неквалифицированному можно посочувствовать. Вполне заметно выпячивание теории Гамкрелидзе—Топорова – Иванова о Переднеазиатской прародине индоевропейцев (и ностратической общности); уклонение от обсуждения её Урало—Аральской  локализации, на которую указывают Археологические материалы о миграции европеоидного населения в Иран и Индостан в середине 2 т. д.н.э. ЧЕРЕЗ СРЕДНЮЮ АЗИЮ; избегание каких-либо ссылок на вполне качественные компиляции Л.Н.Гумилёва по этногенезу тюркской языковой общности в Центральной Азии; уничтожение всяческих признаков «славянизма» на пространстве Евразии до 8 в.н.э….Кажется, изобилием материала авторы готовят читателя к чему-то непредсказуемо – знакомому , им лично неприятному, но избежать чего нельзя – Платон мне друг, но истина дороже!
Так и есть! В сущности материал этих глав готовит приступ к определяющему – этногенезу славяно –россов. И тут-то содержится НЕПОВТОРИМО-ГЛАВНОЕ:  оказывается до 6 в. славян не было вообще, а наличествовал некий таскаемый в обозах героических нородцев  (готов, гуннов, авар, утигур) эпохи великого переселения субстрат преимущественно из «маргиналов» Пражско—Корчевской  культуры , который где его бросили, там и расцветал Славянскими Народами. Право, занятный термин, дальнейшее развитие Бодуэна-де-Куртене:  славяне от латинского сервус/раб…В 8 веке вместе с разгромленными остатками авар или гуннов этот обозный сброд вынесло  на берега Днепра и здесь в средостении сходящихся углом «маргинальных окраин» Финно-угорского, Балто-Славянского, Тюрко-Аланского миров  появился городок «маргиналов в кубе»   т. е. восточных славян, мать городов Русских –Киев !   Ну и Мать…Таким образом явился миру интернациональный Сын Полка. Право, как тут не обратиться снова к классике: Впереди Платон, Сзади Платон – а в Середине Чушь.
М-да, а занятный право перенос синойкизма трёх латинских общин , породивший Рим в 8 в. д.н.э. ,на Боричёв взвоз 8 в.н.э.  Правда там этруски, сабины, дарданы, внесённые традиции развитого культурогенеза , этническая наследственность , сложнейшие мифорелигиозные проблемы сложения нового этносознания , которые надо скрупулёзно исследовать ,не тараторить, вообще прикусить язык до явившегося факта – здесь шпана, никаких проблем ,кто смел, тот и съел…  TABULA RASA—ПИШИ ЧТО ХОЧЕШЬ . Это гносеологический посыл -- Но вот и СОЦИАЛЬНЫЙ: нахальная ШАЙКА села на Днепре, нашёлся смысленный БАНДИТ-АТАМАН, утвердил пристойную династию ,обустроил через неё государство,– НО ВЕДЬ ШАЙКА ТАК  И ОСТАЛАСЬ ШАЙКОЙ! Подумайте над этим, исторические народцы Евразии…
 Классический марксизм требует для полной объективности устанавливать и классовые корни явления – находясь на поле академической научности ограничимся только гносеологической стороной и зададим естественный вопрос: откуда это следует? Где следы того процесса, что нападало в  европейскую обочину каждой твари по паре и заговорили вдруг на славянском языке, А СЛОВЕНСК ЯЗЫК ЕДИН ЕСТЬ ,в чём авторы согласны для 8 в.; а византийцы Приск Панийский , Прокопий Кесарийский и император Маврикий знают в 5-6 в. И если уподобить Кия, Щёка, Хорива и Лыбедь так сказать Коллективному Энею, то где другие участники синойкизма хотя бы в виде сюжета о похищении Полочанок , коли не сталось поблизости Сабинянок? Приводя развёрнутое перечисление археологических культур Поднепровья 3-7в. , рисующее сложную ситуацию на лесостепном пограничье Оседлого и Кочевого миров, авторы старательно не видят за деревьями леса – Среднее Поднепровье ВСЕГДА ОСТАВАЛОСЬ В ЗОНЕ ОСЕДЛОГО МИРА, основанного на Реке, Лодке, Рыбе, Береге. Здесь могли укореняться только оседлые этносы: рыбоохотники мезолита; рыболовы и мотыжные земледельцы неолита; пашенные земледельцы и рыболовы от энеолита до эпохи машинных цивилизаций – всё остальное стекало набежавшей волной, выполняя в предельном варианте роль кровавой зачистки к следующему этносу, в прочих становясь фрагментированными присельниками к оседлым автохтонам. Подчёркиваем, это была цивилизация Земли и Воды, и если горел Берег и Жито – принимала и спасала Река и Рыба. Сложные коллизии могли возникнуть только в случае столкновения двух оседлых этносов: протославян и балтов, последние из которых во многом остались продолжателями  индоевропейской традиции эпохи  ямной культуры: отгонного скотоводства, трансформировавшегося в придомное,  с элементами земледелия и заметным отставанием на воде, что и определило результат их этновзаимодействия со славянами. Во всех иных случаях вопрос лежал в чисто количественной оценке: истреблялось ли оседлое население полностью, или оставались какие-то крохи, которые исторически необходимо должны были восстановиться и возобладать в этом регионе при прочих равных условиях. Скрупулёзные изыски и даже находки авторами могил готских, гуннских, хазарских богатырей совершенно неосновательны и полностью опровергаются тем, что первый этнос не задержался в Поднепровье ,а прокатил дальше в причерноморские степи, В ПОЛНОМ СООТВЕТСТВИИ С ОБЩИМ ИНДОЕВРОПЕЙСКО—ГЕРМАНСКИМ ХОЗЯЙСТВЕННЫМ КОМПЛЕКСОМ: ОТГОННЫМ СКОТОВОДСТВОМ НА ОСНОВЕ КРУПНОГО РОГАТОГО СКОТА И ЛОШАДИ; вторым ,как чистым кочевникам-овцеводам не было здесь места. Поэтому всякий раз, когда новый степной живодёр вторгался в этот регион, он сталкивался с противником – земледельцем : трипольцем , сколотом, антом,…РОССОМ. И как существенно   проследить этот процесс, возникал ли последний естественным саморазвитием корней предшественников, что стало кредо Б.Рыбакова, и от  чего так легкомысленно отмахнулись в последние пару десятилетий; или наличествовали полные вставки-замены. Мозаичный перебор в рамках одной территории только умозрительный вариант ; ему   противоречит хотя бы факт противостояния Славян-антов готам в 5 в., Славян-дулебов аварам в 6 ,Славян-россов хазарам в 8-9-м . Но это НАСТОЯТЕЛЬНО ТРЕБУЕТ ПЕРЕСМОТРА традиционного взгляда на субъекта этих вариаций, классический ли это земледелец, легко уязвимый случайностям  природы и войны вследствие открытости полей и селищ, раб земли и территории 11-19 веков ;  или вольный насельник рек и берегов целого исторического периода—тип , вполне сохранившийся в русском поморе, более живучий ,чем его собрат-антагонист степи, существующий только травой? Очень выразительные свидетельства такого рода сохранились в языке «глагол ГРЕСТИ…попал в терминологию….передвижения по воде с помощью вёсел непосредственно из понятийной сферы обработки земли. Но случаются и обратные влияния и притом значительные….—со стороны терминологии передвижения по воде на терминологию обработки земли…Так колёсный ПЛУГ показался человеку древности ПЛЫВУЩИМ….Отсюда славянский PLUGЪ (PLU-G,ср.STRU-G), послужившей источником герм.PLOGA» . С позиций историка естественней  полагать, что термин ГРЕСТИ, оформившийся  по данным языка ещё в собирательстве переместился в сферу воды значительно раньше самого земледелия…И о чём свидетельствуют опять же материалы почтенного лингвиста, термин «рало» исходно «обозначало лишь кусок дерева, которыми можно делать подобие гребных движений – ср. др.инд.aritra/весло/».Поэтому первый вывод можно оценить уступкой Здравого Смысла в пользу Мейе и Фасмера.
Но обратимся от того, что не сделали авторы к тому,  что они наделали.
Последующее изложение – или перекраивание, понимай как знаешь –материала древнерусского этногенеза представляет собой как бы курбет «норманизма» на всю славяно-русскую праисторию: Одни дарят земледелие, Другие (Карл Великий, 8-й век!) ведут в Поднепровье, Третьи (конечно, норманны) устраивают государственность… Читать это и скучно ,и противно – ограничимся только препарированием фантомов группового пристрастия , заявленных в издании «фактами».
«=»  Авторы настолько поверхностно отнеслись к материалам аграрной истории, что не удосужились поинтересоваться, на основе каких культур происходило становление земледелия в Западной Евразии, и это отнюдь не тривиально, так что народы Дальнего Востока продолжают следовать автохтонному рису, а например пшеница в Индии пришлая культура;  и для объективного решения вопроса о переходе к земледелию в этом районе следует решить вопрос, а не было ли у неё местных предшественников, уступивших ей свои позиции – в противном случае придётся признать, что огородничество в России началось с 18 века, когда Пётр Великий завёз в страну картофель. Значительное число авторов, которым следует и Б.Рыбаков , считают  древнейшей земледельческой культурой  и особенно для Европы и Западной Евразии горох и в целом бобовые, дикие разновидности которых чрезвычайно распространены и известны по данным археологии с 20 т. д.н.э. в ареале от Бирмы до Испании. В частности выдающийся швейцарский ботаник , создатель учения о происхождении культурных растений А. Декандоль полагал местом окультуривания гороха юг России , где дикие виды его и сейчас сохраняются в Крыму и на Кавказе (не считая Средней Азии) .  При наличии 1800 видов бобовых на территории России было бы удивительно, если бы сталось не так и  синонимом древности в русском фольклоре отложились «времена царя Гороха – по колен борода». Впрочем, авторы не владеют и материалами по злаковым культурам, которые утверждают в качестве мерила перехода к производительному сельскому хозяйству – последние появились задолго до Чатал-Гуюка и установлены окультуренными для Северо-Западной  Африки(Алжир) с полным составом приложений  (агротехнология , помол, потребление ) уже в 17 т. д.н.э. , и в свете этих фактов пути и время их продвижения в районы становления индоевропейской языковой семьи и протославянского предэтноса очень усложнены, и не могут быть привязаны исключительно к Чатал-Гуюку и даже к Передней Азии как единственной; и например очень многозначительным выступает факт произрастания 9 видов дикорастущей пшеницы-однозернянки из 11 известных в Крыму, при этом 6 более нигде не известны . Из индоевропейских народов праславяне одними из первых, если не первыми,  освоили культуры зерновых (см. этимологию «Рожь» и «Пшеница» в индоевропейских языках по О.Трубачёву) . Именно через них восприняли эти культуры германцы, ЗАИМСТВОВАВ СЛАВЯНСКУЮ ТЕРМИНОЛОГИЮ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ, при том ,что терминология скотоводства у двух народов формировалась независимо. С этим вполне увязывается и теория о Дунайской прародине славянской языковой общности, если следовать логике авторов о балканском пути продвижения зерновых в Европу, поэтому последняя ими решительно отвергается в пользу старых воззрений наличия промежуточной балто-славянской общности т.е. как бы обращение к наследию Рыбакова—Гимбутас , но с отказом славянам в каком-либо присутствии на Днепре до  8 в., признавая там наличие балтов. В этом месте изложения логика авторов становится столь же весомой, как и славянская бесплотность в их построениях… Вступать в полемику с великим лингвистом на его профессиональном поле этимологии авторы всё же не решились, скороговоркой, без справочного аппарата выставив в противовес  утверждение, что слово «хлеб» в русском языке заимствовано из Древне-Верхне-Немецкого .Уточним коллег – ПО ФАСМЕРУ . Методология Фасмера известна: встречая русско-германские параллели , он заявлял германским источник их появления в языках. В данном случае он совершенно некатегоричен и признаёт аналог  русскому «хлебу» в китайском(!) «глиэп» и латинском «либере» (название особого жертвенного хлеба), причём семантика последнего (хлеб,возлияние) полностью совпадает с русской – первоначально хлеб употребляли в виде размоченного толокна, его «хлебали» в виде «похлёбки»; такого развитого шлейфа у германского аналога нет.
«=».Впрочем, далее авторы совершают ещё более сногсшибательное открытие, что старославянское название топора «секира», вполне прозрачное по значению и этимологии, тоже создано Древне-Верхне-Немцами. Так что же, славяне вообще пребывали  без топоров, даже каменных, не имея соответственного термина в праязыке, и стояли в очередь в ожидании на немецкие новации, во всю историю антропогенеза оставаясь так сказать Последней Обезьяной в Человечестве? Пусть отдувается за своих российских эпигонов герр Фасмер, который всё же был учёный, а не клоун при конъюнктуре, педантично отметивший , что славянское понятие «родственно латинской секирис (топор), ассирийской сукурру (топор)», и «не может быть  речи о заимствовании из кельтской среды» (из которой заимствована вся древнейшая германская производственная терминология—да  и технологии к слову).
«=».Несомненной новацией стало и «открытие» г-ми В. Петрухиным и С. Раевским германских основ гидронимии великих рек Юго-Восточной Европы после работ В. Абаева , установившего праиндоевропейский источник оформления гидронимов Дон, Днестр, Днепр, Дунай от корневой основы «ДН»(бегущая вода) ,  сохранившей своё значение и в ахейских говорах эпохи дунайской прародины («Посейдон» - бог  пресных вод, осеменитель земли). Естественно, они не могут смириться и с другим выводом выдающегося лингвиста: установление им индоиранской,  скифо-сарматской основы т.н. «гото-германских» наименований Днепровских порогов из списка Константина Багрянородного , что вполне согласуется с фактом 2-тысячелетнего пребывания индоиранского населения в Причерноморье против 100-летнего готского эпизода 4-5 в. – этот факт они просто умалчивают , пропечатав отвергнутую инвективу 19 века, т.е. СОВЕРШАЯ УМЫШЛНЕННУЮ ФАЛЬСИФИКАЦИЮ.
«=».Любопытно ,как «позвоночный норманизм» авторов  протащил их мимо действительно значимого представления: если одно и то же понятие оформлено филологически одинаково не только в родственных языках ,но и в больших языковых семья, при том таких различных, как индоевропейская, семито-хамитская,  сино-адыгская  ,не лучше ли искать его источник не в порождениях заимствований от одного племенного народца к другому, а в наличии объемлющей порождающей праобщности : постностратической или даже ностратической , пока не проступили другие, вроде дебатируемой евразийской ? В групповом ослеплении они даже не замечают осторожные намёки такого рода у того же Фасмера, например по поводу этимологии слова МЕЧ «…..допустимо заимствование славянских и готских слов из неизвестного общего источника» . — Нет, натаскано у готов! В данном месте Фасмер, вполне объективен и компетентен как филолог, но оформленное филологически историческое понятие всё же не производное словопрений ,а конкретного исторического занятия т.е. привязано в генезисе к целеполаганию и использованию. Фасмер исходит из режуще-рубящего действия меча, как бы выросшего из ножа; и действительно, саксонский меч-СКРАМАСАКС и кабардинская ШАШКА дословно обозначают САКСОНСКИЙ НОЖ и НОЖ. Но кроме рубящих мечей едва ли не раньше появились колющие, например  Гладиусы римских легионов, своего рода крохотное копьё для боя грудь в грудь. Но копьё используется двояко: им можно колоть, но его можно метнуть – возникает связка Метать – Мечу –МЕЧ (нож для метания)…/последнее, естественно, в качестве предположения/.
«=».Г-н Фасмер филолог-русист (и немец) – г-н Петрухин историк, заявляемый то славистом, то германистом: неужто он не заметил хотя бы на материале своих популистских «Мифов древней Скандинавии», что боги земледелия(Ньёрд), рыболовства, мореплавания (Эгил,Рана),даже охоты(Скади) у скандинавских германцев были не родные АСЫ, а этнические чужаки ВАНЫ; и оружием верховных богов Одина и Тора являются примитивные Копьё и Молот-Ослоп (даже не топор), а отнюдь не специализированные Мечи. Задумывался ли автор-германист, водя рукой автора-слависта, что боги саг даже не имеют приличных средств передвижения: Тор ездит на козлах, а для того, чтобы Один обзавёлся достойным его званию транспортом, бог Локи должен был сойтись в облике кобылы с жеребцом какого-то великана; но у божественного коня Слейпнира остался признак его негерманского происхождения  8 ног , в то время, как сакральным числом  у скандинавов было  9 (по материалам В.Петрухина):  на  8-ногом коне ездит загадочный персонаж русских сказок Царь Огненный щит – Пламенное копьё  ; 8 костров горели вокруг главного истукана в Перыни  под Новгородом…  . О заимствованном характере производительного хозяйства у Асов говорит и способ его обретения, божественная война с Ванами . При этом земледелие было столь малозначимо, что у германцев даже нет столь важных в аграрных культах богов Солнца и Луны, это какие-то механические конструкты без антропологизации – и это очень давняя традиция, идущая ещё от кельтов: замечательные ремесленники Латена и Гальштадта были больше скотоводы, чем земледельцы, что являет классическое кельтское хозяйство гойделов и гэлов Ирландии и Шотландии с его культом свиньи, коровы и лошади.
Для разрядки  : может быть г-н Петрухин обратит  внимание на одно любопытное наблюдение, ак. С.Б.Веселовский, готовя материал к великорусскому Ономастикону, заметил ,что русские вкладывают в имя ИВАН совершенно отличное значение от ветхозаветного ИОАННа  (Угодный Богу), из которого его выводят . В русской народной ономастике Иван чужак, Человек без рода, иностранец, ИВАН «НЕ ПОМНЯЩИЙ РОДСТВА» :  и производственные  персонажи г-на Петрухина воистину ВАНи в германском пантеоне. Это не более чем шутка? Как сказать, в сагах возникают и более выразительные параллели: мёд поэзии Квасир и русский квасок; бог поэтического опьянения Браги и русская бражка… И почему бы не допустить на этом фоне вероятности аналогии: русские иВАНы НЕ ПОМНЯЩИЕ РОДСТВА и боги-чужаки ВАНы скандинавской мифологии… Но ведь это разорвать этимологическую связь в паре ИВАН—ИОАНН ; покуситься на честь 5 государей, Легенду Православия!
«=».Учитывая отношение г-на Петрухина к научному наследию и результатам междисциплинарных исследований, расходящимися с его посылом, ничего этого он не услышит и не воспримет. Режет глаза постоянное словосочетание «балто-славянская общность», густо размазанное в тексте о славянском этногенезе  :  что, авторы не читали заявленного в списке использованной литературы мемориального сборника работ ак . О.Трубачёва, где в частности приводятся  и результаты его исследований о балто-славянских связях по данным языка. Безоговорочно используя его материалы по расселению балтов в Восточной Европе, они полностью игнорируют его вывод о сроках начала балто-славянских контактов, и существовании БСЯО.
ВОСПОЛНИМ ЭТОТ ПРОБЕЛ:
1. На начальном этапе становления  (2-1 т. д.н.э.) протославянская языковая общность находилась в непосредственном языковом контакте с  латино-этрускоидными, греко-ахейскими, иллиро-фракийскими этнообразованиями;
2.На средним периоде её сложения (конец 2 т. д.н.э.), при вполне наметившемся разделении на Западную (Норик – Балатон) и Восточную(междуречье Тисы—Муреша )  ветви она непосредственно контактирует с кельто-германскими (западная) и кельто-иллирийскими (восточная) этносами;
3. Лишь на конечном этапе оформления (начало 1 т. д.н.э.) она вступает в прямой контакт с балтскими этнообразованиями  , и преимущественно её восточная ветвь (ок.8 в.  д.н.э.)
Т.е. как таковой БАЛТО—СЛАВЯНСКОЙ ОБЩНОСТИ НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО; их единство наличествовало только в лоне ИНДО—ЕВРОПЕЙСКОЙ .
Создаётся впечатление ,что имя великого лингвиста вставлено в список только для мины объективности – его отсутствие было бы просто неприлично.
«=».Впрочем, великий лингвист вряд ли испытал расположение к авторам, обращающимся с подобной вольностью к текстам  документов, как в следующем примере. ЦИТАТА   о водворении Игоря в Киев  НПЛ: «беше у него варязи мужи словене оттоле прозвашася русью».ПВЛ :«Угры, прогнаша волъхи и наследиша землю ту и седоша с словены, покоривше я под ся и оттоле прозвася земля Угорьска» -- Вывод господ П-Р. «завоеватели венгры приносят своё имя на покорённую землю, подобно руси Олега и Игоря – только так можно понимать сами летописные тексты».Но наречие «ОТТОЛЕ» всегда, в том числе и в 9 и в 19 веке означало «С ТОГО ВРЕМЕНИ» , и ак.А.Шахматов  СОВЕРШЕННО ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛ ТЕКСТ НПЛ «варягов Олега-Игоря стали звать русью  после их перемещения в Киев», также как и ПВЛ дословно говорит не о том, что именно венгры назвали своё завоеванное ВЕНГРИЕЙ, а то ,что со времён венгерского завоевания земли на Дунае стали звать Венгерской Землёй: в данном случае разница невесома – в первом налицо решительное  РАСХОЖДЕНИЕ СМЫСЛА. Ак. Шахматов был норманистом, но остался всецело на позициях академической научности в своём исследовании– Г-н Петрухин обратил академические формы в Наукообразную маскировку собственных пристрастий. Остаётся задать вопрос г-ну Петрухину: ДОКОЛЕ ?
В свете изложенного данное пособие может быть оценено  как ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ПЛОХОЕ. Остаётся только выразить сочувствие тому студенту ,историку или филологу, которому выпадет несчастье сдавать экзамен по данному пособию ЦЕНЗОВОМУ ПРОФЕССИНАЛЬНОМУ ИСТОРИКУ, звереющему от наката подобной АХИНЕИ (см. у Фасмера).В целом это связанная из кусочков  препарированного материала улавливающая сеть для сторонней публики и набор дежурных реплик к околоточным дискуссиям неспециалистов. Впрочем, может быть продуктивно использован как материал  для семинарских занятий по выработке навыков критического разбора текстов.
               
                Лев Исаков
                Историк.
                Софрино. Москва.               
Список использованной литературы.
1. «Биологический энциклопедический словарь.» Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Бабаев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др. — 2-е изд., исправл. — М.: Сов. Энциклопедия, 1986.)
2.СТАРОСЛАВЯНСКИЙ СЛОВАРЬ. М., Русский язык,1994г.
3.ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКОВ. Вып.1-33.М.,Наука
4.ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА.т1-т5,М.,Мир,1979.
5.В.И.Абаев.ИСТОРИКО—ЭТИМОЛОИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ ОСЕТИНСКОГО ЯЗЫКА. т 1-4,М-Л.,Изд-во АН СССР,1958-1984 г.
6.С.Б.Веселовский. ОНОМАСТИКОН. М., Наука, 1974 г.
7.М.Фасмер. ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА. т 1—4.М.,Прогресс,1986 г.
8.А.Н.Афанасьев.ПОЭТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЛАВЯН НА ПРИРОДУ. Т 1-3. М., Современный писатель, 1995г.
9. . Декандоль А. Местопроисхождение возделываемых растений. Пер. с фр. / Под ред. Х. Гоби. - Спб.: Издание К. Риккера, 1885. - 490 с.    
10.Б.А.Рыбаков.Язычество Древней  Руси.М.,Наука,1988 г.
11.В.Седов. СЛАВЯНЕ.ДРЕВНЕРУССКАЯ НАРОДНОСТЬ. М.,Знак,2005 г.
12.О.Н.Трубачёв.ЭТНОГЕНЕЗ И КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙШИХ СЛАВЯН. М., Наука, 2002 г.
13. 39. К.А. Фляксбергер.  Пшеницы однозернянки // Труды по прикладной ботанике и селекции. Том XV. - Ленинград, 1925. - С. 207-237.
14.Л.С.Клейн.НОРМАНИЗМ—АНТИНОРМАНИЗМ—КОНЕЦ ДИСКУССИИ. Ж-л СТРАТУМ ПЛЮС,1999г.,№5,стр.91-101.
15.В.Я.Петрухин, Д.С.Раевский. ОЧЕРКИ ИСТОРИИ НАРОДОВ РОССИИ В ДРЕВНОСТИ И РАННЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. М.,Знак,2004г. 416 с.