Глава-1, 2. Черёмуха белая. Белое и чёрное

  Часть первая.
 
   "СУРОВЫЙ УРАЛ". (ДЕТСТВО. ЮНОСТЬ. МЕЧТЫ...).

 
  Никогда не гонись ты, за счастьем юнец...!
Коль достигнута цель, неминуем конец...!
Всё, что кажется близким - сродни горизонту
Как не всякий разумный, по сути, - мудрец...!
 
   Максим.

   
   = = =
 
   
  ГЛАВА - 1.
 
  "БЕЛЫЙ СНЕГ, СОЛНЕЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ..., и НОВАЯ ЖИЗНЬ..."

 
   
  Первое, что сделал ребенок, когда появился на Белый Свет, не закричал сразу, как обычно это делают подавляющее большинство новорождённых, а широко открыл свои серые глаза, через секунду слегка прищурил их, и с большим интересом, с какой-то почти неуловимой в его глазах хитринкой, посмотрел на окружающих его людей, склонившихся над ним. После этого, он приоткрыл свой пока ещё беззубый, прелестный ротик..., и очень мило улыбнулся.... Потом сжав свой маленький кулачок, довольно сумбурно потряс им в разные стороны, как бы грозя какому-то невидимому персонажу, затем..., теперь уже широко раскрыв свой рот..., громко и пронзительно закричал.... Это был мальчик.... Вокруг него был один только белый снег. И Люди. Солнце полностью скинуло с себя временное затмение-темноту, вновь ярко засияло, и ласково коснулось своими жаркими лучами Людей и всего живого на нашей Земле.
   И родился он, не там, где обычно рождаются дети, в роддоме, или каком-то другом помещении, а в обыкновенном сугробе снега...! Да, да..., в самом настоящем сугробе снега.... Была зима, и на улице стоял трескучий мороз. Земля была вся белая от снега.
  Его укутали в снятый кем-то с себя толстый шерстяной свитер и вся лыжная компания, радостно, со свистом и смехом, но в то же время достаточно быстро тронулась в обратный путь, на тут же сооружённой ребятами крепкой волокуше, на которой лежали закутанные в тёплые одежды, только что рождённый ребёнок и его мама Зинаида, в свой уральский, родной посёлок Третий Северный города Североуральска, к только что построенному новому дому-пятистенку, родителями новорождённого.
  = = =
  - "Так..., други вы мои закадычные..., завтра, как обычно сбор у дома нашей поселковой красавицы Люси Воскресенской, в 8-00 утра... - командирским голосом, нетерпящим возражений, напомнил всем присутствующим Володя Громак, - И без всяких там опозданий... Выдвигаемся на наш склон в 8-30. Зину, по многочисленным просьбам здесь присутствующих, подвезём на наше место на машине, которую нам выделил с барского плеча, наш председатель поселкового совета.. Через три часа, так же на машине, доставим Зину обратно в посёлок целой здоровой и невредимой." - затем Вовчик немного подумал..., и зачем-то брякнул ни к селу, ни к городу..., - Да, други мои ненаглядные..., лыжи смотрите в сенцах не забудьте...!"
  = = =
  Стёпа..., ну, что я всё время дома сижу уже несколько месяцев, как неприкаянная... - пыталась разжалобить мужа Зинаида... - Ничего со мной не случится, если я поеду с вами и хотя бы просто посижу в машине.... Хоть на природу зимнюю посмотрю...
  - "Какая там природа...?! Один только снег белый кругом... - весомо возражал Степан, муж Зинаиды - Выходи вон, на крыльцо и любуйся этой природой, сколько хочешь...! И никаких тебе волнений и никаких опасностей для нашего будущего малыша.... Или ты уже забыла что произошло около двух лет назад...?! Хватит нам таких испытаний Зинуля...! Всё..., не приставай с этим.... Не надо гневить Бога.
  - "Ну, Стёп...! - продолжала тихонько, но настойчиво упрашивать Зина, аккуратно наступая на мужа, выпятив вперёд, свой уже довольно большой живот, как самый весомый аргумент в этом деле... - Не волнуйся ты так..., я просто хочу выбраться из четырёх стен и немного подышать, свежим, морозным воздухом. Всё будет в порядке, я себя чувствую хорошо. А потом все вместе вернёмся домой. В машине тепло, я буду очень аккуратна, так, что причин для волнений абсолютно нет никаких.... И потом любимый мой, ты в этой домашней суете не забыл, что сегодня будет Солнечное Затмение...? Грех не полюбоваться такой красотой нашей Матушки-Природы..."
  - "Может и правда..., (?) пусть поедет, - всё ещё опасливо про себя подумал Степан, - А то действительно, уже, почти полгода безвылазно сидит дома. Безопасность ей, мы полностью обеспечим. Да и печка в машине хорошая, греет, будь здоров...!"
  = = =
  С того злополучного дня, когда у Зины случился выкидыш, прошло два долгих года. А причиной послужило следующее. Она совершенно случайно, оказалась свидетельницей автомобильной аварии, тогда, когда грузовая машина, с моста упала в местную речку Вагран. Река была не глубокая и автомобиль, перевернувшись в воздухе, упав в неё, на кабину вверх колёсами. Мужчина, сидевший рядом с водителем, успел выпрыгнуть в речку и таким образом спасся, а водителя, ещё совсем молодого парня, зажало в кабине, и он никак не мог из неё выбраться. Было видно только его руку до локтя. И эта рука, высунутая из окошка, лихорадочно царапала и металась по железной дверце, ломая на пальцах ладони ногти. Вскоре, все эти лихорадочные движения окровавленной руки с растопыренными и скрюченными пальцами, начали замедляться и угасать . Затем эта пока ещё живая рука, пока ещё живого человека, последний раз, задрожала какой-то обречённой мелкой дрожью, перестала двигаться и безжизненно повисла. Борьба за жизнь была закончена, смерть одержала победу.
  Всё это видела Зина и её очень близкая подруга Люся Вокресенская, которая жила прямо напротив дома Зинаиды. Они в этот момент, по стечению каких-то непонятных для них, но очень роковых обстоятельств, вместе, просто прогуливались у речки, рядом с этим самым злополучным мостом. У Зинаиды от всего увиденного, было сильнейшее нервное потрясение, и с ней случилось несчастье, теперь уже в их семье. Степан и Зина потеряли ребёнка.
  = = =
  Вся уличная компания семейных друзей и просто соседей Степана и Зины, каталась на лыжах по заснеженному склону невысокой горы, с романтическим названием "Любезная", а Зина с Люсей в это время, сидели в тёплой машине, попивали из термоса горячий чаёк с малиной и одновременно с этим приятным занятием, любуясь ярким Солнцем, красавицей тайгой и нежно-голубой дымкой далёкого горизонта..., совсем немного, совсем чуть-чуть..., по-женски незатейливо сплетничали, беззлобно промывая молодые косточки всем, кто сейчас, развлекался на склоне этой горки.
  -Ну, вот ты мне скажи Зина...! Почему этот Громак, всё время пытается руководить и командовать нами...?! А мужики, всё это терпят и даже более того, почти всегда, с ним во всём согласны. Нашёлся тут лидер улично-дворовый...! Иди и командуй у себя дома!
  -И пошто это ты так не жалуешь нашего Вовочку? Аааа...?! Хороший парень, завидный жених...! Начитанный, волевой, симпатичный.... Или подруга, у тебя к нему особый интерес имеется? Так сказать, наш бабский? Давай колись, признавайся, как на духу.... Виды на Володю имеешь подруженька дорогая моя? Влюбилась в него что ли...?
  -Да, что ты Зина...?! Брось...! Не вгоняй меня в краску понапрасну...! Виды я на него имею...!? Ага, сейчас, разбежалась прям...! Да никаких видов...! - и совсем немного помолчав, выпалила... - Да, он мне нравится...!!! Совсем немного.... Ну и что...?!
  -Наверно настолько "немного", совсем чуть-чуть, подружка моя, что и замуж за Вову готова пойти, семью свою создать, детишек нарожать?! - улыбаясь, спросила Зина.
  -Какой там замуж Зина...! Он на меня никакого внимания не обращает.... Смотрит на меня, как через витринное стекло.... Чурбан бесчувственный...! Просто ненавижу его!
  -Всё..., - коротко констатировала Зинаида... - Значит скоро быть свадьбе, значит скоро, погуляем.... Да любит он тебя подружка ты моя, лю-ю-юбит..., - протяжно пропела Зина... - И вокруг, все об этом знают, одна только ты в неведении и пребываешь..... Знаешь что подруга ты моя разлюбезная, давай-ка выйдем из этой машины, тем более, что председатель сельсовета просил её вернуть, а то сидим в ней, как в тюрьме, и подышим свежим воздухом.... А машину он пришлёт нам назад, часа через три.
  Они медленно, потихоньку, шаг за шагом, удалялись от того места где стоял уехавший автомобиль, безостановочно разговаривая на тему Любви и человеческого Счастья. О том, что частенько этих мужиков, просто невозможно понять, и о том, что они к большому сожалению, нередко бывают очень твердолобыми, и ты тут хоть прыгай на них..., а им это всё равно.... Им это до лампочки, которая к тому же, давно уже не горит.
  -Ой..., - неожиданно в этот момент вскрикнула Зинаида и как-то неуклюже повалилась на снег... - Ой, нога, моя нога...! - тихо, нараспев, тянула она....
  Люся бросилась к упавшей на землю подруге, наклонилась над ней, и как медик сразу поняла, что вовсе не подвернувшаяся нога тут основной гвоздь программы, а совсем другое. Её нога оказалась только средством, невольным инструментом по созданию проблемы, которая прямо сейчас, повлечёт за собой следующие , никак и никем незапланированные действия. Само падение, и удар о землю спровоцировал начало преждевременных родов..., - Ну вот и началось... - подумала Люся... - И не в тёплой больничке, а прям на морозе, на снегу...! Нужна помощь, самой мне не справиться....
  И Люся не просто закричала, она почти буквально завыла, как заводская сирена.
  -"Все сюда, все ко мне, с нашей Зиной беда...!"
  И через довольно короткое время, можно было видеть, как люди подъезжали, быстро подходили к тому месту, откуда раздался крик о помощи. Они шли помочь другим.
  Командовала всем Люся, которая в повседневной жизни, была очень застенчивая, слабая, и наверное по этому, многим казалось, сама была абсолютно беззащитной.
  Но надо было торопиться. Роды могли начаться в любой момент. И не в роддоме, а в снегу. Присутствовал к тому же сейчас здесь, и сильный ветер и крепкий мороз.
  Люся продолжала чётко и доходчиво для всех, как военный, отдавать команды.
  - "Встаньте вокруг нас с Зиной одним плотным кругом, что бы получился шатёр. Мужчин попрошу закрыть глаза, и до тех пор, пока я не разрешу не открыть их. Что бы не травмировать вашу несгибаемую стойкость, силу и мужество..., и..., самомнение...".
  Люся опустилась на колени, потом легла рядом со своей лучшей подругой, крепко обняла её, и очень уверенно и в то же время успокаивающе сказала... - "Зина, дорогая моя подруженька, поверь мне..., всё у нас будет хорошо. Сегодня, вернее прямо сейчас, ты станешь мамой. И обязательно, самой счастливой мамой на всём Белом Свете...".
  Затем Люся склонилась над Зинаидой и отключилась от всего. Она принимала роды. Она встречала Новую жизнь, подаренную Богом, уверенно идущую на нашу Землю.
  А если говорить более широко..., то в конечном итоге, роды принимали все. Все присутствующие здесь. Все приняли в них..., самое непосредственное участие.
  Когда раздался сильный, пронзительный крик новорождённого, многие, если не все, обратили внимание на то, что холодный и пронизывающий ветер, внезапно стих. Вокруг, в почти что голубом от неба воздухе, стояла какая-то загадочная тишина. И казалось, что Солнце, сияло не небе, намного ярче, чем прежде, до рождения ребёнка.
  Все присутствующие, чего-то ждали. Они делали это всегда. Люди надеялись, ждали и ждут всю свою жизнь. Ждут каких-то хороших перемен в своей жизни, ждут лучших, счастливых времён, для себя и своей семьи. А так же для всех, живущих на этой Земле.
   

  = = =

 
  ГЛАВА - 2.
 
   "ЧЕРЁМУХА БЕЛАЯ..."

 
 
  Этот день..., от многих уже прошедших, таких же будничных и серых дней, ничем не разнился, и ничем особым не отличался. Он, как и его предшественники-близнецы, которые так же, с завидным постоянством и регулярностью навсегда исчезали в какой-то далёкой, неведомой и загадочной, а потому, немного пугающей людей, такой непонятной и таинственной для них Неизвестности....
  Все эти дни..., и нынешний в том числе, были очень похожи друг на друга..., ну прям, как горка пирожков или блинов одного замеса, испечённых одной и той же, равнодушной уже ко всему в этой жизни стряпухой, на одной и той же, много повидавшей на своём кухонном веку, сковородке. Таких же до непристойности одинаковых, и таких же невзрачных и однообразных, как желтоватый, сыпучий песок в Синайской пустыне, а потому, как правило, ничем особенным, не запоминающимися.
  За исключением может быть, только одного обстоятельства, или события, которое люди, попросту не могли не заметить, и каковое произошло в посёлке "Третий Северный", города Североуральска, на улице, имени легендарного, "всесоюзного старосты...", Михаила Ивановича Калинина. На той самой улице, на которой жил Максим со своими родителями и двумя сёстрами.
  А произошло следующее: Примерно через пять, или шесть дворов от дома, в котором жил Максим, по этой же стороне улицы, умер лесник Каретин. Ничего из ряда вон выходящего. Всё, как всегда.... Такое, в общем-то, случалось можно сказать с неизменной регулярностью. Кто-то, как говаривали сами же взрослые, то есть "старшие товарищи"..., очередной товарищ, "давал дуба", и его сообща, общими усилиями отправляли в последний путь на "Амональный". Прям так и говорили - "Отнесли жмурика на Амональный".
  Само слово, "кладбище...", когда кто-то умирал, почему-то упоминалось крайне редко. Максим тогда ещё не знал и не понимал, почему взрослые заменили в своём лексиконе одно слово на другое, слово "кладбище" на слово "Амональный". И здесь нужно откровенно сказать, что в настоящее время, Максима, такая замена слов не особенно то и интересовала. Заменили, ну и ладно.... Значит взрослым так надо. Может им так удобнее и сподручнее. Это только их дела! А у него, на тот момент, как казалось тогда ему самому, было вполне достаточно своих очень даже нешуточных, больших и довольно серьёзных мальчишеских забот.
   Но тем не менее и как бы там ни было, Максим, как и многие соседские мальчишки и девчонки, принял непосредственное и активное участие в подготовке умершего Каретина к его собственным похоронам и отправке его в последний путь. В то самое местечко, которое загадочно называлось "Амональный...".
   Максим с ребятами носил хвойные еловые ветки, заготовленные взрослыми мужиками и вместе с ними укладывал их в кузове бортовой машины, задний борт которой был открыт и опущен вниз. Ребята старались, чтобы всё было красиво и добротно и безвременно почивший Каретин, лежал в своём деревянном гробу, как у себя дома в постели, словно у Христа за пазухой, на мягком, таёжном, зелёном одеяле.
   Наконец все приготовления к похоронам были закончены и вся эта грустная процессия, состоявшая из родственников, соседей и просто знакомых, тронулась провожать бывшего лесника Каретина..., в его последний и невесёлый путь.
   Максим тоже, сосредоточенно-тихо, вместе со всеми, молчком, шёл среди этой понурой и неуютной толпы, бредущей по грязным после прошедшего дождя, просёлочным дорогам. Все тоже, в основном, шли молча. Если что-то и говорили друг другу, то говорили совсем немного и не громко, почти шёпотом. Как будто все, чего-то или кого-то очень сильно боялись и не хотели лишний раз беспокоить. И вот так потихоньку и как-то совсем незаметно, похоронная процессия добралась до кладбища.
   Последнее, что Максим запомнил, почему-то больше всего из всей вереницы событий произошедших с ним в этот день, так это то, что когда гроб с Каретиным опускали в могилу, на дне могилы была мутная вода. Максим, тупо и не мигая, смотрел на неё до тех пор, пока воду и сам гроб не забросали влажной землёй, которая была больше похожа на самую обычную грязь. Вода эта была зеленовато-бурого цвета, с комьями скользкой глины, и очень напоминала собой, простую жижу с неприятным запахом. И она, Максим это хорошо запомнил, ещё изредка очень противно хлюпала, пуская пузыри по краям гроба, по всему периметру могилы, под ударами очередных комьев земли, с трудом отрывавшихся от лопат и глухо шлёпавших по крышке гроба, в котором лежал Каретин.
   Приблизительно прошла неделя после этого события. Жизнь в посёлке шла своим чередом, и уже чувствовалось, что похороны Каретина, людьми, потихонечку забываются. Одними чуть быстрее, другими чуть помедленнее, но забываются всеми. Исключения в этом вопросе почему-то не наблюдалось. И так бы оно и было..., Каретина, как впрочем и многих других жмуриков, захороненных ранее, забыли бы легко и быстро. Тем более, что каждый из ныне живущих подспудно осознавал, что где-то не за далёкими горами и морями, а совсем близко, совсем рядом и может быть очень скоро (типа завтра...) с кем-то очередным из них, и очень даже возможно, что именно с ним, произойдёт то, что неизменно должно произойти с каждым жителем земли и что к этому очередному похоронному мероприятию, нужно быть готовым всем и всегда. Просто люди никогда точно не знают одного..., кто же из них очередной, кто следующий в этом таинственном, никому не ведомом и потому очень пугающем, похоронно-кандидатском списке...? Кто на подходе?! Ты, я, или он...!? И поэтому они никогда сильно не расслабляются и постоянно готовы действовать. Тобишь оказывать посильную помощь в захоронении других "жмуриков". Хоронить-то тебя тоже надо будет, когда, как правило, неожиданно для тебя самого, придёт твой черед. Тут ничего не исправишь и ничего не изменишь....
   Хотя надо сказать, что в нашем, конкретном случае, некоторые жизненные планы, дела и кое-какие обстоятельства, для проживающих в посёлке людей, хоть и на короткое время, но всё же, в какой-то мере изменились. Жизнь, иногда по своей собственной инициативе, выкидывает непредвиденные кренделя и коники, вносит свои личные, известные только ей одной и наверное так необходимые ей изменения, поправки и коррективы. Неожиданно дело обернулось таким образом, что немалое количество людей разного возраста и пола, независимо от их настроения и желания, на какое-то пусть и непродолжительное время, но всё же были возвращены к событиям недельной давности. А именно, к недавним похоронам лесника-выпивохи Каретина....
   Максим, после целого дня, нужно сказать далеко "небесполезной" беготни по посёлку, вечером забрался на свою родную "русскую печь..." в доме у родителей, и кумекал о своих решённых и ещё пока не решённых задачах и проблемах.
  Максимке шёл девятый год от роду.
  Он сейчас неподвижно, тихо лежал на печке и усиленно думал о своих делах. А так же, Максим одновременно краем глаза и уха, приглядывался и прислушивался к тому, о чём почти шепотом говорили взрослые женщины, сидя за обеденным столом на кухне. Сегодня вечером, они, пришли в гости к матери Максима, пили чай с брусничным вареньем, и как ему казалось, о чём-то таинственно и загадочно шептались. А это уже сразу вызвало у любопытного и любознательного Максима живой интерес. Он ещё сильнее напряг свои уши....
   - Третью ночь со стены в сенцах, пила падает..., - шептала своим подружкам вдова Каретиха, лицо которой, было почти полностью укутано чёрным платком... - "Как бы я её прочно не вешала на гвоздь, всё едино, часам к двенадцати ночи, пила срывается и со звоном, при этом, завывая, как голодный волк в тайге, грохается об пол. Да так, что у меня аж сердце, по которому в этот момент, как будто кто-то на асфальтовом катке с острыми шипами едет..., сразу холодеет, как ледышка и опускается куда-то вниз, а куда и сама не пойму..., толи в область матки, толи в область мочевого пузыря.... Ой, жутко девчата мне...! Страшно мне очень! Напролёт ночами не сплю...! И что мне делать совсем не знаю....
  - Ничего себе, "девчата" нашлись...! - съехидничал лёжа на печке Максимка, но о какой такой матке говорила Каретиха, он так и не понял, но сразу же попробовал угадать... - "Может о своей корове Зорьке говорила? Она скоро телиться будет.... А может о соседской бурёнке трындела...? Да им всем, лет наверное под тридцать, а кому-то годков может и поболее будет, а они всё в девчата метят...! Смех, да и только! Ну да ладно, по пустякам больше не отвлекаемся" - довольно резко осадил самого себя Максим и чтобы было лучше слышно, посильнее, но незаметно для женщин, вытянул свою шею в сторону кухонного стола, за которым шёл..., этот таинственный разговор.
  Между тем, женщины бойко, но всё же соблюдая все правила конспирации, присущие как правило, слабой половине человечества, продолжали обсуждать то, что им только что..., поведала неутешная и очень напуганная вдова Каретиха.
   И сейчас, Максим, боялся пропустить что-то очень важное для него. Он весь напрягся, стал ещё сильнее вытягивать свою шею, и... чуть было не свалился с печки на пол, едва успев ухватиться за угол руками.....
   Все сидящие за столом "девчата", вместе с очень печальной и даже где-то напрочь убитой горем вдовой Каретихой, (что кстати сказать, совсем не мешало ей, когда она слушала своих подружек, нередко громко и почти что весело хохотать над какими-то их шутками за столом...) уставились на Максима. Ничего не говорили. Смотрели молча. С пониманием. Платок Каретихи при этом, чернел почему-то, ещё сильнее, чем прежде....
   - Максимка...!? Ты что заснул и близко придвинулся к краю печки...!? - заботливо спросила мать Максима: - Отодвинься, отодвинься подальше в глубь к стенке и спи родной. Спи....
   - Хорошо мам... - стараясь выглядеть сонным, буркнул Максим и сделал вид, что выполняет совет матери. Про Максимку молодые женщины опять быстро забыли. За столом все головы "девчат" максимально придвинулись к середине этого стола.
   Максим чувствовал, что сейчас в этом таинственном, женском шушуканье, должно произойти самое главное. Он весь напрягся как струна, представляя собой одно большое, сплошное ухо авиационного локатора. Он добросовестно слушал, усиленно трудился и от этого, бедный Максим, даже вспотел....
   И Максим был вознаграждён за своё терпение и труд. Он, в конце концов, узнал тайну, о которой шептались эти молодые женщины. Их общий ответ, чёрной вдове Каретихе, по поводу того, что пила ночами с грохотом срывается с гвоздя, звучал так:
   - "Да-а-а...! Плохи дела...! Плохи...! Поэтому скоро, жди "гостя..." дорогая. Он, этот несусветный ревнивец придёт. Обязательно придёт.... Готовься к встрече, милая...!".
  Максим напряжённо соображал! Что-то тут было не так...! Что-то здесь не срасталось...! Он таким непонятным, неясным и очень загадочным выводом гостей, явно был разочарован. Ничего интересного в этом сообщении для Максима не было. Никакой тайны он не услышал и тем более никакой тайны не раскрыл.... Так..., ерунда какая-то. Байки взрослых женщин, ошибочно считающие себя девчонками.....
   Их, Максим, очень часто вообще не понимал. И наверное поэтому, всю женскую половину человечества, он считал ветреной и легкомысленной, а потому бесполезной и никчемной для какого-либо серьёзного и нужного дела.
   Нередко, слушая доверительные разговоры женщин между собой, (на Максимку они никогда не обращали внимания и относились к нему, как к маленькому несмышлёнышу...) по поводу их замужества и замужества других женщин тоже, а также женской доли вообще..., Максим, не мог уразуметь, понять одну на первый взгляд, очень простую вещь, - почему же все эти женщины, после всего того, что с ними происходит и случается, не делают никаких выводов для себя, и с тем же завидным упорством, продолжают творить то, за что они только что пострадали...?!
   То муж поколотил свою жену за то, что она с кем-то флиртовала на вечеринке..., то за то, что грудь женщины была оголена (открыта...) больше допустимого, чем это считал данный мужчина, то она очень соблазнительно и совсем даже не двусмысленно при этом, очень настойчиво и призывно крутила своим задом перед каким-то другим мужчиной, то за то, что муж "застукал..." её, как они сами выражались, со своим лучшим другом на каком-то сеновале, и многое, многое другое, что приходилось слышать Максиму, от женщин, в их тайных беседах.... И всё услышанное от них, Максим, как аккуратный и добросовестный "мужичок"..., на всякий "пожарный...", наматывал на свой, пока ещё, не существующий УС....
   - "Ну, ладно..., ты по недосмотру, случайно, открыла грудь (или что-то там ещё, или что-то там другое..., по разумению мужчины...) больше чем положено...?! - пытался понять всё это Максим..., и тут он, почему-то вдруг, резко переключился на другое... - И что хорошего и интересного взрослые мужики, находят в этой женской груди...!!!? Ведь от них никакого проку и толку нет..., только мешают везде и цепляются ими за всё...! Если женщине вдруг придётся убегать от объездчика или сторожа, то она из-за них..., даже в дырку в заборе не пролезет...!!!- искренне недоумевал он..., - Ну хорошо..., этот мужчина тебя обидел за это, за их выпячивание, оскорбил и даже побил.... Ну не делай этого больше...! Не выпячивай их..., да заодно и остальное Тоже...!!! И всё...! Не зли этого мужчину и веди себя скромно...!!! И ты не будешь страдать...! Так нет же ведь..., куда там...?! Женщины с завидным постоянством и упорством продолжают "Это" делать, непонятно в силу каких таких причин..., и тем самым, сознательно идут на все эти беды и страдания.... ПОЧЕМУ...?! Что заставляет их делать Это...?! Вот, что на самом деле Интересно...?! Глупые они совсем, что ли, все эти женщины...?!!!"
   Максимка, конечно же тогда ещё не знал, да и не мог это знать, в силу своего юного возраста (он пока рассуждал ещё, как маленький мальчик, как пока ещё чистый ребёнок...) о том, что земная женщина, это очень сложное, часто запутанное, даже в самой себе, и также во многом и другом, в силу отсутствия желания, познать Истинные (не лживые и ошибочные...) законы Природы, отсутствия необходимых Знаний, в силу чего и являясь во многом, противоречивым существом..., - Очень Часто поступает Так, как Она Поступает до Сих пор.....
   Не знал пока Максимка и того, что БОГ наградил Женщину очень многими Достоинствами, которыми в отличие от неё, не наградил Мужчину.... Бог дал женщине Красоту и Целомудрие.... И сделал это Он, совсем даже не Напрасно....
   И о том, что только сама Женщина и никто другой, решает, как и каким образом она Распорядится своей Женской Красотой и своим Целомудрием.... Будет ли она в этой Жизни, вечным яблоком Раздора или вечной Хранительницей Любви и Семейного Очага.... И в силу всего вышеизложенного, юный Максим, решительно не понимал этих непредсказуемых и очень загадочных Женщин, и поэтому относился к ним с определённым недоверием и опаской....
   Исключение составляла только одна Зойка. Максим не знал отчего это происходит. Но Зойка для Максима была почему-то всегда безусловным и непререкаемым авторитетом.... В присутствии Зойки, Максим, всегда терял дар речи. Его язык деревенел, мысли путались и вдобавок ко всему, Максимка почему-то становился красным, как рак, которого сварили в кипятке. Хоть прямо сейчас мужикам к пиву подавай.... И ему всегда, отчего-то хотелось, куда-то убежать, спрятаться и там затаится, чтобы никто никогда его не нашёл. Зойка училась в городе Североуральске и приезжала на улицу, где жил Максим, к своим родственникам в гости. Она была всего на два года старше Максима.
   - Э-э-х...! Зря только время потерял... - очень искренне горевал, обманутый в своих ожиданиях Максимка, и скорее всего, именно поэтому в конец разочарованный и расстроенный, тут же почти, мгновенно заснул....
   Во сне Максиму снилась душистая и приятно вяжущая во рту черёмуха. Эта черёмуха росла в палисаднике Колгановых перед их окнами, и была такая густая, что свисая вниз, почти полностью закрывала своими ветвями забор Колгановского палисадника. Колгановы и Каретины жили рядом. Вернее в одном длинном, как барак доме, разделённого посередине ровно пополам, глухой бревенчатой стеной.
   = = =
   Следующий день для ребят тянулся довольно долго, но уличная ребятня, в числе которой был и Максим, наконец-то дождалась темноты. Дождались своего звёздного часа. Они уже давно, тайно и тщательно готовили набег на колгановскую черёмуху. И сегодня вечером, к такому набегу, у них всё было практически готово. Сегодня они обнесут всю черёмуху у Колгановых и налопаются этой вкусной ягоды, чем-то очень напоминающей маленькие гроздья тёмного винограда, до самого отвала.
   Наступил вечер.... Посёлок "Третий Северный" погружался в темноту. На плечах у вечера уже сидела, как сидит нерадивая жена на шее мужа..., свесив свои длинные, стройные, но почему-то волосатые ноги, похожие на хвойные деревья утыканные острыми иголками..., тёмная, таинственная и даже где-то загадочная, уральская ночь.
   Ребят собралось человек пять, шесть. Они ещё немного подождали, пока улица совсем не опустела. Все жители разошлись по домам и потихоньку укладывались спать. Стайка ребят незаметно приблизилась к Колгановскому палисаднику.
  Все без команды, но почти одновременно и практически бесшумно, вскарабкались на забор. Взобравшись, все так же молча принялись за сбор урожая. Работали быстро, с огоньком. Без шума и пыли. Черёмуха действительно была отменная. Крупная и сочная. Такая росла только у Колгановых, соседей Каретиных, ни у кого больше во всём посёлке.
   Занимаясь не столь благовидным делом, Максим, да видимо и все остальные ребята, чувствовали себя не в своей тарелке. То, что они сейчас делали, называлось попросту воровством. И взрослые в посёлке, как, наверное и везде, к этому делу относились не очень-то хорошо. И если кого-то ловили на месте преступления, строго наказывали незадачливых воришек. Ребята это хорошо знали и старались в руки им не попадаться.
   Ну, а сейчас, несмотря ни на что, ни на какое-то там возможное наказание за воровство, работа кипела вовсю и рубахи на их животах, оттопыривались от ягоды.
   И тут вдруг, совсем неожиданно для "черёмушных налётчиков" и совсем даже некстати, из открытой форточки в окне Колгановых, раздалось негромкое кукование кукушки на настенных часах. Кукушка прокуковала двенадцать раз.... После того, как кукушка прокуковала, все ребята услышали характерный звук или шум, издаваемый при открывании дверей. Все так же увидели, что из входной двери дома Каретиных, вышел мужчина и направился к выходу со двора. Ребята, молча за ним наблюдали, стоя на заборе. Все, как по команде, прекратили сбор урожая черёмухи. Пришлось сделать вынужденный перерыв....
   Мужчина вышел из калитки, аккуратно прикрыл её и повернул в сторону Колгановых, то есть в их сторону. Максим и ребята замерли на заборе, прикрываясь ветками черёмухи. Все наблюдали за приближением мужчины. Для них сейчас было самым главным и важным, чтобы их не обнаружили, не узнали, и чтобы этот потенциально нехороший человек, а попросту "редиска", прошёл мимо них и никого не заметил.
   В это время мужчина подошёл настолько близко к сорванцам, что все они, и Максим в том числе, увидели, что к ним приближается Каретин...! Тот самый Каретин, который умер несколько дней назад. Ребята его узнали. Да и как не узнать...!? По-соседски ведь жили. Сами ж его и хоронили. А он то оказывается, очень даже живёхонек и к тому же вроде бы ещё и здоровёхонек. Идёт себе, как ни в чём ни бывало и в ус, как говорится, не дует. Не выполнил установку - уходя, уходи, а умирая, умирай. Ну и ни хрена ж себе...! От такого его кульбита воскресения из мёртвых, самому можно запросто окочуриться и поменяться с покойником местами, ну..., а в лучшем случае, просто тупо и надолго опупеть.
   И этот почивший совсем недавно Каретин, был от них уже, как любят говорить военные, в непосредственной близости. При желании мог дотянуться рукой до воришек, которые на заборе стояли к нему первыми.
   - "Жди гостя, жди гостя, жди гостя...!" - как молоточками стучало в голове у Максима, и он вспомнил вчерашнее, секретное заседание "девчат..." у него дома. - "Ну вот и дождались..., на свою же бедну голову...!"
   А идущий к ребятам Каретин, между прочим..., мог очень даже спокойно пройти мимо воришек и не увидеть их. Они стояли высоко на заборе и под ветками черёмухи, были практически незаметны для редких прохожих. Но почему-то никто не стал ждать, когда это случится. Смельчаков в этот момент совсем не оказалось. И так, у всех мальчишек шевелюры стояли дыбом. Не говоря уже о мозгах.... Все одновременно и также без чьей-либо команды, кубарем скатились с забора и понеслись в разные стороны. Куда кого ноги несли. Но ни один из них, даже с такого большого перепугу и переполоха, когда в голове всё перепуталось, не ошибся и не побежал в сторону воскресшего из мёртвых и неторопливо идущего вдоль забора Каретина.
  Максим ото всех тоже не отставал.... И даже наоборот. Был, как говорится, впереди планеты всей. Он летел как стрела, которая по неосторожности стрелка, случайно сорвалась с натянутой тетивы лука. Вскоре он понял, что всех своих подельников по черёмухе значительно опередил и растерял их где-то по дороге.
  Максим действительно бежал один. Его босые ноги горели, как будто их за воровство, уже жарили в аду на раскалённой сковородке. Дорога была покрыта довольно ребристым и острым щебнем. А из-за пазухи у него, как из прохудившейся авоськи, вылетали сладкие гроздья ворованной Колгановской черёмухи и падали на пыльную дорогу, позади бегущего Максима.
   И тут Максимка услышал сзади чьё-то напряженное, приближающееся сопение. Максим наддал без всякого понуканья. Его пятки засверкали чаще. Даже искрились.
   Но сопение не отставало, а наоборот приближалось и ещё больше усиливалось. Максим покрылся холодным, как айсберг, пОтом. Вдруг он услышал: - "Подожди Максимка! Я не успеваю за тобой. Не беги так быстро. Ну, подожди же меня...!"
   Максим узнал голос своего соседа Ромки Коробова. Он дружил с ним. Ромка тоже принимал участие в набеге на черёмуху. Максим чуть сбросил газ. Ромка пристроился рядом.
   Уже вдвоём, они сделали довольно приличный круг по краю поселковых домов. Затем они пересекли большой пустырь, на котором мальчишки часто, в дневное время играли в футбол и через соседские огороды, по переулку, добежали до дома Максима. Когда бежали, Ромка доложил Максиму, что его родителей нет дома. Они были у кого-то в гостях. Ключей у Ромки от дома не было и он никак не мог туда проникнуть.
  Ромка жил напротив Максима. Дом же, Максима, был угловой на улице. Чтобы попасть в него, надо было метров десять пробежать вдоль забора до калитки. Бежать надо было в сторону дома Каретиных. Ребята вывернули из-за угла и сделали несколько шагов в направлении калитки. Тут они увидели, что навстречу им, по этой же стороне улицы, идёт какой-то мужичок. Это можно было понять по фигуре. Но разобрать, кто именно идёт, они не могли. На улице уже было довольно темно. Каретин то шёл или нет, им было непонятно, но желания двигаться ему навстречу у ребят почему-то совсем не наблюдалось. И поэтому они рванули к ближайшему укрытию, то есть к Ромкиному дому. Но дом его был заперт, а ключа у них не было. Как им быть, ребята сообразили довольно быстро. Страх заставлял усиленно работать, стоявшие дыбом мозги.
  Они вытянули из-под крыльца за хвост собаку: её звали очень поэтично - Букетом, и сами забились под это крыльцо. Для троих там места никак не хватало. Букет, почти безропотно согласился на вынужденную эвакуацию из родных пенатов и сразу куда-то скрылся. Наверное тоже, чего-то испугался, или просто, сиганул по своим неотложным собачьим делам.
  Ребята смотрели на угол дома Максима во все глаза. Они ждали его, лесника Каретина, который не совсем до конца умер, то бишь, не по настоящему правдиво дал "дуба". И, наверное, скорее всего, именно поэтому, он со своего родного "Амонального" пришёл в гости, толи на побывку, толи в "самоволку..." домой, к самому себе....
   Мужчина показался из-за угла и по переулку медленно направился в сторону тайги.
   Вечерняя тайга представляла собой следующую картину.... Невдалеке от посёлка стояла чёрная стена леса, которая вполне сносно сверху освещалась Луной. Эта чёрная стена была разделена надвое, довольно широкой, светлой полосой. Это была лесная просека.
   Когда-то, никто из ребят не знал когда именно, на этой просеке был захоронен человек. Прямо посередине просеки. Мужчина или женщина, этого тоже, они не знали. Никакой надписи с указанием фамилии на кресте не было.
  Но зато на нём, была прочно прикреплена небольшая, прямоугольная, уже потемневшая пластина из латуни, на которой, можно было прочесть, следующие выбитые на ней, кем-то слова.
 
 
 "Была Мечта!
Всю Жизнь идти,
По звёздам Млечного Пути...!
Но..., меня тропы привели!
 В объятья Матушки Земли...!"
 
 
  Могилка эта, изрядно просела и простой, уже старый от времени крест, изготовленный из лиственницы, наклонился на бок. Ребята, играя в том месте сотни раз, пробегали возле этой могилы, но никогда особенно уж близко не приближались к ней и не совершали никаких некультурных и непотребных действий. Они одновременно и боялись этой могилы, и как-то по-своему уважали её. А чаще всего обходили её стороной. Так.... На всякий случай....
  Максим и Ромка, с большой осторожностью и опаской вылезли из-под крыльца и увидели, как мужчина подошёл к этой чёрной стене, то есть к самой тайге, и зашагал по светлой и прямой как стрела просеке, по направлению к могиле, с покосившимся деревянным крестом.
 
  И тут вдруг, совершенно неожиданно для наших юных и вконец перепуганных искателей приключений, хлынул проливной дождь, можно даже было сказать, ливень.... Вначале в небе вспыхнули яркие молнии, а затем его чуть ли не разорвало пополам, оглушительным грохотом грома, который заставил ребят аж присесть и закрыть голову своими руками...
   Напряжение в головах ребят достигло точки кипения. Больше они ничего не хотели что-либо знать, слышать и видеть.
  Уже ничего не соображая от страха, они галопом поскакали к Максиму домой. Сейчас путь для них туда, был свободен. Позади них, дождевая пыль стояла столбом....
  Но впереди была ещё одна небольшая неприятность. Входная дверь в доме Максима плохо закрывалась. Ключ прокручивался в замке. Можно было прокрутить ключ несколько раз подряд, а язычок всё равно из замка не вылезал. Отец всё собирался починить этот замок, но у него как всегда не хватало времени. Да и в посёлке воровства отродясь не бывало, поэтому видимо, он особенно и не спешил.
   Ребята влетели в коридор, захлопнули дверь и Максим начал лихорадочно закрывать её на ключ. Да не тут-то было.... Максим крутил ключ, затем дергал дверь. Она не желала закрываться. И так несколько раз подряд. Нервное напряжение достигло наивысшей отметки. Максим с Ромкой тряслись, как в лихорадке. И вот если бы в этот момент кто-либо, вовсе не обязательно Каретин, а просто даже родная мать толкнула бы дверь с той стороны, у Максима просто не выдержало бы сердце, или в лучшем случае, от него бы не очень-то приятно запахло и штаны пришлось бы стирать.
   Но к счастью для Максима всё обошлось благополучно. Без стирки штанов.... Максим, наконец-то, закрыл эту, совсем не вовремя раскапризничавшуюся дверь....
  Вбежав в дом, они с ходу, наперебой, начали рассказывать родителям Максима, что с ними произошло. К этому времени подоспел и Ромкин отец. Он вернулся из гостей и зашел за сыном. Он тоже, вместе с родителями Максима, при этом усиленно сопя своим носом, молча слушал то, о чём говорили ребята.
   Отец Ромки после этих гостей, находился в изрядном подпитии..., папуля крепко заложил за воротник.... С шахтёрами такое иногда бывает.... По окончании рассказа, он, глядя на Максима с Ромкой своими мутными глазами, растянув при этом рот в снисходительной усмешке и как бы ставя последнюю, заключительную точку в их повествовании, очень авторитетно и конкретно изрёк: - "Бря-хня...! Ну, Ромка, хватит травить лабуду, пошли домой. Пора уже. Мне вставать рано утром и идти на смену в шахту. А ты завтра, перед Букетом, извинись Ромка за то, что вы вытащили его из-под крыльца за хвост и кинули на съедение к ногам кровожадных, ночных вурдалаков!" - Ромкин отец при этом заявлении напоследок, как-то не по взрослому, глупо хихикнул и направился к выходу. Ромка молча, потопал за отцом.
   - Иди спать сынок. Набегался чай, за день-то, устал родной...! - прижимая к себе и ласково теребя шевелюру Максима, сказала мать: - А по поводу ваших сегодняшних приключений, вам лучше обратиться к школьным учителям. Они грамотные люди, поди объяснят, что к чему....
   Максим и ребята, действительно обращались за разъяснением того, что с ними произошло к учителям. Те, долго не думая, объяснили всё случившееся, очень даже просто...- Детская, массовая галлюцинация!
   Да-а-а...! Дела-а...! Максим на самом деле сегодня очень устал. Ещё бы не устать, пережить эдакие события! Ведь далеко не всякому и каждому такое выпадает. Красота...!
  Максимка, тогда ещё не знал, что означает слово "галлюцинация". А уж тем более ещё и "массовая...". И его это, нисколечко не огорчало и не смущало. И, наверное, поэтому, он сейчас, несмотря ни на что, ни на какие свои сегодняшние удивительные приключения, жизненные передряги, и своё дремучее незнание значения некоторых слов, уже мирно, спокойно и крепко спал. На своей любимой печке.... И ему снился сон....
 
 
  = = =