9-XxIII Подглядывающие в термах

                XXIII

  – Прошу прощения, моя светлейшая госпожа. У вас в атриуме люди, назвавшиеся родственниками. Но я их первый раз вижу.

  – Чьими родственниками?

  – Хозяев дома.

  – Имена пришедших.

  – Тит и Гай…

  – Хорошо. Дайте им поесть и попить, пусть подождут.

  – Госпожа, они, похоже, издалека. Пыльные, не очень чистые.

  – А! Так это, похоже, действительно родственники. Опоздавшие на праздник. Тогда как поедят – в триклинии накрыть – как поедят, пусть идут помоются. И пускай не торопятся, мне ещё много нужно прочесть.

  Очевидно, прибывшие послушали совета, переданного хозяйским слугой, и не спешили ни за столом, ни в термах, наслаждаясь отличными блюдами и вином и роскошной обстановкой трапезной и банных помещений. Муция, закончив читать длинное послание, даёт волю любопытству и, подкравшись ко фригидарию, откуда слышны голоса и плеск воды, подглядывает. Когда она смотрит на лица, в её голове мелькают образы, виденные в опистодоме наяву или во сне в портике у Юноны-Квиритиды. Но возлюбленная Бестия по данному вопросу почти убедила её, что то был нелепый сон, и не нужно обращать на него внимания, осложняя себе жизнь. За что рыжая Феодота тогда назвала себя «Монетой, почти как Гера». Так что Муция не придает значения тому, что симпатичные лица, которые она впервые в жизни видит, ей знакомы по «сновидению». И с удовольствием разглядывает тела молодых людей: стройные, широкоплечие, мускулистые, с незначительным количеством черных волосиков… Кробил, случайно заставший госпожу за этим занятием, хочет незаметно уйти из унктория, но задевает одно из лож и густо краснеет, будто это он застигнут за неприличным действом.

  – Тише ты! – тихо велит ему домина. – Где их одежда? Вот эта? – она показывает на лежащие на стуле вещи, невольник кивает. – Кробил, пойди скажи вестипликам, чтобы потом постирали, а сей же час принесли нормальные туники.

  Муция продолжает наблюдать, пока тот не возвращается.

  – Всё передал Меланто, моя госпожа. Какие притирания использовать для гостей?

  – Предложишь на выбор те, что проще, – не поворачиваясь, отвечает она. – А ты что, сам так хочешь их наносить?

  – Н-нет, просто Лиска просила меня, она чем-то другим занята…

  – По-моему, ты привираешь. Просто тебе кроме женщин нравятся и мужчины… А!.. О Амур Проказник! Наверное, после «литературных вечеринок», после тех пиров: у меня, когда первый раз явилась моя Бестия, и во «дворце Рексов», когда моя любовь… А может, он сам тебя… – осенённая этой гипотезой, Муция отходит от щёлки в занавесях. – Тогда уступаю тебе своё место, есть на что полюбоваться. Ах, маленький негодник Кробил! Не вздумай совращать простых парней, – щёлкает она по носу красного как чистое вино раба и уходит, чуть не столкнувшись в дверном проёме с Меланто, принесшей туники.

  Вернувшись в кабинет, Присцилла быстро написала на церах записку гостям – она была уверена, что это племянники мужа, даже не став уточнять имён у номенклатора – извиняясь, что не имеет сейчас времени подобающе их встретить, и прося располагаться в кубикулах на третьем этаже, «где прохладней и удобней, чем хозяйке на первом». Хотя она и желала поговорить с эфебами, время не позволяло. Бестия прислала записку: ждёт «любимую нимфочку, свою мудрую Аркесилая, как можно скорее в свою мрачную – в отсутствие лучезарной Муции – обитель, дабы Ц…». Спеша пожурить Феодоту за непристойности в конце послания, Аркесилай покидает свой дом, даже не поприветствовав гостей.

  Беседы о приличии слога, о вчерашнем празднике, лёгкий ужин, совместное омовение в купальне и… И что же ещё? Что-то самое главное, кажется, упущено в перечислении занятий Бестии и Муции в доме Руфа Бестии на Виа Тибуртина. Быть может, догадливые читатели и очаровательные и не менее сообразительные читательницы уже поняли… О Венера! Наверняка они поняли, ибо Бестия сама написала об этом в процитированной части записки, а две влюблённые девушки никак не могли не осуществить ею задуманное.

  Правда, часа за полтора до посещения ими бани в гостях у Руфины – как она клялась, неожиданно – появился Кацин, и «запланированное» в послании чуть видоизменилось, разнообразилось и продлилось во времени. В результате Фламина-Старшая сестра едва не опоздала – что случалось с ней крайне-крайне-крайне редко – к началу расширенной службы Великой Матери Богов.

  Усердное служение Кибеле порядком утомило главную жрицу. Пришедший к окончанию мистерий слуга принёс из дома три записки с приглашениями на комиссатио. У священнослужительницы не осталось сил не то что участвовать в приятельских пирушках – даже собственноручно написать ответные церы и более того, продиктовать их. Едва оказавшись в своих носилках, она удобно легла, согнувшись и обняв колени, и закрыла глазки.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/18/324


--------------------------
  Монета, почти как Гера – Гера отождествляется с Юноной. В Риме стоял храм Юноны-Монеты, т.е. Юноны – Подательницы благих советов, Увещевательницы (лат. monere – увещевать). В этом храме, как и во многих других, было хранилище денег, одно из самых крупных, отсюда происходит слово «монета».