Минкаилов Э. Август того года..

Минкаилов Э. " Цу шарахь, августехь..." на чеченском языке

      Вроде бы  война закончилась.
      Говорят, что в Чечне наступил мир, но все здравомыслящие понимают, что это  не так. Приезд Ельцина не изменил мнения  местных жителей. Пустив пыль в глаза, он  улетел в тот же день, посетив пару сел Надтеречья и Грозненский аэропорт...
      Его опять избрали Президентом России под предлогом, что  "ищет мир". Теперь он и его "семья" могут делать все, что им заблагорассудится.
      Люди надеялись на мирную жизнь: как могли восстанавливали дома, забыв  о том, что произошло (даже то, что нельзя забыть). Пытались наладить свое житье-бытье, вернувшись на свои рабочие места, у которых оно сохранилось, хотя огромное количество людей еще оставалось в соседних республиках. Беженцы жили в  ожидании неизвестного будущего, не веря, что жизнь в Чечне налаживается.
       Ежедневные теракты. Опасно  любое передвижение. Улица, на которой я жил, называлась "Фугасной": нет ни одного дня без происшествий.
       В тот день я шел на работу с  племянником.Он - студент.
       Недалеко от блокпоста, прямо напротив нас, что-то взорвалось(мина, граната или фугас). Началась беспорядочная стрельба. Племянник укрылся в разбитом  доме без окон и дверей, а мне пришлось прятаться за изогнутый ствол дерева, пока  тело не онемело. Кого ранило, убило, в связи с чем был весь этот сыр-бор, осталось в тайне. По всей видимости, военные сделали отметку, что  день прошел в боевой обстановке...
        Много непонятного,  загадочного. Видимо, российские военные охраняли сами себя, не заботясь о мирном существовании людей. Если у них спросить, то нет ни одного мирного чеченца.  Они говорят, что  чеченцы днем  притворяются мирными, а ночью выходят с оружием.

       С наступлением сумерек военные прятались в  блокпостах,  передавая город в руки других до утра...
      Удивляться этому бардаку не приходилось, но верить тем, кто затеял эту войну  невозможно. Много  странного: водрузив флаг Ичкерии на БТР, приезжали  боевики. Во дворе Временной Администрации продавалась газета "Ичкерия"... Много еще чего удивительного.
      Как-то пригласили меня на свадьбу. Среди гостей много  работаюших в Правительстве. Хозяин дома  - начальник ОМОНа, поэтому  много вооруженных: работники милиции, военные.
      Посидев для приличия  за столом, собрался уходить: время опасное, желательно не ходить после сумерек. Хозяин дома Султан вышел проводить меня. Взяв под локоть, он сказал мне:
- Будь сегодня ночью осторожным. Говорят,  в город войдут боевики. Вывези семью в село, там  спокойнее для вас... А мы вынуждены остаться, в любом случае.
    Я и в первую войну оставался в городе. С тех пор толком в себя не пришел. Постоянная стрельба, непрекращающийся гул самолетов. Считай, что участвовал в войне.
     Опять война? Почему? Как? На каждого мирного приходится по солдату, если не больше. Не может быть, чтобы они не знали о боевиках? Опять всплывали в памяти картины войны. Тогда, с декабря 1994 по январь 1995 года, мне и моей семье пришлось познать тягости войны в холодную зиму.
    Я обдумывал, как же дома сказать о том, что услышал? Едва уснул под гнетом этих дум.
    Проснувшись на рассвете, встал, и, как обычно, вышел во двор. Утренний воздух  чист, можно  дышать полной грудью. Увидел подростка, сидящего на скамейке. Заговорил с ним:
- Рустам, почему так рано?
- А я и не ложился...
- Жарко..
- Да...
- До конца каникул немного осталось...
- Немного...
    Видно, что парень не желает общаться. Что поделать? У каждого свои проблемы... Он учился на третьем курсе. Его старшего брата Аслана убили в конце первой войны. Кто и как убил, толком никто не знал. Его нашли недалеко от  дома в 200-300 метрах у блокпоста, убитым выстрелом в лоб. По всей видимости, в него стрелял снайпер. Такое часто случалось. Жизнь ночью становилась опасной. Любую передвигающуюся машину или человека снимали снайперы, засевшие в блокпостах или на крышах зданий, без зазрения совести.
      Пока мы сидели, во дворе появились незнакомые:  интересно, что  они тут делают. Собравшись в кучу,  о чем-то говорили, потом внезапно разошлись. Парень, с которым я пытался заговорить, тоже  среди них. Он опять подошел ко мне. Молча, присел на край скамейки. Я же походил немного по двору, решив не мешать ему больше...
     Постоял немного, прислушиваясь к тишине, которую нарушили автоматные очереди. Один из тех, кто был во дворе, оказался на крыше соседнего магазина. Он  вооружен гранатометом. В той стороне, куда ушли другие, что-то взорвалось, затем еще, еще и еще.
- Что же это такое? Что за дела? -  попытался   понять в чем дело. В первую войну я научился осторожности. Попасть могли с любого угла. Несмотря на то, что нас окружали дома, оставаться во дворе было опасно. Я вошел в подъезд.
    С нижних этажей поднялся густой черный дым:  небо над домом напротив закоптило... Когда уменьшились  взрывы, я вышел. Со стороны рынка увидел БТР без башни. Взрывной волной ее отбросило в сторону. От нее шел дым. Рядом еще два подбитых, охваченных огнем БТР-а. Вдоль дома бежали какие-то мужчины. Они исчезли в подъезде. Какие-то люди крутились вокруг взорванных БТР-ов.
      Я заметил своего соседа. На нем бронежилет, а в руках - автомат. "Когда успел?" - не успел подумать я, как опять начался шквальный огонь. Я быстро спрятался за дом, чтобы не получить шальную пулю...
     Не сомневался, что началась новая война...
     Я быстро вернулся в дом: жена и дочь наготове. В сумке  различные документы, лекарства,  необходимая одежда на всякий случай, если придется уходить. Даже не задавали друг другу вопросы, всем все ясно. Нам и раньше  приходилось покидать свой дом...
     Кто-то из историков писал, что в 19-м веке чеченские села часто разрушали, и люди всегда были  готовы с домашним скарбом и детьми покинуть свое жилище. Но удивляло совсем другое: как только люди начинали собираться, куры запрыгивали на арбы. Даже они научились убегать от опасности.
       А у нас нет и кота, зато есть готовая сумка.
             Прилично  долго слышался шум от далекой стрельбы. Люди ходили по двору, будто так и должно быть. Если всматриваться в их лица, то можно заметить  печать страха, хотя и  пытались не показывать его, прятать   в  глубине своего сердца. Не каждый мог узреть этот страх. Но со временем страх вошел в мозг костей...
      Воспользовавшись затишьем,  я отвел жену и дочь через несколько домов к родственникам, которые  жили недалеко от того места, где взорвали БТР-ы. Казалось, что там безопаснее, хотя это совсем не так. Просто,  свои и  вместе.
     Здесь то же самое: взорванный БТР около дома, рядом - еще один, около целого дома, уткнувшись носом в угол,   - третий. Один военный жив: открыв люк, не прячась, отрешенно, вытащив из кармана, рвет какие-то  бумаги и  фотки. Легкий ветер разносит куски. По всей видимости, он контужен: не осознает, как остался жив.
- Несчастный, где-то мать ждет сына своего, - посмотрев в его сторону, сказала какая-то женщина с маленькой алюминиевой кастрюлей, направляясь бегом  в убежище. Скорее всего в этой кастрюле питьевая вода для тех, кто там находится.
     В сторонке несколько человек обсуждают, что происходит. Это мои знакомые.Подхожу к ним.
- Целая армия вошла в город, поэтому везде идут бои..
- Говорят, напали на Администрацию.
- Видать, не могут дать отпор. И не командует никто.
      Рядом застрочил автомат. Кто-то пытался расстрелять контуженного  из БТР-а. Несколько  неудачных попыток: то в открытый, как щит, люк,  то поверх. А тот не обращает никакого внимания на автоматную очередь. Полностью видна  его русая голова,которая  иногда исчезает за люком.
Стрелявшим  оказался мой сосед Рустам.
- Рустам, подойди-ка сюда, - крикнул  ему. Он подошел с автоматом в руках. Видно, что  не умеет парнишка обращаться с оружием. Оно кажется палкой в его руках...
- Рустам, не смотришься  с оружием...
- Почему? Не видите во мне мужчину? - оборвал он меня.
     Я внимательно посмотрел на него. Он изменился до неузнаваемости. Прошло то время, когда подросток прислушивался к моим советам...
- Почему же! Я прошу тебя оставить этого солдата, он не причинит никому вреда. Он не опасен...
- Не оставлю. Кому был опасен мой брат, которого они убили?
- Не он же убил твоего брата...
- И он бы убил, если бы была возможность. И меня, и тебя...
- Но, все же. Послушай меня... Не сжигай за собой мосты. Ты еще молод, подумай о своей матери... Она же не чает в тебе души, - продолжил я.
- От голода еще никто не умер, - ответил Рустам.
     Я понимал, что напрасно с ним о чем-то говорить. Я удалялся, когда ветер принес вдогонку  слова: "Не будет тебе стыдно, когда мы победим?" Я остановился, оглянулся. К нему в этот момент подошла  старушка, одна из наших соседок.
- Ради всего святого, сынок, не стреляй... В подвале этого дома находятся женщины и дети... Если сюда ударят, то погибнут люди...
 Рустам положил  автомат к ногам женщины:
- Раз  просишь...
     Я вернулся к себе. Где-то стреляли, но не слышно грохота пушек, взрывов мин. В голове путающиеся мысли: "Интересно, когда закончится эта жестокость? Когда  родилась? Сколько ей еще быть? С тех пор, как царские войска завоевывали эту землю, уже 150 лет прошло, несколько поколений сменилось. В повести Толстого "Хаджи-Мурад" говорится о герое, суровом чеченце Гамзали. Прошедшие события, тяготы, которые перенес народ... Поводов  для жестокости много с обеих сторон. Но все же, уже как-то сложилась история, неужели недостаточно того, что уже случилось..."
      Вечером я опять решил навестить свою семью. В коридоре лежал кто-то, накрытый  белой простыней.
- Кто это? - спросил я врача, которого встретил. Он остался в городе, ухаживал за раненными, помогал чем мог...
- Подросток какой-то. Снайпер убил его...
     Потом я узнал, как это случилось. Перед женщиной он сложил оружие, но, как только она исчезла, по всей видимости, Рустам опять взял в руки автомат. При попытке перейти дорогу, в него выстрелили с крыши девятиэтажного дома, который находился в метрах 500-600 от него...
      Не смог я уберечь его...
      Вечером с территории завода, где через дорогу стоял пост, пришли солдаты с носилками. Они отобрали из мирных четыре человека и заставили  перенести трупы. Потом, прикрываясь, ушли...
      И этот ужас длился две недели... Российские военные и чеченские боевики не сталкивались лоб в лоб. То одни приходили, то другие, будто установили очередь...
      Самолеты. Вертолеты.  Автоматные очереди.Раненные... Убитые...
      Иногда удавалось послушать радио, но, видимо, москвичи ничего не понимали...Мы покинули город  вместе с колонной беженцев за день до окончания срока ультиматума. Надеясь, что останется то, что уцелеет, оставили незакрытой дверь.
       Потом неведомая сила остановила все это. Из Чечни вывели российские войска.
       Чечня осталась во мраке. Темный беспросветный мрак...
       Ответов на вопросы нет...
       Через две-три недели я вернулся в Грозный. Дверь сломали. В наше отсутствие в доме кто-то жил: все  перевернуто вверх дном, будто смерч пронесся. В прихожей прямо на полу  сооружена печь из нескольких кирпичей, рядом много золы... Переступив через все это, я прошел на кухню. Плита на месте, даже газ есть... Собираясь найти воду, посмотрел, где же чайник: но нет ни чайника, ни чашки, ни ложки. Опять надо  начинать с нуля...         
                Ноябрь, 2010 г.

______________
 
Минкаилов Э.  Сборник рассказов"Терек был полноводным"Изд. "Грозненский рабочий", 2011, стр. 106- 115, на чеченском языке.