Хороший мотив для предательства

Сергей Решетнев

ХОРОШИЙ МОТИВ ДЛЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

Муниципальная политическая драма с обратной хронологической перспективой

Действующие лица

Председатель (городского совета депутатов) – жёсткий, умный, безжалостный
Павел Васильевич (фотокорреспондент) – мистик-фантазер
Надежда Ивановна (верстальщица) – озабоченная, паникующая дама
Галина Павловна (корреспондент) – опытная, но немного наивная дама
Влада (специалист по рекламе) – молодая, страстная девушка
Вячеслав Викторович (корреспондент) – ухарь ещё тот
Михаил (ответственный секретарь) – очень умный, добрый, но болезненный и слабовольный тип
Ольга Ивановна (бухгалтер) – умная, независимая, слишком рациональная дама
Мария Павловна (корректор) – истеричная, упёртая дама
Татьяна Аркадьевна (в прошлом - главный редактор городской газеты) – честный и искренний человек
Алексей Иванович (главный редактор региональной газеты) – хитрый, опытный
Мэр – грубый, недалёкий, изворотливый
Александр (главный редактор городской газеты) – мятежная душа


ЧАСТЬ 1. Сегодняшний день

Первый круг

Председатель и Павел Васильевич

Председатель. Павел Васильевич, говорят, вы подали заявление об увольнении?

Павел Васильевич. Не говорят, а действительно подал, и оно подписано главным редактором.

Председатель. Что же это вы не сработались с Александром Сергеевичем?

Павел Васильевич. Как раз наоборот. Я-то с Сашей сработался, а вот вы, видимо, нет. Не устраивает он вас, как главный редактор, неудобный очень, а вам свой нужен человек, послушный.

Председатель. Павел Васильевич, ну поставьте себя на наше место. Будь вы руководителем городского масштаба, разве вам бы нравилось, если газета, которую вы финансируете, вашу же работу и критиковала?

Павел Васильевич. Конструктивная критика всегда полезна.

Председатель. Кто может точно определить, когда конструктивная критика полезна, а когда разрушительна? Иногда, знаете ли, излишняя принципиальность вредит общему делу. Вы знаете, например, как городу нужны детские сады, какая очередь в детские сады, мест не хватает, люди мучаются. И ведь Александру Сергеевичу это было прекрасно известно. И что делает он? Пишет пасквиль о том, что новый, недавно построенный детский сад якобы не готов к приёму. А комиссия детский сад принимает. А ваш редактор продолжает настаивать, что детский сад к работе не готов. И вот в дело вступает прокуратура, проводит свою проверку. А прокуратуре, ей же надо тоже пиариться, какие они хорошие и нужные, вот и обнаруживаются отдельные недостатки. И детский сад не принимают. А ведь эти недостатки можно было исправить в процессе работы уже принятого сада. И ничего бы страшного не случилось. Я вот не пойму, ваш редактор такой принципиальный, потому что тоже хочет в народе себе хорошее реноме создать, в депутаты метит, или - он по жизни такой недалёкий?

Павел Васильевич. А я вот считаю, что он прав. Есть нормы – значит, они должны соблюдаться. Ну не зря же их устанавливают.

Председатель. Вы правы, есть нормы, и одна из них: не кусай руку, кормящую тебя!

Павел Васильевич. Вы меня не убедили!



***

Председатель и Надежда Ивановна.

Председатель. Как ваше здоровье, Надежда Ивановна?

Надежда Ивановна. Меньше бы вы на нашу газету наезжали, может, и получше было бы.

Председатель. Ах, как вы несправедливы, Надежда Ивановна. Как раз о вас ведь мы и заботимся. Александр Сергеевич человек молодой, оказался не готов к сложной ответственной работе. Ему бы право в массовики-затейники пойти, у него лучше получается всяки праздники-представления в городском ДК делать. Ну, согласитесь, что редакция для него в какой-то мере на второй план отошла?

Надежда Ивановна. Ничего. Газета же выходила. Ваши материалы, учредительские, все исправно публиковались.

Председатель. Газета выходила, потому что мы её финансово подпитывали, повесели себе такое ярмо на шею. Откровенно говоря, газета при Александре Сергеевиче влачит жалкое существование. Подписка падает, число читателей тоже.  Газета стала неинтересной. Все уже дано перешли на цвет, а у нас всё ещё черно-белое издание.

Надежда Ивановна. Но это же вы нам не давали развиваться. Это же вы сокращали финансирование. Это благодаря вам у нас постоянная нехватка средств. А вы говорите о каком-то развитии. Что бы что-то выросло, сначала надо купить семена и что-то посадить!

Председатель. Не надо, Надежда Ивановна, демагогии! Вам давались средства, ежегодно мы вкладывали в газету деньги, и, увы, - никакой отдачи. А вот проколов, критики мы получили полно. И это должно, наконец, прекратится.

Надежда Ивановна. А вы не боитесь, что если вы уволите Александра, уйдёт и весь коллектив!

Председатель. Вот поэтому мы и общаемся с вами, с коллективом. Разъясняем вам свою позицию, выслушиваем ваше мнение. Так сказать, демократия в действии. Ну что, будете подписывать коллективное письмо?

Надежда Ивановна. Да скорее у меня руки отсохнут!



***

Председатель и Галина Павловна

Галина Павловна. Зря вы меня пригласили. У меня уже возраст пенсионный. Дочь у меня в другом городе устроена. Я ничего не боюсь. Так что вам меня не за что купить.

Председатель. Ну что вы так, Галина Павловна! Мы с вами давно друг друга знаем, я всегда уважал вас, как профессионала, как честного журналиста, и, заметьте, – порядочного человека. Вы человек мудрый, и я никогда не предложил бы вам ничего гадкого. Поверьте – мы с вами, мы на стороне добра.

Галина Павловна. Сомневаюсь. Я прекрасно понимаю, что вы человек глубоко озабоченный властью, вам кроме власти ничего не надо, а забота о людях – это так, просто должность ваша это подразумевает. А нужно было бы вам, чтобы на этой должности удержаться, к примеру, свеклу выращивать или младенцев резать – вам бы было всё равно. Вы бы и свеклу выращивали и детей бы резали.

Председатель. Ох, ошибаетесь, Галина Павловна! Прямо монстр я у вас какой-то выхожу. Предвзятое у вас мнение. А я вот вас сейчас прямо и переубежу, переубедю… Опровергну ваше мнение… Смотрите, ваш главный редактор по образованию кто? Работник культуры! Правильно. Ему ведь театр ближе, чем газета. Ну, согласитесь, не вашей профессии он человек. В газету попал случайно. Ну, мало ли кто из нас пишет. И я, может, пишу, мемуары, но не иду же я со своим желанием писать в директора издательства?

Галина Павловна. Ну и вы, Юрий Александрович, имеете образование педагогическое, а вон законодательные акты пишите, горсоветом руководите. Вы же сами поручали Александру режиссировать массовые мероприятия. Кто вам виноват, что нет у вас таких кадров, которые бы и сценарий нормального концерта могли написать, и оригинально торжественное награждение провести. Строили бы дома для молодых специалистов, а не дачи себе трёхэтажные, глядишь и специалисты нужные в городе бы появились.

Председатель. Несправедливы вы, Галина Павловна. И специалисты у нас теперь есть, и квартиры для молодых семей мы предоставляем по специальной программе.

Галина Павловна. Одной семье из ста пятидесяти?! Да моя дочь вынуждена была уехать из этого города, только потому, что жилищные условия ей не позволяли с двумя детьми жить со мной в однокомнатной квартире. А очередь на детский сад подошла бы через три-четыре года. А в Н-ске ей предложили сразу и работу, и квартиру, и места в детском саду..
И теперь я, чтобы увидеть внуков, жду по полгода. Это нормально?

Председатель. Ну не всем сразу мы можем помочь, не всем. В порядке очереди. У всех сложное положение, но мы много делаем в этом направлении. За прошедшие два года после отъезда вашей дочери многое изменилось. Вот только ваш редактор не хочет замечать позитивных перемен в городе, всё критикует и критикует администрацию. А людям ведь для стимула не только кнут нужен, но и позитив. А где у вас в газете позитив?

Галина Павловна. Да у нас и так газета на две трети хвалебными материалами заполнена. А чуть критический репортаж – вы же первые начинаете звонить и просить снять материал или, если статья выходит, вызываете на ковер редактора. А он правильно делает, что сопротивляется. И я его поддерживаю!


***

Председатель и Влада

Председатель. Как я рад видеть вас, Влада Викторовна!

Влада. А я вас совсем не рада!

Председатель. А я всё равно рад вас видеть! Владочка! Думаю, вы мне позволите вас так называть, всё-таки я вас намного старше.

Влада. Называйте - как хотите.

Председатель. У вас ведь отличное профессиональное образование. Вы приехали к нам в город по месту службы мужа, так?

Влада. Вы прекрасно всё знаете, зачем спрашивать?

Председатель. И муж у вас в хорошем, нужном ведомстве работает. И вы у нас столько грамот похвальных имеете. С удовольствием читаю ваши статьи! Живо, ярко, умно! Удивительное сочетание внешней красоты и острого ума, таланта и скромности.

Влада. Что же вы тогда Александра за мои статьи ругали?

Председатель. Ну, это были, я так понимаю политические, заказные статьи от наших противников. И редактор, волею своею начальственной вам их писать поручал, не так ли?

Влада. Нет, не так ли! Я выражала и всегда выражаю своё личное мнение. И даже редактор мне не может запретить это делать. Александр – прекрасный редактор, пусть и без профессионального образованию. Он научил меня многому. И человек он честный и хороший. А вот в отношении многих ваших помощников и лично вас, я сомневаюсь. На словах у вас – забота о народе, приветствие конструктивной критики, призываете писать острые материалы, разоблачать недостатки, заботиться о нуждах народа, а сами любую критику воспринимаете болезненно, и чуть что – принимаете меры. А уж, в какой грубой и нерациональной форме вы это делаете, – вообще молчу.

Председатель. Я понимаю, почему вы такая смелая. Это всё потому, что у вас муж работает в силовых структурах?

Влада. А хотя бы и так! Если уж в нашей стране, вернее в нашем городе, чтобы говорить правду, надо чтобы твой муж работал в силовом ведомстве, то я очень рада, что мне так повезло!


***

Председатель и Вячеслав Валерьевич

Председатель. Послушайте, Вячеслав, э-э-э, Валерьевич! Вы серьёзный и ответственный человек!

Вячеслав Валерьевич. Ну, вам-то что с того?

Председатель. Вячеслав Валерьевич, вы что пьяны?

Вячеслав Валерьевич. Ну, вам-то что с того?

Председатель. Вячеслав Валерьевич, у нас серьёзный разговор, а вы, кажется, к нему не готовы!

Вячеслав Валерьевич. Готов!

Председатель. Ну хорошо… Скажите, вас всё устраивало в работе редакции.

Вячеслав Валерьевич. Всё!

Председатель. Неужели? Вы ничего бы не хотели изменить?

Вячеслав Валерьевич. Хотел бы!

Председатель. Что именно?

Вячеслав Валерьевич. Что вы и администрация города – прекратили к нам придираться и дали спокойно, нормально работать!

Председатель. Вы считает, что появление на рабочем месте в нетрезвом виде – это нормально?

Вячеслав Валерьевич. Я считаю, что ненормально, когда учредитель газеты появляется в редакции и ведёт вот такие разговоры за спиной главного редактора! Я считаю, что это - свинство и подлость!

Председатель. Свинство и подлость – это ваше состояние и ваше поведение. А ну как ваши конкуренты из независимых СМИ увидели бы вас в таком виде на рабочем месте, да и написали об этом – прекрасное лицо бы вышло у официальной прессы!

Вячеслав Валерьевич. Что вы имеете против моего лица? Вам не нравится его оду… одутловатый вид или разрез глаз? А может вам запах мой не нравиться, вы скажите – мы сразу побежим устранять недостатки, мы ведь всегда бегаем устранять недостатки по первому вашему крику! Яволь, господин офицер!

Председатель. Прекратите кривляться!

Вячеслав Валерьевич. Я кривляюсь раз в неделю, когда напьюсь, а вы – каждый день! И уж поверьте, моё кривляние безобидней вашего в тысячу раз! Понятно?!


***

Председатель и Михаил

Председатель. Я понимаю, Михаил Александрович, вы вместе учились с Александром, даже какое-то время дружили. Понимаю, что вы в какой-то мере чувствуете себя обязанным Александру Сергеевичу, ведь он помог вам устроиться в редакцию, а до этого вы пять лет не могли себе найти работу. Я всё правильно излагаю?

Михаил. Мне трудно говорить. Вы бы отпустили меня. Я себя плохо чувствую.

Председатель. Потерпите, Михаил Александрович, наш разговор не займёт много времени. Я думаю, вы желаете Александру Сергеевичу только добра? Так ведь? Хотя вы и старше его на полгода, и с грамотностью у вас получше, и литературным слогом вы владеете отлично. Ваши материалы отличает свежесть какая-то особая, нездешний, столичный какой-то флёр. Видите и я не чужд высокого слога… У нас с вами в общем-то одна задача, всё сделать для того чтобы наш город стал лучше, чтобы людям  в нём жилось комфортно, ведь так?

Михаил. Может быть. Я плохо вас понимаю. У меня температура. Мне надо к врачу.

Председатель. Успеете, Михаил Александрович. Так вот, мы оба за то, чтобы людям жилось лучше. А для этого что нужно? Нужно чтобы каждый выполнял свою работу хорошо! А лучше – отлично! Вот у Александра Сергеевича, может быть, поначалу и получалось выполнять обязанности редактора, но со временем он утратил чувство реальности, он возомнил себя героем, чуть ли не единственным борцом за права граждан. Он стал критиковать нас, своих учредителей, на конференциях молодёжных и партийных. Знаете, у Сталина была такая статья, с очень подходящим к данному случаю заголовком «Головокружение от успехов». Понимаете, о чём я говорю?

Михаил. Честно говоря – не понимаю. Мне нехорошо. Пожалуйста, отпустите меня. Я всё равно не смогу вам ничем быть полезен. От меня ничего не зависит. Я ведь никогда вас не критиковал. У вас ведь нет ко мне претензий?

Председатель. Упаси бог, какие претензии. Вам только нужно будет подписать коллективное письмо, где вы вместе со всем коллективом признаете работу вашего руководителя Александра Сергеевича неудовлетворительной и ходатайствуете перед учредителями о рассмотрении вопроса по снятию главного редактора с должности. И – всё!

Михаил. У меня страшно болит голова.  Я плохо понимаю о чем вы говорите! Позвольте мне уйти! Я вас прошу! Я умоляю! Вы что не видите моё состояние?!



***

Председатель и Ольга Ивановна

Председатель. Ольга Ивановна я перед вами юлить не буду. Скажу как есть. Поскольку знаю, что вы человек умный и практичный. Вашего редактора, Александра. Мы, так или иначе, уволим или заставим уволиться. Это дело времени, вопрос в том: как и когда это произойдёт. Да, нам нужен свой человек во главе редакции, Александр нас совершенно не устраивает, он разозлил многих в городском совете, в администрации и даже в руководстве региона.
Но вы понимаете, что начни мы открытую войну, ему, Александру, будет хуже… Конечно, и нам этот скандал ни к чему. Всякие судебные разбирательства или его интервью в оппозиционных газетах. Но они всё равно будут… дело не в этом. Если вы подпишите бумагу, письмо вот это, то все закончится простым снятием Александра с должности, ну или он поймёт, что борьба бесполезна и сам напишет заявление по собственному желанию – что ещё лучше. А вот если вы не подпишите, то мы, во-первых, можем так урезать вашей газете финансирование, что вы же сами, ваш коллектив, взвоете, и редактору всё равно придётся уйти; а, во-вторых, мы устроим вам жесткую финансовую проверку. И могут всплыть такие недостатки, нецелевое использование средств, например, или отсутствие лицензионных программ вёрстки. И может выйти так, что не только Александр понесёт административную и финансовую ответственность, но и бухгалтер редакции, то есть непосредственно вы, Ольга Ивановна!

Ольга Ивановна. Вы знаете, это заняло много времени, но я это сделала.

Председатель. Что сделали?

Ольга Ивановна. Я сделала копии всех финансовых документов, да ещё и сфотографировала их. Всё теперь хранится на флешке.

Председатель. А флешка в надёжном месте?

Ольга Ивановна. Совершенно верно. И в финансовых делах редакции я абсолютно уверена. Пугать меня не стоит. Меня когда пугают, у меня прямо азарт просыпается – дух противоречия.



***

Председатель и Мария Павловна

Председатель. Ну, вас Мария Павловна, я вообще уговаривать не буду, знаю, не подпишете?

Мария Павловна. Отчего же не подпишу? Подпишу.

Председатель. Вот как? Что так?

Мария Павловна. А как вы хотели? Меня же просто затравили в этом коллективе. Я через этих людей, можно сказать, последнее здоровье потеряла. Вы понимаете, что удумали, стали следить за мной, чтобы я каждый день на работу приходила…

Председатель. А вы как приходили?

Мария Павловна. А я приходила по мере надобности, когда нужно – в день вёрстки. А остальное время – что мне здесь делать? А они говорят, что производственный процесс из-за меня стоит. И выговор мне! Мне! Я двадцать лет в издательском деле, а мне выговор! Какой-то юноша, без году неделя! Вы понимаете?!

Председатель. Прекрасно вас понимаю.

Мария Павловна. А ещё в туалет купили жидкое мыло. А у меня на него аллергия. Я говорю: купите обычное мыло. А они говорят: вам надо – вы и купите, а потом чек принесите, и мы вам сумму возместим.

Председатель. Кто говорит?

Мария Павловна. Ну, бухгалтер наша, Ольга Ивановна! Она меня сразу невзлюбила. А я-то ей только предложила просто комнатами поменяться. Она бы переехала на место корректора, а я в бухгалтерию. Мне бы там спокойней было. А она не захотела. Вот с тех пор она меня и травить стала, вместе с редактором. Вы, говорит, деньги наравне со всеми получаете за полный рабочий день, а приходите на работу два раза в неделю и то к десяти часам, а  работа стоит, зачем, говорит нам вообще такой корректор! А ещё редактор написал приказ, по которому - нельзя корректировать документы администрации и горсовета! Нонсенс! А там ведь в ваших документах из горсовета и администрации столько ошибок бывает… простите…

Председатель. Ничего, ничего… продолжайте.

Мария Павловна. Так вот, там столько ошибок. А редактор говорит: «Мы не имеем право исправления вносить в законодательные акты. Как решили депутаты – так до последней запятой всё и должно быть опубликовано, а то от одной запятой и смысл может измениться». А эта, Ольга Ивановна, бухгалтер, та вообще сказала: «Надо публиковать все документы  в том виде, в каком их приносят из администрации и горсовета, чтобы дурь видна была»! Так и сказала – «чтобы дурь депутатская и чиновничья видна была!»
А это ведь неправильно?! Правильно - корректировать, исправлять ошибки? И ведь документы – это столько страниц приложений к  газете, а они оплачиваются отдельно, а у корректора зарплата маленькая, сам понимаете, как эти приложения со всеми этими вашими объемными документами, актами, постановлениями и решениями меня выручали? Так что я готова всё подписать!

Председатель. Так-то так, только одной вашей подписи под коллективным письмом мало будет. Какое же это коллективное письмо с подписью одного человека?



Второй круг

Председатель и Павел Васильевич

Председатель. Павел Васильевич, вы хороший фотограф? Да не напрягайтесь вы, я просто, лично интересуюсь. Может быть, у меня для вас заказ есть.

Павел Васильевич. Спросите у клиентов, которым я свадьбы снимаю. Как вы думаете, плохой я фотограф, если меня сам мэр, Виктор Александрович, на свадьбу дочери пригласил?

Председатель. У слова «хороший» много значений. Вы любите фотографировать красивых девушек?

Павел Васильевич. Что может быть прекрасней женской красоты?

Председатель. А вот обнажённых красавиц вы фотографируете? В жанре, так сказать, ню?

Павел Васильевич. Ну, бывает. Сейчас разные клиенты бывают. Бывает, семейные пары приглашают сделать снимки ню. Иногда девушки просят. Студии вот у меня нет, жаль. Приходится часто квартиры снимать или летом на природу выезжать.

Председатель. А ваша жена знает, о том, что вы снимаете обнажённую натуру?

Павел Васильевич. Ах, вот вы куда клоните? Конечно, знает! И полностью мне доверяет. Моя жена понимает, что я её люблю, а фотографировать – моя работа,  в том числе и фотографировать обнажённые тела!

Председатель. А вы когда-нибудь фотографировали обнажённых несовершеннолетних девочек?

Павел Васильевич. Я?! Да никогда!!! Фу, как мерзко! Какой гадкий шантаж!!!

Председатель. А вы взгляните вот на эти фотографии… ваша работа? Скажите сколько лет вашим моделям?

Павел Васильевич. Они все совершеннолетние...

Председатель. Может быть, может быть… Но это ещё доказать надо. А пока суть да дело… Да, если и оправдаетесь – неприятный осадочек-то останется! Так ведь? Как вы думаете, прибавится у вас клиентуры? А я ведь прекрасно понимаю, что работа в газете не основной ваш доход. Поэтому вы так легко и решили уволиться отсюда, пока редактора не уволили. Да по мне – идите на все четыре стороны. Только вот письмо коллективное вам подписать придётся!

Павел Васильевич. Какая же вы сволочь!


***

Председатель и Надежда Ивановна

Председатель. Ах, Надежда Ивановна, с вашим-то здоровьем, я бы таких слов не говорил, а то вдруг и вправду – руки отсохнут!

Надежда Ивановна. Типун вам на язык!

Председатель. А ко мне, знаете, проклятья не пристают! Это наш мэр, человек суеверный, чуть прижмёт: «А что о нас люди скажут?» - лепечет, суетится. А я - не боюсь. А вот вам бы советовал задуматься о своём здоровье. Вы и так его надорвали уже. А кто виноват? Ваш редактор и виноват. Был бы он посговорчивее, полояльнее, не было бы между редакцией и администрацией конфликтов, жили бы себе спокойно, верстали, премии получали. Поверьте, так и будет, если на место Александра Сергеевича придёт новый редактор – Алексей Арбашкин, например.
Впрочем, думаю, ваше здоровье и материальное благополучие сильно подрывает забота о сыне.

Надежда Ивановна. Не трогайте моего сына.

Председатель. Да не трогаем мы его… Он у вас кто? Предприниматель? Его трогать можно только раз в три года – а всё остальное время пусть работает спокойно. Он у вас чем занимается? Пиротехникой? Ну и дела идут ни шатко, ни валко? Правильно? А всё почему? Заказов мало? Конкурс муниципальный не может выиграть второй года на обеспечение фейерверком праздничных мероприятий города? А Новогодний салют, салют  на День Победы 9 мая, салют в день города – это хорошие деньги для маленького бизнеса, не правда ли? И выиграть конкурс вполне можно, надо только постараться… в том числе постараться и вам… И вам ведь очень хочется, чтобы ваш сын жил в достатке?
И ваши два внука и внучка? Они ведь такие милые в этом возрасте. У меня у самого внучка, правда, живёт в Америке, редко видимся. Всё некогда, знаете, дела, дела, приходится печься о благе своего народа… а это столько сил, столько времени… вам и представить трудно. Ну, что, нам, надо друг другу помогать. А Александр Сергеевич молодой, умный, талантливый, он себе дорогу пробьёт, а вы о сыне и внуках думайте, Надежда Ивановна. А о Александре Сергеевиче пусть его родственники переживают!


***

Председатель и Галина Павловна

Председатель. Ну, вот что, Галина Павловна, давайте не будем пускать друг другу пыль в глаза. У нас с вами и без того зрение не очень. Да, дочь ваша уехала в Н-ск, но вот никакой работы и мест в детском саду ей там никто не предлагал. Сидит она дома с детьми, а вот муж работает. Ну, ничего, дети уже подросли, думаю, пришла пора ей вернуться. У нас в администрации как раз вакантно место архитектора. Я уже переговорил с Виктором Александровичем, он совершенно не против принять молодого классного специалиста.
И места в детском саду найдутся. Мы как-никак новый детский сад построили.

Галина Павловна. Да, построили детский сад на месте старого. В старом было 200 мест и в новом 200, что же изменилось? Да ещё два года строили этот «новый» детский сад. И это решение проблемы?

Председатель. Ну, Галина Павловна, вы же умная женщина, вы же хотите видеть своих внуков рядом?

Галина Павловна. Ничего, моя дочь в Н-ске и сама детей вырастит и работу найдёт!

Председатель. Ой, ли, Галина Павловна? А я слышал, что она с мужем разводится. Кто же кормить детей будет? Или она на алименты квартиру снимать будет? Я так понимаю однокомнатная квартира, где они живут, мужем вашей дочери приобретена?

Галина Павловна. Вы знаете, вы ещё гаже, чем я себе представляла.

Председатель. Я не гаже. Я осведомленнее и практичнее, чем вы себе представляли. Послушайте, ну что вам этот мальчишка? Он ведь ваше, по сути, место занял. Это ведь у вас журналистское образование, опыт работы, вы должны были стать редактором, а стал он – разве справедливо?
Вы помните, как дело было, когда прежний редактор Татьяна Аркадьевна увольнялась? Вы и тогда решили всем коллективом показать характер, уволится вместе с Татьяной Аркадьевной, а Александр согласился с нами работать. И даже Татьяна Аркадьевна сочла это предательством. А оно ведь так и было, уж вы-то с вашей принципиальностью это должны чувствовать. А Александр уговорил вас всех остаться, ради газеты, ради свободы слова. И вот теперь, когда он в похожей ситуации, стоит ли поддерживать его? Ну не подпишите вы это письмо, ну распустим мы, как учредители весь ваш коллектив, закроем газету, через месяц откроем новую, наберём новый штата. И кто от этого выиграет? Вы уж точно проиграете… И ради чего? Ради защиты человека, который сам в своё время предал своего учителя?


***

Председатель и Влада

Председатель. Вот вы меня считаете прямо исчадием ада каким-то. А себя видимо очень порядочной особой. И муж у вас честный, сильный, принципиальный. И редактор ваш, тоже умный, порядочный, чистой души человек… А ведь капни глубже – всё это не более чем иллюзия, Владочка…

Влада. Не смейте называть меня Владочкой! Я вам - не Владочка!

Председатель. Хорошо, Влада Викторовна. Как хотите. Вы очень честный человек, но и я тоже честный человек. И я думаю, ваш муж имеет право знать, какие отношения вас связывают с главным редактором.

Влада. Сволочь.

Председатель. Будем считать, это вы сгоряча сказали. Видите, я умею прощать. А вот ваш муж умеет прощать? Вы его любите?

Влада. Не ваше дело.

Председатель. Любите. Видно. Тогда я не понимаю, зачем вы спали с вашим начальником? Он заставлял вас? Его можно привлечь за служебное преследование. Люди обожают такие сплетни, такие жареные истории… зря вы не печатали ничего подобного в вашей газете, а то бы, глядишь, и тираж вырос, и самоокупаемость появилась. И не сидели бы сейчас с вами здесь и не копались в этом грязном белье. Бельё, выставленное напоказ, – уже не бельё, а верхняя одежда, грязь на которой уже не так предосудительна. Что же вы молчите? Я думаю, даже Александр бы понял ваш поступок и простил… Он ведь вас любит? А ведь любовь и проверяется тем, что мы можем простить человеку, которого любим.

Влада. Что вы понимаете в любви? Вы, монстр!

Председатель. Ошибаетесь. Я человек. Будь я монстр, я бы не вёл с вами душещипательных разговоров, а решил бы всё дело письмом мэру от депутатов горсовета. Я же хочу всё уладить деликатно.


***

Председатель и Вячеслав Валерьевич

Председатель. Давайте-ка немного трезвее посмотрим на ситуацию. Это ведь вы, Вячеслав, э-э-э, Валерьевич, позавчера в прямом эфире на радио «Свободное слово» заявили, что администрация – это сборище хамов, зажравшихся прохиндеев… уродливых мздоимцев, безразличных к нуждам народа.

Вячеслав Валерьевич. Ну, хорошо сказано!?

Председатель. А про депутатов вы сказали, что это провинциальные наполеончики и местечковые гитлеры, оболванивающие и обворовывающие народ, который рад оболваниваться.

Вячеслав Валерьевич. Да! Ещё я сказал, что вы все прилетели к нам с другой планеты и поработили нас! Вот! А я вас разоблачил! Я вас, тварей инородных, насквозь вижу, у меня глаз-рентген!

Председатель. Ну это вы для своих фантастических романов оставьте… А вот что касается оскорбления в прямом эфире… Юридическим отделом администрации и юристом городского совета подготовлен иск в городской суд. По этому иску с вас, уважаемый взыщут как минимум полмиллиона за моральный ущерб и необоснованное нанесение вреда репутации органам власти, неуважительное отношение к народным избранником. Не уважая народных избранников, вы не уважаете народ, вы хоть это понимаете?

Вячеслав Валерьевич. А вы понимаете, что вы - говно!

Председатель. Ты, пьяный мужик, в грязном засаленном свитере, с перхотью на голове, дурнопахнущий и наглый, ты, значит, роза майская, а я - интеллигентный председатель совета депутатов, человек, которому избиратели доверили свои чаянья и наказы – говно?
Дни вашего редактора на этом посту сочтены. А с чем останешься ты? С долгом в полмиллиона? Без работы? Подумал бы о своей больной жене. Она инвалид, ей нужна операция, а не вечно пьющий муж, защищающий сомнительные личности.

Вячеслав Валерьевич. Я вам щас врежу!

Председатель. Ну и нарвёшься на штраф ещё в полмиллиона. Оно тебе надо? Трезвейте, товарищ, Вячеслав Валерьевич, трезвейте. Думайте! Думайте о жене. Ну, неужели ваш Александр Сергеевич того стоит, чтобы его защищать? Он вас, поди, ругал за пьянки, выгнать обещал?

Вячеслав Валерьевич. Да нет, он всегда мягко так говорил: «Ну что вы, Вячеслав Валерьевич, вы же нас подводите». Так ещё говорил, что мне аж до того стыдно становилось, прямо сам себе противен! Нахрена мне его сочувствие! Ишь, какой! А была бы у него больная жена, он бы не пил? Да любой бы пил! А это ещё жалеет. Да может, если бы он меня не жалел, я бы уже бросил пить! Влепил бы мне выговор, и я бы одумался! И не пил бы! А не пил бы, я бы… да я бы… мог бы и ответственным секретарём стать.

Председатель. Конечно, могли бы, всё в ваших руках. Будем подписывать письмо?


***

Председатель и Михаил

Председатель. Послушайте, Михаил, давайте закруглим эту дурацкую ситуацию. Я вижу, как вы мучаетесь, и сочувствую вам. Но поймите, и мне моя миссия не очень приятна, но я должен её выполнить, я должен подготовить почву для будущих выборов, мы должны быть уверены в лояльности газеты. Я думаю, И Александр Сергеевич, ваш редактор, он тоже мучается. Он ведь не любит нас, администрацию и горсовет, он считает нас коррумпированными и некомпетентными, но вынужден писать в некоторых случаях положительные статьи о нашей деятельности. Волей-неволей. Он страдает от этого. Ещё он страдает оттого, что не может заниматься своим любимым делом – театром. Ну, раньше было понятно – нужны были деньги, но теперь-то и в театре можно жить и зарабатывать. Почему же он не уйдет из редакции? Да он просто чувствует ответственность за всех вас, за весь коллектив, как вы будете без него, уйти от вас, с его точки зрения – предать вас, оставить один на один с нами – администрацией и горсоветом, но ведь это же не так! Мы же не тираны, мы всем сохраним рабочие месте, я вам, Миша, обещаю, никто уволен не будет. Я даже обещаю, что вы на своей должности ответственного секретаря останетесь. Повторяю, вы - ценный специалист. Но давайте избавим вашего редактора от мук совести! Сделайте правильный выбор – поставьте свою подпись – и вы прекратите страдания многих людей, и Александра освободите. Он будет только благодарен вам!


***

Председатель и Ольга Ивановна

Председатель. Ну что, Ольга Ивановна, будем подписывать коллективное письмо? Или вы отказываетесь наотрез?

Ольга Ивановна. Отчего же? Будем подписывать. Давайте!

Председатель. Как же так? Я думал, вы будет самым крепким орешком. Вы ведь больше всего связаны с редактором, вы его всегда поддерживали, во многом благодаря вам он держался на этом посту последние два года? Благодаря вашему уму и хорошему знанию финансов.

Ольга Ивановна. Может быть. Но вы уж не думайте, что ваши действия трудно предугадать. Мы уже не раз с Александром всё обговаривали. И он в курсе, что если придёт время, и возникнет ситуация, какая возникла сейчас, я не буду сопротивляться, я всё подпишу. Я всё подпишу и останусь на своём посту, так ведь? А это значит, что смогу закончить финансовый год, и только тогда уйти по собственному желанию. У вас ведь ко мне лично никаких претензий нет?

Председатель. Нет.

Ольга Ивановна. Видите, как хорошо. Зато и Александр будет уверен, что вы никаких компрометирующих махинаций не предпримите после его ухода, так ведь?

Председатель. Восхищаюсь вами, Ольга Ивановна. Хотел бы я, чтобы вы работали бухгалтером у меня.

Ольга Ивановна. Ну, во-первых, я бы к вам никогда не пошла работать, зачем мне проблемы с законом, а во-вторых, у вас целый штат бухгалтеров в администрации, одна другой краше… нет, не верю я, что я бы вам подошла.

Председатель. Как приятно иметь дело с человеком, который всё понимает, но ничего не требует.



***

Председатель и Мария Павловна

Мария Павловна. Ну что, вы теперь взыщете с него какой-нибудь штраф? Проведёте проверку, найдёте махинации или растрату? Его посадят или будет только административное разбирательство?

Председатель. Мария Павловна, успокойтесь, ничего не будет. Я думаю, ваш бывший редактор, разумный человек, он просто напишет заявление по собственному желанию.

Мария Павловна. Прочему? Потому что вы его поймали на крючок? Рыльце-то в пушку оказалось?

Председатель. Нет, Мария Павловна, я думаю, он сам не захочет работать с коллективом, который его предал.

Мария Павловна. Как предал?

Председатель. А вот так предал, написал коллективное письмо на имя мэра с просьбой освободить редактора от занимаемой должности, в связи с тем, что он, по мнению того же коллектива, не справляется со своими обязанностями.

Мария Павловна. И что, многие подписали это письмо?

Председатель. Да все подписали, Мария Павловна, все, как один.

Мария Павловна. Все? Ну, тогда я подписывать это письмо не собираюсь!

Председатель. Что такое? Почему?

Мария Павловна. Если они все подписали, значит, тут что-то не то! Какой-то подвох! Да и не хочу я со всей этой сворой быть заодно. Ни в чём!

Председатель. Ну что за детский сад! Мария Павловна, вы же не любите своего редактора.

Мария Павловна. Не люблю.

Председатель. А сейчас своими действиями его спасаете?

Мария Павловна. Ничего не спасаю! Моя подпись ничего не решит, так? Но и заодно с этими сволочами я не буду! А это важно!



ЧАСТЬ 2. Несколько лет назад

Татьяна Аркадьевна и Александр

Татьяна Аркадьевна. Александр, я пригласила тебя… Важные новости.

Александр. Что случилось, Татьяна Аркадьевна? Куда-нибудь срочно надо смотаться, написать репортаж? Я готов! Чем дальше, тем лучше, вы же знаете, я свободен!

Татьяна Аркадьевна. Жениться тебе надо, Саш!

Александр. Это приказ главного редактора?

Татьяна Аркадьевна. Всё серьёзней, Саш. Ты же знаешь, что нашу газету финансирует город и пригород, село Тайма.

Александр. Ну, знаю. 2/3 средств от города, 1/3 от Таймы.

Татьяна Аркадьевна. Да рассорился наш мэр с главой Таймы. Из-за земель приграничных. Городу строиться надо, а Тайма земли не отдаёт. Вопрос в том, кто кого проглотит, в конце концов, пригород город или город пригород? Город задыхается без земли, а в Тайме её много. Вот люди и уезжают туда решать жилищный вопрос. А это значит, что население Таймы растёт, города сокращается. Кто будет городом через несколько лет – это ещё вопрос. Тайма и так уже самое большое село России.

Александр. Ну а нам что?

Татьяна Аркадьевна. Поссорились мэр и глава. И теперь Тайма разрывает с нами договор, будут свою газету создавать. А это половина читателей, и треть бюджета. Так вот мэр ставит вопрос о существовании газеты. Он предлагает объединить редакцию нашу и республиканской газеты.

Александр. Значит, нас всех уволят?

Татьяна Аркадьевна. Ну почему, кто-то перейдет в объединённую редакцию. Ноя  уже туда не пойду. Я оттуда десять лет ушла из-за несогласия с руководством, и с тех пор там мало что поменялось. Собственно у редакции региональной газеты и был зуб н меня, вот и прекрасный шанс нас проглотить им представился. Давно нашёптывали мэру предложения об объединении. Особенно Алексей Б. Он спит и видит стать редактором городской газеты.

Александр. Ну что ж, будем готовиться к увольнению. Искать работу. Не пропадём!

Татьяна Аркадьевна. Жалко газету. Только стали выходить на хороший уровень. Читателей столько появилось. Коллектив хороший подобрался.

Александр. Коллектив – это да!

Татьяна Аркадьевна. Думаю ещё, что я не устраиваю мэра и председателя горсовета. Из-за моей позиции по некоторым вопросам. А им нужен послушный редактор.

Александр. Я без вас работать не буду.


***

Все

Мэр. Во-первых, должен сразу сообщить, что никого из вас увольнять не будут! Не надо распускать слухи! Мы кадрами не разбрасываемся!

Татьяна Аркадьевна. Как вы можете отвечать за руководство региональной газеты. Оно вам не подчиняется.

Мэр. Да вот же оно, руководство сидит – главный редактор – Алексей Иванович.

Алексей Иванович. Совершенно верно. Никто уволен не будет. Я тут просмотрел бюджет вашей городской газеты на будущий год. Так вот мы готовы сократить его вдвое. Поймите, миллион на дороге не валяется! Наши газеты и так дублируют во многом друг друга, ну об одних и тех же новостях пишем, в  одном городе живём!

Татьяна Аркадьевна. Только точки зрения у нас на эти события часто не совпадают.

Алексей Иванович. Ну вот, зачем нам эта разноголосица?

Ольга Ивановна. А я вот не понимаю. Бюджет выпуска городского приложения, по сравнению с предлагаемыми расходами газеты вы планируете сократить вдвое, при этом никого увольнять не собираетесь. За счёт чего такое сокращение?

Алексей Иванович. За счёт типографских расходов, ну и части зарплаты…

Павел Васильевич. Так я и думал! Мы и так меньше ваших сотрудников получаем раза в два, а  вы ещё сократить нам зарплату хотите? Как вы это представляете, в одной редакции работать будем, а  у нас зарплата, по сравнению с вашими ребятами меньше?

Татьяна Аркадьевна. А главное городская газета потеряет свою независимость, и обратно отданного - не вернешь. Вы обвиняете нас в монополизме, но ведь потом монополистом станет региональная газета «Звезда». Это правительственная газета, а ну, как интересы правительства республики и мэрии разойдутся? Тогда уже ничего вернуть не удастся. Городу снова придется вкладывать в создание новой газеты. Кроме того, качество «Звезды» оставляет желать лучшего, подписка падает, рынок сбыта печатных изданий сокращается, конкуренция возрастает.

Мэр. Ну что вы со своей независимостью, как с девственностью носитесь!

Алексей Иванович. Да и у вашей газеты, Татьяна Аркадьевна, доходы не большие.

Татьяна Аркадьевна. Я полагаю, что сказано достаточно. Я думаю, Виктор Александрович, что всё дело в том, что я не устраиваю вас, как главный редактор, моя позиция по некоторым вопросам, по детским садам, по жилью для молодых…

Мэр. Хватит! Хватит! Нам ваша позиция известна! Нечего валить с больной головы на здоровую!

Татьяна Аркадьевна. Если уж я вас не устраиваю как редактор, то вы можете уволить меня, но газету сохранить… А редактором поставить кого-нибудь из нашего коллектива. Вот Александр Сергеевич, например, вполне бы справился с этой работой.

Александр. Я?!



***

Председатель, Мэр, Александр

Председатель. Александр, позвольте называть вас по имени. Мой возраст, думаю, мне это позволяет? Так вот, дорогой мой. Мы пригласили вас по важном поводу.

Александр. Внимательно вас слушаю.

Председатель. Вы знаете, что вчера ваш редактор, Татьяна Аркадьевна дала интервью независимой прессе? Знаете, что она обвинила нас в притеснении свободы слова. Надеюсь, вы понимаете, что теперь мы не можем с ней работать.

Александр. Понимаю.

Председатель. Глава правительства республики болезненно прореагировал на интервью Татьяны Аркадьевны… Кроме того Татьяна Аркадьевна сегодня утром написала заявление по собственному желанию… Предваряя ваши вопросы замечу: мы не оказывали на неё никакого давления. А, поскольку она вас называла способным возглавить редакцию, мы вас и пригласили. Понимаете о чем я?

Александр. Написала заявление? На увольнение? Не понимаю…

Председатель. Короче, мы предлагаем вам стать главным редактором городской газеты… Вы должны принять решение прямо сейчас. Время дорого.

Александр. Мне надо подумать.

Председатель. Мы не можем ждать. Газета должна работать или слиться с региональным изданием.

Александр. Хорошо. Я согласен. Если она написала заявление. Но только у меня есть условия.

Председатель. Я слушаю.

Александр. Все сотрудники редакции остаются на своих местах. И, второе, - никакого слияния городской газеты с республиканской.

Председатель. Хорошо. Даю слово. Все будут работать, слияния не будет. Но и вы дайте слово, что будете редактором.

Александр. С какого дня?

Председатель. С сегодняшнего. Слово?

Александр. Хорошо. Согласен.



***

Татьяна Аркадьевна и Александр

Александр. Татьяна Аркадьевна, ну не смотрите на меня как на предателя! Они же сказали, что вы написали заявление по собственному желанию.

Татьяна Аркадьевна. Правильно. С такими типами я работать не хочу. Писать про их достижения, здороваться с ними, смотреть им в глаза. Нет уж.

Александр. Вы сами сказали, что я мог бы занять ваше место! Я не хотел этой должности! Вы же знаете!.. Или вы думаете, что я притворялся? Да мне нафиг это редакторство не нужно, я лучше в культуру пойду работать в театр, зачем мне эта головная боль! Я и руководить-то не умею, в финансах не разбираюсь, и притворятся тоже не смогу! Ну, вы же меня знаете!

Татьяна Аркадьевна. Думала, что знаю.

Александр. Сегодня я чувствовал себя спасителем, героем, который вырвал из рук дракона, этой страшной администрации вкупе с советом депутатов нашего городка - близких людей – сотрудников любимого коллектива, родной редакции. Мне казалось, я иду на самопожертвование, на подвиг. А оказалось, эти люди, ради которых я пошёл на это, считают мой поступок предательством.

Татьяна Аркадьевна. Тебе самому решать, что ты совершил.

Татьяна Аркадьевна уходит.

Александр. Я не думаю, что совершил предательство… Идиот! Согласился на этот пост. Да ну его в жопу! Провались это редакторство! Зачем оно мне! Не хочу… Ну и уволят всех сотрудников, разгонят коллектив. Будут работать другие и ничего не изменится… А вот и нет, другие – это другие… Другие будут делать другое, писать другие статьи, может быть прикрывать какие-то дела администрации, горсовета, потворствовать их мании величия, лебезить, а со мной газета будет в некоторой оппозиции, мы будем кусать администрацию, не дадим ей расслабится, и, может быть, она больше будет делать для людей… Будет ли это? Это ещё вопрос… Но я – это я, а значит, будет! Буду изнутри выжигать всю гниль чиновников! Разве не благородное дело? И пусть считают меня предателем, но со временем поймут, что я не предатель, что это было единственно верное решение. А стоять в стороне, уйти – легче всего, это трусость, убежать с поля боя, крича: «Это не моя война!» А может и это не так. Гордыня меня заела. Вот он я – спаситель редакции, герой, борец за правду и справедливость, Штирлиц местного разлива, разоблачитель, пошедший на сотрудничество с врагами, чтобы их систему разрушить изнутри. Что? Любуешься собой, тварь! Да, кто я такой, чтобы решать за других, спасать других, себя надо спасть, свою совесть, свой покой! Черте что получается! Какой-то моральный парадокс. Чтобы спасти чистую совесть я должен стать бессовестным, а, спасая свою совесть, я становлюсь бессовестным.
Я – тварь, как ни крути! Хватит истерить! Сделанное – сделано!
Главное впредь быть на чеку. И не думать, что я святее остальных. И делать то, что считаешь справедливым.
А грех этого соглашения? Он останется. И пусть. И хорошо. Он не позволит гордыне моей подняться. И напоминанием будет отличным. Болезненным, но очень хорошим ориентиром. Вешкой – туда нельзя. А теперь за работу. Работы – море!



ЧАСТЬ 3. Несколько месяцев назад

Председатель и Александр

Председатель. Честно говоря, я рад, Александр, что ты теперь с нами. Такие люди нам нужны. Город надо поднимать. Экономику развивать. Туризм. А в этом деле газета – очень важный элемент. Как вы нашу работу покажете, так народ о нас и будет думать. Надеюсь, и на ближайших выборах ты займёшь правильную позицию. Вот план предвыборной компании мэра и нужных депутатов-кандидатов в депутаты в горсовет…

Александр. Вы знаете, Юрий Александрович. Я уже несколько лет стараюсь честно освещать работу мэрии и вашего совета. Не со всем я согласен, и не считаю, что наш мэр единственный, кто способен привести город к процветанию.

Председатель. Ага, значит, перекупили тебя наши конкуренты?

Александр. Никто меня не перекупал. Просто считаю, во всём должна быть справедливость. Есть и другие кандидаты на пост мэра, и все наша газета предоставит равные возможности, согласно закону о выборах.

Председатель. Вот как? А ты не забыл, кто тебя на должность поставил?

Александр. Никто. Вы предложили мне эту должность, видимо другого такого дурака на тот момент не было, я  - согласился. Но никакого уговора всегда вас поддерживать не было.

Председатель. Предаёшь нас?! В такой момент! Нет, тебя точно перекупили! Но ничего мы всё равно победим, и тогда тебе уже не работать на этом месте.

Александр. Это угрозы?

Председатель. Нет, ну каков наглец! Мы ему деньги платим, газету финансируем, а  он нас же кидает!

Александр. Во-первых, я никого не кидаю, а считаю, что всем кандидатам должны быть предоставлены равные возможности. Во-вторых, вот вы каждый раз меня попрекаете, что газете деньги даёт администрация и совет депутатов. А кто даёт деньги совету, мэрии, кто вам даёт право распоряжаться этими деньгами? А деньги эти – народные – поступления от налогов, на них вы и живёте, из них и ваш бюджет. А значит, и нас народ финансирует, а не вы, вы – только инструмент народного самоуправления. А для народа лучше, если выбирать своих руководителей он будет честно.

Председатель. Хватит. Слышал я много красивых фраз в жизни и давно в них не верю. Это на митингах ты можешь так трепаться. А здесь можешь не напрягаться. Я тебя просто в порошок сотру, быстро и болезненно. А ещё лучше так всё поверну, что неугоден ты своему коллективу станешь, и тогда никакие интервью в свободной прессе тебя не спасут… Ну что, всё ещё будешь ерепенится?

Александр. Ну что ж, судьба, значит, у меня такая…



***

Александр и Павел Васильевич

Александр. Павел Васильевич, что ж вы меня подводите!

Павел Васильевич. А что такое?

Александр. Вы какое фото на первую полосу дали?

Павел Васильевич. Какое-какое… качественное… Если наша типография запорола чёткость, так это у них оборудование устаревшее…

Александр. Оставим качество в покое. Вы фото дали прошлогоднее. На первой полосе у нас прокурор города в погонах прошлогодних. Он уже, между прочим, не подполковник юстиции, а  полковник. Есть разница? Я просил вас сделать фотографию к интервью с прокурором, а вы – поленились, прошлогоднее фото принесли. Меня обманули. А теперь я от мэра по загривку получаю.

Павел Васильевич. Да какая разница в каких он погонах!

Александр. Да вот прокурору, видимо, разница есть…

Павел Васильевич. И что теперь? Выговор мне?

Александр. Да надо бы… Эх, в такой момент вы меня подводите… Ладно, Павел Васильевич, идите, и будьте впредь внимательнее…

Павел Васильевич. Александр, я тут ещё отпроситься хотел, в пятницу, свадьбу поснимать, подзаработать…

Александр. Конечно я вас отпущу, Павел Васильевич… Как на такую зарплату мужику семью кормить?



***

Александр и Надежда Ивановна

Александр. Что у вас, Надежда Ивановна?

Надежда Ивановна. С сердцем плохо. Отпустите меня сегодня пораньше.

Александр. Да конечно, а что случилось?

Надежда Ивановна. Да сын у меня предпринимательством занялся. Магазин пиротехники открыл. Кредиты взял. А дохода нет. А проценты платить надо. А денег нет. А у него ведь трое детей. Я и подрабатываю, а всё равно не хватает.

Александр. Пишите заявление на материальную помощь.

Надежда Ивановна. А Ольга Ивановна говорит, что денег на счету нет.

Александр. Денег на счету мало… Но выкрутимся. Вам же срочно нужно.

Надежда Ивановна. Ой, срочно!

Александр. Ну вот… И пишите, поможем.

Надежда Ивановна. Ой, спасибо, Александр Сергеевич!

Александр. Да какой я вам Александр Сергеевич!

Надежда Ивановна. Да какой – самый такой, нужный.

Александр. Бросьте. Не надо благодарить. Дело житейское. Будь вы редактором – точно так же бы поступили.



***

Александр и Ольга Ивановна

Ольга Ивановна. Для главного редактора, вы слишком добрый, Александр Сергеевич! Зачем вы прощаете Павлу Васильевичу? Он и дальше вас будет подводить. А Надежде Ивановне оказываете помощь материальную? Из каких средств. Чем будем с типографией расплачиваться?

Александр. Напишем гарантийное письмо! Ну не первый раз, прорвёмся, Ольга Ивановна!

Ольга Ивановна. Ох, съедят вас в администрации скоро, ох съедят! Надо вам в депутаты баллотироваться! И меня вместе с вами съедят!

Александр. Да ну, в депутаты, чушь какая. А если вы боитесь, что и вы вместе со мной пострадаете, чего же не уходите?

Ольга Ивановна. А мне старухе, терять нечего. А вас жалко. Да и интересно, чем всё это кончится. Я долгий век прожила, а таких редакторов, а тем более руководителей никогда не видела. Ну, любопытство берёт – сколько такой человек в этой среде протянет.

Александр. Сразу видно, бухгалтер вы не простой, а редакционный. Любопытство – основа нашей профессии.

Ольга Ивановна. Любопытство – основа человека, а не профессии.



***

Александр и Вячеслав Валерьевич

Вячеслав Валерьевич. Александр, ну ты прости ради бога!

Александр. Вячеслав Валерьевич, что случилось? Опять кто-то умер?

Вячеслав Валерьевич. Да бог с вами? Кто, когда?

Александр. Ну, раз вы пьёте, опять горе какое-то?

Вячеслав Валерьевич. Ну почему с горя-то?! Наши вышли в полуфинал… А главное жена уехала в деревню с внуками!

Александр. Как же она вас одного оставила?

Вячеслав Валерьевич. Работа! Родная работа – вот моё спасение, моё алиби! У нас же номер горит!

Александр. Да, у нас номер горит, а ваш материал ещё не готов?!

Вячеслав Валерьевич. Да готов он, готов, только вот я не в состоянии немного. Мне бы поспать пару часиков.

Александр. Да нет у нас пары часиков, номер почти сверстан, вашего материала не хватает.

Вячеслав Валерьевич. Дорогой вы мой, редактор! У меня голова не соображает, понимаете!

Александр. Наброски,  черновики есть?

Вячеслав Валерьевич. Конечно! Вот, возьмите! Я вам полностью доверяю. Даже фамилию можете свою поставить и гонорара мне начислять за этот материал не надо! Не достоин!

Александр. Ладно. Идите. Надеюсь, в последний раз… Ну, что ещё?

Вячеслав Валерьевич. Ох, зря вы так!

Александр. Как?

Вячеслав Валерьевич. Ну вот так со мной! Потакаете. Прикрываете. Помогаете. Нельзя быть редактору таким добрым. Надо жёсткость проявлять!

Александр. Я проявлю, когда протрезвеете.

Вячеслав Валерьевич. А я ведь протрезвею, буду жалостливый, и вы опять меня простите. А это – непедаго…педагогично!

Александр. Вячеслав Валерьевич! У меня и так работы полно, ещё ваш материал сейчас в божий вид приводить, а вы мешаете! Идите-ка домой!

Вячеслав Валерьевич. Вот! Золотые слова! Уже лучше! Но всё равно не то! Не будут вас бояться! А не будут бояться – не будут уважать.


***

Александр и Влада

Влада. Можно, Александр?

Александр. А ты чего домой не идёшь? Муж, поди, заждался?

Влада. Нет, муж меня не ждёт.

Александр. А, в командировке?

Влада. Нет, я ушла от мужа.

Александр. От мужа? Куда ушла?

Влада. Да, можно сказать никуда… А ты не знал? Уже неделю как. Наши кумушки все уже мне косточки перемыли, а ты не знал!

Александр. А они-то откуда узнали?

Влада. Так, мне же надо было где-то жить. А у Ольги Ивановны дом на краю города пустой. Вот я и напросилась, сняла в общем у неё дом.

Александр. Ничего себе. И как там, далеко добираться?

Влада. Далековато, но я уже привыкла. А вот печку не могу разжечь.

Александр. Да это же проще простого!

Влада. А я не могу. Я же всегда в большом городе жила, с центральным отоплением. Всегда кто-то рядом был, родители, брат, старшая сестра. А потом мы с мужем сюда переехали, в его родной город. А теперь я одна. Родные далеко. Есть подруга, но она как раз в противоположном конце города живёт.

Александр. Ну, хочешь, приеду, покажу тебе, как печку разжигать.

Влада. Ой, было бы здорово. А то опять похолодало, хотя кажется весна уже… А ты домой не идёшь?

Александр. Да вот, Вячеслав Викторович подкинул мне тут работы. А мне ещё номер проверять.

Влада. Давай я тебе помогу?!

Александр. Да ну, иди домой, отдыхай!

Влада. Да мне не сложно. И домой не хочу, там холодно и одиноко… А я не могу одна.

Александр. Вот бери, всё что наш штатный алкоголик успел собрать… Может ещё помиритесь с мужем?

Влада. Нет, не помиримся. Я измены не прощаю!

Александр. Категорично.

Влада. Я вообще, когда захочу, могу такой стервой быть!

Александр. Учту.


***

Александр, Влада, Галина Павловна и Михаил

Галина Павловна. Александр Сергеевич, мы вам не помешаем? Мы с Михаилом Александровичем тихонько чай попьём? А то надежда Ивановна ругается, что мы ей на вёрстке сосредоточиться не даём.

Александр. Да пейте, конечно, вон целый стол свободен.

Галина Павловна. О, Владочка, может и ты с нами чайку?

Александр и Влада сосредоточенно работают за компьютерами и бумагами, а Михаил и Галина Павловна пьют чай.

Галина Павловна. Вот сколько я в газетах разных работаю… И в Кургане работала, и на КАМАЗе, и в региональной нашей «Звезде», и везде журналистов уважали. В Кургане мне главный редактор даже квартиру обещал и место ответсекретаря, чтобы я только осталась у них в редакции. Так ведь нет, дура молодая! Поехала на стройку века – на КАМАЗ! Ну и чего хорошего? Жила в бараке, заработала себе на холоде кучу болячек. Однако и там журналисты были людьми особыми. Опять же гонорар. Не то, что у нас сейчас. И наша администрация городская, что они себе позволяют? Разве можно указывать городской газете о чём писать? Заколебали уже со своими субботниками. Ну, старается мэр получить медаль за самый чистый город России, и что мы теперь про каждую мусорницу новую в городе репортаж должны делать? И депутаты-то у нас какие хорошие, там детскую площадку сделали, тут водопровод провели. А то, что в нашем дворе всё заасфальтировали сначала, а потом, как трубу прорвало, всё опять перерыли и накидали земли после ремонта как попало – об этом молчи.

Александр. Галина Павловна, вы чего домой-то не идёте?

Галина Павловна. Да некому идти. Раньше дочка с внуком были. А теперь они уехали. Нет тут ни работы нормальной, да и не ужиться нам с зятем в однокомнатной квартире. Почини, говорю, ванну, а он соседей затопил. «Откуда, - говорю, - у тебя руки-то растут!» Я сама, конечно могу много сделать, как никак на КАМАЗе работала! А он лежит целыми днями на диване – работы нет. Я говорю: «Сделал бы что по дому! Хоть обои новые поклеил!» А он мне, паразит такой: «Вы же сами сказали, мамам, что у меня руки не из того места растут!»
Надо нам, Александр, статью написать, что безработица в городе растёт и не хрена не делается!

Александр. Ну, вы же знаете, что мэр дружит с директором центра занятости. Помните, мы хотели написать про махинации с деньгами на создание временных рабочих мест? Помните, что вышло.

Галина Павловна. Что? Так и будем о всех безобразиях умалчивать?

Александр. Нет, не будем. Просто если об одном недостатке написать – нарвёмся на очередные оргвыводы и получим по шапке. Но ничего не изменится, те же люди останутся на своих местах. Вы же понимаете, что это система. Во главе мэр и его серый кардинал председатель городского совета, а вокруг друзья, братаны, хорошие знакомые, нужные люди, все при нужных постах. Если менять – то менять всю команду разом. Нужно правильный момент выбрать.

Михаил. А это можно сделать на выборах! Перед выборами! Кстати скоро же! Год остался!

Александр. Вот именно. И именно к выборам есть у меня хороший материал. Вот папочка, специально такой цвет выбрал – оранжевый. Чтобы было всегда напоминанием. Тут у меня телефонные разговоры, записи планёрок, дурацкие постановления и распоряжения, есть даже видео с одной вечеринки, где наш замечательный председатель напился до такого состояния, что его два депутата волокут по полу, укладывают на диван и ещё на свои телефоны и фотографируют.

Галина Павловна. Фу, какая гадость!

Александр. Интересно, что фотоаппарат, на которое это видео было снято – пропал. А потом появился, но видео на нём было стёрто. Но я успел запись сбросить себе в бук. Но это - большой секрет. Вам открываю, потому что знаю, что вы не выдадите. Знаю, что и вас эта администрация достала.

Галина Павловна. Да не то слово! Да в наше время так не зарывались. Ну, где это видано, в городе, где и так производства кот наплакал, закрыть лесопильный завод, чтобы потом на его территории построить себе большой особняк на берегу реки.

Михаил. Ну не один мэр там особняк построил. Бывший директор лесопильного завода тоже.

Галина Павловна. Нет, ну неужели людям не стыдно после всего этого в глаза смотреть?

Заходит Надежда Ивановна.

Надежда Ивановна. Ну, всё, я почти всё сверстала, будете смотреть? Остался только материал Вячеслава Викторовича, готов?

Влада. Да, готов. Сейчас по сети сброшу в ваш компьютер.

Александр. Ну, давайте, пойдем, посмотрим, что вы там сверстали.

Галина Павловна. Ой, Надежда! А ты моё-то фото поставила? Давай, глянем. Миша, а ты не тушуйся, давай, действуй. Девушки они активных и напористых любят!


***

Влада и Михаил

Михаил. Влада, можно с тобой поговорить…

Влада. Да, конечно.

Михаил. Мне легче написать, чем что-то сказать, поэтому, прошу, выслушай, не перебивая… я старше Александра, а ты не знала? То есть мне много лет, но ещё есть время, чтобы многое исправить… Я живу с мамой, она очень хороший человек, она желает мне счастья… но вот с женщинами у меня как-то не складывалось. То есть складывалось, а потом как-то заканчивалось…

Влада. Михаил, может не надо продолжать…

Михаил. Как? Надо, я ещё не дошёл до самого главного! Так вот женщины… ты – женщина… и не просто женщина… Вот же слово привязалось! На твой женский взгляд, могла бы ты… ну вот с таким как я… могла бы ты…

Влада. Что?

Михаил. Могла бы ты, с таким, как я пойти в кино!..

Влада. Миш, ты хороший человек, но у меня муж…

Михаил. А я слышал: вы разводитесь?

Влада. Ну, ещё же не развелись. И вообще, мне пока никто не нужен. Мне нужно побыть одной, оглядеться, подумать. Может, я вообще не останусь здесь, а уеду в свой родной город.

Михаил. Как уедешь, а я?

Влада. Михаил, тебе нужна другая девушка. Не такая как я жесткая и самовлюблённая.

Михаил. Это отказ? А можно я тебя сегодня провожу. Уже темно, а ты живёшь на окраине…

Входит Александр.

Влада. А я уже договорилась, меня Александр обещал проводить. Как там, вёрстка? Закончили? Теперь ты свободен? Проводишь меня?

Александр. Я?

Влада. Ну, мы же договаривались? Ты ещё печь обещал посмотреть?

Александр. Да? Да, конечно. Закончили. Сейчас пойдём.


***

Александр и Влада

Александр. Ну всё же просто. Открываешь холодный печурок, вытряхиваешь золу. Расщепляешь полешко ножом или топором, чтобы вот такие отщепы получились тонкие, узкие, делаешь из них связочку, заталкиваешь несколько полешок в печь. Не забудь открыть вьюшку и задвижку. Спички есть?

Влада. Зажигалка.

Александр. Куришь?

Влада. Когда нервничаю.

Александр. Ну вот и всё. Сегодня будешь спать в тепле. А потом потренируешься и сама научишься. Ладно, поздно уже, пойду домой, может, успею на последний автобус. А нет – на такси доберусь.

Влада. А чай?

Александр. В другой раз.

Влада. Мне страшно одной. Я не привыкла в частном доме. По ночам соседские собаки воют. Останься…


***

Галина Павловна, Михаил и Ольга Ивановна

Галина Павловна. Эх, Миша, тюхля ты! Не обижайся, но надо быть решительнее, смелее! Нравится девушка – иди вперёд, несмотря ни на что, несмотря ни на какое сопротивление!

Ольга Ивановна. И это говорит женщина, которая сама выгнала мужа из дома!

Галина Павловна. Выгнала! И правильно сделала! Нечего было мне глаза мозолить своей пьяной рожей. И Влада – молодец, ушла от мужика сразу, как стало известно, что он ей изменил!

Ольга Ивановна. Влада, она вообще молодец! Она сейчас с главным редактором сойдётся. Галина Павловна на пенсию уйдёт, и, как вы думаете, кто у нас будет ответственным секретарём?

Галина Павловна. Миша, конечно, кто же ещё!

Ольга Ивановна. Держите карман шире! Влада и будет ответственным секретарём и всем вам покажет кузькину мать!

Михаил. Я под ее руководством работать не буду.

Галина Павловна. Ох, гляди, какой решительный! Что же ты вчера не был таким?

Михаил. Галина Павловна!

Михаил выходит.

Ольга Ивановна. Ну, взяла безобидного мальчишку обидела!

Галина Павловна. Тавтология какая-то: безобидного обидела…


***

Александр и Мария Павловна

Мария Павловна. Александр Сергеевич, я не понимаю, какие могут быть ко мне претензии? Я свою работу выполняю на все сто и даже больше.

Александр. Мария Павловна, если бы это было так, этого разговора бы не было! Но вы приходите на работу – когда пожелаете и уходите – когда захотите. А в результате неоткорректированы остаются полосы. Работа или стоит или вашу работу приходится делать Михаилу или Галине Павловне, а у них и своих обязанностей хватает.

Мария Павловна. Я никого не прошу выполнять мою работу. Я – профессионал. Вдруг они пропустят ошибки, а отвечать мне!

Александр. Ну, вот и давайте приходить на работу вместе со всеми и уходит тоже. Чтобы у других не возникало к вам вопросов, а производственный процесс не тормозился из-за вас.

Мария Павловна. Это травля, это происки! Это всё Ольга Ивановна под меня копает. Я предложила ей поменяться кабинетами, а она отказалась, да ещё и меня же отчитала.

Александр. Причём здесь ваши опоздания и самовольные отлучки?

Мария Павловна. Я инвалид! Имею право на один выходной больше, на дополнительные дни к отпуску!

Александр. Вы этими правами успешно пользуетесь, но я повторяю: при чём тут ваши опоздания и игнорирование работы? Когда вы посреди рабочего дня говорите «Ну, оставайся лавка с товаром!» и уходите до следующего дня, ко мне прибегает Надежда Ивановна в слезах. Её нужно верстать, а нечего – вы не прочли материалы. Разве не обидно, когда одни работают полный рабочий день, а вы два часа?

Мария Павловна. Имею право!

Александр. В общем, так, ещё раз вас не будет на работе – будет прогул, а потом и увольнение. Надеюсь, до этого не дойдёт.

Мария Павловна. А почему в туалете твёрдое мыло заменили на жидкое? У меня на него аллергия! Верните твёрдое мыло в туалет! Это травля! Я буду жаловаться!

Александр. Ваше право.


***

Александр и Влада

Влада. Ты чего такой грустный?

Александр. Да вот не знаю, что с Марией Павловной делать. Хороший специалист, умная женщина, но характер! Может, я ей просто не нравлюсь? Ну, ушла бы, уже три года как пенсию получает, и работать продолжает. Может, ей нравится людей мучить?

Влада. Я извинится зашла… Ну, прости за то, что тебя остаться просила. Я же понимаю, кто ты, и кто я – глупая девчонка.

Александр. Ну, перестань. Ты не глупая. Просто страшно так бывает новую жизнь начинать, когда с человеком расстался. Непривычно, что никого рядом нет, хочется на кого-то опереться. А тут я подвернулся…

Влада. Нет, не так. То есть и так, конечно, но не совсем. Я, когда только в редакцию пришла, ещё замужем. И с мужем у нас всё нормально было, тебя захотела. Так сильно, что аж до обморока. Слова с тобой сказать не могла. Потом привыкла, конечно, но иногда накатывало. Прости, что говорю это, но не могу остановиться. Потерпи, пожалуйста. Я даже подумала: «Удивительно, как так, я  мужа люблю, а вот Александра хочу. Или тоже люблю!» Но я же сильная, вот и терпела. А когда узнала, что Максим мне изменяет, было больно, но ещё и голос какой-то внутри сказал: «Судьба, значит». Про тебя сказал. И я чувствую, что мы будем вместе.

Александр. Влада.

Влада. Проводи меня сегодня? Печка опять не топится. Она только тебя слушается. Проводи сегодня. И останься. А потом, я может быть, уеду в свой город. И ты мне ничего не будешь должен. Ничего. Только эту ночь.

Александр. Влада.

Влада. Я сделаю тебя счастливым. Ты поверь.


***

Александр, Влада, Галина Павловна, Ольга Ивановна, Павел Васильевич, Вячеслав Валерьевич, Михаил, Мария Павловна.

Александр. Я собрал вас, чтобы обсудить важный для меня вопрос. Вам известны мои отношения с администрацией. После того, как уволилась Татьяна Аркадьевна, администрация города всё время ждала от нас подвоха, не доверяла нам, а поскольку лучшая защита – нападение, то нас всё время обвиняют в скрытом подрыве деятельности мэра и городского совета. Когда сто раз человеку скажут «ты - дурак» он ведь может и поверить. Но у нас, всё же, несколько другая ситуация.
Администрация и горсовет всегда хотели послушную, лояльную газету, а мы всегда старались работать по совести. Вот и не совпали интересы.
Скоро выборы и есть реальный шанс всё изменить. Я не призываю вас принимать сторону оппозиционного кандидата, а просто быть честными. Администрация будет на нас давить, возможно, попытаются уволить меня. Скорее всего. А для этого используют все возможные средства. От поиска проколов, ошибок в нашем издания до выражения коллективом недоверия редактору. Да, и такое может быть!
Главное же вот что. Мне не важно, останусь ли я на посту редактора. Просто обидно за правду, за наш город. Я читаю, что наша газета – народная, а не чиновничья, и защищать интересы мы должны горожан, а не руководителей города. Но, вашего мнения  Я не могу не учитывать.
Я буду сопротивляться администрации и придерживаться чётко линии справедливости, предоставления равных возможностей на страницах газеты для всех кандидатов, буду отказываться от чёрного пиара, а это, естественно, приведёт в эскалации конфликта с администрацией города. И редакцию могут закрыть, вас всех уволить или заменить. Поэтому мне и важно знать со мной ли вы до конца, согласны ли вы с моей линией поведения, а значит, и тем, какой будет газета. Или вас устраивает нынешняя администрация или вы просто не хотите рисковать. Поверьте, я  пойму, и не буду вступать в игру – просто уйду с поста редактора.


Павел Васильевич. Да давно пора разобраться с этими чиновниками! Сколько можно придираться, унижать нас такой зарплатой! Александр, я с тобой!

Надежда Ивановна. Вы учтите, что потом, если согласимся с Александром, назад пути не будет! Стоять – так до конца! Надоело уже верстать эти их полосы документов с ошибками! Пусть сначала русский язык выучат, а потом нами управляют!

Галина Павловна. Назад пути не будет – и хорошо! Вечно мы боимся, вот нами вечно и правят всякие взяточники и негодяи. Хватит! И не может быть речи о другом решении.

Вячеслав Валерьевич. Саша! Мы с тобой, дадим этим бюрократам просраться!

Михаил. Я думаю, это правильно. А как ещё может быть? Они к нам так, ну и мы к ним так.

Ольга Ивановна. А вам, Александр Сергеевич, в депутаты надо идти, чтобы там, в их гнезде, в городском совете шороху навести.

Мария Павловна. Наивные! С кем связываетесь? Да вас в пять минут закроют и разгонят! Работу искать будете – не найдёте!

Павел Васильевич. Не беспокойтесь – найдём! И получше, чем задницы чиновникам лизать!

Надежда Ивановна. Да ну, не посмеют разогнать! Куда они без газеты! Да и вообще, хорошие верстальщики везде нужны.

Галина Павловна. А я вообще пенсионер. Мне ничего не страшно, но вот за журналистику обидно! Может научаться нас уважать!

Вячеслав Валерьевич. А я предлагаю это дело отметить!

Павел Васильевич. А что, я не против, щас сбегаю в магазин! Народ, скинемся по полтосу!

Мария Павловна. Ну, я в этой оргии не участвую! Оставайся лавка с товаром – я  домой! Ох, наплачетесь – революционеры!

Александр. Ну, я  так понимаю, большинство за то, чтобы не сдаваться и действовать по справедливости?

Галина Павловна. Александр, мы один коллектив, и я думаю, за редким исключением – сплочённый и неплохой. И очень бы хотелось сохранить этот коллектив, но ещё больше хочется прямо смотреть друг другу в глаза, а это можно будет делать, только если мы сохраним честность перед самими собой и нашими читателями!

Вячеслав Викторович. Ну, ты, Галина Павловна, прямо тост сказала! Уважаю!

Ольга Ивановна. Где-то у меня в сейфе фужеры были…

Шумный коллектив переходит к столу. Александр и Влада остаются.


***

Александр и Влада

Александр. А ты, что скажешь?

Влада. Ты понимаешь, он каждый вечер приезжает ко мне, вызывает меня в машину. И говорит, как меня любит. Говорит, что всё, что мне наговорили про его измены – неправда.

Александр. А ты?

Влада. А я знаю, что про измены - правда. И говорю ему. А он плачет.

Александр. Ну да? Прямо плачет?

Влада. Плачет. Просит, чтобы я вернулась. Говорит, что всё начнём заново, говорит, что четыре года жили счастливо, что, неужели я всё это забыла.

Александр. А ты-то что?

Влада. Я тоже плачу. Мне жалко его. Очень.

Александр. И ты готова его простить?

Влада. Мне кажется, я его всё ещё люблю…

Александр. А меня?

Влада. И тебя. Ты хороший любовник. А он - хороший муж. А я - порочная, дурная, непостоянная. Не знаю, что со мной! Не знаю, что делать!

Александр. Ну, теперь понятно, что делать!

Влада. Что?

Александр. Теперь меня ничто не держит. Когда у человека ест, что терять – он боится. А когда – нечего – он бесстрашен. Помнишь оранжевую папочку? Вот, пора её пустить в дело.

Влада. А я, что мне делать?

Александр. А тебя, если что муж защитит.

Влада. Ты что меня не любишь? Совсем?

Александр. Сейчас больше не люблю…. Люблю, но не так, как пять минут назад. Возвращайся к мужу, всё будет хорошо!

Влада уходит.

Александр. Дурочка! Какая дурочка! Любимая дурочка…



ЧАСТЬ 4. Сегодняшний день

Третий круг

Председатель и Павел Васильевич

Председатель. Павел Васильевич, я знал, что вы здравомыслящий человек. Спасибо за то, что проявили гражданское мужество.

Павел Васильевич. Я подписал это письмо, только потому, что думаю – для Александра так будет лучше. Вы же его замучаете, жизнь парню изуродуете. Пусть лучше работает в культуре. Вы точно его возьмёте на работу в культуру?

Председатель. Мы таких людей не бросаем Павел Васильевич? Вы-то сами раздумали увольняться?

Павел Васильевич. Да куда ж я от родной газеты денусь? Могу идти?

Председатель. Да, только ещё один вопрос? Вам не встречалась такая оранжевая папка с документами, дисками?

Павел Васильевич. Оранжевая? Нет, не видел, а что?

Председатель. Спасибо, Павел Васильевич, я вас больше не задерживаю. И с девочками там – поосторожнее!


***

Председатель и Надежда Ивановна

Председатель. Ну вот, Надежда Ивановна, это же просто, а  вы переживали, таблетку вон пить пришлось! Завтра всё забудете, зато у сына вашего дела пойдут на поправку. Скоро праздники – сделаем ему большой заказ. Не забудьте только мне сделать звоночек, хорошо?

Надежда Ивановна. Я сделал это только ради своего ребёнка и внуков! Надеюсь, мне это простится…

Председатель. Ну не стоит так драматизировать! Ну не бесчувственные твари же мы какие! И не смертный приговор вы подписываете! Все образуется. Идите и спокойно работайте. А работы у вас будет много… Да, кстати, не видели ли, Надежда Ивановна вы оранжевой папочки такой, пухлой…

Надежда Ивановна. Да видела. У Александра Сергеевича.

Председатель. А куда он ее положил? Или с собой взял? Не видели?

Надежда Ивановна. Нет, без понятия.


***

Председатель и Галина Павловна

Председатель. Галина Павловна, правильно вы всё сделали, и не корите себя, с вашими-то операциями на сердце. Ну помните наши комсомольские годы. Да мы таких предателей тогда ненавидели, почему сейчас должны прощать. Он предал Татьяну Аркадьевну – предал. Вот и его постигла та же участь – всё справедливо.

Галина Павловна. Да, да, предательство – есть предательство, его прощать нельзя!

Председатель. Ну и о вашей дочери не забудем, пристроим. И насчёт детского сада – звоните – не стесняйтесь. Таким людям, как вы – помогать надо. Куда бы эта страна без таких как мы скатилась!? Кстати, у меня ещё один вопросик: вы папочку оранжевую не видели? С документиками?

Галина Павловна. Где видеозапись была, как вы пьяный валяетесь после победы на выборах?!

Председатель. Вам и это известно? Ну, тем более нам надо дружить, Галина Павловна. Ну и где эта папочка?

Галина Павловна. Да чёрт её знает, Александр её всегда с собой таскал…

Председатель. Ну, вы если узнаете где она, или увидите – позвоните, будьте добры…


***

Председатель и Влада

Влада. Мой муж точно ничего не узнает? Гарантируете?

Председатель. Конечно, Владечка… Влада Викторовна… конечно, я же понимаю, деликатная тема. Спасибо, что поддержали нас. А насчёт папочки оранжевой…

Влада. Я же сказал, если увижу – скажу! И хватит об этом!

Председатель. Хорошо, Влада Викторовна. Позовите Марию Павловну, пожалуйста.

Влада. А Марии Павловны нет.

Председатель. Как нет?

Влада. Она уволилась. Со вчерашнего дня. Взяла расчёт. Сказала: «Оставайся лавка с товаром…» И ушла. И даже не попрощалась ни с  кем.



***

Председатель и Вячеслав Валерьевич

Председатель. Вы же понимаете, Вячеслав Валерьевич, что он вас всех обманул. Водил, понимаешь за нос. Мол, мы плохие, администрация, а он – борец за справедливость! Налить ещё?

Вячеслав Валерьевич. Наливай! Ну точно! А я всегда подозревал – больно он какой-то не такой! И пьёт мало. А где вы видели, что бы редактор мало пил, а особенно с таким хорошим корреспондентом, как я? Ну и пусть получает за свой снобизм по заслугам! Что я  ему клятву давал? Кто он мне! Давайте – всё подпишу!

Председатель. Вот и хорошо, Вячеслав Валерьевич…

Вячеслав Валерьевич. Валера, для тебя просто Валера!

Председатель. Хорошо, Валерий, а скажи не видел ли ты где в редакции оранжевой папки?

Вячеслав Валерьевич. Оранжевой? Папки? Щас!

Вячеслав Валерьевич, шатаясь, уходит и очень быстро возвращается с папкой в руке.

Председатель. Что это?

Вячеслав Валерьевич. Это – папка, ты же просил!

Председатель. Она же белая?!

Вячеслав Валерьевич. Ну? А тебе не один хрен? Белая! Да хоть черная!

Председатель. Мне нужна оранжевая папка!

Вячеслав Валерьевич. Ну нужна – так иди в канц… канц… канцтовары и купи!


***

Председатель и Михаил

Председатель. Михаил, вы совершенно правильно поступаете, поставив подпись в письме. Ну, сами подумайте: вашему Александру в сто раз лучше будет работать где-нибудь в театре, а не в редакции. Ну не его это. Журналистике – это для него случайность. А вы – другое дело. Для вас это призвание. И мы это ценим. Мы настоятельно порекомендуем новому редактору сделать вас ответственным секретарём…

Михаил. Да я не ради этого… Не из-за этого я… мы ведь были с Александром друзьями… давно, в  школе. А потом жизнь развела… Встретились тут в редакции. Он начальник, а я кто? Простой корреспондент. Зазнался он. А тут, если он снова станет простым, может быть, это его спасёт… От зазнайства… Поймёт, что должность – это всё ерунда, а главное – люди… Правильно?

Председатель. Совершенно с вами согласен, Михаил… И вот ещё хотел спросить: вы папку с документами, оранжевую такую, не видели в редакции? Пухлая такая папка?

Михаил. Нет, не видел... А вы точно, Александру работу предложили в культуре?

Председатель. Да точно, точно…


***

Председатель и Ольга Ивановна

Председатель. Ольга Ивановна, ну вот письмо, в котором вы требуете уволить вашего главного редактора, подписали все члены вашего коллектива. Дело сделано! Осталось только одно маленькое дельце… Вы не видели случайно…

Ольга Ивановна. Оранжевую пухлую папку?

Председатель. Да, откуда вы знаете?

Ольга Ивановна. Вы недооцениваете желание людей поделиться тайнами и сплетнями.

Председатель. Так вы знаете, где эта папка?

Ольга Ивановна. Конечно, знаю. У меня дома.

Председатель. Как у вас дома? Вы можете её принести?

Ольга Ивановна. Нет, не могу. Она у меня дома, в загородном доме, который снимает наша сотрудница. Я как-то была там и видела.

Председатель. А почему вы так смело об этом рассказываете?

Ольга Ивановна. Влада помирилась с мужем, они живут теперь в этом доме, отдельно от родителей. Ну не станете же вы вламываться в дом сотрудника федеральной службы и устраивать там обыск. Даже с вашими связями и возможностями это чревато.

Председатель. А вы нам не согласились бы помочь?

Ольга Ивановна. Сами знаете – нет.



***

Александр и Влада

Александр. Зачем ты пришла.

Влада. Объясниться. Не хочу, чтобы мы вот так расстались.

Александр. Мы уже попрощались, Влада. Больше ничего не нужно. Я знаю всё дословно. Ты любишь мужа, и всегда любила, между нами просто было недоразумение, минутная слабость, просто ты не можешь спать одна. Я на тебя не сержусь. Всё нормально. У меня о тебе только теплые воспоминания. Чего ты хочешь ещё?

Влада. Ты говоришь неискренне… Это я отдала председателю оранжевую папку с компроматом.

Александр. Но почему?!!

Влада. Я поговорила с мужем. Он сказал, что тебе её лучше уничтожить. Но я сказала, что ты никогда этого не сделаешь. Тогда он убедил меня отдать папку председателю.

Александр. Не понимаю, почему ты пошла на это?

Влада. Потому что максим сказал, что если я не отдам папку, они убьют тебя. У них просто не будет другого выхода.

Александр. Значит, ты спасала меня? И спасая – предала?

Влада. У меня не было другого выхода. Я тебя люблю.

Александр. А муж?

Влада. Я и его люблю. Мне его жалко. И тебя жалко… ты меня ненавидишь?

Александр. Как я могу тебя ненавидеть? Я такой же, как ты, слабый человек… Я должен тебя ненавидеть, за твою слабость. Они же тебя обманули! Ты знала, что твой муж был учеником Юрия Александровича, заслуженного учителя, ныне председателя городского Совета депутатов? Знала? Нет? Я должен тебя ненавидеть… а я люблю тебя. Я такой же, как ты…

Влада. Я тебя предала…

Александр. Люди предают друг друга. И ничего не меняется. Они продолжают любить, дружить и пожимать друг другу руки…


Занавес