4-ая отрицательная

«Вероятно, этот отрывок станет началом одноименного романа, который неизвестно когда будет дописан. Опубликовал чтобы хоть как-то прояснить альтернативную реальность из цикла „Города“. В тексте, кроме ВМП (была такая зарисовочка из цикла), упомянуто ядерное разоружение бомбардировками и блочное устройство Городов, кроме того, в отрывке встречаются даже некие даты и данные по численности населения»


Есть одна девочка. Ей 9 лет. И чтобы не умереть, ей нужна редкая группа крови.

Редкая — 4-ая отрицательная.

И, кажется, именно такая течет по моим венам.

И, вероятно, я, то есть моя кровь, это то, что ей нужно.

Кажется, я — спасение.

Вероятно, я — жизнь.

Может быть, для девочки я жидкий красный билет в будущее — к дефлорации, к учебе, к работе и к блоку Омикрон, где доживают пенсионеры.

Я для неё всё.

Но я не уверен.

А. я не уверен, что кровь спасет её.

И Б. я не уверен в собственной крови — черт, я до сих пор точно не знаю свою группу и резус-фактор. Да, однажды на работе я прикинулся донором, и мне устно выдали кровавые характеристики, но я их забыл.

Тогда — на работе — я сдавал кровь не для того чтобы кому-то там помочь и не потому что я весь такой правильный и святой, а для того чтобы просто попробовать и понять каково это. Каково это — сдавать кровь. Каково это — когда тебе в вену вводят иглу и отсасывают пол-литра на нужды других людей.

Хотите честно — каково это?

По-моему это — ничего особенного.

Ты стоишь в очереди в большую переговорную на 7 этаже, которая два раза в год переоборудуется в донорский кабинет. После ты подходишь к столу. Женщина в халате задает стандартные вопросы общего характера и вбивает в компьютер новую электронную карточку донора. Еще она интересуется, когда в последний раз ты употреблял алкогольные напитки, и ты отвечаешь, что последний раз был якобы неделю назад. Якобы! — тебя ещё мутит от вчерашнего, и ты небезуспешно пытаешься это скрыть. Наконец, она интересуется твоей кровью, но ты не знаешь, какая она у тебя. Тогда укоризненно вздохнув — видимо не знать свою группу крови это преступление, — женщина требует твой указательный палец, и ты подчиняешься. Она протирает подушечку пальца спиртом, укалывает его и выдавливает несколько капель крови на стеклянную пластинку. Но кровь сворачивается быстро и тогда она колит ещё раз, и новая порция крови отправляется уже на другую пластинку. Вторую окровавленную пластинку она отправляет в какой-то аппарат, а первую — в пластиковый контейнер. Затем она измеряет давление, а после просит тебя выйти в коридор и подождать результатов.

— Это займет 5 минут, не более. Пожалуйста, не уходите — просит она.

И ты не уходишь — ты ждешь — ты намерен довести начатое до конца, ты намерен испытать на собственной шкуре каково это — сдавать кровь.

Минут через 5, услышав свою фамилию, ты возвращаешься в переговорную-донорскую.

Та же женщина в белом халате смотрит на тебя пристально и ошарашивает результатом — группой и резус-фактором, но благодаря похмелью, ты тут же их забываешь, и в памяти остается только тот факт, что ты близок к отравлению гемоглобином. Почему-то запоминается только это отравление, но её слишком сильное негодование по поводу того, что ты впервые сдаешь кровь, так врезается в мозг, что вечером заставит тебя прошерстить интернет на кровавую тему.

Но интернет — вечером, а сейчас ты стоишь возле стола и жмешься — ты не знаешь, как реагировать на эти её причитания, ты виновато молчишь и улыбаешься точь-в-точь как недоумок. А ещё ты гадаешь, обнаружил ли аппарат алкоголь в крови и не пошлют ли тебя и твою кровь куда подальше. Но за тобой приходит медсестра и приглашает пройти в другую комнату, где коллеги по юго-восточному офисному блоку № 3, лежа на кушетках, сдают материал в аппараты по забору крови. По просьбе медсестры ты устраиваешься на свободной кушетке и расслабляешься. Повернув голову на бок, ты смотришь как медсестра, присев на корточки, заменяет окровавленную — использованную — медицинскую силиконовую трубку с иглой на конце. Поднявшись, она протирает тебе локтевую вену, вкладывает в ладонь мягкое нечто и просит поработать кулачком, чтобы вена надулась, и ты делаешь это — ты работаешь кулачком — ты сжимаешь и разжимаешь ладонь, сдавливая мягкое. Наконец, медсестра просит сжать кулак и не двигаться, и ты подчиняешься, а она аккуратно вводит иглу в вену.

— Работайте кулачком, чтобы кровь шла быстрей — просит она.

И ты работаешь кулачком и смотришь, как твоя кровь из вены вытекает бурым цветом и несется по трубке в аппарат.

Но твоя кровь не для благих целей — она будет уничтожена, потому что в лаборатории наверняка проведут полное обследование и из-за алкоголя твои пол-литра, твой вклад в здравоохранение Города, окажется на помойке. Да — на помойке. И тебя плевать на этот факт — ты сделал что планировал, ты попробовал как это сдавать кровь и на выходе, после перевязки, за проявление человечности тебя подарят майку, заплатят 12,5 мировых, скажут спасибо и попросят приходить еще, на что ты равнодушно поугукаешь и вернешься на свое рабочее место.

— Ну и как? — поинтересуются коллеги из отдела.

— Честно — ничего особенного — отвечу я и перескажу всю историю от второго лица.

А после я примусь за работу.

А вечером, вернувшись домой, я первым делом включу нетбук и разузнаю всё о крови.

И окажется, что по данным за 2009 год, когда нас было 7 миллиардов, носителей 4-ой положительной группы крови было всего 1,4 процента от населения, а 4-ой отрицательной — 0,5 процента. По данным за 2040 год, после, уже почти мифологических — с этого года их нельзя упоминать — эпидемии великой мировой потницы (ВМП) и ядерного разоружения бомбардировками (ЯРБ), когда нас, людей, осталось лишь 940 миллионов, процент носителей редких групп крови практически не изменился: 4-ая положительная — 1,6 процента и 4-ая отрицательная — 0,4 процента. 2040 год это последний год с данными по населению и выяснить какое соотношение носителей крови в нынешнем 2081 году мне не удалось. Но вряд ли что-то изменилось — наверняка редкие группы крови, остались редкими и как и всё редкое, такая кровь, вероятно, до сих пор на вес золота и на ней, на крови, можно неплохо, так сказать, подзаработать, ну если, конечно, повезет, и кровь, кроме того что она редкая, ещё и без каких-либо отклонений.

Тогда я не придал этому значения — тогда меня не интересовал дополнительный заработок — у меня была достойная работа с зарплатой выше среднего вкупе с перспективами карьерного роста, и, как следствие, будущее казалось безоблачным. Так что нарыв достаточно информации, я выключил нетбук, поужинал и завалился спать.

А через какое-то время, возомнив, что с таким-то нехилым опытом я достоин большего, я решил уволиться, чтобы найти лучшее место. Прошло полгода, а я — в прошлом квалифицированный работник юго-восточной интернет корпорации — почему-то до сих пор безработный. И буквально позавчера — в понедельник, Комиссией было принято окончательное решение о моем переводе из жилого блока Бета3 юго-восточного округа в общий блок Омега:

— Михаил, Комиссия вынуждена констатировать тот факт, что на данный момент вы является бесполезным членом общества и вам, в обязательном порядке, надлежит к вечеру пятницы, освободить занимаю жилплощадь, — стоя в прихожей и сверля меня глазами, она закончила зачитывать постановление.

Она — подтянутая девушка в черной выглаженной униформе Комиссариата и она должна проконтролировать мой переезд, потому что до пятницы я остаюсь её подопечным. А я — ссутулившийся и помятый юноша в старых шортах, майке и тапочках, я — бесполезный член общества, к вечеру пятницы должен переехать из квартиры со всеми удобствами, в захолустную коммунальную квартиру с общей кухней и санузлом; кроме того, судя по бумагам, которые она мне передала, меня лишат машины и заберут права на вождение.

— Подготовьте вещи к трем часам дня — я пришлю машину — потребовала она.

Заглянув из коридора в комнату, она добавила:

— Боже. И хоть чуть-чуть наведите порядок.

Наконец, она вышла на лестничную клетку.

— До пятницы, — попрощалась она, и я силой захлопнул дверь.

После я оперся спиной об стенку и медленно сполз на пол.

Я упер локти в колени и закрыл ладонями лицо.

«Вот дерьмо»: подумал я обреченно.

А еще я подумал: «Всё кончено».

Всё кончено потому, что блок Омега расположен у самого центра Города, в котором проживает весь обслуживающий персонал, и даже 10-метровые стены и блок-посты, что отделяют центр от остального Города, судя по слухам, не спасают Омегу от беспредела.

В общем, в пятницу я окажусь почти на самом дне.

Почти — меня вообще-то могли сослать в центр без права выхода в Город.

Могли, но не сослали, а значит, мне оставили шанс вновь стать полноценным членом общества. И если этого не произойдет, то Комиссия уже не будет церемониться и тогда привет самое дно — центр без права выхода. А там, в центре, меня — некогда городского — ждет сущий ад.

Но оставленный шанс меня вовсе не радовал, потому что полгода, из которых я реально пытался найти работу только два первых месяца, прошли в алкогольном, наркотическом и похотливом угаре. В итоге, вся моя квалификация, весь мой опыт постепенно вышел из меня вместе с алкогольными парами, дымом гашиша и спермой. Теперь даже на рядовую должность меня вряд ли возьмут, следовательно, я, в будущем бывший житель Бета3, теперь могу только мечтать об отдельной захудалой квартирке в Дельте4!

Благодаря центральной платежной системе, с которой даже шлюхи работают, Комиссия в курсе моих похождений, так что постановление небезосновательно и я согласен, что на данный момент я действительно бесполезный член общества. Более того — они об этом ещё не знают — теперь-то я вообще полный ноль: я пропил, прокурил и в буквальном смысле проебал почти всё.

Почти.

Осталось одно — донорство.

И если моя кровь действительно редкая, то я могу рассчитывать на сносную квартиру в Дельте1. А, если вкупе с кровью сдавать и сперму — её тоже сдают, я где-то слышал об этом, — то есть хороший шанс добиться перевода в Гамму, где кроме сносной квартиры и хоть какой-то машины, с продуктовых баз доставляют годные — не просроченные, не паленые, чистые — продукты, выпивку, легкие наркотики.

Собравшись с силами, я поднялся с пола, проковылял до нетбука, чтобы разузнать про сдачу спермы и освежить в памяти информацию о донорстве крови. В процессе поисков я наткнулся ещё на один вид донорства — донорство органов и тканей. Жертвовать органами я не собирался, но вот тема насчет регенерирующих тканей меня заинтересовала: если вместе с кровью и спермой сдавать ещё и кожу, то можно осесть в блоке Бета4 и в этом случае, точнее в моём случае, все вернется на круги своя. Да, Бета4 это не тоже самое, что Бета3, но после жизни в Омеге, даже Бета4 покажется раем земным.

Кроме того, судя по статьям, есть реальные шансы получить статус почетного донора и до самого пенсионного возраста прожигать жизнь и пользоваться благами блока Бета без угрозы выселения.

Но до почетного сдавать и сдавать, а чтобы донорский материал был качественным и принимался на станциях, придется попотеть — придется оставить вредные привычки и всерьез заняться здоровьем.

Точно — здоровьем!

Я зашел на сайт продуктовой базы блока, ввел данные банковской карточки, на счет которой в течение этого полугода мне продолжали перечислять половину зарплаты, и заказал виски, гашиш, новую виагру на основе психостимуляторов и разнообразные деликатесы. После я зашел на сайт компании, которая организует досуг для Беты и заказал трех проституток с пометкой: «Пусть оденутся в медсестёр. Хочу в больницу сыграть».

Короче, я решил оторваться. Ну, гульнуть напоследок.

Я решил провести последнюю неделю в блоке Бета в жестком опьянении, дурмане и разврате.

И к черту здоровье.

К черту до следующего понедельника. Включительно.


Я сижу в обнимку с унитазом, собирая по крупицам память.

— Ты помнишь, о чем я тебе говорила? — доносится женский голос с кухни.

Пять минут назад рвотный позыв заставил меня вскочить с кровати и помчаться в туалет. И сейчас меня выворачивает. Я даже не знаю, какой сегодня день и уж тем более я не понимаю, о чем идет речь и кому адресован вопрос. И! — и вообще, какого хрена женщина на моей кухне?

— Ты кто? — спрашиваю я хриплым голосом.

Прежде чем ответить, она подошла к туалету, открыла дверь и встала позади меня.

— О, малыш, да ты нехило перебрал. Я — сотрудница досуговой компании из отдела эскорт услуг.

Сотрудница из отдела эскорт услуг — так они себя называют.

Они — проститутки.

— Так ты помнишь, о чем я говорила? Это важно! — переспрашивает она.

— День?

— Что день?

Я перевожу взгляд от унитаза на гостью. Я хочу разглядеть её, но организм во время рвоты, вместе с желудком, выворачивает наизнанку и слезные железы, так что всё смазано. Я тру пальцами глаза, и на ресницах, кроме слез, повисает ещё и щелочь вперемешку с некогда едой — просто прелесть.

Я чертыхаюсь.

Новый рвотный позыв. Взгляд снова упал в унитаз.

— На. Вытрись, — всовывает она мне в руки полотенце, и я вытираюсь.

— Какой сегодня день? — переспрашиваю я.

— А! — сегодня среда. Я думала ты про другое…

— А про что, про другое можно было, блять, спросить вот в такой вот ситуации? — выдавливаю я из себя длиннющее для моего состояния предложение.

— Вообще-то я думала, ты про дни собеседования на донорство…

— Напомни-ка.

— Есть одна девочка. Ей 9 лет…

— И чтобы не умереть, ей нужна редкая группа крови. Редкая 4-ая отрицательная, — вспомнив, заканчиваю я.

— Точно.

— А ты откуда её знаешь?

— Я раньше действительно была медсестрой и есть связи. Я же говорила.