Поэт

           Поэт. Родился 17 января 1947 г. в порту Маго Николаевского района Хабаровского края. Жил в Хабаровске. Закончил заочное отделение Литературного института им. Горького. С 1979 г. член Союза писателей СССР. Работал в Дальневосточном отделении ВААП, редактором на Хабаровской студии телевидения, заведующим литературной частью театра драмы. Публиковался в коллективных сборниках Хабаровска, Владивостока, Москвы, в альманахе «День поэзии», в центральных и периферийных журналах. Первый сборник «Стихи» вышел в 1975 г. Последующие книги — «Лепестки в колодезной воде», «Отраженья», «Мир просторен», «Купель». В. Еращенко писал также фантастические рассказы (публиковались в альманахе «На Севере Дальнем»).
      В.С. Еращенко трагически погиб 6 апреля 1989 года (убит уголовником). Похоронен на Центральном кладбище г. Хабаровска (1 уч.).


***
Я должен уходить. Меня уводит прочь
Ночь, старая колдунья,
Чтоб жизнь мою забрать и в ступе истолочь
И прах с ладоней сдунуть,
                Но на дне
Лежат в ночи такие самоцветы,
Что мне себя не жаль. Огнем кометы
Иду сквозь ночь, сжигая плоть свою,
И возрождаюсь нехотя к рассвету
И своего лица не узнаю.

1980   


                ***

Нет, вы представьте, это же смешно!
Когда во гробе, в кружевах бумажных,
Я упльшу, величественно-важный,
Вы без меня откроете вино...
Нет, вы представьте, это же смешно!
Умру не я, мои пределы мнимы,
Я мог бы жить не с вами и не так,
Тепло моих невстреченных любимых
Возьмут другие в сонных городах,
А мертвецы за каменной оградой -
Как близнецы - в желаньях и правах.
Смешная схема, жалкие обряды,
Случайность дат в надгробных письменах!
Послушайте, примите, не тоскуя,
Всю эту блажь могилок и оград.
Я, может, умер десять лет назад
А, может, вас еще переживу я!


1985   


***

Зачем я проснулся?
На белой стене
Неяркие тени плывут в тишине.
Ты спишь так спокойно,
Уткнулась в плечо,
Родное мне тело от сна горячо.

И плачу я тихо
Над горем своим.
Что был я с тобою неверным и злым.
Я буду хранить тебя,
Вечно любя, от ветра,
               от холода
                и от себя.

   1977
 

   ***

Я гляжу на снег
и думаю: ведь и мое согласье -
оно не вечно. Слабо, незаметно
я ощущаю приближенье снега,
дождя, тумана. Эти ощущенья
мне вовсе не мешают исправлять
задвижки и насосы, отделять
пропан-бутан от сероводорода,
и по ночам, с завода приходя,
баюкать сына.
Но минует время,
состарят кожу ветер и мороз,
и будут ныть суставы «на погоду»
и старый-старый шрамик под виском.
 
И это будет - эхом дальних звезд
вращений, взрывов. Странный механизм
продолжит жизнь неясную свою,
а мой - сотрется. Он еще так слаб,
короткий век, отпущенный ему, -
есть только проба на пути огромной
к невидимой и неизвестной цели,
и потому - до самого конца -
единствснное, что имеет смысл, -
твое земнoe маленькое дело:
быть может, наши общие дела
важней, чем мы себе их представлнем.


1977
 


  ***

Амур в сиянье дня. Давно ли по нему
Скользнули  те челны, которым "подвиг" имя?
Ты этот пенный след не видел - почему?
Ты свой среди своих, ты вырос со своими,
А вместе - где слабы и что не сотворим?
Звучало так в волне и далью вопрошалось.
И где-то вдалеке маячил третий Рим,
И сказочная Русь из воздуха соткалась.

 1977   


   ***

Я помню легкий, плавный путь
И подступающую бездну,
Куда рассудок нежный, трезвый
Еще не в силах заглянуть.

Я помню черный листопад.
И вдруг, еще не понимая,
Ушел от гибельного края -
Куда? Наверное, назад.

и вновь раскрылись нсбеса
Так широко и неустало -
Но что здесь делать? Паруса
Шить из какого матерьяла?

Но с каждым утром все теплей
Дыханье летнего восхода
И манит вечная работа
Незавершенностью своей.

 1980
 
               
   ***

Одесную был мрак и ошую,
Лишь ночное свеченье тропы,
И не знать бы, чей облик ношу я,
В сердце робость и руки слепы.
 
Но нахлынули скорбно и сладко
Имена твои купно и врозь:
Диво, Лада, ведунья, русалка,
Берегиня сребристая, Рось.

И лучи потекли от восхода
Сквозь тебя - как бы через врата -,
Возрождающей памятью Рода
Оживляя и множа цвета.

Дочь весенняя, влага, богия,
Моря синего праздничный сон,
Дева юная, Рось, берегиня,
Лунный холод и жертвенный стон.

 1985


    ***

Наивным людям прошлой эры
Была Вселенная дана,
Для них космические сферы
Звучали близко - как струна,
И тайна жизни ощущалась,
Как недосказанность в родне,
Ночное небо умещалось
У человека на ступне,
Аккорды, формулы, монады,
Душа и космос - все одно.
Но
  прорубили космонавты
Во тьму предвечную окно,
И хлынул мрак, и мир стал узок,
Спустившись к быту из мечты,
Все больше тяжесть перегрузок
На каждом метре высоты,
Догадки прежние забыты
И не доступны до поры
За внешней линией орбиты
Неисчислимые миры.
Хлебнув глоток от новой эры,
Осуждены мы, может быть,
В пределах Марса и Венеры
Столетья жизни проводить,
И В небо, замкнутое глухо,
Всей прошлой памятью родства
Шептать, как в раковину уха,
Свои призывные слова.

 1986

***

Мы былиники, искатели - за это
В сибирской родине смешалось сто кровей:
Казачья вольница, протест интеллигента
И думы тайные крестьянских сыновей.

Забросить вотчины, хлебнуть тоски таежной,
Смутиться тяжестыо нажитого добра -
От ссыльных прадедов, от калик перехожих,
От темных заповедей Дона и Днепра.

Мы повторяемся от века животленна
Осанкой, жестом ли, глаголом старины,
Мы были сказкою - ее самозабвенно
Под смертной вьюгою шептали бегуны.

Какие жалобы, свободен и богат я,
И, взглядом пращура смотрю через века.
Ты не примеривай, оставь чужое платье
До града Будова дорога далека.

 1986
               
               

  ДОМОЙ

и вновь на палубе стою. Кого найти в родном краю,
Кого, единственного, близкого, увидетъ?
Волна вечерняя крепка, и громоздятся облака,
Скользя, шатаясь, словно в школьной пирамиде.

Вперед, сквозь пену встречных вод, неторопливый теплоход
(А лампы створные то вспыхнут, то погаснут),
В те баснословные года: дружина «смирно» в два ряда,
И черный низ, и белый верх, и красный галстук.

Пройти вдоль строя, посмотреть - как будто стекла протереть.
Но глубже сумерки, и качка бортовая.
Волна все круче и бойчей, закат на циркуле лучей
Слегка вращается - смыкая, отсекая.

Привет! Откуда? Двадцать лет! Кого-то жаль, кого-то нет.
А этих - помнишь? Как, не знаться со своими?!
Вот берег: глаз не оторвать - но всех ли нужно узнавать,
Но всем ли руки подавать - зачем, во имя?..

Есть этот абрис вековой от скальной сопки до кривой.
Есть эта линия от кладбища до ёма,
И ветер, выкормленный здесь, летит как радостная весть,
Гудит - по званию ли честь - и я здесь дома.

                1989