Начало

Глава 2
Верховный маг восседал в своей резиденции, находящейся в центре города. Попасть к нему было сложно, но вполне возможно, если ты являешься его любимым учеником. Вовка прошел по длинному залу, расписанному картинами из легенд и украшенному золотом и медью. Показав страже свиток с допуском в покои Верховного мага и поправившись, он прошел внутрь, очутившись в богато украшенном кабинете. Он был просторный и заполненный зеленью так, что от избытка кислорода начала кружится голова. В сочетании с большими окнами, обрамленными легкими, почти невесомыми шторами, кабинет больше смахивал на цветочную оранжерею, нежели на рабочее пространство. В воздухе витали ароматы лаванды и жасмина, корицы и орхидеи, лилии и даже ромашки. Из мебели были только стол, два кресла и несколько шкафов, под завязку заваленных рукописями, свитками, старинными книгами и всякой остальной бумажной кутерьмой.
Рабочее место старца находилось в противоположной от двери стороне комнаты. Стол был массивный, дубовый. При его виде сразу становилось ясно, что мебель сделана на века, причем относилось это не, только к определенному предмету, но и ко всем вещам, находившимся в комнате.
— Добрый день Вельямир Савельевич! – в комнате эхом отозвалось приветствие Вовки.
Старец поднял голову, живые глаза пробежали по фигуре молодого человека, остановились на лице и, признав в парне своего ученика, голова выдала еле заметный кивок, а рука вытянулась вперед, приглашая посетителя присесть на кресло.
В каждом движении Вельямира Савельевича проскальзывала мощь. Хоть он и был невысокого роста, худощав, но все прекрасно осознавали, что если этот старец призовет свои силы, то потягаться с ним смогут разве что его близкие помощники. Да и то, не все. Ясные и живые глаза поблескивали голубыми лучами. Солнце играло в седине волос, а борода постоянно мешалась и запутывалась в ногах, заставляя своего владельца постоянно забрасывать себя на плечо, откуда потом спадала. Длинная рубаха, цвета слоновой кости, сидела на нем, как провисший тряпичный мешок. Руки были костлявы, с просвечивающими венами. Весь его вид говорил, что «Да, я стар. И нечего на меня так глазеть!». Однако все в нем было наполнено жизнью.
—Здравствуй, Владимир! – специально делая ударения на последний слог, старец посмотрел на воспитанника. – Не часто я тебя здесь вижу. Не уж то случилось что-то страшное и пугающее, что заставило обратиться тебя ко мне за советом?
— Вельямир Савельевич, помните, вы говорили как-то о девушке, которую по вашему приказу, дабы защитить её от темных сил, отдали воспитываться в семью людей? Кто она такая? Ведь она жрица, не так ли? – осторожно начал молодой человек.
— Хм, а почему ты вдруг заинтересовался? – маг откинулся на кресло, сложив руки в «замок».
— Просто я встретил девушку. Недавно встретил. От неё шло столько энергии, что даже мне, вашему ученику, а как вы знаете у меня много силы, чтобы противостоять любой магии, стало невыносимо плохо, и это при всем том, что она не использовала её намеренно против меня. Я помню, вы говорили, что она должны сыграть важную роль в Многовековой Войне. Так ли это? И если так, может быть, её необходимо защитить? – в глазах Вовки появилась надежда, что вот его, мага второй ступени, сейчас могут назначить её стражем. А там, возможно и первую ступень получит, глядишь и одним из помощников верховного мага стать можно.
Старец долго смотрел на Владимира, выдерживая паузу, осмысляя, стоит ли все рассказывать этому юнцу или же не нужно нагружать чужые, столь хрупкие плечи такой тяжестью тайн и неразгаданных загадок. Парень смутился под взглядом мага, поняв, наконец, что все его мечты и мысли сейчас просматривают, словно раскрытый свиток, освободил мысли и поставил внутреннюю преграду, на что старец удовлетворенно кивнул. Он был рад тому, что его ученик почувствовал тонкое и почти неощутимое присутствие своего наставника у себя в голове.
— Что ж… - тяжело вздохнув начал маг, - много веков назад, как ты знаешь, в начале прошлого тысячелетия началась одна из самых жестоких и кровопролитных войн в истории всего мироздания. Хоть люди ничего никогда и не подозревали, но свет и мрак боролся друг с другом тогда, борется и сейчас. Существует легенда, о Жрице Света, которая в одной из войн пожертвовала собой ради общего блага, чтобы остановить и, буквально, «законсервировать» бои и войны, скрыть их от людей. С тех времен прошло много времени, но легенда гласит, что Жрица Света пророчила после себя появление еще одной жрицы. Правда не указала ни время, ни место, ничего. Однако сказала еще одну новость, что когда она все-таки явится, то Многовековая Война снова прольет кровь на землю. Снова будут лить кровавые дожди, вспыхивать бордовые рассветы. Снова начнется Хаос, который пережили народы много веков назад. И разрешить его сможет только Жрица. А если ей будет по силам, то не только приостановить на некоторое время войну, но и искоренить её совсем. Пророчество гласит, что будет рядом с ней Стеклянный страж, который будет во всем помогать Жрице и защищать её от всего, что может навредить ей каким-либо образом.
Верховный маг внимательно смотрел на своего воспитанника. Видно было, что Владимир был погружен в размышления на почве этих легенд и пророчеств. Его отрешенный взгляд был направлен в огромное, трех метров высотой, окно. Старец же, не стал выдерживать довольно долгую паузу и продолжил:
— Стеклянный страж является не только защитником и живым оберегом жрицы, он – её возлюбленный. При этом эта любовь должна быть взаимна, - поняв, что это как никак, а заинтересовало юношу, он повторил. – Взаимна.… Наш город, Город в Облаках, являлся не только отправным и информационным пунктом, но и резиденцией Жрицы Света. Наш город – эта укрепленная крепость, большинство из жителей – искатели. Он был создан для того, чтобы Жрица, находясь в безопасности, но, в то же время, близко к местам сражений могла предвидеть и быстро передать военачальникам, какой ход лучше сделать – конем или ферзем.
Разговор становился больше похожим на монолог и шел только в одну сторону. Молодой человек начал это замечать и решил спросить вопрос, над которым вел свои размышления последние минут пять:
— Но ведь со стороны мрака никаких решительных действий и нападений не возникает, несмотря на то, что жрица родилась и спокойно живет в человеческом мире. К тому же еще и без охраны. Неужели они до сих пор не догадались о её существовании.  Как-то странно получается, Вельямир Савельевич.
— Они уже давно об этом догадались, именно поэтому я и отправил её в человеческий мир. Там её сложнее будет найти. По крайней мере, они её ищут вот уже восемнадцать лет и, пока что, как мне известно, результатов никаких нет. К тому же я поставил на её охрану Карла, - старец перестал смотреть на Владимира и принялся снова что-то быстро писать в свитке.
— А она сама-то знает кто она на самом деле?
— Неведение порой лучшее спасение.
— Ну да, а вы допускаете такую возможность, что её могут выкрасть, пытать, требовать от неё каких-то определенных действий и поступков, а она не знает даже какой стороной посох держать и как чашу мешать? – возмутился парень.
— Что ты хочешь, Владимир? – серьезный взгляд наставника, заставил мага смутиться. – Хорошо, давай сделаем так. Если ты так не доверяешь Карлу, то познакомься с Ликторией сам, стань её другом и будь разведчиком. Следи за ней, оберегай, но только так, чтобы она не вызвала охрану, или как там это у них называется… Согласен?
— Да, - радостно отозвался парень. – Но, все-таки, может рассказать ей все? Ну, или хотя бы постепенно намекать?
— В общем, расскажи ей про шкатулку, которую оставила ей прабабка Фёкла. Она поймет, о чем ты. Скажи, что там есть потайное дно, в котором лежит письмо и ключ. Пусть она прочтет письмо, а ключ спрячет так, чтобы даже сама при желании не смогла его взять. Пусть отдаст кому-то и чтобы этот кто-то спрятал его. В любом случае, если ключ нужен будет по резкой необходимости, он сам почувствует это и появится перед ней. – старец грузно посмотрел на воспитанника, встал, отдал ему свиток и уходя в потайную дверь, крикнул: - А свиток занеси в канцелярию, пусть поставят печать и отправят его Карлу. Я назначаю тебя его помощником.
Владимир посмотрел на свиток, потом на пространство, где только что исчезла перемещающаяся дверь и побрел в канцелярию. «Я, конечно, хотел её защищать, но просил доверить мне дело. Мне одному, а не как помощнику этого зазнайки!» - детское выражение его лица рассмешило стражей, карауливших вход в покои Верховного Мага. Всем видом Владимир говорил, мол «Что вы смотрите? Да! Не доверили! Но какие мои годы?! Подумаешь, велика потеря! Не попросили одного, помогу в чем-нибудь другом. И нечего хихикать, сейчас как пну, улетите!»
***
Машина плавно остановилась возле двухэтажного коттеджа в небольшой роще. К нему вела только одна дорога, поэтому можно было сразу понять кто его владелец. Я вышла из машины, окунувшись в сказочный мир таинственного леса, окружающего меня. То, что вначале мне казалось небольшой рощицей, превратилось в большую солнечную поляну, в середине которой стоял дом. Он почти сливался с зеленью леса, являя собой бледно-салатовое строение. Весь верхний этаж был застеклен, внизу были огромные окна. Он больше был похож на сказочный домик, белый забор которого был увит вьюнами, а в саду стояли кустарники роз и орхидей разных сортов. Было такое ощущение. Что я попала в рай.
—Ну как, нравится? – довольный моей реакцией, спросил Карл.
—Шутишь? Да это шедевр! И кто же проектировал столь волшебную картину? – я говорила, не отводя глаз от коттеджа, будто боялась, что если закрою или отведу глаза, он исчезнет. Детский восторг в моих глазах рвался наружу.
—Андрей Павлович проектировал его. Я зашел к нему в прошлом году и попросил об одолжении, ну вот…. Теперь дело только за тобой… Я же говорю, простым ремонтом в спальне ты не отделаешься! И учти, я люблю яркость, люблю строгость, романтику и много свободного светлого пространства я тоже люблю. Так что вперед, моя дорогая, вперед… - подтолкнул меня молодой человек, и мы прошли в дом.
В доме было пусто. Совершенно пусто. Я решила сразу начать с зарисовок планировки. Чтобы не терять время. Продумывать все остальное я буду дома, в кафе, в парке, да где угодно. Меня одолела такая жажда действий, работы, что музы начали просыпаться от сильных пинков вдохновения. Комнаты были большими, светлыми. Как там сказал Карл: «яркость, строгость, романтика и пространство…»? Будет ему все.
— Я хочу чтобы это было гостиной, - показав на просторную комнату слева от «кухни», которую я сейчас зарисовывала, он продолжил. – Белый цвет, да, белый, кремовый и золотистый. Но последнего немного, совсем немного. Нужно, чтобы комната оставалась просторной. Шторы должны быть легкими, минимум мебели, яркие блики, аксессуары, ну в общем что-то в этом роде.
— А как на счет кухни? – помимо зарисовок я делала на полях листов записи. – Может «металлика» подойдет? Скажем так: «металлика» - это техника, основной фон будет желтый, с «персиковыми» вставками. Шторы бледно-желтые с белым и оранжевым.
—О’кей, тогда кухню придумаешь. Мне нравится твоя идея, - Карл улыбнулся.
Дальше он высказал свои пожелания по поводу остальных комнат. Я и не заметила, как мы оказались на втором этаже около его спальни, точнее напротив комнаты, которую предполагалось сделать таковой. Я зашла внутрь, комната оказалась просторной, почти такой же, как и гостиная. Разве что метров на пять меньше. Мои мысли собрались в пучок и начали напряженно думать, что же сделать здесь.
— Устройство спальни я продумал до мелочей. Я хочу сделать её в бордово-зеленых тонах, ближе к изумрудному оттенку. Здесь, в противоположной стороне от окна, должна стоять кровать, желательно двуспальная…
Я хихикнула. Что угодно я ожидала от Карла, но не такие подробности о своей личной жизни. Да и что вообще я о нем знаю? Ровным счетом ничего такого, что не знал бы каждый его знакомый или просто первый попавшийся человек, заглянувший к нему в кофейню. Он посмотрел на меня, щурясь глазами от яркого солнца, залившего всю комнату.
— Ну, так вот, с этой стороны, - «заказчик» показал на стену, расположившуюся справа от воображаемой кровати, - будет стоять большой шкаф-купе, прямо до двери. Нужно, чтобы он был сделан из соединенных витражей, рисунок на которых, был бы похож на переплетение орхидей бордово-розового цвета с плющом. По обеим сторонам кровати светильники, резные, удлиненные вверх, из светлого дерева, такого же, как и отделка витражного шкафа-купе.
—Яблоня локарно или Вишня-барселона? – поинтересовалась я, думая какой из древесных оттенков еще сюда подойдет. Хотя нет, Вишня будет определенно темнее, дерево красноватого оттенка, но тоже хорошее сочетание получится, - здесь я заметила вопросительный взгляд зеленых глаз. Я имею хотя бы малейшее представление о чем говорю в то время, как Карл недоумевая, смотрел на меня. – Ладно, потом принесу, покажу.
— А на этой стене картины, в тон цветам комнаты, - продолжил он.
—Желательно с переплетенными друг с дружкой птицами, животными, мифическими персонажами, - предложила я.
—Да, а еще неплохо на матовые стены повесить прозрачные витражи с узором, - уловил мою мысль мужчина.
— И бежево-зеленый ковер с длинным ворсом на пол, - закончила я.
Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Было приятно, что этот человек понимает меня не только в трудные минуты, но и по жизни. Мне стало тепло от его улыбки, я смутилась и продолжила делать наброски планировки.
Когда я закончила работу и упаковала листы в тубус, то почувствовала запах кофе, а обернувшись, увидела прислонившегося к косяку и наблюдающего за мной Карла.
— Так что на счет кофе? Ты не передумала? – лукаво спросил он.
— Конечно нет, мало того, ты теперь будешь меня им лично всегда поить и, желательно, кормить. Потому что работы много, а курировать её буду я. В конце концов, без меня не получится так, как ты задумал, - победная улыбка скользнула по моему лицу.
—Ты уверена?
—Вполне, иначе, что я тут делаю? – я взяла вещи и демонстративно прошла мимо него. Карл, притормозив на секунду, отправился за мной.
—А где ты сварил кофе? – вопросительно посмотрела на него я, -  Вроде бы кухня не сделана, или я что-то пропустила.
— Верно, пропустила, летнюю кухню. Она полностью завершена.
Это был действительно предусмотрительный человек. Вы не задумывались, как можно быть самим собой и в то же время совершенно другим? Я тоже не понимаю, но, секретов у этого человека немереное количество. Хотя, секреты были именно потому, что чаще всего я взваливала на него бремя своих проблем и никогда не расспрашивала его о том, что происходит у него.
Тем временем мы подошли к небольшой постройки, снаружи довольно милой. Это была миниатюрная копия финского домика с белыми побеленными стенами и темными деревянными балками, которые вырисовывали геометрические фигуры. Около него раскинулся небольшой садик с многообразием бегоний, вьюнов, роз и лилий. Белый деревянный забор делал его игрушечным, а маленькие статуэтки-гномики были обитателями этого сада. По правую сторону от домика росли два абрикосовых деревца, они уже расцвели и сладковатый запах смешивался с горьким ароматом кофе.
Внутри было всего две комнаты и, маленькая по площади, ванная комната. В общем-то здесь можно спокойно жить. Одна из комнат была жилым пространством, вторая – кухней и столовой одновременно.
Карл предложил сесть на высокие стулья за барной стойкой, которая являла собой и стойку, и кухонный стол, и обеденную зону. Всегда любила такие вот вещи, вроде и места много не занимают, а функциональности столько… Кофе он готовил просто божественно, я всегда радовалась, когда выпадали минуты, которые мы могли провести вместе. Всегда было ощущение, что мы знакомы уже давно, а вроде как и знали друг друга совсем немного. Мы сидели и тихо пили кофе, наслаждаясь весенним ветром, колыхавшим тюль на окне, и смешивающим все запахи цветов с улицы с домашними ароматами. Я решила нарушить молчание, потому что оно начинало тяготить, появлялось ощущение недоговоренности.
—Чем планируешь заняться после того, как закончишь с домом?
—Не знаю, там посмотрим! Время идет, никогда не стоит на месте и никого не ждет, сначала нужно доделать одно, чтобы начать другое. В общем, будем решать проблемы по мере их поступления, - бодро сказал он и лучи в его глазах начали сверкать, переливаясь от самых светлых, салатовых оттенков зеленого, до изумрудных.
—А как на счет семьи? Что-то я не вижу, чтобы ты горел желанием остепениться, зато делаешь такую спальню, в таких тонах… - я специально сделала такую паузу и интонацию в словах, чтобы немного подколоть Карла. В конце концов, ему уже пора бы и остепениться.
—Не знаю, не сейчас. Во всяком случае… - он не договорил и уставился стеклянными глазами в кусочек голубого неба, который упрямо просунулся в окно и не желал уступать свое место другим его обитателям.
—В смысле не сейчас? – недоумевая, я посмотрела на него. – Что, и на примете никого нет?
—Почему же, есть. Но она, увы, считает меня просто другом, - он сделал глоток кофе и в упор посмотрел на меня печальными глазами. Мне стало больно и тоскливо на душе, как будто было что-то, чего я не понимала, не знала, но интуитивно ощущала.
—Ясно, - мне захотелось убежать и спрятаться, плакать и грустить. Первый раз со мной было такое. По идее, я никогда не видела, чтобы Карл так грустил, я никогда не видела, чтобы он был в отчаяние, или просил о помощи. Наверное, ему итак не сладко живется, все-таки бизнес – это не простое дело, а тут еще я постоянно вешала на него свои проблемы. Я залпом выпила оставшееся в бокале кофе и резко встала. – Наверное… - я запнулась, - наверное, мне пора. – Все было как в тумане. Слезы начали наплывать на глаза. «Черт, да что со мной!?» - промелькнула в голове. Я глубоко вдохнула свежий воздух и отправила комок из горла в самые пятки. Помыла бокал и повернулась. Передо мной стоял он. Я тонула в его взгляде, он захватывал меня, словно затягивал как трясина. Он гипнотизировал, завораживал, увлекал куда-то далеко, в глубины подсознания. Такой добрый и грустный, живой и страстный, желающий. Все перемешалось, время перестало существовать, все померкло вокруг и остались только мы. Знаете, как бывает в фильмах, такой прием, когда главные герои остаются цветными, а все остальное делается черно-белым. Так происходило и сейчас. Он стал наклонятся, я же, ничего не понимая, оставалась неподвижной. Тепло…Тепло на губах, на щеках, шее… «Боже, что это?» - кричало сознание. «Остановись!» - твердил разум. «Почему ты медлишь? Вперед!» - говорило сердце. Тут до меня дошло, что происходит на самом деле. Я как будто увидела себя со стороны. Парень прислонял меня к кухонному столу, осыпая поцелуями мое лицо, шею, плечи, с которых соскользнула куртка.
—Что ты делаешь? – ком в горле не дал мне произнести это громче, донеся до молодого человека только шепот, - Что ты делаешь!? – вырвался повторный крик, а затем последовал толчок. При этом только через секунды три я поняла, кто кого толкнул, и осознала всю ситуацию, происходившую вот уже минут семь.
Карл смотрел на меня. В глазах читалось все, что в данный момент происходило у него на душе. Страсть, разочарованность, желание, любовь… Я не нашла ничего лучше, чем вкатить ему пощечину. Звенящий звук разнесся по дому, над окном захлопали крыльями птицы, сидевшие до этого на деревце абрикоса. Голова молодого человека повернулась вбок, чтобы смягчить удар, но красное пятно разливалось и полностью покрывало щеку. Я, схватив сумку, быстро выскочила из помещения и бегом направилась, по накатанной лесной дороге, прочь. Лишь бы не видеть ни печальных и желающих глаз, лица этого человека, не чувствовать его запах, не ощущать тепла его рук. Я сама не понимала, чего хотела. Он мне нравился, безумно нравился, но внутренний голос убеждал, что надо убираться, уходить отсюда. Разум говорил больше никогда не возвращаться и не видеть, в то время как сердце и душа молила, падала на колени и кричала, чтобы я вернулась и ответила на все те чувства, которые только что попытались до меня донести. Я же, вторя здравому смыслу, бежала прочь. Не важно куда, главное уйти. Как я попаду домой, на чем, и во сколько – это не казалось мне сейчас важной проблемой. Я бежала, спотыкаясь и падая, лихорадочно дыша и мучаясь почти физической болью, бежала и плакала. Слезы текли, падали на землю… Слезы…
***
Девочка с волосами цвета карамели бежала по зеленому, блестящему от росы лугу. Её васильковый сарафан с мелким узором развивался на ветру, оголяя до колен детские ножки. Она бежала и смеялась, что-то постоянно выкрикивая. Подбежав ко мне, она помахала рукой и показала на единорога. Белая, искрящаяся Лада неслась к нам через весь луг. В её гриве проскальзывали лучи восходящего Солнца. Оранжево-розовый рассвет отливался на её шерсти разноцветным узором, и она казалась золотой. Я стоял завороженный этим видом. Стройное, королевское, волшебное и умное животное стояло перед нами, склонив голову перед Ликторией, и, играючи бодало её мордой. Девочка смеялась, а потом хлопнула по шее единорога и он ускакал. Она смотрела ему вслед, а когда он скрылся за оседающим туманом, взяла мою руку и побежала к селению. Так быстро, что я почти не успевал за ней.
—Карл, ну почему ты медлишь. Скорее! Мама напекла овсяных печений с изюмом, мы должны успеть пока они не остыли. Скорее, скорее! – подгоняла она. Я смотрел на неё завороженный. Я был старше неё на два года, но было ощущение, что она намного умнее меня. Она была очень эмоциональной, такой яркой, солнечной, теплой девочкой. Такой доброй и ласковой, что, даже, цветы распускались у неё в руках.
Приближаясь к селению, мы увидели черный дым. Он клубился, занавешивая от нас все, что происходило внутри. Последнее, что мы увидели – это темных стражей, на страшных, черных единорогах приближающихся к нам. Их шлемы были похожи на головы минотавров, а рога закручивались в непонятные узлы. Весь их вид вселял ужас и сеял страх. Как в оцепенении мы стояли и смотрели, как на нас несется полчище кровожадных воинов, готовых уничтожить всех на своем пути. Я посмотрел на лицо Ликтории. Её щеки блестели на свету, крупные соленые капли стекали и казались бриллиантами. Мне хотелось просто умереть, глядя на неё. Было тошно от того, что она плачет, что я не могу ничем ей помочь.  Вдруг из пространства возле нас начали появляться белые единороги, каково же было наше удивление, когда мы поняли, что это светлые стражи. Стражи нашего короля. Они бросались в бой не боясь погибнуть. Их мечи серебрились на свету, неся правосудие на этой земле.
Нас подхватили двое стражей. Я никогда не видел их прежде. Один был совсем молодой, другой в средних летах, с сединой на висках и в бороде. Это все, что я запомнил, а потом погрузился в сон.
С этого момента прошло много времени, много воды утекло. Со временем я узнал стражей, которые нас увезли, что произошло с Ликторией. И кем в итоге я буду.
Как мне рассказали потом, Ликтория – это наша единственная надежда на спасение, она – Жрица Света. Её спасли от темных стражей, которые были посланы, чтобы убить её семью и уничтожить какие-либо воспоминания о жрице, чтобы открытию Врат Мрака никто не смог противостоять. Но нет, её спасли и отдали на воспитание в обычную человеческую семью. Замаскировали её так, что теперь очень трудно будет её найти и определить её подлинную личность. Теперь она стала обычной столичной девушкой. Даже Верховный маг клялся, что понятие не имеет, где она может находиться.
Вот мне стукнуло двадцать пять лет. Я по-прежнему скучал и молил Бога о встречи с Ликторией, девушкой моего детства. Теперь я был одним из первых помощников Верховного мага, его единственным доверенным лицом.  Я мечтал, как мы узнаем друг друга, как произойдет соединение двух людей, которые не виделись уже восемнадцать лет. Казалось бы, вот, появилась надежда. Мой наставник и учитель доверил мне оберегать её, но все иллюзии разрушились, как только он сказал, что она, ни в коем случае не должна узнать о существовании нашего мира, иначе все старания и силы, которые были потрачены на её безопасность,  будут бесполезно потрачены.
Вот я отправился в Москву. Открыл кафе в тихом районе. И ждал, когда она заглянет посмотреть, что оно из себя представляет. Но, увы! Её не было. Однако заглянула другая девушка, которая потом предложила мне посетить одну из вечеринок, которую она устраивает для того, чтобы помочь своим гостям привыкнуть к московскому обществу. Мне она показалась слишком странной, но я сходил. Когда, стоя на террасе большого дома, я увидел её в толпе, моему изумлению не было предела. Я был поражен её стилем, походкой, и, тусклым светом в глазах. Она была потеряна. Она запуталась в этой паутине. Я был обязан помочь ей в этом. В то же время я прекрасно понимал, что происходило на самом деле, я влюбился. В эти волосы, походившие по цвету на пеструю радугу, в губы, припухлые и сложенные бантиком, в эти глаза, завораживающие и глубокие. Я влюбился…
И вот теперь, вспоминая все это, чувствуя себя жалким, я стоял, прислонившись к стене, и корил себя за то, что не сдержался. Я был жалок. Я не смог совладать с чувствами, которые вылились наружу. Я показал их ей, испугал её. К чему это могло привести? К тому, что в итоге она все узнает и тот хрупкий мир, который существовал, до сей поры, мог разрушиться. Воображение же рисовало совершенно другие, почти утопические картины. Что они вместе, просыпаются в кровати, любят друг друга, но все это разрушает суровая реальность, в которой он должен терпеть, она – находится в неведении. Все это внушает бессилие, как тогда, в день гибели её родителей. В тот мрачный день, когда сгорело селение. В тот день, который стал последним, совместно прожитым днем.